Аннотация: Из Азкабана сбегает опасный преступник Сириус Блек. В Хогвартсе объявлено усиленое положение из-за Блека охотящегося за Гарри. А Гарри сбегает в Хогсмит на выходных и узнает правду о убийстве своих родителей.
ПОСВЯЩАЕТСЯ ДЖИЛЛ ПРЮЭТТ И
АЙНЕ КИЛИ,
КРЕСТНЫМ МАТЕРЯМ ГРУППЫ SWING
глава один
СОВИНОЕ СООБЩЕНИЕ
Гарри Поттер был очень необычным мальчиком во многих отношениях. Во-первых, он ненавидел летние каникулы больше, чем любое другое время года. Во-вторых, он очень хотел сделать домашнее задание, но был вынужден делать это тайно, глубокой ночью. А еще он оказался волшебником.
Была почти полночь, и он лежал на животе в постели, натянув одеяло прямо на голову, как палатку, с фонариком в руке и большой книгой в кожаном переплете ("История магии" Батильды Бэгшот), открытой и прислоненной к подушке. Гарри водил кончиком своего орлиного пера по странице, хмурясь и подыскивая что-нибудь, что помогло бы ему написать эссе на тему "Сожжение ведьм в четырнадцатом веке было совершенно бессмысленным - обсуждать".
Перо замерло в начале абзаца, который выглядел правдоподобно. Гарри сдвинул круглые очки на переносицу, поднес фонарик поближе к книге и прочитал:
Немагические люди (более известные как магглы) в Средние века особенно боялись магии, но не очень хорошо умели ее распознавать. В тех редких случаях, когда им удавалось поймать настоящую ведьму или волшебника, сожжение не имело никакого эффекта. Ведьма или волшебник произносили основное заклинание, замораживающее пламя, а затем притворялись, что кричат от боли, наслаждаясь при этом ощущением легкой щекотки. На самом деле, Венделин Странная так любила, когда ее сжигали, что позволила поймать себя не менее сорока семи раз в различных обличьях.
Гарри зажал перо в зубах и полез под подушку за чернильницей и свитком пергамента. Медленно и очень осторожно он отвинтил крышку чернильницы, обмакнул в нее перо и начал писать, время от времени останавливаясь и прислушиваясь, потому что, если бы кто-нибудь из Дурслей услышал скрип его пера по пути в ванную, он, вероятно, обнаружил бы себя запертым в чулане под лестницей до конца лета.
Семья Дурслей, проживавшая в доме номер четыре на Тисовой улице, была причиной того, что Гарри никогда не наслаждался летними каникулами. Дядя Вернон, тетя Петуния и их сын Дадли были единственными оставшимися в живых родственниками Гарри. Они были магглами, и у них было очень средневековое отношение к магии. Умершие родители Гарри, которые сами были ведьмами и волшебниками, никогда не упоминались в доме Дурслей. Долгие годы тетя Петуния и дядя Вернон надеялись, что, если они будут держать Гарри в как можно более подавленном состоянии, им удастся выбить из него магию. К их ярости, у них ничего не вышло. В эти дни они жили в страхе, что кто-нибудь узнает, что Гарри провел большую часть последних двух лет в школе чародейства и волшебства Хогвартс. Однако самое большее, что они могли сделать, - это запереть книги с заклинаниями, волшебную палочку, котел и метлу Гарри в начале летних каникул и запретить ему разговаривать с соседями.
Эта разлука с книгами заклинаний стала для Гарри настоящей проблемой, потому что учителя в Хогвартсе задали ему много работы на каникулах. Одно из эссе, особенно неприятное, о зельеварении, уменьшающем объем, было написано для самого нелюбимого Гарри учителя, профессора Снейпа, который был бы рад получить повод оставить Гарри после уроков на месяц. Поэтому Гарри воспользовался своим шансом в первую неделю каникул. Пока дядя Вернон, тетя Петуния и Дадли вышли в сад перед домом, чтобы полюбоваться новой служебной машиной дяди Вернона (очень громко, чтобы вся улица тоже это заметила), Гарри прокрался вниз, открыл замок на шкафу под лестницей, прихватил несколько из своих книг и спрятал их в своей спальне. До тех пор, пока он не оставит чернильных пятен на простынях, Дурсли никогда не узнают, что он изучал магию по ночам.
В данный момент Гарри особенно старался избежать неприятностей со своими тетей и дядей, поскольку они и так были в особенно плохом настроении из-за того, что через неделю после начала школьных каникул ему позвонил коллега-волшебник.
Рон Уизли, который был одним из лучших друзей Гарри в Хогвартсе, происходил из семьи волшебников. Это означало, что он знал многое из того, чего не знал Гарри, но никогда раньше не пользовался телефоном. К несчастью, на звонок ответил дядя Вернон.
- Говорит Вернон Дурсль.
Гарри, случайно оказавшийся в это время в комнате, замер, услышав ответный голос Рона.
- Привет? привет? ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ? Я-ХОЧУ-ПОГОВОРИТЬ-С-ГАРРИ-ПОТТЕРОМ!
Рон орал так громко, что дядя Вернон подпрыгнул и, держа трубку на расстоянии полуметров от уха, уставился на нее со смешанным выражением ярости и тревоги.
- КТО ЭТО? - проревел он в сторону трубки. - КТО ТЫ ТАКОЙ?
- РОН-УИЗЛИ! - Проревел Рон в ответ, как будто они с дядей Верноном разговаривали на противоположных концах футбольного поля. - Я - ШКОЛЬНЫЙ-ДРУГ-ГАРРИ...
Маленькие глазки дяди Вернона уставились на Гарри, который застыл на месте.
- ЗДЕСЬ НЕТ НИКАКОГО ГАРРИ ПОТТЕРА! - взревел он, держа трубку на расстоянии вытянутой руки, как будто боялся, что она взорвется. - Я НЕ ЗНАЮ, О КАКОЙ ШКОЛЕ ТЫ ГОВОРИШЬ! НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ СВЯЗЫВАЙТЕСЬ СО МНОЙ! НЕ СМЕЙТЕ ПРИБЛИЖАТЬСЯ К МОЕЙ СЕМЬЕ!
И он бросил трубку обратно на телефонный аппарат, как будто сбросил ядовитого паука.
Последовавшая за этим ссора была одной из самых страшных в его жизни.
