Вы должны знать об этом..!

Вы знаете, я не писатель. Как говориться, двух слов связать не могу. Даже школьные сочинения никогда сам не писал. С этим гораздо лучше справлялся мой младший брат, - я только темы ему заказывал. Короче, скорее небо упадёт на землю, чем я сяду за пишущую машинку, но, тем не менее, сейчас я сижу перед ней. Не поверите, я даже не знаю, про что буду писать. Правда, не знаю.

Кап Кап

Но у меня нет выбора.

Кап Кап Кап

О, Боже, помоги мне выдержать это

Началось всё несколько дней назад. Жара была страшная. Я, как всегда, сидел перед телевизором и потягивал пиво. Вдруг краем глаза замечаю какое-то движение. А это холодильник мой, выпуклый такой, старой модели, оторвался от пола и медленно так движется прямо к распахнутому окну. Я, конечно, слышал о полтергейсте, о том, как вещи по квартире летают, но никогда не верил в эту паранормальную чепуху по-настоящему. А когда видишь такое собственными глазами, то слова молитвы сами срываются с губ.

В общем, сижу я в кресле и читаю "Отче наш", а холодильник пролетает прямо перед моим носом - и в окно, только занавески затрепетали. А там, словно пальцы кто-то разжал. Я лишь грохот услышал. Хорошо ещё, на улице никого не было в тот момент, а то представляете, падает вам на голову металлический ящик весом килограммов сто.

Высовываюсь я в окно, - холодильник, конечно, вдребезги, и весь мой недельный запас пива, а это ни много, ни мало 30 бутылок великолепного тёмного "Гиннеса" растекается по асфальту. Псина наша дворовая уже тут как тут. Слизывает с дороги пиво, а сама так и дрожит от возбуждения. Хозяин-подлец давно поит её водкой, вот она и стала настоящим алкоголиком. Жить без спирта не может.

Так оно и есть на самом деле, ей богу. Только не подумайте, что я псих какой-то.

Потом у меня занавески стали гореть. Представляете, стоит только на секунду отвернуться, а они уже горят. Даже владелец дома с полицией заявлялся. Хорошо ещё, у меня отец влиятельный человек, а то так бы и вышвырнули из квартиры ни за что.

Но окончательно меня добило всё же не это.

Вы уже, наверное, догадываетесь - я страстный поклонник MTV. Люблю, знаете ли, музыку, особенно хит-парады. Обязательно смотрю их каждую неделю.

Сегодня весь день провёл в предвкушении своих любимых видеоклипов. И вот, наконец, наступает долгожданный вечер. Я нажимаю кнопку MTV, а телевизор, зараза, через секунду сам переключается на другую программу. Я опять жму на MTV, а телевизор снова переключается. Меня чуть от злости не разорвало. Так и пришлось сесть за эту дурацкую пишущую машинку, а ведь я даже печатать не умею, - жму на клавиши двумя пальцами. Одна надежда - может, управлюсь за два часа, - тогда хоть первую американскую десятку успею посмотреть.

Единственно, загвоздка возникает, - каждую букву приходится по пять минут искать. Только вы не подумайте, что я это по собственной воле делаю.

Кап Кап Кап

Кап Кап

Хорошо еще я вовремя понял, чего от меня хотят. А то это моя бы кровь капала с блестящего лезвия, мои волосы прилипли бы к холодной нержавеющей стали.

Ну, всё. Кажется, началось. Я не прилагаю никаких усилий, а слова сами появляются в моей голове. Я не знаю, какое слово будет следующим, но они складываются в предложения, в абзацы

Впадаю в транс

Стоп! Подождите ещё секунду. Надеюсь, я нигде не упомянул своего имени. Фамилия автора этой новеллы вымышлена. Ещё я должен сказать, что всё, что вы прочитаете дальше, ко мне никакого отношения не имеет! Запомните это! Я не хоч хоч

В тот день проснулся я оттого, что солнечные лучи красным светом пробивались сквозь мои сомкнутые веки. Открываю глаза, ну, думаю - утро, спальня. Но, как бы не так, - вижу справа от себя красный диск заходящего солнца, сверху - распахнутые створки окна на втором этаже. Я снимаю там квартиру. Судя по траектории полёта, вывалился я как раз из неё. А лежу я, значит, в мусорном баке. Вонища стоит страшная, мухи роятся - жирные такие, зелёные. А на душе у меня скрипки играют.

Ну, вам знакомо наверняка такое ощущение, когда пробуждаешься поутру и уже ждёшь чего-то ужасно интересного и значительного, о чём думал ещё со вчерашнего дня. Ты спросонья ещё ничего не понимаешь, но ощущение чудное. Вот и я никак не мог припомнить в тот момент, чем же знаменателен наступающий день. Что же должно произойти?

- Вот ты и попался, приятель, - как гром среди ясного неба прозвучали для меня эти слова. - Для тебя, Холден, я припас самую грязную камеру на всём Западном побережье. - А голос такой знакомый, и ассоциации с опасностью вызывает.

Поворачиваю голову, - и точно, - возле меня стоит эдакий расфуфыренный полицейский. Сразу видно - из тех, кому слишком нравится их работа. Он ловил меня с кокаином несколько раз.

