Аннотация: "Неформальный роман", из первой части "Блоха"
С косой чёлкой
Жизнь выплетает порой узор такой, что даже не приснится. Скептики могут поглядеть на свою скептику, грустные на свои слёзы, и всем: пора отправиться в путь, отправиться за жар-птицей, даже если она не существует. Только те, кто способен любить, могут стать любимыми.
* * *
- Миха!
- Серёга? Здорово, Серёга!
- Здорово, Миха!
- Ты откуда так рано?
- С поезда. А ты куда?
- Я на работу.
- Надо будет встретиться.
- Обязательно надо!
Решив вспомнить дикую неформальную молодость и отвлечься от вялой повседневности, я собрался сходить на концерт группы "Алиса". Концерт, ко всему, предвещал музыку двадцатилетней давности и обещал быть незабываемым.
За несколько месяцев перед этим в городе проходил ещё один концерт, на который я думал сходить. Только это была совсем иная музыка и, наверное, совсем другие люди. Но на концерт этот я не попал, потому что - в это время где-то в средней России упрямый тепловоз тащил меня по зелёным холмистым далям прочь от родных мест.
Однажды поздно вечером меня вытащили на улицу мои школьные друзья. Мы пили настоящий "джин" и запивали его настоящим "тоником". Один из товарищей был человек, с которым когда-то мы вместе "алисоманили". Именно через Миху я познакомился с "Алисой". В тот день благодаря встрече с ним я укрепился в уверенности пойти на концерт.
Через несколько дней я приобрёл билет, который дорожал неотступно каждые сутки. У кассы дворца спорта стояло несколько человек, приобретавших билеты на разные концерты. Судя по реакции пожилой кассирши на моё желание купить билет на "Алису" - именно она продавала билеты здесь двадцать лет назад.
В день концерта мне пришлось съездить туда-обратно на дачу. Там у меня сохранилась единственная футболка с "Алисой". Остальные футболки и разные, часто уникальные, рокерские атрибуты были розданы людям, в том числе Михе. А Миха, в свою очередь, растерял всё на многочисленных концертах. Существует такая традиция: футболки, шарфы ("розы") и прочее выбрасывать на сцену - такой вот знак одобрения. Иногда что-нибудь из выброшенного к общей радости оказывалось на музыкантах группы. Моя самая любимая футболка - "Чёрная метка" - была безжалостно и в тайне выброшена однажды мамой - так как представляла собой кучу неумело сшитых лоскутов.
Одет на концерт я был в чёрно-зелёных тонах и достаточно нелепо: зелёная куртка поверх футболки, а низ составляли зелёные штаны с накладными карманами и тяжёлые армейские берцы - любую другую обувь после концерта можно смело выбрасывать. На концерте, естественно, бывает жарко и приходится раздеваться. Некоторые вообще раздеваются до пояса. Однако мокрая кожа совсем не вдохновляет, в том числе собственная. А вот моя футболка, которая успела стать "старой", часто вызывала у встречных уважение.
* * *
Перед концертом мы встретились с Михой. Мы оба не хотели идти большой компанией и не хотели много пить. Миха сказал только, что нужно встретить его подругу.
Мы поспешили к метро, а потом вместе с ней пошли в "Бар". В баре этом я никогда не был, только заглядывал пару раз, не смотря на то, что бар уже давно существует под моим домом и около него постоянно веселятся молодые лица.
С Лерой Миха познакомился не далее, чем пару недель назад, оказавшись в одной тусовке где-то на Юго-Западе, и пара с тех пор была уже неразливаема. Неожиданно прозрев от пьяного угара, Миха сказал, что она - его. Она согласилась, и они стали принадлежать друг другу.
Столики бара были уже туго заняты людьми, которые "согревались" перед концертом. Почти на каждом столике стоял графинчик водки, даже если за столиком сидели одни девушки. Вскоре послышались разные возгласы, связанные с "Алисой", а из колонок послышалась музыка "Алисы". Сотрудница бара лишь радовалась за шумную молодёжь.
С Леркой я быстро нашёл общий язык. Когда она однажды сказала, что у неё есть примета, если на неё прольётся пиво, всё сложится удачно, я ни секунды не мешкая, махнул в её сторону своей кружкой - в шутку, конечно, и ничего не пролил.
После тёмного живого "Василеостровского" мы взяли в магазине ещё упаковку красного вина и постояли на спуске к Неве.
Улицы запестрели красно-чёрными цветами. Кажется, не было в городе места, где нельзя было встретить кого-нибудь с "Алисой". У дворца спорта было уже множество неформального народу, который был буквально везде. Вид молодых людей колоритно выделялся: много кожи, металла, разных фенек, шипов, значков, пёстрых футболок, балахонов, шарфов и так далее. На головах встречались невероятные причёски, часто раскрашенные в дичайшие цвета. Во всём изобилии неизменно преобладало всё красно-чёрное. Отовсюду слышались радостные крики и песни.
