Аннотация: Из дневниковых записок о моём друге и операторе телевидения. И кто из родителей захотел, чтобы он "владел миром"?.. А по-моему ему и Влада (в этом имении, производном от Владимира - звук твердого шага) было много. Его бы звать Владиком, Владушкой...
2010-й
Владимиром его звали.
И кто из родителей захотел, чтобы он 'владел миром'?
А, по-моему, ему и Влада было много, - в этом 'производном' так и слышится звук волевого шага, - и звать бы его Владиком, Владушкой... Ладушки, ладушки, где были? У бабушки. Что ели? Кашку. Что пили? Бражку...
Но отвлеклась я...
А вообще-то он был крупный, высокий, но сутулый; вроде и полноватый, но с болтающемся на боках одряхлевшим пальто; лысеющая голова его тоже была крупная, с чуть одутловатыми щёчками, так что, нет, не чувствовалось во всей его внешности собранности в одно, - будто все части его тела жили сами по себе.
А я звала его Владисом, - Влад + 'и' +первая буква его фамилии, - и, кстати, с его же одобрения.
1986-91-й
Пристроилась в очереди за хеком... Дли-инная!.. А вон и Владис впереди стоит... и, кажется, уже 'навеселе'. Но увидел меня, подошёл:
- Подожду тебя на улице... - кивнул на свою авоську с тремя рыбинами: а я, мол, уже 'отоварился'.
Но когда вышла со своими хеками, его и нет. Правда, потом догнал:
- Домик, домик бы купить на деньги, что отец оставил! - заскулил, увальнем вышагивая рядом и размахивая авоськой. - Но жена узнала о моей мечте и сказала: 'Если купишь - уходи'!
- Да не выгонит! Покупай...
- А вдруг?.. Жалко с сыном расставаться. - Одна рыбина вот-вот выскользнет! - Нет, не дотяну до пенсии.
И слезы на глазах...
Окончил он когда-то технологический институт, три года работал в лесу, а вот теперь на студии - телеоператором.
Ссутулившись, сидит у нас на кухне, молчит.
- Плов есть будешь? - завариваю чай.
- Угу.
Ставлю перед ним тарелку:
- Только вот мяса в нём нет... так что, извини уж.
- А я от мяса отвык и не хочу его, - с наслаждением жует рис.
Любит Владис Баха, Бетховена, увлекался когда-то философией, изучал языки, изъяснялся довольно свободно на английском...
- Чего ж тебе моя соковыжималка не понравилась? - ставлю перед ним стакан чая.
- А-а, - машет рукой. - Вот если бы не надо было жать на рычажок, выбрасывающий массу, а то... - уже пьет уже чай с баранкой, собирает крошки в ладонь.
- Тебе бы такую выжималку, чтоб из другого конца сразу вино лилось, - шучу.
- Угу, - кидает крошки в рот.
- Владис, - решаюсь все же спросить, - не слишком ли это дорогое и опасное удовольствие для тебя - пить?
- Не-а, - и расслабляет свои одутловатые щеки в подобие улыбки.
Входит Платон, мя-ягко так говорит ему:
- Раньше ты рассуждал интересно, что-то новое всегда сообщал, а сейчас...
Нет, не огорчился Владис, а только бросил:
- Да-а... Маразм крепчал.
Еду на работу. Рядом сидит жена Владиса и всё - о нем да о нем:
- Если обнаруживаю в сыне хоть одну его черточку, - и слезы у неё наворачиваются, голос уже дрожит, - то прихожу в ужас и маюсь, пока не выбью её из Андрея.
А Владис, между прочим, едет этим же троллейбусом, на задней площадке и когда выхожу, подходит ко мне:
- Ну что, развлеклась с моей Зоей?
И ЗОЯ - это его аббревиатура от 'Змея Особо Ядовитая'.
Пальто у него стало еще старее, на ногах - суконные ботинки 'прощай молодость', кое-где уже и дырявые...
- Где пропадаешь? - спрашиваю. - Два дня уже не виделись.
- Где ж еще? - ступает ногой прямо в лужу. - Гавкаю...
Да, там, в холодной, прокуренной кутузке осветителей, часто сидит он с ними и режется в домино, вот и сейчас потопал туда же.
Осенне и серо...
Идём с ним к троллейбусу, но на этот раз он треплет авоськой с синюшным цыпленком, - осчастливили нас сегодня на работе, и он занял у меня для этого рубль.
И опять говорит и говорит о жене: кричит, мол, на него, на сына, невыносим включаемый ею по утрам репродуктор... и дальше: как будет жить один в дачном домике, который всё же собирают строители, и я советую ему выписать тонну угля, купить 'железку':
- Хорошо-то как будет! - мечтаю за него. - Горит огонь в печке, на нём что-то варится, а ты - один!
- Ага... - даже чуть выпрямляется. - Надо выписать... Надо купить.
Но знаю: не выпишет, не купит!
Недавно Юра Павловский наткнулся на Владиса возле телецентра, - лежал тот в луже, - пришел, сказал ребятам, и они оттащили его на его же недостроенную дачу.
Потом всё удивлялся: и как в ней оказался?
Через день после аванса снова занял у меня трояк:
- Хлеба не на что купить.
А тут как раз продукты нам привезли: по банке тушенки, майонеза, паштета.
- Влад, - разыскиваю его у осветителей, - вот... деньги, купи себе...
И взял. Но вечером пришёл к нам с этим пайком:
- Возьми... - потоптался у порога, сунул авоську в карман, - ведь деньги возвращать придется.
Сидит на диване рядом с Платоном. На нём - желтая рубашка с короткими рукавами, расползающаяся на плечах по швам и кое-как схваченная синими нитками, - сам зашивал! - и почти бубнит:
- Стоял в очереди...
- За водкой? - улыбается Платон.
- Нет, - и рот его слегка передёргивает полуулыбка, - за маслом... Вдруг меня как-то повело. Слышу женский голос: 'Смотрите, мужчине плохо'! Очнулся. Лежу у окна. Врач рядом... Вот и провалялся десять дней в больнице.
И рассказывает это скупо, как бы между прочим, но вижу: сбит с толку.
2010-й
И была у Владимира аритмия сердца.
- Тебе ж нельзя пить! - пробовала его образумить.
Нет, отмахивался.
Из-за выпивок уволили его из Комитета, хотя и успокаивал себя: всё равно ушел бы, надоело! А потом работал на 'вертушке', - сопровождал вагоны на Украину, - сторожем в школе.
Когда стал получать пенсию, работу бросил, к нам заходил всё реже и реже, и вдруг...
Как-то позвонил мне мой любимый телеоператор Саша Федоров и сказал:
- Сорокин умер.
Вот так 'оборвался' для нас этот умный, добрый, взрослый ребенок, так и не овладев миром.
Скорее, мир - им.
Дорогой читатель!
Приглашаю Вас на свой сайт, где кроме текстов, есть много моих фото пейзажей. Веб-адрес для поисковых систем - - http://galinasafonova-pirus.ru