Джейн приходит в себя в теле Джона Шепарда в госпитале после Акузы. Попытка остановить Жатву или свести её разрушения к минимуму.
Прибытие на Нормандии на Иден Прайм. Бой со Жнецом и его последствия.
Глава 1. Коммандер ВКС Альянса Джон (Джейн) Шепард.
Пришла я в себя в госпитале после нападения молотильщиков на мой отряд. Тело мужское, и у него была подруга, которая навещала меня в госпитале каждый день. Причем мир явно отличался от того, где я была Джейн Шепард. Более аморфный АС. Несколько более слабые государства чужаков. И самое главное меня мясника Торфана здесь не было.
Сейчас я застряла на Земле, в гарнизонах и при штабе. Выпускать меня работать в поле никто не хотел. щас я отдыхаю вместе со своей подругой Дейной.
- Джон, спасибо тебе. - девушка открыла глаза, её немного сонный взгляд коснулся моего лица. Мы лежали рядышком на моей кровати. - Ты волшебник. Хорошо, что я успела приехать к тебе. Ты напряжен?
Еще бы. Чуйка воет упырем. Идет 2183 год. Год, когда все началось на Иден Прайм. А кроме меня в этом мире коммандеров Шепард нет. Да и я выжила чудом. Тело постепенно перестраивается на мой облик перед выходом в канал. Но как это происходит я не понимаю.
- Да, Дэйна. У меня такое чувство, что я теперь не скоро вернусь на Землю.
- Так ведь тебя... - сказала девушка, приподнимаясь на локтях и оглядывая полутемную комнату. Солнечные лучи еле-еле пробивались в комнату через тяжелые портьеры. Ранее утро.
- Именно. Держали в резерве. И теперь у меня есть ощущение, что сегодня завтра прибудет приказ. - подтвердила я.
- Тогда тем более хорошо, что я успела приехать к тебе. до того, как тебя услали далеко-далеко. Предполагаешь?
- Да. Нас спецназовцев обычно на простые борта... не назначают. Значит будет что-то сложное и проблемное. - тень Жнецов так и моячила за моей спиной. Мне снова сниться мой кошмар с мертвым лесом и сгорающий пацан под лучом Жнеца. Я приобняла напрягшуюся девушку за плечи. - Дей расслабься, я пока еще рядом с тобой и курьер из штаба еще не прибыл и не стучится в дверь.
- Джон, прошло достаточно времени... после... - девушка замялась.
- Договаривай, Дэйна, договаривай. - мягко сказал Шепард. - Я уже успокоился по этому поводу.
Потеря своей группы тяжело сказалась на мне. Сразу вспомнилась катастрофа на Торфане. И ублюдок Кайл. Ну вы же могли отступить Шепард. из центра вражеской базы. Ну да как же. Тьфу, урод.
- Если ты так хочешь Джонни, то... прошло шесть лет. Даже больше с тех пор как ты вернулся с Акузы.
Я поморщилась. Акуза вообще была странным провалом разведки АС. Вот как можно было пропустить то, что на планете гнездо молотильщиков. Мы в свое время туда не полетели.
Девушка смотрела на меня ласкающим взглядом.
- Ты конечно все эти годы далеко не бездельничал, едва вышел из госпиталя, но...
- Дэйна... я хочу летать, а не просто сидеть на планете и менять полигон за полигоном. - произнесла я, откидывая одеяло и садясь в кровати. Дэйна тут же приникла к моей спине. Обняла руками за плечи и легонько фыркнула в левое ухо. Это был наш особый знак расположения.
- Полигон для меня хорошо, но мало. И если я не ошибаюсь мне уготовано серьезное испытание, как и всей галактике.
- Опять твои кошмары про Жнецов?
- Да, Дэйна. Скоро все начнется.
Я натянула тренировочные брюки и встала.
- Спасибо тебе. У нас была прекрасная ночь.
- Прекрасная Джонни, согласна. - Дэйна повернулась на другой бок. Села в кровати, нащупала не глядя халат, встала, одновременно накидывая его на разгоряченное тело. - Тебе тоже спасибо. - Она направилась к двери санкомнаты, шлепая босыми ступнями по пластиковым плиткам. - Джонни не шуруй на камбузе, я все приготовлю.
- Дэйна. - Чуть укоризненно сказала я, поворачиваясь и наблюдая, как девушка скрывается за дверью санузла.
- Знаю, знаю но все же попробуй. - донеслось из-за створки.
Я удовлетворено усмехнулась. Дэйна в своем репертуаре. Она прекрасно знала, что я не позволю ей пошуровать на моем камбузе. Маленьком кухонном блоке моей холостяцкой квартирке коммандера ВКС АС. Завтрак я буду готовить сама.
Ранний завтрак. Сегодня у меня выходной, полигонов не предвиделось. Служебные задачи были выполнены полностью и сегодня я могла располагать собой в режиме выходного дня.
Дэйна скинула халат и ступила на эмалированный поддон душевой кабинки, захлопывая за собой створку и одновременно включая воду.
Мы провели вместе несколько приятных часов. Говорили, обнимались, целовались, молчали. Для Дэйны Джон был первой любовью. Я же просто приняла это как данность в госпитале. Поддерживая хорошие отношения.
Они поддерживали тесные взаимоотношения с тех пор, как покинули стены детдома в Лондоне.
Стоя под мерно меняющими силу и температуру струями, Дэйна мурлыкала простенький мотивчик, подставляя под распылители то спину, то грудь и знала, что я слышу её пение. Слышу и радуюсь. Знала она Джона как облупленного. Специфика дет дома. Там иначе выжить проблематично. Я в свое время из дет дома сбежала на улицы Ванкувера в банду красных. А вот Джон был воспитанником детдома до 18 лет. Как и Дэйна.
Я прошла на кухню, включила плиту, достала из шкафов контейнеры с полуфабрикатами. Несколько минут и сытный завтрак поставлен разогреваться. Слышится легкое скворчание, Дэйна в отличие от меня не любила ничего сильно зажаренного. Только слегка, чтобы подрумянилось. Сняв с огня сковородку, я переставила её на подставку, убрала прихватку. Посмотрела на запевавший свою песенку закипевший чайник. Открыла пачку чая, любимого подругой. Насыпала заварку в чашку, добавила два кусочка сахара. Подруга не была сластеной, но не возражала против небольшого подслащения любимого напитка. В этом наши вкусы совпадали. Я спокойно пил тот морт чая, который нравился ей и наоборот.
Разложив запеканку по тарелкам, я пошарила в маленьком холодильничке. Достала сыр, хлеб приготовила бутерброды. Тонко нарезанный хлеб, так чтобы не ломался, но и не и не напоминал неприспособленные для кусания кусищи. Сверху либо сыр, либо молочная колбаска. Из шкафчика достала корзинку с печеньем и леденцами - Дейна любит и то и другое. Вкусы друг друга мы знали хорошо. Что очень встревожило девушку после Акузы. Ведь мои пристрастия поменялись.
Журчание и плеск воды сменились гулом фена. Подруга в первую очередь просушивала свои волосы - совсем чуть-чуть, чтобы они были едва влажными. Не любила она пересушивать. Старалась всегда расчесать их. Нравились ей простые прически - с её спортивной карьерой иначе было нельзя. Хотя было несколько мероприятий, на которых Дейна появлялась с модельной стрижкой. Жизнь в детдоме не располагала к излишествам. А подруга с семи лет занималась в спортивных школах. и без конца ездила на сборы, тренировки, соревнования. Режим, ограничения, точность, четкость. Для неё это было так же привычно, как дышать свежим воздухом.
- Ты уже и завтрак сготовил. - девушка появилась на пороге санузла, облаченная в ветровку и тренировочные штаны. Шлепанцы были открытыми, с педикюром Дейна никогда не заморачивалась. А вот маникюр уважала настолько, насколько позволяли требования спортивного кодекса.
Остановившись у стола она обняла меня. Прижалась ком не, поцеловала в щеку и замерла.
- Спасибо Джонни, ты моя радость.
Я кивнула, облапила её, прижала к себе. Приподняла, перенесла поближе к свободному стулу. Усадила, пододвинула к столу.
