Аннотация: Рассказ переехал http://samlib.ru/comment/a/arhipenko_o_a/maniakizberezki
Теплый летний вечер. Анна Сергеевна Заболоцкая, директор санатория "Березка", плачет у себя в кабинете.
Час тому назад Анна Сергеевна собрала персонал санатория на совещание и подтвердила слухи, которые бродили со вчерашнего вечера.
Пропала девочка Катя из средней группы. Десять лет, светлые волосы, серые глаза. Последний раз Катю видели вчера во время обеда, в столовой. Ела плохо, была грустной, в медпункт не обращалась. На ужин не пришла, и больше ее никто не видел. Прошло уже больше суток. Полиция активно занимается поисками. У кого есть дополнительные сведения или предположения, просьба незамедлительно сообщить.
После слов Анны Сергеевны некоторое время все молчали, потом разом заговорили, задавая вопросы, перебивая друг друга. Нет, девочку до сих пор не нашли. Да, родителям сообщили, они выехали, к утру доберутся в "Березку". Да, в лесу продолжаются поисковые работы. Нет, досрочно заезд не прекращается, работаем как обычно. Да, охрана будет усилена. Да, у полиции есть подозреваемый. Нет, больше ничего не имею права разглашать. Все, возвращаемся к работе. Будьте внимательны. Надеюсь, что с девочкой все в порядке и ее скоро найдут.
После собрания Анна Сергеевна закрылась в кабинете изнутри на ключ и рухнула на диван. Подумала про графин, спрятанный за книгами на полке. Но нет, нельзя. А если капитан, который представился главным по этому делу, забыл что-то спросить и вернется? Лучше не рисковать. А еще лучше было бы пойти домой. Снять "приличный" костюм, переодеться в домашний удобный халат, расслабиться в кресле-качалке с чашкой чаю. Вот только дома - обыск. Потому что у полиции действительно есть подозреваемый. Он же - единственный сын директора санатория, Костя. Константин.
Анна Сергеевна долго выбирала имя для сына. Чтобы мужественное, звучное. И выбрала. Константин Заболоцкий. Звучит. С мужеством - сложнее. Воспитанный без отца, Костя рос инфантильным и слабым. Женственным и внешностью, и поведением. Анна Сергеевна все это видела, понимала. А что тут поделать, если нет рядом мужчины, с которого пример брать?
В школе Костя учился неплохо, но ехать за высшим образованием в областной центр отказался. Закончил местное медицинское училище. Единственный мальчик в группе. Некоторые однокурсницы прямо-таки телефон обрывали, замуж спешили. Анна Сергеевна девочек-студенток всегда привечала. Надеялась - женится Костя, семья будет, внуки. Не женился.
Анна Сергеевна пристроила сына к себе под крыло, в "Березку". Массажистом. А что? Мальчик спокойный, серьезный. С дипломом. Курсы еще закончил дополнительные, по разным видам массажа. Сертификаты получил. А то, что сын "директрисы"... так он ей непосредственно не подчиняется, все по закону. Да, были шепотки за спиной, недовольные взгляды. Ну и пусть их. Главное, что ребенок под присмотром. Ребенок... двадцать три скоро, а для матери все равно - ребенок. Завел в массажном кабинете полку с книгами. Детям что-то все время рассказывал, книги давал почитать. Одно время даже литературный кружок вел для старшей группы, потом забросил.
Темнеет. На часах - почти девять. Вряд ли кто-то придет. Все, что знала, Анна Сергеевна полиции уже рассказала, и не один раз. Хотела принять участие в поисках - не разрешили. Только и дел, что ждать новостей и думать, что именно она завтра скажет родителям девочки Кати.
Анна Сергеевна переставляет книги, достает графин. Наливает в чашку вина. Отпивает глоток, морщится. Кислое. Еще вчера утром она была уважаемым человеком, успешным руководителем, интересной женщиной, матерью взрослого сына. Ровно до тех пор, пока вчера вечером, сразу после ужина, в дверь кабинета не постучалась бледная, перепуганная Тамара, дежурный воспитатель средней группы. Известие о том, что девочка Катя не пришла на ужин, и ее не могут найти, директор выслушала спокойно. Поссорилась Катя с другими девочками или, может, по дому скучает. Спряталась где-нибудь в укромном уголке (а их на территории достаточно) чтобы поплакать или погрустить в тишине.
