Аннотация:
Ну, а к весне... Помню, выйдешь зарею, приложишь ухо к земле-то... Гу-удит земля наша от орудийных выстрелов! Ну, можить, снаряды эти и где-то за сто километров рвалися, но нам всё ж думалося: слава Богу! Пошли наши в наступление! А что немцы... Немцы хоть и перестали на гармошках своих губных играть и свистеть, но обнаглели! Стали тут тянуть из домов всё, что ещё не успели, а людей вон выгонять. Выгнали опять и нас. Где жить? Вот мы и приладилися: подхватимся, да и уйдем в ров. А такой ров... Как раз перед войной всё-ё гоняли нас его рыть... а немец потом на него и плюнул. Ну что ему этот ров? Он же сейчас, где ему надо, и соорудить себе мост, да еще так быстро, что ты и папиросу не успеешь выкурить. Ну да, видать не зря мы его рыли, как раз в нём-то теперя и пряталися. Он же вавилонами разными был, куда ни пойдешь, везде спрячешься. Выроешь так-то ямку, ляжешь, укроешься травой, сеном, жневником и не видать тебя. А как раз лето жа-аркое выдалося, ров этот весь цветами порос, травой, да и картошка вокруг него была посажена, и зерно, горох, вика, - война, не война, а мужики-то сеяли. Ну, а когда общая паника началася, тут уж... ишшы хозяев! Кого в Германию угнали, кто уехал, кто спрятался и вот, бывало, выскочим из этого рва да по полям, как мыши, и шастаем. Насбираем кой-чего, потом опять скатимся в него, натрём колосков, напарим на костре, вот вы и сыты. Ели! Ничем не гнушалися...
|