Упираюсь в текст. А как же в него не упереться, если он везде - разбросан, рассыпан?.. Упираюсь в текст, упиваюсь его причудами - чудами, юдами, тыквами, буквами. Упираюсь, упиваюсь.
Скажу себе: осень - пора собирания. Отсюда и тыквы. Скажу себе: осень, - и ошибусь, не жестоко, но жестко.
По ногам - холод, по сердцу - холод. О какой осени можно глагольствовать? Скок под одеяло. Но ничего этим не докажешь. Зима. И не спасти от замерзания ни ноги, ни сердце...
Душа возжаждала кочевых дорог, кровь возопила о коне - коренастом, толстоногом, гривастом. Он, - теплый, жарый, - притопал по ступенькам, прискакал. Конь - комонь, вестник - раскудесник. И молчит, молчит многозначительно. И понимай эту символику как хочешь...
А что тут понимать, когда внутри уже все прыгает... Когда все вокруг слышится только на тюркском наречии, когда к горлу подступает что-то половецкое, печенежское, куманское, сарматское:
- Ой - на - хой - а -я! - На этрусков больше похоже. Но все-таки...
- Ой - на - хой - а-я! - В степь, в снег. Ветра попутного, снега насущного, поля бескрайнего...
- Ой - на - хой - а -я! - Навстречу горизонту...
Вот так нужно. Вот так...
И выбрось, закопай у развилки в снег под кустом маленький сборник стихотворений с тоской по родине. Выбрось, закопай...
...Дороги наши нехожены, тропы наши нетоптаны. Полный рюкзак сухарей и овсяных хлопьев, да спички за пазухой...
Ты запомнил тот куст у развилки? Запомнил? Мы, конечно, туда не вернемся. Но на всякий случай...