Аннотация: Я знал многих, что избрали неверный путь. Путь, что привел к могиле. Но как бы я не старался изменить ход событий, кажется, мой путь ведет туда же.
Сегодня утро, словно нехотя, наступает слишком долго, разгоняя сумрак, скрасивший ночную мглу, медленно и с трудом. Воздух, наполненный свежестью и звенящим, слишком резким и лишним здесь запахом гари, позволяет держаться, чтобы не уснуть прямо на посту. Надеюсь, продержаться эти полчаса смогу, пока не придет Дроугли, наверняка сейчас дрыхнущий где-нибудь в углу трактира. Ничего, хоть и пьяный в стельку, но он придет, ведь новый смотритель в нашем скромном и зачахлом городке, несмотря на весьма юный возраст, исправно за этим проследит. А я, обменявшись парой фразочек с провинившимся в небольшом опоздании, смогу, наконец, отправиться домой. Лавку придется открыть ближе к вечеру. Надеюсь, что за время, пока я отсыпаюсь, никто не умудрится серьезно пораниться. Но даже глупо об этом беспокоиться, если поразмыслить. Единственные, кто исправно посещают меня - соседские дети. Занятно наблюдать, как восторг вспыхивает в глазах ребят, наблюдающих за тем, как ранка, благодаря наипростейшему заклинанию, затягивается буквально на глазах, а вместо нее не остается и малого напоминания о повреждении. Дохода никакого, но такие встречи не позволяют растерять и того малого, что осталось от умений. По спине пробежал неприятный холодок, когда в сознании, слишком яркие и живые, вспыхнули воспоминания о сражениях, в коих, чаще не по своей воле, приходилось участвовать; слишком многих я убил, слишком мало товарищей спас. Сделав глубокий вдох, чтобы отогнать навязчивые мысли о былом, только сейчас мое внимание оказалось обращено на то, что с лестницы, ведущей на стену нашей небольшой крепости, защищающей город, доносятся шаги и приглушенные голоса. Чем ближе они становились, тем отчетливей я понимал, что мой отдых, к великому облегчению, переносится на ближайшее время. Неспешно, разминая затекшие конечности до хруста костей, я поднялся на ноги, вновь сделав глубокий вдох, чтобы свежий, но в то же время запятнанный запахом гари воздух помог продержаться до того, как порог дома будет переступлен, а кровать окутает в долгожданных объятиях. Не удержав зевка, я, часто поморгав, натянул слабую улыбку, адресованную молодому человеку, что, идя впереди, первым оказался в поле моего зрения. Совсем юнец, а сколько ответственности на плечах. Не представляю, как бы мой сын, юноша его годов, смог бы с этим справляться: вечные ссоры влиятельных семей, требующих правосудия от этого ребенка; попытки поставить стражу на путь честности и самоотверженной службы, где нет места взяткам и вымогательствам; торговые распри и поиски воров, коих в этом городке развелось слишком много. А теперь еще и эти нападения.
- Доброе утро, юный господин, - продолжая держать улыбку на губах, с шутливыми нотками, хоть и весьма вяло из-за сонного состояния, поприветствовал я парня, что, обреченно вздохнув, на мгновение притих, наверняка готовя очередную возмущенную речь. Ему не нравится, когда я его так называю, но иначе я не могу, поскольку все говорит о том, что он, приезжий из далеких краев, из хорошей семьи: осанка, манеры, умение разговаривать так, что даже ворчливый и любящий поспорить Дроугли, преодолев похмелье, послушно пойдет выполнять его приказы.