Все известные укромные уголки были проверены воспитателями до девяти часов вечера. Девочек, которые жили с Катей в одной комнате и сидели с ней за одним столом, подробно расспросили. По их словам, после обеда Катя собиралась "к массажисту вернуть книгу".
Кабинет массажа - в лечебном корпусе, на краю территории "Березки". За корпусом начинается лес. Во второй половине дня, после обеда, кабинеты обычно пустуют. Основные процедуры: ингаляции, ванны, лечебная физкультура, проводятся до обеда. Вечером в корпусе остается дежурный врач, медсестра, уборщица-санитарка. И Костя. Обычно он дожидался Анну Сергеевну, чтобы ехать вместе домой. Но вчера дожидаться не стал. Заглянул в кабинет перед обедом, сказал, что рано освободился и поедет домой. Если без машины - это двумя автобусами с пересадкой или одним без пересадки, но идти нужно через лес до остановки. Полчаса, не меньше. Костя часто ходил через лес, "там хорошо думается". И вчера тоже пошел на дальнюю остановку. Анне Сергеевне об этом сказал капитан из полиции. Он же сказал, что в санатории Костю называют маньяком.
- Книжным маньяком, наверное? Книжным. Очень много читает. Целая библиотека у него. Даже две - одна дома, другая - в кабинете.
Этот разговор состоялся вчера, поздно вечером. Капитан тогда странно посмотрел на Анну Сергеевну, как будто даже с жалостью. А сегодня утром четко, без обиняков, дал понять, что Костя - основной подозреваемый. Девочка Катя пошла к нему в кабинет массажа, и больше ее никто не видел. Сотрудники санатория заявили, что Костя "какой-то странный и слишком интересуется девочками". Почему он так рано вчера отправился домой? Почему никто из сотрудников не видел, как он уходил? Зачем пошел через лес, под дождем, без зонтика?
- Костя любит дождь. И всегда ходит без зонтика. Такой он...
- Странный?
- Особенный...
С каждой фразой капитана как будто ледяная рука все сильнее сжимала сердце Анны Сергеевны. И с каждым часом таяла надежда на то, что Катю найдут живой и здоровой. Ночью, утром и днем сотрудники полиции, пожарные и десяток добровольцев прочесывали территорию санатория и лес. Завтра к утру обещали прислать собак. Раньше - никак. Обученные собаки - дефицит.
Днем обыскали массажный кабинет и в ящике стола нашли заколку, пластиковую клубничину на зажиме. По словам соседок Кати и воспитательницы, заколка вполне могла принадлежать Кате - мол, "у нее и платье такое есть, тоже с клубничинами". Анна Сергеевна хотела сказать, что похожие заколки видела у других девочек, но ее никто не слушал.
А еще через два часа Костю задержали. "Пригласили для более подробной беседы", - как выразился капитан. А что там беседовать? Анне Сергеевне Костя еще вчера сказал, что видел Катю в тот день ровно две минуты. Заглянула в массажный кабинет сразу после обеда, вернула книгу, другую брать не захотела и быстро убежала. Вроде как за дверью Костя слышал чьи-то голоса, но в коридор не выглядывал и кто там еще был не знает.
Анна Сергеевна с удивлением замечает, что чашка опустела. Может, налить еще - чтобы отключиться, не помнить, не думать, что могло случиться с девочкой Катей и виновен ли в этом сын Костя?
- Я должна ему верить, должна. - Анна Сергеевна смотрит на чашку, на графин с вином. - Я же мать. Я должна.
Верить было сложно. Анне Сергеевне давно намекали, что Костя слишком близко общается с девочками. Такие разговоры директор пресекала и предлагала собеседникам не выдумывать ерунды, с уверенностью что все эти сплетни - от зависти и безделья.
Анна Сергеевна думает о том, как проходит обыск в ее доме. Такое злое, неприятное слово "обыск". Будут рыться в шкафах, разглядывать вещи. Перелистают все книжки в комнате у Кости. Найдут журналы с девушками. Анна Сергеевна их давно нашла, когда делала генеральную уборку. Сыну ничего не сказала, оставила журналы на месте, в коробке под кроватью. Что скажешь взрослому сыну? И разве не все мужчины интересуются такими вещами? А может, это и к лучшему? Пускай знают, что Костя интересуется взрослыми девушками, а не девочками из средней группы.