- КАК ТЫ СМЕЕШЬ ДАВАТЬ ЭТОТ НОМЕР ТАКИМ ЛЮДЯМ, КАК... ТАКИМ, КАК ТЫ! - взревел дядя Вернон, обрызгав Гарри слюной.
Рон, очевидно, понял, что навлек на Гарри неприятности, потому что больше не звонил. Другая лучшая подруга Гарри по Хогвартсу, Гермиона Грейнджер, тоже не выходила на связь. Гарри подозревал, что Рон предупредил Гермиону, чтобы она не звонила, и это было досадно, потому что у Гермионы, самой умной ведьмы на курсе Гарри, были родители-магглы, она прекрасно умела пользоваться телефоном, и у нее, вероятно, хватило бы ума не говорить, что она училась в Хогвартсе.
Итак, Гарри не получал вестей ни от кого из своих друзей-волшебников в течение долгих пяти недель, и это лето выдалось почти таким же плохим, как и предыдущее. Было только одно очень маленькое улучшение - после того, как Гарри поклялся, что не будет использовать ее для отправки писем никому из своих друзей, ему разрешили выпускать свою сову Хедвиг на ночь. Дядя Вернон сдался из-за шума, который поднимала Букля, если ее все время запирали в клетке.
Гарри закончил писать о Венделине Странной и остановился, чтобы еще раз прислушаться. Тишина в темном доме нарушалась только отдаленным хриплым храпом его огромного кузена Дадли. Гарри подумал, что, должно быть, уже очень поздно. Его глаза чесались от усталости. Возможно, он закончит это эссе завтра вечером. . . .
Он закрыл чернильницу, вытащил из-под кровати старую наволочку, положил в нее фонарик, "Историю магии", свое эссе, перо и чернила, встал с постели и спрятал все это под расшатанной половицей под кроватью. Затем он встал, потянулся и проверил время на светящемся будильнике, стоявшем на прикроватном столике.
Был час ночи. Желудок Гарри странно сжался. Он не осознавал этого уже целый час, когда ему исполнилось тринадцать.
Еще одной необычной чертой Гарри было то, как мало он ждал своих дней рождения. Он никогда в жизни не получал поздравительных открыток. Дурсли полностью проигнорировали его последние два дня рождения, и у него не было причин полагать, что они вспомнят об этом.
Гарри пересек темную комнату, прошел мимо большой пустой клетки Хедвиги и подошел к открытому окну. Он облокотился на подоконник, чувствуя, как прохладный ночной воздух приятно овевает его лицо после долгого пребывания под одеялом. Хедвиг отсутствовала уже две ночи. Гарри не беспокоился о ней: она и раньше уходила надолго. Но он надеялся, что она скоро вернется - она была единственным живым существом в этом доме, которое не вздрагивало при виде него.
Гарри, хотя и оставался довольно маленьким и худощавым для своего возраста, за последний год подрос на несколько сантиметров. Его черные как смоль волосы, однако, были такими же, как всегда, - упрямо растрепанными, что бы он с ними ни делал. Глаза за стеклами очков были ярко-зелеными, а на лбу, отчетливо видимый сквозь волосы, виднелся тонкий шрам в форме молнии.
Из всех необычных вещей, связанных с Гарри, этот шрам был самым необычным. Он не был, как утверждали Дурсли в течение десяти лет, памяткой об автокатастрофе, в которой погибли родители Гарри, потому что Лили и Джеймс Поттеры погибли не в автокатастрофе. Они были убиты, убиты самым страшным Темным волшебником за последние сто лет, лордом Волдемортом. Гарри избежал того же нападения, отделавшись всего лишь шрамом на лбу, где проклятие Волдеморта, вместо того чтобы убить его, отразилось на его создателе. Едва живой, Волдеморт бежал. . . .
Но Гарри встретился с ним лицом к лицу в Хогвартсе. Вспоминая их последнюю встречу, когда он стоял у темного окна, Гарри вынужден был признать, что ему повезло, что он дожил до своего тринадцатого дня рождения.
Он оглядел звездное небо в поисках Букли, которая, возможно, летела к нему с дохлой мышью в клюве, ожидая похвалы. Рассеянно глядя поверх крыш, Гарри не сразу понял, что он видит.
На фоне золотистой луны вырисовывался силуэт большого, странно кривобокого существа, которое с каждым мгновением становилось все больше, и оно махало крыльями в направлении Гарри. Он стоял совершенно неподвижно, наблюдая, как оно опускается все ниже и ниже. На долю секунды он заколебался, держа руку на оконной задвижке, раздумывая, не захлопнуть ли ее. Но тут странное существо взмыло над одним из уличных фонарей на Бирючиновой аллее, и Гарри, поняв, что это было, отскочил в сторону.
В окно влетели три совы, две из которых держали третью, которая, казалось, была без сознания. Они с мягким стуком приземлились на кровать Гарри, и средняя сова, большая и серая, перевернулась и осталась лежать неподвижно. К его лапам был привязан большой сверток.
Гарри сразу узнал лежащую без сознания сову - его звали Эррол, и он принадлежал к семье Уизли. Гарри бросился к кровати, развязал веревки на ногах Эррола, снял сверток и отнес Эррола в клетку к Букле. Эррол приоткрыл один затуманенный глаз, слабо вскрикнул в знак благодарности и начал глотать воду.
Гарри повернулся к оставшимся совам. Одна из них, крупная белоснежная самка, была его собственной Хедвигой. Она тоже несла сверток и выглядела чрезвычайно довольной собой. Она ласково ущипнула Гарри клювом, когда он снял с нее ношу, а затем перелетела через комнату и присоединилась к Эрролу.
Гарри не узнал третью сову, красивую рыжевато-коричневую, но он сразу понял, откуда она прилетела, потому что в дополнение к третьей посылке в ней было письмо с гербом Хогвартса. Когда Гарри освободил сову от ее ноши, она важно взъерошила перья, расправила крылья и вылетела через окно в ночь.
Гарри сел на кровать, схватил посылку от Эррола, сорвал коричневую бумагу и обнаружил подарок, обернутый золотом, и свою первую в жизни поздравительную открытку. Слегка дрожащими пальцами он открыл конверт. Оттуда выпали два листка бумаги - письмо и газетная вырезка.
