Петри Николай Захарович : другие произведения.

Закон талиона

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Закон талиона - это возмездие, равное по силе преступлению; принцип наказания, сложившийся в родовом обществе и заключающийся в причинении виновному такого же вреда, который нанесён им.
  
[]
  
  

ЗАКОН ТАЛИОНА

  
  
научно-фантастическая повесть
  
  
  
  
  
Она знала: в своём ежегодном обращении вокруг Солнца, Земля неизбежно столкнётся с мириадами мелких твёрдых тел, движущихся в одиночку или целыми потоками по самым разнообразным орбитам. Знала Она и другое: метеорных тел будет так много, а орбиты их будут так запутаны, что ни одна служба слежения за космическими объектами не сможет составить цельной картины метеорной активности в окрестностях Земли. При этом наибольший объём информации придётся на поточные метеорные образования, появляющиеся в одно и то же время года из определённой точки звёздного неба и движущиеся вокруг Солнца по почти параллельным орбитам. Спорадические метеоры поведут себя иначе: они будут появляться случайным образом, а их орбиты смогут служить эталоном хаоса для отдельно взятого материального тела. И Она без колебаний сделала свой выбор...
  
  
  - Сергей Ваганович, миленький, ну придумайте что-нибудь! - Олеся Загстог умоляюще смотрела на начальника совместной геолого-археологической экспедиции, от волнения комкая упаковочную фольгу на уложенных в ящики геологических образцах.
  Сергей Ваганович Клязьмин взъерошил длинные седые волосы и усталым голосом произнёс:
  - По вашей просьбе я сделал за утро четыре запроса. - Он принялся загибать пальцы: - Региональный терминал Тугго-Гохой даже в проблему вникать не стал - у них график полётов самый плотный во всём крае. Минитерминал Саддых-Укуб прикрылся нашей же заявкой на следующую неделю. Говорят, просили два пассажирских флайера на двадцатое число - будет вам две машины, но не раньше! Нефтяники рады бы помочь, но у них аврал: последнее землетрясение вывело из строя добывающую консоль на Кальтукее. А наши соседи - терраустроители - вернутся на базу не раньше завтрашнего вечера. Так что ждите.
  - Но... тогда мы не успеем... - грустно прошептала Олеся. - Мы должны быть на терминале Тугго-Гохой завтра утром, чтобы попасть на межконтинентальный монорельс, а с него - прямо на челнок до Луны-9!
  Сергей Ваганович с виноватой улыбкой на лице мягко извлёк из пальцев задумавшейся девушки кусочки фольги - всё, что осталось от герметичной упаковки изумрудной малахитовой почки; произнёс мягко, успокаивающе:
  - Улетите завтра. А на симпозиум опоздаете всего-то на сутки.
  - Но наш доклад в первый день!..
  У девушки опустились плечи. Сергею Вагановичу показалось, что его лучший этнограф сейчас расплачется; это было совсем некстати. Пригласив Олесю к своему столу, начальник экспедиции сел рядом, в раздумье постукивая пальцами по крышке узкой металлической коробки.
  - Мы что-нибудь придумаем, - сказал он излишне громко, видимо не столько обнадёживая своего молодого специалиста, сколько успокаивая самого себя.
  Он собирался добавить что-то ещё, но в эту минуту откуда-то сверху долетел тонкий звук. Сергей Ваганович ещё не успел подняться, а девушка уже была на ногах. Огромные карие глаза светились радостью.
  - Чей это винтолёт? - спросила Олеся, первой порываясь выбежать на улицу.
  Начальник экспедиции удержал её.
  - Боюсь, он вам не поможет.
  - Почему? - возбуждённо спросила девушка.
  - Машину специально прислали из Академии за образцами, добытыми группой Малышева.
  - Ну и что? - удивилась Олеся. - Пилот доставит нас на минитерминал Саддых-Укуб и пусть летит дальше. Крюк-то пустяковый - всего сто двадцать километров!
  Олеся уже стояла в проёме двери. Сергей Ваганович поспешил задержать её.
  - Видишь ли... - почему-то замялся Клязьмин, - пилот не из нашего ведомства. - Немного поиграв в воздухе пальцами, он добавил: - Меня настоятельно просили его не задерживать.
  - Да не будет никакой задержки! - воскликнула повеселевшая Олеся, стремительно выбегая на улицу.
  Начальник экспедиции недовольно покачал головой и вышел следом.
  Винтолёт как раз опустился на посадочный шестигранник. Пилот разблокировал двери багажного отсека и готовил приёмные ячейки для контейнеров. Двое рабочих подносили из низкого ангара, расположенного неподалёку, одинаковые глянцево-чёрные тяжёлые ящики.
  Осторожность, с которой они опускали ящики на небольшой выдвижной пандус винтолёта, озадачила молодую аспирантку. Она удивлённо посмотрела на начальника экспедиции.
  - Подожди здесь! - приказал Сергей Ваганович и поспешил к пилоту.
  Когда он оказался возле лимонно-жёлтого фюзеляжа, рабочие успели принести последний шестой ящик. Пилот аккуратно вставил его в пустую ячейку, тщательно проверил надёжность пневматических захватов, только после этого повернулся к подошедшему Клязьмину. Сергей Ваганович, прикрывая глаза от низкого закатного солнца, пытался рассмотреть гостя. Пилот помог ему, встав у борта так, чтобы солнечные лучи падали справа.
  - Валерий Сомонов, - сказал он, протягивая руку, - а вы...
  - Сергей Ваганович Клязьмин, - произнёс начальник экспедиции, почувствовав крепкое рукопожатие. - Вы недавно в штате Академии? Я вас раньше не встречал.
  - Недавно.
  Односложность ответа заставила Сергея Вагановича вспомнить о деле. Он достал из планшета сопроводительные бумаги на груз, вместе с пилотом придирчиво осмотрел каждый ящик, тщательно сверяя инвентарные номера на передних стенках. Убедившись, что всё сделано правильно, опломбировал грузовой отсек, приняв от пилота его идентификационный чип.
  - Довольно необычная процедура для отправки геологического груза, - сказал пилот, заливая жидкой пластмассой массивную ромбическую пломбу. - В инструкции говорится о двойном дублировании аварийной маркировки для каждого ящика. Это так?
  - Да, - ответил Сергей Ваганович, укладывая чип пилота в специальное гнездо на планшете. - Если ваша кассета неполная, можете взять новую на складе.
  - Спасибо. Винтолёт специально подготовили для этого рейса.
  - Время обратного вылета?
  - Девятнадцать тридцать местного.
  - Значит, у вас полчаса, - сказал Сергей Ваганович, бросив взгляд на часы. - Мы можем вместе поужинать.
  - Извините, вынужден отказаться - к ночи обещают усиление ветра. Я намеревался вылететь раньше, чтобы вовремя пройти контрольную точку.
  - Саддых-Укуб?
  - Нет, их соседи - Нак-То.
  Пилот собрался уходить. Начальник экспедиции торопливо шагнул к нему.
  - Уделите мне пару минут...
  - Конечно. - Валерий Сомонов остановился возле распахнутой дверцы. - Я вас слушаю.
  - У нас в лагере сложилась непростая ситуация. Трёх аспирантов из моей экспедиции пригласили на юбилейный симпозиум палеоэтнографов Севера. Приглашение пришло с большим опозданием: только вчера. А начало работы - послезавтра. Наши предварительные заявки лётные терминалы менять не хотят, понятно - у всех напряжённое время. А ребят жалко - это их первая научная работа такого уровня. - Клязьмин на секунду замолчал. - Вы бы не могли забросить их на Саддых-Укуб? С прохождением контрольной точки в Нак-То я бы договорился...
  Пилот закрыл дверцу, прищурившись, посмотрел на истомившийся за жаркий день золотисто-оранжевый диск солнца.
  Прошла долгая минута. Клязьмин терпеливо ждал.
  - Извините, я не могу.
  Почему-то Сергей Ваганович не сомневался, что услышит именно такой ответ.
  - Вы волнуетесь за свою лётную лицензию? - спросил он с пониманием. - Но терминал Саддых-Укуб не оборудован системой сканирования воздушных судов третьего поколения. Операторы не смогут распознать в винтолёте пассажиров!
  - Дело не в сканировании, тем более что машины этого класса перевозят до восьми пассажиров. И не в лицензии - у меня открытая карта второго уровня. Дело в другом...
  Сергей Ваганович понял: разговор окончен. Он ещё раз извинился и, повернувшись, пошёл навстречу Олеси Загстог. Его разведённые в стороны руки сказали девушке больше, чем заранее приготовленные слова.
  Неожиданно Олеся сорвалась с места, и словно порыв ветра устремилась к винтолёту. Она решительно захлопнула дверцу перед лицом пилота. Повысив голос, требовательно спросила:
  - Почему вы не хотите взять нас с собой?
  Валерий Сомонов удивлённо посмотрел на девушку.
  - Простите, а вы кто?
  - Я... Я... - Олеся пыталась и никак не могла справиться с волнением.
  - Это Олеся Загстог - этнограф нашей экспедиции. - Представил сотрудницу поспешно вернувшийся Сергей Ваганович. - Именно её и ещё двух аспирантов ждут послезавтра на Луне-9.
  Пилот внимательно оглядел девушку с ног до головы, отчего последней стало не по себе. Она, не оборачиваясь, торопливо отошла к самому краю посадочной площадки.
  Валерий Сомонов приблизился к Сергею Вагановичу и негромко заговорил:
  - Вы знаете, что такое эффект флуктуации?
  - Флуктуация это случайное отклонение величины, характеризующей систему из большого количества элементов, от её среднего значения, - ответил удивлённый Клязьмин. И тут же с негодованием возмутился: - Вы что, экзаменуете меня?!
  - Ничуть, - серьёзным тоном ответил Валерий. - Дело в том, что за последний год я совершил более трёхсот вылетов на самых разных машинах, а в мой реестр нештатных ситуаций так и не внесли ни одной записи о поломках или отказах!
  - Что же в этом плохого? - удивился Клязьмин. - Очевидно, это говорит о вашем высоком профессионализме и о надёжности винтолётов серии ВТЛ-12.
  - Нет. Это говорит о другом. С некоторых пор вокруг меня формируется флуктуация качественного скачка. Согласно статистике глобальной службы слежения за полётами, на каждые сто пятьдесят вылетов в зоне тектонического разлома, над которым я летаю последние два года, обязательно должна случиться хотя бы одна поломка или "нештатка". Мне же удалось превысить "лимит" более чем в два раза. Поэтому я не хочу брать пассажиров с собой. У меня есть предчувствие, что точка бифуркации совсем близко: со мной вот-вот должно что-то произойти...
  Сергей Ваганович долго молчал, потом неожиданно спросил:
  - А вы не разыгрываете меня?
  Вместо ответа пилот повернулся к своей машине.
  Клязьмин тронул его за плечо.
  - Простите, я не хотел вас обидеть, - быстро проговорил он. - Но ваше объяснение показалось мне... малоубедительным. К слову, в моих экспедициях тоже не случается ничего экстраординарного, но я не считаю это основанием для отказа моим сотрудникам при наборе в её состав.
  - Ваша работа протекает здесь, - Валерий остановился и стукнул носком ботинка по бетонной плите. - В любую секунду вы можете уйти, убежать, в крайнем случае, уползти из опасной зоны. А там, - он указал на закатное солнце, - там выход всегда один - обратно на землю...
  - Наверное, вы правы, - печально вздохнул Сергей Ваганович. Недолго помолчал, грустно добавил: - Но аспирантов всё-таки жаль...
  Клязьмин собрался уходить. В этот момент к нему подошёл один из рабочих, подносивших ящики с грузом, и молча протянул клипсу фонемы. Оранжевый огонёк внутри говорил о двойном кодировании звукового сообщения. Изумленный Сергей Ваганович поднёс клипсу к уху, после чего с ещё большим удивлением протянул её пилоту.
  - Сообщение для вас!
  Сомонов пристально посмотрел на начальника экспедиции, молча принял из его рук оранжевый пластиковый корпус. Вставив большой палец в углубление, медленно провёл штрих-сканером по глазам - рубиновый огонёк погас. Закрепив клипсу в ухе, Валерий услышал голос диспетчера авиационного ангара: "На запрос начальника экспедиции Сергея Вагановича Клязьмина о доставке трёх аспирантов на Тугго-Гохой директор департамента геологии Севера Иван Тимофеевич Норвигин ответил положительно. Прохождение контрольной точки в Нак-То - плюс семнадцать минут. Конец сообщения".
  - Я поражён вашей предусмотрительностью! - сказал Валерий, возвращая Клязьмину стёртую фонему.
  - Вы о чём?.. - не понял Сергей Ваганович.
  - К тому же вы редкий психолог, - добавил пилот, - если сумели предугадать итог нашей беседы, совершенно ничего обо мне не зная!
  Клязьмин попытался возразить, но Валерий остановил его жестом. Указав глазами на одинокую фигуру девушки, замершую на краю площадки, задумчиво произнёс:
  - Что ж, зовите ваших аспирантов. Только пусть поторопятся.
  
  Небольшая заминка произошла в салоне винтолёта, когда к уже знакомой пилоту Олесе Загстог присоединились двое молодых людей: совсем юная и миниатюрно-хрупкая девушка - Ариша Найвон, и высокий, тяжеловесно-крепкий юноша, коротко представившийся Ноком. Мысленно Валерий окрестил вторую девушку "дюймовочкой" - она больше походила на школьницу второго цикла обучения, чем на учёного, которого приглашают на лунный симпозиум. Юноша показался Сомову "вещью в себе": он почти не разговаривал, на всё происходящее поглядывая с подчёркнутым пренебрежением и непонятным скепсисом.
  В салоне винтолётов серии ВТЛ-12 при базовой комплектации находится три ряда кресел. Первый ряд - ложемент пилота и справа от него узкое кресло с высоким подголовником для возможного инженера воздушной разведки при осуществлении спасательных операциях категории "шторм". За ними располагаются три стандартных сиденья для пассажиров, а далее - ещё три кресла, которые обычно сложены в небольшом подиуме на полу кабины. Валерий предложил кресло рядом с собой этнографу, а Аришу и Нока попросил разместиться на местах пассажиров. Груз - три объёмистые сумки невероятных размеров со всевозможными надписями на студенческом сленге - с трудом уместились справа на третьем кресле.
  Пилот запустил прогрев двигателя. Пока машина едва уловимо пульсировала, набирая нужные обороты, Валерий попросил всех пристегнуться.
  - Зачем это? - недовольно поморщился Нок, заставив низкими частотами своего баса загудеть вольфрамовую дугу обзорного танскера.
  Пилот обернулся и спокойно указал на дверь:
  - Это не прогулка по ландшафтному парку Мон-Те-Зо. Если кого-то не устраивают условия полёта - он может выйти.
  Эфемерная на вид "дюймовочка" так двинула своего соседа острым локотком в бок, что юноша охнул и быстро отвернулся к иллюминатору. Олеся промолчала, но Валерий успел заметить мелькнувшую на её губах улыбку.
  - Готовность тридцать секунд. Прошу всех пристегнуть фолстеры, - произнёс пилот, затягивая ремни безопасности на своей груди.
  Олеся бросила на него быстрый взгляд и смущённо спросила:
  - Что такое фолстеры?
  - Это красные ремешки на ремне безопасности. Они фиксируются эластичной застёжкой на горле пассажира.
  - Ошейники! - Вольфрам танскера немедленно отозвался на яркие эмоции Нока.
  - Фолстеры. - Спокойно поправил юношу пилот.
  - А где ваш оше... фолстер? - с недоверием в голосе осведомился Нок.
  - У меня предстартовые параметры считываются тактильно через эпидермис пальцев рук - штурвал для этого оборудован специальным сканером.
  - А если мы не станем надевать их? - О чём-то медленно соображая, спросил Нок.
  - В этом случае автоматически заблокируется стартовая программа, - ответил пилот. - Я вас высажу, и после перезапуска полечу один.
  Нок недовольно запыхтел, после чего на правом пульте поочерёдно загорелись три звёздочки - начали поступать предстартовые параметры трёх пассажиров.
  Тридцатисекундная готовность давно прошла - Валерий положил руки на штурвал. За боковым стеклом Сергей Ваганович энергично махал рукой, и что-то говорил, указывая рукой на небо. Однако пневматические присоски уже отделили объём кабины от остального мира, поэтому до сидящих внутри не долетал ни один звук, кроме тонкого свиста двигателя, плавно менявшего разгонную модуляцию.
  Пилот оглядел пассажиров, после чего мягко повёл машину в небо.
  Вечерняя заря быстро растушевала все оттенки красного, торопливо застилая горизонт белёсым покрывалом. Система кондиционирования не доносила забортных запахов, но Валерию хватило одного быстрого взгляда на вечереющее небо, чтобы испытать привычное состояние внутреннего подъёма от вида непередаваемой красоты готовящейся ко сну природы.
  Олеся сидела тихо, с интересом разглядывая непривычную для пешехода-этнографа панораму. За спиной тоже молчали. На панели погасли красные звёздочки, и пилот разрешил снять фолстеры. По тому, с какой скоростью Нок упаковал свой "ошейник", Валерий понял: парень не любит ходить на вторых ролях, тем более - быть поводом для шуток.
  Ариша тонким голоском спросила:
  - А зачем их надевают?
  - Обычные пассажиры на таких винтолётах редкость, - не сразу откликнулся пилот. - Чаще приходится иметь дело с травмированными людьми, а штатного медика на борту нет. Поэтому при погрузке потерпевшим подсоединяют фолстеры, с которых в бортовой компьютер поступает считанная микродатчиками информация о состоянии здоровья на момент старта. Если человек находится в тяжёлом состоянии, автоматика связывается с ближайшим госпиталем, и меня встречает команда медиков прямо на посадочной площадке, зная состояние потерпевшего с запозданием всего в несколько секунд. Подобная методика спасла жизнь многим.
  - Но мы не потерпевшие! - тут же подал голос Нок. - Нам-то они зачем?
  - Автоматике всё равно, чем страдает обследуемый пассажир: повышенной болтливостью или диареей. И в том, и в другом случае она предложит самый эффективный способ избавиться от недуга.
  Олеся, сдерживая смех, тихо фыркнула. Нок задышал громко, словно кузнечный мех. Ариша Найвон приняла сторону своего соседа, потому что с лёгкой иронией в голосе поинтересовалась:
  - Ну, допустим, мы возможные пострадавшие, а зачем с вас снимают эти самые параметры?
  - Полёты над тектоническими разломами - дело непростое. Часто обстановка за бортом меняется слишком быстро, а рефлекторные способности человека весьма ограничена. Вегетативные реакции со стороны сердечнососудистой, дыхательной и других систем заставляют бортовой компьютер вмешиваться в процесс пилотирования, если расхождение с исходными данными слишком велико. К счастью, подобное происходит довольно редко. Частота сердечных сокращений до ста девяносто, а дыхательных движений до пятидесяти в минуту считаются допустимыми. И даже повышение температуры тела на один-два градуса не заставит компьютер взять управление на себя. С выбросом аскорбиновой кислоты сложнее. При её увеличении в пятьдесят раз пилот уже не сможет принять участие в пилотировании. За него всё сделает резервный анкрауд - электронная система принудительной посадки. Однако самое главное заключается в том, что если кому-то из вас станет плохо, пилот доставит его к медикам, но если что-то случиться с пилотом...
  Валерий не стал заканчивать свою мысль: аспиранты достаточно часто летали, чтобы понять недосказанное.
  Незаметно бледная акварель вечерней зари перетекла в ночь. Кажется, ещё минуту назад можно было любоваться оранжево-золотистыми лучами, с трудом вырывающимися из-за горизонта, и вот - всё вокруг стало тёмным, словно сквозь пористое покрывало неба просочились опрокинутые мифическим титаном светло-фиолетовые чернила. Загорелись первые звёзды - тот же неутомимый колосс принялся методично вколачивать в свод светящиеся гвозди. Красиво!
  - Ой! - неожиданно вскрикнула Олеся. - Звезда упала!.. А вон ещё! и ещё!
  Валерий Сомонов посмотрел на соседку, испытывая при этом двойственное чувство. Детская непосредственность девушки, так эмоционально откликнувшейся на банальное падение метеора, вызывало удивление, а собственная неспособность опоэтизировать рядовой физический процесс - искреннюю зависть. Как ни старался Валерий Сомонов, он не мог просто увидеть "падающую звезду", потому что его сознание мгновенно проводило вероятностную ретроспекцию, и событие виделось совершенно в ином свете...
  ...Слабая звёздочка, приблизившись к Солнцу на расстояние двух астрономических единиц, постепенно приобретает вид туманного пятнышка - это поверхность кометы под действием солнечной радиации нагревается и начинается интенсивное испарение летучих веществ. По мере дальнейшего приближения к Солнцу из ядра кометы выбрасываются всё более и более крупные частицы. Однако скорость выброса мала и частицы образуют компактное облако метеорного вещества вблизи кометы. Но тут на пути небесной странницы встаёт Земля. Звёздный вакуум сменяется атмосферой - метеороид врезается в неё, преодолевая каждую секунду десятки километров и претерпевая сложный процесс саморазрушения. Жизнь крохотного странника коротка - нагревание, плавление, распыление и испарение. Как ни странно, именно последняя фаза агонии, чаще всего, бывает доступна случайному наблюдателю. Он в восторге: "Звезда упала!" Какая звезда?! Это всего лишь ионизованные атомы испарившегося метеорного вещества...
  Валерий Сомонов стряхнул с себя наваждение, пытаясь сосредоточиться.
  Полёт продолжался более двух часов, когда появилось неприятное чувство надвигающейся беды. К этому времени поток метеорных частиц значительно поредел. Пилот смотрел на спокойную индикацию панели управления и не мог понять причины возникновения тревожного предчувствия. Он скосил глаза на завороженную ночной красотой девушку, удивляясь, как она может не слышать пронзительного звона тревожных колокольчиков! Но девушка, не отрываясь, смотрела перед собой, и в её зрачках дублировались ярко-белые росчерки испаряющихся метеоров.
  Валерий бросил взгляд на овальное блюдце обратной связи курсографа, желая удостовериться, что рубиновая изломанная змейка не выползла за границу безопасной зелёной зоны. Убедившись в этом, Валерий собрался заговорить с пассажиркой, но не успел: в винтолёт что-то врезалось.
  Удар оказался такой силы, что сорвал Олесю с места и швырнул влево - в сторону сиденья пилота. (Почему он не заметил, что она не пристёгнута!) Валерий почувствовал, как голова девушки с глухим стуком ударилась о его ложемент. Олеся без звука, без стона сползла на пол кабины, зацепившись лямкой комбинезона за рычаг аварийного сброса багажа. Крестообразные ремни на груди пилота, принявшие на себя всю силу неожиданного удара, не позволили ему склониться к пассажирке, чтобы послушать её дыхание и определить возможные повреждения: сейчас было не до этого.
  - Ариша! - крикнул он. - Посмотри, что с ней!..
  Услышав за спиной звук защёлки, пилот на время забыл о существовании пассажиров. Кинув взгляд на курсограф, Валерий похолодел: винтолёт под прямым углом уходил из безопасной зоны в область бледной желтизны и далее - в багряное поле пятидесятипроцентной опасности. По всему периметру обзорного экрана бежали дискретные огни, предупреждая о невозможном числе поломок и отказов. Винтолёт почти не слушался управления. Единственное, что удавалось сделать - удерживать машину от штопора.
  Секунд пять ушло на то, чтобы разобраться в хаосе тревожных сигналов и определить: основная масса повреждений позиционируется хвостовой частью. Именно там находился блок стабилизации, отвечающий за управление винтолётом, и именно там помещался СЛУС - спутниковое лучевое устройство связи. С его помощью, можно связаться с ближайшим терминалом и вызвать помощь. Судя по тому, что СЛУС мгновенно утратил радужную индикацию - лучевое устройство постигла та же участь, что и блок стабилизации.
  - Как она? - спросил пилот, заметив возле себя кудрявую голову Нока.
  - Ерунда, - отозвался он, - будет небольшая шишка.
  - Может, её пересадить к вам?
  - Не нужно, - недовольно пробормотала Олеся. Торопливо пристегнувшись, она растирала место ушиба длинными едва заметно дрожащими пальцами. - Я в порядке.
  - Ариша, а ты как? - осведомился пилот у второй девушки.
  - Я... немного испугалась... - смущённо призналась Ариша.
  - Нормальная реакция на нестандартную ситуацию! - пробормотал Валерий.
  - А что это было? - спросил Нок, последовав примеру Олеси и тоже пристегнувшись.
  - Флуктуация... - задумчиво сказал пилот, отвечая не столько Ноку, сколько находящемуся от них в сотнях километров Клязьмину.
  - Какая флуктуация? - не понял Нок.
  Валерий промолчал.
  Понимая, что время работает против них, пилот должен был первым делом решить судьбу груза в багажном отсеке. Судя по экрану курсографа, сейчас они пролетали над слабохолмистой местностью Сизарского заповедника, и опасности сбросить ценный груз в бездонные болота Гликтиновой Топи в ближайшие полчаса не предвидится. Однако без детального сканирования местности сделать этого нельзя: достаточно грузу угодить в какую-нибудь расщелину и никакая группа Малышева её вторично не обнаружит; не факт, что дублированная поисковая маркировка сыграет свою роль - вокруг слишком много возможных причин для несработки. Остаётся одно: искать благоприятное для посадки место. Но как его найти, если почти вся навигация отключилась?
  - Вы уже сообщили об аварии? - Голос Ариши вывел пилота из задумчивости.
  - Связи нет, - ответил Валерий, - но на терминале ведут за нами пассивное наблюдение. В тот момент, когда отключился СЛУС, заработала система спутникового позиционирования - наш курс известен им лучше, чем мне.
  - Значит, нам не о чем волноваться?
  - Волноваться стоит всегда - это стимулирует нервную систему, - ответил пилот.
  Прошло около пятнадцати минут. Сканер по-прежнему молчал. В монотонный свист двигателя стали вплетаться новые высокие нотки. Пилот напряг слух, пытаясь предугадать, чем они обернутся для людей. Машину снова качнуло. Не так сильно, как в первый раз, однако после толчка винтолёт стал не просто планировать в аварийном режиме, - он падал, хаотично рыская то в одну, то в другую сторону. Линия на экране, отмечающая каждый пройденный метр, превратилась в переплетение, больше похожее на клубок спутанных ниток. Валерий не представлял, где находится - рубиновая змейка полностью сместилась в багряную область опасности и слилась с ней. Оттягивать дальше момент сброса груза становилось опасно.
  Пилот потянулся к полосатому чёрно-жёлтому тумблеру, продавил прозрачную упругую мембрану и с коротким вздохом отжал предохранительный стопор. Прислушался. Из багажного отделения доносились непривычные звуки: клацающий металлический - ящики соскальзывали на конвейер, хрусткий приглушённый - выдвинулась тубу с кассетой поисковых маячков-маркеров, звонкий шлёпающий - пневматический толкатель отправлял ящики на наклонный полированный пандус. Толчки следовали друг за другом с одинаковым интервалом. Один. Два... Пять. Шестой почему-то задержалась на несколько лишних секунд, показавшихся Валерию неимоверно долгими. Наконец, пилот почувствовал шестой толчок; судя по зелёной индикации под тумблером, автоматика отработала исправно, уложившись в отведённые инструкцией тридцать секунд. Всё!
  Не успел Валерий вздохнуть с облегчением, как пришла другая беда: винтолёт, лишённый пятой части взлётного веса, повёл себя непредсказуемо. Хаотичные рывки из стороны в сторону сделались чаще, а высота стремительно падала. Экран курсографа превратился в хаос сплетающихся нитей; определить местоположение винтолёта не представлялось возможным. Если бы за бортом был день, Валерий смог бы воспользоваться резервным анкраудом. Но ночью, при неработающем СЛУСе, систему принудительной посадки не запустить. Остаётся надеяться на многократно дублированные нейронные сети бортового квазиживого компьютера и на то, что ему удастся каким-то чудом посадить рыскающий винтолёт.
  Когда это произойдёт, Валерий не знал. Готовясь к самому худшему, он заговорил:
  - У меня мало времени. Слушайте и постарайтесь запомнить. До полной остановки машины не ослабляйте ремней: рама кресел прочная, она защитит от удара сзади. Двери, даже в деформированном виде отстреливаются пиропатроном при нажатии вот этого рычага, - пилот показал. - В случае разгерметизации не паникуйте, постарайтесь вжаться в кресло, особенно, - затылком в подголовник. Если со мной что-то случиться...
  Договорить Валерий не успел - винтолёт неожиданно завалился на правый бок. Олеся ухватилась обеими руками за подлокотники кресла, Ариша тонко пискнула, Нок чертыхнулся (сумки с шумом повалились на него). Пилот неотрывно смотрел на пульсирующий, словно в агонии пульт и не мог понять, что происходит. В следующую секунду кабина резко провалилась вниз - неуправляемая машина стремительно понеслась к земле.
  Олеся едва не ударилась лицом о выступ энергетического гликсоида. Расширенными от ужаса глазами она смотрела на пилота, при этом её губы едва слышно умоляли:
  - Сделайте же что-нибудь!..
  - Я п-пытаюсь... - прохрипел Валерий, заикаясь от напряжения.
  Все его усилия привели лишь к тому, что беспорядочное горизонтальное планирование перешло в крутое пике. Крайнее средство - парашют - едва не похоронил последнюю надежду: он вышел не сразу, зацепившись стропами за что-то. Винтолёт при этом дёрнулся, стрингеры фюзеляжа басовито загудели, у девушек к горлу подступила тошнота. И хотя парашют так до конца и не раскрылся, свою функцию он выполнил: после яростного рывка машина пошла на снижение по штатной глиссаде, правда, всё больше и больше заваливаясь на левый бок. Оставалась единственная возможность уберечь винтолёт от страшного удара о землю - в нужный момент включить две маломощные тормозные дюзы. Сложность заключалась в том, как угадать этот самый "нужный момент", если за бортом непроглядная ночь, слабо подсвеченная россыпью холодных звёзд? Носовой прожектор не выход - его свет не столько поможет, сколько помешает: от земли наверняка поднимается густой туман.
  Призвав на помощь память о тревожных бубенцах, вовремя предупредивших его об опасности, Валерий стал ждать. Прошло некоторое время, измерять которое нужно было не минутами и даже не наносекундами, а ничтожными долями скоротечного мига, когда пилот почувствовал - пора!
  Запуская тормозные двигатели, Валерий выдохнул:
  - Приготовиться!..
  Повинуясь непонятному импульсу, рука сама включила носовой прожектор. Несущаяся навстречу тьма мгновенно рассеклась световым кинжалом, заставив пилота непроизвольно откинуть голову назад. Олеся зажмурилась. Что происходило в этот момент за спиной, Валерий не знал.
  Луч прожектора, тонувший в густом тумане, неожиданно осветил прямо по курсу тёмные ветки могучего дерева. Потом был резкий удар... скрежет... дробный хруст... всплеск...
  И - тишина...
  