Сегодня Анне Сергеевне звонили из администрации. Очень интересовались ее здоровьем. Намек был понятен - лечь в больницу с подозрением на инфаркт, лучше прямо сегодня. Потом - реабилитация на пару месяцев. И на пенсию. Без почета. И передачи носить Косте, в тюрьму, на глазах у соседей, которые еще вчера завидовали Анне Сергеевне и льстиво здоровались при встрече.
Нет! Анна Сергеевна решительно ставит графин обратно на полку, возвращает на место книжки. Она не будет прятаться в больнице. И пить больше не будет. Она сама для себя разберется, что произошло. Если Костя что-то плохое сделал с этой девочкой Катей... а если не Костя, тогда - кто?
Может, девочка Катя просто сбежала? Вряд ли. Во-первых, до дому ей больше суток в пути, на поездах, с пересадками. Во-вторых, не из таких она детей. Анна Сергеевна с детьми работает не первый десяток лет и знает, кто на что способен. Катя приехала еще на первую смену, в конце весны. Сейчас середина лета, середина второй смены. Достаточно было времени, чтобы разобраться. Тихая, спокойная и даже немного пугливая девочка. Послушная. Такие не убегают. В-третьих, ее бы уже нашли. Железнодорожный вокзал в городе один, совсем маленький. Одна автостанция. Ребенку десяти лет уехать одному решительно невозможно.
А что, если кто-то посторонний? Зашел на территорию, увидел симпатичную девочку и увел в лес? Бред. Территория "Березки" не такая большая. Днем дети, сотрудники. Постороннего человека сразу увидят. Родители, если приезжают, то в родительский день, и просто так по территории не ходят. К тому же никто вчера посторонних не видел. Зимой можно надеть шапку, закутаться в шарф, чтобы никто не узнал, а летом все на виду. На центральных воротах охрана. Никто из детей не выходил, экскурсий не было. Есть еще дырки в заборе (одна - как раз недалеко от медицинского корпуса), но как заставить пугливую послушную девочку уйти в лес с незнакомцем через дырку в заборе? Разве только с человеком, которого она хорошо знает. Нет. Косте ни к чему выводить девочку в лес.
Анна Сергеевна решительно выходит из кабинета. Комната пропавшей Кати в этом же корпусе, в другом крыле. Девочки, ее соседки по комнате, уже спят. Не страшно. Просто зайти, посмотреть. Комнату обыскивали, но, может, что-то...
В комнате четыре кровати. Одна, ближе всех к двери, пустая, застелена покрывалом. Над дверью горит ночник. В трех других кроватях спят... нет, не спят. Анна Сергеевна прислушалась. Тихо. Слишком тихо. Спящие дети обычно сопят, шумно дышат. А это значит...
- Вы почему не спите? - негромко спрашивает Алла Сергеевна.
Тут же раздается нарочитое дружное сопение.
- Я знаю, что не спите. Прекращайте.
Из-под одеяла высовывается растрепанная голова. Это Маша.
- Я боюсь, - говорит девочка.
- Чего ты боишься?
- Маньяка. Вдруг он придет сюда?
- Что за маньяк? Кто вам такое сказал?
- Мы сами слышали! - это другая девочка, Марина.
Алла Сергеевна еле сдерживает желание выйти, громко хлопнув дверью. Глупые дети. Собирают слухи, друг друга пугают, не спят, рассказывают глупости сотрудникам полиции.
- А вы знаете, что маньяки всегда прикидываются хорошими и добрыми? - третья соседка, полненькая Света.
- Девочки, - Анна Сергеевна старается держать себя в руках. - Здесь нет никаких маньяков.
- Да-а-а? А где тогда Катя?
- Я думала, вы знаете, где она. Вы же тут все знаете, разве нет?
Молчание.
- Вы знаете, что Катя болеет. Ей нельзя простужаться. И вам тоже нельзя. А если замерзнуть, то можно простудиться. У нас даже летом ночи холодные. Если Катя замерзнет...
- Не замерзнет! - это Марина.
Сердце Анны Сергеевны пропускает удар. Девочка что-то знает. Главное теперь - не спугнуть.
- Это хорошо. И кушать что-то нужно. А то можно сознание потерять от голода.
