Пильщиков Евгений Георгиевич : другие произведения.

Щекотливая тема

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Текст вставляется сюда или выше указывается имя файла.
  ВНИМАНИЕ! Некоторые браузеры не могут вставлять сюда
  большие тексты, поэтому проверьте, поместился ли здесь
  весь Ваш текст, если не поместился, воспользуйтесь
  загрузкой через файл.
  
  
   Мейв Бинчи
  
   ЩЕКОТЛИВАЯ ТЕМА
  
   (перевод Евгения Пильщикова, тел. 7618-923)
  
  У Сары нестерпимо жгло глаза – будто в них сыпанули табачной пыли. После перелета через несколько часовых поясов она всегда чувствовала себя на постаревшей лет на десять. Она взглянула на часы над головой женщины-портье "Финбарз Отеля". Без двадцати час, судя по часам справа. От одного отнять восемь будет минус семь. Нет, попробуй-ка еще раз. От тринадцати отнять восемь будет пять. Стало быть, в Сиэтле сейчас без двадцати пять. Но утра или вечера? Среды или четверга?
  
  Она закрыла глаза и решила не ударяться в панику. День туда-сюда – какая разница? Пожалуйста, пусть это не составит никакой разницы.
  
  - Госпожа Лорд? – портье, то ли голландка, то ли датчанка, протягивала ей ключ от номера 101.
  
  Взяв его, Сара попыталась изобразить улыбку. Только сейчас до нее дошло, что в стену за столом портье вмонтированы четверо часов. Те, на которые она только что взглянула, показывали нью-йорское, а не дублинское, время. Поэтому сейчас здесь без четверти шесть, но по ее биологическим часам...
  
  Забудь об этом.
  
  С чемоданом в руке она устало побрела по мраморному полу к лифтам.
  
  Через десять минут молодой помощник коридорного, в зауженных брюках и курточке в мелкую полоску, принес ей двойной "экспрессо". Сара почувствовала себя бодрее от одного лишь запаха крепкого кофе. Она даже чуточку пофлиртовала с парнем – всего лишь благодарно воскликнула: "О, как быстро!" и слегка приподняла брови, просто чтобы немножко прийти в себя. Он ответил ей бойко и весело. Мне пригодится каждый крошечный гормончик. Но все равно, такому пареньку наверняка - что тридцать восемь лет, что девяносто. Кофеин проник в кровь, и сердце ее забилось быстрее. Она перенесла стул поближе к окну: солнечный свет - лучшее средство, чтобы поправить самочувствие после многочасового перелета через полмира. Не то чтобы Ирландия такая уж солнечная страна, но, по крайней мере, вечер был безоблачным и ясным. Пока она потягивала "экспрессо", ее взгляд отдыхал на длинной блестящей ленте реки. А ведь когда-то в Дублине ни за какие деньги нельзя было купить чашку настоящего свежесваренного кофе; этот город, несомненно, поспешает за временем. Теперь вы, по всей вероятности, можете достать здесь что угодно - если будете в силах заплатить. Она вздрогнула при этой мысли: снаряд попал слишком близко к цели.
  
  Надев накрахмаленный халатик, она присела на ковре в бледную красно-черную клетку и внимательно осмотрела разложенное на кровати платье. Она знала, что это смешно, но никак не могла решить, что же надеть. Ей предстоял, вне всякого сомнения, чрезвычайно важный вечер, но о том, что должно было этим вечером произойти, даже приблизительно не упоминалось в книге о хороших манерах, полной замечательных советов, которую мать подарила ей в день ее восемнадцатилетия. (Она все еще стояла дома у Сары, в Сиэтле, на полке с поваренными книгами; гости находили ее уморительной). Что бы она ни надела в этот вечер, ее наряд должен быть, в первую очередь, удобным, но с некоторой долей шика, чтобы поднять настроение ей самой. Дома это льняное, цвета свежих сливок, платье без рукавов казалось именно тем, во что нужно будет облачиться по такому случаю, но сейчас оно оказалось совершенно измятым, все в складках и морщинах. Как и ее лицо.
  
  У Сары возник было соблазн остаться в халате, но это могло напугать Патрика. Ей хотелось бы знать его получше. Почему она не обращала на него внимания на всех этих рождественских вечеринках? Она была уверена, что в ее учебнике по этикету имеется такая главка: "Непременно возьмите на себя труд побеседовать с каждым из находящихся в комнате людей.". В прошлом году все работники ее корпорации во время уик-энда прошли переподготовку в "Предприятии силовых сетей", которая свелась все к тому же, разве что с более четко очерченной мотивировкой. Знакомься со всеми. Ты ведь не в силах предвидеть, когда кто-то из новоиспеченных знакомых может оказаться тебе полезным.
  
  Использует ли она Патрика в чисто утилитарных целях? Ведь именно к этому все и сводится, если разобраться по-честному, верно?
  
  Никаких больше угрызений совести, никаких чертовых этических дилемм, напомнила себе Сара. Это единственный способ получить то, что ей необходимо. Совершенно необходимо. То, что она заслужила не меньше любой другой женщины, если уж на то пошло.
  
  Надеть платье было невозможно, в нем она выглядела бы, как потрескавшаяся фарфоровая чашка. Она вновь натянула тот же лиловый костюм, в котором и прилетела; в нем она снова стала самой собой. Сидя, положив нога на ногу, на кровати, она ждала, пока пульс придет в норму. Шесть двадцать. Это нормально; Патрик опаздывает всего лишь на пять минут. Она потянулась за пультом и, включив телевизор, перещелкнула несколько каналов. Насколько же здесь реклама художественнее по сравнению с той, что крутят по ящику дома. Сара задержалась на несколько секунд на каком-то безумном ток-шоу, которым руководил компьютер. По-каковски говорили эти детишки, по-ирландски? Очень странно.
  
  Пожалуйста, пусть он слишком не задерживается.
  
  Эти ирландцы всегда и всюду чертовски опаздывают.
  
   *
  
  Патрик почувствовал облегчение, вспомнив, что "Финбарз Отель" выстроен в самом конце набережной, напротив Хьюстон-Стейшн, где он вряд ли натолкнется на кого-нибудь из знакомых. С минуту он постоял у входа, глазея на сверкающие балконы. Он помнил эту великолепную гостиницу, когда от нее оставались лишь рожки да ножки, до того, как ее купила эта голландская рок-звезда с женой-ирландкой. Сколько же теперь стоит провести ночь в одном из этих роскошно отделанных номеров? Просто позорище, что за свои деньги все эти яппи могут созерцать всего лишь Лифи (река, протекающая через Дублин – прим. перев.), которую курица вброд перейдет.
  
  Первое, что он заметил, когда перед ним бесшумно раздвинулись стеклянные двери, были белые диваны, выстроенные в одну линию, как белоснежные зубы в рекламе "Колгейта". Забавно – через месяц они посереют и почернеют. Патрик улыбнулся сам себе, просто чтобы расслабить напряженно сжатые челюсти. Грег из отдела маркетинга где-то откопал теорию о том, что все болезни человеческого организма зарождаются в кариозных зубах.
  
  Патрик был из тех, кто не снимая носит свое обручальное кольцо, и ему и в голову не пришло стянуть его с пальца. Но когда он, стоя у стола портье, спросил ее, зарегистрировалась ли уже госпожа Лорд, ему показалось, будто он заметил быстрый взгляд, брошенный ею на его руку. Он едва не поддался дурацкому импульсу спрятать руку за спину. Вместо этого он поправил ворот полосатого пуловера из джерси, в который переоделся после работы.
  