Дейна кивнула, ей понравилось действо полностью удовлетворил вид блюд и их аромат.
- Джон, садись, позавтракаем. Какие планы на сегодня?
- Я свободен.
- У меня тоже нет никаких срочных дел. И?
Девушка вопросительно посмотрела на меня.
- Я бы предложил Дей, чтобы мы сегодня провели день вдвоем... Ну... - я скосила глаза на кровать.
- Не возражаю Джон, - ответила Дэйна принимаясь за еду. - Не возражаю. - Она прожевала порцию запеканки - Вкусно, спасибо Джонни.
- Рад что тебе понравилось. - Я тоже вооружилась вилкой и ножом. И принялась поглощать запеканку. - я чай залил в маленькие чашки. Или?
- Не надо больших Джонни,- усмехнулась девушка чуть мотнув головой от чего собранные в хваост волосы хлестнули её по плечам. - Сегодня не надо.
- Ладно. - я кивнула.
Позавтракав, Дэйна вышла на балкон, где обычно по утрам проводила четверть часа в полной неподвижности. Я не знала - то ли это медитация, то ли это привычка моей подруги. Джону не было интересно докапываться до деталей - могут быть у Дэйны какие-то свои резоны делать так, а не иначе - пусть делает. А я не стала спрашивать. Сквозь стекло я видела, как девушка села в плетёное кресло и, приняв свободную, расслабленную позу, замерла. Я так тоже иногда замирала раньше. Особенно если надо было прочитать кого-то. Наверняка она закрыла глаза.
Пока она "медитировала", я прибрала стол, помыла и поставила сушиться тарелки и чашки. На Дэйну я не смотрела - уважала её право на спокойное "отстранение от мира".
Сама придёт, когда пожелает.
Глава 2. прибытие курьера с приказом.
- У тебя немного прошло напряжение, Джонни - мурлыкнула Дэйна, когда мы легли на кровать и снова обнялись, прижавшись друг к другу. Не хочу уходить, так хорошо и уютно, но ничего не поделаешь. - Наверное...
- Наверное, это только благодаря тебе, Дей. - сказала я.
- Спасибо, Джон. - Дэйна потёрлась кончиком своего носа о мой нос и поцеловала меня в губы. - Я рада и довольна.
- Я тоже. - я ответила на поцелуй, обняла девушку посильнее. - Будем валяться...
- Да. Пока не надоест. А надоест нам это сегодня - очень не скоро. - заявила Дэйна.
И это было сущей правдой. Мы валялись на большой двуспальной кровати и забыли очень надёжно о всём на свете. Кроме самих себя.
Звонок в дверь застал нас...врасплох. По изменившемуся лицу Дэйны я поняла, что она уже настроилась на худшее, что может сейчас произойти - на визит курьера из штаба.
И это очень вероятно. За дверью стоял военный.
Я молча поднялась с кровати, натянула футболку, тренировочные штаны, всунула ноги в шлёпанцы, подошёл к двери, открыла. На пороге стоял сержант-курьер. Ну кто бы сомневался. Кончился мой отдых.
- Коммандер Шепард. Вам пакет. - сержант, узнав офицера, подал конверт, подождал, пока хозяин квартиры распишется в ведомости, козырнул, развернулся и "ссыпался"по лестнице, проигнорировав лифт.
Я закрыла дверь, распечатала пакет, достала сложенный вдвое лист пластика. Боевой приказ. Не обычный, а боевой. Чёткий - и непонятный. Явиться тогда-то туда-то. А точнее - прибыть в штаб дивизиона на станцию "Арктур". Ровно в двадцать три ноль-ноль этих суток. По стандартному времени.
Ну началось. Я уверена, что мы пойдем на Иден Прайм.
- Вызов? - раздался тихий голос подошедшей со спины Дэйны. - Позволь? - она ухватила раскрытый пластиковый лист. - Вызов. Я так и знала, - в голосе девушки просквозила горечь. - Я тебя провожу.
Вместо ответа я повернулась к ней, обняла и поцеловала в лоб. Она доверчиво прижалась ко мне, обняла:
- Вот и кончились наши... свободные дни... - сказала она тихо. - Надолго... кончились.
Я не стала кивать, я только чуть крепче прижала девушку к себе, целуя её в макушку. Я знала - ей этот поцелуй сейчас нужен и важен больше, чем любые слова. И я не ошибся - захлюпавшая было носом Дэйна подняла голову, вперила в мои глаза нежный и вопрошающий взгляд:
- Джон... Возвращайся... ко мне. Я... буду ждать. И пиши мне... прошу.
Я молча кивнула, понимая, что никаких сказанных мной вслух слов Дэйна сейчас не воспримет правильно. Только этот кивок. Она как никто умела читать меня на очень глубоких уровнях.
Удовлетворившись моей реакцией, Дэйна разомкнула объятия, отшагнула. Развернулась, направилась на кухню. Неисправимая - сейчас наготовит целую сумку еды. И останавливать её бесполезно. Я уже успела в этом убедиться не раз. Нет, если я не возьму сумку - она не обидится. Только замкнётся, а для него замкнувшаяся Дэйна...неприемлема. Она знает об этом.
Собирая тревожный кейс, я методично сверялась со списком, проверяла сроки годности, уточняла целостность упаковок. Боевой приказ требовал такой процедуры. Мало ли куда придётся отправиться со станции "Арктур". И если мои предчувствия не обманывают меня мы пойдем летать по галактике.
От этой станции, где располагались правительственные структуры и штабные сектора ВКС Альянса Систем, корабли могли отправляться в такие богом забытые уголки Галактики, что... о скором возвращении приходилось забывать надолго. Так что заранее собранный кейс - а он у меня в холостяцкой квартирке тоже был - пригодился, если бы вопрос не стоял об отлёте на "Арктур".
Закончив собирать кейс, я поставила его у двери. Раскрыла створки шкафа, облачилась в форму. Обычную форму офицера спецназа ВКС Альянса. Прикрепила знак N-7.
Дэйна тоже собралась. Скромное однотонное платье, небольшая сумочка. Спортивная карьера приучает к организованности - девушка собралась быстро и не стала тратить время на полный макияж. Так, немного только "подрисовалась". В глазах подруги я без труда читала напряжение и волнение.
- Военный космодром? - уточнила она, наклонившись и поправляя чуть сбившийся ремешок на туфельке.
- Да. - я закрыла экран инструментрона, - флайер уже ждёт.
Дэйна выпрямилась, кивнула, подхватила сумочку и взяла меня за локоть.
Мы вышли из подъезда. Осень. Тёплая, чуточку дождливая. Дождь обещали к вечеру, а сейчас небо только-только начинало хмуриться, подтверждая прогнозы синоптиков.
Устроившись в салоне наёмного флайера, я обняла Дэйну и нажатием сенсора на пульте разрешила машине следовать по маршруту. Конечно, я могла бы и сама сесть за управление - статус позволял пилотировать такие машины в ручном режиме, но Дэйна была слишком напряжена и я не захотела выпускать её из своих объятий. Неизвестно ещё, когда я смогу вернуться к ней, так пусть же Дэйна будет со мной рядом максимально долго, насколько это вообще возможно.
Обняв девушку, я смотрел на проплывающие далеко внизу кубики домов, на похожих на мелких букашек людей, снующих по улицам и переулкам. Честер - небольшой городок на Ривер-Ди остался далеко позади всего через несколько минут. Британские масштабы, конечно, значительны, но по сравнению с другими странами...довольно средние.
Дэйна молчала. Она всегда молчала в такие моменты, переживая внутри себя остроту и неопределённость. Для неё Джон был привычен и ценен, она не хотела лишний раз его волновать. Она-то остаётся здесь, у неё впереди - череда тренировок, два сбора и ближайшие региональные соревнования через...да какая теперь разница, через сколько! А у него...Что ждёт Джона? Разве можно наперёд сказать?!...Вот она и не пыталась. Дождалась его сАкузы, навещала в госпитале, потом они регулярно встречались, когда его отправили в резерв командования ВКС Альянса. Таких спецов, как Джон всегда придерживают в резерве... Когда долго держат, когда - не очень. Она была рада, что Джон здесь, что он рядом, на Земле. Хоть он и изменился после Акузы. Сильно изменился. В какой-то момент она даже подумала, что их отношениям пришел конец, но все наладилось. А сейчас он улетает.