Вырезка явно была из волшебной газеты "Ежедневный пророк", потому что люди на черно-белом снимке двигались. Гарри взял вырезку, разгладил ее и прочитал:
"ГЛАВНЫЙ ПРИЗ ДОСТАЛСЯ СОТРУДНИКУ МИНИСТЕРСТВА МАГИИ
Артур Уизли, глава отдела по борьбе с незаконным использованием маггловских артефактов Министерства магии, выиграл ежегодный розыгрыш главного приза "Ежедневного пророка" - галеоны.
Обрадованный мистер Уизли рассказал "Ежедневному пророку": "Мы потратим золото на летние каникулы в Египте, где наш старший сын Билл работает разрушителем проклятий в волшебном банке Гринготтс".
Семья Уизли проведет месяц в Египте и вернется к началу нового учебного года в Хогвартсе, который в настоящее время посещают пятеро детей Уизли."
Гарри вгляделся в движущуюся фотографию, и улыбка расплылась по его лицу, когда он увидел, как все девять Уизли яростно машут ему, стоя перед большой пирамидой. Маленькая пухленькая миссис Уизли, высокий лысеющий мистер Уизли, шестеро сыновей и одна дочь, все (хотя на черно-белой фотографии этого не было видно) с огненно-рыжими волосами. Прямо в центре снимка был Рон, высокий и долговязый, со своим любимым крысом Паршивцем на плече и обнимающий за плечи свою младшую сестру Джинни.
Гарри не мог представить себе никого, кто заслуживал бы выиграть большую кучу золота больше, чем Уизли, которые были очень милыми и крайне бедными людьми. Он взял письмо Рона и развернул его.
"Дорогой Гарри,
С днем рождения!
Послушай, я действительно сожалею о том телефонном звонке. Надеюсь, магглы не доставляли тебе хлопот. Я спросила папу, и он считает, что мне не следовало кричать.
Здесь, в Египте, удивительно. Билл водил нас по всем гробницам, и вы не поверите, какие проклятия наложили на них древние египетские колдуны. Мама не разрешила Джинни зайти в последнюю из них. Там были все эти скелеты мутантов, магглов, которые вломились в комнату и отрастили себе дополнительные головы и все такое прочее.
Я не мог поверить своим глазам, когда папа выиграл в лотерею "Ежедневный пророк". Семьсот галлеонов! Большая часть денег ушла на это путешествие, но они собираются купить мне новую волшебную палочку на следующий год.
Гарри слишком хорошо помнил случай, когда у Рона сломалась старая волшебная палочка. Это случилось, когда машина, на которой они летели в Хогвартс, врезалась в дерево на территории школы.
Мы вернемся примерно за неделю до начала семестра и поедем в Лондон за моей волшебной палочкой и нашими новыми книгами. Есть шанс встретиться с вами там?
Не позволяй магглам угнетать тебя!
Постарайся приехать в Лондон,
Рон
P.S. Перси старший ученик. Он получил письмо на прошлой неделе."
Гарри снова взглянул на фотографию. Перси, который учился на седьмом и последнем курсе Хогвартса, выглядел особенно самодовольным. К феске, небрежно нахлобученной на его аккуратные волосы, был приколот значок старшеклассника, очки в роговой оправе сверкали на египетском солнце.
Гарри повернулся к своему подарку и развернул его. Внутри было что-то похожее на миниатюрный стеклянный волчок. Под ним была еще одна записка от Рона.
"Гарри, это карманный тайноскоп. Если поблизости есть кто-то, кому нельзя доверять, он должен светиться и вращаться. Билл говорит, что это хлам, который продают туристам-волшебникам, и на него нельзя положиться, потому что вчера за ужином он продолжал светиться. Но он не знал, что Фред и Джордж положили ему в суп жуков.
Пока -
Рон"
Гарри положил карманный радиоскоп на прикроватный столик, где он стоял совершенно неподвижно, балансируя на острие, и в нем отражались светящиеся стрелки его часов. Несколько секунд он радостно смотрел на нее, затем взял сверток, который принесла Хедвиг.
Внутри тоже был завернутый подарок, открытка и письмо, на этот раз от Гермионы.
"Дорогой Гарри,
Рон написал мне и рассказал о своем телефонном звонке твоему дяде Вернону. Я очень надеюсь, что с тобой все в порядке.
Я сейчас в отпуске во Франции и не знала, как отправить это тебе - что, если бы его вскрыли на таможне? - но тут появилась Хедвиг! Думаю, она хотела для разнообразия убедиться, что ты получила что-то на свой день рождения. Я купила тебе подарок по заказу совами; в "Ежедневном пророке" было объявление (мне его доставляли; так приятно быть в курсе того, что происходит в волшебном мире). Ты видел ту фотографию Рона и его семьи неделю назад? Держу пари, он многому учится. Я действительно завидую - древнеегипетские волшебники были потрясающими.
Здесь также есть кое-что интересное из местной истории колдовства. Я переписала все свое эссе по истории магии, включив в него кое-что из того, что я узнала. Надеюсь, оно не будет слишком длинным - это на два свитка пергамента больше, чем просил профессор Биннс.
Рон говорит, что собирается приехать в Лондон в последнюю неделю каникул. Ты сможешь приехать? Твои тетя и дядя позволят тебе приехать? Я очень надеюсь, что ты сможешь. Если нет, увидимся первого сентября в Хогвартс-экспрессе!
С любовью от
Гермионы
P.S. Рон говорит, что Перси лучший ученик в школе. Держу пари, Перси очень доволен. Рон, похоже, не в восторге от этого."
Гарри рассмеялся, отложил письмо Гермионы в сторону и взял ее подарок. Он был очень тяжелым. Зная Гермиону, он был уверен, что это будет большая книга, полная очень сложных заклинаний, но это было не так. Его сердце подпрыгнуло, когда он развернул бумагу и увидел блестящий футляр из черной кожи, на котором серебряными буквами было вытиснено: "Набор для обслуживания метлы".
- Ух ты, Гермиона! - Прошептал Гарри, расстегивая молнию на футляре, чтобы заглянуть внутрь.
Там была большая банка высококачественного полироля для ручек от Fleetwood, пара блестящих серебряных ножниц для обрезки веток, крошечный латунный компас, который можно прикрепить к метле в дальних путешествиях, и руководство по уходу за метлой "Сделай сам".
