Теперь я не смогу работать нормально, в смысле не думая о ней. А какая работа в голову полезет, если мысли там. Там, где там?
Далеко, в той засиженной мухами столовке, что на первом этаже. Мысли зависли в воздухе, я до сих пор думаю, что мне надо было у нее спросить, что ответить. Какая теперь разница - никакой. Просто я думаю о ней и все. С этим ничего не поделать.
- Эй, можно к тебе присоединиться? - спрашивает она.
- Да конечно.
Как всегда заученно ответив я продолжал есть, не обращая внимания на девушку подсевшую ко мне за столик.
- Ну, я подумала, что мы можем подружиться, - сказала она, опустив глаза вниз.
- Ты всегда такой разговорчивый?
- Хорошо давай поедим в тишине.
Мертвое утро, опять не выспался, сегодня или вчера, моя жизнь одно сплошное утро. Сбился со счета, какой это год моей жизни хронического недосыпа. Заталкиваешь в себя бутерброды, заливаешь кофе, и все повторяется уже наверно в тысячный раз, как заезженная пластинка, снова и снова.
Снова зима, затем весна, лето и осень. Так и вся жизнь. Только и помнишь, какого цвета были шнурки у последней пары обуви, которую в очередной раз я выбросил в мусорку.
Я работаю в большом информационном агентстве. Не об этом ли я мечтал, когда заканчивал университет. Я мечтал о карьере журналиста, надо быть поосторожней со своими мечтами.
Моя работа это каторга, моя жизнь - камера пыток. Что будет сегодня. Что еще нового мне предстоит увидеть. Какого говна хлебнуть на этот раз. Я ненавижу себя только потому, что я всю жизнь жалел, жалел родителей, и не рассказывал им о своих проблемах, которые накапливались годами, жалел, жалел и только жалел. Теперь мне очень жаль, что все получилось именно так как должно было получиться.
Спал как ребенок, и конечно же проспал. Ничто так не бодрит по утрам, как громкий щелчок мысли в голове: "Проспал!!!". Приходится одевать первое что попадает под руку.
Стоя ехать в метро неудобно, зато тебе не приходится смотреть на тетку, она еще не страя, но лезет в вагон, распихивает всех по пути, чтобы успеть занять свободное место, а тут какой-то выскочка, хоп, и сел вместо нее. Ну теперь крепись приятель, потому что теперь тебе не скрыться от ее взгляда, который наполнен всеми гадостями, которые только можно пожелать. Она не сядет, если кто-то попытается уступить ей место. Она будет стоять в полуметре от тебя и смотреть, глазами собаки, которую вышвырнули за дверь. Из-за этого я не езжу в метро.
Стою на остановке и жду автобус. Полупустые трамваи мчатся мимо издавая протяжные скрипы, похожие на скрипы кровати соседа в студенческой общаге. Такие же бесконечные повторения самого себя в самом себе.
После моего знакомства с той девушкой, я не раз ловил себя на мысли, что я думаю о ней постоянно. Что бы я сделал, что бы сказал, как будто в моей голове стоит фильтр или контроллер, фильтрующий мои мысли и мечты.
- Как хоть тебя зовут? - спросил я у девушки.
- Света.
- Очень приятно. А меня Сергей.
- Очень хорошо.
Я не мог смотреть в ее глаза дольше пяти секунд, мне хотелось плакать. В ее молодых глазах читалась какая-то трагичность. Словно она уже готова к чему-то страшному.
Наверно я шизофреник или схожу с ума. Потому что постоянно сам у себя спрашиваю совета. Или потому что мой внутренний голос совсем отбился от рук.
Странные эти женщины. Они, начитавшись журналов Vogue или Cosmopolitan думают, что нормальный мужчина купится на эту лажу?
Каждый день, каждое утро надевая что-либо на себя, тебе приходится думать, какой козел сегодня снова будет тебя лапать в автобусе, или сколько прыщавых подростков будут на тебя сегодня дрочить? Какая мерзость, а еще говорят что мы фригидные.
Не ужели я.
