Экипаж "Одиссея" состоял, в основном, из случайных людей. Тут были и уголовники с темным прошлым, и опытные моерходы. Сам капитан со странным именем Полиперхон выглядел очень внушительно: чернобородый гигант с громоподобным голосом. Он был настоящим морским волком, под стать ему был и молодой красавчик Костас. Юноша знал толк в морском деле, легко управлялся с картами и читал звездное небо, как открытую книгу. Матросами, весьма успешно командовал пожилой рыжий боцман Леонидас.
Курвеля на судне команда приняла настороженно. И капитан, и матросы, вели постоянное наблюдение за новеньким. Но Ксавье легко и весело справлялся с любой работой: морское дело было для него не в новинку. Вскоре все убедились, что он хороший и опытный моряк. Прошлое Курвеля никого не интересовало. Матросы догадывались, что он скрывается от полиции, но этим никого из них нельзя было удивить.
Ксавье тоже сразу же понял, что попал на пиратское судно. Он понимал, что каботажные перевозки были лишь прикрытием для темных делишек команды "Одиссея". На самом деле судно поставляло живой товар из Африки в Бразилию. Работорговля официально была запрещена, но соблазн заработать хорошие деньги на темнокожих рабах, толкала многих на это грязное преступление.
Самому Курвелю приходилось не раз отлавливать африканцев и продавать их в рабство. Это дело, хотя и приносило немалый доход, казалось Ксавье слишком рискованным и хлопотным, тем более, что большинство пленников по дороге мерли, как мухи, не вынеся голода, жажды и душного трюма.
"Одиссей" шел по Атлантике, держа курс на Южную Африку. Капитан Полиперхон, а на английский манер просто Пол, вскоре убедившись в неоценимых качествах Курвеля, коротко с ним сошелся и даже начал делиться с ним своими планами на будущее.
Он выспрашивал многоопытного Ксавье, где по его мнению, в каких частях Африканского континента легче и безопаснее захватывать негров, чтобы не привлечь ненужного внимания.
Курвель давал капитану дельные советы, стараясь еще больше расположить его к себе. Но на самом деле Ксавье не собирался принимать участия в делах пиратов. При первой же возможности он надеялся сбежать на берег, чтобы на попутном судне добраться домой, в Англию.
Команда предвкушала повеселиться в ближайшем порту, но капитан объявил, что он не намерен делать остановку.
- На судне есть все необходимое - запасы продуктов и пресной воды, - объявил он раскатистым басом, - В порт мы войдем только в случае крайней необходимости, если судну потребуется ремонт.
- Нам бы погулять, ноги размять на суше! С веселыми бабенками пообщаться! Мы не рабы на галерах, Полиперхон! - матросы кричали, выражая недовольство таким решением.
- Заткнитесь, бездельники! Еще успеете нажраться вина и потешиться со шлюхами! Вот набьем трюм "черным деревом", сбудем его по сходной цене, каждый получит свой куш. Вот тогда и погуляем вволю, - строго прикрикнул Леонидас. - А теперь за работу, остолопы!
Матросы еще немного поворчали и занялись повседневной работой. Это заявление капитана очень расстроило Курвеля, он уже представлял, как наймется на судно, следующее в Лондон. Он очень беспокоился за матушку, в последнее время старушка часто являлась ему во сне. В черством сердце пирата жало одно светлое чувтсво - любовь к матери. Мысли о ее судьбе не давали Ксавье покоя.
- Бедная Сара! Жива ли ты? Свидимся ли мы на этом свете? Я был плохим сыном тебе, матушка. Клянусь тебе, Сара, если удастся добраться живым до дому, я больше никогда тебя не оставлю. Будем доживать век вместе. запасов золота, припрятанных в твоем доме, хватит нам до конца жизни, - шептал Курвель, оставаясь в одиночестве.
Долгое плавание не входило в планы француза. Ему нужно было домой.
С момента побега, взгляды Ксавье на жизнь начали меняться. Закоренелый преступник и злодей, вдруг почувствовал усталость и апатию, отвращение к своей прежней жизни. Его больше не увлекали кровавые приключения, куда-то исчезла алчность. Даже потеря сокровищ, припрятанных в барселоне ему больше не казалась трагедией. Курвелю теперь хотелось тишины и покоя, простой и размеренной жизни.
