Пирус Анна Сергеевна : другие произведения.

"Ведьма из Карачева" Глава шестьдесят восьмая: "И началася война"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ...Ну, а немец уже к Карачеву подходить... Вырыли мы с Витькой ямку в огороде, спряталисья в ней, сидим... А тут еще соседи своих детей приташшыли, сами-то разбежалися ухватить поесть им чего-нибудь, а я и осталася с оравой цельной: своих двое, Собакиных двое, Кутеповых двое, Бариновых трое... Сбилися все в этой ямке, сидим, ждем... Вотани! Стреляють, шумять, несуцца на танках по болоту прямо!.. да к нам уже... с луга-то! "Ну, - думаю, - сейчас со слепу наедуть танками своими на нашу ямку и прямо тут-то и передушуть всех... как котят слепых!" Да выскочила из этой ямки и ка-ак начала вышвыривать детей оттудова!.. Подъехали, вылезли из танков, окружили нас...
  Вот так и началася война*.
  Собрались мы как-то в воскресенье поросенка покупать. Пришли на базар, подошли к одному, а он ляжить так-то и ве-есь красный. Думаю себе: чтой-то с ним не так... больной, должно. А тут знакомый ветеринар как раз подходить:
  - Не покупайте этого, он больной. Эпидемия сейчас.
  Женшына рядом стоить:
  - Идемте-ка ко мне, - говорить.- У меня есть два поросенка. Увидите, как они едять, больные или нет, вот и выберите.
  Пошли мы... Понравилися нам поросята: большие, жирные, чистые. Сговорилися мы... Вернулися на базар подводу нанять, а тут уже шумять: война, мол, немец напал!
  Ну, и началося... Из магазинов и последние продукты куда-то попровалилися, повестки понесли, бабы идуть, ревуть, этого уже мобилизовали, того провожають...
  
  Всю-то ночь мы уже не спали, все ходили уличкомы и дежурства назначали, как раз первая я и попала и надо мне было делать вот что: как налятить самолет, так сразу бежать и будить всех.
  Зачем?..
  А кто ж их знаить! Ведь ни бомбоубежишш, ни ямок не было, куда ж прятаться-то?
  Да нет, вначале, не бомбили, это через неделю только как-то налетели самолеты на Трыковку и по-ошло!.. Бомбы рвутся, дома горять! Но мы всё ишшо надеялися: можить, задержуть наши немца-то?
  
  А раз приходить к нам Вера Ряснинская и говорить:
  - Да что вы рассуждаете? Придёть немец, обязательно придёть! Он же всё бярёть, все ему сдаются.
  А знала потому, что она-то раньше тоже в Энгельгардовской жила, но мы уехали, а её с семьей война там и застала, так они всё побросали и убежали: где подъедуть, где пяшком... Вот, видать, и поверила сразу, что немец всё можить. Ну и правда, стали вскорости нас бомбить как и следуить, и началося молниеносное наступление немца.
  
  А Сенька как раз перед самой войной в пожарку устроился работать и когда бомбежки началися, дома почти не ночевал, всё дежурил там, ну а теперь вот и прибежал:
  - Поехали! Немец в Орле! Севским большаком уже идёть и скоро у нас будить.
  Выглянула я в окно, а его пожарную машину люди облепили, как мухи! Что ж мне оставалося делать? Всё оставить, схватить тебя на руки, Витьку, Кольку... кое-как прилепиться на эту машину пожарную и ехать неизвестно куда?
  Не-ет!
  - Куда я поеду? - кричу ему. - Без денег, без припасов... С голоду помирать?
  - Будешь ты теперь рассуждать! - кричить. - Там же люди ждуть!
  - Да что ж это?.. На прогулку, чтолича, ехать-то?
  - Динка уехала, а ты не хочешь?
  - Да у Динки муж... секретарь партийный, его сразу немцы хлопнуть, а ты кто? Не, не поеду. Тут я хоть в своем углу, а там что, впереди-то! - А с машины уже кричать ему, зовуть. - А-а, что всем, то и нам, - решила, наконец.
  Только вот Коля мой... По радио-то всё шумели, что немцы комсомольцев вешають, а ему шестнадцать... комсомолец он. Что делать? Да бросилася, шею обмотала ему шарфом... как раз ангина у него была, навязала узел с одежонкой, денег, какие были, сунула, перекрестила и по-обежал он за Сенькой. Вспрыгнул на машину эту пожарную, кое-как прилепился... по-оехал!
  