Фрагмент N 2
Соседняя история. Второсортный товар. Как можно писать такое я не знаю. Погано как-то на душе, противно так, видеть, как человек меняется, причем не в лучшую сторону. Она ведь себя убивает, свою личность, свою индивидуальность... не понимаю. Желание влиться в стадо возникало и у меня, каждый раз, когда я ездил в центр города, я испытывал такие чувства унижения, стыда и беспомощности, которых не испытывал ни разу в жизни, а она мне говорит, что быть модным это клево?! Дурость, вот подходящее слово.
Я опять начал ездить в метро. За то время, которое я его не посещал там многое изменилось. Забавно наблюдать за тетеньками в вагонах по утрам, я даже иногда вижу одних и тех же людей.
Например, каждое утро одна из моих "пациенток" - заходит в вагон, всегда в первый, всегда с газетой, всегда хмурая. Жалко ее, она то ведь свою жизнь уже прожила, а я нет и не спешу с ней расстаться, как бы погано не было на душе, я живу, а значит иду.
Или беременная девушка, она всегда улыбается, эта магия, магия новой жизни, она очень меня притягивает. Беременная женщина сама по себе красива. Красота природы, без всяких химических добавок. Я узнаю ее, она узнает меня. Но я не хочу знать ее имени, не хочу знать чем она живет. Не хочу разрушать ту идиллию, которая возникает при одном только мимолетном взгляде в ее сторону.
Не хочу замечать в вагонах стада парафиновых барышень, с них прямо так и течет воск, пахнет пластмассой и одноразовыми бумажными салфетками вся их жизнь, и нет ничего кроме этого в голове. Ни одной положительной мысли не приходит на ум, когда я вижу это ЧУДОвище нашей эпохи, мне становится страшно. Одиноко гуляет в голове моей ветер обиды. Это живые трупы в сухой оболочке.
А так же куча всякого пьяного быдла, отравляющего и без того не легкое существование. Его лучше не замечать, иначе оно тебя растопчет.
Обостренное чувство восприятия, я давно это заметил. С первого моего дня, с первой моей драки. Все это я, и я весь в этом.
Фрагмент N 3
И все было бы по-другому, если бы в моей жизни не появилась она. Эта женщина, моя первая и последняя любовь. Мой кнут и пряник. Моя воспаленная муза, мой натянутый нерв и плач. Разрезав плотные слои моего сердечного панциря, она пришла и взяла то, что ей было нужно.
Я увидел ее и встал на колени. Умер и родился заново. Могу сказать, что это та еще женщина. Умная и хладнокровная. Не было бурного романа, страсть не обжигала мне глотку, но сердце болело, душа маялась.
Я вот пишу это все сейчас, а сам не понимаю зачем. Критики разумеют, да, он был психопатом, неуравновешен, но я не такой, я не такой.
Какое счастье просыпаться утром и видеть рядом с собой человека, который для тебя все. Вся жизнь, все ради чего ты живешь на этом свете. Нет ничего хуже, как возвращаться в пустой дом, в дом, где тебя никто не ждет. Когда одиноко или трудно, и не с кем поговорить. Это - страшно. Это - старость. Сейчас у нас нет дома, дом далеко. До дома не доехать и не до плыть, его невозможно показать друзьям или родственникам. Дом - это то, что у меня в груди, в сердце. Сердце на двоих. Это замечательно, дышать одним сердцем.
Новый год. Самый любимый праздник детства. Вот я вижу Светланку, она в короткой юбке, с прекрасным макияжем, приклеивает разноцветный скотч к мишуре. Я вижу пространство со стороны?! Вот пол, а вот люстра. Пушкинская площадь, лето. Страшная пробка на перекрестке, а я пытаюсь перейти на другую сторону. Огромный КАМАЗ несется и на скорости мнет стоящие машины в разноцветную, искристую мишуру. Снова Светлана, она почему-то улыбается мне, смеется, разноцветная мишура падает к ее ногам, она наклоняется, а я заглядываюсь на ее ноги. Становится противно от пошлых мыслей, хочется плюнуть себе в лицо.
