- К сожалению, не могу Вас ничем обрадовать, - слова врача прозвучали для него далеким эхом, где-то в голове, и в считанные секунды растеклись волной холода по всему телу, - Сочувствую, и мне искренне жаль, что не могу Вам помочь. Если бы хоть на месяц-два раньше... Сожалею.
- Сколько? - холодно спросил он. Как ни странно, но не было ни дрожи в ногах, ни боли, ни сожаления. Просто, словно так и должно быть.
- Месяц, в лучшем случае - два.
- Спасибо, - на удивление врача, на лице обреченного сияла искренняя, неподдельная улыбка. Он попросту поднялся, и направился к выходу.
- Постойте, куда же Вы? Вам назначена госпитализация. Без лечения срок будет минимальным...
- Минимальным, но настоящим, - усмехнулся тот в ответ, - Только дурак согласится коротать последние дни в четырех стенах. Я, конечно, мог бы в очередной раз сойти за дурака, но пришла пора взять судьбу в собственные руки. Счастья Вам! - он помахал рукой, и закрыл за собой дверь, оставив врача в полном недоумении, наедине с его мыслями.
Джеку шел лишь третий десяток. Мало ли этого для жизни? Может быть, но он так не считал. Смех в том, что ещё полгода назад с его уст слетели слова: "Даже если бы моя жизнь закончилась сегодня, то я мог бы смело сказать, что прожил самую длинную и яркую Жизнь, и я ничуть не пожалел бы о том, чем были наполненным мои дни". Вот она ирония провидения. Ведь все эти шесть месяцев он чувствовал нечто, что подгоняло его, и потому стремился многое успеть, но дальше планов мало что выходило, потому как повседневная жизнь требовала от него размена времени на другие, мелочные, с его точки зрения, дела. А теперь судьба поставила жесткие рамки, подарив ему тем самым удивительную свободу и возможность делать то, о чём он всегда мечтал, но на что так и не мог решиться...
- Не могу поверить, что ты так легко это принял. Неужели ты, в самом деле, рад такому раскладу? - Майк пытался по глазам друга прочитать ответ, но, как и прежде, он видел лишь огонь жизни, и пламя оптимизма - Что ты собираешься делать теперь?
- Теперь? - Джек действительно светился какой-то новой, пламенной идеей, - Только то, чего хочу по-настоящему, и что действительно имеет смысл. В топку работу, в топку учебу, в топку интернет, и весь хлам, которым я прежде разбавлял жизнь. Кажется, я настолько разбавил её, что самой жизни нельзя было увидеть даже на просвет. И почему только теперь решился?.. Кстати, ты бы тоже последовал примеру! Пусть у тебя срок больше, но ведь у него так же есть граница. "Жизнь - такая штука, что как ни крути, а живым из неё не выберешься" - процитировал он, - Знаешь, а ведь моё преимущество в том, что я знаю день, и поэтому могу успеть всё, а вот остальные могут не успеть ничего, ведь у них впереди ещё многие годы.
- Так-то оно так, но кто захочет менять свою жизнь без пинка? Вот и я, пожалуй, останусь верен прежним целями и идеалам, какими бы пустыми тебе они ни казались теперь.
- Тоже верно. Что ж, мне пора, - поезд отъезжает через 20 минут. Больше не увидимся, наверное, поэтому не серчай, друг, если что не так. Счастливо!
Дома Джек провёл два дня. Там он простился с родными и близкими, сказал всё то, чего прежде не говорил, и просто провел время в уютной домашней атмосфере. Всё это время они говорили не о смерти, а о жизни. Конечно, он чувствовал себя не в своей тарелке, видя тоску и боль на лицах дорогих ему людей. Наверное, им сейчас тяжелее всего: понимать, что больше его не увидят. "Было бы о ком скорбеть", - думал про себя Джек. И хоть сам он всячески старался отвлечь их от этих мыслей, но было то, задачей непосильной.
- Может, всё же останешься с нами? - голос матери звучал очень печально, - Зачем тебе куда-то ехать? - Джек видел, как на её глазах заблестели слезы.
- Я понимаю, что ты чувствуешь... Но прошу, и ты меня пойми: я хочу повидать друзей, а времени у меня не много, - он крепко обнял мать, - Ты не грусти. Свою жизнь я бы не променял бы ни на что на свете. И Спасибо тебе за то, что подарила мне её!.. А так же ты уж извини меня за всё...
