Марлин Юлия : другие произведения.

Эльфийская сага. Изгнанник ч.2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение эпической саги о темном эльфе. Часть вторая: "Тени Запада". Габриэлу, сыну Бриэлона предстоит пройти множеством испытаний, встретиться лицом к лицу с ужасными Тенями Запада, вспомнить о себе страшную тайну из далекого детства, а еще сделать самый важный выбор в жизни: остаться верным короне и королю или спасти тех, кто стал ему небезразличен.

   ЭЛЬФИЙСКАЯ САГА. ИЗГНАННИК
  
   ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ТЕНИ ЗАПАДА
  
   Глава 13. На Запад...
  

Подумав - решайся, а решившись - не думай

(Японская мудрость)

  
   Матовый ноготь постукивал о перламутр перила. По платиновой короне перебегали отсветы каминного огня. В разноцветных перстнях полыхали сполохи. Брегон, развалившись на троне, вяло посматривал на работу кузнечных мастеров, представленную на Его владыческий суд.
   Зерцальный доспех с полной чеканкой сверкал полированной гладью и лучился холодом звезд - облаченный в несокрушимую броню солдат казался спустившимся с небес ангелом в ослепительных одеждах. Поверх адамантова нагрудника красовался выбитый герб Подземного королевства - слитые луна и месяц; наручи и оплечья покрывали сложные орнаменты, шлемы без забрал украшали драконьи гребни с драгоценными каменьями.
   - Неплохо, очень неплохо, - старый Гелеган поглядывал на воина, застывшего в великолепии. - Наши мастера создали из грубых ирчьих заготовок великую броню, вы согласны мой король?
   Брегон ощерился в волчьей улыбке. Черные глаза вспыхнули голодным блеском будущих побед. Ноготь резче застучал по тусклому металлу.
   - Мой король?
   За него ответил Звездочет:
   - Да, доспехи хороши.
   Он стоял по правую от подлокотника сторону, опираясь на изломанный посох. Стекла очков отразили озлобленное лицо Гелегана. Главнокомандующий возненавидел Звездочета с первой минуты его неожиданного явления в Мерэмедэле, и с каждым прожитым месяцем тихое пламя ненависти разгоралось в нем все ярче.
   - Мой король, извольте сказать свое слово, - настойчиво потребовал он.
   Короля перекосило. Он гаркнул:
   - Советник уже сказал - доспехи приемлемы! Чего вы еще от меня хотите, герцог?! Одобрения? Восхищения? Упрека?
   - Этого достаточно. - Согнулся в поклоне в Гелеган.
   Брегон попал в сияющие сети Звездочета, как окунь в сеть опытного рыбака. Очарованный темной сладостью звездочетова тембра и Иссиль ведает, какими еще чарами, король вторил каждому слову "советника", прислушивался только к его мнению и бросался исполнять любые его повеления. Первые месяцы Брегон сопротивлялся мороку нездешних сил, но на исходе весны канул в бездну и телом, и разумом, негласно передав власть чужаку, свалившемуся как снег на голову.
   - Как много лат изготовили кузнецы? - Высокомерно спросил Толкователь Звезд, наслаждаясь безграничным могуществом.
   - Около двух тысяч, - процедил Гелеган.
   - А сколько душ насчитывает наша непобедимая армада?
   - Двенадцать.
   - Из них только две тысячи - темные эльфы, остальные наемники?
