Galinasky : другие произведения.

Воспоминания Гарри. Год второй

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сначала пропадают письма. потом цепенеют ученики. Что дальше, кто-то умрет по-настощему? Второй год Гарри в волшебной школе.

   Джоанн Кэтлин Роулинг
   Гарри Поттер и Тайная комната
  
   Гарри Поттер - 2
  
  
  
  
   "Дж. К. Ролинг Гарри Поттер и Тайная комната": РОСМЭН-Издат; 2001
   Аннотация
  
   Это вторая книга о приключениях Гарри Поттера. Он снова вступает в отчаянную схватку со злом. На этот раз враг его так силен, что надежды на победу почти нет.
   В Школе чародейства и волшебства "Хогвартс" происходят тревожные события. Кто-то нападает на учеников школы, и преподаватели подозревают, что это таинственное чудовище, которое скрывается в легендарной Тайной комнате. Гарри Поттер и его друзья разгадывают загадку Тайной комнаты, и теперь Гарри снова предстоит сразиться с лордом Вол-де-Мортом. Сумеет ли он победить на этот раз?
   Глава 1 ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ -- ХУЖЕ НЕКУДА
  
   В доме N 4 по Тисовой улице во время завтрака разразился очередной скандал. Ранним утром мистер Вернон Дурсль проснулся от громкого уханья совы, долетевшего из комнаты племянника.
   -- Третий раз за неделю! -- проревел он, садясь во главе стола. -- Вышвырни ее немедленно, коль не умеешь с ней управляться.
   -- Сове в клетке скучно, -- в который раз принялся объяснять я. -- Она вольная птица. Хорошо бы выпускать ее хоть на ночь.
   -- Я что, по-твоему, идиот? Не знаю, что от сов именно ночью жди неприятностей?
   Дядя Вернон переглянулся с женой и вытер усы, в которых запутались кусочки яичницы.
   Я хотел возразить, открыл было рот, но кузен Дадли, смачно рыгнув, заявил:
   -- Хочу еще бекона!
   -- Возьми, деточка, со сковородки. Там еще много, -- сказала тетя Петунья, и глаза ее от умиления увлажнились. -- Кушай на здоровье, пока есть возможность. Школьная еда просто отвратительна!
   -- Глупости, Петунья, -- отрезал дядя Вернон. -- Я в этой превосходной школе никогда не голодал. Думаю, и нашему сыну еды там хватает.
   Дадли, очевидно, еды хватало: он был такой толстый, что бока у него свисали с краев табуретки.
   -- Дай мне сковородку, -- приказал он мне.
   -- Ты забыл волшебное слово, -- напомнил ему я.
   Эта простая фраза подействовала на семейство, как красная тряпка на быка. Дадли ойкнул и с грохотом свалился с табуретки. Миссис Дурсль, вскрикнув, прижала ко рту ладони. А мистер Дурсль вскочил со стула, и на висках у него вздулись синие жилки.
   -- Я только хотел сказать: он забыл слово "пожалуйста", -- стал торопливо оправдываться я.
   -- Сколько раз нужно тебе говорить, -- брызгая слюной и стуча кулаком по столу, прошипел дядя Вернон, -- в моем доме никаких слов на букву "в". Да и как ты посмел учить моего сына!
   -- Но ведь...
   -- Я предупреждал тебя, что не потерплю под этой крышей упоминания о твоем уродстве!
   Я взглянул на багровую физиономию дядюшки, побледневшее лицо тети Петуньи, которая силилась поднять с пола пыхтевшего сыночка, и тяжело вздохнул.
   -- Хорошо... хорошо, -- кивнул я.
   Дядя Вернон опустился на стул, дыша словно рассвирепевший носорог, его крохотные глазки, казалось, хотели пробуравить меня насквозь.
   С самого начала летних каникул дядя Вернон обращался со мной, как с бомбой замедленного действия.
   Я очень скучал по школе, скучал по замку, его таинственным переходам, привидениям, по урокам и учителям, по общим трапезам в Большом зале. А какая у меня замечательная кровать под пологом на четырех столбиках в круглой спальне на самом верху башни! Почту приносят совы, а в хижине на опушке Запретного леса живет добрый лесничий Хагрид. Но особенно я скучал по квиддичу, любимой игре волшебников: шесть колец на высоких шестах, четыре парящих мяча и четырнадцать игроков верхом на метлах.
   Привезя меня домой, дядя Вернон первым делом отобрал весь волшебный скарб -- учебники, палочку, мантию и метлу новейшей модели "Нимбус-2000". Все это отправилось в чулан под лестницей и было заперто на замок. Дурслям наплевать, что я не выполню летнего домашнего задания, а без тренировок меня исключат из команды факультета. И чтобы пресечь всякую связь с миром чародейства и колдовства, дядя Вернон даже сову Хедвиг посадил под замок.
   Я в семье Дурслей был во всем белой вороной. Дядя Вернон -- представительный мужчина с пышными, черными усами и без намека на шею. Тетя Петунья -- тощая блондинка с лошадиным лицом, а розовощекий, белобрысый Дадли весьма смахивал на поросенка.
   Сейчас лето, время каникул, и я опять дома, где со мной обращаются как с паршивой собакой, вывалявшейся в зловонной грязи.
   Сегодня у меня день рождения, но никто из семейства даже не вспомнил об этом. Я и не ожидал подарка, от них и пирожка не дождешься. Но чтобы уж совсем забыть...
   Мои грустные мысли прервало многозначительное покашливание дяди Вернона.
   -- Сегодня, как вы помните, у нас важный день... -- начал он.
   Я от неожиданности поперхнулся.
   -- ...возможно, именно сегодня, -- продолжал мистер Дурсль, -- я заключу самую крупную в жизни сделку.
   Я опять принялся жевать свою гренку. Как дядюшка надоел со своей дурацкой сделкой! Последние две недели только о ней и разговор. Сегодня вечером в честь хозяина богатой строительной фирмы будет дан званый обед. Дядя Вернон, чья собственная фирма делает дрели, мечтает получить от него выгодный заказ. Гость обещал быть с женой.
   -- Не мешало бы еще раз отрепетировать сегодняшний вечер, -- предложил дядя Вернон. -- Итак, к восьми ноль-ноль каждый должен быть на своем месте. Петунья, ты будешь...
   -- В гостиной, -- подхватила тетя Петунья. -- Моя обязанность -- со всей учтивостью приветствовать дорогих гостей.
   -- Прекрасно. А ты, Дадлик?
   -- Я открою гостям дверь, -- ответил толстяк и, приторно улыбнувшись, прибавил: -- Мистер и миссис Мейсон, позвольте взять ваши пальто!
   -- Ах! Они сразу его полюбят! -- воскликнула тетя Петунья.
   -- Молодец, Дадлик! -- похвалил сына мистер Дурсль и повернулся ко мне. -- А ты что будешь делать?
   -- Буду тихо сидеть у себя в комнате, как будто меня вообще нет, -- пробубнил на одной ноте я.
   -- И чтоб ни единого звука! -- напомнил дядя. -- Затем я веду их в гостиную, представляю Петунье и предлагаю что-нибудь выпить. В восемь пятнадцать...
   -- Я приглашаю гостей к обеду, -- важно произнесла тетя.
   -- А ты, Дадлик, скажешь...
   -- Мистер и миссис Мейсон, позвольте проводить вас в столовую. -- Дадли протянул пухлую руку невидимой даме и прибавил, гордо взглянув на родителей: -- Ну как?
   -- Маленький мой, ты истинный джентльмен! -- Тетушка чуть не прослезилась.
   -- А ты? -- Дядя Вернон зыркнул злобным взглядом на меня.
   -- Тихо сижу у себя в комнате, как будто меня вообще нет, -- тупо повторил я.
   -- Правильно, -- кивнул дядюшка. -- За обедом каждый скажет гостям что-то приятное. Петунья, ты что придумала?
   -- Вернон рассказывал, как вы прекрасно играете в гольф, мистер Мейсон! Миссис Мейсон, позвольте вас спросить, где вы купили это очаровательное платье?
   -- Очень хорошо! А ты, Дадлик?
   -- На прошлой неделе мы в школе писали сочинение на тему "Мой кумир". И я написал про вас, мистер Мейсон.
   Это уж было явно чересчур.
   Тетя Петунья от избытка чувств разрыдалась и прижала сына к груди, а я нырнул под стол -- еще увидят, как я трясусь от беззвучного смеха.
   -- Ну, а ты?
   Я вылез из-под стола, изо всех сил стараясь не фыркнуть.
   -- Тихо сижу в комнате, как будто меня вообще нет, -- отчеканил я.
   -- Вот именно. Я ничего не говорил Мейсонам о тебе. Незачем им это знать... После обеда Петунья пригласит их в гостиную пить кофе, а я как бы невзначай заведу разговор о дрелях. Глядишь, до начала вечерних новостей и подпишем контракт. И тогда завтра утром едем по магазинам. Надо столько всего купить для отдыха на Майорке!
   Никакой радости мне это известие не доставило. Мне все равно -- что Тисовая, что Майорка, лучше к мне относиться не будут.
   -- А сейчас мы с Дадли едем покупать смокинги. Ты, Петунья, приведи все в идеальный порядок. А ты, -- повернулся он ко мне, -- не мешай тетушке, не путайся под ногами.
   Я вышел в сад. Был чудесный солнечный день. Я прогулялся по лужайке, сел на скамейку и грустно запел:
   - "С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя..."
   И ни открыток, ни подарков, а вечером просто хоть совсем умри.
   Взгляд мой, бесцельно блуждая, остановился на зарослях живой изгороди. Никогда еще у меня на душе не было так тоскливо, так одиноко. Нет рядом ни Рона Уизли, ни Гермионы Грэйнджер -- моих лучших друзей. Совсем они про меня забыли. За все лето ни одного письма! А ведь Рон -- тогда в июне -- даже звал меня погостить.
   Сколько раз мне хотелось заклинанием отпереть клетку и послать друзьям с Хедвиг письмо. Но это сулит большие неприятности. Несовершеннолетним волшебникам применять магию вне стен школы категорически запрещается. Дядя Вернон, правда, о запрете ничего не знает. Знал бы, давно бы запер меня в чулане вместе с метлой и волшебной палочкой. Все семейство ох как боится, что я возьму и превращу их в навозных жуков или в кого еще хуже. Первые две недели я придумал забаву: надоест мне Дадли, я и начну что-нибудь бормотать -- толстяка как ветром сдунет. Но писем от друзей все не было, волшебный мир превращался в мираж, и мне надоело потешаться над кузеном. А сегодня друзья не вспомнили и про день рождения. Получить бы из школы хоть какую весточку, от кого угодно, даже от злейшего врага Драко Малфоя (не зря его фамилия значит "злокозненный"), лишь бы увериться, что Хогвартс не сон.
   Внезапно я весь напрягся: из середины кустарника за мной явно кто-то следил. Я вскочил со скамейки -- в густой листве мелькнули два огромных зеленых глаза.
   -- А я знаю, какой сегодня день, -- донесся до меня насмешливый голос Дадли, приближавшегося вразвалочку.
   Огромные глаза мигнули и исчезли.
   -- Что, что? -- Я не отрывал взора от живой изгороди.
   -- А я знаю, какой сегодня день, -- повторил Дадли, подходя ближе.
   -- Великое достижение! Наконец-то ты выучил все дни недели.
   -- У тебя сегодня день рождения. А где же поздравительные открытки? -- хихикнул Дадли. -- Выходит, у тебя даже в твоей уродской школе нет друзей.
   -- Смотри, как бы твоя мама не услыхала, что ты упомянул мою школу, -- сухо проговорил я.
   Дадли подтянул сползавшие с толстого пуза штаны.
   -- А чего ты так уставился на кусты? -- подозрительно спросил он.
   -- Да вот прикидываю, от какого заклятия они сильнее вспыхнут.
   С поросячьих щек Дадли сполз румянец, он отбежал назад и, заикаясь, проговорил:
   -- Ты... ты... не посмеешь. Папа сказал, будешь колдовать, он вы... выгонит тебя из дому. А... а куда ты пойдешь? У тебя и друзей-то нет!
   -- Джокер-покер, фокус-покус, фигли-мигли, -- угрожающе затараторил я.
   -- Мама! -- завопил Дадли и понесся в дом. -- Мама! Он занимается... сама знаешь чем!
   Дорого заплатил я за доставленное себе удовольствие. Тетя Петунья сразу поняла, что слова эти ничего не значат, что с ее сыночком ничего не случится, как, впрочем, и с живой изгородью. Но для острастки замахнулась на меня сковородой, так что я едва от нее увернулся, да еще выше головы завалила работой.
   -- Пока все не закончишь, об обеде и не мечтай, -- бросила она и вернулась к своим делам.
   Дадли принялся за третий рожок мороженого, а я взял губку, вымыл окно, машину, потом постриг газон, унавозил клумбы, обрезал и полил розовые кусты. Солнце палило нещадно, я устал и хотел пить. Оставалось еще покрасить скамейку.
   Конечно, на Дадли не стоит обращать внимание. Но как не расстроиться от его слов? Может, и впрямь нет у меня в школе друзей?
   "Видели бы они сейчас, как знаменитый Гарри Поттер раскидывает по клумбам навоз", -- горестно размышлял я. Спина уже еле разгибалась, по лицу градом катил пот.
   В половине восьмого тетушка наконец позвала меня.
   -- Иди ешь! Да смотри, наступай на газеты! А то еще нанесешь грязи.
   Я вошел в прохладную, сверкающую чистотой кухню. На холодильнике высился праздничный пудинг: гора взбитых сливок, украшенная засахаренными фиалками. А в духовке аппетитно шкварчал в ожидании гостей свиной окорок. Тетя Петунья кинула на стол тарелку с двумя ломтями хлеба и куском сыра. На ней уже было вечернее платье цвета лосося.
   -- Давай быстрее, гости будут с минуты на минуту! -- приказала она.
   Вымыв руки, я с жадностью набросился на скудный ужин. Не успел я проглотить последний кусок, как тетушка схватила со стола мою тарелку и махнула рукой.
   -- Марш к себе! -- прошипела она.
   Проходя мимо гостиной, я увидел дядю Вернона с сыном. Оба были в смокингах и галстуках-бабочках. Поднявшись наверх, я обернулся и в последний раз окинул взглядом прихожую и лестницу.
   -- Запомни: один звук -- и тебе несдобровать, -- донеслось напутствие дяди, который вышел из гостиной, чтобы еще раз напомнить мне, как себя вести.
   Я на цыпочках вошел к себе в комнату, осторожно прикрыл дверь и замер. На кровати у меня кто-то сидел.
  
   Глава 2 ДОББИ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ ОБ ОПАСНОСТИ
  
   Я чуть не ахнул от удивления, но удержался. На кровати сидел маленький человечек, ушами напоминавший летучую мышь, и таращил на меня выпученные зеленые глаза величиной с теннисный мяч. Я сразу его узнал -- это он утром следил за мной из кустов живой изгороди.
   Человечек не сводил с меня глаз, я отвечал тем же.
   -- Позвольте взять ваши пальто, мистер и миссис Мейсон? -- донесся снизу почтительный голос Дадли.
   Человечек соскользнул с кровати и низко поклонился, коснувшись ковра кончиком тонкого, длинного носа. Одет он был в старую наволочку с дырками для ручек и ножек.
   -- П-привет, -- поперхнулся я.
   -- Гарри Потгер! -- прюнзительным голосом воскликнул нежданный гость (дядя Вернон в гостиной наверняка услышал). -- Добби так давно мечтал с вами познакомиться, сэр... Это такая честь...
   -- Б-благодарю вас, -- кивнул я.
   Двигаясь вдоль стенки, я достиг письменного стола и опустился на стул рядом с просторной клеткой, где спала сейчас сова Букля. Я хотел было спросить незнакомца, кто он, но, подумав, что это неучтиво, спросил только его имя.
   -- Добби, сэр, -- ответил человечек -- Просто Добби. Добби-домовик, если угодно, домовой эльф.
   - эльф?! у вас водятся эти самовлюбленные уроды.
   - джейн. не все эльфы поддерживают Талмор.
   - не все, но большинство.
   - талмор?
   недоуменно спросил Гарри.
   - государство эльфов, держащие за горло империю. считают нас всех животными. меня вообще прибить пытаются.
   пояснила нахмуренная Джейн.
   - это скорее не эльфы, а духи места. просто зовутся так странно. про гномомв я вообще молчу.
   - а что с ними.
   - маленькие садовые вредители.
   -- В самом деле? -- В другой раз это известие немало удивило бы меня, но сейчас было не до того. -- Видите ли, сегодня... э-э... не лучший день для Знакомства с домовиком. Только, пожалуйста, не обижайтесь.
   Снизу доносился фальшивый, на высоких нотах смех тетушки Петуньи. Добби-домовик понурил голову.
   -- Не подумайте, что знакомство с вами мне неприятно, -- поспешил я утешить эльфа. -- Но не могли бы вы... объяснить мне... э-э... цель вашего посещения.
   -- Да, сэр. Конечно, сэр. Добби пришел... это трудно выразить... Добби не знает, как начать...
   -- Садитесь, пожалуйста. -- я указал на кровать.
   И тут, к моему ужасу, домовик разразился громкими рыданиями.
   -- Садитесь! -- голосил он. -- Никогда... никогда еще...
   Разговор внизу явно застопорился.
   -- Простите, пожалуйста, -- прошептал я, -- я не хотел вас обидеть.
   -- Какая обида! -- задохнулся эльф. -- Никогда еще ни один волшебник не разговаривал с Добби как с равным, не приглашал сесть...
   -- Да тише вы, -- взмолился я и подтолкнул эльфа к кровати, стараясь сохранить самое доброе выражение лица.
   Эльф взобрался на кровать, сел поудобнее -- он походил сейчас на большую растрепанную куклу -- и начал нервно икать. Наконец он справился и со слезами, и с икотой и устремил на меня восхищенный взгляд огромных, блестевших, как изумруды, глаз.
   -- Вам, должно быть, редко встречались хорошо воспитанные волшебники. -- я пытался утешить эльфа.
   Добби кивнул. И вдруг, прыгнув на подоконник, стал яростно биться головой об оконную раму.
   -- Гадкий Добби! -- кричал он при этом. -- Мерзкий, гадкий Добби!
   -- Пожалуйста, не надо, -- полушепотом попросил я. -- Что вы делаете?
   Вскочив со стула, я опять водрузил эльфа на постель. Но тут, как назло, проснулась Букля, как-то особенно громко крикнула и бешено забила крыльями о решетку клетки.
   -- Добби обязан наказать себя, сэр, -- произнес домовик, у которого глаза от ударов стали немного косить. -- Добби сказал плохое о своей семье, сэр...
   -- О своей семье?
   -- О своих хозяевах, сэр... Добби -- домовый эльф, его участь до конца дней жить в одном доме, служить одной семье...
   -- А они знают, что вы сейчас здесь? -- полюбопытствовал я.
   -- Нет, сэр. Конечно нет! -- воскликнул эльф, и его всего передернуло. -- Добби придется сурово наказать себя за это. Очень сурово, сэр. Прищемить уши печной дверцей. Если они когда-нибудь об этом узнают...
   -- А разве они не заметят, что вы подвергаете себя наказанию?
   -- Добби сомневается в этом, сэр. Добби все время себя наказывает. Хозяева велят. Напоминают, что лишнее наказание не повредит...
   -- Почему же вы не бросите их? Не убежите?
   -- Эльф-домовик может стать свободным, только если хозяин даст ему вольную. А эта семья никогда не даст вольной... Добби будет служить ей, пока не умрет.
   -- А я думал, хуже моей участи нет. И всего-то пожить здесь еще месяц! -- нахмурился я. -- Да маглы -- ангелы по сравнению с вашей семьей. А не может ли кто-нибудь помочь вам? Хотя бы я?
   Сказав это, я тут же раскаялся: из груди Добби вырвался вопль благодарности.
   -- Пожалуйста, -- зашептал я в отчаянии. -- Пожалуйста, тише. Если Дурсли что-нибудь услышат, если узнают, что у них в доме эльф...
   -- Гарри Поттер сказал, не может ли он помочь Добби... Добби много слышал о вашем величии, но о вашей доброте Добби не ведал.
   Кровь горячей волной залила мои щеки.
   -- Разговоры о моем величии просто чушь, -- сказал я. -- Я даже не самый лучший в классе у нас в Хогвартсе. Лучше всех учится Гермиона. У нее...
   Я не мог продолжать: вспомнил Гермиону, и у меня кольнуло в груди.
   -- Гарри Поттер скромен и смиренен, -- почтительно произнес Добби, его круглые глаза так и сияли. -- Гарри Поттер не хвастается победой над Тем-Кого-Нельзя-Называть.
   -- Над Вол-де-Мортом? -- спросил я. Добби зажал ладошками торчащие уши и взвыл:
   -- Не произносите это имя, сэр. Умоляю, не произносите!
   -- Простите, пожалуйста, -- поспешил принести извинение я. -- Я знаю, многим оно не нравится. Мой друг Рон...
   Я опять замолчал. И это имя причинило боль.
   Добби подался вперед. Глаза у него горели ярче автомобильных фар.
   -- Добби слыхал, -- хрипло произнес он, -- что Гарри Поттер еще раз встретился с Темным Лордом. Всего несколько недель назад... И Гарри Поттер опять спасся.
   Я кивнул, и на выпученных глазах Добби навернулись слезы.
   -- Ах, сэр, -- выдохнул он и вытер лицо углом грязной наволочки. -- Гарри Поттер благороден и смел! Он уже одержал столько побед! Но Добби пришел, чтобы защитить его, предупредить об опасности. И пусть потом придется защемить уши печной дверцей... Гарри Поттеру нельзя возвращаться в "Хогвартс".
   В комнате воцарилось молчание, прерываемое рокотанием голоса дяди Вернона, бряцанием ножей и вилок, доносившимся снизу.
   -- По-по-почему? -- я от неожиданности стал заикаться. -- Я должен ехать в школу. Учебный год начинается первого сентября. Я только и живу этой надеждой. Вы не представляете себе, что мне приходится здесь терпеть. Я здесь всем чужой. Мое место в вашем мире. В школе волшебников.
   -- Нет, нет, нет! -- Добби так сильно замотал головой, что уши заколыхались. -- Гарри Поттер должен оставаться там, где он в безопасности. Великий, несравненный Гарри Поттер -- всеобщее достояние. В Хогвартсе Гарри Поттеру грозит страшная опасность!
   -- Какая опасность? -- еще больше удивился я.
   -- Существует заговор. В Школе чародейства и волшебства в этом году будут твориться кошмарные вещи, -- прошептал Добби и вдруг задрожал всем телом. -- Добби проведал об этом уже давно, сэр, несколько месяцев назад. Гарри Поттер не имеет права ввергать себя в пучину бедствий. Он всем очень нужен, сэр!
   -- Какие еще кошмарные вещи? -- напрямик спросил я. -- Кто их затевает?
   Добби издал странный сдавленный хрип и стал неистово биться головой об стену.
   -- Ну будет, будет. -- я схватил домовика за руку, пытаясь остановить истязание. -- Я понимаю, вы не можете ничего сказать. Но почему вы предупреждаете меня? -- И тут его пронзила внезапная мысль. -- Постойте! Не связано ли это с Вол... простите, с Вы-Знаете-Кем? Если не можете, не отвечайте. -- Но, увидев, что лоб Добби опять в опасном соседстве со стеной, поспешно прибавил: -- Только кивните или покачайте головой.
   Добби медленно задвигал головой из стороны в сторону.
   -- Нет, сэр, это не Тот-Кого-Нельзя-Называть, -- внятно, по слогам произнес он. Но глаза его выпучились еще сильнее.
   Я видел -- Добби явно старается навести его на какую-то мысль. И попробовал догадаться:
   -- Может, у него есть такой же коварный брат?
   Добби сильнее замотал головой, а глаза его чуть не вылезли из орбит.
   -- Ну ладно. Только я представить себе не могу, кто еще мог бы причинить мне зло в Хогвартсе. Ведь там же есть Дамблдор. Вы знаете, кто такой Дамблдор?
   -- Да, конечно, -- кивнул Добби. -- Альбус Дамблдор самый великий ректор в истории Хогвартса. Добби это знает. Добби слышал, что могуществом Дамблдор не уступал Тому-Кого-Нельзя-Называть, даже когда тот был в самой силе. Но, сэр, -- перешел Добби на энергичный шепот, -- есть враги, которых Дамблдор не может... враги, которых ни один уважающий себя волшебник...
   И не успел я глазом моргнуть, Добби соскочил с кровати, схватил настольную лампу и начал колотить себя по голове, сопровождая наказание душераздирающими криками.
   Гости и хозяева внизу притихли. Я услыхал, как дядя Вернон затопал в коридоре, и у меня бешено забилось сердце.
   -- Проказник Дадли, как видно, опять не выключил свой телевизор! -- воскликнул дядя.
   -- Скорее в шкаф! -- шепнул я, схватил Добби, толкнул его туда, захлопнул дверцу и успел одним махом метнуться на кровать. В тот же миг ручка двери повернулась.
   -- Что... блин... ты... тут... делаешь? -- прохрипел дядя Вернон сквозь стиснутые зубы, приблизив пышущее злобой лицо вплотную к моему лицу. -- Ты убил изюминку в моей замечательной шутке, "как японец играл в гольф". Еще один звук, и ты пожалеешь, что родился на свет!
   С этими словами он, тяжело ступая, убрался из моей комнаты.
   Дрожа от страха, я подошел на цыпочках к шкафу и выпустил оттуда Добби.
   -- Видишь теперь, каково мне здесь? Понял, почему мне надо вернуться в Хогвартс? Это единственное на земле место, где у меня есть... по крайней мере я так думаю... у меня есть друзья.
   -- Друзья, которые не написали Гарри Поттеру ни одного письма?
   -- Наверное, они... просто... Подожди, -- нахмурился я. -- А откуда ты знаешь, что мои друзья не писали мне писем?
   -- Гарри Поттер не должен сердиться на Добби. Добби так поступил с самыми лучшими намерениями... -- сказал эльф, переминаясь с ноги на ногу.
   -- Ты воровал мои письма?
   -- Они у меня все здесь, сэр, -- сообщил Добби, на всякий случай отскочив от меня подальше, и вынул из-за пазухи толстую пачку писем.
   Я различил аккуратный почерк Гермионы, небрежную писанину Рона и даже каракули, которые наверняка были нацарапаны рукой лесничего Хагрида.
   Добби, опасливо мигая, взирал из угла комнаты на меня.
   -- Добби надеялся... Пусть Гарри Поттер подумает, что его друзья забыли о нем... Может, Гарри Поттер и не захочет вернуться в школу, сэр...
   Но я не слушал. Я рванулся к Добби, протянув руку к письмам, но тот ловко увернулся.
   -- Гарри Поттер получит их, сэр, если даст Добби слово, что не вернется в Хогвартс. Ах, сэр, вы не имеете права подвергать себя такой опасности! Обещайте Добби, что не поедете больше в школу.
   -- Ни за что! -- отчеканил я. -- Немедленно отдайте письма моих друзей!
   -- Так знайте, сэр, -- печально проговорил эльф, -- Добби придется прибегнуть к крайним мерам. Другого выхода нет.
   И не успел я опомниться, Добби выскочил из комнаты, толкнул дверь и кубарем скатился по лестнице.
   Во рту у меня пересохло, сердце чуть не выскочило из грудной клетки. Я бросился вслед за домовиком, стараясь не производить шума. Перемахнул через шесть последних ступенек и неслышно, с ловкостью кошки приземлился на ковер прихожей. Огляделся по сторонам: куда мог деваться Добби?
   -- Пожалуйста, расскажите Петунье ту смешную историю про американских сантехников, мистер Мейсон. Она умирает от любопытства, -- донеслись из столовой слова дяди Вернона.
   Я бегом бросился в кухню и обомлел.
   Тетушкино чудо кулинарного искусства -- огромный пудинг из взбитых сливок и засахаренных фиалок -- парил под потолком. А на верху буфета в углу, съежившись, сидел Добби.
   -- Не надо, -- простонал я, -- они убьют меня...
   -- Гарри Поттер должен обещать, что он не вернется в школу.
   -- Добби, умоляю...
   -- Обещайте, сэр.
   -- Не могу!
   Добби с сбстраданием посмотрел на него.
   -- Тогда Добби придется на это пойти. Ради вашего блага, сэр.
   При этих его словах торт рухнул на пол с оглушительным грохотом. Клочья сливок заляпали окна и стены. А Добби, как будто щелкнув невидимым хлыстом, исчез, словно его и не было.
   В столовой раздался визг, в кухню ворвался дядя Вернон, и его глазам предстал я, с ног до головы облепленный пудингом тетушки Петуньи.
   Сначала показалось, что дяде Вернону удалось разрядить обстановку.
   -- Это всего только наш племянник... Он не в себе, знаете ли... Незнакомые люди очень его пугают... И приходится держать его наверху, -- говорил он, провожая Мейсонов обратно в столовую.
   Вернувшись, он сунул в руки мне швабру и пригрозил, вот только гости уйдут, избить меня до полусмерти. Тетя Петунья полезла в морозильник за мороженым, а я принялся наводить в кухне чистоту.
   Возможно, дяде Вернону удалось бы заключить самую крупную в жизни сделку, но в тот вечер семейство поджидала еще одна напасть.
   Тетя Петунья стала обносить гостей коробкой с мятным шоколадом, как вдруг в открытое окно столовой влетела, шурша крыльями, огромная сова, уронила на голову миссис Мейсон письмо и вылетела обратно в темноту сада. Миссис Мейсон закричала дурным голосом, не хуже ирландского привидения, приносящего весть о близкой смерти, и выскочила вон из дома. После чего мистер Мейсон оставался в гостях ровно столько, сколько надо, чтобы сказать: жена его больше всего на свете боится птиц любого вида и цвета, а он вообще таких шуток не понимает.
   Я стоял на кухне, сжимая в руках швабру, как будто ища в ней поддержку: дядя Вернон надвигался на него с безумным блеском в крошечных глазках.
   -- Читай! -- злобно прошипел он, размахивая перед моим носом письмом, которое принесла сова. -- Читай вслух!
   Я взял письмо. Поздравления с днем рождения в нем не было. Вот что он прочитал:
  
   "Дорогой мистер Поттер!
   Мы получили донесение, что в месте Вашего проживания сегодня вечером в двадцать один час двенадцать минут было применено заклинание Левитации.
   Как Вам известно, несовершеннолетним волшебникам не разрешено вне школы использовать приемы чародейства. Еще одна такая провинность, и Вас исключат из вышеупомянутой школы согласно Указу, предусматривающему разумное ограничение волшебства несовершеннолетних (1875 г., параграф С).
   Также напоминаем, что любой акт волшебства, способный привлечь внимание не умеющего колдовать сообщества (простецы), является серьезным нарушением закона согласно Статусу секретности Международной конфедерации колдунов и магов.
   Счастливых каникул!
   Искренне Ваша,
   Муфалда Хмелкирк
   Отдел злоупотребления магией
   Министерство магии".
  
   Я кончил читать и сглотнул комок в горле.
   -- Ты почему не сказал нам, что тебе запрещено колдовать вне школы? -- обрушился на меня дядя Вернон -- в глазах у него плясали взбесившиеся светляки, так, во всяком случае, мне показалось. -- Скажешь, что просто забыл... вылетело из головы...
   Дядя Вернон навис надо мной как огромный, оскалившийся бульдог.
   -- Ну вот что, у меня для тебя приятнейшее известие. С сегодняшнего дня ты будешь посажен под замок... И никогда больше не вернешься в ту школу... никогда. А вздумаешь колдовать, они все равно тебя выгонят!
   И, захохотав, как помешанный, он потащил меня наверх в мою комнату.
   Дядя Вернон не бросал слов на ветер. На другое утро он позвал плотника, и тот за умеренную плату забрал деревянной решеткой окно в моей комнате. Потом своими руками прорезал внизу двери отверстие и навесил кошачью дверцу. Три раза в день пленнику давали немного еды, утром и вечером выводили в туалетную комнату. Все остальное время суток я был заперт у себя в комнате на ключ.
   - о чем я и говорил. они не хотели отпускать меня в эту школу. надеялись, что я буду в их понимании нормальным человеком. даже Дадлины учебники мне притащили.
  
   * * *
  
   Так прошло три дня. Дурсли и не думали сменить гнев на милость. Я лежал на кровати и глядел сквозь зарешеченное окно, как медленно садится солнце. Что-то со мной теперь будет? Сердце в отчаянии сжималось -- я не видел никакого выхода.
   Что толку вызволять себя из заточения с помощью магии, ведь тогда меня исключат из Хогвартса. Но и жизнь на Тисовой улице не сулила ничего хорошего. Дурсли узнали, что могут спокойно спать, никто ночью не обратит их в летучих мышей, и теперь у меня нет против них оружия. Добби, возможно, и спас его от какой-то страшной опасности, грозившей ему в Хогвартсе. Но ведь здесь меня ждет просто голодная смерть.
   Скрипнула кошачья дверца, и рука тети Петуньи втолкнула в комнату миску с супом. У меня от голода уже давно сосало под ложечкой, я вскочил с постели и ринулся к миске. Суп был холодный как лед, но я в несколько секунд ополовинил ее. Затем подошел к клетке Букли и вывалил в ее плошку оставшееся овощное месиво. Сова распушила перья и презрительно глянула на меня.
   -- Нечего воротить клюв, -- уныло проговорил я, -- это все, что у нас есть.
   Поставив пустую миску на пол рядом с кошачьей дверцей, я опять лег на постель. Есть хотелось еще сильнее.
   Допустим, я не умру в оставшиеся четыре недели. Хватятся ли меня в Хогвартсе, если я первого сентября туда не вернусь? Пошлют ли кого-нибудь узнать, что со мной? Смогут ли уговорить семейство Дурслей отпустить меня?
   Комната погружалась во мрак. Измученный, голодный -- в животе громко бурчало, -- осаждаемый неразрешимыми вопросами, Гарри забылся тревожным сном.
   - Гарри тебя всегда так кормили?
   - нет, это после сделки у тетки что-то в мозгах переклинило. да еще совиное печень у меня закончилось. а сову запретили выпускать.
   * * *
  
   Мне снилось, что меня подарили зоопарку. Я сижу в клетке, на которой табличка: "Колдун несовершеннолетний". Люди глазеют на меня сквозь прутья решетки, а я, ослабевший, с пустым желудком, лежу на соломенной подстилке. В толпе мелькнули уши и глаза Добби, я стал кричать ему, просить о помощи, но Добби только сказал:
   -- Гарри Поттер здесь в безопасности, сэр.
   Потом появились Дурсли, и Дадли стал бить палкой по железным прутьям. Голова у меня раскалывалась от боли.
   -- Перестань, -- взмолился я, -- не мешай мне... Я очень хочу спать...
  
   * * *
  
   Я открыл глаза. В комнату лился лунный свет. Кто-то действительно глядел на меня в зарешеченное окно; лицо в веснушках, рыжие волосы, длинный нос.
   Ну конечно, это был мой лучший друг Рон Уизли.
  
   Глава 3 "НОРА"
  
   -- Рон! -- едва шевеля губами, произнес я.
   Чуть не ползком добрался до окна и открыл его, чтобы легче было говорить.
   -- Рон, как ты здесь очутился? Что ты...
   И тут я заметил, что Рон смотрит на меня из старенького бирюзового цвета автомобиля, который висит в воздухе у самого окна. От изумления я открыл рот, что очень развеселило близнецов Фреда и Джорджа, сидящих спереди.
   -- Привет, Гарри! -- воскликнули они в один голос.
   -- Что происходит? -- спросил Рон. -- Почему ты не отвечал на письма? Я тебя чуть не десять раз приглашал погостить. А вчера приходит отец и говорит, что ты применил волшебство на глазах у маглов и получил официальный выговор...
   -- Это не я. А откуда он узнал?
   -- Он работает в Министерстве магии, -- ответил Рон. -- Ты ведь знаешь: колдовать за стенами школы запрещено.
   -- И это ты мне говоришь? -- выразительно глядя на парящий автомобиль, сказал я.
   -- Ну, это не в счет. Мы его взяли ненадолго. Это папин автомобиль. Мы никаким волшебством не пользовались. Другое дело -- колдовать на глазах простецов, у которых живешь...
   -- Но я же сказал: это не я... Долго объяснять. Ты не мог бы рассказать в школе, что Дурсли меня заперли и сказали, что больше не пустят в Хогвартс. Никогда! А сам я выйти отсюда при помощи магии не могу. В Министерстве тогда скажут, что я за три дня учинил целых два незаконных колдовства.
   -- Успокойся, сам все объяснишь, -- сказал Рон. -- Мы приехали за тобой. Последний месяц каникул проведешь у нас.
   -- Но вы тоже не имеете права колдовать...
   -- А мы и не будем. -- Рон кивнул в сторону старших братьев. -- Ты не видишь, кого я с собой привез?
   -- Привяжи эту веревку к решетке, -- приказал Фред, протягивая мне один ее конец.
   -- Если Дурсли проснутся, мне несдобровать, -- прошептал я, привязывая веревку к одному из прутьев решетки.
   -- А теперь отойди в сторону и перестань праздновать труса. -- С этими словами Фред хорошенько газанул.
   Я отошел к клетке. Хедвиг, словно почуяв тревогу хозяина, сидела не шелохнувшись. Машина рванулась вперед, двигатель ревел все сильней и сильней, решетка наконец поддалась и вся целиком с громким треском выскочила из оконной рамы. Машина взмыла, я выглянул в окно и увидел решетку: она болталась метрах в полутора от земли. Тяжело дыша, Рон потащил ее в машину. Я, замерев, прислушался: в спальне дяди Вернона и тети Петуньи все было тихо.
   Решетка наконец была благополучно втянута в машину, и Фред задним ходом подплыл как можно ближе к окну.
   -- Прыгай, -- скомандовал Рон.
   -- А как же мои школьные вещи -- волшебная палочка, метла...
   -- Где они?
   -- В чулане под лестницей. А дверь комнаты заперта на ключ.
   -- Ну, это пустяки, -- отозвался с переднего сиденья Джордж. -- Отойди, Гарри, от окна.
   Братья осторожно влезли в комнату.
   "Мне бы надо самому сходить за вещами", -- подумал я, глядя, как Джордж, вынув из кармана шпильку, стал ковырять ею в замке.
   -- Многие волшебники считают, что учиться у маглов таким фокусам -- пустое занятие, -- сказал Фред. -- Мы так не думаем. Кое-чему у них стоит учиться. Хотя, конечно, работать с быстротой молнии они не умеют.
   В замке вдруг что-то щелкнуло, и дверь распахнулась.
   -- Мы спустимся за твоим чемоданом, -- прошептал Джордж, -- а ты собери в комнате что тебе нужно и подавай Рону.
   -- Осторожнее, последняя ступенька скрипит, -- предупредил тоже шепотом я.
   И близнецов поглотила лестничная тьма.
   Я забегал по комнате, собирая вещи и передавая их Рону в окно. Затем поспешил вниз помочь тащить чемодан. Из спальни послышался кашель дяди Вернона.
   Запыхавшись, дотащили все вместе чемодан до двери и через всю комнату до окна. Фред нырнул в машину и вместе с Роном стал его тянуть, я с Джорджем толкали из комнаты.
   Сантиметр за сантиметром чемодан медленно втягивался внутрь машины. Дядя Вернон опять кашлянул.
   -- Еще наляжем, -- командовал Фред. -- Раз-два, пошел!
   Я и Джордж налегли плечами, поднатужились, чемодан выскочил из окна и упал на заднее сиденье.
   -- Все в порядке, -- шепнул Джордж. -- Лезь скорее!
   Я уже вскочил на подоконник, как вдруг за спиной раздался громкий, протяжный крик, который был заглушен громовым голосом дяди Вернона:
   -- Опять эта проклятая сова!
   -- Я забыл Хедвиг, -- в ужасе прошептал я.
   Я соскочил с подоконника и в ту же секунду на лестнице вспыхнул свет. Я схватил клетку с совой, метнулся к окну, сунул ее в руки Джорджа, а сам вернулся к комоду, кое-что взять из ящика. В этот миг дядя Вернон ударил кулаками в дверь, думая, что она заперта. Дверь распахнулась. Дядя Вернон застыл на мгновение в дверном проеме, издав рев разъяренного быка, прыжком подскочил к окну и успел-таки вцепиться в мою лодыжку.
   Братья ухватили меня за руки и изо всех сил дернули в машину.
   -- Петунья! -- загремел дядя Вернон. -- Он убегает! ОН УБЕГАЕТ!
   Братья дернули еще раз, и моя нога выскользнула из рук дяди Вернона. Я влетел в машину и захлопнул дверцу.
   -- Жми на газ, Фред! -- крикнул Рон, и машина на всей скорости помчалась вверх, держа курс на луну.
   Я не мог опомниться: неужели свободен! Я опустил окно, ночной воздух взъерошил волосы. Посмотрел вниз: крыши домов на Тисовой улице быстро уменьшались в размере. Дядя Вернон, тетя Петунья и Дадли остолбенело глядели из окна моей комнаты.
   -- Увидимся следующим летом! -- махнул им я на прощанье.
   Братья Уизли смеялись и что-то громко кричали. А я, откинувшись на спинку сиденья, первый раз за много дней улыбался во все лицо.
   -- Выпусти Хедвиг, -- сказал я Рону. -- Пусть летит сзади. Столько дней просидеть взаперти!
   Джордж протянул Рону шпильку, еще минута -- и счастливая Хедвиг вылетела в окно и, как призрак, неслышно заскользила в воздухе рядом с машиной.
   -- Ну, рассказывай скорее, -- потребовал нетерпеливо Рон. -- Что с тобой произошло?
   Я поведал им про посещение Добби, про его предупреждение и описал гибель кулинарного шедевра миссис Дурсль.
   -- Очень странно, -- протянул Фредд.
   -- Непохоже на правду, -- кивнул Джордж. -- И он не сказал, кто замышляет это злодейство?
   -- Мне показалось, он не мог этого сказать, -- попытался объяснить я. -- Откроет рот и тут же начинает биться головой об стену.
   Фред с Джорджем обменялись взглядами.
   -- По-вашему, он все выдумал? -- спросил Гарри.
   -- Понимаешь, -- начал Фред, -- домовики умеют колдовать, но обычно не смеют без разрешения хозяев. Скорее всего, старина Добби был кем-то подослан к тебе, чтобы отвадить от школы. Вспомни, нет ли у тебя в Хогвартсе врага?
   -- Есть, -- в один голос, не раздумывая, ответили Рон и я.
   -- Драко Малфой, -- пояснил я. -- Он меня ненавидит.
   -- Драко Малфой? -- переспросил Джордж, обернувшись. -- Сын Люциуса Малфоя?
   -- Думаю, да, -- ответил я. -- Малфой редкая фамилия. А это важно?
   -- Я слышал, что про него говорил отец, -- сказал Джордж -- Он был сообщник Сами-Знаете-Кого. Один из самых главных.
   -- А когда Сами-Знаете-Кто исчез, -- продолжил Фред, вывернув голову чуть не на сто восемьдесят градусов, -- Люциус Малфой принялся уверять всех, что ни к каким злодействам он не причастен. Но это он наврал. Отец говорит, он был его ближайший помощник.
   Я не раз слыхал подобные разговоры о семье Малфоев, так что слова друзей меня ни капли не удивили. По сравнению с Драко Дадли был добрый и отзывчивый мальчик.
   -- Не знаю, есть ли у Малфоев собственный домовик... -- пожал плечами я.
   -- Кто бы ни были хозяева Добби, это наверняка старый чародейский род, причем очень богатый, -- заметил Фред.
   -- Само собой... -- отозвался Джордж. -- Мама жалеет, что у нас нет домовика, семья большая, столько приходится гладить, а магией тут не поможешь. У нас есть только дряхлый упырь, живет на чердаке. Да еще гномы весь сад заполонили. Домовики обитают только в старинных особняках и замках. Переходят по наследству. В нашем доме эльф не заведется.
   Я летел молча. Судя по тому, что у Драко все всегда было самое лучшее, его семья действительно купалась в волшебном золоте. Он живо вообразил, как Драко важно расхаживает по огромному особняку. Да, он вполне мог послать преданного слугу ко мне, чтобы тот любой ценой предотвратил мое появление в школе. Драко Малфой на такое способен. Выходит, я зря поверил Добби, принял его слова за правду.
   -- Так или иначе, но я рад, что мы прилетели за тобой, -- сказал Рон. -- Знаешь, как я беспокоился! Пишу тебе, пишу, и никакого ответа. Сначала подумал, что виновата Стрелка...
   -- А кто такая Стрелка?
   -- Наша почтовая сова, старая-престарая. Летит, летит с письмом и вдруг упадет по дороге. Я попросил Гермеса...
   -- Кого, кого?
   -- Сову Перси. Мама с папой подарили ему, когда Перси назначили старостой, -- пояснил с переднего сиденья Фред.
   -- Но Перси его не дал. Сказал, что Гермес нужен ему самому.
   -- Перси вообще ведет себя странно этим летом, -- нахмурился Джордж. -- Без конца пишет кому-то письма, часами сидит, запершись у себя в комнате. Ну сколько можно надраивать до блеска значок старосты! Ты взял слишком далеко на запад, Фред, -- спохватился он, указывая на компас, вделанный в щиток управления.
   Фред поспешно вывернул руль влево.
   -- А твой отец знает, что вы взяли его машину? -- спросил я, догадываясь, какой услышу ответ.
   -- Н-нет, -- промямлил Рон. -- Он сегодня работает в ночь. Надеюсь, мы успеем поставить машину в гараж до того, как проснется мама. Не дай бог, она заметит, что мы брали фордик.
   -- А что делает ваш отец в Министерстве магии?
   -- Работает в самом скучном отделе "Противозаконное использование изобретений маглов".
   -- Чего использование?
   -- Сейчас объясню. Например, у тебя есть вещь, которую сделали простецы. Ты ее заколдовал, а она потом опять к ним попала -- в дом или магазин. В прошлом году умерла старая ведьма, а у нее был чайный сервиз. Его продали на аукционе одной простачке. Она пригласила друзей на чашку чая. Так что там творилось! Отец потом несколько недель распутывал это дело с утра до ночи.
   -- Не можешь рассказать подробнее?
   -- Могу, конечно. Чайник как взбесился. Плевал вокруг себя крутым кипятком, а сахарные щипцы, представляешь, защемили нос одному гостю, и того отправили в больницу. Отец был вне себя. Их в отделе было всего двое: он и старый колдун по имени Перкин Уорбек. Здорово они тогда помучились! Применили даже заклинание Забвения.
   -- А как же автомобиль твоего отца?
   -- Это вообще отпад! -- рассмеялся Фред. -- Простецы столько напридумывали всяких штучек-дрючек, у отца от них крыша поехала. У нас их полон сарай! Принесет, разберет на кусочки, наложит заклинание и опять соберет. Приди он с обыском к самому себе, пришлось бы самого себя арестовать. Мама ругается, а ему до лампочки.
   -- Вот и наше шоссе, -- сказал Джордж, вглядываясь в редеющую тьму через ветровое стекло. -- Еще минут десять, и мы дома. Уже светает, кажется, будем вовремя.
   Горизонт на востоке слабо заалел.
   Фред начал снижение. Я различил внизу межи полей и купы деревьев.
   -- Мы почти над деревней Оттери-Сент-Кэчпоул, -- сообщил Джордж. Земля быстро приближалась. Сквозь кроны деревьев уже просвечивал пунцовый краешек солнца.
   -- Садимся! -- объявил Фред.
   И машина, чуть подпрыгнув, коснулась колесами земли. Мы приземлились на крошечном заднем дворе рядом с покосившимся гаражом, и дом Рона впервые предстал моим глазам.
   Похоже, изначально это был небольшой кирпичный свинарник, но потом к нему время от времени пристраивали и сверху и с боков все новые комнаты, дом подрос на несколько этажей, но выглядел так неустойчиво, будто держался единственно силой волшебства. ("Что вполне вероятно", -- подумалось мне.) На красной черепичной крыше торчали вразнобой пять каминных труб. У входа на шесте, слегка скособочившись, висела надпись: "Нора". Сбоку крыльца рядом с огромной заржавленной кастрюлей красовалась груда резиновых сапог разных цветов и размеров. По двору ходили упитанные пеструшки и что-то клевали.
   Вся компания высыпала из машины.
   -- Не бог весть что, -- скромно сказал Рон.
   -- Здорово! -- восторженно воскликнул я, вспомнив чинную Тисовую улицу.
   -- Теперь наверх. Все по своим кроватям. Только очень, очень тихо! -- скомандовал Фред. -- Мама позовет завтракать. Ты, Рон, побежишь вниз и радостно крикнешь: "Смотри, мама, кто ночью объявился!" Она обрадуется, и никто не заметит, что мы брали машину.
   -- Ладно, -- согласился Рон. -- Идем, Гарри, -- позвал он. -- Я на ходу с...
   Поперхнувшись, Рон смолк и лицо его пошло зелеными пятнами: в окнах "Норы" горел свет, а от крыльца, разгоняя кур, к ним приближалась миссис Уизли. Это была маленькая полная женщина с добрейшим лицом, сейчас напоминающая саблезубого тигра.
   Фред охнул.
   -- Господи, -- вырвалось у Джорджа.
   Миссис Уизли подошла к нам и остановилась, уперев руки в бока и переводя взгляд с одного виноватого лица на другое. На ней был фартук в цветочек, из кармана которого торчала волшебная палочка.
   -- Ну? -- грозно вопросила она.
   -- Доброе утро, мамочка, -- произнес Джордж, как ему показалось веселым, довольным голосом.
   -- Вы что, не понимаете, как я волновалась? -- яростно прошептала миссис Уизли.
   -- Прости, мамуля, но мы должны... были...
   Вся троица была выше матери чуть не на голову, но смертельно боялась ее гнева.
   -- Пустые постели! Никакой записки! Исчезла машина! Могли попасть в дорожную аварию! Я чуть с ума не сошла от беспокойства! Вы ни о ком, кроме себя, не думаете! Такого я, сколько живу, не помню! Вот погодите, придет отец. Старшие братья никогда ничего подобного не совершали, ни Билл, ни Чарли, ни Перси...
   -- ...наш пай-мальчик, -- закончил тираду Фред.
   -- НЕ ГРЕХ БЫ И ПЕРЕНЯТЬ У ПЕРСИ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ! -- воскликнула миссис Уизли, тыча пальцем в грудь Фреда. -- Вы могли погибнуть, вас могли увидеть, отец из-за вас может потерять работу...
   Гневу ее, казалось, не будет конца. И, только охрипнув, она повернулась ко мне, и я попятился от нее в страхе.
   -- Милости просим, дорогой Гарри. Входи, сейчас будем завтракать, -- приветливо улыбнулась хозяйка и с этими словами поспешила обратно в дом.
   Я бросил на Рона вопросительный взгляд, тот ободряюще кивнул, и я последовал за миссис Уизли.
   Кухня была маленькая и довольно тесная. В середине стоял выскобленный деревянный стол в окружении стульев. Я сел на краешек ближайшего стула и огляделся. Мне еще не доводилось бывать в домах волшебников.
   На противоположной стене висели часы с одной стрелкой. Вместо цифр шли надписи: "Время чая", "Время кормить кур", "Опоздание" и тому подобное. На каминной доске стопки книг. Я прочитал на корешках: "Заколдуй себе сыр!", "Чары, применяемые при выпечке", "Как в одну секунду приготовить пир. Чудодейственная магия!". За мойкой на стене висело старенькое радио, которое вдруг заговорило. Я даже подумал, что ослышался. Диктор объявил:
   "Час волшебников. Начинаем выступление известной певицы, ворожеи Селестины Уорлок".
   Миссис Уизли суетилась у плиты, готовя завтрак: бросала на сковородку сосиски и между делом метала грозные взгляды на провинившихся сыновей, приговаривая:
   -- Не понимаю, о чем вы только думали... никогда бы не поверила... Тебя, мой мальчик, я ни в чем не виню, -- заверила она меня, стряхнув мне на тарелку восемь сосисок -- Мы с Артуром очень о тебе беспокоились. Как раз вчера вечером решили ехать за тобой, если к пятнице не придет ответ на последнее письмо Рона. Но ты сам подумай (миссис Уизли подкинула к сосискам глазунью из трех яиц): лететь через полстраны на нелегальном автомобиле! Наверняка кто-нибудь заметил!
   Затем она коснулась грязной посуды в мойке волшебной палочкой, и та стала сама себя мыть, легонько позвякивая.
   -- Была низкая облачность... -- промямлил Фред.
   -- Во время еды не разговаривают. -- Миссис Уйзли призвала сына к порядку.
   -- Они морили его голодом! -- попытался переменить разговор Джордж.
   -- К тебе это тоже относится, -- не успокаивалась мать. Но, намазывая мне хлеб маслом, выглядела уже не так грозно.
   Неожиданно в кухню вторглось отвлекающее обстоятельство в виде рыжеволосой девочки, одетой в длинную ночную рубашку. Девочка тоненько вскрикнула и выбежала из кухни.
   -- Это Джинни, моя сестра, -- шепнул Рон мне. -- Она говорила о тебе все лето.
   -- Да, говорила, -- кивнул Фред. -- Она еще попросит у тебя автограф, -- улыбнувшись, пошутил он. Но, встретив взгляд матери, опять уткнулся в тарелку. Никто больше не проронил ни слова. Молчали, пока тарелки не опустели, что произошло довольно быстро.
   -- Ох, как я устал, -- сладко зевнул Джордж, положив на тарелку нож с вилкой. -- Пойду-ка посплю...
   -- Нет, не пойдешь, -- оборвала его матушка. -- Ты не спал всю ночь по собственной глупости. Ступай в сад, пора выдворить гномов. Они опять все заполонили.
   -- Но мама...
   -- И вы оба пойдете, -- посмотрела она на Фреда с Роном и прибавила, обратившись ко мне: -- А ты, мой мальчик, ступай наверх, отдохни. Ты ведь не просил их лететь за тобой в этом несчастном автомобиле.
   -- Можно мне пойти с Роном? Хочу посмотреть, как выдворяют гномов. Я этого никогда не видел, -- поспешил сказать я, у меня сна не было ни в одном глазу.
   -- Ты очень добрый мальчик, Гарри, но выдворять гномов -- скучная работа. Посмотрим, что об этом сказано у Локхарта. -- Миссис Уизли взяла с каминной полки увесистый том.
   -- Но мы знаем, как их выдворять, -- запротестовал Джордж.
   Я взглянул на обложку книги. На ней красивыми золотыми буквами было выведено: "Гилдерой Локхарт. Домашние вредители. Справочник". Здесь же красовалась и большая фотография автора: миловидное лицо, обрамленное светлыми локонами, ярко-голубые глаза. По обычаю волшебной страны, лицо было живое, глаза весело, если не сказать нахально, подмигивали.
   -- Ах, он прекрасен! -- воскликнула миссис Уизли. -- А как знает свой предмет -- домашних вредителей. Это замечательная книга...
   -- Мама его обожает, -- громко прошептал Фред.
   -- Не говори глупостей, -- сказала миссис Уизли, порозовев. -- Ну ладно, если вы знаете лучше Локхарта, как обезгномить сад, идите и работайте. И если хоть один гном останется, пеняйте на себя.
   Зевая и ворча, братья поплелись в сад. Я пошел за ними. Сад был большой и запущенный, какой, по моему мнению, и должен быть. Дурслям он, конечно бы, не понравился: слишком много сорняков, газон не подстрижен, но зато каменную ограду осеняли искривленные узловатые ветви старых деревьев, на клумбах -- незнакомые мне цветы, заросший зеленой ряской небольшой пруд полон лягушек. Через газон подошли к клумбе.
   -- У маглов тоже есть гномы, -- сказал Рону я.
   -- Разве это гномы! Я их видел, -- нырнув с головой в куст пиона, проговорил Рон. -- Маленькие, толстые, похожие на Сайта-Клауса, в руке удочка...
   Куст дернулся, послышался шум отчаянной схватки, и Рон выпрямился, держа что-то на весу в одной руке.
   -- Вот он -- настоящий гном, -- торжественно произнес он.
   -- Крути меня! Крути! -- верещало что-то, слегка напоминавшее человека.
   На кого, на кого, а на Сайта-Клауса этот гном решительно не походил. Он был маленький, как бы сшитый из кожи, большая, шишковатая, совершенно лысая голова -- точь-в-точь крупная картофелина. Рон держал его на расстоянии вытянутой руки, а тот извивался, стараясь лягнуть Рона твердой, как кремень, ступней. Рон ловко перехватил его за лодыжки и перевернул вниз головой.
   -- Старайся делать то же самое, -- сказал он мне и, высоко подняв гнома, начал размашисто его раскручивать как лассо. Прочитав на моем лице ужас, Рон прибавил: -- Ему это не повредит. Только голова закружится и он не сможет найти обратной дороги к себе в нору.
   С этими словами Рон выпустил из руки лодыжки, гном пролетел метров пять и шмякнулся где-то за изгородью.
   -- Близковато! -- оценил Фред. -- Спорим, я доброшу своего вон до того пня.
   Я очень скоро перестал жалеть бедных гномов. Своего первого гнома я решил перебросить через изгородь без раскрутки. Но тот, почуяв слабину новоявленного гонителя гномов, изловчился впиться острыми как бритва зубами в мой палец. Отодрать его оказалось не так-то просто.
   -- Славненький был гном, -- заметил кто-то из братьев, -- мог бы улететь метров на десять.
   Скоро воздух наполнился тучей летящих гномов.
   -- Наши гномы глуповаты, -- заметил Джордж, схватив сразу пятерых. -- Услышат, что началось выдворение, так и лезут на поверхность. Нет, чтобы забиться поглубже в норы.
   Скоро в поле столпилось десятка два изгнанников, и они длинной вереницей, ссутулив плечики, побрели прочь.
   -- Они вернутся, -- сказал Рон, наблюдая, как гномы один за другим исчезают в зарослях живой изгороди на другом конце поля. -- Им у нас нравится. Отец к ним так добр, говорит, что они забавные.
   В доме хлопнула входная дверь.
   -- Это отец! -- воскликнул Джордж. -- Вернулся с работы.
   Гномы были забыты, и мальчишки через сад побежали к дому.
   Мистер Уизли устало сидел в кухонном кресле, сняв очки и зажмурившись. Он был худощав, с большими залысинами, но и у него остатки волос ярко пылали рыжиной. На нем была зеленая мантия, потертая и пропыленная от постоянных поездок.
   -- Какая выдалась ночь, -- тихо сказал он, протянув руку за чайником. Мальчики уселись вокруг него. -- Девять вызовов. Девять! Старик Наземникус Флетчер, стоило мне повернуться спиной, пытался подвергнуть меня проклятию...
   Мистер Уизли отхлебнул хороший глоток чаю и вздохнул.
   -- Были интересные случаи, папа? -- полюбопытствовал Фред.
   -- Всего несколько тающих ключей, да еще кусачий котел, -- зевнув, ответил мистер Уизли. -- Было одно пренеприятное вещество. Но оно не по нашему департаменту. И еще обнаружились исключительно странные суслики, на допрос вызвали Прудсмерта. Слава богу, суслики в ведении Комитета по экспериментальной магии...
   -- Не понимаю, кому охота тратить время на тающие ключи? -- спросил отца Джордж.
   -- Есть еще любители побесить простецов, -- вздохнул мистер Уизли. -- Продадут простецу такой ключ, а ключ возьмет и сойдет на нет. Простец ищет его, ищет, а ключ как сквозь землю провалился. И виноватых нет. Маглы ведь не заявляют о пропаже, не хотят признать, что существуют тающие ключи. Говорят, что потеряли. Они что угодно стерпят, лишь бы не замечать магии, даже если она творится у них под носом. Чего только наши люди не заклинают, вы даже не можете себе вообразить.
   -- НАПРИМЕР, АВТОМОБИЛИ?!
   Миссис Уизли вошла в кухню, держа в руке, как меч, длинную кочергу. Мистер Уизли широко раскрыл глаза и виновато выпучился на жену.
   -- К-какие автомобили, дорогая Молли?
   -- Да, Артур, автомобили. -- Глаза у миссис Уизли сверкали. -- Представь себе волшебника, который купил старенькую развалюху и сказал жене, что разберет ее на части единственно затем, чтобы понять устройство. А на самом деле применяет к ней чары летучести. И пожалуйста, на этом автомобиле можно лететь хоть на край света.
   Мистер Уизли замигал и пустился в объяснения.
   -- Видишь ли, дорогая, ты сейчас поймешь, что этот волшебник ни на йоту не нарушил закон. Хотя, конечно... э-э... было бы лучше, если бы он сказал жене правду... В законе существует оговорка... если волшебник не имел намерения летать, тот факт, что автомобиль приобрел летучесть, не означает...
   -- Артур Уизли, ты сам сочинил этот закон, и, конечно, эту оговорку предусмотрительно вставил! -- гремела миссис Уизли. -- Чтобы безбоязненно баловаться у себя в сарае со всеми этими глупостями простецов! Так вот, к твоему сведению, сегодня утром к нам прилетел Гарри в том самом автомобиле, который для полетов не предназначался!
   -- Гарри? -- ничего не понимая, проговорил мистер Уизли. -- Какой Гарри?
   Он оглядел кухню, увидел меня и подпрыгнул от изумления.
   -- Боже мой! -- воскликнул он. -- Да ведь это Гарри Поттер. Счастлив тебя видеть! Рон столько нам про тебя рассказывал...
   -- Сегодня ночью твои сыновья слетали в этом автомобиле на Тисовую улицу и привезли нашего друга. Что ты на это скажешь? -- Голос миссис Уизли крепчал.
   -- Вы правда туда слетали? И вполне успешно? -- с неподдельным восторгом спросил мистер Уизли. -- Я... я... -- осекся он: из глаз миссис Уизли летели огненные стрелы. -- Разумеется, мальчики, это очень, очень нехорошо...
   Миссис Уизли стала раздуваться, как большая американская лягушка.
   -- Нам здесь больше нечего делать, -- прошептал Рон мне. -- Пойдем, я покажу тебе мою комнату.
   Мы быстренько покинули кухню, и по узкому коридору дошли до скособоченной лестницы, идущей наверх через весь дом. На третьей площадке дверь в комнату была открыта. Я поймал взглядом чьи-то огромные глаза, и дверь тотчас захлопнулась.
   -- Это Джинни, -- пояснил Рон. -- Она такая застенчивая, и это ее очень мучает. А вообще-то дверь у нее всегда нараспашку.
   Прошли еще два пролета и остановились у облупленной двери, на которой висела табличка: "Комната Рональда".
   Рон открыл дверь, и я очутился в небольшой комнате с низким, покатым потолком, который почти касался моей макушки. Я на миг зажмурился, мне показалось, что я вступил в огненную печь. Все в комнате пылало оттенками ярко-оранжевого: покрывало, стены, даже потолок. Приглядевшись, я понял в чем дело: каждый сантиметр стареньких обоев был заклеен плакатами, на которых изображались одни и те же семь ведьм и колдунов в ярко-оранжевых плащах, в одной руке -- метла, другой энергично машут приветствия.
   -- Твоя любимая команда? -- спросил я.
   -- "Пушки Педдл", -- ответил Рон, махнув рукой на оранжевое покрывало, которое украшали две огромные черные буквы "П" и летящее пушечное ядро. -- Девятое место в Лиге.
   Школьные учебники лежали неровными стопками в углу комнаты, рядом комиксы, почти весь сериал "Патрик Пигс, Помешанный Простец". На подоконнике залитый солнцем аквариум, полный лягушачьей икры, на нем волшебная палочка. Рядом дремлет на солнце толстый серый крыс Паршивец.
   Я переступил через самотасуюшую колоду карт и выглянул в небольшое оконце. Далеко внизу у зеленой изгороди со стороны поля столпились гномы, которые один за другим проникали обратно в сад Уизли. Я повернулся к Рону, тот, явно нервничая, ожидал приговора.
   -- Маловата, конечно, -- сказал Рон. -- Не то что твоя комната у Дурслей. И точно под закутком привидения-упыря. Он там на чердаке сидит и подвывает, да еще барабанит по трубам.
   -- А по-моему, это самый прекрасный дом на свете, -- улыбнувшись во все лицо, сказал я.
   Уши у Рона порозовели.
  