- Можешь идти домой, - следом за смотрителем, пыхча и тяжело дыша, показался мой приятель, обязанный сменить меня на посту. Сложно поверить, что этот человек бывает трезвым, но это, как ни странно, практически не мешает ему ни на работе, ни в прочей повседневной рутине, когда требуется крайняя сосредоточенность. Единственное, что хоть как-то выводит его из колеи - ступеньки. Может, еще немного в этом почетном и коротком списке занимает место суровая жена, но ступеньки - истинная головная боль этого плотного, с густой черной бородой человека, чей взгляд живых и словно пылающих необузданной энергией глаз пронизывает насквозь. Мой взгляд не столь выразителен, а единственное, о чем он сможет поведать - скука. Проживая день за днем в этом месте, где уже давно стало небезопасно, я стал понимать, что сын был чертовски прав, когда всеми силами пытался вырваться отсюда. Надеюсь, сейчас мой сорванец счастлив. - Я бодр, полон сил, а потому, если эти недомерки посмеют снова сунуться, их ждет встреча с моим кулаком, - сопроводив слова сжатием пальцев в действительно грузный кулак, продолжил пьяница, обращаясь скорее не ко мне, а к мальчишке, только слабо кивнувшему в ответ на подобное заявление. Не сомневаюсь, что он действительно может кинуться на наших неприятелей с кулаками, однако это будет самая наиглупейшая ошибка, какую только можно совершить: помимо хороших воинов, в рядах нападающих есть маги, причем весьма опытные. В прошлом столкновении, взявшем свое начало глубокой безлунной ночью, враги были снабжены оберегами, отводящими стрелы, а также амулетами, позволяющими видеть в темноте. Скольких горожан, отвергших мои попытки помочь, лишилась наша погибающая обитель. Многие здания сгорели, а если бы не дождь - сгорело все. Но людей это, как стало понятно на следующее утро, совершенно не смутило, ведь все осталось как и прежде: они продолжали пить в уцелевших трактирах, вести бесполезную и малоприбыльную торговлю, ругаться дома и многое прочее. Но в праве ли я их осуждать, если сам поступаю подобным образом? После того, как погибшие оказались похоронены в братской могиле, а трупы врагов сожжены, я, как обычно, отправился на пост, чтобы потом, дождавшись смены, вернуться к повседневной рутине. Я такой же. - Эй, ты не уснул? -когда на плечо, вернув в реальность, опустилась тяжелая ладонь приятеля, я вздрогнул, слабо мотнув головой.
Действительно, чего это я.
Попрощавшись со смотрителем, обменявшись парой дружеских фразочек с Дроугли, я, покинув пост, неспешно отправился в путь вниз по ступенькам, немного скользким из-за относительно недавнего дождя. Отсюда на обозрение представал весь наш оплот цивилизации, по большей части превратившийся в скелеты обугленных зданий, но северная часть сохранилась, хоть и оказалась теперь заполнена теми, кто лишился крыши над головой. Более чем уверен, что мой дом окажется освобожден от тех, кто за работу по дому и прочую помощь будет проситься под крышу, чтобы не ночевать на улице, словно бродяга: разные слухи ходили обо мне, ведь люди всегда боятся всего, что не могут объяснить. Детей же подобные слухи притягивают, потому-то они и крутятся возле меня, проверяя, действительно ли я умею, например, превращаться в волка, а не только лечить небольшие раны. Самое глупое и смешное, что когда-либо про меня придумывали. Слишком углубившись в раздумья, я не сразу заметил, что ступеньки закончились, сменившись неровной дорогой, что еще не успела впитать всю влагу, спасшую наш город. Пришлось сбавить ход, чтобы, во-первых, не промочить и без того потрепанные сапоги, а во-вторых - избежать встречи с одним скользким типом. Скользким - в прямом смысле. Больше, чем меня, недолюбливали и боялись только уроженца из далеких жарких краев. Огромных ящериц, ходящих на двух ногах, никто не любит, но страх и то, что подобное невероятное существо сражается на стороне города, сдерживало открытую неприязнь со стороны горожан. Недалекие люди просто не хотели понять, что Корри, как он представился во время одного их наших разговоров, обычный наемник, в свое время покинувший родные края в поисках приключений. Слабая улыбка тронула мои губы, когда в сознании предстал образ сына, что, забредя слишком далеко, стал такой же диковинкой в городе тех же ящериц. Интересно, у них есть города, либо они, ввиду своего облика, живут обычными племенами. Узнавать об этом, да хоть у того же Корри, не хотелось, потому, убедившись в том, что на улице кроме меня не наблюдается ни людей, ни огромных ящериц, я прибавил шаг. Через пятнадцать минут грязная дорога, часто заваленная хламом или обугленными досками, сменилась привычной каменной тропинкой. Утро близилось к тому отрезку времени, когда люди начинают просыпаться, принимаясь за повседневные дела. Предвкушая, как Морфей окутает меня, затянув в глубины своего царства, я, едва издали показалась крыша родного дома, заставил себя сдержаться, чтобы не перейти на бег.
Доброе утро, ненавистный город.
