"Мы живем в Монтре уже несколько лет,- рассказывает Владимир Набоков в интервью Пьеру Домергу, - Моя жизнь здесь очень размеренна и все же не лишена переживаний. Могу представить вам план моего дня. Я встаю рано, около семи часов утра, проглатываю фруктовый сок, облачаюсь в свою домашнюю рясу и становлюсь за аналоем писать. Виктор Гюго и Флобер тоже писали стоя... Поработав час или два, я съедаю очень скромный завтрак, тарелку корнфлекса, чашку кофе без сахара... после чего вновь устраиваюсь за моим пюпитром. Около одиннадцати я бреюсь и принимаю ванну. Мы часто обедаем в городе. В два часа работа возобновляется, но, как правило, после полудня я покидаю конторку и погружаюсь в кресло с моими карточками" / 96, 58 /.
стихи
"Как завтрашние облака. И не кончается строка..." Жизнь порой сама осознается как строка поэтического произведения, по сути безконечная. Подтверждение тому - то, что произведения Набокова продолжают жить и по сейчас. Стихотворения "Когда по лестнице алмазной", "Стихи, написанные в Орегоне", "Воскресение.. " все развивают тему посмертного существования души. "Вот какая штука человеческая мысль, что бьет поверх смерти", - восторгался герой романа "Соглядатай".
Приведу фрагмент из моего комментария к этому замечательному роману.
"Через некоторое время, если вообще здесь можно говорить о времени, выяснилось, что человеческая мысль... продолжает жить по инерции". Как нам знакомо это - субъективное, разумеется - ощущение... Речь здесь идет и о незаменимости героя, члена повествовательной перспективы, субъекта действия. Так субъективный смысловой план как бы предопределяет стилистическую безальтернативность повествования.
"Я все помнил - имя, земную жизнь" "Душа мыслит, чувствует так же, как переживала и мыслила... Вся жизнь сохраняется в ее памяти", - писал Николай Пестов в сочинении "Основы Православной веры" / 99 157 /. Важно здесь то, что впечатления героя даже в эту минуту остаются ясными, недвусмысленными, - этот отнюдь не бред / как говорил бухгалтер Берлага в романе И.Ильфа и Е.Петрова "Золотой теленок" /. Важно то, что сознание его становится неослабевающе ясным, больше - можно сказать, что никогда он еще не воспринимал человеческий мир так ясно, как в эту минуту ( "Я настолько нормален, что даже сам удивляюсь", - как говорил герой другого Евгения - Шварца ).
...земная мысль продолжает двигаться в кругу, где все по-прежнему связано / 3, 156 /.
Подобные размышления содержатся в рассказе "Венецианка".
Одна из песен счастливого луга
Воскресное утро, около половины одиннадцатого
наши корабли вернулись в залив. Флора
и самые древние цветы на полянке там,
где расступился лес и звон колоколов...
Прекрасное утро, вкупе с ясными облаками
вдали. Дети и клоуны появляются из колясок
ближе к полудню, тому часу, когда жук
карабкается на стебель и улетает
и голос в самой маленькой росе говорит -
"я вижу".
Стихи, написанные в Орегоне
...теперь мы останемся здесь,
в свете лесного солнца;
верное небо обнимает...
девицы, анахореты и странники
разделят заповедную страну из будущего, -
как могу рассказать о ней из плена
давивших, душивших кривых снов.
Залог ее - только синие птицы
над синим океаном, медведицы и зайчики
в траурных отметинах
да Павлиний глаз на обеденном столе,
дорожный плащ в углу и музыка озера Мерилин
Кастальской гавани и / заштрихованный дождем /
козырек. Ты помнишь этот клевер, одуванчик?
( Европа, ничего больше, это ясно ).
Над травой у реки
латынь лилий обрамлена
готикой елей и папоротников,
хлебное поле окружал терний -
и как смеялись эти гиганты -
но все осталось прекрасным.
И мне спокойно, я живу
близ озера и легендарного дуба,
где светит огонь орхидеи, -
навсегда, Эсмеральда, навсегда.