Помимо своих друзей, больше всего в Хогвартсе Гарри скучал по квиддичу, самому популярному виду спорта в волшебном мире - очень опасному, очень захватывающему, в который играли на метлах. Гарри оказался очень хорошим игроком в квиддич; он был самым молодым человеком за столетие, которого выбрали в команду факультета Хогвартс. Одной из самых ценных вещей Гарри была его гоночная метла "Нимбус две тысячи".
Гарри отложил кожаный футляр в сторону и взял свою последнюю посылку. Он сразу узнал неразборчивые каракули на коричневой бумаге: это было от Хагрида, лесничего Хогвартса. Он сорвал верхний слой бумаги и увидел что-то зеленое и кожистое, но прежде чем он успел как следует развернуть это, посылка странно задрожала, и то, что находилось внутри, громко щелкнуло - как будто у него были челюсти.
Гарри застыл на месте. Он знал, что Хагрид никогда бы не прислал ему что-нибудь опасное специально, но, с другой стороны, у Хагрида не было представления нормального человека о том, что такое опасность. Хагрид, как известно, дружил с гигантскими пауками, покупал у мужчин в пабах злобных трехголовых собак и тайком приносил в свою хижину драконьи яйца.
Гарри нервно потрогал сверток. Он снова громко щелкнул. Гарри потянулся к лампе, стоявшей на прикроватном столике, крепко сжал ее в одной руке и занес над головой, готовый ударить. Затем другой рукой он схватил остаток оберточной бумаги и потянул.
И оттуда выпала... книга. Гарри едва успел заметить красивую зеленую обложку с золотым тиснением "Чудовищная книга о чудовищах", прежде чем она перевернулась на бок и поползла по кровати, как какой-то странный краб.
- О-о-о, - пробормотал Гарри.
Книга с громким стуком упала с кровати и быстро покатилась по комнате. Гарри осторожно последовал за ней. Книга пряталась в темном уголке под его столом. Молясь, чтобы Дурсли все еще крепко спали, Гарри опустился на четвереньки и потянулся к нему.
- Ой!
Книга захлопнулась у него в руке, а затем пролетела мимо него, все еще цепляясь за обложку. Гарри бросился вперед и сумел расправить ее. Дядя Вернон громко и сонно заворчал в соседней комнате.
Хедвиг и Эррол с интересом наблюдали, как Гарри крепко сжал вырывающуюся книгу в руках, поспешил к своему комоду, вытащил ремень и туго его застегнул. Книга-монстр сердито задрожала, но больше не могла хлопать и щелкать, поэтому Гарри бросил ее на кровать и потянулся за карточкой Хагрида.
"Дорогой Гарри,
С днем рождения!
Думаю, тебе это может пригодиться в следующем году. Больше ничего не скажу. Расскажу при встрече.
Надеюсь, магглы хорошо к тебе относятся.
Всего наилучшего,
Хагрид"
Гарри показалось зловещим, что Хагрид решил, будто книга с укусами может пригодиться, но он положил открытку Хагрида рядом с карточками Рона и Гермионы, улыбаясь еще шире, чем обычно. Теперь оставалось только письмо из Хогвартса.
Заметив, что оно толще обычного, Гарри вскрыл конверт, вытащил первую страницу пергамента и прочитал::
"Дорогой мистер Поттер,
Пожалуйста, обратите внимание, что новый учебный год начнется первого сентября. Хогвартс-экспресс будет отправляться с вокзала Кингс-Кросс, платформа девять и три четверти, в одиннадцать часов.
Третьекурсникам разрешается посещать деревню Хогсмид в определенные выходные. Пожалуйста, дайте вашему родителю или опекуну подписать прилагаемый бланк разрешения.
Список книг на следующий год прилагается.
Искренне ваш,
Минерва МакГонагал
Заместитель директора школы"
Гарри вытащил бланк разрешения на посещение Хогсмида и взглянул на него, перестав улыбаться. Было бы замечательно посещать Хогсмид по выходным; он знал, что это полностью волшебная деревня, но никогда там не бывал. Но как, блядь, он собирался убедить дядю Вернона или тетю Петунию подписать бланк?
Он взглянул на будильник. Было уже два часа ночи.
Решив, что он побеспокоится о форме для поступления в Хогсмид, когда проснется, Гарри вернулся в постель и протянул руку, чтобы вычеркнуть еще один день в таблице, которую он составил для себя, отсчитывая дни, оставшиеся до его возвращения в Хогвартс. Затем он снял очки и лег, раскрыв глаза, лицом к своим трем поздравительным открыткам.
Каким бы необычным он ни был, в этот момент Гарри Поттер почувствовал себя таким же, как и все остальные, - впервые в жизни он был рад, что сегодня его день рождения.
вторая глава
БОЛЬШАЯ ОШИБКА ТЕТИ МАРДЖ
На следующее утро Гарри спустился к завтраку и обнаружил, что трое Дурслей уже сидят за кухонным столом. Они смотрели новенький телевизор, подарок Дадли в честь возвращения домой на лето, который громко жаловался на долгий путь от холодильника к телевизору в гостиной. Дадли провел большую часть лета на кухне, его маленькие поросячьи глазки были прикованы к экрану, а пять подбородков тряслись, когда он непрерывно ел.
Гарри сел между Дадли и дядей Верноном, крупным, мускулистым мужчиной с очень узкой шеей и пышными усами. Никто из Дурслей не только не поздравил Гарри с днем рождения, но и не подал виду, что заметил, как Гарри вошел в комнату, но Гарри слишком привык к этому, чтобы обращать на это внимание. Он положил себе кусочек тоста, а затем поднял глаза на телевизионного репортера, который как раз заканчивал репортаж о сбежавшем заключенном:
- ...Общественность предупреждена, что Блэк вооружен и чрезвычайно опасен. Была создана специальная горячая линия, и о любом появлении Блэка следует немедленно сообщать.
- Не нужно говорить нам, что он никудышный, - фыркнул дядя Вернон, глядя на заключенного поверх газеты. - Посмотри, в каком он состоянии, грязный бездельник! Посмотри на его волосы!
Он бросил злобный взгляд в сторону Гарри, чьи растрепанные волосы всегда были источником сильного раздражения дяди Вернона. Однако по сравнению с человеком на экране, чье изможденное лицо обрамляли спутанные волосы длиной до локтей, Гарри чувствовал себя очень ухоженным.
Репортер появился снова.
- Министерство сельского хозяйства и рыболовства объявит сегодня...