Да, его помотало по планете - служба, все дела. Но Дэйна была рада тому, что Джон почти и не покидал пределы атмосферного щита. Пока не очень часто покидал. И вот теперь...Теперь впереди, как она достаточно чётко ощущала - длительная разлука. Джона ждёт челнок, а там...Там - "Арктур", правительственная станция Альянса Систем. Туда так просто не попадёшь, а вот статус Джона позволяет ему туда летать спокойно и свободно. Если надо, конечно. Так-то вот так просто Джон никуда и не летает - только если есть необходимость и приказ.
Вздохнув, девушка умостила голову на плече Джона. Впереди уже вырисовывались башни британского военного космодрома. Номерной режимный объект. Впрочем, для провожающих там всё так же как в гражданском космопорте.
Ей предстоит очень долго смотреть вслед Джону, уходящему к тоннелю, выводящему в зал челноков. Это последнее, что она видела тогда, когда он улетал по срочному вызову на Акузу...А потом вернулся оттуда на медицинском транспорте и сразу стал надолго пациентом военного госпиталя.
Как же она тогда боялась за него! Ведь он... остался один в живых из десятка спецназовцев. Эти черви... молотильщики...Дэйна мало знала о происшедшем там, разве что в пределах информации, предоставленной новостными агентствами Земли. По-разному в новостных выпусках описывались события, в которых принял участие Джон. А сам Шепард...Он никогда и не "грузил" её рассказами о происшедшем на Акузе. Скрывал, не хотел, видимо, волновать. Она была за это ему благодарна, хотя понимала - ему пришлось там очень нелегко.
И сейчас ему - тоже нелегко. Непонятный этот приказ. Непонятная форма. Боевой приказ?! Кругом - мир, никакой войны ни с кем человечество вне Солнечной Системы не ведёт - и вдруг такое. Конечно, Джон - особый человек, эн-семёрка, спецназовец. Может быть, для них такие приказы обычное дело, а вот для неё - это, конечно, волнения и - острая тревога. И ей теперь постоянно, буквально каждую секунду кажется, что встретится теперь она с Джоном...очень уж не скоро.
Выгрузившись из флайера у пассажирского терминала зоны отлёта, Дэйна огляделась: здесь мало что изменилось. Конечно, космодром был военным, поэтому особых вольностей здесь не допускали, но, как она и предполагала, для провожающих здесь каких-либо необъяснимых ограничений не было.
Я поправила форму, нажатием нескольких сенсоров на своём офицерском наручном инструментроне отпустила машину, подхватила тревожный кейс и сумку с провизией, после чего взглянула на напрягшуюся девушку.
- Дей? - тихо спросила я, видя, как она продолжает оглядываться по сторонам. Я знала, что она любопытна, не видел в этом ничего плохого, полагая обычной личностной особенностью, но сейчас Дэйна явно тянула время.
- Я... я сейчас, Джон, - она продолжала оглядываться по сторонам, благо здесь было на что посмотреть - отсюда открывался прекрасный вид на стартовые площадки.
Челноки и шаттлы взлетали, садились, зависали, люди прилетали, улетали, работали на обозначенных как безопасные зонах посадочного и стартового полей.
- Мало изменений. Очень мало, - она тряхнула головой, отчего её распущенные волосы покрыли плечи сплошной чёрной волной. - Идём, - решительно сказала она, подхватывая свою сумочку.
У стойки регистрации я предъявила приказ молодцеватому старшине ВКС Альянса. Тот, проведя мгновенную идентификацию, кивнул, вернул бланк приказа мне, выдал посадочное предписание - небольшой листок плотной сероватой пластобумаги.
Дэйна из-за моего плеча прочла номер и код посадочного терминала, огляделась по сторонам, выделила взглядом нужный, но торопиться уходить от стойки не стала.
Я поняла её нежелание торопиться, решительно направилась к рядам сидений зоны ожидания.
- Джон. - Дэйна снизу вверх мягко, но требовательно посмотрела на меня. - Неспокойно мне... Прошу...Помни о том, что я тебя жду...Живого. Остальное - не важно. Я приму тебя любого. Главное - возвратись. Возвратись живым...Прошу, - она не стала стремиться к тому, чтобы я непременно обнял её, прижал к себе.
Такой она была всегда - независимой и в то же время - ранимой. Для меня. Для других - стойкой и цельной. Мало кто знал Дэйну так, как знал её я.
Я помедлила, затем медленно, очень медленно, так, чтобы она это запомнила, кивнула. Я понимала - она воспримет кивок так, как надо. Без слов. Слова в нашем общении, в нашем отношении давно уже играли не основную роль. Дэйна понимала меня без слов, я - без слов понимала Дэйну.
Несколько минут мы стояли друг против друга рядом с "лентами" пустых полумягких кресел. Привыкшие к сценам прощания сотрудники космодрома проходили мимо, не задерживаясь, не глядя на парня и женщину.
Прозвучал короткий мелодичный сигнал, затем синтезированный приятный женский голос чётко объявил о прибытии к выходу, указанному в отлётных документах, пассажирского челнока.
На орбиту Земли прибыл доставщик - небольшой военный пассажирский космический кораблик, выполнявший регулярные рейсы от станции "Арктур"до орбиты Земли.
- Прибыл, - выдохнула Дэйна, не торопясь подхватывать свою сумку. Я подняла с пола свой кейс и сумку, медленно повернулась и направилась к нужному терминалу входа.
Дальше провожающих не пускали и я, предъявив документы и приказ младшему лейтенанту - дежурному по терминалу, обернулась к Дэйне.
"Младлей" уткнулся взглядом в экран своего пульта - он понимал, что офицеру нужно проститься со своей спутницей здесь, поскольку дальше путь для неё закрыт.
- Дэйна... Спасибо тебе. - Я обняла девушку, та приникла ко мне, скрывая желание заплакать. - Я... я вернусь. Ты пиши...Я буду писать тебе, Как только будет возможность...Напишу обязательно. - я легонько прижал её к себе, она обняла его покрепче.
Сильная. Физически и духовно сильная и цельная. Настоящая подруга для меня, воина и офицера. Не умеющая разнюниваться по пустякам, знающая, что такое дисциплина и порядок на собственном богатом опыте. И в то же время - способная раскрыться перед ним, предстать нежной и ранимой.Доверяющая ему всю себя раз за разом.
- Джонни... - Дэйна назвала меня так, как называла только меня. С той же интонацией, с тем же тембром, что и в первый раз... - Возвращайся... живым. Я... я жду тебя и я... люблю тебя. Возвращайся, - она посмотрела на него снизу вверх, дала ему вытереть пальцами выступившие в уголках её глаз слезинки, отшагнула, понимая, что времени больше нет. - Вернись живым... прошу... -её пальцы нервно затеребили ручку сумочки.
- Я люблю тебя, Дэйна, - сказала я, подхватывая кейс и сумку, поворачиваясь к открывавшимся дверям посадочного входа и делая шаг за порог. Я не слишком хорошо умела прощаться, тем более - с Дэйной.
В салоне челнока я кивком поприветствовала других офицеров и сержантов со старшинами - протокол и ритуал, никуда не денешься.
Гражданская, а теперь уже - и мирная жизнь остались за порогом арки посадочного входа. Там, где осталась Дэйна, провожавшая его взглядом до тех пор, пока я не ступила на ленту травелатора, уносящего меня вниз, к тоннелям выходов к челнокам. Я чувствовала её взгляд -напряжённый, любящий, нежный, зовущий.
Многие люди посчитали бы, что такие отношения странны и неприемлемы. Многие. Я знала, что далеко не всегда те, кто становились для людей первой любовью, в дальнейшем пересекали грань платонических отношений, выходили на путь, ведущий к образованию семьи, к рождению общих желанных детей. Но у Джона и у Дэйны, воспитанников детдома, всё было по-иному. Они выстраивали свои отношения несколько лет и потом, когда вышли из детдома в самостоятельную жизнь, получили первые квартиры, не стали отдаляться друг от друга.