  Теперь портье держала у уха телефонную трубку. По акценту Патрик понял, что она иностранка, но не мог определить ее национальности. Где же Сара? Что могло ее задержать?
  
  Бедная женщина, в двадцатый раз подумалось ему. Чтобы дойти до такого...
  
  - Патрик?
  
  Он едва не подскочил на месте. Он ощутил, как выпрямился и окостенел его позвоночник. Затем он обернулся. "Мейр, как твое здоровье? Ты классно выглядишь. По-моему, мы не виделись с самых похорон бабушки. Кажется, кто-то говорил мне, что ты уезжала в Англию?" - слова вылетали из его рта, будто крошки непрожеванного печенья.
  
  В качестве родственного поцелуя двоюродная сестра ткнулась носом в его щеку. "Я только месяц как вернулась."
  
  На ее нагрудном значке было начертано: "Мейр Дермотт, менеджер по регистрации". Он ткнул в него пальцем: "Похоже, твои дела здесь идут на лад." . Если он будет продолжать непрерывно трепаться и дальше, она не сумеет спросить его, что он сам-то тут делает.
  
  - О, это только начало, - скромно ответила она. Затем, понизив голос до шепота, она добавила: "Если начистоту, они охотились за мной с тех самых пор, как уволился первый менеджер. Я толком и не представляла себе, во что влезаю."
  
  Брови у него полезли вверх. "Ну, выглядит, во всяком случае, все это просто сказочно," - восхитился он, поворачиваясь и жестом обводя белоснежные диваны, яркие картины, ряды крохотных светильников, которые нависали над головами сидящих, словно кинжалы. Он бочком отошел от стола, где портье удалось, наконец, дозвониться до Сары.
  
  - А как Кармела? – поинтересовалась Мейр. – И мальчики?
  
  Патрик совсем уже было собрался дать ей полный отчет о своей респектабельной семейной жизни, когда портье перегнулась через стол. "Простите меня, мистер Дермотт. Если бы вы были так добры подняться сейчас на второй этаж, то вам нужен номер 101. И, пожалуйста, скажите миссис Лорд, что шампанское вот-вот принесут."
  
  Повернувшись к Мейр, он изобразил на лице ужасающую улыбку. "Это подруга Кармелы."
  
  Ее лицо вдруг совершенно замкнулось, будто захлопнулись ставни. Сейчас она выглядела в точности такой же высокомерной и чванливой, как в детстве, когда они разыгрывали рождественские пантомимы и она всегда заставляла его играть осла.
  
  Подняв руку, Патрик игриво пошевелил пальцами. "Увидимся," - пятясь, пообещал он.
  
  На пути к лифтам он бросил взгляд в "Ирландский бар", выглядящий в точности как тот, на который они с Кармелой наткнулись в Афинах. И там на табурете восседал тот самый подонок Нейл Нолэн, вышибатель долгов, который пытался в свое время "наехать" на брата Кармелы. Прошедшие два года здорово его потрепали. Неужели вся гостиница полна людей, с которыми Патрик предпочел бы не встречаться?
  
  Увидев, что Нейл Нолэн выходит из бара, он еще раз нажал на кнопку вызова лифта, а затем приложил ладонь к пылающему лицу. Он сказал двоюродной сестре святую истинную правду относительно того, что Сара – подруга Кармелы. Но, при данных обстоятельствах, это было худшим из того, что он мог сказать. Его родственники по отцовской линии были известны как завзятые сплетники. И снова Патрика Дермотта подвел собственный язык.
  
  Сара стояла в двери номера 101, и ее сердце стучало вдвое чаще, чем тикали часы. Увидев, как он идет по длинному коридору, она почувствовала прилив чего-то схожего с любовью. "Привет!" - чересчур громко окликнула она его.
  
  - Привет, привет!
  
  Они поцеловались, словно при встрече на коктейле. Щека Патрика была немного колючей.
  
  " Входи, ну входи же!" Она знала, что ее слова звучат театрально, что она переигрывает. Ей не хотелось, чтобы он подумал, будто она корчит из себя какую-то заокеанскую снежную королеву, забывшую, что такое поездка в городском автобусе.
  
  Слава Богу, в номере имелись кресла, так что им не пришлось садиться на кровать. Патрик сидел, чуть сгорбившись, положив руки на колени, как будто готовый в любой момент начать действовать. Она все пыталась вспомнить, оставались ли они когда-нибудь прежде наедине.
  
  - Как твой перелет?
  
  - О, ну ты же знаешь, - зевнув, Сара пожала плечами, но потом сообразила, что как раз он-то, по всей вероятности, и не знает.
  
  - Как нынче бизнес? – в свою очередь спросила она.
  
  - Неплохо, - ответил он, - совсем неплохо, – она видела, что его плечи немного расслабились, плотнее прижавшись к атласной обивке кресла. – Мы инвестируем средства в различные предприятия. Сейчас здесь уйма возможностей.
  
  - Не сомневаюсь, - заверила она его.
  
  - А как у тебя?
  
  - Ну, я получила это повышение, - она грустновато улыбнулась - он ведь и понятия не имеет, о каком повышении идет речь.
  
  - Да, это здорово!
  
  Не прозвучали ли его слова чуточку иронично? Да нет, конечно же, нет. "А как ребята?" – спросила она.
  
  - Здорово, - сообщил он ей. - Эойн в следующем году заканчивает школу.
  
  Сара с энтузиазмом покивала. "Я тут привезла им кое-что..." - ее голос осекся, когда она кивком указала на кучу подарков на серванте. Ей меньше всего хотелось играть роль богатенькой американки, покупающей себе теплый прием.
  
  - О, ты так добра, - Патрик чуть привстал со своего кресла, чтобы разглядеть гостинцы.
  
  Затем между ними словно повис трепещущий занавес молчания.
  
  - Ты видела Имонна в последнее время? – поинтересовался он нарочито непринужденным тоном.
  
  - Да нет, он ведь сейчас в Бостоне.
  
  - Ммм. Я просто подумал...
  
  - Это почти так же далеко от Сиэтла, как от Дублина.
  
  - Говорят, что так.
  
  Похоже было, будто Патрик жалеет, что заговорил об Имонне. Она ведь ответила ему ничуть не раздраженно, разве не так? Но если даже и не так, то она вовсе не хотела выказывать ему свое раздражение. Всему виной была общая щекотливость и нервозность ситуации. Патрик сидел молчком и разглядывал мебель. И тут, слава Богу и всем его святым, раздался стук в дверь.
  
  Паренек в полосатой курточке принес на подносе шампанское. Ей показалось или на его лице действительно промелькнула едва заметная ухмылка? Сара впервые подумала о том, как подобное положение может выглядеть для человека, не знающего подлинных обстоятельств дела.
  
  Пять минут спустя Патрик все еще пытался открутить проволоку, удерживающую пробку. На какой-то ужасный момент Саре пришла в голову мысль, что им придется позвонить вниз и попросить коридорного снова подняться в ее номер.
  
