Петров-Одинец Владимир Андреевич : другие произведения.

...смотри на круги, ими образуемые...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Обзор для ПВ-2011. "Бросая в воду камешки, смотри на круги, ими образуемые; иначе такое бросание будет пустою забавою" К. Прутков. Монкхуд, Фрида, Страшный Суд, Формула теней, Три золотых клубка; Бейсбольная бита, Своя вера, Искушение, Усек,Васек?, Кто убил Глеба?, Совершенное убийство, Сумерки богинь, Морская прогулка, Точка невозврата, Два миллиона, Будьте моим Ватсоном! ...

   "Бросая в воду камешки, смотри на круги, ими образуемые; иначе такое бросание будет пустою забавою"
   К. Прутков.
  
   Ты, уважаемый автор, камешек бросил? Так смотри, вот они, круги!
   Здесь не критика, а впечатление с недоумением, если что не понято с первого раза.
  
   Преамбула. Детектив, в моём представлении, это простенькая конструкция:
  
      1.Читателю предъявляется некое преступное деяние;
  
      2.Некий ГГ (сыщик/следователь/профессионал/любитель) раскрывает перед/ вместе с читателем преступный умысел и механизм совершения вышеупомянутого преступного деяния;
  
      3.На основе раскрытия преступного умысла и механизма (путем умозаключений/экспертиз/провокаций/ и проч.), ГГ вместе с читателем вычисляют преступника.
  
      Всё остальное литературное творчество, замешанное на противоправном деянии, детективом не является, (пусть даже там действует Макбет, Гамлет, Раскольников и прочие, не менее известные герои). Это - "криминальное чтиво".
  
   Тему напоминать не надо? Тогда:
  
   Монкхуд.
  
   Стилизация под переводной американский детектив, довольно недурная. Автору удалось в нескольких предложениях показать такого тупого и самодовольного Ника, что у нормального мужчины наверняка руки зачешутся превентивно набить ему морду на ринге или на татами - чтобы не хвастался попусту. Ах да, Ник, он главный герой, отец Линды, самой красивой девушки в округе! О чём рассказ? Как Ник с помощью русской Нади, статус которой определен расплывчато (мол, вместе работают и в спортзал ходят; и всё? Не верю.), занимается расследованием сомнительной истории о покушении на здоровье Линды, вероятно, со стороны невзрачной, но богатенькой Мэй.
   Ник изображает из себя Холмса, а Надя - Ватсона, но незаметно они меняются местами. Лютики-цветочки, пардон - люпины, беседы с папашей Мэй, с самой Мэй, с Джоан Уайт, которая вне подозрений... Читатель во мне с трудом пробирается сквозь уйму подробностей, но его можно понять - он не приучен наслаждаться подробностями, в которых так любят растворять детективный смысл произведений наши прославленные авторши наиболее популярных романов. Тем не менее, мне почти удалось проследить интригу рассказа до конца и даже улыбнуться над сценой "Отъёма денег" у нехорошей Джоан. Забавно, что по итогу в двух абзацах Наде пришлось объяснять суть задуманной провокации тупому Нику, а на самом деле - мне, читателю, который полностью вычислить столь тонкий ход не сумел, банально не отследил его в изобильных россыпях теста.
   Тем не менее, рассказ понравился. Автор сумел изящно развенчать и низвести хвастливо-мускулистого Ника, показать его дочь Линду в неприятной обёртке, но не только это. Не знаю, почему, но понравилась мне вот такая фраза:
  ''Они, как пластмассовые фрукты: слишком хороши для того, чтобы быть настоящими''.
  
   Согласен с утверждением демона (если не ошибаюсь) - рассказ написан женщиной.
  
  
   Синдром Фриды.
  
   Совершенно чистый полицейский детектив, больше всего похожий на сценарий очередной серии "Следа" или "Детективов" или что там ещё нынче идет на экраны? Он только оформлен не в стандартном киношном формате, а превращен в рассказ.
  Обратите внимание, особой описательности нет, портреты действующих лиц отсутствуют, действие развивается стремительно:
      "Хвостов замахнулся на женщину, та вжала голову в плечи, но не сделала попытки уклониться. Прокопенко перехватил руку Хвостова и сильно сжал. Иван Фёдорович выпучил глаза, не ожидая такой наглости от простого опера".
  
   Будь я продюсером, такого сценариста немедленно бы пристроил к делу. Почему нет? Логично, последовательно, без нытья и цветастости, а самое главное - милиция (полиция) представлена нормальными людьми, которые могут не только ругаться, с легкостью уделывать самых крутых преступников и потом залихватски пить водку (Улицы разбитых фонарей). Будете читать, обратите внимание на последнее предложение:
   "Толик счастливо улыбнулся. А потом вспомнил маленькое тельце в промокших пелёнках и мрачно уставился в окно, чтобы капитан не успел заметить слезинку в глазу".
  
  Есть тут раскрытие темы, ненавязчивое и точное. Есть интрига, есть вкус реальности. Всего в достатке и не "пересолена" интрига. Реальное дело, реальные люди...
  Мне кажется, я знаю автора. Если не ошибся, то ты стремительно прогрессируешь, друг мой; на мой вкус, так диалоги хороши, а местами - превосходны. Но не жалей добавлять в последующие рассказы ту тонкую лирику, отмеченную в городской части памятного мне этюда...
  
  
   Перед Страшным судом
  
   Творение лукавого автора стилизовано под новеллу, снабжено поучением и настолько многослойно да замысловато сплетено, что лишь при детальном анализе обнаруживаются истинно детективные нотки. Восхитительное пренебрежение каноническими правилами оправдано, поскольку расследование ведется священником, помогает ему в этом совсем юный переписчик-послушник. Неспешно раскручивается лента событий, насильственные смерти трёх мужчин выглядят последствиями их внутренних разборок.
  Идти параллельно монашескому расследованию практически невозможно, для меня, во всяком случае - столько мелких деталей следует учитывать: кто и когда и зачем и какие именно двери запирает; где и как далеко от места убийства ночует кто из слуг; дозволено ли носить кинжал на поясе или хранить его на гвозде, почему убийца взял тонкий нож; как он его вытер, о подол или о лиф Эмилиного платья; насколько туп тот, кто утром стал бы рассматривать кровавые следы на том платье, чтобы не сообразить о подставе; насколько можно верить в незаметность стирки и в эффективность - без порошка (кровь довольно трудно полностью и быстро удалить с ткани, а вот с ручки ножа - гораздо проще), почему тем ножом утром нельзя было зарезать курицу, чтобы замести следы, почему Иерониму в деревне не рассказали о смерти первенца Анн-Мари, и так далее...
  Рассказ заканчивается не ответом, а вопросами - так кто же и кого же зарезал (?), и почему папа/кардинал/монашек Мартин (какое ему присвоено в папстве имя, не отпрыску Иеронима?) - решил признаться, но не покаяться (?) и зачем духовник папы опустил глаза (?), сообщая о направлении полёта души усопшего убийцы?
   Так что здесь не классический детектив, а увлекательная криминальная история.
  