  ...Кто-то тормошил пилота за плечо.
  Валерий полуобернулся. Ариша Найвон вцепилась в его комбинезон пальцами правой руки, другой рукой показывая на Нока. Сиденье юноши сорвало с места, перевернуло и вдавило в левый борт. Третьего кресла не оказалось, как не оказалось и сумок, потому что на том месте, где они лежали, теперь пузырился грязевой вулканчик, небольшими порциями ритмично вталкивая в салон тёмную жижу.
  Валерий расстегнул ремни, встал. Откуда-то сверху посыпались искры. Ариша взвизгнула. Аварийное освещение замигало, но не погасло. Олеся торопилась и никак не могла найти замок на ремне. Валерий помог ей. Под ногами захлюпало. Опять посыпались искры. Всё сильнее пахло жжёной изоляцией. Ариша с ногами забралась на своё кресло и, перегнувшись через спинку, ощупью что-то искала.
  - Он здесь!.. - крикнула девушка осипшим от волнения голосом.
  Валерий пробрался между креслами, с тревогой ощущая над ногами судорожную вибрацию пола. При этом там, внизу, что-то громко и устрашающе булькало. (Энергетическая система винтолёта подобные звуки породить не могла.)
  Нока Валерий нашёл в странном месте. Подиум, где обычно хранился третий ряд кресел, словно ножом срезало. Повсюду висели обрывки проводов, торчали полоски рваного, закрученного в спираль металла. Мембрана, отделяющая пассажирский отсек от грузового, оказалась смята. Нок лежал на правом боку, неестественно подвернув под себя ногу. Опасаясь самого худшего, Валерий наклонился к юноше. Проверил пульс, послушал дыхание, бегло осмотрел - видимых повреждений не обнаружил.
  - Что с ним? - спросила Ариша.
  - Не знаю... - ответил пилот. - Выберемся наружу - поглядим.
  Освещение ослабло, потому что бледные огни аварийной индикации гасли один за другим. Непонятный булькающий звук под ногами становился тише, а треск в изоляции, прорванной во многих местах, наоборот - всё громче. Оглушительное пощёлкивание, похожее на микроразряды, подхлестнул всех словно удар током.
  Ариша с Олесей бросились к Ноку и поволокли его через исковерканную мембрану в грузовой отсек. Валерий поспешил обратно к креслу Олеси, чтобы извлечь из-под него аварийный посадочный комплект. Сделать этого не удалось ни с первой, ни со второй попытки: полозья заднего ряда кресел намертво пригвоздили малиновый ящик к днищу. Пилот сумел лишь немного отогнуть металлическую крышку, чтобы достать из комплекта узкую тубу со специальным составом для маркировки места падения изотопами редкоземельных металлов - идеальное средство при поисках на обширной территории.
  Положение винтолёта не изменилось. Нос по-прежнему находился значительно ниже, сильно задрав хвостовую часть. Отчего так произошло, Валерий не знал.
  Выбраться наружу оказалось непросто. При таком наклоне пола девушки не смогли дотащить Нока до грузового люка. Пришедший в себя парень только усугубил ситуацию. Не понимая, где он находится и что творится вокруг, Нок попытался сам пробиться к выходу. Его усилия не пропали даром. Извиваясь всем телом, он больно придавил Олесе руку, оттолкнул Аришу в сторону, отчего девушка оказалась зажата между креслами. Досталось и пилоту, когда спортивные ботинки торопливо пробарабанили по его груди и плечам.
  - Нок! - взревел пилот, отшвырнув от лица мельтешащие ноги. - Успокойся!..
  Тихо всхлипывала Ариша, что-то вполголоса бормотала Олеся.
  Нок хрипло спросил:
  - Где мы?..
  - Там же, где и раньше. - На остроты у пилота времени не было.
  Через мгновение он бросил в темноту:
  - Нок, попытайся открыть люк...
  В сумраке, разбавленном несколькими красными лампочками, тлеющими на приборной доске, было трудно что-либо разглядеть. Нок долго шарил в темноте, потом смущённо пробормотал:
  - Я не могу понять, как открывается эта штуковина...
  - Пропусти! - Валерий дёрнул Нока за ногу.
  Втиснувшись между ним и Аришей, приказал:
  - Прикройте голову руками! Сейчас выбьем дверь пиропатроном.
  - А если там вода? - спросила Олеся, прислушиваясь к тихим всплескам.
  - Воды нет, иначе нас давно бы залило через дыру в левом борте.
  Прошло несколько секунд, и тугая волна горячего воздуха прокатилась по головам. Послышался громкий всплеск. Сразу стало значительно светлее.
  - Нок, иди первым! - распорядился пилот.
  Нок выбрался наружу - все услышали громкий хруст.
  - Где мы? - спросил пилот.
  - У самого обреза воды, - сразу откликнулся Нок. - Винтолёт носом ушёл в воду, правда, неглубоко. Хвост лежит на склоне высотой около двух метров.
  - Принимай Аришу! - Валерий подтолкнул девушку: - Всё будет хорошо.
  Потом обернулся к Олесе.
  - Теперь ты...
  Совсем близко пилот увидел огромные глаза девушки. Страха в них не было, скорее - любопытство. Девушка улыбнулась и скользнула по пандусу.
  - Я буду через минуту! - крикнул пилот. - Только осмотрюсь немного...
  Он ощупью добрался до остатков мембраны. Здесь, в специальной стойке, хранились люмены - хемилюминесцентные фонари. Из трёх уцелел всего один. К сожалению, процесс перехода атомов из возбуждённого состояния в нормальное, с более низкой энергией, носил в нём дискретный характер. Однако и в таком виде люмен давал достаточно света, чтобы успеть кое в чём разобраться. Пройти к своему креслу пилот не смог - вода дошла до второго ряда кресел. Не залитым пока оставался один грузовой отсек. Он-то сейчас и интересовал Валерия.
  Включив освещение па полную мощность, пилот принялся внимательно осматривать бокс-зеро - небольшой модуль, куда стекалась вся информация о происходящем на борту. Судя по стерильности и ослепительной чистоте внутреннего выстилающего слоя, здесь всё было в порядке. Хотя...
  - Валерий! - звонко крикнула Олеся. - Ты где?
  - Уже иду... - быстро отозвался пилот.
  Прежде чем закрыть бокс-зеро, пилот вынул кристалл с информацией о полёте (пусть специальная комиссия занимается расследованием причины катастрофы), и поторопился к выходу. Свесившись с пандуса и приготовившись спрыгнуть на землю, Валерий случайно осветил внутренность пустых ячеек грузового отсека. От удивления фонарь едва не выпал из его рук...
  Первым, кого увидел пилот, оказавшись снаружи, был Нок. Он протянул руку - Валерий подал ему включённый фонарь. Холодный луч света скользнул по фигуре Ариши, присевшей у массивного ствола. На границе света и тени Олеся энергично махала руками, пытаясь согреться. Нервное возбуждение быстро проходило, уступая место усталости.
  Плотный туман, окутавший место падения винтолёта, принёс сырость и прохладу.
  Валерий пошарил по карманам. Флеймера (зажигалки, подаренной ему накануне) в кармане не оказалось. Зато он нашёл один сигнальный патрон из аварийного комплекта (когда он успел положить его?).
  Раздумывал недолго.
  - Нок, посвети мне. Нужно разжечь костёр.
  Дождя не было больше недели и недостатка в сушняке не оказалось. Костёр развели метрах в десяти от берега - так и до леса недалеко, и хвостовое оперение винтолёта видно. Собирая в свете костра валежник, Валерий почувствовал острую боль в левой ноге, но сейчас было не до этого, и пилот постарался о боли забыть.
  Когда в костре запылало несколько берёзовых стволов, а тепло волнами стало распространяться вокруг, разговор, несколько раз прерывавшийся, возобновился вновь.
  - Удивительно, что винтолёт не утонул! - произнесла Ариша, удобно устроившись на обломке бревна.
  - Видимо, в воде у берега много топляка, - предположил Валерий. - Машина рухнула с двухметрового обрыва и носом вошла в воду. Если бы не было никакого препятствия, гладкий корпус винтолёта должен был повести себя, как доска сёрфера - проскользить с десяток метров и остановиться.
  - Интересно, смогли бы мы тогда спастись?.. - вслух подумал Нок.
  - Это зависит от повреждений, которые получила машина, - сказал Валерий, бросив неодобрительный взгляд на Нока: подобные разговоры не лучший способ успокоить напуганных девушек.
  - Значит, утром ты осмотришь машину и ответишь? - Нок пристально посмотрел на пилота.
  - Почему утром? Немного согреюсь и займусь. - Валерий поворошил костёр.
  - Стоит ли сейчас этим заниматься? - возразила Олеся. - Через несколько часов рассветёт, тогда можно будет всё осмотреть.
  Валерий качнул головой.
  - Пока не выяснится, что именно остановило винтолёт у берега, - машина по-прежнему находится в опасности. Хрупкое равновесие может нарушиться в любой момент...
  - Чем нарушиться? - спросил Нок.
  - Хотя бы ветром. - Валерий показал рукой вверх - кроны деревьев глухо шумели. - Прибой может раскачать винтолёт, и он соскользнёт в воду. А мне нужно достать ряд вещей, крайне необходимых в нашей ситуации.
  - В какой это - "нашей ситуации"?! - насторожился Нок. - Разве нас не ищут с того момента, как винтолёт сбился с курса?
  - Ищут. Только найдут нескоро.
  - Почему? - Настороженность Нока передалась и Арише.
  - После первого удара по корпусу траектория винтолёта походила на самописец сошедшего с ума сейсмографа. При этом нас увело далеко в сторону от пассажирских трасс - вглубь зоны тектонических разломов. Трудно сказать, на какое расстояние я отклонился от запланированной трассы. Это может быть и сто и двести километров.
  - Какая разница насколько нас отнесло в сторону? - запальчиво проговорил Нок. - При поиске из космоса это не играет большой роли!
  - При поиске чего? - спокойно поинтересовался пилот.
  - Как чего?! - опешил Нок. - Винтолёта, конечно!
  - А если он затонет до того, как нас обнаружат? - спросил Валерий и шагнул от костра.
  Нога болела всё сильнее. Теперь жгучее покалывание ощущались не только в ступне, но и выше - в голени. Осторожно спустившись по осыпающемуся склону, пилот пошёл к машине. Отсюда костёр виден не был. Но зарево над земляной бровкой, козырьком нависшей над головой, и редкие искры, расчерчивающие бледнеющий воздух, говорили, что он близко. Валерий осветил ногу. Высокие ботинки и лётный комбинезон до самых коленей были забрызганы жидкой грязью, успевшей местами подсохнуть от сильного жара костра. Ничего не обнаружив на корке растрескавшейся глины, пилот со стороны левого борта приблизился к винтолёту.
  За спиной зашуршал песок. Валерий оглянулся.
  - Я могу подержать фонарь, - предложила Олеся, подходя ближе.
  Валерий молча протянул ей люмен.
  - Свети сюда. - Он указал на проломленный бок.
  Олеся повела лучом в нужном направлении. Увидев картину разрушений, не удержалась от испуганного восклицания:
  - Ой!..
  На уровне второго ряда кресел фюзеляж оказался разворочен, словно в него с невероятной силой вонзили таран, а потом этим тараном размолотили весь бок, вывернув наружу не только тепло- и звукоизоляцию, но и разорвав, словно бумагу, специальные металлические конструкции - стрингеры.
  - Как же Нок уцелел?! - поразилась Олеся.
  - Удар пришёлся по касательной, - ответил Валерий, внимательно разглядывая края пробоины. - К счастью, сук, на который мы напоролись, рос в направлении водоёма, а не навстречу нам. Иначе...
  Он не договорил. Картина висящего над землёй и нанизанного на огромный сук, словно на шампур, винтолёта неправдоподобно реально предстала перед ним. Валерию даже показалось, будто за лобовым стеклом он увидел безжизненное тело Олеси...
  Сбросив с себя наваждение ужасной картины, пилот принялся освобождать пробоину от многочисленных ветвей и прутьев, срезанных острыми краями выкрученного металла. Луч фонаря помогал ему, плавно качаясь, то в одну, то в другую сторону, но пилот догадывался об истинной причине световых колебаний: у девушки просто дрожали руки.
  Кинув под ноги последнюю ветку, Валерий оглянулся.
  - Освети кабину.
  Олеся послушно сдвинула луч.
  Пилот долго разглядывал что-то в мутной воде, на две трети поглотившей нос винтолёта.
  - Что там?.. - не выдержала гнетущей тишины Олеся.
  - Всё не так мрачно, как мне представлялось, - тут же отозвался Валерий. - У берега настоящий бурелом. Из такой западни никакой прибой не сможет освободить машину.
  - Это хорошо или плохо? - не поняла Олеся.
  - Как посмотреть. В воду винтолёт уже не сползёт, но и вытащить его мы не сможем.
  - Вытащить?.. - поразилась девушка. - Ты собирался его ремонтировать?!
  - Взлётная живучесть у винтолётов исключительная. К сожалению, ни в нашем случае...
  Валерий вернулся к пролому в фюзеляже и полез внутрь. Отверстие оказалось неровным, поэтому приходилось ползти осторожно, чтобы не порезать руки или комбинезон. Оказавшись внутри, прошёл в кабину и после перезапуска включил аварийное освещение. Загорелась короткая цепь на отрезке от кабины до грузового отсека. Попросив у Олеси люмен, Валерий начал медленно водить лучом фонаря по пустым ячейкам: он хотел убедиться в верности своего предположения. Бесстрастный холодный свет скоро подтвердил это.
  Некоторое время пилот простоял, глубоко задумавшись. Осторожный шорох песка, долетевший снаружи, заставил его действовать. Валерий нагнулся, отсоединил двойные фиксаторы пандуса и столкнул его наружу. Из ниши, расположенной у самого пола, извлёк три пакета, одинаковых по форме, но разных по весу, и стопкой бросил их в темноту.
  Олеся с тревогой спросила:
  - Ты собираешься весь винтолёт разобрать?
  - Нет, - отозвался Валерий. - Нужно и на завтра что-нибудь оставить!
  Он выбрался наружу через выбитые двери грузового отсека. Олеся успела подняться по склону и стояла рядом с Ноком, подносившим пакеты ближе к костру.
  - Что в них? - спросил Нок, вернувшись за второй партией.
  - Палатка, блок связи и недельный запас продуктов для экипажа из пяти человек. - Пилот положил свою ношу рядом с остальными и тяжело опустился на сосновый комель, который неутомимый Нок успел подкатить к костру.
  - Послушай, командор, - Нок почему-то игнорировал его имя, обращаясь к пилоту полушутливо-полуофициально, - мы не первый год в экспедициях и видели немало винтолётов. Лично я не встречался с подобной аварийной комплектацией штатного ВТЛ-12. Ты нам ничего не хочешь сказать?..
  Валерий нехотя поднялся, устало произнёс:
  - Хочу...
  Нок слегка подался вперёд, ожидая невероятных признаний.
  - Пойдём ставить палатку. Девушкам нужно отдохнуть.
  Ариша с Олесей улыбнулись, а Нок задышал тяжело и неровно. Пилот не отреагировал на эмоции юноши. Проверив маркировки на пакетах, он выбрал нужный и, не оглядываясь, отошёл от костра метров на восемь.
  Из темноты произнёс:
  - Если ты занят, я могу справиться один...
  Палатку установили быстро. Сняв защитный чехол, пилот раскатал содержимое на ровной площадке и сорвал пломбу с газового нагнетателя. Через минуту на поляне вырос миниатюрный домик на пять человек с коротким входным тамбуром и тремя надувными кроватями разной ширины. Осталось лишь закрепить в грунте анкера и повесить в специальный захват люмен, дававший всё меньше света.
  С анкерами ловко управился Нок, а вместо фонаря Олеся предложила использовать свет костра. Валерий не возражал. Впереди его ожидало немало работы, а усталость и боль в ноге всё больше давали о себе знать. Закончив с палаткой, он распаковал тубу редкоземельного маркера и специальным составом пометил место падения винтолёта. При свете дня он увеличит радиус отметок, а сейчас остаётся последнее - подключить блок односторонней связи и попытаться триангулировать своё местоположение.
  - Тебе помочь? - Олеся присела рядом.
  Пилот отрицательно покачал головой.
  - В палатке всего три кровати. Нок лёг слева, твоя - с правой стороны. Мы с Аришей ляжем на одну широкую.
  - Хорошо. Иди. Я долго не задержусь.
  Олеся собралась уходить, но вдруг остановилась. Её взгляд упал на ноги пилота - с мокрых штанин капала грязная вода.
  - Снимай форму! - приказала девушка, - я её прополоскаю. За полчаса она успеет высохнуть у костра.
  - Спасибо, в этом нет необходимости. - Категоричным тоном сказал Валерий.
  Удивлённая неожиданной резкостью пилота, девушка торопливо отошла в тень. Зашуршал полог тамбура, через секунду послышался приглушённый голос Нока, а потом всё стихло.
  Валерий облокотился боком о выступ коряги, на которой сидел, точно на троне, вытянул к огню левую ногу и закрыл глаза. Ему нужно было побыть одному, чтобы хорошо обдумать события последних часов...
  
  Он проснулся от прикосновения чьих-то пальцев к своим губам.
  - Кажется, у него жар...
  Валерий рывком сел, едва не застонав от боли. Огляделся.
  Рассвет наступил больше двух часов назад. Костёр и августовское солнце высушили всю его одежду. Мокрыми оставались только ботинки. Ариша с Олесей сидели возле него. В руках девушки держали какие-то растения, завёрнутые в полоски ткани. Нока поблизости видно не было.
  Заметив его ищущий взгляд, Ариша пояснила:
  - Нок решил прогуляться, а заодно посмотреть: может, найдёт что-нибудь из выпавшего багажа.
  - А меня будить не захотел?
  Ариша неопределённо пожала плечами.
  - Ходок из тебя неважный, - сказала Олеся, указав пилоту на его ногу: короткий металлический стержень проткнул ботинок и вошёл в мышцу голени; прикосновение к стержню и вызывало приступы боли.
  Ариша, по непонятной причине продолжавшая звать его на "вы", удивлённо спросила:
  - Как же вы ходили?!
  - Ногами... - попытался отшутиться Валерий.
  - Напрасно вы иронизируете, - укоризненно покачала головой Ариша, - если бы мы сделали перевязку ночью, то рана бы не загноилась.
  - Так быстро! - не поверил пилот.
  - Водоём, куда угодил винтолёт - настоящий бульон из бактерий.
  Только сейчас пилот смог хорошо осмотреться.
  Они находились на берегу небольшой старицы, заросшей так плотно, что местами чахлый подлесок тонул, на полметра погрузившись в затянутые тиной воды. Осинник с редкими берёзами кое-где образовал настоящие буреломы. Имелись и открытые места - именно на такой поляне они ночью развели костёр. Метрах в сорока от старицы угадывалась необычная "просека" из срезанных верхушек деревьев - след упавшего винтолёта. Наверное, где-то там сейчас бродит Нок.
  - Чтобы перевязать рану, мне нужно удалить этот предмет, - Ариша указала на ногу пилота, - но я не знаю как.
  Вместо ответа Валерий правой рукой ухватился за стержень и под недоумённый возглас Ариши выдернул его. Кровь потекла в ботинок. Валерий быстро снял его, и девушки смогли приступить к перевязке.
  - Вы сумасшедший! - с негодованием произнесла Ариша.
  - Ты могла предложить другой способ?
  - Нет, но всё-таки... - смутилась девушка.
  Промокнув кровь, она начала прибинтовывать к ране свежерастёртую траву.
  - Чем вы меня лечите? - спросил Валерий.
  - В винтолёт за аптечкой мы не полезли, а гулять по окрестностям у меня времени не было. Единственное, что я нашла поблизости - авран. Вам повезло, что это растение любит влажные места, правда, я не слышала, чтобы он встречался так далеко на север. Может быть, здесь он менее ядовит.
  - Ядовит?! - Валерий с тревогой посмотрел на Олесю. - А вы, вообще-то, знаете что делаете?..
  - Не волнуйтесь, - беззаботно махнула тонкой ручкой Ариша, - авран содержит гликозиды.
  - Это должно меня как-то успокоить? - не понял Валерий.
  - Конечно, - всё так же беспечно ответила Ариша, - это же антибиотик!
  Знакомый термин немного успокоил пилота.
  Когда Ариша закончила с перевязкой, Валерий спросил:
  - Могу показаться грубым, но мне непонятна связь юбилейного симпозиума палеоэтнографов Севера с антибиотиками из... толчёной травы.
  - Ариша - палеоботаник. Лекарственные растения её специализация, - пояснила Олеся, помогая пилоту снять второй ботинок.
  - А теперь отдыхайте, - попросила Ариша. - Повязку сменим часа через три. Если не будете купаться в этом болоте, - она указала на старицу, - то через несколько дней на коже появится розовая грануляция ткани.
  - Ещё один вопрос, пока вы не перестали сорить фамильными секретами! - Валерий умоляюще поднял руку.
  - На нескромные вопросы не отвечаем! - заранее предупредила Ариша.
  - Вовсе нет. После ваших объяснений я могу представить себе двух молодых учёных - этнографа по культуре Севера и палеоботаника с уклоном в траволечение. Однако Нок заметно выпадает из вашего тандема.
  - Нисколько, - улыбнулась Ариша. - Нок - трассолог, хотя этология - науке о поведении животных в естественных условиях - всегда оставалась у него на первом месте. Дело в том, что в природе остаётся всё меньше видов животных, пребывающих в исторически сложившихся ареалах обитания. Непрерывно мигрируя по планете, человек оккупирует всё большую и большую часть земной поверхности, попутно уничтожая или лишая естественного жилища тысячи живых существ. К сожалению, животные не могут с такой же скоростью приспосабливаться к стремительно изменяющейся среде обитания, потому что по-прежнему полагаются на генетические механизмы, в то время как человек адаптируется к внешним условиям за счёт культурных новаций. Возможно, именно на этой почве Нок стал яростным противником техногенеза, считая его главным виновником опасного уменьшения генофонда биосферы. Многим, как и вам, непонятна связь трассологии, входящей составной частью в археологию, и этологии, являющейся производной общей науки о животных, хотя обе дисциплины объединяет одно: желание вернуться к истокам эволюции, не замутнённым дальнейшим необузданным скачком технического прогресса. Потому что именно поступательный процесс необдуманного удовлетворения человеческих потребностей и капризов привёл к тому, что даже предметы домашнего быта - от ремесленных, индивидуальных, несущих помимо чисто прикладной ещё и значительную эмоциональную нагрузку - превратились в вещи индустриальные, стандартные, полностью обезличенные. В итоге подобной метаморфозы становится всё более очевидным отчуждение от человека наиболее интимной для него среды - домашней. Поэтому Нок стремится всё делать своими руками... Его Сигатоха-Бу произвёл ошеломляющее впечатление на специалистов только потому, что сделан не под копирку, с помощью новейшего электронного оборудования, а одним-единственным резцом, управляемым сердцем...
  - Кому посвящён хвалебный панегирик? - весело осведомился Нок, появляясь из-за деревьев. На плече он нёс две большие сумки. - Девочки, принимайте приданое. Свою, к сожалению, не нашёл.
  Олеся с Аришей бросились обнимать Нока, заметно смутившегося от такого внимания.
  Когда девушки отошли в сторону, Нок присел на траву рядом с пилотом. Поинтересовался:
  - Как нога?
  - Нормально... - отозвался Валерий.
  - Я смотрю, у вас утро откровений?
  - Трудно сказать, как долго придётся быть вместе. Я подумал, пора познакомиться поближе.
  - И много узнал?
  - Имена, профессии. Пока достаточно.
  - "Пока"?
  - Не придирайся к словам. Не хочешь говорить о своей загадочной профессии - не надо.
  - Отчего же! В моей работе хоть и есть элемент криминалистики, но закрытой её не назовёшь.
  Нок растянулся во весь рост, скинул ботинки. Поучительным тоном заговорил:
  - В принципе нас - трассологов - можно назвать следователями, но с небольшой оговоркой: мы имеем дело с "вещественными доказательствами" истории. Однако по внутреннему содержанию профессии мы - исследователи, потому что изучаем на древних орудиях, найденных в археологических экспедициях, следы износа и уже по этим следам познаём саму сущность производственной деятельности наших предков.
  - Разве такое возможно? - удивился Валерий.
  - Возможно, и я тебе это докажу. Чтобы понять как жил, например, человек палеолита: что ел, какими орудиями работал, о чём мечтал, нужно, прежде всего, с максимальной достоверностью поставить себя на его место.
  - Ты о погружении в прошлое?
  - Нет, с трансгрессией мы не работаем. Я говорю о другом - о практической археологии. Нужно жить в той местности, где обитал наш далёкий предок, спать в доме, в каком он проводил многие ночи, и работать теми же орудиями труда, которые кормили пращура и его семью.
  - Сомневаюсь, чтобы найденными археологами орудиями труда можно обеспечить себя пропитанием в наше время... - скептически заметил Валерий.
  - Вот! - обрадовался Нок. - Ты попал в самую точку! Мы имеем множество артефактов древности, но весьма смутно представляем себе процесс их изготовления. Заполнить досадный пробел помогает трассология. В специальных лабораториях мы, используя только подручные средства, которыми мог пользоваться наш далёкий пращур, воссоздаём орудия труда. И не просто воссоздаём, а работаем ими: срезаем дикие злаки, траву, тростник, после чего сравниваем следы нашей работы на лабораторном полигоне с теми, что дошли до нас через тысячелетия.
  - И что?
  - Мы сделали множество поразительных открытий! Имея базу в несколько десятков тысяч экспериментальных эталонов самых разнообразных орудий, использованных в различных операциях, мы можем точно сказать, что именно делалось тем или иным древним орудием, найденным при раскопках. Для этого нужно всего лишь сравнить находку с эталоном. Дальше - больше. Звено за звеном мы начинаем нанизывать достоверную информацию, располагая всего лишь несколькими орудиями труда, а иногда - даже их фрагментами. Мало того, делая орудия самостоятельно, мы пришли к поразительным выводам. Бытовало общепринятое мнение, будто каменное орудие изготавливалось очень долго - месяцы, а, может быть, даже годы, при этом мастер должен был представлять собой едва ли не Микеланджело того времени. Оказалось, совсем не так: на работу уходило всего несколько часов, а ремеслом владело большинство населения. Выходит, когда ломалось или терялось орудие, никто не впадал в панику, не рвал на голове от отчаяния длинные волосы! Он просто садился в укромном уголке и делал новое. Но это всё, так сказать, самые очевидные, лежащие на поверхности результаты наших исследований. Есть и глубинные, для анализа которых приходится подключать самую совершенную аппаратуру. Например, следя за динамикой и кинетикой работающего человека в нашей лаборатории, мы узнаём реакцию и последовательность движения первобытного человека, вплоть до интенсивности роста мышечной массы... Эй! Ты уснул, что ли? - Нок привстал на локте, заглядывая в лицо пилоту.
  - Не уснул. Я в некотором замешательстве, - отозвался Валерий. - Честно говоря, никогда не слышал о подобных вещах.
  - "Есть многое на свете друг Горацио..." - с пафосом продекламировал Нок.
  - Трассологи и Шекспиром увлекаются? - в тон ему поинтересовался Валерий.
  - Иногда, если кремний в лаборатории заканчивается, - Нок принялся стаскивать с себя одежду. - Припекает!
  - Теории в твоей лекции было предостаточно, а как насчёт практики? - Пилот сел, но раздеваться не стал.
  - То есть словам моим ты не поверил? - Нок разминал широкие плечи, искоса поглядывая на Валерия.
  - Словами дерева не срубишь, - уклончиво ответил пилот.
  - Верно! - согласился Нок. - В таком случае, держи. - Он достал из кармана куртки узкий продолговатый камень. - Скребок: десять минут работы.
  Валерий взял камень, с интересом повертел его в пальцах.
  - Пока будешь тестировать, хочу найти местечко без тины и искупаться.
  Нок снял брюки, сделал несколько волнообразных движений руками, высоко подпрыгнул и с разбега кинулся в воду.
  Валерий, от нечего делать, поднял палку и принялся строгать её, оценивая режущую сторону скребка. Получалось не очень.
  Захрустел песок, пилот поднял голову.
  - Чем занимаешься? - Прежде, чем сесть, Олеся аккуратно сложила разбросанную Ноком одежду.
  - Да вот, - Валерий показал камень, - пытаюсь сделать колышек, только ничего не выходит. Думаю, Нок подшутил надо мной.
  Олеся улыбнулась:
  - Скребок - для выделки шкур, а не для обработки дерева!
  - Пусть так, - покорно согласился Валерий, - только у меня всё равно ничего не получается.
  - У тебя нет ощущения камня. Нок говорил, что пришёл к этому чувству только на второй год работы.
  - Он тебе нравится? - спросил пилот.
  - Конечно, - он мой друг! - Искренне, без жеманства ответила девушка. - Вообще-то только благодаря ему нас и пригласили на симпозиум.
  - Как это?
  - Два года назад при раскопках кургана на сырте Мёгу нашли фрагмент скульптуры. Датировка установила возраст: восьмое тысячелетие до нашей эры. Очень редкая находка, к сожалению, в ужасном состоянии. При дальнейших раскопках были обнаружены ещё фрагменты, но целостной картины всё равно не складывалось. Находку ждала незавидная участь - подвалы бессрочного хранения. Нока пригласили для анализа материала скульптуры и орудий, которыми она была изготовлена. Заключение он составил, а через месяц шокировал археологов, показав им целую фигуру! О событии сразу заговорили. Никто и подумать не мог, что неизвестный аспирант сможет воссоздать древнейшее эсхатологическое божество - Сигатоху-Бу! И не просто воссоздать, - анализ новой скульптуры дал совпадение с древними фрагментами по восьми параметрам из десяти! А год назад Сигатоха-Бу начал опалесцировать. Физики говорят о каком-то фазовом переходе; для меня их термины - тёмный лес. Я твёрдо знаю лишь одно: небольшая личина - так Нок называет фигурку - несёт в себе бездну положительной энергии!
  - Значит, именно её вы должны были представить в докладе?
  - И её в том числе.
  - Хорошо, что этот ваш... Сигатоха сейчас в полной безопасности на Луне.
  - Почему на Луне? - удивилась Олеся. - Он здесь, в сумке Ариши. Ты думаешь, Нок пошёл искать наши тряпки? Как же! Он искал Сигатоху-Бу! Видел, каким весёлым он вернулся? Кремниевый божок - его талисман. Он с ним никогда не расстаётся.
  Забулькала вода, недалеко от берега показался довольный Нок. Снимая с плеч тину и водоросли, заговорил:
  - Разок нырнул рядом с винтолётом - сидит мёртво.
  - Аварийное освещение работает?
  - Нет. Бликуют одни отражатели.
  - Жаль...
  - Это так важно?
  - В нашей ситуации - да.
  Валерий встал.
  - Решил прогуляться? - спросил Нок.
  - Хочу размять ноги, а заодно посмотреть, куда нас забросило.
  - Если тебе интересно, то я был только в той стороне, - Нок указал рукой на сломанные вершины. - Прошёл километр, может, два.
  - Обнажения не видел?
  - Что?
  - Ну, скалы, камни...
  - Справа тянулся увал. Лес там значительно реже, чем вокруг, - Нок задумался. - Я обратил внимание, что местность заметно поднимается в ту сторону, откуда мы прилетели. Может быть, там горы?
  - Скорее сопки, - вслух подумал пилот. - Судя по карте, этот район - слабопересечённая местность.
  - Для нас это плюс?
  - Несомненно, - излишне бодро ответил Валерий.
  Он отошёл шагов на двадцать, когда его догнал звонкий голос Олеси:
  - Не задерживайся. Мы собираемся устроить небольшое застолье из того, что нашлось в сумках. Хочется надеяться, что до твоих концентратов дело не дойдёт!
  - Мне нужно минут тридцать, не больше...
  