Шепард никогда не давил на Дэйну, не ограничивал её в праве вести свою собственную жизнь, встречаться с подругами, с друзьями. И она... она решила сохранить с ним отношения. Не только сохранить, но и развить. Она проводила его в армию, когда он улетал в "учебку" из такого же терминала отлёта военного космодрома. Она писала ему письма, она отвечала на его письма.
Да, редко, но писала. Ведь и у неё жизнь была напряжённой: она ещё в детдоме приняла нелёгкое решение уйти в профессиональный спорт. И с тех пор для неё череда тренировок, сборов, выездов, соревнований, чемпионатов, олимпиад стала привычной.
Она быстро добилась значительных успехов, убедилась, что эта жизнь ей подходит, что она для неё приемлема. За каждой медалью, за каждым дипломом стоял её огромный труд. Потому-то Дэйна так точно, глубоко и полно понимала Шепарда, решившего попробовать стать профессиональным спецназовцем. Да, они встречались очень редко. На очень короткое время. И Дэйна умела эти минуты встреч наполнить до отказа. Смыслом. Содержанием. Ценностью. Для неё Джон был важен.
Мы пока что не думали о ребёнке, о свадьбе. Встречались, любили друг друга. Дэйна многое знала о работе и о службе Джона, он многое знал о её спортивной карьере. И мы раз за разом говорили во время встреч не только об этом. Мы говорили и о многом другом. Ходили по музеям, выставкам, на концерты, новые фильмы. Мы были свободны в своём выборе и удивительно подходили друг другу.
Я не торопила Дэйну. Не говорила о свадьбе, о детях. Хотя, конечно же, подразумевала всё это. Но - не торопила. Не настаивала на том, что всё это должно случиться вот так - очень быстро и - в самом ближайшем будущем.
Дэйна с восторгом и удовлетворением восприняла известие о том, что её Джон стал слушателем Академии "Эн-Семь".А потом... потом искренне поздравила меня, своего Джона с присвоением высшей квалификационной категории. Ей это было очень важно - в способности Джона достигать вершин она никогда не сомневалась.
Провожая его уменьшавшуюся фигуру взглядом, Дэйна понимала всё острее, что теперь... теперь что-то очень важное и очень большое изменилось. Не в их отношениях, нет. Здесь всё оставалось по-прежнему и потому она не акцентировала на этом своё внимание.
Здесь, в зале отлёта космопорта она почувствовала, что перед Джоном встаёт что-то чёрное. Что-то такое, что уже не позволит ему столь же часто писать ей, столь же часто прилетать к ней. И это чёрное способно поглотить не только Джона, но и многих других воинов. Ей стало очень неспокойно на душе. Она не смогла бы объяснить это словами, но...опасалась, беспокоилась и боялась.
Сейчас Джон уходил не просто на службу, он уходил... на войну. Что ей стоило сказать"на войну", сказать внутренне, безмолвно, знала, наверное, только она.
Такой боязни за Джона она не испытывала даже тогда, когда он написал ей, что получил приказ о вылете на Акузу. А потом... потом она узнала о гибели девяти спецназовцев, попавших под атаку молотильщиков.
Конечно, в выпуске новостей Экстранета многое было сказано...весьма обтекаемо, но она-то почувствовала. Ощутила сердцем, душой, открытой для Джона всегда и везде.
Она почувствовала, что Джон чудом избежал гибели. Почувствовала, что он улетел на Акузу именно для участия в этой операции. О которой столь мало сказали в общепланетных "новостях". Так, в очень смазанном, нечётком виде. А она почувствовала - такие, как Джон идут только на такие вот, сложнейшие и труднейшие операции... И он так изменился после прихода в себя в госпитале. Но что-то в нем осталось прежним.
Как он тогда сказал однажды? "Боестолкновения". Девять его коллег полегли тогда в результате атаки змеечервей. Она даже не сразу узнала, что он выжил. Не была уверена, боялась, плакала. Ей же ещё нужно было готовиться к очередным соревнованиям, участвовать в сборах...
Прямо со сборов она улетела в госпиталь, куда перевели Джона. Увидела его... провела несколько часов рядом с его постелью и поняла, что только он важен для неё. Никто другой. Да, у неё было много друзей, приятелей, знакомых, но только с Джоном она могла позволить себе быть самой собой в полной мере. Он принимал её такой, какой она была на самом деле, когда не пыталась казаться.
И сейчас она ощущала, что Джон улетел на войну. Которая ещё не началась, но которая уже пододвигалась к Солнечной системе, к Земле. Улетел, чтобы эта война не затронула очень многих людей. Гражданских людей. Улетел, потому что всегда был воином. Кому как не ей знать об этом, ведь она провожала его в армию, ей он писал письма из учебной дивизии, к ней прилетал в редкие увольнительные и в отпуска. Кому как не ей?
Как она вернулась в опустевшую личную квартиру Джона - сама не помнила. Да, она знала, что Джон закрепил за ней право жить здесь постоянно - его статус это позволял, всё же спецназовец, эн-семёрка, офицер, коммандер. Потому она не стала собирать свои вещи в сумки, не стала заказывать билеты на обратный рейс в городок на юге Британии, где была её личная квартирка.
Решила остаться здесь, поскольку Джон был здесь кругом. Везде были следы его присутствия. Пусть так и будет. Пока. Пока он не пришлёт несколько писем, несколько сообщений с "Арктура". А если возможно - то и оттуда, куда улетит после "Арктура".
Давно уже для неё станция "Арктур" перестала быть только правительственной. Это была также очень крупная и одна из важнейших военных станций ВКС Альянса.
Тридцать лет человечество уже присутствовало в Большом Космосе. Тридцать лет. Многое изменилось, многое произошло за эти годы всякого-разного.
Станция "Арктур" была сдана в эксплуатацию всего через два года после того, как родился Джон. Её открыли в 2156 году, а Джон родился 11 апреля 2154 года. Эту дату Дэйна знала не только разумом, но и сердцем. Помнила о ней всегда.
Да, для неё, как для женщины, даты имели особое значение. Тем более - такие. Она никогда не забывала поздравить Джона с днём рождения. Не было ни одного года, когда бы она забыла это сделать вовремя. День в день.
Через год началась война Первого Контакта - люди вступили в вооружённый конфликт с первой инопланетной расой - турианцами. Этот конфликт был странным, над его осмыслением и ныне работали огромные научные коллективы. С тех пор человечество вышло в Большой Космос. Дэйна благодарила всех известных ей богов, а случалось - и неизвестных - за то, что Джон был тогда ещё очень мал: она понимала, что будь он постарше, то непременно бы постарался принять в этой войне личное участие.
Да, она привыкла бояться за Джона, потому что... потому что любила его. Любила с тех пор, как испытала чувство первой любви, избрав для себя Джона как наиболее близкого человека. И была очень рада и горда тем, что и Джон выделил именно её, Дэйну среди других девочек-воспитанниц того небольшого детского дома. Выделил и сделал своей главной. Пусть только... платонически, но сделал главной.
Она купалась в его чувствах, в его эмоциях - он дарил ей лучшее из того, что становилось для него самого в ту пору взросления доступным. Она чувствовала себя защищённой и счастливой. И старалась сделать счастливым Джона. Да, она знала, что далеко не все люди переступают грань платонических взаимоотношений, когда чувство первой любви начинает угасать, уступая пространство, уступая место большой реальной главной любви.
Может быть, если бы они оба росли в обычных семьях, они бы спокойно и свободно разошлись в разные стороны, но детдом - особая среда обитания, его воспитанники немногим, но отличаются от детей, выросших даже в неполных семьях. И тем более отличаются от тех детей, кто вырос в семьях, где были и мама, и папа.
Хорошо, что у неё ещё в детдоме появилось дело, которому она отдавалась почти полностью - большой профессиональный спорт. Она подчинила спорту всю свою жизнь и знала, что Джон тоже сделал свой выбор - он пожелал стать офицером-спецназовцем и в последние несколько лет пребывания в детдоме начал серьёзно готовиться к реализации своего выбора. Так же как и она стала готовиться к вхождению в сферу большого спорта.
