Пирус Анна Сергеевна : другие произведения.

Влад - комсомольский вожак. Глава 8

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Приходил Влад... Тот самый Влад Крутов, с которым познакомилась при съёмках сюжета на заводе. Вроде бы и красивый парень, - высокий, сильный, - но красота его какая-то грубоватая и уж слишком здоровая, что ли? // Вчера в областной библиотеке прочитала в "Новом мире" рассказ Александра Солженицына "Один день Ивана Денисовича" - об "удачном" дне заключенного в наших Сибирских лагерях. Подобного у нас еще не печатали. Страшно. // Вдад... Уж очень он земной какой-то и никакого света от него не исходит. А тут еще - эта твёрдая его уверенность в том, что... Сказал как-то: "Я помогаю стране строить социализм"! // И снова приходил... Все улыбался, был ласков, а я сказала ему всё, что передумала за месяцы нашего знакомства... // Наверное, потребность любить - сильнее чувства эгоизма. Если же последнее побеждает, то делает "победителя", в конце концов, глубоко несчастным.
1963-й Из дневников: 'Под Рождество ездила в Карачев. Спала в своей маленькой комнатке и еще затемно, проснулась от детских голосов, как и во все предыдущие годы: 'Рождество твоё Христе Боже нас...' лопотали ребята у порога, а я лежала, слушала, почти не разбирая слов, но на душе было благостно и светло. Может, еще и потому, что мама уже топила печку, и в хате пахло только что выпеченными булками'. Церковь была в квартале от нашего дома, уцелев от 'карающей руки' большевиков, но была закрыта. (А всего в двадцатые годы только в нашем городе было разгромлено одиннадцать церквей). Но с сорок второго, при оккупации, немцы разрешили ее открыть, а в пятьдесят шестом, после указа Никиты Хрущева об очередном наступлении на религию и обещании в скором времени 'показать последнего попа' (запретили даже колокольные звоны), священник этого прихода был арестован и выслан в Сибирь, попав в число восьмисот пятидесяти тысяч таких же, как он. Но церковь всё же не закрыли, и мимо нашего дома под религиозные праздники к ней всегда шли и шли старушки, а мы, школьники, боялись и подходить, - ведь советская пропаганда вбивала в головы презрение к религии, а если кто не усваивал этого, включались 'рычаги воздействия', - порицание в классах, в 'трудовых коллективах'. Именно такое случилось и со мной, когда я уже работала в библиотеке, - кто-то донес на меня, что под Пасху видели меня в крестном ходе вокруг церкви, - и меня вывели из комсомольского бюро. 'Сегодня у меня День рождения. Так что же изменилось во мне за эти годы, когда все ждала и ждала чего-то? Да, в мечтах не было ничего конкретного, но верила: непременно придет что-то большое и захватывающее, иначе и жить-то зачем? И придет само собой, как приходят весна и лето, зима и осень. И только теперь начала понимать: сами собой сменяются лишь времена года, а вот вершины человеческого духа достигаются постоянной работой до перенапряжения, и всё правда: смерть ради идеи, лишения ради нее! Ведь всё прекрасное создано на земле людьми, способными на это, а я... Похоже, плыву я по течению. Ура! Закончилось моё скитание по чужим углам, да и частые поездки в Карачев, - живу одна в двухкомнатной квартире брата, которую он купил случайно, - снимал сюжет о только что созданном кооперативе и сумел пробиться в заказчики. Но он, пока опять не женился, всё ездит в Карачев и за неделю только ночь или две ночует здесь. Из мебели у меня: стол, раскладушка и тумбочка, на которой - проигрыватель, купленный только вчера, но скоро еще куплю книжный шкаф. Приходил Влад, тот самый, с которым познакомила меня еще Надежда, когда снимали с ней сюжет на автозаводе, и вот наша 'дружба' с ним длится уже полгода. Парень-то он красивый, высокий, сильный, но красота его какая-то грубоватая, - слишком здоровая, что ли? И он мне нравится, но... Нет в нём такого, что помогло