- Брось оружие. Руки вверх, - говорит. Но голосок у него стал тоненьким, и звук, словно из живота доносится. - Встать лицом к стене. Стрелять буду. - Я сразу и не углядел его напарника - маленького такого человечка. Он сжимает своими ручками пистолет и прячется за спиной старшего коллеги. Сразу видно - первый раз на задании.

А я только сейчас заметил, что между ног у меня торчит ствол какого-то древнего карабина. Кроме того, левая рука сжимает огромный "Магнум" 45 калибра, да ещё с глушителем. Ну и удивился же я тогда. Нет, ну где вы видели револьвер с глушителем?

Пакс

И тут я понял, откуда у меня ощущение ожидания, - в тот день мне позволялось абсолютно всё

Вылезаю я потом из мусорного бака, а из-под трупов уже лужа кровавая растекается.

Вы с ума сошли, если думаете, что это я осознанно сделал. Конечно же, нет. Я никогда не решился бы стрелять в кого бы то ни было, особенно в полицейских. Это всё моё подсознание. Оно то, в отличие от меня, дурака, прекрасно помнило, что сегодня за день.

Вы спросите, что же это за чертовщина такая, чего же, собственно, особенного в этом дне, но, дайте, я всё по порядку объясню.

Надо сказать, когда я ещё только проснулся и сделал первое движение, то краем глаза заметил, как на крыше трёхэтажного здания, которое глухой стеной выходит к моим окнам, мелькнула рыжая шевелюра. Потом она снова появилась, чтобы понаблюдать, как меня вяжут копы. Наверное, со стороны это выглядело очень интересно. Так вот, после моего выстрела она снова испуганно спряталась, но я уже понял, кому обязан встречей с легавыми.

Рыжей шевелюрой обладал мой сосед. У нас с ним с самого начала отношения не заладились. Он даже стену перед моими окнами похабщиной разукрасил. Представляете, выглядываю я из окна, а рядом с нормальными граффити (обнажённый торс девушки с четырьмя грудями, например) красуются нецензурные выражения и имя моё среди этих слов.

Это я для того рассказываю, чтобы понятно стало, насколько мы друг друга ненавидели.

Но полицию сегодня он, конечно, зря вызвал, - с его мозгами дружить с людьми надо. Он, болван, думал, что я его не заметил. Затаился на крыше и сидит, нос боится высунуть. Когда я к нему поднялся с карабином наперевес, у него словно язык отнялся. Пятиться только задом и всё. Так и сорвался с крыши. А я такое удовлетворение от этого испытал, будто дело какое-то важное завершил. Иду потом по улице в "Гнездо Порока" и ничего вокруг не вижу, наслаждаюсь моментом.

А уже темнеть стало, фонари зажигаются. И квартал незнакомый. Опасности в двух металлистах я сначала не заметил. А они ко мне так приближаются, будто я бежать собираюсь. Невдомёк идиотам, что я им обоим в две секунды все кости переломаю. Боюсь только в полицейский участок загреметь. Первым меня настиг скрюченный тип с зелёным ирокезом.

- Свиньям не место в нашем квартале, - говорит, а сам до боли напоминает это самое животное. Второй панк за ним цепями гремит. - Крысы должны есть дерьмо.

Я понял, в чём дело. Вид у меня, конечно, был ужасный. Дорогой костюм, шёлковый галстук, а вся спина в пищевых отбросах пропитана и несёт от меня за версту.

Обычно я мимо в таких случаях прохожу, но слишком уж рожи у них были наглые. Первый получил свою пулю в живот, а второй видит, не убежать ему никуда, - встал на колени и давай пощады просить.

Вы когда-нибудь играли в компьютерную игру типа "Blood"? Ну, там, где бродишь по лабиринтам и убиваешь всех подряд. Если играли, тогда знаете, какие чувства при этом возникают. Стоит перед тобой какая-нибудь беспомощная продавщица мороженного и визжит от страха. А ты её ножичком чик, чик. И такое удовольствие от этого испытываешь.

Не подумайте только, что я отморозок какой-то. Нет, вы меня не знаете, я добрый очень - так все говорят. И детей я люблю. У меня даже дочка есть. Ей два годика недавно исполнилось. Золотые кудряшки и голубые глаза. Так вот, она меня очень любит. Был бы злой, - не любила.

В общем, второй панк тоже своё получил. А мне так противно стало и за себя, и за него. Ну, думаю, сейчас встречусь с друзьями в "Гнезде Порока" (прикольное название для ресторанчика, не правда ли?) и на душе полегчает. Вот уже и неоновая вывеска видна. Она заливает всё синим светом. Больше там никакого освещения нет.

Подхожу к ресторану, а там уже все наши собрались. Стоят у входа - меня ждут. А Сабрина какая красивая! Тёмные джинсы и камзол светло зелёный, бархатистый. Я сказал камзол, но на самом деле не знаю точно, как эта одежда называется. Впрочем, Сабрина всегда красивая. Вы бы её только видели! Невозможно не влюбиться с первого взгляда. А из рукава у неё кровь течёт. И капает с пальцев. Я сначала не заметил издалека. А потом перепугался за неё страшно.

Но все безмятежные какие-то стоят, как будто ничего не происходит необычного. И Брэд - мой лучший друг - не проявляет признаков обеспокоенности. А уж он, будьте уверены, позаботился бы о Сабрине не хуже меня.