- Стойте! - рявкнул дядя Вернон, яростно уставившись на репортера. - Вы так и не сказали нам, откуда сбежал этот маньяк! Какой от этого толк? Прямо сейчас по улице может идти сумасшедший!
Тетя Петуния, костлявая женщина с лошадиным лицом, резко обернулась и пристально посмотрела в кухонное окно. Гарри знал, что тетя Петуния была бы просто счастлива позвонить на горячую линию. Она была самой любопытной женщиной в мире и провела большую часть своей жизни, шпионя за скучными, законопослушными соседями.
- Когда же они поймут, - сказал дядя Вернон, ударив по столу своим большим фиолетовым кулаком, - что единственный способ справиться с этими людьми - повесить их?
- Совершенно верно, - согласилась тетя Петуния, которая все еще, прищурившись, рассматривала фасоль в соседнем горшке.
Дядя Вернон допил чай, взглянул на часы и добавил:
- Петуния, я, пожалуй, пойду через минуту. Поезд Мардж прибывает в десять.
Гарри, мысли которого были наверху, где он возился с набором для ухода за метлой, был возвращен на землю неприятным толчком.
- Тетя Мардж? - выпалил он. - Она ведь не придет сюда, правда?
Тетя Мардж была сестрой дяди Вернона. Хотя она и не приходилась Гарри кровной родственницей (его мать была сестрой тети Петунии), он был вынужден называть ее "тетя" всю свою жизнь. Тетя Мардж жила за городом, в доме с большим садом, где разводила бульдогов. Она не часто останавливалась на Бирючиновой аллее, потому что не могла расстаться со своими драгоценными собаками, но каждый ее приезд запечатлевался в памяти Гарри с ужасающей яркостью.
На вечеринке по случаю пятого дня рождения Дадли тетя Мардж ударила Гарри по голени своей тростью, чтобы он перестал бить Дадли по музыкальным статуям. Несколько лет спустя она приехала на Рождество с компьютеризированным роботом для Дадли и коробкой собачьего печенья для Гарри. Во время ее последнего визита, за год до поступления Гарри в Хогвартс, Гарри случайно наступил на хвост ее любимой собаке. Потрошитель загнал Гарри в сад и залез на дерево, а тетя Мардж отказывалась отговаривать его до полуночи. Воспоминание об этом инциденте до сих пор вызывало у Дадли слезы смеха.
- Мардж пробудет здесь неделю, - прорычал дядя Вернон, - и раз уж мы об этом заговорили, - он угрожающе ткнул толстым пальцем в Гарри, - нам нужно кое-что прояснить, прежде чем я поеду и заберу ее.
Дадли ухмыльнулся и отвел взгляд от телевизора. Наблюдение за тем, как дядя Вернон издевается над Гарри, было любимым развлечением Дадли.
- Во-первых, - проворчал дядя Вернон, - ты будешь держать язык за зубами, когда будешь разговаривать с Мардж.
- Ладно, - с горечью сказал Гарри, - если она это делает, когда разговаривает со мной.
- Во-вторых, - сказал дядя Вернон, делая вид, что не слышал ответа Гарри, - поскольку Мардж ничего не знает о твоих отклонениях от нормы, я не хочу никаких... никаких приколов, пока она здесь. Веди себя прилично, понял меня?
- Я так и сделаю, если она это сделает, - процедил Гарри сквозь стиснутые зубы.
- И в-третьих, - сказал дядя Вернон, и его маленькие злые глазки превратились в щелочки на огромном багровом лице, - мы сказали Мардж, что ты посещаешь Центр безопасности Святого Брута для мальчиков с неизлечимой преступностью.
- что? - Закричал Гарри.
- И ты будешь придерживаться этой истории, мальчик, или у тебя будут неприятности, - выплюнул дядя Вернон.
Гарри сидел с побелевшим от ярости лицом и смотрел на дядю Вернона, с трудом веря в это. Тетя Мардж приехала погостить на неделю - это был худший подарок на день рождения, который когда-либо дарили ему Дурсли, включая пару старых носков дяди Вернона.
- Ну что ж, Петуния, - сказал дядя Вернон, тяжело поднимаясь на ноги, - Тогда я пойду на станцию. Не хочешь прокатиться со мной, Даддерс?
- Нет, - сказал Дадли, чье внимание вернулось к телевизору теперь, когда дядя Вернон перестал угрожать Гарри.
- Дадди должен привести себя в порядок ради своей тети, - сказала тетя Петуния, приглаживая густые светлые волосы Дадли. - Мамочка купила ему новый красивый галстук-бабочку.
Дядя Вернон похлопал Дадли по его толстому плечу.
- Тогда скоро увидимся, - сказал он и вышел из кухни.
Гарри, который сидел в каком-то оцепенении от ужаса, осенила внезапная идея. Отложив тост, он быстро поднялся на ноги и последовал за дядей Верноном к входной двери.
Дядя Вернон натягивал свой автомобильный плащ.
- Я не возьму тебя с собой, - прорычал он, обернувшись и увидев, что Гарри наблюдает за ним.
- Как будто я хотел пойти, - холодно сказал Гарри. - Я хочу тебя кое о чем спросить.
Дядя Вернон подозрительно посмотрел на него.
- Третьеклассникам в Хогвартсе, в моей школе, разрешается иногда посещать деревню, - сказал Гарри.
- И что? - рявкнул дядя Вернон, снимая ключи от машины с крючка рядом с дверью.
- Мне нужно, чтобы вы подписали разрешение, - поспешно сказал Гарри.
- И почему я должен это делать? - усмехнулся дядя Вернон.
- Ну, - сказал Гарри, тщательно подбирая слова, - это будет тяжелая работа - притворяться перед тетей Мардж, что я хожу в этот, как его там...
- Центр безопасности Святого Брута для мальчиков с неизлечимой преступностью! - проревел дядя Вернон, и Гарри был рад услышать в голосе дяди явную нотку паники.
- Вот именно, - сказал Гарри, спокойно глядя в крупное багровое лицо дяди Вернона. - Это многое нужно запомнить. Я должен сделать так, чтобы это прозвучало убедительно, не так ли? А что, если я случайно о чем-то проговорился?
- Из тебя сейчас всю дурь вышибут, не так ли? - взревел дядя Вернон, надвигаясь на Гарри с поднятым кулаком. Но Гарри стоял на своем.
- Если ты выбьешь из меня дух, это не заставит тетю Мардж забыть то, что я мог бы ей сказать, - мрачно сказал он.