  Вернулся он раньше и с удовольствием устроился между Олесей и Ноком.
  После короткого завтрака, все расположились недалеко от костра: пришло время детально обсудить создавшееся положение.
  Первым заговорил Валерий:
  - Ночью мы коснулись важной темы. Чтобы не было непонимания, хочу прояснить некоторые аспекты. Я объясню вам общий алгоритм поисков, не вникая в детали. Итак, с момента взлёта и до посадки винтолёт непрерывно "ведёт" ближайший воздушный терминал, то есть в течение всего полёта поддерживается двусторонняя связь на уровне электронного диспетчера по схеме двухбитовой информации. Чувствительность системы такова, что она знает о пролетевшей мимо кабины птице даже в том случае, если сам пилот ничего не заметил. О механических воздействиях на корпус и говорить не стоит: минимальный порог чувствительности - падение капли воды на лобовое стекло. Так что об ударе по винтолёту стало известно на терминале через несколько секунд после столкновения. С этого момента сопровождением занимается другая служба - аварийного контроля. Она следит за траекторией полёта судна и в случае отклонения от курса посылают запрос на спутник. В данной ситуации потерять машину практически невозможно. Для районов так называемой "горячей зоны" - с действующими вулканами, частыми ураганами или, как в нашем случае, - с тектоническими разломами, предусмотрены дополнительные следящие устройства. Вкупе все перечисленные меры дают надёжность в девяносто восемь процентов.
  - Но всё-таки не сто? - спросил Нок, внимательно слушавший пилота.
  - Не сто, - согласился Валерий. - Сто процентов не может дать ни одна система.
  - То есть ты хочешь сказать, что мы попадаем именно в эти два процента?
  - Я этого не говорил, - покачал головой Валерий. - Однако существуют предпосылки думать именно так.
  - Какие, например?
  - В зоне действия терминала бушевала мощная гроза. В это же время ожидалась сильнейшая магнитная буря. Винтолёт ушёл с курса почти под прямым углом и очень быстро оказался в зоне нестабильного приёма сигнала. Был второй толчок, после которого траектория винтолёта запуталась ещё больше. И, наконец, машина упала в воду и едва не затонула. Правда, мне удалось достать редкоземельный маркер - самый эффективный способ локального поиска, но он не панацея...
  - Разве нельзя обнаружить винтолёт в воде? - спросила Олеся.
  - Нашу машину - нельзя.
  - Но почему?!
  - Почти вся округа сложена бурым железняком, - Валерий бросил на песок ржаво-коричневый камень. - Это лимонит. Его скопления образуют месторождения железных руд.
  - Хорошо, - произнёс долго молчавший Нок. - Пусть винтолёт недоступен для радаров, пусть нас отнесло намного в сторону, но ведь ты уже воспользовался своим редким маркером.
  - Редкоземельным, - поправил пилот.
  - Всё равно! - отмахнулся Нок. - К тому же ты сбросил груз из шести ящиков, и на каждом - маяк! А, кроме того, разве не будет производиться визуальная разведка?
  - Разведка обязательно будет, - согласился Валерий. - Только в каком районе?
  - Наверное, там, где найдут груз, - неуверенно предположил Нок.
  - Правильно. А если груз не найдут?
  - Да что ты заладил "если", "если"! - неожиданно вспылил Нок. - Прошло всего несколько часов, а ты уже в панике!
  Валерий не обиделся. Усмехнувшись, он пояснил:
  - Расчётное время обнаружения груза по маяку - не больше двух часов. Поисковики должны были уже часов пять кружить над нами...
  Наступила тишина.
  - Получается, нас не ищут? - спросила Ариша.
  - Ищут, - успокоил её пилот, - причём каждый час подключаются всё новые группы. Но, судя по тому, что в небе над нами никого нет, они ведут поиск не в том месте.
  - И мы никак не можем подать сигнал?
  - Можем. Завтра я попытаюсь отыскать груз и выяснить, почему не работают маяки. В случае успеха нас обнаружат на следующее утро.
  - А если нет?.. - Нок смотрел на пилота прищурившись.
  - Никаких "если"! - тоном самого трассолога произнёс Валерий.
  За напускной весёлостью пилот пытался скрыть тревогу, поселившуюся в сердце после ночного посещения винтолёта...
  
  День прошёл в мелких хлопотах. Принесли несколько берёзовых сухостоин, закатили в костёр пару вывороченных из песка комлей (пусть своим дымом комаров отгоняют), расчистили место у костра, чтобы не тесно было всем четверым. Спать легли рано. Едва солнце вызолотило горизонт, а в кронах зашелестел ветер, заметно усилившийся к вечеру, все потянулись в палатку. Нок и Валерий легли на отдельные кровати, девушки поместились на одной. Ариша и Олеся заснули быстро. Нок некоторое время ворочался на расчерченном тугими квадратиками матрасе, потом заснул, что-то бессвязно бормоча во сне. Валерий не спал. Тревога, покинувшая его во время дневных работ, в ночной тишине нахлынула с новой силой.
  В длинной цепочке странных несовпадений, нестыковок и несоответствий первым номером стоял кодированный звонок в лагерь Клязьмина. Директор департамента геологии Севера Иван Тимофеевич Норвигин формально не мог отдавать приказы пилотам из ведомства Конюхова, но, выполняя на своём ВТЛ-12 полёты в зоне ответственности департамента, Виталий не посчитал подобный звонок нарушением полётной инструкции. Как и то, что позволил себе во время погрузки отойти на несколько шагов от винтолёта.
  Учитывая особую ценность груза, о которой несколько раз упомянул Конюхов, Виталий не расставался с инфракрасным ключом-передатчиком для открывания багажного отсека, а генератор случайных чисел, установленный в замке и формирующий новый код для каждого следующего отпирания, работал исправно. В загадочном звонке Норвигина была червоточинка, не позволявшая отмахнуться от него: двойное кодированное сообщение мог послать только дешифратор, установленный в кабинете Конюхова. Почему же в таком случае фонема оказалась подписана Иваном Тимофеевичем?
  Далее. В момент взлёта Клязьмин пытался привлечь внимание пилота, указывая куда-то вверх. Сейчас, анализируя тот отрезок времени, Валерий сумел восстановить в памяти подробности, и увидел сгущение на светлом небе. Оно не походило на кучевые облака, раскручиваемые чудовищным миксером урагана. Однако в тот момент Валерий не придал им особого значения, больше удивившись открывшемуся сверху виду небольшого хранилища, из которого незадолго до этого вынули тяжёлый груз.
  "Лабаз" не был стандартной ракушкой из веллметалла - твёрдого как сталь гофрированного картона, достаточно лёгкого и теплостойкого для сооружений подобного типа. Нет. Он оказался выложен двойной стеной фибремакса! Но ведь блоки из тугоплавкого поликристаллического муллита используют для футеровки горячих поверхностей: нагретые изнутри, они остаются холодными снаружи. Что это за геологические образцы, которые по теплотворной способности можно сравнить с доменной печью?!
  Цепочка странностей упирается своим следующим звеном в бокс-зеро - небольшой модуль, куда стекается вся без исключений информация о протекании полёта. Стерильность и чистота внутреннего выстилающего слоя выглядели безукоризненными, однако натренированный взгляд пилота заметил необычный матовый налёт на подводящей шине - там, где через эластичную муфту она переходила в грузовой отсек.
  И, наконец, сами ячейки, в которых до минуты сброса в надёжных захватах покоились ящики с грузом. Когда фонарь осветил их серебристое нутро, Валерий заметил всё тот же матовый налёт. Но не он поразил пилота. Невероятным было то, что туба с кассетой поисковых маячков-маркеров осталась на месте, не сдвинувшись с места ни на миллиметр и не истратив ни одного чипа!
  Подобного просто не могло быть, потому что пневматический толкатель срабатывал только после маркировки. Это как причина и следствие: второе не может случиться раньше первого (если вас не угораздило оказаться в мире неевклидовой геометрии). В принципе, Валерий допускал крошечную, почти равную нулю возможность, что один ящик мог не получить маячка. Но чтобы подобное произошло сразу со всем грузом, и при этом контрольный блок ничего не заподозрил, - вероятность подобного стечения обстоятельств выходила за рамки статистики. Объяснение было одно: кто-то целенаправленно выводил автоматику из строя, чтобы груз был сброшен в труднодоступном месте и никогда больше не найден...
  А вот это - едва ли! Завтра Валерий обязательно найдёт злополучные ящики и на месте разберётся, кто затеял непонятную игру...
  
  К утру от костра почти ничего не осталось. Лишь дымились выеденные жадным огнём полумесяцы в теле двух топляков.
  Быстро организовали завтрак, при этом Нок дурашливым голосом упрашивал Аришу поискать поблизости траву с кофеином или сахарозой. Палеоботаник обещала найти.
  В половине восьмого Валерий покинул лагерь.
  Прежде чем уйти, прошёл к винтолёту и долго изучал хвостовую часть в надежде найти место удара, послужившего причиной аварии. Ничего достойного внимания не обнаружил.
  Подошёл Нок, поинтересовался:
  - Может, пойти с тобой?
  - Я не против, - отозвался Валерий, - но с девушками обязательно кто-то должен остаться.
  Нок понимающе кивнул.
  - Когда тебя ждать?
  - Трудно сказать, - задумался пилот. - Если я правильно определил скорость и время после сброса, то груз должен находиться километрах в десяти-пятнадцати. Значит, часа за три дойду.
  - Твоя прогулка напоминает старую сказку: иди туда, не знаю куда...
  - Это не про меня, - улыбнулся Валерий. - Груз опечатан специальным идентификационным чипом. Для матрицы в комбинезоне полтора десятка километров - не расстояние.
  - Тогда до встречи! - Нок поднял руку.
  Валерий махнул в ответ и размеренным шагом двинулся в лес.
  
  Когда Валерий скрылся за деревьями, Нок спросил у Ариши:
  - Что ты думаешь о нашем храбром пилоте?
  - Он везунчик, - неожиданно сказала она.
  Нок удивлённо посмотрел на девушку.
  - Везунчик? После всего случившегося!?
  - Конечно, - ответила девушка, внимательно разглядывая стебли, лежащие на её ладони. - С другим пилотом мы бы давно стали питательной средой для бактерий на дне водоёма. К тому же регенерация тканей у него просто фантастическая. Представь себе, рана на ноге затянулась всего за несколько часов!
  Нок выгнул бровь:
  - Ариша, я тебе говорил, что ты удивительный человек?
  - Каждый раз, когда прячешь своего каменного бога в мой багаж! - рассмеялась девушка.
  
  Наедине с самим собой Валерий выглядел менее уверенным. Это только звучит громко: субмолекулярная идентификационная матрица, а на деле - обыкновенное наноустройство, вшитое в воротник форменной куртки. Принцип действия простой: являясь пассивным приёмопередающим устройством с мономолекулярной антенной, принимающей сигнал от идентификатора в корпусе ящика, матрица работает постоянно, причём длительность её работы не ограничена - в ней нет источника питания. Чего не скажешь о корпусном блоке: мощности в нём должно хватить для возбуждения в матрице электрического тока. Поисковым индикатором служит лёгкое покалывание в области шеи - подобный сигнал едва ли пропустишь!
  В теории, действительно, всё выглядит тривиально, но практика нередко преподносит сюрпризы, недоступные самому буйному воображению изобретателя. Поэтому Валерий больше полагался на собственную память и видимые детали катастрофы.
  К счастью, в случае с пилотом конструкторы не ошиблись: около одиннадцати часов Валерий впервые почувствовал лёгкое пощипывание в области шеи. Увлечённый собиранием поздней малины, он попытался сбросить с воротника несуществующую крапиву и не сразу понял, в чём дело. Слабое покалывание не обрадовало, а, скорее, - насторожило. Тягостное, сосущее чувство ожидания беды обволокло разум и надолго поселилось в сердце. Теперь Валерий шёл медленно, раз за разом прокручивая в памяти всю известную ему информацию о грузе...
  Именно излишняя задумчивость и подвела его.
  Секунду назад под ногами усыпляюще шуршала прошлогодняя листва, изредка всхрустывая лопнувшей веткой, к рукам липла густая паутина, а ноздри щекотала сыпавшаяся с деревьев мельчайшая пыль. И вдруг...
  - Фиор-р-р!
  - Кьяр-чур-чур!
  Словно из ниоткуда выпорхнуло несколько птиц. Вели они себя довольно странно: закладывали виражи почти у самой земли, при этом то и дело врезаясь в дерево, куст или кочку. Оправившись от чувствительного удара, они тут же с непонятным упорством снова взмывали на метр или два, чтобы повторно огласить лес гортанным испуганным криком:
  - Фиор-р-р!
  - Кьяр-чур-чур!
  Валерий решил обойти их стороной, но не смог: справа, слева, по деревьям и даже из-под земли на пилота полз туман. Он не клубился, не переливался, выпучивая из невидимых внутренностей самого себя. Он именно полз...
  Покалывание в области шеи усилилось. Оно больше не напоминало релаксацию после сеанса иглоукалывания, в одночасье превратившись в изощрённую пытку ката-профессионала. С трудом погасив желание немедленно сбросить куртку, Валерий осторожно шагнул вперёд.
  Будто обезумевшие, птицы разом накинулись на него, угрожающе щёлкая клювами и норовя исцарапать длинными когтями. Отбиваясь от сумасшедших пернатых Валерий, пытался улучить момент, чтобы внимательнее рассмотреть их, однако, сколько не старался, запомнил лишь одно: раскрытые клювы, хлопающие крылья, конвульсивно дёргающиеся когти.
  Скоро пилоту надоела пассивная защита. Подобрав длинный берёзовый сук, он принялся махать им из стороны в сторону. Эффекта его действия имели немного, однако, едва он сбил одну из птиц, послав её ударом истого городошника в мутную глубь тумана, всё мгновенно изменилось. Ещё секунду назад Валерий видел перед собой лишь живой клубок из птичьих тел и вот - никого нет.
  Пилот с опаской огляделся.
  Вокруг росли осины да берёзы; калинник, принявший под свою сень папоротник и мелкую лесную осоку, извилистой лентой тянулся по правую руку. Валерий прислушался - в угрюмо затаившемся лесу было неестественно тихо. После "птичьего базара", устроенного безумными пернатыми, тишина показалась особенно оглушительной.
  Покалывание в шее усилилось. Не раздумывая, пилот шагнул вперёд.
  Он преодолел не более километра, когда увидел то, что искал...
  На расстоянии сотни метров начинался пологий подъём, слабо заросший чахлым кустарником и низкой, выгоревшей на солнце травой. В самом начале подъёма лежал первый ящик. Посадочный кокон - шар, диаметром три метра и наполненный специальным инертным составом - прочно заякорился в грунте. Кокон оказался слегка деформированным, но видимых повреждений не имел.
  Пилот поспешил к нему.
  Оказавшись в двух шагах, Валерий понял, почему спасатели не обнаружили груз. По непонятной причине ящик изменил форму, превратившись в сглаженный на углах многогранник. Ни силового каркаса, ни эллипсоида с маяком в корпусе видно не было...
  Пилот слегка наклонил кокон, нашёл горловину входа и запустил правую руку внутрь - нужно было свернуть оболочку, чтобы детально изучить новообразования на грузе. Валерий почти дотянулся до нужного сегмента, когда мир вокруг поплыл, плавно меняя очертания, а потом за долю секунды раздробился на миллионы мелких кусочков. Это походило на игру разноцветных стёкол в калейдоскопе. Разница заключалась в том, что калейдоскопом стал весь мир, а тело пилота - разбитыми стёклышками. Сознание при этом не раздробилось, оно лишь приобрело дискретный характер, словно кто-то извне посылал импульсы в мозг, а потом долго ждал ответной реакции. И реакция наступила: что-то с силой ударило Валерия в грудь, выдавив из горла протяжный хриплый стон.
  Пилот отлетел на несколько метров, ударившись затылком о землю. В глазах поплыло, он закашлялся, пытаясь протолкнуть в лёгкие разом загустевший воздух. Потом поднялся, но к грузу не пошёл, ибо там творилось непонятное: объём посадочного кокона скачком увеличился в несколько раз, растянув защитную плёнку до толщины стенки мыльного пузыря.
  Валерий затаился, ожидая, что он вот-вот лопнет. И он, действительно, лопнул!
  Как в замедленной съёмке Валерий увидел причудливо скрученные кусочки защитного кокона, разлетающиеся во все стороны. Процесс разлёта ещё более замедлился, обрушив на Валерия новую неприятность: стало трудно дышать. Сознание будто раздвоилось, продолжая скрупулёзно фиксировать процесс разрушения защитной оболочки и, в то же время, тщательно анализируя состояние всех органов. Количество кислорода, поступающего в лёгкие, уменьшилось примерно вдвое, как если бы Валерий мгновенно переместился в горы на высоту пяти-шести километров. Крайне скудный кислородный паёк не был критичным для такого тренированного организма, но наступившее кислородное голодание любое движение превратило в изнурительный, изматывающий труд. На миг родилась и погасла неприятная мысль: а что если доля кислорода в воздухе и дальше будет уменьшаться, дойдя до критической для пилота цифры в два процента? В подобной "азотной" атмосфере он почти мгновенно погибнет от удушья...
  Валерий предпринял отчаянные, с его точки зрения, попытки подняться. Но окружающий мир выглядел неестественно. Все процессы в нём протекали невероятно медленно: еле-еле передвигали крыльями застывшие в неподвижном воздухе птицы, неторопливо переставлял лапки заяц, выбежавший на косогор за секунду до взрыва, собственные руки разом утратили обычную подвижность. Когда же Валерию удалось привстать, то сильно растянувшийся во времени процесс взрыва кокона скачком вернулся к нормальному течению - куски оболочки повисли на деревьях, птица шарахнулась в сторону, заяц стремительно унёсся в жухлую траву.
  Пилот поднялся, привалился спиной к дереву и часто задышал - к счастью, воздух стал прежним. Последние лоскуты кокона, разбросанные вокруг ящика с грузом, истаяли, оставив после себя слабое холодное свечение. Истекли несколько секунд, в течение которых пилот безуспешно пытался заставить свои ноги сдвинуться с места. А потом в мир пришла тишина. Полная. Абсолютная.
  Ветки деревьев продолжали качаться, листья от прикосновения ветра - трепетать. Но звука не было. Валерий попытался собственным голосом разрушить пугающую тишину, однако почти сразу прекратил попытки, поняв, что выглядит сейчас как беззвучно раскрывающая рот рыба, выброшенная кем-то на берег. Губы пилота не успели сомкнуться, а последняя метаморфоза видоизменившегося за последние минуты груза, принесла в мир новые разрушения.
  Ящик перестал опалесцировать, окутавшись плотным туманом, похожим на тот, который встретил пилота на подходе к косогору. Валерий обрадовался, что неприятности позади, и смело шагнул вперёд. В эту секунду всё и началось...
  Вытянутая поляна разом пришла в движение, будто до срока таившееся под тонким слоем почвы огромное существо устало нежиться на подстилающем каменном горизонте и решило выбраться наружу. Первая волна быстро докатилась до Валерия, заставив его ухватиться рукой за ствол сосны. Вторая волна сильно качнула, а третья бесцеремонно сбила с ног. Четвёртой не последовало.
  Вместо неё на том месте, где покоился окончательно потерявший форму груз, земля набухла чудовищным фурункулом, и почти сразу же лопнула, выстрелив вертикально вверх струёй вещества, похожего на сильно измельчённый аэрированный торф. Верхний слой грунта раскрылся подобно бутону, с огромной скоростью разметав во все стороны всё, что находилось внутри "фурункула": сучья, палки, камни, хвою.
  Скорость осколков оказалась невероятной, мгновенно пробив лётный комбинезон в нескольких местах обыкновенными хвоинками! Несколько камней царапнули по лицу, не поранив кожи. Зато острый сук, сорванный ветром с огромной сосны, с силой гарпуна врезался в мякоть осины прямо над головой пилота. Если бы "рука" взрыва дрогнула, то метровой длины сук пришёлся бы точно в лобную кость человека...
  Валерий вскочил на ноги. Он собирался немедленно уйти, но необычное поведение аэрированного столба на месте испарившегося ящика его остановило.
  Там, действительно, происходило что-то странное...
  Столб расширился у основания, изменив внутреннюю "начинку". Вместо мелких коричнево-серых кусочков торфа, в нём стали преобладать слабоокрашенные струи воздуха. Они стремительно возносились вверх, но на высоте десяти-пятнадцати метров натыкались на невидимую преграду. Сознание Валерия вновь раздвоилось. Он продолжал следить за беззвучным "извержением" глазами простого наблюдателя, параллельно оценивая сложный процесс словно изнутри.
  Пилот увидел, как вся масса потока начала делиться на отдельные струйки, путь каждой из которых проследить оказалось несложно. Вот одна из них понеслась прямо на невидимое препятствие, но, почти достигнув преграды, резко затормозилась и круто отвернула в сторону; с соседним струйками произошло то же самое. Скоро в этом месте возникло новообразование в виде светящегося "когтя". Все сталкивающиеся с ним струйки воздуха снижали свою скорость и отворачивали в сторону, огибая подрагивающий и чуть-чуть перемещающийся по горизонтали "коготь". Он напомнил пилоту что-то очень знакомое...
  Светящийся "коготь" превратился в своеобразное кладбище всех посланных невидимой преградой вперёд волн давления; здесь они собирались, не в силах пробиться сквозь сверкающий барьер. "Спрессование" отдельных струек стремительно нарастало, вылившись в итоге в звуковой удар, метнувшийся от вздрагивающего "когтя" к барабанной перепонке в ухе пилота.
  Валерий вскрикнул и метнулся прочь. Но грохот в ухе не прекращался. Валерий на ходу сорвал куртку, обмотал голову и продолжил движение, слабо представляя, в какую сторону он бежит. Остановился, когда в голове затих непереносимый гром. Оглянулся. Ноги унесли его всего метров на двести от начала подъёма, позволив и с такого расстояния увидеть потрясающее зрелище.
  "Извержение" прекратилось. На месте вспученной земли происходило нечто иное: из конусовидной воронки с ровным тором вываленной из сердцевины земли, струился призрачный свет. Сначала он клубился ламинарными струями в непосредственной близости от воронки, а потом стал медленно растекаться в радиальном направлении. Валерий попытался оценить его скорость, но сделать это было нелегко - с расстояния в две сотни метров трудно правильно определить размеры тех предметов, которые медленно поглощались холодным серебристым свечением.
  Пилот решил подойти поближе, но в последний момент его что-то удержало. Чувство опасности, несколько приглушённое чередой невероятных событий, свидетелем которых стал пилот, в одночасье вернулось. Валерий решил немного подождать.
  Тем временем свечение, напоминавшее биолюминесценцию глубоководных рыб, стало всё быстрее растекаться во все стороны. Когда оно приблизилось к пилоту метров на пятьдесят, он понял, откуда исходила тревога. Холодное сияние не просто распространялось по земле, призрачным туманам накрывая за кустом куст, за деревом дерево, оно производило с встречающейся на пути фауной непонятные трансформации.
  Сначала Валерий не мог понять их сути, потому что изменения носили скоротечный, почти молниеносный характер. Лишь когда льдистое сверкание достигло рубежа в десять-пятнадцать метров, и к пилоту на миг вернулась способность увидеть заинтересовавший его процесс в дискретном виде, ужас охватил Валерия.
  Свечение, вспыхивающее сфалеритовыми искорками, не просто обтекало попадающиеся предметы подобно водному потоку, ударяющемуся в лежащий на пути камень, - оно будто проникало внутрь тел и видоизменяло их. В подобное было трудно поверить, но пилот перестал сомневаться, когда увидел весь недолгий процесс вблизи...
  Вяло текущая волна бледного сияния добралась до осинки, росшей в нескольких метрах от Валерия. Не прекращая поступательного движения вперёд, холодные блёстки отделились от основного потока и стремительно заскользили по стволу вверх. Секунду или две ничего не происходило, а потом началось невозможное: по всей длине тонкого ствола пробежала дрожь, словно сосну били судороги. Не успели погаснуть последние конвульсии, захватившие редкую крону, как на уровне земли ствол дерева стал видоизменяться. Теряя привычные цвет и структуру, он выворачивался наизнанку, демонстрируя поражённому пилоту внутреннюю ткань.
  Чудовищная метаморфоза загипнотизировала сознание, и Валерию стоило больших усилий заставить себя уйти. Он не побежал. Поток двигался равномерно, не увеличивая и не уменьшая скорости, составлявшей, по приблизительной оценке Валерия, около четырёх-пяти километров в час. Если двигаться размеренным шагом, свечение не сможет его догнать. Однако о бегстве пилот и не думал. Разглядев во всех деталях результат воздействия непонятного сияния на растения, он хотел узнать, что произойдёт с животным, если оно не успеет избежать встречи.
  Ждать пришлось недолго.
  Сойка, спокойно сидевшая на берёзовой ветке, не обращала внимания на тихую атаку холодной волны до тех пор, пока первые блестящие завихрения не коснулись комля дерева. Весь цикл метаморфоз повторился, только сейчас в драме принимало участие новое лицо. Когда первые вибрации побежали по стволу, птица хотела взлететь, но стремительно кинувшиеся к ней светящиеся турбулентные ручейки удержали её на ветке. Через миг по телу сойки пробежали конвульсии, прекратившиеся отвратительным процессом выворачивания наружу внутренних органов. Перья втянулись внутрь крыла, выдавив вместо себя сложный узор кровеносных сосудов. Печень, сердце, лёгки, превратившись в студенистую массу, ровным слоем растеклись по телу, накрыв его вместо кожи.
  Валерий брезгливо отвернулся...
  Торопливо пройдя шагов пятьдесят, он остановился. Перед ним лежал ствол сосны, поваленной ветром и зацепившейся сучьями за ветки соседнего дерева на высоте трёх-четырёх метров. Быстро взобравшись по нему, Валерий оглянулся. Долго присматривался, прежде чем заметил главное: трава, кусты, деревья, в метровом от земли слое словно оживали в тот миг, когда их касалось холодное сияние. Они тряслись, изгибались, корёжились. Агония происходило в полной тишине. Потом начиналось самое поразительное. Когда волна светящегося воздуха, оставив их, катилась дальше, те же самые растения, которые всего секунду назад оказывались в буквальном смысле вывернутыми наизнанку, теперь выглядели совершенно нормальными.
  Взявшаяся неизвестно откуда перепуганная птица доказала, что это не так. Задев крылом светящийся гребень, она кувыркнулась вниз. Когда волна отхлынула, Валерий увидел уже не птицу, а скорее - её размытую проекцию на фоне травы. Но прошло всего несколько секунд, пичуга вспорхнула и, как ни в чём не бывало, продолжила полёт. То же самое происходило и со всеми растениями. Подвергнувшись изменению, они очень быстро возвращались к первоначальному виду; визуально Валерий отличий не нашёл.
  Чтобы получить более полную информацию, нужно было оказаться позади волны, но как это сделать, не подвергнувшись воздействию серебристого блеска, Валерий не знал. Даже полёт по воздуху не гарантировал безопасности: сияние не исчезало на метровой высоте, оно плавно растворялось в тёплом спокойном воздухе, наверняка изменяя и газовый состав атмосферы.
  Валерий решил ограничиться увиденным и поспешил обратно...
  