Мы подошли к фонтану и там влились в компанию. Со всеми перездоровались и перезнакомились. Ещё проходило много людей, с которыми здоровались тоже, а некоторые прыгали обниматься - на меня, хотя я никого ещё не знал. Однако всё же в толпе находились люди, с которыми были знакомы давным-давно и которые спустя годы всё-таки помнят, и это было ужасно приятно.
Постоянно непонятно откуда появлялось пиво, тара от которого обильно звенела и хрустела под ногами.
На входе во дворец спорта уже происходило столпотворение. Всю толпу, как это постоянно бывает, запускали через одну дверь. На этот раз, как ни странно, была ещё вторая дверь, а позже открыли и третью. Но входить в двери всё равно стало невозможно, когда сзади сформировалась плотная пробка из людей. Не смотря на все открытые двери, бока в очереди изрядно мяли, потому что со всех сторон неумолимо и волнообразно напирали: один напор, другой, третий, и всё снова откатывалось назад - до хруста в костях.
Лица прошедших светились счастьем, а их бока и карманы тщательно ощупывались. Времена, конечно, меняются, и правоохранительные сотрудники уже настроены к разноцветной молодёжи не столь враждебно, как это бывало раньше. В этот раз я не заметил разбросанных на полу браслетов, ошейников, ремней, и прочих "опасных" предметов. Раньше доходило, например, до упавших штанов, которые безжалостно лишались своей ременной опоры. В этот раз через кордон пропускали даже намертво пьяных, которые не обрушивались наземь лишь благодаря поддержке товарищей. Раньше, бывало, просто отнимали билеты, а возмущавшихся сдавали милиции.
Пару раз и меня забирали в милицию. Потом везли от дворца в отделение в "козелке", где люди были невозможно спрессованы и размещались чуть ли ни на головах друг у друга. В первый раз меня отпустили, и на концерт я попал. Второй концерт я провёл в переполненном аквариуме в компании таких же, как я. Среди задержанных, которые постоянно прибывали, попадались и хорошие знакомые. Даже здесь была бурная радость от встреч и дружные песни, а все попытки милиции их прекратить, не смотря ни на что, успеха не имели.
Вот прошли кордон. Хотя нам постоянно и рекомендовали не задерживаться на входе, мы везде ждали друг друга, чтобы не потеряться.
Разделись в гардеробе. Раньше мы этого не делали. Летом без разницы, а вот самый мой первый концерт "Алисы" происходил зимой в мороз больше, чем двадцатиградусный. Одет я был тогда как капуста: сверху свитеров, бадлонов и так далее была напялена гордо футболка, выше лишь потрёпанная джинсовка.
Интересное место на концерте - туалет. Мужская часть публики часто заходила в ближайший - независимо от того, женский он был или мужской. А самые же смекалистые девушки, зная о длиннющей очереди в женский туалет, пользовались исключительно мужским.
Не смотря на все запреты, в туалете было, конечно, накурено. В прочем, курили все и в вестибюле, и в зале, лишь иногда выбрасывая недокуренные сигареты в ответ на замечания администрации.
В вестибюле продавали кассеты, диски, футболки и прочее. Ещё продавали пиво: конечно, по завышенным ценам и далеко не лучшее, но, тем не менее, оно пользовалось здесь огромной популярностью. Взяли пиво в пластиковых стаканах и мы.
* * *
На концерте я поймал одну блоху - такая прикольная блоха. Я даже концерта почти не видел, весь концерт был занят ей.
Среди нас троих вместе с пивом неожиданно оказалась девушка, отколовшаяся от своей компании. Поначалу я её и не заметил: очень уж маленького она была роста. Зато сразу, когда увидел, стал восторженно её рассматривать. Волосы были какого-то противоестественного чёрного цвета с вкраплениями красного. Глаза были мощно накрашены с огромными стрелками. Алисовский балахон, прикид. А самое большое внимание привлёк ошейник на шее с огромными шипами, которые я сразу же принялся ощупывать.
Я сразу заявил ей: "Ты такая маленькая, поэтому во время концерта я буду следить за тем, чтобы тебя не задавили".
Концерт, естественно, задерживался.
По экранам в зале демонстрировали довольно интересное видео: с суда Кинчева, с концертов "Алисы". Но в экраны мало, кто смотрел, а со всех сторон раздавались крики - сольные и групповые: "Костя, Костя!" или раскатисто "Алиса!"
За весь концерт она, действительно, ни разу никуда не упала. Я активно работал локтями и плечами, за счёт чего вокруг девушки всегда была безопасная зона. Кто-то даже выражал мне своё недовольство, но, видя во мне неотступную решимость, быстро остывал.