Девочки переглядываются с таким видом, что директор понимает - больше ей ничего добровольно не скажут. И чем больше давить, тем дольше не скажут. Главное, что девочки знают, где может быть Катя, и там она не замерзнет. То есть, не в лесу. А где тогда? Где на территории "Березки" можно прятаться больше суток? А если тебя к тому же ищут сотрудники санатория и полиция? Анна Сергеевна желает девочкам спокойной ночи и выходит в коридор, вспоминая обыск территории.
Ребята из полиции быстро и тщательно проверили основной корпус: все комнаты, кабинеты, кладовую с чемоданами и сумками. Подозрительно тяжелые - открывали. Обыскали игровые комнаты. Прачечную. Медицинский корпус, особенно тщательно. Хозблок. Столовую.
Столовую? Анна Сергеевна вспоминает, как повар, баба Зина, скрестив полные руки на внушительном бюсте, разрешила лично капитану заглянуть в кухню - и больше никого не пустила. Мол, занесете грязь, детей потравите, а отвечать за это кто будет? У бабы Зины на кухне чистота как в операционной. Можно "с пола есть", как она сама говорит. То есть кухня - единственное помещение, которое полиция как следует не обыскала. И девочки резко замолчали, когда речь зашла про еду. Неужели?
Анна Сергеевна почти бежит обратно в кабинет. В директорском сейфе закрыты ключи от всех помещений "Березки".
Достать ключи, добежать до столовой, открыть дверь - пять минуть. Тихо. Темно. Включить свет, пройти через столовую к двери в кухню. Открыть дверь. Чисто. Почти стерильно. Плиты, рабочие столы, стойки с посудой. Никого. Понимая, что выглядит смешно, директор заглядывает в самые большие кастрюли. В духовки. В кладовке проверяет мешки с картошкой.
На свет и шум приходит охранник. Не дядя Вова, а парень из полиции, усиленная охрана. Смотрит с удивлением.
- Помощь нужна?
- Нет... я так... к ревизии готовимся. Чистоту проверяю.
Анна Сергеевна благодарит охранника, выключает свет, закрывает дверь, идет обратно в кабинет.
Звонить капитану, будить девочек, давить на них? Мать маньяка издевается над подругами пропавшей девочки...
Ехать домой? Там уже, наверное, закончился обыск. Нужно все убрать, разложить по местам. Анна Сергеевна решает не звонить водителю, который живет недалеко от санатория. Очень удобно на случай срочных поездок. Но можно и самой доехать. Водить машину директор умеет, но не любит.
Взять из сейфа ключ от служебного "ланоса", закрыть кабинет, спуститься к машине. Анна Сергеевна морщится - в салоне автомобиля отчетливо пахнет едой: борщом и котлетами. Баба Зина вчера просила разрешения поехать домой с водителем - давление. А что она остатки еды домой забирает, так это все знают. Пока дети сытые, кухня чистая, а еда вкусная, пускай забирает. Не жалко.
Анна Сергеевна подруливает к воротам, выходит из машины и открывает багажник - показать охраннику из полиции, что ничего... и никого не везет. Ей сейчас лишние вопросы и домыслы не нужны. Смешно думать, что она, директор санатория, хладнокровно спрятала Катю... или ее тело... нет, жива, конечно жива! Спрятала Катю в багажник, чтобы вывезти куда-нибудь подальше? Смешно. И сумочка в машине дамская, небольшая - только чтобы папка с бумагами помещалась.
Закрывая багажник, Анна Сергеевна присматривается - под светом фонаря на внутренней обшивке блестят какие-то пятна.
"Неужели кровь?" - первая мысль. Дотрагивается, подносит палец к носу - пахнет луком. Баба Зина! Поставила вчера сумки в багажник, что-то пролилось, и остались жирные пятна. Большие самодельные сумки бабы Зины давно стали предметом насмешек в "Березке". Их не каждый мужчина мог поднять, если полные, а баба Зина - с легкостью.
Директор машинально заводит машину, трогается.
Сумки. Багажник. Маленькая худенькая девочка. Сколько в ней веса? Двадцать килограмм? Двадцать пять? Не больше. Можно такую девочку в большую сумку - и в багажник? Вполне. Но - зачем?