Расставание было тяжелым, ведь прощались навсегда. И долго еще родные смотрели вслед уходящему поезду, а Джек - в закрытое, пыльное окно. Позади оставалось его прошлое: его детство, школа, первая влюбленность, первые творческие пробы, и множество замечательных мгновений, что вместе составляли пёстрый узор его Жизни. А впереди - одна единственная поездка, но столь многое вместилось в неё. Под стук колес, и мерное покачивание вагона так легко унестись в далекие мысли, и призрачные грёзы... Да и ему не привыкать к тому...
...
Поезд прибывал рано утром, - солнце ещё только начинало разливать алый свет своих лучей у самого горизонта. Выйдя на перрон, Джек засмотрелся на это красочное действо: медленно и безмятежно показалась сперва лишь кромка солнечного диска, затем она начинала расти, и заливать небосвод удивительными, красочными цветами: эх, а всё же, неповторимую палитру утреннего неба не способен во всех деталях передать ни один фотоаппарат!..
Сперва Джек решил направиться к старому другу, с которым три года назад работал здесь же, - в столице. Не то, что бы направленно, - скорей лишь по пути, но даже это значило много для обоих.
- А выглядишь, как живой! - с улыбкой встречал его Алекс. За это Джек и любил его! Он всегда смотрит на мир проще, и по-своему.
- Чего не скажешь о тебе, - весело отозвался он.
- Это точно. Дык вчера пати была. И с косплеем разумеется. Ну и как тут не выпить немного? - Алекс засмеялся.
- В этом весь ты! Слушай, - вдруг серьезным тоном сказал Джек, - Через тебя можно по мылу отправить одно письмо?
- Да хоть десять!.. - получив такой ответ, Джек на время выпал из реальности, погрузившись больше не в написание текста письма, а скорей в свои противоречивые мысли. То было письмо, с предложением о встрече, одному человеку. Можно сказать, что приехал Джек сюда лишь с этой целью. Он не знал, состоится ли она, но всё-равно писал. Другой нюанс заключался в том, что дожидаться ответа от собеседника он не мог, а потому приходилось довериться воле случая, и отправляться к месту встречи, без какой-либо уверенности в том, что адресат получит письмо к этому времени...
На часах уже была половина четвертого, но к назначенному месту она не пришла. Джек ходил из угла в угол, каждую минуту вглядываясь то в толпу прохожих, в надежде увидеть знакомое лицо, то в стрелки часов, которые словно остановились. Каждая минута казалась вечностью, и таких минут шёл уже восьмой десяток. Но тут его окликнул голос, который он так давно не слышал:
- Джек! Ты, конечно, извини, но мог бы написать о приезде заранее, а не за час до назначенного времени, - увидев Диану, Джек с минуту не мог проронить ни слова. Придя же в себя, он лишь пожал плечами:
- Так получилось... Другой возможности у меня попросту не было. Извини.
- Ладно, забудь. Всё-таки я смогла вырваться, пусть и ненадолго. Давай может до парка, раз уж выбрались прогуляться?
Джек безмолвно кивнул в ответ, и они неспешно двинулись вдоль шумных улиц по направлению к бездонной тишине.
- Так рассказывай, какими ветрами в наших краях? И что значит твоё: "увидеться в последний раз"? - она хитро прищурилась. "И как её можно не любить?" - промелькнуло в голове у него. Очарованный её неотразимой грацией и красотой, Джек немного помедлил с ответом. Но после, посмотрев вверх, на жаркое летнее солнце, что бесщадно поливало теплом раскалившийся добела бетонный город, сказал:
- Да так... Просто жизнь моя немного изменилась. В довесок к тому, она стала на порядок короче, - Диана, понимая, что он имеет в виду под этими словами, сочувственно посмотрела на него. Но он продолжал, как ни в чём не бывало:
- Может всё это прозвучит нелепо, как нелепо выглядели и многие прежние дни, но, - Джек немного запнулся, подбирая правильные слова, однако так и не смог их подобрать, - ...Мне бы хотелось провести это время рядом с тобой. Я помню наш прошлый разговор об этом, и я знаю, что мои чувства к тебе никогда не узнают взаимности, поэтому я даже не мечтал о том, но... Просто иметь возможность видеть тебя, значило бы для меня очень многое. О большем не прошу, но и на этой просьбе не настаиваю, - только так, как ты решишь, - все эти слова Джек произнёс буквально на одном дыхании, но и сейчас воздух задержался комом где-то в груди, не давая вдохнуть. Сердце отбивало ирландскую чечетку, а от недостатка кислорода, по телу прокатилась волна слабости. Откуда это волнение, он не понимал. Вроде уже не тот робкий подросток. Просто всегда сложно сказать первые слова, на которые поставлено всё. Дальше - проще, вне зависимости от ответа, ведь уже знаешь его. А неопределенность только перемешивает карты зазря.