"Как видно, приближается старость, - думал пират, - нужно менять жизнь, если впереди у меня еще что-то осталось."
Еще в юности, пройдя через нищету, несправедливость и жестокие унижения, Ксавье сделал для себя вывод, что все люди делятся на жертв и хищников. Себя и свою матушку, бедную, замученную непосильным трудом, прачку, он причислял к жертвам. Всеми силами Курвель стремился вырваться из этого положения. Став на путь преступлений, юноша почувствовал себя настоящим хищникам, и такая жизнь пришлась ему по-вкусу. Было приятно чувствовать свою власть над людьми и совершать самые дерзкие преступления - убийства и грабежи на море и на суше. Ничто не могло поколебать тогда его уверенности в своей правоте.
Но теперь, встречи с несколькими людьми на пути из Сарагосы до Барселоны, во многом изменили представления пирата о человеческих отношениях.
"Так, значит не все люди делятся на жертв и хищников? - с удивлением думал он. - Встречаются другие, не похожие не на тех, ни на других? Эти люди заняты самыми обчными делами, они не стремятся ни к власти, ни к наживе. Вот, например, бескорыстный добродушный лесник, приютивший нас с Хэтчем в своей избушке. Или простой крестьянин щедро заплативший мне за пустяковую помощь. А старый цыган, принявший и обогревший бедного странника. Он дал мне новую одежду и заговоренный амулет. Чего ждали эти люди от меня? Да ничего! Они ничего не требовали взамен, помогли из простого человеческого сочувствия. Раньше я не замечал таких людей и не понимал их. Поэтому, столкнувшись с благородным доктором Шелтоном, я люто возненавидел его, не понимая, что движет этим человеком? Что заставляет его помогать людям? Лечить их, спасать рискую своей жизнью при извержении вулкана. Только теперь мне все стало ясно, что на свете есть просто хорошие люди, - так размышлял Курвель занимаясь обычными делами: драя палубу, поправляя паруса.
Шхуна шла вперед полным ходом, попутный ветер раздувал паруса, цель путешествия становилась все ближе и ближе. Судно двигалось вдоль западного берега Африки.
- Пожалуй, теперь нам следует зайти в ближайший порт, - однажды утром высказал свои соображения капитан Пол, в разговоре с Курвелем. - Продукты и пресная вода почти на исходе, нам не дотянуть до конца пути.
- Что ж? Вы правы, капитан,- обрадовался Курвель. - Не мешало бы пополнить запасы. Всего несколько часов - и мы достигнем Конакри, там и отоваримся, а про себя подумал: "Вот он мой шанс! В порту я пересяду на Британское судно и отправлюсь домой".
Весть о решении капитана пополнить запасы продовольствия в Конакри вызвала радостный ажиотаж среди экипажа. Матросы предвкушали удовольствия, которые они смогут получить на берегу. Слышались их веселые голоса и радостный смех. Утомленные долгим плаванием люди жаждали отдыха и развлечений. Рыжий боцман Леонидас, смачно причмокивая толстыми губами подзадоривал матросов рассказами о прелестях африканских девушек.
- Еще каких-то пять часов, ребята, и вы вволю натешитесь вином и красавицами. К вечеру войдем в порт, загрузимся, а потом - свобода на всю ночь. Гуляй - не хочу! Но, к рассвету, чтобы все были на месте! Я не собираюсь вылавливать вас по одиночки, кто опоздает - останется на берегу! - весело посмеиваясь, Леонидас пошел по своим делам.
С мостика спустился молодой помощник капитана Костас, он был взволнован.
- Что-то мутно на горизонте! Боюсь, что надвигается шторм, все должны быть наготове! - сказал он.
- Да ладно тебе, Костас! Не паникуй! Все обойдется, - ответил один из матросов.
Между тем погода все ухудшалась. Поднялся резкий порывистый ветер. Он нагнал черные зловещие тучи, которые повисли над судном и закрыли солнце. Стало темно, как ночью. Внезапно сверкнула ослепительная молния, казалось, что небо разорвется от раскатов грома. Из черных туч хлынули потоки дождя.
