Аннотация: Посленик в Маркарте и выполнение поручений.
Записи:
Курс повышения квалификации о жителях Маркарта -
Муири фигурирует в квесте "Темное братство", где вас просят убить Алена Дюфона, бандита, который украл ее сердце (и ценности ее приемной семьи, бросив ее на произвол судьбы).
Все остальные реальны. Мой OC Dragonborn - это единственное, что принадлежит мне на самом деле. *порвите*
(Дополнительные примечания смотрите в конце главы.)
Текст главы
- Доставка серебряных дел мастеру.
Она стояла за дверью, пока Редгард отсчитывал ее септимы, и взяла сверток, даже не взглянув на нее. Внутри каменного жилища женщина заговорила нежным голосом.
- Мы продали много тех милых маленьких ожерелий, которые ты мне подарила, Адара. Вы сами их приготовили?
Последняя монета со звоном упала в ее раскрытую ладонь, когда в поле зрения появилась молодая девушка.
- Правильно! Папа помог мне с застежками, но я все застегнула сама.
Слегка наклонив голову, Немайн наблюдала, как редгард-мужчина гордо выпятил грудь.
- Адара так естественно сгибает серебро. Бабушка расплакалась бы, если бы увидела, какой ловкой стала наша дочь.
- Что ж, я горжусь вами обоими. Я не был так занят с тех пор, как три года назад в город приехали знатные люди из Солитьюда. Тебе следует поощрять ее почаще заниматься кузнечным делом, Эндон.
Аккуратно сложив монеты в свою сумку-курьер, она приняла отправление... аккуратно завернутую бумажную посылку. Заметив адресата, бывшая Изгой почувствовала, как приподнялись ее брови; ее реакция осталась незамеченной, когда серебряных дел мастер Эндон вздохнул.
- Я скучаю по тем дням, когда отрекшиеся еще не взялись за оружие. Когда вы могли спокойно ходить по дорогам.
Напрягшись, она увидела, как глаза Эндона остекленели, едва замечая, что она все еще стоит перед дверью.
Тонкая смуглая рука потянулась, чтобы закрыть дверь, и Немайн отпрыгнула назад, когда тяжелая двемерская металлическая конструкция захлопнулась у нее перед носом.
- Эндон, дорогой, пожалуйста, не надо.... Прибереги свое разочарование для работы.
Изнутри доносились дальнейшие звуки разговора, слишком слабые, чтобы их можно было разобрать. Она пожала плечами, подхватила сумку и продолжила обход.
***
В самом сердце западных друадакских гор лежал город Маркарт.
Его каменные улицы, высеченные в скале двемерами в незапамятные времена, были постоянно мокрыми от брызг сотен водопадов, которые, словно серебро, стекали по скалистым склонам.
И когда восходящее солнце показалось из-за хребта Друадак, говорили, что в лучах восходящего солнца можно было увидеть, как водопад становится красным.
Красным, как кровь.
Кровь и серебро по-прежнему поддерживали ежедневные ритмы Маркарта, а время шло. Щебетали птицы, менялись охранники, и работа продолжалась, пока утро не перешло в полдень.
Торговцы расхваливали качество своих товаров прохожим, нараспев расхваливая мясо, овощи и вездесущее серебро. Имперские легионеры в сверкающих доспехах провожали взглядом проходящих бретонцев, которые кутались в свои одежды. Громадные орки, ощетинившиеся оружием, общались плечом к плечу с обветренными нордскими батраками, покрытыми пылью шахтерами, краснолицыми пьяницами...все они бродили по лабиринтам лестниц, журчащим ручьям и переходам каменного города.
Изо дня в день. Одни и те же, неизменные, предсказуемые процедуры.
Неся свою ношу из пакетов, писем и посланий, Немайн торопливо пробиралась по узким проходам. Избегая прохладных брызг водопада, бретонка нырнула под раскидистые ветви можжевельника и позвонила в дверь, сообщая о своем появлении.
Она издала хриплое карканье.
- Доставка лекарства от ведьмы.
В полумраке алхимической лавки она смутно различила старую Ботелу, которая смешивала порошки и зелья. Растирая огрызок пестика в ступке быстрыми, резкими движениями, Женщина-Предела принюхалась, когда Немайн приблизилась.
- хорошо. Ты здесь...Я почти закончила с твоим зельем. Муири, тебя ждут.
Выдавив из себя редкую для почтенного алхимика улыбку - едва заметный изгиб губ -, Немайн обернулась на звук. Топот шагов, доносившийся из верхних комнат, возвестил о прибытии молодой бретонки, которая проводила рукой по волосам. Ее прекрасное лицо просветлело при виде пакета, ожидавшего ее на прилавке.