Она же молчала. В её глазах отражались смешанные, противоречивые эмоции. Может понимание, может жалость, может сомнение, может искра тепла, в ответ на столь трогательное и неуклюжее объяснение, но он никак не мог понять этого. Её взгляд оставался для него самой большой загадкой. О чём она думала в эту минуту, навсегда будет для него тайной, но, спустя некоторое время, в ответ Диана улыбнулась, и он услышал такие слова:
- Хорошо. Но что ты понимаешь под тем, что бы просто видеть? Наблюдать издалека? - она засмеялась, - Или подобные прогулки? Или наведываться в гости? Или, может, просто общение? Или отношения?
- На самом деле... - начал было Джек, но тут, словно вспомнил о том, к чему вёл весь этот разговор, - Просто у меня тут есть небольшая идейка. Не знаю, разделишь ли ты её, но всё же... Дело в том, что я продал за ненадобностью всё, что у меня было, и на эти деньги хочу съездить напоследок к Джесси, Гарри, Ричарду и Патрику. Не желаешь присоединиться? Разумеется, за мой счет, ведь средств у меня с лихвой хватит много более чем на два билета туда, и один обратно.
- Неожиданное предложение. Прямо, как гром, среди ясного неба... - она отвела взгляд в сторону, оценивая все за и против, но потом повернулась, и, глядя ему прямо в глаза, сказала, - Хорошо, я сегодня постараюсь закончить все дела, и завтра с радостью присоединюсь к твоему путешествию.
- Правда? - Джек весь засиял, - Здорово!.. А ты стерпишь мою скучную компанию, ведь полтора суток в одном... поезде?
- Сомневаешься в моём терпении? - она улыбнулась, - Мне в разных компаниях приходилось бывать, поэтому не привыкать. А что касается поезда, то можно не только в одном поезде, но и в одном вагоне, и даже одном купе. Что ж, почему бы нам не отправиться улаживать последние дела перед отправлением? Например, тебе стоит добраться до вокзала, и приобрести билеты, я полагаю? До завтра! - напоследок Диана наградила его таким взглядом, что Джек ещё с две-три минуты стоял посреди улицы, когда она уже скрылась за поворотом...
-...отправляется со второй платформы. Время отправления, 12 час 38 минут. Повторяю: поезд...
Судьба продолжала свою хитрую игру, заплетая события и мгновения в единый узор, по какой-то своей загадочной задумке. Так, например, билеты оставались лишь на плацкарт; на боковые места. В голове Джека даже промелькнула мысль о том, как бы Диана ненароком не подумала, что он умышленно выбрал такие билеты. И всё же, в душе он крайне обрадовался подобному случаю.
Наверное, впервые за многие годы, Джек чувствовал себя по-настоящему спокойно. Настолько, что даже боль отступала на время. Ведь даже просто сидеть рядом с ней, видеть её улыбку, легкий огонёк в глазах, - большего для счастья и не нужно. Право слово, не приведи его в себя слова Дианы, он мог бы просидеть так хоть целую вечность:
- О чём задумался?
Но ему удалось быстро сориентироваться, поэтому ответ слетел сам собой, словно на автомате:
- Обо всём сразу, как обычно. Да и о чём ещё я могу думать в такую минуту?
Она смерила его оценивающим взглядом:
- Если постоянно думать о том, сколько осталось, то вскоре окажется, что не осталось уже ни минуты.
- В смысле?.. А, вон ты о чем! Да нет, что ты!.. Об этом я уже давно и думать забыл. Жизнь коротка, что бы распылять время на такие размышления.
- А о чем тогда? - снова на её лице не отражалось удивления, - лишь интерес, примешанный к легкому любопытству.