  В лагерь добрался в начале четвёртого.
  Неожиданное появление пилота вызвало у Нока изумление.
  - Ты выглядишь так, будто за тобой гнались все хищники леса! - Он сидел на бревне, обтачивая небольшой кусочек камня. - Не нашёл груз?
  Отложив работу, Нок внимательно посмотрел на пилота.
  - А где девушки? - Валерий пошёл к реке умываться.
  - Ищут, что можно положить в кипяток, чтобы он из концентрата превратился в домашний супчик. Так как насчёт груза?
  - Груз я нашёл, - ответил Валерий, окуная лицо в воду.
  Он умывался долго. Нок терпеливо ждал. Закончив плескаться, Валерий выпрямился.
  - Вижу, ты заготовил дров на ночь. Только они нам не понадобятся. - Пилот сел на бревно.
  - Не говори загадками, - Нок продолжал стоять. - По выражению твоего лица я уже понял: спасателей не будет. Я прав?
  - Прав...
  За спиной послышался смех Олеси - девушки возвращались. Скоро они появились у костра, забросав Валерия вопросами. После некоторых колебаний пилот рассказал им обо всём.
  По мере рассказа, выражения лиц слушателей менялись. Смех в глазах Ариши превратился в испуг, весёлость Олеси перешла в глубокую задумчивость, а кажущееся спокойствие Нока проявилось на побледневшем лице язвительной усмешкой. Он демонстративно повернулся спиной к Валерию, делая вид, будто занят делом гораздо более важным, нежели абсурдное повествование пилота.
  - Бред! - коротко бросил он, едва Валерий замолчал.
  - Зачем ты так... - с осуждением проговорила Ариша.
  - Как - "так"!? - взвился Нок. - Да вы слушали его или нет? Это что за чушь такая: ящики с грузом ожили и стали пожирать лес!
  - Я не говорил, что они ожили. - Внешне пилот выглядел спокойно, но волна негодования уже поднималась в его душе. - С грузом, действительно, что-то произошло. Инертный наполнитель специально создан для подобных случаев и должен был предотвратить спонтанную деформацию каркаса.
  - Постой! - Нок резко обернулся. - Кажется, ты говорил, что стукнулся головой при взрыве той штуковины. Может, у тебя с мозгами что-то?..
  Валерий тяжело посмотрел на Нока.
  - Каждый из нас имеет право выбора, - сказал он. - Я даю вам информацию и не моя забота, каким образом вы ею распорядитесь. - Потом добавил, обратившись к Ноку: - Если ты действительно настоящий учёный, то должен хотя бы теоретически допустить возможность того, о чём я рассказал.
  - Допустить могу, - дёрнул широкими плечами Нок, - а поверить - нет!
  - Что ж, такие слова дорогого стоят. - Валерий поднял прутик, стал что-то быстро рисовать на сухом песке. - Подойдите сюда, - попросил он. - Вот здесь я обнаружил груз, - пилот указал место. - Вот здесь находимся мы, - он провёл линию, соединяющую две точки. - По прямой не больше пятнадцати километров. Скорость движения светящейся волны чуть больше одного метра в секунду. Выходит, за час она преодолевает от четырёх до пяти километров. Это немногим медленнее скорости пешехода по лесу. Думаю, я обогнал волну не больше, чем на пять-шесть километров, то есть у нас в запасе всего час-полтора. Однако тут есть одна сложность. Светящаяся волна движется не в одну сторону, она распространяется радиально, имея своим центром точку сброса контейнеров. Старица позволяет нам идти в двух направлениях - вдоль берега либо в одну, либо в другую сторону. Вглубь леса нельзя - именно оттуда катится волна. Но и на запад, - Валерий махнул рукой в сторону винтолёта, - мы идти не можем. - Он нарисовал круг. - Там Гликтиновые Топи, да и загибающийся берег не позволит уйти, если волна приблизится вплотную. Наш путь один - на юго-восток.
  - Почему ты уверен, что волна докатится сюда? - Нок не собирался сдаваться.
  - Потому что здесь лежит винтолёт, в котором груз перевозился.
  - А причём здесь винтолёт? - не понял Нок.
  - Пока не знаю... - признался пилот. - Я собирался это выяснить у вас.
  - У нас?! - оторопел Нок. - Ты же управлял винтолётом!
  - Я не о машине, - пояснил Валерий, - я о Малышеве.
  - Тогда тебе не к нам, а к Сергею Вагановичу Клязьмину, - язвительно заметил Нок. - Только он имел непосредственный контакт с группой Малышева.
  - Разве они не жили вместе с нами? - удивился Валерий.
  - Нет, - сказала Олеся, - мы их видели всего два раза, когда они приезжала за продуктами.
  - И вы не знаете, чем они занимались?
  - В отличие от тебя, у нас не принято лезть в чужие дела, - съязвил Нок.
  - Чужие, говоришь... - задумчиво произнёс Валерий. - К сожалению, теперь это наши с тобой дела. - Он выбросил прутик, поднялся. - Мы должны понять, что нашёл Малышев, и почему такой важный груз отправили как обыкновенные геологические образцы.
  Нок неопределённо хмыкнул. Опустившись на бревно, он спокойно продолжил работу.
  - У нас осталось не больше часа, - напомнил Валерий.
  - Не дави на меня! - с угрозой проговорил Нок. - А то...
  - А то что? - спросил Валерий, которому надоели двусмысленные намёки.
  Вместо ответа Нок сорвался с места и кинулся на пилота. Многокилометровая прогулка по лесу изрядно утомила Валерия, но не настолько, чтобы не увернуться от удара. Нок, не ожидавший подобной реакции от пилота, потерял равновесие и рухнул на песок. Валерий наклонился к нему, чтобы помочь подняться, но получил удар ботинком в лицо. Вскрикнула Олеся. Что-то гневно закричала Ариша. Валерий почувствовал, что падает. Нок зарычал и навалился на него всем телом. Его кулак мелькнул в воздухе и... больше ничего не успел сделать, потому что для Валерия время изменило длительность, превратившись из плавного неостановимого потока в квантованную дискретную структуру. Наносекунды превратились в часы, минуты - в столетья. За такой огромный срок можно было успеть многое. Например, сорвать с ноги строптивого трассолога его ботинок и крепким шнурком связать пальцы рук, после чего усадить юношу на бревно и дать хорошую оплеуху...
  ...Валерий увидел перед собой безумные глаза Нока и спокойно повторил:
  - У нас мало времени. Нужно торопиться...
  Похлопав оцепеневшего парня по спине, он повернулся к девушкам.
  В глазах Ариши стоял страх, в Олесиных - удивление и что-то ещё... Возможно - восхищение, возможно - брезгливое отвращение. Валерий гадать не стал. С извиняющейся улыбкой на губах он направился к винтолёту: предстояла масса дел, а времени у них, действительно, почти не осталось.
  Механически работая руками, он не отвлекался на посторонние мысли, настойчиво возвращавшие его к опалесцирующей волне. Валерий ограничился простыми сопоставлениями. Кто-то добился сброса контейнеров, потом превратил винтолёт в груду бесполезного железа, потом видоизменил ящики с грузом таким образом, что они трансформировались в континуальный поток не то вещества, не то излучения.
  Его предположение о том, что волна движется именно в сторону винтолёта, в доказательстве не нуждалось. Сомнения вызывало другое: достигнув берега старицы и накрыв изуродованную машину своим пологом, волна остановится или потечёт дальше? Если остановится, то потерпевшие аварию ничего не теряют. (Палатка находится на значительном удалении от винтолёта.) Менее предпочтителен второй вариант: волна излучения с прежней скоростью станет распространяться всё дальше и дальше.
  Конечно, некоторое время люди смогут от неё уходить, однако продлится это недолго: скорости "преследователя" и убегающих почти равны. Значит, у волны будет явное преимущество, потому что ей не нужно обходить многочисленные препятствия, выискивая наиболее удобный и короткий путь. Волна неспешна, нетороплива, неостановима. Она не знает усталости и ей не нужно отдыхать, - в отличие от людей. Рано или поздно, она их настигнет. Что тогда произойдёт, пилот думать не хотел.
  За полчаса Валерий успел приготовить самое необходимое. Собирать палатку смысла не было. Она весила немало, да и баллончиков с газом для раскладывания всей конструкции имелось всего пять штук. Поэтому пилот остановил свой выбор на новейшем заменителе "палаточной архитектуры". Он взял большой тент из нового чудесного материала - особого мономолекулярного стекла, способного гнуться, словно обёрточная бумага. Крепкая прозрачная оболочка позволит укрыться и от жары и от холода. К тому же - что немаловажно в их ситуации - материал огнестоек, и можно не опасаться прожечь тонкий полог, подкладывая в костёр новую порцию сухих дров.
  Помимо прочих необходимых вещей: аптечки, части продуктов, найденного в кабине флеймера и небольшого топорика с самосветящейся ручкой, Валерий решил захватить небольшой блок, состоящий из динамо-машины (ротор которой вращается с помощью ручного привода), и никель-кадмиевого аккумулятора (одной минуты вращения ручки достаточно, чтобы накопить ток, обеспечивающий час работы приёмника).
  После недолгих раздумий положил в боковой кармашек рюкзака моток ярко-красной бечевы. "Верёвка" была не простой: составленная из тонких волокон стеклянная нить выдерживает в шесть раз большую нагрузку, чем стальная проволока того же диаметра, к тому же стекловолокно значительно легче и совсем не подвержено коррозии. Блок связи брать не стал - слишком большой вес. Вместо него захватил небольшой импульсный излучатель аварийного сигнала из комплекта винтолёта.
  Всё время пока пилот собирался, обе девушки и Нок следили за ним, не задавая вопросов. В какой-то момент они тоже принялись торопливо укладывать вещи.
  Когда Валерий поднёс свой рюкзак к костру, там уже стояли две сумки. Пилот скептически оглядел их раздувшиеся выпирающие бока, но ничего не сказал. Если придётся уходить, с таким грузом троица не пройдёт и нескольких километров. Тогда сами решат, что выбросить.
  Молча расселись вокруг костра. Неловкую тишину нарушила Олеся:
  - Нок прав в одном - нам трудно поверить в сказанное тобой...
  - Вы хотите убедиться? - Пилот прямо посмотрел на девушку. - Давайте подождём. Осталось недолго...
  В воздухе повисла неловкая тишина.
  Постепенно в неё начали вплетаться звуки внешнего мира: шелест листьев в кронах осин, треск хвои, попавшей в костёр, протяжный свист невидимой пичуги. Все звуки выглядели привычными, в них не было ничего из кошмарного рассказа пилота. Напряжение начало медленно спадать.
  Нок, Ариша и Олеся понемногу оттаяли. Девушки о чём-то вполголоса заговорили, Нок вернулся к прерванной работе, и даже принялся негромко напевать незатейливый мотив. Только Валерий не верил вечерней идиллии и напряжённо ждал.
  Поспешно отступая от нагоняющей его опалесцирующей волны, он обратил внимание, что каким-то образом чувствует присутствие загадочного свечения на расстоянии около километра. Обнаружилось это просто: по мере удаления от зоны трансформации внутреннее напряжение начинало спадать, неприятное чувство сильного покалывания в области затылка медленно ослабевало, полностью исчезая на определённой дистанции. Вот и сейчас, Валерий уже несколько минут ощущал возрастающую боль и нисколько не сомневался, что непрошеный "гость" уже близко.
  - Что это? - неожиданно спросила Ариша, прервав разговор на полуслове и указывая на лес.
  Все посмотрели туда.
  Одна за другой вершины деревьев вздрагивали, тряслись, роняя листву и сухие ветки, потом бесшумно падали и... через секунду поднимались вновь, окружённые быстро таявшим ореолом.
  - Это и есть волна?.. - спросила Олеся, испуганно взглянув на Валерия.
  - Да.
  - Сколько до неё?
  - Метров восемьсот...
  Слова Валерия потонули в хаосе звуков. С той стороны, где деревья исполняли свой жуткий апокалипсический танец, хлынула волна всевозможной живности: белки, бурундуки, росомахи, косули неслись сквозь кусты; клесты, дятлы, сойки, вороны, поползни наполнили небо громкими криками; мыши хлынули прямо через костёр, спасаясь от невидимой опасности. Близкий медвежий рев, словно удар хлыста, подстегнул оцепеневших от ужаса людей.
  Одну сумку Нок забросил за спину, продев руки в длинные ручки, словно это был рюкзак. В правую руку взял вторую сумку, а левой схватил Аришу за запястье и поволок её, пытаясь не наступить ногой в шевелящийся живой ковёр. Валерий, надев рюкзак, пропустил перед собой Олесю и, подгоняемый чьим-то жутким завыванием, побежал. Несколько раз наперерез людям выскакивали лисы и волки. Пробежав бок о бок с десяток метров, они ныряли в подлесок и там растворялись.
  Первой темп гонки не выдержала Ариша. Девушка повисла на руке Нока и попросила остановиться. Нок только зарычал в ответ, обхватив девушку за талию. Одолели ещё метров семьсот, и тут Нок сдался. Опустив девушку на траву, он рухнул рядом, тяжело дыша. Что-то глухо ударило его по голове. Нок с трудом повернул голову.
  Согнувшаяся в поясе Олеся нашла в себе силы улыбнуться:
  - Сигатоха-Бу тобой недоволен!
  Валерий сбросил рюкзак, торопливо огляделся. Поблизости подходящего дерева не оказалось, пришлось возвращаться назад.
  - Ты куда? - спросила Олеся, успевшая немного отдышаться.
  - Хочу взглянуть, что там происходит.
  Шагов через тридцать пилот набрёл на старую сосну. Он запомнил её только потому, что едва не споткнулся о кусок ствола, расщепленного молнией много лет назад. Взобраться на пятиметровую высоту оказалось непросто: обгоревшая древесина скользила под ногами, острые сучья норовили ухватиться за одежду. Один раз Валерий едва не сорвался, угодив ногой в источенное непогодой дупло. Наконец, пилот очутился наверху, но увидеть удалось немногое, потому что вечер уже наступил, и от закатного солнца осталось всего несколько розоватых полосок, быстро растворявшихся в густой синеве. Как ни старался Валерий, но ему ничего не удалось рассмотреть.
  Вернулся в сгущающихся сумерках. На немой вопрос Олеси развёл руками:
  - Быстро стемнело. Я ничего не разобрал...
  Нок, успевший отдохнуть, спросил:
  - Что будем делать?
  - Есть два варианта развития событий, - Валерий скользнул спиной по стволу, опускаясь на корточки. - Первый: волна достигает места падения винтолёта и замирает. Второй менее оптимистичен: волна радиально распространяется во все стороны, не имея пространственных и временных ограничений.
  Из темноты прозвучал недовольный голос Нока:
  - Первый вариант мне понравился больше...
  Недолго подумав, он добавил:
  - Подобные природные аномалии науке неизвестны. При любом раскладе о происходящем в этих лесах уже давно сообщили кому следует, и завтра в небе над нами будет тесно от желающих прикоснуться к феномену!
  Валерий оптимизма Нока не разделял. Первое же необыкновенное "извержение", случившееся на месте падения контейнеров с грузом, обязательно должно было привлечь внимание поисковых групп (двести-триста километров для района поиска - цифра незначительная). Однако с того момента прошло несколько часов, а поисковики не появились. Объяснить происходящего Валерий не мог.
  Аварийный сигнал работал исправно, выход на поверхность пласта лимонита не должен был препятствовать визуальному обнаружению винтолёта, и всё-таки их до сих пор не нашли, притом, что пропали сразу четыре человека с грузом особой важности! Кстати о грузе. Ещё в управлении Валерий слышал шёпотом произносимые слова об открытии века, совершённом группой Малышева.
  Странно, что до момента падения винтолёта Валерий не связал два этих факта воедино. Если в грузовом отсеке его машины находился именно тот груз, о котором все говорили с предельной осторожностью и осмотрительностью, то Валерий вообще переставал что-либо понимать. Доставить ящики в Академию должен был не рядовой ВТЛ-12, а эскорт тяжёлых аппаратов класса "эублефар" или "василиск". Однако при всём при том, направили одного Валерия Сомонова на лёгком винтолёте без сопровождения, без стратосферной поддержки, но - что самое поразительное - разрешили взять пассажиров!
  Валерий выпрямил затёкшие ноги; за ним внимательно наблюдали три пары глаз. Нок успел выпотрошить вторую сумку - горка ненужных вещей белела у его ног. Олеся зашуршала опавшей листвой, останавливаясь возле пилота.
  Валерий махнул рукой в ту сторону, откуда они пришли, и заговорил:
  - Я не хочу вас успокаивать пустыми обещаниями, будто завтра нас обязательно найдут. Разумеется, я тоже на это надеюсь, но надежда не должна превалировать над здравым смыслом. К сожалению, рассудок говорит вещи неутешительные. Помимо маячков-маркеров каждый образец внутри контейнера был снабжён микроэлектронным передатчиком размером с булавочную головку. Об этом сказано в сопроводительных бумагах. После исчезновения винтолёта с радаров службы ведения, об инциденте доложили в бюро поиска. Специальный спутник немедленно стал передавать кодированный сигнал, в ответ на который миниатюрный передатчик должен был включиться и дать пеленг. В результате не более чем за двенадцать часов местонахождение винтолёта должно было быть установлено в любой точке планеты с точностью пеленгования в сто метров. Таковы цифры. Факты перед вами...
  - Что ты предлагаешь? - хриплым голосом спросил Нок.
  - Я предлагаю вместе подумать над проблемой. - Валерий посмотрел на замершую возле него Олесю. - Если редчайшую природную аномалию не заметили с орбиты, значит, она носит узколокальный характер. Причём границы её так малы, что разрешающей способности аппаратуры недостаточно для её обнаружения...
  - Не говори загадками! - недовольно пробурчал Нок.
  Валерий пожал плечами.
  - Я думаю, мы находимся в области, граница которой не позволяет радиоизлучению ни выйти из него, ни попасть внутрь. Только таким образом можно объяснить нереальную пассивность спасателей.
  - Не согласен. - Нок, тяжело ступая, подошёл к Валерию. - Твои действия, как пилота, я ставлю под сомнение. Вместо того чтобы спасать пассажиров, ты выдумываешь нелепые бредни, пугая и девушек и себя.
  - Твоё право. - Валерий не собирался спорить. - Я готов выслушать любые соображения.
  - В моём предложении не будет той зауми, с помощью которой ты пытаешься прикрыть собственный страх. - Нок вернулся к сумке, решительно взвалил её на плечо и сказал: - Я предлагаю вернуться в палатку и ждать помощи!
  - А как же свечение?.. - испуганно спросила Ариша.
  - Да не было никакого свечения! - вспылил Нок. - Наш храбрый командор, получив удар по затылку, принял обыкновенный вечерний туман за невесть что!
  Видя нерешительность Ариши, он спросил:
  - Ты со мной?
  Олеся подошла к Ноку, положила руку на его плечо.
  - Не нужно непродуманных действий. Если Валера ошибся, тогда скажи, по какой причине обезумили звери?.. Разве обычный туман мог их так всполошить?
  Нок хмыкнул, опустил сумку и неуверенно проговорил:
  - Их действительно что-то напугало... Ладно, я сам выясню причину.
  - Не делай этого, - посоветовал Валерий.
  Нок демонстративно отвернулся и поспешил скрыться в темноте.
  - Он может заблудиться... - произнёс Валерий, глядя на Олесю.
  - Кто, Нок?! - удивилась девушка. - Да что ты! У него феноменальная зрительная память. Он находит правильную дорогу по ничтожным деталям, на которые любой другой и внимания не обратит. Думаю, через час он вернётся и будет более сговорчивым.
  - Ты тоже не поверила моим словам? - Валерий посмотрел в глаза девушке.
  - Не знаю... - призналась она. - Всё случилось так неожиданно... Я не могу избавиться от ощущения, будто нас кто-то разыгрывает. Мысленно я уже давно представляю себя на конференции, поэтому не воспринимаю происходящее с драматизмом Нока.
  Подошла Ариша.
  - Нок вернётся голодным, - сказала она с улыбкой. - Давайте разожжём костёр и вскипятим чаю!
  Олеся посмотрела на пилота. Валерий прислушался к себе: покалывания не ощущалось. Либо они оторвались от волны холодного свечения на значительное расстояние, либо волна, поглотив винтолёт, остановилась.
  Валерий нащупал рюкзак, достал плёнку. Половину расстелил на земле, второй предложил девушкам укрыться - к ночи в лесу заметно похолодало. Устроившись на выброшенных Ноком вещах, Ариша с Олесей молча наблюдали за тем, как пилот сноровисто разводит костёр. Первые языки, метнувшиеся в вязкую черноту, осветили сосредоточенные лица девушек. Валерий украдкой бросил на них взгляд и понял, что за напускным равнодушием и кажущейся бравадой, они пытались скрыть овладевший ими страх.
  ...Нок вернулся часа через полтора. Молчаливый, злой. Опустившись возле костра прямо на влажную от росы землю, он неторопливо выпил кружку пахучего чая, долго смотрел в костёр немигающим взглядом, потом сказал:
  - С наступлением темноты свечение заметно ослабло. Возможно, для своего движения оно использовало фотосинтез: за те десять минут, что я наблюдал за ним, оно не изменило своего положения. Я бросил в него несколько палок и камней, но ничего не произошло. Пытался по стволам близко растущих деревьев пробраться вглубь, однако после встречи с белкой, которая выглядела... брр... просто ужасно, решил вернуться...
  Нок налил из термоса ещё одну кружку, поднёс её к губам и вдруг обратился к Валерию:
  - Холодное сияние земли, покрытой странной субстанцией, освещает лес не хуже полной луны. Сидя на дереве, я сумел разглядеть винтолёт. - Нок сделал паузу. - Там происходит что-то непонятное...
  Пилот молчал, ожидая продолжения.
  - И ещё, - Нок тяжело вздохнул. - Я обратил внимание, что небо совершенно безоблачное, а луны нет.
  - Новолуние. - Тихо сказала Ариша.
  - Но звёзд на небе тоже нет... - Нок с шумом втянул в себя горячую жидкость.
  Девушки переглянулись. Валерий поднял голову вверх.
  Кроны деревьев открыли большой участок. Свет почти прогоревшего костра не мешал. На небе, действительно, не было ни одной звезды. Как не было ни облаков, ни луны, вступившей в первую фазу, ни привычной ночной темноты, имевшей в обычных условиях десятки тончайших оттенков. Вместо них перевёрнутая чаша небосвода едва заметно пульсировала холодным серебристым светом...
  Дежурили по очереди. Первым вызвался Валерий, потому что Нок после ночной прогулки выглядел уставшим и немного подавленным. Привалившись спиной к давно заснувшим девушкам, он быстро забылся тревожным сном. Валерий подложил в костёр несколько толстых сучьев, придвинулся к рюкзаку, и стал следить за тем, как огонь неторопливо пожирает сухую древесину.
  В лесу царила пугающая, неестественная тишина. Многочисленные ночные хищники не вышли на охоту, в страхе покинув в одночасье ставший чужим лес. Даже ветер, беззаботно резвившийся над лагерем весь вечер, теперь куда-то пропал. Лес стоял чёрный, угрюмый, немой. Обступив человека со всех сторон мрачными деревьями-часовыми, он будто следил за Валерием, не то оценивая его, не то проверяя.
  Пилот передёрнул плечами, почувствовав холодок между лопатками. Подтянув колени к самому подбородку, он придвинулся к огню, буквально окунаясь в него.
  Пронзительно громко хрустнула лопнувшая ветка.
  Валерий тут же вскочил, озираясь по сторонам. Звук повторился со стороны спящих. Пилот метнулся туда. Усмехнулся, когда определил источник шума: переворачиваясь во сне, Нок массивными ботинками взрыхлил почву и раздавил несколько тонких веток.
  Успокоенный Валерий не спеша вернулся к костру...
  