   Глава 4 "ФЛОРИШ И БЛОТТС"
  
   В "Норе" все было иначе, чем на Тисовой улице. Семейство Дурслей обожало покой и порядок. Дом же Уизли являл собой сущий бедлам. В нем постоянно что-то заявляло о себе: шумело, стучало, падало. Взглянув на себя первый раз в зеркало, висевшее над камином, я чуть не упал в обморок: зеркало вдруг заявило мне: "Заправь сейчас же рубаху в штаны, неряха!" На чердаке обитало привидение -- упырь, которому иногда казалось, что жизнь в доме течет слишком тихо и размеренно. И он принимался завывать, аккомпанируя себе ударами по водопроводным трубам. А в комнате близнецов постоянно что-то взрывалось.
   Но больше, чем говорящее зеркало и воющее привидение, меня поразило то, как ко мне относилось семейство. Миссис Уизли каждое утро выдавала мне пару свежих носков, и в каждую еду впихивала в меня несколько добавок. Мистер Уизли за ужином усаживал меня рядом с собой и засыпал вопросами о жизни простецов. Особенно его волновали электрические приборы и работа почтовой службы.
   -- Ну и ну! -- удивился он, услыхав от меня про телефон. -- Сколько же всего они напридумывали! А что еще им, бедным, остается делать без магии!
   Спустя неделю после приезда в "Нору" я получил письмо из Хогвартса. Стояло ясное солнечное утро. Мистер Уизли с женой и дочкой уже завтракали на кухне, вскоре спустились и Рон и я. Увидев меня, Джинни нечаянно смахнула со стола миску с кашей: при моем появлении у нее все валилось из рук. В мгновение ока она шмыгнула за миской под стол и вылезла обратно красная как рак. Сделав вид, что ничего не заметил, я сел на свое место и взял из рук миссис Уизли тарелку, полную гренок.
   -- Мальчики, вам письма из школы. -- С этими словами мистер Уизли вручил мне с Роном по конверту. Конверты были одинаковые, из желтого пергамента с адресом, выведенным зелеными чернилами. -- Дамблдор уже знает, что ты у нас, ничего от этого человека не скроется.
   Дверь отворилась, и на кухню вошли Фред с Джорджем, оба еще в пижамах.
   -- Пришли, наконец. Это вам. -- Мистер Уизли протянул и близнецам такие же конверты.
   Минут пять в кухне было тихо. Я и братья погрузились в чтение. В письме сообщалось, что первого сентября, как обычно, мне надо сесть на вокзале Кингс-Кросс в экспресс Лондон -- Хогвартс, который и доставит меня в школу. К письму прилагался список учебников для второго курса:
  
   Учебник по волшебству, 2-й курс. Миранда Гуссокл
   Встречи с вампирами. Гилдерой Локхарт
   Духи на дорогах. Гилдерой Локхарт
   Каникулы с каргой. Гилдерой Локхарт
   Победа над привидением. Гилдерой Локхарт
   Тропою троллей. Гилдерой Локхарт
   Увеселение с упырями. Гилдерой Локхарт
   Йоркширские йети. Гилдерой Локхарт
   Фред отложил свое письмо и заглянул в список Гарри.
   -- Смотри-ка, и тебе нужны все книги Локхарта! -- воскликнул он. -- Новый преподаватель защиты от темных искусств -- точно поклонник Локхарта. Спорим, что будет ведьма!
   Но тут Фред перехватил взгляд матушки и принялся сосредоточенно намазывать на гренку апельсиновый джем.
   -- Комплект книг Локхарта стоит немало. -- Джордж искоса глянул на родителей. -- Где возьмем столько денег?
   -- На чем-нибудь сэкономим, -- неуверенно проговорила миссис Уизли, но вид у нее был явно озабоченный. -- Школьную форму для Джинни можно купить в уцененном магазине.
   -- Ты, Джинни, в этом году идешь в школу? -- спросил я.
   Джинни опять вспыхнула, отчего ее ярко-рыжие волосы стали еще ярче, и тут же заехала локтем в масленку. К счастью, никто, кроме меня, этого не заметил: на кухню в эту минуту вошел Перси. Он был уже одет, на безрукавке блестел значок старосты.
   -- Всем привет, -- коротко бросил Перси. -- Хороший сегодня день.
   Сел на единственный свободный стул и тут же вскочил как ужаленный, держа что-то в руке.
   "Наверное, щетка из перьев сметать пыль", -- подумал я и вдруг заметил, что перья дышат.
   -- Стрелка! -- воскликнул Рон, взял из рук Перси обмякшую птицу и извлек из-под ее крыла письмо. -- Наконец-то! Это ответ Гермионы. Я ей написал, что мы едем спасать Гарри от Дурслей.
   Рон понес сову к двери во двор, за которой находился насест, и стал усаживать ее. Но птица падала ему на руки, и он осторожно положил ее на доску у мойки.
   -- Бедняжка, -- вздохнул Рон, вскрыл конверт и принялся читать: -- "Здравствуй, Рон! Если Гарри у вас, передай ему привет. Полагаю, у вас все хорошо, и надеюсь, вызволяя его, ты не совершил ничего запретного. Ведь и у тебя, и у него могут быть из-за этого неприятности. Я очень беспокоюсь о Гарри. Будь так добр, как сможешь, сообщи мне подробности. И пожалуйста, отправь с письмом другую сову. Боюсь, Стрелка еще одного полета не перенесет. Я, конечно, очень много занимаюсь..." Интересно, чем? -- перебил себя Рон. -- Ведь все-таки каникулы! -- и продолжил чтение: -- "В ближайшую среду мы едем за учебниками и новыми книгами для второго курса. Почему бы нам не встретиться в Косом переулке? Напиши, как у вас дела. С любовью, Гермиона".
   -- Прекрасная мысль! -- воскликнула миссис Уизли, вытирая стол. -- Мы бы тоже могли завтра поехать и все купить. А на сегодня какие у вас планы?
   Я, Рон и Фред с Джорджем собирались играть в квиддич. На вершине холма была небольшая лужайка вроде выгона, принадлежащая семейству Уизли. Лужайку со всех сторон окружали деревья, пряча ее от деревни внизу. Там мы и тренировались, летая над лужайкой не очень высоко, чтобы маглы не заметили. Играли яблоками, не мячами. Залетит в деревню -- никто ничего не заподозрит, яблоко оно яблоко и есть! Упражнялись по очереди на резвой метле Гарри "Нимбус-2000". Старенькая "Комета" Рона порхала не быстрее бабочки.
   Через пять минут ребята с метлами на плечах поднялись на холм. Звали с собой Перси, но тот, как всегда, был занят. Гарри видел его только за обеденным столом. Все остальное время он не выходил из своей комнаты.
   -- Знать бы, что у него на уме, -- сдвинув брови, проговорил Фред. -- Последнее время он так изменился. За день до твоего приезда, Гарри, он получил результаты экзаменов. Двенадцать С.О.В.! А он даже не повел бровью.
   -- С.О.В. значит "суперотменное волшебство", -- объяснил Джордж, заметив мой недоуменный взгляд. -- И Билли так же учился. Не успеешь оглянуться, в семье будет еще один головастик. Стыдно людям в глаза смотреть.
   Билл -- самый старший брат в семье Уизли. Он уже окончил Хогвартс и сейчас работал в отделении банка "Гринготтс" в Египте. Второй брат, окончив школу, изучал в Румынии драконов. Гарри ни того, ни другого никогда не видел.
   -- Уж не знаю, где мама с папой возьмут денег на все покупки, -- немного помолчав, продолжал Джордж. -- Каждому надо по пять книг Локхарта. Да еще Джинни идет в первый класс, ей нужна мантия, волшебная палочка и еще много чего.
   Я молчал, чувствуя себя неловко. Родители оставили мне небольшое состояние, деньги хранились на моем счету в лондонском "Гринготтсе". Правда, я эти деньги мог тратить только в волшебном мире. Сикли, галлеоны и кнаты в магазинах маглов не действуют. Об этих деньгах я ничего не говорил Дурслям, боялся, что их ненависть к волшебникам не распространяется на волшебное золото.
  
   * * *
  
   В среду миссис Уизли разбудила ребят рано утром. Заглотив каждый с полдюжины бутербродов с беконом, мальчишки натянули куртки, а миссис Уизли сняла с каминной полки цветочный горшок и заглянула в него.
   -- Почти ничего не осталось, Артур, -- вздохнула она. -- Не забыть бы сегодня купить еще... Гарри, ты у нас гость, иди первый.
   Миссис Уизли протянула мне горшок.
   я растерянно взглянул на горшок, потом на хозяев, явно что-то от него ожидавших.
   -- А... а что надо сделать? -- спросил я, заикаясь.
   -- Он никогда еще не летал при помощи "летучего пороха", -- сказал Рон. -- Прости, Гарри, я совсем об этом забыл.
   -- Никогда? -- изумился мистер Уизли. -- А как же ты в прошлом году покупал школьные принадлежности? На чем добрался до Косого переулка?
   -- Приехал на метро.
   -- В самом деле? -- с нескрываемым восторгом воскликнул мистер Уизли. -- Я слыхал, там есть лестницы-чудесницы! Но как именно...
   -- Не сейчас, Артур. -- Миссис Уизли явно не хотелось слушать лекцию об устройстве метрополитена. -- "Летучий порох" куда быстрее. Но если ты никогда им не пользовался...
   -- Все будет в порядке, мама, не волнуйся, -- сказал Джордж, -- мы пойдем первыми, а ты, Гарри, смотри.
   Взяв из горшка щепотку пороха, Фред шагнул в камин и бросил его в огонь. Пламя вспыхнуло, загудело, изумрудно-зеленые языки взметнулись выше человеческого роста и увлекли с собой Фреда.
   -- Косой переулок, -- крикнул Фред и исчез.
   -- Говорить надо четко. И смотри не перепутай каминные решетки, -- напутствовала меня миссис Уизли.
   -- Что не перепутай? -- занервничал я.
   Тем временем руку в горшок сунул Джордж, пламя вновь загудело, и второй близнец скрылся в каминной трубе.
   -- Над нами и под нами много волшебных каминов -- выходов на улицы, -- продолжала объяснять миссис Уизли. -- И чтобы не заблудиться, надо говорить четко и ясно.
   -- Успокойся, Молли, он справится. -- С этими словами мистер Уизли взял немножко пороху и пошел к камину.
   -- Дорогой, а вдруг он потеряется? Что мы тогда скажем его дяде и тете?
   -- Они долго горевать не будут, -- заверил миссис Уизли я. -- Разве что Дадли лопнет со смеху, что я затерялся в дымоходе.
   -- Ну ладно. Пойдешь вслед за Артуром, -- решила миссис Уизли. -- Вступишь в камин, сразу скажи, куда лететь.
   -- И руки по швам, -- сказал Рон.
   -- И конечно, зажмурься, в трубе полно сажи.
   -- Стой смирно и ничего не бойся. Выходи, когда увидишь братьев. Не то тебя вынесет наружу не через тот камин.
   Стараясь удержать в голове все эти наставления, я взял щепотку пороха и подошел к краю камина. Глубоко вздохнул и вступил в огонь. Пламя показалось мне приятным ветерком. Я открыл в изумлении рот, глотнул пепла и закашлялся.
   -- Ко-косой переулок, -- запнувшись, проговорил я.
   Огненный вихрь завертел меня волчком и понес вверх. Свист пламени оглушительно бил по барабанным перепонкам.
   Я боялся зажмурить глаза: вдруг пролечу мимо своей каминной решетки. От этого кружения зеленого вихря к горлу подступала тошнота. Ой! Что-то больно стукнуло по локтю, и я еще сильнее сжался. Вихрь продолжал вращать меня, струи, овевавшие щеки, становились все холоднее. Украдкой поглядывая сквозь очки, я видел, как один за другим проносятся мимо расплывчатые пятна горящих каминов и примыкающие к ним части гостиных.
   Стали давать о себе знать и съеденные бутерброды. Я зажмурился.
   "Господи, когда же это кончится", -- подумал я и в тот же миг ничком вывалился из камина на холодный пол какой-то комнаты. От удара стекла очков жалобно звякнули. Прижимая к лицу треснувшие очки, слегка пошатываясь, я поднялся на ноги. Голова кружилась, я весь был вымазан в саже, ни Фреда, ни Джорджа в комнате не было.
   -- Да где же это я? -- прошептал я, оглядывая большой, слабо освещенный зал.
   Что это волшебная лавка, сомнений нет. Но в ней никаких школьных принадлежностей. В витрине под стеклом красовались сушеная рука, заляпанная кровью, колода карт и пристально смотревший хрустальный глаз. Со стен таращились зловещие маски. А на прилавке -- кошмар! -- разложены человеческие кости разных форм и размеров. С потолка свисают ржавые, заостренные инструменты для пыток. И самое неприятное -- темная, узкая улочка, которую видно сквозь пыльное окно, -- явно не Косой переулок.
   Надо уносить отсюда ноги, и чем раньше, тем лучше. Ушибленный нос все еще саднил, но сейчас это пустяки. Я метнулся было к входной двери и на полпути замер. К магазину приближались двое. Один из них -- человек, которого я, перемазанный в саже, с треснувшими очками на носу, меньше всего хотел видеть. Это был злокозненный Драко Малфой собственной персоной.
   По левую руку я заметил большой черный шкаф и, не долго думая, шмыгнул туда. Потянул на себя дверцу, оставив щелку, и в ту же секунду зазвенел звонок Входная дверь отворилась, Драко вошел в лавку, за ним следом... ну, конечно, его отец. То же бледное остроносое лицо, холодные серые глаза. Вылитый Драко!
   -- Руками ничего не трогай! -- приказал мистер Малфой сыну, который уже потянулся к хрустальному глазу.
   -- Но ты ведь хотел купить мне подарок.
   -- Я тебе обещал скоростную метлу.
   -- На что она мне? Я же не играю за свою команду. В прошлом году Гарри Поттер купил себе метлу "Нимбус-2000". Получил особое разрешение от Дамблдора и стал играть за свой Гриффиндор: Как же, знаменитость! И все из-за этого дурацкого шрама на лбу, -- злился Драко, разглядывая шеренгу черепов на полке. -- Все считают его умником. Ах, распрекрасный Поттер! Ах, какой шрам! Какая метла!
   -- Заладил свое! Ты мне уже сто раз это говорил, -- рассердился мистер Малфой. -- Напоминаю тебе: плохо относиться к Гарри Поттеру нельзя. Весь народ считает его героем. Ведь это из-за него не стало Темного Лорда.
   За прилавком возник сутулый человечек с сальными, зализанными назад волосами.
   -- А-а, мистер Горбин...
   -- Добро пожаловать, мистер Малфой! Всегда рад видеть у себя вас и вашего сына. -- Голос у хозяина лавки был такой же елейный, как и волосы. -- Что желаете-с? У меня есть что показать. Только что получили товар, и цены умеренные!
   -- Сегодня я не покупаю, мистер Горбин, -- важно произнес Малфой-старший, -- а продаю.
   -- Продаете? -- Улыбка сползла с лица Горбина.
   -- Вы, верно, слышали, Министерство объявило очередной рейд. А у меня дома...м-м... кое-что есть. И если ко мне придут, я могу оказаться в неловком положении.
   С этими словами Малфой достал из сумки свиток пергамента и поднес его к глазам лавочника.
   -- Неужели Министерство осмелится беспокоить вас, сэр? -- возмутился Горбин и водрузил на нос пенсне.
   Малфой скривил губы.
   -- Министерство уже начало под нас копать. Ходят слухи, готовится новый закон в защиту маглов. Не сомневаюсь, за этим стоит вшивый любитель простецов и редкий болван мистер Уизли. -- Малфой затрясся от гнева. -- Боюсь, кое-какие яды могут показаться...
   -- Конечно, конечно, сэр, -- закивал головой Горбин. -- Дайте подумать...
   -- Папа, ты не купишь мне вот это? -- перебил хозяина лавки Драко, указывая на витрину с подушечкой, на которой покоилась сушеная рука.
   -- Рука Славы! -- воскликнул Горбин. -- Купите эту руку, вставьте в нее горящую свечу, и никто, кроме вас, не увидит ее огня. Лучший друг воров и разбойников! Сэр, у вашего сына отличный вкус!
   -- Надеюсь, мой сын тянет на большее, чем вор или разбойник, -- процедил мистер Малфой холодно.
   -- У меня и в мыслях не было обидеть вас, это ведь только к слову пришлось, -- засуетился Горбин.
   -- Да, учится он не то чтобы очень. -- Голос Малфоя стал ледяным. -- Но это отнюдь не значит, что мозгов у него нет.
   -- Я в этом не виноват, -- вскинул голову Драко. -- У всех учителей есть любимчики. Хотя бы Гермиона Грэйнджер.
   -- И тебе не стыдно! -- приструнил его отец. -- Какая-то простачка учится лучше тебя по всем предметам!
   Малфой-младший потупился. "Ага! -- подумал Гарри. -- Спесь-то и с тебя можно сбить!"
   -- Извечная история, -- потек елейный голос Горбина. -- Волшебная кровь везде ценится меньше.
   -- К кому, к кому, а к моей семье это не относится, -- сказал Малфой, раздувая ноздри.
   -- Разумеется, сэр. -- Горбин отвесил низкий поклон.
   -- Тогда давайте вернемся к списку. Я очень спешу, у меня сегодня много важных дел.
   Хозяин и гость начали торг, а Драко пошел ходить по лавке. Полюбовался петлей, на которой повесили не одного преступника. Остановился у витрины с опаловым ожерельем.
   -- "По преданию, ожерелье отняло жизнь у девятнадцати простецов. Осторожно. Не трогать. Проклято", -- злобно хихикая, прочитал он.
   Шаги Драко приближались к шкафу, где сидел Гарри. Вот он совсем рядом, сейчас откроет дверцу. Сердце у Гарри екнуло.
   -- По рукам! -- донесся довольный голос мистера Малфоя из-за прилавка. -- Драко, идем скорее!
   Драко поспешил прочь. Гарри вытер рукавом лоб.
   -- До свидания, мистер Горбин. Завтра жду вас у себя в замке. Всего наилучшего.
   Входная дверь захлопнулась, и елейность Горбина вмиг испарилась.
   -- И вам того же. Коль молва не лжет, в списке нет и половины того, что спрятано у вас в замке.
   Недовольно бормоча, Горбин скрылся в комнате за прилавком. Выждав минуту-другую (вдруг Горбин вернется), я выскользнул из шкафа и, минуя зловещие витрины, благополучно вышел из лавки. Поправив на носу сломанные очки, я огляделся: темная улица, тесно заставленная лавками, которые торгуют ужасающим товаром. "Горбин и Бэркес" -- самая большая лавка, напротив нее витрина, заполненная -- ну и гадость! -- высушенными головами. Через две двери -- большая клетка, кишащая гигантскими черными пауками.
   Из темного прохода между двумя лавками за мной следили два колдуна довольно жалкого вида и о чем-то подозрительно перешептывались. Опять поправив сползавшие очки, я поспешил прочь. Как здесь омерзительно! Но я не терял надежды выбраться отсюда в целости и сохранности.
   Облупленная деревянная вывеска, косо висевшая на лавке ядовитых свеч, гласила: "Лютный переулок". Мне это не помогло. О таком переулке я никогда не слышал. Видно, в камине я закашлялся от золы и произнес название остановки не совсем внятно.
   "Что же делать?" -- подумал я, стараясь сохранять спокойствие.
   -- Ты не заблудился, мой мальчик? -- вернул меня к действительности чей-то голос.
   Я вздрогнул, поднял глаза. Передо мной стояла старая ведьма с подносом в руках, на котором высилась горка скорлупок. Да ведь это человечьи ногти! Старуха алчно смотрела на меня, скаля почерневшие зубы.
   -- Нет, спасибо! -- отпрянул я. -- Я... я... просто...
   -- Гарри! Чо ты тут делаешь?
   Я, да и ведьма подпрыгнули от неожиданности. У старухи с подноса посыпались ногти.
   Конечно, это был Хагрид, его маленькие заросшие густой бородой глазки блестели, как два черных жука.
   -- Хагрид! -- радостно воскликнул я. -- Я заблудился... "Летучий порох"...
   Хагрид выбил из рук ведьмы поднос, схватил меня за шиворот и оттащил меня прочь от старой карги. Мы шли по темной, извилистой улочке. И вслед нам еще долго неслись истошные вопли обиженной старухи. Наконец забрезжили солнечные лучи, и скоро стало совсем светло. Впереди выросло огромное здание из белоснежного мрамора. Так ведь это банк "Гринготгс"! Хагрид вывел меня прямо на Косой переулок.
   -- Фу, какой грязнущий! -- проворчал Хагрид, разглядев при ярком свете мой неказистый вид, и стал стряхивать с меня каминную сажу. Да с такой силой, что чуть не отправил меня в бочку с драконьим навозом, стоявшую у входа в аптеку.
   -- Негоже... э-э... шататься по Лютному переулку. Гиблое место, да! Опасное! А если кто тебя здесь увидит?
   -- Это я сразу понял, -- сказал я, увернувшись от взмаха огромной ручищи. -- Говорю тебе, я заблудился! А ты-то что там делал?
   -- Искал средство от... как его... плотоядных слизняков. Эти паразиты, не ровен час, слопают у нас всю капусту. Да ты, никак, тут совсем один?
   -- Я гощу у Уизли. Мы поехали сегодня покупать учебники, но я потерялся, -- объяснил я. -- Хорошо бы их скорее найти.
   И мы пошли дальше по улице, вернее, шел Хагрид, а я бежал рядом вприпрыжку. На каждый шаг огромных сапог друга я делал три-четыре своих.
   -- А чой-то ты не отвечал на мои письма? -- спросил Хагрид.
   Я все ему рассказал про Дурслей и Добби, как я улетел от них в фордике мистера Уизли.
   -- Окаянные маглы! -- прорычал Хагрид. -- Знать бы...
   -- Гарри! Гарри! -- громко позвал чей-то голос.
   На верхних ступеньках у входа в банк стояла Гермиона Грэйнджер. Увидев старых друзей, девочка бросилась нам навстречу. Ветер трепал ее густые каштановые волосы.
   -- Гарри! Что с твоими очками? Здравствуй, Хагрид. Как же я рада вновь вас видеть! Ты, Гарри, идешь в "Гринготтс"?
   -- Привет, Гермиона. Ты угадала, я иду в банк. Но сначала надо найти всех Уизли.
   -- Ну, долго-то искать не придется, -- улыбнулся в бороду лесник. И как в воду глядел: к банку спешило все семейство.
   -- Гарри! -- переведя дух и приветственно махая рукой, крикнул мистер Уизли. -- Мы надеялись, что ты проскочил не выше одной решетки. -- Он вытер блестящую лысину. -- Молли от беспокойства чуть с ума не сошла. Она сейчас подойдет.
   -- Ты из какого камина вышел, Гарри? -- спросил Рон.
   -- Не знаю.
   -- Он высадился в Лютном переулке, -- сдвинул густые брови Хагрид.
   -- Ни фига себе! -- воскликнули близнецы.
   -- Нам туда ходить категорически запрещено... -- откровенно позавидовал Рон.
   -- Знамо дело! Там и сгинуть недолго, -- прохрипел Хагрид.
   -- Гарри! Деточка! Нашелся! -- Миссис Уизли мчалась к нам на всех парусах, одной рукой размахивая сумочкой, другой таща за собой Джинни. -- Гарри! Миленький! Ведь ты мог погибнуть!
   Подбежав, миссис Уизли мгновенно достала из сумки платяную щетку и принялась сметать с моей мантии остатки сажи. А мистер Уизли снял с моего носа очки и прикоснулся к ним волшебной палочкой, раз-два -- и очки как новые!
   -- Мне, однако, пора, свидимся в школе, -- попрощался Хагрид, вызволяя руку из ладоней миссис Уизли, которая все никак не могла успокоиться:
   -- Лютный переулок! А если бы ты его не нашел!
   Лесничий двинулся в обратном направлении, возвышаясь над прохожими чуть не на голову. А вся компания отправилась в банк.
   -- Угадайте, кого я видел в лавке "Горбин и Бэркес"? -- спросил я Рона и Гермиону. И тут же сам ответил: -- Малфоя и его отца!
   -- Люциус Малфой купил там что-нибудь? -- живо поинтересовался мистер Уизли.
   -- Нет, он сам продавал.
   -- А-а, занервничал. -- Мистер Уизли был явно доволен. -- Хотелось бы мне на чем-нибудь его подловить!
   -- Будь осторожнее, Артур, -- сурово проговорила миссис Уизли, следуя в банк за низко кланявшимся гоблином. -- Эта семья опасная. Не зарься на кусок, который не проглотишь!
   -- Ты считаешь, мне с Малфоем не потягаться? -- возмутился мистер Уизли. Но тут увидел родителей Гермионы и сразу же про него забыл.
   Грэйнджеры стояли у стойки, которая тянулась вдоль стен мраморного холла. Они ожидали, когда Гермиона представит их, и заметно волновались.
   -- Здравствуйте, друзья! -- восторженно приветствовал их мистер Уизли. -- Маглы! Вы -- настоящие маглы! Наше знакомство нужно отметить! Пришли поменять деньги, да? Смотри, Молли, настоящие фунты. -- И он показал на десятифунтовую банкноту в руке мистера Грэйнджера.
   -- Встретимся тут, Гермиона, -- сказал Рон, и все семейство Уизли вместе со мной отправилось в подвалы банка, где находились сейфы.
   К сейфам вели рельсы, по которым бегали вагончики. Вагончиками управляли гоблины и возили волшебников туда и обратно. Дорога соединяла все подземные банковские помещения. Мне очень понравилось путешествие. Какой головокружительный спуск! Вот и сейф Уизли. Дверца сейфа открылась, и я почувствовал себя хуже, чем в Лютном переулке. Внутри стального ящика была жалкая горстка серебряных сиклей и всего один золотой галлеон. Миссис Уизли хорошенько пошарила по углам, выгребла одним махом все монеты и высыпала к себе в сумочку. Затем пошли к моему сейфу. И тут я совсем расстроился: у меня-то в сейфе хранилось целое богатство! Чтобы не унижать друзей, я заслонил собой содержимое сейфа и быстро побросал в кожаный мешок несколько пригоршней монет. После чего все вместе подождали вагончик и поехали наверх.
   На мраморной лестнице компания разделилась. Перси что-то промямлил про новое перо, Фред и Джордж встретили школьного приятеля Ли Джордана. Мистер Уизли пригласил Грэйнджеров в "Дырявый котел" отметить знакомство. А миссис Уизли и Джинни спешили в лавку подержанной одежды.
   -- Через час встречаемся в книжном магазине "Флориш и Блоттс", купим для всех учебники. И думать забудьте про Лютный переулок! -- крикнула она вслед близнецам и, крепко держа Джинни за руку, засеменила в сторону одежной лавки.
   Я с Роном и Гермионой брели по извилистой, вымощенной булыжником улочке.
   "Гарри! Гарри! Потрать нас! Купи что-нибудь, пожалуйста!" -- звенели у меня в кармане золотые и серебряные монеты. Я купил три больших рожка клубничного мороженого с шоколадом и арахисовым маслом. И мы с наслаждением его уплели.
   Ходили долго, разглядывая витрины лавок. Вдруг у Рона загорелись глаза: в окне лавки "Все для квиддича" красовался полный комплект экипировки любимой команды Рона "Пушки Педдл". Гермиона оттащила его от витрины и повела друзей в соседнюю лавку пишущих принадлежностей за чернилами и пергаментом. Там мы встретили близнецов с Ли Джорданом. Те застряли у прилавка с холодными и влажными чудо-хлопушками доктора Фойерверкуса. А в крошечной мелочной лавке, торгующей сломанными волшебными палочками, испорченными медными весами, старыми заляпанными мантиями и прочим хламом, наткнулись на Перси. Он стоял у прилавка, углубившись в скучнейшую книжонку "Старосты, достигшие власти".
   -- "Старосты Хогвартса и их дальнейший жизненный путь", -- громко прочитал Рон текст с задней обложки.
   -- Не мешай! -- выпалил Перси, не отрываясь от чтения.
   -- Он у нас очень честолюбивый и целеустремленный. Хочет быть министром магии, -- отойдя от брата, объяснил Рон друзьям вполголоса.
   Через час мы поспешили в магазин "Флориш и Блоттс". И, надо сказать, не мы одни туда торопились. Подойдя к магазину, мы, к своему изумлению, увидели огромную толпу у входа, рвавшуюся внутрь. Причиной этому была, очевидно, огромная вывеска на верхнем окне:
  
   Гилдерой Локхарт подписывает автобиографию
   "Я -- ВОЛШЕБНИК" сегодня с 12.30 до 16.30.
  
   -- Мы сейчас увидим самого Локхарта, -- в восторге пролепетала Гермиона. -- Он же написал почти все учебники из нашего списка!
   Толпа главным образом состояла из женщин возраста миссис Уизли. У входа затюканный волшебник без конца повторял:
   -- Спокойнее, леди, спокойнее! Не толкайтесь! Пожалуйста, аккуратней с книгами!
   Я с Роном и Гермионой протиснулись внутрь. Ну и ну! Очередь тянулась через весь магазин в самый конец, где Локхарт подписывал свои книги. Взяв по книжке "Каникулы с каргой", все трое устремились вдоль очереди, туда, где стояли Уизли и родители Гермионы.
   -- Вот и вы! Прекрасно! -- взволнованно дыша и приглаживая волосы, воскликнула миссис Уизли. -- Еще минута -- и мы увидим его!
   И вот -- о, счастье! -- увидели. Он восседал за столом в окружении собственных портретов. Все они подмигивали и одаривали ослепительными улыбками поклонниц и поклонников. Живой Локхарт был в мантии цвета незабудок, в тон голубым глазам. Волшебная шляпа лихо сдвинута на золотистых локонах.
   Коротышка нервозного вида приплясывал вокруг стола, то и дело щелкая большой фотокамерой, из которой при каждой вспышке валил густой пурпурный дым.
   -- Не мешайся! -- рявкнул он на Рона, пятясь назад и наступив ему на ногу. -- Не видишь, я снимаю для "Ежедневного пророка".
   -- Тоже мне! -- Рон потер отдавленную ногу другой.
   Локхарт услыхал восклицание. Посмотрел в сторону Рона. И вдруг вскочил с таким видом, как будто в магазине приземлилась летающая тарелка.
   -- Не может быть! Неужели это сам Гарри Поттер! -- возликовал он.
   Возбужденно шепчась, толпа расступилась. Локхарт ринулся ко мне, схватил меня за руку, потащил к столу. И толпа разразилась бурными аплодисментами. Позируя перед фотографом, Локхарт с силой затряс мою руку. я вспыхнул до корней волос. Фотоаппарат щелкал как бешеный, пуская в сторону семейства Уизли густые клубы дыма.
   -- Гарри! Улыбнись шире! -- Локхарт и сам ослепительно улыбнулся. -- Мы с тобой украсим первую полосу!
   Коротышка кончил снимать, и Локхарт выпустил мою руку. Разминая занемевшие пальцы, я хотел было присоединиться к своим друзьям, но Локхарт, схватив меня за плечо, не дал сделать и шагу. Притянув меня к себе и мановением руки потребовав тишины, он торжественно возвестил:
   -- Леди и джентльмены! Какие незабываемые минуты! Позвольте обратиться к вам с одним маленьким заявлением. Юный Гарри пришел сегодня во "Флориш и Блоттс" купить мою книгу с автографом, но ему не придется тратить деньги. Я дарю ему все мои книги.
   Зрители снова зааплодировали.
   -- Это еще не все. -- Локхарт слегка тряхнул меня, отчего очки у меня сползли на кончик носа. -- Знай, Гарри, ты получишь гораздо больше, нежели просто мою книгу "Я -- волшебник". Отныне ты и твои друзья получат в свое распоряжение живого меня -- волшебника. Да, леди и джентльмены. Я с превеликим удовольствием и гордостью сообщаю вам, что с первого сентября я приглашен занять пост профессора защиты от темных искусств в Школе чародейства и волшебства "Хогвартс"!
   - какой кошмар. и этот напыщенный павлин вел у вас защиту?
   - да, лика. это был просто ужас.
   Зрители устроили Локхарту бурную овацию, а сам Локхарт подарил мне все свои семь книг, и я наконец обрел свободу. Заметив в конце зала Джинни, я пошел к ней, пошатываясь под тяжестью сочинений Локхарта.
   -- Это тебе, Джинни, -- сказал я, укладывая все книги в котел, стоявший рядом с ней на полу. -- А я себе куплю. Учись хорошо!
   -- Вижу, ты счастлив! -- раздался за спиной голос, который я сейчас же узнал.
   Я выпрямился. Рядом со мной стоял Драко Малфой и улыбался своей нагловатой улыбкой.
   -- Знаменитый Гарри Поттер! Не успел войти в книжную лавку и тут же попал на первую страницу "Пророка"!
   Джинни удивленно вытаращилась на Драко.
   -- Не приставай к нему! Гарри совсем этого не хотел, -- вдруг сказала она. Джинни первый раз открыла в присутствии меня рот.
   -- Жених и невеста! Ха-ха-ха! -- стал дразнить своих неприятелей Драко.
   Джинни залилась краской. Рон с Гермионой, увидев неладное, поспешили на выручку. В руках у обоих были стопки учебников Локхарта.
   -- А-а, этб ты! -- Рон взглянул на Драко, как на дохлого таракана. -- Держу пари, ты удивлен, что встретил здесь Гарри.
   -- Еще больше удивлен, увидев тебя в этом магазине. Ух ты, сколько покупок! Небось твои родители теперь месяц будут ходить голодные.
   Рон покраснел сильнее Джинни. Бросив книги в ее котел, он ринулся на Малфоя, но я и Гермиона успели схватить его за полы мантии.
   -- Рон! Сейчас же перестань! -- крикнул мистер Уизли, продираясь сквозь толпу с близнецами. -- Идите на улицу. Это не магазин, а сумасшедший дом.
   -- Ба-а! Кого я вижу! Артур Уизли!
   Это был мистер Малфой. Подойдя к сыну, он опустил руку ему на плечо и ухмыльнулся -- точь-в-точь, как Драко.
   -- Здравствуйте, Люциус, -- холодно приветствовал его мистер Уизли.
   -- Слыхал, что у Министерства прибавилось работы. Все эти рейды, знаете ли! Хоть сверхурочные-то вам платят?
   С этими словами он сунул в котел Джинни руку и среди глянцевых книг Локхарта откопал старый, потрепанный учебник "Руководство по перевоплощению для начинающих".
   -- По-видимому, нет, -- вздохнул он. -- Стоит ли позорить имя волшебника, если за это даже не платят?
   Мистер Уизли покраснел еще гуще детей.
   -- У нас с вами разные представления о том, что позорит имя волшебника, мистер Малфой, -- отрезал он.
   -- Это очевидно. -- Малфой перевел белесые глазки на родителей Гермионы, которые со страхом взирали на разгорающуюся ссору. -- С кем вы якшаетесь! Ниже падать некуда.
   Тут уж и старший Уизли не выдержал. Пнув ногой жалобно звякнувший котел, он ринулся на мистера Малфоя, схватил его за грудки и швырнул на книжную полку.
   -- Я тебе покажу, как обижать моих друзей, -- крикнул он, ловя падающие на него тяжеленные книги.
   -- Так его, отец! Врежь ему хорошенько! -- кричали близнецы.
   -- Артур! Не надо, прошу тебя, -- умоляла миссис Уизли.
   -- Толпа ринулась к выходу, сметая на своем пути книжные полки.
   -- Джентльмены! Пожалуйста, прекратите! -- надрывался продавец, стараясь навести порядок.
   -- Чисто сумасшедший дом! А ну валите все отсюдова! -- громыхнул чей-то голос.
   Ну конечно, это спешил на подмогу Хагрид. Он с легкостью преодолел завалы книг и в мгновение ока растащил в стороны сцепившихся драчунов. У мистера Уизли была рассечена губа, а у мистера Малфоя красовался под глазом здоровенный фингал -- след от удара толстенной "Энциклопедией поганок". В руках у старшего Малфоя все еще был учебник Джинни. Он сунул его обратно в котел, глаза у него при этом недобро блеснули.
   -- Вот твоя книжка, девочка. Получше твой отец не в состоянии купить.
   С этими словами он высвободился из рук Хагрида, выразительно посмотрел на сына, и оба поспешили убраться восвояси.
   -- И чой-то, Артур, ты обращаешь внимание на окаянного, -- пробурчал Хагрид и принялся одергивать на мистере Уизли мантию, едва не уронив того на пол. -- Эта семейка, вестимо, протухла до мозга костей! Не след так из-за них убиваться. Дурная кровь! Пошли-ка скорей на улицу.
   - прямо, как парочка выпивших Нордов. те тоже если что на кулаках дерутся или за оружие хватаются.
   гари удивился.
   - даже маги?
   - даже они, хоть их и мало в скайриме.
   Магазин покинули всей компанией. Продавец хотел было остановить их, но он был Хагриду ровно по пояс, и благоразумно передумал. Мистер и миссис Грэйнджеры дрожали от страха, а миссис Уизли кипела от ярости.
   -- Хороший пример ты подаешь детям... Подраться прилюдно... Боже! Что подумает Гилдерой Локхарт.
   -- Гилдерой Локхарт был наверху блаженства! -- успокоил Фред мать. -- Не слыхала, как он просил того типа из газеты вставить в репортаж сцену сражения. А я слыхал. Совсем на популярности помешался!
   В "Дырявый котел" вся компания вошла, понурив головы. Грэйнджеры покинули трактир через противоположный выход, ведущий на улицу маглов. Мистер Уизли начал было расспрашивать их, как действуют автобусные остановки, но, поймав взгляд жены, покорно замолк. Пора было возвращаться в "Нору", и семейство Уизли вместе с Гарри поспешили к камину.
   Перед тем как взять щепотку "летучего пороха", Гарри Поттер снял на всякий случай очки и спрятал в карман. Да, этот вид транспорта явно не для него!
  
   Глава 5 ГРЕМУЧАЯ ИВА
  
   Летние каникулы, по моему мнению, окончились слишком быстро. Конечно, я скучал по Хогвартсу, но месяц, проведенный в доме Уизли, был самый счастливый в моей жизни. Трудно было не позавидовать Рону, когда я вспоминал про Дурслей и представлял себе, какая встреча меня ожидает на Тисовой улице по возвращении из школы.
   В последний вечер миссис Уизли устроила грандиозный обед: она сварила, нажарила, испекла все мои любимые кушанья. На сладкое был пудинг из патоки -- пальчики оближешь! Вечер закончился фейерверком, Джордж с Фредом зажгли бенгальские огни, и чуть не полчаса по стенам и потолку плясали красные и голубые звезды. Потом все выпили по чашке горячего шоколада и отправились спать.
   Утром собирались долго. И хотя проснулись с петухами, казалось, ничего не успеют сделать. Миссис Уизли в дурном расположении духа металась по дому в поисках ручек и чистых носков, другие обитатели "Норы", полуодетые, с тостами в руках, сталкивались на лестнице, жуя на ходу, а мистер Уизли чуть не сломал шею, споткнувшись о курицу, когда спешил по двору к автомобилю, таща тяжелый чемодан Джинни.
   Я недоумевал, как это восемь человек, шесть чемоданов, две совы и крыса поместятся в маленький фордик "Англия". Я еще не знал особенностей этой машинки, какими ее снабдил мистер Уизли.
   -- Только ни слова Молли, -- шепнул мистер Уизли мне, открыв багажник. Что-то нажал, багажник раздался в ширину, и громоздкие чемоданы легко туда влезли.
   Наконец все разместились, миссис Уизли с Джинни сели на переднее сиденье, оно в длину не уступало садовой скамейке. Обернувшись назад, где удобно устроились я, Рон, Фред, Джордж и Перси, она немало удивилась:
   -- Простецы не так уж глупы, как нам представляется. Такая вместительная машина! А по виду ни за что не скажешь.
   Мистер Уизли включил зажигание, и груженный сверх меры фордик тяжело выкатил со двора. Я повернулся назад, хотел бросить на дом прощальный взгляд. Когда-то я опять увижу его! Не успел расчувствоваться, как машина дала задний ход: Джордж забыл коробку с хлопушками. Через пять минут еще остановка, и Фред рванул за метлой. Наконец благополучно доехали до шоссе, и тут Джинни всплеснула руками: забыла дома дневник. Пришлось вернуться за дневником. Глянули на часы, оказалось, они опаздывают на поезд. Обстановка в машине накалилась.
   Мистер Уизли умоляюще посмотрел на жену.
   -- Молли, дорогая...
   -- Ни за что, Артур!
   -- Но нас никто не увидит. Вот эта маленькая кнопка от прибора невидимости, я сам его вставил. Давай включим только на время взлета, потом зароемся в облака. И через десять минут будем на месте. Клянусь тебе, никто ничего не узнает...
   -- Я сказала, нет, Артур. Тем более средь бела дня!
   В четверть одиннадцатого остановились у вокзала Кингс-Кросс. Мистер Уизли кинулся через дорогу за тележками для багажа, и скоро вся компания чуть не бегом поспешила на платформу.
   -- Перси идет первый, -- распорядилась миссис Уизли, нервно поглядывая на часы.
   До отхода поезда оставалось пять минут, а нас восемь человек, да еще этот барьер.
   Перси резко шагнул вперед и исчез. Следом пошел мистер Уизли, за ним Фред и Джордж.
   -- Я возьму Джинни, -- сказала миссис Уизли, -- а вы сразу за нами.
   Схватив Джинни за руку, она ринулась вперед. И в мгновение ока вместе с дочерью испарилась. Рон и я двинулись за ними.
   -- Идем вместе, -- предложил Рон, -- осталась одна минута.
   Я убедился, что клетка с Буклей прочно сидит на чемодане, и направил тележку прямо на барьер. Я был совершенно спокоен. "Летучий порох" был куда страшнее. Мы шли, пригнувшись к тележке, нацелясь на барьер и с каждой секундой прибавляли шаг. За несколько шагов до барьера бросились бежать, и...
   БУМ!
   Тележки врезались в барьер и отскочили назад. Чемодан Рона с грохотом упал, меня сшибло с ног, клетка запрыгала по полу платформы, и Хедвиг с негодующими воплями вылетела наружу. Окружающие изумленно таращили глаза на непонятное происшествие.
   -- Что вы такое вытворяете! -- обрушился на ребят один из дежурных по вокзалу.
   -- Не справился с тележкой, -- придумал я объяснение, поднимаясь на ноги и потирая ушибленный бок.
   Рон бросился ловить Хедвиг, чем вызвал негодование зевак, возмутившихся жестоким обращением с птицей.
   -- Почему нам не удалось прорваться через барьер, как всем? -- шепотом спросил я у Рона.
   -- Не представляю себе...
   Рон в недоумении озирался по сторонам. Полдюжины зевак все еще пялились на нас.
   -- Мы опоздаем на поезд, -- упавшим голосом проговорил он. -- Не понимаю, почему вход не открылся...
   Я взглянул на огромные вокзальные часы, и под ложечкой у меня засосало. Десять секунд... девять....
   Попробовал прорваться еще раз. Точно нацелился, докатил тележку до барьера и что было сил двинул ее вперед. Металлический барьер не поддался.
   Три секунды... две... одна...
   -- Все, -- ошеломленно проговорил Рон. -- Поезд ушел. Что будет, если мама с папой выйдут не с этой стороны и мы с ними разойдемся? У тебя есть хоть сколько-нибудь магловских денег?
   -- Откуда? -- с грустным смешком сказал я. -- Дурсли никогда не давали мне ни пени на карманные расходы.
   Рон прижал ухо к холодному металлу барьера.
   -- Ничего не слышно, -- растерянно пробормотал он. -- Что нам теперь, делать? Сколько времени родители будут нас искать?
   Огляделись кругом -- мы все еще привлекаем внимание, главным образом, потому, что Хедвиг продолжает громко вопить.
   -- Пожалуй, лучше всего вернуться к машине, -- предложил я. -- Здесь все на нас смотрят...
   -- Гарри! -- воскликнул Рон, и в глазах у него опять вспыхнули радостные огоньки. -- Автомобиль!
   -- Что автомобиль?
   -- Мы можем полететь в Хогвартс на нашем автомобиле!
   -- Но я думал...
   -- Мы в безвыходном положении, правда? Нам ведь надо ехать в школу! В экстренных случаях даже несовершеннолетним волшебникам разрешается применять магию. Кажется, параграф девять Уложения...
   -- А ты можешь водить летучий автомобиль? -- спросил я: растерянности как не бывало, она сменилась волнующим предвкушением.
   -- Запросто. -- Рон повернул тележку к выходу с вокзала. -- Идем скорее! Поторопимся -- догоним экспресс Лондон -- Хогвартс. И сядем ему на хвост.
   - и как долетели?
   - да. лучше бы дождались родителей Рона.
   Мы покатили тележки сквозь толпу, вышли на привокзальную площадь и свернули направо в переулок, где стоял старенький фордик "Англия".
   Ударив несколько раз волшебной палочкой, Рон открыл вместительный багажник, и мы погрузили в него чемоданы, клетку с Хедвиг поставили на заднее сиденье, сами устроились на переднем.
   -- Следи, чтобы никто ничего не заметил, -- сказал Рон и еще одним ударом волшебной палочки включил зажигание.
   Я высунулся в окно, впереди на улице движение было большое, здесь же в переулке тишина и никаких прохожих.
   -- Все в порядке, -- сообщил я.
   И Рон нажал крошечную серебряную кнопку на приборной доске. Фордик растаял в воздухе, и мы вместе с ним. Я чувствовал, как подо мной вибрирует сиденье, слышал звук двигателя, ладонями ощущал коленки, переносицей -- очки; судя по всему, я превратился в пару зрачков, парящих в двух метрах над землей в малопривлекательном переулке, заставленном машинами.
   -- Стартуем, -- послышался справа голос Рона.
   И переулок вместе с красновато-бурыми зданиями по ту и другую сторону провалился куда-то. Еще несколько секунд -- и весь Лондон лежал под нами как на ладони, частью сверкающий огнями, частью окутанный дымом. Кажется, их взлета никто не заметил.
   Внезапно что-то негромко стрельнуло, и машина вместе со мной и Роном обрела видимость. Рон изо всех сил нажал на кнопку.
   -- Где-то заело, -- растерянно проговорил он.
   Ударили по кнопке по очереди. Машина опять исчезла. И тут же снова возникла как ни в чем не бывало.
   -- Держись! -- крикнул Рон и резко нажал на педаль акселератора: машина взмыла вверх, попала внутрь плотного слоя облаков и полетела вслепую, как в густом тумане.
   -- Теперь куда? -- спросил я, вглядываясь в молочную белизну, окутавшую машину со всех сторон.
   -- Теперь надо обнаружить поезд.
   -- Давай тогда скорее снижайся...
   Машина вырвалась из зоны облаков, и мальчики, извернувшись на сиденьях каждый в свою сторону, свесились вниз.
   -- Вон он, впереди! Я его вижу! -- обрадовался я.
   Экспресс Лондон -- Хогвартс извивался внизу, как длинная пунцовая змея.
   -- Идет строго на север, -- определил Рон по компасу на панели управления. -- Будем сверяться каждые полчаса. А теперь держись крепче...
   Машина прошила облака насквозь и очутилась в мареве солнечного света.
   Мир преобразился. Под колесами -- бескрайнее море пухлых снежно-белых облаков, вокруг безграничная синева, а над всем ослепительно яркое солнце.
   -- Здесь, -- сказал Рон, -- надо бояться только самолетов.
   Мы посмотрели друг на дружку и давай смеяться. Смеялись, смеялись, долго не могли остановиться.
   Мы были сейчас точно в волшебном сне. Это самый лучший способ путешествовать, подумал я. Мимо проплывают башни и купола кучевых облаков, салон машины залит горячим сиянием, в бардачке пузатый пакетик ирисок. А впереди триумфальное приземление на зеленом газоне, обегающем замок Хогвартс, и завистливые взгляды близнецов Фреда и Джорджа.
   Летели на север, каждые полчаса пикируя вниз, сверялись с направлением. И каждый раз нам открывались внизу все новые картины. Лондон давно остался позади, пошли хорошо ухоженные зеленые поля, которые сменились розовато-лиловыми вересковыми пустошами, там и сям виднелись деревушки со старинными игрушечными церквями. Проплыл огромный город, по улицам которого, как разноцветные муравьи, сновали крошечные автомобили.
   Несколько часов однообразного полета, однако, заметно уменьшили мой восторг. От ирисок сильно захотелось пить, стало так жарко, что мы оба сняли свитеры, но моя водолазка все равно прилипала к спинке сиденья, а очки то и дело сползали на кончик вспотевшего носа. Я перестал замечать фантастические очертания облаков. Как было бы здорово ехать сейчас в одном из прохладных вагонов, которые катились по рельсам далеко внизу, и выпить стакан ледяного тыквенного сока, развозимого доброй пухленькой ведьмой! Но почему все-таки мы не смогли попасть на платформу девять и три четверти?
   -- Наверное, скоро приедем, а? -- прохрипел Рон, еще несколько часов спустя. Солнце уже стало погружаться в облачные поля, расцвечивая их всеми оттенками красного. -- Еще раз, что ли, снизиться?
   Поезд по-прежнему был под нами, полз по склону горы с заснеженной вершиной. Под облаками, скрывавшими солнце, было значительно темнее.
   Рон нажал на акселератор, и машина опять взмыла, но тут почему-то зловеще взвыл двигатель.
   Я с Роном нервно переглянулись.
   -- Он, наверное, устал, -- предположил Рон. -- Столько работать без передышки!
   Оба делали вид, что ничего особенного не происходит, а вой становился сильнее. Быстро смеркалось, вот уже в темноте начали загораться звезды. Я натянул свитер, стараясь не смотреть на дворники, которые почему-то стали дрожать. Как будто выражали недовольство.
   -- Мы уже совсем близко, -- сказал Рон скорее автомобилю, чем мне. -- Совсем. -- И постучал пальцами по крышке панели.
   Скоро опять пошли на снижение, вглядывались в темноту, ища знакомые приметы.
   -- Гляди! -- вдруг крикнул я. -- Прямо по курсу!
   Высоко на утесе, нависшем над озером, на фоне темного ночного неба обозначились башни и башенки замка Хогвартс.
   Но машину уже стало сильно трясти, и она быстро теряла скорость.
   -- Ну еще немножечко, -- умолял ее Рон, дергая руль. -- Мы почти на месте.
   Мотор ревел. Тонкие струи пара вылетали из-под капота. Я вцепился в края сиденья -- мы уже подлетали к озеру.
   Машину резко качнуло. Выглянув из окна, я увидел под собой гладкое черное зеркало воды. Рон крепче сжал руль, так что побелели костяшки пальцев. Машину опять качнуло.
   -- Еще чуть-чуть, -- выдохнул Рон. Летели над озером, прямо на замок. Рон нажал на педаль.
   Раздался громкий лязг, несколько выхлопов, и двигатель окончательно смолк.
   -- Да-а, -- протянул Рон в полной тишине. Капот машины нырнул вниз. Начали, набирая скорость, падать, еще минута -- и мы врежемся в прочную стену замка.
   -- Да погоди ты! -- завопил Рон, выворачивая руль.
   В дюйме от стены машина свернула в высокую арку и влетела внутрь замка. Внизу темнели теплицы, за ней огородные грядки, потом начался газон. Машина продолжала снижаться.
   Рон отпустил руль и вынул из заднего кармана волшебную палочку.
   -- Стой! Стой! -- кричал он, колотя палочкой по ветровому стеклу, но машина все падала отвесно на землю.
   -- Осторожнее, дерево! -- завопил я, бросившись на руль. Но было уже поздно.
   Кр-рак!
   С душераздирающим звуком удара металла о кору дерева машина врезалась в толстенный ствол и упала на землю, подпрыгнув как мяч. Из-под сплющившегося капота валил густой пар. Хедвиг в ужасе стенала не своим голосом. Я врезался лбом в ветровое стекло, и у меня вскочила шишка величиной с яйцо. Рон издал полный отчаяния вопль.
   -- Ты жив? -- в испуге спросил я.
   -- Моя палочка, -- дрожащим голосом произнес Рон. -- Погляди, что с ней случилось.
   Палочка раскололась на две части, сдерживаемые тонкой щепочкой.
   Я открыл было рот, чтобы утешить Рона: волшебную палочку можно починить в школе. И в тот же миг по левой дверце что-то ударило с силой пушечного ядра. Я повалился на Рона, и тут же сверху обрушился новый удар.
   -- Что происходит? -- Рон посмотрел в ветровое стекло и ахнул.
   Я повернулся к нему и успел увидеть, как ветка толщиной с хорошего питона хлестнула по стеклу. Дерево, в которое мы врезались, наносило ответные удары.
   Еще одна извивистая ветка стеганула по правой дверце, да так, что на ней вспухла вмятина. Ветровое стекло вздрагивало от дробного стука сучков, похожих на костяшки пальцев, а один огромный сук, скрученный, как рог барана, нанес яростный удар по крыше и продавил в ней целую яму.
   -- Это уж слишком! -- воскликнул Рон. -- Скорее бежим отсюда!
   Он налег всем телом на дверцу, но сильнейший апперкот швырнул его на мои колени. Потолок машины угрожающе провис.
   -- Мы пропали. -- Рон чуть не плакал. Машина вдруг принялась вибрировать, и двигатель сам собой включился.
   -- Задний ход! -- крикнул я, и машина рванула назад.
   А ива все старалась ветвями-змеями достать обидчиков: друзья слышали, как трещат ее корни. Драчунья чуть не выдрала себя из земли, жаждя мести.
   -- Мы были на волосок от гибели, -- едва переводя дыхание, проговорил Рон. -- Молодец, фордик!
   А у фордика, по-видимому, лопнуло терпение. Издав негодующий лязг, обе дверцы распахнулись, сиденья швырнули ребят в стороны, и они плашмя рухнули на землю. Громкий стук сзади оповестил, что машина вытряхнула из багажника и их чемоданы. Над головой пролетела клетка с Хедвиг. Дверца открылась, и Хедвиг вырвалась на свободу. Издавая протяжные, сердитые вопли, она плавно полетела в сторону школы. А фордик, побитый, поцарапанный, испуская пар, загромыхал в темноту, выражая красными огоньками задних фар сильнейшее негодование.
   -- Вернись! -- кричал ему вслед Рон. -- Вернись! Отец меня убьет!
   Но фордик, последний раз фыркнув выхлопной трубой, растворился в темноте.
   -- Здорово нам не повезло, -- убито проговорил Рон и нагнулся за крысом Паршивцем.
   -- Надо же! Из всех здешних деревьев врезаться именно в то, которое дает сдачи!
   И он обернулся назад, бросил взгляд на старую плакучую иву -- та все еще мстительно махала ветвями.
   -- Да, не повезло, -- невесело вымолвил я. -- Давай пойдем сразу в школу.
   Возвращение было совсем не таким победоносным, как представлялось. Измученные, закоченевшие, все в синяках, мы ухватили за ручки свои чемоданы и потащились вверх по склону к огромным дубовым дверям школы.
   -- Торжественное открытие, наверное, уже идет, -- сказал Рон, бросив свой чемодан у парадной лестницы. Тихонько приблизился к ярко освещенному окну и заглянул внутрь. -- Иди сюда, Гарри, -- позвал он. -- Уже началось распределение!
   Я подошел, и оба стали смотреть на происходящую в Большом зале церемонию.
   Множество горящих свечей парили над четырьмя длинными накрытыми столами, отчего золотая посуда и кубки блестели и переливались всеми цветами радуги. А над свечами по всему потолку -- его волшебное свойство заключалось в том, что он зеркально отражал состояние неба -- ярко горели знакомые созвездия.
   Сквозь лес черных остроконечных шляп я разглядел длинную вереницу испуганных первокурсников, входящих один за другим в зал. Среди них была и Джинни. Я сразу ее узнал по ярко-рыжим волосам, которыми отличалось все семейство Уизли. Профессор МакГонагалл, колдунья в очках и с тугим узлом волос на затылке, ставила на табурет знаменитую Шляпу, распределявшую новичков по факультетам.
   К табурету со Шляпой подошел маленький мальчик, с волосами мышиного цвета. Скользнув по нему взглядом, я остановил внимание на профессоре Дамблдоре, директоре школы, который наблюдал за распределением, сидя на своем месте за банкетным столом для преподавателей. Его белая борода серебрилась, а половинные стекла очков поблескивали от колеблющихся язычков пламени сотен свечей. Через несколько мест от него сидел Гилдерой Локхарт в аквамариновом плаще. А самый конец стола украшала могучая фигура волосатого лесничего Хагрида.
   -- Гляди, -- шепнул Гарри Рону. -- За учительским столом одно место пустое. Нет Снейпа. Интересно, где он?
   -- Может, он заболел, -- с надеждой в голосе предположил Рон.
   -- А может, совсем ушел? Из-за того, что место преподавателя защиты от темных искусств снова досталось не ему?
   -- А может, его выгнали? -- вдохновенно произнес Рон. -- Его все терпеть не могут...
   -- А может быть, -- промолвил сзади чей-то ледяной голос, -- он сейчас стоит и ждет, когда вы двое расскажете ему, почему вы вернулись в школу не поездом.
   Я мигом обернулся. В двух шагах стоял Северус Снейп собственной персоной, его черная мантия колыхалась от порывов ветра. Он был очень худой, с изжелта-серым лицом и крючковатым носом; черные, точно смазанные жиром волосы падали на плечи. Увидев его улыбку, я понял, что мне с Роном грозит большая беда.
   -- Следуйте за мной! -- приказал грозный профессор.
   Не смея взглянуть друг на друга, мы поднялись за ним по ступенькам и вошли в огромный холл, где малейший звук отдавался громким эхом. Холл освещался пламенем факелов. Из Большого зала сюда долетали аппетитные запахи, но Снейп повел нас прочь от тепла и света вниз по узкой каменной лестнице, ведущей в подземелья.
   -- Входите. -- Он отворил дверь на первой площадке.
   Дрожащие от холода незадачливые путешественники очутились в кабинете Северуса Снейпа. Пустой остывший камин не сулил приятной беседы. Я разглядел в полумраке полки вдоль стен, уставленные большими стеклянными банками, в которых плавало омерзительное на вид непонятно что, не вызвавшее у меня ни малейшего любопытства, по крайней мере сейчас. Снейп захлопнул дверь и взглянул на своих пленников.
   -- Значит, поезд, -- начал он тихим голосом, -- недостаточно хорош для знаменитого Гарри Поттера и его верного подпевалы Рона Уизли. Захотелось явиться в школу с помпой, а?
   -- Нет, сэр, это все барьер на вокзале КингсКросс...
   -- Молчать! Так что же вы такое сделали с этим автомобилем?
   Рон тяжело вздохнул. А я подумал, он уже не первый раз замечает, что Снейп умеет читать чужие мысли. Но профессор развернул сегодняшний выпуск газеты "Вечерний пророк", и я понял, в чем дело.
   -- Вас видели маглы, -- прошипел он, указывая на заголовок
   -- "Маглов изумил летящий в небе форд "Англия", -- начал он громко читать. -- Два лондонца уверяют, что видели, как над башней почты пролетел старенький фордик... в полдень в Норфолке миссис Хетти Бейлисс, развешивая во дворе белье... Мистер Ангус Флит из Пиблза сообщил полиции..." И таких сообщений шесть или семь. Если не ошибаюсь, твой отец работает в отделе "Противозаконное использование изобретений простецов?" -- обратился он к Рону, злобно ухмыляясь. -- Нет, вы только подумайте... его собственный сын...
   Мне показалось, что меня хлестнуло самой большой плетью взбесившейся ивы. Вдруг узнают, что мистер Уизли заколдовал этот автомобиль? Что тогда будет? Как же он раньше не подумал об этом!
   -- Осматривая парк, -- продолжал Снейп, -- я обнаружил, что был нанесен значительный ущерб бесценной Гремучей иве, редчайшему экземпляру подвида плакучих ив.
   -- Эта ваша Гремучая ива нанесла нам куда больший ущерб! -- выпалил Рон.
   -- Молчать! -- опять рявкнул Снейп. -- К моему огромному сожалению, вы не на моем факультете, и я не могу вас отчислить. Но я сейчас же пойду приведу тех, кто обладает этими счастливыми полномочиями. А вы пока будете ждать здесь.
   Я и Рон, побледнев, взирали с отчаянием друг на друга. Я больше не чувствовал голода. Меня мутило, и я старался не смотреть на банку, стоявшую на полке над столом Снейпа: там плавало в зеленой жидкости что-то большое и осклизлое. Если Снейп пошел за профессором МакГонагалл, возглавляющей факультет Гриффиндор, послабления не жди. Она, конечно, человек более справедливый, чем Снейп, но тоже очень строгая.
   Через десять минут Снейп вернулся и, разумеется, в сопровождении профессора МакГонагалл. Мне довелось несколько раз видеть ее рассерженной, но то ли я забыл, какие у нее бывают тонкие губы в гневе, то ли такой сердитой на его глазах она никогда не была. Войдя в кабинет, она тотчас взмахнула волшебной палочкой, мы в страхе отпрянули, но она только разожгла в камине огонь, который тут же ободряюще загудел.
   -- Садитесь, -- предложила она.
   Оба опустились на стулья поближе к огню.
   -- Теперь рассказывайте! -- потребовала МакГонагалл, сердито поблескивая очками.
   И Рон пустился описывать их злоключения, начав с барьера, который отказался впустить их на волшебную платформу.
   -- ...у нас просто не было другого выхода, госпожа профессор, мы никак не могли попасть на наш поезд.
   -- А почему вы не послали письмо с совой? У тебя ведь была сова? -- Профессор строго посмотрела на меня.
   Я опустил голову: именно так мы должны были поступить.
   -- Я... я не подумал...
   -- Это яснее ясного.
   В дверь постучали, и Снейп, излучая счастье, отпер ее. В кабинет вошел директор школы, профессор Дамблдор.
   Я сжался в комок. Вид у Дамблдора был на редкость серьезный. Он глядел на нас, повесив крючковатый нос. И мне вдруг захотелось очутиться с Роном в темном парке под градом ударов Гремучей ивы.
   После продолжительного молчания Дамблдор наконец сказал:
   -- Сделайте милость, объясните все-таки, почему вы так поступили.
   Уж лучше бы он закричал на них, такое разочарование прозвучало в его голосе.
   Я почему-то не мог смотреть в глаза директору и рассказывал не ему, а своим коленкам. Он подробно описал все, умолчав об одном -- что заколдованный автомобиль принадлежит мистеру Уизли. По моему рассказу получалось, что нам с Роном повезло: на привокзальной стоянке оказался летучий автомобиль. Я сразу понял, Дамблдор не поверил мне, хотя и ничего не расспрашивал. Наконец Гарри закончил печальную повесть -- директор школы продолжал молча взирать сквозь очки на жалких подсудимых.
   -- Мы пойдем собирать вещи, -- совсем тихо вымолвил Рон.
   -- Это вы о чем, Рональд Уизли? -- сурово вопросила профессор МакГонагалл.
   -- Вы ведь хотите исключить нас из школы?
   Я бросил быстрый взгляд на Дамблдора.
   -- Не сегодня, мистер Уизли, -- ответил директор. -- Но я делаю вам обойм последнее предупреждение. Вы совершили очень серьезный проступок. Я сегодня же напишу вашим семьям. И если подобное повторится, буду вынужден вас исключить.
   С лица Снейпа схлынуло ликование, как если бы он услышал, что отменены рождественские каникулы. Прокашлявшись, он обратился к директору:
   -- Профессор Дамблдор, эти юнцы нарушили Закон, ограничивающий магию несовершеннолетних, нанесли серьезный урон старой, очень ценной иве... этот акт вандализма...
   -- Профессору МакГонагалл решать вопрос об их наказании, -- спокойно проговорил Дамблдор. -- Они учатся на ее факультете, она несет за них ответственность. Так я пошел на банкет, Минерва, -- повернулся он к ученой даме. -- Надо сделать несколько объявлений. Идемте, Северус. Какой нас ожидает восхитительный торт!
   Окинув меня и Рона взглядом ядовитой змеи, Снейп убрался из кабинета вслед за директором. Мы остались наедине с профессором МакГонагалл, взиравшей на нас строгим, но справедливым оком.
   -- Тебе бы, Уизли, лучше всего отправиться сейчас в изолятор, у тебя ссадина на лбу кровоточит.
   -- Не очень сильно. -- Рон поспешно вытер рукавом царапину над глазом. -- Мне бы хотелось посмотреть, профессор, как будет распределяться моя сестра.
   -- Церемония распределения уже кончилась. Твоя сестра тоже попала в Гриффиндор.
   -- Здорово!
   -- А что касается Гриффиндора... -- начала было МакГонагалл.
   -- Профессор, -- перебил ее я, -- когда мы сели в тот автомобиль, семестр в школе еще не начался. Так что... наверное... у Гриффиндора не вычтут баллы? -- спросил с беспокойством я.
   Профессор МакГонагалл пристально помотрела на меня, и мне показалось, что губы ее тронула улыбка. Во всяком случае, они уже были не такие тонкие.
   -- Нет, я не вычту баллов у факультета. Но вам наказания не избежать, будете после уроков выполнять общественно полезные работы.
   У меня отлегло от сердца. Все кончилось лучше, чем он ожидал. Письмо Дурслям и наказанием не назовешь. Они пожалеют только, что Гремучая ива совсем его не убила.
   Профессор МакГонагалл взмахнула своей палочкой над столом Снейпа. И на нем, откуда ни возьмись, появилась тарелка, полная бутербродов, и два серебряных кубка с тыквенным соком.
   -- Ешьте, -- сказала она, -- и марш к себе в спальню. А мне еще надо вернуться на банкет.
   Когда дверь за ней захлопнулась, Рон громко и протяжно свистнул.
   -- А я уж было решил -- прощай школа! -- воскликнул он и жадно схватил бутерброд.
   -- И я тоже, -- последовал его примеру я.
   -- Ну до чего ж нам не везет! -- жуя бекон с курицей, проговорил Рон. -- Фред с Джорджем раз пять или шесть летали на этом фордике, и ни один простец не заметил. -- Рон проглотил и откусил еще один здоровенный кусок. -- Но все-таки, почему нам не удалось попасть на платформу через этот барьер?
   Я пожал плечами.
   -- Теперь придется взвешивать каждый свой шаг, -- сказал он, с удовольствием отхлебывая тыквенный сок из серебряного кубка, в котором плавали льдинки. -- Жалко, что нас не пустили на банкет...
   -- Она просто решила упрятать нас ото всех, -- предположил Рон. -- Чтобы никто в такой вечер не сказал: а все-таки классно летать в школу на фордике!
   Наевшись до отвала -- тарелка-то была самобранка -- мы покинули кабинет и пошли знакомой дорогой в башню Гриффиндора. В замке все было тихо, праздник, как видно, кончился. Мы прошли мимо бормочущих портретов, позвякивающих доспехов рыцарей, поднялись по узкой каменной лестнице и, наконец, достигли перехода, где был секретный вход в башню Гриффиндора, замаскированный большим портретом очень полной дамы в розовом шелковом платье.
   -- Пароль? -- спросила дама, увидев приближающихся ребят.
   -- М-м-м... -- протянул Гарри, как бы вспоминая.
   Они не знали нового пароля, ведь они еще не видели старосты Гриффиндора. Но помощь подоспела немедленно. За спиной послышались чьи-то быстрые шаги, ребята обернулись, нас догоняла Гермиона.
   -- Это вы! Где вы были? Ходит нелепый слух, что вас исключили за то, что вы якобы разбили летучий автомобиль.
   -- Нет, нас не исключили, -- заверил ее я.
   -- Надеюсь, вы не хотите сказать, что прилетели в школу... -- Гермиона говорила тоном профессора МакГонагалл.
   -- Оставь нотацию до другого раза. Скажи лучше пароль! -- нетерпеливо потребовал Рон.
   -- "Индюк", но это не главное... -- Гермиона явно сердилась.
   Ее слова, однако, потонули в громе аплодисментов: дверь с дамой отворилась, и мы очутились на пороге Общей гостиной. Казалось, не спит весь факультет. Комната была переполнена, стояли даже на шатких стульях, на покосившихся столах. Друзей, очевидно, давно ждали. Десятки рук потянулись к нам и втащили внутрь через вход, обозначенный портретом. Гермиона протиснулась следом.
   -- Потрясающе! -- крикнул Ли Джордан. -- Гениально! Какое возвращение! Врезаться в Гремучую иву! Школа сто лет этого не забудет!
   -- Молодцы! -- похвалил пятикурсник, который раньше ни разу даже не заговаривал со мной.
   Кто-то похлопал меня по плечу, как будто он только что выиграл марафонский бег. В первый ряд сквозь толпу пробились Фред с Джорджем.
   -- Почему вы не позвали нас? Мы бы могли запросто вернуться!
   Рон покраснел и виновато улыбнулся. А я вдруг заметил одно явно расстроенное лицо. Это был Перси, возвышавшийся среди первокурсников; он двигался к нам, готовый высказать, что о нас думает. Я толкнул Рона в бок и кивком указал на старосту. Рон немедленно оценил обстановку.
   -- Мы немного устали, пойдем наверх, -- сказал он, и мы, раздвигая толпу, устремилась в конец зала, к двери на лестницу, ведущую в спальни.
   -- Пока. -- Я махнул рукой Гермионе, у которой был почти тот же укоряющий вид, что и у Перси.
   Сопровождаемые восторженными возгласами и дружескими похлопываниями по спине, мы достигли наконец лестничной площадки. Дверь за нами захлопнулась, и нас окутала благостная тишина. Мы почти бегом устремились наверх. Наша спальня была под самой крышей, на ее двери теперь красовалась табличка "2 курс". Мы вошли в знакомую круглую комнату с высокими узкими окнами, в которой стояло пять кроватей под бархатными пологами. Чемоданы уже кто-то внес, и они дожидались хозяев в изножье кроватей, Рон смущенно взглянул на меня.
   -- Я понимаю, радоваться нечему и все такое... но...
   Дверь распахнулась, и в спальню влетели три второкурсника: Симус Финниган, Дин Томас и Невилл Лонгботом.
   -- Невероятно! -- сиял Симус.
   -- Фантастика! -- подхватил Дин.
   -- Потрясающе! -- завершил Невилл, глаза у него горели ужасом и восторгом.
   Я понимал, что гордиться нечем, но рот у него сам собой расползся в довольную улыбку.
  