  Формула теней
  
  Рассказ захватил сразу. Динамичная подача фактов, умелое приплетание заграничного компаньона в качестве подозреваемого, как заказчика расстрела офиса совместной фирмы, подставление Дергача с явным намеком на его невиновность... Хорошо замешано "тесто", вбито достаточно "дрожжей", и автор дает время расстояться.
  Так я воспринял выдержку из дневника и встречу со священником. Признаюсь, образ целеустремленной "сыщик-леди" Даниловой никак не увязывался в моем представлении с искренней верой. Но - автору виднее! Тем более, что духовный отец выписан убедительно. Умный и толковый мужик, с которым полезно просто побеседовать на отвлеченную тему даже неверующему. Настоящий психотерапевт.
   А дальше события замелькали в стремительном темпе. Уже не динамичное движение, а мгновенно наросший снежный ком, и рушится он на меня, читателя, разлетаясь на когда-то давно связанные вместе осколки сведений. Священник - оказывается, отец основным фигурантам, да ещё и мститель, а кому? Да собственным детям! За что? Тут мотивация становится для меня совершенно неубедительной. Данный автором намек на психическое нездоровье этого заказчика расстрела неповинных работников офиса сына - (проучить!) и подставы второго сына (наказать!)- никак не помогает.
   Хотя должен признать высокое мастерство плетения интриги, знание предмета и качественную композицию. Вот задачу задал мне автор! Рассказ нравится по многим параметрам, Ватсонов искать не приходится, Холмс тоже на виду. Так что не тема, а злодей и его послушное орудие, любовник/убийца - вот кто торчит задоринкой на глади рассказа.
   Возвращаясь к аналогии с тестом, укажу, что на мой вкус - в одном месте пирог получился переслащенным. Неужели железная "сыщик-леди" Данилова способна влюбиться в наемного убийцу, отбывшего немалый срок? Неужели современный бизнесмен примет в братья этого самого, наемного? Как-то по-дамски выглядит финал, реверансом этаким...
  
   Три Золотых Клубка
  
  Сомнения начались с абзаца, где ГГ скромно заявила о себе, как следователе прокуратуры. Да? А мыслит и действует, как матерые эксперты, потом, как рыжая оперативномилицейская Даша некоего Бушкова - в засаду идет. Читал я довольно гладко написанный текст, ухмылялся, когда ГГ кидало от справедливых подозрений (человек тут тайно шарится), к убежденности в ошибке (да тайга это, зверек бродит).
   Автор отнесся к героине не слишком уважительно, а вот к самим поселянам -очень. Разумные и несуетливые люди, себя в обиду не дали, злоумышленника скрутили. Свекровь такая достойная женщина, история бегства предков, истребления и ограбления рассказана ровно, без надрыва, истерик.
  Вообще, рассказ получился слишком ровным - без того, что называется "драйв", что ли? И оттого кажется не слишком детективным, хотя все в нем имеется, и тайна и следователь и раскрытие тайны. Жаль только, что форма подытоживания выбрана слишком простой - финальный рассказ. Ох уж эти рюмки шерри, бренди или стаканы чая! Так хочется встретить текст, куда добрый зверь "Объясняй" не забредет по тривиальной причине полной ненужности...
   Зато Ватсон в рассказ забежал на такую краткую минутку, что лишь едва уловимый запах его лондонского парфюма и остался на страницах. Ну, что уж есть, то и будем въедливо перечитывать, когда начнется оценочно-рассудочная работа. А пока я просто получил удовольствие от нескучного рассказа, который напомнил мне давно уже не виденную сибирскую глубинку...
  
  
   Бейсбольная бита
  
  Рассказ о полицейском расследовании. Спокойно и неторопливо развивается действие, детектив расспрашивает обитателей дома, где произошло убийство, ожидает заключения эксперта о причине смерти...
  Так всё это похоже на старый добрый английский детективный рассказ, что читатель расслабляется и заглатывает дезинформацию, намеренно приготовленную автором, чтобы интрига получилась острее. И наверное, правильно делает. Много ли народу понимает в судебной медицине?(Скорее, это умолчание и лукавство, нежели деза. Эксперт и столь опытный детектив с первого взгляда... Нет, не скажу. Пусть читатель сам разоблачает уважаемого автора)
   Рассказ скроен и сшит как раз по теме. С удовольствием прочел его, в нужном месте получил факты, намёки, всё проверил, со многим согласился, разве что до пристрелочного выстрела не додумался. Очень приятно мне было идти вровень с детективом, не забегая вперед и не отставая в расследовании.
  Спасибо за фотографию убийцы-арбалетчицы. Прекрасный и незаслуженно забытый многими авторами приём. Как-то немодно становится пользоваться собственной головой для дедуктивных построений, всё экспертам мы доверяем, а вот здесь я нашёл превосходный образчик чисто умственной работы.
  Потом прочту повнимательнее, а пока - спасибо, автор. Порадовал.
  
