Аннотация: С 47 части начинаются страницы, посвященные Лауре - героине незаконченной повести "Лаура и ее оригинал".
По стилю, по сюжетным особенностям "Лаура" является своеобразным продолжением "Лолиты" и "Эротиады" - семейной хроники объемом 600 страниц, написанной Набоковым несколькими годами раньше.
Образ Лауры ближе к образу Лолиты, чем Ады - строгой девушки со своеобразной моралью. В отличие от "Лолиты", в "Лауре" имеется качественно иной соперник - супруг героини, тащущий толстого кота ( которого напоминает он сам ).
Этот образ соперника весьма и весьма непохож на "брутального", как модно говорить сейчас, сценариста Куильти из "Лолиты".
Впрочем, все эти замечания справедливы в одном случае - если мы не будем забывать о том, что "Лаура" - роман незавершенный, неоформленный. А в незавершенном романе нельзя ожидать увидеть не только завершенный сюжет, но и готовые образы - "фоточки".
..по оценке издателей общий объем текста на карточках должен составлять от 17-ти до 34 % предполагаемого объема романа. Исходя из планировавшихся 200 страниц.
Флора
Есть мнение, что В этой книге Флора с ее равнодушным распутством, с ее появлениями и исчезновениями, даже с ее намечающейся гибелью на швейцарской железнодорожной станции со странным названием Секс (на скамеечке, с романом о себе на коленях) - это просто один из болезненных видов проявления сознания человека..
"Дедушка Флоры - популярный когда-то в России художник Лев Линде, выехавший в Америку с запасом полотен, которые не пошли [2] и даже отчасти были отосланы обратно в Москву. Пришлось переквалифицироваться в фотографы.
Матушка ее - средней ноги балерина Ланская, в "Моей Лауре" именуемая Майей Уманской, вышла за художникова сына Адама Линда (семья потеряла в Америка конечное "е"), но брак оказался нестойким...
Отчим... Отчима Флоры (или Фло) звали, между прочим, Губерт Г. Губерт, и попытки его сближения с падчерицей, бегло обрисованные со множеством параллелей и перпендикуляров к известному роману.."
сЮЖЕТ КНИГИ КАК БУДТО ВРАЩАЕТСЯ ВОКРУГ ЛАУРЫ. Этот странный закон прерывает появление профессора Вайльда, который, так же, как автор, увлечен темой "стирания" или "исчезновения". Велик соблазн возвести эту тему к концепции ( что, собственно, и предпринято в некоторых науках ).
Разум подсказывает Вайльду, что после "стирания" все-таки что-то остается. Это суть человека, это "я", о котором говорил Цинциннат Ц.