стерво давайте прямо тут теперь будем хуярить в жанре вседозволенности от возмущения это не от возмущения а от полной невозможности бедных животных идти далее я хотелсказать что. герману все время снится туман клубящийся неоновый газ такой густой что не разглядеть руки окна микроавтобуса задраены и водитель на переднем сиденье тормозит на пустынном мосту говорит не могу продолжать когда совсем не видно дороги не удалось съебаться из города автомобиль разворачивается и едет обратно где герман во сне укладывается спать на полу в огромной пустой комнате с белыми стенами в которой никогда не был он засыпает на слой глубже а просыпается от удушья открывает глаза и не видит ничерта только неоново-синий туман клубящийся душный газ за которым совсем не вдохнуть как от банного пара он чувствует каждую изнемогающую альвеолу и просыпается в ужасе думает что такое возможно разве что у стивена кинга а потом сидит в кухне и думает концлагеря странное дело думает сэнди концлагеря там где герман всегда позиционировал себя всеми на свете погибшими от холокоста евреями сэнди странно ставить себя на место любой жертвы газенвагена потому что я раньше не воображал себя никем кроме эсэсовца а тут вдруг такое какой же из меня еврей самый что ни на есть настоящий еврей и тот в нацистской форме подогнанной по росту и облегающей это потому что у нас фетиш-колония на марсе с марсианскими танками и мистером греем за рулем который все едет по мосту в облегающем синем тумане для того у него и ноздри щелочками как у черепах чтоб дышать в распроклятом тумане герман идет в супермаркет покорно следуя за своей бабушкой нищей горбатой пенсионеркой у него никого кроме нее нет герман ходит в школу в последний класс и учится еле-еле средняя успеваемость тошнота на физкультуре таких парней не назовешь здоровым мальчиком или ничего герман пассивно следует за своей полоумной бабкой по ярко освещенным рядам бакалеи а вот сахар а вот шлифованный рис в таком пальтишке можно чувствовать себя только последним уебищем которое не возьмут даже в печи из концлагерей но герман не задумывается об этом и вообще ни о чем его мысли застряли на уровне запыленных зимних поездов и задраенных окон микроавтобуса с тех пор как умерла мама бабушка разговаривает строгим голосом бросает обрывки фраз так что на диалог и надеяться нечего кайфует от нищеты воровато обдирает розовый виноград в продуктовом отделе и закладывает ягоды герману в рот большим пальцем как в кофейный автомат мелочь одна две три ешь ешь мы просто пробуем а потом кишмиш ни один из вкусов не приближает его к разгадке и нищебродское воровство оставляет совсем равнодушным до тех пор пока позор не является в лице желто-зеленой работницы зала которая пришла сделать замечание никакие продукты нельзя пробовать гроздями говорит она ее хищная переносица сконструирована по мотивам птеродактилей герман не удивлен ничем а в особенности тупо давящим на диафрагму желанием прихлопнуть их обеих неплохо бы иметь какойнибудь механизм для прихлопывания сверху так чтобы в фарш и этот барашек у бабушки на воротнике сиротливо свисает дома в квартире пыльной душной похоронной как аквариум она была в прошлом педагог а теперь вдова инвалид повсюду рассованы кулечки баночки пластиковые емкости судочки из-под майонеза лекарства пакетами никому не нужные давно перешедшие за грань потребимых герман пробует все колеса которые попадаются под руку и никогда не дожидается никакого эффекта он может часами сидеть на диване смотреть в стену как мертвый никаких друзей и ни единой одноклассницы которая могла бы присниться вместо едкого неонового дыма с удушьем он подкован в политике не хуже чем ее пенсионные товарки политика единственное что льется с экрана старого черно-белого телевизора сидеть на диване скубать пальцами катышки на клетчатом пледе есть с хлебом уходить издомунепокушав некуда уходить из дому и не за что ехать в центр он сегодня опять шлялся в библиотеку о чем это я маятник на часах влево-вправо как сердце в груди шаркающие звуки старые тапки запах ветхой рассыпающейся плоти все они вокруг инвалиды говорю о чем это я нам надо сдесть вездесь проложить дороги перечеркнуть рельсами из вестернов пора бы наконец выключить этот фонарь красивая каустика по потолку у меня маленький фонарь у тебя огромное окно за спиной у нас последний этаж квартира в которой нет никаких предметов кроме матраса на полу и белых стен включаются электроприборы стиральная машина отжимает белье я часами смотрел в иллюминатор у рыжего на квартире отжим самая страшная стадия проецировалась на черепную коробку так все и произошло у меня в руках светодиодный матовый шар перетекает из синего в йодистый у майора разрез глаз как у мистера грея который за рулем и взгляд так же не поддается объяснению сколько можно я не нахожу ответа на этот вопрос