Сон. Это сон. Всего лишь сон. Я пишу долго, но не продвинулся ни на строчку, ни на лишнюю букву. Просто пишу и стираю. Выкидываю, теряю. Ни бумаги, ни ручки. Я сижу и плачу. Сижу в ванной под струей теплой воды, а слезы так и катятся по щекам, смешиваясь с чистой водой. Волосы льются линиями воды. Люблю сидеть под водой, слушать ее, так тепло и уютно, нет ничего, кроме меня и воды. Мысли, тяжелой грязью, смывает под напором свежести. Я закрываю глаза, вижу осенний лес наполненный влажным туманом. Шум капель воды плавно переходит в шепот облетающей листвы. Крики птиц, собирающихся в стаи для долгого перелета в теплые места.
Фрагмент N 4
Стоп. Стоп. Обо всем по порядку не получится, в голове все вверх дном. Пол года назад я и моя любимая жена Виктория сменили свой захолустный городок, на одиночество бетонных плит. Переехав в большой город сложно начинать с начала все то, что однажды уже проходил. Без друзей, без общения, без человеческого отношения. Без споров, ссор и любви. Вот уже четыре месяца я не ощущаю себя как нечто целое. Для меня в этом городе, в этой новой жизни все чужое. Тяжело жить, когда каждый встречный для тебя враг. Угрюмо и одиноко. После нашего знакомства со Светланой, я не могу спокойно дышать, я не думаю, что это любовь, вернее я не хотел бы, чтоб это была именно любовь. Нет - это не она.
Механически вставать утром и любоваться в зеркале еще одной морщиной на лбу. Я не могу так, я живой! Из прошедшего детства и юности почти нечего вспомнить, все забывается. Пара хороших взбучек в детстве, три-четыре подзатыльника за двойки в младших классах. Несколько пиджаков, испорченных результатами экспериментов смешивания алкоголя. Четыре очень нервных недели экзаменов, шесть лет полного забывания всего, чему учили в школе, и вот, готов войти во взрослую жизнь.
Все только начинается, или уже поздно что-то начинать. Нет, еще не поздно начать восстанавливать психику, травмированную в детстве. Головной мозг сотрясаемый в школе. Посаженную печень, отбитые почки, грязные легкие и разбитое сердце в университете. Крупицы воспоминаний - в старости.
Начинаю писать - болит, страшно болит голова, не писать - болит сердце, не думать - умирает мозг. Не буду описывать себя, я сгусток эмоций, набор штампов и шаблонов поведения, заученных движений и жестов, записанных на диск выражений и фраз, я все, что вы любите, все, что вы не цените, все, что потеряно.
Вновь выросли крылья, но не надолго, оборвал кто-то их мне в толпе, обрезал украдкой, как воруют стихи, вырывая из тетради листы.
Фрагмент N 5
Еще два месяца назад я мог с уверенностью сказать, что у нас полное взаимопонимание. Между мной и моей женой. Жена. Одно это слово уже выводило меня из себя. Мы могли не говорить, общались жестами. У нас не было ничего, но были мы оба друг у друга. Не много у нас осталось, не правда ли? Спустя буквально месяц я не мог каждое утро делать то, что заставляла меня моя, как тогда я думал, любимая жена.
--
People = shit, people = shit, people = shit - заорал с утра будильник.
--
Сережа, поставь чайник!
--
Ы-ыгыы - пробурчал я.
Так начиналось для меня каждое утро. Неужели в старости, когда буду сидеть на лавочке возле подъезда, я буду вспоминать всего две фразы в своей жизни: первая это та, которую говорила мне моя мама "Сережа, встава-а-ай уже семь часов, в школу проспишь", и ту, которую говорит теперь мне моя жена "Сергей, поставь чайник!"