У Брэда у самого ухо оторвано. Он вообще видный парень. Смуглый - на латиноса похож, а волосы белые, и эспаньолку носит. А сейчас сбоку ещё ухо на полоске кожи болтается.

- Знаешь, Холден, что такое настоящая боль? - спрашивает. И как засадит мне нож под рёбра вместо приветствия.

Я даже сознание на несколько секунд потерял. Это мне потом рассказали. Боль действительно жуткая.

- Правда, круто!? - восторженно произносит Далтон - крепкого сложения парень с серьгой в носу. Мы с ним в колледже вместе учимся. У него пол лица синее было, не знаю, где так можно расшибиться. - Такого больше нигде не испытаешь.

Услышал я это и провалился в темноту

Ну, всё, я вас, наверное, окончательно запутал. Пора обратиться к событиям дня, предшествовавшего данному моменту.

Надо сказать, что все мы очень любили "Гнездо Порока". С этого заведения всё и началось.

Захожу я, короче, туда, а Сабрина уже с каким-то парнем незнакомым сидит, и так увлечённо с ним беседует, что я даже ревновать немного начал.

Иду я между столиков и любуюсь своей Сабриной. Любил я её без памяти. Она всегда привлекала всеобщее внимание. Ну а что вы хотите? Высокая блондинка с волосами до плеч. Ей бы только на обложках журналов красоваться. Кучу денег могла бы заработать, но денег у неё и так куры не клюют.

А самое главное характер - такую девушку вы нигде не найдёте, могу поклясться могилой своего далёкого предка.

Знаете, бывает, встретишь красивую блондинку, а она такой дурой окажется, что обидно даже становится. Сабрина не из таких. Как говорится, внешность соответствует содержанию.

Вспомнил я вдруг, как с ней познакомился. Возвращались мы втроём: я, Дантон и Брэд из частного аэропорта - мы экстремальным парашютизмом занимаемся. Идём по улице, а тут полицейский патруль рядом с нами тормозит. Проедемте, говорят, в участок. Продержали нас там полчаса и отпустили с миром.

Через неделю мы опять с Дьявольского обрыва прыгали. Знаете, может быть, - скала отвесная, почти два километра высотой.

И подходит к нам там в кемпинге ослепительная блондинка.

А я вас знаю, говорит. У нас троих так челюсти и отвисли. Оказывается, изнасиловали её в тот день пара каких-то подонков, а нас на опознание возили.

Полиция никого так и не поймала. А Сабрина - молодец. Она не сломалась ничуть, даже не вспоминала никогда об этом.

Нашли потом тех двоих в каком-то заброшенном подвале. Не буду описывать, что с ними произошло, всё равно цензура не пропустит.

Сабрину мы с тех пор уважать стали. Я так понимаю, что без неё то подвальное дело не обошлось.

Ну, вот я и добрался до нужного столика.

- Чак, Холден, - Сабрина привстала из-за стола.

- Очень приятно познакомиться, - говорю. Хотя мне этот тип сразу не понравился. Чёрные прилизанные волосы и тонкие блестящие усики. Я его сразу в душе Лисом окрестил. Слишком хитрое выражение лица.

Как я пришёл, он сразу на меня переключился.

- Хочешь, - говорит, - глотнуть настоящей свободы? - Да, так прямо и сказал глотнуть. Как будто свобода - это минералка какая-то. - Не той иллюзии, которую провозглашают политики, а настоящей, абсолютной свободы, когда только законы физики властны над твоим телом. И ничто не довлеет над душой.

- Еще бы! - отвечаю. - Кто же этого не хочет.

Я сначала решил, что он бредит.

Он вообще тогда много говорил, нёс несусветную чепуху. Про какие-то секретные разработки. Будто компьютерная корпорация, в которой он работает, проводит научные эксперименты в этом ресторане. Представляете? Это в нашем то ресторане! Рассказывает, а сам всё время вилкой по столу царапает, нервы, наверное, не в порядке. А Сабрина его слушает внимательно и кивает постоянно.

- Всё это, конечно, нелегально. - С этими словами Чак воткнул вилку в стену (наш столик с краю стоял). - Нас посадят лет на десять, если узнают, что мы тут весь ресторан в компьютер затолкали, всех посетителей на камеры засняли. - Вилка отщепила от стены кусок обивки. Я в тот момент даже от удивления на стуле подпрыгнул. Нет, вы всё равно не поверите. За мягкой обивкой оказались какие-то микросхемы, телекамеры миниатюрные. И хозяйство это всеми цветами радуги переливается.

- А в туалете такие тоже установлены? - поинтересовалась Сабрина.

Чак вдруг замолк и уставился на неё непонимающим взглядом.

- Я про телекамеры.

- Только вы никому не говорите, - сразу же оживился Лис. - Вторжение в частную жизнь и всё такое. С исками по судам затаскают. - А сам оглядывается по сторонам, не подслушивает ли кто.

- Сейчас весь ваш квартал в компьютере существует. - Этим заявлением Чак, наверное, хотел повергнуть нас в полный экстаз. Уж очень решительно он глазами завращал. В другой ситуации я бы от смеха лопнул. Но только не сейчас.