  
   Своя вера
  
  Васька, Николай Андреевич и участковый с необычной фамилией. Читаю, а ощущение, словно вернулся в Красноярский край, к своим родственникам Лонским. Дядька мой, здоровенный мужик, не ты ли это состарился и скончался, оставив внука в горестном недоумении? Как же знакома мне ты, простая деревенская жизнь с мелкими кражами, разбитыми окнами, бабками-скандалистками...
  На первый взгляд, закончено расследование. Преступление незамысловатое, даже слишком простенькое. Но автор отвлекает наше внимание с ловкостью фокусника. Пока мы следим за поверхностным течением, там, в глубине движется основной слой, создавая водоворот, стремительность которого открывается в конце рассказа.
  Вам странно ожидать от российской глубинки шекспировских страстей? А они есть, только под спудом. Не привык русский человек жаловаться, то стыдно ему, то веры нет в помощь властей. Наверное, поэтому лежит в укромном месте старенький 'Люгер', с которым направляется восстанавливать попранную справедливость честный парень Вася.
   Наверное, поэтому и не заподозрил сразу наш участковый ничего, не вычислил многоходовую комбинацию бывшего солдата.
   Наверное, поэтому вопросом закончил свой рассказ автор.
   Наверное, потому и понравился мне рассказ, где внешне незамысловато, но уважительно отражены сразу трое - Холмс, Ватсон и Лейстред.
  
  
  
   "Усек, Васек?"
  
   Что это? Откуда задорность текста, почему сыщик не так себе мыслитель с трубкой, а энергичный обожатель театра и примы? Гр-р-ромадное количество действующих лиц, которых хватило бы на повесть, и отъявленная детективность сюжета - заставляют сосредоточиться. Зина, Пирогов - так, этих нам экспонировали, кто дальше? Ага! Дворник наклоняется к крышке гроба, герой-любовник делает то же, но я пока не связываю эти события, хотя привычно отмечаю: - кто следующий? Появляются Вера Пална, Иван Петрович, Надя, Говоров, Пашка - голова идет крУгом, но чертовы подробности не складываются, версия у меня отсутствует.
  Радостно хватаюсь я за сокрытие информации:
   "И после второго антракта вдруг снизошло озарение: Алексей отчетливо вспомнил, что было не так с Пироговым в тот роковой вечер...", но уже в следующем эпизоде автор равнодушно предоставляет наблюдение сыщика про грязную обувь подозреваемого.
   Тот же издевательский финт закладывает автор и в этом случае:
   "Алексей уже выходил из гримерки, но тут его внимание привлекли черно-белые фотографии времен флотской службы артиста, наклеенные на стены среди афиш и снимков Пирогова на сцене. Алексей буквально впился взглядом в одно лицо и поинтересовался: - Артур, кто это?"
   Да пожалуйста, вот он, Петр Одиноков - сдает бывшего мужа актрисы автор. Только после отсидевшего Пашки и прямых намеков - версия стала срастаться, хотя мотив не улавливался. Честно признаюсь, после прочтения рассказа я проникся к ГГ, Алексею, сочувствием. Не устоял мужик перед оторвой Зиной, так что терзаться ему угрызениями совести, когда женится он на Анастасии. Жизненный эпизод, сильный. Нестыковок я почти не заметил, разве что вот с легализацией в служебной квартирке и с разоблачением лже-Славика есть вопросы:
   Неясно, почему так быстро он на замену именно сюда попал, и чего это Паша вот так просто к дворнику зашел вслед за Васьком? Быстро опознал Одинокова, ушел - и все дела? И Петр тоже хорош - как начал признаваться, да еще в присутствии Федора, который то ли плохой, то лм хороший парень. Васю оглушил, но убивать не позволил - с чего бы так?
   В целом же - настоящий детектив, где Шерлок с Ватсоном выглядят нормальными, живыми людьми. И даже преступник напомнил мне давно знакомого отморозка, которого тоже невозможно переубедить, если он уже включил в свой бред будущую жертву...
  
   Искушение
  
   Милые стародавние времена богатых и бедных, благородный и не очень. "Видок", кто помнит о таком архаическом герое?
   Исправник, урядник - боже мой, кто бы таблицы соответствия нынешним должностям и званиям приложил к таким ретро-рассказам! Нет, не заботится о читателе автор, некогда ему было, по тексту видно - торопился упеть на конкурс...
  Продрался я через плотно стиснутые строки, дочитал рассказ. Напугался, молодость вспомнил, а потом рассердился. Вот уж сколько лет я испуганно шарахаюсь от всех красивых девушек и все из-за таких вот авторов.
  Братцы, не верьте, не бойтесь ухаживать за красавицами! Иначе они так и падут жертвами преступных элементов, типа отставных капитанов, которые воспользуются вашей нерешительностью, соблазнят и развратят ангелоподобных девиц!
   Ой, что это я? Не обращайте внимания, это душа вскричала, не я, хладнокровный читатель детективного рассказа.
   Жаль, что автор безжалостно убил Ватсона, резвого, кудрявого мальчика - понравился мне Дмитрий, хороший из него бы следователь получился...
  Рассказ довольно стройный, несколько логических провалов можно оправдать поспешным сокращением. Интрига есть, хотя увязать бы её попрочнее не помешало - пока до мотива убийство простолюдинки доберешься, эпизод с "Раскольниковым" уже почти забыт, впору возвращаться, перечитывать.
   Ну, и распроклятые "не" - местами неплохо бы им превратиться в "ни"...
  
  
   Кто убил Глеба?
  
   В недоумении оставил меня автор. Интересный подход к теме Ватсона и Холмса, через наше, исконно русское прошлое, ничуть не менее загадочное, чем времена короля Артура. С интересом приступил к чтению, предвкушая нечто замечательное, не уступающее "Дмитрию Донскому" Сергея Бородина. И Хельг мне представился мне сразу настоящим сыскарем, вроде Гриши Капустина...
   И сразу огорчил. Неладно у Хельга вследствие идёт. Постоянно он совершает ошибки, вместо усидчивости да вдумчивости - вспышки гнева, словно у неразумного мальца. Что же, у князя вовсе умения нет в людях разбираться? Тогда - скверный он правитель, обреченный на проигрыш...
   Детективности в рассказе маловато, а Ватсона и вовсе нет. Ничуть не жалко мне простолюдина, как его - Кривуша, что ль? - которого прирезал лихой человек, словно курицу. А сам виноват - разоспался, словно младень у материнской груди. И это после того, как рисково кмета спас от гибели неминучей, и про убийство молодого князя узнал? Глупо донельзя выглядит убиенный парень, но ведь и порученец, вроде бы, опытный воин - ненамного умнее выглядит.
   Вполне логично такого оболтуса ждёт смерть неминучая, из=за первого куста...
   Дочитал я рассказ и понял идею автора. Возможно, понял. Или ненароком автор мне такую мысль внушил - теепрь уже не понять. Стараясь следовать исторической правде, "сдал" автор своего героя, подставил под удар злодея. Но разве обязательно для этого оглуплять ГГ? На мой вкус, так "Холмс" только выиграл бы, ведя следствие разумно, отсиживаясь в засаде и вслушиваясь в откровения преступников. И "Ватсон" его вполне мог бы оказаться бдительнее, деждурить ночью напеременку с витязем и даже победить злодея.
   Неладно это, когда герой рассказа - неуч или глуповатый увалень, гибнущий нелепо и бессмысленно, не по-геройски...
   Вот такое послевкусие у меня осталось после первого прочтения. Жаль.
  