Покинув стены детского дома, они оба уже имели чёткие ориентиры в своей взрослой жизни. У неё на руках был график сборов, выездов, тренировок и соревнований, а у него - план-программа подготовки воинов элитных частей спецназа, входивших в состав ВКС Альянса Систем.
День одиннадцатое апреля две тысячи сто семьдесят второго года Дэйна запомнила на всю жизнь. Этот день стал одновременно и днём рождения Джона и днём его вступления в Вооружённые Силы Альянса Систем. Да, они вдвоём успели отпраздновать очередной день рождения Шепарда, посидели в кафе, потом посидели на берегу Ривер-Ди в Честере. Что-то Дэйну тянуло в этот городок и Шепард, знавший об этом, не стал протестовать. А вечером она провожала его в армию. Плакала, конечно, куда же без этого. Волновалась, нервничала. Джон тоже... нервничал, но сдерживал себя.
Для Дэйны это было важно - то, что он сдерживал свои волнения. Он всегда ей помогал - даже одним своим присутствием, а уж когда он действовал для неё и ради неё... она чувствовала себя предельно счастливой. Часто чувствовала себя вот такой вот счастливой и уже тогда, провожая взлетавший военный пассажирский транспортник, увозивший новобранцев в учебное подразделение, знала, что счастлива. Счастлива особым счастьем: Джон добился своего - он вступил на путь, к которому готовился несколько лет до этого. Готовился сознательно, осознанно.
Прошло всего лишь пять лет - и произошёл инцидент на Акузе. В госпитале Джону вручили его первый орден. Как единственному выжившему спецназовцу. Многое было в этом инциденте непонятного для непосвящённых в детали, а для Дэйны было важно только то, что Джон выжил и вернулся. Да он изменился, но это оставался он её Джонни.
Да, его привезли медтранспортом в тяжёлом состоянии. Но он выжил, он остался жив и он вернулся! Она гладила пальцами эмаль и металл его ордена, прикреплённого к больничной пижаме, а он мрачно улыбался, говорил, что вот теперь и у него появились медали олимпийского уровня. Почти такие же как у неё.
Она смеялась. Смеялась, потому что видела, потому что верила: он не только выжил и вернулся, он сохранил в себе то, что она так любила. Он изменился, посуровел, стал менее многословным. Она восприняла все эти изменения как должное, ведь Джон - мужчина, он занят мужским делом, он - воин, он - офицер. И она - рядом с ним.
Она - вместе с ним. Теперь они оба - взрослые самостоятельные люди. Он уважает её право решать насчёт детей - она знает это твёрдо. Она хотела от него детей, хотела, но Джон... никогда не торопил её, не настаивал, не давил. И она была ему за это благодарна.
Наступил две тысячи сто восемьдесят третий год. После Акузы прошло шесть лет. Джон восстановился, долгое время находился в резерве командования ВКС Альянса, метался по полигонам и по самым разным наземным, к счастью, воинским частям. Служил, работал, действовал, совершенствовался. Он не любил бездействовать. А она была спокойна и счастлива - пусть изредка, но он прилетал к ней и они проводили когда несколько часов, а когда и несколько дней вместе и рядом.
Командование и сослуживцы знали, что Дэйна - практически первая кандидат в невесты Джона Шепарда, но сам Джон никогда не давил на Дэйну и никогда не торопил её с принятием окончательного решения. Удивительно, но она оставалась свободной и вольной рядом с ним. Могла спокойно и свободно общаться с другими молодыми людьми и он... он не ревновал, потому что доверял ей.
Он улетел на "Арктур" и она проводила его. Проводила взлетавший челнок взглядом, а потом вернулась в его квартирку и пробыла там ещё несколько суток. До самого отлёта в Токио, на очередные спортивные сборы. Не хотела она покидать квартиру Джона раньше. Не хотела и... не могла. Боялась, опасалась, волновалась, что это, всё содержимое этой холостяцкой квартирки, может остаться единственным материальным, что будет после того, как Джон... уйдёт. Уйдёт за Грань.
Что-то очень чёрное витало над ним. Она это чувствовала, но скрывала от Джона, понимая, разумея и зная, что он тоже что-то такое ощущает. Уж он такой.
На "Арктуре", как она понимала, Джон надолго не задержится. Значит, он будет назначен на корабль и тогда... тогда будет сложный и опасный полёт. Очень опасный.
Он иногда говорил о будущем и Жнецах. Редко но говорил и кривился, что ничего не может сделать с этим.
Эта чернота... была какой-то особенной. Настолько тяжёлой, что сама Дэйна, как ни пыталась, не могла найти в своей памяти и сути аналогов этому давящему ощущению, которое порождала эта чернота, витавшая над Джоном.
Даже после Акузы, после того, как Дэйна ощутила смертельную опасность, нависшую над Шепардом там, на этой, оказавшейся очень негостеприимной, планете, она так не боялась, не опасалась и не волновалась. Что-то было нечисто с этой очередной "командировкой" Джона. Что-то было нечисто.
Глава 3. Коммандер ВКС Альянса Систем Джон Шепард. Станция "Арктур"
Перелёт с Земли к "доставщику" не занял много времени. Я в числе других пассажиров челнока прошла в основной салон, заняла предназначенное мне посадочным предписанием кресло, пристегнулась и стал спокойно ожидать прибытие рейсового кораблика на станцию.
Такие перелёты для меня уже давно не были диковинкой, я считала их рабочими, поэтому не обращал на обстоятельства, связанные с ними, особого внимания. Да, конечно, в полёте я думала о многом, в том числе и о Дэйне, но ещё больше его занимало появившееся ощущение неправильности, связанное, по всей видимости, с предстоящей работой на станции "Арктур".
Да, согласно существующей практике, офицеру его статуса и ранга могли предложить сначала поработать на станции в структурах ВКС Альянса Систем и только потом принять решение о назначении на корабль. К обоим вариантам я, как сама ощущала, была полностью готова, но сейчас меня беспокоил именно второй вариант - что-то подсказывало мне о грядущих сложностях с кораблём и его экипажем.
Точно в назначенное приказом время доставщик пристыковался к большой космической станции. Пиликнувший наручный инструментрон привлёк мое внимание и вывел на малый экран уточнение: "явиться в станционное Управление кадров ВКС". Я, поудобнее подхватив сумку и кейс, направился в хорошо знакомый мне сектор "Арктура".
В указанном в уточнении кабинете меня ожидал лощёный полковник. Вот же накипь на механизмах ВКС АС. Опять мне Кайл вспомнился.
Я отдал полагающееся воинское приветствие, доложился по форме - протокол и ритуал, никуда не денешься, следовать им - не сложно.
Полковник чётко козырнул в ответ - дисциплину командование контингента ВКС, размещённого на "Арктуре", блюло, но затем подал мне не положенный по утверждённой адмиралитетом ВКС Альянса процедуре бланк-ридер с приказом, оформленным по всем правилам, а простой ридер.
На экране прибора я увидел всего три строчки текста, гласившего: "Коммандеру спецназа ВКС Альянса Систем Джону Шепарду принять пост старшего помощника командира фрегата "Нормандия"".
Там ещё были буквенно-цифровые шифрованные станционные координаты кабинета командира этого корабля - стандартная практика.
Козырнув старшему офицеру вторично, уже прощально, Шепард развернулся "на месте кругом" и вышел из кабинета, не забыв, конечно, ни кейс, ни сумку.
В штабных структурах станции уже привыкли, что офицеры прибывают в Управление кадров прямо с бортов доставщиков, поэтому на багаж смотрели с пониманием, помня, однако, о том, что по Уставу ВКС офицер почему-то не должен являться в такие учреждения "с вещами". Как всегда: в правилах написано одно, в действительности - совсем другое.
То, что полковник был штабистом, меня немного но раздражало. Люди работают везде. И этот полковник был не первым и не последним "паркетным" офицером, увиденным мной за время службы в ВКС. Но приказ, изложенный явно "не по форме", только добавил сомнений и заставил меня повнимательнее отнестись к предстоящему разговору с командиром корабля, на который, как оказалось, он был теперь назначен.