"Бред. Какой бред. Ты готова даже подумать, что баба Зина, старейший бессменный сотрудник "Березки" увезла Катю в сумке вместе с банкой борща, лишь бы не Костя. Только бы не Костя. А зачем ему забирать девочку, идти с ней в лес, и в лесу - что? Собаки. Завтра. Обнюхают Катины вещи - и куда? В лес? Найдут... нет, даже не думать. Живую в лесу... вряд ли уже найдут. А может, все-таки?"
Анна Сергеевна останавливается на перекрестке. Прямо - домой. Налево - к дому бабы Зины. В прошлом году перед днем рождения баба Зина слегла с давлением, ездили поздравлять. Живет одна. Свиней держит, кур. Детям в областной центр деньги на квартиру собирает.
"Бред", - Анна Сергеевна давит на педаль газа и проезжает вперед. Останавливается. Темно, других машин нет, никому не мешает. Включает заднюю передачу и возвращается обратно на перекресток.
"И что я скажу бабе Зине?"
Анна Сергеевна включает левый поворотник.
"Что-нибудь. Не знаю. По ситуации. Но я же мать, я должна..."
Забор, калитка. Цепной пес заходится хриплым лаем. Правильно, свиней и кур охранять нужно. Директор аккуратно паркуется под забором. Выходит из машины, нарочито громко захлопывает дверь. Возле калитки медлит. Дергает за ручку. Закрыто на внутренний засов? Заглядывает во двор - окна в доме темные. Отступает к машине.
"Бред, ерунда, помрачение рассудка на фоне стресса".
Возвращается к калитке и решительно стучит кулаком. Раз, другой. Притихший пес опять заходится лаем. В доме кто-то включает свет.
Анна Сергеевна стучит еще раз. Нет, она не уйдет, пока не узнает. Если все это бред и выдумки - пусть так. Значит, завтра будут собаки, лес... позор, огласка, передачи в тюрьму...
- Кто там? - скрип двери, настороженный знакомый голос.
- Анна Сергеевна. Директор. Откройте, баб Зина!
- С полицией?
- Нет-нет, какая полиция, зачем?
- А я знаю - зачем? Вы у нас тут... директор.
- Я просто... спросить. Вопрос у меня есть. Короткий.
Тяжелые шаги. Скрежет засова.
- Ну? - баба Зина выдвигается в проем калитки, привычно скрестив руки на груди.
- Я так... проезжала мимо. Спросить...
- Так спрашивайте. Полночь. Спать нужно, а вам все разговоры... за целый день наговориться не успели?
Анна Сергеевна чувствует себя полной дурой. Идиоткой с дурацкими выдумками. Больше всего хочется извиниться, развернуться и уехать. Но Анна Сергеевна не стала бы директором, если бы так просто сдавалась.
- Девочка Катя... которая пропала...
Молчание.
- Вы ее не видели? Вчера?
- Нет. А вы ее видели?
- Я? При чем здесь...
- А при том. Вы вообще ничего не видите. Директор! Куда вам, у вас поважнее дела есть!
Грузная фигура поварихи продвигается вперед, оттесняя Анну Сергеевну от калитки.
- Что? Что именно я не вижу?
- Ребенка запугали совсем. Уже неделю плохо ест, плохо спит. Не видели?
- А кто... кто запугал?
- Подружки ее. Маньяк, да маньяк. Один маньяк на уме. Она уже в столовую идет, так оглядывается.
- Так это вы ее, баб Зина, спрятали?
- А еще чего? У меня своих трое, внуков, в городе. Зачем мне чужие?
- То есть у вас ее нет? - последняя надежда растворяется в ночном воздухе. Костя. Обыск. Задержание. Арест? Тюрьма. Позор.
- А можно я зайду?
- А документ на обыск у вас есть?
- Я просто... посмотреть.
- Нет здесь никого. Одна я. И заходить вам сюда нечего.
Анна Сергеевна отступает от калитки еще на шаг. Звонить капитану? Настаивать на обыске в доме у бабы Зины? А если к соседям девочку отведет? Звонить в полицию и сидеть здесь, сторожить? Так вряд ли здесь всего одна калитка. Мать маньяка огульно обвиняет старейшую сотрудницу санатория...
Баба Зина шумно закрывает калитку.
- Баб Зин, Костю моего арестовали. Знаете?