Наступало время приходить в себя, я каждое утро прихожу в себя. Сажусь на табуретку, и пытаюсь вспомнить какой сегодня день. И почему меня опять тошнит, если я не пью вот уже восьмой месяц. Главное не спать. Скучно не правда? Мне тоже так казалось. Думаю - зачем стоило переезжать, если жизнь точно такая же? Хотя нет, здесь было тяжелее. Я уставал от людей, глаза болели от огромного количества разных лиц и эмоций. После работы я приходил полностью высушенным от эмоций, они все сгорали внутри. Я не говорил, пытался отгородиться от всех, чтобы никто не лез ко мне в душу. Держался ото всех в стороне и ни к кому не привязывался. Потому что знал, знал, что стоит только привыкнуть к человеку, и меня уже нет. Я не смогу с легкостью порвать с работой. Теперь работа станет, единственным способом встретиться. Затем ты будешь стремиться на работу, после работа станет для тебя всем. И уже не будет ни семьи, ни друзей. Только работа. Так живу я, так живет моя мать, так живут твои родители, так живешь ты.
Никто меня не учил, как разрушить свою жизнь, я сам ее разрушил, разбил на осколки зеркало жизни, нахально улыбался и смотрел на свое отражение в них. Плевал себе в лицо. Я ненавижу...
Бывали времена, мы едва сводили концы с концами. Не было денег даже на черный хлеб. Несколько недель мы жили на пачке дешевого чая, трех кусочках хлеба, к концу это были уже сухари. За месяц я похудел на 15 килограмм, прилично для юноши с нормальным весом в 83 килограмма, и ростом 185 сантиметров. Хотя по моей жене было не заметно, что она похудела. Я не обращал внимания на то, как мои вещи превращались в лохмотья. Вскоре прошло то время, время душевной пищи, наступили времена пищи материальной. Сижу за столом. Ем. Я - свинья набитая переваренной едой. Обжираюсь. Нет сил заняться любовью со своей женой. Быстро рассыпаются все жизненные принципы, которые с пеной у рта я доказывал своим друзьям. Длинными зимними вечерами, проведенными в уютной кампании за бутылкой пива, за интересными, душевными беседами. И ничего. Все ушло. Все растворилось в сигаретном дыме нового дня. Я и Виктория мы только работали, трахались, ели и спали. Мы только работали, трахались и ели. Мы только работали и трахались. Мы только работали, работали, работали и работали. Для чего? Для кого. Наверно для себя, или для родителей, чтобы не разочаровывать их. Не возвращаться назад. Теперь я очень боюсь вернуться назад. Я боюсь того мира, который остался там, я не могу принять этот мир, который для меня чужой. Могу подвести для себя суровый итог жизни трех месяцев на воле, вдали от родительского контроля и заботы.
Смена обстановки, комплексы вины, угнетающая атмосфера неизвестности, неимение завтрашнего дня, смутное представление о том, что случится позже. Отсутствие благ, информационный голод и одновременное перенасыщение противоречивой информацией, отсутствие денег и нормальной здоровой еды, постоянные головные боли, боли в желудке. Бешеный ритм жизни, отсутствие времени для остановки. Я не могу остановиться и сделать какие-то выводы. Могу только бежать. Недосказанность, непонимание и неведение. Моя жизнь мне больше не принадлежит. Не осталось ничего целого, ни одной жизни, ни одного человека, который меня знал, чья жизнь не делилась на до и после. Весь мир треснул и разделился на то, что было, и на то, что будет.
- А. Что?
- Ты так и будешь молчать? - спросила девушка.
- Вы, вы кажется Света, да?
- Да, а ты уже забыл меня?
- Нет, у меня просто плохая память на имена, но твое лицо я уже где-то видел.
-Может, я просто на кого-нибудь похожа. Мне часто такое говорят. Ты что? Стесняешься меня, зачем ты отводишь глаза в сторону? Или ты мне врешь? - Спросила у меня Света почти шепотом.
- Нет, извини, я, мне просто, я не знаю...
- Да перестань ты волноваться, ты же журналист! - уверенным голосом заявила она мне, - будь мужчиной, держи себя в руках!
- Знаешь, я женат.
- Ничего страшного, я тоже замужем. Не волнуйся, это не помешает нам с тобой общаться, или помешает?