Схватив обеими руками завернутую в бумагу посылку, Муири заплясала от радости.
- Он отправил это! Я знала, что то, что мы пережили в тот вечер, было для него особенным. - видишь? Видишь, Ботела? Что ты на это скажешь?
- Тебе следует быть осторожнее с мужчинами, которых ты выбираешь, дорогая. Перелив содержимое ступки в перегонный куб, Ботела тщательно отрегулировала температуру. Звук рвущейся бумаги заглушил бульканье на алхимическом столе пожилой женщины, когда Муири открыла свою посылку и пронзительно вскрикнула от красоты серебряного амулета, который она получила.
- О, смотри! Сердце! Ботела, он сделал для меня сердце без любви! Ммм, интересно, смогу ли я уговорить его на еще один "частный урок" в его кузнице.
Немайн чуть не зевнула, ее гораздо больше интересовало, что делает Ботела. С того момента, как Немайн просыпалась, и до ужина старуха редко сидела сложа руки, и, поскольку Ботела оставалась ее лучшим клиентом, Немайн оказывала ей любезность, ожидая, пока то, что уже должно было быть приготовлено, будет готово. Старым друзьям были предоставлены привилегии, которыми пользовались немногие другие, - роскошь провести несколько минут в разговоре с одним из них.
Прищурив темные глаза, когда пламя разгорелось сильнее, леди-предела начала считать про себя, пока раствор в перегонном кубе не начал пузыриться и пениться. Зелье с шипением приобрело стеклянно-изумрудный оттенок. Ботела ловко перелила зеленый раствор в закопченную бутылку и закрыла ее воском.
- Женатого мужчину поймать труднее, чем лунного мотылька во время шторма. Ты, конечно, уже поняла, детка.
Вздохнув про себя, Немайн промолчала, поскольку молодая женщина заметно надулась.
- Он сказал, что любит меня...
- ...Настоящие мужчины доказывают свою любовь. - Отвернувшись от алхимического стола, Ботела погрозила пальцем своей ученице. - Слова... Эх, слова так же пусты, как воздух, сквозь который они проходят. Совсем как та безделушка, что у тебя здесь. Как ты думаешь, дорогой, этот Эндон будет отличаться от Алена?
Сморщив лицо, Мьюри прислонилась к прилавку. Ее руки так крепко сжали серебряную цепочку, что костяшки пальцев побелели.
- Ощущения другие.
Ботела быстро протянула зелье Немайн.
- Перестань хандрить, девочка. Слезы не изменят того, что ты сделала, или того, что сделал этот мужчина. Все это в прошлом.
- Я была такой дурой. Как я могла позволить ему так обращаться со мной? - Муири, всхлипывая, ударилась головой о прилавок. Возможно, раньше ее лицо было красивым, подумала Немайн, когда женщина вытерла нос рукавом. Но эта детская вспыльчивость полностью разрушила ее очарование. Уложенные волосы, тщательно нанесенная косметика - все превратилось в черные пятна. Скорее, она была трубочисткой, чем беззаботной девушкой.
- И у нее не было времени на детские игры.
- Оплата, пожалуйста. Пятнадцать септимов.
Муири подняла голову, ее покрасневшие глаза уставились на Немайн.
- Я заплачу тебе, когда буду готова, ведьма! Разве ты не видишь, что я занята!? Она снова опустила голову, ее рыдания стали преувеличенно громкими, ее худая спина поднималась и опускалась с каждым всхлипом, когда Ботела и Немайн обменялись раздраженными взглядами.
Владелец "Ведьминого лекарства" зашел за прилавок и протянул мне пакетик септимов.
- Тсс. Отлично. Для тебя, дорогая... вместе с этим.
Зелье все еще было горячим на ощупь. Посыльная обращалась с ним осторожно, обернув флакон запасной льняной салфеткой, чтобы он не разбился при транспортировке. Ботела одобрительно наблюдала за действиями Немайн.
- В ближайшие сорок восемь часов он станет самым действенным. Ох, Муири... Хватит! Немедленно прекрати хныкать.
Поправляя сумку, чтобы приспособиться к новому весу, Немайн не подняла глаз, когда Ботела заговорила снова, ее хрипловатый голос был тверд.
- Мы все привыкаем, дорогая. Именно жить с этим, терпеть это - вот что делает тебя женщиной.
- Как я могу! Этот Дюфон сказал, что любит меня, и я поверила ему!
Повернувшись, чтобы уйти, Немайн тихо фыркнула от отвращения. Ее мягкий голос был еще более хриплым, чем у Ботэлы.