  - Замечательно! – воскликнула она, когда, наконец, раздался хлопок, чересчур громкий в тихой комнате. На стол полилась пена. "О, как мы тут насвинячили!"
  И тут до нее дошло, что ее слова прозвучали в точности как реплика няни в сериале "Голубки"; она попыталась сдержаться, но не сумела и расхохоталась, понимая при этом, что смех ее неучтив и неуместен.
  
  Патрик уставился на нее, вытаращив глаза и став похожим на филина, а затем и сам рассмеялся. Его лицо побагровело. Он наполнил оба бокала до краев.
  
  - Клянусь, я не хотела... – начала было она.
  
  - Я знаю, что не хотела.
  
  - Это просто...
  
  - Да, - коротко ответил он, залпом опрокинув полбокала и вытирая один глаз.
  
  Теперь, когда лед был сломан, Сара почувствовала себя немного лучше. Она предложила долить его бокал.
  
  - Лучше не надо, - отказался Патрик, весь такой собранный и деловой. – Ты ведь знаешь, что сказал Шекспир.
  
  Она попыталась вспомнить все, что когда-либо говорил Шекспир.
  
  - Вино, - пояснил он. – Оно сперва придает мужчине силу, а затем обессиливает его... вызывает желание, но лишает возможности это желание осуществить.
  
  - В самом деле?
  
  Патрик добавил: "Это единственная цитата, которую я помню."
  
  Нора кивнула. Лично она была уверена, что Шекспир никогда ничего подобного не говорил. Эти слова принадлежали, скорее, Мокэму или Уайзу (авторы и ведущие популярного телевизионного шоу – прим. перев.). Настало время ей самой взять в свои руки бразды правления беседой. "Послушай, - начала она тоном, которым читала доклады на совещаниях. Ей показалось или Патрик и в самом деле сел прямее? - Послушай, - повторила она, на этот раз помягче, - ты уверен, что у тебя нет никаких возражений?"
  
  - Абсолютно, - заверил ее Патрик.
  
  - Нет, ну действительно, тебе стоит лишь сказать, - она позволила наступившей паузе несколько затянуться. – Я прошу от тебя слишком много.
  
  - Не беспокойся об этом.
  
  Типичные чертовы ирландцы, даже если речь идет о самых деликатных вещах, они разговаривают так, словно покупают газету. Сара плотно сжала кончики пальцев и предприняла еще одну попытку. "Надеюсь, ты понимаешь, что я не была бы здесь, если бы существовал какой-то иной путь."
  
  - Понимаю. Конечно, понимаю.
  
  - Я просто не могу выразить, как я буду тебе благодарна... то есть, я хочу сказать, уже благодарна, - поправилась она. – Меня лишь одно беспокоит – я чувствую, что согласиться на это тебя уговорила Кармела. Да?
  
  - Ерунда, - с чрезмерной горячностью возразил он. – Я счастлив, что могу быть тебе полезен.
  
  Она вздрогнула, услышав это слово.
  
  - Итак, - Патрик встал и подтянул рукава рубашки, которая была на нем под этим уморительным полосатым джерси. – Полагаю, мне пора приступать к делу, - произнеся это, он достал из кармана пиджака баночку, надпись на этикетке которой провозглашала: "Чудесное детское питание по рецепту д-ра Гейнца! Морковно-гороховое пюре".
  
  Сара поглядела на пузырек. "Очень подходяще." У нее вдруг пересохло в горле.
  
  Он взглянул на полусодранную этикетку. "Да не смотри ты на нее! Я просто взял первую попавшуюся чистую посудинку, которая показалась мне не слишком объемистой," - несколько сконфуженно добавил он.
  
  Ее захлестнула волна сочувствия. "Это как раз то, что надо."
  
  Так они и стояли, словно в ожидании указаний свыше. Затем Сара сделала несколько легких шагов по направлению к ванной. "Почему бы мне не подождать..."
  
  - Нет-нет, - он поспешно обошел ее, - ты останешься здесь и вздремнешь пару минут.
  
  Она услыхала, как в двери ванной повернулся ключ.
  
  Вздремнуть? Неужели он всерьез думает, будто она сможет спать во время события, которое может оказаться поворотным пунктом всей ее жизни?
  
   *
  
  Патрик знал, что становится похож на параноика, но чем черт не шутит. Сара может припомнить еще какие-то позарез необходимые инструкции и ворваться к нему в этом своем страшенном костюме с остроконечными отворотами. Как бы там ни было, он никогда не умел толком расслабиться в ванной с незапертой дверью.
  
  Баночка, стоящая рядом с куском самбукового мыла, выглядела совершенно безобидно. Он попытался присесть на край ванны, но она оказалась слишком низкой; он побоялся, что завалится назад и повредит спину. "ДУБЛИНСКОГО БИЗНЕСМЕНА ОБНАРУЖИЛИ В ВАННОЙ РОСКОШНОГО ОТЕЛЯ ВО ВРЕМЯ СОВЕРШЕНИЯ НЕПРИСТОЙНОГО АКТА". Для ребят вроде Джорджа Майкла, может быть, все, как с гуся вода, но вряд ли это окажется полезным для его карьеры в сфере среднего менеджмента. Да и сестрица Мейр никогда не простила бы ему такой рекламы.
  
  Он попробовал сесть на унитаз, предварительно опустив крышку, чтобы придать ему более благопристойный вид благодаря некоторому сходству со стулом. Когда он чуть отклонился назад, в спину, между лопаток, ему уперлась круглая ручка сливного бачка, и с оглушительным шумом – лишь самую малость не дотягивающим до рева Ниагарского водопада – из него хлынули нескончаемые потоки воды. Он встал и стоял, пока вновь не воцарилась тишина. Сара подумает, что он валяет дурака и попусту тратит время. Сара сочтет его полным кретином, но, с другой стороны, он всегда подозревал, что именно таковым она его и считает.
  
  Но ведь сейчас ему в голову не должны приходить подобные мысли, верно ведь? Сейчас нужны расслабляющие, теплые мысли, нежные, сексуальные мысли. Пляжи, костры, гамаки и... нет, только не дети. Будет ли похож на него, впервые задумался он, этот гипотетический ребенок?
  
  Он не позволял себе загадывать так далеко наперед. Всю неделю он был полон решимости осуществить задуманное, чтобы сделать приятное Кармеле, хотя она-то полагала, что он согласился на это ради ее лучшей подруги. Ему польстила такая просьба, в особенности со стороны столь влиятельной особы, как Сара Лорд. Он не мог придумать никаких веских причин для отказа. Это ведь не входило в число его каждодневных процедур, и он не собирался упоминать об этом своей матери, так что, фактически, какой от этого может быть вред? Как Кармела сказала вчера ночью: "У тебя же этого добра навалом, правда, милый?"
  
  И все-таки он предпочитал не фиксировать внимания на отдаленных последствиях. Мысль о том, что испытанное им кратковременное удовольствие является непосредственной причиной появления на свет ребенка, по-прежнему несколько пугала Патрика, несмотря на то, что у него было три сына и он любил их до безумия. Ему все еще вспоминался тот день в третьем классе, когда учитель изобразил на доске схему. Сперматозоид, блуждающий, словно одинокий рыцарь в поисках Святой Земли; поглощающее его яйцо. Он так до конца и не поверил в это. Ему казалось, что это одна тех историй, которые взрослые сочиняют, когда не желают утруждать себя, объясняя детям всю сложность реального положения дел.
  