  Всех разбудил Нок, принявший дежурство у пилота. В лесу ещё царил полумрак, однако небо светлело на глазах. Стоило поторопиться, потому что первые же лучи солнца, по всей видимости, активизируют неизвестные процессы в уснувшей на ночь волне, и она продолжит свой путь.
  Быстрым сборам помешало неприятное событие: укладывая в рюкзак свёрнутую в рулон мономолекулярную стеклоплёнку, Валерий обнаружил пропажу - исчез импульсный излучатель аварийного сигнала из комплекта винтолёта. Пилот подумал, что случайно обронил его ночью, когда извлекал плёнку. Торопливый осмотр бивака ничего не дал - излучатель исчез.
  Поиски заметил Нок. В своей обычной манере поинтересовался:
  - Что ищем, командор? Вчерашний суматошный день?
  Валерий поднял на Нока тяжёлый взгляд и сказал:
  - Из рюкзака пропал импульсный излучатель...
  - Я его не брал, - дёрнул плечом Нок. - А ты уверен, что захватил прибор с собой?
  Валерий не ответил. Вскинув рюкзак на плечи, он раздал каждому по тонкой плитке концентрата, после чего первым зашагал навстречу восходящему солнцу.
  Язвительные слова Нока заставили его замереть на месте.
  - У бравых пилотов не принято интересоваться мнением пассажиров, когда дело касается их жизни?
  Валерий обернулся.
  - Ты предлагаешь открыть дискуссию прямо сейчас или подождать, пока выберемся из леса?
  - Я предлагаю маршрут движения сначала обсуждать коллективно. - Нок поравнялся с пилотом. - А потом организованно убегать!
  Валерий посторонился, указывая рукой вперёд.
  - Веди.
  Нок оглянулся, ища поддержки у девушек. Заметив их осуждающие взгляды, решительно двинулся вперёд. Пропустив сначала Аришу, Валерий зашагал рядом с Олесей.
  Смущённая девушка извинилась за поведения друга.
  - Ты не думай, - тихо сказала она, - Нок очень добрый. Наверное, это история с аварией так подействовала на него...
  Валерий молча кивал головой, не позволяя колким словам сомнения сорваться с губ. Согласно его наблюдениям, Нок вёл себя с каждым часом всё более непредсказуемо. Раздражительность трассолога очень быстро превратилась в открытую неприязнь, причины которой Валерий понять не мог. Едва ли всему виной явился пустяковый случай со шнурками от ботинок. Нет, за показной агрессивностью Нока стояло нечто другое...
  Каждые два часа останавливались на пятнадцатиминутный перерыв. И хотя тревога всё время подгоняла в спину, Валерий понимал: неподготовленным к длительным переходам спутникам нагрузку нужно давать дозировано.
  Во время вынужденных привалов пилот торопливо сбрасывал рюкзак, подыскивал достойной величины дерево и карабкался на него, чтобы с десятиметровой высоты оглядеть лес. Иногда он ничего не успевал рассмотреть (мешало либо солнце, либо суетливая торопливость Нока), а иногда спрятавшееся за тонкими слоистыми облаками светило позволяло увидеть пугающую трансформацию немногочисленной оставшейся в лесу фауны.
  После пятого или шестого перехода, у Валерия, проводившего тщательный хронометраж, накопилось достаточно информации, чтобы прийти к неутешительному выводу: скорость волны не является величиной постоянной, она варьируется в некоторых пределах, установить точные границы которых пилот не сумел.
  Сначала он подумал, что виной всему инсоляция - фотосинтез напрямую зависит от интенсивности облучения земной поверхности солнечными лучами. Однако в течение всего дня облака закрывали светило не больше, чем на несколько минут, и изменение скорости движения волны не совпадало с этими периодами. К тому же Валерий заметил странную закономерность: в течение пятнадцатиминутных перерывов свечение вело себя довольно пассивно, не захватывая новых объектов. Напрашивалось ошеломляющее объяснение: сияние позволяет людям уйти из опасной зоны!
  Предположение было поистине невероятным, и Валерий решил ни с кем не делиться абсурдной догадкой. Однако до наступления темноты успел провести несколько рискованных экспериментов: он неоднократно приближался к свечению, замирая на разных дистанциях от него - то подходя, то удаляясь.
  Когда скрывшееся за горизонтом солнце заставило опалесцирующее сияние залечь в ночную "спячку", Валерий в своей догадке больше не сомневался: волна холодного света, действительно, "приноравливалась" к убегающим, увеличивая или уменьшая скорость своего течения.
  Привал устроили сразу, как только вернулся Валерий.
  Девушки приготовили горячий ужин, Нок натаскал дров, Валерий соорудил шалаш из стеклоплёнки. Сегодня пилот устроил его в виде двускатной палатки высотой около полутора метров. Полотнище размером четыре на пять метров позволяло смастерить не только прозрачные "стены", но и оборудовать не пропускающий влагу "пол".
  Разговаривали мало. Девушки, сильно уставшие за день, предложили подежурить первыми, чтобы их спутники могли отдохнуть. Валерий не согласился. Если Олеся не вызывала у него тревоги, восхищая отточенными, законченными движениями стройных ног, то субтильная Ариша не отличалась особыми сенсомоторными качествами. Её стоило особенно опекать в длительном переходе, конец которого мог находиться и в десяти, и в ста километрах от их бивака.
  Ночь сюрпризов не принесла. Дважды дежурил у костра Валерий, дважды - Нок. За прошедший день новых стычек между ними не случилось. Однако холодный, недобрый взгляд голубых глаз неотлучно преследовал пилота, чем бы он в это время ни занимался. Подобная бесцеремонность, больше похожая на хорошо продуманную провокацию, вызывала в душе Валерия чувство протеста. Он не раз собирался отозвать самонадеянного юношу в сторонку и объясниться без свидетелей, но не делал этого, понимая: после неминуемой стычки атмосфера в их небольшом коллективе превратиться в гремучую взрывоопасную смесь. Допустить этого пилот не мог, поэтому, скрепя сердце, делал вид, будто ничего не замечает.
  Неожиданности начались на рассвете.
  Валерий упаковывал плёнку, когда к нему подскочил Нок. Грубо дёрнув за руку, он развернул пилота лицом к себе и стал трясти перед его глазами своей сумкой.
  - Что это такое?! - кричал он, выпучив глаза.
  Валерий отступил на шаг, сбросил дёргающуюся руку Нока и только теперь сумел рассмотреть в правом углу сумки огромную дыру. Подбежала Олеся, встала между пилотом и Ноком.
  Трассолог швырнул сумку к её ногам, визгливым голосом проговорил:
  - Полюбуйтесь, как несёт ночное дежурство наш славный командор!
  - При чём здесь Валерий? - спросила подошедшая Ариша. - Сумка стояла у тебя в изголовье!
  Нок осёкся, посмотрел сначала на Олесю, потом - на Аришу. Суетливым движением подхватил сумку и отошёл на несколько метров. Валерий принял из рук Олеси упавший рюкзак и заметил в её глазах слёзы. Прежде чем он успел что-либо сказать, девушка отвернулась.
  День, начавшийся с небольшой стычки, грозил закончиться большим скандалом...
  Сегодня опалесцирующая волна вела себя вяло. Снизив к обеду скорость до двух километров, она полностью остановилась задолго до заката. Измучившихся девушек новость обрадовала, Нок не отреагировал никак, а Валерий взволновался. Конечно, причиной спада активности могли быть любые факторы, в том числе и естественная убыль интенсивности из-за большого удаления от зоны сброса контейнеров. Но пилот не верил в подобное объяснение.
  Пока Нок занимался обустройством лагеря, Валерий несколько раз вплотную приближался к свечению, с радостью отмечая значительное ослабление его интенсивности. Либо удивительный поток достиг точки бифуркации и готовится перейти в качественно новое состояние, либо...
  Исследования увели Валерия далеко в сторону. Возвращаться пришлось совсем другой дорогой.
  Подходя к биваку, он услышал возбуждённый голос Нока:
  - ...не могу сказать, потому что пилот ни разу не снял своего комбинезона. Даже когда умывается, он не отворачивает рукава. А знаете почему? У него на каждом запястье - металлический браслет. Зачем, спрашивается?.. Говорю вам - он биоморф!
  - Все мы немного биоморфы. - Валерий устало опустился возле костра прямо на землю. Спокойно посмотрел в испуганные глаз Ариши, в настороженные - Олеси. От Нока демонстративно отвернулся.
  - Так это... правда?! - Голос Ариши задрожал.
  - Что? - спросил Валерий.
  - Вы - биоморф?!
  - Разве из вас никто не подвергались биоморфированнию? - Валерий посмотрел на Нока. - Никто из вас не получал переломов и не обжигался? Никому не делали зубных протезов и прочей мелочи, которой за кожным покровом не видно?
  - Но это же разные вещи... - смущённо проговорила Ариша. - Одно дело - аллоплант и совсем другое...
  - Почему? - не дал ей договорить Валерий. - Разве кто-то установил ту границу, свыше которой биоморфирование аллоплантами превращает человека в страшилку детей - биоморфа? Кто решает, сколько процентов кожи можно пересадить человеку, и он останется прежним, а вот если добавить ещё один квадратный сантиметр, то он сразу превратится в биоморфа?..
  Ариша окончательно сконфузилась, а молчавшая Олеся с улыбкой сказала:
  - Давайте ужинать! Медицинские споры отложим до возвращения домой...
  
  Ночь выдалась непростая.
  Впервые за несколько дней налетел ураганный ветер. Он яростно набрасывался на сидящую у костерка фигуру пилота, раздувая слабенькое пламя и охватывая непокрытую голову ледяными обручами. Температура резко упала: отлучившийся за хворостом Валерий дважды наткнулся на замёрзшие лужи. Вернувшись к кострищу, он нашёл почти погашенное ветром пламя и раскатанные по полянке головни. Пришлось спешно выкапывать в песчаном грунте полуметровую яму, чтобы в ней сохранить остатки костра.
  Пока работал, холода не замечал, едва пристроился с подветренной стороны, чтобы отогреть озябшие руки, стал зубами отбивать дробь.
  С удивлением оглядываясь по сторонам, он с трудом верил собственным глазам - после полуночи пошёл снег! Ветер к этому времени немного стих, стеклоткань перестала парусить, звонко хлопая под резкими порывами. Поленья разгорелись, выталкивая из углубления волны горячего воздуха.
  Валерию показалось, что он заснул...
  Его разбудил хруст.
  Не поворачивая головы, он определил направление, откуда пришёл звук - со стороны "заснувшей" волны. Костер пылал ярко, толстые ветки сгореть не успели, значит, дремал он недолго.
  Хруст повторился...
  Теперь он стал ближе. Наверное, не далее десяти шагов.
  Продолжая упираться спиной в рамку рюкзака, Валерий поискал глазами, что можно использовать в качестве оружия. Топорик, которым он рубил поваленную ураганом берёзу, лежал всего в метре, но чтобы его взять, нужно подняться, а хруст всё ближе...
  Валерий медленно протянул руку к огню, ухватился за толстый сук, сильно объеденный огнём на конце, и приготовился. Когда хруст раздался в двух или трёх шагах, Валерий рванул из огня сук, вскочил на ноги и развернулся, готовый в любую секунду пустить огненную дубину в дело.
  Перед ним стоял Нок. Глядя на пилота заспанными глазами, равнодушно спросил:
  - Решил мне посветить?..
  Валерий бросил палку в огонь - в небо взмыло трёхметровое облако искр.
  - Не спится? - спросил он, внимательно разглядывая Нока.
  - Замёрз! - передёрнул плечами юноша. - Погодка не для конца августа...
  Устроившись рядом с пилотом, он принялся ворошить угли.
  В палатке зашевелились девушки. Впервые за многие часы полного безмолвия где-то совсем близко прокричала птица.
  Валерий поискал её глазами, но не нашёл - тёмный беззвёздный бархат ночи только-только собирался выцвести под натиском солнечных лучей...
  
  Прошло пять дней, похожих друг на друга как чип-маркеры из одной кассеты.
  Двое мужчин и две женщины просыпались до рассвета, торопливо собирались, всухомятку завтракали тем немногим, что осталось после случая с сумкой Нока, из которой грызуны успели вытащить почти всё съестное. Потом брели, через каждые два часа делая остановки.
  Установившийся в самом начале жёсткий график постепенно изменился. Периоды отдыха стали продолжительнее, а время в пути, напротив, понемногу сокращалось. Валерий по-прежнему использовал каждую возможность, чтобы взглянуть на "выдыхающуюся" волну вблизи.
  На исходе пятого дня, оставив Нока разводить костёр, он вернулся и не поверил своим глазам - опалесцирующее сияние исчезло. На всякий случай он прошёл ещё метров двести, считая, что по невнимательности неправильно оценил расстояние. Нет. Он не ошибся - свечения не было. Однако радости неожиданное открытие не принесло. Небо по-прежнему не имело звёзд, а значит, они всё ещё находились в локальной зоне, где не действует связь.
  Своим спутникам он ничего рассказывать не стал, решив отложить разговор до утра.
  На предложение Нока дежурить первым ответил согласием - очень хотелось спать.
  Проснулся неожиданно, будто кто-то дёрнул его за ногу.
  Торопливо выбрался из палатки, считая, что его разбудил Нок. Некоторое время стоял у полога, поёживаясь от холодного воздуха и с недоумением оглядываясь - юноши нигде не было. Присев у костра ещё больше удивился - огонь успел прогореть, угли подёрнулись пеплом. Кинув на пульсирующие рубиновыми прожилками угольки ворох лапника, он подождал пока пламя разгорится, потом вынул массивную головню и, используя её в качестве факела, стал по спирали обходить поляну.
  По мере удаления от костра, тревога нарастала, потому что на мёрзлой земле, припорошенной тонким слоем снега, во множестве встречались различные следы, однако ребристых отпечатков ботинок Нока среди них не оказалось. Валерий перестал кружить и почти бегом направился в сторону погасшего свечения. Почему-то пилот нисколько не сомневался, что обнаружит Нока именно там.
  Он не ошибся. Не пройдя и половины расстояния, пилот заметил впереди знакомую фигуру.
  Льдинки и промёрзшие насквозь ветки громко хрустели в неподвижном ночном воздухе, но фигура, склонившаяся у комля высохшей сосны, ничего не замечала, продолжая непонятные манипуляции у самой земли. Удивлённый Валерий подошёл вплотную к Ноку и с чувством глубокого отвращения стал следить за его руками. Нок и теперь не оглянулся, хотя прекрасно слышал и шаги за спиной, и учащённое дыхание пилота. Время от времени бормоча что-то бессвязное, юноша голыми руками свежевал тушку небольшого животного.
  Валерий осторожно коснулся плеча Нока. Тот повернул голову, ощерился и с победным видом потряс в воздухе тушкой, освобождённой от шкуры.
  - Пошли... - хриплым голосом сказал он. - Исполним на пылающем костре восторженный гимн чревоугодию, а то от твоих концентратов у меня изжога...
  Нок торопливым шагом направился в сторону хорошо различимого зарева от разгоревшегося костра. Валерий приотстал. Подождав, пока Нок скроется за деревьями, он внимательно оглядел истоптанную полянку. Ни следопытом, ни ихнологом он не был, однако специальных знаний и не потребовалось: человеческий след был только один, и тянулся он со стороны истаявшего навсегда сияния...
  Валерий, пройдя по следу метров пятьдесят, резко остановился. Дальше идти смысла не было, потому что ребристый отпечаток неоднократно пересекался другими следами, словно Нок, подобно Маугли, нёсся во главе стаи волков, а потом голыми руками убил одного из них...
  Выпотрошив тушку прямо у костра, Нок насадил её на толстый прут и пристроил на две рогатки, воткнутые в оттаявшую землю. Жареное мясо защекотало ноздри, однако приятного томного ожидания сочное блюда не вызвало - в памяти Валерия вновь и вновь всплывала отвратительная картина у высохшей сосны...
  Нок молчал. За час, пока истекающая жиром тушка, не покрылась румяной коркой, он не сказал ни слова. Сидел, нахохлившись, тупо смотрел перед собой, методично поворачивая импровизированный вертел. Временами отблески огня падали на его зрачки, и тогда Валерий с тревогой замечал, что из небесно-голубых они сделались непроницаемо-чёрными, за одну ночь поменяв пигментацию!
  Когда Нок в очередной раз отошёл за хворостом, Валерий торопливо оглядел бивак. К своему удивлению не обнаружил ни рюкзака, ни единственного их оружия - топорика.
  Едва Нок вернулся, он спросил:
  - Ты не видел рюкзак?
  - Звери... - хрипло сказал Нок и со злорадной усмешкой отвернулся.
  Валерий встал, подошёл к палатке. Там, где пару часов назад стоял его рюкзак, остались только две неглубокие вмятины от пяточных упоров и чёткие ребристые отпечатки.
  Пилот усилием воли подавил волну гнева, стремившуюся вырваться наружу. Сжав челюсти, тихо спросил:
  - А топорик?..
  - Извини, наверное, я его потерял, когда охотился... - Закусив от усердия нижнюю губу, Нок длинной палкой ворошил угли.
  Валерий молча вернулся к костру. Он не знал, как поступить. То, что рюкзак потерян безвозвратно, он не сомневался. Как не сомневался и в том, что с Ноком происходит что-то страшное. За несколько дней из весельчака-балагура с чистыми глазами и добрым сердцем, он превратился в параноика. Спорадические приступы дисфории, когда злоба, гнев, агрессия буквально фонтанировали в атлетическом теле, очень быстро сменялись дистимией - подавленным тоскливым настроением. Нок уходил в себя и часами мог ни с кем не разговаривать, пребывая в эмоциональном коконе аутизма. О выходе из тяжёлого приступа свидетельствовал тремор - мелкое дрожание конечностей и век. На некоторое время юноша делался прежним: внимательным, добрым, заботливым. Но периоды эти с каждым днём становились всё короче, а приступы гнева носили всё более продолжительный и разрушительный характер.
  Валерий за себя не боялся - тренированная сигнальная система заранее предупредит его, если Нок задумает что-нибудь плохое. Тревогу вызывало другое: девушки не могли не видеть пугающих изменений в их общем друге, и страдали от этого больше, чем от всех бытовых неудобств.
  Глядя на застывшую фигуру Нока, Валерий решил сегодня же возвращаться к винтолёту. (На борту имелся диагностический блок, с помощью которого можно попытаться определить болезнь.) К тому же после таинственного исчезновения импульсного источника аварийного сигнала на всю его группу остался единственный браслет-излучатель. Конечно, у всех спасателей имеются мощные передатчики, силы которых достаточно, чтобы возбудить ток в фольгированной антенне браслета, но кто даст гарантию, что браслет не постигнет та же участь, что и импульсный источник?..
  Девушки проснулись в хорошем настроении. Умывшись собранным с веток снегом, они придвинулись к костру, с удовольствием вдыхая аппетитные запахи. Нок, бросив на пилота острый взгляд, сказал, что перед рассветом нашёл зайца, растерзанного филином. Валерий промолчал. Нок с заботливостью старшего брата оторвал самые сочные куски жаркого и протянул сначала Арише, потом - Олесе. Девушки принялись есть, поминутно нахваливая кулинарные способности "повара". Никто из них даже не обратил внимания, что "заяц" на вертеле раза в три превышал размеры обычного русака, а его ногам мог бы позавидовать самый резвый кенгуру...
  Валерий незаметно поднялся и пошёл собирать палатку.
  Когда он свернул тонкую плёнку, за последние дни основательно пропахшую дымом, к нему подошла Олеся.
  - Нок сказал, свечения больше нет. Значит, мы можем возвращаться?..
  Бросив украдкой взгляд на юношу, весело болтавшего с Аришей, пилот молча кивнул головой. Обернув свёрток вокруг живота, он осмотрел поляну. Нок уже собрался. Забросав костёр землёй и снегом, он в правой руке держал сильно опустевшую сумку, а левой сжимал ладонь Ариши. Олеся стояла рядом. Валерий снова удивился невнимательности обеих спутниц: ни одна из них не заметила отсутствия рюкзака, хотя в нём оставались их последние продукты.
  Шли быстро. Нок почти бежал, подгоняя уставшую Аришу. Олеся шла в двух шагах впереди пилота, время от времени оглядываясь и улыбаясь своим мыслям.
  Они уже давно миновали условную границу, где вчерашним вечером истаяли последние кванты холодного излучения, а лес по-прежнему выглядел вполне заурядно. Он жил размеренной жизнью замкнутой экосистемы, скрепя стволами старых деревьев, шумя не успевшей опасть листвой, звонко перекликаясь голосами проснувшихся птиц.
  Внимательно приглядывавшийся ко всему Валерий, не нашёл в нём видимых изменений. Если они и были, то, скорее всего, где-то на уровне микромира, либо ещё глубже - там, где обитает гипотетический фемтон.
  Развязка наступила неожиданно.
  Ещё минуту назад впереди раздавался голос Ариши, и вот - неприятная тягостная тишина повисла над головами, прижимая к земле, собираясь немедленно раздавить...
  Валерий обошёл замершую Олесю, приблизился к Ноку и... едва не сорвался в пропасть. Торопливо отскочив назад, он дёрнул остолбеневших Нока и Аришу. Девушка упала, поползла назад, пока не уткнулась в ноги Олеси.
  Нок повернул к Валерию удивлённое лицо и спросил:
  - Как такое может быть?..
  Валерий не ответил. Потянув Нока на себя, он заставил его отойти от пропасти. Потом осторожно двинулся вперёд. В пяти метрах от бровки лёг на землю и сантиметр за сантиметром пополз вперёд. Достигнув края, осторожно высунул голову, заглянул в пустоту.
  Сердце громко бухнуло и замерло...
  Валерий увидел вертикальный срез, уходивший далеко вниз. Слева, справа - было то же самое. Внизу клубился туман. Определить расстояние до подошвы пилот сумел лишь приблизительно. Оно могло быть и двадцать, и все сто двадцать метров.
  Пока он разглядывал неизвестно каким образом возникший сдвиг, его спутники отошли вглубь леса. Когда Валерий присоединился к ним, эмоциональный настрой стал другим. Нок больше не улыбался напуганной Арише, равнодушно глядя на приближающегося пилота. Олеся только сейчас заметила отсутствие рюкзака, но ничего не спросила. Все трое терпеливо ждали его слов.
  Валерий медлил. Цепь нереальных, абсурдных, чудовищных событий пополнилась новым ярким звеном, ставившим его тренированный мозг в тупик. В самом факте почвенных нарушений в данном геологическом районе не было ничего необычного. Сбросы, горсты, грабены, рампы - явление заурядное для тектонических разрывов. Однако подобные структуры не возникают за одну ночь. Сложные процессы требуют значительного отрезка времени и протекают в условиях непрекращающихся деформаций земной коры. Ни одна форма разрыва не может появиться в полной тишине и при отсутствии тектонических подвижек.
  В течение часа они шли вдоль кромки, удалившись от неё на тридцать-сорок метров. Повсюду была одна и то же картина: лес словно разрезали ножом, мгновенно опустив одну часть и вознеся в небо другую.
  Когда взошло солнце, росшие на самом краю деревья с шумом стали падать в пропасть, увлекая вывороченными корнями кустарник, траву, землю. В некоторых местах глубокие трещины разрезали грунт на многие десятки метров вглубь леса. После недолгого совещания решили вернуться к костру и идти от него в прежнем направлении - в сторону медленно выраставших гор. Все надеялись, что грядущая ночь раскроет блестящий полог долгожданных звёзд.
  В полдень разделили оставшиеся плитки питательного концентрата, найденные Аришей в сумке. Валерий свою порцию есть не стал, незаметно сунув два сантиметровой толщины прямоугольника в кармашек на плече.
  Ночевать решили рядом с каменным останцем, неожиданно выросшим в самой гуще леса. Сооружая навес в непосредственной близости от внушительных размеров валуна, Валерий обратил внимание на множество бороздок и штрихов, затейливыми изгибами прочертивших значительную площадь северного склона. Если бы Нок не впал в очередную депрессию, пилот обязательно поинтересовался бы его мнением по поводу природной литоглифики.
  Наступления ночи ждали с нетерпением. Теперь, когда невозможным стало возвращение к винтолёту, они могли надеяться лишь на единственный браслет-излучатель.
  Оглядывая молчаливых спутников, Валерий видел, что они неодинаково оценивают создавшееся положение. Ариша почти никак не отреагировала на последние события, всецело доверившись мужчинам. Нок, соорудив костёр и натаскав ворох веток, погрузился в обычное дремотное состояние, не реагируя на тревожные взгляды Ариши. Олеся, пристроившись рядом с подругой, часто поглядывала на быстро темнеющее небо.
  Закончив возиться с плёнкой, Валерий сел рядом с ней.
  Неожиданно налетевший порыв ветра принёс запах сырости. Погудев в кронах и кинув несколько пригоршней опавших листьев на оцепеневших людей, он умчался прочь, оставив после себя тревожную тишину. А потом пошёл мокрый снег. Валерий с вздохом сожаления посмотрел в посеревшее небо и предложил девушкам идти под навес. Вместе с ними побрёл Нок.
  Пилот проводил его изучающим взглядом и остался следить за костром.
  Снег скоро прекратился, небо прояснилось, но звёзды так и не показались...
  Утром долго сидели у костра, пили кипяток, в который Ариша бросила пучок травы, придавшей воде терпкий сладковатый вкус. Отлучившийся "на минутку" Нок отсутствовал больше часа и вернулся в дурном расположении духа. Он сразу же набросился на пилота, упрекая его во всех бедах. Слова девушек в защиту Валерия только подлили масла в огонь - Нок ногами расшвырял костёр. Наговорив всем кучу гадостей, он схватил сумку и почти бегом покинул поляну. Валерий направил девушек следом, а сам, торопливо собрав немногочисленный груз, догнал их возле небольшой речки, плавно струившей прохладные воды в сторону недавнего сброса.
  К полудню Нок немного повеселел и даже извинился за несдержанность. Однако Валерий понимал: эмоциональная рецессия продлится недолго.
  Эту ночь пилот провёл без сна. Он лучше других понимал, что ожидает их в ближайшее время: без пищи, на одной воде они смогут продержаться не больше недели (Ариша - и того меньше). Однако неадекватное поведение Нока пугало пилота больше, чем перспектива многокилометровых голодных переходов. Из помощника, хорошо знавшего лес и способного выжить в нём без многочисленных благ цивилизации, талантливый трассолог постепенно превращался в реальную угрозу. Его несдержанность и агрессивность могли стоить кому-нибудь жизни...
  