  
  Убийство в джазовых тонах
  
  Обалдеть! Техасский колорит, ирония, звучные клички, зной, пыль, стрельба по радиоуправляемой "птичке", убийство музыканта, ссора двух прохиндеев - шулера и афериста, рукоприкладство полицейского, неприязнь техасцев к оклахомцам...
   Такое обилие фактов, эпитетов, ностальгически красочных описаний мексиканской музыки, состязательности джазового оркестра и так далее - привело меня в замешательство. Детективная инстрига утонула в массе несущественных подробностей, но я сумел её раскопать.
  Вот как она выглядит:
  Немец-органист, который возится с местным органом, оказался изобретателем нового метода слияния разных музыкальных стилей. Его способный ученик незаметно для себя усвоил этот стиль. Нехороший мексиканец Карлос убивает немца, чтобы присвоить себе изобретение. Ленивая полиция не хочет расследовать убийство, тогда ученик привлекает своего дружка-Пинкертона, который быстренько докапывается до истины.
   Единственной уликой можно признать ноты немца, украденные Карлосом. Больше нет ничего, как ни жаль. Ах да, Карлос пытается убить и ученика немца, который освоил методику слияния стилей. Но там как-то невнятно всё организовано - во время прогулки по парку некие байкеры нападают на влюбленную пару, потом появляется банда Гомеса, потом звучит выстрел в воздух...
  В общем, при всем уважении к автору - детектив у него получился невзрачный. Зато сам по себе рассказ на тему "Ах, этот чудный Техас середины двадцатого века" - очень даже удался. Скорее всего, здесь любовное подтрунивание,чуточку отдающее иронией в духе Генри, который "О", и замешанная на сарказме сатира, уже марктвеновская...
  Но при определенной редакторской работе детективная составляющая вполне способна выйти на первый план.
  
  
  Совершенное убийство
  
   Почему я разбираю этот внеконкурсный рассказ? Отнюдь не как образец для написания детективных новелл, но чтобы показать хитрость автора и незаурядное умение выстраивать композицию.
  Какая прелесть этот адвокат Мерри Пейсон, который никогда не проигрывал процессы! И насколько изящно автор ведёт повествование об адвокатских буднях, заполненных напряженной умственной работой. Очень симпатичный коллега показан в рассказе - обаятельный и несгибаемый приверженец закона, который готов использовать несовершенство последнего, чтобы отстоять интересы клиента.
   Автор умело рисует портреты действующих лиц, где крупными мазками, а где и детально, тщательно, как Лору Абердин, отравившую мужа. Читатель моего типа недоверчиво следит за диалогом отравительницы и адвоката - где это видано, чтобы сразу раскрыть секрет? Нет уж, детективы так не начинают. Следовательно, убийство совершил некто другой, нахожу я опору для сомнения, и уже со скепсисом анализирую повествование - старательней, нежели грибник прочёсывает заросшую высоченной травищей поляну.
   Услужливая и деятельная секретарша, Стелла Дрит, почти не привлекает моё внимание, ведь к отравлению она непричастна. Дальше и совсем в сторону уходит повествование - уже к свершившемуся факту убийства и самоубийства.
   Сочувствие к адвокату, который одновременно потерял клинентку и преданную секретаршу, затапливает меня. Действительно, провернуть такую работу, опросить подозреваемых в отравлении, наметить их мотивы и даже выстроить план защиты Лоры - всё безукоризненно! И всё напрасно. Миссис Абердин не ограничилась отравлением мужа - она убила Стеллу Дрит. Настолько её свободолюбивая натура тяготилась даже столь незначительным ограничением свободы - понимаю я.
   Да, я уже согласен с Мерри Пейсоном, самоубийство оказалось самым разумным выходом для Лоры, точнее - единственным выходом после двух убийств...
  Переведу дух и сделаю лирическое отступление. Много лет назад, возможно, в журнале "Крокодил", проводился конкурс с названием (за неточность ручаюсь!) "Последняя строчка" или "Последняя фраза". Надо было написать кратенький юмористический рассказ, где вся соль - в последнем предложении. Я тогда не рискнул, но некоторых победителей помню до сих пор, особенно про слесаря, которого пригласили сменить заклиненный замок входной двери, а потом настоящая хозяйка обкраденной квартиры (или соседка?) - опознала: "Вот он, вор, который дверь вскрыл!"
   Это я к чему? А вот тут, в самом конце рассказа, госпожа Клюева наносит точный удар, переворачивая интригу с головы на ноги одной, последней фразой:
   "Как жаль, что ей запала в голову эта блажь - выйти за меня замуж..."
   И всё! Я ошарашен, ошеломлён!
  Мерри-то Пейсон, адвокатище беспроигрышный, вовсе не страдалец, а самый что ни на есть преступник!
   Неважно, сам ли он "грохнул" Стеллу и удушил выхлопными газами Лору, тонко ли спровоцировал Лору на психический срыв (мне лично вторая версия более любезна), но восторг и негодование в равных пропорциях смешиваются во мне, когда осознаю я, читатель, как ловко использовала мою самонадеянную (Шалишь, брат! Искушеннее меня ты вряд ли сышешь! Уж я столько детективов прочёл, что меня не проведёшь на мякине!) наивность коварная Варвара Клюева!
   "А отвергнутые женщины, как известно, склонны к мстительности", подмечает в этом рассказе автор. И верно. Отсюда и стартует моя месть.
   Я не женщина и не отвергнут, но зависть (Не я создал такой захватывающе нестандартный рассказ!!!Не я!)так безжалостно гложет меня, что немедленно хочется найти в рассказе дефекты. А чего хочется - того и можется; и вот они, "тапки", бросаемые мною в Клюеву. Нашёл! У тебя буковки пропущены, Варвара: "Не исключено, что благородный Абердин в такую минуту не справился с икушением... Тогда мотив появляется уже у добрго Томаса" - получила?
  Теперь немного статистики - она тоже сгодится, когда сказать нечего, а непременно нужно выпендриться:
   У тебя слишком длинные монологи героини. Смотри сама. Первое "излияние": 280 слов в одном абзаце. Второе, почти исповедь - с небольшими вставками (перевела дух, покачала головой, отпила воды...)- 3000 слов в четырёх абзацах! Третий кусок - 354 слова в одном абзаце.
   И (ага, попалась!) ненамного короче треплются Сара Гудмен, Анна Галлуэй, Вера Линдер и Вирджиния Гринвелл. Что, нельзя было применить для такого рассказа иную манеру изложения, пересказ, допустим? Нет же, автор однообразно пользуется прямой речью.
   (Вот. Обругал. Сразу полегчало-то как!)
   Стало быть, Варвара, получай обзор твоего рассказа. И усовестись, глядя на мои пылающие от стыда щёки. Никогда впредь не пиши увлекательные рассказы... А то некоторые едва успели возомнить себя маститыми авторами, а тут ты со своим старьём, которому и оценки-то подобрать невозможно...
   Кроме одного слова - "Превосходно!"
  