   Глава 6 ГИЛДЕРОЙ ЛОКХАРТ
  
   Зато весь следующий день мне было не до улыбок. Все не задалось с самого утра. Волшебный потолок в Большом зале был затянут скучными серыми облаками. Четыре обеденных стола, как полагается, уставлены мисками с овсяной кашей, тарелками с копченой селедкой, тостами, блюдами с яичницей и жареным беконом. Я и Рон сели за свой стол рядом с Гермионой, уткнувшейся в любимую книжку "Встречи с вампирами". Она все еще сердилась на нас из-за противозаконного перелета, судя по тому, как сухо поздоровалась с нами. Невилл же Долгопупс, увидев нас, напротив, расцвел улыбкой. Невилл был круглолицый мальчуган, то и дело попадавший в какую-нибудь передрягу. К тому же он вечно все забывал.
   -- Вот-вот прибудет почта, -- сказал он.
   -- Бабуля должна прислать кое-какие вещи, я не все захватил.
   И действительно, не успел я приняться за кашу, как над головой зашумели крылья влетевших сов, их была сотня, не меньше. Они кружили по залу, протяжно кричали, заглушая голоса мальчишек и девчонок, и роняли там и здесь письма и посылки. Один увесистый пакет хлопнулся прямо на голову Невилла, и тут же что-то большое, лохматое упало в кувшин Гермионы, забрызгав всех молоком и осыпав перьями.
   -- Стрелка! -- воскликнул Рон, вытащив мокрую, грязную сову из кувшина за лапы. Сова лежала на столе неподвижно, лапы кверху, в клюве мокрый красный конверт. -- Какой ужас!
   -- Все в порядке, она дышит, -- сказала Гермиона, поглаживая сову кончиком пальца.
   -- Я не об этом. Я вот о чем! -- Рон указал на красный конверт.
   По моему мнению, ничего особенного в конверте не было. Но Рон с Невиллом глядели на него так, как будто он вот-вот взорвется.
   -- В чем дело? -- спросил я.
   -- Она... она прислала мне Громовещатель, -- прошептал Рон.
   -- Скорее открывай, -- так же тихо проговорил Невилл. -- А то будет хуже. Моя бабуля тоже однажды прислала такое письмо. А я совсем про него забыл. Так что было!
   -- А что такое Громовещатель? -- я перевел взгляд с испуганных лиц друзей на красный конверт.
   Рон не отрываясь смотрел на письмо, которое уже начало с углов дымиться.
   -- Открывай! -- толкнул Рона Невилл. -- Сейчас вспыхнет!
   Рон протянул к конверту дрожащую руку, вынул его из клюва совы и распечатал. Невилл заткнул пальцами уши. И в тот же миг я понял почему. Сначала мне показалось, что письмо взорвалось: громадный зал наполнился грохотом, от которого с потолка посыпалась пыль. Но скоро он различил в грохоте слова:
   "...украсть автомобиль, -- гремело письмо. -- Я не удивлюсь, если тебя исключат из школы. Погоди, я до тебя доберусь. Думаю, ты понимаешь, что мы пережили, не найдя машины на месте..."
   Миссис Уизли кричала в сто раз громче, чем обычно; ложки и тарелки подпрыгивали на столах от ее голоса, который еще усиливало эхо, отраженное каменными стенами. Сидевшие за столами вертелись на стульях, ища глазами несчастного, получившего это послание. Рон от стыда почти сполз со стула, так что был виден только его пунцовый лоб. А письмо продолжало:
   "...вечером... письмо от Дамблдора. Я думала, отец от огорчения умрет. Мы растили тебя совсем в других правилах. Вы ведь с Гарри могли оба погибнуть!"
   Я все ждал, когда же прогремит его имя. И делал вид, что не слушает говорящее письмо, звуки которого раздирали барабанные перепонки.
   "...абсолютно чудовищно. Отца на работе ждет разбирательство, и виноват в этом ты. Если ты совершишь еще хоть один подобный проступок, мы немедленно заберем тебя из школы".
   На этом письмо кончилось, и в зале воцарилась звенящая тишина. Красный конверт, выпавший из рук Рона, вспыхнул, и от него осталась горстка пепла. Я с Роном сидели, вытаращив глаза и отдуваясь, как будто нас только что окатило волной прибоя. Многие смеялись, но скоро за столами опять возобновилась непринужденная болтовня.
   Гермиона захлопнула книгу и вперилась в Рона.
   -- Не знаю, что ты ожидал, Рон. Но ты...
   -- Не говори мне, что я это заслужил, -- выпалил Рон.
   Я отодвинул миску с кашей. У меня горели уши. Мистеру Уизли грозит служебное расследование! И это после всего, что мистер и миссис Уизли сделали для меня этим летом...
   Но углубляться в эти печальные мысли не было времени. Вдоль стола шла профессор МакГонагалл и давала каждому в руки расписание. Я в своем листке прочитал, что у нашего класса два первых урока -- травология вместе с халфпафцами.
   Я и Рон с Гермионой вышли из замка, миновали огороды и поспешили к теплицам, где росли волшебные цветы и травы. Громовещательное письмо сделало, по крайней мере, одно доброе дело: Гермиона сочла, что мы с лихвой наказаны, и стала опять, как всегда, милой и приветливой.
   Подойдя к оранжерее, мы увидели у дверей весь наш класс, дожидавшийся профессора Спраут. В ту же минуту появилась и сама профессор; вместе с Гилдеройом Локхартом они шли по газону со стороны Гремучей ивы. В руках у профессора Стебль были бинты и гипсовые повязки. Гарри перевел взгляд на иву, несколько ее ветвей украшали гипсовые лотки. И я опять испытал угрызения совести.
   Профессор Спраут была маленькая, кругленькая ведунья в чиненой-перечиненой шляпе на растрепанных волосах; платье у нее вечно было в земле, а при виде ее ногтей тетя Петунья упала бы в обморок. Гилдерой Локхарт, напротив, был, как всегда, безупречен, его бирюзовый плащ развевался, золотистые локоны переливались под идеально сидевшей шляпой того же цвета, отделанной золотой каймой.
   -- Всем привет! -- с сияющей улыбкой приветствовал он учеников еще издали. -- Я показывал профессору Спраут, как вылечить Гремучую иву! Но, пожалуйста, не подумайте, что профессор меньше меня разбирается в травологии! Просто мне доводилось иметь дело с экзотическими растениями во время моих странствий...
   -- Дети, теплица номер три! -- распорядилась профессор Спраут, явно расстроенная. В ней сегодня не было и следа обычного, живого и приветливого, расположения духа.
   Ребята довольно зашумели. В прошлом году мы занимались только в теплице номер один. В теплице номер три растения были куда более интересные, даже опасные. Профессор вынула из-за пояса большой ключ и отперла дверь теплицы. Оттуда на меня повеяло теплом, запахом сырой земли, удобрений, тяжелым ароматом гигантских, размером с зонт, цветов, свешивающихся с потолка. Я шагнул было внутрь вслед за Роном и Гермионой, но меня остановила рука Локхарта.
   -- Гарри! Ты мне нужен на пару слов. Вы не возражаете, профессор, если Гарри опоздает минуты на три?
   Судя по недовольному лицу, Спраут возражала.
   -- Вот и отлично, -- заявил Локхарт и захлопнул дверь перед носом профессора травологии.
   -- Гарри! -- воскликнул Локхарт. -- Гарри! Гарри! Гарри! -- Локхарт покачал головой, и на его крупных, ослепительно белых зубах ярко заиграли солнечные лучи.
   Ничего не понимая, я огорошенно взирал на Локхарта.
   -- Когда я узнал об этом, я сразу понял: во всем, что произошло, виноват я. Я готов был себя убить!
   Я понятия не имел, о чем это он, и хотел прямо спросить. Но Локхарт продолжал:
   -- Никогда в жизни я не был столь сильно ошеломлен! Прилететь в Хогвартс на машине! Но меня тут же осенило, почему ты совершил этот поступок. За милю видно! Гарри! Гарри! Гарри!
   Замечательным в Локхарте было то, что, даже когда он молчал, он умудрялся выставлять напоказ свои зубы-жемчужины.
   -- Я пробудил в тебе тщеславие! Что, не так? Я заразил тебя этой бациллой. Ты вместе со мной попал на первую полосу газеты. И ты просто не мог ждать, когда это опять случится!
   -- Нет, профессор, видите ли...
   -- Гарри! Гарри! Гарри! -- Локхарт крепко схватил меня за плечо. -- Я понимаю. Раз подвергшись этому искушению, начинаешь прямо-таки жаждать славы. Я очень виноват перед тобой. Этот хмель должен был ударить тебе в голову. Но пойми: чтобы тебя заметили, нельзя начинать с полетов на фордике. Пожалуйста, веди себя осмотрительнее, идет? Вот станешь старше, у тебя будет столько времени и возможностей. Да, да, я знаю, о чем ты сейчас думаешь! "Хорошо ему говорить. Он всемирно известный волшебник!" Но когда мне было двенадцать лет, я был тоже еще никем и ничем, как ты сейчас. Даже больше, чем ты. Ты уже в какой-то мере человек известный, так ведь? Я говорю об этой истории с Тем-Кого-Нельзя-Называть! -- Он выразительно посмотрел на шрам в виде молнии на лбу Гарри. -- Знаю, знаю, -- продолжал он, -- это совсем не то что пять раз подряд получить приз газеты "Магический еженедельник" за самую очаровательную улыбку. Но для начала и это хорошо, Гарри, очень хорошо!
   - и этот самовлюбленный павлин вас чему-то учил?!
   - нет, абсолютно.
   И, дружески подмигнув, Гилдерой Локхарт торжественно удалился. Несколько секунд я не мог прийти в себя от изумления, но, вспомнив, что уже минут пять как начался урок, открыл дверь в теплицу и тихонько проскользнул внутрь.
   Профессор Спраут стояла у деревянной скамейки в центре теплицы, на которой лежали около двадцати пар наушников-заглушек. Подождав, пока я займу свое место рядом с Гермионой, профессор начала урок.
   -- Сегодня мы будем пересаживать мандрагоры, -- сказала она. -- Кто хочет рассказать о свойствах этого растения?
   Никто не удивился, что первой подняла руку Гермиона.
   -- Мандрагора, или мандрагорум, -- сильнодействующее средство для восстановления здоровья, -- отчеканила Гермиона, как будто знала учебник наизусть. -- Мандрагору используют, чтобы вернуть человеку, подвергшемуся заклятию, его изначальный облик.
   -- Отлично. Десять баллов Гриффиндору, -- сказала профессор Спраут. -- Мандрагора является главной составляющей частью большинства противоядий. Но и сама мандрагора небезопасна. Кто может сказать почему?
   Опять взметнулась рука Гермионы и чуть было не смахнула очки с носа Гарри.
   -- Плач мандрагоры смертельно опасен для всех, кто его слышит, -- без запинки ответила Гермиона.
   -- Совершенно верно. Припишем еще десять баллов. Мандрагоры, которые сейчас перед вами, -- рассада, совсем еще юная.
   Профессор указала на глубокие ящики, и весь класс подвинулся вперед, чтобы лучше рассмотреть. В ящиках росли рядами торчащие из земли пучки лилово-зеленых листьев -- в каждом около ста маленьких мандрагор. Я не заметил в них ничего особенного, "плач мандрагоры" был для меня пустым звуком.
   -- Возьмите наушники, -- распорядилась профессор Спраут.
   Толкаясь, мы бросились к скамье, никто не хотел весь урок сидеть в розовых из искусственного меха.
   -- Когда я скажу: "Наденьте наушники", постарайтесь надеть так, чтобы абсолютно ничего не слышать. Когда можно будет наушники снять, я подниму вверх большой палец. Наденьте наушники!
   Я быстро надел пару наушников -- тишина воцарилась полнейшая. Профессор Стебль надела розовые, засучила рукава мантии, крепко ухватила одно растеньице и с силой дернула.
   Я не удержался от восклицания, но меня, конечно, никто не услышал.
   Вместо корней из земли выскочил крошечный, испачканный землей, безобразный младенец. Листья росли у него прямо из макушки, кожа бледно-зеленая, вся испещренная разноцветными точками, и было очевидно, что он истошно орет.
   Профессор Спраут взяла из-под стола большой цветочный горшок и посадила мандрагору в темный влажный компост, оставив снаружи только пучок листьев. Затем она отряхнула от компоста руки, подняла вверх большой палец и сняла наушники.
   -- Поскольку наши мандрагоры совсем еще маленькие, -- пояснила она, -- их плач не убивает. -- Она говорила так спокойно, точно полила горшок с бегонией, а не совершила у всех на глазах настоящее чудо. -- Но их вопли могут часа на четыре оглушить. Я уверена, что никому из вас не хочется пропустить первый День занятий, поэтому следите, чтобы наушники плотно закрывали уши. Когда урок окончится, я подам знак. С каждым ящиком будете работать вчетвером, компост вот здесь в мешках. И следите, чтобы жгучая антенница не коснулась щупальцами, она жжется.
   Говоря это, профессор довольно сильно шлепнула темно-красное колючее растение, тянувшее исподтишка к ее плечу длинный щуп, -- щуп мгновенно убрался.
   К нашей неразлучной троице присоединился курчавый мальчик из колледжа халфпаф. Я его помнил, но мы ни разу не разговаривали.
   -- Джастин Финч-Флетчли, -- представился он приветливо, тряся меня за руку. -- Я вас, конечно, знаю. Ты знаменитый Гарри Поттер... Ты Гермиона Грэйнджер, первая по всем предметам. -- Джастин и ей пожал руку. Гермиона просияла. -- А ты Рон Уизли. Это ведь твой был летучий фордик?
   Рон в ответ насупился. Громовещатель, как видно, еще не выветрился у него из памяти. Все четверо стали набивать цветочные горшки компостом, приготовленным из драконьего навоза.
   -- А Локхарт силен! -- сияя, продолжал Джастин. -- Храбрый, как лев. Вы читали его книги? Я бы со страха умер, если бы на меня напал в телефонной будке вампир. А он хоть бы хны! Сразился и победил. Фантастика! Родители записали меня в Итон, но я так счастлив, что учусь именно здесь. Конечно, моя мама была немножко расстроена, но я дал ей почитать книги Локхарта, и она поняла, как прекрасно иметь в семье волшебника, тем более хорошо образованного...
   Джастин замолчал, и разговор больше не возобновился. Наушники были надеты, и мы начали пересаживать мандрагоры. Профессор Спраут легко справилась с первым саженцем, на то она и была профессор травологии. Дело, однако, оказалось не такое простое. Мандрагоры не желали расставаться с насиженным местом и переезжать в отдельный горшок, они корчились, брыкались, молотили острыми крепкими кулачками, скрежетали зубами. Я минут десять запихивал в горшок одну особенно толстенькую мандрагору.
   К концу урока я, как и все, был весь в поту, выпачкан землей, с непривычки болели руки. Грязные, усталые, ребята дотащились до замка, приняли душ, и гриффиндорцы отправились на урок трансфигурации.
   На уроках профессора МакГонагалл и всегда было трудно, но сегодня особенно. Все, чему я выучился в прошлом году, за лето, казалось, напрочь вылетело из головы. Задание состояло в том, чтобы превратить навозного жука в большую пуговицу. У меня, как я ни бился, ничего не получилось: весь урок я тренировал жука, как ускользать на ровной поверхности от волшебной палочки.
   У Рона дело обстояло еще хуже. Перед уроками он взял у кого-то кусок магической клейкой ленты и замотал ею волшебную палочку. Но палочка, по-видимому, совсем испортилась. Она то и дело потрескивала и искрила, а когда Рон пытался все же превратить жука, он испускал густой дым, вонючий, как тухлое яйцо. В дыму ничего не было видно, и Рон случайно раздавил локтем жука, пришлось просить нового. Что, естественно, огорчило профессора МакГонагалл.
   Я с облегчением вздохнул, услыхав звонок с урока. Мой мозг был выжат, как губка. Все выбежали из класса, кроме Рона и меня. Рон принялся дубасить волшебной палочкой по столу, гневно приговаривая:
   -- Глупая, бесполезная идиотка!
   -- Напиши домой, -- посоветовал ему я в ответ на сноп искр, вырвавшийся из несчастной палочки. -- Пусть пришлют тебе новую.
   -- И получу еще один Громовещатель, -- тяжело вздохнул Рон, заталкивая в сумку палочку, которая укоризненно прошипела:
   "Сам во всем виноват..."
   - у меня глюки были.
   Пошли в столовую обедать. Гермиона показала нам целую горсть превосходных пуговиц для пальто, которые получила на уроке трансфигурации, отчего Рону легче не стало.
   -- Что у нас во второй половине дня? -- спросил Рон.
   -- Защита от темных искусств, -- тотчас отрапортовала Гермиона.
   -- А почему это у тебя против всех уроков Локхарта маленькие сердечки? -- спросил Рон, выхватив из рук Гермионы ее расписание.
   Гермиона вырвала у него листок с расписанием и густо покраснела.
   После обеда мы вышли во двор, небо было затянуто хмурыми тучами. Гермиона села на каменные ступеньки и опять уткнулась в свои "Встречи с вампирами". Я с Роном стояли рядом, беседуя о квидциче. Скоро я почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Подняв глаза, я увидел того самого мальчика с волосами мышиного цвета, которого заметил через окно в Большом зале во время церемонии распределения. Мальчик смотрел на меня, вытаращив глаза, как будто завороженный. В руке он сжимал обыкновенную на вид магловскую фотокамеру. Поймав мой взгляд, он покраснел как рак.
   -- Не сердись, Гарри. Я Колин Криви, -- произнес он на одном дыхании, нерешительно шагнув вперед. -- Я тоже гриффиндорец. Как ты думаешь... как ты посмотришь на то... если я сделаю снимок? -- поднял он камеру.
   -- Снимок? -- недоуменно переспросил я.
   - иногда я жалею, что не сломал ему камеру.
   - Гарри а это не слишком.
   - этот сталкер очень сильно достал меня. особенно когда был на первом курсе. потом он поспокойнее стал.
   -- Ну да, снимок. В доказательство того, что мы с тобой знакомы, -- продолжал Колин, приблизившись еще на шаг. -- Я все о тебе знаю. Мне столько о тебе рассказывали: как Сам-Знаешь-Кто хотел тебя убить, как ты чудесно спасся, а он навсегда исчез, и все такое... Что у тебя на лбу есть метка, похожая на молнию (взгляд его задержался на моем лбу). А один мальчик из нашего класса сказал, что если проявить пленку в особом растворе, то твои фотографии будут двигаться. -- Колин от избытка чувств вздохнул со всхлипом и продолжал: -- Как здесь замечательно! Дома со мной происходили странные вещи, а я и не знал, что это -- волшебство. Но потом получил письмо из Хогвартса и все понял. Мой папа молочник, так он и сейчас не верит в магию. Я хочу послать ему много-много всяких фотографий. Будет здорово, если он получит твою. -- Он умоляюще взглянул на меня. -- А твой друг не мог бы сфотографировать меня вместе с тобой, чтобы мы стояли рядом? А ты мог бы подписать фото?
   -- Подписать фото? Ты, Поттер, раздаешь свои фотографии с автографом?
   Громкий насмешливый голос Драко Малфоя гулко разнесся по двору. Он остановился позади Колина в сопровождении двух верных дружков Крэбба и Гойла, по виду настоящих головорезов.
   -- Спешите занять очередь! -- надрывал глотку Малфой, обращаясь к ученикам, наполнившим двор. -- Гарри Поттер раздает автографы!
   -- Ничего я не раздаю, -- стиснув кулаки, сказал я. -- Замолчи, Малфой.
   -- Тебе просто завидно, -- выпалил Колин, чье туловище было едва ли толще шеи Крэбба.
   -- Мне? Завидно? -- Драко больше не кричал, его и так слушала уже половина двора. -- А чему завидовать? Чтобы и мне рассекли полчерепа? Нет уж, спасибо! Я не такой дурак Крэбб и Гойл только глупо хихикали.
   -- Подавись слизняками, Малфой! -- взорвался Рон.
   Крэбб перестал хихикать и начал угрожающе потирать костяшки кулаков размером с каштан.
   -- Легче на поворотах, Уизли, -- предупредил насмешливо Малфой. -- Я бы на твоем месте не нарывался на драку. Забыл, что твоя маменька обещала забрать тебя из школы? -- И, передразнивая, пропищал: -- "Если совершишь хоть один проступок..."
   Пятикурсники из Слизерина громко рассмеялись.
   -- Уизли тоже мечтает получить твое фото с автографом, Поттер, -- презрительно скривил губы Малфой. -- Это сокровище будет стоить дороже, чем весь его дом.
   Рон взмахнул заклеенной скотчем палочкой, но Гермиона, захлопнув книжку, шепнула ему:
   -- Перестань! -- и взглядом указала на приближающегося Гилдероя Локхарта.
   -- Что, что тут происходит? -- Гилдерой летел точно синяя птица, бирюзовая мантия развевалась за спиной, как сохнущее на ветру белье. -- Кто тут раздает фотографии с автографом?
   Я хотел было объяснить происходящее, но Локхарт обхватил меня за плечи и, улыбнувшись во всю ширь белозубого рта, пропел:
   -- Можно было бы не спрашивать! Мы опять пересеклись с тобою, Гарри! Начинайте, мистер Криви. Мы готовы! -- одарил он Колина сияющей улыбкой.
   Буквально приклеенный к Локхарту, сгорая от унижения, я смотрел, как Малфой, самодовольно осклабившись, говорит что-то окружившим его приятелям.
   -- Двойной портрет, мистер Криви. Лучше не придумаешь. И мы оба его подпишем! -- распоряжался Локхарт.
   Колин повозился немного со своей камерой, сделал снимок, и тут как раз прозвенел звонок на урок.
   -- Идите в классы! Быстрее! -- скомандовал Локхарт и сам устремился ко входу. Он все еще держал меня за плечи. Я горько в этот миг пожалел, что не знаю волшебства для мгновенного исчезновения. -- Соломоново решение, -- с высоты своего величия проговорил Локхарт, входя в замок вместе со мной через боковые двери. -- В этой сцене с юным Криви я был твоим щитом. Поскольку он фотографировал нас двоих, твои недруги не будут тебя корить: ишь какой, ставит себя выше других...
   Я мямлил оправдания, а Локхарт увлекал меня дальше по коридору под взглядами спешащих на уроки учеников.
   -- Позволь откровенно тебе сказать: раздавать фото с автографом на этом этапе карьеры -- верх неблагоразумия. Придет время, когда тебе, как сейчас мне, будет необходимо иметь наготове пачку таких фотографий, но, -- жизнерадостно хохотнул он, -- думаю, что сегодня, пожалуй, еще рановато.
   Наконец мы вошли в кабинет Локхарта, и я обрел свободу. Одернул мантию, устроился на последнем ряду и, сев за стол, водрузил перед собой стопку из всех семи книг Гилдероя Локхарта -- спрятался за ними от автора.
   Тут же в кабинет вошли, громко переговариваясь, и остальные ученики. Рон с Гермионой поспешили ко мне и сели рядом -- один слева, другая справа.
   -- На твоем лице хоть яичницу жарь! -- шепнул Рон. -- Моли Бога, чтобы Колин и Джинни не познакомились, а то, глядишь, создадут клуб фанатов Гарри Поттера.
   -- Тише ты! -- я толкнул Рона локтем. Не хватало еще, чтобы Локхарт услышал последние слова Рона.
   Когда все расселись по местам, Локхарт громко прокашлялся, и в классе стало тихо. Он протянул руку, взял "Тропою троллей" -- экземпляр, принадлежащий Невиллу Лонгботому -- и поднял его, демонстрируя собственный подмигивающий портрет на обложке.
   -- Это я, -- сказал он и тоже подмигнул. -- Гилдерой Локхарт, рыцарь ордена Мерлина третьего класса, почетный член Лиги защиты от темных сил и пятикратный обладатель приза "Магического еженедельника" за самую обаятельную улыбку. Но не будем сейчас об этом. Поверьте, я избавился от ирландского привидения, возвещающего смерть, отнюдь не улыбкой!
   Гилдерой замолчал, ожидая смеха. Несколько учеников довольно кисло улыбнулись.
   -- Я вижу, вы все купили полный комплект моих книг. Как это прекрасно! Пожалуй, начнем урок с проверочной работы. Не пугайтесь! Я только хочу проверить, как внимательно вы их прочитали и что из них усвоили...
   Вручив каждому листки с вопросами, Гилдерой вернулся к столу.
   -- Даю вам полчаса, -- сказал он. -- Начинайте. На первой странице я прочитал:
  
   1. Какой любимый цвет Гилдероя Локхарта?
   2. Какова тайная честолюбивая мечта Гилдероя Локхарта?
   3. Каково, по вашему мнению, на сегодняшний день самое грандиозное достижение Гилдероя Локхарта?
  
   И так далее и тому подобное. Последний, пятьдесят четвертый вопрос звучал так:
  
   54. Когда день рождения Гилдероя Локхарта и каков, по вашему мнению, идеальный для него подарок?
  
   Спустя полчаса Локхарт собрал работы и быстренько просмотрел их.
   -- Ай-яй-яй! -- покачал он головой укоризненно. -- Почти никто из вас не помнит, что мой любимый цвет сиреневый. Я об этом пишу в книге "Йоркширские йети". А кое-кому не мешало бы повнимательнее читать "Встречи с вампирами". В главе двенадцатой я черным по белому пишу, что идеальный подарок для меня в день рождения -- благорасположение между всеми людьми, магами и немагами. Но, разумеется, я не отказался бы и от бутылки доброго огненного виски Огдена!
   И Локхарт еще раз проказливо подмигнул. Рон уставился на Локхарта недоуменным взглядом. Сидевшие впереди Симус Финниган и Дин Томас тряслись от едва сдерживаемого смеха. Гермиона же, наоборот, вся обратилась в слух. Вернуло ее к действительности только произнесенное на весь класс ее имя.
   -- А вот мисс Гермиона Грэйнджер знает мою честолюбивую мечту. Да, я хочу избавить мир от зла и наводнить рынок составами для сохранения шевелюры моего собственного изобретения. Умница девочка! -- Он еще раз перелистал ее работу. -- Она заслуживает самой высокой оценки. Где мисс Гермиона Грэйнджер?
   Гермиона подняла дрожащую руку.
   -- Отлично! -- излучал восторг Локхарт. -- Отлично с плюсом! Десять баллов Гриффиндору. А теперь перейдем к делу...
   С этими словами он нагнулся за своим столом и поднял с полу большую, завешенную тканью клетку.
   -- Сегодня я вас научу, как обуздывать самые мерзкие создания, существующие в мире магов и волшебников. Предупреждаю: вы будете лицезреть в этой комнате нечто действительно ужасное. Но не бойтесь, пока я рядом, ничего плохого с вами не случится. Единственно я прошу -- сохраняйте спокойствие.
   Я невольно выглянул из-за баррикады, чтобы лучше видеть происходящее. Локхарт опустил руку на ткань, закрывающую клетку. Дин и Симус перестали трястись от смеха. Невилл явно трусил, сидя за столом в первом ряду.
   -- Ведите себя тише, -- понизив голос, погрозил пальцем Локхарт. -- Они могут перевозбудиться.
   Весь класс затаил дыхание, Локхарт сдернул ткань.
   -- Да, это они, -- драматически произнес он. -- Только что пойманные корнуэльские пикси.
   Симус Финниган не сдержался и так явно хихикнул, что даже Локхарт не принял его смешок за вопль ужаса.
   -- Что такое? -- расплылся он в улыбке.
   -- Но... но ведь они совсем... неопасные, -- выговорил сквозь смех Симус.
   -- Не скажите. -- Локхарт покачал головой. -- Их забавы могут быть очень неприятны.
   Пикси были ярко-синие, ростом сантиметров двадцать, с заостренными мордочками. Оказавшись после темноты на свету, они пронзительно заголосили, точно в класс ворвался полк трубачей, заметались по клетке, стали барабанить по жердям и корчить рожи, не то дразня зрителей, не то забавляя.
   -- А теперь посмотрим, -- повысил голос Гилдерой Локхарт, -- как вы с ними справитесь! -- И он открыл клетку.
   Что тут началось! Светопреставление! Пикси выскочили из клетки, как маленькие ракеты, и разлетелись во все стороны. Два проказника схватили за уши Невилла и взвились с ним под потолок. Штук пять-шесть, разбив окно и осыпав осколками стекла последний ряд, вылетели из класса. Остальные принялись крушить все, что попадало в их проворные ручки, с яростью разъяренного носорога. Били пузырьки с чернилами и залили весь класс, рассыпали корзину с мусором, рвали в клочки книги и тетради, срывали со стен картины, швыряли в разбитое окно сумки и учебники. Не прошло и пяти минут, как весь класс сидел под столами. Только бедняга Невилл, держась за люстру, болтался под потолком.
   -- Чего вы испугались? Действуйте! Гоните их обратно в клетку! Это ведь всего только пикси, -- кричал Локхарт.
   Он засучил рукава, взмахнул волшебной палочкой и быстро произнес:
   -- Пескипикси пестерноми!
   Его слова, однако, не укротили разбушевавшуюся нечисть. Один даже выхватил у Локхарта волшебную палочку и выбросил в окно. Локхарт охнул и нырнул под собственный стол. Очень вовремя -- люстра не выдержала и Невилл упал прямо на то место, где секунду назад стоял профессор.
   Тут как раз прозвенел звонок, и весь класс ринулся к двери. В кабинете стало потише, Локхарт вылез из-под стола, увидел нашу неразлучную троицу, мы готовились уже выскочить за дверь, и приказал:
   -- Прошу вас, друзья, загоните оставшихся пикси обратно в клетку.
   Профессор резво пронесся мимо нас и захлопнул дверь перед нашим носом.
   -- И ты после этого будешь ему верить! -- гневно воскликнул Рон, получив хорошую оплеуху от одного из разбушевавшихся баловников.
   -- Он просто хотел поместить нас в реальную жизненную обстановку, -- сказала Гермиона. Не раздумывая, она наложила заклинание Заморозки на двух пикси и без труда отправила их в клетку.
   -- По-твоему, это реальная жизненная обстановка? -- сказал я, мучаясь с маленьким пикси, который плясал передо мной, высовывая язык -- Да Локхарт просто сам не знал, что с ними делать!
   -- Глупости, -- сказала спокойно Гермиона. -- Ты ведь читал его книги. Вспомни все те удивительные подвиги, которые он совершил.
   -- Это он только пишет, что совершил, -- уточнил Рон.
  
   Глава 7 ГРЯЗНОКРОВКИ И ГОЛОСА
  
   Несколько дней я старался не попадаться на глаза Гилдерою Локхарту, и это мне удавалось. Труднее было избежать встреч с Колином Криви, который, похоже, выучил наизусть расписание моих уроков. Колин был на седьмом небе от счастья: раз десять в день он произносил: "Как дела, Гарри?" -- и слышал в ответ: "Нормально, Колин", пусть даже говорились эти слова с нескрываемым раздражением.
   Хедвиг все еще сердилась на меня за злосчастный полет на фордике, а волшебная палочка Рона до сих пор работала из рук вон плохо. Утром в пятницу на уроке заклинаний она превзошла себя: вырвалась у Рона и ударила хрупкого старого профессора Флитвика в лоб, где у него вскочил огромный зеленый фурункул. Я с облегчением вздохнул, когда наконец наступили выходные. Мы все вместе собирались сходить в гости к лесничему Хагриду. Но в тот день кто-то разбудил меня ни свет ни заря. Я разлепил глаза и увидел Оливера Вуда.
   -- Что... что такое? -- сонно пробормотал я.
   -- Тренировка! -- решительно заявил Вуд. -- Вставай!
   Я поглядел в окно. Золотисто-розовое рассветное небо подернуто легкой дымкой, оглушительно гомонят птицы -- как это они меня раньше не разбудили.
   -- Но, Оливер, -- взмолился я, -- сейчас такая рань!
   -- Вот именно, -- согласился Вуд. В глазах высокого, крепкого шестиклассника горел сумасшедший огонь энтузиазма. -- Это новая тренировочная программа. Бери метлу и пошли! Другие команды еще и не приступали к тренировкам, мы будем в этом году первыми...
   Зевая и поеживаясь, я выбрался из постели и начал искать в чемодане спортивную форму.
   -- Молодец! Жду тебя на площадке через пятнадцать минут.
   Надев алую форму и накинув сверху мантию -- утро было прохладное, -- я нацарапал Рону записку: пусть тоже идут с Гермионой на стадион. Закинув на плечо свой "Нимбус-2000", я спустился в Общую гостиную и уже готов был выйти в коридор, как вдруг наверху послышался шум. По винтовой лестнице, сжимая что-то в руке, скатился Колин Криви; висевшая у него на шее камера болталась из стороны в сторону.
   -- Кто-то произнес твое имя, Гарри! Смотри, что у меня есть! Я напечатал их, хочу тебе показать...
   Я ошеломленно уставился на фотографию, которую Колин держал у меня перед носом. На ней черно-белый Локхарт изо всех сил пытался втащить кого-то за руку в кадр. Я узнал на снимке собственную руку и с удовольствием отметил, что оказал Локхарту достойное сопротивление. Локхарт скоро сдался и устало прислонился к белому краю фотографии.
   -- Подпишешь? -- с надеждой спросил Колин.
   -- Нет, -- отрезал я и быстро оглянулся по сторонам. В гостиной, к счастью, еще никого не было. -- Извини, Колин, я тороплюсь. У меня сейчас тренировка.
   С этими словами я решительно направился к выходу в коридор.
   -- Вот это да! Подожди! Я никогда в жизни не видел, как играют в квиддич! -- И Колин вприпрыжку побежал вслед за мной.
   -- Не будет ничего интересного. Это всего лишь тренировка, -- ответил я, но Колин пропустил мои слова мимо ушей. Лицо его сияло от радостного волнения.
   -- Ты ведь самый молодой игрок за последние сто лет, правда, Гарри? Правда? -- возбужденно спрашивал Колин, стараясь не отставать от меня. -- Ты, наверное, великий игрок. А я вот никогда не летал. Это трудно, да? А это твоя собственная метла? Самая лучшая модель?
   Я не знал, как его остановить. Все равно что заговорила собственная тень, от которой не избавишься.
   -- Я даже не знаю толком правил квиддича. -- Колину не хватало дыхания, но он не смолкал ни на минуту. -- Правда, что в него играют четырьмя мячами? Два летают сами и сбивают игроков с метел?
   -- Правда, -- мрачно подтвердил я: очень не хотелось объяснять сейчас довольно сложные правила игры. -- Эти мячи называются бладжеры. В каждой команде есть два загонщика, у них специальные биты, ими они отбивают бладжеры, которые летят в товарищей по команде. Загонщики Гриффиндора -- Фред и Джордж Уизли.
   -- А зачем остальные мячи? -- Колин завороженно глядел на меня, споткнулся и чуть не упал.
   -- Большим красным мячом, квоффлом, забивают голы, -- пояснил я. -- Игроки пасуют его друг другу, стараясь забросить в кольца противника. Кольца закреплены на высоких шестах, по три на каждой половине поля.
   -- А четвертый мяч?
   -- Четвертый -- золотой снитч. Он маленький, летает быстро и поймать его очень трудно. Это задача ловца. Матч кончается, когда ловец поймает снитч. Его команда выигрывает, потому что получает за это сразу сто пятьдесят очков.
   -- А ты ловец сборной Гриффиндора? -- благоговейно прошептал Колин.
   -- Да, -- кивнул я. Мы уже вышли из замка и шагали по мокрой от росы траве. -- Еще в каждой команде есть вратарь. Он охраняет кольца. Вот, кажется, и все.
   Но Колин не переставал засыпать меня вопросами всю дорогу до спортивного поля. Я избавился от него только перед входом в раздевалку.
   -- Пойду поищу себе местечко получше! -- пропищал мне в спину Колин и побежал к трибунам.
   В раздевалке все уже были в сборе. Фред и Джордж Уизли, заспанные и взъерошенные, сидели рядом с четверокурсницей Алисией Спиннет, которая дремала, откинувшись назад. Напротив них зевали два других охотника -- Кэти Белл и Анджелина Джонсон. Вуд же был бодр и энергичен -- сна ни в одном глазу.
   -- Ну, наконец, Гарри. Что ты так задержался? -- повернулся ко мне Вуд. -- Вначале позвольте мне объяснить нашу новую тактику. Я разрабатывал ее все лето, и, уверен, она поможет нам в этом году выиграть школьный чемпионат...
   Вуд прикрепил к доске большой лист пергамента, где было изображено поле для квиддича, испещренное разноцветными линиями, стрелочками и крестиками. Достал свою палочку, постучал по доске, стрелки ожили и стали ползать по схеме как гусеницы. Пока Вуд пространно излагал новую тактику, Фред Уизли уронил голову на плечо Алисии и явственно захрапел.
   На объяснение первой схемы ушло двадцать минут. После чего Вуд достал вторую, за ней -- третью. Я чувствовал, что засыпаю.
   -- Все ясно? -- громко спросил Вуд, вырвав меня из объятий сладостной дремы. Как раз в эту минуту мне снилось, что я сижу в Общей гостиной и поглощаю завтрак. -- Вопросы есть?
   -- У меня есть, Оливер, -- разлепил глаза Джордж. -- Почему нельзя было рассказать все это вчера вечером, когда соображалось гораздо лучше?
   Вопрос Вуду явно не понравился.
   -- Да проснитесь вы, -- повысил он голос, окинув собравшихся неодобрительным взглядом. -- В прошлом году мы, лучшая команда школы, не выиграли Кубка. Нам помешали... э-э... особые обстоятельства...
   Я виновато заерзал. В том семестре, во время последнего матча, я лежал без сознания в больничном крыле. Гриффиндор вышел на поле без ловца и потерпел самое сокрушительное за последние триста лет поражение.
   Вуд замолчал, пытаясь взять себя в руки. Прошлогодний разгром мучил его до сих пор.
   -- Приготовьтесь, нам предстоят в этом году упорные тренировки. А теперь применим новую теорию на практике! -- воскликнул он, схватил свою метлу и поспешил к выходу. За ним, позевывая, на негнущихся ногах, двинулась вся команда.
   Ну и затянул же Вуд изложение своей тактики! Солнце успело подняться, хотя на траве все еще слоями лежал туман. Выйдя на поле, я увидел на трибуне Рона и Гермиону.
   -- Вы что, еще не закончили? -- удивился Рон.
   -- Еще и не начинали, -- буркнул я, с завистью глядя на тосты с джемом, которые друзья прихватили с собой после завтрака. -- Вуд объяснял нам новую тактику.
   Я оседлал метлу, оттолкнулся от земли и взмыл в небо. Холодный воздух хлестнул по лицу и разбудил куда быстрее, чем нудные объяснения Вуда. Какое счастье снова оказаться над полем! Я на полной скорости облетел стадион, обогнав Фреда и Джорджа.
   -- Что за странные звуки? -- удивился Фред, когда мы долетели до конца поля и развернулись.
   Я бросил взгляд на трибуну. На самом верху мы увидели Колина. Он без остановки щелкал камерой, звуки на пустом стадионе разносились необычно громко.
   -- Посмотри сюда, Гарри! Сюда! -- отчаянно завопил Колин.
   -- Это еще кто? -- спросил Фред.
   -- Не знаю, -- соврал я и резко рванул с места. До чего же мне надоела эта мелюзга!
   -- Что происходит? -- недовольно нахмурился подлетевший к ним Вуд. -- Почему первокурсник нас снимает? Мне это не нравится. Вдруг, это шпион из Слизерина пытается заснять нашу новую программу.
   -- Да нет, он из Гриффиндора, -- успокоил капитана я.
   -- Кроме того, Оливер, слизеринцам шпион не нужен, -- заметил Джордж.
   -- Что ты хочешь этим сказать? -- бросил на него подозрительный взгляд Вуд.
   -- Что они и сами уже здесь. -- Джордж указал на игроков в зеленой форме, которые с метлами на плечах выходили на поле.
   -- Откуда они взялись? -- сжал кулаки Вуд. -- Я же забронировал стадион на сегодня! Ладно, сейчас разберемся!
   Разозлившись, он так резко пошел вниз, что приземление оказалось весьма чувствительным. Его слегка пошатывало, когда он двинулся к слизеринцам вместе со мной и близнецами.
   -- Флинт! -- рявкнул Вуд, обращаясь к капитану соперников. -- Сейчас наше время! Мы встали чуть свет! Убирайтесь отсюда!
   Маркус Флинт был крупнее Вуда. Мне иногда казалось, что он смахивает на тролля. Вот и сейчас у него на лице играла глуповатая улыбка -- как у тролля, замыслившего очередную каверзу.
   -- Нам тут всем места хватит, Вуд.
   Подошли Алисия, Кэти и Анджелина. Слизеринцы, среди которых девочек не было, стояли плечом к плечу и презрительно ухмылялись.
   -- Но я забронировал стадион! -- крикнул Вуд. -- Забронировал!
   -- Ты забронировал, -- возразил Флинт, -- а у меня письменное разрешение от профессора Снейпа. Вот, читай: "Я, профессор С. Снейп, разрешаю команде Слизерина провести тренировку на поле для квиддича в связи с тем, что им необходимо опробовать нового ловца".
   -- У вас новый ловец? -- спросил Вуд. -- Это новость! Откуда вы его взяли?
   Из-за спин шестерых игроков вышел седьмой, чуть не на голову ниже остальных. На его бледном, заостренном лице играла самодовольная улыбка. Это был Драко Малфой.
   -- Ты, случайно, не сын Люциуса Малфоя? -- спросил Фред, неприязненно глядя на Драко.
   -- А ты не зря упомянул его отца, -- заявил Флинт, и ухмылки на лицах слизеринцев растянулись еще шире. -- Он сделал нашей команде щедрый подарок. Посмотри сам!
   Все семеро вытянули вперед свои метлы. Отполированные до блеска, абсолютно новые, с золотыми буквами "Нимбус-2001", они ослепительно сверкали в лучах утреннего солнца.
   -- Последняя модель. Появилась только месяц назад, -- небрежно заметил Флинт, смахнув несуществующую пылинку со своей метлы. Она гораздо лучше "Нимбуса-2000". А что касается "Чистометов", -- он бросил уничтожающий взгляд на старые метлы в руках Фреда и Джорджа, -- они с этой моделью даже рядом не стояли.
   Игроки Гриффиндора не нашлись что ответить. У торжествующего Малфоя налитые злобой глаза превратились в щелки.
   -- Смотрите, -- махнул рукой Флинт. -- К Гриффиндору спешит подмога.
   По полю к игрокам бежали Рон с Гермионой, решившие выяснить, в чем дело.
   -- Что происходит? -- спросил Рон у меня. -- Почему вы не играете? А этот тип что тут делает?
   Он удивленно разглядывал Малфоя, одетого в спортивную форму Слизерина.
   -- Я новый ловец сборной Слизерина, Уизли, -- самодовольно заявил Малфой. -- Мы любуемся метлами. Их купил мой отец для всей нашей команды.
   Рон не мог отвести восхищенного взгляда от семи великолепных скоростных метел.
   -- Хороши, а? -- невинно поинтересовался Малфой. -- Не расстраивайтесь, соберите с болельщиков деньги и тоже такие купите. Или выставьте на аукцион свои "Чистометы-5". Музеи всего мира из-за них подерутся, -- издевался он.
   Сборная Слизерина разразилась дружным хохотом.
   -- Зато ни один игрок нашей сборной не покупал себе место в команде, -- отчеканила Гермиона. -- Все они попали туда благодаря таланту.
   Самодовольное лицо Малфоя исказила гримаса ненависти.
   -- А твоего мнения, грязнокровка, никто не спрашивает! -- выпалил он.
   Я понял: Малфой сказал что-то ужасное, потому что не успел он закрыть рта, как поднялся невообразимый шум. Флинт метнулся прикрыть собой Малфоя от кулаков Фреда и Джорджа. Алисия кричала: "Да как ты смел такое сказать!", а Рон с воплем: "Ты заплатишь за это, Малфой!" -- выхватил из кармана волшебную палочку и, просунув ее под руку Флинта, направил прямо в лицо Малфою. По стадиону разнеслось эхо от громкого хлопка, из другого конца палочки вырвался зеленый луч и ударил Рона в живот. Рон упал и покатился по траве.
   -- Рон, с тобой все хорошо? -- бросилась к нему Гермиона.
   Рон хотел ответить ей, открыл рот и... оглушительно рыгнул. К ужасу гриффиндорцев, из его рта посыпались слизняки.
   А слизеринцы зашлись от смеха. Флинт согнулся пополам и рухнул бы на траву, если бы не метла. Малфой не устоял на ногах и хохотал на четвереньках, колотя кулаком по земле. Гриффиндорцы окружили Рона, извергавшего больших блестящих слизней. Зрелище было столь неприятно, что никто не решался помочь ему.
   -- Отведем его к Хагриду это недалеко, -- обратился я к Гермионе. Та храбро кивнула, друзья подхватили Рона под мышки и поставили на ноги.
   - Гарри почему к лесничему, а не в больничное крыло?
   - мы растерялись. к тому же хагрид был ближе.
   -- Что случилось, Гарри? Что случилось? Он заболел? Но ты ведь сможешь его вылечить, правда? -- тараторил Колин, который сбежал с трибуны и сейчас приплясывал вокруг меня и Гермионы.
   Рона в очередной раз вывернуло наизнанку, у него изо рта посыпалась новая порция слизняков.
   -- Ого! -- восторженно воскликнул Колин и поднес камеру к глазам. -- Гарри! Подержи его секундочку!
   -- Уйди с дороги, Колин! -- рассердился я. Поддерживая Рона, мы повели его со стадиона в сторону Запретного леса.
   -- Мы уже почти пришли, Рон, -- подбодрила его Гермиона, заметив между деревьями домик лесничего. -- Через пару минут будем на месте... тебе сразу станет легче...
   Когда до дома осталось метров пять, дверь распахнулась. Но появился не хозяин: из дверей размашистым шагом вышел Гилдерой Локхарт, одетый на этот раз в сиреневую мантию.
   -- Сюда, -- шепнул я, толкнув Рона за ближайший куст. Гермиона не очень охотно последовала за нами.
   -- Это очень просто, надо только знать, что делать! -- профессорским тоном объяснял Локхарт Хагриду. -- Если понадобится помощь, вы знаете, где меня найти! Я пришлю вам свою книгу. Странно, что у вас до сих пор ее нет. Подпишу сегодня вечером и пришлю. До свидания! -- И Локхарт зашагал в сторону замка.
   Я дождался, пока он скрылся из виду, вывел Рона из-за кустов и поспешил к дверям. Все трое забарабанили в дверь.
   Хагрид тут же открыл -- вид у него был явно недовольный. Но, увидев, кто на крыльце, он расцвел.
   -- Куда вы запропали! Заходите, заходите! Я уж подумал, это профессор Локхарт вернулся...
   Я и Гермиона втащили Рона в единственную комнату Хагрида, которая служила и спальней, и гостиной, и столовой. У одной стены стояла огромная кровать, в камине весело потрескивал огонь. Усадив Рона в кресло, Гарри принялся торопливо рассказывать Хагриду, что случилось с их другом, но великана эта история со слизняками, похоже, не обеспокоила.
   -- Лучше пусть лезут наружу, чем сидят внутри, -- жизнерадостно заявил он, поставив перед Роном большой медный таз. -- Давай, Рон, не стесняйся.
   Рон склонился над тазом.
   -- Нам, наверное, остается только ждать, когда это прекратится само собой? -- озабоченно спросила Гермиона. -- Это заклятие вообще непросто снять, а уж если сломана палочка...
   Хагрид суетился вокруг, накрывая стол к чаю. Волкодав Клык подошел ко мне, положил голову мне на колени и тут же обслюнявил всю мантию.
   -- А что хотел от тебя Локхарт, а, Хагрид? -- спросил я, почесывая Клыка за ушами.
   -- Учил меня, как колодец от водорослей очистить, -- проворчал Хагрид, убирая со стола полуощипанного петуха и ставя на его место чайник. -- А то я без него не знаю. Болтал о привидении, накликающем смерть. Будто он его... э-э... откуда-то выгнал. Все небось врал, готов съесть чайник, да!
   Это было не похоже на Хагрида. Он никогда не говорил плохо о профессорах Хогвартса. Я взглянул на лесничего с удивлением, но промолчал. А вот Гермиона не смолчала и заявила, чуть повысив голос:
   -- Я думаю, ты несправедлив, Хагрид, профессор Дамбддор сам выбрал его на должность профессора защиты от темных искусств.
   -- А из кого выбирать-то? -- ответил Хагрид, протягивая друзьям тарелку с ирисками из патоки. (Рон все страдал над тазом.) -- Защиту... вишь ты... никто не хочет преподавать. Эта должность проклята, на ней больше года не держатся, да! Ладно, лучше скажите, -- спросил Хагрид, кивнув в сторону Рона, -- кого это он пытался заколдовать?
   -- Малфоя. Он обозвал Гермиону. Как-то очень грубо, потому что все просто рассвирепели.
   -- Гнусно обозвал, -- прохрипел Рон, подняв голову от таза. На его побледневшем лице проступили капли пота. -- Назвал ее грязнокровкой...
   Почувствовав очередной приступ рвоты, Рон снова склонился над тазом. Хагрид побагровел от ярости.
   -- Ишь, гад! -- проревел он, повернувшись к Гермионе.
   -- Я не знаю, что это значит, -- тихо проговорила она. -- Конечно, я понимаю, это ужасно грубо...
   -- Это самое подлое оскорбление. -- Голова Рона снова высунулась над столом. -- Грязнокровками называют тех, кто родился в семье маглов. У кого родители не волшебники. Среди волшебников есть такие, кто считает себя лучше всех. Например, Малфои. Они хвалятся, что у них в жилах течет самая чистая кровь. -- Рон странно всхлипнул и плюнул в подставленную руку маленького слизняка. Бросил его в таз и продолжал: -- Вообще-то почти для всех волшебников это ничего не значит. Какая разница -- маг ты или магл! Взять хотя бы Невилла Лонгботома: уж куда чище кровь, а даже котел не может ровно установить.
   -- А наша Гермиона может все! Она знает... кучу, нет... все заклинания! -- гордо воскликнул Хагрид.
   Гермиона от такой похвалы зарделась, как маков цвет.
   -- Бессовестно так называть людей, -- сказал Рон, дрожащей рукой отирая со лба капельки пота. -- Грязная кровь! Это про кровь-то! Да сейчас большинство волшебников полукровки. Если бы мы не женились на маглах, мы бы давно все вымерли.
   - вы настолько закуклились в своем мирке, что не хотите иметь потомства от не волшебников?
   - да, хотя после войны стало получше. но мы все еще скрываемся.
   - и правильно делаете.
   кивнула Джейн.
   - помню я как к биотикам у нас относятся.
   Тут он рыгнул и снова скрылся под столом.
   -- Ты не виноват... эта... что хотел заколдовать его, Рон, -- крикнул Хагрид, стараясь перекрыть глухой стук, с каким слизняки падали в таз. -- Даже лучше, что палочка не сработала. Поди заколдуй Драко, Люциус Малфой тут же... явится в школу. И тут уж жди беды!
   Я хотел сказать, что худшей беды, чем слизни, не может быть. Но не смог открыть рот: челюсти были намертво склеены ириской Хагрида.
   -- Гарри, -- Хагрид неожиданно повернулся ко мне, как будто вспомнил о чем-то, -- я тут чуть не обиделся. Ты ведь подписываешь фотографии. А мне-то не подписал? Я, думаешь, хуже всех?
   Я возмутился и сумел-таки разлепить зубы.
   -- Никаких фотографий я не подписывал, -- с жаром воскликнул я. -- А если Локхарт говорит...
   Хагрид рассмеялся.
   -- Да шучу я. -- Великан добродушно хлопнул меня по спине, отчего я ткнулся лицом в стол. -- Ну да, не подписывал. Я так и сказал Локхарту: на кой леший это Гарри, он и так знаменитей всех.
   -- Вряд ли ему это понравилось, -- потер я ушибленный подбородок.
   -- Перекосился весь! -- ответил Хагрид, и его глаза весело блеснули. -- А тут я возьми и брякни, что вообще не читал его книг. Он вскочил и... э-э... ушел. Будешь ириску, Рон?
   -- Нет, спасибо. -- Рон вынырнул из-за стола. -- Лучше не рисковать.
   -- Идемте посмотрим, что у меня растет, -- позвал Хагрид, когда я и Гермиона допили чай.
   На маленьком участке за домом теснились огромные тыквы. Каждая была величиной с хороший валун.
   -- Знатные тыквы, да? -- воскликнул Хагрид. -- Это к Хэллоуину. Они... э-э... к тому времени еще раздуются...
   -- А чем ты их подкармливаешь? -- спросил я.
   -- Ну, сам понимаешь... э-э... я, да... помог им... -- промямлил Хагрид, убедившись, что они за домом одни.
   У стены я заметил розовый зонт Хагрида. Очевидно, это не совсем простой зонт. Он был уверен, внутри безобидного на вид предмета скрыт обломок школьной волшебной палочки Хагрида. Хагрид не имел права прибегать к магии. Его исключили из Хогвартса на третьем курсе, но мне пока не удалось выяснить за что. Стоило заговорить об этом, Хагрид начинал кашлять с отсутствующим видом, как будто оглох, пока Гарри не менял тему.
   -- Заклинание Раздувания, да? -- В голосе Гермионы звучали укор и восхищение. -- Ты отлично поработал над ними.
   - интересная магия. покажешь?
   - Лика вы же палочками не пользуетесь.
   - я жезл возьму. главное чтобы у нас ваша магия тоже работала.
   -- Твоей сестренке тоже понравилось, -- кивнул Хагрид в сторону Рона. -- Видел ее вчера. -- Хагрид покосился на меня и улыбнулся в бороду. -- Она сказала, что... э-э... любуется окрестностями, а мне сдается, она... гм-гм... ожидала встретить кое-кого у меня. -- И Хагрид подмигнул мне. -- И она б не отказалась от подписанной...
   -- Перестань! -- воскликнул я.
   Рон прыснул, и на грядку посыпались слизняки.
   -- Осторожнее! -- рыкнул Хагрид и немедленно отволок Рона подальше от драгоценных тыкв.
   Близилось время обеда. У меня весь день маковой росинки во рту не было (если, конечно, не считать ириски Хагрида), и мне хотелось скорей вернуться в школу. Друзья попрощались с Хагридом и пошли к замку. Рон изредка икал, но слизняки в нем, похоже, кончились -- за всю дорогу он отрыгнул всего пару, да и то крошечных.
   Едва переступив порог холла, мы услышали свои фамилии.
   -- Явились наконец-то, Поттер, Уизли. -- К нам приближалась профессор МакГонагалл. Вид у нее был весьма суровый. -- Вечером будете отрабатывать свои наказания.
   -- А что мы будем делать, профессор? -- спросил Рон, сдерживая отрыжку.
   -- Вы, Уизли, будете чистить серебро в Зале почета под присмотром мистера Филча, -- ответила профессор МакГонагалл. -- И никакого волшебства, Уизли: будете работать руками.
   Рон судорожно вздохнул. Завхоза Аргуса Филча ненавидели все до единого ученика Хогвартса.
   -- А вы, Поттер, будете помогать профессору Локхарту -- поклонники завалили его письмами.
   -- Только не это! Нельзя ли мне тоже чистить серебро в Зале почета? -- в отчаянии выкрикнул я.
   -- Конечно, нет. -- Профессор МакГонагалл удивленно взметнула брови. -- Профессор Локхарт попросил, чтобы ему помогали именно вы. Ровно в восемь, и не опаздывать!
   Настроение было испорчено. Я и Рон вошли в Большой зал понурившись, Гермиона следовала за нами, на ее лице ясно читалось: "Не надо было нарушать школьные правила!" Даже пирог с почками показался сегодня мне не таким вкусным. Я был уверен: мое наказание тяжелее. Рон с этим не соглашался.
   -- Филч продержит меня всю ночь, -- сокрушался он. -- И никакого волшебства! Да в этом зале сотни три кубков! А я совсем не умею работать руками, как маглы!
   -- Я бы с радостью поменялся с тобой, -- несчастным голосом произнес я. -- Я у Дурслей напрактиковался. Отвечать на письма поклонников Локхарта... Просто кошмар!
   Субботний день растаял быстро. Не успел я оглянуться, как часы уже показывали без пяти восемь. Едва переставляя ноги, я брел по коридору второго этажа к кабинету Локхарта. Перед дверью на мгновение замер, сжал зубы и решительно постучал.
   Дверь тут же распахнулась. Локхарт при виде своего помощника широко улыбнулся.
   -- А-а, вот и наш нарушитель! -- воскликнул он. -- Заходи, Гарри, заходи.
   Кабинет был освещен множеством свечей. Стены сплошь увешаны фотографиями Локхарта, так что самих стен за ними не видно. На столе высоченная стопка конвертов.
   -- Будешь писать адреса! -- торжественно произнес Локхарт, не сомневаясь, что это доставит мне огромное удовольствие. -- Та-ак, вот письмо Глэдис Гаджен, дай ей бог здоровья, одна из самых преданных моих поклонниц.
   Минуты ползли не быстрее улиток. Я не слушал Локхарта и только время от времени произносил: "м-м-м", "точно!" "да". Кое-что, однако, достигало моего сознания: избитые фразы, вроде "Слава -- неверная подруга, Гарри" или "Знаменитость складывается из поступков, которые эта знаменитость совершает".
   Свечи становились короче, мигали, отблески пламени плясали на бесчисленных изображениях Локхарта. Я перевернул уже, наверное, тысячный конверт, на тысяча первом принялся выводить адрес какой-то Вероники Сметли.
   "Конца-краю не видно! -- подумал я. -- Сил больше нет сидеть тут..."
   И в этот миг я вдруг что-то услыхал. Какой-то звук, непохожий на потрескивание догорающих свечей и разглагольствования Локхарта о поклонницах.
   Это был голос, от которого перехватило дыхание, кровь стыла в жилах, голос, который сочился ледяным ядом.
   -- Иди... иди ко мне... дай мне схватить тебя... разорвать... у бить...
   Я вскочил, и улица, на которой жила Вероника Сметли, скрылась под огромным фиолетовым пятном.
   -- Что-что? -- громко воскликнул я.
   -- То, что ты слышишь, мой мальчик, -- ответил Локхарт. -- Целых полгода без перерыва на первом месте в списке бестселлеров! Такого еще не бывало!
   -- Я не об этом, -- лихорадочно замотал головой я. -- Голос!
   -- Голос? -- озадаченно переспросил Локхарт. -- Какой голос?
   -- Голос, который сказал... вы ничего не слышали?
   Локхарт изумленно уставился на меня.
   -- О чем ты, Гарри? Может, ты задремал? Посмотрим, который час! Ого! Мы просидели здесь почти четыре часа! Кто бы мог подумать! Время пролетело как один миг!
   Я молчал. Я силился снова услышать голос, но слышал только слова Локхарта: вряд ли мне когда еще выпадет такое счастье -- вместо наказания провести четыре часа с самим Гилдероем Локхартом.
   Я ушел к себе потрясенный. В этот поздний час Общая гостиная Гриффиндора была почти пуста. Я поднялся прямо в спальню. Рон еще не вернулся. Я натянул пижаму, залез в постель и принялся терпеливо ждать. Прошло полчаса, и наконец Рон ввалился в комнату, поддерживая правую руку левой. В нос мне ударил сильный запах средства для чистки серебра.
   -- Руку свело, -- простонал он, падая на кровать. -- Он заставил меня четырнадцать раз натирать Кубок по квиддичу! А когда я чистил Кубок "За особые заслуги перед школой", из меня снова полезли слизняки, и я целую вечность оттирал потом с него слизь... А как у тебя с Локхартом?
   Понизив голос, чтобы не разбудить Невилла, Дина и Симуса, я сел в постели и рассказал Рону о голосе.
   -- И Локхарт сказал, что ничего не слышал? -- спросил Рон. Я в лунном свете увидел, как мой друг нахмурился. -- Думаешь, он соврал? Но я не понимаю... ведь даже невидимки открывают двери!
   -- Да, конечно, -- ответил я, опускаясь на подушку. -- Я тоже ничего не понимаю.
  
   Глава 8 ЮБИЛЕЙ СМЕРТИ
  
   Пришел октябрь, холод и сырость затопили окрестности, пробрались в замок. Мадам Помфри была теперь постоянно занята -- вся школа кашляла и чихала. Ее "Бодроперцовое зелье" действовало моментально, и все было бы хорошо, если бы не побочное действие: у тех, кто принял настойку, часа три из ушей валил дым. Джинни Уизли ходила вялая, осунувшаяся. Перси отвел ее в больничный отсек и заставил выпить это снадобье. Теперь, когда я глядел на дым, струящийся сквозь копну ее огненно-рыжих волос, мне казалось, что бедняжка Джинни горит.
   Тяжелые капли дождя стучали по окнам замка неделю без перерыва. Озеро вышло из берегов, клумбы превратились в грязное месиво, а тыквы Хагрида раздулись до размеров кареты. Но все это нисколько не остудило энтузиазм Оливера Вуда. Тренировки продолжались. Именно поэтому в субботний вечер незадолго до Хэллоуина я возвращался к себе в башню промокший до нитки -- в такое ненастье добрый хозяин собаку из дома не выгонит.
   Тренировка не принесла большой радости, и дело было не только в скверной погоде. Фред и Джордж ухитрились подглядеть за тренировкой слизеринцев и своими глазами убедились, что такое эти новые "Нимбусы-2001". Соперники носились над полем, как реактивные самолеты, -- так что невозможно было даже различить игроков.
   Идя по пустому коридору, я заметил, что не только меня одного одолевают невеселые мысли. Почти Безголовый Ник, привидение башни Гриффиндора, уставившись в окно бессмысленным взглядом, бормотал себе под нос:
   -- Не удовлетворяю их требованиям... какой-то сантиметр, если уж на то пошло...
   -- Привет, Ник, -- окликнул его я.
   -- Привет, привет. -- Ник, вздрогнув, отвернулся от окна. На нем была старинная шляпа с пером, из-под которой на плечи падали крупные локоны, и кафтан с широким плоеным воротником. Благодаря этому воротнику было незаметно, что голова его почти совсем отрублена. Он был полупрозрачен, как облако дыма. Я отчетливо видел сквозь него темное небо за окном и льющиеся по стеклу потоки дождя. -- У тебя озабоченный вид, юный Поттер, -- сказал Ник, сворачивая прозрачный лист бумаги и пряча его в карман.
   -- У тебя тоже, -- ответил я.
   -- А-а, ничего особенного. -- Ник изящно взмахнул рукой. -- Я и не жаждал туда вступать... Просто подумал, подам заявление. Но, оказалось, я "не удовлетворяю их требованиям"...
   Ник силился изобразить безразличие, но все-таки не смог скрыть обиды.
   -- Сорок пять ударов тупым топором по шее! -- достал он из кармана письмо. -- Разве этого мало, чтобы принять меня в Клуб обезглавленных охотников?
   -- M-м, да, -- ответил я, чувствуя, что Ник явно ожидает от него участия.
   -- Что я хочу сказать, -- продолжал Ник. -- Я больше всех желал, чтобы все прошло как по маслу и голова отделилась от туловища как положено. Ведь было бы не так больно. И я не оказался бы впоследствии в столь двусмысленном положении. Однако...
   Почти Безголовый Ник встряхнул прозрачный лист бумаги и начал читать звенящим от негодования голосом:
   -- "Мы принимаем в Клуб охотников только тех привидений, чьи головы полностью отсечены от тела. Без этого условия нельзя участвовать в таких мероприятиях, как скачки на коне с жонглированием головой или игра в поло отрубленными головами. С величайшим сожалением должен сообщить Вам, что Вы не удовлетворяете нашим требованиям. С наилучшими пожеланиями, сэр Патрик Делэйни-Подмор".
   И, тяжело вздохнув, Почти Безголовый Ник сунул письмо в карман.
   -- Моя голова, Гарри, держится всего на лоскутке кожи и нескольких жилах! -- воскликнул он. -- Все скажут, что она отрублена, но нет, для сэра Патрика, обезглавленного по всем правилам, этого недостаточно. -- Почти Безголовый Ник несколько раз глубоко вздохнул и уже спокойнее продолжил: -- А что тебя огорчило, мой юный друг? Не мог бы я чем-нибудь помочь?
   -- Нет, спасибо. -- Гарри покачал головой. -- Если ты, конечно, не знаешь, где бесплатно достать семь метел "Нимбус-2001" для матча со слизе...
   Конец предложения заглушило пронзительное мяуканье. Я посмотрел под ноги и встретился взглядом с двумя желтыми, как горящие лампы, глазами. Глаза принадлежали Миссис Норрис, тощей серой кошке -- верной помощнице завхоза Аргуса Филча в его бесконечной борьбе со школьниками.
   -- Уходи-ка отсюда поскорее, Гарри, -- посоветовал Ник -- Филч сейчас в самом дурном расположении духа. Он простужен, вдобавок, кто-то из третьекурсников нечаянно забрызгал лягушачьими мозгами весь потолок в подземелье номер пять, и он весь день наводил там порядок. Если он увидит, сколько с тебя натекло грязи...
   -- Да, верно, -- согласился я и попятился назад под осуждающим взглядом Миссис Норрис. К сожалению, я не успел убежать.
   Филч выскочил из-за гобелена, то и дело чихая, готовый немедленно учинить расправу. Глаза метали громы и молнии, побагровевший нос распух, голова обмотана клетчатым шерстяным шарфом.
   -- Грязь! -- завопил Филч, лязгнув зубами.
   Глаза выкатились из орбит, а палец грозно указывал на лужу, натекшую со спортивной формы. -- По всему замку грязь! Нет, с меня довольно! Идите за мной, Поттер!
   Я мрачно помахал рукой Почти Безголовому Нику и пошел за Филчем вниз. Грязных следов стало вдвое больше.
   Я никогда раньше не был в кабинете Филча, школьники старались обходить его стороной. Комната без окон была душной и мрачной -- ее освещала керосиновая лампа, свисавшая с низкого потолка. Вдоль двух стен стояли шкафы с ящиками для документов, на каждом наклеены по алфавиту фамилии провинившихся учеников, внутри ящиков -- записи о наложенных наказаниях. Для Фреда и Джорджа Уизли отведен отдельный ящик. На дальней стене висели начищенные до блеска цепи с кандалами. Ни для кого не секрет, что Филч все время уговаривает Дамблдора ввести в действие Указ о подвешивании к потолку за лодыжки проштрафившихся учеников.
   Филч выдернул перо из чернильницы и начал шелестеть бумагами в поисках чистого пергамента.
   -- Навоз... шипящие сопли дракона... лягушачьи мозги... крысиные кишки... -- яростно бормотал он. -- Хватит с меня всего этого... Нужно примерно наказать кого-то, чтобы другим было неповадно... Где же бланк... Ага...
   Он вытащил из ящика стола свиток пергамента, развернул его и обмакнул длинное черное перо в чернильницу.
   -- Имя -- Гарри Поттер. Проступок -- ...
   -- Я совсем немного принес грязи! -- оправдывался я.
   -- Это для тебя немного, а для меня целый час тяжкого труда! -- кричал Филч. На кончике его распухшего носа затряслась малоприятная капля. -- Итак, проступок -- загрязнение замка. Рекомендуемое наказание...
   Вытирая мокрый нос, Филч злобно покосился на меня. Я, затаив дыхание, ждал приговора.
   Филч уже занес перо над пергаментом, как вдруг наверху что-то грохнуло, потолок затрясся, а лампа звякнула и закачалась.
   -- Пивз! -- заорал Филч, отшвырнув перо в приступе ярости. -- На сей раз я до тебя доберусь, честное слово, доберусь!
   Филч забыл про меня и, тяжело топая, выбежал из кабинета. Следом за ним поскакала и Миссис Норрис.
   Пивз был школьный полтергейст, вечно ухмыляющаяся летающая угроза. Цель его жизни -- устраивать хаос и чинить людям мелкие неприятности. Я, мягко говоря, его недолюбливал, но сейчас был ему благодарен -- так удачно выбрать время для очередной проделки! Похоже, на этот раз он разбил что-то очень большое. Есть надежда, что мне удастся избежать наказания.
   Но все же Филча надо дождаться. Я сел в побитое молью кресло. На столе, кроме бланка, который Филч начал заполнять, лежал только большой блестящий лиловый конверт с серебряной надписью. Бросив быстрый взгляд на дверь, я взял конверт и прочитал: "СКОРОМАГИЯ. Заочный курс колдовства для начинающих".
   Я, подстегиваемый любопытством, открыл конверт и вытащил лист пергамента, исписанный витиеватыми серебряными буквами.
  