- О жизни. И о том, какими подарками она всегда награждала меня. Видно, тем и избаловала. Знаешь, скажу тебе по секрету, - ведь ещё совсем недавно я мечтал о подобной болезни, - Джек виновато отвел глаза в сторону, вглядываясь куда-то вдаль, в ночные пейзажи, мелькающие за окном, и усмехнулся на свои же слова. Прочитав же в её глазах недоумение, он понял, что от пояснений теперь не уйти, - Просто... Просто хотелось побыть с тобой, хотя бы день. Как бы глупо ни звучало, но почему-то это и стало навязчивой мечтой. Чем, последние дни - не повод? Банально, - я мечтал о подобном мгновении, и о простом общении, ведь с последнего нашего разговора, я мог и не надеяться даже на минутные встречи. А о тебе трудно не думать.
Диана сперва хотела что-то ответить, но промолчала. Затем она слегка наклонила голову набок, и улыбнулась:
- Да, тебя трудно не узнать по этим словам. Но мне вот давно интересно: скажи, тогда, что такое любовь для тебя? - эти слова слегка выбили Джека "из колеи". Хоть он и привык к её прямоте в любом разговоре, но прежде Диана сама не любила этой темы, и всячески сторонилась таковой. Что ж, он будет откровенен до конца. Заминка была короткой:
- На самом деле многое, разумеется... У неё множество сторон. Но в последнее время я говорил так: любовь - это, когда знаешь, что она лучшая, и потому хочешь лишь с ней растить и воспитывать ваших детей, вобравших лучшие качества вас обоих, и с которой тебе хотелось бы делиться жизнью, видеть её жизнь, брать на себя груз тягот. Поэтому и ищешь всегда самую-самую, а когда находишь, то можешь думать только о ней... - и снова Джек так и не узнает её мыслей. Она лишь пожала плечами, но промолчала. А тема разговора как-то плавно сменилась сама собой.
И говорили они обо всём: о друзьях, о планах на будущее, о буднях, и даже о своем месте в жизни успели потолковать.
Лишь ближе к утру, Джек сообразил, что пора бы и вздремнуть. Разумеется, нижнее место он предоставил девушке, а сам забрался на верхнее. Но, не смотря на поздний час, уснуть ему не удавалось. Он просто смотрел в потолок, витая где-то в облаках, и улыбка ни на секунду не сходила с его губ. Всё это казалось несколько не естественным, бутафорским, но даже подобное ощущение блекло на фоне простого приземленного счастья. Он то и дело поглядывал мельком на её очаровательное лицо, и снова уносился в призрачные мечтания...
Проснулся же Джек поутру, от того, что его бил сильный озноб. Тело горело огнем, пот тёк ручьём, но он чувствовал жуткий холод. Преодолевая слабость, он осторожно спустился, стараясь не разбудить Диану, и поплелся к тамбуру. За окном уж теплился рассвет, алой краской разливаясь по мутному, грязному стеклу. Он облокотился на дверь, потирая озябшие руки, и всмотрелся в никуда, стараясь тем самым отвлечься от боли. Даже стук колес слышался всё дальше и дальше. "Рано, друг, рано..." - твердил он про себя, - "Что же ты так подводишь себя? Ничего толкового за жизнь не сделал, так еще и решил на полпути сойти... Рано, говорю!.. Успеешь ещё..."
В эту минуту в тамбур вошел мужчина средних лет, и достал сигарету.
- Огоньку не найдется? - спросил он.
- Увы, нет. Не курю, - стараясь не подавать виду, что ему плохо, ответил Джек.
- Да, увы. А то б не только своё здоровье подпортил, да ещё и мне помог бы сейчас прикурить.
Джек тихо, сдавленно засмеялся:
- Знали бы Вы, насколько метко сказали!.. не только своё здоровье. Был бы его целый багаж, - и то раздал бы задаром. Но даже когда его, ни на грош, - всё одно не стал бы его разменивать на табак, да спиртное.
Незнакомец смерил его взглядом, и, направив взор в тоже окно, что смотрел Джек, сказал:
- Это хорошо, когда есть на что другое разменивать. А то бывает, судьба так обернется, что лишь на дне стакана, или на краю сигареты и находишь покой... - даже через закрытые двери пробивался холодный утренний воздух, обдавая их с головы до ног. А они просто стояли, смотрели за окно, и каждый думал о чем-то своём, но было нечто общее в их расплывчатых, туманных мыслях.