  Уж как я потом страдала по нём!.. Да как же: бледный, худой, тут бы его горяченьким молочком поддержать, а я... Можить, и не надо было его отправлять-то? Ведь он же маленький, ху-уденький, хоть и семнадцатый шел... надеть бы на него штанишки коротенькие, так немец и не узнал бы, что он комсомолец.
  Но что ж теперя делать? Поплакала, поплакала... Не вернешь ведь?
  
  Ну, а немец уже к Карачеву подходить... Вырыли мы с Витькой ямку в огороде, спряталисья в ней, сидим... А тут еще соседи своих детей приташшыли, сами-то разбежалися ухватить поесть им чего-нибудь, а я и осталася с оравой цельной: своих двое, Собакиных двое, Кутеповых двое, Бариновых трое... Сбилися все в этой ямке, сидим, ждем...
  Вотани! Стреляють, шумять, несуцца на танках по болоту прямо!.. да к нам уже... с луга-то! "Ну, - думаю, - сейчас со слепу наедуть танками своими на нашу ямку и прямо тут-то и передушуть всех... как котят слепых!" Да выскочила из этой ямки и ка-ак начала вышвыривать детей оттудова!.. Подъехали, вылезли из танков, окружили нас... Стоять и по-своему что-то гормочуть... а потом ка-ак начали хохотать!.. Вижу: детей считають... Во, мол, крольчиха-то вылезла!.. Потом воды попросили, попили... а после завернули танки свои и по-оехали дальше.
  Пронесло!
  Тут-то у меня и от сердца отлегло, я-то думала, что сейчас начнут нас всех стрелять, а они... как и люди всеодно оказалися... смеялися даже!
  Вот так и началася оккупация.
  
  Ночь мы промаялися кое-как, а на утро смотрю: немцы к нам в хату валють... Ну и выгнали всех на улицу! Просила-просила хоть в коридорчике-то оставить, но и там не разрешили.
  Что делать?.. Да сгородили мы с Витькой шалаш в огороде кой из чего и устроилися в нём.
  Да нет, пускали в хату... Прибирать да печку для них топить... А как же? Они ж, когда выгоняли-то нас, так я переводчику сразу и растолковала, что нашу русскую печку, мол, топить надо умеючи, а то и дом, и все барахло ихнее погорить.
  Вот и впускали.
  
  А как-то сижу возле шалаша нашего, чишшу картошку, да глядь так-то... Динка с Идой идуть!.. Они ж уехали от немца-то, а вот теперь, значить, и... И оказалося: отъехала их машина сколько-то от Карачева, да возьми и сломайся!.. Что делать? Нельзя ж было Андрею возвращаться-то! Как же ему возвращаться, когда он коммисаром был, а тогда всё говорили, что коммунистов немец первым делом расстреливал. Вот и добралися они до первой попавшейся деревни, нашли ему там шапку старую, фуфайку, он и ушел с проходящими частями.
  Ну, а Динка... Да она оставила свекровь и Лору... той, как и тебе, три годика только было... Оставила их в той деревне, схватила кой-какие вешшычки, Иду за руку и-и назад, в Карачев.
  А идти надо было лесом, потом через болото... А как раз в тех местах перед этим немцы разбили часть нашу... загнали в это болото и разбили. И вот идёть Динка возле, а солдатики мертвые и плавають в тине болотной... и головы их торчать... и глаза ещё вроде как лупають. Страху набралася! "Гля-ядить один, как живой всеодно! - всё убивалася. - А, может, и живой ишшо был..."
  
  Ну, переночевала она в шалаше нашем и на утро пошла в ту деревню за меньшей дочкой и свекровью... а когда вернулася, всё-ё снова убивалася: подходить к этой деревне, а навстречу ей люди бягуть: не ходи, мол, туда, возвращайся!.. там мужики двух немцев убили, так теперь всю деревню за это расстреливають! Ну как же не ходить-то ей? Мать же там, ребенок!.. Да подбежала она к деревне, а там и вправду всех на улицу уже выгнали. Глядить, и Лора со свекровью стоять!.. Ну, пока немцы бегали, суетилися, высмотрела она момент, выскочила из лесу, схватила их да удирать! Сколько-то отбежали... выстрелы и застучали. Расстреливають.
  
  Привела Динка всех своих к нам и хотела идти по деревням искать, где бы жить... она же комиссаровой женой считалася, вот и боялася, что здесь её выдать могуть.
  - Да оставайся, Дин, - говорю. - Куда ты эту ораву поташшыш-то? Чему быть, того не миновать.
  Вот и насбирался табор цельный: я, Динка со свекровью и Идой... ей девять лет как раз сравнялося, ты с Лорой совсем ишшо маленькие и Витька мой, ему, правда, уже тринадцать было. Сгородил он кой из чего навес от дождя рядом с шалашом, под ним мы весь день толклися, а в шалаш этот на ночь вповалку укладывалися, маленьких в середку, сами по краям...
  Да нет, холодно тогда ишшо не было, это только потом...
  