   Трудно идти в ногу с современной магией? Стесняетесь, что не знаете самых простых заклинаний? Терпите насмешки из-за неумелого обращения с волшебной палочкой?
   Эти проблемы можно решить!
   Скоромагия -- абсолютно новый, очень простой, стопроцентно надежный курс колдовства, дающий молниеносные результаты.
   Сотни волшебников и волшебниц улучшили свою жизнь, овладев методом скоромагии!
   Мадам 3. Крапивине из Топшэма пишет:
   "Я просто не могла запомнить заклинания, а над моими зельями смеялась вся семья! Теперь, когда я прошла курс скоромагии, я самый желанный гость на вечеринках. А друзья умоляют дать им рецепт моего игристого настоя!"
   А вот что говорит маг Д.Дж. Шилоу из Дидсбери:
   "Жена смеялась над моими слабыми заклинаниями, но всего через месяц занятий по методу скоромагии мне удалось превратить ее в яка! Большое спасибо тебе, скоромагия!"
  
   Я перелистал другие бумаги, лежавшие в конверте. Интересно, зачем Филчу нужна скоромагия? Не значит ли это, что Филч никакой не волшебник? Читая первый урок "Как держать волшебную палочку (несколько полезных советов)", я услыхал за дверью шаги. Поспешно сунул бумаги в конверт, едва успел бросить его на стол, как дверь отворилась и в комнату с победоносным видом вошел Филч.
   -- Этот тающий шкаф был исключительно ценным образчиком старинной мебели! -- радостно потирая руки, говорил он, обращаясь к Миссис Норрис. -- На этот уж раз мы прищучим Пивза, моя дорогая, как пить дать прищучим.
   Взгляд Филча упал на Гарри и тут же метнулся к конверту на столе. Гарри задним умом сообразил, что конверт теперь лежит чуть не в полуметре от того места, где был раньше.
   Бледное лицо Филча залилось густой краской. Я весь сжался -- сейчас на меня обрушится яростный вал, сравнимый разве что с цунами. Школьный завхоз бросился к столу, схватил конверт и сунул его в ящик.
   -- Ты... ты... прочитал? -- выдавил из себя Филч.
   -- Нет, -- без запинки солгал я. Узловатые руки Филча вцепились друг в друга.
   -- Конечно, ты не станешь читать мою личную почту... Не то чтобы это моя почта... это моего друга... Но как бы там ни было...
   Я с тревогой наблюдал за Филчем. Я никогда не видел его в таком состоянии: глаза выкатились на лоб, правую щеку дергает нервный тик, обмотанный вокруг головы шарф довершает впечатление, что завхоз внезапно потерял рассудок.
   -- Ладно... иди... и никому ни слова. Не то... Но может, ты не успел... Ступай, мне надо составить докладную насчет Пивза... Ну иди же...
   Я, не веря в удачу, пулей вылетел из кабинета и помчался наверх. Вряд ли кому до сего дня удавалось выйти из кабинета Филча, избежав наказания. Это был, можно сказать, школьный рекорд!
   -- Гарри! Гарри! Получилось? -- Из двери, мимо которой я пробегал, выплыл Почти Безголовый Ник.
   Я остановился, заглянул в комнату и увидел печальные остатки огромного черно-золотого шкафа, который, надо думать, упал с большой высоты.
   -- Я уговорил Пивза сбросить его над кабинетом Филча, -- радостно сообщил Ник. -- Подумал, вдруг это его отвлечет...
   -- Так это ты? -- благодарно переспросил я. -- Получилось! На меня даже не наложено взыскание. Спасибо тебе, Ник!
   Мы вместе двинулись по коридору. Я заметил, что Ник все еще мнет в руках то злополучное письмо.
   -- Как ты думаешь, я могу чем-нибудь помочь тебе с этим Клубом обезглавленных охотников? -- желая ответить услугой на услугу, спросил я.
   На повороте Почти Безголовый Ник остановился, и я прошел сквозь него. Ах! Это было не очень приятное ощущение, словно окатило ледяным душем.
   -- А ведь ты и правда мог бы кое-что для меня сделать! -- взволнованно воскликнул Ник. -- Гарри... Нет, наверное, я прошу слишком многого... ты откажешься...
   -- Говори прямо! -- потребовал я.
   -- Видишь ли, в этот Хэллоуин я буду праздновать пятисотлетие со дня смерти, -- сообщил Почти Безголовый Ник, приосанившись.
   -- О-о... -- неуверенно протянул я, не зная, радоваться этому или огорчаться. -- В самом деле?
   -- Я устраиваю прием в подземелье, в одном из больших подвалов, -- начал Ник. -- Съедутся мои друзья со всей Британии. Ты окажешь мне великую честь, если тоже придешь на праздник. Разумеется, я буду счастлив видеть на приеме и твоих друзей -- мастера Уизли и мисс Грэйнджер. Но вы, наверное, предпочтете школьный банкет по случаю Хэллоуина?
   Ник вопросительно посмотрел на меня.
   -- Нет, почему же, -- не задумываясь, принял решение я. -- Я обязательно приду.
   -- О, мой дорогой мальчик! -- восторженно вскричал Ник. -- Гарри Поттер на моем юбилее смерти! -- Ник вдруг замялся. -- А ты не мог бы сказать сэру Патрику, как бы случайно, какой у меня бывает устрашающий вид?
   -- Ко... конечно, -- не сразу нашелся я. Почти Безголовый Ник просиял.
  
   * * *
  
   Переодевшись наконец в чистую, сухую одежду, я присоединился к друзьям в Общей гостиной.
   -- Прием по случаю юбилея смерти? -- с интересом переспросила Гермиона. -- На что хочешь спорим, очень мало живых людей могут похвастаться, что были на таком приеме. Наверное, будет потрясающе!
   -- И придет же в голову отмечать годовщину собственной смерти! -- неодобрительно покачал головой Рон. Он делал домашнее задание по зельеварению, а это всегда действовало на него удручающе. -- По-моему, тоска будет смертная...
   За окном, по аспидно-черным стеклам хлестал дождь, но в комнате было светло и уютно. В камине пылал яркий огонь. Сидящие в мягких креслах школьники читали, разговаривали, делали уроки. Фред с Джорджем ставили опыт: что будет, если скормить саламандре бенгальский огонь доктора Фейерверкуса. В кабинете ухода за волшебными существами Фред "освободил из заточения" ярко-оранжевую ящерицу, и сейчас она дымилась на столе, окруженном кучкой любопытных.
   Я уже собирался рассказать Рону с Гермионой о Филче и пособии по "Скоромагии", но саламандра вдруг взмыла вверх и бешено закружилась по комнате, громко треща и разбрасывая искры. Изо рта у нее посыпались оранжевые звезды, раздался легкий взрыв, и саламандра, охваченная пламенем, исчезла. Перси до хрипоты кричал на близнецов, так что я и думать забыл про Филча и про то, что было в лиловом конверте.
  
   В канун Хэллоуина я начал жалеть о поспешно данном обещании пойти на прием к Почти Безголовому Нику. Вся школа предвкушала банкет в честь праздника Хэллоуина. Большой зал был по традиции украшен живыми летучими мышами и фонарями, сделанными из огромных тыкв Хагрида -- внутри каждой тыквы могло поместиться три человека! Ходили слухи, что Дамблдор пригласил на праздник труппу танцующих скелетов.
   -- Обещание есть обещание, -- непреклонно заявила Гермиона. -- Ты дал слово Нику пойти на его юбилей.
   Ровно в семь часов вечера я, Рон и Гермиона прошли мимо Большого зала, где призывно сияли свечи и на столах поблескивали золотые блюда. Мы победили соблазн и направились к лестнице, спускающейся в подвалы.
   Вошли в коридор, который вел в большой подземный зал, в тот самый, где устраивал свой прием Ник. Коридор освещался свечами, отчего он делался еще мрачнее. Длинные, тонкие, черные свечи горели ярко-синим огнем, и в их призрачном свете мы сами стали похожи на привидения. С каждым шагом в коридоре становилось все холоднее. Я поежился и плотнее закутался в мантию. Вдруг наших ушей коснулся оглушительный звук, как если бы тысячи ногтей одновременно заскребли по гигантской школьной доске.
   -- Это что, музыка? -- в ужасе прошептал Рон.
   Мы свернули за угол и увидели Почти Безголового Ника, окутанного черным бархатом. Он парил у входа в зал, приветствуя подходивших гостей.
   -- Добро пожаловать, дорогие друзья, -- траурным тоном произнес Ник. -- Добро пожаловать! Я так рад, что вы оказали мне честь своим приходом.
   Он снял украшенную пером шляпу и с низким поклоном пригласил нас внутрь.
   Нашим глазам представилось невероятное зрелище. Подземный зал был полон сотнями призраков. Жемчужно-белые прозрачные пары вальсировали на танцплощадке под душераздирающий звук тридцати музыкальных пил. Играли на них музыканты в черном бархате, стоявшие на сцене. Под потолком висел гигантский канделябр, и тысяча свечей заливала зал полуночно-синим светом. В зале было холодно, как в морозильнике, -- из наших ртов валил густой пар.
   -- Прогуляемся по залу? -- предложил я, надеясь хоть как-то согреться.
   -- Смотри осторожнее, не хватало только пройти через кого-нибудь из гостей, -- нервно заметил Рон, и мы в троем, внимательно озираясь по сторонам, устремились вперед по краю танцевальной площадки. Прошли мимо группы мрачных монахинь, мимо оборванного человека в цепях, мимо Толстого Проповедника -- веселого призрака Пуффендуя, мимо рыцаря, у которого во лбу торчала стрела. Я, не удивляясь, отметил про себя, что призраки обходят стороной Кровавого Барона -- призрака подземелья Слизерина. Это был худой, с выпученными глазами старик, укутанный в мантию, по которой серебристо переливались кровавые пятна.
   -- Пожалуйста! -- прошептала Гермиона, замирая на месте. -- Разворачивайтесь назад, и побыстрее. Я совершенно не хочу беседовать сейчас с Плаксой Миртл...
   -- С кем, с кем? -- спросил я, когда мы развернулись и пошли в обратном направлении.
   -- Это привидение из туалета девочек на втором этаже, -- ответила Гермиона.
   -- Привидение из туалета? -- переспросил я.
   -- Да, -- кивнула Гермиона. -- Туалет вот уже год не работает, потому что Миртл постоянно рыдает и затапливает помещение. Лично я туда захожу только в случае крайней нужды. Войдешь в кабинку по своей надобности, а там Миртл увидит тебя и начинает рыдать...
   -- Смотрите, банкетный стол! -- перебил ее Рон.
   У противоположной стены действительно стоял длинный стол, тоже затянутый черным бархатом. Наша троица, успевшая изрядно проголодаться, глотая слюнки, прибавила шагу. Моего обоняния коснулся тошнотворный запах, минута, другая -- и мы увидели само угощение и остановились как вкопанные. На красивых серебряных блюдах вытянулись большие протухшие рыбы, на подносах громоздились обгоревшие дочерна кексы, на большой тарелке покоился начиненный потрохами бараний рубец, кишевший жирными белыми червями, по соседству -- огромный кусок сыра, весь в пушистой зеленой плесени. В центре стола -- гигантский праздничный пирог в форме могильной плиты, на нем черными сахарными буквами выведено: "Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон. Умер 31 октября 1492 года".
   Я, как зачарованный, следил за внушительных размеров призраком. Тот подошел к столу, нагнулся и двинулся вперед, проходя сквозь стол с таким расчетом, чтоб на какое-то мгновение в его широко раскрытый рот попал протухший лосось.
   -- Вы чувствуете вкус пищи, если проходите сквозь неё? -- спросил его я.
   -- Почти, -- грустно ответил призрак и вальяжной походкой удалился.
   -- Думаю, они специально дали еде протухнуть, чтобы запах и вкус были сильнее, -- уверенно заявила Гермиона, зажала руками нос и наклонилась, чтобы внимательнее изучить полуразложившийся бараний рубец.
   -- Давайте уйдем отсюда, меня тошнит, -- сказал побледневший Рон.
   Не успели мы отвернуться от стола, как из-под него внезапно вылетел маленький человечек и завис перед нами в воздухе.
   -- Привет, Пивз, -- осторожно сказал я.
   В отличие от призраков, полтергейст не был ни бледным, ни прозрачным. Он был в бумажном ярко-оранжевом колпаке и вращающейся на шее бабочке. На уродливом лице сияла широкая ухмылка.
   -- Орешки? -- предложил он, протягивая нам миску, наполненную прогорклым арахисом.
   -- Нет, спасибо, -- покачала головой Гермиона.
   -- Слышал, как ты говорила о бедной Миртл. -- В глазах полтергейста заплясали не предвещающие ничего доброго огоньки. -- Ты очень грубо говорила о бедной Миртл. -- Он глубоко вдохнул и проревел: -- Эй, Миртл!
   -- Не надо, Пивз, не говори ей, что я о ней сказала, она очень расстроится, -- отчаянно зашептала Гермиона. -- Я не это хотела сказать, я вовсе не против... э-э, привет, Миртл!
   К нам подплыло толстенькое привидение-коротышка. Лицо девочки наполовину скрывали длинные растрепанные волосы и толстые очки, переливающиеся всеми цветами радуги.
   Такого горестного выражения я никогда в жизни не видел.
   -- Ну? -- мрачно спросила она.
   -- Как дела, Миртл? -- деланно веселым тоном поинтересовалась Гермиона. -- Я очень рада видеть тебя не в туалете.
   Миртл чихнула.
   -- Мисс Грэйнджер только что о тебе говорила, -- с ехидным видом шепнул Пивз на ухо Миртл.
   -- Я говорила... я говорила... -- неуверенно начала Гермиона, -- как хорошо ты сегодня выглядишь.
   Гермиона бросила сердитый взгляд на полтергейста. А Миртл с недоверием посмотрела на Гермиону.
   -- Ты надо мной смеешься, -- произнесла она. В ее маленьких прозрачных глазках блеснули серебряные слезы.
   -- Нет, честное слово! -- горячо возразила Гермиона, больно ткнув локтем в бок сначала меня, потом Рона. -- Разве я не говорила вам, что Миртл сегодня отлично выглядит?
   -- Д-да... -- подтвердил я, морщась от боли.
   -- Именно это она и сказала, -- поддакнул Рон.
   -- Не обманывай меня! -- выдохнула Миртл, заливаясь слезами, а за ее плечом весело цокал языком Пивз. -- Вы думаете, я не знаю, что говорят обо мне у меня за спиной? Жирная Миртл -- вот что говорят! Уродка Миртл! Патлатая плакса Миртл!
   -- И ты еще забыла "прыщавая Миртл", -- прошипел ей в ухо Пивз.
   Плакса Миртл разразилась безутешными рыданиями и вылетела из подвала. Вслед за ней помчался и ее обидчик, забрасывая привидение гнилыми орешками и громко выкрикивая:
   -- Прыщавая! Прыщавая!
   -- Бедняжка, -- грустно вздохнула Гермиона.
   Сквозь толпу мы заметили подплывающего к нам Почти Безголового Ника.
   -- Ну как вам, нравится? -- любезно поинтересовался Ник.
   -- Очень, -- дружно соврали мы в троем.
   -- Пришли почти все приглашенные, -- гордо заметил Ник -- Плачущая Вдова прибыла из самого Кента... Приближается время моей речи, пойду предупрежу оркестр.
   Но не успел Ник тронуться с места, как оркестр сам внезапно стих. Музыканты и гости замолчали. Послышался звук охотничьего рога.
   -- Это они, -- с горечью вымолвил Почти Безголовый Ник.
   Сквозь стену в подземелье влетели десять призрачных лошадей, на каждой -- безголовый всадник. Собравшиеся громко зааплодировали. Я тоже стал хлопать, но остановился, заметив опечаленное лицо Ника.
   Лошади доскакали до середины танцевальной площадки и остановились, встав на дыбы и роя копытами пол. Процессию возглавлял высокий призрак, державший под мышкой голову, которая трубила в рог, надувая щеки. Он соскочил с лошади и подкинул свою бородатую голову высоко в воздух, так, чтобы она увидела всех собравшихся. Гости дружно рассмеялись. Безголовый призрак водрузил голову на подобающее ей от природы место и быстрым шагом устремился к Почти Безголовому Нику.
   -- Ник! -- прогрохотал он. -- Как дела? Голова все еще висит на волоске?
   Он громко хохотнул и хлопнул Почти Безголового Ника по плечу.
   -- Добро пожаловать, Патрик, -- сдержанно поприветствовал его Ник.
   -- О, живые! -- воскликнул сэр Патрик, заметив меня, Рона и Гермиону. Он высоко подпрыгнул от наигранного удивления, так что голова снова слетела с плеч. Зал покатился со смеху.
   -- Очень весело, -- мрачно произнес Почти Безголовый Ник.
   -- Перестань, Ник! -- прокричала с пола голова сэра Патрика. -- Ник все еще расстроен, что мы не приняли его в Клуб! Я могу объяснить, взгляните на него...
   -- Да, взгляните! -- подхватил я, поймав адресованный мне многозначительный взгляд Ника. -- Не правда ли, какой у Ника грозный, устрашающий вид...
   -- Ха! -- воскликнула лежащая на полу голова. -- Готов биться об заклад -- это Ник вас настроил.
   -- Прошу внимания! Я бы хотел произнести речь. -- Почти Безголовый Ник подошел к сцене, взлетел на нее и попал прямо в пучок голубовато-ледяного света.
   -- Мои покойные, оплаканные родными и друзьями леди и джентльмены, -- начал он. -- С превеликим сожалением хочу сообщить вам...
   Никто его, однако, не слушал. Сэр Патрик с членами Клуба охотников играли головами в хоккей, и гости, увлеченные игрой, про Ника забыли. Почти Безголовый Ник тщетно пытался вернуть их внимание, но сдался, когда под громкие аплодисменты мимо него проплыла голова сэра Патрика и лукаво ему подмигнула. Я вдруг почувствовал, что жутко замерз, да и пустой желудок давал о себе знать.
   -- Вы как хотите, но я не могу тут больше оставаться, -- произнес Рон, стуча зубами от холода.
   Оркестр вновь заиграл, и привидения бросились на площадку для танцев.
   -- Пойдем отсюда, -- согласился я.
   Мы попятились к двери, кивая и улыбаясь налево и направо. Минуту спустя мы спешно поднимались по лестнице, освещенной черными свечами.
   -- Может быть, хоть к десерту успеем, -- с надеждой произнес Рон.
   Я хотел было ответить что-нибудь в том же духе, но слова застряли у меня в горле.
   -- ... рвать... терзать... убить... -- явственно услыхал я.
   - так. еще кто-нибудь это слышал?
   - нет.
   - хреново.
   Это был тот самый голос -- холодный, страшный голос, который первый раз прозвучал у меня в ушах в кабинете Гилдероя Локхарта.
   Я споткнулся и, чтобы не упасть, оперся о холодную стену. Я изо всех сил напрягал слух, оглядываясь по сторонам и напряженно всматриваясь в тускло освещенный коридор.
   -- Гарри, что с тобой? -- начал было Рон, но я оборвал его.
   -- Опять этот голос! Помолчи минуту...
   -- ...так голоден... так долго...
   -- Слышите? -- спросил я.
   Рон с Гермионой замерли, не сводя с меня глаз.
   -- ...убивать..., время убивать....
   Голос начал слабеть. Я был уверен, что он удаляется, движется вверх. Я в страхе поднял глаза и уставился в темный потолок. Как этот голос сам по себе может двигаться вверх? А вдруг это призрак, способный проходить сквозь любые препятствия?
   -- Скорее! -- крикнул я и побежал по ступенькам, ведущим в холл. Но здесь ничего не услышишь -- из Большого зала долетают веселые голоса празднующих Хэллоуин. Я кинулся к мраморной лестнице и помчался на второй этаж, Рон и Гермиона от меня не отставали.
   -- Гарри, что ты... -- задыхаясь от бега, начал Рон.
   -- Ш-ш-ш! -- напряг слух я. Сверху, скорее всего с третьего этажа, до меня донесся затихающий голос.
   -- "Я ЧУЮ KPOBb. Я чую кровь".
   У меня сжалось сердце.
   -- Оно собирается кого-то убить! -- крикнул я и, не обращая внимания на растерянные лица Рона и Гермионы, опять бросился вверх. Я прыгал через три ступеньки, пытаясь расслышать сквозь собственный топот что-то еще.
   -- Гарри, в чем дело? -- отдуваясь, спросил Рон. -- Я ничего не слышу...
   На третьем этаже я опять помчался по коридору, сворачивая то налево, то направо. Рон с Гермионой, тяжело дыша, не отставали.
   Гермиона вдруг вскрикнула: впереди что-то сияло. Мы поспешили туда, оглядываясь по сторонам. На стене между двух окон огромными буквами были начертаны слова, блестящие в свете факелов:
  
   "ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА ТРЕПЕЩИТЕ, ВРАГИ НАСЛЕДНИКА!"
  
   -- А это что такое... что это висит под надписью? -- спросил Рон дрогнувшим голосом.
   Опасливо подошли ближе. Я поскользнулся -- на пол откуда-то натекла большая лужа воды. Рон и Гермиона подхватили меня, не дав упасть. Взглянули на висевший под зловещими словами предмет, казавшийся издали мрачной тенью, и обомлели -- это была Миссис Норрис, кошка школьного завхоза, мы сразу узнали ее. Мы метнулись назад, разбрызгивая неизвестно откуда взявшуюся воду.
   Окоченевшая кошка была подвешена за хвост на скобу для факела. Выпученные глаза были широко раскрыты.
   Мы смотрели на нее несколько секунд, не двигаясь, не произнося ни слова. Первым обрел дар речи Рон.
   -- Пошли отсюда скорее, -- сказал он.
   -- Но надо попробовать что-то сделать... как-то ей помочь... -- сбивчиво начал я.
   -- Нам лучше немедленно смыться отсюда. Вдруг нас кто-нибудь здесь увидит!
   Но было уже поздно. Издалека донеслось множество голосов, это означало, что банкет окончился. Шаги десятков ног приближались к ним с одной стороны коридора. Слышались возгласы веселых, вволю полакомившихся девчонок и мальчишек. Еще миг -- и нас окружила праздничная толпа.
   Но как только первые подошедшие увидели висящую кошку, в коридоре сразу же воцарилась тишина. Я, Рон и Гермиона оказались одни в центре круга -- никто не решался подойти к нам, хотя сзади напирали любопытные, всем хотелось узнать, что тут случилось.
   -- Трепещите, враги наследника! -- громко крикнул кто-то. -- Сначала кошка -- следующими будут те, в чьих жилах течет нечистая кровь!
   Это был Драко Малфой. Он протиснулся сквозь толпу, его всегда холодные глаза ожили, на бледном лице заиграл румянец. Глядя на застывшую кошку, он криво ухмыльнулся.
   - кстати, я так и не понял что он тогда делал на третьем этаже.
   - почему?
   - Джейн, его гостиная расположена в подземельях. а он поперся на третий этаж.
  
   Глава 9 СЛОВА НА СТЕНЕ
  
   -- Что тут такое? А? -- услыхав Малфоя, Аргус Филч растолкал толпу, но при виде Миссис Норрис попятился и в ужасе схватился за голову. -- Что с моей кошкой? Что? -- завопил он, выпучив глаза.
   И тут он заметил меня.
   -- Это ты! -- взвизгнул Филч. -- Ты убил мою кошку! Да я тебя самого... Ах, ты...
   -- Успокойтесь, Аргус.
   В сопровождении нескольких профессоров появился Дамблдор. Важно прошагав мимо нашей троицы, он осторожно снял Миссис Норрис со скобы для факела.
   -- Идемте со мной, Аргус. Вы тоже, мистер Поттер, мистер Уизли и мисс Грэйнджер.
   Локхарт, сияя улыбкой, подошел к Дамблдору.
   -- Мой кабинет ближе всех, господин директор, сразу вверх по лестнице. Пойдемте ко мне...
   -- Благодарю вас, Гилдерой, -- ответил директор.
   Собравшиеся молча раздвинулись. Локхарт, гордый и довольный, поспешил за Дамблдором, следом за ним двинулись профессора МакГонагалл и Снейп.
   Едва вошли в кабинет, со стен, кто куда, побежали портреты Локхарта, все -- с накрученными на бигуди волосами. Живой Локхарт зажег на письменном столе свечи и отошел, уступив место Дамблдору; тот положил на стол кошку и принялся внимательно ее изучать. Я, Рон и Гермиона переглянулись и уселись на стулья подальше от света.
   Дамблдор легонько ощупывал Миссис Норрис, почти касаясь ее шкурки кончиком крючковатого носа, на котором сидели очки-половинки. Профессор МакГонагалл тоже склонилась над кошкой, сощурившись, как Дамблдор. Снейп отошел в тень, губы его кривила едва заметная усмешка. Локхарт расхаживал по кабинету, высказывая догадку за догадкой.
   -- Кошку определенно убили заклинанием. Скорее всего, Трансмогрифианской пыткой. Я столько раз видел, как оно действует! Жаль, что я не был рядом: мне известно обратное заклинание. Я бы спас кошку...
   Филч сидел в кресле рядом со столом, беспомощно прижав руки к лицу и всхлипывая после каждого слова Локхарта; взглянуть на Миссис Норрис у него не хватало решимости. Мне было чуточку жаль Филча, хоть я и презирал его, но себя я жалел больше: если Дамблдор поверит Филчу, складывай чемодан -- и прощай школа.
   А Дамблдор все шептал, постукивая миссис Норрис волшебной палочкой, но тщетно, кошка не подавала признаков жизни, точно искусно сделанное чучело.
   -- В Уагадугу, -- продолжал на ходу Локхарт, -- было подряд несколько подобных случаев, они подробно изложены в моем жизнеописании. Помнится, я тогда раздал несколько амулетов, и бедствие прекратилось...
   Вернувшиеся портреты Локхарта на стенах согласно закивали головами, один из них забыл снять с волос сеточку.
   Наконец Дамблдор выпрямился и задумчиво произнес:
   -- Она жива, Аргус.
   Локхарт разочарованно смолк: кто теперь будет слушать, сколько убийств ему удалось предотвратить.
   -- Жива? -- еле слышно проговорил Филч и, раздвинув пальцы, глянул на Миссис Норрис. -- Но... но она ведь окоченела.
   -- Оцепенела, -- поправил Дамблдор.
   - Ясно как божий день! -- вставил Локхарт. 
   -- От чего, я пока не знаю...
   -- Вот кто знает! -- Филч отнял руки от заплаканного лица и уставился на меня.
   -- Ученику второго курса такое не под силу, -- возразил Дамблдор, -- мы имеем дело с искуснейшей черной магией...
   -- Это он, это он, -- брызжа слюной и краснея, завопил Филч. -- Вы ведь видели, что он написал на стене. Он нашел у меня в комнате... он знает, что я... я... он знает, что я сквиб, -- вконец смутившись, тихо произнес он.
   -- Я пальцем не трогал Миссис Норрис, -- твердо заявил я. Но мне было не по себе: все, даже Локхарты на стенах, с укоризной глядели на меня. -- А про сквибов я вообще никогда не слышал.
   -- Не ври! -- разозлился Филч. -- Ты видел у меня "Заочный курс колдовства для начинающих".
   -- Господин директор, позвольте мне сказать, -- послышался голос Снейпа из тени, и я поежился -- от Снейпа добра не жди.
   -- Поттер и его друзья, конечно же, могли случайно оказаться на месте преступления, -- начал он и улыбнулся, как будто сам не верил своим словам. -- Но вот что странно: для чего вообще они поднялись в этот коридор? И почему ушли с праздника привидений?
   -- Все привидения нас там видели... --оправдывались мы в один голос.
   -- Да, но почему все-таки вы ушли? -- допытывался Снейп, в его черных глазах плясали огоньки свечей. -- Зачем вам понадобилось идти наверх?
   Рон и Гермиона взглянули на меня.
   -- Мы... Мы... -- замялся я. Вряд ли они поверят в голос, который, кроме меня, никто не слышал. Сердце у меня бешено заколотилось. -- Мы очень устали и хотели спать.
   -- А как же ужин? -- Ехидная улыбка скривила худощавое лицо Снейпа. -- Кажется, на вечеринках у привидений ничего съедобного не бывает.
   -- Нам не хотелось есть, -- заявил Рон под жалобный аккомпанемент желудка. Снейп осклабился.
   -- По-моему, господин директор, Поттер явно что-то скрывает. Накажите его, и он скажет правду. Я бы исключил его из команды Гриффиндора.
   -- Полноте, Северус, -- вступилась профессор МакГонагалл, -- так сразу и исключить! Кошку ведь древком метлы по голове не били. И вообще нет доказательств, что ее лишил жизни Поттер.
   Дамблдор пристально глядел на меня. И мне казалось, что его блестящие голубые глаза видят насквозь.
   -- Он невиновен, Северус. Пока не доказано обратное, -- напомнил Дамблдор профессору Снейпу.
   Снейп задрожал от едва сдерживаемого негодования. Филч опять выпучил глаза.
   -- Моя кошка оцепенела, -- завопил он, -- он должен понести наказание!
   -- Вашу кошку мы расколдуем, Аргус, -- успокаивал директор Филча. -- У профессора Спраут есть мандрагоры. Когда они вырастут, приготовим снадобье и оживим Миссис Норрис.
   -- Это снадобье сделаю я, -- не унимался Локхарт. -- У меня огромный опыт! Я могу с закрытыми глазами приготовить живую воду из мандрагор...
   -- Позвольте, -- холодно возразил Снейп, -- но, по-моему, в школе я специалист по зельям. Воцарилось неловкое молчание.
   -- Вы свободны, -- отпустил Дамблдор нашу неразлучную троицу.
   Я, Рон и Гермиона чуть не бегом поспешили убраться из кабинета Локхарта и, поднявшись этажом выше, заперлись в классе. Я искоса глянул на приунывших друзей.
   -- Думаете, надо было рассказать про голос?
   -- Нет, конечно, -- ответил Рон. -- Если тебе мерещится какой-то голос -- это дурной знак, даже в волшебном мире.
   -- Но ты-то мне веришь?
   -- Конечно, только... сам понимаешь... странно все это...
   -- Знаю, что странно, -- ответил я. -- А тут еще эти слова на стене. "ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА ". Что они значат?
   -- По-моему, я уже от кого-то слышал про Тайную комнату в Хогвартсе... -- протянул Рон, -- не то от Билла, не то...
   -- А что такое сквиб? -- спросил Гарри. Рон так и прыснул.
   -- Конечно, смешного в этом мало, но Филч... Сквибы -- это те, кто родился в семье волшебников, но с самого рождения волшебной силы лишен. Это вроде маглов наоборот. Сквибы большая редкость. И раз Филч учится магии по книжке "Колдовство для начинающих", то, наверное, он и правда сквиб. Теперь все ясно, почему он так ненавидит учеников... Даже жалко его, правда. -- И он сочувственно улыбнулся.
   Где-то пробили часы.
   -- Полночь, -- заторопился я, -- скорее в спальню, а то еще явится Снейп и опять прицепится к чему-нибудь.
  
   * * *
  
   Несколько дней только и разговоров было что о Миссис Норрис, и все из-за Филча. Он вертелся вокруг того места, где заколдовали его кошку, словно поджидал виновного. Тщетно пытался стереть надпись на стене при помощи "Универсального волшебного пятновыводителя миссис Чистикс" -- я сам видел. Прятался в коридорах, кидался на школьников, ища случая учинить над ними расправу за "чересчур громкое дыхание" или "слишком счастливый вид".
   Джинни Уизли была сама не своя после несчастья с кошкой Филча.
   -- Но ведь ты совсем не знала Миссис Норрис, -- успокаивал ее Рон, -- без нее даже лучше. Ну не расстраивайся. -- От этих слов брата у Джинни задрожали губы. -- Она очень любит кошек, -- объяснял друзьям Рон. -- Такого здесь никогда не случалось. Этого психа поймают и вытурят отсюда, можешь не сомневаться. Только хорошо бы он сначала наложил Оцепенение на Филча.
   Джинни вдруг побледнела.
   -- Шутка! -- поспешил прибавить Рон.
   Гермиона тоже была выбита из колеи. Она всегда любила читать, а теперь и вовсе зарылась в книги. Как ни старались я и Рон выведать, что с ней творится, все впустую. Кое-что прояснилось в среду.
   После урока зельеварения Снейп оставил меня соскабливать со столов пробирочных червей. Закончив это неприятное дело, я наскоро пообедал и поспешил в библиотеку, где меня ждал Рон. По пути мне встретился Джастин Финч-Флетчли из Халпафа, с которым мы вместе работали на уроке травологии. Я хотел было поздороваться, но Джастин, заметив меня, круто развернулся и убежал.
   Рона я нашел в дальнем конце библиотеки, он измерял домашнее задание по истории волшебства: профессор Бинс задал сочинение длиной один метр на тему "Средневековая ассамблея европейских волшебников".
   -- Просто беда, -- сказал Рон, убрав рулетку. Свиток тут же свернулся. -- Не хватает целых двадцати сантиметров... А Гермиона настрочила, да еще мелким почерком, целых полтора метра.
   -- А сама-то она где? -- поинтересовался я, взял рулетку и развернул свое сочинение.
   -- Там. -- Рон махнул рукой на длинные ряды книжных полок. -- Какую-то книгу ищет. Наверное, решила поставить рекорд -- прочитать к Рождеству всю библиотеку.
   Я рассказал, как от меня шарахнулся Джастин Финч-Флетчли.
   -- Ну и что! -- ответил Рон, размашисто дописывая последние сантиметры. -- Джастин известный придурок Преклоняется перед Локхартом...
   Из-за стеллажей вынырнула явно расстроенная Гермиона.
   -- Вся "История Хогвартса" выдана, -- негодовала она и, подсев к нам, добавила: -- "Запишитесь и ждите две недели"! Угораздило же меня оставить ее дома! И все из-за Локхартовских книжек: просто не влезла в чемодан...
   -- Зачем тебе "История Хогвартса"? -- полюбопытствовал я.
   -- Затем же, зачем и всем. Прочитать легенду о Тайной комнате.
   -- Что это за Комната?
   -- В "Истории" эта легенда есть, -- Гермиона закусила губу, -- а в других книгах нет. Я ее совершенно не помню...
   -- Гермиона, а Гермиона, -- Рон в отчаянии глянул на часы, -- дай мне почитать твое сочинение.
   -- И не проси! -- рассердилась Гермиона. -- Что ты делал все десять дней?
   -- Мне осталось всего пять сантиметров. Что тебе, жалко, что ли?
   Зазвенел звонок, и друзья побежали на историю волшебства; Рон и Гермиона всю дорогу препирались.
   Тоскливее этого предмета не было. Лекции читал профессор Бинс, единственный во всей школе учитель-привидение. Скука смертная, одно развлечение -- мистер Бинс являлся на урок прямо из классной доски. Говорили, что этот древний сморчок и не заметил, как умер: пошел однажды на урок, а тело так и осталось сидеть у камина в учительской.
   Сегодня, как всегда, профессор Бинс открыл записи и давай скрипеть, как немазаная телега; класс скоро впал в дремоту, изредка кто-нибудь очнется, запишет имя или дату -- и снова спать. Скрипел он так с полчаса, и вдруг случилось нечто из ряда вон выходящее: Гермиона подняла руку.
   Профессор Бинс удивленно оторвал глаза от тетради, он как раз дошел до середины заунывной лекции о Международной конвенции волшебников 1289 года.
   -- Да, мисс... э-э...
   -- Грэйнджер, профессор. Я хотела спросить вас о Тайной комнате, -- отчетливо проговорила Гермиона.
   Дин Томас, тупо смотревший в окно, пришел в себя; Лаванда Браун, которая лежала на парте, скрестив руки и опустив на них голову, встрепенулась; Невилл и вовсе убрал руки с парты.
   Профессор Бинс замигал.
   -- Мой предмет -- история волшебства, -- с хрипотцой на одной ноте проскрипел он. -- Я, мисс Грэйнджер, имею дело с фактами, а не с мифами и легендами. -- Бинс сухо откашлялся, как будто разломал палочку мела, и продолжил: -- В сентябре этого года подкомитет чародеев Сардинии...
   И снова запнулся: Гермиона опять подняла руку.
   -- Да, мисс Грэйнджер?
   -- Но, сэр, каждая легенда основана на фактах, верно?
   Профессор Бинс был ошеломлен до такой степени, что мне показалось -- никто никогда ни о чем его не спрашивал ни при жизни, ни после смерти.
   -- Ну что ж, -- протянул Бинс, поглядев на Гермиону, как будто первый раз ее видел. -- Пожалуй, вы правы. Однако легенда, о которой вы спросили, сущая нелепица, выдумка, я бы даже сказал...
   Но деваться было некуда, весь класс навострил уши. Бинс рассеянно обвел учеников взглядом: на него вопрошающе уставились десятки глаз.
   -- Ну, хорошо. -- Бинс даже растерялся. -- Дайте-ка вспомнить... Тайная комната... гм, гм... Комната тайн... Все вы знаете, что школа "Хогвартс" основана более тысячи лет назад -- точная дата неизвестна -- четырьмя величайшими магами и волшебницами своего времени. Наши факультеты носят их имена. Годрик Гриффиндор, Пенелопа Халфпаф, Равена Равенкло и Салазар Слизерин. Они вместе выстроили этот замок, подальше от глаз дотошных маглов: в ту пору обычные люди страшились волшебства, поэтому колдунам и ведьмам приходилось прятаться. -- Он невидяще глянул на учеников и продолжал: -- Довольно долгое время они жили в дружбе и согласии, искали способных молодых людей и учили их, как тогда могли, в этой самой школе. Ну а потом между Слизерином и остальными пробежала черная кошка. Слизерин требовал очень строгого отбора. Он считал, что секреты волшебства должны храниться в семьях чистокровных волшебников. Маглам он не доверял. В конце концов Слизерин и Гриффиндор совсем рассорились, и Слизерин покинул школу. -- Профессор Бинс поджал губы, отчего его лицо стало похоже на мордочку старой сморщенной черепахи. -- Вот и все, о чем повествуют летописи. Но с течением времени легенда о Тайной комнате затмила факты. Стали говорить, что Слизерин сделал в замке потайную Комнату. Так зародился миф. Согласно ему, перед тем как покинуть школу, Слизерин наложил печать заклятия на Комнату. С тех пор в нее никто не может проникнуть, заклятие снимет только наследник Слизерина, освободит заключенный в Комнате Ужас и выгонит с его помощью из школы тех, кто недостоин изучать волшебные искусства.
   Бинс кончил, в классе воцарилась напряженная тишина. Ученики не сводили с Бинса глаз, ждали продолжения, а Бинсу эта чепуха порядком надоела.
   -- Все это, разумеется, миф. Комнату искали, и не раз; искали самые сведущие ведьмы и маги. Комнаты не существует. Это всего лишь страшная сказка для глупцов.
   Гермиона снова подняла руку.
   -- Сэр, а что это такое, "заключенный в Комнате Ужас"?
   -- Легенда гласит, что это чудовище, которое будет повиноваться лишь наследнику Слизерина, -- пояснил профессор Бинс сухим, шелестящим голосом.
   Ученики испуганно переглянулись.
   -- Не бойтесь, никакой Комнаты нет. -- Профессор Бинс зашуршал бумагами. -- Ни комнаты, ни чудовища.
   -- Но, сэр, -- сказал Симус Финниган, -- вы говорите, что Комнату сможет открыть только настоящий наследник Слизерина. Не значит ли это, что, пока он не явится, никто ее не найдет?
   -- Глупости, О'Флаэрти, -- рассердился профессор Бинс. -- Этой Комнаты нет. Уж если ни один директор школы ее не нашел...
   -- Простите, профессор, -- пропищала Парвати Патил, -- может, тут просто нужна черная магия, а у нас черных магов нет.
   -- Если волшебник не прибегает к черной магии, мисс Пеннифезер, это не значит, что он не владеет ею, -- повысил голос Бинс. -- Повторяю: если уж предшественники Дамблдора...
   -- Но, может, нужно быть в родстве со Слизерином, а ведь директор... -- начал было Дин Томас, но тут уж профессор Бинс вышел из себя.
   -- Все, хватит об этом! -- отрезал он. -- Это все миф, сказка, легенда. Зарубите себе на носу: Комнаты нет. Как нет ни малейшего доказательства, что Слизерин вообще устроил в замке потайной чулан. Я сожалею, что рассказал вам эту глупую историю. И давайте вернемся к истинной истории, к твердым, надежным, проверенным фактам.
   Не прошло и пяти минут, как класс снова сонно оцепенел.
  
   * * *
  
   -- Салазар Слизерин был явно чокнутый, -- заявил Рон после урока. мы пробирались сквозь толпу к своей башне, спешили оставить там портфели и идти на ужин. -- Так вот кто, оказывается, заварил эту кашу с чистотой крови. Ни за какие коврижки не пошел бы в его колледж Если бы Шляпа определила меня к нему, я бы не раздумывая уехал домой...
   Гермиона понимающе кивнула, а я промолчал: от слов Рона у меня все внутри похолодело.
   Я скрыл от друзей, что год назад Шляпа всерьез предлагала мне учиться в Слизерине.
   В толчее мы столкнулись с Колином Криви.
   -- Привет, Гарри.
   -- Привет, Колин, -- ответил я.
   -- Гарри, один мальчик из моего класса сказал, что ты...
   Но толпа подхватила его и понесла дальше, в Большой зал. Крошечный, легкий Колин все-таки успел издали крикнуть: "Пока, Гарри!" -- и пропал из виду.
   -- Что сказал мальчик из его класса? -- поинтересовалась Гермиона.
   -- Наверно, что я наследник Слизерина. -- И у меня вдруг заныло сердце: я вспомнил, как после обеда от него, как от огня, умчался Джастин Финч-Флетчли.
   -- Чего только не сочинят! -- поморщился Рон.
   На винтовой лестнице в башне народу поубавилось.
   -- Думаешь, Тайная комната и вправду существует? -- спросил Гермиону Рон.
   -- Кто знает? -- нахмурилась Гермиона. -- Дамблдор не смог оживить Миссис Норрис, и я думаю, заколдовал ее... м-м... не человек. За очередным витком лестницы начинался тот самый коридор, где нашли Миссис Норрис. Все было как прежде, только на факельной скобе не было кошки, а у стены, где красовались слова "ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА", стоял стул.
   -- Это Филч поставил. Он здесь дежурит, -- пояснил Рон.
   Сейчас коридор был пуст. Все трое переглянулись.
   -- Давайте поищем! Вдруг здесь остались какие-то следы, -- предложил я, бросил портфель и опустился на четвереньки. -- Вот обугленное пятно! И вот...
   -- Идите сюда, посмотрите, -- засмеялась Гермиона.
   Гарри поднялся и подошел к окну, ближнему к надписи на стене. Гермиона указывала на верхнее стекло: по нему к едва заметной трещине куда-то спешила вереница пауков. За ней, словно струйка дыма, колыхалась длинная серебристая паутинка. Пауки явно торопились выбраться наружу.
   -- Что это с ними? Никогда не видела ничего подобного, -- заметила Гермиона.
   -- Я тоже, -- прибавил я, -- а ты, Рон? А, Рон?
   я обернулся: стоя поодаль, Рон, казалось, вот-вот даст деру.
   -- Ты чего? -- спросил я.
   -- Я... пауков... боюсь, -- выдавил из себя Рон.
   -- Правда? -- удивилась Гермиона. -- Но ведь ты тысячу раз готовил из них зелья...
   -- Сушеные пауки еще ничего. А вот живые... -- Рон боялся даже повернуть голову в их сторону. Гермиона хихикнула.
   -- Ничего смешного, -- огрызнулся Рон. -- Когда мне было три года, я сломал древко у игрушечной метлы Фреда, а он рассердился и превратил моего плюшевого мишку в огромного косматого паука. Тебе бы так, поглядел бы я тогда... -- сказал Рон, и его передернуло от отвращения.
   Гермиона едва сдерживала смех. Я, чтобы отвлечь их обоих от пауков, спросил:
   -- Помните, тогда здесь на полу была вода? Откуда она взялась? Кто-то ее потом вытер.
   -- Помню. Вода была вот у этой двери. -- Рон подошел к двери, протянул руку и тут же отдернул.
   -- Ты чего? -- удивился я.
   -- Туда нельзя. Это туалет для девочек.
   -- Ну и что: он ведь не работает. -- Гермиона подошла к двери. -- Тут живет Плакса Миртл. Пойдемте посмотрим.
   И, не обращая внимания на табличку "Туалет не работает", Гермиона распахнула дверь.
   Какой это был унылый и обшарпанный туалет! Под длинным, в разводах и пятнах, зеркалом тянулся ряд треснутых каменных умывальников. В мокром полу отражались тускло горевшие огарки свечей; краска на дверях кабинок облупилась и кое-где висела хлопьями, у одной дверь болталась на единственной петле.
   Приложив палец к губам, Гермиона проследовала к последней кабинке.
   -- Здравствуй, Миртл, как дела?
   Я и Рон подошли поближе. Миртл парила над бачком, ковыряя прыщик на подбородке.
   -- Это туалет для девочек, -- сказала Миртл, подозрительно рассматривая Рона и меня. -- А они не девочки.
   -- Ну да, -- согласилась Гермиона. -- Я просто хотела им показать, как тут... мило.
   И она махнула рукой не то на тусклое зеркало, не то на мокрый пол.
   -- Спроси ее, может, она что-нибудь видела? -- шепотом попросил я.
   -- Что вы там шепчетесь? -- Миртл подозрительно посмотрела на меня.
   -- Мы не шепчемся, -- ответил я, -- я только хотел спросить...
   -- И почему это все шепчутся за моей спиной? -- захныкала Миртл. -- Если я умерла, то что, я и обидеться не могу?
   -- Никто не хотел тебя обидеть, Миртл, -- попыталась успокоить ее Гермиона, -- Гарри только...
   -- Ну конечно, никто не хотел обидеть! Я так настрадалась в жизни. И вот, пожалуйста -- все началось сначала.
   -- Мы хотели только спросить, не видела ли ты чего-нибудь необычного за последние дни? -- не стала тянуть с вопросом Гермиона. -- Во время праздника прямо напротив двери в твой туалет кто-то напал на кошку.
   -- Может, кто-то здесь был? -- прибавил я.
   -- Я никого не видела, -- сокрушенно ответила Миртл. -- Меня так обидели на празднике, что, вернувшись сюда, я хотела удавиться, а потом вспомнила, что я... что я ведь...
   -- Умерла, -- помог Рон.
   Миртл горестно всхлипнула, взлетела над бачком и нырнула прямо в унитаз, обрызгав нас с головы до ног. Из водосточной трубы донеслись ее приглушенные стоны.
   Рон и я разинули рты, а Гермиона разочарованно пожала плечами:
   -- Между прочим, для Миртл это может считаться весельем. Ладно, пойдемте отсюда.
   Не успел Рон закрыть за собой дверь туалета, откуда доносились булькающие всхлипывания, как кто-то наверху громко заорал: "Рон!", так что мы подпрыгнули: на площадке стоял Перси Уизли, староста факультета.
   -- Это туалет для девочек, -- процедил он сквозь зубы. -- Что вы там делали?
   -- Ничего особенного, -- пожал Рон плечами. -- Искали улики.
   Перси напустил на себя грозный вид, совсем как его мать миссис Уизли.
   -- Убирайтесь отсюда поживее... -- Он спустился к нам и, замахав руками, стал теснить нас к лестнице. -- На что это похоже!? Все ужинают, а они снова здесь!
   -- Ну и что? -- Рон остановился и выдержал взгляд Перси. -- Мы ведь кошку и пальцем не трогали!
   -- Я сказал Джинни то же самое. Но она все еще боится, что тебя выгонят из школы, у нее весь день глаза на мокром месте. Ты хоть бы о ней подумал!
   -- Что ты мне заладил про Джинни? Тебе ведь на нее плевать. -- У Рона вспыхнули уши. -- Ты просто боишься, что из-за этого тебя не сделают старостой школы.
   -- Минус пять очков Гриффиндору. -- Перси, зеленея от злости, пощупал значок старосты. -- Это вам хороший урок. И чтобы никаких больше расследований! Не то напишу маме.
   Перси повернулся и зашагал прочь, шея у него покраснела не хуже, чем уши у Рона.
   В Общей гостиной я, Рон и Гермиона сели подальше от Перси. Рон поставил в домашней работе несколько клякс на магических формулах, с мрачным видом взял волшебную палочку -- хотел их вывести и нечаянно поджег свиток с сочинением. Свиток вспыхнул, Рон тоже. Махнул рукой и захлопнул учебник заклинаний, Гермиона, к моему удивлению, последовала его примеру.
   -- Кто же все-таки напал на кошку? -- негромко спросила она, как будто продолжила прерванную беседу. -- Кому нужно, чтобы в школе не было сквибов и маглов?
   -- Правда, кто бы это мог так ненавидеть маглов? -- с деланным недоумением ответил вопросом на вопрос Рон.
   -- Ты о Малфое? -- Гермиона вопросительно взглянула на Рона.
   -- О ком же еще? Ты ведь слышала, как он сказал: "Вы следующие, грязнокровки", помнишь? Да ты взгляни на его крысиную рожу, спорю он...
   -- Это Малфой-то наследник Слизерина? Что-то не верится, -- перебила его Гермиона.
   -- А его семья? -- Теперь и я отложил книжки. -- Ведь они все учились в Слизерине, Малфой постоянно об этом говорит. Может, они все Слизерину родственники? Отец Малфоя уж точно злой колдун.
   -- У Малфоев много веков мог храниться ключ от Тайной комнаты, -- прибавил Рон, -- и переходить от отца к сыну.
   -- Да, вполне может быть, -- не очень уверенно проговорила Гермиона.
   -- Но если это даже и так, то этого не докажешь, -- нахмурился Гарри.
   -- Один способ есть, -- прошептала Гермиона и бросила опасливый взгляд в сторону Перси. -- Правда, он очень трудный и грозит большой неприятностью. Способ этот -- нарушение всех школьных правил.
   -- Недельки через три-четыре, когда созреешь, открой нам свой способ, -- съязвил Рон.
   -- Уже созрела, -- спокойно ответила Гермиона. -- Нужно проникнуть в Общую гостиную Слизерина и у самого Малфоя выведать тайну, но, конечно, так, чтобы он не понял, что это мы.
   -- А как это сделать? -- недоуменно спросил я под громкий смех Рона.
   -- Очень просто, мальчики. Нужно только сварить Оборотное зелье.
   -- Какое зелье? -- хором воскликнули Рон и я.
   -- О нем рассказывал на одном из уроков Снейп...
   -- Делать тебе нечего, кроме как Снейпа слушать, -- пробурчал Рон.
   -- Это такое снадобье, которое превращает одного человека в другого. -- Гермиона пропустила колкость мимо ушей. -- Можно превратиться в кого-нибудь из слизеринцев, и никто нас не узнает. Глядишь, Малфой что и выболтает: хвастать-то он любит.
   -- Что-то не по душе мне твоя затея, -- нахмурился Рон. -- А что, если мы так и останемся навсегда слизеринцами?
   -- Глупости, -- Гермиона нетерпеливо махнула рукой, -- действие зелья скоро проходит. Только вот как достать рецепт? Снейп говорил, что он есть в книге "Сильнодействующие зелья". А она наверняка хранится в Особой секции школьной библиотеки.
   В Особой секции книги выдавали только с письменного разрешения учителя.
   -- Ну и как мы получим разрешение? -- уныло спросил Рон. -- Кто поверит, что книга нам нужна просто так? Любой дурак поймет, что мы хотим что-нибудь такое сварить.
   -- Можно сказать, что нас очень интересует теория составления зелий...
   -- Ну да! Проведешь наших профессоров, как же! -- возразил Рон. -- Разве уж найдется совсем идиот.
  
   Глава 10 БЕШЕНЫЙ МЯЧ
  
   В начале года Локхарт устроил в классе схватку с корнуэльскими пикси, схватка кончилась не очень успешно. С тех пор он читал ученикам на уроках отрывки из собственных книг или разыгрывал взятые оттуда сцены, на его взгляд самые впечатляющие. Себя, волшебника, играл он сам, а на прочие роли обычно брал меня. И я перед всем классом изображал то трансильванского крестьянина, страдавшего от заклятия Болтливости, то простуженного снежного человека, то вампира, который после встречи с Локхартом терпеть не мог крови и питался исключительно листьями салата.
   На очередном уроке защиты от темных искусств я играл оборотня; в другой раз я наверняка отказался бы от этой роли, но сейчас было важно не испортить доброе расположение духа Локхарта.
   -- Чудесный вой, Гарри, очень натурально. Я бросился на него, повалил на землю и приложил к горлу волшебную палочку. Собрав последние силы, произнес сложнейшее заклинание Обращения, оборотень издал жалобный стон -- ну-ка, Гарри, изобрази! Пронзительнее! Ага, вот так Мех у него исчез, клыки уменьшились, и он превратился в простого смертного. Просто, но незабываемо, и для жителей той деревни я теперь герой. Избавил их от оборотня.
   Прозвенел звонок, и Локхарт встал из-за стола.
   -- Домашнее задание: сочинить стихи о моей победе над оборотнем из Вага-Вага. Автору лучших -- экземпляр моей книги "Я -- волшебник" с автографом.
   Ученики повалили в коридор, а я прошел в конец класса к Рону и Гермионе.
   -- Ну что? -- тихо спросил я.
   -- Подожди, пока все уйдут. -- Гермиона явно волновалась. -- Теперь идем...
   Она подошла к Локхарту, нервно сжимая в руке листок бумаги. Рон и я поспешили за ней.
   -- П... профессор Локхарт, я бы... э-э... хотела взять в библиотеке вот эту книгу. Хотела ее почитать, -- запинаясь, начала Гермиона и протянула ему дрожащей рукой бумагу с названием. -- Но, видите ли, она в Особой секции, и поэтому... э-э... нужно разрешение учителя. Я хотела разобраться в медленнодействующих ядах, о которых вы пишете в "Увеселении с упырями"...
   -- А, "Увеселение с упырями". -- Локхарт взял бумагу и широко улыбнулся. -- Пожалуй, это моя любимая книга. Вам она нравится?
   -- Очень нравится, -- живо отозвалась Гермиона. -- Как ловко вы тогда отцедили яд с помощью чайного ситечка!
   - что он сделал?! и вы по этим книгам учились?!
   - и не говори. сам в шоке от того что его вообще допустили преподавать.
   -- Что ж, помочь лучшей ученице мой долг, -- улыбнулся Локхарт и достал огромное павлинье перо. Рона передернуло, но Локхарт понял это по-своему: -- Красивое, правда? -- спросил он. -- Я держу его для автографов.
   Он вывел замысловатый росчерк и вернул бумагу Гермионе, та торопливо свернула ее и спрятала в портфель.
   -- Завтра первый матч в сезоне? -- обратился Локхарт ко мне. -- Гриффиндор против Слизерина? Говорят, ты подаешь большие надежды. А я ведь тоже играл когда-то ловцом. Меня даже приглашали в сборную страны, но я отказался и посвятил жизнь спасению мира от темных сил. Однако я и теперь неплохо играю и, если хочешь, научу тебя паре хитростей. Всегда рад передать опыт начинающим...
   Я хмыкнул в знак благодарности и поспешил за друзьями. В коридоре немного помедлили.
   -- Надо же, -- удивленно заметил я, разглядывая роспись Локхарта, -- даже не поглядел, что за книга.
   В библиотеку помчались, как на пожар.
   -- Безмозглый идиот, -- бросил на ходу Рон. -- Впрочем, какая разница, мы ведь получили у него что хотели.
   -- Никакой он не безмозглый идиот, -- вступилась Гермиона.
   -- Ну конечно, ты ведь его лучшая ученица...
   В библиотеке позволялось говорить только шепотом, и мы притихли.
   Мадам Пинс, нервная сухопарая женщина, похожая на голодного стервятника, потянулась к бумаге с подписью Локхарта, но Гермиона не выпускала ее из рук.
   -- "Сильнодействующие зелья"? -- подозрительно повторила мадам Пине и снова попыталась взять у Гермионы бумагу.
   -- А можно оставить себе разрешение? -- робко спросила Гермиона.
   -- Да ладно тебе. -- Рон вырвал у нее лист и протянул мадам Пине. -- Достанешь другой автограф. Локхарт распишется на чем угодно, только заикнись.
   Мадам Пинс посмотрела бумагу на свет, будто сомневалась в ее подлинности, ушла с ней и минут через пять вернулась, держа в руках большой ветхий том. Гермиона осторожно спрятала книгу в портфель, и мы медленно вышли из библиотеки с самым невинным видом.
   Заперлись в туалете Плаксы Миртл. Рон сперва не хотел, но Гермиона его урезонила: какому нормальному человеку придет в голову зайти туда? Стало быть, никто им не помешает. Правда, Миртл, как всегда, ревела в своей кабинке, но какое им до нее дело, да, впрочем, и ей до них.
   Гермиона осторожно раскрыла "Сильнодействующие зелья", и друзья склонились над заплесневелыми страницами. Книга не случайно хранилась в Особой секции: некоторые зелья оказывали поистине чудовищное действие, а уж об иллюстрациях, вроде вывернутого наизнанку человека и ведьмы с руками на макушке, и говорить нечего.
   -- Вот оно, -- обрадовалась Гермиона, найдя страницу под заголовком "Оборотное зелье". На странице было изображено и само превращение. Я от всей души понадеялся, что выражение муки на лицах людей -- вымысел художника.
   -- Какой сложный состав! -- заметила Гермиона, водя пальцем по строчкам. -- Златоглазки, пиявки, водоросли, спорыш -- это еще куда ни шло, они есть в шкафу ингредиентов для зелий. А вот растертый рог двурога! Где его взять? Или вот еще тертая шкура бумсланга? А как быть с частицами того, в кого хочешь превратиться?
   -- Что-что? -- поморщился Рон. -- Какие еще частицы? Стану я глотать ногти Крэбба!
   -- К счастью, частицы потребуются в самом конце. -- Гермиона как будто его не слышала.
   Рон надеялся на мое сочувствие, но меня тревожило другое.
   -- Послушай, Гермиона, сколько же всего придется украсть! Шкуры бумсланга в школьном шкафу нет, так что же, взламывать личные запасы Снейпа? Это уж как-то...
   Гермиона не выдержала и громко захлопнула книгу.
   -- Ну, как, хотите. Раз вы трусите, -- щеки у нее вспыхнули, глаза сверкнули, -- я тоже не буду нарушать правила. Только как иначе спасти бедных маглов? Зелье -- единственное спасение. Но я вижу, вам все равно, кто их враг. Я прямо сейчас иду и верну книгу в библиотеку...
   -- Вот это да! Сама Гермиона уговаривает нас нарушить школьные правила. Ладно, так и быть, я согласен на все... -- махнул рукой Рон. -- Только хорошо бы все-таки без ногтей!
   Гермиона успокоилась и снова раскрыла книгу.
   -- А долго готовить это зелье? -- спросил я.
   -- Водоросли собирают в полнолуние, златоглазки настаиваются три недели. Значит, примерно месяц -- если достанем все необходимое.
   -- Месяц? Да за месяц Малфой добрую половину маглорожденых изведет! -- вскричал Рон, но Гермиона презрительно сощурилась, и ему пришлось торопливо прибавить: -- Ладно, другого плана у нас нет, значит -- полный вперед!
   Гермиона вышла из туалета проверить, нет ли кого поблизости, и Рон шепнул на ухо мне:
   -- Лучше сшиби завтра Малфоя с метлы -- мороки меньше.
  
   * * *
  
   В субботу утром я проснулся рано и полчаса думал о предстоящем матче: у слизеринцев были самые быстрые метлы в мире. Вот капитан разозлится, если гриффиндорцы проиграют! Я встал с недобрым предчувствием, оделся и пошел завтракать. В Большом зале за длинным столом уже сидела вся команда, притихшая и как на иголках.
   День выдался пасмурный и тяжелый, вот-вот разразится гроза. К полудню вся школа потянулась на стадион. Рон с Гермионой подбежали к раздевалке пожелать мне удачи. Игроки переоделись в алые мантии Гриффиндора, и Вуд, по обыкновению, произнес речь для поддержания боевого духа команды.
   -- У слизеринцев лучшие метлы, -- говорил он, -- зато у нас лучшие игроки. Мы больше тренировались, летали в любую погоду.
   - С самого сентября мокрые до нитки, -- буркнул Джордж.
   - Пусть проклинают день, когда недоносок Малфой купил себе место в их команде. -- Войдя в раж, Вуд повернулся к Гарри: -- А ты, Гарри, покажи им: ловцу нужен не богатый папаша, а талант. Расшибись в лепешку, а поймай снитч первый, раньше Малфоя. Победа сегодня наша!
   -- Если что, Гарри, мы рядом, -- подмигнул Фред.
   Зрители встретили гриффиндорцев восторженными криками: за нас болели не только свои, но и Когтевран и Пуффендуй. Впрочем, и слизеринцы не сидели молча: встретили противника свистом и улюлюканьем. Судья мадам Трюк пригласила Флинта и Вуда обменяться рукопожатием, они обменялись -- чересчур крепко и метнув друг в друга грозные взгляды.
   -- По свистку! -- крикнула мадам Трюк. -- Три... два... один...
   Подгоняемые ревом толпы, четырнадцать игроков взмыли в свинцовое небо. Я мчался впереди всех, прищурившись и пытаясь разглядеть в небе снитч.
   -- Эй, со шрамом! -- крикнул Малфой и хвастливо пронесся под Гарри на новой метле.
   Я не ответил: на меня летел большой черный мяч, я еле-еле увернулся, даже волосы на голове взъерошились.
   -- Едва не попал, -- крикнул Джордж, пронесся мимо меня и сильным ударом биты послал бладжер в Эдриана Пьюси, но на полпути мяч повернул и снова устремился ко мне.
   Я резко сбросил скорость, а Джордж с силой отправил бладжер в Малфоя, но мяч развернулся, как бумеранг, и ударил меня по голове, к счастью не сильно.
   Прибавив скорости, я помчался на другой конец поля, мяч со свистом за мной. Что происходит? По правилам, бладжеры не гоняются за кем-то одним, а выбивают как можно больше игроков.
   На том конце поля мяч принял Фред Уизли. Я пригнулся, Фред изо всей силы ударил по мячу, и я опять от него ушел.
   -- Ура! -- издал победный крик Фред. Не тут-то было: неугомонный бладжер опять ринулся на меня, и мне снова пришлось удирать.
   Пошел дождь. Капли шлепались на лицо и застилали стекла очков. Кто вел в игре, мне было неясно, пока школьный комментатор Ли Джордан не крикнул:
   -- Шестьдесят -- ноль, ведет Слизерин.
   Ничего удивительного, метлы-то у них быстрее, да еще этот мяч гоняется за мной как безумный. Правда, меня опекают близнецы, но от этого тоже мало толку: мечутся вокруг, машут битами, так что и снитча не увидишь.
   -- Кто-то... заколдовал... этот... мяч... -- тяжело дыша, крикнул Фред, очередной раз отправляя бладжер подальше от меня.
   -- Берем тайм-аут, -- предложил Джордж, пытаясь одновременно подать сигнал Вуду и отбить мяч, летевший мне прямо в лицо.
   Вуд согласно кивнул, раздался свисток судьи, и я с близнецами, уворачиваясь от спятившего бладжера, устремились к земле под оглушительный свист болельщиков Слизерина. Вуд собрал вокруг себя всю команду.
   -- Что происходит? Так и проиграть недолго! Фред, Джордж, почему не помогли Анджелине? У нее была такая возможность набрать очки! Где вы были?
   -- Мы были метров на пятнадцать выше ее, Оливер! -- вскипел Джордж. -- Спасали Гарри от бладжера, который хочет его прикончить. Этот мяч заколдован. Не отстает от Гарри, другие игроки для него не существуют. Наверняка работа слизеринцев!
   -- Чушь! -- не поверил Вуд. -- На тренировке все было в порядке, потом все мячи заперли...
   По полю к команде спешила мадам Трюк. У нее за спиной игроки Слизерина кривлялись, хохотали, показывали на Гарри пальцами.
   -- Закругляемся! -- нервничая, воскликнул я. -- Если вы двое будете мельтешить перед носом, мне никогда не поймать снитч, разве что он мне сам в рукав залетит. Защищайте других, а с этим чокнутым мячом я сам как-нибудь разберусь.
   -- Глупо, -- возразил Фред, -- он тебе голову снесет.
   Вуд поглядел на меня, на братьев Уизли.
   -- Оливер, что ты его слушаешь? -- рассердилась Алисия Спиннет. -- Разве можно оставить его один на один с таким мячом?! Надо обязательно провести расследование...
   -- И потеряем очко. Не хватало из-за какого-то мяча проиграть матч. Оливер, скажи им: пусть от меня отстанут.
   -- Это ты виноват, -- упрекнул на Вуда Джордж. -- "Расшибись в лепешку, а поймай снитч". Умнее ничего не придумал!
   Подошла мадам Трюк.
   -- Готовы?
   Вуд глянул на меня.
   -- Фред, Джордж, оставьте Гарри в покое, пусть сам разбирается с бладжером.
   Дождь усилился. По свистку судьи я взмыл в небо и тут же услышал, как бладжер со свистом рассекает воздух у меня за спиной. Я поднимался все выше и выше, камнем кидался вниз, петлял, входил в штопор, взлетал зигзагом, описывал обороты. Даже голова закружилась, но мне все равно приходилось смотреть в оба! Капли дождя застилали очки, заливались в нос, когда я делал на метле очередное сальто. Зрители на трибунах смеялись, хлопали -- высший пилотаж! В этом было для меня единственное спасение, мяч явно уступал в маневренности. Я носился над полем, как на "Американских горках", и следил краешком глаза за Эдрианом Пьюси. Тот хотел обойти Вуда и достать одно из колец Гриффиндора.
   Теперь просвистело над ухом, но мяч снова промазал. Я помчался назад, мяч не отставал, я завертелся волчком.
   -- Что, Поттер, в балет записался? -- крикнул Малфой.
   Я понесся прочь, на лету обернулся, с омерзением глянул на Малфоя и в нескольких сантиметрах над его левым ухом увидел золотой снитч. Малфой помирал со смеху и снитча не видел.
   Я застыл на месте: вдруг тот поднимет голову и первый схватит вожделенный приз!
   Вдруг -- ХРЯСЬ!
   Мяч настиг-таки его и сломал правую руку. Рука бессильно повисла. От жгучей боли у меня потемнело в глазах. Я едва не соскользнул с мокрой метлы. Злокозненный мяч развернулся и нацелился мне в голову. Я увильнул, в мозгу тупо стучало: "Снитч, снитч..."
   Сквозь муть дождя и боли я стрелой понесся к Малфою. Ухмылка у того на лице сменилась испугом: ему показалось, что я пошел на таран.
   -- Ты что! -- заорал Малфой и отлетел в сторону.
   Я выпустил метлу и, потянувшись здоровой рукой, схватил мокрый, холодный снитч. Сжимая метлу только коленями, начал стремительно падать, стараясь не потерять сознание. Зрители испуганно ахнули.
   Я шмякнулся в грязь, сломанная рука неестественно изогнулась, метла откатилась в сторону. На трибунах свистели, орали, от острой боли мне казалось, что болельщики где-то далеко-далеко. И тут до меня дошло: в руке у меня снитч.
   -- Выиграли, -- простонал я и потерял сознание.
   Очнулся я тут же, на поле. Дождь лил в лицо, кто-то склонился надо мной, одарив ослепительной улыбкой.
   -- Это вы? Уйдите, пожалуйста, -- прошептал я.
   -- Что это он? -- удивился Локхарт и глянул на собравшихся вокруг гриффиндорцев. -- Не волнуйтесь. Я сейчас его вылечу.
   -- Не надо! -- возразил я. -- Пусть уж лучше так...
   Я попытался сесть, но помешала невыносимая боль. Неожиданно щелкнула фотокамера.
   -- Зачем снимать меня в таком виде, Колин? -- запротестовал я.
   -- Лежи, лежи, -- заботливо посоветовал Локхарт, -- сейчас я произнесу заклинание. Не бойся, мне не впервой.
   -- Я лучше пойду в больницу, -- сквозь стиснутые зубы прошептал я.
   -- Правда, профессор, -- заметил Вуд и гордо улыбнулся: его ловец ранен, но победа за ними. -- Здорово ты его поймал, Гарри. Красиво.
   Сквозь частокол ног я видел, как Фред и Джордж Уизли борются с полоумным бладжером, запихивают его в коробку, а тот бешено сопротивляется.
   -- Отойдите подальше, -- попросил Локхарт, закатывая зеленые рукава.
   -- Может, не надо... -- выдохнул я.
   Но разве Локхарта остановишь! Он повращал волшебной палочкой и направил ее прямо на сломанную руку.
   Странное ощущение прокатилось от плеча до кончиков пальцев, как будто из руки выпустили воздух. Я, зажмурившись, отвернулся, кто-то в толпе вскрикнул, а Колин Криви защелкал фотоаппаратом со скоростью пулеметной очереди. Рука больше не болела, Я ее вообще не чувствовал.
   -- M-м. Ну, ничего, -- Локхарт не терял присутствия духа, -- такое бывает. Но перелома-то больше нет! А это главное. Сможешь доковылять до больничного крыла? Мистер Уизли, мисс Грэйнджер, проводите его, пожалуйста, а там мадам Помфри... э-э... приведет его в надлежащий порядок.
   Поднявшись на ноги, Я ощутил себя однобоким. Я вдохнул поглубже, поглядел на руку и чуть снова не лишился чувств.
   Из рукава выглядывало что-то вроде надутой резиновой перчатки цвета кожи. Я хотел было пошевелить пальцами, но куда там!
   Локхарт не вылечил перелом, он просто-напросто удалил из руки все кости.
   я поплелся в мед пункт. да, блин. у меня хоть один матч может пройти нормально?
   Мадам Помфри, осмотрев меня, пришла в ярость.
   -- Надо было сразу же идти ко мне. -- Она пощупала мягкую, без костей, руку. -- Срастить кости ничего не стоит, а вот вырастить новые...
   -- Но ведь вам это под силу? -- с надеждой спросил я.
   -- Разумеется. Только предупреждаю: будет больно. -- Мадам Помфри с озабоченным видом бросила мне пижаму. -- Ночевать, молодой человек, придется здесь...
   Гермиона ждала за ширмой, а Рон помогал мне надеть пижаму: рука без костей лезть в рукав никак не хотела.
   -- Ты и теперь станешь защищать Локхарта? -- упрекнул Рон Гермиону, протащив наконец ватные пальцы Гарри сквозь манжету. -- Гарри ведь не просил убрать из руки кости.
   -- Кто не ошибается? -- возразила Гермиона. -- Зато рука перестала болеть. Правда, Гарри?
   -- Правда. Только теперь это вообще не рука. Я прыгнул на постель, и бедная рука беспомощно заколыхалась.
   Гермиона и мадам Помфри вышли из-за ширмы. Доктор держала в руках бутыль с наклейкой "Костерост".
   -- У тебя длинная ночь впереди, -- сказала она, наполнила стакан и подала мне. Из стакана валил пар. -- Растить кости -- занятие не из приятных.
   Пить "Костерост", как оказалось, тоже: он обжигал рот и горло. Хлебнув первый глоток, я закашлялся. Мадам Помфри удалилась, недовольно ворча про опасный спорт и учителей-неумех. Рон и Гермиона остались со мной, подавали мне воду, чтобы запить снадобье -- уж больно оно было гадкое.
   -- Все-таки мы выиграли. -- Рон расплылся в улыбке. -- Классно ты схватил этот снитч! Видел бы ты Малфоя... он был готов тебя растерзать.
   -- Знать бы, как он заколдовал этот мяч, -- сдвинула брови Гермиона.
   -- Вот сварим Оборотное зелье и заодно спросим. -- я опустил голову на подушку. -- Лишь бы оно было не такое противное, как эта гадость...
   -- Ишь чего захотел! Это с ногтями-то слизеринцев! -- поморщился Рон.
   Дверь палаты распахнулась, и ввалилась вся команда Гриффиндора, грязная и промокшая до нитки.
   -- Ну, Гарри! Ну, пилотаж! -- восхищался Джордж. -- Ты бы слышал, как сейчас Флинт орал на Малфоя: снитч был у самого уха, а он его проморгал. Бедолага совсем скис.
   Друзья принесли сладости, пирожные и тыквенный сок, собрались вокруг меня и только начали угощаться, как в палату вошла грозная мадам Помфри.
   -- Это что такое? -- рассердилась она. -- Больному нужен отдых. Ему тридцать три кости растить! Вон! Вон! Все вон!
   И я остался один на один с пронзительной болью.
  