Пару раз девушка всё-таки вырывалась от меня и сама прыгала в самую гущу - в "слэм". Большинство слэмившихся составляли полуголые парни, которые скакали во все стороны, толкая друг друга и всех вокруг плечами и всем, чем попало. Что там делать этой маленькой девочке? Помню, сам уже раньше заваривал подобную кашу, когда, попадая на концерт, оказывался вдруг в таком спокойствии, что уже сильно чего-то не доставало, да покрепче.
Иногда я поднимал девушку вверх, чтобы она видела что-нибудь на сцене. Раз я пытался поднять её на плечи. Но почувствовал сильную боль в левом боку: у меня тогда, похоже, было сломано несколько рёбер. Вообще, я думал, что благодаря рёбрам загнусь где-нибудь посреди концерта. Но, даже не смотря на весьма неприятные толчки прямо в больное место, я выдержал, и после концерта, наоборот, неожиданно пошёл на поправку.
Есть песни, на которых весь зал садится на корточки. Прежде всего, это - песня Виктора Цоя "Спокойная ночь", которую Кинчев обещал исполнять всегда. В темноте зала стихают все крики, лишь слышится дружное подпевание, а сверху и со всех сторон горят яркими точками огни множества зажигалок, а порой горят и свечи. Когда песня ускоряется, весь зал единым прыжком вскакивает вверх.
Два раза посреди концерта мы с ней выходили в вестибюль. Было непросто протиснуться к выходу и обратно, но она тащила меня за руку и пробивалась везде так стремительно, что мы плавали по залу подобно лодке.
Я поразился, насколько много было народу. Кажется, группа, благодаря своим музыкальным экспериментам, благодаря уходу из её состава некоторых старых музыкантов растеряла уже былую популярность. Но такого, по-моему, даже раньше не бывало: во всём зале яблоку негде было упасть от сцены и до самых дальних бортов, трибуны были заполнены все, люди огромными гроздями свешивались из всех выходов с арены, и даже в вестибюле во время концерта было полно народу.
Она сказала, что у неё повышен сахар в крови, поэтому мы и вышли. Только вместо лекарства она пила пиво, которым я её угощал. Мы там с кем-то общались и получали замечания за курение в непредназначенных для этого местах. Мы вдвоём сидели на лестнице, долго разговаривали и много друг о друге узнали.
Несколько раз почти невероятным образом мы наталкивались в зале на Миху и Лерку. Лерка тоже постоянно рвалась в самый слэм, а Миха её тоже пытался удерживать. Позже обе девушки припоминали нам то, как мы мешали им там поотрываться.
Были в толпе разгорячённые девушки в растянутых тельняшках, с которыми у наших девушек возникали некоторые столкновения.
Вообще, на концертах часто не обходится без конфликтов. Но все они быстро исчерпывают себя. И даже, наоборот, зачастую растворяются в братании и во взаимопомощи. Например, сразу множество рук тянутся за упавшим на пол - когда ему грозит скорая участь быть растоптанным.
У сцены на этом концерте что-то незаметно было широкого кордона из "космонавтов" - милиционеров в шлемах и со щитами, которые в былые времена щедро рассыпали в разные стороны удары дубинками, но толпа в своём единстве тогда постоянно продолжала на них давить и осыпать разными ругательствами, а также окурками и прочим мусором.
Играла песня "Воздух", которую, Кинчев как-то обещал никогда больше не играть, потому что она "изжила себя". Вообще, Константину Евгеньевичу свойственно менять свои точки зрения и даже сильно иногда переживать из-за этого, а в основном же забывать сразу и без сожаления. Хотя это не моё дело. Во время песни "Воздух" я держал девушку за талию, и мы медленно пританцовывали. Когда прозвучали последние аккорды песни, перегнувшись через её плечо, я неожиданно поцеловал её в губы, она ответила, и мы целовались так долго. Процеловались мы также и всю песню "Иди ко мне".
Только концерта я так почти и не запомнил. Были там какие-то старые песни, которые я знал наизусть. Были новые - их я вообще слышал впервые и никак не мог понять того, кто их подпевает. Кинчев был наряжен во что-то старинное, панковское такое.
К завершению концерта чувствуешь себя невероятно измождённым. Но когда музыканты со сцены вдруг собираются уходить, зал настолько дружно и негодующе кричит "Алису, Алису" или "Костя, Костя", что часто группа возвращалась и исполняла ещё несколько песен "на бис".
После концерта Ника убегала от меня к своим подружкам, рядом с которыми почти засыпала. Её телефонный номер я попросил записать Миху. Они своей компанией поехали в свой Красносельский район, а мы с Михой и Леркой перешли через мост, перемахнули через забор, во дворе родной школы попили ужасного вина и разошлись.
Осень стала не осень, обыденность - необыденной: во всём появилось что-то новое, тёплое, но что именно трудно сказать; во всяком случае, мир серых теней обрёл краски и стал интереснее.