- Пусть все тебя используют.
Ботела кашлянула, пряча усмешку, а Муири вскинула голову и фыркнула.
- Ну, мы все знаем, что ты никогда не была бы застигнута мертвой в объятиях мужчины, Немайн.
Молодой подмастерье с жалостью взглянул на грубоватую серую мантию посыльного, местами залатанную толстыми нитками. Осматривая кожаные башмаки, перевязанные бечевкой с узлами, вплоть до толстого шрама, который вился вокруг горла Немайн, едва скрытый густой копной волос мышиного цвета, ниспадавших спутанными прядями до колен. - Не то чтобы какой-нибудь мужчина захотел бы тебя, учитывая, как ты себя преподносишь.
Посланник вздохнула.
- Это просто боль, Муири. Все это. Не имеет значения, с кем ты спишь и почему. Лучше узнать эти истины сейчас, пока ты еще молода.
Чья-то рука сжала ее плечо. Похлопав Немайн морщинистой, похожей на клешню рукой, Ботела сочувственно нахмурилась, глядя на обеих женщин.
- Боль делает вас сильными, девочки. Это дар богам. Послание, один из немногих способов достичь их ушей. Боль - это сила.
- Боль - это стыд. - Осторожно отойдя от старого алхимика, Немайн склонила голову. - Мне нужно идти. Нужно сделать еще несколько заказов. Позже, Ботела.
- Когда ты в последний раз причесывалась? Приходи к ужину, у нас будет рыба! - Проворковала продавщица, стуча по шкафчикам и доставая новые ингредиенты.
Муири хихикнула.
- Я думаю, она спит в этом гнезде из волос. Оборачивается вокруг нее, как одеяло в лесу... Ой!
- Следите за своими манерами, милочка. Вы должны мне пятнадцать септимов наличными. А теперь приступай к делу...Мне нужно на сегодня пять пакетиков измельченного корня нирна, приготовленного для настойки. Быстро, быстро!
Стыд.
Спеша по оживленным улицам Маркарта, Немайн не поднимала головы. Не смея усомниться в том, что искра жалости к себе, которую Муири раздула из остывших угольков, превратилась в мучительное сомнение. Неужели она действительно так изменилась, что ни один мужчина не будет смотреть на нее благосклонно?
Поручения. Ей нужно было выполнять поручения, доставлять товары, чтобы сохранить хлеб в желудке и золото в руках.
Когда она увидела свое отражение в оконном стекле с решеткой, ее глаза засияли, как фонарики, обрамленные темной массой волос. Да что ты понимаешь. Ты действительно выглядишь как дикое чудовище, малышка Ноб.
Отбросив бессмысленные фантазии, она поднялась по ступеням, не обращая внимания на священника, стоявшего на страже у заброшенного дома. Осторожно обойдя Нордвара, который сразу заметил и проигнорировал ее, кожа его доспехов заскрипела, когда она проскользнула мимо него.
Стыд. Давным-давно она отвлекла Богов своими собственными недостатками. Привлекая внимание Эт'Ады к себе, к своей собственной боли, а не к Галану. Галан, с этими прекрасными смеющимися темными глазами и милой улыбкой, всегда был с ней. Чье благородное самопожертвование было почти завершено.
- Пока она не сломалась. Пока она не заплакала, и ее боль не испортила торжественность и радость, которые сопровождали ритуал превращения Тернового Сердца. Насмехаясь над богами, она одарила его болью, выразив свою собственную. Но это было много лет назад.
Не время для безделья! Торопливо поднимаясь по винтовой каменной лестнице в привычном ритме, она испытала крошечную жалость к Мьюри. Юная, порывистая Мьюри - с ее нежным разбитым сердцем. Ныла и причитала, беспрестанно жалуясь на несправедливость любви и жизни. В Виндхельме с девушкой хорошо обращались. Да пребудет с тобой верность северян. Почти усыновленная благородным кланом Сокрушительных Щитов... и брошенная на произвол судьбы, как только неприятности, которые она навлекла на них, ухаживая за этим выскочкой, вором Аленом Дюфоном, стали очевидны.
Действительно, трудности. Юная девушка была светловолоса и хорошо сложена. Даже работая в "Лекарстве ведьмы", Муири носила тонкое белье, новые кожаные сапоги, от которых все еще пахло дубильней, а теперь еще и серебряный кулон. Серебро, из-за которого у девушки могли возникнуть серьезные проблемы, если бы она не была осторожна.