   * * *
  
   Спустя часа два я проснулся в кромешной тьме: руку словно начинили острыми черепками. Но разбудила меня не только боль: кто-то в темноте губкой вытирал мне лоб. Я задрожал от испуга.
   -- Кто это? -- крикнул он. -- Добби, вы?!
   Домовик глазами величиной с теннисный мяч жалобно глядел на меня, и по его длинному, острому носу бежала слеза.
   -- Гарри Поттер снова в школе, -- прошептал он, -- Добби предупреждал Гарри Поттера. Предупреждал! Ах, сэр, почему вы не послушали Добби? Почему Гарри Поттер не поехал домой, когда опоздал на поезд?
   Я сел и оттолкнул руку эльфа.
   -- Как вы здесь очутились? -- спросил я. -- И откуда вы знаете про поезд?
   У Добби задрожали губы. Меня вдруг осенило:
   -- Так это вы?! Вы не пропустили нас сквозь барьер!
   -- Да, я, -- гордо ответил Добби и так закивал головой, что его уши заколыхались. -- Добби тайком приглядывал за Гарри Поттером и заклял проход к поезду, за это Добби пришлось отутюжить себе пальцы. -- Он показал забинтованные руки. -- Добби не жаль рук, сэр, Добби думал, это спасет Гарри Поттера от опасности. Добби не знал, что Гарри Поттер полетит в школу в автомобиле.
   Эльф раскачивался взад и вперед, встряхивая смешной головой.
   -- Добби был ошарашен, когда узнал, что Гарри Поттер вернулся в школу, -- он даже сжег обед хозяина. Добби так выпороли, сэр, так выпороли...
   Я тяжело опустился на подушку.
   -- Из-за вас меня и Рона чуть не выдворили из школы, -- сердито сказал он. -- Уходите отсюда, у меня скоро вырастут кости, и, чего доброго, я вас убью.
   Добби печально улыбнулся.
   -- Добби уже много раз грозились убить, сэр. Хозяева обещают убить Добби пять раз на день.
   И эльф высморкался в угол своей грязной наволочки; вид у него был такой несчастный, что я невольно перестал гневаться.
   -- Добби, почему вы носите эту наволочку? -- поинтересовался он.
   -- Наволочку, сэр? -- Добби погладил свое одеяние. -- Это знак рабства, сэр. Добби станет свободным, если хозяева подарят ему одежду. Но они очень осторожны, не дают Добби даже носка, боятся, что Добби уйдет от них навсегда.
   Добби утер слезы и вдруг сказал:
   -- Гарри Поттер должен вернуться домой! Добби думал, что мяч...
   -- Мяч? -- снова вышел из себя я. -- Так это я вам обязан, что мяч чуть меня не убил?
   -- Что вы, что вы! -- испугался эльф. -- Мяч не убил бы вас. Добби хочет спасти Гарри Поттера. Лучше уж жить дома калекой, чем оставаться тут, сэр. Гарри Поттер должен вернуться домой.
   -- Ни за что! -- вознегодовал я. -- Но все-таки объясните, ради чего все это. Зачем вам надо меня калечить?
   -- Ах, если бы Гарри Поттер только знал! -- вздохнул Добби, и слезы ручьем полились на обтрепанную наволочку. -- Если бы он знал, как много он значит для нас, несчастных рабов, отребья волшебного мира. Добби помнит времена величия Того-Кого-Нельзя-Называть. С нами, домашними эльфами, обходились как с крысами и тараканами, сэр. С Добби, правда, и сейчас так обходятся, -- признался эльф и вытер слезы наволочкой, -- но все-таки с тех пор, как вы победили Кого-Нельзя-Называть, жить стало гораздо легче. Темный Лорд потерял свою силу, Гарри Поттер остался жив. Для нас это как рассвет, сэр, Гарри Поттер сияет лучом надежды... Мы уж и не чаяли конца черных дней... А теперь в Хогвартсе опять назревают страшные события, может быть, они уже начались, и Добби не позволит Гарри Поттеру остаться здесь. Тайная комната снова открыта, кошмар может повториться...
   Добби понял, что проговорился, и остолбенел от ужаса. Схватил с тумбочки кувшин с водой, разбил о голову, так что искры из глаз посыпались, и скатился на пол. Потом снова взобрался на кровать, бормоча:
   -- Добби плохой, очень плохой...
   -- Так, значит, Тайная комната и правда существует? -- изумился Гарри. -- Вы сказали, что она когда-то уже открывалась?
   Эльф потянулся за осколком кувшина, но Гарри, схватив его тоненькую ручку, на этот раз предотвратил экзекуцию.
   -- Я ведь не маглорожденый, Добби, опасность мне не грозит.
   -- Ах, сэр, не спрашивайте, не спрашивайте бедного Добби, -- заикаясь, проговорил эльф. -- Черные дела замышляются в этой школе, и Гарри Поттер должен уехать. Поезжайте, сэр, поезжайте домой. И торопитесь, сэр, здесь слишком опасно...
   -- Добби, кто все-таки открыл Комнату? -- Гарри держал руку эльфа, чтобы тот снова не начал себя казнить. -- Скажите мне, кто?
   -- Добби не может, сэр. Добби не может, не должен! -- завопил эльф. -- Поезжайте домой, поезжайте, сэр.
   -- Никуда я не поеду, -- сердито отрезал я. -- Среди моих лучших друзей есть маглорожденая, и если Тайная комната правда открыта, то ей первой придется несладко...
   -- Гарри Поттер готов отдать жизнь за друзей! -- воскликнул домовик, сознавая собственное ничтожество. -- Как он отважен! Как храбр! Но он обязан спасти себя. Гарри Поттер не может...
   Добби вдруг замер и навострил уши, став похожим на летучую мышь. В коридоре послышались шаги.
   -- Добби должен уйти, -- в ужасе прошептал эльф и с треском исчез, оставив в моем кулаке пустоту.
   Я откинулся на подушку, с тревогой всматриваясь в дверь: шаги приближались.
   В палату, пятясь, вошел Дамблдор в длинном шерстяном халате и ночном колпаке, за ним -- профессор Макгонагалл. Они внесли что-то вроде статуи и положили на свободную постель.
   -- Сходите за мадам Помфри, -- шепотом попросил Дамблдор.
   Профессор Макгонагалл прошла мимо меня и вышла из комнаты. Я лежал смирно, притворяясь, что спит. Послышались взволнованные голоса, и в палату вместе с профессором Макгонагалл вошла мадам Помфри, торопливо натягивая кофту поверх ночной сорочки. Увидев статую, мадам Помфри ахнула.
   -- Что случилось? -- спросила она шепотом у Дамблдора и склонилась над неподвижной фигурой.
   -- Новое нападение, -- объяснил директор. -- Мы с Минервой нашли его на лестнице.
   -- Рядом валялась гроздь винограда, -- добавила профессор МакГонагалл, -- должно быть, он шел навестить Поттера.
   У меня по спине побежали мурашки, я тихонько приподнялся и глянул на лицо статуи, освещенное светом луны.
   Это был Колин Криви. Глаза у Колина были круглые от ужаса, в руках фотоаппарат.
   -- Заклятие Оцепенения? -- спросила мадам Помфри.
   -- Да, -- ответила профессор МакГонагалл. -- Подумать только... Не пойди Альбус вниз за горячим шоколадом, кто знает, что бы тогда...
   Все трое глядели на Колина. Дамблдор нагнулся, покрепче ухватил фотоаппарат и, поднатужившись, вырвал его из рук Колина.
   -- Может, он успел снять нападавшего? -- предположила профессор МакГонагалл.
   Дамблдор открыл крышку фотоаппарата: из камеры повалил дым, я даже за три кровати почуял запах горелого пластика. Мадам Помфри отступила на шаг и растерянно прошептала:
   -- Надо же, расплавилась...
   -- Что же это значит, Альбус? -- спросила профессор МакГонагалл.
   -- То, что Тайная комната действительно открыта, -- ответил тот.
   Мадам Помфри в страхе прижала ладонь ко рту. Профессор МакГонагалл вопросительно глянула на Дамблдора.
   -- Альбус, но кто же?..
   -- Вопрос не в том, кто, -- не отрывая глаз от Колина, отвечал Дамблдор, -- а в том, как...
   Света не зажигали, но Гарри разглядел лицо профессора МакГонагалл: оно выражало крайнее недоумение.
  
   Глава 11 ДУЭЛЬНЫЙ КЛУБ
  
   Проснувшись в воскресенье утром, я обнаружил, что кости у меня выросли, но двигалась рука все еще плохо. За окном светило зимнее солнце. Сев на постели, я увидел, что кровать, где лежал Колин, отгорожена ширмой. Мадам Помфри, заметив, что я проснулся, принесла завтрак, и, пока я левой рукой неуклюже ел овсяную кашу, она сгибала и разгибала другую руку и каждый палец в отдельности.
   -- Ты здоров, -- объявила мадам Помфри. -- Позавтракаешь и можешь идти.
   я поскорее оделся и побежал в башню Гриффиндора рассказать друзьям о Добби и Колине. Но Рона с Гермионой в Общей гостиной не было. Куда же они запропастились? Им что, неинтересно, как у меня рука?
   В коридоре я налетел на Перси Уизли, выходившего из библиотеки.
   -- Привет, Гарри, -- тепло улыбнулся староста. -- Отлично ты вчера сыграл, просто отлично! Заработал пятьдесят очков! Теперь Гриффиндор ведет в соревновании между факультетами.
   Я кивнул.
   -- Ты Рона с Гермионой не видел? -- спросил я.
   -- Нет, -- посерьезнел Перси. -- Надеюсь, Рона не занесло опять в туалет девочек.
   Я натянуто улыбнулся, подождал, пока Перси скроется за углом, и помчался прямо туда. Оглянувшись, нет ли кого поблизости, шмыгнул в убежище Плаксы Миртл и услышал голоса друзей.
   -- Это я, -- сказал я, плотно затворив за собой дверь.
   В одной из кабинок что-то упало, раздался всплеск, Гермиона ахнула и выглянула в щелочку.
   -- Ну и напугал ты нас! Заходи скорее. Как твоя рука?
   -- Как новая, -- ответил я и втиснулся в кабинку.
   На унитазе стоял старый, помятый котел, под ним что-то потрескивало. Огонь, догадался я. Маленькие, не боящиеся воды костерки -- конек Гермионы. Я с трудом закрыл дверь. Тесновато, конечно, зато безопасно.
   -- Мы хотели пойти к тебе сразу же после завтрака. Но потом решили немедленно заняться Оборотным зельем, -- объяснил Рон.
   Я начал было рассказывать про Колина, но Гермиона его перебила.
   -- Мы все знаем. Слышали, как МакГонагалл говорила утром с профессором Флитвиком. Потому и решили поскорее заняться зельем.
   -- Надо срочно выведать, не Малфой ли за этим стоит, -- нахмурился Рон. -- Малфой после матча в ярости. Вот и отыгрался на Колине.
   -- Но это еще не все, -- продолжил свой рассказ я, глядя, как Гермиона кидает спорыш пучок за пучком в дымящийся котел. -- Ночью ко мне приходил Добби.
   Сидевшие на корточках Рон с Гермионой удивленно подняли головы. И я подробно рассказал все, что мне Добби поведал, прибавив еще и то, о чем, по моему мнению, Добби умолчал. Друзья от изумления раскрыли рты.
   -- А раньше когда-нибудь Тайную комнату открывали? -- спросила Гермиона.
   -- Все сходится! -- ликовал Рон. -- В тот раз Комнату открыл Люциус Малфой. Он ведь тоже учился в Хогвартсе. Знать бы только, что там за чудище. Неужели все это время никто его не видел? Ведь оно явно рыщет по всему замку.
   -- Может, это чудище-невидимка, -- предположила Гермиона и палкой затолкала пиявок поглубже в кипящее варево. -- А может, это оборотень? Возьмет и превратится, например, в рыцарские доспехи. Я читала про упырей-хамелеонов.
   -- Поменьше бы ты читала, -- заметил Рон, подсыпая сушеных златоглазок. Скомкал из-под них пакет и глянул на меня. -- Так, значит, это Добби не пустил нас на поезд и сломал тебе руку, -- покачал он головой. -- Если он будет и дальше так тебя спасать, то, глядишь, чего доброго, и прикончит.
  
   * * *
  
   К понедельнику известие, что на Колина кто-то напал и он окаменелый лежит в больнице, облетело всю школу. Пошли самые невероятные толки, один страшнее другого. Первокурсники боялись ходить в одиночку, не ровен час кто-нибудь нападет.
   На Джинни лица не было, она ведь сидела с Колином за одной партой. Фред и Джордж развлекали ее на собственный лад. То обрастут мехом, то покроются нарывами и выскочат из-за статуй. Довели до того, что ей стали сниться кошмары. Узнав про их проделки, Перси обещал написать домой. И братья стали придумывать для сестры развлечения попроще.
   В тайне от учителей началась повальная торговля талисманами, амулетами и прочими оберегалками. Невилл Лонгботом запасся огромной луковицей, хорошо заточенным красным кристаллом и гнилым хвостом головастика, хотя гриффиндорцы убеждали его, что ему ничто не грозит -- ведь он чистокровный волшебник.
   -- Да, но первый был Филч, -- дрожал от страха Невилл. -- А ведь все знают, что я тоже почти сквиб.
  
   * * *
  
   На второй неделе декабря профессор МакГонагалл составила список желающих остаться в школе на Рождество. Среди них были я, Рон и Гермиона. Малфой, мы слышали, тоже решил остаться. Очень подозрительно, зато легче будет применить Оборотное зелье и выудить из него тайну.
   Зелье было уже наполовину готово: не хватало только рога двурога и шкуры бумсланга. Они хранились в кабинете Снейпа. А по моему мнению, лучше встретить лицом к лицу чудище из Тайной комнаты, чем попасться в лапы профессора зельеварения.
   -- Надо придумать отвлекающий маневр, -- в четверг утром заявила Гермиона. -- Его урок после обеда. Вот тогда и можно залезть к нему в кабинет.
   У меня с Роном эти слова восторга не вызвали.
   -- Красть буду я, -- спокойно предложила Гермиона. -- Если вы попадетесь, вас исключат из школы. А за мной пока никаких провинностей нет. Ваша задача -- устроить минут на пять небольшой переполох.
   Я нервно хихикнул. Устроить переполох на уроке Снейпа! Да Это хуже, чем тыкать палкой в глаз дремлющего дракона.
   Уроки зельеварения проходили в одном из больших подземных залов. Сегодняшний ничем не отличался от предыдущих. Снейп дал задание приготовить Раздувающий раствор. На столах поблескивают латунные весы и банки со всякой гадостью, между столами парят котлы-самоварки. Снейп рыщет по классу, отпуская колкие замечания в адрес гриффиндорцев, слизеринцы одобрительно хихикают. Любимчик Снейпа Драко Малфой исподтишка швыряется в меня и Рона сушеными рыбьими глазами, а мы знаем: если мы ответят тем же, наказание нам обеспечено.
   У меня раствор вышел какой-то жидкий.
   Снейп ехидно посмеялся над моей "водичкой", но я и бровью не повел -- ждал условного знака от Гермионы. Снейп перешел к очередной жертве, Невиллу Лонгботому, и тут Гермиона едва заметно кивнула.
   Я мгновенно спрятался за свой котел, достал из кармана хлопушку и поджег ее волшебной палочкой. Хлопушка зашипела, заискрилась. Я прицелился и отправил ее точно в котел Гойла.
   Раздался взрыв. Варево Гойла окропило весь класс. Ученики закричали. Малфою залило лицо, и нос его стал надуваться как воздушный шар. Гойл тыкался во все стороны, закрыл ладонями глаза, выросшие размером с тарелку. Снейп старался утихомирить класс, понять, что произошло. Гермиона тем временем юркнула за дверь.
   -- Тише! Тише! -- кричал Снейп. -- Пострадавшие, подойдите ко мне, я приложу примочку. Когда узнаю, кто это сделал...
   Я чуть не расхохотался при виде Малфоя, который спешил к столу Снейпа, согнувшись под тяжестью носа величиной с дыню. За Малфоем выстроилось еще полкласса: у кого рука выросла с хорошую дубину, у кого губы раздуло, так что слова не выговоришь. Пока суд да дело, Гермиона тихонько прокралась обратно в класс, за пазухой у нее что-то явно топорщилось.
   Настой против опухлости подействовал: щеки, носы, руки вернулись к своему естественному состоянию. Снейп подошел к котлу Гойла и извлек оттуда кусок обгоревшей хлопушки. Класс испуганно притих.
   -- Тот, кто это сделал, -- прошипел Снейп, -- может распрощаться со школой.
   Я постарался изобразить на лице искреннее недоумение: Снейп буравил меня подозрительным взглядом. Но тут, на счастье, прозвенел звонок и урок окончился.
   -- Он догадался, -- сказал я друзьям, когда мы шли в убежище Плаксы Миртл. -- Даю голову на отсечение, догадался.
   Войдя в кабинку, Гермиона бросила в котелок порошки, добытые с риском для жизни, и стала сильно размешивать кипящее варево.
   -- Ну вот и все, осталось подождать две недели, -- улыбнулась она.
   -- Снейпу не доказать, что это ты сделал, -- уверил Рон меня. -- Пусть злится сколько хочет.
   -- Мне все равно, от него так и так добра не жди, -- сказал я, глядя, как в котле булькает Оборотное зелье.
   Войдя через неделю в Большой зал, мы увидели у доски объявлений кучку учеников, читающих очередной пергамент. Симус Финниган и Дин Томас замахали руками, подзывая нас к доске.
   -- Открывается Дуэльный клуб! Гениально! -- восклицал Симус. -- Сегодня первое собрание. Как раз кстати!
   -- Хочешь вызвать на дуэль чудовище? -- пошутил Рон. Впрочем, новый клуб его тоже заинтересовал.
   -- Идея неплохая, -- сказал он мне и Гермионе по пути в столовую.
   Мы с ним согласились. В восемь часов в троем вошли в Большой зал. Обеденные столы были убраны, под бархатно-черным потолком горели свечи, вдоль одной стены возведены золотые подмостки. Собралась чуть ли не вся школа -- в руках волшебные палочки, лица взволнованны.
   -- Интересно, кто будет тренером? -- сказала Гермиона, продираясь сквозь галдящую толпу поближе к подмосткам. -- Может, Флитвик? Говорят, в молодости он был чемпионом по дуэлям на волшебных палочках.
   -- Да, было бы... -- начал я и осекся, огорченно махнув рукой: на подмостки вышел Гилдерой Локхарт в великолепной лиловой мантии, сопровождаемый Снейпом в черном будничном одеянии.
   Локхарт взмахнул рукой, требуя тишины.
   -- Подойдите поближе! Еще! Меня всем видно? Всем слышно? Прекрасно! Профессор Дамблдор одобрил мое предложение создать в школе Дуэльный клуб. Посещая клуб, вы научитесь защищать себя, если вдруг потребуют обстоятельства. А мой жизненный опыт подсказывает -- такие обстоятельства не редкость. Читайте об этом в моих книгах. Ассистировать мне будет профессор Снейп, -- белозубо улыбнувшись, вещал Локхарт. -- Он немного разбирается в дуэлях, как он сам говорит, и любезно согласился помочь мне. Сейчас мы вам продемонстрируем, как дуэлянты дерутся на волшебных палочках. О, не беспокойтесь, мои юные друзья, я верну вам профессора зельеварения в целости и сохранности.
   -- Вот было бы здорово, если бы они прикончили друг дружку! -- шепнул Рон мне.
   Снейп глянул на Локхарта, криво усмехнувшись. А Локхарт продолжал улыбаться.
   "Я бы на край света убежал, -- подумал я, -- взгляни Снейп на меня с такой усмешкой".
   Дуэлянты повернулись друг к другу, изобразили приветствие: Локхарт сделал реверанс, Снейп раздраженно кивнул. На манер шпаг подняли волшебные палочки.
   -- Обратите внимание, как держат палочки в такой позиции, -- объяснял Локхарт притихшим ученикам. -- На счет "три" произносятся заклинания. Смертоубийства, разумеется, не будет.
   -- Раз, два, три...
   Палочки взметнулись, и Снейп воскликнул:
   -- Экспеллиармус!
   Блеснула ослепительно яркая молния, Локхарта отбросило к стене, он съехал по ней и распластался на подмостках.
   Малфой и другие слизеринцы захихикали. Гермиона встала на цыпочки и в испуге прижала ладонь ко рту.
   -- Он жив? -- прошептала она.
   -- Да хоть бы и нет! -- дружно ответили Рон и я.
   Локхарт, без шляпы, с развившимися кудрями кое-как поднялся на ноги.
   -- Отличный посыл! -- сказал он. -- Профессор Снейп применил заклинание Разоружения, и, как видите, я лишился моего оружия. Благодарю вас, мисс Браун! Без палочки я как без рук Браво, профессор Снейп, браво! Вы уж простите меня, проще простого было бы разгадать ваш замысел и отразить удар. Но ученикам очень полезно увидеть... -- Снейп позеленел от злости, и Локхарт поспешил добавить: -- На этом показательная часть окончена. Перейдем непосредственно к учебной тренировке.
   Я сейчас разобью вас на пары. Профессор Снейп, будьте любезны, помогите мне.
   Против Джастина Финч-Флетчли Локхарт поставил Невилла, а Снейп подошел ко мне с Роном.
   -- Подходящий случай разбить неразлучную парочку. Уизли сражается с Финниганом. Поттер...
   Я, не долго думая, встал против Гермионы.
   -- Э-э, нет! -- возразил Снейп с холодной улыбкой. -- Мистер Малфой, подойдите сюда. Посмотрим, как знаменитый Гарри Поттер сразится с вами. А вы, мисс Грэйнджер, встаньте против мисс Булстроуд.
   Малфой, высокомерно улыбнувшись, встал, куда сказано. Плотная, с тяжелой челюстью девочка, точь-в-точь злая колдунья из книги "Каникулы с каргой", заняла место против Гермионы. Гермиона улыбнулась ей, но та презрительно вздернула нос.
   -- Обменяйтесь приветствиями! -- скомандовал с подмостков Локхарт.
   Я и Малфой, не сводя друг с друга глаз, кивнули.
   -- Палочки на изготовку! На счет "три" попытайтесь разоружить противника. Только разоружить, никакого насилия. Раз... два... три!
   Я занес палочку, но Малфой опередил меня, начав бой на счет "два". Меня словно кочергой по голове огрели. Я пошатнулся, но устоял на ногах и, направив палочку на Малфоя, крикнул:
   -- Риктусемпра!
   Серебряная молния поразила Малфоя в живот, он громко икнул и скрючился.
   -- Я сказал, никакого насилия! -- испуганно завопил Локхарт, увидев поверх голов, как Малфой осел на пол.
   Я наслал на Малфоя щекотку, и того стало корчить от неукротимого смеха. Лежачего не бьют, мелькнуло в голове у меня, и я опустил палочку. Малфой, переведя дух, этим воспользовался и направил палочку на мои ноги.
   -- Таранталлегра! -- воскликнул он. И я пустился в бесконечный пляс.
   -- Прекратить! Сейчас же прекратить! -- безуспешно надрывался Локхарт.
   И тут вмешался Снейп -- применил соответствующее заклинание.
   -- Фините инкантатем! -- приказал он.
   И мои ноги прекратили выписывать кренделя, а багровый Малфой перестал умирать от смеха.
   Мы оглядели сцену сражения, окутанную зеленоватой дымкой. Невилл и Джастин лежали на полу, почти бездыханные. Бледный как мертвец Симус парил в воздухе, а Рон приносил ему извинения за действия своей палочки-инвалидки. Гермиона с Милисентой все еще сражались, правда врукопашную, побросав палочки на пол. Я поспешил на помощь и еле оттащил от Гермионы ее противницу: она была раза в два тяжелее меня.
   -- Ох, ох, ох! -- бегал от одного дуэлянта к другому Локхарт. -- Вставайте, МакМиллан! Осторожнее, мисс Фосетт! Крепче прижмите, Бут, и кровь остановится... Пожалуй, лучше начать с защиты. -- Он растерянно взглянул на Снейпа, но, увидев в его глазах стальной блеск, справился с собой и сказал твердым голосом: -- Приглашаю двух добровольцев. Лонгботом, Финч-Флетчли, не хотите ли попробовать?
   -- Неудачная мысль, профессор Локхарт, -- подошел Снейп, похожий в своей черной мантии на огромную, зловещую летучую мышь. -- Лонгботом самым простым заклинанием способен натворить таких бед, что останки Финч-Флетчли придется нести в больницу в спичечном коробке.
   Розовощекий, круглолицый Невилл залился краской.
   -- Я бы предложил Малфоя и Поттера, -- коварно усмехнулся Снейп.
   -- Вот и отлично! -- Локхарт взмахом руки пригласил Драко и меня в центр зала. Толпа расступилась.
   -- Драко делает выпад волшебной палочкой, а ты, Гарри, ответь ему вот таким приемом.
   И Локхарт стал рисовать в воздухе узор, но выронил палочку. Снейп усмехнулся, Локхарт поднял палочку и укоризненно покачал головой:
   -- Ишь, проказница! Как расшалилась сегодня!
   Снейп что-то шепнул на ухо Малфою, тот с гаденькой улыбкой кивнул. Я это заметил и попросил Локхарта повторить защитный прием.
   -- А-а, струсил! -- прошептал Малфой так, чтобы Локхарт не слышал.
   -- Еще чего! -- процедил я сквозь зубы. Локхарт похлопал меня по плечу.
   -- Понял прием? Повтори, пожалуйста!
   -- Уронить палочку?
   Но Локхарт уже не слушал.
   -- Три... два... один!
   Малфой мгновенно взмахнул палочкой и крикнул:
   -- Серпенсортиа!
   Раздался звук, похожий на выстрел. Из палочки Малфоя вылетела длинная черная змея и шлепнулась на пол. Зрители, стоявшие впереди, отпрянули в ужасе. Кто-то истошно закричал.
   -- Стойте смирно, Поттер, -- с наигранным добродушием произнес Снейп, наслаждаясь моей растерянностью. -- Я ее сейчас уберу.
   -- Нет уж, позвольте, я! -- вмешался Локхарт и устремил на змею свою палочку.
   Но змея не исчезла, она взмыла в воздух и опять шлепнулась на пол. Зашипела, скользнула к Джастину Финч-Флетчли, приподнялась на хвосте и разинула пасть, готовясь к броску.
   Я рванулся с места и заорал на змею:
   -- Пошла прочь!
   Толстая черная змея послушно опустилась, свилась в кольцо, точно пустой садовый шланг, и уставилась неподвижным взглядом на меня. Я осмелел, так как почему-то был уверен, что змея больше ни на кого не бросится.
   Улыбнулся и посмотрел на Джастина, ожидая удивления, благодарности, но встретил взгляд, полный ужаса и неприязни.
   -- Устроил тут представление! -- воскликнул тот и пулей выскочил из зала.
   Снейп подошел к змее, взмахнул волшебной палочкой, и змея растворилась в маленьком черном облаке. Профессор Снейп сощурился, явно размышляя о чем-то. Мне от его взгляда сделалось не по себе. Вокруг все шептались, кто-то сзади дернул меня за мантию.
   -- Идем! -- раздался у него над ухом голос Рона. -- Скорее идем отсюда.
   И повел меня из зала. Гермиона не отставала от нас ни на шаг. У дверей толпа расступилась, как будто шел прокаженный. Я не мог ничего понять. Рон с Гермионой как воды в рот набрали. И только в Общей гостиной, усевшись в кресла, друзья начали разговор.
   -- Так ты, значит, змееуст, -- сказал Рон.
   -- Кто-кто? -- не понял я.
   -- Змееуст. Змееязычный волшебник. То есть ты умеешь говорить со змеями. Почему ты нам этого не сказал?
   -- Я говорил с ними всего два раза. Первый раз в зоопарке. Напустил удава на Дадли. Удав мне сказал, что никогда не был в родной Бразилии. И я, непонятно как, выпустил его на волю. Я тогда еще не знал, что я волшебник.
   -- Удав тебе сказал, что никогда не был в Бразилии? -- вытаращил глаза Рон. -- И ты его понял?
   -- А что тут такого? Каждый волшебник понял бы.
   -- Ничего не каждый. Понимать змей -- очень плохо.
   -- По-моему, ничего плохого! -- возмутился я. -- Да что с вами? Если бы я не закричал на змею, она бы проглотила этого несчастного Финча.
   -- Так ты велел ей не трогать Джастина?
   -- Я приказал ей убраться прочь. Ты что, не слышал?
   -- Я слышал, как ты говорил по-змеиному, только не понял что. А Джастин, наверное, решил, что ты науськиваешь ее на него. Испугался и убежал.
   Я не верил своим ушам.
   -- Выходит, я говорил совсем на другом языке? Да разве такое может быть? Говоришь на чужом языке, а слышишь, что на своем.
   Рон покачал головой. Настроение у них с Гермионой было похоронное. А я по-прежнему недоумевал.
   -- Да объясните же мне толком, что такого ужасного я сделал. Я ведь спас Джастина, помешал змее покусать его. Не все ли равно, как мне это удалось?
   -- Не все равно. Ведь на змеином языке знаешь кто говорил? Салазар Слизерин. Именно поэтому змея на гербе его факультета, -- сказала Гермиона.
   Я был несказанно удивлен.
   -- Да, это так, -- подтвердил Рон. -- И теперь вся школа будет думать, что ты его прапрапраправнук!
   -- Никакой я не прапрапра! -- вспылил я.
   -- Как теперь это доказать? -- уныло заметила Гермиона. -- Слизерин жил тысячу лет назад. Все может быть.
   Я не спал всю ночь. Я глядел сквозь неплотно задернутый полог, как за окном падает снег, и думал.
   Может, и правда он какой-то там прапраправнук Слизерина. Своей родословной я не знал. Дурсли запретили всякие разговоры о моих родных.
   Я попробовал прошептать что-нибудь на змеином языке -- ничего не выходит. Наверно, только со змеями можно говорить по-змеиному. Даже с собой не получается.
   "Но ведь я учусь в Гриффиндоре, -- подумал Гарри. -- Будь во мне кровь Слизерина, Шляпа не определила бы меня на этот факультет!"
   В голове звякнул непрошеный колокольчик да ведь Шляпа-то и хотела послать тебя в Слизерин!
   Я повернулся на другой бок. Завтра на уроке травологии надо объяснить Джастину, что я не науськивал на него змею, а прогнал ее прочь. Как можно было в этом усомниться?! И Я яростно ударил кулаком по подушке.
  
   * * *
  
   К утру легкий снегопад, начавшийся ночью, превратился в настоящую вьюгу. И последний урок травологии в семестре был отменен: профессор Спраут хотела сама укутать мандрагоры, чтобы они скорее росли. Без них целебный настой для Миссис Норрис и Колина Криви не приготовишь.
   Вместо урока трое друзей отправились в Общую гостиную Гриффиндора. Я сел у камина -- меня мучило, что я все еще не поговорил с Джастином. Рон с Гермионой играли в волшебные шахматы. Гермиона заметила, что я расстроен, и проворонила своего коня. Слон Рона сбросил его с доски.
   -- Гарри, если тебя это так волнует, -- сказала она, -- пойди найди Джастина и поговори с ним.
   Я вышел сквозь проем с портретом дамы и отправился на поиски Финч-Флетчли.
   Из-за пурги за окнами в замке было темнее, чем обычно. Ежась от холода, я шел мимо классов, прислушиваясь к тому, что делается за дверями. Профессор МакГонагалл распекала кого-то за серьезную провинность: приятели расшалились, и один обратил другого в барсука. Меня так и подмывало заглянуть в класс, но я прошел мимо. Может, Джастин в библиотеке, раз отменили урок?
   Несколько пуффендуйцев и правда сидели между высокими стеллажами в самом конце зала. Но, похоже, заняты они были не травологией. Сдвинув поближе головы, они что-то горячо обсуждали. Я не разобрал, есть ли среди них Джастин, и подошел поближе, но, услыхав, о чем разговор, свернул в соседнюю секцию Невидимости.
   -- Может, оно так, а может, и нет, -- говорил какой-то толстый мальчик. -- Но я посоветовал Джастину спрятаться у нас в спальне. Если Поттер и правда решил его погубить, пусть пока носа никуда не высовывает. Джастин вообще-то этого ожидал. Поттеру недавно стало известно, что он из маглов. Он сам проболтался, что должен был учиться в Итоне. Угораздило же его брякнуть такое наследнику Слизерина!
   -- Так ты, Эрни, думаешь, что это Гарри Поттер? -- волнуясь, спросила светловолосая девочка, дергая себя за косички, перетянутые резинками.
   -- Ханна, -- тоном учителя произнес толстый мальчик, -- он -- змееязычный волшебник, а это признак черного мага. Ты когда-нибудь слышала, чтобы добрый волшебник говорил на змеином языке? Знаешь, змееустом называли самого Слизерина!
   Немного пошептались, и Эрни продолжал:
   -- Помнишь слова на стене? "Трепещите враги наследника!" Поттер не ладил с Филчем -- и его кошка окоченела. На последнем матче он рассердился на Криви -- как тот посмел снимать Гарри Поттера, лежащего в грязи. И, пожалуйста, Криви превращен в статую.
   -- Но ведь он такой славный, -- робко возразила Ханна. -- И это благодаря ему исчез Тот-Кого-Нельзя-Называть. Значит, в нем есть что-то хорошее.
   Отвечая, Эрни почти перешел на шепот. Пуффендуйцы совсем сомкнули головы, и мне пришлось подкрасться поближе.
   -- Никто не знает, как он выжил в той схватке, -- шептал толстый мальчик. -- Он ведь был тогда совсем маленький. А Сами-Знаете-Кто с ним не справился, хотя наслал на всю семью страшное заклятие. Спастись мог только настоящий природный черный маг. Наверное, Темный Лорд потому и хотел его убить. Зачем ему соперник? Я думаю, сильнее Гарри Поттера мага нет!
   Ну, это уже слишком! Я не выдержал и вышел из укрытия. Не будь я так зол, меня бы позабавил вид заговорщиков. Как будто на них наложили заклинание Оцепенения. Эрни сделался белый как мел.
   -- Привет, -- как ни в чем не бывало поздоровался я. -- Вы не видели Джастина?
   Кажется, самые страшные опасения пуффендуйцев оправдались! Все они с ужасом уставились на Эрни.
   -- Зачем он тебе? -- спросил тот дрогнувшим голосом.
   -- Хочу ему объяснить, что на самом деле произошло в Дуэльном клубе.
   Закусив побелевшую губу, Эрни поглубже вздохнул и выпалил:
   -- Мы все там были и сами все видели.
   -- Значит, вы видели, что змея по моему слову отступила.
   -- Я только слышал, как ты говорил по-змеиному, -- упорствовал Эрни. -- А это язык темных сил. Ты наверняка велел змее покусать Джастина.
   -- Ничего подобного! Вы просто рехнулись! -- звенящим от гнева голосом воскликнул я. -- Я его спас!
   -- Может, так, а может, и нет. На всякий случай хочу сообщить тебе, что я чистокровный волшебник в десятом колене.
   -- Мне все равно, магл ты или волшебник Я лично против маглов ничего не имею.
   -- Но я слышал, ты ненавидишь маглов, у которых живешь.
   -- Пожил бы ты с ними хоть месяц, ты бы еще не так их возненавидел.
   С этими словами я повернулся на каблуках и стрелой вылетел из библиотеки. Миссис Пинс в это время протирала золоченый переплет старинного фолианта и, увидев меня мчавшегося по библиотеке, проводила неодобрительным взглядом.
   Я не знал, куда меня несут ноги. Ничего не видя перед собой, я врезался в кого-то очень большого, отлетел назад и упал навзничь. Поднял голову и сейчас же узнал великана. Это был Хагрид. Кто еще мог загородить коридор от стены до стены! Он был в кротовой шубе, в толстых перчатках и вязаной наподобие шлема шапке, которая оставляла открытыми только глаза. В огромных ручищах он нес мертвого петуха.
   -- Привет, Хагрид!
   -- Чой-то ты не на уроке? -- Хагрид стянул с головы шапку.
   -- Отменили. -- Я поднялся с пола. -- А ты что тут делаешь?
   -- Второй петух за полгода! Не то... ну... лиса безобразит, не то окаянный гоблин. Иду к Дамблдору, пусть дозволит заколдовать курятник. А у тебя все в порядке? -- Хагрид взглянул на Гарри из-под лохматых, запорошенных снегом бровей. -- Чой-то ты такой красный?
   У меня язык не повернулся пересказать только что подслушанный разговор.
   -- Да, так. Ну, я пойду. У нас сейчас трансфигурация, надо взять учебник И он побежал дальше. В голове у меня вертелись слова Эрни: "Джастин вообще-то этого ожидал. Поттеру недавно стало известно, что он маглорожденый".
   Я поднялся по лестнице, свернул в темный коридор: порывом ветра распахнуло окно и задуло факелы. Я несся по коридору сломя голову и вдруг обо что-то споткнулся. Нагнувшись, я, к своему ужасу, увидел, что на полулежит без движения Джастин, устремив в потолок остекленевшие от ужаса глаза. А рядом -- как странно! -- Почти Безголовый Ник, но не туманно-прозрачный, как все духи, а словно измазанный сажей.
   Я, часто-часто дыша, выпрямился, сердце было готово выпрыгнуть из грудной клетки. Я очумело повертел головой: в коридоре пусто, только от тел бежит прочь длинная вереница пауков, а из-за закрытых дверей глухо доносятся голоса учителей.
   У меня ноги приросли к полу. Одна из дверей с треском распахнулась, и в коридор вылетел Пивз.
   -- А, потный Поттер! -- пролетая мимо, он задел мои очки, и они съехали у меня с носа. -- Что это он тут делает? От кого прячется?
   Полтергейст подпрыгнул, сделал кувырок и повис вниз головой. Взгляд его упал на поверженных -- Джастина и Почти Безголового Ника. Пивз перевернулся, поглубже вдохнул и, не успел я вымолвить слова, заорал что есть мочи:
   -- Нападение! Опять нападение! Спасайтесь, люди и духи! Спасайтесь, кто может!
   Бах! Бах! Бах! Одна за другой распахнулись двери. В коридор высыпали ученики. Джастина чуть не раздавили, меня прижали к стене, а по Нику ступали как по пустому месту. Наконец учителям удалось угомонить возбужденных ребят. Прибежала профессор МакГонагалл со своим классом (у одного из учеников волосы на голове были все еще в черно-белую полоску, как у зебры). Громким хлопком из волшебной палочки она заставила всех замолчать и приказала разойтись по кабинетам. В этот миг в притихшую толпу ворвался тот самый Эрни из библиотеки без кровинки в лице.
   -- Попался! -- Он ткнул пальцем в меня.
   -- Сейчас же замолчите, МакМиллан, -- призвала его к порядку профессор трансфигурации.
   Паривший под потолком Пивз широко улыбался, обозревая происходящее. Он любил переполох и вообще всякую свару. Учителя наклонились над распростертыми телами. Пивз тут же сочинил песенку:
  
   Гарри Поттер, ты злодей,
   Убивец духов и людей!
  
   -- Прекрати, Пивз, -- прикрикнула на полтергейста профессор.
   Пивз отлетел подальше и показал мне язык.
   Профессор Флитвик и профессор Синистра с кафедры звездочетов осторожно подняли и понесли Джастина в больничное крыло. А вот с Почти Безголовым Ником вышла заминка: как понесешь привидение? Задачу решила профессор МакГонагалл -- наколдовала из воздуха большущий веер, дала его Эрни и объяснила, как им действовать. Гордый Эрни замахал веером, и черный призрак, как воздушный корабль, поплыл наверх к месту своего обитания. В коридоре остались только я и профессор МакГонагалл.
   -- Пойдемте, Поттер, -- сказала она.
   -- Профессор, это не я.
   -- Не мне это решать.
   Молча двинулись по коридору, свернули за угол и остановились у огромной уродливой гаргульи.
   -- Лимонный шербет! -- произнесла МакГонагалл волшебный пароль.
   Стена с гаргульей раздвинулась, открывая проход. У меня все внутри дрожало от страха. Но увиденное так поразило меня, что дрожь прекратилась. Передо мной бежала вверх винтовая лестница. Вдвоем мы шагнули на ступеньку, и стена сзади сомкнулась. Лестница довольно быстро двигалась по спирали, и у меня немного закружилась голова. Скоро мы очутились перед тяжелой дверью, рядом с которой висел латунный молоток в виде грифона. Я сразу понял -- здесь живет Дамблдор.
  
   Глава 12 ОБОРОТНОЕ ЗЕЛЬЕ
  
   Профессор МакГонагалл негромко постучала в дверь. Та беззвучно отворилась, мы вошли. Профессор МакГонагалл велела мне ждать и оставила меня одного.
   Я огляделся. Из всех кабинетов -- а я так много повидал их в этот год -- кабинет Дамблдора был самый интересный. Если бы я не боялся так исключения, я был бы сейчас наверху блаженства.
   Это была круглая, просторная комната, полная еле слышных странных звуков. Множество таинственных серебряных приборов стояло на вращающихся столах -- они жужжали, выпуская небольшие клубы дыма. Стены увешаны портретами прежних директоров и директрис, которые мирно дремали в красивых рамах. В центре громадный письменный стол на когтистых лапах, а за ним на полке -- потертая, латаная-перелатаная Волшебная шляпа.
   меня вдруг осенило: а что, если я еще раз надену Шляпу и послушаю, что она скажет? Я с опаской взглянул на спящих по стенам колдуний и чародеев. Не натворю ли я бед, если попытаю счастья еще раз? Просто чтобы не сомневаться, на правильный ли факультет я попал.
   Я тихонько обошел стол, снял Шляпу с полки и медленно водрузил на голову. Она была мне велика и съезжала на глаза -- точно так же, как в прошлый раз. Я в ожидании замер, как вдруг тихий голос шепнул мне в ухо:
   -- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Гарри Поттер?
   -- Д-да, -- пробормотал я. -- Простите за беспокойство, я хотел спросить...
   -- ...на тот ли факультет я тебя отправила, -- опередила меня Шляпа. -- Да... С твоим распределением было не так просто. Но я и сейчас держусь того, что сказала раньше. -- Сердце у меня подпрыгнуло. -- Ты бы прекрасно учился в Слизерине...
   Пол поплыл у меня из-под ног. Я взял Шляпу за тулью и стащил с головы. Она мягко повисла в руке -- выцветшая и грязная. Я положил ее обратно на полку, чувствуя, как внутри у меня все протестует.
   -- Ты не права, -- сказал я вслух тихой, неподвижной Шляпе. Та не шелохнулась. Я попятился, все еще глядя на нее, но тут за спиной послышался странный шорох, и я обернулся.
   Оказывается, я был не один. На золотой жердочке возле двери сидела дряхлая на вид птица, смахивающая на полуощипанную индюшку. Я смотрел на нее -- птица сумрачно смотрела в ответ, издавая сдавленное квохтанье. Судя по виду, она была чем-то больна -- глаза потухли, и за то время, что я наблюдал за ней, из хвоста выпала пара-другая перьев.
   Я грустно покачал головой. Не хватало только, чтобы комнатная птичка Дамблдора умерла на моих глазах, когда мы в кабинете один на один. В этот самый миг по перьям птицы пробежал огонь, и всю ее охватило пламя.
   Я охнул и лихорадочно огляделся, нет ли где хотя бы стакана воды -- ничего подходящего не было. Птица тем временем превратилась в огненный шар, издала пронзительный крик, еще мгновение -- и от нее ничего не осталось, кроме дымящейся на полу горстки пепла.
   Дверь кабинета открылась, и вошел Дамблдор, с виду не то мрачный, не то сердитый.
   -- Профессор, -- я едва переводил дух от волнения. -- Ваша птица... Я ничего не мог поделать... Она... сгорела...
   К моему величайшему удивлению, Дамблдор улыбнулся.
   -- Да уж пора бы. Он был совсем плох последние дни. Я же говорил ему не тянуть с этим. Его развеселило мое ошеломленное лицо.
   -- Фоукс -- это феникс, Гарри. Когда приходит время умирать, фениксы сгорают, чтобы возродиться из пепла. Взгляни-ка на него...
   Я взглянул, и как раз вовремя -- из пепла высунула голову крохотная, сморщенная новорожденная птичка. Она была так же неказиста, как и прежняя.
   -- Досадно, что ты увидел его в день сожжения, -- заметил Дамблдор, усаживаясь за стол. -- Большую часть жизни он очень хорош -- в удивительном красном и золотом оперении. Восхитительные создания эти фениксы. Они могут нести колоссальный груз, их слезы обладают целительной силой, и еще они -- самые преданные друзья.
   Потрясенный сценой самосожжения, я забыл, зачем я тут, но тотчас все вспомнил, как только Дамблдор сел в кресло с высокой спинкой и устремил на меня проницательные голубые глаза.
   Не успел, однако, директор произнести слово, дверь комнаты с грохотом отлетела в сторону и ворвался Хагрид -- взгляд дикий, вязаная шапка набекрень, черные космы всклокочены, а в руке все еще болтается мертвый петух.
   -- Это не Гарри, профессор Дамблдор! -- пылко проговорил он. -- Я с ним... значит... разговаривал... за секунду перед тем... ну... как нашли этого цыпленка! У него, сэр, не было времени...
   Дамблдор попытался что-то вставить, но словоизвержение Хагрида было неудержимо, в запале он потрясал петухом так, что перья летели во все стороны.
   -- Не мог он такое вытворить! Ну это, как его... Присягну -- хоть перед Министерством магии...
   -- Хагрид, я...
   -- Вы... не того сцапали, сэр! Я знаю... Гарри никогда...
   -- Хагрид! -- рявкнул Дамблдор. -- Я уверен, что это не Гарри напал на тех двоих.
   -- Уф! -- выдохнул Хагрид, и петух у него в руке печально обвис. -- Хорошо. Я тогда... э-э... подожду снаружи, директор.
   И, тяжело топая, он в смущении вышел.
   -- Вы действительно думаете, что это не я? -- с надеждой спросил я, наблюдая, как Дамблдор сметает со стола петушиные перья.
   -- Да, Гарри, не ты, -- подтвердил Дамблдор, хотя лицо его вновь помрачнело. -- И все же мне бы хотелось поговорить с тобой.
   Я робко ожидал, пока Дамблдор собирался с мыслями, соединив перед собой кончики длинных пальцев.
   -- Я должен спросить тебя, Гарри, -- произнес он мягко, -- не хочешь ли ты мне что-нибудь сказать. Вообще что-нибудь.
   Я не знал, что ответить. Я подумал о крике Малфоя: "Вы следующие, грязнокровки!", о зелье, кипящем в туалете Плаксы Миртл. Вспомнил бестелесный голос, который дважды ко мне обращался, и слова Рона: "Слышать голоса, которых никто не слышит, -- плохо даже в волшебном мире". Вспомнил о слухах, которые о нем распространились, и о собственном чудовищном подозрении, что я как-то связан с Салазаром Слизерином...
   -- Мне нечего вам сказать, профессор, -- потупившись, произнес я.
   - так-так. дамболдор у вас менталист?
   - а? да. он может читать мысли.
   - и что вам было за зелье в туалете?
   - ничего. блин, я только сейчас понял. они знали про оборотное. неудивительно тогда, что снейп бесился.
   * * *
  
   Двойное нападение на Джастина и Почти Безголового Ника обратило страхи в настоящую панику. Удивительнее всего было то, что особенно взволновала школу расправа с Почти Безголовым Ником. Все спрашивали друг друга: у кого могла подняться рука на бедное привидение, какая страшная сила сумела поразить того, кто и так уже мертв? Все билеты на экспресс Хогвартс -- Лондон, уходящий накануне Рождества, были мгновенно раскуплены: из школы ожидалось массовое бегство.
   -- Вижу, мы тут будем одни, -- оценил ситуацию Рон в разговоре со мной и Гермионой. -- Наша троица и слизеринцы -- Малфой и Крэбб с Гойлом -- вот и все, кто останется. Веселые будут каникулы.
   Крэбб и Гойл всегда и во всем подражали Малфою, захотели они и остаться с ним на каникулы. Что касается меня, я был только рад, что почти все уезжают. Я устал от того, что народ шарахается от меня в коридорах, словно я отрастил клыки или плююсь ядом, устал от шушуканья, кивков и шипения за спиной.
   Фред и Джордж, однако, обратили гнетущий страх в забаву. Увидев меня, они все бросали и важно вышагивали впереди него, громко крича: "Дорогу наследнику Слизерина! Падайте ниц, идет самый великий маг..."
   Перси решительно осудил их поведение.
   -- Этим не шутят, -- холодно заявил он.
   -- Ушел бы ты с дороги, Перси, -- вздыхал Фред. -- Не видишь, Гарри торопится...
   -- Его ждет в Тайной комнате чашечка чая и приятная встреча со своим клыкастым слугой, -- добавлял Джордж, радостно фыркая.
   Джинни тоже не находила в этом ничего смешного.
   -- Перестаньте, пожалуйста, -- жалобно умоляла она каждый раз, когда Фред во всеуслышанье спрашивал меня, кого еще я собираюсь погубить, а Джордж махал здоровенной головкой чеснока, притворяясь, что защищается от колдовства.
   Меня это не очень трогало, и Фреду с Джорджем скоро надоело валять дурака: они признали абсурдной потрясающую идею, что я -- наследник Слизерина, и у меня отлегло от сердца. Но их кривляния весьма раздражали Драко Малфоя: завидев их, он буквально зеленел от злости.
   -- По-моему, его так и распирает признаться, что это он -- настоящий наследник, -- высказал догадку Рон. -- Ты ведь знаешь, как он ненавидит тех, кто хоть в чем-то его превосходит. А тут что получается: вся грязная работа ему, а слава -- тебе.
   -- Скоро это все кончится, -- убежденно заявила Гермиона. -- Оборотное зелье почти готово. Неделя-другая, и мы будем знать правду.
  
   * * *
  
   Наконец семестр завершился, и тишина, глубокая, как снег на полях, опустилась на замок. На мне от нее веяло не унынием, а мирным покоем, и я наслаждался свободой, дарованной гриффиндорским начальством всем, кто остался в Хогвартсе. Можно было на всю катушку пускать фейрверки, никого не сердя и не пугая, и, уединившись, практиковаться в поединках на волшебных палочках. Фред, Джордж и Джинни тоже предпочли остаться на каникулах в школе -- дома им грозило путешествие с родителями к Биллу в Египет. Перси, который не опускался до "детских игр" и редко показывался в Общей гостиной, с важностью сообщил нам, что остается на Рождество лишь потому, что его долг как старосты -- помогать преподавателям в это неспокойное время.
   Утро Рождества пришло в холоде и белизне. Рона и меня, единственных сейчас обитателей спальни, в несусветную рань разбудила Гермиона -- примчалась уже совсем одетая и принесла обоим подарки.
   -- Подъем! -- объявила она, раздернув портьеры на окнах.
   -- Гермиона, тебе не положено сюда заходить, -- проворчал Рон, прикрывая глаза от света.
   -- И тебя с Рождеством. -- Гермиона бросила ему подарок. -- Я уже час как встала -- добавила в зелье златоглазок. Оно готово.
   Я сел, сразу проснувшись.
   -- Ты уверена?
   -- Абсолютно. -- Гермиона отодвинула безмятежно спящую крыса Паршивца и села на край постели. -- Если мы и впрямь собираемся что-то предпринять, лучшего времени, чем сегодняшний вечер, не найти.
   В этот миг в комнату влетела Хедвиг с маленьким пакетиком в клюве и приземлилась ко мне на кровать.
   -- Привет! -- радостно встретил ее я. -- Мы опять друзья?
   Хедвиг в знак расположения клюнула меня в ухо самым дружеским образом -- этот подарок оказался гораздо лучше принесенного в клюве. Пакет, который, как выяснилось, прислали Дурсли, содержал зубочистку и короткое письмецо, где они интересовались, не смогу ли я остаться в школе и на летние каникулы.
   Другие рождественские подарки были куда приятнее. Хагрид прислал огромную банку сливочной ломадки, которую, как я убедился, перед тем как есть, надо разогреть на огне. Рон презентовал книгу ""Пушечные" ядра", содержащую немало интересного о его любимой команде "Пушки Педдл". Гермиона подарила роскошное орлиное перо для письма. Развернув последний пакет, я обнаружил новый джемпер ручной вязки и большой сладкий пирог с изюмом от миссис Уизли. Взяв в руки ее поздравительную открытку, он в который раз ощутил угрызения совести -- ему вспомнился фордик мистера Уизли, которого никто не видел с той самой аварии у Гремучей ивы. В воображении у него тотчас возникла сцена ночного боя со взбесившимся деревом, и мысль сразу же перекинулась к школьным правилам, которые я с Роном опять вознамерились нарушить.
  
   * * *
  
   Невозможно было не отдать должное великолепию рождественского ужина в Хогвартсе. Его оценили даже те, у кого сердце замирало от страха в ожидании минуты, когда придется хлебнуть опасного зелья, составленного по рецепту из старинной книги.
   Большой зал выглядел изумительно. Там было не только множество покрытых инеем рождественских елей и пышных гирлянд из омелы и остролиста, но и чудесный волшебный снег -- сухой и теплый, -- падающий с потолка. Под руководством Дамблдора собравшиеся исполнили его любимые рождественские гимны, громче всех ревел Хагрид, голос его креп после каждого бокала яичного коктейля. Перси не заметил, как Фред заколдовал его значок старосты. Ко всеобщему удовольствию, на нем появилась надпись "Дурачина", и бедняга Перси безуспешно пытался выяснить, над чем это все смеются. Гарри появился на празднике в новом джемпере, сидевший за столом слизеринцев Драко Малфой осыпал обновку язвительными насмешками, но я и ухом не повел. Ничего, если все пойдет как по маслу, часа через два-три Малфоя ждет заслуженное возмездие.
   Дождавшись, пока Рон и я проглотим третью порцию рождественского пудинга, Гермиона увела нас из зала, чтобы составить подробный план вечерней кампании.
   -- Нам еще надо достать какую-нибудь частицу -- волосы или ногти -- тех, в кого хотим превратиться, -- сообщила она обыденным тоном, словно речь шла о покупке мыла в соседней лавке. -- Для этого лучше всего подходят Крэбб и Гойл -- самые близкие друзья Малфоя, с ними он поделится какой хочешь тайной. И еще надо куда-то деть настоящих Крэбба и Гойла, пока мы говорим с Драко. А то вдруг явятся в самый неподходящий момент. Я все продумала, -- невозмутимо продолжала Гермиона, словно не замечая наших ошарашенных лиц. И она показала нам пару увесистых шоколадных пирожных. -- В них впрыснуто легкое снотворное. Надо только куда-то их подложить, чтобы Крэбб и Гойл заметили. Вы же знаете, какие они обжоры. Увидят -- обязательно съедят. И тут же уснут. А вы их спрячете в чулан, где стоят швабры, и вырвете у того и у другого по нескольку волосков.
   Рон и я потрясение переглянулись.
   -- Термиона, по-моему...
   -- Это может плохо кончиться...
   Но глаза Гермионы горели стальным блеском, какой бывал иногда в глазах у профессора МакГонагалл.
   -- Зелье не подействует без волос Крэбба и Гойла, -- объявила она непреклонно. -- Вы хотите говорить с Малфоем или нет?
   -- Хорошо-хорошо, -- кивнул я. -- А как же ты? Ты-то у кого достанешь волосы?
   -- Я уже запаслась! -- Гермиона достала из кармана крохотную бутылочку, в ней был один-единственный коротенький волосок. -- Помните Милисенту? Мы с ней боролись во время дуэльной тренировки. Она еще хотела меня задушить. Этот волос остался у меня на мантии. На Рождество она уехала домой, но я скажу слизеринцам, что надумала вернуться.
   И Гермиона побежала взглянуть, как там варится архисложное зелье. Рон обернулся ко мне с выражением обреченной покорности судьбе:
   -- Ты когда-нибудь еще видел план действий, в котором было бы сразу столько нарушений школьных правил?
   Однако, к немалому удивлению Рона и меня, первая стадия операции прошла без сучка, без задоринки, в соответствии с намеченным планом. После рождественского чая мы затаились в пустынном холле, поджидая Крэбба и Гойла -- те еще оставались в одиночестве за слизеринским столом, уминая четвертую порцию бисквитов со взбитыми сливками. Шоколадные пирожные я положил на видное место -- перила в холле. Увидев, что Крэбб и Гойл выходят из Большого зала, мы быстро спрятались за рыцарскими доспехами возле входных дверей.
   -- Какой же ты будешь толстый! -- прошептал Рон, глядя на Крэбба, который толкнул локтем Гойла, показывая на пирожные. Оба схватили лакомства и с наслаждением запихали их в широченные рты. С минуту они жадно жевали, и тут же, с тем же самым выражением блаженства, повалились навзничь.
   Труднее оказалось тащить их через весь холл в кладовую. Бережно уложив беспомощных врагов между ведер и швабр, мы приступили к следующему этапу. Я вырвал пару волос с головы Гойла, Рон проделал то же с шевелюрой Крэбба. Пришлось еще стащить с них ботинки -- наши собственные вряд ли пришлись бы впору ножищам Крэбба и Гойла. Покончив с этим не без внутренней дрожи, мы поднялись наверх, в туалет Плаксы Миртл.
   Из кабинки, где Гермиона колдовала над зельем, валил густой дым. Натянув мантии на лица, я и Рон осторожно постучали в дверь.
   -- Гермиона?
   Послышался лязг задвижки, и появилась Гермиона -- сияющая и взволнованная, у нее за спиной тяжело булькало таинственное варево. Три стеклянных стакана уже стояли наготове на туалетном сиденье.
   -- Достали? -- спросила она шепотом. Гарри показал ей волосы Гойла.
   -- Отлично. А я утащила мантии из прачечной. -- У Гермионы в руках был большой пакет. -- Когда вы станете Крэббом и Гойлом, вам потребуются размеры побольше.
   Все трое посмотрели в котел. Зелье походило на жирную, черную, вяло кипящую грязь.
   -- Уверена, что никаких ошибок нет, -- сказала Гермиона, еще раз перечитывая покрытую пятнами страницу "Сильнодействующих зелий". -- Выглядит оно, как описано в книге. Сами собой мы станем ровно через час после того, как его выпьем.
   -- А теперь что делать? -- понизив голос, спросил Рон.
   -- Разольем по стаканам и добавим волосы.
   Гермиона налила в каждый стакан по изрядной дозе не очень аппетитного пойла. Затем дрожащей рукой вытряхнула волосок из своей бутылочки в первый стакан.
   Зелье громко зашипело, словно закипевший чайник, и грязно вспенилось. Через секунду оно стало ядовито-желтым.
   -- Ух ты! -- воскликнул Рон. -- Вот она, истинная сущность Милисенты Булстроуд. Спорим, оно и на вкус такое же противное.
   -- Теперь вы бросайте, -- приказала Гермиона.
   Я с Роном бросили в стаканы каждый по волоску. Зелье забулькало, запенилось: Гойлово стало болотно-зеленого цвета, Крэббово -- мрачного темно-коричневого. Рон с Гермионой протянули руки к стаканам, но я остановил их.
   -- Погодите, -- сказал я. -- Всем вместе пить здесь нельзя. Превратившись в Крэбба и Гойла, мы все тут вряд ли поместимся. Да и Милисента не фея.
   -- Отличная мысль, -- заметил Рон, отпирая дверь. -- Разойдемся по отдельным кабинкам.
   Стараясь не расплескать ни капли драгоценного снадобья, я проскользнул в соседнюю кабинку.
   -- Готовы? -- спросил он.
   -- Готовы! -- раздались в ответ голоса Рона и Гермионы.
   -- Раз... два... три!
   Зажав нос, я выпил зелье двумя большими глотками. На вкус оно напоминало перепревшую капусту.
   И немедленно мои внутренности стало скручивать, как будто я только что проглотил десяток живых змей. От желудка до пальцев на руках и ногах распространялось сильное жжение. А вдруг я заболеваю чем-то страшным? Я скрючился пополам, задыхаясь, упал на колени. Жжение становилось невыносимо. Мне показалось, что кожа у меня закипела и стала плавиться, как горячий воск. И -- о, чудо! -- прямо на глазах руки стали расти, пальцы утолщаться, ногти расширились, а костяшки пальцев раздулись, как головки болтов. Покалывание во лбу возвестило, что волосы переползли ниже к бровям, плечи болезненно растянулись, грудь так расширилась, что мантия на мне лопнула, точно обручи на разбухшем бочонке. Ноги в ботинках мучительно сдавило: они были на четыре размера меньше.
   Превращение закончилось также внезапно, как началось. Я лежал лицом вниз на холодном каменном полу, слыша, как Миртл что-то недовольно бурчит в дальней кабинке туалета.
   Я с трудом сбросил ботинки и поднялся. Судя по всему, я превратился в Гойла. Здоровенными, хоть и дрожащими, ручищами я стащил с себя мантию, которая теперь на полметра не доставала до лодыжек, оделся в приготовленную Гермионой и зашнуровал похожие на лодки ботинки Гойла. Хотел было откинуть волосы с глаз, но рука ощутила лишь короткую жесткую щетину, сбегающую на лоб. Глаза сквозь очки видели все, как в тумане -- Гойл явно в них не нуждался. И я решительно их снял.
   -- Эй, как вы там? -- вырвался из его уст низкий, скрипучий голос Гойла.
   -- Нормально, -- справа послышалось глуховатое ворчание Крэбба.
   Я открыл дверь и подошел к треснутому зеркалу. На меня уставился Гойл -- своими тупыми, глубоко сидящими глазками. Я почесал себе ухо. То же проделал Гойл.
   Дверь кабинки Рона отворилась. Они посмотрели друг на друга. Да, если не считать бледности и несколько одурелого вида, Рон был неотличим от Крэбба -- начиная со стрижки "под горшок" и кончая длинными, как у гориллы, руками.
   -- Это невероятно, -- пробормотал Рон, подойдя к зеркалу и уткнувшись в него приплюснутым носом Крэбба. -- Невероятно!
   -- Пойдемте скорее, -- поторопил я друзей, ослабляя браслет часов, который врезался в толстое запястье Гойла. -- Нам еще надо отыскать гостиную слизеринцев. Я на одно надеюсь: встретим по дороге кого-нибудь и за ним увяжемся...
   Рон, пристально всматриваясь в меня, заметил:
   -- Ты себе не представляешь, как странно видеть думающего Гойла...
   Он постучал в дверь Гермионы:
   -- Ты что там копаешься? Пора идти...
   Ему ответил напряженный высокий голос:
   -- Я... Я не пойду. Ступайте одни.
   -- Гермиона, мы знаем, что Милисента Булстроуд уродина -- никому и в голову не придет, что это ты.
   -- Нет... В самом деле... Думаю, что я не пойду. А вы двое поторопитесь, не теряйте время. Я озадаченно посмотрел на Рона.
   -- Вот это больше похоже на Гойла, -- заметил Рон. -- Именно так он выглядит, когда учитель его о чем-то спрашивает.
   -- Гермиона, с тобой все в порядке? -- спросил я через дверь.
   -- Все хорошо... Я в норме... Идите. Гарри взглянул на часы. Пять из драгоценных шестидесяти минут уже прошли.
   -- Объяснишь, когда вернемся, ладно? -- сказал он.
   Рон и я осторожно приоткрыли дверь, убедились, что путь свободен, и пошли.
   -- Не маши руками, -- произнес я вполголоса.
   -- Что?
   -- Крэбб всегда их держит, как будто они у него прилипли к телу.
   -- А вот так?
   -- Так лучше.
   Спустились по мраморной лестнице, ведущей в подземные помещения. Вокруг ни души. Куда запропастились все слизеринцы? Без них в гостиную к Малфою не проникнуть.
   -- Что теперь делать? -- тихонько спросил я.
   -- Слизеринцы всегда идут завтракать вон оттуда. -- Рон кивнул на вход в подземелье. Едва эти слова слетели с его губ, как из прохода показалась девушка с длинными вьющимися волосами. Рон поспешил к ней: -- Извините, мы тут забыли дорогу в нашу гостиную...
   Девушка смерила его неодобрительным взглядом:
   -- Прошу прощения, у нас с вами разные гостиные. Я из Равенкло.
   И убежала, с подозрением оглянувшись на них.
   Делать нечего -- я и Рон, торопясь, двинулись по каменным ступеням вниз, в темноту. Ступая по полу, громадные сапожищи Крэбба и Гойла будили особенно звучное эхо. Мы чувствовали, что дело оборачивается сложнее, чем рассчитывали.
   Переходы подземных лабиринтов были пустынны. Мы уходили все глубже и глубже под школу, постоянно проверяя по часам, сколько у нас осталось времени. Через четверть часа мы уже стали приходить в отчаяние, как вдруг впереди нам почудилось какое-то движение.
   -- Ха! -- оживился Рон. -- Вот, кажется, и один из них!
   Из боковой двери появилась неясная фигура. Они поспешили подойти ближе -- и сердца у них екнули. Это был вовсе не слизеринец. Это был Перси Уизли.
   -- А ты что здесь делаешь? -- изумленно спросил Рон.
   Перси первым делом напустил на себя оскорбленный вид.
   -- Вот уж не ваше дело, -- сказал он твердо. -- Крэбб, если я не ошибаюсь?
   -- Ну... в общем, да, -- ответил Рон.
   -- Отправляйтесь-ка в вашу гостиную, -- продолжал Перси сурово. -- Небезопасно вот так попусту блуждать по темным коридорам в эти дни.
   -- Ты-то блуждаешь, -- возразил Рон. Перси расправил плечи:
   -- Я -- староста. Никто не осмелится на меня напасть.
   Позади нас внезапно отозвался эхом чей-то голос. К нам неторопливо шествовал Драко Малфой, и впервые в жизни я был рад его видеть.
   -- Вот вы где, -- сказал он, растягивая слова в своей обычной манере. -- Вы что там, заснули в Большом зале? Я вас искал, хотел показать кое-что забавное.
   Малфой метнул уничтожающий взгляд на Перси.
   -- А ты что делаешь у нас внизу, Уизли? -- спросил он с усмешкой.
   Перси задохнулся от возмущения.
   -- К старосте следует проявлять большее уважение, -- заявил он. -- Ваше поведение предосудительно!
   Малфой вновь ухмыльнулся и жестом приказал Рону и мне следовать за ним. Я уже собрался принести Перси извинение, но вовремя спохватился. Я и Рон поторопились за Малфоем, который успел ввернуть, сворачивая в очередной коридор: "Этот Питер Уизли слишком задается..."
   -- Перси, -- машинально поправил его Рон.
   -- Да какая разница. Я замечал, он тут шныряет даже среди ночи. Держу пари, он возомнил, что шутя поймает наследника Слизерина. -- Малфой презрительно фыркнул.
   Рон и я обменялись взглядами.
   Малфой задержал шагу голой, в потеках влаги каменной стены.
   -- Какой там новый пароль? -- спросил он у меня.
   еще бы я его знал...
   -- Эээ... мммм... -- промычал я.
   -- Вспомнил, "чистая кровь"!
   Часть стены уехала в сторону, открывая проход. Малфой уверенно шагнул внутрь, я и Рон -- за ним.
   Общая гостиная Слизерина была низким длинным подземельем со стенами из дикого камня, с потолка на цепях свисали зеленоватые лампы. В камине, украшенном искусной резьбой, потрескивал огонь, и вокруг, в резных креслах, виднелись темные силуэты слизеринцев.
   -- Ждите здесь, -- распорядился Малфой, махнув рукой в сторону пары свободных кресел в отдалении от камина. -- Сейчас пойду принесу -- отец мне кое-что сегодня прислал.
   Любопытствуя, что же такое Малфой собирается показать, друзья сели в кресла, делая вид, что чувствуют себя как дома.
   Малфой появился через минуту, держа в руке газетную вырезку.
   -- Обхохочетесь! -- сказал он и сунул ее Рону под нос.
   Глаза Рона расширились от удивления. Быстро прочитав вырезку, он выжал из себя некое подобие смеха и протянул мне.
   Заметка из "Ежедневного проповедника" сообщала:
  
   "Расследование в Министерстве магии.
   Артур Уизли, глава Отдела по противозаконному использованию изобретений маглов, был сегодня оштрафован на пятьдесят галлеонов за магические манипуляции с магловским автомобилем.
   М-р Люциус Малфой, председатель попечительского совета Школы чародейства и волшебства "Хогвартс", где эта заколдованная машина была ранее в этом году разбита, потребовал сегодня отставки м-ра Уизли.
   -- Уизли подрывает репутацию Министерства, -- сказал м-р Малфой нашему корреспонденту. -- Вне всяких сомнений, его нельзя допускать к составлению законов, а его смехотворный Акт о защите маглов следует незамедлительно упразднить.
   М-р Уизли от комментариев отказался, а его жена пригрозила репортерам, если они не уберутся, спустить на них домашнего упыря".
  