- Может и так, - вдруг отрешенно нарушил тишину Джек, - Но... я всегда считал... да и сейчас считаю, что любое новое утро может стать по-настоящему Новым. Как бы там ни было, а все наши несбыточные мечты упираются лишь в собственные же предрассудки. Может, это не судьба поступает с нами так, а мы сами следуем за ней по пятам, и она просто не успевает от нас убежать? Ведь мы сами её и строим. По-крайней мере, у меня получалось. Конечно, страшно отказываться от того, к чему привыкли, не зная, что будет завтра, но если есть ради чего, то почему бы, не рискнуть? - и снова Джек унесся куда-то за горизонт в своих мыслях. Его случайный собеседник же, лишь посмотрел на своё отражение в стекле окна, потом на часы, и как-то растеряно вздохнул. Ещё минуту, а может быть десять спустя, он тихо произнёс:
- Похоже, ты прав, парень... - он тяжело откашлялся, и посмотрел на сигарету, которую продолжал крутить в своих пальцах, - Было бы от чего отказываться, а уж ради чего - оно, оказывается, всегда было и есть. Только далековато ещё ехать.
- Далековато? Даже если так, поезд всё одно на конечной остановится, - сыронизировал Джек. Он чувствовал себя уже лучше, и даже смог выпрямиться в полный рост, - По мне так, расстояние не многого стоит. Главное: маршрут и цель. Ну и то, что толкает отправиться в путь. Например, я может быть так и просиживал бы дома. А значит всё это неспроста, и во всем укрыта какая-то пользы для завтрашнего дня. Даже это утро, этот поезд, этот разговор...
Джек сам удивлялся тому, как легко подобные слова слетал с его губ, и мысли, словно сами рождались одна за другой. Будто это был вовсе не он: и говорил не он, не своим голосом, не свои слова. Он даже не до конца сознавал смысл сказанного, ведь голова всё ещё гудела от боли, и высокой температуры. И всё же, это были его собственные умозаключения, к которым он приходил уже неоднократно, и лишь теперь смог сказать их не только бумаге, в своих пустых рассказах, но и живому человеку. Однако к тому времени он окончательно пришел в себя, а потому уже чувствовал холод тамбура. К тому же, он не знал, проснулась ли Диана:
- Спасибо за то, что составили компанию. Мне, правда, уже пора. Ещё многое нужно успеть.
Незнакомец понимающе кивнул в ответ:
- Разумеется. Тебе тоже спасибо, - и оставшись наедине, он продолжал смотреть за окно. О чём он думал? Можете спросить, когда встретите, но я полагаю, что он и сам ответить на это не сможет. Только возвращаясь в вагон, он остановился на мгновение в дверях, и выбросил нетронутую сигарету...
- Долго же тебя не было, - приветливо улыбнулась Диана, - Я уж подумала, что ты сошёл на предыдущей станции.
- Я? Сошёл? С чего бы мне так поступать? - Джек сел напротив неё.
- С того же, что и бросать всё ради легкой авантюры на последние дни, - пожала плечами она.
- Да нет, просто столько времени быть кем-то другим, рано или поздно надоедает, и хочется махнуть на всё рукой. Иногда для этого нужна причина, а иногда хватает и повода. Сойти и вернуться - это, то же самое, что снова притворяться, будто прежняя деятельность тебя устраивала.
- Другим? Вот только легко может оказаться, что этим "кем-то другим" ты и был всегда, а сейчас бежишь от самого себя.
Джек не смог подобрать ответа. Не потому что усомнился, или не потому что это было в самом деле бегством, а просто ему было зазорно признаться, что вся его жизнь действительно было монетой о двух сторонах. Он так и говорил, что есть две жизни: быт, повседневность, где наряжен он в тысячи масок, и в противовес - настоящая Жизнь за пределами "светских раутов", домашних забот, четырех стен. Вторая сторона, всегда помогала с улыбкой смотреть на первую. И вот только теперь он посмел откинуть серую половину жизни, разменяв её всецело на мечты, поступки, волю. А вообще, всё это - игра! Игра...
- Слушай! - вдруг сказал он, - Как ты относишься к фокусам? А то у меня тут затерялась в кармане колода. Не то, что бы случайно, но всё же.