Дядя Вернон остановился, все еще держа кулак поднятым, его лицо приобрело уродливый багровый оттенок.
- Но если вы подпишете мое разрешение, - быстро продолжил Гарри, и поклялся, что он вспомнит, в какую школу ему положено ходить, и будет вести себя как дурак - как будто я нормальный и все такое.
Гарри мог бы сказать, что дядя Вернон обдумывает это, даже если бы его зубы были оскалены, а на виске пульсировала жилка.
- Хорошо, - отрезал он наконец. - Я буду внимательно следить за твоим поведением во время визита Мардж. Если, в конце концов, ты будешь вести себя сдержанно и не нарушишь сказанного, я подпишу твой проклятый бланк.
Он развернулся, распахнул входную дверь и хлопнул ею с такой силой, что одно из маленьких окошек наверху выпало.
Гарри не вернулся на кухню. Он поднялся к себе в спальню. Если он собирается вести себя как настоящий маггл, ему лучше начать прямо сейчас. Медленно и печально он собрал все свои подарки и поздравительные открытки и спрятал их вместе с домашним заданием под расшатанной половицей. Затем он подошел к клетке Хедвиги. Эррол, казалось, пришел в себя; они с Хедвиг спали, спрятав головы под крылья. Гарри вздохнул, затем разбудил их обоих.
- Хедвиг, - мрачно сказал он, - тебе придется уехать на неделю. Иди с Эрролом. Рон присмотрит за тобой. Я напишу ему записку с объяснениями. И не смотри на меня так, - большие янтарные глаза Хедвиги были полны упрека, - это не моя вина. Только так мне разрешат посетить Хогсмид с Роном и Гермионой.
Десять минут спустя Эррол и Хедвиг (у которой к ноге была привязана записка для Рона) выпорхнули из окна и скрылись из виду. Гарри, чувствуя себя совершенно несчастным, убрал пустую клетку в шкаф.
Но Гарри не пришлось долго предаваться раздумьям. Не прошло и минуты, как тетя Петуния уже кричала Гарри, чтобы он поднимался по лестнице и готовился встретить их гостью.
- Сделай что-нибудь со своей прической! - Рявкнула тетя Петуния, когда он вошел в холл.
Гарри не видел смысла в том, чтобы пытаться уложить волосы ровно. Тетя Мардж любила критиковать его, поэтому, чем неопрятнее он выглядел, тем счастливее она была.
Очень скоро снаружи послышался хруст гравия - это машина дяди Вернона въезжала на подъездную дорожку, затем хлопнули дверцы машины и послышались шаги на садовой дорожке.
- Открой дверь! - Прошипела тетя Петуния на Гарри.
Чувствуя, как у него сжимается сердце, Гарри потянул дверь на себя.
На пороге стояла тетя Мардж. Она была очень похожа на дядю Вернона: крупная, мускулистая, с багровым лицом, у нее даже были усы, хотя и не такие густые, как у него. В одной руке она держала огромный чемодан, а в другой - старого злобного бульдога.
- Где мой Даддерс? - взревела тетя Мардж. - Где мой неффи-пу?
Дадли, переваливаясь, шел по коридору, его светлые волосы были плотно прилизаны к толстой голове, а галстук-бабочка едва виднелся под его многочисленными подбородками. Тетя Мардж пихнула Гарри чемоданом в живот, так что у него перехватило дыхание, крепко обняла Дадли одной рукой и крепко поцеловала в щеку.
Гарри прекрасно знал, что Дадли терпел объятия тети Мардж только потому, что ему за это хорошо платили, и, конечно же, когда они расстались, в толстом кулаке Дадли была зажата хрустящая двадцатифунтовая банкнота.
- Петуния! - крикнула тетя Мардж, проходя мимо Гарри, словно он был подставкой для шляп. Тетя Мардж и тетя Петуния поцеловались, или, скорее, тетя Мардж стукнулась своей большой челюстью о костлявую скулу тети Петунии.
Тут вошел дядя Вернон и, весело улыбаясь, закрыл за собой дверь.
- Чаю, Мардж? - сказал он. - И что же предпримет Потрошитель?
- Потрошитель может попить чаю из моего блюдца, - сказала тетя Мардж, когда они все гурьбой направились на кухню, оставив Гарри одного в прихожей с чемоданом. Но Гарри не жаловался; его устраивал любой предлог, чтобы не быть с тетей Мардж, поэтому он начал поднимать чемодан наверх, в свободную спальню, стараясь тянуть как можно дольше.
К тому времени, как он вернулся на кухню, тетя Мардж уже приготовила чай и фруктовый пирог, а Потрошитель шумно прихлебывал в углу. Гарри заметил, как тетя Петуния слегка поморщилась, когда капли чая и слюны попали на ее чистый пол. Тетя Петуния ненавидела животных.
- А кто присматривает за другими собаками, Мардж? - Спросил дядя Вернон.
- О, я поручила полковнику Фабстеру присматривать за ними, - прогудела тетя Мардж. - Он сейчас на пенсии, и хорошо, что у него есть чем заняться. Но я не мог оставить бедного старину Потрошителя. Он тоскует вдали от меня.
Потрошитель снова начал рычать, когда Гарри сел. Это впервые привлекло внимание тети Мардж к Гарри.
- Итак! - рявкнула она. - Ты все еще здесь, не так ли?
- Да, - сказал Гарри.
- Не смей говорить "да" таким неблагодарным тоном, - проворчала тетя Мардж. - Это крайне мило со стороны Вернона и Петунии, что они оставили тебя у себя. Сама бы так не поступила. Если бы тебя подбросили ко мне на порог, ты бы сразу попал в сиротский приют.
Гарри так и подмывало сказать, что он предпочел бы жить в сиротском приюте, чем с Дурслями, но мысль о форме в Хогсмиде остановила его. Он выдавил из себя болезненную улыбку.
- Не смей надо мной ухмыляться! - прогремела тетя Мардж. - Я вижу, ты ничуть не изменился с тех пор, как я видела тебя в последний раз. Я надеялась, что школа привьет тебе хорошие манеры. - Она сделала большой глоток чая, вытерла усы и спросила: - Куда это ты его опять отправил, Вернон?
- В школу Святого Брута, - быстро ответил дядя Вернон. - Это первоклассное учреждение для безнадежных случаев.
