Тёплый, почти летний, ветерок лениво надувал шторы в маленькой уютной комнате. Вяло бубнило радио, побрякивая высокими частотами радиоточки. Комната, казалось, была пуста, но в углу, закинув голову к потолку, сидел человек. На вид лет тридцати, среднего роста, опрятно одетый... ну, в общем, обыкновенный человек. Сидел вот только как-то необыкновенно: толи спал, толи думал о чём-то, быть может, о своём сокровенном, может, просто выдалась минутка помедетировать в спокойной обстановке...
Между тем бурчание радио постепенно стихло, через секунду замер даже ветер, вслушиваясь в весеннее прогретую тишину комнаты. Человек вздрогнул, вернул голову в нормальное положение и тревожно огляделся, скользнул взглядом по шторам, выглянул в окно и задержался на радио; отчего-то болезненно поёжившись, застыл в ожидании. Радио пискнуло, щёлкнуло и ровный, приятный голос (человеку он показался издевательским) поведал: " А теперь прослушайте сигналы точного времени : пип, пи-и-п, пип б..я!" пищание всё усиливалось и удлинялось, в эфир откуда-то стали прорываться обрывки слов ( человек застыл в недоумении ), наконец стало ясно, что радио заботится не о злосчастных сигналах, а о том чтобы запикать неизвестно откуда взявшийся мат. Но мат взял верх и теперь лился непрерывным потоком грязи в адрес человека. Человек глупо хихикнул, и подумалось ему: " Ну, вот, кажется, так сходят с ума ". Он встал, набрал номер газовой службы, представился слесарем 4-го механизированного полка непонятно чего и огорошил оператора: " А у нас в квартире далеко не газ, а у вас?" Прибрался в комнате, весь мусор сунул в ведро; что-то бурча себе под нос, долго искал томик сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса, 3-й кажется. Как только томик был найден, бурчание переросло в песню из известного советского кинофильма, а ведро с мусором перекочевало на подоконник (шторы были оторваны с корнем). Он оделся, обулся на подоконнике, взял Энгельса, да заодно и Маркса, ведро и ещё громче затянул:
Не кочегары мы не плотники
И сожалений в этом нет
А мы монтажники-высотники...
И на строчке" И с высоты вам шлём привет" преспокойно шагнул из окна, прижимая к себе злополучную книгу...
Так страна разжилась ещё одним писателем, благо, что этаж был 3-й; был бы 5-й - то поэтом, а со 2-го вообще только слесари 4-го механизированного попьяне выпадывают...