Немайн подумала о вкусе конины, холодном и кровавом на языке. О том, как от обморожения болят руки и ноги, о том, как плачут дети, жаждущие матери и хлеба. Твердая крошка яичной скорлупы соснового дрозда, перемолотая в муку. Испорченный. Как такой человек может познать истинную боль?
Серебро и кровь. Единственная валюта в Маркарте, которая имела значение, не считая септимов. Муири совершит свои собственные ошибки. И, возможно, с грустью подумала Немайн, еще больше крови обагрит это серебряное сердце, этот изящный металлический узор. Следовало бы сказать больше. Предостеречь ее. Но молодость всегда бывает такой смелой, особенно в сердечных делах.
Выбросив из головы мысли о детеныше, она позвала его своим резким каркающим голосом, когда вошла в двемерскую секцию крепости Андерстоун.
- Айкантар! Специальная доставка.
- Отлично! Вы заставили меня ждать, но я уверен, что ваше общество того стоит.
Кальсемо нигде не было видно, альтмер-эксперт по исследованиям двемеров, скорее всего, в это время ночи слонялся по своему музею. Но его племянник Айкантар выпрямился, склонившись над столом чародея; холодное голубое отражение исчезло, когда его руки небрежно прошлись по рунам.
Обычно серьезное, золотистое лицо Мера расплылось в восторженной улыбке при виде Немайн, бесшумно приближающейся к нему.
- А-а. Я приготовил для тебя мантию, друг. Но вместо септимы... что ж, мне интересно, не откажешься ли ты пересмотреть мое предложение?
Она плотно сжала губы, когда его янтарные глаза блеснули, не зная, что сказать.
- Айкантар. Это не то, что ты думаешь. Благословение Хирсина - это... не для непосвященных.
- Так посвяти меня! Единственная причина, по которой я согласился последовать за дядей сюда, в эту помойку амбиций, заключалась в том, чтобы узнать, как местные жители занимаются магией! А что может быть более естественным - чем забытый ритуал плодородия? Не так уж и много, она вздрогнула. Альтмер вытащил блестящий кусок серой ткани, дразня ее, и помахал им перед ее лицом. Стиснув зубы, она посмотрела на него, а он самодовольно улыбнулся.
- Ты хочешь этого, ты знаешь, что хочешь. Я сам заколдовала эти мантии, чтобы усилить иллюзорные чары. Так что скажешь? Возьми меня с собой, мы сможем танцевать голышом и выть на луну! Давай!
Посасывая внутреннюю сторону щеки, Немайн с вожделением смотрела на одеяния.
- Оплата должна быть справедливой. Встретимся в конюшне через три дня. Кор, ты просто дурак. Но у вас есть оплата... ye имейте, и дорого это будет стоить. Да, я отведу тебя в священную рощу.
Крепко держась за нее, эльф отступил назад. Спрятал мантию, которую держал за спиной, и хмуро посмотрел на Немайн.
- Я думал, это произойдет сегодня вечером. Не знаю, смогу ли я сбежать от дяди к восьми часам. Это должно произойти сегодня вечером!
- Этого не может быть. Через три дня наступит полнолуние. Либо я увижу тебя там, либо нет. Одежда продержится до тех пор. А теперь дай мне то, что обещал, эльф
Золотистое лицо скривилось в смятении.
- Сначала дай мне мое зелье.
Тихо фыркнув, посыльный протянул ему только что приготовленное зелье. Айкантар взял его обеими руками, откупорил флакон и глубоко вдохнул. Только для того, чтобы чуть не уронить его, когда резко очерченное лицо скривилось от отвращения.
- Фу! Это воняет!
- Я сделаю то, что должна. - Не обращая внимания на внезапный румянец, окрасивший его щеки, Немайн шагнула вперед и протянула руку. - Оплата, Айкантар. Отдай мне то, что должен.
Эльф стоял, то и дело проводя пальцем по стеклу флакона с зельем. Она задалась вопросом, осознал ли он вообще, что выдал своим беспокойным переминанием с ноги на ногу. Действительно, он выл. Он будет выть от боли, когда благословенные поймут, чем он себя накачал. Это заставит его пожалеть о том дне, когда он решил "продлить свою выносливость". Тьфу. Мужская гордость.
- Теперь со дня на день. У меня куча дел, которые нужно выполнить. - В ее ладони расцвел огонь, когда она пошевелила пальцами, подзывая к себе. - ...Так что...
Замерев в нерешительности, плечи Айкантар поникли.
- верно. Я же обещал. Одну минуту, Немайн.
Повернувшись к волшебному столу, Мер взял голубое зелье и выпил его до дна. Она наблюдала, позволяя пламени в своей руке погаснуть; магия возвращалась куда-то глубоко внутрь, когда Высший эльф начал бормотать заклинание.