  Патрик сел прямее на блестящем сиденье унитаза и выполнил десять Дыхательных Упражнений Для Всего Тела - все, что смог припомнить из цикла занятий "Борьба со стрессом", на который его компания раскошелилась в прошлом году. Две сотни фунтов с носа – а в офисе по-прежнему то и дело возникают вздорные перебранки по самым ничтожным поводам, вроде остывшего кофе.
  
  Он расстегнул молнию на брюках, чтобы начать создавать соответствующий настрой. Никакого шевеления пока и в помине не было. На Западном фронте все спокойно. Ну что же, Сара ведь не ожидала, что ее обслужат, как в МакДоналдсе, верно? Вы ждете не больше пяти минут – или мы возвращаем вам деньги. Она ведь не платит за это, напомнил себе Патрик. Он просто делает ей огромное одолжение. По крайней мере, старается сделать.
  
  Он застегнул молнию; ему не нравилось, что за ним будто кто-то наблюдает. Если бы ему только удалось расслабиться, никаких проблем не было бы и в помине. У него никогда и не бывало проблем. Ну, обычно. Почти никогда. Не больше, чем у всякого другого мужика. Да и Кармела настолько сноровиста в этих делах...
  
  Он не станет думать о Кармеле. Это слишком нелепо. Она - его жена, а он сидит вот тут на этом, очень дорогостоящем, унитазе, готовясь вручить ее лучшей подруге склянку со своим семенем.
  
  От самой порочности, извращенности этой мысли, он ощутил пробуждение малой искорки жизни. Отлично, отлично, так держать, старина. Тебе придется, как это делал еще библейский Онан, спустить давление, сладострастно сказал он себе, но только в новехоньком, с иголочки, "Финбарз Отеле", проект которого получил первую премию на архитектурном конкурсе. Это самый что ни на есть постмодернизм. А та женщина, которая ждет тебя в комнате, пролетела полмира ради своего Святого Грааля – твоего пузыречка. Подумай только, что сказал бы на это Папа!
  
  Мысль о последнем табу едва не оказалась для Патрика роковой; он ощутил, как его уверенность в себе начинает катастрофически убывать, когда представил, как папа Иоанн Павел II подсматривает в окошечко ванной.
  
  Тебе нужны сейчас непристойные, по-настоящему похабные мысли. Но, как назло, в данный момент ни одна из таковых не приходила в голову. О чем он думал в подобных случаях в семнадцать лет? Ему показалось, что с того времени прошла целая вечность.
  
  Он знал, что следовало подготовиться, экипироваться. Всего лишь час назад он стоял с "Пентахусом" под мышкой у кассы магазина, кассирше за которой, как ему показалось, было не больше двенадцати лет, и он, пав духом, вместо "Пентхауса" протянул ей "Айриш Индепендент". Много проку будет ему от этого "Индепендента" в сей трудный час, час испытаний. Он уже просмотрел этот журнал, и самым возбуждающим оказался снимок, на котором Мери Робинсон подписывает какую-то петицию. Это становилось просто смешным. Ты ведь не какой-то неандерталец, ты ведь родился в 1961 году. Ему же вовсе не нужна какая-то пустоголовая красотка, чтобы пускать над ней слюни? Он же может положиться на силу воображения?
  
  Дверь резко отворилась. Сара, повернувшая свое кресло так, чтобы сидеть лицом к окну и не казаться хищницей, с нетерпением поджидающей добычу, улыбнулась через плечо. "Ты прямо метеор!"
  
  Но она тут же обругала себя за торопливость этого высказывания, потому что Патрик потряс головой, будто что-то попало ему в ухо. "Фактически, - пробормотал он, - я просто собираюсь размять ноги. Это не займет и минуты."
  
  - Конечно, конечно, не спеши.
  
  Ноги? Сара сидела в пустом номере и размышляла, какое отношение имеют к чему-то ноги. Хотел ли он увеличить приток крови к тазу? Или это был какой-то эвфемизм, обозначающий приступ паники? Она заглянула в ванную – склянка все еще стояла на раковине умывальника, сухая, как песок в Сахаре.
  
  Минут через пять ей пришло в голову, что он сбежал домой, к Кармеле.
  
  Телефон прозвонил восемь раз, прежде чем ее подруга подняла трубку.
  
  - Сарочка, дорогуша! Ты из какой страны звонишь?
  
  - Из этой самой.
  
  - Моя худшая половина с тобой?
  
  - Видишь ли, он был здесь. Но ушел.
  
  - Куда?
  
  Свернувшись клубочком на пуховом одеяле, Сара скинула туфли. "Понятия не имею. Послушай, если он появится дома..."
  
  - Патрик так с тобой не поступит.
  
  Наступила пауза. Где-то в отдалении она слышала знакомую мелодию из мыльной оперы, а один из мальчиков раз за разом что-то повторял нараспев. "Послушай, Кармела, каким он показался тебе сегодня утром?"
  
  Ее подруга издала короткий смешок. "Таким же, как и всегда."
  
  - Да. Но он не нервничал? Я хочу сказать, теперь я нервничаю, а это хуже для него.
  
  - Может быть, самую малость, - раздумывая, проговорила Кармела. – Но я вот что хочу спросить - какую это приняло у него форму?
  
  Кто захихикал первой? "Кажется, сегодня будет длинный день сплошных double entendre (двусмысленностей, фр. – прим. перев.)," - в конце концов высказалась Сара.
  
  - Насколько длинный?
  
  - Достаточно длинный!
  
  А затем обе посерьезнели. "Кармела, ведь это ты заставила его согласиться, верно?"
  
  - Разве я из тех женщин, которые кого-то заставляют?
  
  Но сейчас было не время для подобной дискуссии. "Я просто хочу сказать: я знаю, что ты хочешь помочь."
  
  - Мы оба хотим тебе помочь: и я, и Патрик.
  
  - Но больше всего - ты, ведь ты прошла через все это вместе со мной, ты знаешь, что мне пришлось пережить с этой клиникой... И я, клянусь, не обратилась бы к тебе с такой просьбой, если бы у меня был кто-то еще, - Сара вдруг поняла, что едва сдерживает слезы. Она замолчала и попыталась восстановить нормальное дыхание.
  
  - Конечно, - выдержав минутную паузу, Кармела продолжала более профессионально: "Как твоя шеечная слизь?"
  
  - Липкая, как кленовый сироп.
  
  - Классно. Ты знаешь, у тебя обязательно все получится.
  
  - Получится? – Сара знала, что ее вопрос прозвучал совсем по-детски.
  
  - Обязательно.
  
  И вдруг она совершенно разуверилась в своей затее. Проснуться в одно прекрасное утро беременной и найти в себе силы довести дело до конца – одно, но совершить это преднамеренно... Хладнокровно и руководствуясь эгоистическими побуждениями, как пишут в таблоидах. В фантастической надежде, как представлялось это Саре. В страхе и трепете.
  
  - Ты уверена, что не сможешь ненадолго заехать? – спросила Кармела.
  
  - Серьезно, не могу. Завтра утром, перед возвращением в Штаты, у меня совещание в Брюсселе.
  
  - Ну ладно. Отложим до следующего раза.
  
  
   *
  
  Патрик наклонился, опершись на стол администратора, больше походящий на аналой, и заговорил едва слышно, словно на исповеди.
  