Тишина. Ушла в дом?
- Баб Зин, он ни в чем не виноват. Я же мать, я чувствую.
- Мать? А раз мать, так научила бы, что нечего к детям приставать.
- А разве он приставал? Про книжки рассказывал. Только книжки, баб Зин.
- А чего это он, бугай здоровый, взрослым девкам про книжки свои не рассказывает? А то еще трогает... девчонок мелких.
- Как это - трогает?
- Известно как. Говорит, чтобы раздевались, спину им трет, руки, ноги.
- Так это массаж, баб Зин! У Кости и диплом есть, и сертификаты! Массажист он, так положено, чтобы раздевались... как можно массаж в одежде делать? У него диплом!
- Вот пускай со своим дипломом идет в поликлинику, бабкам спины тереть. Бабкам массаж еще как нужен. А детей нечего трогать! Массаж...
- Баб Зин, так массаж - тяжелая работа. Я бы девочку взяла, если с дипломом, только им сложно по десять массажей в день делать.
- А мне не сложно в мои за шестьдесят по кухне бегать, сковородки тягать? Одной сложно - так двоих бери. Вдвоем справятся.
- Хорошо, баб Зина. Двоих возьму. Девочек. Все правильно вы говорите.
- Ладно. Посмотрим.
- Баб Зина... а девочка, Катя - у вас она?
Молчание.
- Баб Зина, ну негде ей больше быть. Чужих у нас никто не видел. Сама уйти не могла. И Костя... ничего ей Костя не сделал!
- Не сделал? А кто ее еще больше запугал? Не Костя твой, что ли?
- Запугал? Костя? Не может быть!
- А может! Еще как может! Приходи, говорит, ко мне попозже вечером, я тебе самую интересную книжку дам.
- И - что? Может, ему кто-то обещал вечером вернуть. А он - Кате. Как лучше... Ну сказал он - и что?
- И все.
- А что тут страшного?
- Так девчонки, которые с ней ходили, сказали, мол, он и есть маньяк, если вечером к нему не придешь, так он тебя сам найдет.
Молчание.
- Баб Зина?
- Чего тебе еще, директор?
- Получается, что вы с Катей говорили после того, как она Косте книжку отнесла?
- Ну. Говорила. А что - Косте твоему девочку трогать можно, а мне даже поговорить нельзя?
- Можно, баб Зина. Вам все можно. Вы же у нас самый заслуженный сотрудник.
- То-то же.
- Баб Зина?
- Чего тебе?
- И что - вы с Катей поговорили, и она ушла?
- И куда бы она ушла? Ты сама своей головой подумай. Запугали, что маньяк твой с дипломом за ней вечером придет, прямо в комнату.
- То есть... вы ее спрятали, правда? Вы же не могли ее отпустить? У вас Катя. У вас, больше негде.
- Ну что ты прицепилась как банный лист... у меня твоя Катя. Чаю с травками ей сделала. Спит.
- Баб Зина, а можно?..
- А нельзя. Спит, русским языком тебе говорю.
- А как же?
- Завтра присылай водителя, утром привезу. Только чтобы никакого твоего... с дипломом и близко не было. И с девками этими поговори, которые маньяком пугают. А то я их так напугаю, что мало не покажется.
- Все сделаю баб Зина. А почему... почему вы ко мне не пришли? Увезли Катю, всех испугали...
- А то я не знаю, что бы ты мне сказала. Мол, разберемся, поговорим. А что ей твои разговоры, если ее аж трусит от страха? Иди уже. Спать давно пора. Директор...
- Иду, баб Зин. Иду.
Шаги, скрежет задвижки, скрип двери. Тишина.
Анна Сергеевна осторожно, как будто по краю пропасти, идет к машине. Не с первого раза открывает дверь. Осторожно забирается в салон. Берется двумя руками за руль и застывает, глядя в темноту. Приходит в себя, ищет сумочку. Мобильный телефон. Позвонить в полицию. Только чтобы не ехали, до утра подождали. Главное - живая. Разберемся.
Анна Сергеевна заводит машину и медленно едет домой. Убирать после обыска и думать, как будет завтра смотреть в глаза сыну. Потому что - поверила. Ненадолго, но поверила, что Костя и правда... маньяк.
Нет, никто об этом не узнает, но Анна Сергеевна - поверила.