бы принять его, не задумываясь. А еще кажется: хотя мы и ровесники, но душа его намного моложе моей. Вчера в областной библиотеке прочитала в 'Новом мире' рассказ Александра Солженицына 'Один день Ивана Денисовича' - об 'удачном' дне заключенного в наших Сибирских лагерях. Подобного у нас еще не печатали. Вышла из библиотеки и долго бродила по скверику, чтобы прийти в себя. Позвонил Влад и пригласил в кафе. Вначале было как-то безразлично, а потом ждала его. И хотелось быть красивой, и хотелось нравиться ему. Неужели смогу полюбить? Все больше становится невыносимым окружающее: лживо то, что делаю на работе, вижу в театрах, кино, о чем пишут в газетах! И только при соприкосновении с настоящим - пассакалия Генделя, стихи Блока, Фета - счастлива, будто постигаю что-то очень важное, какую-то истинную мудрость, пью из той же чаши, что и ОНИ. Читала в 'Новом мире' поэму Евгения Евтушенко: '...И ежели, можно жить без сетей на свете, То пусть это будут хотя бы законные сети. Старые рыбы впутались - выпутаться не могут, Но молодь запуталась тоже - зачем же ты губишь молодь? Сквозь чертовы эти ячейки на вольную волю жадно Она продирается всё же, себе разрывая жабры. Но молодь, в сетях побывавшая, это уже не молодь. Во всплесках ее последних звучит безнадежная мёртвость...' Когда-то была в восторге от ранних стихов поэта, а эти... Всё правда, но это - рифмованная публицистика. Ждала Влада всю неделю, а когда пришел, то чувство, которое во мне томилось, померкло, и я не радовалась ему, а просто рассматривала. Может, не могу любить? Приехал к нам на работу из ВГИКА журналист Женя Сысоев. Всегда лохматый, неопрятный, с сероватым, помятым лицом, - похож на беспризорную собаку, - но есть в нём что-то привлекательное, а что? Пока не пойму. А первая фраза, которой встретил меня, была: - Не повезло. Придется работать с тобой. А в глазах сверкали смешинки. И странно: будто уже встречались, говорили. По-видимому, жизнь его здорово потрепала и, кажется, ищет плечо, на котором можно выплакаться. Влад не приходит. Ну и хорошо. Уж очень он земной и никакого света от него не исходит. А еще эта его твёрдая уверенность в том, что он... 'Помогаю стране строить социализм'! А как бы хотелось, - при его-то внешности! - почувствовать в нём родственную душу. Как Стаса... Сегодня перелистывала его сборник, и думалось: ну разве может Влад так видеть, чувствовать и написать, как Стас: О, гнет пробуждений декабрьских! О, белая-белая тишь! И ты, погружась в эти краски, к стеклу пригвождённый стоишь. И ступишь на сонные тени, в провалах сосновых лесов, - в разгульных нахлёстах метельных медлительный шаг невесом. И вспомнятся детские сказки, и вехи исхоженных троп... Но память скользит, как салазки, Чтоб плюхнуться снова в сугроб. Чтоб дали объять и измерить, Чтоб выхватить полдень из тьмы, Чтоб снова, как в детстве, поверить в суровую радость зимы. Была в отпуске. Очень интересно пропутешествовали с братом Николаем и Валей в их стареньком 'Москвиче' от Карачева до Ленинграда. Ходила по музеям, попала на концерт польской эстрады. Как же непривычно хороши были ритмы, мелодии! Ходила и в зоопарк - живой островок среди камней и асфальта: кривоногий верблюд, чернолицый гиббон, олешки, жирафы, - какие яркие характеры и сколько непосредственности, красоты, грации! Людям чаще надо всматриваться в глаза зверей, от этого они, люди, станут лучше. На второй день после моего возвращения приходил Влад. Вначале была рада ему, а потом стало грустно. Почему? А впрочем, со мной так - всегда. Помню, когда Игорь Борисов сказал о своей любви, то убежала к обрыву, сидела там и ревела. А Юрка? То же чувство было, когда впервые попросил стать женой. А Витька Халанский? И сейчас во мне - запахи белых осенних цветов, опавших листьев, волнение от близости его глаз... и тогда же - грусть. Как понять такие состояния души, когда