Мы тогда киберпанком увлекались. Ну, вы знаете, "Матрица" и всё такое. Сабрина этот фильм очень любила. Другим девчонкам он почему-то не нравился, а она любила.

А Лис всё больше и больше распаляется.

- Вот вы видно думаете, чтобы попасть в виртуальный мир надо провода в голову втыкать. Правильно я говорю? - и хитро так улыбается. - Это мнение профанов.

- Вы, наверное, не знаете ничего про нанороботов. - Чак посмотрел на нас так, будто Америку открывает.

- Кого ты этим хочешь удивить, болван? - вслух я этого не сказал.

- Это такие крошечные устройства. Меньше клетки намного. - Лис свёл вместе большой и указательный пальцы и правый глаз сощурил. Показывает, какие они маленькие. Прикольно так получилось. Но его рассказ меня за живое задел. - Внедряются в нервные волокна и посылают свою информацию к мозгу. Заменяют настоящие нервные импульсы сигналами виртуального мира.

Чак покопался в кармане пиджака, и извлекает бутылочку с жидкостью металлического цвета. Ртуть напоминает.

- Нам для отладки программы добровольцы нужны. Нелегально, конечно. Я за вами давно уже наблюдаю. Вы мне нравитесь.

- Гей клуб в двух кварталах отсюда, - попытался я пошутить. Но никто не засмеялся.

- Вам надо будет только этот ресторан разнести. Виртуальным оружием вас снабдим. И мочите тут всех без разбора. Бармена, официанток, управляющего. Всех. Особенно управляющего. - При этих словах у него в глазах такая ненависть промелькнула, вы бы только видели! А я тогда не разгадал отчего.

Потом подошёл Брэд. Ничего не понимает, сидит, из нашего разговора. Дантона вообще ещё нет. Но я то знаю уже, что мы участвуем в этом безумии. Раз Сабрина решила, то никто не сможет отказаться.

Не думайте, что мы простаки такие и нас не трудно в чём-то убедить. Не знаю, что Чак говорил Сабрине до меня. Думаю, доводы убедительные приводил. Она умная очень, хотя и девчонка. Но сыграл свою роль и другой факт. Понимаете, когда сильно хочешь верить во что-то, то уже не обращаешь внимания на детали. Сам себя убеждать начинаешь.

Почему мы всё-таки согласились? Если подумать, то нашу компанию объединяла любовь к адреналину, экстремальным ситуациям. Мы слишком хотели жить настоящим моментом. Знаете, у Дьявольского обрыва есть выступ, - Клык Дракона называется, - где-то посередине отвесной стены. Так вот, мы постоянно прыгали над этим выступом. Даже при обычных прыжках летишь метрах в десяти от скалы, а тут мы пролетали на расстоянии вытянутой руки от Клыка. Того и гляди, размажешься по стенке. Но здорово это очень. Держишь Сабрину за руки, смотришь в её глаза и видишь в них те же ощущения. Кажется, что скользишь по лезвию жизни, аж дух захватывает! Обязательно попробуйте, если возможность будет. Только не для всех это - слишком опасно. Да и не понравиться может, если вы человек домашний.

Задумался я что-то. А тут Дантон подходит и выливает кружку пива прямо Чаку на голову. Шутник у нас Дантон большой. Заметил неизвестное лицо и применил свой фирменный метод знакомства. Страшно потом, конечно, извинялся.

Лис пошёл приводить себя в порядок, а мы опрокинули по стаканчику той самой металлической жидкости. Там, оказывается, нанороботы содержались. Потому и цвет такой.

Потом я в мусорном баке очнулся. Совершенно не помню, как там очутился. А что было дальше, вы уже знаете.

В те два дня я вообще часто из реальности выпадал.

Вот и после удара ножом не сразу в себя пришёл. Долго они меня по щекам хлопали и водку в рот лили. А рана-то пустяковая была. Брэд специально так ножом пырнул, чтобы вреда особого не было. Но боль ужасная, скажу я вам.

Мы вообще придерживались мнения, что в жизни всё испытать надо. А где ещё, спрошу я вас, можно без вреда для здоровья лезвие под кожей ощутить? Вот и я так думаю, что нигде.

Отхожу я от болевого шока, а тут "Феррари" красная появляется. Последней модели, хочу отметить. А в ней этот самый Лис сидит, с чёрными усиками со своими. Нас он не заметил сначала. А когда заметил, то уже поздно было.

"Гнездо порока" мы громить, конечно, не собирались. А вот Чаком заняться стоило. Он узнал нас, и прошмыгнуть мимо пытается.

- Стой, сукин сын, - говорит Брэд.

- Рад нас видеть, Чак? - Сабрина направила в его сторону винчестер.

Разгром ресторанчика произойти должен был ещё вчера ночью. Но мы кокаина наглотались в тот вечер. Не знаю, как он с нанороботами взаимодействует, но что проспали мы всё на свете, это факт.

- Я вас не знаю. Что вам от меня надо? - У Чака такой страх в глазах промелькнул. Безысходность какая-то. Думаю, он сразу понял, что конец ему. - Вы не представляете, что здесь на самом деле происходит. Всё не так, как вы думаете.

- Если ты с нами незнаком, то откуда же тогда знаешь, что мы думаем? - Брэд приставил лезвие к его шее. Сразу брызнула кровь. - А, Чак?