Из материалов регулярно распространяемых среди офицеров бюллетеней ВКС Альянса я кое-что знал об этом корабле: совместная человеческо-турианская разработка.
На первый взгляд - ничего особенного - обычный разведфрегат, каких в составе дивизионов ВКС Альянса Систем было немало. Но этот корабль отличало, во-первых, наличие усовершенствованной системы "невидимости", а, во-вторых - явно слишком большое: и по размерам и по мощности ядро двигательной установки, делавшее управление этим кораблём весьма проблематичным, требовавшим от пилотов специальной подготовки и постоянного повышенного внимания.
В Академии "Эн-Семь" меня приучили к тому, что в моей будущей служебной карьере обязательно будут проблемные корабли, проблемные экипажи и проблемные задания. Такова была судьба у спецназовцев высочайшего уровня, если выражаться журналистским стилем, используемым писаками для не особо взыскательных читателей.
Да и помню я первую Нормандию. Прототип блядь. Хорошо хоть этот корабль уже прошел обкатку и волны ремонта несколько лет назад при его строительстве.
Коридор за коридором, переход за переходом, лифт за лифтом я приближалась к кабинету командира корабля. Встреча с этим офицером, по традиции - первым после бога на борту - окончательно ставила на неопределённости положения коммандера большую и жирную точку.
Похоже, что впереди действительно была служба на проблемном корабле, что, конечно, не добавляло Джону ни радости, ни удовлетворения, но, по меньшей мере, снимало многие вопросы, освобождая место для новых, порождённых ощущением надвигающейся опасности. Нет, не связанной с этим кораблём, более глобальной, более страшной.
Трудно было сейчас определить причину такого ощущения и потому я, продвигаясь по станции "Арктур" к кабинету командира "Нормандии" не старался акцентировать своё внимание на этом ощущении. Я была и раньше в определённой мере настроена на то, что такие ощущения будут иметь место. Без развитого чувства опасности нельзя было выжить и сохранить боеспособность там, где приходилось чаще всего действовать спецназовцам моего уровня.
Оставив сумку в камере хранения перед входом в сектор "Арктура", где размещались кабинеты командиров кораблей - обычные каюты, передаваемые по сложной системе всем высшим офицерам, корабли которых были временно или постоянно приписаны к флотам Станции, я на несколько секунд замерла перед нужной дверью и, подобравшись, постучала.
- Войдите, - раздался спокойный голос, чуть приглушённый герметизацией.
Я открыла створку, переступила порог, остановилась, подождала, пока створка встанет на место и отдала полагающийся по уставу рапорт о прибытии.
- Рапорт принят, - сказал офицер, вставший при моем появлении в каюте из-за рабочего стола и козырнувший в ответ на уставное приветствие гостя. - Присаживайтесь, коммандер Шепард. - Он указал на стоявшее рядом с рабочим командирским столом кресло - одно из двух. - Вижу, вы недовольны.
- Да, сэр. Но пока я бы не хотел говорить о причинах своего недовольства. Возможно, оно не имеет под собой оснований, - спокойно и чётко ответила я, присаживаясь в указанное кресло.
- Как бы там ни было, вы получили назначение, коммандер, - хозяин кабинета присел в своё кресло, включил ноутбук. - Я - командир фрегата "Нормандия", каперанг Дэвид Андерсон. Можете обращаться ко мне "командир Андерсон" или "командир". Отлёт - через несколько часов, все уже на борту. Знаю, что вы оставили сумку в камере хранения. Будем идти на корабль - вы сможете её забрать. Вылет "Нормандии" - особый, но не срочный. Так что время для этого у вас будет, - офицер подал Шепарду "большой" ридер. - Здесь - все материалы по кораблю и экипажу. Своеобразная вводная информация. Полагаю, ознакомившись с ней, вы сможете получить ответы на вопросы. - Андерсон встал. - Идёмте.
Я вышла из каюты следом за командиром корабля. Чувство нестандартности ситуации просто вопило. По всему выходило, что Андерсон не хочет многое мне говорить прямо сейчас, здесь, на борту "Арктура". Почему?
Причин тому могло быть несколько: вечная конкуренция между вояками и политиками - основными жителями станции, секретность и просто желание командира провести основную процедуру введения в должность непосредственно на борту своего корабля.
О своём обещании относительно камеры хранения Андерсон, к моему удовлетворению, не забыл: сумка оказалась на месте и была выдана владельцу сержантом-вещевиком в рекордно короткие сроки.
Несколько минут - и офицеры переходят в ту часть станции, откуда традиционно отправлялись шаттлы и челноки на стоявшие на рейде вокруг станции корабли.
Рейсовый станционный челнок доставил Андерсона и меня на борт фрегата и командир корабля жестом предложил пройти в его каюту.
- Присаживайтесь, - сказал Андерсон, подходя к иллюминатору каюты и бросая короткий взгляд на станцию "Арктур", часть которой виднелась за толстым бронестеклом. - Торопятся... - командир корабля погладил пальцем сенсор закрытия бронезаслонки, но нажимать не стал, опустил руку.
Умостившись в рабочем кресле, стоявшем у стола, я отметила движение руки хозяина каюты, насторожилась. Приглашение присесть - обычно, а вот "торопятся" - уже интересно и не стандартно. Похоже, командир корабля действительно более свободно чувствует себя на борту фрегата, чем на борту станции. Это - привычно, но... подтверждает подозрения и опасения, связанные с моим назначением.
- Вас назначили на должность старшего помощника, коммандер. - Андерсон вернулся к столу, сел в своё кресло. - Назначили... в рамках нестандартной процедуры, что вы, безусловно, отметили. Не буду скрывать - на Станции я не мог многое сказать вам открыто. Корабль... даже не введён по-нормальному в состав дивизиона разведфрегатов, подчинённого адмиралу Михайловичу. Документов о его принятии в состав флота - ни пластобумажных, ни электронных - я до сих пор не видел, тем не менее, нам, экипажу и команде фрегата приказано через несколько часов отправиться на Иден-Прайм. Миссия - специальная. - Андерсон помедлил несколько секунд, затем продолжил. - На командование арктурианской группировки давят из Президиума Альянса. У них там - какие-то заморочки с Советом Цитадели, а точнее - со Спектрами. С Корпусом Спектров. Возможно - одновременно и с Советом и с Корпусом. Кстати, один из этих "агентов" уже находится на борту фрегата. Турианец Найлус Крайк. - Андерсон чуть поморщился. - Та ещё штучка птицемордая. Корпус, кстати, до сих пор не считает необходимым располагать своими собственными кораблями и, по понятным причинам, стремится использовать корабли тех рас, с которыми его агентам приходится взаимодействовать. Да, агент - турианец, и корабль - тоже наполовину более-менее турианский. Так что здесь вроде бы особых противоречий нет. В какой-то мере Иерархия действительно имеет некое право проверить, как эксплуатируется корабль, построенный по предоставленному ею проекту. Обычная практика. - Андерсон снова помолчал несколько секунд. - Миссия специфическая - исключительно в интересах Совета Цитадели, которому Корпус Спектров подчинён напрямую. О деталях, капитан, вы узнаете со временем. А пока - отмечу, что на корабле сейчас - больше проблем, чем норматива. Тем не менее, нам придётся работать с тем, что мы имеем сейчас. И я рад встретить коллегу. - Андерсон выложил на стол жетон "Эн-Семь". Свой личный жетон.