В пространстве между ними что-то заколебалось. Почти невидимое, искажение в воздухе...
Затем раздался рев, и во вспышке белого света появился портал. Переступив порог, рогатая голова склонилась, и то, что могло быть только дреморой, выпрямилось и моргнуло черными, как ночь, глазами. Суровое и агрессивное выражение лица, покрытое волнистыми чертами, почти покрытое татуировками.
Немайн чуть не чихнула от внезапного, приторного запаха серы и гнили.
- А вот и твоя плата. Я только надеюсь, что это того стоит.
- Оплата должна быть справедливой, - лениво повторила она, оценивая размеры вызванной дреморы. Воздух вокруг нее буквально потрескивал от жара. Нелегкая задача - держать этого боджера под контролем. - Раз уж ты держишь бразды правления в своих руках, не будешь ли ты так любезен приказать ему следовать за мной?
Айкантар беззаботно взмахнул рукой с длинными пальцами.
- Кинрив, я приказываю тебе следовать за этой женщиной, куда бы она ни пожелала. Не причиняй беспокойства и выполняй ее приказы.
Голос дреморы был низким, полным скуки.
- Как скажешь, чародей.
Потирая шрам на шее, Немайн одарила Айкантара самодовольной улыбкой.
- Молодец. Значит, через три дня.
- Через три дня! - Эльф что-то крикнул и щелчком пальцев пригласил дремору следовать за собой. Они вышли из Подземной крепости, миновали испуганных стражников и оказались на улицах Маркарта. И дальше, в диких землях.
***
- Доставка в пещеру Рич-Клифф.
Эола появилась из-за хитроумно замаскированного входа, улыбаясь.
- Ну и ну. Если это не мой любимый курьер.
Заходи.
От сырого камня веяло холодом, который пронизывал ее до костей, когда Немайн повела дремору дальше. Каменные скамьи стояли по бокам стола, накрытого для семейного ужина, с вазой цветов и аккуратно сложенными салфетками.
- Мы ждали. - Простонал один из посетителей. - Что у нас сегодня в меню?
Знакомые лица; мясник Хогни Красная Рука. Высший эльф, чье имя она не смогла вспомнить, одетый в мантию некроманта, кивнул при ее приближении. Дрессировщик собак и Лисбет были изгнаны из торгового магазина "Арнлейф и сыновья".
Все они были на месте и отчитывались. Лучше поскорее покончить с этим.
- Дремора, я приказываю тебе лечь на стол и поспать.
Эола встала рядом с Немайн, когда громоздкий Кинрив сделал, как его просили. Она неподвижно лежала навзничь на расчищенном каменном пространстве, послышался слабый выдох, и веки сомкнулись над черными, как смоль, глазами.
Что-то кольнуло ее в бок.
Немайн оглянулась и увидела, что Эола предлагает нордический нож для бальзамирования. Только что заточенный, судя по блеску стали на лезвии.
- Ты оказываешь мне честь, друг. Мне нравится наблюдать за твоей работой.
- Я предъявляю права на печень! - У Хогни потекли слюнки, а остальные застонали.
- Ты никогда не делишься лучшими кусками, мясник.
- Никто не ценит их так, как я, эльф!
Взяв его в руки, она для пробы взвесила странную тяжесть клинка. Потрогала лезвие большим пальцем, и на ее мозолистой коже выступила капелька крови. Видя предвкушение на лицах окружающих, Немайн сделала безразличное лицо. Почти пустой, когда она приблизилась к Дреморе; демон так послушно спал на алтаре Намиры.
Это было не то же самое. Присутствовало всего несколько человек ее крови. Бэннинг был единственным из присутствующих, кто мог претендовать на полное право первородства на пиршество, на то, чтобы забрать силу у того, кем питались. Что-то, что должно было быть, ну. Больше, чем это.
Но это не имело большого значения. Потому что она больше не была шаманом; она была обязана служить Жителям Пределов священными подношениями из крови и костей.
И это не было ее Пределом. Больше нет.
Проигнорировав свой порыв устроить из этого грандиозное шоу, Немайн одним быстрым ударом вонзила кинжал ему в грудь.
Дремора умер с булькающим рычанием на губах, пока она осторожно разрезала сосуды и клапаны. Обжаривая орган кончиками пальцев, чтобы лучше сохранить сердце для его нового владельца. Затем последовали влажные звуки облизываемых губ, прикосновения пальцев к столовому серебру, выражающие страстное желание, но она не обращала внимания на пристальные взгляды. Голодные взгляды поклонников Намиры.
