Очень трудно дышать. На выдохе воздух с хриплым свистом вырывается из горла, а вдохнуть толком и не получается - очень тесно в груди. Так сдавило грудь, будто медведь навалился и сжимает своими лапищами, да ещё когтями дерёт. Невозможно дышать. То ли от быстрого бега в гору, то ли от обиды...
От обиды так просто не убежишь. Хоть в гору беги, хоть с горы, хоть в чащу леса, хоть до самого дна озера ныряй - она всюду с тобой, на тебе едет и тебя же подгоняет: давай, мол, давай! И смеётся над тобой, и тебе от этого ещё обиднее. А ещё она норовит съесть тебя всего, чтобы ты сам стал ею. Съест - и нет больше человека, а есть одна обида ходячая. Ходит, смотрит на всех зло, одно плохое замечает, а если не заметит, то сам придумает. Про таких говорят: нехороший глаз, дурной глаз. Матери детей прячут, мужчины отворачиваются или глядят исподлобья, сурово глядят и говорят: "Уходи, дурной глаз!" А обиде того и надо - она ещё больше, ещё сильнее. Душит, отравляет. Совсем беда. А если и вправду обидели, сильно обидели - куда от неё деваться?
Это Волчий Клык бежал, это его обида грызла и душила. Молодой охотник, хороший охотник - смелый, быстрый, ловкий. А вот день не прошёл, и стал совсем как старик. Руки дрожат, ноги подкашиваются, глаза слезятся. Большая обида, страшная обида.
Охотники из другого рода нашли его у таёжного ручья. Осенью это было. Шли кабана добывать, осенью кабан жирный, много мяса, много сала. Идут, слушают: не заворочается ли где в кустах тяжёлая кабанья туша, не затрещат ли ветки. Пока тихо, лишь ручей журчит да опавшие листья под ногами шелестят. И вдруг - писк. Не зверь, не птица - детёныш человека. Совсем маленький ещё, даже ползать не умеет. Лежит, завёрнутый в шкуру, возле самой воды. Откуда он здесь, где его мать? Всё вокруг обыскали охотники - никого не нашли. Развернули шкуру - мальчик, а на шее тонкая кожаная тесёмка, а на тесёмке - волчий клык. Значит, он из рода, в котором волков почитают как предков. А в роду людей, которые его нашли, оленей почитали - красивых, быстроногих, гордых. Большой род, много семей и люди под стать предкам - высокие, стройные, дружные. Селились все поблизости, на широких светлых полянах, вместе охотились, вместе ягоды и коренья собирали, вместе в честь предков и Матери-Земли праздники справляли. А Волки - те отдельными семьями жили, на одном месте не сидели, по всей тайге ходили...
Да что тут толковать - много разных родов живёт на свете, у всех свои предки и свои обычаи, но одна земля, одно небо и одно племя человеческое на земле и под небом. Забрали охотники младенца к себе в стойбище, у одного жена как раз дочь родила, так двух детей, как брата и сестру, вскормила. А имя ему дали Волчий Клык - хоть и не принято у Оленей такие имена давать, да не годится человеку свой род забывать, пусть знает, откуда он.
Когда Волчий Клык встретил свою пятнадцатую осень, спросили его, что он хочет - остаться жить в стойбище Оленей, или идти искать свой род. Подумал молодой охотник и ответил: "Я знаю себя только среди вас, ваши дети - мои братья и сёстры. Ваши обычаи - мои обычаи, ваши песни - мои песни. Другого себя не знаю. Останусь".
И остался. И хорошо сделал. В славного охотника вырос, много добычи приносил. Утку стрелой из лука сбивал на такой высоте, когда она казалась не больше синицы, а по лесу ходил так легко, что мог к зайцу сзади подкрасться и схватить руками.
А вот теперь совсем плохой стал. И всего за один день. Старуха во всём виновата. И другие тоже виноваты, потому что не поняли его. Вот как было дело.
Старуха эта в том же стойбище жила. Скверная старуха, никого не любила, и её никто не любил. Но не прогоняли, потому что знали: прогонят - погибнет старуха одна в тайге. Совсем ведь слабая, только сил и хватает, чтобы сидеть у своей хижины, трясти спутанными седыми космами, да глядеть на всех злыми глазками и бормотать под нос гнилые слова. Есть ей приносили, но тот, кто приносил, молча оставлял еду и быстро-быстро уходил, не оглядываясь, чтобы не видеть, как старуха плюёт ему вслед, грозит сухим кулаком и шамкает беззубым ртом проклятия.
Раз Волчий Клык возвращался с охоты, хорошую добычу нёс. Увидел старуху и захотел ей добро сделать. Отрезал большой кусок мяса - целую кабанью ляжку - и возле старухи положил. Даже не подумал о том, что бабка давно сама ничего не варит, ей готовое носили, а сырое мясо старой не по зубам - зубов-то нет. Положил, и слышит, как будто змея шипит, только сладенько так шипит:
- Хороший охотник Волчий Клык, добрый охотник Волчий Клык, сильные руки, большое сердце! - это старуха его вдруг похвалить решила.