  Прошло с неделю... можить, и поболе, а я всё-ё по Кольке своему плачу: что с ним, где он?
  А раз приходить сосед к ночи да говорить:
  - Знаешь, под Желтоводьем пожарную машину немцы разбомбили...
  Сердце мое так и оборвалося: а вдруг Сенькину?.. И засобиралася бежать туда, а Динка:
  - Ну зачем ты пойдешь-то? Если и их... так что? Лежать они там чтолича будуть? Да и ночь на дворе, куда ж идти-то?
  
  А утром я так-то глядь: Зинка идёть, соседка, она ж вместе с моими уезжала! Я - к ней:
  - Зин, ты ж уехала...
  - Куда? - она-то. - Отъехали мы за Желтоводья километров десять, а мои и запросили есть... Они ж моментом все припасы поприжрали! Что делать? Денег нетути, купить нечего да и у кого? Там же туча черная народу идёть! Вот я и вернулася, тут же у меня и картошка в подвале осталася, и мать...
  - Да ты скажи, как мои-то?
  - Живы твои, не беспокойся... Подбило пожарную машину, говоришь? Ну, может, какую и подбило, а твои проскочили... Коля больной?.. Что ж делать! Жаловаться ему теперича некому.
  Вот я и успокоилася немного.
  
  А спасло их вот что, Сенька потом рассказывал.
  Поехал тогда с ними приятель один, а жил в деревне недалеко от Карачева. Так вот как отъехали они чуть, он и стал уговаривать Сеньку: давай, мол, ко мне заедем, наши свинью зарезали, вот мы ее теперича с собой и прихватим, сыты будем. И уговорил. Поехали они за этой свиньей да и задержалися там до темноты, а ночью и проскочили. Спасла их эта свинья, значить, а те, что раньше поехали, как раз под бомбежку и попали.
  
  Но все это я потом узнала, а тогда всё-ё бегала к дороге пленных смотреть: не гнали б Сеньку, Колю моего! Наварим с Динкой ведро свеклы, картошки, капусты, приправим чем-нибудь и, как утром встанем, так Динка с детьми управляться, а я туда, к дороге.
  Ох, и тяжко ж было на это смотреть! Плятутся наши пленные, друг друга ташшуть! Поднесу это ведро, а они как набросятся на него!.. Кому горстью варево это в руку сунешь, кому в карман... А немцы ж кричать, стреляють!
  О-о, сколько их тогда гнали! Сплошной колонной.
  
  Потом и холода началися, а пленные-то раздеты да и босые почти!.. или в тряпки какие завернуты. И уже к ведру моему не бросалися, сил не было, а следом немцы на лошадях ехали... Подбяруть какого, швырнуть в сани... Ля-яжить мертвый, зубы оскалимши... а какой и помираить только...
  Ох, Господи!
  
  Были ль лагеря в Карачеве?
  А как же? И не один. Вот там-то, за базаром церковь стояла, "Преображение" называлася. При советской власти её на театр переделали, а теперь вот... Сколько ж в ней пленных этих было набито!.. Так-то спустють сверху банку какую и просють: водички, мол!.. налейте хоть водички... Сунешь им что-нибудь в эту банку, поднимуть...
  
  А еще лагерь был... Вот как идешь сейчас на базар, так по левой стороне тут-то. Проволока в несколько рядов вокруг него была натянута, за ней-то они и находилися. Грязные, обросшие и до того отошшавшие, что в чём только и душа держалася! Всё-ё мы туда к одному знакомому ходили. Сына-то его немцы еще раньше расстреляли, самого в лагерь и бросили, а мы хотели его оттуда вызволить, но как?.. С месяц, должно, его там продержали, а потом угнали куда-то.
  
  А еще к больнице как-то раз я пошла, настряпала кой-чего и пошла. Боже мой, а там!.. Всё этими пленными забито! И лежать прямо на полу, стонуть, доктора зовуть!
  А тут еще таких же машину цельную подогнали, просють оттудова: сымите нас, сымите!
  Нет, не могу и вспоминать про это больше.
  И не приведи, Господи, пережить такое вам и детям вашим!
  
  *Великая отечественная война 1941-1945 годов. Друзья! Электронную или печатную книгу 'Ведьма из Карачева' можно заказать по ссылке https://ridero.ru/books/vedma_iz_karacheva/
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"