- Ладно, перейдём к делу. Мы хотим жить здесь. - Слова Сабрины явились для меня полной неожиданностью. Хотя в тот момент я тоже осознал, что желаю этого больше всего на свете. - Мы надеемся на тебя, Чак.

И понял я тут, что ничего уже как раньше не будет. Вот вернёмся мы в реальный мир, а нас обратно сюда потянет. Вы даже не представляете себе, какие это ощущения волнующие, - когда я панков тех замочил. Чуть ли не богом себя чувствуешь. Жизнь и смерть человека в твоих руках находится.

Я так и не узнал, чем Сабрина с Брэдом до меня занимались. Не успел просто расспросить. Но оттянулись они, по всей видимости, неплохо, и тоже власти успели вкус испробовать.

Про Дантона и говорить нечего. Он вообще по полной программе развлекается. Метрах в ста от нас автобус остановился. Пенсионеров с пикника привёз. А Дантон и давай по ним из винтовки палить. Бабульки бегают, визжат от страха. Лис у нас тут тоже на грани поросячьего визга находится.

- Не знаю, что вы имеете ввиду, но я сделаю всё, что в моих силах. Обещаю!.. Клянусь!.. - голос у Чака дрожать начал.

Потом он ещё что-то бормотал. Но в итоге Брэд слишком сильно нажал на его кадык. Лис стал издавать булькающие звуки. Затем у него кровь горлом пошла.

Кто его знает, может, это и не Чак был. Он же не говорил, что будет в игре участвовать. Может, это его модель компьютерная. Не важно уже. Всё равно мы его по возвращении отыщем. Тогда уж ему не отвертеться.

А машина у него просто зверь. Мы потом кататься на ней поехали. У вас бы волосы дыбом встали, сиди вы на моём месте. Серьёзно. Блевали бы вы, это точно. Водит Сабрина, как сам чёрт.

Ощущение такое, будто в автогонках участвуешь. А ещё по радио о нас передают. По какой улице едем, сколько человек уже сбили. Мы известными стали. Всегда, что бы ни происходило в крупном городе, найдётся человек, видевший это. Ну и про нас, естественно, слухи поползли. Что крышу у кого-то сорвало. Про наркотики новые говорили. В ту ночь было о чём посудачить радио-ведущим.

Определённо, это был лучший вечер в моей жизни. Никакой ответственности. Можно ни о чём не думать. Просто делаешь то, что тебе хочется в данный момент. Вот сейчас мчимся мы на "Феррари", миль 200 в час делаем. Прямо по городу. И разбиться не страшно.

Не нравиться тебе машина патрульная, которая на хвосте сидит. Так одним выстрелом можно её прямо в витрину супермаркета запустить.

И тут мне мысль такая прикольная в голову пришла.

- А ведь все мы здесь мертвецы, если подумать, - говорю. - Ведь нам умереть надо, чтобы в реальность вернуться.

- Я за прыжок с небоскрёба, или со статуи Свободы, с самого факела. Хочу момент уловить перед ударом о землю. Это покруче Клыка будет, правда, Дантон? - Эх, и мечтательное выражение застыло у Брэда на лице в ту секунду.

- А мне всегда интересно было, как повешенные себя чувствуют. Хочу всю гамму ощущений в памяти запечатлеть. Постоянно, когда вестерны смотрел, любопытство разбирало. Знать хочется, насколько мои собственные представления об этом реальности соответствуют. Я глаза закрываю и чувствую, как под ногами люк проваливается, или лошадь на дыбы встаёт. И вот верёвка стягивает мою шею, а ноги болтаются в пустоте. - Дантону голосовые связки напрягать приходилось. Мотор у "Феррари" ревёт сильно. - Или стул электрический. Смертники, они ведь живые ещё, когда глаза из орбит вылезают. Хочу что-то типа плёнки в мозгу оставить, чтобы потом прокручивать иногда.

А Сабрина, знай себе, скорости переключает. И задумалась о чём-то своём. Так бы я машину повёл, - тоже погонять люблю, но она что-то задумала уже, в какое-то место ей попасть надо.

"Культурную" программу "экскурсии в виртуальность нашей души" выбирала она.

И уж поверьте, спустили с цепей мы всех псов нашего сознания, даже самых ужасных и отвратительных, которым в обычном мире даже морду высовывать на свет божий запрещается.

Я мог бы долго описывать, как мы в тот вечер куражились, как в ночном клубе малейшие наши желания исполнялись в доли секунды. Как будто мы короли какие. А вы сами попробуйте зайти в местную забегаловку с пушкой наперевес, и лицо пострашнее изобразите. Шучу, конечно, но мысль, надеюсь, вам ясна. Здорово мы в клубе развлекались!

Я тогда спрашиваю ещё у Брэда:

- Чего бы тебе хотелось такого, что в реальной жизни невозможно абсолютно?

А у него было одно такое желание, - я по глазам видел. Но он в себя ушёл, ничего мне тогда не ответил.

Но я увлёкся немного - это не роман всё-таки, да и если бы от меня всё только зависело. Тут этот идиот - религиозный фанатик MTV печатает. Так он больше уже не может. С ног от усталости валиться, хотя и сидит на стуле. Но десять страниц это вам не шутка напечатать, если по клавишам стучать не умеешь. Он уже сознание терял несколько раз, лбом об пишущую машинку стукался. Чуть не разбил её всю. Бумагу кровью извозил. Короче, поджимает меня время, заканчивать уже пора.