Стараясь не показать своего отвращения к этому эгоизму, к этому полному отсутствию церемонности и смысла, Немайн вскрыла ребра и вспорола грудную клетку, полностью обнажив внутренности.
Плавным движением вынув сердце из груди, Немайн отступила на шаг.
- Он весь твой.
Они готовы съесть все, что угодно. Кто угодно. Эола даже призналась, что пожирала драугра, о чем было слишком тошнотворно даже думать. Как она умудрялась жевать и проглатывать такую сухую, древнюю плоть...это все равно что есть ботинок. Я бы сначала хотя бы замочил ботинок.
Наблюдая за тем, как посетители разделывают тушу кинрива, Немайн завернула сердце даэдра в аккуратный льняной сверток. "Это было хорошо сделано", - критически подумала она, взвешивая его в руке. Кончики были аккуратно обрезаны, мякоть не тронута.
- Я вернусь через две недели, - крикнула она, принимая золото из дрожащих рук Эолы, в то время как бретонка с тоской посмотрела на стол.
Чавкающие звуки жевания еще долго звучали у нее в ушах после того, как она тихо вышла из пещеры.
Позже ночью кузнец ярла Мот гро-Багол проснулся и схватил лежавший под рукой меч, когда дверь со скрипом отворилась. Орк расслабился, обнажив клыки в широкой улыбке, когда Немайн вошла внутрь... в ее руке, словно ожерелье, болтался красный сверток, с которого капала вода.
- Специальная доставка, дорогой кузнец. Ты скучал по мне?
***
Орк фыркнул, словно во сне его отпиливали металлическим рашпилем.
Осторожно отведя волосы с затылка, бретонка прижалась к вьющимся черным волоскам на его зеленой груди. Поражаясь силе, соблазнительному обещанию этих мышц, когда ее женское естество нежно затрепетало от удовлетворения, полученного этой ночью.
Мот гро-Багол был моим другом. Хороший покупатель, который быстро и хорошо платил за своевременный товар.
Но гораздо ценнее, чем быстрая оплата, была его скупая речь. Он спросил ее об этом лишь однажды за все годы их случайного секса и случайных ночевок.
- Маленькая Чертополох, ты хочешь от меня большего, чем это?
Лежа у него на груди в горячих ваннах, подогреваемых странной двемерской техникой, которая, казалось, никогда не уставала, Немайн потребовалось всего мгновение, чтобы собраться с мыслями.
- То, что у нас есть... это хорошо, Мотылек. Большего я дать не могу. У тебя нет ничего, что ты мог бы... что-то отдать взамен.
Его большая рука погладила ее по спине.
- Это из-за моей расы, Тислблум? В его хриплом рыке был намек на уязвимость, когда она провела пальцем по впадинке его ключицы. Прикасаясь к шрамам от его ремесла, к заживающим рубцам от раскаленного железа и стали. Она печально улыбнулась огромному орку, неподвижно лежащему под ней.
- Нет, Мотылек... О, нет. Я думаю, ты прекрасен, когда смотришь на это. Нет, не смейся, грубиян! Но мое сердце - то, что от него осталось, - покоится в пределах Досягаемости. Этого достаточно. А как насчет тебя?
Его руки медленно потянули ее вверх по его груди.
- Для меня? Да... этого достаточно. Больше, чем я когда-либо надеялся, Тисл.
Целовать лицо с челюстью, полной клыков, - целое искусство. Немайн довела это до совершенства, используя свое мастерство, чтобы очертить своими маленькими, нежными губами впадины и равнины губ орсимера. Чтобы без слов показать ему, что ей действительно не все равно. Даже если эта забота больше походила на приятную дружбу, чем на какой-либо всплеск похоти или угасание других губительных эмоций.
Любовь. Любовь была зыбучим песком, затягивающим тех, кому не повезло оказаться в его ловушке, на неизбывную глубину. Любовь была болью и стыдом, и, конечно же, это было то, к чему она никогда больше не стремилась намеренно.
И все же, несмотря на то, какие выводы другие могли сделать из ее поведения, Немайн не была полностью бессердечной. По-настоящему холодная женщина оставила бы Тонара Серебряной Крови без своих услуг...он остался один на милость своей жены.
- Еще раз, пожалуйста. Приведи их еще раз. - Он пообещал, что будет доволен любым предзнаменованием, которое скажут кости.
И, как она делала каждое утро, Немайн изобразила на лице вежливую улыбку и потрясла костями. Руны, пиктограммы и резные изображения животных покрывали отполированные кости, которые представляли собой смесь костей волка, мамонта и человека. То, как они лежали при броске, могло явить предзнаменования; знаки будущего, к которому стремился Тонар, амбициозный и неугомонный представитель Серебряной Крови, каким он был.