радость и грусть звучат вместе? А, может, прекрасное - и любовь, конечно! - пробуждает грусть потому, что уже в самом начале угадываем расставание с ней? Прочитала в 'Литературной газете' стихотворение Сергея Есенина: Закружилась пряжа снежистого льна, Панихидный вихорь плачет у окна. Замело дорогу вьюжным рукавом. С этой панихидой век свой весь живем. Пойте и рыдайте ветры на тропу, Нечем нам на помин заплатить попу, Слушай мое сердце, бедный человек. Как помрем, без пенья, под ветряный звон Понесут нас в церковь на мирской канон. Некому поплакать, некому кадить, Есть ли им охота даром приходить? Только ветер резвый, озорник такой, Пропоет разлуку вместо упокой. 'Такого' Есенина у нас еще не печатали. Общение с людьми утомляет... Ну, почему с ними так одиноко? И только когда остаюсь одна, чувствую себя 'в своей тарелке'. А еще - в читальном зале Областной библиотеки, где в книгах и журналах нахожу единомышленников и радуюсь этому. Вчера в 'Новом мире' прочитала у Арсения Тарковского: 'Меня больше интересуют характеры внешне статичные (как у Достоевского), но внутренне напряженные энергией овладевшей ими страсти'. Вот и меня. Восьмое марта отмечала с Владом в его общежитии. И вроде бы весело было, он даже розы мне преподнёс, а потом... Да, конечно, он - 'видный' парень и лидер по натуре, но как-то для него всё уж слишком ясно, всё раз и навсегда решено! Спросила как-то: - А ты думаешь хотя бы иногда: для чего мы живем, что будет с нами после смерти? - Ты что? - покрутил пальцем у виска. - Совсем уж?.. И рассмеялся. Как незаметно засасывает болото! Еще недавно считала 'Новости' передачей, недостойной того, чтобы думать над ее улучшением, - ведь в них почти всё трескотня и ложь, то же, о чём пишет Арсений Великовский: 'Богиня Разума и Свободы стараниями ловких демагогов преобразилась в холодную статую на площади, и перед этим монументом раздается треск выхолощенных разглагольствований'. Так вот... Считала 'Новости' враньём, а когда сделали меня режиссером выпусков, то начала отстаивать их на летучках. Боже, какая обрушилась тоска, когда осознала это! Снимали сюжет в кинопрокате. И поступил туда американский фильм 'Ограбление поезда', но его вначале будут просматривать в Обкоме и решать: показывать ли в кинотеатрах? И эти!.. выбирают: что мне смотреть, а что - нет?! 'Великая и созидающая'! Кто дал право так бесцеремонно унижать людей? Ненавижу их за то, что убивают в человеке свободу выбора! И хочется быть сильной и хитрой, даже коснуться порока, но мстить им, мстить! Глаза Влада, голос - всё выдаёт: любит! А, может, эмоциональность и ум - с моей стороны, воля и энергия - с его, очень даже неплохое сочетание? А, может, научил бы меня ощущать настоящее, и вместе с теплом его тела я почувствовала бы и вкус к простой жизни? Пластинка с Жаном Фера, немного вина и... Я!.. Я, такая, как есть. И счастлива! Недавно в библиотеке попались слова западногерманского философа Вольдемара фон Кнеорингена: 'Коммунизм черпает силу из чаяний человека, он хочет дать ему смысл жизни, он апеллирует к его разуму, борется против его одиночества. Он берет на вооружение Прометееву волю к творчеству для избавления человечества от страданий, и для его усовершенствования своими собственными силами, без помощи Бога'. Подумалось: а как отнесется к этим словам комсомольский вожак Влад, ведь он - убежденный коммунист. Выписала цитату и при встрече прочитала ему, а он: - Это все мура. Да и не понятно что-то. Да что ж тут понимать-то? Вчера нагрянули Борис и Николай - инженеры из Ленинграда. А приехали они в воинскую часть, что под Карачевом, чтобы налаживать аппаратуру. И нашел меня Борис вот так: увидел как-то на улице Карачева, потом расспросил обо мне и просто пришел к нам домой. Симпатичный, умный, честный, - сразу же сказал, что женат, - много видевший и чувствовавший человек. Провела с