   - Да, господин. Верно. - Сердито отвечал тот. Кулаки старого герцога из рода Черных Соколов чесались набить надменную лошадиную физиономию коварного чужака, околдовавшего Его Величество сладкими речами.
   - Когда ирчи поставят новую партию?
   Прием и отгрузку благородного товара, слывшего дороже бесценных трофеев, которыми были набиты сокровищницы Эр-Морвэна, поручили Сириллу, сыну Ребела. Он ответил нехотя:
   - Караван из Прибрежных Гаваней прибудет со дня на день.
   Звездочет вальяжно поглядел на командора, смиренно стоявшего на коленях со склоненной головой. Обвел других коленопреклоненных командоров и маршалов, всех тех, кто полгода назад присягнул на верность новому королю, а если зреть в самый корень - присягнул Звездочету, поклявшись идти до конца даже самой безнадежной тропой и отдать жизнь в свой час ради господина, которого якобы вели вечные звезды Запада.
   - Сколько времени займет обработка?
   - Три - четыре дня, - сглатывая, отвечал Сирилл, приниженный перед тем, в ком не было ни капли королевской крови. Его пальцы дрожали от злобы, но он терпел.
   Своим первым указом Звездочет постановил: вне зависимости от происхождения и титула (неслыханно!) темный эльф в присутствии короля обязан преклонять оба колена, а не одно, как было ранее.
   Освобождены от этой унизительной повинности были лишь трое: Звездочет, главнокомандующий Гелеган и согбенный королевский грум Сэт.
   - У вас два дня, командор, - кинул Звездочет. - На закате третьего - мы выступаем на Запад. Личная гвардия обеспечит охрану короля. Вас, командор Дминар я назначаю командующим флота. Вас, командор Бесмер - командующим корпусом тяжелой кавалерии.
   Коленопреклоненные Дминар и Бесмер склонили головы. Волосы, собранные за спиной, медленно посыпались на восковые лица.
   - Вас, командор Сирилл, командующим корпусом легкой пехоты...
   Гелегана сотряс приступ отчаяния. Как он смеет! Назначать и снимать с воинских должностей привилегия главнокомандующего Его Величества! А не этого выскочки, заявившегося в столицу без году неделя.
   Старый герцог покосился на Брегона и приуныл. Тот, прозябавший в мире наколдованных дум, покорно одобрил выбор Звездочета, а потом медленно поднялся и самодовольно сказал:
   - Совет окончен, - небрежно махнув рукой, приказал: - идите, идите все. Скоро равнина Трион вздрогнет от поступи нашей доблестной рати, ведомой вами, мои верные полководцы.
   Сирилл поднял голову и заметил, как темные губы короля блестели в страшной улыбке. Звездочет что-то шепнул ему на ухо - глаза Брегона заволокло мраком смирения, и он поспешно кивнул и рассмеялся.
   - Как я мог позабыть?! - Воскликнул Брегон. - Вы правы, советник. Так я и надобно поступить! Сэт, немедля призови ко мне начальника тайной службы Эммероса. Для него поручение.
   Сирилл, переполненный отвращения к собственному властителю, сщурил глаза. Соглашаться с любым решением Звездочета, не противиться его воле и потакать противоестественным указам вошло у того в привычку.
   Он поднялся с колен и поспешил оставить тронный зал. Все, что можно было разрушить - Брегон разрушил и обратил в руины; Звездочет же теперь обращал руины Эр-Морвэна в пыль...
  