- Да, Шепард. Я - тот самый Дэвид Андерсон, - сказал командир фрегата. Родился в две тысячи сто тридцать седьмом году, в две тысячи сто пятьдесят седьмом году закончил Офицерскую Академию в звании второго лейтенанта, принимал участие в урегулировании инцидента на Шаньси. Был женат, развёлся со своей женой в две тысячи сто шестьдесят пятом году - она была крайне недовольна тем, что я уделяю воинской службе слишком много внимания. - Андерсон помолчал. - Потом... занимался поисками Кали Сандерс по делу "Артефакта", - снова пауза. - В этом году "Нормандия" SR-1 была, наконец спущена со стапелей, её проектирование и строительство спонсировалось Советом Цитадели, - командир корабля снова помолчал несколько секунд. - Политические игры... мне малопонятны, малоинтересны и - малоценны. Случилось так, что я был назначен на должность командира этого корабля после долгого периода... бездействия. - Андерсон выложил на столешницу малый ридер. - В большом ридере - много информации. С ней вы, Шепард, уверен, ознакомитесь позднее. А здесь, - он пододвинул по столешнице к собеседнику малый ридер, - эта информация изложена покороче и подоступнее. Главное - покороче. Так что - ознакомьтесь. И я думаю, что вам следует познакомиться с офицерским, да и не только с офицерским - составом экипажа и команды корабля. Скоро - время командирского обхода и мы сможем это сделать вдвоём.
Я кивнула, включил прибор и углубился в чтение содержимого файлов.
В этом ридере необходимая для вступившего в должность офицера информация была изложена намного более кратко и доступно. Возможно, её адаптировал сам Андерсон.
И судя по информации на корабле твориться тот еще бардак. Хотя на моей Норме не лучше было. Особенно когда мне второй корабль под штаб флота переделали и мы спешно уходили с Земли. Бардак, блин да там даже ремонт не был завершен.
- Информацию вы правили?
- Вы правы, Шепард, - кивнул хозяин фрегата. - Информацию "чистил" я сам. Когда мне пришлось несколько дней тому назад разбираться с принятым кораблём и экипажем, - тихо сказал хозяин каюты. - Навертели в штабе... продираться пришлось. - Андерсон встал, подошёл к иллюминатору. Видимо, не хотел мешать своему офицеру знакомиться с содержимым файлов.
Десять минут истекли - я выключила ридер, положила его на столешницу. Андерсон не оборачивался, смотрел на станцию "Арктур". В каюте воцарилась тишина и я смогла, наконец, понять, что мое предчувствие оказалось своевременным, правильным и полным - я получила назначение на действительно проблемный корабль.
То, что его командиром оказался Дэвид Андерсон, о котором в ВКС Альянса Систем говорили как о полулегендарной личности, настораживало и одновременно успокаивало - по меньшей мере, он, Шепард, будет работать под руководством одного из лучших выпускников Академии "Эн-Семь", а не под руководством обычного флотского командира корабля.
Проблемный фрегат под управлением Андерсона уже не казался мне столь уж проблемным - эн-семёрок учили справляться и не с такими трудностями и сложностями. Учили хорошо. Жаль что я старпом, но я справлюсь.
Подошедший к столу Андерсон нажал несколько сенсоров на настольном инструментроне, прочёл информацию с его экрана.
- Оставляю вам оба ридера, Джон, - он подождал, пока Шепард упакует приборы в поясную укладку. - На борту практически всё готово к отлёту. Идёмте. Начнём знакомство с кораблём и экипажем.
глава 4 Коммандер ВКС Альянса Систем Джон Шепард. Знакомство с кораблём и экипажем
Предотлётный обход корабля, как я поняла, для Андерсона не был пустой формальностью. Командир интересовался мелочами, задавал своим коллегам немало вопросов, внимательно выслушивал ответы, изучал показания приборов. Выглядело всё это так, что у меня не осталось никаких сомнений: если бы меня рядом с Андерсоном не было - всё было бы точно так же.
Первый, к кому направился командир корабля, был исполнявший обязанности старпома штурман фрегата Чарльз Прессли. Несколько удивлённый взгляд, брошенный Чарльзом на офицера, стоявшего в шаге позади командира, Андерсон истолковал правильно, коротко отметив вслух, что "этот офицер и есть новый старший помощник".
Я была уверена, что едва только мы отойдем от пульта штурмана, расположенного в боевом информационном центре, чаще всего именуемом проще - БИЦем, эта новость в кратчайшие сроки станет известна всем членам экипажа и команды корабля и в дальнейшем командиру корабля не надо будет озвучивать уточнения.
Изучив показания приборов штурманской части фрегата на пульте, Андерсон кивнул Чарльзу и отошёл, направляясь к пилотской кабине. Когда они отошли на порядочное расстояние от "ожерелья" пультов БИЦ, командир тихо сказал:
- Не любит он инопланетян. Ох, не любит. Особенно - турианцев. А у нас на борту сейчас - Спектр. Как раз - турианец. Ну да ладно, пока что Прессли "выходы за рамки" не допускает и это - радует. А офицер и человек он - очень хороший. Профессионал. Думаю, Шепард, вы с ним сработаетесь - своё дело он знает и службистом никогда не был.
Я только едва заметно кивнула, стараясь уложить в памяти услышанное и увиденное в БИЦ.
Открывшаяся дверь в пилотскую кабину дала мне услышать обрывок разговора между пилотом корабля и лейтенантом-техником, в котором ознакомившияся с содержимым малого ридера без труда я узнал Кайдена Аленко - офицера-биотика. И если память меня не подводит у парня стоит гребаный L2, вызывающий страшные мигрени.
В файлах малого ридера Андерсоном было, кстати, отмечено, что Кайден наотрез отказывался менять свой биотический имплантат серии "Эль-Два" на что-либо более надёжное и безопасное. Я вспомнила разговор с Карин о лейтенанте. Поменять L2 практически невозможно. Военная модель не рассчитанная на извлечение из организма подопытного.
Фрегат готовился к отлёту. Казалось бы, у пилота и второго пилота, роль которого, к моему удивлению пытался исполнять этот техник-лейтенант, должно было быть предостаточно служебных забот. Однако оба офицера - я без труда вспомнила, что Джеф Моро был в чине лейтенанта ВКС - явно бездельничали. Моро продолжал болтать с Аленко о всяких пустяках, Кайден тоже любил поговорить, но, как я понял, очень был недоволен тем, что Моро категорически отказывается давать ему "порулить" фрегатом на отлётном отрезке.
Едва увидев лейтенанта Аленко, я сразу определила, что тот, к тому же, мучается жесточайшей мигренью, вызванной ветшающим имплантатом. Неудачная серия, неудачная модель, да ещё и не очень пригодная к беспроблемному удалению. На поручне кресла, в котором восседал лейтенант-техник, Шепард заметил прихваченную узким резиновым кольцом к пластиковому коробу упаковку таблеток от головной боли. Половина верхнего блистера была уже пуста - лейтенант ел таблетки по нескольку штук за раз.
Надо с ним что-то делать. Попробовать заблокировать имплантат? Можно попробовать.
Пока перед командиром и старпомом открывалась тяжёлая герметдверь в пилотскую кабину, Моро успел заявить:
- Спектры - это не к добру. Мне не нравится, что он - на борту. Считайте меня параноиком.
- Вы - параноик - отпарировал Аленко. - Совет помог профинансировать проект. У них есть право проверить, на что пошли их инвестиции.
- Да? - деланно изумился Моро. - А двух капитанов ВКС из спецназа на борт назначили просто так, для прогулки? Говорят, прибывший офицер - тоже выпускник Академии Эн-Семь и имеет высший квалификационный ранг спецназа - "Эн-Семёрка". Так же как и наш командир. Улавливаешь обстановку, Кайден? Она, вне всяких сомнений, накаляется и усложняется. Нутром чувствую.
- Обсуждаете нового старпома? - тихо спросил появившийся в кабине Андерсон. Я старательно выдерживала дистанцию, стоя в шаге позади командира корабля и при этом не смотрела ни на Моро, ни на Аленко. Меня больше интересовало убранство отсека и аппаратура пилотской кабины - управляющего центра корабля. Вид консолей немного отличался от того что было на первой Норме.
Я уже поняла, что Андерсон не держал на борту ИИ, обходясь ВИ. Впрочем, самого командира корабля назначили на пост не так давно и он явно не успел внести столь существенные изменения в оснащение фрегата. Командование АС все еще опасалось ИИ, предпочитая работать с ВИ. Хорошо хоть перестали запрещать их.