  
  Сумерки богинь
  
   Первое и главное - рассказ интересен. Читал с удовольствием, и очень огорчился, что в силу некоторых нюансов не могу оценить по максимуму. Коллеги по конкурсу сделали вам много дельных подсказок, так что не стану повторяться, покажу наглядно, что меня в рассказе не устроило. Вялое начало, которое совершенно ничего мне не дало. То, что три знакомых утром рисовали в сосняке на вершине горы виды Кисловодска и намеревались встречать с московского поезда знакомую даму - можно показать иначе, коротко. Мне, как читателю, желательно сразу попасть в ДЕТЕКТИВ. Курсивом выделен ненужный абзац, а важные слова из него я ввел в текст, который чуть ниже.
      - Борей! Борей! - на самом верху склона Петя задохнулся и обхватил сосну.    - Чего орешь? - невозмутимо спросил художник. Он набрасывал этюд Кисловодска, утреннее солнце освещало купола храма Святого Николая внизу, - Белок распугаешь.    - Так пора бы... на вокзал... скоро московский прибудет.
      На каменной скамейке сидел еще один господин в потертом пальто и котелке. Левой рукой он держал папку, а правой быстро водил карандашом по бумаге. Петя жалобно посмотрел на него:
      - Алкамен, ну, пора же...
      - Надо идти. - вяло согласился господин, - А то Кора придет в ярость.
      - Петро, понесешь мольберт, - приказал Борей и поморщился: со стороны верхнего парка к ним приближалось семейство с многочисленными чадами.
      Петя послушно подхватил мольберт и складную скамеечку.
      - Пойдем по террасам, чтобы по лестнице не скакать, - предложил тот, кого Петя назвал Алкаменом.
  
   Вот так бы могло выглядеть начало рассказа, способное сразу и прочно привлечь моё внимание:
  