- Думаю, нет, но я должен признаться, что за время моего супружества, я почти разучился общаться с людьми.
- Ой, извини мне пора бежать, у меня назначена встреча, приятно было пообщаться. Пока, - она собралась и быстро ушла.
- И мне, было. Наверно... пока - тихо, почти про себя ответил ей в след.
Лежу на полу. Дома. Мне как-то странно. Такое чувство, что сводит живот, и словно хочется в туалет, но нет. Не хочется. Собрав много лирических песен в Winamp'e, лежу и слушаю. Как давно я не ощущал сердцем красивой музыки. Лежал около двух часов, а мысли о том, где раньше я мог видеть Светлану не оставляли меня в покое. Где же, где, да нигде не мог. Перебрав всех своих знакомых, тех кто мог походить на нее не нашел ни одного сходства, почему она так запала мне в душу? Почему меня словно ударило током, когда наши глаза встретились. Почему не могу смотреть на нее, почему я становлюсь робким и застенчивым, почему мне хочется плакать от ее грустного взгляда? Много вопросов, а в ответ многоточие...
Волна тихого ужаса прокатилась по спине и рукам, я видел ее во сне, давно, когда учился в школе. Тогда, лет семь назад, мне приснился сон, я помню его до сих пор, просто не могу его забыть.
Фрагмент N 6
Большой богато обставленный дом, дорогая мебель с позолотами на ручках, я словно в чьей-то игре, вижу себя со стороны, от третьего лица. Вот я иду сквозь коридор, стены которого увешаны картинами, вдруг понимаю, это мои картины. В доме включены люстры и светильники, но свет от них мягкий и не режет глаза. Играет медленная и спокойная музыка. Проходя мимо, заглядываю в комнаты. Все обставлено дорогими безделушками, засохшими и дурно пахнущими икебанами, какой-то непонятной мазней, просто горы антиквариатной посуды, пиала, старинные столовые наборы из китайского фарфора, огромное золотое блюдо, с гравировкой "На память Сергею". А от кого непонятно. Зачем все это, кто здесь живет?!
Иду дальше, захожу в спальню, огромная кровать с шелковым пастельным бельем, приятно пахнущий халат, уютные чистые тапочки, но никто не спит в ней, все приготовлено и кого-то ждет.
- Есть кто живой! - крикнул я.
Вдруг мне стало страшно от собственного голоса, он не мой, какой-то грубый. Подхожу к зеркалу - что это в нем??? Это я? Боже сколько мне лет. Мой живот отвис так, что я не вижу собственного пениса, волосатая обвисшая грудь, впору примерять бюстгальтер. Нет, нет, этого не может быть, попятившись назад я схватил со стола пепельницу и бросил ее в зеркало. Сел рядом с осколками на полу и заплакал. Прошло наверно минут сорок, а может меньше, или больше, не знаю. Поднявшись с колен и осмотрев себя, я не увидел ни живота, ни свою грудь все вернулось на место. Переведя дыхание, я вышел в коридор и стал направляться к шуму доносившемуся, по-видимому, из центрального зала. Странно, но там никого не было.
- Вот ты где! Иди ко мне сволочь. Я покажу тебе как надо правильно жить!!!
Седовласый, но совсем не старый мужчина крепкого телосложения, с бейсбольной битой в руке, начал медленно спускаться по лестнице со второго этажа. Думаю, мне не стоит ждать того момента, когда он приблизиться ко мне на расстояние удара. Я бросился бежать, опрокинув ему под ноги стеллаж с книгами. С воплями и криками, он бежал за мной. Да я даже не знаю, кто он. И почему хочет со мной расквитаться. Забежав в комнату, я остолбенел. Там лежало тело женщины, лицом вниз, в луже крови. Голова была разбита так сильно, что невозможно было понять какого цвета волосы. Боже, нет. Этого не может быть. Это сон.
- Иди сюда паскуда, - я слышал, как он начал ломать дверь из красного дерева за моей спиной.