   -- Ну как? -- спросил Малфой, взяв из моих рук вырезку. -- Умрешь со смеху!
   -- Ха-ха-ха, -- уныло рассмеялся я.
   -- Артур Уизли обожает маглов, готов сломать волшебную палочку и перенять у них все, что можно, -- заметил Малфой с презрением. -- Глядя на всех этих Уизли в жизни, не скажешь, что они чистокровные!
   Физиономия Рона -- точнее сказать, Крэбба -- исказилась от бешенства.
   -- Что это с тобой, Крэбб? -- раздраженно покосился на него Малфой.
   -- Желудок схватило, -- пробурчал Рон.
   -- Иди в больничное крыло и побей там от моего имени грязнокровок, -- фыркнул Малфой и продолжал: -- Странно, что "Ежедневный проповедник" еще не накатал репортажа о нападениях в школе. Наверное, Дамблдор хочет замять эту историю. Если нападения в ближайшее время не прекратятся, его уволят, как пить дать. Отец всегда говорил: Дамблдор -- худшая из напастей. Он любит грязнокровок. Правильный директор никогда бы не принял в школу таких, как Криви.
   Малфой сделал вид, что фотографирует, и зло, но очень похоже изобразил Колина:
   -- Поттер, можно, я сделаю твое фото? Дай мне, пожалуйста, свой автограф. Можно, я вылижу твои ботинки, Поттер? -- Потом взглянул на друзей и прибавил: -- Да что такое сегодня с вами обоими?
   Хоть и с опозданием я и Рон без энтузиазма хихикнули. Но Малфой был удовлетворен, ведь Крэбб и Гойл всегда туго соображали.
   -- Святой Поттер, друг грязнокровок, -- протянул Малфой. -- Ноль без палочки, вот он кто. У него нет никакого чувства гордости. Настоящий чародей никогда бы не стал дружить с этой зубрилой, грязнокровкой Грэйнджер. А еще говорят, что он наследник Слизерина!
   Рон и я слушали, затаив дыхание: Малфой вот-вот выдаст свою тайну. Но Малфой переменил тон.
   -- Хотел бы я знать, кто этот наследник. Я бы ему помог...
   Было очевидно, что и для Малфоя это секрет. У Рона отвалилась челюсть, отчего лицо Крэбба стало еще глупее. Малфой ничего подозрительного не заметил, я же мгновенно сообразил, что на это сказать.
   -- Но ты, наверное, прикидывал, кто за этим стоит?
   -- Я ничего не знаю, сколько раз повторять тебе, Гойл! -- рыкнул на него Малфой. -- А отец помалкивает. Комнату открывали последний раз пятьдесят лет назад, задолго до его учебы здесь. Но ему все известно. Это очень большая тайна. И он боится, если я буду много знать, то могу нечаянно проболтаться. Но одно я знаю: когда Комнату в последний раз открыли, был убит кто-то из грязнокровок. Спорим, и в этот раз ухлопают, хорошо бы задаваку Грэйнджер! -- кровожадно произнес он.
   Рон сжал гигантские кулаки Крэбба. Если он сейчас заедет Малфою, вся их затея сорвется -- и я послал ему предостерегающий взгляд.
   -- А ты знаешь, того, кто тогда открыл Комнату, его поймали? -- спросил я Малфоя.
   -- Да, конечно... Его исключили. Может, он до сих пор в Азкабане.
   -- В Азкабане? -- недоуменно переспросил я.
   -- Азкабан -- это тюрьма для волшебников, дубина ты стоеросовая. Честное слово, может, ты и бывал тупее, но сегодня побил все рекорды.
   Он беспокойно поерзал в кресле.
   -- Отец не велит мне в это впутываться. Пусть наследник делает свое дело. Всю эту нечисть давно пора гнать из школы. Но самим лучше держаться подальше. Отцу тоже сейчас несладко приходится. Вы ведь знаете, на той неделе Министерство магии устроило обыск у нас в замке.
   Я постарался придать тупой физиономии Гойла сочувственное выражение.
   -- Ничего особенного не нашли. У отца есть очень ценные штуки для ритуалов черной магии. Они хранятся под полом большой гостиной.
   -- Здорово! -- воскликнул Рон.
   Малфой уставился на него, я тоже. Рон побагровел, даже волосы налились красным, нос его медленно становился длиннее -- отпущенный им час истек. К Рону возвращался его истинный облик и, судя по ужасу, с каким он взглянул на меня, с тем происходило то же самое.
   Одним махом мы вскочили на ноги.
   -- Скорее за лекарством для желудка! -- крикнул Рон, и мы, не мешкая, помчались прочь из чужой гостиной, надеясь, что Малфой не успел ничего заметить.
   Я чувствовал, что уменьшился в росте: ноги болтались в огромных ботинках, полы мантии пришлось подхватить. Громко топая, мы взлетели по лестнице в темный холл, по которому гулко разносились удары из чулана, где томились взаперти Крэбб с Гойлом. Бросив их башмаки перед дверью чулана, друзья в одних носках побежали по мраморной лестнице к туалету Плаксы Миртл.
   -- В общем-то, мы не напрасно потратили время, -- задыхаясь, выпалил Рон, едва за нами закрылась дверь. -- Мы не разузнали, кто устраивает нападения, но я завтра же напишу папе, пусть проверят, что Малфои прячут под полом в большой гостиной.
   Я внимательно рассматривал свое лицо в треснутом зеркале. Все снова стало прежним. Облегченно вздохнув, я надел очки, а Рон постучал в дверцу кабинки Гермионы.
   -- Гермиона, выходи скорее, мы тебе столько всего расскажем.
   -- Уйдите, пожалуйста! -- крикнула из-за двери Гермиона.
   Я с Роном переглянулись.
   -- В чем дело? -- спросил Рон. -- Ты ведь уже вернулась в норму? У нас с Гарри все в порядке, как надо.
   Неожиданно сквозь дверь кабины появилась Плакса Миртл. Никогда еще я не видел ее такой счастливой.
   -- У-ух! Что вы сейчас увидите! -- ее круглое прозрачное лицо сияло восторгом. -- Невозможный кошмар!
   Щелкнула задвижка, и перед нами, рыдая, предстала Гермиона с натянутой на лицо мантией.
   -- Что случилось, Гермиона? -- встревоженно спросил Рон. -- Может, у тебя остался уродливый нос Милисенты?
   Гермиона сдернула мантию, и Рон, попятившись, задом врезался в раковину.
   Все лицо у нее покрывала черная шерсть. Глаза горели желтым огнем, а голову украшали бархатистые заостренные ушки.
   -- Это был кошачий волос! У Милисенты Булстроуд, должно быть, есть дома кошка! А зелье животных обратно в человека не превращает!
   -- Да-а... -- только и вымолвил Рон.
   -- Тебе придумают гадкое прозвище, -- радовалась Миртл.
   -- Не расстраивайся, Гермиона, -- поспешно вмешался я. -- Сейчас же идем в больничное крыло. Мадам Помфри никогда не задает лишних вопросов...
   Мы долго уговаривали Гермиону покинуть туалет. Гермиона наконец согласилась, деваться-то некуда. Плакса Миртл проводила нас в путь заливистым смехом:
   -- Подожди, они еще узнают, что у тебя сзади хвост!
   Плакса Миртл была на седьмом небе от счастья.
  
   Глава 13 ВОЛШЕБНЫЙ ДНЕВНИК
  
   В больничном крыле Гермиона провела несколько недель. Рождественские каникулы подошли к концу, все вернулись в школу, и исчезновение Гермионы породило целую волну слухов. Кое-кто был уверен, что и она подверглась нападению. От желающих навестить ее не было отбоя, и мадам Помфри пришлось поставить вокруг ее кровати ширму, ведь у Гермионы все еще вместо лица была кошачья морда. Появиться перед всеми в таком виде! Девочка этого бы не перенесла.
   Рон и я навещали ее каждый вечер. А когда начался семестр, мы приносили ей все домашние задания.
   -- Если бы у меня выросла борода или там львиная грива, я бы устроил себе еще одни каникулы, -- заявил Рон как-то вечером, сваливал кипу книг на столик возле кровати Гермионы.
   -- Не говори глупостей, Рон. Ты бы отстал от класса, -- живо отвечала Гермиона. С лица у нее исчезли черные волосы, глаза снова становились карие, и настроение ее заметно улучшилось. -- У вас нет ничего нового? -- добавила она шепотом, чтобы не услышала мадам Помфри.
   -- Ничего, -- уныло ответил я.
   -- Я был так уверен, что это Малфой, -- в сотый раз посетовал Рон.
   -- А это что у тебя? -- спросил я, увидев обрамленную золотой каймой карточку, торчащую из-под подушки.
   -- Просто поздравительная открытка, -- поспешно ответила Гермиона, пытаясь затолкать ее подальше, но Рон оказался проворнее.
   Он извлек открытку из-под подушки, раскрыл и прочел вслух:
   -- "Мисс Грэйнджер с пожеланиями скорейшего выздоровления от преисполненного сочувствия профессора Гилдероя Локхарта, Кавалера ордена Мерлина третьей степени, почетного члена Лиги защиты от темных сил и пятикратного победителя конкурса журнала "Магический еженедельник" на самую обворожительную улыбку". -- Рон укоризненно посмотрел на Гермиону. -- И ты хранишь это под подушкой?
   От неприятного разговора Гермиону избавила мадам Помфри, явившаяся с вечерней порцией лекарств.
   -- Не пойму Локхарт самый умный, что ли? -- сказал Рон по дороге в фиффиндорскую башню.
   Пора было сесть за уроки. Снейп столько нам задал -- дай бог выполнить к шестому курсу. Рон заметил вслух, что надо было спросить у Гермионы, сколько крысиных хвостов добавляют в Дыбоволосое зелье. Вдруг с третьего этажа долетел гневный вопль.
   -- Это Филч, -- узнал голос я.
   Мы бросились вверх по лестнице, напряженно прислушиваясь.
   -- Думаешь, еще на кого-то напали? -- испуганно спросил Рон, остановившись на полдороге.
   А Филч продолжал бушевать:
   -- ...опять для меня работа! Убираться здесь всю ночь! Как будто других дел нет! Ну уж дудки, всему есть предел. Немедленно иду к Дамблдору!
   Шаги его затихли, и было слышно, как где-то вдалеке хлопнула дверь.
   Мы завернули за угол. Филч, похоже, только что покинул свой наблюдательный пост. Мы опять стояли на том месте, где кто-то напал на Миссис Норрис. Мы сразу поняли, почему так разошелся бедняга сквиб: в коридоре стоял настоящий потоп, и вода, кажется, все прибывала. Текло из-под двери туалета Плаксы Миртл. Вопли Филча стихли, их сменили стенания Миртл, эхом отражавшиеся от каменных стен.
   -- А с ней-то что? -- вздохнул Рон.
   -- Пойдем посмотрим, -- предложил я.
   Приподняв полы мантий выше щиколоток, мы перебрались по воде к двери с табличкой "Туалет не работает" и, как обычно, не обратив на нее внимания, вошли.
   Плакса Миртл рыдала громко, надрывно, как никогда. В туалете царила тьма, свечи смыло потоками воды, заливающей стены и пол.
   -- В чем дело, Миртл?
   -- Кто там? -- отозвалась несчастная Миртл. -- Пришли швырнуть в меня чем-нибудь еще?
   Я дошел вброд до ее кабинки.
   -- Это почему я должен в тебя чем-то швырять? -- спросил я.
   -- Откуда я знаю! -- заголосила Миртл, появляясь из сливного бачка с очередной волной, обрушившейся на пол. -- Я тут сижу, занимаюсь своими делами, никому не мешаю. И вдруг в меня начинают швыряться книгами!
   -- Но с тобой же ничего не случится, -- резонно возразил я. -- Книга просто пролетит сквозь тебя, и все.
   Сказав эти слова, я тут же раскаялся. Миртл взмыла вверх и истошно завопила:
   -- Значит, надо швыряться в бедную Миртл? Она все равно ничего не чувствует! Десять баллов тому, кто попадет ей в живот! Пятьдесят -- кто угодит в голову! Чудесная игра! Но мне она что-то не по нутру!
   -- А кто все-таки в тебя швырялся? -- спросил я.
   -- Понятия не имею. Я здесь расположилась в колене сифона, предаюсь мыслям о смерти, а эта штука пронзает мою макушку. -- Миртл свирепо посмотрела на друзей. -- Вон она, под раковиной, ее туда смыло.
   Рон и я нагнулись и увидели небольшую, тонкую книжку. Она была в потрепанной черной обложке и мокрая насквозь, как все в туалете. Я хотел было поднять ее, но Рон схватил меня за руку.
   -- Ты что, спятил? Это опасно.
   -- Опасно? -- удивился я. -- Что тут опасного?
   -- Ты еще спрашиваешь. -- Рон боязливо поглядывал на находку. -- Папа говорит, есть даже книги, которые Министерство конфискует. Одна, например, выжигала людям глаза. Были еще "Сонеты колдуна", прочитаешь их и будешь до смерти говорить в рифму. А у одной старой ведьмы в Бате нашли знаешь какую книгу -- откроешь ее, да так и будешь всю жизнь читать. Ходишь -- читаешь, ешь -- читаешь. И все приходится делать одной рукой, в другой-то книга.
   -- Надо же, -- рассеянно кивнул я.
   Книжка лежала на полу, намокшая, неразгаданная, манящая. Я обошел Рона.
   -- У меня предчувствие: заглянем в нее, и разгадаем все тайны. -- С этими словами я нагнулся и поднял книжку.
   Я сразу понял, что это дневник, по выцветшей дате на переплете полувековой давности. Открыл его дрожащими руками. На первой странице еще можно разобрать имя -- Т. Н. Редл, написанное расплывшимися чернилами.
   -- Стой-ка. -- Рон с опаской подошел сзади и заглянул через мое плечо. -- Мне это имя знакомо... Пятьдесят лет назад Т. Н. Редл получил награду за особые заслуги перед школой.
   -- Откуда ты знаешь?
   -- Оттуда, что Филч заставил меня целый час полировать его памятную табличку. Ну, когда из меня полезли слизняки. Ты бы стирал столько времени слизь с чьей-нибудь фамилии, тоже бы небось запомнил.
   Я тем временем разлеплял набухшие от воды страницы. Они были совершенно чистые. Нигде ни одного слова, ни одной самой обычной записи, вроде "День рождения тетушки Мэйбл" или "Зубной в 15.30".
   -- Он в нем никогда ничего не писал, -- сказал я разочарованно.
   -- Но почему его кто-то выкинул? -- почесал в затылке Рон.
   Я перевернул черную обложку и увидел на внутренней стороне адрес магазина на Воксхолл-Роуд в Лондоне.
   -- А владелец дневника, наверное, был маглом, -- подумав, заметил я. -- Иначе он не смог бы его там купить.
   -- Нам это ничего не дает. -- Рон пожал плечами и, понизив голос, прибавил: -- Попадешь в нос Плаксе Миртл, запишем тебе пятьдесят баллов.
   Я все же спрятал дневник в карман.
   Гермиона покинула больничное крыло в начале февраля -- без усов, без черной шерсти и без хвоста. В первый же вечер возвращения в Гриффиндор я показал ей дневник и рассказал, как он был найден.
   -- А ведь в нем, возможно, скрыто что-то очень важное, -- сказала Гермиона, внимательно рассматривая дневник.
   -- Если и скрыто, то очень надежно. И наверное, такое, чего стоит стесняться, -- хмыкнул Рон. -- Объясни, Гарри, почему ты его не выбросил?
   -- А я хотел бы знать, почему его кто-то выбросил, -- сказал я, -- и за какие такие особые заслуги Реддл получил награду.
   -- Да за что угодно. -- Рон поднял глаза к потолку. -- Может, набрал тридцать С.О.В. или спас профессора от гигантского спрута... Или убил Миртл, а это кому угодно принесет славу...
   По сосредоточенному взгляду Гермионы я понял, что она думает о том же, о чем и я.
   -- Ты до чего-нибудь додумалась? -- полюбопытствовал Рон.
   Но ответил ему я:
   -- Значит, Тайная комната была открыта пятьдесят лет назад, верно? Это сказал Малфой.
   -- Ну... -- протянул Рон.
   -- И этому дневнику пятьдесят лет. -- Гермиона, волнуясь, постучала по черному переплету.
   -- И что?
   -- Ох, Рон, да очнись же ты! -- с жаром воскликнула Гермиона. -- Еще мы знаем, что открывшего Комнату в прошлый раз исключили из школы пятьдесят лет назад. И Т. Н. Реддл получил награду за особые заслуги полвека назад. А что, если он получил награду за то, что поймал наследника Слизерина? Можно допустить, что в этом дневнике содержится все: где находится Комната, как ее открыть и что за создание там живет. А тот, кто сейчас устраивает нападения, уж точно не хочет, чтобы это было всем известно, согласны?
   -- Блестящая теория, Гермиона, -- кивнул Рон, -- с одним маленьким "но": в дневнике вообще ничего не написано.
   Но Гермиона уже доставала из сумки волшебную палочку.
   -- Существуют невидимые чернила, -- прошептала она и, трижды коснувшись палочкой дневника, произнесла: -- Апарекиум!
   Ничего не произошло. Но обескураженная неудачей Гермиона снова полезла в сумку и вытащила что-то вроде ластика ярко-красного цвета.
   -- Это Обнаружитель, -- пояснила она. -- Я купила его в Косом переулке.
   Гермиона с силой потерла "Первое января". Дневник не поддавался.
   -- Говорю вам, тут нечего искать, -- сказал Рон. -- Реддл получил дневник в подарок на Рождество и просто поленился делать в нем записи.
  
   * * *
  
   Я самому себе не мог толком объяснить, почему я не выбросил дневник Реддла. Даже если бы я знал, что дневник пуст, я все равно поднял бы его тогда и перелистал страницы. Дневник принадлежал прошлому, возможно, с ним связана давняя история, которую мне хотелось разгадать. И хотя я твердо знал, что никогда в жизни не слыхал имени Т. Н. Реддл, мне все время казалось, будто оно что-то значит для меня, будто этот Реддл был старинным полузабытым другом детства... Но это абсурд, до Хогвартса у меня, благодаря усилиям Дадли, никогда не было друзей.
   Дневник дневником, а пока я решил как можно больше разузнать о Т. Н. Реддле. На следующий день я отправился в обеденный перерыв в Зал почета разведать, нет ли там каких-нибудь подробностей о награде Реддла. Вместе со мной пошли иронически настроенный Рон и уверенная в своей правоте Гермиона. Рон шел просто так, за компанию, заявив нам, что Залом почета он сыт по горло.
   Сверкающая золотом табличка с именем Реддла помещалась в угловом шкафу. На ней ничего не было сказано, за что Реддл был так отмечен.
   -- Это хорошо, а то б она была раз в десять больше и я бы полировал ее до сих пор, -- пошутил Рон.
   Однако нам удалось найти имя Реддла на старой медали "За магические заслуги" и в списке старост школы за последние сто лет.
   -- Он похож на Перси. -- Рон недовольно сморщил нос. -- Староста факультета. Староста школы... наверняка еще и учился лучше всех по всем предметам.
   -- Ты говоришь так, словно это плохо, -- слегка обиделась Гермиона.
  
   * * *
  
   В Хогвартсе опять стали радоваться солнцу. Нападений больше не было, настроение у всех поднималось, оживала в сердце надежда, что сгустившиеся было тучи пройдут стороной. Мадам Помфри радостно докладывала, что мандрагоры становятся нервными и замкнутыми, а это значит, что они вступают в переходный возраст.
   -- Вот юношеские прыщи сойдут, и мы снова их пересадим, -- случайно услышал я, как она добродушно делилась новостями с Филчем. -- А после этого нарежем и приготовим настойку. Так что в скором времени Миссис Норрис будет опять с вами...
   Возможно, наследник Слизерина, кто бы он ни был, растерял решимость, думалось мне. Должно быть, становится все рискованней открывать Тайную комнату, ведь вся школа настороже. Да и чудище, наверное, решило погрузиться в спячку на ближайшие пятьдесят лет...
   Только Эрни МакМиллан из Пуффендуя не разделял общего благодушия. Он по-прежнему был убежден, что я виновен, что я же сам себя выдал на открытии Дуэльного клуба. А тут еще Пивз -- вылетит в людный коридор и горланит самодельные куплеты.
  
   Гарри Поттер, ты злодей,
   Убивец духов и людей!
  
   Гилдерой Локхарт, похоже, считал прекращение нападений своей личной заслугой. Я как-то подслушал его разглагольствования о собственных доблестях. МакГонагалл вела гриффиндорцев на урок трансфигурации, Локхарт шел рядом.
   -- Думаю, Минерва, что жертв больше не будет, -- говорил Локхарт, подмигивая и постукивая себя пальцем по носу. -- Полагаю, Комната на этот раз закрыта окончательно. Преступник осознал, что я изобличу его, это лишь дело времени. С его стороны весьма разумно именно сейчас прекратить злодеяния, пока я не взялся за него основательно. Да, между прочим, вы ведь тоже понимаете, школе нужен сейчас какой-то праздник, который поднял бы моральный дух. Долой воспоминания о бедах прошлого семестра! Сейчас я не могу сказать больше, прибавлю только, что знаю, какой дорогой нужно идти...
   Он еще раз изящно постучал себя по носу и зашагал прочь.
   Представление Локхарта о празднике воплотилось в жизнь в Валентинов день, четырнадцатого февраля. Тренировка накануне затянулась до глубокой ночи, и я прибежал в Большой зал, немного опоздав на завтрак. В первую минуту мне показалось, что я ошибся дверью.
   Стены зала были сплошь увиты пышными, ядовито-розовыми цветами, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек. Я подошел к своему столу -- Рон сидел с таким видом, как будто его вот-вот стошнит, что до Гермионы, она то и дело хихикала.
   -- Что тут происходит? -- спросил я, сел за стол и начал сковыривать с жареного бекона сердечки.
   Рон молча указал на преподавательский стол -- не мог говорить из-за переполнявшего его отвращения. Локхарт, в омерзительной розовой мантии в тон цветам, жестом требовал тишины. Преподаватели по обе стороны от него сидели с каменными лицами. я с моего места видел, как дергается щека у профессора МакГонагалл. Снейп выглядел так, словно его только что заставили выпить полный стакан "Костероста".
   -- С Днем святого Валентина! -- возгласил Локхарт. -- Для начала позвольте поблагодарить всех -- а их сорок шесть человек, -- кто прислал мне к этому дню поздравительные открытки! Я взял на себя смелость устроить для вас этот маленький сюрприз. Но это еще не все!
   Локхарт хлопнул в ладони, и в зал вошла процессия мрачного вида гномов. Правда, это были не обычные гномы: у каждого в руке была арфа, а за спиной -- золотые крылышки.
   -- Представляю вам моих любезных купидончиков, валентинских письмоносцев! -- лучезарно улыбался Локхарт. -- Сегодня они будут ходить по школе и разносить валентинки. Веселье только начинается! Я уверен, и мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник! Давайте попросим профессора Снейпа, пусть он покажет нам, как сварить Любовный напиток! А профессор Флитвик в этот праздник пламенеющих сердец мог бы рассказать кое-что о Приворотных средствах. Он знает о них, старый проказник, больше любого чародея!
   Профессор Флитвик спрятал лицо в ладонях. Взгляд Снейпа говорил, что он силой вольет стакан яда в глотку первого, кто обратится к нему за Любовным напитком.
   -- Гермиона, скажи, ведь тебя нет среди этих сорока шести? -- взмолился Рон по дороге на первый урок. Но Гермиона вдруг увлеклась поисками расписания в своем портфеле и ничего не ответила.
   На протяжении всего дня гномы с валентинками бесцеремонно сновали из класса в класс, к вящему раздражению преподавателей. После обеда у дверей кабинета заклинаний один из них, особенно уродливый, поймал меня.
   -- Эй, ты, Гайи Поттей! -- проскрипел он, расталкивая учеников.
   Меня бросило в жар. Еще этого не хватало, получить валентинку в присутствии мелюзги, среди которой была и Джинни. Я попытался улизнуть -- не тут-то было. Гном метнулся мне наперерез, колотя по ногам кого ни попадя, настиг меня и крепко схватил за сумку.
   -- Тебе музыкальное послание, Гайи Поттей, самолично, -- объявил гном, неумолимо забренчав арфой.
   -- Только не здесь! -- вырвался я.
   -- Стой смийно! -- хрюкнул гном, дернув меня к себе.
   -- Отпусти меня! -- разозлился я, рванул сумку, раздался хлопок, похожий на выстрел, сумка лопнула, из нее посыпались книги, волшебная палочка, перо и пергамент, последним упал пузырек с чернилами и, конечно, разбился.
   Я бросился подбирать рассыпанные вещи. Скорее, пока гном не начал петь!
   -- Что здесь происходит? -- насмешливо проговорил Малфой, манерно растягивая слова.
   Я стал лихорадочно заталкивать вещи в разодранную сумку. Только бы Малфой не услышал невесть откуда свалившуюся на него валентинку.
   -- Из-за чего шум? -- раздался еще один знакомый голос -- это подоспел Перси Уизли.
   Еще напасть! И я решил бросить все и дать деру, но гном обхватил руками мои колени и повалил на пол.
   -- Ну вот, -- сказал он, усевшись мне на лодыжки. -- Теперь слушай:
  
   Его глаза хоть видят слабо,
   Но зеленей, чем чародея жаба,
   А волосы его черней тоски,
   Чернее классной грифельной доски.
   О, Божество, хочу, чтоб сердце мне отдал,
   Герой, что с Темным Лордом совладал!
  
   Я был готов отдать все золото "Гринготтса", лишь бы провалиться сквозь землю. Самое лучшее теперь -- посмеяться вместе со всеми. Пытаясь улыбаться, я поднялся на ноги, которые совсем онемели под тяжестью гнома. Некоторые первокурсники рыдали от смеха, а Перси пытался навести порядок.
   -- Расходитесь, расходитесь, звонок был пять минут назад, -- говорил он, подталкивая к дверям класса самых юных учеников. -- К тебе это тоже относится, Малфой!
   Оглянувшись, я увидел, что Малфой наклонился, что-то поднял и с ухмылкой продемонстрировал трофей своим верным спутникам Крэббу и Гойлу. Это был дневник Реддла.
   -- Отдай, -- тихо сказал я.
   -- Интересно, что Поттер пишет в этом дневнике? -- издевался Малфой. Он явно не заметил дату на обложке и решил, что к нему в руки попал мой дневник.
   Наступила тишина. Джинни смотрела то на дневник, то на меня, и вид у нее был самый несчастный.
   -- Отдай, Малфой, -- строго приказал Перси.
   -- Сначала перелистаем... -- ядовито пропел Малфой, помахав дневником перед носом у меня.
   Перси завел свое:
   - "Как староста факультета..." -- но я уже не помнил себя. Схватил волшебную палочку и произнес:
   - "Экспеллиармус!"
   Снейп тогда в клубе показал дуэлянтам, как обезоружить противника, и черный дневник пулей вылетел из рук Малфоя. Рон, весело ухмыльнувшись, ловко поймал его.
   -- Гарри! -- громогласно возмутился Перси. -- Ты же знаешь, никакой магии в коридорах! Мне придется об этом доложить!
   Но мне было все равно -- я отделался от Малфоя, и это стоило пяти баллов, которые сейчас потерял Гриффиндор. Малфой был взбешен. Увидев Джинни, торопящуюся на урок, он злорадно крикнул ей вслед:
   -- Не думаю, что Поттеру понравилось твое послание!
   Джинни, заплакав, вбежала в класс. Разъяренный Рон схватился за волшебную палочку, но я удержал его. Вряд ли Рону улыбалось отрыгивать слизняков весь урок заклинаний.
   И только на уроке профессора Флитвика я обнаружил одну странную особенность дневника. Все книги были залиты чернилами, а дневник первозданно чист, точно чернила его и не коснулись. Я хотел показать его Рону, но у того опять разладилась волшебная палочка -- из одного конца лезли какие-то фиолетовые пузыри, и Рона сейчас больше ничего не интересовало.
   ...В тот вечер я отправился спать раньше всех, отчасти потому, что не было желания лишний раз выслушивать музыкальную валентинку в исполнении Фреда и Джорджа, но главным образом потому, что мне очень хотелось проделать опыт с дневником Реддла, хотя Рон считал, что это пустая трата времени.
   Я сел на постель и перелистал чистые страницы -- нигде не было и следа чернил. Тогда я взял из прикроватного шкафчика новый пузырек чернил, обмакнул в него перо и посадил кляксу на первую страницу.
   Секунду чернила ярко выделялись на белом листе, и тут же, будто всосавшись в бумагу, исчезли. Я, не на шутку взволнованный, окунул перо еще раз и написал: "Меня зовут Гарри Поттер".
   Слова на мгновение отчетливо проступили и опять бесследно пропали. И тут наконец-то что-то произошло.
   Мои собственные чернила как бы вытекли из бумаги, образовав фразу, которую я никогда не писал:
   "Привет, Гарри Поттер. Меня зовут Том Реддл. Как к тебе попал мой дневник?"
   Эта надпись тоже сгинула, но не раньше, чем я начал поспешно писать ответ:
   "Кто-то выбросил его в унитаз".
   Новое сообщение Реддла не заставило себя ждать.
   "Хорошо, что я записал воспоминания не чернилами, а более надежным, способом. Я ведь знал, что есть люди, которые не хотят, чтобы мои записи были прочитаны".
   "Что это значит?" -- я был в таком возбуждении, что перо спотыкалось и сажало кляксы.
   "Этот дневник хранит записи об ужасных событиях, окутанных покровом тайны. Они произойти много лет назад в Школе чародейства и волшебства "Хогвартс"".
   "Я как раз здесь и нахожусь, -- быстро писал я. -- В Хогвартсе опять творятся ужасные вещи. Тебе что-нибудь известно про Тайную комнату?"
   Сердце у меня громко стучало. Реддл не замедлил ответить, почерк у него стал беспорядочным, словно собеседник торопился высказать свои мысли.
   "Разумеется, известно. В мое время нам говорили, что это легенда, что ее нет, но это была ложь. На пятом году моего обучения Комнату открыли, монстр вырвался на свободу, напал на студентов и убил одного. Я поймал человека, открывшего Комнату, и его исключили. Директор школы, профессор Диппет, очень стыдился, что подобное могло произойти в Хогвартсе, и запретил мне говорить об этом правду. Дело представили так, будто девушка погибла из-за несчастного случая. А меня наградили красивой доской с гравировкой и велели впредь держать язык за зубами. Но я-то знаю, это может опять повториться -- ведь монстр еще жив, а тот, кто способен освободить его, по-прежнему на свободе".
   Я чуть не опрокинул пузырек с чернилами, так спешил написать ответ.
   "Это опять происходит. Было три нападения, и неизвестно, кто главный виновник. А кто это был в прошлый раз?"
   "Я могу тебе его показать, если хочешь, -- откликнулся Реддл. -- Одних моих слов недостаточно. Но я мог бы ввести тебя в свою память на ту ночь, когда я его поймал".
   меня терзали сомнения. Перо замерло над дневником. Что значат слова Редла? Как можно попасть к кому-то в память? Я бросил тревожный взгляд на дверь спальни. В комнате сгущался мрак. Я снова обратил взор на дневник. Там стояли слова:
   "Позволь же ввести тебя в мою память".
   Я помедлил еще долю секунды и написал всего две буквы:
   "ОК"
   Страницы дневника замелькали, словно подхваченные сильным ветром, и остановились на середине июня. Открыв рот, я наблюдал, как страничка тринадцатого июня превратилась в крохотный телевизионный экран. Дрожащими руками я поднес дневник поближе к глазам, миниатюрное окно внезапно расширилось, меня туда потянуло, я почувствовал, как тело оторвалось от кровати, и я головой вперед вьшетел сквозь открытую страницу в водоворот красок и теней.
   Ноги стукнулись о твердую почву; тряхануло, но я устоял, и размытые очертания окружающего стали отчетливы.
   Я сразу понял, где я нахожусь. Круглая комната с дремлющими на стенах портретами -- кабинет Дамблдора. Но за знакомым столом сидит не Дамблдор. Высохший, болезненного вида волшебник, лысый, если не считать нескольких клочков седых волос, читает письмо, освещенное пламенем свечи. Я никогда раньше этого человека не видел.
   -- Прошу прощения, -- произнес я неуверенно. -- Я не хотел так врываться...
   Но волшебник даже не поднял глаз. Он продолжал читать, хмуря брови. Я подошел поближе к столу и, запинаясь, спросил:
   -- Гм... Я, наверное, пойду?
   Волшебник по-прежнему не замечал его. Кажется, он ничего и не слышал. Решив, что тот глуховат, я повысил голос:
   -- Простите за беспокойство, я ухожу!
   Волшебник со вздохом сложил письмо, поднялся, прошел мимо меня и принялся задергивать шторы на окне.
   Небо за окном было рубиново-красным -- видимо, день уже клонился к закату. Волшебник вернулся к столу, сел и, соединив кончики пальцев, стал большими крутить, глядя на дверь.
   Я осмотрелся. Феникса нет, как нет и жужжащих серебряных штуковин. Это был Хогвартс, каким его знал Реддл, и, значит, директором был этот неизвестный волшебник, а я -- не более чем фантом, невидимый для людей, живших пятьдесят лет назад.
   В дверь постучали.
   -- Войдите, -- произнес старик слабым голосом.
   Снимая островерхую шляпу, вошел мальчик лет шестнадцати. На его груди сверкнул серебряный значок старосты. Он был значительно выше меня, но волосы у него были такие же черные и блестящие.
   -- А, Реддл, -- сказал директор.
   -- Вы хотели меня видеть, профессор Диппет? -- Реддл явно нервничал.
   -- Садись, -- предложил Диппет. -- Я только что прочитал твое письмо.
   Реддл со вздохом сел и крепко сжал руки.
   -- Мой дорогой мальчик, -- с мягкостью в голосе заговорил Диппет, -- я просто не могу разрешить тебе остаться на лето в школе. Ведь, наверное, тебе хочется побывать дома на каникулах?
   -- Нет, -- сразу же ответил Реддл. -- Я предпочел бы остаться в Хогвартсе, чем возвращаться к этим... к этим...
   -- Ты всегда жил на каникулах в магловском приюте для сирот, я полагаю? -- В голосе Диппета звучал искренний интерес.
   -- Да, сэр. -- Реддл слегка покраснел.
   -- Ты урожденный магл?
   -- Полукровка, сэр. Отец магл, мать колдунья.
   -- Что с твоими родителями?
   -- Моя мать умерла сразу после моего рождения, сэр. В приюте мне говорили, что она только успела дать мне имя -- Том в честь отца, Нарволо в честь деда.
   Диппет сочувственно вздохнул.
   -- Принимая во внимание особые обстоятельства, можно было бы пойти тебе навстречу, но в школе сейчас такая ситуация...
   -- Вы имеете в виду нападения, сэр? -- спросил Реддл, и у меня сильно забилось сердце -- я придвинулся ближе, боясь что-то пропустить.
   -- Именно, -- ответил директор. -- Мой милый мальчик, ты должен понять, сколь неразумно было бы позволить тебе остаться в замке после окончания семестра -- особенно в свете последней трагедии... смерти этой несчастной девочки... Тебе будет гораздо безопаснее далеко отсюда, в твоем приюте. В Министерстве магии идет разговор о закрытии школы. Ведь мы пока, увы, ни на йоту не приблизились к установлению... причины этих неприятностей...
   Глаза у Реддла расширились.
   -- Сэр... Но если этот человек будет схвачен... Если все это прекратится...
   -- Что ты хочешь сказать? -- Голос у Диппета сорвался на фальцет, директор подскочил в кресле. -- Реддл, тебе что-то известно об этих нападениях?
   -- Нет, сэр, -- поспешно отозвался Реддл.
   Но мне было ясно: это "нет" точно того же свойства, что и "нет", сказанное мной Дамблдору.
   Диппет, слегка растерянный, упал обратно в кресло:
   -- Можешь идти, Том...
   Реддл соскользнул с высокого стула и вышел из комнаты. Я последовал за ним. Мы спустились по винтовой лестнице и вышли в полутемный коридор к гаргулье. Реддл остановился -- было видно, что он о чем-то напряженно размышляет: он покусывал губу, на лбу залегла морщина.
   Потом, словно придя к какому-то решению, Реддл бросился прочь. Я неслышно помчался вслед. По дороге нам не встретилось ни одной живой души, и только в холле рослый волшебник с громадной копной рыжеватых волос и такой же бородой окликнул Реддла с мраморной лестницы:
   -- Том, что это ты блуждаешь в такую поздноту?
   Я изумленно уставился на него. Перед ним стоял не кто иной, как Дамблдор, только на пятьдесят лет моложе.
   -- Я был у директора, сэр, -- сказал Реддл.
   -- Ладно, иди скорее спать. -- Дамблдор кинул на него тот самый пронизывающий взгляд, который был так хорошо знаком мне. -- Лучше сейчас не гулять по коридорам -- с тех пор, как...
   Он тяжело вздохнул, пожелал Реддлу спокойной ночи и пошел дальше. Том дождался, пока тот скрылся из виду, и со всей быстротой поспешил вниз, по каменным ступеням в подземные помещения. Я следовал за ним по пятам.
   Но, увы! Реддл повел меня отнюдь не в хитроумно замаскированный проход или секретный тоннель, а в тот кабинет, где Снейп учил их варить зелья. Факелы не горели, Том прикрыл дверь, оставив узкую щелку, и я видел только его одного, неподвижно приникшего к двери и наблюдающего за коридором.
   Мне показалось, что мы стояли так чуть ли не час. Том Реддл всматривался в узкую щель, обратившись в каменное изваяние. И как раз тогда, когда я совсем отчаялся и уже хотел поискать возможности возвратиться в настоящее, с той стороны двери послышались чьи-то шаги.
   Гарри отчетливо уловил, как человек миновал дверь, за которой мы стояли. Реддл беззвучно, как тень, выскользнул в коридор и двинулся следом; Я на цыпочках -- за ним, забыв о том, что уж меня-то никак нельзя услышать.
   Минут пять мы крались за таинственными шагами -- пока Реддл вдруг не замер на месте и не повернул голову в направлении каких-то новых звуков. Совсем рядом, где-то за углом, раздался скрип отворяемой двери, и кто-то заговорил хриплым шепотом:
   -- Ну иди... Давай... Иди сюда, ко мне... Вот так... Теперь в коробку...
   Голос было явно знакомый.
   Реддл неожиданно вышел из-за угла. Я тоже сделал два-три шага и остановился сзади. Мне стал виден силуэт здоровенного парня, присевшего напротив открытой двери, у которой находился громадный ящик.
   -- Добрый вечер, Рубеус, -- громко произнес Реддл.
   Великан захлопнул дверь и выпрямился.
   -- Что ты делаешь здесь, внизу, Том?
   Реддл подступил ближе:
   -- Все кончено, Рубеус. Я все о тебе расскажу. Ведь если нападения не прекратятся, школу закроют.
   -- Ты это что...
   -- Я думаю, ты никого не замышлял убить. Но из чудовища мирного домашнего зверька не сделаешь. Ты выпустил его просто для разминки, чтобы он немного побыл на свободе...
   -- Он никогда никого не убивал! -- закричал высокий парень, придавив спиной закрытую дверь. Из-за нее доносилось странное шуршание и пощелкивание.
   -- Слушай, Рубеус. -- Реддл подошел ближе. -- Завтра приедут родители погибшей девочки. Самое меньшее, что Хогвартс может сделать для них, -- убедить, что тварь, убившая их дочь, уничтожена...
   -- Это не он убил! -- загремел парень. Его голос громким эхом прокатился по темному коридору. -- Он... нет, он никогда... он не может!
   -- Отойди в сторону, -- приказал Реддл, вытаскивая волшебную палочку.
   Заклинание осветило подземелье яркой вспышкой огня. Дверь за спиной верзилы распахнулась с такой силой, что его отбросило к противоположной стене. И моим глазам предстало чудовище, при виде которого я вскрикнул, но, к счастью, беззвучно.
   Огромное, приземистое, мохнатое тело, неразбериха бесчисленных черных ног, мерцание множества глаз и пара острых как бритвы жвал -- не то скорпион, не то паук огромных размеров. Реддл снова поднял волшебную палочку, но опоздал. Спасаясь бегством, чудище перекатилось через него, пронеслось по коридору и пропало из глаз. Реддл с трудом поднялся на ноги, глядя ему вслед, опять взялся за палочку, но великан прыгнул на него, вырвал палочку и, швырнув Реддла на пол, дико заорал: "Не-е-е-т!"
   Происходящее закружилось в моих глазах, и сейчас же упала тьма, я куда-то провалился и плашмя шлепнулся к себе на постель в спальне гриффиндорской башни. Открытый дневник Реддла как ни в чем не бывало покоился у него на животе.
   Не успел я отдышаться, дверь спальни отворилась и вошел Рон.
   -- Вот ты где, -- сказал он. Я сидел на кровати. Я был весь в поту, и меня била крупная дрожь.
   Рон встревоженно подошел ко мне:
   -- Что с тобой?
   -- Это был Хагрид, Рон. Хагрид открыл Тайную комнату пятьдесят лет назад.
  
   Глава 14
   КОРНЕЛИУС ФАДЖ
  
   Рон, я и Гермиона давно знали, что Хагрид питает несчастное пристрастие к чудовищным, уродливым созданиям. В первый год нашей жизни в Хогвартсе он пытался вырастить дракона в своей маленькой лесной хижине, а уж его громадного трехглавого пса, которого он нежно окрестил Пушок, мы точно не скоро забудем. И я был уверен: если еще мальчишкой Хагрид услыхал легенду о чудовище, скрывающемся в замке, то бесстрашно полез бы куда угодно, лишь бы взглянуть на него хоть краешком глаза. А дальше... Возможно, ему стало совестно держать зверя в клетке, и он решил выпустить его, дать возможность поразмять бесчисленные ноги... я даже вообразил себе, как тринадцатилетний Хагрид надевает на него ошейник с поводком. Но точно так же мне было ясно -- Хагрид никогда, ни при каких обстоятельствах не мог бы никого убить.
   Я уже почти жалел, что проник в тайну дневника. Рон с Гермионой снова и снова требовали от меня всех подробностей путешествия по закоулкам памяти Реддла -- меня тошнило от бесконечных пересказов и разговоров, которые за ними следовали.
   -- Реддл мог поймать не того человека, -- утверждала Гермиона. -- Возможно, был какой-то другой монстр, нападавший на людей.
   -- Да сколько же тут, по-твоему, этих монстров? -- хмуро спрашивал Рон.
   -- Мы знаем, что Хагрида когда-то давно исключили из школы, -- печально признавал я. -- И нападения после этого прекратились, иначе Реддл не получил бы особой награды...
   Рон подошел к делу с другой стороны:
   -- Реддл был тогда чем-то вроде Перси. Кто его просил доносить на Хагрида?
   -- Но ведь чудище кого-то убило, -- возразила Гермиона.
   -- И школу могли бы закрыть. Реддлу пришлось бы возвращаться к маглам, в какой-то ужасный приют, -- добавил я. -- У него есть одно оправдание -- он хотел спасти школу.
   Рон подергал себя за губу, потом нерешительно спросил:
   -- Ты ведь встретил Хагрида в Лютном переулке, да?
   -- Он покупал средство от плотоядных слизней, -- поспешно ответил я.
   Все трое замолчали. Молчали долго. Наконец Гермиона, запинаясь, высказала то, о чем мы все сейчас думали:
   -- Может, нам следует пойти и поговорить с самим Хагридом?
   -- Радостная будет встреча, -- хмыкнул Рон. -- Привет, Хагрид, скажи-ка нам, ты в последнее время не напускал на школу никого ужасного и волосатого?
   Порешили все-таки ничего Хагриду не говорить, если только не будет нового нападения. И чем дольше не появлялся тот загадочный бестелесный голос, тем сильнее становилась надежда, что им никогда не придется спрашивать Хагрида, почему его исключили из школы.
   Минуло уже почти четыре месяца с тех пор, как Джастин и Почти Безголовый Ник окаменели, и теперь чуть ли не все уверились, что злодей, кто бы он ни был, сгинул совсем и никогда больше в Хогвартс не явится. Пивзу окончательно наскучила песня "Гарри Поттер, ты злодей", а Эрни МакМиллан смягчился до такой степени, что как-то на травологии вполне вежливо попросил меня передать ему корзинку с прыгающими поганками. В марте несколько мандрагор закатили в теплице номер три шумную, безобразную вечеринку, чрезвычайно порадовав профессора Стебль.
   -- Раз они стали лазать друг к другу в горшки, значит, они совсем созрели, -- объяснила она мне. -- И скоро мы сможем вернуть к жизни тех несчастных в больничном крыле.
  
   * * *
  
   На пасхальных каникулах второкурсникам подкинули новую тему для размышлений. Надо было выбрать предметы для третьего года обучения, к чему Гермиона отнеслась со всей серьезностью.
   -- От этого зависит наше будущее, -- сказала она Рону и мне, когда мы втроем принялись изучать список новых предметов, помечая их галочками.
   -- Я бы хотел отказаться от зелий, -- заметил я.
   - тебе настолько не нравится предмет?
   - мне настолько не нравился учитель, Джейн.
   -- Нельзя, -- мрачно возразил Рон. -- Все старые предметы остаются. -- Если бы позволили что-нибудь выкинуть, я бы вычеркнул защиту от темных искусств.
   -- Но это очень важный предмет! -- возмутилась Гермиона.
   -- Важный, если бы его преподавал не Локхарт, -- уперся Рон. -- Я у него ничему не научился. Нет, хотя научился -- что будет, если выпустить на волю корнуэльских пикси.
   Невилл Лонгботом был завален письмами, содержащими противоречивые советы родных колдунов и колдуний, какие предметы больше всего пригодятся в жизни. Растерянный, сбитый с толку, он читал список предметов, высунув язык, и смущенно спрашивал окружающих, что труднее -- кабалистика или изучение древних рун. Дин Томас, который, как и я, вырос среди маглов, поступил просто: закрыв глаза, тыкал волшебной палочкой в список и помечал те предметы, на которые угодил. Гермиона ничьих советов не слушала, а взяла и записалась сразу на все новые курсы.
   Я представил себе, что сказали бы дядя Вернон и тетя Петунья, вздумай я обсудить с ними свою будущую карьеру волшебника, и горько усмехнулся. Правда, нельзя сказать, что я остался совсем без напутствия: Перси Уизли жаждал поделиться с кем-нибудь жизненным опытом.
   -- Самое главное, Гарри, понять, чего ты сам хочешь, -- сказал он. -- И лучше задуматься о будущем как можно раньше. Поэтому я рекомендовал бы тебе предсказания. Говорят, что магловские дисциплины слишком легки, но я считаю, что волшебники должны иметь ясное и исчерпывающее представление о немагической части общества, особенно если им предстоит работать в тесном сотрудничестве с маглами. Вспомни моего отца -- ему постоянно приходится иметь дело с маглами, их бизнесом, изобретениями. А вот мой брат Чарльз всегда любил работать на свежем воздухе и выбрал уход за магическими существами. Нужно использовать свои сильные стороны, Гарри. Ну и, конечно, склонности.
   Но единственным предметом, к которому у меня лежала душа, был квиддич. И я записался на те же курсы, что Рон: споткнется на чем-нибудь -- рядом плечо друга.
   - молодой балбес.
   - знаю. лучше бы на руны с арифмантикой пошел.
   - почему?
   - прорицания преподавала алкоголичка которая постоянно предсказывала мне смерть, а уход вел хагрид.
   - он такой плохой учитель?
   - нет, просто он слишком любит разных монстров.
  
   * * *
  
   Очередной матч гриффиндорцы играли против Халфпафа. Вуд каждый вечер гонял команду на поле, так что у меня едва хватало времени на что-нибудь еще, кроме квиддича и домашних заданий. То ли тренировки пошли удачнее, то ли погода улучшилась, но накануне перед субботней встречей я возвращался в спальню с уверенностью, что Гриффиндор в этом году Кубок школы непременно выиграет.
   Но радостное настроение длилась недолго. У двери, ведущей в спальню, я столкнулся с Невиллом Лонгботомом, на котором лица не было.
   -- Гарри, я не знаю, кто это сделал... зашел и вижу...
   Расстроенно глядя на меня, он открыл дверь.
   Все содержимое моего чемодана было разбросано по комнате. На полу валялась разорванная мантия; постельное белье и одеяла сброшены с кровати, ящик тумбочки вытащен и все его содержимое высыпано на матрас.
   Я в полном недоумении подошел к кровати, ступая по раскиданным страницам "Тропою троллей". Вместе с Невиллом принялся заправлять постель, и тут как раз явились Дин с Симусом и Рон.
   -- Кто это устроил здесь такое безобразие? -- сразу вышел из себя Дин.
   -- Понятия не имею... -- я был совершенно подавлен.
   Рон обследовал мою мантию -- все карманы были вывернуты.
   -- Кто-то что-то искал... Посмотри, пропало что-нибудь?
   Я принялся собирать вещи, бросая их в чемодан, последними закинул книги Локхарта и лишь тут обнаружил пропажу.
   -- Дневник Реддла исчез, -- сказал я упавшим голосом, повернувшись к Рону.
   -- Что?!
   - нашли кто?
   - да.
   - и что сделали?
   - ничего. Джейн, я не рассказывал о краже.
   - ладно, дело твое.
   Я кивнул на дверь, и мы с Роном вышли. Добежав до гриффиндорской гостиной, полупустой в этот час, мы отыскали Гермиону, в одиночестве корпевшую над трудом "Толкование древних рун".
   Известие привело ее в ужас.
   -- Ведь получается, что украсть мог только кто-то из гриффиндорцев -- больше никто не знает пароля...
   -- Да, верно, -- вздохнул я.
  
   * * *
  
   Утро следующего дня встретило нас ярким солнечным светом и легким прохладным ветерком.
   -- Идеальные условия для квиддича! -- Вуд стоял у гриффиндорского стола и, бурля энтузиазмом, нагружал омлетом тарелки своей команды. -- Гарри, иди скорее сюда, тебе необходимо хорошо подкрепиться!
   Я оглядел стол, где почти не было свободных мест, и спросил себя: а не сидит ли где-то здесь новый владелец дневника? Гермиона настаивала, что надо заявить о краже, но я был не согласен. Пришлось бы тогда рассказать всю историю с дневником -- ведь мало кому известно, за что исключили Хагрида полвека назад. А мне вовсе не улыбалось ворошить это давнее темное дело. Да еще первому!
   Выйдя из Большого зала, мы отправились к себе в башню взять снаряжение для матча, и тут другая, более веская причина для тревоги добавилась к растущему списку неприятностей. Едва я успел поставить ногу на ступеньку мраморной лестницы, как до моего слуха вновь донеслось:
   -- В этот раз убей -- Пусти, я разорву! Разорву сам!
   Я вскрикнул, Рон с Гермионой бросились ко мне.
   -- Голос! -- воскликнул я, озираясь вокруг. -- Я только что опять слышал его! А вы слышали?
   Рон, широко открыв глаза, отрицательно покачал головой, а Гермиона вдруг хлопнула себя ладонью по лбу:
   -- Гарри, я, кажется, поняла! Бегу в библиотеку!
   И она умчалась вверх по лестнице.
   - у неё инстинкт самосохранения вообще есть?
   - когда дело доходит до очередной "несправедливости" нет.
   -- Что такое она поняла? -- спросил я в смятении, все еще озираясь: вдруг еще раз услышу голос и сумею определить, откуда же он исходит.
   -- Понятия не имею. -- Рон поднял брови.
   -- И зачем ее вдруг понесло в библиотеку?
   -- Это же Гермиона, -- пожал плечами Рон. -- Если что непонятно, пойди туда и спроси у нее самой...
   Я стоял в нерешительности. Я силился уловить зловещий голос, но из Большого зала повалили ученики, спеша на стадион и громко переговариваясь. И я больше ничего не услышал.
   -- Поторапливайся, -- подтолкнул меня Рон. -- Уже почти одиннадцать. Забыл про матч!
   Помедлив еще пару мгновений, я махнул рукой и побежал в гриффиндорскую башню. Взял "Нимбус-2000" и скоро влился в толпу, устремившуюся через луг к стадиону. Но мысленно я все еще был в замке, вслушивался в тот таинственный голос. И, натягивая в раздевалке алую мантию, утешался одним -- в замке сейчас никого нет, все здесь, смотрят игру.
   Команды вышли на поле под громкие аплодисменты. Оливер Вуд поднялся в воздух для предварительного облета полевых шестов; мадам Трюк выпустила мячи. Халфпафцы, одетые в желтое, сгрудились в кучу -- уточнить напоследок игровые ходы.
   Я уже вскочил на метлу, как вдруг появилась профессор МакГонагалл и бегом пересекла поле, держа в руках громадный фиолетовый мегафон.
   Сердце у меня екнуло.
   -- Матч отменяется! -- проревел мегафон, и переполненные трибуны взорвались шумом, криками, свистом.
   Оливер Вуд без промедления приземлился и с безумным видом бросился к профессору МакГонагалл, все еще сжимая в руке метлу.
   -- Но профессор! -- кричал он. -- Нам надо играть... Кубок... Гриффиндор...
   Профессор МакГонагалл, не замечая его, надсаживалась громовым электронным голосом:
   -- Всем ученикам вернуться в свои гостиные. Там получите дальнейшую информацию. И пожалуйста, поскорее!
   После чего она опустила мегафон и жестом подозвала меня:
   -- Тебе, Поттер, лучше пойти со мной.
   Недоумевая, в чем меня сегодня подозревают, я посмотрел на Рона, отделенного от них ропщущей толпой.
   Рон нас догнал по пути в замок. К моему удивлению, профессор МакГонагалл не посчитала присутствие Рона лишним.
   -- Пойдем и ты с нами, Уизли.
   Шедшие поодаль ученики шумно высказывали недовольство отменой матча, многие были явно обеспокоены. Рон и я поднялись по мраморной лестнице вслед за профессором. На сей раз она повела нас не в кабинет, а в больничное крыло.
   -- Вас это очень расстроит, -- произнесла профессор МакГонагалл непривычно мягким тоном, когда мы подошли к двери больницы. -- Было еще одно нападение... Двойное нападение.
   У меня внутри все похолодело. Профессор МакГонагалл толкнула дверь, и мы вошли.
   Мадам Помфри склонилась над девушкой с пятого курса -- той самой ученицей из Равенкло, у которой я и Рон под Рождество так неудачно пытались выяснить дорогу в гостиную Слизерина.
   А на соседней кровати...
   -- Гермиона! -- охнул Рон.
   Гермиона лежала необычно тихая, глаза ее были открыты и словно остекленели.
   -- Их нашли у двери библиотеки, -- сказала профессор МакГонагалл. -- Думаю, вы тоже не знаете, что значит вот это? -- Она показала маленькое круглое зеркальце. -- Оно лежало возле них на полу.
   Рон и я покачали головами, не сводя глаз с Гермионы.
   -- Я провожу вас в гриффиндорскую башню. -- Профессор МакГонагалл тяжело вздохнула. -- Мне предстоит разговор с учениками.
   Когда все собрались, профессор начала свою нерадостную речь:
   -- "Все ученики возвращаются в гостиные своих факультетов до шести часов вечера и больше их не покидают. На уроки будете ходить в сопровождении преподавателя. Никто не пользуется туалетной комнатой без провожатого. Все матчи и тренировки временно отменяются. Никаких передвижений по вечерам".
   Переполненная гриффиндорская гостиная выслушала это строгое предписание, не проронив ни слова. Профессор свернула пергамент, по которому читала, и закончила речь собственными словами:
   -- Вряд ли стоит добавлять, что я давно не была так расстроена. Если преступника не поймают, школа, по всей видимости, будет закрыта. Я настоятельно прошу: все, у кого есть хоть какие-то подозрения, без промедления подойдите ко мне и сообщите, что вам известно.
   Профессор МакГонагалл протиснулась сквозь проем с полной дамой, который тут же сомкнулся. И вся гостиная загалдела.
   -- Смотрите, заклятие наложено на двух гриффиндорцев, не считая привидения, одного равенкловца и одного халыпафца, -- принялся загибать пальцы Ли Джордан, лучший друг близнецов Уизли. -- Интересно, кто-нибудь из преподавателей обратил внимание, что все слизеринцы целы и невредимы? Разве не очевидно, что вся эта мистика исходит из Слизерина? Наследник Слизерина, чудовище Слизерина... Почему бы просто не взять и не выставить отсюда всех слизеринцев? -- распалялся он под кивки одобрения и недружные аплодисменты.
   Сам Перси сидел в кресле позади Ли, но на сей раз он не спешил огласить свое мнение. Напротив, выглядел потерянным и удрученным.
   -- Перси совсем убит, -- шепнул Джордж мне. -- Та девушка из Равенкло, Пенелопа Кристал, -- староста. А он и мысли не допускал, что чудище решится напасть на старосту.
   Но я его не слышал. Перед его глазами все еще была Гермиона, лежащая на больничной койке, точно мраморная статуя. А вдруг и сейчас преступника не поймают? Придется ему подумать о жизни с Дурслями. Том Реддл выдал Хагрида, только бы не возвращаться в магловский приют. Теперь-то Гарри прекрасно его понимал.
   -- Что нам делать? -- прошептал Рон мне на ухо. -- Думаешь, они подозревают Хагрида?
   -- Надо пойти и поговорить с ним, -- ответил я, собираясь с мыслями. -- Я не верю, что это опять он. Но в тот раз именно Хагрид освободил чудовище, он должен знать, где находится Тайная комната, с этого и начнем разговор.
   -- Но МакГонагалл сказала, что башню можно покидать только на время уроков, да и то под присмотром учителей.
   -- Значит, пришло время снова достать старую мантию моего отца.
   От отца я унаследовал всего одну вещь -- длинную серебристую мантию-невидимку. Без нее им из школы не выйти, ведь с Хагридом надо увидеться так, чтобы ни одна живая душа не проведала. Мы легли спать в обычное время, дождались, пока Невилл и Дин с Симусом, наговорившись, уснут, встали, оделись и накинули на себя просторную мантию.
   Путешествие по темным переходам замка -- удовольствие мало приятное. Впрочем, я хотя мне и случалось ночью бродить по замку, никогда еще не видел такого оживления в столь поздний час. Преподаватели, старосты, привидения ходили парами, часто оглядываясь -- вдруг заметят что-то опасное. Мантия-невидимка, к сожалению, не скрывала производимых звуков: буквально в метре от вышедшего дежурить Снейпа Рон на что-то налетел и довольно громко ругнулся, но Снейп как раз в этот миг чихнул, и все обошлось. Подойдя к выходу, мы с облегчением вздохнули и тихонько отворили тяжелые дубовые двери.
   Стояла ясная звездная ночь. Между деревьев Запретного леса светились окошки небольшой хижины лесничего. Мальчики подошли к самой ее двери и только тогда сбросили с себя спасительную мантию.
   Постучали, и в ту же секунду увидели нацеленный на них арбалет в руках Хагрида, за его спиной оглушительно залаял волкодав Клык.
   -- Эвона это кто! -- Хагрид опустил оружие и удивленно посмотрел на них. -- Вы чой-то на ночь глядя по лесам шастаете?
   Все вместе вошли в дом, и я спросил, указывая на арбалет:
   -- А это для чего?
   -- Да просто так... Ничего... -- замялся Хагрид. -- Я в общем... того, ожидал... Садитесь... Чай приготовлю...
   Казалось, он с трудом понимал, что делает. Расплескал воду, почти загасив огонь, нервно отдернул здоровенную ручищу и разбил заварной чайник.
   -- Хагрид, что с тобой? Ты уже знаешь про Гермиону?
   -- Да, конечно... знаю...
   Такого голоса они у Хагрида никогда не слышали.
   Тревожно поглядывая на окна, он разлил кипяток по кружкам, забыв налить заварки, отрезал большой кусок пирога с орехами, как вдруг в дверь громко постучали.
   Пирог полетел на пол. Рон и я, обменявшись испуганными взглядами, отступили подальше в угол и закутались в мантию-невидимку. Хагрид убедился, что нас не видно, взял арбалет и открыл дверь.
   -- Добрый вечер, Хагрид.
   В хижину вошел Дамблдор. Лицо у него было мрачное, брови сдвинуты. Вслед за ним переступил порог кто-то еще. Вид у спутника Дамблдора был весьма странный.
   Незнакомец был невысок, но осанист, седые волосы спутаны, усталое лицо озабочено. Одежда его являла собой необычную смесь: костюм в полоску, малиновый галстук, черная мантия и остроносые лиловые ботинки, под мышкой он держал светло-зеленый котелок.
   -- Это папин начальник, -- чуть слышно шепнул Рон, -- Корнелиус Фадж, министр магии!
   Я чувствительно толкнул Рона локтем, призывая к молчанию.
   Хагрид побледнел, на лбу у него проступили капельки пота. Он тяжело опустился в одно из кресел, переводя затравленный взгляд с Корнелиуса Фаджа на Дамблдора.
   -- Неважные дела, Хагрид, -- короткими фразами заговорил Фадж. -- Хуже некуда. Надо что-то решать. Четыре нападения на маглокровок. Дело зашло слишком далеко. Министерство обязано принять меры.
   -- Я... это... я никогда... -- Хагрид умоляюще посмотрел на Дамблдора. -- Вы ведь знаете, это не я... Я никогда... профессор Дамблдор, сэр...
   -- Мне бы хотелось внести ясность, Корнелиус. Хагрид пользуется моим полным доверием, -- твердо сказал Дамблдор, еще больше нахмурив брови. -- Он вне подозрений.
   Явно ощущая неловкость, Фадж продолжал.
   -- Послушайте, Альбус, прошлое Хагрида говорит против него. У Министерства нет выхода. Необходимо действовать. Попечительский совет в курсе дела.
   -- Я вам еще раз говорю, Корнелиус, удаление Хагрида не поправит дела. -- В голубых глазах Дамблдора горел огонь, какого я еще никогда не видел.
   Фадж нервно повертел в руках котелок.
   -- Взгляните на случившееся с моей точки зрения, Альбус. На меня оказывают давление. Требуют действий. Если будет доказано, что Хагрид не виноват, мы привезем его обратно. И тогда, поверьте, никто больше слова худого не скажет. Но сейчас я вынужден забрать его с собой. Вынужден. Это мой долг.
   -- Забрать меня? -- повторил Хагрид, его колотила дрожь. -- Куда?
   -- Совсем ненадолго. -- Фадж избегал взгляда Хагрида. -- Это не наказание, Хагрид. Скорее предосторожность. Настоящего преступника найдут -- вас отпустят с подобающими извинениями...
   -- В Азкабан? -- хрипло спросил Хагрид.
   Не успел Фадж ответить, в дверь опять решительно постучали.
   Дамблдор открыл, и тут я получил локтем в ребра: увидев, кто вошел, я не удержался и охнул.
   Закутанный в длинную черную дорожную мантию, с холодной, довольной улыбкой на устах, в хижину Хагрида быстрым шагом вошел Люциус Малфой. Клык грозно зарычал.
   -- Вы уже здесь, Фадж, -- начал Малфой. -- Превосходно!
   -- А вы... вам... что здесь надо? -- рассвирепел Хагрид. -- Вон... да! То есть... прочь из моего дома!
   -- Мне, милейший, не доставляет ни малейшего удовольствия пребывание в этом, с позволения сказать, доме. -- Малфой презрительным взглядом окинул скромное жилище лесничего. -- Я искал директора, связался со школой, и мне сообщили, что директор у вас.
   -- Что вы от меня хотите, Люциус? -- спросил Дамблдор. Говорил он вежливо, но в глазах у него горел недобрый огонь.
   -- Ужасное известие, Дамблдор, -- театральным голосом протянул Малфой, доставая толстый свиток пергамента. -- Попечители решили, что вам пора покинуть пост директора. Вот приказ о вашем временном отстранении, на нем все двенадцать подписей. Боюсь, вы перестали владеть ситуацией. Сколько уже было жертв? Сегодня еще две, не так ли? Если преступника не остановить, в Хогвартсе скоро вообще не останется маглокровок. А все мы хорошо знаем, к какому драматическому финалу это может привести.
   -- Отстранение Дамблдора? Это невозможно! -- вспылил Фадж. -- Это уж совсем крайность... Послушайте, Люциус...
   -- Назначение или отстранение директора -- прерогатива Попечительского совета, Фадж, -- отчеканил Малфой. -- И раз Дамблдор не в силах справиться с разгулом преступности...
   -- Дамблдор не в силах справиться? -- Фадж разволновался так, что его верхняя губа заблестела от пота. -- А кто же тогда в силах?
   -- Это мы скоро увидим. -- Малфой мерзко осклабился. -- Обратите внимание, проголосовали все двенадцать...
   Хагрид вскочил на ноги, его черная косматая голова коснулась потолка.
   -- А-а! -- взревел он. -- Скольким же вы... вам пришлось... вы надавили... напугали, и люди согласились!
   -- Голубчик, смотрите, как бы ершистый характер до беды вас не довел, -- с деланным сочувствием предупредил Малфой Хагрида. -- Не советую вам так кричать на стражу в Азкабане. Им это чрезвычайно не понравится...
   -- Выкинуть Дамблдора! -- Хагрид разбушевался так, что Клык жалобно заскулил. -- Ну, выкинете, и маглокровкам спасения не будет! Да, не будет! Всех укокошат!
   -- Успокойся, Хагрид, -- остановил его Дамблдор, пристально глядя на Малфоя. -- Разумеется, Люциус, раз Попечительский совет требует моего смещения, я должен подчиниться.
   -- Но... -- заикнулся было Фадж.
   -- Нет! -- загремел Хагрид. Ярко-голубой взгляд Дамблдора скрестился с ледяным серым Малфоя.
   -- Однако, заметьте себе, -- Дамблдор заговорил медленно, отчетливо, чтобы никто не пропустил ни слова, -- я не уйду из школы, пока в школе останется хоть один человек, который будет мне доверять. И еще запомните: здесь, в Хогвартсе, тот, кто просил помощи, всегда ее получал.
   Я мог бы поклясться, что при этих словах пронзительный взгляд Дамблдора на мгновение метнулся в тот угол, где прятались я с Роном.
   -- Мысли, достойные восхищения. -- Малфой отвесил поклон. -- Всем будет очень не хватать ваших... э-э-э... как бы поточнее выразиться... весьма своеобразных взглядов на обязанности руководителя. Нам остается лишь уповать, что ваш преемник сумеет навести порядок, и маглокровок... э-э... "укокошивать" не будут.
   Он подошел к двери хижины, открыл и с повторным издевательским поклоном проводил Дамблдора на улицу. Фадж все вертел котелок, ожидая Хагрида, но лесничий не торопился и, сделав глубокий вдох, произнес, тщательно подбирая слова:
   -- А тот, кто что-то ищет, пусть, значит, за пауками идет, за пауками, говорю. Они-то уж выведут куда надо. Я все сказал.
   Фадж изумленно уставился на него.
   -- Я уже, да, иду, -- успокоил его Хагрид, залезая в свое кротовое пальто. Выходя вслед за Фаджем, он помешкал в дверях и громко добавил: -- И насчет еды... кому-то надо будет кормить Клыка. Пока... это... ну, то есть пока я не вернусь.
   Дверь с грохотом захлопнулась, и Рон сбросил мантию-невидимку.
   -- Да-а, нам крышка, -- упавшим голосом сказал он, -- без Дамблдора. Ожидай теперь по три нападения в день. Школу могут закрыть в любую минуту.
   Подойдя к входной двери, Клык вдруг завыл и стал огромной лапой в нее скрестись.
  