С трудом в сознании всплывает остаток пути, когда, переступив порог дома, я сразу направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Первый этаж полностью занимает моя небольшая, но столь любимая лавчонка, потому, прежде чем оказаться на ступеньках, мимолетом я прикоснулся к стеклу небольших пузырьков с целебными отварами, что выстроились в ровный ряд на торговом прилавке. Сам того не заметив, я остановился, уловив странное и весьма неприятное ощущение чужого присутствия. Я всегда доверял своему внутреннему голосу, поскольку он не раз спасал из многих переделок, поэтому, преодолев сонливость, напряг слух, вслушиваясь в любой шорох. Как жаль, что все амулеты и обереги утратили свою силу в недавнем сражении, ведь тогда бы определить присутствие нежданного гостя оказалось проще. Нет, кажется, что никого нет. Ну, на первом этаже - это точно. А на второй никто и при большом желании пройти живым не сможет. Едва уловимые для невнимательного глаза изменения, - книга, что я читал, например, оказалась буквально на сантиметр ближе к краю небольшого столика, нежели я оставлял ее перед уходом - заставили что-то вспыхнуть внутри. Возмущение, скорее всего. Сделав глубокий вдох и прикрыв веки, надеясь избавить разум от посторонних мыслей, я постарался выстроить логическую цепочку: кто-то был тут, пока пыл сражения захватил все мои силы и умения, но ничего, хоть и не стоит судить столь скоро, не взял. Раз не взял - значит, что просто искал встречи со мной. Раз искал встречи со мной, то наверняка не местный. Дальнейшие размышления прервал грохот разбившегося стекла и быстрые, но тяжелые шаги на втором этаже. Я ошалел, не сразу найдя силы побороть заставивший меня онеметь шок. Кто-то, Зара его подери, на втором этаже моего дома. Как, как он там оказался?! Не помня себя, я сорвался с места, в считанные мгновения, учащенно дыша, преодолев лестницу, краем глаза успев заметить, что смертоносные магические руны, запечатавшие дверь для всех, кроме меня, не тронуты. Грохот столкнувшейся со стеной двери, слишком резко открытой, эхом пронесся по помещению, когда я, даже толком не зная, что делать, если смогу нагнать незваного гостя, ворвался в небольшую спаленку. Чердак, обустроенный под уютную комнату, был перевернут с ног на голову, словно небольшой ураган погостил в моей обители. Сердце бешено забилось, болезненными ударами отдаваясь в висок, пробуждая волну негодования и давно забытого страха. Не того страха, что был моим спутником в ночном сражении. Нет, вовсе нет. Сейчас был самый настоящий, животный страх. Но его затмевало другое чувство - ненависть. К тому, кто оказался настолько хитер и проворен, что сумел перехитрить охранную магию. Обратив взгляд на дверь, я чуть нахмурился, зациклив внимание на едва заметных, сияющих слабым фиолетовым светом магических линиях, в совокупности и создающих руну. Пальцы сжались в кулаки, когда очередная волна чувств захлестнула с головой.
- Спокойно, - сделав глубокий вдох, на выдохе прошептал я. Голова невыносимо заболела, мешая уловить хотя бы одну дельную мысль по поводу случившегося. Я слишком напуган, слишком устал и просто сбит с толку. Нужно поспать, а потом, с новыми силами, решить, что делать дальше. Интересно, что бы предпринял сын, окажись он сейчас на моем месте? Более чем уверен, что сначала в его кристально-голубых глазах, что он унаследовал от матери, вспыхнули бы те же огоньки шока, а затем, ввиду вспыльчивой натуры, этот неугомонный юноша, наплевав на косые взгляды, бесцеремонно отправился бы на поиски наглеца. Отправиться на поиски, в его понимании - поднять на уши всех соседей и даже достать стражу до белой горячки. Да, характером он весь в мать. Воспоминания о семье помогли немного отвлечься, а также успокоиться, чтобы сонливость напомнила о себе протяжным зевком. Неспешно двинувшись к кровати, коей хаос коснулся меньше всего, я, сев на край, сонным взором окинул комнату еще раз. Можно предположить, что он что-то искал, но у меня, если уж на то пошло, даже свитков ценных нет, если прошедший через руну - маг. Опытный и, готов поспорить, весьма опасный маг. Что неизвестному от меня могло понадобиться, если честно, предположить даже приблизительно не могу. Думая об этом, я, улегшись на кровать, уснул.
