- Представься, мил-человек! Глеб, говоришь? Красивое имя. Как же - святой Глеб, князь Муромский! Нет, отчества своего не говори - ни к чему оно мне. Я ведь, поди, раза в три тебя старше. А кто это с тобой? Оператор. И о чём кино будет? О нашей деревне? Что здесь снимать-то? Дождь! А что в нём такого? Выходи на крыльцо да суй голову в лохань дубовую - дождевая вода любую хворь вылечит. Вы не за этим? А зачем? Про Игната юродивого репортаж готовите? Так опоздали вы: он недели три как преставился. Не знали? Так он не звездунчик из телевизора, чего его знать...
- Ты, Глеб, головой не верти. Радости этой телевизионной в моём доме не найдёшь. Выбросил я его лет десять назад, с тех пор сплю спокойно. Спрашиваешь, как обхожусь без новостей? А зачем мне знать, что какой-то депутат за три копейки купил землю, равную трём нашим совхозам? Или как начальник милиции семь лет возглавлял банду налётчиков? Зачем мне новости, от которых седые волосы на голове встают дыбом? Мне другое интересно: где Никитична козу дойную купила, какие Макарыч ульи на пасеке соорудил. Но для этого мне ящик с картинками не нужен...
- Так что привело тебя ко мне, "любимец богов"? Почему "любимец"? Да потому что Глеб - это русская форма германского имени Готлиб. Так ты знал это, а спросил для поддержания беседы! Только меня поддерживать не нужно - я ещё крепко стою на ногах, хотя давно разменял девятый десяток. Спрашивай, Глеб, не стесняйся. Поговорим по душам, а потом и к чарке приложимся. Не пьёшь, говоришь. Так и я не пью. С кем пить-то в нашей деревне? На пятьдесят дворов - двадцать пять жильцов. Если сложить возраст всех, то по одним только юбилеям до дня рождения Иисуса дошагать можно!
- И оператору скажи, пусть присаживается - в моём доме места всем хватит. Почему не может? Снимать должен? Пусть снимает, а мы с тобой, Глебушка, поговорим. Люди к нам и раньше приезжали нечасто, а как зарядил этот дождь - так вовсе ездить перестали. Говоришь, нами в Академии Наук заинтересовались? А почему?.. Что это за слово такое бесовское - аномалия?! Никакой аномалии здесь нет, потому как дождь - это не дождь вовсе, а слёзы людские. О чём плачут? О жизни, которую растратили впустую, о горе, которое принесли тем, кого любили...
- Не смотри на меня взглядом доктора. И с головой и с памятью у меня всё в порядке. А говорю я так, потому что видел не только то, что по вашему ящику показывают. Ведь там почти всё - ложь. Бытует такая пословица: "Грязь в деревне - непролазная". Спорить не стану. Да только в пословице речь идёт о той грязи, что лежит под ногами, зато ходят по ней люди с чистой совестью и светлой душой. А в вашем городе всё наоборот: щёлкаете каблучками по отмытым и надушенным мостовым, а в сердце - нечистоты, которых у нас и в отхожем месте не сыщешь...
- Не торопись уходить, Глеб. Я тебе не нотации читаю, я хочу объяснить, как и чем жил Игнат, пока не преставился. Ты человек начитанный, но едва ли знаешь, что на латинице его имя звучит как "огненный", а в русском языке за ним закрепилось другое - Игнатий Богоносец. Конечно, кто-то может посчитать всё, что касается тайны имени - глупыми суевериями. Это его право, но если он так поступит, то ни за что не постигнет истины. А ты не такой?..
- Игната я зал ещё мальчонкой. Он не здешний: его привезли родители откуда-то из-под Мурома. До десяти лет был как все - худой, своевольный, задиристый. Неплохо учился в школе, научился водить и трактор и комбайн. А потом, когда по колхозам прошлась бритва новой экономической политики, его родители подались в город. Забрали с собой и Игната. Месяцев через пять он вернулся... Поселился в том же доме и пошёл на подработку на мехдвор. Проработал недолго, потому что за ним стали замечать... Я бы назвал это - чудачеством, но люди думали иначе...
- Не знаю, что произошло с ним и его родителями. Ясно одно - случилось что-то страшное. С полгода Игнат выглядел почти нормальным, если не считать чудачеств, а потом... Наверное, разительные перемены в нём первым заметил я. Не потому что такой внимательный доброхот, а потому что Игнат раза три-четыре в неделю наведывался ко мне. В правлении работы для него не нашлось, на огороде - бурьян выше пояса, так что заходил он ко мне столоваться. Я был не против - мальчик никогда ничего не просил просто так. Он отрабатывал: воды натаскает, огород польёт, дров наколет.
- В тот раз он предложил починить крышу на бане. Рубероид у меня имелся, инструмент кое-какой - тоже. Вот только нездоровилось мне тогда: и сердце покалывало, и уши будто ватой заложило. Но я подумал: кто ещё помощь такую предложит? И согласился. Сидел у распахнутой двери предбанника душил боль в груди и время от времени поглядывал на Игната. А тот крутился точно юла - то за гвоздями по лестнице на землю скатится, то за ножовкой, то за резаком. Инструмент-то возле меня разложен. Так он подлетит, окатит меня тёплой волной и лезет ящерицей на крышу. После второго или третьего его спуска я с удивлением заметил - мне стало намного лучше!