По команде капитана матросы принялись спешно убирать паруса. Чудовищные порывы ветра сотрясали судно, бросали его из стороны в сторону. Матросам никак не удавалось справиться с парусами. На помощь им кинулись Курвель и капитан. Огромные волны перекатывались через шхуну. В один миг океан превратился во взбесившегося зверя. На судне началась паника. Громкий голос капитана не смог перекричать грохот и шум бури.Было невозможно добить слаженных действий команды. Каждый. Стараясь спасти свою шкуру, хватался за все, чтобы удержаться на скользкой от воды палубе. Нескольких матросов уже смыло за борт. "Одиссей" трещал по швам. Мачты ломались, как соломинки. Обломками одной из них убило боцмана. Курвель и капитан всеми силами старались выпрямить судно, давшее крен. Тут гигантская волна, накрывшая шхуну довершила страшное дело. "Одиссей" перевернулся вверх килем, накрыв собой находившихся на борту людей.
Курвель не помнил, как ему удалось выбраться из-под корабля. Только когда он отдышался, то понял, что держится за обломок кормы. Осмотревшись, пират не поверил глазам: на поверхности не было ни судна, ни обломков, ни одного спасшегося человека.
Крепко держась за кусок дерева, Ксавье боролся с волнами, которые захлестывали его, стараясь вырвать из рук спасительный обломок. Захлебываясь и почти теряя сознание, пират не выпускал его из рук. Борьба с океаном продолжалась всю ночь, в полной темноте. Курвель чувствовал, что течение уносит его все дальше от африканского берега. Шансов на спасения не оставалось - чем дальше от морского пути - тем меньше шансов встретить какое-нибудь судно, это Ксавье понимал очень хорошо.
Когда начало светать океан успокоился. Волны прекратили борьбу с человеком. Курвель понял, что остался жив наперекор стихии.
"Теперь мне остается надеяться на чудо", - думал Ксавье, внимательно вглядываясь в водную гладь. До самого горизонта поверхность океана была пустынна: ни одного суденышка. В небе не летали птицы, значит, суша была далеко.
"Вскоре я окончательно выбьюсь из сил, окоченею и утону. Но не мне роптать, лучше такая смерть в океане, чем позорный конец на висилице".
Пирату стало легче от этой мысли и он перестал думать о смерти. Некоторое время Курвель находился в забытье, но вдруг, прямо под ним проплыла светлая длинная тень.
- Акула! - в ужасе воскликнул Курвель, приходя в себя.
Хищная рыба описывала вокруг него круги, постепенно уменьшая радиус, подплывая все ближе и ближе.
"Это конец! Мне не справиться с этой тварью! Она в своей стихии, сильная, быстрая, с острыми, как бритвы зубами, а у меня даже ножа нет, чтобы защититься! Много людей я отправил на корм акулам, а теперь пришел и мой черед." - странно, но Курвель не испытывал страха. Была только лютая ненависть к отвратительному кровожадному чудовищу. Он сжался в комок, ожидая нападения и собираясь дорого отдать свою шкуру.
Акула продолжала делать круги вокруг жертвы, приноравливаясь, как бы удобнее ухватить ее. Затем хищница стремительно бросилась в атаку.
Курвель яростно заработал ногами, стараясь создать побольше брызг и шуму, чтобы отпугнуть акулу. Но это лишь раззадорило чудовище. Оно кинулось на Ксавье и вцепилось в голень правой ноги. Адская боль пронзила все тело курвеля, из его горла вырвался страшный крик отчаяния и боли. Собрав все силы, он с размаха начал бить кулаками акулу по голове. Пронзительный звук его голоса, в котором слышалась боль и ненависть отразился от поверхности воды, и, многократно усиленный разнесся над океаном. Акула оглушенная резкими ударами разжала зубы и выпустила ногу жертвы. Курвель усиленно заработал здоровой ногой. Стараясь подальше отплыть от чудовища. Кровавый след тянулся за ним, еще больше возбуждая хищную рыбу. Акула готовилась к очередной атаке.
Курвель вдруг вспомнил про амулет старого цыгана. На ум пришли слова, сказанные стариком на прощание: "Этот амулет поможет тебе в минуту смертельной опасности".
Схватившись за таоисман, пират прошептал;
- Спаси меня, мой амулет, избавь от страшной смерти в зубах чудовища! - произнеся эти слова, он сжал кулак и протянул его вперед, готовый встретить акулу.
Но чудовище почему-то передумало на него нападать. Акула вдруг резко свернула в сторону и поплыла прочь. Тут Ксавье увидел, что его окружает стайка дельфинов. Двое из них, кинулись в погоню за хищницей, остальные образовали плотное кольцо вокруг человека, попавшего в беду. Курвель понял, что его спасают и опять впал в полузабытье, продолжая крепко держаться за обломок кормы.