   * * *
  
   Обсудив с Бесмером и Дминаром будущий поход, Сирилл покинул дворец с камнем на сердце и печалью на лице. Со дня изгнания Габриэла, его друга, соратника и побратима, он жил, как узник золоченой клетки, сотканной из сиварской позолоты - одновременно свободный и... скованный незримыми клятвами и обязательствами перед своим королем.
   Какие бы силы не были брошены на поиски Габриэла - след бывшего главнокомандующего обнаружить не удалось. Он истаял закатным огнем на краю западного мира, растворился в вихрях ледяной зимы, исчез в свете звездных дождей края диких гор. Обычно, так прятались либо приговоренные к смерти преступники, либо те, кому было что скрывать.
   - Где ты? Где ты, черт тебя возьми, - тысячу раз задавался вопросом командор, глядя на карту Верхнего Мира.
   - А может, он погиб, - тихо спрашивала младшая сестра, Гвендолин. И голос девушки дрожал. И сердце чернело от горя. Если Сирилл дорожил им, потому что был ему другом, она дорожила, потому что любила превыше иного в жизни. - Помнишь, что рассказал один из тех, кто выводил изгнанников в Мертвый лес? Брегон избил его до полусмерти и бросил там истекать кровью. Помнишь, как он хохотал, рассказывая, как Его Величество пронзил ладонь Габриэла его же Эттэлэм?
   Селена, которую после двойной потери, приютила семья шерла Сирилла, сидела в углу, беззвучно глотая слезы. Дети спали в соседней комнате, она же не спала уже много ночей, одолеваемая кошмарами и ужасами прошлого и грядущего. Смерть любимого мужа, позор дорогого брата - удел вдовы проклятой королем в наказание за смелость и преданность роду Дракона и Змеи. Жестокая доля даже для сестры изгнанника.
   - Нет, - возражал Сирилл, сжимая губы, - не мог он умереть. Если бы умер, мы бы нашли его тело или... - он запнулся, - кости.
   Гвендолин шептала еще горше:
   - В Мертвом лесу полно кровожадных тварей. Их зубы и когти не оставляют костей.
   Селена роняла голову на руку и рыдала в голос. По щекам Гвендолин струились слезы. Детям Сумерек не положено открыто являть свои слабости, печали, радости, счастье. Но боль душила, оплетая сердце раскаленными иглами - не сдаваться, верить, бороться не оставалось сил.
   - Не смей, Гвендолин. - Шипел Сирилл. - Он жив. Я чувствую. Знаю. Он жив!
   Но надежда покидала командора. Он все больше сгибался под гнетом Звездочетовой воли, а сегодня после унизительно совета, на котором стоял на коленях вместе с другими благородными лордами великих родов, осознал - страшный рок настиг народ темных эльфов. Расплата за грехи и дела прошлого нашла должников в подзвездном мире. Эпоха славы и почета прошла. С сих пор их удел - подчинение и гибель от Теней Запада. Они были обречены с самого сотворения Эр-Морвэна, ибо избрав путь крови и насилия, возложив на алтарь Хаоса добродетели и милосердие, стали прокляты и гонимы.
   Но были и те, кто видел в походе на Запад провидение.
   - Перст Судьбы ведет нас, - выдыхали они, во всем поддерживая королевское решение. - Луноликой Иссиль угодны наши дела! Она осветит наш путь на Запад!
   Пылкие темные сердца готовились торжественно прошествовать по равнине, сметая неугодные и неполноценные расы; таких - восторженных было не мало. Все они вступили в ряды несокрушимого войска, а сейчас наводнили таверны да кабаки, и бахвалились скорыми победами и будущей славой, что покроет их имена.
   Сирилл с трудом пересек перекресток. Большую часть столицы засыпало шатрами и палатками наемников. Около дворца и по окраинам было не протолкнуться ни днем, ни ночью. Благо, хоть в кварталы знатных эльфийских семей высоких родов пришлых из Верхнего Мира не допустили.
   Справа в безмолвии лежала городская площадь, украшенная фонтанами. Тускло поблескивали фонари. Неподвижные статуи пятнали плиты длинными острыми тенями. По левую сторону тянулись многочисленные увеселительные заведения. Вот, где царили жизнь и веселье Мэремэделя. Из окон, залитых светом, неслись тосты, звон бокалов и кубков, плеск вина, громкий смех, лязг оружия, грохот стульев.
   - За будущие победы! - Летели речи из "Ночной Кутерьмы".
   - Мы пронесем наши знамена на Запад во славу Иссиль! Здравься Луноликая! - Слышались здравицы из "Парада греха".
   - Хаос на нашей стороне! Именем Хаоса мы победим! - Эхом отдавались хвальбы из "Ламуритина".
   Командор забрал южнее и решил срезать путь через благоухающий сквер. Высокие сухие кроны сомкнулись над головой, вокруг стало темно и тихо - гнет печалей сильнее навалился на плечи молодого шерла. Он поднял руку и медленно потер подбородок с ровным шрамом. Его темная душа болела, как загноившаяся рана, и трещала по швам, как ветхое, давно истлевшее полотно: каково жить, загнанным в ловушку, когда нет путей к освобождению? Каково принимать это каждый новый день и знать: ни завтра, ни послезавтра, ни через тысячу лет ничего не изменится?