  - В нашей библиотеке на третьем этаже имеются газеты из всех крупнейших стран мира, а также подборка современной ирландской литературы, - забубнил в ответ администратор, сутулясь, будто склонившись над святым писанием, из которого и прочел свой ответ.
  
  - Нет, но журналы... – со значением поправил его Патрик.
  
  - У нас есть "Частный детектив", "Мэджил", "Тайм"...
  
  - Не эти, - неуклюже проговорил Патрик. – Журналы для мужчин.
  
  Старик сощурился: "Мне кажется, у них там есть один такой – об автомобилях"
  
  - Ох, ради всего святого... - пробурчал Патрик себе под нос.
  
  И тут же рядом с ним возникла женщина, без которой он вполне мог бы обойтись. "У тебя здесь все в порядке, Патрик?"
  
  "Мейр." Он дико взглянул на нее. Она просто пытается подловить его, в такой-то момент. Неужели она выслеживала его, бегая за ним по пятам по всей гостинице, чтобы изучить состояние его брюк? Стало быть, оно и к лучшему, что ему не удалось достичь чертовой эрекции, хотя он и потратил на это последние пятнадцать минут. Мейр, вероятно, сфотографировала бы ее для своей картотеки.
  
  - Этот джентльмен... – начал было администратор дребезжащим, как треснувшая кастрюля, голосом.
  
  - У меня все в полном порядке, в самом деле, - и Патрик поспешил удалиться, не произнеся больше ни единого слова.
  
  Какая, к чертям, разница, если они сочтут его невежей? Мейр, определенно, решила, что он обманывает Кармелу с ее лучшей подругой. Когда в действительности он бы никогда и ни за что... Он не из тех ребят. У него есть свои недостатки, признался он сам себе, нажимая кнопку лифта, но только не этот. Он самый обычный мужик, любящий свою семью. Он не любитель экспериментировать, он даже не носит цветных рубашек.
  Так какого же хрена я тут делаю?
  
  У него не было ключа к сто первому номеру, и ему пришлось постучаться. Сара впустила его, непрерывно разговаривая по мобильнику. Улыбкой ей удалось скрыть раздражение лишь отчасти. "Белое, - сообщила она в трубку. – Белое льняное. Но после перелета оно выглядит не очень.". Он показал ей оттопыренные большие пальцы и направился в ванную.
  
  Теперь он чувствовал себя вконец задолбанным. Изнуренный, расстроенный, не имеющий даже фотки Шэрон Стоун, на которую можно было бы возлагать некоторые надежды. Удивительно, насколько несложным делом кажется получение так необходимого теперь продукта, когда в нем нет надобности. Он с тоской припомнил галлоны ценного вещества, израсходованные впустую в юношеские годы, когда он ежедневно запирался в материнской ванной. Ему пришли на ум все кондомы, купленные им с тех пор, как они с Кармелой поженились. А этим вечером, когда ему и нужна-то всего пара столовых ложек...
  
  Он сел на сиденье и устало подпер голову сжатыми кулаками. Что, черт подери, побудило его согласиться на этот безумный план? Просто он, видимо, был тогда не в себе, вот и все. Он знал, что Ирландия считается страной, семимильными шагами продвигающейся по пути прогресса, но тут уж дело дошло просто до смешного. Эта ситуация напомнила ему фрагмент из какого-нибудь бразильского "мыла" с запутанным сюжетом, где никто никогда не знает, кто чей отец, пока не проведут тест на ДНК.
  
  Сара все еще говорила по телефону; ему был слышен ее приглушенный голос. С кем она разговаривает? Наверняка жалуется кому-то на него, на его упадок, так сказать, жизненных сил. Патрик осмотрелся, отчаянно ища хоть какой-то источник вдохновения. Менее сексуальной комнаты ему видеть не доводилось: все в ней такое гигиеническое, успокаивающее... Единственный цветовой диссонанс в белизну ванной вносила принадлежащая Саре сумка из леопардовой шкуры, с ее туалетными принадлежностями.
  
  Не думая о каких-то там условностях, он расстегнул молнию и порылся в содержимом сумочки. Извращенец, поощрительно подумал он о себе. Просматривая интимные вещи подруги своей жены... ее крем для лица, ее тампоны Супер-Плюс, ее духи в крошечном флаконе, он ощутил некое движение в брюках. Он вновь сел на унитаз и расстегнул молнию. Он старался удержать перед своим внутренним взором этот невероятный образ самого себя в виде похотливого взломщика, посягающего на женские секреты. Взломщика, способного прихватить с собой фомку, способного нарушить покой женщины, принимающей ванну, какой-нибудь независимой одинокой деловой женщины с жаркими губами, так похожей на Сару...
  
  Боже мой... Если бы она только знала, какие мысли проносятся у него в голове, не далее чем в десяти футах от нее...
  
  Не думай об этом. Держись за свои фантазии. Фомка. Нет, к черту фомку, он бы не смог опуститься до такого. Он бы просто неожиданно предстал... перед какой-нибудь красивой, перепуганной женщиной, заключил бы ее в свои объятия и...
  
  Если бы Кармела знала, что он представляет себе, как насилует кого-то, уж она задала бы ему жару.
  
  Ничего. Ничего. Делай то, что ты должен сделать. Продолжай. Концовка уже близка. Порочные, непристойные, похабные мысли и образы. Великолепная, пышная, знойная бизнесвумэн с полуоткрытым ртом... она склонилась над умывальником, и в зеркале отражаются ее исполненные томной неги глаза...
  
  К этому моменту он напрочь позабыл о своей склянке. Его взгляд упал на нее в самый последний момент.
  
  Вот это была бы хохма, сказал Патрик сам себе, дрожащими руками закручивая крышку.
  
  Тут не слишком-то много этого добра, пришло ему в голову. Нужно было прихватить пузырек поменьше. Или пробирку, если уж на то пошло.
  
  Он озорно подмигнул своему отражению. В его крови играли эндорфины. Теперь он бы с удовольствием вздремнул, но сперва нужно было доставить товар по назначению.
  
  Сара читала какие-то документы в переплете с корешком, скрепленным спиралью, но она вскочила с места, едва он открыл дверь, и страницы разлетелись по полу.
  
  - Чудесно! – с трепетом произнесла она, когда он вручил ей теплый пузырек. Ее щеки порозовели. Она и в самом деле была весьма симпатичной женщиной.
  
  - Надеюсь, этого хватит, - пошутил он.
  
  - Да тут хватит на десятерых! – восторженно ответила она.
  
  Тут ему впервые пришла в голову мысль, что ей, возможно, потребуется помощь для введения драгоценной жидкости внутрь. О Господи, не дай ей опрокинуться на спину и ждать, чтобы я... Но он был слишком джентльменом, чтобы спасаться бегством. Он застыл в ожидании. Сара, как будто это было для нее самым обычным делом, извлекла откуда-то на свет божий кулинарный шприц емкостью не меньше стакана.
  
  - Здорово! – восхитился Патрик. – Надеюсь, твой чемодан не обыскивали на таможне.
  
  - Нет, но эта штуковина была видна на экране рентгеновского аппарата, - она издала короткий смешок.
  
  - Здорово! – повторил он. И тут же добавил: "А может быть, легче было бы проделать это испытанным старомодным способом?"
  