Но о том, как я любовь свою загубил - в прямом и переносном смысле, я просто обязан рассказать, не могу всё в себе держать.

После ночного клуба Сабрина нас в пригород повезла. От полиции мы, в общем-то, без проблем оторвались. Мотор у нашей машины хоть куда. Ни один патруль не угонится. Да и водителя такого, как Сабрина, ещё поискать надо.

Опекун её в пригороде обитал. И она у него жила, пока семнадцать лет не исполнилось. Она тогда наследство крупное получила от родителей. Они в авиакатастрофе погибли. Но перед этим в завещании написали и про опекуна, и про её воспитание, и что деньги она раньше семнадцати лет получить не может.

Отношения с новым родителем у неё не сложились. Но не сложились, - это ещё слабо сказано. Он ей спящей спички горящие между пальцами засовывал. Этот пример я из перечня самых безобидных его деяний привёл.

Где же был комитет по защите детей? Полиция? Почему она оставалась с ним, в конце концов, спросите вы. Я сам этими вопросами задавался. Так и не пришёл к однозначному выводу.

Да и не знаю я многих деталей, юридических в том числе. Она не любила распространяться на эту тему. Даже мне практически ничего не рассказывала.

А вот мы и к домику Сабрины подъезжаем. Темно на улице, только одинокий фонарь зелёную лужайку перед фасадом освещает. Так мы прямо на эту лужайку и заехали, забор белый сбили. И на траве полосы чёрные от колёс остались. А двигатель ревёт сильно. Всю округу, наверное, перебудили.

Выходим мы из машины, страшные такие, в крови все. А тут отчим Сабрины на крыльцо выскакивает в одних трусах. Не буду описывать, что она с ним сделала. Не для печати всё это, да и личное слишком. Не хочу, чтобы в грязном белье люди посторонние копались. Знают ведь многие Сабрину, известный она в некоторых кругах человек.

А я её понимаю, и не виню ни в чём. Многое ей пришлось в жизни пережить. И опекун этот, и изнасилование. Меняют такие вещи человека.

Знаете, иногда трудно даже в обычном мире себя сдерживать, а уж в виртуальном грех душу не отвести.

Орал этот отчим страшно, между прочим.

А я вдруг голову в сторону повернул и вижу: стоит кто-то под кустом акации. В белом весь, словно привидение какое.

И узнал я в призраке свою сестру двоюродную. Она рядом жила. Это я ей посоветовал там поселиться. Она квартиру искала, а соседи Сабрины как раз свой домик продавать надумали.

В пижаме она стояла, и две косички в стороны оттопырены с бантами красными.

- Так это ты, Холден, - говорит. А у самой глаза, словно чайные блюдца. Удивлённые такие. И на месте застыла, будто током её ударило.

Трудно вам представить, конечно, ту гамму чувств, которые я тогда испытал. И стыдно мне стало очень, и противно за себя и за Сабрину. Хотелось мне тогда сквозь землю провалиться. Ну не мог я в глаза ей смотреть, хоть и знаю, что передо мной модель компьютерная всего лишь.

Упала она после выстрела моего, а глаза открытыми остались. Большие такие и в небо смотрят.

Хорошо, отчим Сабрины затих вроде. А то на нервы его визг действовать начинал.

И снова меня чувство пронзило. Ну то, что не будет уже ничего как раньше. Слишком многое друг о друге узнали. Словно вывернулись мы все наизнанку. И прячь, не прячь, потом это сторону своей сущности, всё равно ты этим никого не обманешь. Видели уже все твою обратную сторону.

Как у нас отношения потом складываться будут? Не только между собой. После такого должно что-то вроде вьетнамского синдрома появиться. Понимаете, если ты видел какие-то вещи, которые другие не видели, то непонимание возникает между людьми. Про отношения наши с Сабриной я вообще молчу - это тема отдельного разговора. Улавливаете, надеюсь, суть моего рассказа, ведь я для вас стараюсь.

Потом мы крики какие-то из домика услыхали. А к нам машина дорожной полиции приближается, патрулирует пригород.

Мы через порог переступили, а там близняшки две лет по десять. Ту, что кричала, Дантон сразу из своего револьвера с глушителем застрелил. Она аж к стене противоположной отлетела. И вторую хотел туда же отправить, да я не позволил.

- На что она тебе сдалась? - попытался убедить меня Дантон. - Зачем ты, Холден, так всё близко к сердцу принимаешь? Это же муляж компьютерный, а не живой человек.

Но она такая хорошенькая была, эта девчонка. На мою дочку похожа. И волосы как одуванчик. Не смог я через себя переступить, жалко её невыносимо стало.

А полиция нас всё равно засекла, - соседи 911 набрали. Не представляете, сколько мигалок вокруг дома понаставили.

Хоть это и игра была, но страшно мне стало, просто жуть, когда из вертолёта стали домик обстреливать. Пулемёт у них был крупнокалиберный. Пули прошивали деревянные стены дома. В дырки свет прожекторов сразу проникал, а из досок щепки летели, и в воздухе кружились в этих самых лучах света.