- Все мы умны задним умом. Но человек по натуре своей - эгоист. Он, прежде всего, думает о себе. На остальных ему глубоко наплевать. Вот и я... Мне бы сопоставить некоторые факты, свести их в единое целое и задуматься над ними, но... Я не сделал этого, потому что мне стало хорошо. Так хорошо, как давно уже не было. Вам - молодым - нас не понять. Вот доползёшь своим ходом до моей стариковской вершины, тогда, быть может, вспомнишь эти слов. Впрочем, разговор-то сейчас не обо мне...
- Наверное, другие оказались более наблюдательными - ведь Игнат "харчился" не только у меня. Случалось, он на несколько дней исчезал. Кто-то поговаривал, будто он в райцентре на заработках, кто-то, - что малец в который раз отправился на поиски своих родителей. Не знаю, где правда. Только через неделю-другую Игнат вновь объявлялся в нашей деревне, и всё шло по-старому. Знаешь, Глеб, слепота сердечная - она много страшнее слепоты физической. Игнат столько раз был у меня, столько дел переделал, мы провели с ним множество вечеров в неторопливых беседах, но я оставался слеп и не замечал очевидного...
- Прозрение наступило, когда на заброшенной колхозной пасеке табором встали цыгане. Не люблю я их. И дело не в знаменитой вольнице, а в том, что своё благополучие почти все они строят на несчастии и горе других людей. Похоже, за весь кочевой народ честно отрабатывают лишь двое: Николай Сличенко да Михай Волонтир. Игнат стал подолгу пропадать в таборе, а когда возвращался... К сожалению, я понял это слишком поздно...
- Раньше он отсутствовал по неделе и больше, но перемены в нём не так бросались в глаза. Здесь же: уйдёт утром в табор весёлым и радостным, а возвращается - словно после тяжкой болезни. Не секрет, что многие цыганки - ведьмы. Они ясно видят в человеке то, что нам недоступно. Вот и сгубили Игната, сожгли его всего за полгода... Ты говоришь, третий месяц подряд льёт дождь - это природная аномалия. Нет. Аномалией был Игнат: не от мира сего и не для этого мира.
- Знаешь, он тянулся ко мне, словно котёнок. Я был рад этому, не сознавая того, что каждой новой встречей я по-настоящему убиваю его... Помнится, в тот раз я решил проследить за ним до самого табора и выяснить, что же там происходит. По наивности думал, будто тамошние ворожеи сами пользуются способностями Игната, но я плохо знал этих людей! Поняв и оценив дар Игната раньше нас, они каким-то образом заставили его работать на них. В прямом смысле: за неделю поляна превратилась в стоянку для городских авто!
- Кого там только не было: хромые, избитые, колясочники и даже такие, которых приносили на носилках. Их всех, наверное, понять можно - кому не хочется выздороветь. Но тех, кто организовал этот вертеп - понять нельзя. Ведь они видели, как стремительно стареет Игнат после бесконечных актов целительства, как всё больше и больше впадает в странное оцепенение... Кто-то на нём делал деньги, а он сгорал точно свечка... В тот же вечер я попытался поговорить с ним, но он уже с трудом понимал человеческую речь.
- Я решил раз и навсегда избавить деревню от шумных соседей. Для этой цели подговорил Макарыча. В разгар сеанса целительства привезли мы с его пасеки несколько ульев, и... Поляна опустела за полчаса, только Игната это уже не спасло - было слишком поздно. Не знаю, насколько бы хватило его жизненных сил, если бы он не покидал нашей деревни, но уверен: он прожил бы эти годы счастливым человеком, а так... Шумиха вокруг него началась как раз после истории с пчёлами. Все почему-то подумали - это его проделки. Нет. Сам Игнат никогда бы так не поступил...
- Вот такая, Глеб, история нашего мальчика... По глазам вижу: не очень-то ты ею доволен. Прости, рассказал так, как всё было на самом деле. Можно и приврать, да только не к лицу мне это... Знаешь, постичь собственную судьбу нелегко. Я раз пять кардинально менял свою жизнь. Метался, искал. Зачем метался? Что искал?.. Я бы рад ответить, да не могу. Собственно, только сейчас я понял: вся моя прежняя жизнь была лишь сборами, подготовкой к тому, что я сделал для этого мальчика.
- Сделал немного - подарил неделю тихой жизни после того столпотворения, в котором он метался последние полгода. Для меня же Игнат сделал стократ больше. Наверное, он даже не понимал всех своих возможностей. Но я-то помню тот день, когда одно его присутствие словно ветром выдуло из меня и хворь, и боль, и немощь. Присмотрись я тогда повнимательнее к мальцу, то сразу бы заметил и синяки под глазами, и дрожание пальцев, и сбивчивую речь: забирая мой недуг, он множил его в своём теле... Вот так и живём на этом свете: убивая - любим, любя - убиваем...
- Что ты ещё хотел спросить? Когда пошёл дождь? В день похорон Игната и пошёл. С тех пор так и льёт. Нет, неудобств мы не испытываем, потому что привыкли. Когда прекратится? А ты спроси у дождя. Я уверен - он ответит... Уже собираетесь? Я-я-ясно - дела... Напоследок ответь мне, кто у нас сейчас президент?.. Медведев? Хорошее имя для того, кому приходится "бодаться" с НАТО. А премьер кто?.. Путин? Надо же! Значит, в дороге мы не заблудимся!.. Что ж, прощай, Глеб! Хотя нет - до свидания. Приезжай к нам как-нибудь... Места наши заповедные - всякое может случиться...
![[]](/img/p/petri_n_z/018sprosiudozhdja/1253380.jpg)
![[]](/img/p/petri_n_z/018sprosiudozhdja/1253381.jpg)