  От взгляда, которым она его наградила, могли бы заиндеветь оконные стекла. Ведь она, конечно же, не подумала, что он сказал это всерьез? Тема щекотливая, ясное дело. (А разве есть теперь нещекотливые темы?). Патрик знал, что ему не стоит шутить, когда он нервничает. Он почувствовал, что у него пересохло в горле.
  
  - Тогда не буду тебе мешать, ладно? Пойду пропущу стаканчик виски. Может быть, потом ты спустишься и составишь мне компанию?
  
  Он никак не мог заставить себя прикусить язык. Сара улыбнулась, кивнула и открыла для него дверь.
  
  
   *
  
  Она попробовала улечься на кровать, задрав голые ноги в воздух, но ей трудно было держать их в таком положении. Скорее, скорее, поторапливала она себя – баночка быстро остывала. Как долго они живут? Правда ли, что у мальчиков сперматозоиды движутся быстрее, а у девочек – живут дольше? Или же дело обстоит как раз наоборот? Не то чтобы ее это особо интересовало. Она с благодарностью примет все, что Господь ниспослал ей в милости своей, раз он предпочел использовать такой вид "Особой доставки". Только, пожалуйста, пусть это сработает.
  
  Дело кончилось тем, что она легла на ковер, положив ноги на край кровати. В таком положении она чувствовала себя почти комфортабельно. В момент зачатия очень важно чувствовать себя во всех отношениях как можно лучше, быть довольной собой и всем миром, как объяснял ей кто-то на работе. Неуклюже, опершись на один локоть, она открутила с баночки крышку и принялась наполнять свой кулинарный шприц. Это, определенно, было бы легче проделать в клинике, где от нее требовалось всего лишь закрыть глаза, но ей намного больше нравилось все делать самой, вдали от посторонних глаз и рук. Она одна – наедине с теплым пузырьком, полным волшебства от милого дублинца, носящего вполне определенное имя. Ничего замороженного, ничего анонимного.
  
  Она покрепче взялась за круглую ручку шприца. Сейчас она откинет назад голову и сделает несколько глубоких, расслабляющих вдохов...
  
  Стук прозвучал так громко, что ее рука судорожно сжалась.
  
  - Не нужно, благодарю вас, - громко проговорила она в направлении двери.
  
  Ответа не последовало. Она набрала полные легкие воздуха и нажала на ручку шприца.
  
  После она ни за что не могла вспомнить, слышала ли, как открывается дверь. Она лишь увидела, что помощник коридорного, в своей забавной полосатой курточке, стоит у двери, застыв, как изваяние, и вытаращив глаза. Сара вскочила, пытаясь одернуть задранную юбку. "Убирайся отсюда!" - крикнула она. Она сильнее дернула за ткань и услышала, как затрещал шов. Ноги ее вдруг ощутимо повлажнели.
  
  Паренек начал сбивчиво объяснять, что он хотел всего лишь разобрать постель.
  
  - Выметайся из моего номера к чертовой матери!
  
  За ним захлопнулась дверь.
  
  После, приведя себя в порядок, Сара потерла ковер влажным полотенцем. Сырое пятно было молочно-белым, явственно видимым на квадрате красной шерсти. Еще подумают, что они с Патриком занимались этими делами прямо здесь, на полу.
  
  Ей хотелось выскочить в коридор и разыскать этого пацана. Впервые в жизни ей до смерти хотелось плюнуть человеку в лицо. "Слушай, щенок! – закричала бы она ему прямо в ухо, - если я могу сама себя оплодотворить, то я уж как-нибудь приготовлю себе постель!"
  
  Но ей не удалось оплодотворить себя, так ведь? Все что ей удалось сделать – так это испачкать ковер.
  
  
  
   *
  Странное дело, теперь непристойные мысли вереницей вились у него в голове – лиха беда начало! В лифте Патрик наблюдал в настенном зеркале за второй пассажиркой. Она была лет на пятнадцать старовата для своего алого платья и черного кожаного корсета, но в общем-то совсем еще ничего. Проститутка или же даме просто-напросто поднадоел зануда-муж и она решила "сходить налево"? Эта гостиница – наверняка вовсе не столь заурядное место, каким кажется снаружи; за ее свежевыкрашенным фасадом как пить дать творятся такие дела, что непосвященному и представить трудно. Когда лифт плавно затормозил, он потряс головой, чтобы улегся царящий в ней сумбур, и вежливо пропустил женщину к выходу из лифта.
  
  "Ирландский бар" был битком набит народом, распевающим бунтарские песни, которых Патрику не доводилось слышать уже несколько лет; похоже было, что здесь происходят поминки. Нейла Нолэна и след простыл, слава те Господи. После двух рюмок виски Патрик наконец-то полностью расслабился и почувствовал себя превосходно. Сексуальное облегчение и алкоголь весело отплясывали в его теле, пока гормоны наяривали "Это должен был быть ты".
  
  Сегодняшний вечер потребовал от него всего, и он отдал ему все. Немножечко удачи – и жизнь одной одинокой и разочарованной в своей судьбе женщины совершенно преобразится, а малюсенькая частица его плоти вырастет рядом с Тихим океаном. Загоревшей и мастерски гоняющей на скейт-борде...
  
  В баре находилась и его двоюродная сестра, сверяющаяся со своим блокнотом и о чем-то разговаривающая с барменом. Ему не стоило так заводиться часом раньше, ей ведь просто было интересно. Он малость волновался, сейчас он уже мог в этом признаться. Прикончив третью порцию виски, Патрик помахал Мейр, но она, по всей видимости, не заметила его жеста.
  
  Он пробрался к ней и, дождавшись перерыва в ее беседе с барменом, положил руку ей на предплечье.
  
  - Еще раз привет, - кивнула она.
  
  - Это вовсе не то, что ты думаешь, - саркастически объявил он.
  
  - Прекрасно, - казалось, она обращается к своему блокноту.
  
  - Да нет, в самом деле. Я хочу сказать, я пришел сюда, чтобы встретиться с женщиной, само собой, но это совершенно не то, что ты, очевидно, воображаешь.
  
  Мейр окинула его суровым взглядом. "Послушай, Патрик, меня это вовсе не касается."
  
  - Да, но...
  
  - У меня и так забот хватает, - озабоченно пробормотала она. - Несколько гостей не получили номера, потому что кто-то что-то напутал во время предварительного заказа, а одна костлявая старая мымра наверху купается в молоке и обтирается сырым мясом, как будто что-либо, помимо реального чуда, может смягчить ее дубленую шкуру или улучшить цвет лица.
  
  - Но дело в том, что Кармела знает, где я, - потянув ее за рукав, заверил он. – Это ее старая школьная подруга. Кармела, фактически, все и устроила.
  
  Его кузина взглянула на него так, будто вдруг увидела рядом с собой жабу, и он уже собрался было все ей объяснить, но тут вспомнил, что клятвенно пообещал и Кармеле, и Саре никогда ни одной живой душе не обмолвиться и словечком об их маленькой договоренности. Поэтому ему пришлось отпустить рукав Мейр, которая тут же вылетела из бара, будто за нею черти гнались.
  
  Взгромоздившись на табурет и упершись коленями в стойку, он сидел, раздумывая, как описать события этого вечера жене. Ох, да мы покончили с этим делом за десять минут – экая проблема. Но его рассказ в то же время не должен прозвучать так, будто он получил от этого дела такое уж большое удовольствие. Кармела проявила необыкновенную доброту к своей подруге, если хорошенько поразмыслить - одолжив той собственного мужа, словно племенного жеребца. Он посмаковал этот образ.
  