- Понятно, - сказала тетя Мардж. - А в школе Святого Брута пользуются тростью, мальчик? - рявкнула она через стол.
- Э-э-э...
Дядя Вернон коротко кивнул за спиной тети Мардж.
- Да, - сказал Гарри. Затем, почувствовав, что с таким же успехом он мог бы делать это как следует, он добавил: - Все время.
- Отлично, - сказала тетя Мардж. - Я не потерплю этой напыщенной чепухи о том, что нельзя бить людей, которые этого заслуживают. Хорошая взбучка - это то, что требуется в девяноста девяти случаях из ста. Вас часто били?
- О да, - сказал Гарри, - много раз.
Тетя Мардж прищурилась.
- Мне все еще не нравится твой тон, мальчик, - сказала она. - Если ты можешь говорить о своих побоях в такой непринужденной манере, то они явно бьют тебя недостаточно сильно. Петуния, я бы написала на твоем месте. Дай понять, что ты одобряешь применение крайней силы в отношении этого мальчика.
Возможно, дядя Вернон беспокоился, что Гарри может забыть об их сделке; в любом случае, он резко сменил тему.
- Слышала новости сегодня утром, Мардж? А как насчет того сбежавшего заключенного, а?
Когда тетя Мардж начала чувствовать себя как дома, Гарри поймал себя на том, что почти с тоской думает о жизни в доме номер четыре без нее. Дядя Вернон и тетя Петуния обычно советовали Гарри не путаться у них под ногами, чему Гарри был только рад. Тетя Мардж, с другой стороны, хотела, чтобы Гарри все время был под ее присмотром, чтобы она могла поделиться своими предложениями по его улучшению. Она с удовольствием сравнивала Гарри с Дадли и получала огромное удовольствие, покупая Дадли дорогие подарки, при этом свирепо смотрела на Гарри, как бы провоцируя его спросить, почему у него тоже нет подарка. Она также продолжала делать мрачные намеки на то, что сделало Гарри таким никчемным человеком.
- Ты не должен винить себя за то, каким стал мальчик, Вернон, - сказала она за обедом на третий день. - Если внутри что-то прогнило, никто ничего не сможет с этим поделать.
Гарри попытался сосредоточиться на еде, но его руки тряслись, а лицо начало гореть от гнева. Вспомни форму, - сказал он себе. Подумай о Хогсмиде. Ничего не говори. Не вставай.
Тетя Мардж потянулась за своим бокалом вина.
- Это одно из основных правил разведения, - сказала она. - С собаками это часто случается. Если что-то не так с сукой, то и со щенком будет что-то не так...
В этот момент бокал с вином, который тетя Мардж держала в руке, взорвался. Осколки стекла полетели во все стороны, тетя Мардж отплевывалась и моргала, с ее огромного румяного лица стекали капли.
- Мардж! - взвизгнула тетя Петуния. - Мардж, с тобой все в порядке?
- Не волнуйся, - проворчала тетя Мардж, вытирая лицо салфеткой. - Должно быть, я слишком сильно сжала его. На днях я делала то же самое у полковника Фабстера. Не волнуйся, Петуния, у меня очень крепкая хватка. . .
Но тетя Петуния и дядя Вернон оба подозрительно смотрели на Гарри, поэтому он решил, что ему лучше пропустить десерт и как можно скорее выйти из-за стола.
Выйдя в коридор, он прислонился к стене, глубоко дыша. Прошло много времени с тех пор, как он терял контроль над собой и что-то взрывал. Он не мог позволить, чтобы это повторилось. На кону была не только форма Хогсмида - если бы он продолжал в том же духе, у него были бы проблемы с Министерством магии.
Гарри все еще был несовершеннолетним волшебником, и закон о волшебниках запрещал ему колдовать вне школы. Его послужной список тоже был не совсем чистым. Только прошлым летом он получил официальное предупреждение, в котором было совершенно ясно сказано, что, если Министерство пронюхает о еще каком-нибудь колдовстве на Тисовой улице, Гарри грозит исключение из Хогвартса.
Он услышал, как Дурсли встали из-за стола, и поспешил наверх, чтобы не мешать.
Следующие три дня Гарри провел, заставляя себя думать о своем руководстве по уходу за метлой "Сделай сам" всякий раз, когда тетя Мардж принималась за него. Это сработало довольно хорошо, хотя, казалось, придало ему остекленевший вид, потому что тетя Мардж начала высказывать мнение, что он умственно отсталый.
Наконец, наконец-то наступил последний вечер пребывания Мардж у нас. Тетя Петуния приготовила роскошный ужин, а дядя Вернон откупорил несколько бутылок вина. Они расправились с супом и лососем, ни разу не упомянув о недостатках Гарри; за лимонным пирогом с безе дядя Вернон утомил их всех долгим рассказом о "Граннингс", своей компании по производству сверл; затем тетя Петуния сварила кофе, а дядя Вернон достал бутылку бренди.
- Могу я тебя соблазнить, Мардж?
Тетя Мардж уже выпила довольно много вина. Ее огромное лицо было очень красным.
- Тогда только маленький, - усмехнулась она. - Чуть больше, чем это. ...и еще немного. ...вот и все.
Дадли ел свой четвертый кусок пирога. Тетя Петуния пила кофе, оттопырив мизинец. Гарри очень хотелось скрыться в своей спальне, но он встретился взглядом с сердитыми глазками дяди Вернона и понял, что ему придется переждать.
- Ах, - сказала тетя Мардж, причмокивая губами и ставя пустой бокал из-под бренди обратно на стол. - Отличная закуска, Петуния. Обычно у меня вечером только жаркое, а нужно присматривать за двенадцатью собаками. ... - Она сочно рыгнула и похлопала себя по огромному твидовому животу. - Прошу прощения. Но мне нравится видеть мальчиков здорового роста, - продолжила она, подмигнув Дадли. - Ты будешь настоящим мужчиной, Даддерс, как твой отец. Да, Вернон, я выпью еще немного бренди. . . .
- Итак, вот этот...
Она мотнула головой в сторону Гарри, и тот почувствовал, как у него сжался желудок. "Справочник", - быстро подумал он.
- У этого типа злобный, низкорослый вид. Это проявляется у собак. В прошлом году полковник Фабстер утопил одну из них. Это была маленькая крыса. Слабый. Неполноценный.
Гарри пытался вспомнить двенадцатую страницу своей книги: "Заклинание, исцеляющее тех, кто поневоле отступает".