- По-разному отношусь, но в данном случае более чем одобрительно, - она слегка поправила волосы, и с интересом стала наблюдать, как Джек раскладывает карты.
Кто-то может, счел бы это пустым прожиганием времени, что бы как-то скоротать день в дороге, но Джеку подобная ситуация казалась весьма символичной. По ходу импровизированного "представления", он многое мог взвесить и о многом размыслить. Само же действо проходило в живом общении, отвлеченном от серьезных тем. Иногда ведь несерьезность - как возвращение к жизни... разрядка, отдых. Другими словами, - это возможности для души. А сами фокусы: обращение кажущегося, в реальное, и наоборот. Игра с собственным сознанием, которая открывает простой ответ: всё может быть вовсе не таким, как ты представляешь, потому что ты не видишь обратной стороны. Но сейчас Джек был творцом иллюзий, потому как держал колоду в руках. И именно это позволяло ему удивлять, заставлять усомниться, или просто улыбнуться в ответ на очередную загадку.
Боли не было. Только слабость. Но помимо того, что-то лежало грузом на душе. В этом-то и заключалась главная странность: терять уже нечего; дни проходят так, как он, и мечтать не смел; и лишь полчаса отделяют его от встречи с друзьями. Правда, в довесок ко всему, назойливее мухи привязалась мысль о том, что он всё ещё не отвязался от прошлого, и потому играет старую, чужую роль. Это как привычная каждому мысль о том, что всё могло быть по-другому. И почему он до сих пор не избавился от этой паранойи? - Джеку самому было смешно, но не покидало ощущение, что все их с Дианой беседы должны были складываться иначе. А приплести к этим сомнениям, слабость, и завышенную температуру в придачу, то его примерное состояние можно представить.
- Прибываем! Кажется, полвека с Джесси не виделась!.. - выглядывая в окно, радостно говорила Диана.
- Так ведь оно практически так и есть, - постарался улыбнуться в ответ Джек, - Ведь прошло... Дай подумать... почти десять лет? Да-а, летит время!.. Я ведь тоже лет пять назад бывал тут.
В эту минуту, они увидели за окном знакомые лица. Про слабость как-то сразу и забылось. А эти полминуты, до полной остановки поезда, казались неимоверно долгими. И вот проводница открывает двери вагона, а далее следует эпизод, знакомый каждому, кто хотя бы раз встречал, или был встречаем на вокзале своими друзьями, с которыми последний раз довелось видеться многие-многие лета назад. Но "горячие объятия" оставляли душу холодной, и Джека передернуло от холода накатившей волны ветра, не смотря на то, что она была жаркой, и даже, в какой-то степени, горячей.
- Джек-то, глядите, ничуть не изменился! - воскликнул Ричард, - Здорово, дружище! Мы как узнали, что ты к нам едешь, - своим ушам не поверили. Неожиданно ты так прям собрался. А ведь говорил еще неделю назад, что не сможешь!
- Так я бы и не смог, не узнай сам одну забавную новость на днях, - сбивчиво ответил Джек, - Но предлагаю об этом позже.
- Как пожелаешь! Ещё обо всем успеем потолковать, - весело согласился друг, - Кста, надолго к нам?
- Как получится, но может навсегда, - сыронизировал Джек, и громко засмеялся, но поймав взгляд Дианы, тут же остановился, и серьезным, спокойным голосом ответил: - Пока не знаю, но на недельку думаю точно! Да и имеет ли это значение, когда это будут такие дни! Тем более завтра такой праздник!.. Да, Джесси, хоть не видел тебя, уже пять лет, а ты словно моложе! Ричард, наверное, не нарадуется тебе, - он хлопнул приятеля по плечу, и в этот момент почувствовал жгучую боль в левом боку. Немыслимых усилий ему стоило не подать виду, но они двинулись от вокзала, продолжая вести оживленную беседу. И только Диана словно заметила перемены в его лице, но промолчала.
Да, в её взгляде он чувствовал сочувствие, но не нужно ему было сочувствие, - жалеть ему и самому было не о чем, а это просто исход и цена всех прежних даров судьбы. Конечно, ему бы хотелось видеть её улыбку, её глаза, больше, чем несколько, пусть и самых долгих дней. Хотелось бы, что бы эта встреча с друзьями была не последней. Но хватит мечтать. Нужно просто сказать ей обо всём, а на остальное плевать. Сказать не так, как прошлый раз, а так, как хотел всегда...
