ОСАДА ФИВ, сентябрь 335 года до нашей эры.
------------------------------------------

В Фивах сказали: 'Боги за нас! 
Вставай, Эллада, на бой! 
В этот-то раз македонская рать
Не справится с вольной тобой! 

Умер уже одноглазый Филипп, 
Погибли его сыновья.
Занята, значит, борьбою за трон
Их большая семья'.

Феникс кричал: 'О, Эллада, восстань! 
Верни себе славу свою!'
Профит вещал, что богатство и честь 
Добыть можно только в бою.

'Мы перебили чужой гарнизон, 
Мы перебили их слуг. 
Вставай же, Эллада родная, скорей! 
Развей македонский дух!'

Задумался Аргос, метался Коринф, 
Олимпия, Спарта, Фермон... 
Любой крупный полис втайне мечтал
Выгнать всех варваров вон.

Но помнили греки пролитую кровь 
И при Херонее разгром.
Никто не хотел в драку первым влезать
И первым идти напролом.

Лишь только Афины решились помочь: 
Прислали оружье, послов.
О том, что погиб молодой Александр,
Узнавши из чьих-то слов.

Не знали в Афинах, что то была ложь, 
Что врал пожилой Демосфен. 
Но всё ж и они фалангу свою
Хранили у собственных стен.

Не оправдала Эллада надежд,
И в те осенние дни
На помощь на север никто не пришёл, 
Остались фиванцы одни.

Остались одни, но в гордыне своей 
Решили не отступать 
И стройной фалангою встретить затем 
Любую чужую рать.

А вот и она: тридцать тысяч бойцов, 
Сам Александр во главе.
Вот он живой, не лежит его труп
В густой фессалийской траве.

Вот Александр отправляет гонцов: 
Мол, не желает войны, 
Ступайте обратно под руку его
И будьте навеки верны.

Выдайте только двоих из своих -
Тех, кто подбил на мятеж,
И будем считать, что отныне вражды
Нет и не будет промеж.

Но Фивы не верят в подобный исход, 
Прощенья и кары не ждут. 
Семь тысяч бойцов из числа горожан
Навстречу прибывшим идут.

Запомнили бой тот горы окрест, 
Запомнили бой тот поля. 
И красные маки ещё много лет
Рождала Эллады земля.

Семь тысяч фиванцев. И все как один
Лучший Эллады цвет. 
Словно закат в поле шлемы блестят,
Панцири как рассвет.

Каждый из них сильнее врагов, 
Каждый - лучше боец.
У каждого сзади родная семья 
Верит в счастливый конец.

Но спереди пики - лес из сарисс, 
Конница, море стрел. 
Слишком уж много на поле врагов, 
Слишком уж много тел.

Вчетверо больше македонян. 
Впятеро, посмотри. 
А ведь и ещё чужой гарнизон
Остался в Кадмее внутри.

Но Фивы не сдались, бывши в плену
Гордости или грёз,
И утопили город враги
В смеси крови и слёз.

Были захватчики, говорят, 
Злобны, жадны, грубы. 
Кто не погиб из фиванцев в тот день, 
Был обращён в рабы.

Город был стёрт, кроме храмов его,
Стены снесли, дома. 
Крепость Кадмею оставили лишь, 
Строгую как тюрьма.

И то ли в тщеславии, то ль в тоске,
То ль как заведено,
Сам Александр приказал сохранить
Из многих жилищ одно.

Пиндар - известный средь греков поэт
В доме том самом жил.
Он Александру, предку его,
Стих хвалебный сложил.

Впрочем, не время об этом сейчас, 
К чёрту какой-то стих, 
В час, когда жалобный горестный плач 
В Фивах ещё не стих.

Что же, Эллада, ты бросила их?
Где была помощь твоя? 
Не слышно Коринф, тихо Аргос молчит, 
Не говорит земля.

Афины и прочие города
Шлют к Александру гонцов:
Мы будем верными точно, всегда, 
Нас пожалей глупцов.

Легенды и записи скорбно гласят:
В вихре времён и дел
Сам Александр о решеньях тогда
Очень потом жалел.

И Фивы отстроены были опять,
И кто-то вернулся туда. 
Но не вернулись уже никогда 
Великой Эллады 
Года.