- Все сводится к крови, как я говорила на днях. Вражда пройдет. Я ничего не имею против твоей семьи, Петуния, - она похлопала тетю Петунию по костлявой руке своей, похожей на лопату, - но твоя сестра была плохой девочкой. Они появляются в самых лучших семьях. Потом она сбежала с никчемным человеком, и вот результат прямо перед нами.
Гарри уставился в свою тарелку, в ушах у него стоял странный звон. "Крепко держи свою метлу за хвост", - подумал он. Но он не мог вспомнить, что было дальше. Голос тети Мардж, казалось, сверлил его, как дрель дяди Вернона.
- Этот Поттер, - громко сказала тетя Мардж, схватив бутылку бренди и плеснув еще в свой бокал и на скатерть, - ты так и не рассказал мне, что он сделал?
Дядя Вернон и тетя Петуния выглядели крайне напряженными. Дадли даже оторвался от своего пирога, чтобы посмотреть на родителей.
- Он... не работал, - сказал дядя Вернон, мельком взглянув на Гарри. - Безработный.
- Как я и ожидала! - сказала тетя Мардж, делая большой глоток бренди и вытирая подбородок рукавом. - Никчемный, ни на что не годный, ленивый попрошайка, который...
- Он не был таким, - внезапно сказал Гарри. За столом воцарилась тишина. Гарри весь дрожал. Он никогда в жизни не был так зол.
- ЕЩЕ БРЕНДИ! - закричал дядя Вернон, который сильно побледнел. Он вылил содержимое бутылки в стакан тети Мардж. - Ты, парень, - рявкнул он на Гарри. - Иди спать, продолжай...
- Нет, Вернон, - икнула тетя Мардж, подняв руку, и ее маленькие, налитые кровью глазки уставились на Гарри. - Продолжай, мальчик, продолжай. Ты гордишься своими родителями, не так ли? Они идут и погибают в автокатастрофе (пьяные, я полагаю)
- Они не погибли в автокатастрофе! - сказал Гарри, который обнаружил, что стоит на ногах.
- Они погибли в автокатастрофе, ты, мерзкий маленький лжец, и оставили тебя обузой для своих порядочных, трудолюбивых родственников! - закричала тетя Мардж, раздуваясь от ярости. - Ты наглый, неблагодарный маленький...
Но тетя Мардж внезапно замолчала. На мгновение показалось, что у нее не хватает слов. Казалось, она раздувается от невыразимого гнева, но этот гнев не прекращался. Ее огромное красное лицо начало расширяться, крошечные глазки выпучились, а рот растянулся так, что она не могла вымолвить ни слова - в следующую секунду несколько пуговиц на ее твидовом пиджаке оторвались и со звоном отскочили от стен - она раздувалась, как чудовищный воздушный шар, ее живот выпирал из-под твидового пояса каждым пальцем раздувается, как салями...
- МАРДЖ! - хором закричали дядя Вернон и тетя Петуния, когда все тело тети Мардж начало подниматься со стула к потолку. Теперь она была совсем круглой, как огромный спасательный круг с поросячьими глазками, а ее руки и ноги странно торчали, когда она поднималась в воздух, издавая апоплексические хлопки. В комнату с безумным лаем ввалился Потрошитель.
- НЕЕЕЕЕТ!
Дядя Вернон схватил Мардж за ногу и попытался снова потянуть ее вниз, но сам чуть не оторвался от пола. Секунду спустя Потрошитель прыгнул вперед и вонзил зубы в ногу дяди Вернона.
Гарри выскочил из столовой, прежде чем кто-либо успел его остановить, и направился к шкафу под лестницей. Дверца шкафа волшебным образом распахнулась, когда он добрался до нее. За считанные секунды он подтащил свой чемодан к входной двери. Он взбежал по лестнице, нырнул под кровать, отодрал расшатавшуюся половицу и схватил наволочку со своими книгами и подарками на день рождения. Он вывернулся, схватил пустую клетку Букли и бросился вниз к своему сундуку как раз в тот момент, когда дядя Вернон выскочил из столовой в окровавленных лохмотьях.
- ВЕРНИСЬ СЮДА! - проревел он. - ВЕРНИСЬ И ПРИВЕДИ ЕЕ В ПОРЯДОК!
Но Гарри уже охватила безрассудная ярость. Он открыл чемодан, вытащил волшебную палочку и направил ее на дядю Вернона.
- Она это заслужила, - сказал Гарри, учащенно дыша. - Она заслужила то, что получила. Держись от меня подальше. -
Он нащупал за спиной задвижку на двери.
- Я ухожу, - сказал Гарри. - С меня хватит.
И в следующее мгновение он уже был на темной, тихой улице, волоча за собой тяжелый чемодан и держа клетку для Хедвиг подмышкой.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
АВТОБУС "РЫЦАРЬ"
Гарри прошел несколько улиц, прежде чем рухнул на низкую ограду на Магнолия Кресчент, задыхаясь от усилий, с которыми тащил свой чемодан. Он сидел совершенно неподвижно, все еще охваченный гневом, и слушал, как бешено колотится его сердце.
Но после десяти минут, проведенных в одиночестве на темной улице, его охватило новое чувство: паника. Как бы он ни смотрел на это, он никогда не был в худшем положении. Он оказался совершенно один в темном мире маглов, и ему абсолютно некуда было идти. И хуже всего было то, что он только что серьезно занялся магией, а это означало, что его почти наверняка исключат из Хогвартса. Он так грубо нарушил Указ об ограничении занятий волшебством среди несовершеннолетних, что был удивлен, что представители Министерства магии не набросились на него прямо на месте.
Гарри вздрогнул и оглядел Магнолия Кресчент с ног до головы. Что с ним будет дальше? Его арестуют или просто изгонят из волшебного мира? Он подумал о Роне и Гермионе, и его сердце упало еще ниже. Гарри был уверен, что, преступники они или нет, Рон и Гермиона захотели бы помочь ему сейчас, но они оба были за границей, а без Хедвиги у него не было возможности связаться с ними.
У него тоже не было маггловских денег. В мешочке с деньгами, лежавшем на дне его чемодана, было немного волшебного золота, но остальное состояние, оставленное ему родителями, хранилось в сейфе волшебного банка Гринготтс в Лондоне. Он ни за что не смог бы дотащить свой чемодан до самого Лондона. Если не. . .