Сквозь дремоту он чувствовал, как его куда-то тащат эти добрые существа.
Семью дельфинихи Эи на рассвете возвращалась после ночной охоты. Вдруг чуткая дельфиниха замерла на месте и прислушалась. До нее донесся полный ужаса крик.
- Это голос человека, - сказала Эя остальным дельфинах.- Он в опасности и нуждается в нашей помощи. Все за мной!
Дельфины помчались на звук человеческого голоса. Так они оказались на месте трагедии.
Прошло какое-то время и Ксавье почувствовал, что находится на суше и тут же потерял сознание. Очнулся он, когда солнце клонилось к закату. Страшная жажда мучила Ксавье, рот и горло пересохли до такой степени, что невозможно было пошевелить языком. Пират с трудом сел на песке и огляделся: место для него было незнакомым. Песчаный желтый пляж, обрамленный острыми скалами, чуть поодаль - холмы покрытые густым тропическим лесом. Курвель осмотрел раненую ногу: кость осталась цела, кровотечение прекратилось, видимо жаркое солнце подсушило рану. Из голени был выдран большой кусок плоти. Каждое движение причиняло нестерпимую боль.
"Что же делать? - думал Ксавье. - Нужно найти пресную воду, иначе я умру от жажды!"
Вдруг у скалы он заметил постройку, это был примитивный навес от дождя и солнца.
"Там я могу найти пристанище" - решил Курвель и, преодолевая боль, пополз к навесу. Внутри жилища были деревянные нары, грубо сколоченный стол, кухонная утварь и посуда. В углу были свалены инструменты, среди них он отыскал ровную и толстую палку, на которую было можно опереться.
Теперь нужно было бы отдохнуть, но жажда настолько усилилась, что пришлось идти искать воду. Ксавье, тяжело опираясь на палку, превозмогая сильную боль, поплелся вдоль пляжа в поисках воды.
Вскоре он набрел на ручей, впадающий в лагуну, и жадно припал к чистой прозрачной воде.
Утолив жажду, он упал на песок и забылся тяжелым сном. Проснулся Курвель так же внезапно, как и уснул. Острый голод дал о себе знать. Пират принялся осматриваться вокруг, в поисках съедобного. Вдоль ручья росли банановые деревья, в их кронах, высоко над землей аппетитно желтели спелые плоды. Ксавье легко сбил палкой несколько гроздей и насытился питательной мякотью фруктов. Пират сразу же почувствовал себя намного лучше, к нему вернулась способность размышлять.
- Значит, я на острове! - сказал он вслух. - Так это же тот самый остров дельфинов, про который я так много слышал, но ни разу не бывал на нем! А дельфины, спасшие меня - это семья дельфиненка Бобби. Вот так штука! Как оно все обернулось! Я ненавидел Бобби и его дельфинов, а эти добрые существа спасли меня от акулы, да еще и поселили на своем острове! Мне век не искупить своей вины перед мальчишкой и его дельфиньей семьей! За мои тяжкие грехи посланы мне эти испытания!
С трудом поднявшись, Ксавье прихватил небольшую гроздь бананов и побрел в свое новое жилище.
"Вот так, здесь мне придется пожить некоторое время, пока не заживет нога, а там видно будет", - думал он по дороге.
Ксавье повалился на нары, и силы вновь покинули его. Сквозь сон он чувствовал, что нога все тяжелеет и тяжелеет, а боль становится сильнее. Он проспал тревожным сном до самого утра.
На рассвете островитянина разбудили веселые голоса дельфинов, они громко стрекотали и свистели, будто вызывали его на берег. С трудом приподняв отяжелевшие веки, Ксавье увидел, что дельфины выбрасывают на берег трепещущих серебристых рыбок.
"Это они мне принесли, добрые существа!" - преодолевая сильную боль в ноге, опираясь на палку, пират поковылял к морю.
При виде спасенного ими человека, дельфины защебетали еще веселее и начали выпрыгивать из воды. Ксавье приветствовал новых друзей словами и жестами, а дельфины радостно отвечали на своем языке. Ксавье поднял с песка угощение и тут же начал есть рыбок прямо сырыми, это ему было не впервой. Дельфины одобрительно кивали головами и смотрели, как он насыщается. А потом криками и жестами начали приглашать гостя в море, поплавать с ними. Но пират не принял их приглашение, показывая на больную израненную ногу. Дельфины все поняли и уплыли в океан.