Город, в котором я родился - небольшое, но очень хорошее место, где всегда было чем заняться. Особенно тогда процветала торговля, потому почти каждый мальчишка мечтал, что однажды будет держать свой магазинчик. Мечтали о своем деле и девчонки, но, ввиду своей романтичной натуры, большинство предполагало, что лучшее дело - свой караван. Увлекательные путешествия, интересные спутники и море приключений, о которых так мечтает неугомонное детское воображение. В то время, конечно, они не задумывались об опасностях, что таит такая торговля. О своей лавке мечтал и я, невзирая на все возмущения ворчливой матушки. Тогда,будучи десятилетним сопляком, я обижался, когда она, крепко сомкнув пальцы на ухе, с позором тащила меня прочь с людной торговой площади, игнорируя все попытки освободиться. А причина тому - то, что моя игрушечная лавка в разы отличалась от тех, что придумывали сверстники. Если друзья, собирая камушки, выставляли все на продажу, представляя на выбор различное оружие и амуницию, а девочки - разнообразные украшения и прочие безделушки, то я пошел куда дальше. Срывая травы и бесполезные сорняки, я предлагал войнам, - ребятам постарше, которых наши игры, откровенно говоря, очень забавляли - целебные снадобья, помогающие продержаться в бою дольше. Широкие листья деревьев, а в моем представлении - пергаменты, я старался исписывать углем, вырисовывая различные закорючки и выставляя на продажу как книги и письмена. Тогда я не знал, что матушка просто боялась того, что я похож на отца. Хоть его я никогда не видел, но очень хотел узнать, что он за человек. А сейчас понимаю, что подобная мечта - пустая, никчемная трата времени. Что бы изменилось, встреться я с тем, от которого получил склонность к магии, но ничего более. Как рассказала мама, держа меня за руку и буквально на глазах умирая от болезни, отец оставил ее задолго до того, как я появился на свет. До этого она никогда не рассказывала о нем, потому я слушал, затаив дыхание и боясь пошевелиться, чтобы она, упаси Святая Марсил, не замолкла навеки, так и не поведав историю до конца. С того дня я возненавидел отца, а также дал обещание, что, когда в моей жизни появится любимая женщина, никогда не поступлю так, как поступил он с той, что даровала ему ребенка. Тогда мне было семнадцать. На следующее утро, придя к матери с завтраком, я застал ее бездыханное тело у окна. Со стороны было похоже, словно она, всю ночь просмотрев на звезды, так и уснула, упокоив голову на скрещенных руках, положенных на подоконник.
Из сна меня словно выкинули, вынудив резко разомкнуть веки и, прислушавшись к шуму на первом этаже, в следующую секунду оказаться на ногах. О чем я думал, ложась спать, когда ни одна из дверей, даже в мою спальню, не закрыта. Бери все, что захочешь, а заодно и меня убей, если есть такое желание. Об этом я думал, пока, наплевав на осторожность, спешным шагом шел до распахнутых дверей, а затем спускался вниз по лестнице. Гость, скажем так, меня удивил. Корри, заметно нервничая, ходил из угла в угол, бегло осматривая содержимое небольших пузырьков. Заметив меня, ящер, несколько раз моргнув вторым веко, на некоторое время замер в смятении, явно желая что-то сказать, но не решаясь. Я молчал, ожидая, когда он заговорит, но звенящая тишина, воцарившаяся в помещении, окутанном полумраком, не спешила исчезать с шипящим и даже, чего таить, завораживающим голосом этого создания. Наш язык он освоил отлично, но большинство слов, как и сам тембр произношения, было наполнено непривычным, пугающим большинство горожан акцентом.