И очень хорошо заплатил ей за расшифровку для него.
- Это, вон там. - Она указала на красноватую костяшку пальца, упавшую на плоскую лопатку. - Это показывает драку. Насилие приходит в ваш клан, и плоская длина кости указывает на неизбежность. Говорит о том, что с этим ничего не поделаешь.
- Хм. - Постучав по почерневшему зубу, окруженному все более мелкими осколками кости, Немайн откинула прядь волос назад. Чтобы лучше видеть, как ее серые глаза бегают туда-сюда.
Напрягая свое второе зрение, как давным-давно учила ее мать, шаманка провела руками над костями.
- Тьма... грядет темный воин. Многие восстанут против него. Они падут...как деревья под могучими шагами великана...
Она почти видела это; видела воина, павших, поле битвы...все было окутано пеленой и размыто. Подняв руку к голове, она вздрогнула, когда видение исчезло.
- Это все. Только мельком. Я больше ничего не вижу.
Несмотря на сильную головную боль, Немайн увидела, что его измученное лицо разгладилось от напряжения.
- Очень хорошо. - Когда она собирала кости обратно в сумку, кто-то бросил ей на колени сумку, которая тяжело звякнула. Не утруждая себя подсчетом септимов (по крайней мере, в присутствии норда) Немайн низко поклонилась. - Вы слишком добры, милорд.
- Да, да. Посмотрим, что из этого выйдет. На следующей неделе, ведьма.
Шаман. Верховная жрица Ковена Дремучего леса. Она не стала поправлять его.
- Я буду здесь на следующей неделе, к твоим услугам.
Спасаясь от гнетущей духоты казначейства, она бросила взгляд на изгоев братьев и сестер, которые подметали пол и подсчитывали счета. Они кивнули ей, едва заметно наклонив головы, подтверждая свой союз.
Я тебя вижу. И ты видишь меня, житель предела. Темная сестра. Мы вместе выдержим это испытание временем. Скоро.
Тяжелые септимы лежали в ее сумочке, словно груз на душе.
Северяне или нет, но септимы купили хлеба.
И если чего-то и не хватало Уорренам, так это питательных продуктов. Немайн пробиралась через кучи мусора и фекалий, едва не спотыкаясь о кости, когда ее тошнило. В одной руке она держала свежеприготовленную еду, которую купила в гостинице. - Гарви! Гарви, ты, здоровяк, где Кэрин? У меня есть снадобье, которое лечит ее атаксию.
Гарви, словно выскользнув из тени, шагнул в слабый свет, исходящий от поднятой руки Немайн.
- Ба, мне все равно, куда делась эта бесполезная сучка. Подведи итог.
Увернувшись от его цепких рук, Немайн превратила руку, державшую магический свет, в сверкающий огненный шар. Слишком яркий, чтобы смотреть на него прямо, искрящийся шар заставил Гарви отскочить в сторону. Его ребра почти просвечивали сквозь поношенное подобие рубашки, и он зарычал на нее.
- Ладно, не торопись! Последнее, что я видел, это то, что Кайрин стояла спиной к левому борту. В комнате с дополнительным ведром.
- Я бы с радостью угостил тебя чем-нибудь на ужин, если бы когда-нибудь увидел, как ты поднимаешь кирку или срываешь картошку, негодяй.
Выключив электричество, шаманка раздраженно цокнула языком. Протискиваясь мимо отвратительного мужчины, она пролила тушеного мяса всего на палец, когда осторожно открыла дверь локтем.
- Кэйрин? Кэйрин, я принес тебе кое-что свеженькое. Если я голоден, то и ты, должно быть, умираешь с голоду. Будь ты...
Мертвая.
Бретонка лежала на животе, безвольно вытянув руки вперед и поджав под себя ноги. Искажающий чирикнул на Немайн, его глаза-бусинки блестели, когда он втягивал что-то влажное в свою шепелявую мордочку.
Судя по многочисленным следам от укусов на костлявой спине и ягодицах Кайрин, шаманка знала, какую пищу съел грызун.
- Прочь! Брысь, мерзкая тварь!
Не желая расставаться с таким количеством мяса, она нанесла еще один удар молнии, чтобы свалить искаженого. Когда мех задымился, от него поднялся неприятный запах... смешанный со сладковатым запахом гниения, исходившим от Кайрин.
Аккуратно разложив рагу и хлеб на плоском камне, Немайн перевернула женщину.