Между тему островитянину становилось все хуже и хуже. Голова горела, его бросало то в жар, то в холод, нога пухла и раздувалась прямо на глазах. Рана сильно воспалилась и загноилась. По опыту Курвель знал, как это опасно. За долгие годы пиратства на его глазах от заражения крови погибли несколько матросов.
"Видимо и мне не избежать этой жалкой участи", - подумал пират и горько усмехнулся. Добравшись до нар, он как сноп свалился, и засыпая, думал: "Как глупо все получилось. Стоило преодолеть столько трудностей, пройти через весь этот ужас, чтобы умереть на этом острове в полном одиночестве. Смерть, недостойная мужчины".
И положив руку на амулет, Ксавье забылся сном. Курвель метался в бреду несколько часов, как вдруг ему явилось видение. Перед ним предстал старый цыган, он грозил пирату пальцем и говорил:
-Питер, не вздумай умирать! Ты еще можешь спастись. Вставай и иди в лес! Разыщи там цветок жизни. Его легко узнать среди других. Это высокая трава, на верхушке которой сидит большой красный цветок, под названием "Сингабера". У него приятный аромат лимона, он таит в себе великие целительные свойства и огромную жизненную силу. Собери двенадцать соцветий, шесть из них съешь, а остальные шесть разжуй в кашицу и приложи к ране. Сингабера вольет в тебя свою силу, рана затянется и ты исцелишься! Сделай это до заката солнца, завтра будет поздно! Вставай! Иди за Сингаберой!
Голос старца звучал жестко и властно, Ксавье очнулся и не мог понять, сон это был и ли явь. Одно он понял, что должен повиноваться цыгану, только так он спасет себе жизнь.
Преодолевая слабость и обливаясь холодным потом, Курвель побрел в гору, повторяя лишь одно слово "Сингабера".
Так он добрался до лесной поляны, на которой росла высокая трава с красными соцветиями. Приятный лимонный аромат, исходивший от растений подсказал Ксавье, что это и есть Сингабера. Пират сорвал двенадцать соцветий. Спустившись к пляжу сделал все так, как посоветовал старец.
Утром он проснулся с ясной головой, рана на ноги начала затягиваться, а опухоль спала. Наступать на ногу стало почти не больно. Настроение у Ксавье было превосходное.
- Ай да цыган! - радостно воскликнул он. - Великий волшебник! Откуда он только узнал мое настоящее имя? Все так странно, необычно! Я привык доверять только самому себе, а надеяться на силу волшебства! Но я исцелился - а это главное! Жизнь продолжается и в ней есть место чудесам! Значит, магический амулет работает! В самый страшный момент появляются дельфины, старый цыган подсказывает лечебный цветок - все это действия древнего амулета. Но за что мне такая милость? Ведь я злодей и душегуб! А может быть это знак свыше, чтобы я изменил свою жизнь и добрыми поступками искупил то зло, что творил всю жизнь?
Так полный сил и надежд немолодой пират Курвель, готов был начать новую жизнь. В первую очередь он занялся устройством быта. Найденные под навесом инструменты помогли в этом деле. Кое-какая одежда оставленная прежними жильцами тоже пришлась к стати, у Ксавье не было ничего, кроме истрепанной матросской формы.
С дельфинами новоявленный островитянин очень подружился, он целыми днями плавал и играл с ними в лагуне. Вскоре начал немного понимать их язык.
Ах если бы только Эя и ее семья знали, кого они спасли и поселили на острове, они не за что бы не стали общаться с пиратом, пленившего и чуть не погубившего их любимого братца Сиу. Но они никогда раньше не встречали курвеля и не знали его в лицо. А Сиу, став взрослым покинул семью и примкнул к стайке одиноких холостяков. Теперь он виделся с родственниками только во время "большой охоты".
Там же , на "большой охоте" самцы дельфины находили себе невест, таковы были законы жизни дельфинов. И как бы Эя не тосковала по любимому сыну, она не имела права принимать его у себя в лагуне. Итак семья дельфинов, на счастье Курвеля, не узнала в нем человека, которого дельфины считали заклятым врагом.