  Утро принесло хорошие новости: выглянувшее солнце быстро растопило снег и прогрело воздух. Громко запели птицы. Даже вода в неглубокой речке изменила цвет, став в одночасье хрустально-прозрачной. Новый день радовал обилием красок и призывал жить, не смотря ни на что.
  Валерий посчитал обилие добрых примет хорошим предзнаменованием и уверенно повёл группу вдоль череды окатанных камней, оставленных последним оледенением. Против обыкновения, они не остановились на дневной отдых. Некое неосознанное чувство влекло пилота вперёд, и он спешил, боясь утратить единственную ниточку, способную вывести его немногочисленный отряд к людям.
  Когда на исходе дня в разноцветной массе листвы Валерий заметил ровные прямоугольники нежно-розового цвета, он задохнулся от восторга, ибо такой чистый насыщенный тон могли давать только блоки из сиграна - синтетического гранита!
  Пилот почти бегом устремился навстречу переливающейся в закатном солнце сиграновой стене.
  Вынырнув из зарослей жёстколистного кустарника, Валерий оказался недалеко от массивных блоков из сталефибробетона, образующих цокольную часть сооружения. Ноги сами понесли его вперёд. За спиной раздались возбуждённые голоса. Скоро возле пилота появились трое его спутников. Они замерли рядом с шершавой стеной, с интересом рассматривая мелкоячеистую структуру.
  Валерий посмотрел по сторонам, затем поднял голову вверх.
  Визуальную часть подобных исследовательских комплексов за шестигранную форму и устремлённость грозовым разрядником ввысь учёные между собой называли "карандашом". Попасть внутрь сооружения было несложно. Года два назад Валерий принимал участие в консервации похожего комплекса и знал, что обычно полностью демонтировали лишь площадку для малотоннажных грузолётов, при этом каналы пневмодоставки не трогали, ограничиваясь аварийной блокировкой шлюзов от возможного проникновения животных. Разблокировать входные люки можно было как изнутри, так и снаружи - стандартных запоров никто менять не стал.
  Правда, стальные ригели центрального шлюза подались не сразу (наверное, неизвестные монтажники по халатности забыли смазать червячный механизм консервационной смазкой). Пришлось несколько раз ударить по заржавевшему колесу обрезком швеллера, после чего шестерни сдвинулись с места. Люк открылся без скрипа, обдав Валерия и прислонившегося к его плечу Нока тяжёлым запахом давно не вентилируемого помещения.
  - И мы туда полезем? - с сомнением спросил Нок.
  - Придётся... - вздохнул пилот.
  Прежде, чем нырнуть в проём, он посоветовал Ноку подежурить возле шлюза, а заодно присмотреть за девушками, беззаботно прогуливавшимися вдоль цокольного этажа. Назначения комплекса Валерий не знал, поэтому минимальные меры предосторожности лишними не показались. Если поверхностный кожух из сиграна и сталефибробетона скрывал под собой обыкновенную сейсмическую станцию, то возможной опасности ждать не приходилось, однако в зоне разломов существовали и другие лаборатории, о которых в кругу пилотов ходили нехорошие слухи.
   Тамбур, больше похожий на шлюз, тянулся на пять-шесть метров, высота его не превышала трёх. Слабо изогнутые стены светились ровным светом. По мере продвижения вперёд интенсивность излучения падала. Но сумрак не пугал пилота. Флуоресцентная маркировка, хорошо различимая в полумраке, наносилась только на пластмассовые листы из хоризона - полипропилена с введёнными в него хрупкими крупинками сульфида цинка. Безвредное вещество запасало солнечную энергию, поступающую снаружи по световодам, проложенным во внутренних каналах, а потом светилось в темноте. Яркость излучения при этом такова, что хоризон зачастую используют в качестве аварийных осветителей.
  Дальше Валерий пошёл без боязни: если исправно функционируют световоды, значит, и основное освещение в порядке. Действительно, едва он переступил комингс шлюза, как над головой загорелись желтоватые лампочки. (Фотодатчик уловил тепловое излучение человека и мгновенно включил свет.) Лампочки горели вполнакала, многие не работали, однако света хватило, чтобы рассмотреть помещение в деталях.
  Увиденное Валерия обрадовало.
  По иронии судьбы он оказался в исследовательском комплексе "Спрутон", который отличался от рядовой сейсмостанции так же, как самокат от гоночного болида. Комплекс назвали в честь морского хищника потому, что его многочисленные лаборатории располагались на значительном удалении друг от друга, соединяясь с "телом" длинными коммуникационными тоннелями. В том, что попасть в лаборатории он не сможет никогда, Валерий не сомневался. "Спрутоны" предназначались, преимущественно, для узкоспециальных биологических исследований, и их секреты надёжно охранялись. Пилот мог десятки раз пройти мимо такого хода, но ничего не заподозрить - все они были закрыты не только фальшивыми панелями, но и на сотни метров заполнены специальным составом, идентичным по характеристикам окружающей горной породе. Впрочем, лаборатории Валерия нисколько не заботили. Его интересовали вполне прозаические вещи: есть ли в главном "теле" медицинский сектор, и можно ли в него проникнуть. Еда, энергия, тепло - всё отодвигалось на второй план. Сначала нужно помочь Ноку.
  По оценке пилота, помещение представляло собой своеобразную "таблетку", разделённую на функциональные зоны. Поперечник "таблетки" не превышал двадцати метров. Зная по опыту, что рабочие, консервировавшие станцию, никогда не блокируют медицинский отсек и центр связи, Валерий искал именно эти помещения. Внутри "Спрутона" он оказался впервые, поэтому слабо представлял, в какой части следует искать нужные боксы. Помогло освещение. Пройдя более половины диаметра просторного зала, он услышал слабый щелчок - где-то сработало реле.
  Валерий замер на месте, ожидая чего угодно.
  На потолке появилось едва заметное свечение - будто луч сильного прожектора пытается пробиться сквозь туманное небо. С каждой секундой луч разгорался, пока не наполнил комнату ярким "дневным" светом. Только теперь Валерий обратил внимание на тонкую трубу под потолком, с широкой продольной щелью, из которой в комнату лился свет, получаемый по технологии "вниси". (Металлический каркас трубы обтянут прозрачной плёнкой, изнутри плёнка покрыта амальгамой, и только продольная щель оставлена прозрачной; световой поток от лампы накаливания, установленной в торце, мгновенно отражается от зеркала противоположного торца и от стенок, сделанных таким образом, что поток закручивается в спираль и прорывается сквозь прозрачную щель.)
  Когда свечение достигло своего максимума, послышалось слабое гудение: фотодатчики, уловившие присутствие человека, по цепочке передали сигнал, задействовав весь комплекс механизмов, обеспечивавших стандартную среду обитания обслуживающего персонала. Конечно, запасённой в аккумуляторах энергии было недостаточно для проведения всего комплекса мероприятий по расконсервации помещения, однако самое необходимое уже проводилось.
  Валерий услышал над головой слабое гудение. Наверное, заработал ионизатор. В биологических лабораториях даже обыкновенная пыль может обладать потенциальной опасностью. Чтобы не дать ей попасть в атмосферу, используют способы очистки воздуха, не связанные с фильтрами. Обычно пыль ионизируют, то есть придают ей электрический заряд, а потом в газовый поток вводят во встречном направлении противоположно заряженные частицы; они связываются с пылью в тяжёлые нейтральные комочки и оседают под собственной тяжестью.
  По логике сейчас должны появиться механические уборщики и стерилизовать пол. Валерий прислушался. Кроме тонкого гудения ионизатора других звуков не уловил. Что ж, видимо "киберобслугу" отключили от вспомогательной энергосети.
  На медицинский блок наткнулся случайно. Внимание привлекла шпалера со стабилизированными растениями, созданными специально для таких случаев. Два эвкалипта и ярко-зелёный плющ, густо обвивший стволы деревьев, на самом деле, были "подлиннее подлинных". Но после того как живые семена взошли, и растения выросли до нужных размеров, жизненные соки искусственно заменили химическими продуктами, которые их "мумифицировали", превратив в "вечные" растения, не нуждающиеся более ни в каком уходе.
  Обойдя шпалеру, Валерий нашёл то, что искал. Прямо перед собой он увидел стилизованную под декоративную кладку стену из полиэтилен-борного кирпича "нейтростоп", позволявшего работать с источниками нейтронов даже в густонаселённых городских районах. Однако зачем стены медблока сложены материалом для защиты от нейтронных потоков в ядерной энергетике, Валерий не знал.
  Тяжёлая дверь бокса открылась сразу. В нос ударило резким запахом дезинфицирующего вещества. Загудел электромотор тепловой завесы, с тихим щёлканьем заработал импульсный кварцеватель воздуха.
  Валерий осторожно вошёл внутрь.
  Медицинская аппаратура была не новой. Наверное, "Спрутон" законсервировали лет десять-пятнадцать назад. Во всяком случае, медтехника не выглядела архаичной, а процессор главного диагноста показался пилоту смутно-знакомым. Валерия это обрадовало.
  Он подошёл ближе и с интересом принялся разглядывать пульт. Серийная модель, весьма популярная десяток лет назад. Вместо кнопок клавиатуры - цветные квадратики, нанесённые на тонкой полимерной плёнке; лёгкое нажатие пальца вырабатывает около пяти вольт при токе в несколько микроампер - для управления более чем достаточно. Такой пульт проще и надёжнее клавишного. А главное - удобнее: изменилась суть задачи, решаемой оператором, - пластину можно заменить на новую, с другим рисунком кнопок.
  Больше всего пилота обрадовал тот факт, что пульт имел специальный модуль для считывания информации со стандартных кристаллов памяти. Это означало, что диагност в качестве эталона примет полную медицинскую карту, снятую с Нока в момент старта, и сможет выдать не только схему расхождений, но и порекомендует необходимое лечение.
  Дело оставалось за малым: как заставить Нока пройти необходимое обследование. Принудительно сделать этого нельзя (если только усыпить!). Но тогда последний слой информации окажется искажённым, и возможная ошибка при диагностировании превысит допустимое значение. Нет, параметры должны быть сняты с бодрствующего человека, желательно при минимальных эмоциональных всплесках.
  Валерий коснулся энергетического сенсора - минидисплей процессора окрасился разноцветными огоньками. Противного писка, сигнализировавшего о нехватке напряжения, не прозвучало. Значит, аварийная линия запитана от "идеального" аккумулятора с максимальной электродвижущей силой, с максимальной ёмкостью и минимальным весом. А таким мог быть только полипирроловый накопитель. Пилот ещё раз добрым словом вспомнил бригаду, консервировавшую "Спрутон" и оставившую всё в идеальном состоянии.
  На ознакомление с основными характеристиками медицинского диагноста ушло не больше двух минут. Валерию повезло и на этот раз. Правда, в комплект не входил электромагнитный измеритель сердечного кровотока, потому что для достижения необходимой чувствительности все измерения должны проводиться в надёжном защитном помещении, с использованием сверхпроводящих квантовых интерферометрических приборов. Но и наличествующего оборудования должно было хватить для постановки диагноза.
  Выключив диагност, Валерий продолжил обход станции.
  В трёх шагах от медблока обнаружил столовую с пустым неработающим холодильником и складом, где на высоких стеллажах можно было отыскать консервы с не истёкшим сроком годности, а также немного муки и пакеты с крупой. Пять аккуратных столиков на четверых, позволяли судить о штатном составе обслуживающего персонала.
  Из столовой, отделанной светло-сиреневыми прямоугольными плитами стекловолокна с никелевым покрытием, Валерий попал в спальный блок. Короткий общий коридор делил блок на два неодинаковых помещения - для мужчин и женщин. В каждом имелся душ и туалетная комната, выложенные кафелем, искусно стилизованным под дымчатый агат и уральскую яшму, но изготовленным из остеклованного ситалла. Пилот открыл кран - вода не потекла. Разумеется! Резервного накопителя не могло хватить на все нужды большого комплекса.
  Обошёл обе спальни, декорированные стеклокремнезитом разных оттенков благородного мрамора: по светлому фону, оттенённому лёгкой голубизной, струились тонкие переливающиеся прожилки. На мужской половине стояло всего четыре кровати, остальные были сложены аккуратной стопкой в дальнем углу. Женская оказалась пуста.
  Автоматически открывая дверцы у индивидуальных шкафчиков, Валерий нашёл несколько комплектов постельного белья, запаянного в вакуумные пакеты. Пилот догадался, почему рабочие их не тронули: хлопчатобумажная ткань была непростой. На её волокна нанесён мощный антисептик - четырёхкомпонентный аммоний - пятнадцать граммов на килограмм ткани. Он обладает сильными бактерицидными свойствами, при этом выдерживает неоднократную стирку. Правда, тонкий, не совсем приятный запах, многим мешает спать. Обнаруженные пакеты Валерий аккуратно выложил на кровать и двинулся дальше.
  За полчаса пилот узнал многое. Последнее, что он хотел выяснить прежде, чем вернуться к спутникам, где находится центр связи. Торопливо обойдя просторное помещение по периметру, Валерий ничего похожего не отыскал. Ему встретился овальный вход в пустой ангар для авиеток - лёгких одноместных комбипланеров с двигателем небольшой мощности.
  Обнаружил хозблок с множеством полезных вещей - от новых рабочих комбинезонов, до стойки с различными люменами, среди которых нашёлся один форф - автономный источник света со сроком службы до пятнадцати лет. Пилот крайне удивился, случайно наткнувшись на него. Форф - довольно дорогой прибор, потому что специальная трубка в нём заполняется люминофором - сульфидом цинка, а в центр её вставлен радиоактивный изотоп водорода - тритий с периодом полураспада в пятнадцать лет. При распаде тритий испускает бета-лучи (электроны), они возбуждают люминофор, и он светится. Весь уход за тритиевым фонарём сводится к банальному удалению пыли, а уровень радиоактивности не представляет опасности для человека. Валерий сдвинул защитную диафрагму - мягкий свет ударил в лицо. Захватив форф, пилот направился к выходу.
  У распахнутой настежь двери натолкнулся на Олесю.
  - Ты куда пропал?! - набросилась на него девушка. - Мы уже собирались идти тебя искать!
  Валерий с удивлением обнаружил, что в лесу наступили сумерки. Ариша и Нок стояли здесь же. Все трое смотрели на него с надеждой.
  - Прошу! - с видом радушного хозяина Валерий пригласил уставших путешественников. - Заходите и чувствуйте себя как дома!
  Первой вбежала Ариша, за ней - Олеся, последним, с неизменной сумкой в правой руке, вошёл Нок. На секунду он задержался у комингса, глянул исподлобья на пилота, но ничего не сказал.
  Валерий закрыл массивную дверь, заблокировал её специальным рычагом и поспешил на звонкие девичьи голоса.
  
  ...Они сидели в столовой за одним из столиков, и каждой клеточкой уставшего тела впитывали уют светлого тёплого помещения. Прошло уже более четырёх часов, как они оказались внутри "Спрутона", а радостная эйфория не проходила.
  К этому время Валерий сумел восстановить подачу питьевой воды. Сделать это было непросто, потому что поступающая из подземной скважины вода проходила очистку от минеральных примесей не с помощью отстойников и фильтров, а методом озонирования. В конце концов, мощные генераторы заработали, воздух озонировался да двух процентов общего веса, и полученная газовая смесь стала очищать воду прямо в подводящем трубопроводе. Девушки были в восторге и собирались после затяжного чаепития принять душ! Валерий не возражал - дебит скважины легко перекрывал их скромные потребности.
  Один Нок не проявлял особой радости, хмуро поглядывая по сторонам. Весь вечер он настойчиво расспрашивал пилота только об одном - о возможности связаться с ближайшим терминалом.
  Валерий изворачиваться не стал.
  - Центр связи я не нашёл, - признался он. - Но не думаю, что его, так же как и тоннели к лабораториям, залили пеной. Скорее всего, он находится где-то в верхней части комплекса. Завтра при свете дня я попробую его отыскать.
  - Думаешь, получится? - спросила Олеся.
  - Уверен. Правда, в стандартный набор аппаратуры входят блоки только спутниковой связи, которые в нашем случае ничем не могут помочь. Но помимо них комплексы, подобные "Спрутону", должны быть оборудованы дублированными каналами с волоконными световодами повышенной дальности без промежуточного усиления сигнала. Пятнадцать лет назад эта величина составляла не менее тысячи километром. На таком расстоянии наш сигнал могут принять десятки станций.
  - Для передачи кодированного сообщения нужен специальный лазер, уменьшающий рассеивание световых импульсов, - негромко произнёс Нок. - А лазер потребляет много энергии.
  - Не беда, - сказал пилот. - Станции такого класса должны иметь несколько независимых источников энергии. Скорее всего, это стандартный набор: ветряк, мощная гелиостанция с десятком простых солнечных концентраторов, и сегнетоэлектрические накопители на основе титана бария. Запасание солнечной энергии впрок при помощи растворённой в воде смеси из двуокиси титана, хлористого кальция и гидрогеназы фототрофных бактерий считаю для такого сооружения нерациональным. Во всяком случае, энергетический "голод" нам точно не грозит!
  - То есть ты не исключаешь возможности, что мы не сможем сообщить о себе в ближайшие дни? - осторожно спросил Олеся.
  Валерий нехотя ответил:
  - Если не удастся найти центр связи, нам придётся здесь задержаться...
  - Консервов не больше, чем на две недели, - тихим голосом напомнила Ариша.
  - Рядом с хозблоком есть небольшая оранжерея и бассейн для марикультуры. При искусственно поддерживаемых температуре и режиме питания, мы сможем выращивать тепловодных рыб. В качестве корма попробуем использовать разновидности микробного белка.
  - Я гляжу, ты успел всё продумать! - недобро прищурился Нок. - Может быть, ты специально нас сюда завёл?..
  Валерий отвечать не стал. (Он до сих пор не сделал главного - не обследовал Нока.) Именно об этом думал пилот в течение всего вечера.
  Решение пришло неожиданно.
  Когда Нок отправился бродить по станции, Валерий обратился к девушкам за помощью. Ариша сразу согласилась. Не дожидаясь возвращения юноши, она сама нашла его и пожаловалась, что неважно себя чувствует. Нок направился к Олесе, а та адресовала его в медблок. Поскольку трассолог мало что понимал в диагностической технике, ему пришлось обратиться за советом к пилоту. В итоге все четверо оказались в залитом ярким светом помещении, пахнущем лекарствами и дезинфицирующим раствором.
  Валерий долго возился у пульта, делая вид, что впервые видит сияющую многоцветьем панель. Потом "случайно" включил диагностический аппарат и попросил Нока встать на вращающуюся платформу, сославшись на её резкие колебания. Массивный Нок послушно встал в центр, и целую минуту стоял не шелохнувшись, пока пилот проделывал ряд непонятных манипуляций.
  Всё прошло идеально. Антенна-электрод, вращаясь на расстоянии десяти сантиметров от груди Нока, передала микропроцессору всю необходимую информацию обо всех биофизических полях, генерируемых человеческим организмом. (Только одномоментная характеристика деятельности всех органов и систем могла в сочетании с биохимическими анализами дать полную и точную картину заболевания.) Конечно, человеческий организм - система с постоянно меняющимися параметрами, непрерывно сама в себя вносящая различные возмущения, связанные не только с заболеванием того или иного органа, но и с окружающей средой, а также - с психофизическим состоянием. Для большей достоверности следовало бы ещё раз "просканировать" Нока, но Валерий не решился - юноша мог что-то заподозрить.
  Пилот пригласил Аришу, провёл "диагностику", и безапелляционным тоном заявил, что она нуждается в срочном продолжительном отдыхе. Ариша, очень довольная "диагнозом", ушла вместе с Олесей и Ноком. Валерий задержался. Пока процессор обрабатывал полученную информацию, а потом сравнивал её с эталоном в кристалле и анализировал полученные несоответствия, пилот нетерпеливо шагал по небольшому помещению.
  Откуда-то издалека донеслись женские голоса - приняв душ, девушки укладывались спать. Когда Валерий взглянул на часы, то удивился - обработка данных продолжалась больше часа. Такой срок мог объясняться недостаточным быстродействием устаревшего процессора. Пилот вернулся к пульту, ожидая окончания процедуры.
  Время тянулось медленно.
  Наконец, рубиновое перемигивание индикаторных глазков закончилось, и на дисплей стала поступать информация. Валерий внимательно вглядывался в колонки цифр, непонимающе смотрел на ряды латинских терминов, с удивлением рассматривал сравнительные диаграммы, и ничего не понимал, потому что диагност разворачивал перед ним совершенно невозможную картину...
  Увлечённый работой Валерий не услышал, как в комнату кто-то вошёл. Ни о чём не подозревая, пилот собирался распечатать полученные данные, но не успел - что-то тяжёлое ударило его по затылку, и он потерял сознание.
  ...Очнулся в темноте. Сильно болела голова.
  Валерий потрогал затылок - рука была мокрой. Попробовал встать и понял: он чем-то накрыт. Поспешно сбросив с себя плотную материю, догадался, где находится - в бассейне, рядом с хозблоком. Лестницы поблизости не оказалось, поэтому пришлось воспользоваться обрывком толстого кабеля, свисавшего с выложенной зелёной плиткой стены.
  Аварийное освещение кто-то выключил. Во всём помещении светился лишь вытянутый прямоугольник входа в столовую. Валерий направился туда. На кухне открыл кран и осторожно обмыл голову. Крови было немного, но любое прикосновение к огромной шишке вызывало острую боль. Обмотав голову влажным полотенцем на манер чалмы, поспешил в медблок. Сделав всего несколько торопливых шагов, понял, что спешить бессмысленно. В воздухе неприятно пахло горелой изоляцией, как тогда - при крушении винтолёта.
  Пульт выглядел целым. Только дисплей и специальный модуль для считывания информации со стандартных кристаллов памяти были безжалостно разбиты. Валерий сорвал со стены огнетушитель и белой пеной залил дымящиеся провода, попутно удивившись, почему не сработала пожарная сигнализация. Постоял несколько минут о чём-то напряжённо думая, потом устало побрёл в спальный блок.
  Здесь тоже не горел свет. Не раздеваясь, лёг на пустую кровать. Сетка скрипнула, тонкий матрац захрустел. Валерий осторожно опустил голову на подушку, стараясь не коснуться её затылком - в голове нарастал монотонный неприятный шум. Устроившись на правом боку, замер. Апатия нахлынула, мир закачался, тёмная пропасть тяжёлого сна чудовищным зевом ископаемой рептилии распахнулась перед ним...
  
  Его разбудили голоса: басовитый - Нока, торопливый - Ариши, весёлый - Олеси. Голоса раздавались в столовой.
  Валерий сел, посмотрел по сторонам. Три кровати были аккуратно заправлены сиреневым бельём из вакуумных пакетов. Пилот глянул на свой испачканный во многих местах комбинезон и усмехнулся. О вчерашнем происшествии думать не хотелось. Казалось, стоит лишь потянуть за одну тоненькую ниточку, как чудовищная лавина фактов обрушится и навсегда похоронит под собой...
  Валерий встал. Голова не кружилась, но боль сидела где-то в области темени. Торопливо умывшись, он поспешил в столовую. Первым увидел Нока.
  Юноша взгляда не прятал, заканчивая начатый разговор:
  - ...мы можем устроить импровизированный корт или баскетбольную площадку.
  - А вот и соня пожаловал! - Олеся помахала рукой. - Умылся? Тогда присаживайся. Ариша из консервов настоящую сказку приготовила!
  - Это что! - задорно улыбнулась Ариша. - Перед обедом я нарву дикого чесноку и кое-что для пикантной приправы - устроим настоящий праздничный стол по случаю новоселья!
  Валерий сел на четвёртый стул, выдавив на лицо счастливую улыбку. Кажется, девушки ничего не заподозрили.
  После продолжительного завтрака распределили обязанности. Валерий собирался выйти наружу и детально исследовать прикрытую скалой верхнюю часть комплекса. Олеся вызвалась идти вместе с ним. После некоторых колебаний Валерий согласился. Нок отправился осматривать хозяйственный сектор, а Ариша обещала всех удивить изысканными кушаньями из местных запасов.
  В хозблоке Олеся облачилась в тёмно-вишнёвый утеплённый комбинезон с отстёгивающимся капюшоном. Валерий переодеваться не стал. Он захватил небольшой чемоданчик с инструментами, специальную перчатку операторов для пользования приборами в тёмном помещении. (В обычную ткань вплетаются световодные волокна, заканчивающиеся на концах пальцев; на другом их конце находится миниатюрный светодиод, излучающий свет.) Не забыл про форф и рулон пламера - полиэтиленовой ленты, по прочности не уступающей металлу из-за того, что молекулы в ней не свёрнуты в клубки, как в простом полиэтилене, а вытянуты в длинные, ориентированные в одну сторону цепи.
  Проходя мимо столовой, помахали Арише: девушка в глубокой чашке заводила тесто. Оказавшись на улице, Валерий сразу пожалел, что не последовал примеру Олеси и не переоделся - в лесу дул пронзительный ледяной ветер, в слепом озлоблении швыряясь в людей колючими иглами снега. Но возвращаться не стал. Застегнув до горла замок, он медленно пошёл вдоль шершавой стены. Олеся шагала рядом, набросив капюшон и придерживая одной рукой массивный форф.
  Валерий искал обыкновенную лестницу, либо простейший протововесовый подъёмник.
  Снаружи "Спрутон" казался намного больше, нежели изнутри. Наверное, по периметру сооружения между двумя стенками проходил эксплуатационный коридор для многочисленных коммуникаций. Возможно, в одном из его "карманов" и находился блок связи?
  Пилот не спешил. У них теперь было много времени. Если визуальный осмотр ничего не даст, он попробует "прощупать" цокольный этаж с помощью сканера. В любом случае помощь за ними придёт...
  Подъёмника они не нашли. Забираться на купол пришлось по аппарели, отсыпанной мелкой щебёнкой. Судя по ширине и утрамбованности покрытия, пологая насыпь больше использовалась тяжёлой техникой, чем людьми, и вела, скорее всего, в закрытую при консервации штольню.
  Повернувшись спиной к ледяному ветру, Олеся и Валерий торопливо поднялись на самый верх террасы и поспешно нырнули под каменный карниз. Стало тише и теплее. Тепловизора у пилота не было, но и без него Валерий догадался, что они находятся недалеко от энергетического распределителя - едва ощутимо гудела земля, пахло озонированным микромолниями воздухом. Прикоснувшись к каменной стене, Валерий нашёл её тёплой.
  Не задавая вопросов, Олеся молча следила за ним. Валерий улыбнулся девушке и пошёл в тёмную глубину тоннеля. Олеся раскрыла защитную диафрагму форфа - по щебёнке заскользил яркий узконаправленный луч. Через двадцать шагов их ждало разочарование: высокая овальная дверь оказалась герметично закрыта и опечатана системой "аллигатор".
  - Ты не сможешь её открыть? - с надеждой спросила Олеся.
  Валерий покачал головой.
  - "Аллигатор" относится к классу пассивных охранных систем, но имеет эшелонированную схему поддержки. Если давление на дверь превысит пороговое значение, сработает голосовое предупреждение. В случае если динамическая нагрузка не прекратится (металлической дверью может заинтересоваться и медведь), тогда вступает в действие волновой микроразрядник. Штука довольно неприятная. Убить не сможет, но наэлектризует по полной программе. А дальше по нарастающей: резиновые пули, газовая струя, инфразвук. В конце богатого "меню", скорее всего, - камуфлет.
  - Что это?
  - Локальный тепловой удар. В паре с антипиреном не страшнее новогодней петарды, но без него - настоящий сгусток плазмы в шаре диаметром три метра.
  Олеся испуганно отступила назад.
  - Тогда нам лучше уйти!
  - Пожалуй... - нехотя согласился Валерий.
  Терраса встретила их ветром. Молочно-серые облака быстро неслись по небу, едва не касаясь кучевыми "брюшками" самых высоких елей. Снег почти прекратился, мороз усилился.
  Олеся зябко поёжилась. Валерий хотел предложить ей вернуться к Арише, но в этот момент слабая дрожь пробежала по земле.
  Девушка встревожено посмотрела на пилота.
  - Это "аллигатор"?! - шёпотом спросила она.
  - Н-нет... - одними губами выдохнул Валерий.
  Пугающая дрожь не могла быть результатом действия охранной системы, потому что алгоритм действия заложен в программе и самостоятельно меняться не может. Земля дрожала по иной причине. Валерий секунду стоял, пытаясь понять, что происходит. Потом, догадавшись о чём-то, бросился бежать.
  - Скорее!.. - крикнул он остолбеневшей Олесе, и тут же покатился по утрамбованному щебню, сбитый с ног сильным толчком.
  За спиной ойкнула девушка - тяжёлый фонарь больно ударил её по ноге. Оборачиваться Валерий не стал. Вскочив на ноги, он кинулся к подножию пятидесятиметровой аппарели, а оттуда - к входному шлюзу. Бежать было нелегко, потому что земля качалась под ногами, заставляя приноравливаться к её спорадическим толкам.
  Где-то за спиной раздался громкий крик Олеси. Валерий скосил глаза, но не остановился.
  Тамбур был уже рядом - пилот устремился к нему. Подбежал, с силой рванул массивную дверь на себя. Полутонная плита не сдвинулась с места. Валерия обдало жаром - дверь закрыли изнутри!
  Схватив камень, он принялся барабанить, не замечая, как шершавый сталефибробетон начал деформироваться, съёживаться, втягиваясь в невидимые внутренние полости.
  В какой-то момент Валерию показалось, будто за толстой металлической плитой он услышал приглушённые толстым слоем металла голоса. Продолжая с ожесточением стучать, он увидел невозможное: выпуклый рельеф двери потерял резкость, форма овального входа изменилась, а потом потекла...
  В этот миг колесо механизма открывания медленно повернулось...
  Обрадованный Валерий налёг на него всем телом, услышав за спиной пронзительный предостерегающий крик. Однако пилот упорно продолжал крутить неподдающееся колесо и почти открыл массивный замок. Но вместо испуганных лиц Ариши и Нока, он увидел желтоватую пену, выползающую из тонкой щели. А потом был резкий удар колесом в грудную клетку - пилот кувырком полетел назад.
  Он успел подумать об Олесе и потерял сознание...
  