  
      "Покинув сосняк, трое друзей шагали по склону к нижнему парку, любуясь храмом Святого Николая, купол которого сиял в утренних лучах. На последнем повороте террасы Борей указал в сторону:
      - Что за толпа? Там, у фонтана? Смотрите-ка, сам пристав пожаловал!
      Алкамен напомнил, что времени мало - не опоздать бы к московскому поезду, а то Кора придёт в ярость! Но Борей увлёк друзей за собой. Людей вокруг фонтана оказалось не слишком много - сейчас, перед завтраком, отдыхающие фланировали по нарзанной галерее. Пристав Швецов, невысокий, с рыжими усами, зорким оком охватил новую компанию:
      - А, господа художники! Извольте-ка подойти сюда.
      Люди расступились - друзья увидели тело. Коса молодой девушки расплелась, роза, срезанная под самый цветок, запуталась волосах. Складки простого платья колыхались от струек воды, сбегающих в чашу бассейна.
      - Это Даша! - Выкрикнул самый младший из троицы, Петя, и схватился за плечо Борея.
      - Так-так, - сощурился пристав, - стало быть, знакомая?
      Внезапно обессилев, юноша опустился на край чаши, почти выронив мольберт Борея и складную скамеечку. Пристав вздохнул:
      - Экий вы, сударь, нежный. Как в ресторации безобразить, так просто орел...
      Петя резко и неосторожно отвернулся от Швецова - кружка, в каких подавали нарзан, стоявшая на краю, упала в воду. Алкамен снял котелок и склонил голову. Борей неотрывно смотрел на мертвую, сжимая кулаки:
      - Она в галерее прислуживает. Фамилия неизвестна, а звать Дашей, - вымолвил он, зачем-то пригладив рукой растрепавшуюся шевелюру.
      Пристав кивнул, дополнил подробнее:
      - Дарья Петровна Сенцова, дочь здешних горожан, бедных, но почтенных. Нашли её час назад. Жених нашёл, - и указал в сторону ближайшей лавочки.
      Молодой человек, сидевший там, обхватив руками голову - встрепенулся, словно голос художника вернул его к жизни:
      - Это они! Эти столичные господа! - Его глаза прожгли Борея. - Они голову ей забивали глупостями! Позировать предлагали!
      - Это правда, господин Бобров?
      - Окажите любезность, называйте меня Бореем, - сухо ответил художник приставу, - если это не официальный допрос.
      - Могу и официально, сударь мой, - тихо пригрозил Швецов, - а прозвища ваши мне ни к чему. Так что вас связывало с Дарьей Сенцовой?
      - Собственно, ничего, - Бобров пожал плечами, - милая девочка, хорошенькая, я и Алкамен предлагали ей позировать, вот и все.
      - Э-э-э, господин этот, Алкамен, как вы изволили выразиться...
      - Не изволил, не изволил! - Господин в потёртом пальто рассердился, надел котелок, гордо вздёрнул голову, взмахнул папкой с рисунками. - Алкамен был великим скульптором Греции, учеником Фидия, превзошедшим учителя! Я имею право взять себе его имя!
      - Хорошо, господин Кондратьев, называйтесь, как хотите, но вы лично, что вы о девушке знали?
      - Она прекрасна! - неожиданно провозгласил Бобров-Борей. - Воспоем ее смерть!
      - Стыдитесь, господа! Девяти нету, а вы уж глаза залили, - возмутился пристав. - Одно беспокойство от вашего, с позволения сказать, искусства. То драку учините, а то и вовсе, тьфу, сказать стыдно - оргии ночные! Возвращались бы вы в Петербург, здесь люди лечатся, им покой нужен. А теперь и убийство еще!
      - Вы, Иван Лукьянович, обыватель, - презрительно бросил приставу Борей, - подлинное искусство не про вас! Вот думаете, звали мы Дашеньку позировать, значит, соблазнить хотели? А мы ведь ею восхищались, да-да!
      - А как она... - Петя немного пришёл в себя, сглотнул ком в горле, - умерла?
      Швецов потер затылок:
      - Ну, сейчас мы ее, стало быть, достанем да поглядим. Но я так думаю, что задушили ее, господин Десятников. Вон, синяки какие на шее, и лицо такое...
      Друзья склонились над бассейном, вглядываясь в безжизненное тело. Цветок, запутавшийся в расплетшейся косе, от пребывания в воде выглядел свежо, словно насмешка над оборвавшейся молодой жизнью. Петя указал на него:
      - Борей, это твоя роза.
   - Что за цветок, ну-ка? - пристав тоже перегнулся через край фонтана.
      - Мне каждое утро присылают из оранжереи, вот, в петлице ношу. Когда вижу красивую женщину, вручаю ей. - Борей вздохнул. - Прошлым вечером подарил Даше. Обычно смерть отвратительна, а тут... Хоть картину пиши.
      - Смерть, господин Бобров, не повод для ваших творческих... - буркнул Швецов, - изысканий. Так что, идите, куда шли.
      Два урядника по приказу пристава оттеснили зевак от фонтана и вежливо, но твердо просили всех разойтись. Петя испуганно посмотрел на пристава:
      - Ой, Иван Лукьянович, я кружку в фонтан уронил, она тут стояла.
      - Кто-то забыл, наверное, - равнодушно махнул рукой тот, - мало ли тут отдыхающих бродит.
      Друзья поспешили было в сторону бульвара, как им в спины раздался крик Дашиного жениха:
      - Убийцы!
      Борей и Алкамен переглянулись, пожали плечами. Петя вздрогнул и обернулся. Ему не понравился взгляд, которым их проводил пристав".
  
   Мелкую правку очепяток, вычеркивание повторов и прочие мелочи вы, разумеется, выполните сами после четвертого или пятого прочтения. К примеру, слова "бассейн, фонтан" - понятно, что в соседних предложениях они оказались из-за спешки при сокращении. Но вот слово "прозрачные", рядом со струями - совершенно бесполезное. Фонтан же, он не может быть мутным, иначе вы обязательно это упомянули бы, верно? Тогда прозрачность подразумевается...
  
   Теперь сразу к финалу. С какой целью вы его написали? Что хотели сообщить читателю? Напомню, предпоследний эпизод закончен словами штабс-капитана: "Ничего, правда наша, справимся". То есть, фигурантам разборки с Алкаменом-Кондратьевым ещё предстояло доказать виновность застреленного убийцы вышеупомянутому приставу Швецову. О чём же идёт речь в финале, выделенном, как эпилог?
  
   Первого октября 1910 года в Кисловодск прибывали отдыхающие на первый круглогодичный сезон. От самого Пятигорска невозможно было найти ни одного экипажа в ту сторону. Вокзал принимал поезда по новому расписанию, а билеты до Кисловодска были раскуплены на месяцы вперед, открывались новые пансионы, чтобы разместить всех желающих.
   Когда санкт-петербургский экспресс подали на отправление, не было обычной суеты, шумной толпы провожающих и отъезжающих. Начальник вокзала с удивлением рассматривал двоих мужчин, молодого и постарше. Они меланхолично наблюдали, как носильщик заносит в багажный вагон чемоданы, мольберты и аккуратно завернутые в бумагу картины.
  
   Первый абзац: в октябре... года начался в Кисловодске первый круглогодичный сезон (?), кратко описан ажиотаж и т.п. (Рекламное содержание, однако!)
   Второй абзац: поезд на Питер пуст; всего два (!) пассажира. Причём оба мужчины меланхоличны, пока носильщики грузят их багаж и картины, зато начальник вокзала - удивлённо их рассматривает.
   И что? Автор предоставил читателя самому себе, надеясь, что тот домыслит некое продолжение? Ну, я домыслил в меру собственной фантазии:
  
      -- Ажиотаж в первый круглогодичный сезон? Так тройное убийство резко повысило число мужей и зятей, желающих оздоровить постылых жён и тёщ нарзаном (в надежде, понятно, на что);
      -- П охмельный штабс-капитан арестован, разжалован и осуждён за преднамеренное убийство скульптора Кондратьева ;
      -- Три убийства списаны на Кондратьева;
      -- Настырный пристав Швецов за большую взятку отказался от намерения представить Боброва-Борея (вот откуда меланхолия) и Петю Десятникова пособниками убийцы;
      -- Петя от переживаний резко повзрослел и состарился на лицо, разом превратившись из юноши в молодого мужчину, чему начальник станции и удивляется.
  
   Если без шуток, то концовки у рассказа вовсе нет. Автор его не продумал и тем самым значительно обесценил занимательную детективную новеллу. Да, это непросто - придумать финальное предложение, но в качестве примера сошлюсь на рассказ В. Клюевой, на Два миллиона, на Васю Веника, Оперного Опера, на Зака Рутия...
  