"Любопытно, что сейчас, в 1953 году, в Орегоне, - писал Владимир Набоков, - вижу... те же самые кнопки того же именно, теперь пятидесятилетнего, материнского несесера из свиной кожи с монограммой, который мать брала еще в свадебное путешествие и который через полвека вожу с собой"/ "Другие берега", 1991, 535 /. Л.Клименко сообщает, что Владимир Набоков действительно с июня по август 1953 года охотился на бабочек в Эшленде и попутно писал "Пнин" и "Лолиту".
Эта тема некоего выпадения из земного времени, будто бы перемещения в некий иной мир звучит и в песнях современного поэта Олега Митяева. Вот песня "На перроне разлук", проникнутая не случайно осенним настроением.
На перроне разлук - желтизна,
пахнет осенью и пирожками,
я на лавке сижу допоздна,
как жираф на холсте Пиросмани,
наблюдаю отход поездов,
а затем - возвращение,
и ни год, ни число
не имеют значенья.
Я и город давно позабыл,
и страну, и названье вокзала,
я сто раз про себя повторил
все, что ты так легко мне сказала.
И сижу в перемене светил,
по гудкам, как по знаку,
словно кто приручил,
будто Павлов - собаку
Также тема посмертного существования появляется и в романе "Дар" - в основном это тема отца. Но и сам Федор в своих размышлениях порой "доходит до сияющей точки" - "Вот этим я и ступлю на брег с парома Харона" - думает он, увидев на ренгеноскопе суставы своей стопы. Эта попытка "заглянуть за" характерна для ряда не только романов, но и стихотворений писателя.
размышления
И здесь появляется вопрос: идеальность и вечность - это свойства жизни или небытия?
"Жизнь прекрасна, любовь безсмертна", - говорил герой фильма Марка Захарова по пьесе Евгения Шварца. Но пресловутый здравый смысл говорил писателю нечто другое.
"Колыбель качается над бездной. Заглушая шепот вдохновенных суеверий, здравый смысл говорит нам, что жизнь - только щель слабого света между двумя идеально черными вечностями ..." "Сколько раз, - пишет Набоков в том же романе, - я чуть не вывихивал разума, стараясь высмотреть малейший луч личного среди безличной тьмы по оба предела жизни!"
Ответ может быть таким: реальность не существует без притяжательного определения. Ибо, "если представить себе совершенную вечную жизнь, но тебя там не будет, и любимого тобою человека не будет.. то эта совершенная вечная жизнь лишается всякого смысла" ( Н. Бердяев, И. Пуля, 1996, 139 ). О том же писал Эрнст Кассирер - "Как, если дана эта человеческая конечность, могут быть истины, которые и необходимы, и всеобщи? Как возможны синтетические суждения apriori?.. нет проблемы более конкретной, чем проблема Бытия" ( Эрнст Кассирер, 2001, 131-132 ).
Созданный Творцом мир - не может быть какой-то голой абстракцией, безстыдной насмешкой над человеческой душой. Этот мир не может быть совсем бездушным, равнодушным к человеку.
В Монтре
Набоков составлял и шахматные задачи.
Белые: Король аш четыре, ферзь с три, ладья "дэ" один, ладья "дэ" семь, слоны а два и аш два, конь е шесть, конь жэ восемь.
Черные: Король эф пять, ферзь "цэ" шесть, ладьи "дэ" четыре
и "дэ" восемь, слоны а три, а шесть, кони "цэ" семь и эф семь, пешки "бэ семь", е четыре, эф шесть, жэ четыре / два хода /.
Ответ. 1. Ферзь а пять, - "...нетривиальное решение... эта задача была составлена в Монтре, третьего октября 1968 года, и была опубликована в лондонской "Эвенинг ньюс" двадцать четвертого декабря".
И сам писатель в "Монтрё паласе" в своей отделанной кафельной плиткой ванной комнате держал шахматную доску с расставленными фигурами.