- Что ты там, заблудился посреди трёх камней, что ли? - окликнул его вдруг Гарри, - Айда к нам!
Джек повернулся, и дал знак рукой, мол: слышал, иду. И ещё раз посмотрел вверх, в ночное небо, вдохнув полной грудью морской воздух. Как-то уже и мысли легче, и всё словно становится предельно простым, да понятным. Толи это мир преображался, толи это он смотрел на него другими глазами...
- Чем ты там занимался, а? - шуточным тоном, испытывающе взглянул на него Ричард.
- Да так. Разговаривал со звездами, - искренне улыбнулся Джек.
- И что они сказали? - с любопытством поинтересовалась Джесси.
- Молчат, как ни странно. Впрочем, как всегда, - он окинул взглядом лица друзей, на которых отражались танцующие тени огня, - Хотя сегодняшее их молчание сказало куда больше тысяч философских трактатов, - в эту минуту он поймал короткий взгляд Дианы. Нечто в нём так же изменилось. Или Джеку просто хотелось в это верить. Хотя нет, - сегодня перемены в нём самом подарили ему удивительное открытие: теперь, он действительно почувствовал себя преображенным. Не объяснить словами, - просто всё стало на свои места, и всё что происходит теперь - словно так же происходит именно в точности так, как и должно.
- И ты молчал?! - дверь в комнату распахнулась, и влетел взъерошенный Гарри, - Так тебе...
- Да, мне осталось несколько дней, - потянувшись, и зевнув, спокойно отозвался Джек, - Ну и что изменилось бы, если бы я сказал? Срок бы не возрос явно, а вам голову зачем забивать, если моя голова сама от этих мыслей пуста?
- Нет... Ну... ты ведь бы мог хотя бы сказать... А то слова Дианы нас чуть самих в могилу не загнали.
- Да будет тебе, друг! Ты, верно, забыл, какого цвета очки, через которые я смотрю на мир? Оптимизм - это умение ценить то, что есть, а не то, что могло бы быть.
- Ладно... - сдался Гарри, - Но как ты?
- Как всегда, и даже лучше! Теперь у меня точно дела лучше, чем у кого либо!.. Знаешь, сегодня, я словно заново родился, пусть и не надолго.
Морской прибой окутывал легкой прохладой ступни ног, то набегая к берегу, то снова возвращаясь назад к морю. Вся океанская гладь казалась большой чашей, которую несет земля по вселенским просторам. А чаша покачивается, и с ней покачивается содержимое её. Диана стояла по щиколотки в воде, глядя в сторону горизонта. Джек встал чуть в стороне, чтобы не отвлечь случайно её от мыслей, и направил свой взор в ту же точку.
- Даже как-то не хочется тебя отпускать, - вдруг кротко сказала Диана, - Словно это не настоящее, а лишь чья-то рука набросала на бумаге странный, дешёвый сюжет.
- Дешевым он был бы как раз, если бы не был настоящим, - Джек закинул руки за голову, - А при таком раскладе, я бы отдал всё что имел, за такой сюжет для своей судьбы. Хотя бы ради таких минут.
- Притом, что такие дни могли бы быть не последними? - она взглянула на него.
- Если бы они ни были последними, то они и не были бы такими.
- И всё же, как-то это не правильно с твоей стороны, - она снова смотрела в сторону горизонта, - Или со стороны всех остальных.
- Да нет, что ты. Просто каждому своё, я думаю. Эта поездка, ведь тоже в какой-то степени авантюра и безрассудство. Для меня - ладно, - у меня был повод; а решение, подобное твоему, - куда сложнее принять тем, кто остался в столице. И знаешь... Спасибо, что ты согласилась.
Она промолчала лишь с несколько секунд, но эта пауза сказала куда больше, чем вчерашним вечером, молчание звезд...
- Тебе спасибо... Что пригласил.
Ветер мерно раскачивал макушки деревьев. В такт им разбивались волны о песок. Солнце догорало, тая в морском горизонте. На другом конце небосвода тускло мерцали первые звезды. И тишина... Они молчали. Молчали о его тихой жизни, которая наполняла сердце Джека самой беззаветной мечтой, и самым чистым чувством... И боль отступала. Теперь навсегда...
Рассказ о любви? - О Жизни.
А значит так же и о любви.