- Извиняюсь за столь поздний визит, - протяжно проговорил Корри, сумев, наконец, побороть свое смятение. Пройдя к прилавку, положив на деревянную поверхность когтистые руки, если не лапы, он выжидающе посмотрел на меня, ожидая, видимо, когда я подойду ближе. Что же, надеюсь, этот ящер пришел, чтобы что-нибудь купить, а не завести старую песнь о том, что мне, бросив все, следует вместе с ним отправиться прочь из этого места, сжирающего себя заживо. Да, в его словах есть истина, но я уже не тот вспыльчивый юноша, что с радостью ринется в путешествие, где, помимо бандитов, подстерегают куда более коварные опасности. Нет, я слишком седой для этого. Хотя, если припомнить, быстро поседел я после того, как оказался заперт в одной из гробниц, где не так давно практиковались некроманты. В итоге, пока товарищи придумывали, как освободить меня из ловушки, я был вынужден, окруженный тьмой и душераздирающими криками призванных мертвецов, отбиваться, используя все свои умения. Всего в двадцать девять лет я уже был бел, словно головой в муке изваляли. - Мне очень нужна твоя помощь, друг, - то, как он выделил последнее словно, не понравилось мне. Однако, встав по другую сторону прилавка, я слабо кивнул, показывая тем самым, что готов выслушать. - У меня есть старый приятель, которому очень нужна помощь, иначе его жизнь угаснет, прежде чем первые лучи солнца прогонят ночную тьму, - то, что у Корри есть приятель в этом городе, насторожило больше, нежели то, что жизнь этого незнакомца была на волоске от встречи со старушкой Смертью. Зная отношение горожан к прямоходящей рептилии, я смело смог предположить, что его приятель оказался в городе недавно. Но наш смотритель, пока идет эта бессмысленная битва, редко кого впускает в город, потому в сознании зародилось зерно подозрения и сомнений. Вряд ли ящер говорит мне всю правду, но я, внимательно смотря на него, все же решил дослушать до конца. - К сожалению, он не в состоянии более сделать и шагу, потому я вынужден, надеясь на твое понимание, просить о том, чтобы ты сам посетил его, - я задумчиво хмыкнул, обдумывая слова Корри. С одной стороны я слабо верил ему, стараясь выявить подвох, с другой - меня пожирало любопытство и желание узнать, что за болезнь сморила неизвестного. Хотя, если я и помогу, то какая выгода будет для меня.
- Хорошо, я попробую помочь, но ничего не обещаю, - спустя томительные минуты молчания, я, сделав выбор, ответил согласием на просьбу. Можно было почувствовать, как с облегченным и шумным вздохом этого существа пропадает весь страх, что ответ окажется отрицательным, а сам он окажется выставлен на улицу. Надеюсь, о своем выборе я не пожалею.
Оказывается, я проспал до позднего вечера, а пока разговаривал с неожиданным гостем, город окончательно оказался во власти ночи. Может, так даже лучше, поскольку так меньше шансов, что кто-то увидит меня в компании ящера, идущего, как я понял спустя некоторое время, в разрушенную часть города. Луна, ярким серебристым светом озаряя наш путь, заставляла кожу Корри словно переливаться, что удивило меня. Помимо этого, я никогда не думал, что он умеет столь быстро и бесшумно передвигаться, изредка кидая в мою сторону краткие, ничего не выражающие взгляды, когда, запнувшись о незамеченную доску или прочий мусор, я едва не пахал носом землю. Ладно, переживем. Прохладный воздух бодрил, хоть самочувствие после пробуждения и не было самым приятным. В сознании вновь всплыл грохот и тяжелые шаги, от чего я нахмурился, стараясь предположить, кто это мог сотворить. Если было бы что-то украдено на первом этаже, то, если честно, я не стал бы даже беспокоиться, а только поставил на дверь еще одну руну, которая защищала бы лавку от нежеланных гостей, когда я сплю или отсутствую.
- Это ты, Корри? - незнакомый, совсем детский голос привлек мое внимание, вынудив прервать размышления. Навстречу нам, вынырнув из-за угла изрядно потрепанного огнем дома, показалась растрепанная, похожая на взъерошенного воробья девочка, чей взгляд, мимолетом проскользив по стану рептилии, остановился на мне. Ребенок, на вид одиннадцати лет, мгновенно нырнул обратно за угол, когда, надеясь разбавить воцарившееся молчание, я улыбнулся, чуть кивнув в знак приветствия. Все это время наблюдая на нами, ящер, приглушенно рассмеявшись, хоть смех и был больше похож на кашель, двинулся следом за девчушкой, жестом поманив меня за собой. Значит, я был прав, когда предположил, что его знакомый прибыл в город не так давно. Мое любопытство вспыхнуло с новой силой, потому, уже более умело избегая столкновений с ненавистными дощечками, я набрался терпения, ожидая, когда смогу увидеть больного.