ними весёленький вечер, но... Но, как выматывают подобные вечера! Бывают же вот такие обильные недели! В четверг приходил Влад, в пятницу - Женя Сорокин, в субботу и воскресенье приезжал Борис. Правда, сегодня никто не пришел, но зато Николя... тот самый, с которым познакомилась в Сочи, прислал письмо: '... Я хочу тебе предложить вот что: взять нам отпуска в одно и то же время и осуществить на мотоцикле турне по Прибалтике. Мы проехали бы, начиная от Вильнюса, через Каунас, Клайпеду, Палангу, Ригу, Рижское взморье. И хочу сразу тебя успокоить: твое согласие ни к чему тебя не обязало бы, а для меня было бы большой радостью'. Турне по Прибалтике - это, конечно, здорово, но... Нет. Не поеду. Прости, Николя. Хожу и боюсь расплескать ощущения, навеянные встречами с Борисом. Вначале разрешала ему приезжать только потому, что было скучно, - Влад мог приходить только в выходные, - а прошло несколько вечеров и открылось в нём столько моего! Разговариваю с ним и словно в себя смотрю. Каждое мое слово, жест, улыбка - все замечено, все оценено им и понято. А полный запахов вечер на Снежке?.. Красный закат над рекой, прохлада и свежесть воды, пахучая, обволакивающая трава и Есенин: 'Выткался над озером алый свет зари...' После такого, кажется: всё, что делаю на работе - чушь, шелуха, безобразная гримаса жизни, а истинное только во мне, в нём, - в нас! Наверное, потребность любить - сильнее чувства эгоизма, и если побеждает последнее, то делает 'победителя', в конце концов, глубоко несчастным. Приходил Влад. Все улыбался, был ласков, а я сказала ему всё, что передумала за месяцы нашего знакомства: нет, не стала бы его женой, потому что мы очень разные и не люблю его. Потом проводила до троллейбуса, приобняла, прикоснулась губами ко лбу, - на прощанье! - а он гру-устно так сказал: - А я как раз сегодня хотел сделать тебе предложение. Виновато улыбнулась, пожала плечами. Попросил разрешения приходить. Пусть приходит. Когда мне было шестнадцать лет, сделала вот такую запись: 'Пока нет у меня настоящих, близких подруг, нет и того, кого могла бы полюбить. Часто думаю: а каким должен быть ОН? Нет, точно не знаю, что хочу найти в том, кого полюблю, но пока словно букет собираю, в котором и полевые цветы, и садовые' А теперь похоже, что цветы моего букета увядают по одному и приходится с ними расставаться. Снова приходил Влад. А я искала одиночества, тишины, чтобы вновь и вновь вызывать образ Бориса, видеть его лицо, глаза, ощущать ладонью ежик волос. Неотвязно, постоянно память возвращает и возвращает минуты с ним, каждое его слово звучит во мне: 'какая у тебя нежная кожа! Как у воробышка... А я дурак, да?.. Защищу от всего: от ветра, холода, снега, горя... Спой мне о фонариках... Не думал, что на мою долю выпадет такой вечер!.. Сегодня бед натворил из-за тебя!.. Прочти обязательно 'Улыбку Богов' Джека Лондона... Я тебя и такую люблю. Ты веришь? И любишь ли?.. А потому и не приезжал целых три дня, что боялся испортить ту нашу встречу... Самое хорошее - это вовремя уйти, да?' И ушел... Ушел, чтобы завтра уехать в свой Ленинград. Нав-сег-да! Милый Борис! Никогда еще мой рассудок не был в таком ладу с сердцем. Ты появился, как добрая фея, чтобы закрыть меня от Влада, этого бездумного комсомольского вожака. Целую тебя на прощанье тихо и с благодарностью'. Помню, как спустя несколько лет, муж сказал, что знает, мол, Влада, и что работает теперь тот в Комитете госбезопасности. Ну да, так и должно было быть, ибо в те времена почти все комсомольские вожаки делали себе карьеру в этом учреждении, но интересно вот что: если б знала об этом тогда, увлеклась бы им? Продолжение следует.
  
   Дорогой читатель! Приглашаю Вас на свой сайт, где кроме текстов, есть много и фото пейзажей, снятых мною . Ссылка сайта - http://galinasafonova-pirus.ru
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"