Ему бы уйти скорее, да уж больно похвала в душу въелась. Захотелось остаться, послушать, что ещё бабка скажет. А та и шепчет:
- За доброту твою скажу про тебя то, что ты не знаешь. Ты один в этом поганом племени хороший человек. И родители твои были добрые, но убили их злые люди, с которыми ты живёшь в одном стойбище. Убили они их, а тебя к себе забрали. Как хотели, тебя воспитали, и теперь ты им служишь, добычу свою отдаёшь, а им того и надо...
Зашумело в голове у Волчьего Клыка, запылало сердце от гнева, задрожало крепко зажатое в кулаке копьё.
- Ты врёшь, старая змея! - крикнул он и пошёл скорее прочь, чтобы не ударить старуху копьём. Если бы она про это ещё хоть слово сказала - точно бы ударил. Но старуха только едко хихикала ему вслед.
Никому ничего не рассказал Волчий Клык, да и что рассказывать-то - ясно, что пустое наговорила злая старуха. Но нехорошая тоска в сердце осталась. Раньше улыбчивый был, поговорить любил, у соседских костров часто сидел, со всеми песни пел, с детьми играл. Теперь всё больше один, а если заговорит с кем - глаза отводит, поскорее отойти хочет.
Удивились все такой перемене, никто не понимал, что случилось с молодым весёлым охотником. Пробовали спрашивать - не отвечает, только ещё больше в себе закрывается. Оставили его самого по себе. А он с каждым днём всё мрачнее и мрачнее. Наконец подошёл к нему приёмный отец.
- Давай поговорим, Волчий Клык.
- Давай поговорим... - начал молодой охотник и осёкся. Раньше он всегда прибавлял слово "отец", а тут как будто камень в горле - никак не может выговорить это слово. Заметил это старый охотник и сказал:
- Ты уже не хочешь называть меня отцом? Что ж, твоя воля... Наверное, твоя кровь тоскует по своему роду. Если тебе так тяжело среди нас, ты можешь уйти.
И тут сдавила сердце молодого охотника обида. Вскочил он, лицо багровое как солнце на закате, губы дрожат, из глаз слёзы брызнули.
- Я знал! Я знал, что вы все меня ненавидите, что я для вас чужак, что избавиться от меня хотите! - так крикнул Волчий Клык в лицо приёмному отцу, развернулся и побежал прочь.
А куда бежать? Волчий род давно ушёл из тех мест, и никто не знал, где он теперь. Только не затем бежал Волчий Клык, чтобы отыскать своих по крови. Сам не знал, зачем бежит. Бежал, потому что обида гнала. А ещё сердце разрывалось надвое. Одна половина рычала, скалилась, всё злое припоминала, и оттого ещё тяжелее становилось на душе. А другая половина молча смотрела, но так смотрела, что вернуться хотелось, и всё рассказать, и заново родиться.
И вот добежал Волчий Клык до самой вершины горы. Совсем без сил, сел на камень и еле дышит. Долго так сидел, ничего не видел и ничего не слышал. А когда очнулся, смотрит - ночь кругом, и Луна стоит над горой. Круглая как лицо человека. Глядит молодой охотник на Луну, а та на него глядит. И тут будто лопнула грудь Волчьего Клыка, и вырвался из груди долгий хриплый стон: Ууууу! Так предки его рода воют на Луну и сегодня.
Вдруг видит Волчий Клык - на лице Луны вроде как волчья морда прорезалась. Старого волка, потому что и Луна серебристая, и морда седая. Мудрые глаза глядят молодому охотнику прямо в сердце и спрашивают: "Что с тобой, дитя моего рода? Что ты хочешь?"
"Не знаю, что со мной. Не знаю, чего хочу. Один я на земле. Чужой для всех. Ни отца нет, ни матери, ни братьев и сестёр. Не знаю, куда идти. Не знаю, что делать" - так сказал молодой охотник Великому Предку. Взглядом одним сказал, ни слова вслух не произнёс. И так же без единого слова ответил Великий Предок:
"Много разных родов живёт на свете, у всех свои предки и свои обычаи, но одна земля, одно небо и одно племя человеческое на земле и под небом. Кому сам будешь братом, тот и тебе станет братом или сестрой. Кому сам будешь сыном - тот станет тебе отцом или матерью".
"Но как я могу выбирать? Сердце моё разорвано, желания мои разлетаются во все стороны, как стая перепуганных птиц..." - так говорил Волчий Клык, и отвечал ему Мудрый Волк, Великий Предок:
"Два волка живут в сердце каждого человека - чёрный и белый. Бьются они между собой, пока бьётся сердце человеческое. То один побеждает, то другой. Одолевает чёрный белого - и во мрак погружается твоя душа, и разум мутнеет, и добрая сила оставляет тебя. Одолевает белый чёрного - и оживает душа твоя, и укрепляется воля, и радость озаряет твоё сердце..."
Тут испугался Волчий Клык - самого себя испугался и закричал:
"А какой волк сильнее? Во мне - какой сильнее?"
Ушла Луна за тучу, но успел молодой охотник услышать ответ:
"А сильнее тот, кого ты кормишь..."
3-9 сентября 2012 г., Зелёный Мыс
ПРИМЕЧАНИЕ. Данное произведение - вольный пересказ старинной сибирской притчи. Собственно притча - это рассказ о двух волках, живущих в сердце человека.