А у нас азарт какой-то появился, - не хотим мы полиции сдаваться. Да и захватывающе всё это слишком. Воюешь тут с ФБР, как в боевике каком. Даже когда фильм смотришь, адреналин в крови появляется, а уж если всё живьём происходит и без последствий абсолютно, тут и говорить нечего.

Но чувствуем мы всё же, что игра к концу приближается, не можем мы вечно в этом домике укрываться. ФБР не зря хлеб свой ест, штурм, наверное, уже готовится.

Сидим мы с Брэдом на полу, Сабрина в окошко палит.

- Помнишь, - произносит Брэд, а сам Сабриной любуется, - как ты спросил меня, чего я больше всего на свете желаю?

- Так вот, хочу я твою Сабрину. Как только увидел её тогда в кемпинге. С тех пор и мечтаю. Каждую ночь мне она сниться.

Вот ведь что эти современные технологии с людьми делают. Да разве ж сказал бы он мне об этом в нормальной жизни.

Только не подумаёте ничего плохого о Брэде. Он мой друг лучший. Просто обстоятельства тогда так сложились. Да я и не удивился нисколько. В Сабрину не возможно не влюбиться было, особенно когда общаешься каждый день.

Не знаю, что бы я ему на это ответил. Только очередь тут по Сабрине прошлась. Лицо пулями повредило, осколок гранаты в колено угодил, пол ноги оторвал. Видели, может быть, как акула ногу у человека откусывает. Зрелище примерно таким было.

Лежит она, дышит часто, а сказать не может уже ничего, только смотрит на меня.

И такое чувство у меня вдруг возникло, что в последний раз её вижу. Будто она по настоящему умирает. Но я всё равно описать это не смогу. Невозможно просто.

Нежность какая-то из глубин сознания поднимается, и сердце в груди замирает. А ей ведь ещё нос пулей отстрелило. Две дырочки на лице вместо него образовалось, и пузыри кровавые надуваются, когда воздух из лёгких выдыхает.

Но сознание у неё ясным осталось. Понимает всё, даже глаза не зажмурила, когда я револьвер ей к виску приставил. Боялся я промахнуться, чтобы лишних страданий не причинить.

И так мне тоскливо и одиноко сделалось, весь интерес к происходящему вокруг куда-то ушёл.

А полицейские стрелять прекратили уже. Дантон ту самую близняшку в окно показал. Сразу же огонь захлебнулся.

А девчонка реветь начала - и ведь не выстрелов испугалась. У Дантона половина лица кроваво-синего цвета, и серьгу он из носа вырвал. Я говорил уже об этом. Так я и не спросил у него, что произошло, да и не важно это теперь.

Я пошёл эту девочку успокаивать - ведь нельзя же так ребёнка травмировать, а потом гляжу, - Брэд в глубине комнаты с Сабриной с мёртвой развлекается, и её оторванная нога рядом лежит.

Не знаю, как он смог это сделать. Понимает, наверное, что возможности такой ему больше никогда не представится.

Брэд мне жизнь спас однажды. У меня парашют не раскрылся, а у запасного кольцо заело. Так вот Брэд со своей белой шевелюрой почти у самой земли меня догнал. Ещё чуть чуть, и мы вместе разбились бы, но он меня не бросил. Мы тогда переломами отделались, вместе в больнице месяц провалялись.

Вообще классный он парень, но сейчас в голове у него что-то замкнуло. Да у любого замкнёт, после такого вечера, не только некрофилом стать можно.

Но не смог я смотреть на это. Выстрелил ему прямо в затылок.

Представляете, до чего я докатился, в затылок лучшему другу пулю загнал. Да вы то, может, и представляете, а если бы мне об этом два дня назад кто сказал, то я бы такому предвидцу все зубы вышиб.

Вы знаете, раньше я думал, что есть определённые вещи, сделать которые меня ничто заставить не может. Как же я тогда ошибался!

Стоило только полицейских тех замочить, и понеслось. Интересная закономерность получается: ступил я на эту тропу и словно по маслу всё дальше пошло. Понимаете, после первого убийства смысла останавливаться уже не было, - его всё равно не перечеркнёшь уже больше ничем.

И вот я уже возле трупа друга стою, и не знаю, что дальше делать.

Но решение само вдруг пришло.

Вы знаете, наверное, что такое пирсинг. Ну, это когда колечки в разные части тела вставляют. Так вот, Сабрина в последнее время этим самым пирсингом увлеклась. Не так, что бы очень сильно, но одно колечко всё же вставила. В самую интимную область. А уж я то тело её лучше своего изучил, каждую малейшую деталь знаю.

Увидел я это кольцо, когда Брэд после выстрела моего навзничь упал.

У меня в голове давно уже мысль одна сидела, пряталась в подсознании. Но на поверхность она только сейчас всплыла.

Это реальный мир был. Самый что ни на есть обычный и настоящий.

Ну откуда, в самом деле, создателям виртуальности было знать про это колечко. Не залазили же они Сабрине под нижнее бельё своими маленькими телекамерами. Да и слишком всё вокруг совершенно оказалось.

После постижения мысли этой всё как бы на свои места встало.

Я потом Дантону об этом кричал, но он либо не слышал ничего, либо всё равно ему уже было. Так и ушёл он от полиции по подземному ходу, который отчим Сабринин выкопал на всякий случай.