   Глава 15
   АРАГОГ
  
   На луга вокруг замка незаметно подкралось лето. Небо и озеро поголубели, споря яркостью красок с барвинками, а в оранжереях все буйно и пышно зацвело. Но для меня пейзаж утратил одну живую подробность -- окрестные луга не мерил больше огромными шагами лесничий Хагрид, не было и его всегдашнего спутника волкодава Клыка. Да и в замке дела шли хуже некуда.
   Рон и я пытались навестить Гермиону, но больничное крыло было закрыто для посещений.
   -- Простите, но мы полностью отгородились от внешнего мира. -- Мадам Помфри разговаривала с нами через узкую щелку, чуть-чуть приоткрыв дверь. -- Чтобы исключить повторное нападение на своих пациентов. Преступник может появиться в любую минуту...
   С уходом Дамблдора страх поселился почти во всех сердцах; казалось, солнце, греющее стены замка снаружи, не проникает внутрь сквозь частые оконные переплеты. Во всей школе вряд ли встретишь хоть одно безмятежное лицо, а громкий смех, звучащий порой в коридорах, казался неуместным, искусственным и скоро смолкал.
   Я часто повторял про себя последние слова Дамблдора, что он не покинет школу, пока останется хоть один человек, который будет ему доверять, и что в Хогвартсе "кто просил помощи, всегда ее получал". Но что значат эти слова? У кого теперь просить помощи? Ведь все вокруг растеряны и испуганы так же, как он сам.
   Совет Хагрида насчет пауков был прост и ясен, но беда в том, что в замке, похоже, не осталось ни одного паука и следовать было не за кем. Я их прилежно искал, в отличие от Рона, который, как известно, пауков до смерти боялся. Конечно, поиски затруднял запрет ходить по замку в одиночку, без сопровождения учителей. Мои одноклассники не возражали против охраны, но мне это очень мешало.
   Лишь один ученик был вполне доволен воцарившейся в школе атмосферой страха и подозрительности. Драко Малфой расхаживал по школе с таким заносчивым видом, словно его только что сделали старостой школы. Я долго не понимал, чему это Малфой так радуется. Но спустя две недели после ухода Дамблдора и ареста Хагрида мне довелось сидеть на уроке зельеварения позади Малфоя, и я невольно подслушал его разговор с Крэббом и Гойлом.
  
   * * *
  
   -- Я всегда знал, отец -- единственный, кому под силу вытурить Дамблдора, -- злопыхал Драко, даже не понижая голоса. -- Я уже говорил вам, он считает его никуда не годным директором. Может, теперь у нас будет настоящий директор. Не испугается Тайной комнаты и не станет ее закрывать. МакГонагалл долго не просидит, она просто так, замещает...
   Снейп скользнул взглядом мимо Гарри, мимо опустевшего места Гермионы, ее котла и ни слова не сказал о ее отсутствии.
   -- Сэр, -- громко обратился к нему Драко, -- почему бы вам не предложить свою кандидатуру на пост директора?
   -- Не вашего это ума дело, Малфой, -- урезонил его Снейп, хотя по его тонким губам и пробежала едва заметная улыбка. -- Профессор Дамблдор лишь временно отстранен попечителями. Возьму на себя смелость утверждать, что он скоро опять будет с нами.
   -- Как бы не так! Я думаю, сэр, мой отец поддержит вашу кандидатуру. Я ему скажу, что вы самый лучший профессор в школе.
   Снейп усмехнулся, окинув взглядом класс, но не заметил, к счастью, как выразительно Симус Финниган изобразил, будто его стошнило в котел.
   -- Меня что удивляет, -- продолжал вещать Драко, -- почему грязнокровки не пакуют чемоданы? Ставлю пять галлеонов, скоро еще один умрет. Жаль, не Грэйнджер...
   От расправы его спас прозвеневший звонок. Рон ринулся к нему, но в суматохе сборов его попытку напасть на Малфоя никто, кроме меня, не заметил. Я с Дином повисли на нем с обеих сторон.
   -- Пустите меня! Наплевать на палочку, я убью его голыми руками! -- кричал Рон, вырываясь.
   -- Поторопитесь! Я отведу вас на травологию, -- прокаркал Снейп.
   Ученики построились колонной, замыкали ее я с Дином и Рон, который все еще рвался из наших рук. Снейп вывел учеников из замка, повел через сады к теплицам. И только тогда Рон получил свободу.
   Учеников на травологии поубавилось, не было двоих -- Джастина и Гермионы.
   Профессор Спраут дала задание обрезать быстро вянущие абиссинские смоковницы. Я понес охапку сухих побегов в компостную кучу, и тут нос к носу столкнулся с Эрни МакМилланом -- они вместе с Ханной тоже занимались обрезкой. Эрни сделал глубокий вдох и официально, торжественным тоном произнес:
   -- Хочу извиниться, Гарри, за то, что подозревал тебя. На Гермиону Грэйнджер ты бы никогда не напал. Так что прошу прощения за все, что я говорил о тебе раньше. Теперь мы все в одной лодке, ну и...
   Он протянул пухлую руку, и я от всей души ее пожал.
   -- Этот тип, Драко Малфой, -- продолжал Эрни, сгребая высохшие ветви, -- обратите внимание, какой он ходит довольный! Я даже думаю, может, он и есть наследник Слизерина?
   -- Поздравляю, додумался, -- буркнул Рон, который явно не был готов простить Эрни так быстро, как я.
   -- Как, по-твоему, Гарри, это Малфой?
   -- Нет! -- неожиданно жестко отрезал я. И Эрни с Ханной взглянули на него с недоумением.
   -- Ух ты! Смотри-ка! -- я хлопнул Рона по руке садовыми ножницами: в метре от нас перебегали грядку в сторону леса три здоровенных паука.
   -- Н-да, -- промямлил Рон, тщетно пытаясь изобразить радость. -- Но мы не можем прямо сейчас пойти за ними...
   Эрни и Ханна с любопытством нас слушали. A я смотрел на убегающих пауков.
   -- Похоже, они держат путь в Запретный лес...
   Рон приуныл еще больше.
   После урока травологии профессор Спраут проводила учеников на урок защиты от темных искусств. Рон и я отстали от класса обсудить план действий, не предназначавшийся для посторонних ушей.
   -- Нам снова придется прибегнуть к мантии-невидимке, -- сказал я. -- И еще возьмем с собой Клыка, брал же его в лес Хагрид. Все-таки еще одно живое существо рядом.
   -- Ладно, -- согласился Рон, нервно теребя волшебную палочку. -- Вот только... Нет ли там-Вдруг в этом лесу водятся оборотни?
   Я на это ничего не ответил. Друзья заняли свои обычные места в дальнем конце класса.
   -- Там есть и добрые существа. -- я хотел ободрить упавшего духом приятеля. -- Кентавры, единороги...
   Рон никогда раньше не бывал в Запретном лесу. я однажды был, и в тайне надеялся, что подобное испытание больше не повторится.
   ...Гилдерой Локхарт буквально впорхнул в аудиторию, его жизнерадостное появление приковало к нему взоры всего класса. Другие преподаватели стали суровее, молчаливее, но Локхарт не утратил ни говорливости, ни лучезарной улыбки.
   -- А вот и я! -- воскликнул он. -- По какому случаю постные лица?
   Ученики мрачно переглянулись, но промолчали.
   -- Я вижу, до вас не доходит вся важность произошедшего. -- Локхарт выговаривал слова слишком тщательно, как обращался бы к умственно отсталым. -- Опасность миновала! Преступник найден!
   -- Кто это вам сказал? -- повысив голос, спросил Дин Томас.
   -- Милый юноша, министр магии никогда не арестовал бы Хагрида, не будь он уверен в его виновности на все сто процентов, -- ответил Локхарт тоном, каким объясняют, что один плюс один равняется двум.
   -- Был уверен, держи карман шире! -- крикнул Рон погромче Дина.
   -- Льщу себя надеждой, что знаю об аресте Хагрида чуть больше, чем вы, мистер Уизли. -- Самовлюбленность Локхарта была безгранична.
   Рон стал было спорить, но оборвал себя на полуслове, получив от меня чувствительный пинок под партой.
   -- Нас там не было, не забывай, -- прошипел я.
   Но пустоголовая веселость Локхарта, намеки на то, что он никогда не сомневался в дурных наклонностях Хагрида, его уверенность, что все худшее позади, так разозлили меня, что возникло желание взять увесистое "Увеселение с упырями" и запустить им в сияющую физиономию профессора защиты от темных искусств. Вместо этого я нацарапал Рону записку: "В лес идем этой ночью".
   Прочитав послание, Рон с трудом сглотнул и, повернув голову, посмотрел на то место, где еще совсем недавно сидела Гермиона. Это укрепило его дух, и он согласно кивнул. Поскольку хождение по замку и прогулки после шести были запрещены, Общая гостиная была постоянно полна народу. Говорить было о чем, и гриффиндорцы не расходились по спальням до полуночи.
   Я сразу после ужина достал из чемодана мантию-невидимку и весь вечер просидел на ней, ожидая, пока все разойдутся. Долго играли с Джорджем и Фредом в исчезающие карты, зрителем бьша Джинни. Она сидела в любимом кресле Гермионы и наблюдала за игрой с самым несчастным видом. Рон и я нарочно проигрывали, чтобы скорее закончить игру, тем не менее было уже за полночь, когда Фред, Джордж и Джинни наконец отправились спать.
   Я с Роном подождали, пока наверху захлопнутся двери спален, накинули на себя мантию-невидимку и выскользнули из гостиной сквозь проем с полной дамой.
   Начался еще один нелегкий поход через замок, полный дежуривших преподавателей. В конце концов мы благополучно добрались до холла, неслышно отодвинули засов на дубовых дверях и, стараясь ничем не скрипнуть, вышли на воздух. Окрестности были залиты лунным светом. Друзья облегченно вздохнули и зашагали через луг в сторону Запретного леса.
   Чем ближе к лесу, тем сильнее Рону становилось не по себе.
   -- Знаешь, -- сказал он, -- ну, войдем мы в лес, и вдруг окажется, что идти-то не за кем. Откуда мы знаем, что пауки спешили именно в лес. Конечно, они явно уходили подальше от замка, но...
   Рон замолчал, его раздирали противоречивые чувства.
   Домик Хагрида печально смотрел на нас слепыми окнами. Когда я открыл дверь, Клык едва не сошел с ума от радости. Опасаясь, что он громовым лаем перебудит весь замок, мы поскорее дали ему густой сливочной помадки из жестяной банки на камине, и она тут же склеила его зубы.
   Я оставил мантию-невидимку на столе Хагрида: в непроглядно темном лесу необходимости в ней не было.
   -- Гулять, Клык! -- я похлопал себя по ноге.
   Волкодав, прыгая от счастья, выскочил из дому, понесся к опушке леса и там задрал ногу у большого клена.
   - надо было раньше его выпустить.
   Я достал волшебную палочку, произнес: "Люмос", и на ее конце вспыхнул маленький огонек, достаточный, чтобы различить тропу и хоть какие-то следы пауков.
   -- Неплохая идея, -- кивнул Рон. -- И я бы свою зажег, но ты ведь знаешь -- она или взорвется, или выкинет что-нибудь еще хуже...
   Я тронул Рона за плечо, показав на траву. Двое пауков поспешно убегали от огонька волшебной палочки в густую тень деревьев.
   -- Ладно, -- выдохнул Рон, примирясь с неизбежным. -- Идем, я готов.
   И мы в сопровождении Клыка, который рыскал вокруг, обнюхивая корни и валежник, вступили в лес. При свете волшебной палочки не составляло труда следовать за цепочкой пауков, бегущих по тропе в глубь леса. Так они шли минут двадцать, не говоря ни слова и прислушиваясь к звукам, отличающимся от шелеста листьев и хруста под ногами. Скоро деревья обступили тропинку плотной стеной, закрыв кронами небо, и волшебная палочка моя осталась одиноким огоньком в непроницаемом мраке. Мы заметили, что наши восьминогие проводники сворачивают с тропы.
   Я замедлил шаг, пытаясь разглядеть направление, но за пределами светлого пятачка тьма -- хоть глаз выколи. Мне еще не случалось так углубляться в лес. Что теперь делать? Он хорошо помнил: когда мы ходили тут с Хагридом, лесничий наказал нам ни в коем случае не сходить с тропы. Но ведь Хагрид -- он теперь за многие мили отсюда, сидит, наверное, в камере Азкабана -- дал им ясно понять: идите за пауками, и все прояснится.
   Что-то влажное коснулось моей руки-- я отпрыгнул назад, отдавив Рону ступню, -- но это оказался всего-навсего влажный нос Клыка.
   -- Пойдем за ними? -- тихонько спросил я. Глаза Рона я различал, в них отражался свет волшебной палочки.
   -- Пойдем, не зря же мы забрались в такую даль, -- пробормотал Рон.
   И мы последовали за мечущимися тенями пауков, которые шли теперь, петляя между деревьями. Идти бьшо трудно -- под ноги попадатшсь пни и корни, почти не видные в темноте. Но моя рука чувствовала ободряющее горячее дыхание пса. Приходилось не раз останавливаться, чтобы с помощью волшебного огонька отыскать в густой траве спешащих куда-то пауков.
   Шли уже не менее полутора часов, мантии то и дело цеплялись за нижние ветви деревьев и кусты ежевики. Спустя какое-то время стало заметно, что мы идем по пологому склону, хотя заросли вокруг были все так же густы.
   Клык внезапно залаял, разбудив громкое эхо. Рон и я от неожиданности подскочили.
   -- Что там такое? -- Рон вглядывался в кромешную тьму, крепко сжимая мой локоть.
   -- Там что-то движется, -- почти беззвучно ответил я. -- Судя по звуку, большое...
   Оба прислушались. Где-то справа от нас что-то огромное ломало ветки, словно прокладывало себе тропу в нехоженом месте.
   -- Кто это? -- воскликнул дрожащим голосом Рон. -- Эй, кто там?
   -- Тихо! -- шикнул на него я. -- Оно услышит...
   -- Услышит? -- Голос Рона сорвался. -- Уже услышало -- лай Клыка!
   Темнота давила нам на глаза; мы стояли и в ужасе ждали. Что-то прогремело уже совсем близко, затем наступила мертвая тишина.
   -- Как ты думаешь, что оно делает? -- спросил я.
   -- Наверное, готовится к нападению.
   -- А может, оно ушло?
   -- Н-не знаю...
   И в этот миг совсем рядом вспыхнул яркий свет. Мы зажали глаза ладонями. Клык взвыл и хотел удрать, но угодил в заросли колючек и заскулил еще громче.
   -- Гарри! -- вдруг крикнул Рон срывающимся от радости голосом. -- Гарри, это же наш фордик!
   -- Что?!
   -- Идем скорее!
   Я неуверенно двинулся вслед за Роном. Поскальзываясь, спотыкаясь, мы через мгновение вышли на небольшую поляну.
   Автомобиль мистера Уизли стоял в самом центре поляны под кровлей густо переплетенных ветвей, фары его ослепительно горели. Изумленный Рон поспешил к нему, и бирюзовый фордик медленно двинулся навстречу, словно огромный пес, приветствующий своего хозяина.
   -- Он все время был здесь! -- ликовал Рон, обходя автомобиль кругом. -- Посмотри на него... Совсем в лесу одичал.
   Крылья были поцарапаны, заляпаны грязью -- да, он испытал на себе все превратности путешествия по непроходимому лесу! Что касается Клыка, то пес не испытывал никакого желания поближе познакомиться с фордиком -- он жался ко мне, и я чувствовал живое тепло его дрожащего тела. Переведя дух, я спрятал волшебную палочку.
   -- А мы-то думали, ты хочешь на нас напасть! -- Рон склонился над машиной и любовно ее похлопал. -- Надо же, куда тебя занесло!
   Я, щурясь, оглядывал освещенную землю, надеясь увидеть пауков, но все они разбежались, спасаясь от слепящего света фар.
   -- Мы потеряли их след. -- я покачал головой. -- Надо немедленно отыскать его!
   Но Рон не отвечал. Он стоял как вкопанный, взгляд прикован к чему-то, возвышавшемуся метра на три выше лесной подстилки, прямо за моей спиной. Лицо его помертвело от ужаса.
   Я даже не успел обернуться. Раздалось звучное щелканье, и я вдруг почувствовал, как что-то длинное и мохнатое обхватило меня, оторвало от земли, и я повис в воздухе вверх ногами. Барахтаясь и вырываясь, насмерть перепуганный, я услышал еще один щелчок и увидел, как ноги Рона тоже взлетели вверх, потом отчаянно заскулил Клык, еще миг, и я понял -- нас несут куда-то в чащобу.
   Болтаясь вниз головой, я смог разглядеть, что похитившее меня существо вышагивает на шести огромных мохнатых ногах, еще две передние крепко держат меня, а выше поблескивает пара черных челюстей-жвал. Сзади двигалось такое же чудище, тащившее Рона.
   Мы, без сомнения, двигались в самое сердце лесной глуши. Я слышал, как Клык, истошно воя, пытается освободиться от хватки третьего монстра, но сам он не смог бы кричать, если б и захотел -- мой голос остался на поляне вместе с автомобилем.
   Я не представлял себе, сколько времени нахоусь в лапах чудовища. Тьма наконец рассеялась и стало видно: листья на земле шевелятся от пауков как живые. Крутя головой, я разглядел обширную лощину, деревьев не было и ничто не мешало луне ярко освещать сцену, которая не могла присниться и в самом кошмарном сне.
   Пауки! Но не те малютки, что непрерывным потоком сбегались к лощине. Пауки -- размером с лошадь, восьмиглазые, восьминогие, черные, мохнатые, гигантские! Громила, что нес меня, спустился вниз по влажному от росы склону и зашагал к призрачно-серебристому куполу, сплетенному из паутины в самом центре. Его сопровождали мохноногие сородичи, возбужденно щелкая жвалами при виде добычи.
   Паук выпустил меня, и я плюхнулся на землю на четвереньки. Рон вместе с Клыком упали рядом. Клык больше уже не выл, а только молча ежился, не двигаясь с места. Рон выглядел точно так же, как я -- рот разинут в немом крике, глаза вылезли из орбит.
   До меня внезапно дошло: бросивший меня паук что-то говорит. Но что -- разобрать трудно: слишком громко лязгают челюсти. Я все-таки различил непонятное слово.
   -- Арагог! -- звал паук. -- Арагог!
   Откуда-то из глубины паутинного купола очень медленно появился паук размером с небольшого слона. Черноту его тела и ног пробивала седина, и все глаза уродливой, украшенной жвалами головы молочно белели. Он был слеп.
   -- Что там еще? -- проскрипело новое чудище, щелкнув челюстями.
   -- Люди, -- клацнул в ответ паук, что принес меня.
   -- Это Хагрид? -- спросил Арагог, подходя ближе, его пленчатые бельма неуловимо задвигались.
   -- Незнакомцы, -- пролязгал паук, притащивший Рона.
   -- Убейте их, -- раздраженно щелкнул Арагог. -- Я так сладко спал...
   -- Мы друзья Хагрида, -- закричал я. Мое сердце, кажется, выпрыгнуло из груди и билось где-то в горле.
   Цок, цок, цок -- клацали жвалы по всей лощине.
   Арагог помолчал.
   -- Хагрид никогда раньше не присылал в лощину людей, -- неторопливо, с сомнением проговорил он.
   -- Хагрид в беде, -- сказал я, тяжело дыша. -- Из-за этого мы и пришли.
   -- В беде? -- переспросил древний паук, и мне показалось, что он уловил тревогу в лязганье его челюстей. -- Но зачем он прислал вас?
   - говорящие гигансткие пауки. ну надо же.
   - а у вас таких нет?
   лика покачала головой. Джейн нахмурилась.
   - есть большие морозные пауки. но они не разговаривают. только паутиной с ядом плюются.
   добавила Джейн, как человек долго проживший в скайриме.
   - и много их?
   - достаточно, для проблем у охотников. в основном они в горах живут.
   - и не мерзнут?
   - Гарри, у них иммунитет к холоду. ладно, продолжай.
   Я хотел было подняться на ноги, но раздумал -- вряд ли ноги будут меня держать. И я заговорил прямо с земли, изо всех сил стараясь выдержать спокойный тон.
   -- Они в Министерстве думают, что Хагрид напустил... э-э-э... кого-то на учеников. Они забрали его в Азкабан.
   Арагог яростно щелкнул жвалами, и по всей округе этот звук эхом повторило множество пауков. Было похоже на аплодисменты, вот только аплодисменты никогда не повергали меня в такой ужас.
   -- Но это было много лет назад, -- с досадой произнес Арагог. -- С тех пор прошли годы и годы... Да, я все хорошо помню. Хагриду пришлось тогда расстаться со школой. Они решили, что я -- то чудовище, которое заперто в Тайной комнате. Они думали, что Хагрид открыл ее, чтобы выпустить меня на свободу.
   -- А вы... вы разве не жили в той Комнате? -- По моему лицу лился ручьями холодный пот.
   -- Я? -- Арагог вновь гневно лязгнул челюстями. -- Я родился не в замке. Я из очень далекой страны. Один путешественник подарил меня Хагриду, когда я еще сидел в яйце. Хагрид был совсем мальчишка, но он заботился обо мне, прятал в чулане, кормил остатками еды со своего стола. Хагрид мой добрый друг и хороший человек. Потом меня нашли и обвинили в смерти совсем молодой девушки... Хагрид тогда меня спас. С тех пор я живу здесь, в лесу, мой друг навещает меня. Он даже нашел мне жену, Мосаг. Видите, как разрослась наша семья? И все благодаря заботам Хагрида.
   - этот придурок их разводит?!
   - Джейн хагрид немного помешан на монстрах.
   - это не повод подвергать лес такой опасности. они же сожрали там всех крупных животных!
   Я собрал остатки мужества:
   -- Так вы никогда... никогда ни на кого не нападали?
   -- Никогда, -- прохрипел старик -- Я мог бы дать волю инстинктам, но из уважения к Хагриду никогда не причинял вреда людям. Тело убитой девушки нашли в туалете, а я во всем замке никогда нигде не был, кроме каморки, в которой жил. Мой род предпочитает темень и тишину.
   -- Но, может, вы знаете, кто убил ту девушку? Кто бы он ни был, он опять вернулся и опять нападает на людей.
   Речь моя утонула во взрыве свирепого щелканья, клацанья, в шорохе множества ног, огромные черные фигуры кругом зашевелились.
   -- Ее убило чудовище, которое живет в замке, -- ответил Арагог. -- Это древнее порождение, которого мы, пауки, смертельно боимся. Хорошо помню, как я молил Хагрида отпустить меня, учуяв, что оно бродит по замку.
   -- Что оно собой представляет? -- настойчиво расспрашивал я.
   Страшнее защелкали жвалы, громче послышался угрожающий топот -- пауки-великаны подступали все ближе.
   -- Мы никогда не говорим об этом! -- с жаром заклокотал Арагог. -- Мы не произносим его имени! Я даже Хагриду никогда не называл этого ужасного зверя, хотя он просил меня, и много раз.
   Кольцо пауков сжималось, и у меня пропала охота продолжать разговор. Арагог, казалось, устал от столь долгой беседы. И начал понемногу отступать в свой паутинный шатер.
   -- Мы, пожалуй, пойдем? -- спросил Арагога я без особой надежды.
   -- Пойдете? -- прокряхтел Арагог. -- Не думаю...
   -- Но... но...
   -- Мои сыновья и дочери не трогают Хагрида по моему повелению. Но я не могу отказать им в свежатине, если уж она сама так любезно пожаловала к столу. Прощай, друг Хагрида.
   Я оглянулся вокруг. В нескольких метрах, возвышаясь над нами, стояла целая армия пауков -- они щелкали челюстями, глаза рядами светились на черных безобразных головах...
   Если я и успею пустить в ход волшебную палочку, это мало что даст -- враг слишком силен. Я попытался встать, чтобы погибнуть с оружием в руках, как вдруг в лесу раздался протяжный автомобильный сигнал и лощину залил ослепительно яркий свет.
   Вниз по склону громыхал автомобиль мистера Уизли. Фары пылали, клаксон оглушительно гудел, пауки испуганно шарахались в стороны; несколько, отлетев, упали на спину и били по воздуху непомерно длинными ногами. Форд со скрежетом затормозил перед Роном и мной и лихо распахнул дверцы.
   -- Возьми Клыка, -- заорал я, прыгая на переднее сиденье.
   Рон обхватил волкодава поперек живота и бросил назад. Пес исступленно завизжал, дверцы с грохотом захлопнулись. Рон не успел нажать на газ, мотор сам собой взревел, и они понеслись прочь, сшибая по пути не успевших расступиться монстров. Въехав вверх по откосу выскочили из лощины и с треском вломились в лес. Ветки неистово хлестали по окнам, автомобиль мчался через поляны и лесные урочища, следуя одному ему известным путем.
   Я посмотрел на Рона. Рот у друга был все еще открыт, но глаза уже в орбиты вернулись.
   -- Ты как, в порядке?
   Но Рон лишь оцепенело глядел перед собой, не в силах сказать слова.
   Мы пробивали дорогу через подлесок, Клык по-прежнему тоскливо скулил на заднем сиденье. Промчались впритирку к огромному дубу, и боковое зеркало срезало как ножом. Еще десять минут шума и тряски, и деревья начали расступаться: в просветах крон опять появилось небо.
   Автомобиль остановился так резко, что я едва не вылетел сквозь лобовое стекло. мы были на опушке Запретного леса. Клык бил лапами по стеклу, охваченный жгучим стремлением вырваться на свободу. Едва я отворил дверцу, он пулей вылетел наружу и припустил, поджав хвост, к домику Хагрида. Я тоже выбрался из машины, а минуту спустя вылез и Рон, все еще с одеревенелой шеей, и принялся разминать конечности. Я признательно похлопал фордик по капоту, и тот тронулся обратно в лес, где вскоре исчез в темноте.
   Я вошел в хижину за мантией-невидимкой, Клык уже дрожал под одеялом в своем углу. Выйдя из дома, я обнаружил Рона на грядке с тыквами в самом плачевном состоянии.
   -- Следуйте за пауками! -- прохрипел он, вытирая рот рукавом. -- Никогда не прощу это Хагриду! Как мы вообще остались живы!
   -- Он был уверен, что Арагог не причинит вреда его друзьям, -- возразил я. -- Я в этом не сомневаюсь.
   -- У нашего Хагрида точно заскок! -- Рон со злости ударил кулаком по стене хижины. -- Он считает, что чудища не так страшны, как кажутся с виду! И вот куда это его завело! В камеру Азкабана! -- Рона колотила неудержимая дрожь. -- Какой был смысл посылать нас туда? Что такое мы там узнали?
   -- Очень многое! Хотя бы то, что Хагрид никогда не открывал Тайной комнаты. -- Я набросил на Рона мантию-невидимку и легонько подтолкнул. -- Хагрид не виноват, вот что он хотел нам сказать. Ладно, идем, скоро будет светать.
   Рон только громко фыркнул в ответ. Вырастить Арагога в чулане замка вовсе не представлялось ему невинной затеей.
   Подойдя к замку, я опустил мантию ниже, чтобы и ног не было видно, затем осторожно открыл скрипучие двери. Снова тихонько пересекли холл, поднялись по мраморной лестнице и устремились по длинным переходам к гриффиндорской башне, всякий раз придерживая дыхание, когда мимо проходила бдительная охрана.
   Вот наконец и гостиная, в камине горит сам собой огонь посреди горячего пепла. Сняв мантию-невидимку, мы по винтовой лестнице поднялись к себе в спальню.
   Рон, не раздеваясь, свалился на кровать.
   Но меня, как ни странно, в сон не клонило. Я сел на постель, размышляя над тем, что нам рассказал Арагог.
   Значит, в замке все-таки прячется чудовище. Оно среди монстров что-то вроде Вол-де-Морта среди волшебников. Пауки даже боятся произносить его имя. Увы, мне с Роном не удалось узнать, что оно представляет собой и как превращает людей в каменные изваяния. Хагриду тоже ничего о нем не известно.
   Я подтянул ноги на кровать и откинулся на подушку, глядя на луну, которая светила в лицо сквозь узкое окно башни.
   Что же делать дальше? Пока они всюду зашли в тупик. Реддл поймал не того. Наследник Слизерина -- по-прежнему загадка. Неизвестно, кто открыл Тайную комнату: тот же человек, что в тот раз, или совсем другой. И спросить-то не у кого. Я улегся, все еще обдумывая слова Арагога.
   Он уже стал засыпать, как вдруг меня осенила мысль, от которой сон как рукой сняло. А что, если это и есть ключ к разгадке! Я сел на постели.
   -- Рон! -- зашептал я в темноте. -- Рон!
   Проснувшись, Рон заскулил не хуже Клыка, ошалело огляделся и уставился на меня.
   -- Рон, та девушка, что умерла... Арагог сказал, что ее нашли в туалете, -- зашептал я, стараясь перекрыть громкий храп Невилла. -- Вдруг она с тех пор так и живет в туалете? Вдруг она все еще там?
   Рон протер глаза, хмуро косясь на луну. И тут до него дошло!
   -- Гарри, ты что, думаешь, это Плакса Миртл?
  
   Глава 16
   ТАЙНАЯ КОМНАТА
  
   -- Когда мы варили Оборотное зелье, она ведь все время была рядом, в последней кабинке, -- сокрушался Рон на следующее утро во время завтрака. -- Мы могли обо всем ее расспросить. А теперь...
   Найти пауков было непросто. Но сейчас добраться до убежища Миртл еще труднее. Надо миновать дозорных, надолго скрыться от бдительного ока преподавателей, иначе разговора не получится, да и туалет Плаксы Миртл расположен в двух шагах от места нападения на Джастина и Миссис Норрис. Мы безуспешно ломали голову над неразрешимой, казалось, задачей.
   Но на первом уроке МакГонагалл объявила нам пренеприятную новость, и мы думать забыли -- впервые за эти недели -- про зловещую Комнату: через неделю, первого июня начнутся экзамены.
   -- Экзамены? -- ужаснулся Симус Финниган. -- У нас еще будут экзамены?
   За моей спиной что-то грохнуло. Невилл Долгопупс выронил волшебную палочку, и одной из ножек его стола как не бывало. Взмахом палочки профессор МакГонагалл привела стол в порядок и повернулась к Симусу.
   -- Если школа до сих пор не закрыта, так только для того, чтобы вы не остались неучами, -- сказала она строго. -- Экзамены состоятся как обычно, и я надеюсь, что вы будете усердно готовиться.
   Усердно готовиться! Я и помыслить не мог об экзаменах. Класс зашумел, и профессор МакГонагалл, сурово нахмурилась.
   -- Я хочу подчеркнуть: профессор Дамблдор предписал соблюдать заведенные порядки, разумеется, насколько возможно. А это включает проверку усвоенных за год знаний.
   Я грустно смотрел на двух белых кроликов, которых требовалось превратить в комнатные туфли. Какие знания я усвоил за год? Что буду говорить на экзаменах? У Рона был такой вид, словно он получил приказ немедля поселиться в Запретном лесу.
   -- Ты только представь, как я сдаю экзамены вот с этим. -- Он показал мне свою увечную волшебную палочку, которая как раз в этот миг задребезжала и издала свист.
   За три дня до экзаменов профессор МакГонагалл сделала за завтраком еще одно объявление.
   -- У меня хорошие новости, -- начала она, и притихший было Большой зал взорвался криками.
   -- Дамблдор возвращается! -- шумно обрадовались многие.
   -- Поймали наследника Слизерина! -- воскликнула какая-то девушка за столом Равенкло.
   -- Матчи по квиддичу возобновляются! -- вопил Вуд.
   -- Профессор Спраут известила меня, -- продолжала МакГонагалл, когда гвалт стих, -- что мандрагоры наконец-то созрели и готовы к употреблению. Уже вечером мы сможем вернуть к жизни всех претерпевших заклятие Оцепенения. Хочу вам напомнить, что одна из жертв, по-видимому, знает, кто именно на них напал. Горячо надеюсь, что этот кошмарный год успешно завершится поимкой преступника.
   Зал радостно зашумел. Я не удержался и бросил взгляд на слизеринцев: Драко Малфой не спешил присоединиться к общему ликованию. А вот у Рона лицо первый раз за много дней озарилось улыбкой.
   -- Может, нам и не придется расспрашивать Миртл! -- сказал он мне. -- У Гермионы наверняка есть ответы на все вопросы. Ох, что с ней будет! Экзамены через три дня, а она не готовилась! Я бы на их месте не стал ее оживлять, подождал, пока экзамены кончатся!
   Подошла Джинни и села рядом с Роном. Вид у нее был растерянный, даже нервный. Я обратил внимание, что она с такой силой стиснула руки, что пальцы у нее побелели.
   -- Что с тобой? -- спросил Рон, накладывая себе еще овсянки.
   В ответ Джинни лишь с тоскливым страхом оглядела их стол. Выражение ее лица кого-то напомнило, но я никак не мог вспомнить кого.
   -- Выкладывай, что у тебя, -- произнес Рон с набитым ртом.
   Я вдруг сообразил, на кого походит сейчас Джинни. Сидя в кресле, она слегка раскачивалась -- точь-в-точь Добби, раздираемый сомнениями, сказать или не сказать известный ему одному секрет.
   -- Мне надо с вами поговорить, -- прошептала она смущенно, избегая смотреть на меня.
   -- Ну, так говори, -- подбодрил ее я. Но Джинни как будто не могла найти нужных слов.
   -- Мы слушаем! -- Рон начинал терять терпение.
   Джинни открыла рот, но не произнесла ни звука. Я наклонился к ней и, понизив голос, чтобы слышали только она с Роном, сказал:
   -- Ты про Тайную комнату? Что-нибудь видела? Кто-то странно себя ведет?
   Джинни глубоко вздохнула, и в этот миг к ним подошел усталый, осунувшийся Перси Уизли.
   -- Ты уже поела, Джинни? Тогда я сяду на твое место. Умираю от голода. Я только что с дежурства.
   Джинни подскочила, словно ее кресло на секунду превратилось в электрический стул, бросила на Перси быстрый, испуганный взгляд и убежала прочь. Перси сел и взял со стола большую кружку.
   -- Перси! -- рассвирепел Рон. -- Она как раз собиралась сообщить нам что-то очень важное!
   Застигнутый этими словами посреди изрядного глотка чая, Перси чуть не захлебнулся.
   -- Интересно, что она хотела сказать? -- закашлялся он.
   -- Я спросил, не видела ли она что-нибудь необычное, она уже открыла рот...
   -- Это... м-м... вряд ли связано с Тайной комнатой, -- перебил его Перси. Рон удивленно поднял брови:
   -- Тебе что-то известно?
   -- Нет, но... Если уж зашла речь о секретах... Джинни... Мы с ней тут столкнулись... Недавно... Когда я -- ну, ты не подумай, -- короче, дело в том, что она видела меня, когда я не совсем обычно себя вел. И я попросил ее никому об этом не говорить. Судя по всему, она сдержала слово. Но это сущий пустяк, правда...
   Я никогда еще не видел Перси таким смущенным.
   -- Что же ты такое делал, Перси? -- лукаво улыбнулся Рон. -- Открой нам свой секрет, мы не будем смеяться...
   Но Перси, как всегда, оставался серьезным.
   -- Дай мне, пожалуйста, вон ту булочку, Гарри. Я страшно хочу есть...
   Я понимал, все тайны могут завтра раскрыться и без моей с Роном помощи, и все-таки решил поговорить с Плаксой Миртл, если представится случай. К моей радости, случай представился. После полудня Гилдерой Локхарт сопровождал нас на историю волшебства.
   Локхарт, сто раз на день повторявший, что опасности больше нет (это как раз могло свидетельствовать об обратном), был искренне убежден, что платит непомерную цену за дежурства и другие охранные меры: волосы у него были не завиты и золотом не отливали -- еще бы, ведь он полночи провел на ногах, патрулируя четвертый этаж.
   -- Помяните мое слово, -- начал он, когда класс свернул за угол, -- первое, что скажут ожившие изваяния: "Это был Хагрид". Говоря откровенно, я поражаюсь, почему профессор МакГонагалл до сих пор не отменила эти обременительные меры безопасности.
   -- Полностью согласен с вами, сэр, -- поддакнул я, отчего Рон в изумлении выронил книги.
   -- Спасибо, Гарри, -- благосклонно ответил Локхарт и остановил гриффиндорцев, пропуская длинную колонну халфпафцев.
   -- К чему все эти ночные бдения, прогулки с учениками между уроками, у преподавателей и без того хватает дел! Излишняя предосторожность!
   -- Вы совершенно правы, сэр, -- кивнул я, и тут Рон смекнул, что к чему.
   -- Почему бы, сэр, вам прямо сейчас не отказаться от этой чепухи? -- сказал он. -- Осталось всего-то пройти один коридор...
   -- А ты знаешь, Уизли, я, пожалуй, последую твоему совету, -- решил Локхарт. -- Мне надо пойти подготовиться к следующему уроку.
   И Локхарт поспешно удалился.
   -- Подготовиться к уроку! -- хмыкнул ему вслед Рон. -- Волосы пошел завивать...
   Сделав вид, что ищем что-то в карманах, мы подождали, пока класс нас обгонит, повернули обратно и стремглав бросились к туалету Плаксы Миртл. Все пока шло как по маслу.
   -- Поттер! Уизли! Что вы здесь делаете? -- остановил нас грозный голос профессора МакГонагалл.
   -- Мы тут... Мы это... -- замялся Рон. -- Мы собирались пойти...
   -- Повидать Гермиону, -- пришел другу на помощь я.
   И Рон, и профессор МакГонагалл взглянули на меня с нескрываемым удивлением.
   -- Мы ее не видели сто лет, профессор, -- наступив Рону на ногу, продолжал как ни в чем не бывало я. -- И решили потихоньку сбегать в больничное крыло... Поймите, мандрагоры уже поспели... и... стало спокойнее...
   Профессор МакГонагалл какое-то время внимательно глядела на меня, я ожидал, что сейчас последует очередное увещевание. Но МакГонагалл заговорила тихим, прерывающимся голосом.
   -- Да... разумеется... я понимаю, как это тяжело друзьям... Конечно, Поттер, конечно, пойдите навестить мисс Грэйнджер. Я извещу профессора Бинса о причине вашего отсутствия. Скажите мадам Помфри, что я разрешила... -- И на ее всегда строгие глаза, к моему изумлению, навернулись слезы.
   С трудом веря, что удалось избежать неприятностей, я с Роном свернули за угол и отчетливо услышали, как профессор МакГонагалл, шмыгнув носом, высморкалась.
   -- Здорово! -- произнес Рон с чувством. -- Лучше ты еще ничего не выдумывал!
   И мы зашагали в больничное крыло, постучали в дверь и сказали в щелку мадам Помфри, что профессор МакГонагалл позволила нам навестить Гермиону.
   Мадам Помфри пустила нас, правда с большой неохотой.
   -- Какой смысл навещать оцепеневших, -- проворчала она.
   И мы, присев возле Гермионы, признали ее правоту. Гермиона не подавала ни малейших признаков жизни и, конечно, не сознавала, что у нее гости. Сказать ей, что совсем скоро все будет хорошо, -- все равно что говорить с ее тумбочкой.
   -- Вот было бы здорово, если бы она видела преступника. -- Рон печально глядел на неподвижное лицо Гермионы. -- Ведь если он сбежал из замка, никто никогда не узнает...
   Но я смотрел не на лицо, а на правую руку, лежащую поверх одеяла, пальцы были сжаты в кулак, из кулака что-то торчало. Я наклонился и увидел клочок бумаги.
   Не сомневаясь, что мадам Помфри где-то рядом, я молча указал на него Рону.
   -- Постарайся вытащить, -- шепнул Рон, передвинув свой стул, чтобы заслонить меня. И стал следить за дверью -- вдруг кто войдет.
   Дело оказалось довольно трудным. Пальцы Гермионы крепко держали бумагу, я потянул кончик, боясь оторвать. Отпустил, потянул одну сторону, потом другую, опять отпустил, и, наконец, после долгих усилий высвободил бумажку из окаменевших пальцев.
   Это была страница, вырванная из какой-то очень старой библиотечной книги. Я торопливо разгладил ее. Рон, сгорая от любопытства, тотчас навалился мне на плечо.
   "...из многих чудищ и монстров, коих в наших землях встретить можно, не сыскать таинственней и смертоносней Василиска, также еще именуемого Король Змей. Сей гад может достигать размеров воистину гигантских, а срок жизни его -- многие столетия. На свет он рождается из куриного яйца, жабой высиженного. Смерть же несет путем диковинным, небывалым, ибо, кроме клыков ужасных и ядовитых, даден ему взгляд убийственный, так что ежели кто с ним очами встретится, тотчас примет кончину скорую и в муках великих. Особливо боятся Василиска пауки, сторонятся елико возможно, ибо он есть враг их смертельный; сам оный Василиск страшится лишь пения петушиного, ибо гибельно оно для него..."
   Под этими строками рукой Гермионы --я сразу узнал ее почерк -- выведено всего одно слово "Трубы". И тут для нас как будто во тьме вспыхнул свет!
   -- Рон, -- выдохнул я. -- Вот оно! Ведь это ответ! Чудище Тайной комнаты -- василиск, гигантская змея! Вот почему я единственный, кто слышит голос. Ведь я здесь один понимаю змеиный язык. Я оглядел другие кровати.
   -- Василиск убивает людей взглядом. Но он пока никого не убил. Наверное, потому, что никто из них не смотрел ему прямо в глаза. Колин видел его через глазок фотокамеры, василиск сжег вставленную в нее пленку, но самого Колина убить не смог, только обратил в камень. Джастин... Джастин, скорее всего, смотрел на василиска сквозь Почти Безголового Ника! Весь заряд василиска пришелся на Ника, но Ник-то второй раз умереть не мог! А рядом с Гермионой и старостой Равенкло, помнишь, лежало зеркальце. Гермиона догадалась, что чудовище из Тайной комнаты -- василиск. Спорим-- она сказала первому, кого встретила, давай на всякий случай заглянем за угол с помощью зеркала. Девушка достала зеркальце, а дальше -- сам знаешь....
   -- А Миссис Норрис? -- сгорая от любопытства, спросил Рон.
   Гарри задумался, пытаясь вызвать в воображении все, что происходило в ту памятную ночь Хэллоуина.
   -- Вода... -- проговорил он медленно. -- Помнишь, тогда затопило туалет Плаксы Миртл? Уверен, Миссис Норрис видела только отражение в воде...
   Он еще раз подробно перечитал страничку, все глубже вникая в смысл.
   -- "...страшится лишь пения петушиного, ибо гибельно оно для него..." А петухи-то Хагрида были все перебиты! Наверное, наследник Слизерина постарался: ведь василиска, скорее всего, он выпустил на свободу! И смотри, что дальше: "Особливо боятся Василиска пауки..." Ну все, все сходится!
   Рон потеребил собственное ухо и опять спросил:
   -- Но как этот василиск передвигается по замку? Здоровенная змеюга... кто-то, наверняка, должен был его заметить...
   Я указал на слово, второпях написанное Гермионой внизу страницы.
   -- Трубы, -- сказал он, -- трубы... Знаешь, Рон, василиск ползает по трубам, встроенным в стены замка. Теперь я понял: тот голос я слышал именно сквозь стену...
   Рон схватил меня за руку.
   -- Вход в Тайную комнату! -- от волнения у него сел голос. -- Что, если он в туалете? А вдруг это...
   -- ...туалет ПЛАКСЫ МИРТЛ! -- закончил за него я.
   Мы сидели, потрясенные, боясь поверить собственной догадке. Я нервно потер лоб:
   -- Значит, в школе кто-то еще говорит на змеином языке. Это, конечно, наследник Слизерина. Потому он и может повелевать василиском.
   -- Что же нам делать? -- Глаза Рона горели. -- Пойти прямо к МакГонагалл?
   -- Да, скорее в учительскую! -- я вскочил на ноги. -- Она придет туда через десять минут. Сейчас будет звонок.
   Мы побежали вниз. Нам не хотелось, чтобы кто-нибудь застал нас в этом коридоре, да еще во время урока. Преодолев робость, мы вошли в пустую учительскую. Это была большая комната, обшитая деревянными панелями, уставленная креслами черного дерева. Но мы не стали садиться, слишком были взволнованны. Ходили по комнате, ожидая звонка. Однако звонок на перемену так и не прозвенел.
   Вместо него эхом прокатился по замку усиленный мегафоном голос профессора МакГонагалл:
   -- Всем ученикам немедленно вернуться в свои спальни. Всем преподавателям собраться в учительской. Пожалуйста, как можно скорее.
   Я обернулся к Рону:
   -- Неужели новое нападение?
   -- Что будем делать? Пойдем в спальню?
   -- Нет, -- ответил я, оглядываясь.
   Слева от меня высилось разлапистое сооружение, увешанное мантиями преподавателей.
   -- Давай спрячемся сюда. Послушаем, что произошло. А потом расскажем, что мы нашли.
   мы укрылись среди мантий, слыша над головой, этажом выше, топот многих десятков ног. Скоро дверь учительской распахнулась, и в щелки между складок, отдающих затхлостью, мантий мы увидели, как входят преподаватели. Одни бьши растеряны, другие -- откровенно испуганы. Последней появилась профессор МакГонагалл.
   -- Это опять случилось, -- сказала она в наступившей тишине. -- Монстр напал на ученика. На сей раз утащил в Тайную комнату.
   Профессор Флитвик вскрикнул. Профессор Спраут прижала руки ко рту. Снейп с силой сжал спинку кресла.
   -- Откуда такая уверенность? -- спросил он.
   -- Наследник Слизерина, -- МакГонагалл побледнела, -- оставил еще одну надпись на стене, прямо под первой: "Ее скелет будет пребывать в Комнате вечно".
   Профессор Флитвик залился слезами.
   -- Кто на этот раз? -- воскликнула мадам Хуч. Ноги у нее подкосились, и она упала в кресло.
   -- Джинни Уизли.
   Я почувствовал, как за моей спиной Рон, не произнеся ни звука, сполз на пол.
   -- Завтра будем отправлять учеников домой, -- горестно стиснула ладони МакГонагалл. -- Хогвартс на грани закрытия. Дамблдор говорил...
   Дверь учительской опять распахнулась с громким стуком. На краткий миг у меня мелькнула безумная надежда, что войдет Дамблдор. Но это был, как всегда, сияющий Локхарт.
   -- Простите, что опоздал, просто сплю на ходу! Пропустил что-то важное?
   По-видимому, он не замечал, что присутствующие смотрят на него не то с ненавистью, не то с отвращением.
   -- Вот тот, кто нам нужен! -- выступил вперед Снейп. -- Да, именно он. Послушайте, Локхарт, монстр похитил девочку. Утащил ее в Тайную комнату. Коллега, наконец пробил ваш час.
   Локхарт побледнел.
   -- В самом деле, Гилдерой, -- вмешалась профессор Спраут. -- Не вы ли вчера вечером объявили, что вам доподлинно известно, где вход в Тайную комнату?
   -- Я... Ну да... Я... -- залепетал Локхарт.
   -- Вы меня уверяли не далее как вчера, что знаете, кто там обитает, -- всхлипнув, перебил его Флитвик.
   -- Я? Ув-уверял? Н-не припомню...
   -- А вот я абсолютно точно помню, как вы сетовали, что вам не удалось продемонстрировать всем нам свою волшебную силу: преступника, то есть Хагрида, успели арестовать, -- продолжал Снейп. -- Вы укоряли нас, что вам с самого начала не предоставили свободу действий -- тогда бы никаких бед в школе не произошло.
   На лицах коллег не было ни капли сочувствия.
   -- Я... Я, честное слово... Вы, видимо, превратно меня поняли...
   -- Словом, профессор Локхарт, мы хотим загладить допущенную несправедливость. Поручаем вам сразиться с чудовищем, -- заключила профессор МакГонагалл. -- Сегодня вечером у вас наконец-то будут развязаны руки. И вы совершите подвиг -- избавите Хогвартс от чудовища.
   Локхарт потерянно озирался. Увы! Ни одного сочувственного взгляда. И он разом утратил весь свой лоск, губы тряслись, белозубая улыбка исчезла, он выглядел слабым и ничтожным.
   -- О-очень хорошо, -- промямлил он, запинаясь. -- Ну я... пошел. Буду у себя в кабинете... подготовлюсь...
   И Локхарт поспешил покинуть учительскую.
   -- Ну, хоть это хорошо, -- профессор МакГонагалл махнула рукой. -- Локхарт больше не будет путаться у нас под ногами, -- и перешла к главному. -- Поручаю деканам известить студентов о том, что случилось. Скажете им, что завтра утром экспресс увезет их домой. Всех остальных попрошу проследить, чтобы никто из учеников не покидал факультетских помещений.
   Преподаватели молча поднялись и разошлись один за другим.
  
   * * *
  
   Вероятно, за всю жизнь у меня не было худшего дня. Я и Рон с близнецами сидели в углу гриффиндорской гостиной, не зная, о чем говорить. Перси не было. Отправив сову мистеру и миссис Уизли, он заперся в своей комнате.
   Ни один день не тянулся так долго, как этот, никогда гриффиндорская гостиная не была так переполнена и тиха. Наконец стало смеркаться, и Фред с Джорджем, не в силах больше выносить траурного бдения, отправились спать.
   -- Джинни что-то знала, -- заговорил Рон первый раз после того, как они покинули учительскую. -- Поэтому на нее и напали. Перси со своими глупостями тут ни при чем. Джинни наверняка что-то разведала про Тайную комнату. Другой причины нет, ведь она... ведь наша семья чистокровные волшебники. -- Рон вытер заблестевшие в глазах слезы.
   Я смотрел, как кроваво-красное солнце опускается за горизонт. На душе было, как никогда, скверно. Если бы можно было хоть что-то сделать! Ну, хоть что-нибудь.
   -- Гарри, -- тихо сказал Рон, -- как ты думаешь, может такое быть... что Джинни... Понимаешь... Джинни...
   Я страдающими глазами смотрел на Рона. Что тут ответишь? Почти нет надежды, что Джинни еще жива.
   -- Давай пойдем к Локхарту, -- вновь начал Рон. -- Он ведь согласился проникнуть в Тайную комнату. Расскажем ему, что узнали: про Комнату, про василиска.
   - сходили?
   - да. лучше бы не шли. этот урод пытался стереть нам память. скотина.
   Я ничего лучшего придумать не мог, а действовать ему не терпелось, и я не стал возражать. Мы встали и пошли к выходу. Бывшие в гостиной гриффиндорцы были так расстроены, так жалели Рона, что никто даже не пытался остановить нас. И Рон и я беспрепятственно вышли сквозь портретный проем.
   Когда мы спустились к кабинету Локхарта, уже совсем стемнело. Из-за двери доносились шорохи, глухой стук, торопливые шаги, там, судя по всему, кипела бурная деятельность.
   Я постучал, и тотчас внутри все стихло. Дверь слегка приоткрылась, в узкую щелку блеснул глаз Локхарта.
   -- А... мистер Поттер... мистер Уизли... -- Дверь открылась чуточку шире. -- Я сейчас чрезвычайно занят... Только если вы быстро...
   -- Профессор, у нас есть важная новость, -- сказал в щель я. -- Мы думаем, она вам поможет...
   -- М-м-м-м... Ну хорошо... Все это не так страшно... -- Лицо Локхарта, во всяком случае та его часть, что виднелась в щелку, выглядело крайне смущенно. -- Я хочу сказать... все, в общем, нормально...
   Он открыл дверь, и мы вошли.
   Кабинет был почти полностью разорен. Два объемистых чемодана стояли на полу, обнажив чрево: в одном наспех свалены мантии -- нефритово-зеленые, сиреневые, лиловые, цвета ночного неба, -- другой столь же беспорядочно набит книгами Локхарта. Фотографии, которые еще вчера весело подмигивали со стен, теперь мертво покоились в коробках.
   -- Вы куда-то собираетесь? -- спросил Рон.
   -- Э-э-э... да, собираюсь, -- ответил Локхарт, содрав с двери собственное изображение в полный рост и скатывая его в трубку. -- Срочный звонок... Суровая необходимость... Вынужден уехать...
   -- А как же моя сестра? -- нахмурился Рон.
   -- Да, конечно, такое несчастье, -- пробормотал Локхарт, избегая их взглядов. Выдернул из стола ящик и вытряхнул в дорожную сумку содержимое. -- Никто сильнее меня не скорбит...
   -- Но вы же преподаватель защиты от темных искусств! -- воскликнул я. -- Как вы можете все сейчас бросить и уехать отсюда! Здесь теперь собрались самые злые темные силы!
   -- Видите ли... Должен вам сказать... Когда меня пригласили на эту должность, -- Локхарт бросил поверх мантий груду носков, -- ничто не предвещало такого поворота событий. Это для меня полная неожиданность...
   -- Вы хотите сказать, что попросту убегаете? -- я не верил своим ушам. -- После всех подвигов, описанных в ваших книгах?
   -- Да, книги, конечно, в какой-то степени могут вводить в заблуждение, -- дипломатично возразил Локхарт.
   -- Но вы сами их написали! -- закричал я.
   -- Мой юный друг. -- Локхарт, нахмурившись, выпрямился. -- Проявите наконец здравый смысл. Мои книги и вполовину не продавались бы так успешно, если бы люди думали, что эти подвиги совершил не я, а кто-то другой. Ну кто бы стал читать про старого армянского колдуна, пусть даже спасшего целую деревню от упырей? Ах, он бы своим мерзким видом испортил обложку! Да еще и одевался безо всякого вкуса! А у колдуньи, которая изгнала ирландское привидение, накликающее смерть, была, вообразите себе, заячья губа! Моя внешность, это, как бы сказать, -- приманка, залог успеха...
   У меня происходящее не укладывалось в голове:
   -- Так что же это выходит? Вы просто присвоили себе то, что совершили другие люди?
   -- Гарри, Гарри, Гарри! -- Локхарт укоризненно покачал головой. -- Все отнюдь не так просто, как кажется. Это труд, и труд нелегкий. Надо было найти этих волшебников, подробно обо всем расспросить. И затем подвергнуть заклинанию Забвения. Это входило в мои планы, им предстояло забыть свои подвиги. Чем я действительно горжусь, так это моими заклинаниями Забвения! Да, Гарри, да, мной был проделан огромный труд! Пойми же, автографы на книгах, рекламные фотографии -- это еще не все. Хочешь добиться славы -- готовься к долгой, упорной работе.
   Локхарт захлопнул крышки чемоданов и запер их.
   -- Ну, кажется, все, -- сказал он, оглядевшись. -- Осталось сделать последний завершающий штрих.
   Достал волшебную палочку и повернулся к друзьям.
   -- Весьма сожалею, мальчики, но мне придется прибегнуть к заклинанию Забвения, чтобы вы не разболтали моих секретов, иначе я не сумею продать ни одной книги...
   Но я вовремя сообразил, что к чему, и уже держал наготове свою палочку. Не успел Локхарт закончить фразы, как я воскликнул:
   -- Экспелпиармус!
   Локхарта отшвырнуло назад. Опрокинув чемодан, он упал на пол. Волшебная палочка выскочила у него из рук, Рон схватил ее и выкинул в открытое окно. Я с яростью пнул ногой чемодан.
   -- Зря вы тогда допустили, чтобы профессор Снейп научил нас этому приему!
   Локхарт, сидя на полу, съежился -- я все еще держал его под прицелом своей палочки.
   -- Что вам от меня нужно? -- плаксивым голосом спросил преподаватель защиты от темных искусств. -- Ну не знаю я, где эта Тайная комната. И поделать ничего не могу.
   -- Вам повезло, -- обрадовал его я, движением палочки подняв профессора на ноги. -- Зато мы знаем, где она. И знаем, кто в ней прячется.
   Мы вывели Локхарта из кабинета, спустились по ближайшей лестнице и пошли по темному коридору, где на стене горели послания наследника, к убежищу Плаксы Миртл.
   Локхарта пустили идти первым. И я не без удовольствия отметил: того от страха трясет так, что колотится мантия.
   Миртл восседала на бачке в последней кабинке.
   -- Это ты? -- удивилась она, увидев меня. -- Зачем опять пришел?
   -- Спросить тебя, как ты умерла, -- ответил я.
   Миртл в мгновение ока преобразилась, буквально расцвела на глазах, точно еще никто никогда не задавал ей столь лестного вопроса.
   -- О-о-о! Это был кошмар! -- заговорила она, смакуя каждое слово. -- Я умерла прямо здесь, вот в этой кабинке. Как сейчас помню, спряталась я сюда, потому что Оливия Хорнби смеялась над моими очками. Обидно дразнила. Я заперлась на задвижку и стала плакать. Потом услышала, что в туалет вошли и стали говорить. Я не поняла что, наверное на другом языке. Один из говоривших был мальчик. Я, естественно, отперла дверь и сказала ему, чтобы он шел в свой туалет. Тут-то это и произошло. -- Миртл надулась от важности, лицо ее просияло. -- Я умерла.
   -- Но как?
   -- Сама не знаю. -- Миртл сбавила торжественный тон. -- Помню только два огромных-преогромных желтых глаза. Все мое тело сдавило, куда-то понесло... -- Она туманно посмотрела на Гарри. -- А потом... потом я снова сюда вернулась. Я решила постоянно являться Оливии Хорнби. Ну, ты понимаешь... Ох, как она жалела, что смеялась над моими очками...
   Я на секунду задумался.
   -- Покажи точно, где ты видела эти глаза?
   -- А-а, где-то там. -- Миртл неопределенно махнула в сторону умывальника перед ее кабинкой.
   Рон и я сейчас же подошли к нему. Локхарт с глазами, полными ужаса, благоразумно остался сзади.
   На первый взгляд это была самая обыкновенная раковина. Мы обследовали каждый сантиметр внутри и снаружи, включая уходящие в пол трубы. И я заметил -- на одном медном кране нацарапана крохотная змейка.
   -- Этот кран никогда не работал, -- радостно сообщила Миртл, когда я попробовал его открыть.
   -- Гарри, -- охрипшим шепотом попросил Рон. -- Скажи что-нибудь на змеином языке.
   -- Но ведь я... -- я слегка растерялся от неожиданности. До сих пор я говорил только с живыми змеями, да и то два раза. Я зачарованно уставился на миниатюрную гравировку, силясь вообразить, что передо мной настоящая змея.
   -- Откройся, -- велел я и вопросительно взглянул на Рона. Тот отрицательно покачал головой:
   -- Нет, это не змеиный язык.
   Я снова посмотрел на змейку, усилием воли заставляя себя верить, что она живая; замотал головой и при колеблющихся огоньках свечей мне показалось, что змейка шевельнулась.
   -- Откройся! -- опять приказал я.
   На этот раз произнесенных слов никто не услышал. Из моих уст вырвалось странное шипение, кран вспыхнул опаловым светом и начал вращаться. Еще мгновение -- умывальник подался вниз, погрузился куда-то и пропал из глаз, открыв разверстый зев широкой трубы, приглашавший начать спуск -- вот только куда?
   Рон судорожно вздохнул. Я провел по лицу ладонью, собираясь с мыслями. Надо было на что-то решаться.
   -- Ну, я пошел, -- твердо сказал я.
   - Гарри ты вообще нормальный. почемы вы не позвали преподавателей?
   - не доверяли им. нас бы отослали прочь.
   - и правильно бы сделали.
   - двое детей и недомаг полезли драться с василиском.
   Я мог не пойти. Это наверняка вход в Тайную комнату, и, если есть пусть самый слабый, самый безнадежный, самый фантастический шанс, что Джинни жива, я пойду, чего бы это ни стоило.
   -- Я с тобой, -- сказал Рон.
   Воцарилось молчание.
   -- Кажется, я вам тут не нужен, -- робко вмешался Локхарт с тенью большой улыбки. -- Я как раз...
   Он уже взялся за ручку двери, но я и Рон оба навели на него волшебные палочки.
   -- Право пойти первым принадлежит вам, -- жестко сказал я.
   Бледный, лишенный оружия, Локхарт приблизился к зияющей дыре.
   -- Мальчики, -- простонал он умирающим голосом. -- Ну что хорошего в этой затее?
   Я ткнул его в спину палочкой. Локхарт свесил ноги в трубу.
   -- Я, право, не нахожу в этом... -- начал он было, но Рон его подтолкнул, и белозубый красавец ухнул в неведомые глубины.
   Я тоже не стал ждать -- осторожно влез в трубу, держась за ее край, и разжал пальцы.
   Полет в трубе был похож на скольжение с крутой горы -- бесконечной, темной, покрытой слизью. Мимо пролетали отходящие в стороны рукава, но ни один не был таким широким, как главный канал, который, извиваясь, круто уходил вниз. Скоро я не сомневался, что летчу глубоко под замком, ниже всех подземелий. Где-то позади со свистящим шумом преодолевал повороты Рон.
   Полет когда-то кончится, забеспокоился я, вообразив, как я упаду на землю. Но труба вдруг изогнулась под прямым углом, выпрямилась и оборвалась. Меня выбросило из нее с влажным чмоканьем, и я приземлился на мокрый пол во тьму каменного тоннеля высотой в человеческий рост. Локхарт уже поднялся на ноги неподалеку, тоже сплошь заляпанный грязью и белый, как полотно. Я успел шагнуть в сторону -- из трубы с таким же чмоканьем выскочил Рон.
   -- Мы, наверное, ушли под школу на целые мили. -- Мой голос эхом прокатился в темноте тоннеля.
   -- Может, даже под озеро, -- заметил Рон, ощутив рукой на стене потеки ила. Мрак в туннеле царил непроглядный.
   -- Люмос, -- шепнул я волшебной палочке, и на кончике у нее вспыхнул неяркий огонек -- Идемте, -- позвал я Рона и Локхарта.
   Компания, теперь уже пешим ходом, двинулась дальше. Шаги по мокрому полу разносились под сводами подобно гулким шлепкам.
   Гонимая лучом света, тьма отступала, открывая все те же влажные, облепленные илом стены. В волшебном свете тени идущих казались фантастическими чудищами.
   -- Помните, -- предупредил я вполголоса, -- при малейшем шорохе надо сейчас же зажмуриться.
   Но в тоннеле царила мертвая тишина. Первым неожиданным звуком был хруст -- Рон наступил на что-то, оказавшееся крысиным черепом. Я направил на него луч света -- весь пол был усеян костями мелких животных. Отгоняя страшную мысль, что и от Джинни остались такие вот косточки, я зашагал дальше, следуя мрачным поворотам каменного коридора.
   -- Гарри, там впереди что-то есть, -- вдруг испуганным шепотом произнес Рон, схватив друга за плечо.
   Мы замерли, всматриваясь в черноту, едва освещенную огоньком. Впереди я различил контуры огромных колец, лежащих поперек тоннеля. Кольца не двигались.
   Я оглянулся на спутников.
   -- Может быть, чудовище спит?
   Локхарт изо всех сил прижимал ладони к глазам. Я опять взглянул на загадочную диковину -- сердце у меня колотилось до грудной боли.
   Очень медленно, почти зажмурившись, я пошел вперед, высоко подняв волшебную палочку.
   Свет скользнул по гигантской змеиной шкуре ядовито-зеленого цвета. Существо, сбросившее ее, было в длину метров двадцать.
   -- Ого, -- едва слышно шевельнул губами Рон.
   Позади что-то упало. Я и Рон обернулись -- Локхарт лежал на полу без движения.
   -- Вставайте! -- приказал я, прицелившись в него волшебной палочкой.
   Локхарт поднялся и неожиданно напал на Рона, сбив его с ног.
   Я бросился на подмогу, но опоздал. Тяжело дыша, профессор горделиво выпрямился, у него в руке была волшебная палочка Рона, а на лице сверкала прежняя ослепительная улыбка.
   -- Конец приключению, мальчики! -- воскликнул он. -- Я возьму с собой наверх кусок этой замечательной змеиной кожи. И расскажу в школе, что спасти девочку было уже нельзя, а вы двое лишились рассудка при виде ее искалеченного тела. Прощайтесь со своей памятью! Отныне вы ничего не будете помнить о прошлом!
   Он поднял повыше злосчастную палочку, перебинтованную магической лентой, и провозгласил:
   -- Обливиэйт!
   Сбылись самые худшие страхи Рона -- волшебная палочка взорвалась с мощью хорошей гранаты. Закрыв голову руками, я кинулся бежать, оскальзываясь на кольцах змеиной кожи. С потолка туннеля рушились громадные глыбы. В мгновение ока перед мной вырос каменный завал, отрезавший меня от Рона.
   -- Рон! -- крикнул я. -- Рон, ты жив? Рон!
   -- Я здесь! -- Голос Рона глухо донесся с другой стороны завала. -- Я в порядке. А этого гада, кажется, здорово шибануло!
   Послышался звук тупого удара и громкое "ой!". Рон, наверное, хорошенько пнул Локхарта.
   -- Что будем делать? -- Растерянность в голосе Рона слышалась даже сквозь гранитную толщу. -- Нам отсюда не выбраться. Хоть сто лет рой!
   Я осмотрел тоннельные своды -- в них явно появились трещины. На втором курсе нас еще не учили двигать тяжелые камни с помощью волшебства, и сейчас не очень-то подходящее время учиться. Как бы совсем не завалить тоннель!
   По ту сторону завала послышался еще удар, еще один вскрик. Уходили драгоценные минуты. Джинни была в Тайной комнате уже много часов. Я понял: остается только одно.
   -- Жди меня там! -- крикнул я Рону. -- Жди вместе с Локхартом. Я пойду один. Если через час не вернусь...
   Гарри не стал вдаваться в подробности, что тогда будет.
   -- А я попробую отвалить несколько глыб, -- откликнулся Рон, стараясь говорить спокойно. -- Чтобы ты смог... смог вернуться назад. Ты уж сам-то поосторожнее...
   -- Скоро увидимся. -- я придал уверенность нетвердо звучащему голосу и, миновав исполинскую змеиную шкуру, в одиночестве отправился дальше.
   Постепенно звук передвигаемых камней затих в отдалении. Тоннель поворачивал снова и снова, каждый нерв у меня был напряжен до предела. Я хотел, чтобы тоннель побыстрее кончился, и страшился того, что меня ожидает. Наконец миновав еще один поворот, я увидел перед собой гладкую стену, на которой вырезаны две свившиеся в кольца змеи с поднятыми головками, вместо глаз у них блистали огромные изумруды.
   Я подошел вплотную. В горле у меня пересохло. В этот раз нет необходимости силой воображения оживлять змей -- глаза у них и без того горят живым блеском. Я теперь уже знал, что делать. Прокашлялся, и глаза изумрудины, смотревшие на меня, замерцали ярче.
   -- Откройтесь! -- приказал я низким, тихим шипением.
   В стене появилась щель, разделившая змей, и образовавшиеся половины стен плавно скользнули в стороны.
   Дрожа с головы до пят, я вошел внутрь.
  