   ...подходящего вида нашли за орбитой Плутона. Параметры гиперболической траектории, удельный вес, а также геометрия найденного обломка полностью соответствовали просчитанной физиками модели, и "Молох" - самый крупный исследовательский корабль флотилии - лёг в дрейф. К обломку подвели монтажную платформу с установочным комплексом. Высыпавшиеся из его чрева сборщики немедленно приступили к сооружению импульсной пушки. За несколько минут восьмикилометровая глыба осветилась множеством искусственных солнц - параболические концентраторы заливали ярким светом изрытую микрометеоритами кору. На выбранной площадке началось бурение под камуфлетные полости для установки электромагнитной ловушки.
  Координатор, находившийся в вынесенной за пределы корабля рубке-гондоле, внимательно отслеживал последовательность всех технологических этапов, иногда вмешиваясь в процесс, чтобы поторопить одних и остудить пыл других, своей поспешностью вносивших диссонанс в общую гармонию. Параллельно с бурением камуфлетных полостей начался длительный процесс подготовки амниотической полости, или, как её чаще называли, - амниона.
  Амнион представлял собой оболочку-кокон, в которой впервые в истории Земли учёные пыталось отправить человека посредством "кротовой норы" на расстояние в сто светолет. Сама теория космического корабля - амниона, разрушающего пространство - была предложена более двухсот лет назад, но реализация её стала возможной лишь после обнаружения микрообъектов - реликтонов, являющихся своеобразными сгустками "коацервата" первичной материи, закапсулированной тяготением на начальной стадии развития Вселенной. По сути реликтон являлся микронейтронной звездой, способной в короткий миг создать плотность энергии в десять в тридцать четвёртой степени эрг на сантиметр кубический. Подобной плотности должно было хватить для отрыва куска пространства с образованием четырёхмерной "кротовой норы" в пространстве-времени.
  Наряду с теоретиками, математически обосновавшими концепцию "звездолёта прямого луча" и внимательно следившими за подготовкой эксперимента, на борту "Молоха" находилась группа оппонентов, категорически выступавших против "нуль-транспортировки", апеллируя не менее вескими аргументами: искусственно создать "норы", используя внешний источник энергии, невозможно в принципе, потому что на это самой природой наложен запрет. Особого антагонизма в среде учёных не наблюдалось, поэтому все они разместились в общем зале, имея доступ к одной и той же информации. Здесь же находился комиссар секретариата безопасности, отвечавший за соблюдение всех мыслимых и немыслимых норм. Вероятность несчастного случая была, но она оценивалась цифрой с десятью нулями после запятой.
  Бионики закончили подготовку амниона в срок. Осторожно поместили внутрь кокона оператора, после чего специальная группа доставила весь комплекс в приготовленное на астероиде сооружение. Начался обратный отсчёт. Монтажную платформу вернули в ангар, весь обслуживающий персонал эвакуировали. Оставив над многокилометровым обломком дюжину следящих систем, "Молох" отошёл на пятнадцать миллионов километров и замер. Телеметрия работала исправно, непрерывно передавая потоки информации.
  Когда до старта оставалось несколько минут, произошла первая заминка: сейсмодатчики зафиксировали подземные толчки. Информацию приняли к сведению, но посчитали ошибкой, - какая тектоника на мёртвой глыбе? В начале последней минуты отсчёта поступили сигналы о структурных изменениях в верхнем слое коры астероида. Эксперты-геологи сочли небольшие отклонения результатом термического воздействия гелиоконцентраторов, и эксперимент прерывать не стали. За тридцать секунд до инициации реликтона на главный пульт одновременно поступило несколько тревожных сообщений: пятибалльная сейсмическая активность, спорадическое появление фумарол, отказы силовой установки, удерживающей реликтон в метастабильном состоянии. Не без колебаний координатор принял решение - эксперимент прекратить.
  Сообщение было передано на астероид, но... ничего не произошло: все датчики ослепли и оглохли одномоментно. Продолжал поступать лишь скудный ручеёк сведений непосредственно из амниона: оболочка-кокон исправно функционировала до последнего мгновения. Даже в момент взрыва, хорошо видимого без телескопов, передача данных, к удивлению всех присутствующих, не прекратилась. В район катастрофы немедленно выслали скоростной бот, но, прибыв на место, он сообщил неутешительные вести: от астероида ничего не осталось. Найти амнион также не удалось - сигналы передавала небольшая часть уцелевшей оболочки...
  
  ...Вокруг была ночь.
  Ни звёзд, ни света, ни голоса...
  Валерий попытался встать и застонал: к нудному звону в голове прибавилась перехватывающая дыхание боль в груди. Валерий прикрыл глаза, полежал недолго, напряжённо прислушиваясь. Звуков не было. Со слухом что-то не в порядке, подумал он и повторил попытку подняться. Получилось. Стоя на дрожащих ногах, он попробовал вспомнить, что произошло. Память долго не пускала его дальше тёмной поляны, на которой он сейчас стоял, но потом, будто сжалившись, широко распахнула створки морозного дня.
  Валерий вспомнил...
  С трудом переставляя ноги, он побрёл наугад, ориентируясь на слабое зарево впереди. Прошёл не больше десяти-пятнадцати шагов и заметил узкий луч света. Заторопился навстречу, однако ноги подогнулись - Валерий упал лицом вниз. Пока пробовал подняться, кто-то присел рядом.
  - Лежи! - требовательно сказала Олеся. - Тебе нельзя двигаться...
  - Почему? - перевернувшись, одними губами спросил Валерий.
  - Кажется, у тебя сломаны рёбра...
  Валерий послушно откинулся на спину. Голова кружилась, дышать было трудно.
  Через минуту он спросил:
  - Что с Ноком и Аришей?
  Ответа не последовало.
  Валерий повернул голову направо, потом налево - Олеси нигде не было. Скоро она появилась из темноты, неся в руках охапку лапника. Молча бросила пахнущий смолой ворох рядом с пилотом и сразу пошла за вторым, потом - за третьим.
  - Нельзя лежать на голой земле... - сказала она бесцветным голосом, разбирая пухлые ветки.
  Валерий, как мог, помогал ей раскладывать лапник, не решаясь повторить свой вопрос. В голове всё перемешалось. Дневные воспоминания накладывались на рваные красочные полотнища, родившиеся в сознании, пока он находился в забытьи. Глядя на Олесю, Валерий никак не мог рассортировать картинки на те, что произошли на самом деле и те, что явились продуктом его беспамятства.
  Закончив, Олеся села рядом с ним - Валерий плечом почувствовал тепло её бедра. Узкая ладонь легла на его лоб.
  - У тебя жар... - тихо сказала она.
  - Пройдёт... - хрипло ответил Валерий.
  Помолчали. Собравшись с духом, он вновь спросил:
  - Ариша? Нок?..
  Олеся не ответила. Она отвернулась в сторону, чтобы пилот не увидел её слёз. Валерий нашёл её руку, успокаивающе погладил.
  - Что там произошло?..
  Олеся рукой прикрыла дрожащие губы и с трудом заговорила:
  - Когда ты пытался открыть дверь, цоколь станции уже на метр опустился в землю. Отовсюду потекла пенистая жидкость... Она почти мгновенно застывала, превращаясь в пористое покрытие. Ты всего этого не видел, продолжая крутить колесо. Я пыталась предупредить, что никакого шлюза за дверью уже нет - на его месте пузырилась всё та же быстротвердеющая пена. А потом купол станции провалился вниз, и волной воздуха меня сбило с ног. Вокруг всё завертелось, закружилось... Когда вскочила на ноги, от станции осталась одна воронка, быстро заполнившаяся клейким веществом. Тебя нашла у самой кромки леса. Накрыла ветками, чтобы не замерз, а сама долго бродила вокруг... Отыскала твой чемоданчик, перчатку, плёнку. Аппарель почти не пострадала, только один край осыпался... Когда наступил вечер, включила фонарь. Мне показалось, что он стал светить ярче. Я вспомнила твои слова о тритии и испугалась - вдруг пена радиоактивная! Такое может быть?
  - Не знаю... - после недолгого раздумья ответил Валерий.
  Девушка вздохнула.
  - И я не знала. Подумала, будет лучше, если мы на километр-другой спустимся вниз...
  - А как ты меня дотащила?! - удивился Валерий.
  - На волокуше... - пожала плечами Олеся. - Три длинных ветки обвязала плёнкой, сверху положила тебя и потащила. Потом вернулась за всем остальным. Когда возвращалась, ты и очнулся...
  Валерий устало откинулся на спину. Что-то прояснилось. Не всё - лишь малая часть запутанных событий.
  Пошарив по карманам, нашёл зажигалку-флеймер, протянул Олесе.
  - Надолго её хватит? - спросила девушка, разглядывая узкую малахитовую пластинку.
  - Нанотехнология. Подарившие её физики утверждали, что гарантированный срок службы - десять тысяч циклов!
  Олеся невесело усмехнулась:
  - Зачем нам столько?..
  Валерий промолчал.
  Девушка поднялась, отлучилась ненадолго.
  Скоро между двумя валунами горел костёр. Совместными усилиями подвинули ложе из лапника ближе к огню и надолго замолчали, глядя на беззаботно резвившееся пламя.
  Вдруг Олеся всхлипнула и мелко дрожащими губами тихо произнесла:
  - Ариша готовила нам праздничный обед...
  
  Утром, несмотря на протесты Олеси, Валерий поднялся и сразу направился к станции. В его душе теплилась надежда, что катаклизм, уничтоживший тело "Спрутона", нарушил блокировку энергетического тоннеля, и теперь они смогут проникнуть в его недра.
  Однако дальше леса не пошли.
  Картина тотального разрушения подействовала угнетающе; отсутствие птиц и животных добавило тревоги. Валерий отважился лишь на короткую прогулку до цоколя станции, превратившегося в иззубренный парапет. Заглянув внутрь, он не увидел ничего кроме матово поблёскивающего стеклянистого слоя.
  На миг пилоту почудилось, будто в непроницаемой апельсиново-молочной глубине он заметил контуры крупного тела, но это оказался всего лишь слой тончайшей пыли, причудливым образом рассыпанной ветром по гладкой поверхности. Об энергетическом тоннеле также стоило позабыть: массивный диоритовый козырёк обрушился, навсегда похоронив вход под сотнями тонн горной породы.
  Не оглядываясь, Валерий вернулся к Олесе, молча взял её за руку и увлёк в лес. Остановился у прогоревшего костра. Осторожно приседая, чтобы не вызвать новой волны боли в груди, пилот соорудил из пламера лямки для чемоданчика. Забросив его за спину, словно рюкзак, попросил девушку надеть перчатку со световодами. Олеся послушалась. Подхватив свободной рукой зашторенный фонарь, она первой пошла по едва различимой звериной тропе. Валерий двинулся следом.
  Чтобы отвязаться от тупой боли, прятавшейся под рёбрами, он заставил себя думать о другом. Не сомневаясь, что Олеся ничего не знала о происшествии в медицинском блоке, он не стал ей ничего говорить. Да она бы и не поверила. Прямых доказательств вины Нока у Валерия не было, а шишку на затылке он мог получить при случайном падении в бассейн. Поэтому он решил оставить всё как есть. Пусть Олеся думает, что трагедия произошла из-за случайного стечения обстоятельств. Сам Валерий так не считал. Эксплуатационная надёжность "Спрутона" известна. Чтобы заставить сторожевую систему превратить жилой комплекс в озеро аморфного вещества, следовало очень и очень постараться. Здесь случайностью не пахнет. Но если это не чудовищная роковая нелепость, тогда Нок действовал целенаправленно, прекрасно зная, к чему могут привести его действия...
  Валерий остановился. Перед глазами замелькали разрозненные картинки. Они то складывались в отдельные фрагменты целостного полотна, то вновь рассыпались, оставляя после себя горечь повторной утраты. Подняв голову, Валерий заметил, что Олеся тоже замерла и терпеливо ждёт его в десяти шагах. Пилот тряхнул головой и поспешил к ней. Калейдоскоп не сложившейся картины окончательно рассыпался, но Валерий нисколько не сомневался, что очень скоро сумеет разобраться в его таинственной запутанной вязи.
  
  Бесконечной чередой потянулись однообразные дни, отличавшиеся друг от друга только степенью физической напряжённости и количеством абсурдных происшествий, нахлынувших на двух путников, как грязные потоки в половодье.
  Природа не стала тратиться на бабье лето, сразу обрушив на Валерия и Олесю всю богатую атрибутику промозглой осени: холодный, пронизывающий до костей ветер, дождь, перемежающийся обильными снежными зарядами, стремительно убывающий световой день. Но не они заставляли страдать мужчину и женщину больше всего. Гораздо тяжелее было переносить повторяющиеся изо дня в день мелкие происшествия, каждое из которых в отдельности не заслуживало мимолётного внимания, но сложенные вместе они ставили разум в тупик.
  Всё началось дня через три после того, как они покинули "Спрутон". Валерий чувствовал себя хорошо (в голове перестало шуметь, а каждый вздох уже не сопровождался режущей болью). Сами собой распределились немногочисленные обязанности в их группе. В течение дневного перехода оба старательно собирали попадающиеся на пути грибы, ягоды, орехи и складывали их. Олеся - в широкий карман на груди комбинезона, Валерий - в пакет, сплавленный из пламера. Ели один раз - вечером. С наступлением сумерек заранее подыскивали место для ночлега, потом занимались каждый своим делом. Олеся, сняв цилиндрический защитный кожух с форфа, кипятила воду и готовила горячее блюдо из того, что обоим удалось найти за день, а Валерий собирал хворост для долгой ночёвки и мастерил лежанку из лапника. Мороз ниже пяти градусов не опускался, поэтому жара от костра хватало, чтобы спокойно пережить ночь. Голод особенно не чувствовался - ели всё, что попадалось. Обоим казалось, нужно преодолеть ещё два или три перехода, и они непременно окажутся за пределами экранирующей радиосигнал зоны.
  Однажды утром они проснулись под десятисантиметровым снежным "одеялом". Перебросившись несколькими словами, стали неспешно собираться. Тут-то и начались странности. Валерий не обнаружил рулон пламера, который всегда клал под голову; Олеся не нашла "котелка" - защитного кожуха форфа. Переглянувшись, они переворошили всю поляну, но вещи бесследно исчезли. Дальше - больше.
  На следующую ночь пропала половина инструментов из закрытого чемоданчика и пакет, в который пилот собирал съестное. Затем - сам чемоданчик, который Валерий предусмотрительно поставил на ночь между телами. А потом необъяснимые события посыпались как из рога изобилия.
  К концу первой недели обоим стало ясно: на их примере рушатся фундаментальные математические постулаты. Возможность реализации любого случайного события превратилось для них в догмат с непреложным стопроцентным исполнением.
  Примеров были сотни. Если ветка срывалась с дерева, то она непременно попадала либо в Валерия, либо в Олесю. Причём рядовое падение не было безобидным: обязательно оказывавшийся на ветке острый сук распарывал кожу до крови. Если они набредали на болотце с целыми полями клюквы, то ягода росла так далеко, что добраться до неё было невозможно. (Однажды Валерий всё-таки рискнул и едва не утонул, угодив в бездонную полынью.) Если они выходили к реке, чтобы напиться, то неизбежно кто-нибудь из них или оба сразу, соскальзывали в воду, несмотря на все меры предосторожности.
  Теперь дневные переходы стали вполовину короче, потому что постоянно приходилось либо сушиться, либо выбирать из волос целые горы репья, либо подручными средствами перевязывать многочисленные царапины, порезы, раны. Они пытались вместе анализировать шквал случайностей, но бросили это занятие после того, как случилось самое неприятное.
  Проснувшись как-то утром, они не нашли форфа. Но потеря фонаря огорчила их мало. Страшнее было другое: непонятно как подобравшийся огонь расплавил подошвы ботинок, превратив их в горбатые коромысла. Обоих удивило не то, почему обувь не загорелась, подвергнувшись точечному нагреву, а то, что никто из них не проснулся...
  
  Прошёл месяц...
  Лес засыпало снегом. Мороз сковал реку. Мир впал в зимнюю спячку.
  С питанием становилось всё тяжелее. Замёрзшее болото теперь позволяло безбоязненно собирать ягоду, но снег толстым слоем завалил ягодники. Можно было целый час носком ботинка ковырять кочки и найти лишь пару замёрзших клюквин. Иногда выручал кедровник. Если встречалось дерево с шишками, Валерий искал массивный сук и начинал методично бить по стволу. Шишек падало немного, к тому же почти все они оказывались либо пустыми, либо больными, однако тех немногих, что содержали в себе полноценные зёрна, хватало, чтобы продержаться ещё одни бесконечно долгие сутки.
  Олеся сильно ослабла. Она подолгу лежала на высоком валке из хвои и виновато смотрела на Валерия. Пилот её не торопил. Укрыв девушку лапником и подбросив в костёр сухих веток, он отправлялся бродить по лесу в поисках еды. Если везло и он находил нанизанные белкой на веточки высохшие рыжики, то возвращался довольный, обжаривая на прутике добычу и угощая Олесю. Девушка отказывалась, но пилот умел быть настойчивым. Если же ничего найти не мог, то соскабливал веткой живицу и приносил её, словно мороженое на палочке. Олеся улыбалась, безропотно жевала горьковатую смолу и поднималась...
  Ещё через восемь дней Валерий понял, что сил у Олеси не осталось. Виноватая улыбка застыла на её впалых щеках; тонкие синие губы что-то тихо шептали.
  Валерий наклонился.
   - ... можешь меня оставить... ни у кого нет права упрекнуть тебя...
  Валерий погладил тонкую, почти прозрачную руку и отвернулся. Слёз не было. Они не могли родиться в душе, залитой антарктическим льдом.
  Повернувшись через минуту, он с улыбкой сказал:
  - Мы обязательно выберемся... Я обещаю! А пока полежи. - Он заботливо накрыл её припорошенной снегом веткой. - Я скоро...
  Олеся ничего не ответила. Возможно, она его уже не слышала.
  Валерий придвинулся к костру, выбрал прямой сук полутораметровой длины, сунул тонким концом в огонь. Пока пламя жадно вгрызалось в расщеплённые волокна, пилот с тревогой посматривал на лежащую с открытыми глазами девушку.
  Вдруг Валерия словно током ударило.
  Отбросив сук, он дрожащей рукой полез в небольшой кармашек на правом плече. Пальцы не слушались. Наконец, пилот вынул два прямоугольника каменной твёрдости - питательный биоконцентрат! Он метнулся к Олесе, погладил её по мокрому от растаявшего снега лицу. Девушка непонимающе посмотрела на него. Валерий заставил Олесю открыть рот и положил на язык одну пластинку. Вторую вложил в её холодные бесчувственные пальцы.
  - Я скоро... - шепнул он и, выхватив из огня сук с обожжённым концом, побежал в лес.
  Он торопился. Завывания ветра обещали затяжную метель. Если он до вечера ничего не добудет, то бивак у высокой сосны станет последним для них обоих.
  Два часа Валерий рыскал по лесу то приближаясь, то удаляясь от стоянки. Он молился, чтобы ему попался хоть какой-нибудь зверь. Один раз он увидел зайца, но преследовать его не стал - беляк находился слишком далеко.
  Почти отчаявшись, Валерий вышел на большую поляну и замер.
  Он смотрел и не верил своим глазам...
  В двадцати метрах впереди, накрытая развесистыми ветками столетней лиственницы стояла древняя постройка. Ей было, наверное, не меньше пяти десятков лет, потому что пилот никогда не встречался с такой необычной формой - в виде вытянутой бочки. Сделав несколько шагов, Валерий заметил покосившийся навес, под которым угадывались сложенные "костром" длинные позеленевшие поленья.
  Валерий с громким воплем рванулся вперёд...
  Возвращаясь на бивак торопливым шагом, он никак не мог поверить в чудо, раз за разом прокручивая в памяти последние полчаса...
  Приблизившись к двери, он с трудом прочитал выцветшую надпись: "БАЛОК 3. ХОЗЧАСТЬ". Войти сразу не смог - петли для навесного замка были туго скручены толстой проволокой. Пока отыскал под навесом необходимой толщины арматуру, пока возился со скруткой, прошло минут десять. Наконец, дверь открылась...
  Валерий с трепетом в сердце переступил высокий порог.
  Внутри балок делился на три примерно одинаковых помещения. В первом - вешалка, покосившийся умывальник и огромная металлическая печь в загородке из термостойкого материала. Во втором - массивные стеллажи со всякой железной и пластмассовой мелочью. В третьем - две кровати и вытянутый столик между ними. Над кроватями висело несколько длинных полок. Повсюду на стенах серебрился иней.
  Валерий сбежал по ступенькам, выбрал несколько поленьев без мха и вернулся в балок. Вычистил золу, затопил печь. Первые минуты долго кашлял: забитая паутиной и листьями труба не пропускала дым. Но потом пламя пробило дорогу, труба загудела, гоняя горячий воздух по всему помещению. Сорвав с вешалки какие-то тряпки, Валерий застелил ими одну кровать и поспешил в обратный путь.
  Сначала Олеся ему не поверила - Валерий говорил торопливо, сбивчиво, часто обрывая слова резким истеричным смехом. Тогда пилот с торжествующим видом показал ей узкий блокнот, который при растопке сунул в карман. Только теперь лицо девушки озарила радость. Она попыталась подняться. Валерий кинулся ей помогать.
  Шли медленно, часто делая остановки. Перебивая друг друга, строили планы на ближайшее будущее. На краю поляны замерли, любуясь столбом дыма, вырывающегося из высокой трубы. Сладко запахло домом...
  Валерий правой рукой обхватил Олесю, а левой, с зажатым в ней длинным шестом, пробовал снег, потому что где-то здесь на обратном пути он провалился в неглубокий ручей.
  Оказавшись у лесенки, замерли. Говорить не могли. Хотелось поскорее забраться в тепло и проспать часов тридцать, не опасаясь, что замёрзнут во сне.
  Валерий осторожно подтолкнул девушку наверх, и в этот момент услышал шорох. Олеся стояла на верхней площадке, непонимающе поглядывая на пилота.
  Валерий приложил палец к губам, потом медленно обернулся...
   Только теперь он понял: спасительная находка старого геологического вагончика не была исключением из правила в череде непрерывных несчастий, - она оказалась их естественным логическим завершением.
  Рядом с навесом стоял огромный медведь. То ли запах дыма его потревожил, то ли давно не слышанные им человеческие голоса. Медведь едва заметно шевелил большой головой и угрюмо наблюдал за людьми.
  Валерий шагнул на ступеньку, но понял, что убежать не успеет. К тому же тонкая металлическая дверь с десятисантиметровым утеплителем внутри едва ли спасёт их от звериного гнева.
  Перехватив шест с обугленным концом, пилот приготовился...
  Медведь тряхнул мощным задом, выдохнул облачко пара и бросился на человека.
  Над головой пилота пискнула испуганная Олеся, прижавшись спиной к двери.
  - Прячься внутрь! - крикнул Валерий, уворачиваясь от огромной лапы.
  Взвихрив снег, медведь пролетел мимо, потом развернулся и с рёвом кинулся вновь. Вторично уклониться пилот не успел - мощным ударом его отбросило к правой стенке балка, где лежал ворох металлических обломков. Шеста в руках не оказалось. Валерий поискал его глазами. Не нашёл.
  Медведь встал на задние лапы, широко раскрыл пасть и угрожающе заревел. От оглушительного рыка с шумом поднялись в воздух перепуганные птицы, со столетней лиственницы посыпался иней.
  Медведь уже вспарывал задними лапами снег, а Валерий продолжал лихорадочно соображать, как же заставить зверя отступить. Ничего не придумав, он принялся торопливо шарить вокруг в поисках оружия. В руку попал обрезок арматуры. Понимая, что времени нет, и он катастрофически опаздывает, пилот выдернул из кучи прут, упёр его одним концом в смёрзшийся конгломерат железа, другой направил под небольшим углом навстречу зверю.
  Ещё один кусок он успел извлечь за миг до того, как разъярённый медведь навалился на него всей своей многосоткилограммовой массой. Валерий выставил и второй прут, но с ужасом понял, что он слишком короток, и его нельзя упереть в ледяную глыбу.
  Пилот хотел отбросить его в сторону, но медведь был уже рядом.
  Раскрыв чудовищную пасть и дыша на человека смрадом, он потянулся к его лицу. Шершавый, трёхсантиметровый толщины прут с хрустом вошёл в огромное волосатое тело. Валерий успел улыбнуться, но радость оказалась недолгой: второй прут - короткий, - который он так и не успел выбросить, оказался между его телом и тушей медведя. В агонии зверь рванулся к человеку, насаживаясь на второй стержень, одновременно, вгоняя его в тело пилота.
  Боли Валерий не почувствовал. Живой, вздрагивающий пресс за секунду раздавил, растёр, размазал его по металлическому хламу, заставив худым телом почувствовать каждый бугорок, каждую выпуклость на проржавевших обломках...
  