Некогда смотреть, надо бежать, пока еще есть силы. Пробегая мимо кухни, увидел еще один труп. Труп маленькой девочки. Она сидела на стуле, голова ее находилась в тарелке с супом, верхнюю часть черепа словно срезало чем-то острым. Спрятавшись под лестницей, я увидел маленькую дверь, ведущую в погреб. Спустившись вниз, я завалил дверь, чтобы ее невозможно было открыть. Мужчина, как бешеный зверь, ломился в нее. Словно это вопрос жизни и смерти. Взяв железный брусок, я пошел дальше, ведь должен же быть выход. Но его не было. Я забился в угол. Я в ловушке, теперь я не смогу выйти отсюда. И кто все эти люди там на верху, и почему они мертвы. Кто этот безумец, что гонится за мной.
Нет, надо что-то делать, надо выбираться отсюда. Крики с другой стороны двери начали стихать, вскоре превратившись в угрозы, позже в простые жалобы о том, как трудно меня поймать, и о своей нелегкой судьбе.
Темнота начала проясняться, глаза привыкали, я начал видеть. Становилось холодно. Я бредил, наверно засыпал, становилось теплее, я улетал. Вдруг очнулся от двух выстрелов. В двери образовались две небольшие дырочки, через которые струился пыльный свет. Я решил проверить, там ли еще мой дружелюбный знакомый. Прислонив глаз к одной из дырочек, свет очень больно резанул мне глаза. Спустя некоторое время я начал различать предметы. Что-то текло через щель под дверью. Это кровь. А за дверью никого нет.
- Эй, ты там? - крикнул я, на этот раз голос был родным.
Тишина.
- Ты еще меня ждешь?
Тишина. Да ну его, подожду еще немного. Часов у меня не было, а в темноте я вообще потерял ощущение времени.
- Я выхожу, хорошо. Давай все мирно обсудим. Без глупостей, договорились?
Отодвинув наваленные на проход мешки, я весь испачкался кровью. Неужели это его кровь. Открыв дверь я увидел его. Он был мертв, или почти мертв, но мне уже не угрожал. Да, что же это такое!!! Кто все это сделал. Надо уходить отсюда, и опять эта музыка, она меня раздражает. Я осторожно начал идти по коридору, размахивая налево и направо своим бруском. Моей единственной надеждой на спасение. Поворачивая из-за угла, я налетел на женщину.
- Стой! Кто ты! Что у тебя в руках! - заорал я и приготовившись для удара своей дубиной.
- Ты что. Я же твоя жена. Ты меня не узнал? Это я. Света. Что с самого начала рассказывать?
- Да, прости я тебя не узнал.
Отбросив палку в сторону, я упал в ее объятия и расплакался.
- Что здесь происходит. Почему они мертвы. Кто все эти люди, - сквозь слезы я пытался узнать ответы.
- Почему ты моя жена? А где Виктория? Где она?
- Она в спальне для гостей. Мертвая, как и твоя дочь. И, кстати, она уже давно не твоя жена. Да, что с тобой. Опомнись. Тебе что, память отбило? Пойдем в нашу спальню тебе надо отдохнуть. Расслабиться, а то ты весь на нервах...
Фрагмент N 7
Определенно это она. Вот смотрю на ее фотографии. Сходство - сто процентов. Ее губы, улыбка, глаза, тело, все сходится. Мне как-то дурно, почему снова, спустя семь лет, я вижу ее, ту женщину из сна, после того, что со мной происходило, я уже успокоился, поверив в то, что это сон. А сны бывают вещими, хорошими, плохими, иногда ничего не значат, иногда как смазанные фотографии, темные, плохо освещенные, цветные и черно-белые. Но вот я встретил ее, все в моей душе истекало эмоциями. Как же мне к ней подойти, как ей объяснить, не знаю, может это вообще плохая затея. Нет, определенно надо с ней поговорить.