  Странно, подумалось ему. Этот пожилой швейцар разыскивает еще какого-то мистера Дермотта. Затем до него дошло, что: а) разыскивают-то именно его и b) он весьма ощутимо на взводе. Выпил он вроде и немного, но ведь со всей этой морокой он сегодня напрочь забыл пообедать.
  
  - Дама наверху желала бы знать, когда вы собираетесь вернуться, сэр, - провозгласил швейцар. Немного слишком громко и подчеркнуто, как показалось Патрику.
  
  Он был в номере 101 через три минуты.
  
  - Прости, - запинаясь, проговорила Сара. – Поверить не могу...
  
  Он поступил как джентльмен. Он заверил ее, что такое могло бы произойти с каждым. (С каждым, мысленно добавил он, кто завел скверную привычку осеменяться в гостиничных спальнях.) Он поклялся, что, когда горничная пропылесосит ковер, пятн`а совершенно не будет заметно: "Эти люди – профессионалы". (Он с ужасом представил себе, как горничная рассказывает Мейр, что ее двоюродный братик обтрухал весь ковер.) Уверенной рукой он взял пустую банку и направился в ванную.
  
   *
  
  На этот раз, пообещала себе Сара, она будет совершенно спокойна. На этот раз она запрет дверь. На этот раз она все сделает как надо. А завтра в это время она уже будет лететь в Сиэтл и... Может быть. Никогда нельзя знать заранее. Кармелла сказала, что все получится. Сегодня – все еще тот же самый, наиболее подходящий, день. Ее шансы по-прежнему высоки.
  
  Патрик высунул голову из двери ванной. Только тут она заметила, как налилось кровью его лицо. "Это, может быть, займет некоторое время."
  
  - Сколько ты выпил? – ей вовсе не хотелось, чтобы этот вопрос прозвучал так резко, но, с другой стороны, она полагала, что имеет право знать детали, имеющие непосредственное отношение к ее замыслу.
  
  Он прислонился к дверному косяку. Теперь его голос вовсе не был таким уж мягким. "Что ты имеешь в виду?"
  
  Она пожала плечами.
  
  - Я, знаешь ли, считал, что моя смена закончена, - язвительно продолжал он. – Насколько мне было известно, ты получила то, что хотела, ты со мной разобралась, и я имел полное право промочить горло.
  
  - Ты промочил его неоднократно, - безучастно указала она.
  
  - И если ты дашь мне одну минуту, - заорал он, - я, черт подери, приведу свой инструмент в рабочее состояние.
  
  Оба старались не смотреть друг на друга.
  
  - Боже милосердный, - добавил он, - неудивительно...
  
  Он повернулся, чтобы снова исчезнуть в ванной, но Сара не позволила ему скрыться, потому что терпеть не могла незаконченные предложения. "Неудивительно что?"
  
  - Неудивительно, что тебе приходится прибегать к такому виду пересадки тканей.
  
  От удивления и обиды она широко раскрыла глаза: "Ты хочешь сказать – потому что ни один мужчина не хотел меня? Ты это думаешь?"
  
  - Я этого не говорил, - теперь Патрик упирался в дверной косяк лбом. –Просто ты – и ты должна это признать – немного наехала на меня.
  
  - Потому что это мой последний шанс, - прокричала она, словно разговаривая с глухим.
  
  Он потоптался на месте. "Не надо так говорить. Несомненно, симпатичная женщина..."
  
  - Заполучить мужика было легко! - со злостью выкрикнула она.
  
  Он опешил. Жалость в его глазах сменилась недоумением.
  
  - Но оказалось, что иметь от него детей невозможно, - проговорила она сквозь зубы.
  
  - Почему ты с Имонном...
  
  - Потому что мы развелись, когда нам не было и тридцати. Затем оказалось, что тот мужчина, с которым после развода я прожила шесть лет, не любит детей. Следующий же любил их, но у него в сперме было очень низкое содержание живых сперматозоидов. Ты это хотел услышать, Патрик? Ну так слушай, - голос Сары дрожал, как натянутая струна. - Мне тридцать восемь лет. Я платила в клинике по семь сотен зеленых в месяц за лекарства, повышающие способность к оплодотворению, от которых меня тошнило, и за замороженную сперму, от которой не было никакого проку. Что еще, по-твоему, я могу предпринять?
  
  Он рассматривал ковер. "Я просто... Думаю, меня немного удивляло, почему ты так задержалась с этим."
  
  - Не мели чушь! Ты не имеешь права так говорить, - она задыхалась от гнева. – Откуда мне было знать, чего я хочу – в двадцать пять лет? Мужчины понятия об этом не имеют. Ты-то сможешь сделать женщине ребенка и в семьдесят!
  
  Патрик вздрогнул при этой мысли.
  
  Через минуту он тихо спросил: "Но почему именно я? Разве ты не могла как-нибудь вечерком подцепить красавчика-незнакомца?"
  
  Сара села на край кровати и расплакалась.
  
  - Мне не хотелось иметь ребенка от первого встречного прохиндея, - произнесла она наконец, очень медленно; ее слова казались совершенно обособленными друг от друга, как морские камешки. – Не говоря уже о том, чем еще он мог бы меня наградить, – она подождала, пока ее голос не окреп настолько, что она смогла продолжать. – Я хотела ребенка от приличного мужчины, а все приличные были уже заняты.
  
  После долгой паузы она почувствовала, как просели пружины матраца, когда Патрик сел рядом с ней. "Ну не все же..." - проговорил он через минуту. Он показался ей похожим на ребенка, которому только что рассказали правду о Санта-Клаусе.
  
  Она кривовато улыбнулась. "Не волнуйся об этом, Патрик, - успокоила она его. – Я прекрасно обхожусь без мужа, джипа и шикарного дома в пригороде."
  
  Он растерянно взглянул на нее, не зная, как понять ее слова. Она смотрела на него, а он неотрывно глядел на носки своих туфель.
  
  - Все что мне нужно – это ребенок, - мягко произнесла она. Никогда в жизни она не была в чем-то настолько уверена.
  
  - Понятно, - сказал он через минуту. – Сегодня я был не в лучшей форме.
  
  Она слабо улыбнулась и вытерла глаза. "Наверное, нет."
  
  - Попробуй-ка добиться эрекции в туалете, когда у тебя нет даже позапрошлогоднего "Плейбоя". Мне уже, знаешь ли, не семнадцать лет, - ворчливо пожаловался он.
  
  Сара хихикнула и высморкалась. "Извини. Мне нужно было привезти тебе какую-нибудь крутую порнушку из Сиэтла."
  
  "Тихоокеанские извращенки".
  
  Она натужно рассмеялась. Давай, сказала она себе, предложи ему. "В таком случае, мы, может быть, просто отменим это мероприятие?"
  
  Она видела по нему, что соблазн велик. Но это длилось не больше минуты. Пока он не подумал о том, что скажет ему Кармела.
  
  - Ни в коем случае, - отказался Патрик. Он встал. – Мужчина не сдается.
  
  - Ты уверен?
  
  - Я возвращаюсь на свое рабочее место, - объявил он, - и не вернусь с пустыми руками. А ты просто полежи, отдохни и подумай об Ирландии.
  