Синяки. Конечности ослабли. Мертва по меньшей мере сутки. Гарви, проклятый лазутчик, ты заметил ее по меньшей мере на день позже, чем следовало, Хирсин тебя побери.
Вздохнув, Немайн придвинула к себе быстро остывающее блюдо. Не обращая внимания на запах смерти, она быстро отправила еду в рот, едва не застонав от того, насколько вкусными были свежий лук-порей, говядина и репчатый лук. Последним, что она съела, была корка хлеба у постели Мот Гробагол, когда они готовились к предстоящему дню.
И это было два дня назад. Она умирала с голоду. Облизав миску, она поднесла ее к носу, вдыхая луково-говяжий аромат. Какой цветок может утолить мучительный голод лучше, чем ароматические масла любой знатной дамы?
Погрузившись в воспоминания о своей умершей подруге, она покачала головой.
- Я не знала, дорогая. Ты не сказала мне, что атаксия была настолько серьезной. Почему ты не дала мне знать?
Поглаживая труп по голове, она размышляла о том, что делать дальше.
Большинство тел из Пещер выбрасывали в быстро текущую реку, где они гнили; часто они застревали в водяном колесе или глубоко в каменистых излучинах, пока Мулуш гро-Шугурз не испытывал отвращения и не использовал шест, чтобы раздробить оставшиеся куски и кости.
Она не одобряла такой конец для тела Кэйрин. И еще она не смогла бы перенести (она выдохнула от мысленного каламбура), если бы взяла ее с собой в пещеру Ричклифф. Этого нельзя было вынести.
Это можно было сделать только с помощью огня.
Призвав пламя на обе руки, Немайн позволила ему заиграть на ее пальцах. Странная магическая пленка, которая позволяла ей черпать из Эфириуса, каким-то образом удерживала ее от ожога, когда она вот-вот должна была сгореть. Первым заклинанием, которому она научилась, было "Как разжечь пламя".
Мой друг, ты должен вызвать огонь глубоко внутри себя. Это оно. - видишь? Даже крошечное мерцание...там. Теперь ты станешь настоящим магом, девочка. Итак, начинается твое обучение.
Она уже собиралась превратить труп в пепел, когда ее взгляд упал на наполовину заполненный мешочек с септимами, лежащий рядом с пустыми мисками и мусором.
Ее руки опустились, когда огонь погас. Голод был суровой хозяйкой.
Но Немайн давным-давно усвоила этот урок.
Схватив нож, она быстро разрезала тело (потому что в этот момент ей было гораздо легче воспринимать Кайрин просто как кусок мяса), чтобы разрезать ребра, просунув лезвие между ними и сильно дернув. Сердце появилось первым. Затем приличный кусок кожи и мяса. Работая быстро и методично, Немайн изо всех сил старалась не обращать внимания на запах, ее лицо было неподвижно повернуто в сторону. Это было не ритуальное вкушение, а жатва.
"Что ты здесь делаешь, сэй? loud...by Рогатый, нет... точно!"
Два урожая.
***
На следующее утро, когда Ботела готовила восстанавливающее зелье для нордского наемника Ворстага, раздался звонок в дверь, и она со скрипом открылась.
Спеша поприветствовать нового клиента, Муири остановилась как вкопанная.
- И медленно попятилась, когда мимо прошла Немайн. Неся свой ужасный приз.
- Это что... - Ворстаг поморщился, как от мучительного похмелья, когда окровавленный сверток шлепнулся на покрытую пятнами деревянную столешницу. Он был так близко, что кровь брызнула на него, и он недоверчиво вытер лицо.
Постукивая пальцами по дереву, Немайн одарила его ослепительной улыбкой, когда Ботела поспешила к нему с зельем в руке. Ее грубый голос был подобен шелковой реке, наполненной камнями.
- ...Специальная доставка.
Записи:
Кельтские переводы:
Ochone - Восклицание, выражение печали
Mo luaidh - Мой дорогой, моя ненаглядная
Я полагаю, что "изгои" основаны на пикто-кельтском народе Британии, изгнанном англосаксами (или викингами!) Норды во вселенной the Elder Scrolls. Серьезно, ознакомьтесь с историей - она очень печальна. Они использовали схожую террористическую тактику. В основном они предпочитали убивать всех подряд, и пусть Бог с ними разбирается. В отличие от Братьев бури, которые предпочитали больше нападать и убегать, сражаясь в партизанском стиле.
В любом случае, исходя из этих рассуждений, моя версия the Forsworn будет кельтско-пиктской, с множеством заимствований из друидов, плетеного человека, языческого хлама... о боже. Я собираюсь получить от этого огромное удовольствие.