А я сунул дуло револьвера себе в рот и курок спустил.

Вы скажете, что не мог я всё же с уверенностью о реальности этого мира утверждать - доказательств слишком немного.

Но как вы думаете, где я сейчас нахожусь?

- Так какого чёрта ты тогда молчишь!? - воскликнут тогда самые любопытные из вас.

Не могу я всего рассказывать. Я и так титанические усилия приложил. Думаете, легко было этот дурацкий холодильник в окно выкидывать? Занавески поджигать - это вообще искусство целое, не всякий на такое способен. Один бы я точно не справился. Хорошо, тут ребята знакомые помогли - те самые панки, между прочим, которых я же сам и замочил. Они зла на меня не держат. Нравится им здесь - пошалить любят ребята. Но я думаю, пройдёт у них это скоро. По жизни скучать будут, как я скучаю. Знаете, вспомню дочку свою, и такая тоска меня заполняет. Не увижу я, как она растёт, как меняется. Встречу, может потом, как умрёт, да и не узнаю, наверное. Трансформирует жизнь людей сильно.

К тому же я тут не во всём ещё толком разобрался. Возможно, переходный этап это всего лишь - небольшое застревание пред уходом в небытие. Сдаётся мне, что растаю я скоро как утренний туман. Я бы рад был растаять, по дочке не скучать.

Да и о Сабрине я думаю постоянно. Гложут меня видения всякие. Любовь вечна, скажете вы, так что на том свете продолжаться должна.

Но любовь то не только из возвышенных чувств состоит. Вместилище души здесь немаловажную роль играет. Можно ведь и не знать человека по настоящему, а увидеть только и голову потерять. Но страсти то уж точно на этом свете не существует. То есть на том, если о вас говорить.

У нас с Сабриной всё не только на сексе держалось, так что есть надежда на продолжение отношений.

Я ещё не видел ни Сабрину, ни Брэда. Не знаю, что им сказать.

А Дантона нет с нами. Может, он в камере смертников сейчас находится, или несколько пожизненных сроков без права освобождения мотает. А, может, живёт он среди вас, думает, что в виртуальном мире находиться. Я бы на его месте затаился до поры до времени. Там лучше ведь чем в нашем мире. Натворишь дел, а чуть что - можно обратно вернуться.

Опасный он очень, если так думает.

Вот я и должен предупредить вас обо всём этом. О Чаках-хитрецах. Он ведь не один на свете такой. Опоил он нас гадостью какой-то, чтобы мы "Гнездо Порока" с землёй сравняли. Он не поделил что-то с тамошним управляющим. Вот и натравил нас на него. А нанороботов пока в природе не существует.

Такие вот дела.

Я закончил уже почти. Грушевидный поклонник MTV совсем из сил выбился. Мне даже ведро холодной воды ему на голову вылить пришлось. Понятно, что рассказывать я толком не умею, но у него отец - владелец нескольких журналов. Так что я уверен, что послание моё напечатают.

А за кота вы не беспокойтесь. Он от дистрофии страдал и не сегодня-завтра сам бы издох.

Вы обиделись, наверное, что послание моё с того света пишу, а про загробную жизнь я почти ничего не рассказал.

Но обещаю, что вы всё это сами узнаете. Обязательно узнаете. Вот только подождите немного.

Не представляете, как мне хочется выплеснуть целое море переживаний, переполняющих мою душу. Вы получили лишь бледное представление о событиях того дня. Как человек, лишь взглянувший на фотографию солнца, даже понятия не имеет о его ослепительном блеске, режущем глаза. Как плохо, что нет способа передавать пережитые ощущения другим людям.

Как же мне одиноко в этом мире. Слоняюсь я тут, как демон неприкаянный, по улицам городским люблю прогуляться, за листьями жёлтыми наблюдать - как их ветер по дороге гонит. И души убитых меня преследуют. Достали уже.

Может, вас увижу, когда вы читать это будете. Если холодок затылком почувствовали, значит, здесь я, рядом.

Я бы, конечно, всё лучше мог описать, да только не художественное произведение перед вами, а история жизненная. Так что не судите строго.

Я об этом фильм бы лучше снял. Вот навещу с ребятами, может быть, режиссера или продюсера какого, и фильм появиться. Так или иначе, но вы должны знать эту историю. Сейчас у всех наслуху случаи немотивированных расстрелов, часто такое происходит в нашей стране. Захватит какой-нибудь тихий клерк пистолет из дому и давай палить в сослуживцев. Так вот, я уверен, что часть этих случаев лежит на совести Чаков-хитрецов. Не он один занимался такими делами. Сейчас я даже думаю, уж не дьявол ли он - слишком хорошо искушать умеет. И сам вроде ничего плохого не делает, люди сами спускают своих цепных псов.

Кстати, о дьяволе - живучий он, подлец, не умер ведь тогда возле ресторанчика. Нету его среди нас. Так что, если встретите вдруг типа с усиками чёрными и прилизанными волосами, который на лиса ещё похож, засадите пулю ему между глаз. Он это заслужил. Только не ошибитесь, смотрите, а то завалите невиновного человека. Но есть признак один отличительный у него - в игру сыграть он вам предлагать будет. В виртуальную.

Ну, всё, пора мне уже.

А свободы нет в нашем мире. И быть не может.

Конец.