   Глава 17
   НАСЛЕДНИК СЛИЗЕРИНА
  
   Я стоял на пороге просторной, тускло освещенной комнаты. Уходящие вверх колонны были обвиты каменными змеями, они поднимались до теряющегося во мраке потолка и отбрасывали длинные черные тени сквозь странный зеленоватый сумрак. Сердце мое неистово стучало. Я вслушивался в холодную тишину. Не затаился ли василиск в темном углу за колонной? И где Джинни?
   Я вытащил волшебную палочку и двинулся между колонн вперед. Каждый шаг отзывался эхом от перечеркнутых тенями стен. Я прищурился, готовый плотно сомкнуть веки при малейшем движении. Каменные змеи, казалось, следят за мной темными глазницами. Не раз впереди мерещилось какое-то слабое шевеление.
   За последней парой колонн, у задней стены, высилась циклопическая, до потолка, статуя.
   Я запрокинул голову, гигантское лицо надо мной с обезьяньими чертами и длинной жидкой бородой, ниспадающей почти до самого подола каменной мантии, принадлежало древнему старцу. Из-под мантии виднелись две громадные серые стопы, подпиравшие гладкий пол. А между стоп лежала ничком маленькая, облаченная в черное фигурка с огненно-рыжими волосами.
   -- Джинни, -- прошептал я и, бросившись к ней, упал рядом на колени. -- Джинни! Только не умирай! Пожалуйста, не умирай!
   Я отбросил в сторону волшебную палочку, схватил Джинни за плечи и перевернул. Лицо ее было белое как мрамор и такое же холодное, глаза закрыты -- значит, она не окаменела. Но тогда она...
   -- Джинни, пожалуйста, очнись, -- отчаянно шептал я, тряся ее. Голова безжизненно моталась из стороны в сторону.
   -- Она не очнется, -- произнес тихий голос.
   так, это еще кто? Я выпрямился и, как был на коленях, круто обернулся.
   Высокий темноволосый юноша стоял, прислонившись к ближайшей колонне, и наблюдал за мной. Контуры его фигуры были странно расплывчаты, словно я видел его сквозь мутноватое стекло, однако ошибиться было невозможно.
   -- Том? Том Реддл?
   Реддл кивнул, пристально глядя на меня.
   -- Что это значит: она не очнется? -- я ощутил безысходную, безнадежную тоску. -- Она не... Она не...
   -- Она пока жива, -- сказал Реддл. -- Но только пока.
   я уставился на него. Том Реддл учился в Хогвартсе пятьдесят лет назад, но здесь он стоял в таинственном, неясно обволакивающем свете ни на день старше шестнадцати лет.
   -- Ты что, призрак? -- спросил я нерешительно.
   -- Воспоминание, -- ответил Реддл спокойно. -- Полвека был заключен в дневнике.
   Он указал на огромный палец стопы. Рядом с ним на полулежал открытый маленький черный дневник -- тот самый, что мы нашли в туалете Плаксы Миртл. На миг я изумился, увидев его, но сейчас меня занимали более неотложные дела.
   -- Помоги мне, Том. -- я снова поднял голову Джинни. -- Давай унесем ее отсюда. Василиск где-то здесь, не знаю где, но он может появиться в любую минуту. Пожалуйста, помоги...
   Реддл не шелохнулся. Я, напрягшись, с трудом поднял Джинни и потянулся за волшебной палочкой. Но ее не было.
   -- Ты не видел мою палочку?
   Я поднял глаза -- Реддл по-прежнему наблюдал за мной, моя волшебная палочка вращалась в его бледных пальцах.
   -- Спасибо, -- сказал я, протягивая за ней руку.
   Улыбка скривила углы рта Томаса Реддла. Он продолжал смотреть на меня, лениво крутя палочку.
   -- Послушай, -- под тяжестью Джинни у меня сводило руки, -- надо скорее уходить отсюда! Появится василиск, и тогда...
   -- Он не появится, если не позвать, -- равнодушно бросил Реддл.
   какая же она тяжелая. Я опустил Джинни на пол, не в силах больше держать ее.
   -- Объясни, что происходит! И пожалуйста, верни мне волшебную палочку. Она может скоро понадобиться.
   Улыбка на лице Реддла стала шире.
   -- Она тебе больше не понадобится.
   -- Почему не понадобится?
   У Реддла едва заметно раздулись ноздри.
   -- Я долго ждал этой минуты, Гарри Поттер. Возможности увидеть тебя. Поговорить с тобой.
   -- Том, -- я начал терять терпение, -- нет у нас этой возможности. Мы в Тайной комнате. Давай поговорим в другом месте.
   -- Мы будем говорить именно здесь, -- промолвил с той же улыбкой Реддл, пряча волшебную палочку в карман.
   я растерянно смотрел на него. Творилось что-то неладное.
   -- Что случилось с Джинни? -- произнес я медленно.
   -- Интересный вопрос, -- любезно ответил Реддл. -- Но это длинная история. Причина ее нынешнего состояния в том, что она открыла сердце и свои маленькие секреты некоему невидимому незнакомцу.
   -- Ничего не понимаю! О чем ты?
   -- Дневник, -- пояснил Реддл. -- Мой дневник. Малышка Джинни писала в нем много месяцев, поверяя мне свои ничтожные горести и печали: ее дразнит брат, ей приходится носить поношенную мантию, учиться по старым учебникам. -- Тут глаза Реддла сверкнули. -- Как слаба ее надежда понравиться знаменитому, прекрасному, великому Гарри Поттеру...
   За всю беседу Реддл ни разу не оторвал глаз от моего лица-- они выражали какую-то странную алчность.
   -- Смертельная скука -- выслушивать глупенькие излияния одиннадцатилетней девчонки, -- продолжал он. -- Но я был терпелив. Я отвечал, я проявлял сочувствие, я был добр. И Джинни полюбила меня: "Никто никогда не понимал меня так, как ты, Том... Я так рада, что у меня есть этот дневник и я могу ему довериться... Это все равно что иметь друга, который всегда с тобой, неотлучно..."
   Реддл расхохотался леденящим хохотом, дико не соответствующим облику шестнадцатилетнего подростка. От его хохота у Гарри на голове зашевелились волосы.
   -- Если уж я решил, Гарри, то непременно очарую того, кто мне нужен. Джинни изливала душу, а мне как раз ее душа и была нужна. Я впитывал ее глубинные страхи, самые потаенные секреты и наливался жизненными соками, становился крепче, сильнее. Моя мощь так выросла -- куда там маленькой мисс Уизли. У меня накопилось столько энергии, что я начал обратное излияние -- напитал мою маленькую подружку моими собственными секретами -- секретами теперь уже моей души...
   -- Какой-то бред! -- У меня пересохло во рту.
   -- Так ты еще ничего не понял, Гарри Поттер? -- вкрадчиво спросил Реддл. -- Это ведь Джинни Уизли открыла Тайную комнату. Это она передушила школьных петухов и малевала на стенах угрожающие послания. Она натравила змею Слизерина на четырех грязнокровок и на кошку этого сквиба.
   -- Неправда, -- прошептал я.
   -- Правда, -- невозмутимо сказал Реддл. -- Естественно, поначалу она не понимала, что делает. Ах, как это было забавно! Вот послушай ее последнюю запись в дневнике. "Дорогой Том, -- стал он читать вслух, поглядывая на искаженное мое ужасом лицо. -- Мне кажется, что я теряю память. Вся моя мантия в петушиных перьях, а я понятия не имею, откуда они взялись. Дорогой Том, я не могу вспомнить, что делала в ночь на Хэллоуин. Тогда кто-то напал на кошку, а светящейся краской была перемазана я. Дорогой Том, Перси постоянно твердит, что я стала бледная и сама не своя. Думаю, он подозревает меня... Сегодня было еще одно нападение, и я опять не помню, где была. Том, что мне делать? Мне кажется, что я схожу с ума... Похоже, это я нападаю на всех, Том!"
   Я так сжал кулаки, что ногти глубоко впились в ладони.
   -- Дурашка Джинни очень нескоро усомнилась в своем дружке-дневнике. Но постепенно она стала что-то подозревать и попыталась избавиться от него. Тут-то ты и явился на сцену, Гарри. Ты нашел мой дневник, и это был подарок судьбы. Из всех на свете людей нашел его именно ты, человек, с которым мне так не терпелось встретиться...
   -- Почему же ты так желал встретиться со мной? -- я кипел от гнева, и мне стоило больших усилий говорить спокойно.
   -- Ну, видишь ли, Джинни мне многое о тебе поведала -- твою захватывающую историю. -- Взгляд Реддла скользнул по шраму в виде молнии на моем лбу, и алчность в его лице усилилась. -- Я захотел разузнать о тебе побольше, познакомиться с тобой. Чтобы приобрести твое доверие, решил воочию показать тебе мой "легендарный" подвиг -- разоблачение этого идиота Хагрида...
   -- Хагрид -- мой друг, -- теперь мой голос задрожал. -- Так, значит, ты возвел на него напраслину, да? Я думал, что ты просто ошибся...
   Реддл вновь засмеялся своим рокочущим смехом.
   -- Ведь только и было что мое слово против слова Хагрида. Но ты представь, как это выглядело для старины Армандо Диппета. С одной стороны, Том Реддл -- бедный, но талантливый сирота, храбрый школьный староста, идеальный студент. С другой -- здоровенный, все путающий Хагрид (каждую неделю скандал!), который выращивает детенышей вурдалака под кроватью, убегает в Запретный лес бороться с троллями... Но признаюсь, даже я был удивлен, как прекрасно сработал план. Я думал, ведь должен же кто-то сообразить, что Хагрид просто не может быть наследником Слизерина. У меня самого ушло пять долгих лет, чтобы раскопать все о Тайной комнате, найти потайной вход... Как будто у Хагрида были мозги или особая волшебная сила! Кажется, только преподаватель трансфигурации Дамблдор не верил, что Хагрид виновен. Он уговорил Диппета оставить Хагрида в школе, выучить его на лесничего. Да, пожалуй, Дамблдор мог догадаться... Ему я никогда не нравился, как другим учителям...
   -- Не сомневаюсь, Дамблдор видел тебя насквозь. -- я даже скрипнул зубами от злости.
   -- Да, -- кивнул Реддл. -- После исключения Хагрида он устроил за мной настоящую слежку, -- насмешливо заметил Риддл. -- Я понимал: пока я в школе, небезопасно еще раз открывать Комнату. Но и отступать так просто не собирался. Не хотел пустить на ветер годы, потраченные на ее поиски. И я решил оставить дневник, хранящий на своих страницах меня самого -- такого, каким я был в шестнадцать лет. Тогда при счастливом стечений обстоятельств я смог бы направить кого-нибудь по моим стопам и закончить великое дело Салазара Слизерина.
   -- Но тебе не удалось его закончить, -- сказал я с торжеством. -- Пока еще никто не умер, даже кошка. Еще два-три часа, и зелье из мандрагоры будет готово. И тогда все твои жертвы вернутся к жизни.
   Однако Реддл ничуть не смутился.
   -- Как, разве я не сказал, что убийство грязнокровок потеряло для меня смысл? Уже много месяцев моя новая цель -- ты.
   я?! я посмотрел на него с изумлением.
   -- Представь себе мою злость, когда в дневнике снова стала писать Джинни. Она увидела дневник у тебя -- понимаешь? -- и затряслась от страха. Что, если ты догадаешься, как он действует, и я выдам тебе все ее секреты? Или еще хуже -- открою тебе, кто передушил петухов? Эта дурочка дождалась, пока у вас в спальне никого не будет, и выкрала дневник. Но я уже знал, что делать. Было ясно, что ты в двух шагах от разгадки тайны наследника Слизерина. Из всего, что Джинни поведала о тебе, я понял: ты не остановишься ни перед чем, но тайну раскроешь, тем более что нападению подвергся твой друг. Джинни мне описала в красках, как вся школа гудела, обнаружив, что ты знаешь змеиный язык. Короче, я внушил Джинни написать на стене собственное прощание, а самой отправиться сюда вниз и стал тебя ждать. Она тут билась, брыкалась, кричала -- словом страшно мне надоела. Но в ней уже маловато оставалось жизни -- слишком много сил она вложила в дневник, то есть в меня, зато я благодаря этому смог покинуть его страницы... Я жду твоего появления с первой минуты, как мы с ней вошли сюда. Я знал, что ты придешь. У меня к тебе много вопросов, Гарри Поттер...
   -- Каких же? -- я по-прежнему с яростью сжимал кулаки.
   -- Первый вопрос. -- Реддл располагающе улыбнулся. -- Как это вышло, что ребенок, не обладавший особенными чарами, смог одолеть величайшего в мире волшебника? Как ты спасся, отделавшись только шрамом, а лорд Вол-де-Морт утратил всю свою мощь?
   В его алчущих глазах загорелись странные красные огоньки.
   -- А почему это тебя так волнует? -- тихо спросил я. -- Вол-де-Морт был несколько позже тебя...
   -- Вол-де-Морт -- это мое прошлое, настоящее и будущее, -- произнес с расстановкой Реддл.
   Он достал из кармана волшебную палочку Гарри и стал чертить ею в воздухе, написав три мерцающих слова:
  
   Том Марволо Реддл
  
   Затем взмахнул палочкой, и буквы его имени сами собой перестроились в другом порядке:
  
   лорд Вол-де-Морт
  
   -- Теперь тебе все понятно? -- У Реддла даже сел слегка голос. -- Я так называл себя еще в Хогвартсе, естественно, лишь среди самых близких друзей. Я не собирался вечно носить имя этого ничтожества, моего магловского папочки. Я, в чьих жилах с материнской стороны течет кровь великого Салазара Слизерина! Называться именем вульгарного магла, который отказался от меня еще до моего рождения, обнаружив, что его жена, видите ли, колдунья? Ну уж нет! И я, Гарри, создал себе новое имя. Я знал: наступит день, и это имя будут бояться произносить все волшебники, потому что я стану самым великим магом мира!
   Я ошалело смотрел на Реддла, на мальчика, осиротевшего сразу после рождения, который вырос, затем чтобы убить моих родителей. И наверное, еще многих... В конце концов преодолев отвращение, я сумел выдавить из себя два слова:
   -- Не стал.
   -- Не стал? -- рыкнул Реддл.
   -- Не стал величайшим магом. -- У меня перехватило дыхание. -- Жаль тебя разочаровывать, но величайший маг мира Альбус Дамблдор. Все это знают. Да, ты развил в себе мощные магические силы, но их не хватило, чтобы справиться с Хогвартсом. Еще тогда в школе Дамблдор видел тебя насквозь. И ты до сих пор боишься его. Потому и не смеешь выступить против него лицом к лицу.
   Улыбка сползла с лица Реддла, ее сменил взгляд, полный ненависти.
   -- Дамблдора выдворило из замка всего-навсего мое Воспоминание! -- прохрипел он.
   -- Не так далеко он ушел, как ты думаешь, -- возразил я. Я сказал это наобум, чтобы только задеть Реддда, скорее желая, чем веря, что это правда.
   Реддл открыл было рот, но замер.
   Откуда-то донеслась музыка. Реддл оглядел пустынную комнату. Музыка становилась громче. Она была жуткой, потусторонней, от ее звуков волосы на моей голове встали дыбом, а сердце словно выросло раза в два и ему стало тесно в грудной клетке. Когда звук достиг такой силы, что я всем телом ощутил его колебания, с вершины ближайшей колонны рассыпались во все стороны огненные брызги. И неведомо откуда тяжело впорхнула под своды малиновая птица величиной с лебедя, поющая фантастическую песнь. У нее был сверкающий золотой хвост, длинный, как у павлина, и блестящие золотые лапы, которые сжимали какую-то ветошь.
   Секундой позже птица подлетела ко мне, уронила ношу к моим ногам, а сама опустилась на плечо, сложив огромные крылья. Взглянув вверх, я увидел острый золотой клюв и черные глаза-бусины.
   Птица умолкла. Она сидела неподвижно, я щекой чувствовал ее тепло. И она с неприязнью смотрела на Редла.
   -- Феникс! -- удивился Реддл.
   -- Фоукс? -- прошептал я и почувствовал, как золотые когти нежно сжали мне плечо.
   -- А это что? -- Реддл присмотрелся к бесформенному куску фетра на полу. -- Да ведь это старая Волшебная шляпа!
   Да, это была она. Грязная, латаная-перелатаная Шляпа лежала у моих ног.
   Реддл опять залился своим диким смехом, отчего зазвучала и зазвенела вся огромная сводчатая комната, как будто смеялись одновременно десяток Реддлов.
   -- Так вот что Дамблдор прислал в помощь своему соратнику! Певчую птичку и древнюю Шляпу! Ну как, Гарри Поттер, ощущаешь прилив храбрости? Чувствуешь себя в безопасности?
   я не отвечал. В самом деле, чем тут могли помочь Фоукс и Волшебная шляпа? Но хорошо хоть я больше не одинок, это прибавляет мужества. Теперь только остается ждать, когда Реддл прекратит веселиться.
   -- Вернемся к делу, Гарри, -- переведя дух, заговорил Реддл -- улыбка все еще бродила по его лицу. -- Дважды -- в твоем прошлом и моем будущем -- мы встречались, и дважды мне не удавалось убить тебя. Как ты сумел уцелеть? Расскажи мне. Чем подробнее будешь рассказывать, тем дольше останешься жив, -- добавил он мягко.
   Я быстро взвесил в уме опасность. У Реддла -- моя волшебная палочка. У меня,  -- Фоукс и Волшебная шляпа. Ни то, ни другое для схватки не подходит. Дело плохо. Ладно. Но чем дольше Редцл находится здесь, тем быстрее убывают жизненные силы Джинни. А тело Реддла становится более зримым, вещественным. Да, уж если быть сражению между ним и Реддлом, то чем скорее, тем лучше.
   -- Никто не знает, почему ты, сражаясь со мной, слабеешь, -- сказал я. -- Я ведь и сам себя не знаю. Мне ясно одно, почему ты не можешь меня убить. Моя мама отдала жизнь, чтобы спасти меня. Моя вульгарная мать-магла, -- он дрожал от едва сдерживаемой ярости, -- отвела от меня мою смерть. В прошлом году я видел тебя, твое истинное лицо. Ты развалина. Ты еле жив. Твоя сила обернулась против тебя. Ты в бегах. Ты отвратительный уродец.
   Лицо Реддла потемнело, пересилив себя, он скривил его в улыбку.
   -- Значит, ты спасся, потому что мать пожертвовала своей жизнью... Это мощное средство против чар. Но я вижу теперь, в тебе самом нет ничего особенного. Это странно, ведь между нами существует сходство -- даже ты должен заметить. Оба мы полукровки, оба сироты, обоих вырастили маглы. И возможно, только мы с тобой со времен великого Слизерина говорим на змеином языке. Видимо, тебя от меня спасал просто счастливый случай... Вот все, что я хотел знать.
   я стоял, напряженно ожидая, что Реддл сию минуту достанет волшебную палочку. Но тот вновь расплылся в отталкивающей усмешке.
   -- А сейчас, Гарри, я хотел бы устроить маленькое представление. Темный Лорд Вол-де-Морт, наследник Слизерина, против знаменитого Гарри Поттера и лучшего оружия, каким мог снабдить его Дамблдор!
   Он весело окинул взглядом Фоукса и Волшебную шляпу, повернулся и пошел к каменному изваянию. Панический страх обуял меня, я увидел, как Реддл остановился между колонн, поднял голову и посмотрел в каменное лицо Слизерина, высившееся в полумраке под сводами. Затем широко открыл рот и зашипел -- я понимал смысл сказанного:
   -- Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четверки!
   я отступил назад, чтобы получше разглядеть верх статуи; Фоукс качнулся на моем плече. Гигантское лицо Слизерина пришло в движение. Я отчетливо различал, как раскрывается каменный рот, образуя черное жерло. Что-то во рту шевелилось, выползало наружу из чрева.
   Я попятился назад и стукнулся о стену; глаза мои были плотно сомкнуты. Фоукс слетел с плеча, и я ощутил, как перья скользнули по моей щеке. мне хотелось крикнуть: "Не покидай меня!" -- но что феникс мог поделать с королем змей.
   Что-то непомерное сотрясло пол -- я почувствовал, как дрогнули плиты. Я знал, что происходит, почти видел чудовищную змею, выползающую изо рта Слизерина. Голос Реддла прошипел: "Убей его".
   Василиск двигался в мою сторону -- было слышно, как тяжелое тело, шурша, извивается по каменному полу. По-прежнему не открывая глаз, я побежал, шарахаясь из стороны в сторону и нащупывая дорогу вытянутыми руками. Реддл закатывался от хохота.
   Долго так продолжаться не могло. Споткнувшись, я упал, ударившись о камень; солоноватый вкус крови наполнил рот. Змея была едва ли не в метре от меня, обжигала хриплым дыханием.
   Прямо надо мной протяжно оглушительно просвистело, что-то увесистое с силой толкнуло меня, я отлетел к другой стене. Где-то рядом слышались хлещущие удары по колоннам. Вот-вот мое тело пронзят страшные клыки.
   Без волшебной палочки, без оружия я не мог сопротивляться. Я чуть-чуть приоткрыл глаза.
   Исполинская змея -- блестящая, ядовито-зеленая, толщиной с колонну -- высоко поднялась на хвосте, беспорядочно вертя тупой треугольной головой. И как я ни дрожал, готовый зажмуриться, я увидел, что отвлекло чудовище: над василиском кружил Фоукс -- змея в ярости пыталась схватить его узкими, как сабли, клыками.
   Фоукс спикировал, его длинный золотой клюв сделал несколько едва уловимых движений, и на пол хлынули струи темной крови. Удар змеиного хвоста чуть не задел меня, и не успел я зажмуриться, как василиск обернулся. Я взглянул прямо в его морду: змеиные глаза -- оба громадных круглых желтых глаза -- были выклеваны фениксом; кровь хлестала на пол, чудовище свирепо шипело и плевалось от боли.
   -- Да оставь ты птицу! -- бешено орал Реддл. -- Сейчас же оставь! Мальчишка сзади! Ты ведь его чуешь! Убей его!
   Ослепшая змея качнула головой -- обескураженная, но все еще смертоносная. Фоукс носился над ней, вновь затянув душераздирающую песнь, долбя клювом чешуйчатый нос врага; кровь из расклеванных глазниц продолжала хлестать.
   -- На помощь! На помощь! -- страстно шептал Гарри. -- Кто-нибудь, что-нибудь!
   Змеиный хвост снова метнулся по полу. Гарри успел отпрыгнуть, и что-то мягкое прошуршало по его лицу Василиск хвостом подцепил Волшебную шляпу и кинул ее прямо в мои руки. Я судорожно вцепился в нее, точно ожидая от нее спасения. Нахлобучив Шляпу на голову, я бросился на пол -- хвост василиска опять взметнулся.
   "Помоги... Помоги мне... -- думал я, глаза мои под шляпой были крепко зажмурены. -- Пожалуйста, помоги!"
   Шляпа вместо ответа сжалась, как будто ее стиснула невидимая рука. Какая-то тяжесть ударила меня в макушку, да так, что из глаз посыпались искры. Я схватился за Шляпу, хотел снять ее, но пальцы ощутили что-то холодное и длинное.
   Под Шляпой оказался отливающий серебром меч, его рукоять сверкала рубинами величиной с голубиное яйцо.
   -- Убей мальчишку! Забудь про птицу! Мальчишка сзади тебя! Поверни голову и учуешь!
   Я был уже на ногах, готовый к бою. Василиск опустил голову, тело свилось в кольца, и, задевая колонны, он развернулся ко мне.
   Я видел его огромные пустые глазницы, широко разверстую пасть, из которой торчали клыки длиной с мой меч, узкие, блистающие, ядовитые...
   Василиск сделал слепой бросок. Я уклонился, и голова змеи врезалась в стену. Еще бросок, и раздвоенный язык стегнул меня по боку. Обеими руками я поднял меч.
   Василиск атаковал снова и на сей раз не промахнулся. Но и я по рукоять всадил клинок в нёбо змеиной пасти и всей тяжестью навалился на эфес.
   Горячая кровь залила мои руки, я ощутил жгучую боль выше локтя. Один из длинных ядовитых клыков вонзился мне в плечо, и в тот же миг василиск в конвульсиях рухнул на пол, сломав свой клык.
   - так. немедленно на обследование.
   - но лика, я в порядке! меня феникс вылечил.
   - ты так в этом уверен? Гарри мне все равно не нравится твоя худоба. так теперь еще и от равление смертельно опасным ядом.
   - ладно, продолжим позже. Гарри иди.
   Лика и Гарри ушли в одну из комнат. Джейн соталась у горящего огня. чтож похоже. это на долго.
   ***
   несколько дней спустя.
   - ну что продолжаем.
   - да, я остановилося на своей битве с василиском.
   Я сполз вниз по стене. Схватил клык, вливавший яд в мое тело, и выдернул из руки. Но было поздно: вокруг раны медленно расползалась боль, точно к руке прикоснулись раскаленным железом. Я выронил клык, увидел свою кровь, пропитавшую мантию, и зрение у меня затуманилось. Сумрачная комната расплылась, стала вращаться. В глазах вспыхнуло что-то красное, и я услышал рядом тихое постукивание когтей.
   -- Фоукс, -- язык ворочался с трудом. -- Ты молодчина, Фоукс.
   Птица приблизила красивую голову к кровавой ране на моей руке.
   Прозвучало эхо шагов, и передо мной возникла смутная тень.
   -- Умираешь, Гарри Поттер, -- раздался голос Реддла. -- Можно сказать, умер. Даже птичка Дамблдора поняла. Видишь, Поттер, она плачет.
   я сощурился. На мгновение проявилась голова Фоукса и тут же исчезла, но я успел увидеть -- крупные жемчужины слез сбегали вниз по ее глянцевым перьям.
   -- Я побуду с тобой, посмотрю, как ты умираешь. Можешь не спешить. Ни мне, ни тебе торопиться некуда.
   Голова у меня кружилась, я впал в дрему.
   -- Вот так кончил свой земной путь знаменитый Гарри Поттер. -- Слова Реддла долетали откуда-то издалека. -- Один в Тайной комнате, покинутый друзьями, сраженный наконец Темным Лордом, которому он столь неосмотрительно бросил вызов. Ты скоро снова будешь вместе со своей ненаглядной матушкой-грязнокровкой. Она думала, что купила тебе двенадцать лет времени, но на самом деле взяла его взаймы. Лорд Вол-де-Морт востребовал долг и получил его. Ты и сам понимаешь, Гарри, это справедливо.
   Если это и правда смерть, подумал я, то не так уж она и страшна. Боль постепенно утихала.
   Но может, это не смерть? Комната приобретала четкие очертания. Я легонько потряс головой: вот он, Фоукс, все еще припавший к руке, жемчужная лужица слез затопила рану. Но где же она? Никакой раны на руке не было.
   -- Убирайся прочь, феникс! -- неожиданно загремел Редцл. -- Убирайся сию же минуту!
   Я поднял голову. Редцл направил на Фоукса его волшебную палочку, что-то грохнуло, как пистолетный выстрел, и феникс взлетел, закружившись в красно-золотом вихре.
   -- Слезы Феникса, -- протянул Реддл в задумчивости, глядя на руку Гарри. -- Ну, разумеется, как я про них забыл. Но это мало что меняет. На самом-то деле я предпочитаю единоборство -- только ты и я, Гарри, ты и я...
   Реддл поднял волшебную палочку.
   Мощно взмахнув крыльями, Фоукс стремительно пронесся над головами противников, и что-то упало к Гарри на колени -- дневник!
   Какую-то долю секунды оба, и Реддл, и я, смотрели на него. Затем, не раздумывая, как бы по наитию, я схватил лежавший на полу клык василиска и воткнул его прямо в сердцевину дневника.
   Грянул долгий, продирающий до мозга костей вопль. Чернила потоком хлынули из дневника, по моим рукам потекли ручьи, заливая пол. Реддла корчило и выворачивало, он бился и визжал, а потом...
   Потом он сгинул. Моя волшебная палочка со стуком упала на холодные плиты, и наступила тишина. Полная тишина, нарушаемая лишь упорным "кап, кап, кап" -- это чернила все еще сочились со страниц дневника: яд василиска прожег в нем шипящую сквозную дыру.
   я с трудом унял сотрясавшую меня дрожь.
   Голова кружилась, будто я только что отмахал невесть сколько миль, подхваченный "летучим порохом". Я неспешным движением подобрал Шляпу, волшебную палочку, спрятал ее и с неимоверным усилием извлек блестящий меч из пасти василиска.
   В противоположном конце комнаты послышался слабый стон. Джинни пошевелилась, я бросился к ней, но она уже села. Ошеломленный взгляд обежал колоссальных размеров мертвого василиска, меня в намокшей от крови мантии, черный дневник. Она глубоко, судорожно вздохнула, и по лицу ее заструились слезы.
   -- Гарри... Гарри, я пыталась все рассказать тебе за завтраком, но я не могла говорить в присутствии Перси. Это была я, Гарри, но, правда, правда, я не хотела... Реддл заколдовал меня, командовал... А как ты убил эту... эту зверюгу? Где Реддл? Последнее, что я помню, как он вышел из дневника...
   -- Все хорошо, Джинни. -- я показал ей дыру в дневнике от клыка василиска. -- Видишь? С Реддлом покончено -- и с ним, и с василиском. Пойдем отсюда. -- я помог ей подняться на ноги.
   -- Меня исключат, -- плакала Джинни. -- Я так мечтала поступить в Хогвартс -- с тех самых пор, как в школу пошел Билл. А теперь мне придется уйти. Что скажут папа с мамой?
   Фоукс ждал нас, паря у выхода из Комнаты. Я подтолкнул Джинни вперед, мы перелезли через мертвые кольца василиска, прошли сквозь гулкий, отвечающий эхом сумрак и снова оказались в тоннеле. Каменные двери сомкнулись за нами с тихим шипением.
   А через несколько минут мы уже слышали звуки передвигаемых камней.
   -- Рон! -- крикнул я, ускоряя шаги. -- Джинни жива! Она здесь, со мной рядом!
   Рон что-то воскликнул в ответ, и за следующим поворотом мы увидели его горящее нетерпением лицо в изрядных размеров проеме, который он ухитрился проделать в завале.
   -- Джинни! -- Рон просунул руку через пролом, чтобы втащить сестру первой. -- Ты жива! Не верю своим глазам! Что с тобой случилось? -- Он попытался обнять ее, но Джинни, всхлипывая, отстранилась.
   -- Ты в порядке, Джинни, это главное! -- Рон радостно улыбался. -- Все страшное позади...
   Вслед за Джинни в пролом влетел Фоукс.
   -- Это еще что за птица? Откуда она взялась?
   -- Это птица Дамблдора, -- ответил я, протискиваясь в брешь.
   -- А откуда у тебя такой потрясающий меч? -- Рон изумленно вытаращился на сверкающее оружие в руке друга.
   -- Все расскажу, давай только скорее отсюда выберемся! -- я мельком взглянул на Джинни.
   -- Ну, хоть немного...
   -- Не сейчас, -- отрезал я. Я не хотел наспех рассказывать Рону, кто открыл Тайную комнату, и уж тем более не в присутствии Джинни. -- А Локхарт где?
   -- Он там, -- ухмыльнулся Рон, махнув рукой в сторону выхода. -- Дела у него неважные. Пойдем увидишь.
   Вслед за Фоуксом, чьи широкие крылья испускали в темноте мягкое золотое сияние, мы скоро добрались до устья трубы, где сидел с самым добродушным видом Гилдерой Локхарт и что-то безмятежно мурлыкал себе под нос.
   -- Ему отшибло память, -- объяснил Рон. -- Его заклятие Забвения ударило, как бумеранг, по нему самому. Нам ничего, а он понятия не имеет, ни кто он, ни где находится, ни кто мы такие. Сам для себя опасен. Я велел ему идти и ждать нас у выхода.
   Локхарт окинул всех радостным взглядом:
   -- Привет! Странное местечко, не правда ли? Вы что, здесь живете?
   -- Нет. -- Рон, взглянув на меня, красноречиво поднял брови.
   я наклонился и заглянул в черную, уходящую вверх трубу.
   -- Ты уже придумал, как нам отсюда выбраться? -- спросил я Рона.
   Рон отрицательно покачал головой. Фоукс подлетел ко мне и шумно забил крыльями, его блестящие глаза-бусины искрились в темноте, длинные золотые перья хвоста колыхались. я посмотрел на него, стараясь что-то припомнить.
   Рон недоуменно почесал за ухом:
   -- Кажется, он хочет, чтобы ты ухватился за него. Но ты для него явно тяжеловат...
   -- Фоукс -- птица особенная, -- сказал я. -- Нам придется крепко держаться друг за друга. Джинни, возьми Рона за руку. Профессор Локхарт...
   -- Профессор -- это вы, -- растолковал тому Рон.
   -- Возьмите за руку Джинни.
   я сунул меч с Волшебной шляпой за пояс, Рон вцепился в мою мантию, и я, подняв вверх руки, крепко схватил удивительно горячие хвостовые перья Фоукса.
   Я ощутил в себе необычайную легкость, и в следующее мгновение вереница со свистом летела вверх по сточной трубе. Я слышал, как висящий где-то подо мной Локхарт восклицал:
   - "Поразительно! Восхитительно! Прямо-таки настоящее волшебство!"
   Поток холодного воздуха трепал мои волосы, глаза радовались золотому сиянию. Не успели мы в полной мере насладиться полетом, как подъем завершился и в четвером попадали на влажный пол туалета Плаксы Миртл. Пока Локхарт кокетливо поправлял шляпу, раковина, скрывавшая вход в трубу, скользнула на место, и все вернулось в свое обычное состояние.
   Миртл не верила своим глазам.
   -- Ты жив... -- буркнула она разочарованно.
   -- Не огорчайся, -- посочувствовал ей я и стал протирать очки от крови и грязи.
   -- Конечно, не буду... Я просто подумала, вдруг ты умер и мы бы разделили с тобой мой туалет... Я была бы очень этому рада! -- сказала Миртл и смущенно засеребрилась.
   -- Ух ты! -- восхитился Рон, когда мы вышли из туалета в темный, пустынный коридор. -- По-моему, Миртл влюбилась в тебя! Но чаша весов склонилась в твою пользу, Джинни!
   По лицу Джинни по-прежнему катились слезы. Рон встревоженно посмотрел на нее, потом обернулся ко мне:
   -- Куда теперь?
   Я кивнул на Фоукса -- тот полетел вперед, заливая все вокруг золотистым светом. Мы пошли за ним и через минуту оказались перед кабинетом профессора МакГонагалл.
   Я постучал и толкнул дверь.
  
   Глава 18 ДОББИ ВОЗНАГРАЖДЕН
  
   Когда четверо подземных странников -- Я, Рон, Джинни и Локхарт -- с головы до пят мокрые, грязные, а я еще и в пятнах крови, вошли в кабинет, все, кто там был, ошеломленно замолчали, но тишина в тот же миг взорвалась воплем:
   -- Джинни!
   Увидев дочь, миссис Уизли, сидевшая в слезах перед камином, вскочила, за ней -- мистер Уизли, и оба бросились к дочери.
   Но я смотрел не на них -- у камина стоял, улыбаясь, профессор Дамблдор, рядом -- профессор МакГонагалл, она тяжело дышала и держалась за сердце. Прошуршав крыльями возле моего уха, феникс опустился на плечо Дамблдора, а Рон и я по очереди очутились в крепких объятиях миссис Уизли.
   -- Вы спасли ее! Спасли! Как вы это сумели?
   -- Нам всем очень бы хотелось это узнать, -- произнесла профессор МакГонагалл утратившим обычную твердость голосом.
   Миссис Уизли выпустила меня и я, мгновение поколебавшись, подошел к столу и выложил Волшебную шляпу, меч, украшенный рубинами, и жалкие остатки дневника Реддла.
   А потом я заговорил. Около четверти часа в полной восхищения тишине я рассказывал о том, как услышал бесплотный голос, и Гермиона одна поняла, что это голос василиска, ползавшего по трубам внутри толстых стен замка, как я с Роном пошли за пауками в лес и Арагог поведал нам, где умерла последняя жертва василиска, как мы догадались, что Плакса Миртл и есть эта жертва и что вход в Тайную комнату не где-нибудь, а в ее туалете.
   Я замолчал, чтобы перевести дух.
   -- Замечательно! Итак, вы отыскали вход, нарушив -- не премину добавить -- вопиющим образом сотню школьных правил. Но какже вы оттуда выбрались живыми, Поттер? -- МакГонагалл сгорала от любопытства.
   Я, слегка охрипший, перешел было к тому, как вовремя подоспел Фоукс, как Волшебная шляпа вооружила его мечом, и запнулся. Я старался избегать упоминаний о дневнике Реддла, поглядывая на Джинни -- она стояла в двух шагах, прижавшись к матери, и слезы безостановочно бежали по ее щекам.
   "А вдруг ее правда исключат? -- подумал я в смятении. -- Дневник Реддла замолк навсегда -- поди-ка теперь докажи, что это он своей магической властью заставлял ее совершать то страшное, что творилось в замке!"
   В поисках поддержки я взглянул на Дамблдора -- тот едва заметно улыбнулся, и огонь камина блеснул в стеклах его очков-половинок.
   -- Я вот что хотел бы узнать: как лорд Вол-де-Морт изловчился околдовать Джинни? -- тихо спросил директор. -- Ведь он, по моим источникам, укрылся сейчас в албанских лесах.
   Горячая волна радости накатилась на меня, и у меня отлегло от сердца.
   -- Что? -- ошеломленно воскликнул мистер Уизли. -- Вы-Знаете-Кто... околдовал Джинни? Но Джинни, разве она... разве она не была...
   -- Во всем виноват дневник. -- я поднял его и показал Дамблдору. -- Реддл его вел, когда ему было шестнадцать.
   Дамблдор взял у Гарри дневник и принялся с любопытством рассматривать его, склонив длинный крючковатый нос над мокрыми прожженными страницами.
   -- Изумительно, -- проговорил он негромко. -- Да, Реддл был один из самых одаренных учеников Хогвартса.
   Дамблдор повернулся к супругам Уизли, окончательно сбитым с толку.
   -- Очень немногим известно, что лорда Вол-де-Морта когда-то звали Том Реддл. Я учил его здесь пятьдесят лет назад. Окончив школу, он исчез, скитался в дальних краях, якшаясь с самыми опасными колдунами и магами. И все глубже погружался в тайны черной магии. Он подверг себя такому количеству чудовищных превращений, что, когда вновь появился -- уже под именем Вол-де-Морта, -- был совершенно неузнаваем. Не было ничего общего между зловещим Темным Лордом и умным славным мальчуганом, который был когда-то старостой школы.
   -- Но что могло с ним связывать нашу Джинни? -- воскликнул мистер Уизли.
   -- Его... его дневник, -- всхлипнула Джинни. -- Я в нем писала, а он отвечал... весь этот год.
   Мистер Уизли был потрясен.
   -- Джинни! Как ты могла! Что я тебе всегда говорил? Мало ли кто или что может прикинуться добрым и понимающим! Как можно идти на поводу у того, кого совсем не знаешь! Почему ты не показала дневник мне или маме?
   Такая подозрительная вещь! Ясно же, что она полна черной магии!
   -- Я этого не знала, -- рыдала Джинни. -- Он был в одном из учебников, помнишь, которые мама купила. Я подумала, кто-то вложил его в книгу и забыл...
   -- Мисс Уизли следует немедленно отправить в больничное крьшо, -- не терпящим возражения тоном вмешался Дамблдор. -- На ее долю выпало слишком тяжелое испытание. Ни о каком наказании и речи быть не может. Волшебники гораздо старше ее бывали обмануты Вол-де-Мортом.
   Он широким шагом подошел к двери и открыл ее:
   -- Джинни нужен сон и еще, пожалуй, кружка горячего шоколада. Мне это всегда прибавляет сил, -- добавил он и дружески подмигнул девочке. -- Мадам Помфри еще не спит -- она сейчас раздает сок мандрагоры. С уверенностью могу сказать, что жертвы василиска придут в себя с минуты на минуту.
   -- Значит, Гермиона скоро будет в порядке! -- обрадовался Рон.
   -- Все худшее позади, -- кивнул Дамблдор.
   Миссис Уизли, поддерживая Джинни, повела ее из кабинета, мистер Уизли, который никак не мог опомниться, побрел за ними.
   -- А знаете, Минерва, -- улыбнулся профессор Дамблдор, -- пожалуй, эта история стоит хорошей пирушки. Можно попросить вас пойти поговорить с поварами?
   -- Можно, -- сухо кивнула профессор Мак-Гонагалл и уже у дверей спросила: -- Полагаю, в мое отсутствие вы разберетесь с Поттером и Уизли, не правда ли?
   -- Истинная правда, -- заверил ее Дамблдор.
   Она ушла, а я и Рон опасливо посмотрели на Дамблдора. Что значит -- разобраться с ними? Быть не может... наверное, все-таки не наказание?
   -- Помнится, я говорил, что придется исключить вас обоих из школы, если вы еще раз нарушите правила, -- начал директор.
   От ужаса Рон вытаращил глаза. Мать, мать, мать. только не это.
   -- Это лишний раз доказывает, что даже самые лучшие из нас иногда вынуждены брать свои слова обратно, -- усмехнулся Дамблдор. -- Вы оба получите Особые награды за услуги школе. И... дайте-ка подумать... да, по двести баллов каждому для Гриффиндора.
   Рон сделался ярко-розовый, как цветы Локхарта на Валентинов день. Меня не исключат! И мне не придется навсегда возвращаться к Дурслям!
   -- Но почему-то еще один здесь присутствующий хранит слишком упорное молчание. А было бы интересно послушать о его участии в этом рискованном предприятии. -- Дамблдор посмотрел на Локхарта. -- К чему эта излишняя скромность, Гилдерой?
   Я вздрогнул -- я успел начисто забыть о Локхарте! А тот стоял в углу комнаты, по-прежнему улыбаясь растерянной, чуть дурашливой улыбкой. Услыхав Дамблдора, он огляделся вокруг, силясь понять, к кому это обращаются.
   -- Профессор Дамблдор, -- поспешил вставить я. -- Произошел несчастный случай -- внизу, в Тайной комнате. Профессор Локхарт...
   -- Я что, профессор? -- осведомился Локхарт с кротким удивлением. -- Вот те на! А я-то считал себя идиотом...
   -- Он хотел наложить на нас заклятие Забвения, -- продолжил Рон, -- а палочка возьми и стрельни в него самого...
   -- М-м-да. -- Дамблдор покачал головой, и его длинные серебряные усы задрожали. -- Значит, поражен собственным оружием?
   -- Оружием? -- эхом отозвался Локхарт. -- У меня нет оружия. А вот у этого мальчика есть. -- Локхарт указал на меня. -- Меч, очень красивый. Он вам может его одолжить.
   -- Рон, пожалуйста, отведи профессора Локхарта в больничное крыло, -- обратился Дамблдор к Рону. -- Мне еще нужно сказать Гарри несколько слов.
   Локхарт неуверенно поплелся к двери. Рон, выходя, оглянулся, бросил на директора с Гарри любопытный взгляд и, взяв Локхарта за руку, вышел с ним в коридор.
   Пройдя через комнату к камину, Дамблдор опустился в одно из кресел.
   -- Садись, Гарри, -- предложил он, и я сел, испытывая необъяснимое волнение. Дамблдор разгладил усы.
   -- Прежде всего, я должен поблагодарить тебя. -- Глаза его вновь блеснули. -- Там, внизу, ты проявил настоящую доблесть -- иначе Фоукс не прилетел бы к тебе.
   Он провел рукой по перьям феникса, который легонько хлопал крыльями, сидя на его колене. Я лишь неловко улыбнулся в ответ.
   -- Значит, ты встретился там с Томом Редлом, -- произнес Дамблдор в раздумье. -- Я полагаю, что ты-то и интересовал его больше всего...
   Внезапно все то, что подспудно грызло меня, сбивчиво, в беспорядке вырвалось наружу:
   -- Профессор... Реддл сказал, что я похож на него... Странное сходство, говорил он...
   -- Он так сказал? -- Дамблдор внимательно глядел на меня из-под густых седых бровей. -- А ты сам что об этом думаешь?
   -- Думаю, что совсем не похож! -- слишком громко выпалил я. -- Я ведь учусь в Гриффиндоре...
   Я умолк, в душе у меня вдруг зашевелилось сомнение.
   -- Профессор, -- через мгновение продолжал я, -- Волшебная шляпа сказала, что лучше всего мне было бы в Слизерине. И многие думали, что наследник Слизерина -- я, ведь я могу говорить на змеином языке.
   -- Ты говоришь на языке змей, Гарри, -- ответил Дамблдор спокойно, -- потому что на нем говорит Вол-де-Морт -- единственный оставшийся потомок Салазара Слизерина. Если не ошибаюсь, он нечаянно вложил в тебя толику своих сил -- в ту ночь, когда наградил этим шрамом. Уверен, сам он этого не хотел.
   это... это... у меня нет слов.
   -- Вол-де-Морт в меня вложил... частицу самого себя? -- прошептал я.
   -- Судя по всему.
   -- Значит, мое место в Слизерине. -- я с отчаянием посмотрел в лицо Дамблдора. -- Волшебная шляпа почуяла во мне эту частицу, и...
   -- Определила в Гриффиндор, -- успокаивающе договорил Дамблдор. -- Видишь ли, Гарри, так вышло, что в тебе много качеств, которые столь высоко ценил Салазар Слизерин у своих любимых учеников, -- находчивость, решительность, чего греха таить, пренебрежение к школьным правилам. -- Тут усы директора вновь задрожали. -- И, наконец, редчайший дар -- змеиный язык. Однако же Волшебная шляпа направила тебя в Гриффиндор. Знаешь почему? Подумай!
   -- Только потому, что я просил не посылать меня в Слизерин... -- сокрушенно произнес Гарри.
   -- Верно. -- Дамблдор опять улыбнулся. -- Именно в этом твоё отличие от Тома Реддла. Ведь человек -- это не свойство характера, а сделанный им выбор.
   Я неподвижно сидел на стуле, оглушенный услышанным.
   -- И если тебе нужны еще доказательства, что ты не случайный гость в Гриффиндоре, прочитай-ка, что здесь написано.
   Дамблдор цодошел к столу профессора МакГонагалл, взял испачканный кровью серебряный меч и протянул его Гарри. Тот недоуменно перевернул его -- меч в свете камина полыхнул рубинами -- и прочитал выгравированное под рукояткой имя: Годрик Гриффиндор.
   -- Знай, Гарри, вынуть меч из этой Шляпы может только истинный гриффиндорец.
   Минуту оба молчали.
   -- Что тебе сейчас нужно, Гарри, -- Дамблдор перешел на обычный тон, -- это еда и отдых.
   Ступай-ка ты к себе, вымойся -- и за праздничный стол. А я сейчас напишу в Азкабан -- надо вызволять нашего лесничего. Заодно набросаю объявление в "Ежедневный проповедник". -- Выдвинув верхний ящик стола, Дамблдор достал пузырек чернил, ножичком заточил перо и прибавил: -- И еще нам потребуется новый преподаватель защиты от темных искусств. Ох, что-то они у нас не задерживаются...
  
   * * *
  
   Я встал, пошел к выходу и уже протянул руку, чтобы открыть дверь, как вдруг та распахнулась, да с такой яростью, что, ударившись, отскочила от стены.
   На пороге стоял Люциус Малфой с перекошенным от бешенства лицом. Чуть позади съежился весь обмотанный бинтами Добби.
   -- Добрый вечер, Люциус, -- дружелюбно приветствовал его Дамблдор.
   Едва не сбив меня с ног, Малфой подскочил к столу. Добби юркнул за ним с подобострастным ужасом на лице и, согнувшись в три погибели, засеменил следом.
   -- Так, значит, вы вернулись. -- Холодные глаза Малфоя впились в Дамблдора. -- Попечительский совет отстранил вас, но вы, как я вижу, пренебрегли мнением совета. Сочли для себя возможным вернуться в Хогвартс.
   -- Спешу известить вас, Люциус, -- Дамблдор спокойно, чуть улыбаясь, смотрел на непрошеного гостя, -- ко мне обратились одиннадцать членов Попечительского совета -- все, кроме вас. Разговор был нелегкий и откровенный. Узнав, что очередная жертва дочь Артура Уизли, совет попросил меня без промедления вернуться. Похоже, пришли к общему мнению, что при нынешних обстоятельствах лучшего директора школы, чем я, не сыщешь. И вот что странно: некоторые члены совета намекают на то, что их согласие на мою отставку было вырвано под угрозой заклятия, которому могут подвергнуться их семьи.
   Мистер Малфой, и без того всегда бледный, сделался еще бледнее, глаза его превратились в щелки.
   -- Ну и что, вы уже прекратили нападения? -- спросил он с издевкой. -- Преступник пойман?
   -- Да, -- все так же улыбался Дамблдор.
   -- И кто же он?
   -- Все тот же злодей -- Темный Лорд. Только в этот раз он действовал через другого человека. С помощью вот этого дневника.
   Испытующе глядя на мистера Малфоя, Дамблдор протянул ему черную книжицу с большой дырой в середине.
   Я все это время наблюдал за домовиком.
   Увидев дневник, Добби вдруг повел себя весьма странно. Выпучил огромные зеленые глаза, указал мне взглядом на дневник, затем -- на мистера Малфоя и стал бить себя кулаками по голове.
   -- Ясно, -- нараспев проговорил мистер Малфой, не замечая ужимок Добби.
   -- Умный план. -- Дамблдор внимательно глядел в глаза Малфою, голос его оставался таким же ровным. -- Если бы Гарри...
   Малфой бросил на меня быстрый, пронзительный взгляд.
   -- ...и его друг Рон, -- продолжал директор, -- не нашли эту книжицу, даже я считал бы виновной во всем Джинни Уизли. И никто никогда бы не доказал, что она поступала так не по своей воле...
   Мистер Малфой молчал. Его лицо превратилось в маску.
   -- А теперь вообразите, -- говорил Дамблдор, -- каковы были бы последствия. Уизли -- одна из самых известных чистокровных семей в мире волшебников. Артур Уизли -- один из авторов Закона о защите маглов. А его дочь убивает полукровок. Подумать только, что стало бы с ним и с его Законом! Болыпаяудача, что дневникбыл найден, прочтен, а записи в нем потом исчезли.
   -- Да, большая удача, -- с трудом выдавил из себя Малфой.
   А за спиной у него Добби, как заведенный, -- глянет на дневник, на хозяина и колотит себя кулаками по голове.
   И тут до меня дошло. Я понимающе кивнул, Добби попятился в угол и, сменив вид самобичевания, стал выкручивать себе уши.
   -- Мистер Малфой, -- я поближе подошел к нему, -- а не знаете ли вы, как к Джинни попал этот дневник?
   -- Откуда мне знать, где эта паршивка его взяла!
   Но меня уже ничего не могло сегодня смутить:
   -- Да ведь это вы ей его подсунули в магазине "Флориш и Блоттс". Я помню, вы тогда взяли у нее из котла учебник по трансфигурации, а потом положили обратно. Потому-то дневник в этом учебнике и оказался. Что, будете спорить?
   Бледные пальцы Малфоя сжались и разжались.
   -- Попробуй докажи это, -- прошипел он.
   -- Разумеется, этого никто доказать не может, -- кивнул Дамблдор, улыбнувшись мне. -- Тем более теперь, когда Том Реддд исчез со страниц дневника. И все же, Люциус, позвольте предупредить вас не раздавайте налево-направо вещей Вол-де-Морта. Если хоть одна попадет еще в чьи-нибудь невинные руки, не сомневаюсь, Артур Уизли сможет доказать, что это ваши проделки.
   Люциус Малфой на секунду замер, и я увидел, каку него дернулась правая рука, хотел, видно, прибегнуть к волшебной палочке. Но, оценив обстановку, повернулся к домовику:
   -- Идем, Добби!
   Он рывком открыл дверь, домовик послушно побежал за ним, и хозяин пинком вышвырнул его из кабинета. Добби взвизгнул от боли и визжал до конца коридора. Я нахмурил лоб: как же все-таки помочь бедняге? И меня осенило. Нужно дать эльфу носок!
   -- Профессор Дамблдор, -- торопясь, заговорил он. -- Можно вернуть дневник мистеру Малфою? Пожалуйста!
   -- Конечно, Гарри, -- невозмутимо ответил Дамблдор. -- Не забудь только про банкет.
   Я схватил дневник и стремглав выскочил из кабинета. За углом еще слышались затихающие вопли Добби. Боясь, вдруг план не сработает, я поспешно сдернул с ноги ботинок, стащил мокрый грязный носок, сунул в него дневник, и бросился вдогонку по безлюдному коридору.
   Нагнал он их на площадке лестницы и, запыхавшись, остановился:
   -- Мистер Малфой, возьмите это обратно... -- сказал он и сунул носок в руку Малфоя.
   -- Что тут еще...
   Малфой содрал носок с дневника, швырнул в сторону и перевел взбешенный взгляд на меня.
   -- Ты так же плохо кончишь, как твои родители. И в самое ближайшее время. -- Тон его был тих и зловещ. -- Они тоже были глупцы, совали нос не в свои дела. Пошли, Добби. Я кому сказал, пошли!
   Но Добби стоял как вкопанный. Он сжимал в руке пойманный на лету грязный, липкий носок и смотрел на него, как на бесценное сокровище.
   -- Хозяин дал Добби носок, -- произнес он в изумлении. -- Хозяин дал его Добби...
   -- Что такое? -- фыркнул мистер Малфой. -- Что ты там лопочешь?
   -- Добби получил носок, -- пролепетал домовик, не веря своему счастью. -- Хозяин бросил, Добби поймал, и Добби... Добби свободен!
   Мистер Малфой, окаменев, уставился на эльфа, затем ринулся ко мне:
   -- Ты отнял у меня слугу, мальчишка!
   Но Добби крикнул ему:
   -- Ты теперь не можешь причинить вреда Гарри Поттеру!
   Что-то загрохотало, и мистера Малфоя отшвырнуло назад. Он полетел вниз по ступенькам, отсчитывая по три за раз, и упал бесформенной кучей площадкой ниже. Побагровев от гнева, вскочил и выхватил из кармана волшебную палочку, но Добби погрозил ему длинным, тонким пальцем.
   -- Сейчас же уходи, -- велел он. -- Ты не тронешь Гарри Поттера. Ты сейчас же уйдешь.
   И Люциус Малфой подчинился. Метнув последний, горящий ненавистью взгляд на обоих, закутался в мантию и вышел с площадки в коридор.
   -- Гарри Поттер освободил Добби! -- пронзительно завопил эльф, зачарованно глядя на Гарри. Его круглые глазищи сияли в лунном свете, лившемся из ближайшего окна. -- Гарри Поттер освободил Добби!
   -- Большего я не мог для тебя сделать, -- улыбнулся я. -- Но ты мне, Добби, пообещай никогда впредь не спасать мою жизнь.
   Уродливое землистое лицо домовика расплылось в широкой, во весь рот, улыбке. Я смотрел, как он трясущимися руками натягивает его носок, и вдруг кое-что вспомнил.
   -- У меня есть один вопрос... Ты мне тогда сказал, что грозящая мне опасность не связана с Тем-Кого-Нельзя-Называть, помнишь? Ну а что вышло?
   -- Так это же был ключ, сэр, -- ответил Добби, еще больше округлив глаза, как будто речь шла о самоочевидных вещах. -- Добби вам намекнул. Ведь раньше-то Темного Лорда спокойно называли по имени. Это уж потом, когда он придумал себе новое имя, стало нельзя. Понятно?
   -- Понятно, -- не очень уверенно согласился Гарри. -- Ну, ладно, я, пожалуй, пойду. Там внизу празднуют... да и Гермиона вот-вот очнется...
   Добби обхватил Гарри тонкими ручками и крепко обнял.
   -- Гарри Поттер еще более велик, чем думал Добби, -- воскликнул он с рьщанием. -- Прощай, Гарри Поттер!
   И с громовым треском, похожим на прощальный залп салюта, Добби исчез.
  
   * * *
  
   Я бывал в Хогвартсе на многих праздниках, но никогда еще ничего подобного не видел: все были в пижамах, и торжество растянулось на целую ночь. И сколько же радости эта ночь принесла мне! Гермиона встретила меня с восторженным криком: "Ты победил, Гарри!", Джастин выскочил из-за стола, долго тряс мою руку, бесконечно извиняясь за свои подозрения, а в половине четвертого внезапно появился Хагрид и с таким жаром хлопнул меня и Рона по плечам, что мы ткнулись носом в тарелки. Вслед за этим профессор МакГонагалл сообщила, что по случаю столь отрадных событий дирекция сочла возможным отменить экзамены ("Как жаль!" -- огорчилась Гермиона), и прибавила, что четыре сотни баллов, полученные мной и Роном, обеспечили Гриффиндору Кубок школы еще на один год. А тут еще Дамблдор объявил, что, к сожалению, профессор Локхарт не будет больше преподавать защиту от темных сил, он потерял память и едет лечиться -- ликование школьников разделили и несколько профессоров.
   -- Вот жалость, -- проворчал Рон, уплетая пончик с джемом. -- Он только-только начал мне нравиться...
   Я никогда в жизни не был так счастлив.
  
   * * *
  
   В жарком солнечном мареве промелькнул остаток летнего семестра. Хогвартс вернулся к своим обычным будням -- правда, с небольшими изменениями. Отменили занятия по защите ("У кого, у кого, а у нас практики по защите было навалом", -- утешал Рон огорченную Гермиону), исключили из Попечительского совета Люциуса Малфоя. Драко перестал разгуливать по школе с таким видом, будто весь Хогвартс -- его вотчина. Вид у него теперь всегда был обиженный и угрюмый. Зато Джинни, напротив, сияла от счастья.
   Быстро, слишком быстро наступило время отъезда. И я, Рон, Гермиона, Фред, Джордж и Джинни -- заняли купе в экспрессе Хогвартс -- Лондон. До начала каникул остались считанные часы -- ученикам пока еще можно колдовать, и вся компания самозабвенно отдалась любимому занятию. Играли в исчезающие карты, пускали последние оставшиеся у близнецов хлопушки и обезоруживали друг друга с помощью заклинаний. У меня это получалось мастерски.
   Почти у самого вокзала Кингс-Кросс я вдруг кое-что вспомнил:
   -- Джинни, а помнишь, ты видела: Перси делал что-то такое, чего потом очень стеснялся и просил тебя никому не рассказывать? Что это было?
   -- Конечно, помню. -- Джинни хихикнула. -- У Перси завелась подружка.
   Фред, вставший за книгами, уронил целую связку -- прямо на голову Джорджу.
   -- Что-что?
   -- Староста Равенкло, Пенелопа Кристал, -- объяснила Джинни. -- Это ей он писал письма все прошлое лето. В школе они встречались тайком. Я как-то вбежала в пустой класс, а они там целуются. Потому он и был не в себе, когда на нее... ну... понимаете... когда на нее напали. Вы ведь не будете его дразнить, не будете? -- спросила она с тревогой.
   -- Я? И не подумаю! -- просиял Фред.
   -- Конечно, не будем, -- поперхнулся Джордж.
   Экспресс замедлил ход и остановился. Надо озаботиться проблемой связи этим детом. Не хочу чтобы повторилась ситуация прошлого.
   Я достал перо, кусочек пергамента и повернулся к Рону с Гермионой.
   -- Это номер телефона Дурслей, -- сказал я Рону, дважды наскоро написал номер, пополам разорвал пергамент и вручил друзьям половинки. -- Прошлым летом я объяснил твоему отцу, как пользоваться телефоном, он научит тебя. Позвоните мне: два месяца говорить только с Дадли -- я этого не вынесу!
   -- А ты расскажи дяде с тетей, какое геройство ты совершил, -- сказала Гермиона, когда они окунулись в людскую толчею перед заколдованным барьером, -- и они будут тобой гордиться.
   -- Гордиться? Они знаешь как расстроятся! Столько раз дорогой племянник был на волосок от гибели и уцелел! Боюсь, как бы они от злости не умерли!
   И мы, на этот раз без помех, прошли все вместе сквозь барьер, разделяющий два мира: маглов и магов.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"