   Вот и все замечания по рассказу, уважаемый коллега. Ничуть не претендуя на абсолютную непогрешимость, я лишь постарался помочь вам расширить круг потенциальных читателей и будущих почитателей вашего детективного творчества. Всего-то надо сразу привлечь внимание и закруглить финал так, чтобы недоумения не возникло. Можно оставлять финал и открытым, почему нет? Или закончить его вопросом - да сколько угодно! Можно ничего не делать, выкладывать текст, как сложился. Но тогда на одного читателя у вас станет меньше, ведь следующий рассказ точно такой же конструкции (вялое начало - отменная серединка - никакой финал) я ещё прочту, однако третий - уже не стану.
  
  
   Морская прогулка.
  
  
  Рассказ написан умелым и бойким пером. Автор способен создавать убедительные образы и выстраивать диалоги, то есть, способностями не обделен. Но с этим рассказом он как-то поверхностно и легковесно разделался, словно в один присест все накатал и не стал дорабатывать текст - мол, детективный жанр, чего стараться? Поэтому, уважаемый Dgw, немного поехидничаю.
  Автор охотно делится своими познаниями с читателем, вкладывая их в уста действующих лиц. Кому-то морские термины и надо пояснять, но мне показалось забавными вот такие вставки:
   'Там внизу каюты и гальюн. В смысле, туалет'.
  'Кок - это повар у нас, а камбуз - кухня'.
  'канат зацепился за кнехт'.
  'Знаешь, дочка, на каких пароходах ходил... Но и эта скорлупка мне в радость...'
  
  Меня позабавило, а ведь кому-то косвенная лекция шарканет по престижу - иной читатель обидчиво скажет: что вы мне с камбузом и коком объяснялово устроили, я что, прежде морских рассказов не читал? Меня же вот что основательно удивило: неужели судебно-медицинских экспертов теперь учат в юридическом институте? По прошлому опыту известно, что врачу общего профиля после медицинского факультета достаточно получить специализацию, расширить свои познания в патологической анатомии - и готов эксперт, но автор дважды настаивает на своей версии. Так и сказано: Лия до переезда к морю училась на СМЭ в Казахстане. А в финале рассказа она же заявляет капитану: 'попробую перевестись в Юридический институт. В вашем городе, наверное, тоже судмедэксперты нужны'. Возможно, я отстал от жизни?
  Что касается композиции, тут у меня претензия есть. Треть текста занимает введение - описание корпоративной гулянки на плавучем ресторане. Надо ли так затягивать? 'Сейчас, сейчас, сейчас', отсчитываю я про себя, а событие никак не происходит. Но, чу! - свершилось! Удавили Ирму, сучку, ненавистную начальницу.
  И вот ещё: зачем капитан берет расследование в свои руки? По логике рассказа (плавучий ресторан далеко не поплывёт) - на кой чёрт ему это? Пара часов до берега, там встретит их следственно-оперативная группа, займётся делом. Тем более, что ностальгическое высказывание на палубе отчетливо даёт понять, что Юрий Михайлович с трубкой 'был капитаном дальнего плавания, полмира повидал'. Бывалый морской волк знает, сколько бумаг придётся ему исписать, затеяв следствие, и не захочет вешать себе на шею такую обузу - сто процентов.
  Рассмотрим авторскую версию.
  Ватсон и Холмс, то бишь, капитан и Лия с посильным участием смертельно больного Потапова (владельца судна и мужа убитой) допрашивают участников корпоратива. Вороша 'грязное бельё', они обнаруживают убийцу. Это Степан, который в самом начале рассказа лапал Лию, одновременно строя планы по обогащению за счет выгодной женитьбы на девушке-аутистке, дочери убитой. Негодяй мгновенно признался и разрыдался. От чувств-с.
  Вот и всё.
  
  Если без ехидства, то рассказ (на мой взгляд) можно и нужно было довести до ума. Как хотите, автор, но ничем иным, как нарочитой небрежностью я объяснить его несовершенство не могу. При вашем уровне владения словом, уважаемый коллега, для вас не составило бы особого труда придать действующим лицам бОльшую индивидуальность в речах и одеждах, выстроить внутреннюю логику. Хотя бы для того, чтобы инициативная стриптизерша не ждала 'следователей', прикрываясь руками, а стала бы одеваться.
  Огорчённым и обманутым в ожиданиях ушёл я с авторской страницы. Может, на следующем конкурсе мне повезет прочесть более проработанный рассказ?
  
  
  
  
   Точка невозврата.
  
  
  Мне понравилась идея необычного рассказа о невозможном событии.
   Гипотетически, стажёр может выполнить некоторые следственные действия, но добиться такого результата, чтобы наиболее вероятного убийцу выпустили - невозможно в условиях РФ. Как всем известно, прокуратура ведет предварительное следствие, а окончательное - проводит суд в состязательном судебном процессе. Что значит 'состязательность' - тоже известно. Это последовательные действия обвинителя и защитника, демонстрирующие судье доказательства вины или невиновности.
  Так вот, из рассказа следует, что на орудии убийства есть отпечатки пальцев - этого достаточно, чтобы передать дело в суд. Поскольку процедура опознания таксистом якобы невиновной девушки в рассказе не прописана, можно смело считать, что суд показаниям этого таксиста не поверит.
  Именно поэтому я воспринял этот конкурсный текст, как фантастическое допущение. Небесталанно сделан завершающий пируэт, элегантно подана 'точка невозврата' - вот, пожалуй, основные достоинства рассказа. Не знаю, почему, но смутное ощущение знакомства преследовало меня (Кузя?), пока я вчитывался в довольно грамотно оформленные строки. И всё-таки потянуло чем-то иностранным, пока я не распечатал рассказ на бумаге и не взялся за карандаш.
  Вот! Сочетание несочетаемых в обиходе слов, вот что наводит на мысль об эмигрантском привкусе текста. Прислушайтесь сами:
  'Ее вели по узкому коридору со стенами, выкрашенными до половины (половины чего - длины, высоты? Здесь и дальше примечания в скобках мои, П-О.) Краска цвета свежей блевотины (это какого же цвета?) хорошо вписывалась в общий интерьер'.
  'прочей подноготной грязью (раньше только информация, истина, правда бывали подноготной) '.
  'поджег сигарету из пачки, постоянно всюду его сопровождавшей" (поджечь сигарету? Сопровождение - это самостоятельное движение рядом, разве нет?)
  'произнесла женщина тонким голосом восьмиклассницы (опа, а у семи- или десятиклассниц голос характерно мутирует?)'
   'вошел до безобразия (слов нет!) хорошо подстриженный юноша'
  'юноша вынул из-за пазухи (не из внутреннего кармана, нет!) лист, аккуратно вложенный в файл"
   'стажер утвердительно покачал головой (эге, да тут болгарин затесался)'
  'невозмутимым голосом (!) спросил майор'
  'кому могла понадобиться смерть мелкого биржевого трейдера (нерашенская детализация)'
  'как только с нее сняли наручники, захлебываясь в слезах и благодарностях (менты разблагодарились и разрыдались? я укатывался со смеху, хотя по продолжению фразы понятно - автор второпях её неверно построил)'.
  