  - Нет, - она вскочила с кровати, - в ванную отправляюсь я. – Перемена декораций пойдет тебе на пользу.
  
  Она вручила ему его склянку и заперла дверь. Посмотревшись в зеркало, она пустила холодную воду и смыла соль с лица.
  
   *
  
  Патрик, стоя перед зеркалом на дверце шкафа, бросил взгляд в свои расстегнутые брюки. М-да, не очень привлекательное зрелище. Заметно усталый, состарившийся до поры. Он взглянул себе в лицо и сосчитал морщины. Лососи не могут ничего есть после спаривания, припомнилось ему. Они просто помирают с голодухи. Что осталось для него в этой жизни, после того, как он отслужил свой срок, генетически говоря?
  
  Но на сегодня его работа еще не закончена.
  
  Он чувствовал себя совершенно измотанным. Волнение, алкоголь, а в довершение всего – эта нелепая перебранка. Но теперь он должен оказаться на высоте положения. Взялся за гуж – не говори, что не дюж. Он вспомнил последний день рождения Кармелы. Тогда он жутко вымотался на работе, не помогли и полбутылки шампанского, но он знал, что ей хочется, чтобы он доказал ей свое восхищение, свою любовь, он это просто нюхом чуял. Поэтому он заявил, что полон огня, и, хотя это потребовало от него неимоверных усилий, в итоге все прошло как нельзя лучше. Тогда он знал, что все получится. В конце концов, у них с Кармелой всегда все получалось.
  
  Патрик лег на кровать. Ему хотелось оказаться дома, в ее объятиях.
  
  В отношении эротических ресурсов эта комната отнюдь не превосходила ванную. Он пощелкал переключателем телеканалов (выключив звук, чтобы Сара не подумала, что он от нечего делать просто тянет время). Ничего возбуждающего. Поглядев минут пять "Непристойные танцы", он вдруг обнаружил, что находит Питера Суэйза намного более привлекательным, чем девушку, и это вызвало такую сумятицу в его мозгу, что он тут же выключил проклятый ящик.
  
  Он снова улегся и обозрел комнату. На стенах – лишь яркие пятна абстрактной мазни; тут нечего ловить. На тумбочке, конечно же, стоит телефон. Если бы ему только удалось вспомнить номер одной из chatlines, этих телефонных служб, куда звонят одинокие люди, чтобы их соединили с такими же бедолагами, которым так же, как им самим, хочется потрепаться с кем-то. Однажды, сидя в замызганном номере захудалой гостиницы где-то на севере Англии, он от нечего делать позвонил в такую службу. Он помнил лишь, что у его собеседницы был жутко аристократический выговор и что она донельзя растягивала слова, чтобы вздуть его счет за разговор.
  
  Если он позвонит вниз, чтобы спросить номер такой chatline, то непременно нарвется на Мейр, а та расскажет своей матери. Мало того, она обязательно расскажет и его матери.
  
  Патрик закрыл глаза и испробовал пару добрых старых фантазий. Только на сей раз это почему-то не дало ожидаемого результата. Он задумался: неужели один-единственный, пусть и нанесший ему психическую травму, вечер превратил его в пожизненного импотента? Можно ли в Ирландии достать виагру? При этой мысли он ощутил себя изнуренным и изношенным, как старый башмак. Каким-то странным образом идея спонтанного возникновения сексуального импульса вдруг показалась ему реликтом его давно ушедшей юности. А может быть, это просто его судьба.
  
  И вдруг он понял, какой номер нужно набрать.
  
  - Алло, - отозвалась Кармела, и ее голос был таким теплым, что он мог бы в ту же секунду соскользнуть в эту мягкую теплоту и уснуть. – Ты скоро вернешься?
  
  - Теперь уже в любую минуту. Мне только нужно немного помочь, - признался он.
  
  - Так вы еще не закончили?
  
  - Она пролила первую порцию.
  
  Кармела расхохоталась. "Мне надо было предупредить тебя, - все еще смеясь, сказала она. – Когда мы с Сарой вместе снимали квартиру, она всегда опрокидывала чашки с чаем."
  
  - Так ты сравниваешь мое драгоценное семя с этим презренным напитком, недостойная женщина?
  
  - Сравнение целиком и полностью в твою пользу, - успокоила она его, а затем он услышал, как она говорит не в микрофон, а обращаясь к кому-то еще в комнате: "Иди почисти зубы малыш. Я приду к тебе, как только закончу разговор с папой."
  
  Он хотел было попросить, чтобы она сказала детям "Спокойной ночи!" от его имени, но подумал, что сейчас не может выступать в роли папочки.
  
  Теперь Кармела вновь обращалась к нему одному; ее низкий, грудной голос с легкой хрипотцой, голос респектабельной супруги и матери, временами мог потрясающе напоминать голос профессиональной шлюхи. "Так ты готов ко второму раунду, паренек?" - осведомилась она.
  
  - Не думаю, что я смогу.
  
  - "Не могу" значит "не хочу", - строго проговорила она своим лучшим "учительским" голосом.
  
  Он засмеялся в трубку, очень тихо.
  
  - Ну хорошо, - проворковала она, - довольно этой ерунды. Закрой глаза.
  
  - Мне просто хочется пойти домой.
  
  - Ты дома.
  
  - Дома?
  
  - Ты дома, в своей постели, вместе со мной.
  
  - Не в занюханном мотеле?
  
  - И даже не в "Финбарз Отеле". Мы бы не могли позволить себе там остановиться. Ты дома, в нашей постели, со мной, ребята крепко спят, а ты лежишь на спине, подняв руки над головой.
  
  - Вроде как сдаюсь, да?
  
  - Точно.
  
  Кармеле, мелькнула у него через несколько минут мысль в той части мозга, которая наблюдала за происходящим, стоит подумать о новой карьере. Она могла бы быстро сколотить состояние на одной из этих chatlines. Подумать только, что все это распутство и бесстыдство сберегается для такого болвана, как он. Крепко зажмурившись, он притворялся, что его руки – это ее руки. Она всегда знала, что нужно делать. Сейчас она старалась сделать из него отца, и он знал, что это ей обязательно удастся.
  
   *
  
  Сара, склонившись над раковиной, молилась. Последний раз это было с ней так давно, что она едва припоминала слова молитвы. Она переврала слова "Аве Мария", это она знала наверняка. Блажен плод? По большей части, она просто повторяла пожалуйста.
  
  Дверь ванной со страшным грохотом распахнулась. Улыбка Патрика расколола его лицо, словно тыкву. Она схватила баночку. Не больше половины того, что было в прошлый раз, но все равно там кувыркались сотни тысяч крохотных энергичных, стремящихся добраться к своей цели живчиков. Она бросилась в комнату и легла на ковер.
  
  - Теперь с тобой все будет в порядке? – озабоченно поинтересовался он.
  
  - Да, да, - нетерпеливо отмахнулась она, - давай иди домой.
  
  Он собрал ее подарки для ребят. Подойдя к двери, он обернулся, чтобы помахать ей на прощанье. Она уже наполняла свой шприц.
  
  - Увидимся на Рождество, я полагаю, - сказал он и добавил: "Скрести пальцы."
  
  Они оба скрестили пальцы и держали их так с полминуты.
  
  Сара рассмеялась еще до того, как за ним захлопнулась дверь. Она все смеялась, когда нажала на ручку шприца.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"