  ...Его разбудила тишина.
  Скосив глаза, Валерий увидел угол столика, вторую койку, длинные полки с пучками пыльных сухих растений. Пахло пряной травой и ароматным мясным варевом. Валерий попытался встать, но не смог, с удивлением обнаружив, что привязан толстой верёвкой к кровати!
  Ничего не понимая, он откинулся на спину, продолжая прислушиваться. Скоро стали различимы отдельные звуки: потрескивание дров в печке, слабый шум ветра за стенами балка, глухие удары под полом. Валерий ещё не успел разобраться в их природе, когда дверь скрипнула, по полу простучали каблуки, и у самых своих глаз он увидел улыбающееся лицо Олеси.
  - Выкарабкался! - засмеялась она и принялась развязывать на его груди тугой узел.
  - А... зачем это?.. - Валерий глазами указал на прочные путы.
  - Тебя лечить непросто... - девушка, наконец, справилась с узлом, торопливо размотала верёвку и кинула её на свою кровать. - Все пять дней ты как одержимый продолжал сражаться с медведем. Вот и пришлось...
  - Он... убежал?..
  - Убежал! - засмеялась Олеся. - Только недалеко - до нашей кастрюли!
  Валерий понял, откуда запахи.
  - Значит, всё хорошо?..
  Спрашивая, он не был уверен, что получит положительный ответ.
  Девушка испытующе посмотрела на него.
  - При экономном расходовании, медвежатины нам должно хватить месяцев на пять-шесть. А там - весна...
  - Весна... - эхом повторил Валерий и быстро спросил: - Ты сказала, я провалялся пять дней?!
  - Сегодня шестой, - отозвалась Олеся. - А почему это тебя удивило?
  - Да так...
  Валерий попытался сесть. Девушка помогла ему.
  Только сейчас пилот заметил, что раздет.
  - Наверное, было нелегко затащить меня в балок? - спросил он.
  Олеся отвернулась.
  - Нелегко - не то слово. Я больше боялась не раны, а твоего покрытого жуткими шрамами тела... Ты раньше попадал в аварию?..
  - Было дело... - уклонился от прямого ответа пилот.
  Олеся понимающе кивнула.
  - Права была Ариша... - неожиданно сказала она.
  - В чём? - не понял Валерий.
  - У тебя поразительная, просто невероятная регенерация тканей. Любой другой на твоём место не прожил бы и суток!
  - Это правда... - почему-то не слишком весело согласился Валерий.
  Девушка как-то странно посмотрела на него и спохватилась.
  - Чего я сижу?! Тебя же поить бульоном нужно!
  Олеся вспорхнула, добежала до печки, откуда послышался приятный звон кастрюли.
  Валерий в блаженстве закрыл глаза.
  
  Уже давно ровное дыхание уснувшей Олеси наполняло балок, а Валерий всё никак не мог заставить себя сомкнуть глаз. Его выздоровление проходило на фоне странных метаморфоз. С одной стороны он с приятным удивлением осознавал возвращающиеся с каждой минутой силу и крепость, а с другой - ощущал внутри себя нарастающую сосущую пустоту, словно увеличение мышечной массы одновременно выкачивало из него что-то очень-очень важное, - то, без чего он не мог жить. Кроме того, очнувшись после многодневного забытья, он с удивлением обнаружил полную ясность в том событии, которое до встречи с медведем ставило его в тупик. Неожиданно всё произошедшее с Ноком стало понятным. Валерий ещё не успел осознать, откуда проистекает не подкреплённая ничем уверенность, однако, в справедливости и истинности своих рассуждений нисколько не сомневался.
  Логическая цепочка довольно легко потянулась с того момента, когда Нок во время падения винтолёта стукнулся головой. Где тогда лежал трассолог? Возле мембраны багажного люка! Именно в том месте, где стерильность грузового отсека оказалась нарушена странным беловатым налётом... После удара на лбу у Нока появилась глубокая ссадина. (А ведь именно лобная кора, имеющая особое название - гранулярная - является эволюционно самым молодым типом коры; интимная структура и входящие в её состав интернейроны - едва ли не самые загадочные и сложные для понимания макро- и микроструктуры нервной системы человека.)
  Весьма вероятно, что Нок, получив ссадину, инфицировался неким веществом, которое непонятным образом оказалось в стерильном грузовом отсеке. Заражение могло носить весьма скоротечный характер. В этом случае инфекция проникла в тимус, являющийся центром иммунной системы. По какой-то причине Т-лимфоциты утратили способность отличать свои клетки от чужих, и макрофаги с В-лимфоцитами не приступили к защите организма от внешнего врага. В принципе, в этом нет ничего удивительного. Природа преподносит иногда более курьёзные случаи.
  Дальше процесс инфицирования мог развиваться на примере микроскопического паразита - плоского червя-трематода, обладающего удивительным жизненным циклом и совершенно невероятным механизмом его обеспечения. (Всю свою жизнь трематод проводит в организме муравья, но размножается он в печени овцы. Сложность задачи, которая встаёт перед трематодом, достигшим стадии размножения, невероятная: из организма муравья он должен попасть в организм овцы. Задача сложная, потому что овцы, как правило, муравьёв не едят и специально за ними не охотятся. Для выполнения этой задачи трематод, достигший стадии размножения, проникает в мозг муравья и вынуждает свою жертву вести себя самоубийственным образом: порабощённый муравей вместо того, чтобы оставаться на земле, взбирается по стеблю растения и, замерев на самом кончике листа, поджидает овцу. То есть трематод "завладевает" телом хозяина и распоряжается им по своему усмотрению.)
  Если нечто подобное произошло с Ноком, то становится понятным его неадекватное поведение. Сейчас остаётся только гадать, насколько глубоко изменения затронули мозг юноши, но одно не вызывает сомнения: у трассолога поменялись и ритмы, управлявшие биологическими часами. Водитель ритма - пейсмекер - сыграл с ним злую шутку, заставляя бодрствовать всю ночь, а днём пребывать в полусонном состоянии. Допустимо и то, что изменению, а возможно и полному вырождению подверглось и надхиазматическое ядро гипоталамуса, контролирующего многочисленные ритмы жизненных процессов - температуру тела, сердечные сокращения, дыхание, кровообращение и прочее.
  Если предположение верно, то проясняется многое из того, что на дисплее диагноста в медицинском боксе показалось Валерию полной несуразицей: проведя сравнение между полученными характеристиками Нока "А" и Нока "В" по сотне параметров, электронный анализатор обнаружил совпадений менее двадцати пяти процентов!.. Выходит, Нок, оставшийся с Аришей в "Спрутоне", был совсем другим человеком?!
  
   ...воспринимался неадекватно. Он решил, что внутренний выстилающий слой амниона - лануго - изменил коэффициент сцепления с эпидермисом кожи, приспосабливаясь к новым условиям внутри оболочки. Но возникшие из небытия голоса не могли быть результатом сенсорных перестановок. Человек подумал о синестезии, потому что не сумел найти другого объяснения необычному состоянию своего организма, когда, не открывая глаз, он спокойно наблюдал за происходящим вокруг.
  Сначала картины путались, то накладываясь друг на друга когерентными волнами, то растягиваясь до бесконечности. В какой-то момент диффузия отдельных слепков прекратилась, и он понял, что находится не в амнионе, а в цилиндрической стеклянной камере, заполненной бесцветной жидкостью. Он хотел удивиться, но не сумел - чувства не наполняли его, навсегда оставшись за тонкой границей хрустального саркофага. Человек мог видеть, слышать, но дать внутреннюю эмоциональную оценку новым знаниям не мог. С бесстрастностью криотронного мозга он впитывал слова, роняемые двумя мужчинами, застывшими рядом с его прозрачным гробом.
  - Он может нас слышать?
  - Абсолютно исключено! Никакой мозговой активности в последние двадцать дней.
  - Но он жив?
  - Конечно.
  - Скажите, а почему его тело покрыто чудовищными рубцами? Разве лануго амниона не регенерирует ожоги?
  - Дело в том, что его обнаружили не в защитном коконе...
  - То есть?
  - Оболочка амниона построена с использованием вторичных Ван-дер-ваальсовых связей. Уникальность и прочность комплементарных структур определяется высокой избирательностью и большой площадью взаимодействия на уровне атомных группировок или зарядов по принципу "ключ-замок". Таким образом, слабые взаимодействия в совокупности обеспечивают достаточно сильное притяжение, способное противостоять разрыву, вызванному тепловыми движениями, но они были не в состоянии выдержать звёздные температуры, возникшие в момент взрыва реликтона. Ни одна модель термоинверсора не способна отвести поток излучения подобной интенсивности.
  - То есть, вы хотите сказать, амнион просто испарился?
  - Ни весь. Мы обнаружили несколько фрагментов...
  - Тогда каким образом выжил оператор?
  - Пока мы не готовы ответить на этот вопрос. "Молох" "просеял" мощнейшими сканерами куб пространства с гранью в миллион километров и обнаружил твёрдого вещества не более ста килограммов. Из них семьдесят четыре - вес оператора.
  - А остальные двадцать?
  - Минеральные структуры, аналогов которым на Земле не обнаружено.
  - Что говорят эксперты?
  - Единого мнения нет. Медики апеллируют к уникальности оператора, ссылаясь на то, что это единственный в своём роде случай, когда не участника подбирали для эксперимента, а эксперимент готовили под конкретного человека.
  - Методика "Феникс"?
  - В некотором роде... Футурологи четверть века назад составили прогностическую карту вероятностного периода физического обнаружения реликтона. Исходя из полученной даты стали искать кандидата в операторы. Отслеживание началось ещё до его рождения. Это касается, прежде всего, способности кожи к энергетическому питанию. Воспитание будущего оператора проходило под ежесекундным медицинским контролем. К двадцати годам в нём в полной мере реализовалась мечта человечества о длительном пребывании в автономном режиме в условиях открытого космоса без поддержки космического корабля. Оператор, сам того не подозревая, обладал невероятным набором способностей. Замена механорецептора во внутреннем ухе сделала его высокочувствительным магнетометром, систематические тренировки гиперчувствительности сетчатки глаза позволили увидеть минимальную "порцию" света - один фотон, а растормаживание гипоталамуса микроволновыми излучениями многократно повысило способность организма стремительно адаптироваться к жёсткой радиации, неблагоприятному газовому составу атмосферы, крайне высокой и крайне низкой температурам.
  - Вы хотите сказать, что оператор выжил благодаря набору редких качеств?
  - Нет. Реально его способностей должно хватить для поэтапного адаптирования, например, в условиях марсианского климата. Примерно через полгода, он смог бы находиться на планете без кислородного аппарата и термокостюма. В вакууме оператор может выжить только внутри амниона, хотя, с некоторой натяжкой, оболочку-кокон можно рассматривать как своеобразную "одежду".
  - Тогда что сохранило ему жизнь?
  - Вещество от испарившегося при взрыве астероида равномерно облепило его тело, как если бы он являлся гравитационным центром. Инородная ткань методом диффузии проникла в эпидермис кожи и образовала тончайший покров, практически заменивший оператору его собственную кожу. Биологи склонны считать, что именно благодаря этому слою оператор и выжил. Обнаружили его случайно и лишь потому, что он находился внутри рыхлой вспененной массы, имевшей вид ноздреватого осколка астероида. Если бы не биосканеры высокой чувствительности - на обломок никто не обратили бы внимания.
  - А где сейчас это вещество?
  - Видите ли... спасатели посчитали пористое образование остатками разрушенного звёздной температурой кокона. Они утилизировали его...
  - Как! И не оставили образцов?!
  - В кислородной атмосфере медицинского изолятора вещество стало самопроизвольно светиться, одновременно теряя кристаллическую структуру... Медики опасались заражения...
  - Значит, всё пошло в аннигилятор?
  - К сожалению...
  - А что показала телеметрия?
  - Наблюдение велось с двенадцати мобильных и двадцати стационарных спутников. Все мобильные следящие системы испарились вместе с астероидом. По непонятной причине, сигналы от них перестали поступать за тридцать-сорок секунд до взрыва. Не уцелел и первый эшелон стационарных спутников... Не пострадавшие системы передали объём информации, сопоставимый с Всемирным Хранилищем Знаний.
  - Ошибки быть не может?
  - Физики выдвинули интересную гипотезу: саморазрушение реликтона вызвало появление спирали, на которую за доли секунды записались повторившиеся триллионы раз одни и те же сигналы со спутников.
  - Разве их до сих пор не расшифровали?
  - Только незначительную часть...
  - И что в ней?
  - После предварительного изучения все полученные сведения ввели в минимаксовый вариатор Мэнца, и он выдал упрощённую схему объекта, состоящего из множества слоёв: экзоспориальной цитоплазмы, нескольких внутренних оболочек, кортекса, двух мембран и нуклеоида.
  - Я не цитолог...
  - Микробиологи утверждают: своим экспериментом мы уничтожили не кусок камня, а живую спору, величиной с Джомолунгму... Но это ещё не всё. Томография установила наличие в теле оператора небольшого уплотнения, структура которого аналогична схеме объекта, составленного вариатором Мэнца...
  
  Валерий проснулся на рассвете. Олеся ещё спала.
  Стараясь не разбудить девушку, он осторожно встал, приблизился к небольшому круглому оконцу над столиком и заглянул в него. За стеклом стояла морозная мгла. Валерий прислонился горячим лбом к толстому слою изморози и замер, боясь случайно расплескать непередаваемое чувство абсолютного понимания происходящего, которое нахлынуло на него за миг до пробуждения. Он дышал редко, подолгу задерживая воздух в наполненных до отказа лёгких, пока с ужасом не понял, что может не дышать совсем...
  Испарина покрыла лоб, растопив причудливые ледяные узоры.
  За спиной зашевелилась Олеся. Валерий напрягся.
  Скрипнула кровать, девушка осторожно коснулась его плеча.
  - Тебе плохо?.. - спросила она с тревогой.
  Валерий обернулся.
  Льющийся через оконце бледный свет не позволил увидеть лица Олеси.
  Осторожно коснувшись её руки, Валерий быстро ответил:
  - Со мной всё в порядке...
  Он сел на стул. Олеся продолжала стоять. Валерий заметил, что всё ещё держит её за руку.
  Сглотнув ком в горле, с трудом заговорил:
  - Выслушай меня и постарайся поверить... - Пальцы девушки задрожали, подстегнув пилота. - Ради твоего же блага я не могу сказать всего. Надеюсь, ты сама поймёшь... потом. А сейчас - одевайся.
  - Зачем?..
  - Мы уходим.
  - Куда?!
  - К винтолёту.
  - Валера, ты что?! До него два месяца пути!..
  - Ты ошибаешься! - пилот сжал ладонь девушка. - Если я тебе скажу, что сегодня вечером над тобой будут кружить спасатели, ты мне поверишь?
  - Н-нет...
  - Тогда мне придётся это доказать!
  Отпустив похолодевшую руку Олеси, он стал одеваться. Девушка торопливо набросила на плечи порванный полушубок, служивший ей одеялом, и замерла у стола. Валерий быстро натянул комбинезон, тщательно зашнуровал ботинки.
  - Пошли.
  Он оглянулся и увидел огромные, расширенные от ужаса глаза Олеси.
  Мягко, но требовательно попросил:
  - Поверь мне и... ничего не бойся!
  Он направился к двери, распахнул её настежь, с удовольствием вдыхая свежий морозный воздух. Не оборачиваясь, шагнул в темноту. Олеся послушно последовала за ним. У неё ещё оставалась надежда, что холод и темнота быстро отрезвят Валерия, и он вернётся в балок, однако мужчина уже широко ступал по глубокому снегу.
  Почему-то он двинулся не в ту сторону, откуда они пришли несколько дней назад, а в направлении близкого увала, на котором, по непонятной причине, не росло ни одно дерево.
  Валерий шёл по целине, не замечая ни мороза, ни ветра. Олеся едва поспевала за ним.
  Перевалив гребень, она в нерешительности замерла - впереди клубился туман, совсем не похожий на привычную снежную позёмку. Валерий оглянулся, молча протянул руку, приглашая следовать за собой. И Олеся послушалась.
  Склон резко понизился - идти стало легче. Через некоторое время девушка обнаружила, что в снегу всё чаще стали попадаться голые валуны. Заметно потеплело. Туман немного поредел. Ещё через десяток шагов снег под ногами исчез - пошли сплошные камни.
  Спина пилота маячила впереди в пяти шагах, и Олеся не боялась заблудиться. Скоро стало так жарко, что пришлось снять полушубок. Некоторое время она несла его в руках, а потом положила в изгиб приметного дерева. Туман почти исчез. Сквозь его призрачную паутину девушка разглядела внизу... зелёные деревья! Она нагнала Валерия и зашагала рядом, с недоумением поглядывая то на него, то на окружавший её зеленеющий лес.
  Чудес не бывает, думала она. Если снега под ногами нет, значит, он должен был растаять и ручьями устремиться вниз. Однако почва выглядела сухой, а многочисленные мелкие листочки на деревьях говорили о том, что снег здесь стаял давно. Олеся ничего не понимала.
  Спуск с увала занял не больше часа. За это время они успели пересечь не одну климатическую зону: от суровой снежной зимы до континентального сухого лета. Олеся давно расстегнула утеплённый комбинезон, сняла капюшон и освободилась от перчаток, а температура окружающего воздуха всё повышалась.
  Прошёл ещё один час сюрреалистической "прогулки".
  Они вошли в лес, сразу показавшийся Олесе знакомым. Через несколько шагов она в нерешительности остановилась...
  Там, где кончался осинник, проступило яркое пятно палатки.
  - Как!.. Как такое может быть?! - Олеся схватила пилота за руку.
  Валерий покачал головой.
  - У нас мало времени... Потом... Если успею - расскажу...
  Они одновременно побежали вперёд.
  У кромки леса девушка замерла и привалилась боком к тонкой берёзке - прямо перед ней стоял сверкающий лаком ВТЛ-12. Новенький, без единой царапины, он выглядел ненатурально среди осеннего многоцветного леса.
  Наверное, Валерий так не думал. Он решительно направился к кабине, распахнул её и исчез внутри. Через минуту появился из багажного отделения с массивным свёртком в руках.
  На непослушных ногах Олеся медленно побрела к нему.
  Без спешки и суеты пилот снял полосатый чехол, раскатал содержимое на песке в двух шагах от воды, потом вставил баллончик с газом в переходную муфту и вынул предохранительный клапан - послышалось громкое шипение. Через минуту перед ошеломлённой девушкой лежала ярко-оранжевая лодка.
  - Зачем нам лодка? - спросила она.
  - Не нам. - Валерий быстро взглянул на неё. - Тебе...
  Пилот ловко собрал из трёх частей складное весло, протянул его девушке.
  - Держи.
  Олеся взяла.
  Валерий стащил лодку в воду, оставив один конец на песке.
  - Садись.
  Олеся не двинулась с места.
  - Пожалуйста... - В глазах пилота она прочитала муку.
  - А ты?.. - Олеся продолжала стоять на берегу.
  - У меня... другая задача...
  - Какая!
  - Не сейчас. - Валерий протянул к ней руку. - Прошу тебя, садись! Я могу не успеть...
  Олеся шагнула вперёд, забралась в лодку, держа в руке весло. Измученное лицо пилота осветилось виноватой улыбкой. Прежде чем оттолкнуть лодку от берега, он снял с руки опознавательный браслет и вложил его в горячую женскую ладонь.
  - Что это значит?.. - В глазах Олеси стояли слёзы.
  - Плыви к противоположному берегу и жди там! - Пилот с силой оттолкнул лёгкое судёнышко.
  - Чего ждать?.. - Олеся привстала в лодке.
  - Ты сразу поймёшь! - крикнул Валерий и побежал наверх.
  Плавно отталкиваясь веслом, Олеся видела, как пилот запрыгнул в кабину, как заработал мощный винт, как поднятые воздушным потоком листья волчком завертелись в горячем воздухе.
  Винтолёт резко взмыл в воздух и сквозь проломленные падением вершины устремился на север...
  
  Пронзительно загудел зуммер, предупреждая пилота о недопустимых взлётных перегрузках. Валерий ударом кулака разбил пластиковый колпак с предохранителем - нудный звук сразу пропал. Ещё увеличив скорость, пилот оглядел далёкий горизонт, радуясь красочному закату - последнему в его жизни...
  ...Косогор он узнал сразу. Правда, с момента памятного посещения здесь произошли разительные изменения. Ящики уже не лежали неровной линией. Они вообще не лежали, потому что их нигде не было. Там, где произошёл взрыв защитной сферы, теперь покоился тёмно-фиолетовый сгусток, округлой формы с неровными краями. На приближение винтолёта он отреагировал ритмичной пульсацией рубиновых прожилок и интенсивными всплесками-спикулами похожей на жидкость тягучей поверхности.
  Винтолёт завис над тёмным пятном, подождал, пока кончится пульсация, а всплески превратятся в мелкую рябь, потом плавно пошёл вниз.
  Валерий выключил двигатель и стал ждать.
  Мысли абстрагировались от реальности, вернув пилота в зал, где кроме прозрачного цилиндра с неподвижным телом внутри и двух мужчин, застывших снаружи, ничего не было. Всей кожей пилот ощутил лёгкое покалывание, и вдруг чувства, которых он был лишён, находясь в гидрокосмосе, разом нахлынули на него. Эмоциональный фильтр не выдержал, заставив слёзы политься из глаз. Пилот не вытирал их, до мельчайших подробностей вспомнив одно далёкое жаркое утро на берегу океана...
  Ему было тогда не больше пятнадцати лет. Занимаясь сёрфингом, он не рассчитал скорости волны и вылетел на пляж. К несчастью, доска врезалась в пологий берег, и в песчинки разметала замок, который карапуз лет шести строил не один час. Пилот до сих пор помнит глаза мальчика: они наполнились таким неизбывным горем, словно малыш лишился не песочного города, а всей обозримой Вселенной...
  Валерий не знал, КАК всё произойдёт, но был уверен, что боли не почувствует, потому что биологическое значение боли для Homo sapiens определяется тем, что она вызывает оборонительную реакцию, направленную на сохранение целостности живого организма. А целостности как раз и не будет. Будут молекулы, атомы, будут элементарные частицы, способные в определённый момент самопроизвольным образом сложиться в то, что никогда не ведало земной боли...
  
  Олеся добросовестно выполнила наказ пилота. Застопорив лодку в плавнике на другом берегу старицы, она смотрела в ту сторону, куда улетел винтолёт. Ждала недолго...
  Над кронами деревьев появился тёмный шар, тут же распавшийся на множество сегментов. Из его центра в зенит ударил тонкий серебристый луч. Он простоял всего несколько секунд, а потом растаял. Без следа.
  Олеся подняла голову, и увидела над собой овальное тело спасательного модуля. Его боковые двери были распахнуты. Двое мужчин в одинаковых оранжевых комбинезонах скользнули вниз по тросам.
  Через минуту чьи-то заботливые руки уже укладывали её в специальную корзину.
  - Вы... видели?.. - Олеся указала на небо.
  Спасатель проследил за её рукой и с улыбкой ответил:
  - Исключительно редкое явление - второй конец радуги уходит прямо в зенит...
  
[]
  
  
КОНЕЦ.
  
2006г.
  
  

Справочный материал:

  
   Сокращения:
  фантер - фантастический термин.
  греч. - древнегреческий язык.
  нем. - немецкий язык.
  лат. - латинский язык.
  англ. - английский язык.
  
  Авран - многолетняя ядовитая трава семейства норичниковых; растёт в болотитстых местах.
  Алло... (греч. allos - другой, иной) - первая составная часть сложных терминов, обозначающих связь одного предмета с другим.
  Аллоплант - используется в аллопластике (аллопластика - метод восстановительной хирургии, состоящей в устранении дефектов органов или тканей материалами неживотного происхождения).
  Амнион (греч. amnion - зародышевая оболочка) - обололчка, предохраняющая высших позвоночных от механических повреждений.
  Анкрауд (фантер) - электронная система принудительной посадки.
  Биоморф (фантер) (греч. bios жизнь + греч. morphe форма)- человек, заменивший отдельные части или некоторые органы своего тела.
  Бифуркация - раздвоение, разделение, разветвление чего-нибудь.
  Веллметалл - твёрдый как сталь гофрированный картон.
  Винтолёт (фантер) - летательный аппарат.
  Гликозиды - группа органических соединений растительного происхождения; оказывают сильное физиологическое действие.
  Гликсоид (фантер) - деталь интерьера винтолёта.
  Глиссада - траектория полёта летательного аппарата при снижении.
  Горст - участок земной коры, ограниченный тектоническими разрывами (обычно сбросами) и поднятый по ним относительно смежных участков.
  Грабен (нем. Graben - ров, канава) - участок земной коры, ограниченный тектоническими разрывами и опущенный по ним относительно смежных участков.
  Дистимия - подавленное, тоскливое настроение.
  Дисфория - психическое состояние, характеризующееся злобно-тоскливым настроением, раздражительностью, доходящей до взрывов гнева с агрессивностью.
  Инсоляция - облучение поверхности Земли солнечными лучами.
  Ихнолог - специалист по ихнологии (ихнология - раздел палеонтологии, изучающий следы передвижения и жизнедеятельности вымерших организмов).
  Кат - палач.
  Клипса (фантер) - аудиоустройство с идентификационным штрих-сканером для прослушивания треков, прикрепляемое к мочке уха с помощью быстросъёмных зажимов.
  Континуальный - непрерывный, постоянный.
  Курсограф (фантер) - электронавигационный прибор для автоматической записи в кристалле памяти курса летательного аппарата.
  Лануго (лат. lanugo - пух, пушок) - очень тонкие волосы.
  Литоглифика - резьба по камню.
  Ложемент - имеющее определённую форму сиденье кресла для лётчика.
  Люмен (фантер) - хемилюминесцентный фонарь.
  Палеоэтнография (греч. palaios - древний) - наука, изучающая материальную и духовную культуру навсегда исчезнувших народов.
  Панегирик - восторженная, неумеренная похвала.
  Пандус - пологая наклонная площадка.
  Пламер - полиэтиленовая лента, по прочности не уступающая металлу из-за того, что молекулы в ней не свёрнуты в клубки, как в простом полиэтилене, а вытянуты в длинные, ориентированные строго в одну сторону цепи.
  Позиционирование - определение местоположения.
  Релаксация - расслабление, уменьшение напряжения.
  Ретроспекция - взгляд в прошлое.
  Рецессия - спад, отступление.
  Сёрфинг - вид водного спорта: спортсмен скользит по гребням волн, стоя на специальной доске.
  Сигран - синтетический гранит.
  Синестезия - соощущение; явление восприятия, когда при раздражении данного органа чувств наряду со специфическими для него ощущениями возникают и ощущения, соответствующие другим органам чувств ("цвтовой слух", "звуковые переживания").
  СЛУС (фантер) - спутниковое лучевое устройство связи.
  Сленг - слова и выражения, употребляемые людьми определённых возрастных групп, профессий, социальных прослоек.
  Спикулы - отдельные недолговечные столбы светящейся плазмы.
  Спорадический - единичный, случайный.
  Стрингер - продольное ребро корпуса самолёта, проходящее через весь корпус и придающее ему прочность и жёсткость.
  Тактильно - осязательно.
  Талион - возмездие.
  Танскер (фантер) - обзорный экран.
  Трансгрессия - погружение в прошлое.
  Тремор - дрожание конечностей, век при нервных заболеваниях.
  Фемтон (лат. femten - пятнадцать) - гипотетическая частица (10-15 см).
  Фибремакс - тугоплавкий поликристаллический муллит; используется для футеровки горячих поверхностей.
  Флайер (фантер) (англ. Fly - летать) - летательный аппарат.
  Флеймер (фантер) - зажигалка.
  Флуктуация - случайное отклонение величины от её среднего значения.
  Фолстер (фантер) - ремень с датчиками, крепящийся на горле (в бортовой компьютер поступает считанная микродатчиками информация о состоянии здоровья на момент старта).
  Фонема (фантер) - голосовое сообщение.
  Форф (фантер) - тритиевый фонарь.
  Этология - науке о поведении животных в естественных условиях.
  Хоризон - полипропилен с введёнными в него хрупкими крупинками сульфида цинка.
  Эпидермис - поверхностный слой кожи.
  
  
конец приложения
  
  
[]
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"