Прошел наверно месяц, а я так и не сделал первый шаг в ее сторону, все думаю и никак не могу решиться. Делать или нет. Жизнь течет своим чередом, все более или менее налаживается, хотя наверно только раскладывается и разлагается, моя жена вообще перестала со мной разговаривать, стала задерживаться на работе, развлекаться вместе с тетками все с той же работы. Я нахожусь весь в мыслях о Светлане, ничего не могу с собой поделать, просто думаю постоянно и все. Иногда мой мозг напоминает жесткий диск компьютера, он также скрежещет от мыслей и информации, которые там находятся, я все время думаю, думаю обо всем, когда еду в метро на работу, когда возвращаюсь домой, когда иду по улице, даже когда сплю, моя голова не отдыхает, наверно я схожу с ума...
Наверно надо немного рассказать о том месте, где я работаю. Это информационное агентство, которое занимается довольно скучной рутинной деятельностью. Здесь работают одни бумагомаратели, к их числу отношусь и я. Работа моя заключается в том, чтобы скомпоновать материал в статью, которую потом купит какая-нибудь дешевенькая бульварная газетенка. Меня окружает очень много разных и странных людей, это просто галерея образов, набор штампов. Однажды, когда мне нечем было заняться, я решил написать про каждого небольшие заметки, своеобразные досье. На нашем этаже по соседству находится еще одна контора, которая занимается толи продажей бутылок, толи деревянных изделий или станков для них, не знаю мне это не интересно. Наш отдел состоит из восьми человек, каждый отдельно интересная личность, каждый это своего рода история, частичка одного неделимого целого.
Марина - в ее глазах видна неудовлетворенность. Она хороший и добрый человечек, но у нее есть свои тараканы в голове. В своем истинном обличии она очень дотошна. Любит придираться к мелочам, которые в глобальных масштабах не играют никакой роли. Тяжело наверно с ней жить. Иногда, когда она смотрит на меня, улыбается своими детскими губами, кажется, что она раздевает меня глазами, мне как-то становится стыдливо, я стесняюсь и отвожу глаза. Она часто бывает в плохом настроении, но обычно в общении со мной старается на мне его не срывать. Она очень чувственный человек, но порой она меня просто бесит со своим корпоративным стилем. Она часто предлагает мне пообедать вместе или подбросить меня до метро на машине, но последнее время я отказываюсь. Мне все также стыдливо и очень голенько. С ней мне особо не о чем поговорить, у нас практически нет общих тем. Мне не нравится, что разговаривая с ней, я вспоминаю свое прошлое. Я только и рассказываю о себе в прошедшем времени, словно я уже умер. В ее глазах я тот, кто живет прошлым. Надо это менять...
Михаил - это человек тень. Он всегда рядом, но его как будто нет, не спорю, он много знает, начитан, но скорее он не тот за кого себя выдает. Он очень странный, слишком одноликий. Но у каждого есть вторая сторона, он либо бывший наркоман, либо завязавший алкоголик. Не знаю... Его видно только с одной стороны, да если честно я и не хочу видеть его вторую сторону. Раньше, когда я только пришел работать я вообще не мог смотреть ему в глаза, у него такой взгляд, совершенно расходящийся со словами, которые он говорит. Слишком уж он тактичный. А глаза страшные, дикие...
Елисей - он просто разгильдяй. Это его стиль жизни. Он очень много повидал за свои тридцать лет жизни. Вкусил хлеб свободы в полной мере. Со всеми выходящими последствиями. Он является моим непосредственным начальником. Хоть я и вижу, как он желает мне только добра, и хочет помочь, мне не нравиться то, что он постоянно вешает на меня какую-то херню. Сходи туда, сделай это. У него просто была слишком бурная молодость. Взросление от панка до скинхеда, потом провал в потоки расширения сознания, затем выход из них. Бичевание и бомжевание в центрах города. Всякого дерьма он видел предостаточно, поэтому его уже ничем не проймешь. Он был слишком сорванным, для такого добродушного человека, но хочется верить, что я ошибаюсь...