   И тем не менее, рассказ я прочёл с интересом, именно за счет неожиданного поворота. Эх, мне бы такую фантазию!
  
  
   Два миллиона в дрянном сейфе
  
  "Ты хочешь казаться лёгкой птичкой, слон, но я слышу, как ты топаешь". Этого автора я вычисляю практически сразу. Да слог хороший, но небрежность и замусоренность ненужными словами и красивостями - неистребима. Хотя по поводу одного рассказа про нижегородскую глубинку могу сказать - так жесточайшая критика коллег пошла на пользу, и сегодня тот текст - почти безупречен.
  Уступая просьбе автора, вношу в обзор моё мнение. Детективную составляющую комментировать не стану. Отделаюсь обычным замечание - тут мелодрама. Понимаете, автор, если создаёте детектив - то полноценный, если делаете ставку на дамское розовое чтиво - то такое же полноценное, со слезами, сопельками, дранием волосьев сопернице, вливание отравы в водку... У вас же романтическая история совершенно никак не играет в собственно преступлении.
   Хоть бы заставили Илью украсть деньги ради того, чтобы соблазнить Катю. А та гордо ответила бы - я не такая, я на сто рублей дороже. И всё - рассказ стал детективом. А пока - извините, рассказ годится, в основном, для Высоких Каблуков.
   При хорошем литературном качестве, что особенно досадно...
  
  
   Будьте моим Ватсоном !
  
  Начало у рассказа - весьма элегантное:
  'Признаться, он ее удивил. Огорошил, ошеломил, даже испугал'.
  Затем следует стремительное воспоминание о ней, о нём - именно такое плотное изложение, где автор знакомит нас с героями, ничуть не тратя время на личные оценки, но подталкивая нас к самостоятельной оценке. Она - смазливая Стрекоза, вертихвостка и не особо сообразительная особа. Он - невзрачный Муравей с нелепой фамилией, который, однако, умеет порой выглядеть импозантно. И вот ОН назначает ЕЙ встречу. Зачем? Букет дорогущих, укутанных от мороза в целлофан, зимних роз, ресторанная полутьма, мягкая музыка и шипение шампанского в бокалах - всё это настраивает читателя на вполне определенный лад, ан нет!
  Читатель во мне ошалел, когда Куляпин поднял на неё белесые глаза и ляпнул: 'Побудь моим Ватсоном. Арчи Гудвином. Или капитаном Гастингсом. Пронырливым Фламбо, наконец'.
  Язвительный автор прохаживается насчёт "Эксмо", где ГГ тискает детективные романчики. Я смеюсь, узнав, что этому некультяпистому Куляпину поручили распутать одно деликатное дельце детективного характера. А тем временем героиня следит, как ГГ преображается буквально на глазах: 'в зубах зажата сигарета, ноздри раздуваются, с лица пропало выражение трогательной детской незащищенности. Плечи стали шире, скулы - уже, и даже волосы, кажется, потемнели. Просто таки - Клинт Иствуд. Уполномоченный Ревкома. Архангел Аввадон'.
   Длинный и трогательный рассказ 'Холмса' касался неожиданной пропажи и нахождения дорогущего мобильника "Vertu" в платиновом корпусе с хрустальными кнопками. Активно проведённое следствие предоставило простор любителям собирать улики и фактики в полноценное мозаичное панно. Мне было гораздо интереснее следить за самим сыщиком и его мыслями. Очень неглупо ведёт себя ГГ, умело сопоставляет, комбинирует фактики и даже лихо выкручивается из неудачной версии с обвинением Александра-инвалида. И отважно затевает провокацию с переохлажденной водой, пока пропажа не обнаруживается на полу коридора.
  Закончив рассказ, сыщик просит оценить историю свежим, то есть, женским взглядом. И делает вид, что не замечает состояния собеседницы, которая в шоке и лихорадочно разыскивает выход из сложившейся ситуации. Она не может понять, зачем Куляпин обрисовал ей 'компанию жадных, трусливых, непрерывно жрущих, пьющих и совокупляющихся особей, словно бы сошедших с апокалиптических полотен Босха'.
  Однако мне представляется всё в ином свете. Елена, несостоявшийся Ватсон, красиво поставлена перед единственным выбором. 'Шерлок', ловко прикинувшись недотёпой, с близкого расстояния показал симпатичной ему женщине липкую мерзость странных, нелепых, неправильных отношений, где та запуталась. Фактически ткнул её носом, показал и намекнул, что "по-старому" не будет, если только она этого захочет. Концовка меня устроила полностью:
  'Она сделала паузу, разрываясь между "отвези-ка меня домой" и "поехали к тебе".
  С точки зрения читателя - я удовлетворен рассказом. Необычно, изящно и стремительно. Простор для домысливания вариантов финала, хотя я склонен думать, что Елена обречена стать супругой ГГ и влюбиться в того, обнаруживая в неказистом муже те достоинства, которых не нашлось в толпе смазливых хахалей и экс-мужей.
  Только вот 'Ватсон' - никак не соответствует теме. Пассивное слушание итогов завершенного расследования? Это не помощь. Увы, это единственный, но существенный недостаток, который обнаружен мною после второго, уже оценочного прочтения превосходного рассказа, уважаемый Мишка Гуммибер.
  
   Продолжение следует...
 
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"