- Капитан Андерсон, сэр! - Аленко, обернувшись, первым вскочил на ноги, вытянулся. Моро встал не спеша, Шепард ясно видел, что вставать пилоту тяжело, потому он поднимается не просто медленно, но и осторожно. В малом ридере была информация, что Моро страдает синдромом Вролика, проще говоря - повышенной ломкостью костей, но сумел добиться того, что его признали действующим пилотом и офицером ВКС.
Моро был отличным пилотом, но вот его привычки меня иногда просто бесили.
Была там и информация о том, какой "испытательный" полёт этот лейтенант устроил фрегату "Нормандия". Если бы я была более впечатлительной, я бы удивилась, но сейчас я смотрела по сторонам, ожидая, пока оба офицера - пилот и техник - примут вертикальное положение.
- Каперанг, сэр, - по-уставному отреагировал Моро, наконец выпрямившийся и укрепившийся на ногах. - Простите.
- Докладывайте обстановку в пилотской кабине. Увольте меня от выслушивания сводок вашего вуайеризма, лейтенант Моро, - распорядился Андерсон.
Пилот, пока Андерсон знакомился с показаниями многочисленных приборов и листингами протоколов работы оборудования, выведенными на несколько дисплеев, потратил на доклад ровно три минуты.
Аленко молчал и внимательно разглядывал меня, пока я заинтересовалась пультом артиллериста корабля и пультом навигатора, но я, считывая данные с дисплеев и сверяя их с вызубренными нормативными показателями, никоим образом не реагировала.
- Хорошо. Продолжайте работу, - кивнул Андерсон. Оба офицера с облегчением разместились в пилотских креслах. Теперь они уже не рисковали обмениваться между собой фразами о Спектрах или о новом старшем помощнике. - Идёмте, Шепард, - командир переступил порог пилотской кабины. Тяжёлая герметдверь встала на своё место.
И на стоянках и в дрейфе этот отсек оставался надёжно изолированным от остального корабля - так требовали инструкции, написанные, как известно, кровью.
И это хорошо. Я помню как у нас на первой Нормандии вообще двери не было что на БИЦ что в рубку. А между ними шлюз. Просто писец.
- То, что он, Моро, учудил на испытательных полётах фрегата, заставило икать всю пирамиду командования ВКС Альянса Систем - и не только её - несколько дней, - тихо сказал Андерсон. - А Аленко... Вы правы, Шепард, страдает он из-за имплантата. Эти постоянные головные боли... Я не знаю, как он преодолевает эту боль, ставшую хронической, таблетки явно не очень помогают. Пытается соответствовать служебным рамкам и протоколам, но... этот внеплановый полёт "спутал все карты" экипажу фрегата. Экипаж, кстати, как вы уже видели, не полный. Спецмиссия. На борту - двенадцать полисменов и они, кхм, заняли места, предназначенные для штатных специалистов экипажа корабля. Меня командование ВКС не устаёт уверять, что это - только на время миссии. Многое мне не нравится в предстоящей работе, - он решительно направился к лифту.
Спустившись на нижнюю палубу, офицеры вошли в инженерный отсек.
- Главный инженер корабля Грэг Адамс, - представился мне мужчина, колдовавший за центральным пультом.
- Бог и кудесник, - добавил Андерсон. - Если он и Моро на борту - я спокоен.
- Благодарю, командир. Ядро корабля по стандартам, действительно, великовато, но благодаря Джефу мы вполне в состоянии выполнять большинство задач общего и специального характера, а иногда и сделать даже больше, чем предусмотрено правилами и нормативами. - отметил Адамс, пока Андерсон вникал в показания приборов, а я оглядывала убранство и содержимое инженерного отсека.
- Готовность к переходу? - спросил Андерсон, закончив ознакомление с данными, выведенными на дисплеи.
- Полная, командир, - твёрдо ответил Адамс.
- Добро, - командир фрегата развернулся к выходу.
Выйдя из инженерного отсека и дождавшись, когда закроются двери кабины грузового лифта - пассажирского лифта на фрегате не было - Андерсон, взглянув на меня, сказал:
- Спектр Крайк с момента своего появления на борту почти постоянно пребывает в Зале Связи или в трюме. Там, где он гораздо реже сталкивается с членами экипажа и команды корабля, - уточнил Андерсон. - Не любят мои коллеги его и относятся очень настороженно. Представлять вас ему или вам его - не считаю необходимым, поскольку ваше назначение - это наше экипажное и корабельное внутреннее дело и его оно в принципе не касается. Так что...
Так, назначения меня спектром не ожидается. Наверно это и к лучшему. Помню я сколько на меня дерьма АС повесили после назначения.
В этот момент двери грузового лифта стали открываться. Я услышал громкий голос молодого капрала, стоявшего рядом с женщиной-медиком. Дженкинс, наш покойничек забывший включить кинетический щит брони еще жив.
Ричарда Дженкинс - член рядового состава команды корабля, а в женщина - врач корабля, майора Медслужбы ВКС Альянса Систем Карин Чаквас.
Капрал горячился, пытаясь доказать, что он полностью готов проявить свои лучшие качества на поле боя, на что врач корабля едко высказалась в том смысле, что горячность Дженкинса уже заставила её не раз "штопать" капрала в медотсеке. О том, когда капрал успел так отличиться за время пребывания на борту фрегата, информации в файлах обоих ридеров, просмотренных мной, почему-то не было, но сейчас это было не важно - предстояло лично познакомиться с обоими фрегатовцами.
Увидев подходивших офицеров, капрал вытянулся в струнку.
- Свободны, Дженкинс. - сказал Андерсон.
Подождав, пока капрал отойдёт на порядочное расстояние, командир корабля негромко добавил, обращаясь ко мне:
- Вообще-то им должен был заняться и - очень хорошо заняться - лейтенант Аленко, но... как я уже упоминал, из-за постоянных сильных головных болей у него - большие проблемы с обеспечением выполнения всех возложенных на него обязанностей. - Убедившись, что за Дженкинсом уже закрылись двери лифта, ушедшего вниз, Андерсон продолжил. - Карин... Это - капитан Джон Шепард, выпускник Академии Эн-Семь, назначен на должность старшего помощника. Параллельно, как мне сказали в штабе дивизиона, он должен будет выполнять обязанности командира десантного подразделения.
- Рада знакомству, - майор-медик приветливо кивнула мне. - По традиции вы должны пройти медконтроль. Так что - прошу ко мне в Медотсек. - Она вопросительно посмотрела на Андерсона, тот кивнул:
- Идите, Шепард. Скоро отлёт, начнёте работу после медконтроля. Пока время... есть. - командир фрегата повернулся в сторону пилотской кабины. - Жду вас у Звёздной Карты в БИЦ.
- Есть, сэр. - Шепард козырнул командиру, на несколько секунд приняв строевую стойку "смирно".
В медотсеке Чаквас попросила меня обнажиться по пояс, быстро провела медконтроль и, подождав, пока я приведу себя в порядок, предложила сесть в кресло рядом со своим рабочим столом.
В разговоре с врачом корабля я почерпнула для себя немало нового, ценного и полезного.
Карин Чаквас, как врач, она относилась к иному ведомству ВКС Альянса и к тому же специализировалась на лечении инопланетян, прекрасно, как убедился в ходе разговора я, разбираясь и в лечении людей.
Немало интересного она рассказала и о Найлусе Крайке - Спектре Совета Цитадели, дополнив своим рассказом информацию, уже известную мне.
Полчаса разговора пролетели совершенно незаметно.
- Идите пока что к себе в каюту, Джон. Там для вас всё приготовлено. - сказала Чаквас. - Кораблик этот - маленький по размерам, так что там, собственно, не каюта, а так, выгородка. У нас, кто по штату может пользоваться каютами, спокойно и свободно именуют их именно "выгородками". Возможно, это против всяких письменных правил, но мы работаем, а не только тупо следуем правилам. Предстоящий рейс, как я понимаю, тоже - очень напряжный и специфический. Вам будет нелишне ещё раз просмотреть многие документы. А после старта... Начнётся практическая, реальная работа.
Кивнув врачу корабля, я вышла из медотсека. Конечно, внешне я этого никак не показала, но внутренне... Мне показалось, что я поговорила не с врачом корабля, не со старшим офицером медслужбы ВКС Альянса, а с матерью.