Маргарита - с ней мне вообще не о чем говорить. Даже когда курю, я просто молчу, или скажу пару фраз о погоде, о настроении. Или просто смотрю в окно, за которым ничего не происходит. Два разных человека, два полярно воспитанных индивида. У меня свои взгляды на жизнь, у нее свои. Я вижу как она тоже скучает здесь. Здесь просто не с кем и не о чем поговорить. Все здесь какие-то сами в себе. Да все улыбаются, смеются или злятся, но слишком зависят друг от друга. Корпорация, одним словом. Последнее время она злая какая-то, даже лицо выглядит по-другому. Наверно нет регулярного секса, отсюда и все проблемы...
Филипп - хороший человек, очень умный, но к сожалению уже старик в душе. Из-за кучи нереализованных душевных порывов и желаний. Недавно он говорил о том, что мог спокойно купить себе гитару хоть за три тысячи долларов, но она ему уже не нужна, а раньше он так хотел ее. Ему всего двадцать шесть лет, а выглядит он на все сорок. Старый, но умный...
Олег - он вообще помешан на своем автомобиле. Кроме нее ему ничего не интересно, какая радость проводить субботний вечер лежа под машиной, ковыряясь в моторе, вонять соляркой и солидолом. Все рассказы и темы для разговоров только о машине. За сколько минут доехал до работы, кого подрезал, как срулил от ДПСников, как чудом не попал в аварию. Спустя какое-то время меня это уже начинало нервировать. Потом я стал звать его курить, чтобы послушать шоферские байки. Интересно когда он заметит то, что он говорит только о машинах, когда это произойдет...
Вика - за два месяца, которые здесь работает, она сильно изменилась. Она живой пример, ходячее доказательство того, что и кА меняет девушку в большом городе. Не спорю меня он тоже портит, но она, это просто засада. Смотрю и просто сердце кровью обливается, прямо на глазах она мучается, я вижу, как к ней липнут всякие уроды, вроде меня. Она добрый, мягкий и застенчивый человечек. Часто обедает с Аркадием, с ним ей интересней...
Аркадий - забавный юноша. Дизайнер-верстальщик, наверно гей, хотя имеет обручальное кольцо на пальце. За последнее время его волосы сильно выросли, поначалу казалось, что он их красит, и обесцвечивает свою жиденькую козлиную бородку. Но потом оказалось, что он блондин. У него даже волос на руках нет, что за мужик, гей, точно, а кольцо так для конспирации. Да нет, я шучу. Много курит, слушает какую-то беспредельную музыку, словно из кувалдного цеха. Совсем не пьет. Постоянно что-то пишет мелким почерком в свою тетрадку, которую в конце рабочего дня забирает с собой. Хоть бы раз забыл, интересно почитать, что он там пишет. Просто помешан на чистоте своей обуви готов пылинки с нее сдувать. Громко разговаривает, из-за этого многие в нашем агентстве в курсе, чем он занимается и что думает. За ним так смешно наблюдать. Он отбивает ритмы ногами, а в обед, когда никого нет, воображает что играет на барабанах. Наверно он слишком много слушает свою музыку. Он часто обедает с Викой, им наверно интересно друг с другом, почтовый ящик обоих просто лопается от их писем. Хорошие они, оба такие светлые, и что они забыли в этом непонятном месте...
Вероника - она из соседней конторы, ее я вижу очень редко. Но когда вижу она не перестает меня шокировать. Она просто излучает энергию порока. Меня просто срывает. Ее упругое и исправленное тело очень притягивает взгляд. Как порнофильмы в прыщавой юности. Она правда очень сэкси. С этим не поспоришь, но единственное место, которое не исправить - это шея, она выдает ее настоящий возраст. Поэтому она все время укутывает свою шею разными платками, шарфиками, воротничками. Вот бы ее сфоткать, было бы клево...
Ирина - ее я вижу, когда хожу курить, хорошо хоть не очень часто. От нее у меня возникают только такие эмоции: "она нахально заглядывает мне в лицо, в глаза и ехидно улыбается. Мысленно она меня уже связала голого на кровати и поимела, теперь приступает к финальной стадии. Ее чертики в глазах - пасть хищника, готовая откусить и, не подавившись проглотить. Картинным поворотом головы она вставила мне прямо промеж моих ягодиц!!! Сука, истекающая влагалищным соком".