О новом поэтическом сборнике Александра Петрушкина "Флейта Искариота"
       
      МУЗЫКА НАД ХАОСОМ
      (о новом поэтическом сборнике Александра Петрушкина "Флейта Искариота") 
      Нынешней весной в Челябинске начался отсчет "24 страниц современной 
      класики". Именно так называется поэтическая серия, издаваемая фондом 
      "Антология". Концептуальное решение серии молодежных поэтических изданий 
      принадлежит Александру Петрушкину, и его сборник вышел третьим по счету. 
      Вообще молодому литературному поколению свойственна поразительная черта: 
      во времена пресловутого чистогана вопреки доминанте "каждый за себя" они 
      воссоздают поле литературного общения своими силами и средствами. Причем 
      их эстетические установки напрямую связаны с предшествующим опытом, и уже 
      по характеру этих взаимосвязей можно видеть процесс осознания человеком 
      собственного бытия. Это и есть предмет размышления над "Флейтой Икариота".
      Время собирать камни и время их разбрасывать следуют друг за другом 
      неотступно. Помни о том, что будет, -- такой лозунг следовало бы 
      разместить на плетне, огораживающем место действия вышеуказанного 
процесса.
      Предмет разборки, разбрасывания в текстах "Флейты Искариота" -- синтаксис. 
      Задачей синтаксиса в любом тексте является упорядочивание 
      пространственно-временных связей повествования. Автор разбивает 
      мыслительные конструкции на мелкие части, но по качеству отдельных 
      сохранившихся блоков мы можем судить о том, каким был первоначальный 
      монолит смысла. Читая "Флейту", можно задать себе множество интересных 
      вопросов. Не грех подумать и над ответами, имея в виду, что их (этих 
      ответов) в конце книги нет.
      Первый -- и главный -- вопрос: что остается, что держит стихи, когда из 
      них уходит мысль -- связная, слитная? В параллельной, художественной 
      реальности тот же вопрос ставится несколько иначе: что сквозит за видимым 
      предметным хаосом? Видимо, музыка -- ценность абсолютная и сомнениям не 
      подлежащая. Музыка, которую не устраивают узнаваемые и почти привычные для 
      нас всех сочетания, обозначающие местоположение и взаимосвязь предметов в 
      пространстве жизни. Очевидно, разрушающий, разбрасывающий импульс текстов 
      "Флейты" подразумевает иной принцип смысловой сборки.
      Второй -- не менее важный -- вопрос: почему возникает столь острая 
      необходимость основательной разборки смыслов? Ведь за причудливыми 
      мелодиями "Флейты" совершенно ощутимо стоит мощный психический монолит. 
      Основная задача искусства всегда заключалась именно в производстве 
      смыслов, и по большому счету процесс дробления всегда есть частный момент 
      общей сборки. Дробится, разбивается меньшее -- то, что мешает создать 
      более масштабную цельность.
      Но здесь возникает еще один нюанс: не останутся ли эти графские развалины 
      синтаксиса напоминанием о былом (когда?) величии и стройности, не 
      растащатся ли они на кирпичи для лачуг и сараев? Вопрос не только к 
      автору, но и к читателям. Хотя, впрочем, революционный подход к решению 
      насущных проблем себя уже давно скомпрометировал: процессы разборки, 
      дробления, уничтожения в силу нашей несовершенной природы легко запустить, 
      а вот остановить бывает трудно и в конце концов -- поздно.
      И, наконец, третий вопрос -- проблема восприятия подобных текстов. На нем 
      мы остановимся чуть подробнее. Современное сознание расколото, дискретно. 
      Это качество (в цельном, едином мире) имеет явно негативную окраску и -- в 
      дополнение -- свойство продолжающегося дробления. Речь связывает пустоты, 
      и по ней, как по шатким мосткам, мы перебегаем от одного островка смысла к 
      другому. Естественно, читатель -- собеседник поэта -- в большинстве своем 
      ищет все-таки твердые островки, точки смысловой опоры, прощая ради них и 
      условность, и шаткость связок-мостиков. В книге "Флейта Искариота" надежна 
      только музыка -- воздух. А под ногами -- обломки, осколки, прутья... Нужна 
      колоссальная внутренняя необходимость (читательская), чтобы решиться 
      пройти по этим развалинам. Проще говоря, субъективная необходимость данной 
      поэзии безусловна, объективная ценность ее -- предмет спорный. Можно 
      сказать: у этой книги есть свой читатель. И это правда. Но не вся.
      Характерной ообенностью поэтического стиля, базирующегося на дроблении, 
      разрушении является откровенно спекулятивное использование слов, понятий, 
      выражений. В ход идет все, как и полагается в уважающих себя руинах: 
      высокая лексика, античные и библейские персонажи, современный молодежный 
      сленг и ненормативные выражения. Можно извне посетовать на происходящее, 
      но внутренняя логика точна: при создании смысла нужно очень верное, 
      корректное соединение слов и реалий, за ними стоящих, а при разборке путем 
      взрыва в этом просто нет необходимости. Каждый предмет сам по себе, на 
      себя замкнут, и даже движение происходит абсолютно непредсказуемо, 
      хаотически: то между предметами, то внутри их необычайной плотности... 
      Согласится ли с этим читатель? Да, если его логика совпадает с авторской. 
      Если его мир дымится в развалинах, а дух жаждет -- быть.
      Нина Ягодинцева