   Издали донеслись обрывки фраз. Сирилл напряг острый слух и сразу же задохнулся от гнева. Говорили следующее:
   - Слышали бы вы, как он верещал, когда Его Величество вбивал в его руку клинок! Как умолял о пощаде и стонал, как продажная девица! И такой, как он был нашим главнокомандующим?
   - Старый король был глупцом, назначив любимца Габриэла руководить нами!
   Мерзавцы! Желание набить рожи наглым лжецам распалило темное сердце и мгновенно стало делом воинской чести и совести. Сирилл круто развернулся и пошел напролом, продираясь через колючие сухие кустарники роз. Питейня "Без дыхания" появилась через минуту. Полутемное крыльцо облепила пятерка рядовых солдат. Вскидывая бронзовые кубки и полупустые бутыли, они громко смеялись и вели непристойные речи, порочащие имя бывшего старшего маршала.
   - Этот выскочка из рода Дракона и Змеи занял пост только благодаря тому, что был фаворитом Теобальда! Хвала Иссиль, мы его больше никогда не увидим и не приклоним колени перед этим любителем порядка...
   - Ты так смел, потому что шерл Габриэл изгнан и не сможет дать достойного ответа или ты просто пьяный дурак, который не ведает, что несет? - Грозный окрик поубавил солдатский смех.
   Темные эльфы обернулись. Кто-то возвышался среди пустынной улицы, прожигая болтунов горящими глазами. Смольную копну волос и полы черного плаща, перевязанного по талии темным поясом, колыхали весенние сквозняки. Руки лежали на эфесе клинка, покоившегося в узорных ножнах на перевязи. В блеклых отсветах сверкало кольцо рода Фамил'Насэ - пред ними предстал шерл Его Величества.
   Ужас охватил королевских солдат. Они виновато прижали уши и поникли плечами. Руки с кубками и бутылями повисли плетьми.
   - Приносим извинения, - пробурчал самый разумный, и видимо, самый трезвый. - Мы не хотели оскорбить шерла Габриэла.
   - И, тем не менее, оскорбили. - Воинственно молвил Сирилл. - Вы знаете, какое наказание грозит рядовому за оскорбление вышестоящего лорда?
   Темные эльфы переглянулись. Сирилл узнал в троих провинциалов. Братья из Аманы и солдат, прибывший пешим из Угольной Лощины. Еще двое были столичными. Тот, что приносил извинения, был чуть ниже Сирилла, с бледно-сероватым оттенком лица, короткими, до плеч, волосами; лицо покрывали шрамы, мочка правого уха отсутствовала - Рагнар. После возвращения из последнего похода против Эбертрейла знаменитого ненавистника светлых эльфов прозвали Светоборец.
   Плечо второго солдата перетягивала плеть, свернутая кольцом. Запястье правой руки было кривым и сухим, как изломанная ветвь умирающего древа. Он смотрел исподлобья хищническим взором, - так же, как смотрел на несчастных распятых пленников перед страшными пытками его старший братец-надзиратель Эрл по прозвищу Плетка. Сирилл узнал его: весь облик Керла, сына Клианна лучился темной неприкрытой злобой. Теперь понятно, кто распускал ядовитый язык, пороча имя своего старого недруга.
   - Знаем, шерл, - не поднимая головы, ответил Рагнар. - Мы готовы...
   Но неожиданно вперед выскочил эльф из Угольной Лощины:
   - Наказание несет тот, кто оскорбил благородного жителя Мерэмедэля! А Габриэл был признан виновным и изгнан из Эр-Морвэна. Он нам больше не сородич. Он - чужак. За оскорбление чужака наказания не существует! Вы не смеете нам угрожать!
   В голосе провинциала звенела ярость. Дерзко, недальновидно, опасно для здоровья. Сирилл скрипнул зубами: неуважение, проявленное к нему селянином, рожденным в низших кварталах, он, возможно, и стерпел, но опороченное имя изгнанного друга требовало немедленно отмщения. Таковы были законы темного народа, и коли, подвыпивший вольно или невольно это позабыл, командор с радостью был готов научить уму-разуму невежественного дурака.
   - Чужак, говоришь? Не смею угрожать, думаешь?
   - Не смеете! - Рявкнул солдат, швырнув бутыль через перила и выкатив грудь колесом.
   Клинок взмыл в темненные своды без шума. Белый сполох упавшей звезды разрезал полумрак крыльца. Командор махнул рукой и сделал шаг назад. С обнаженного лезвия сорвалась густая капля.
   Эльф из Угольной Лощины пошатнулся, дернул щекой и завалился на ступени. По камню потекла маслянистая кровь. Сирилл метнул горящий взгляд к четверке и хрипло спросил:
   - Кто еще желает оспорить мое право карать или миловать?
   Эльфы отпрянули, завалились на колени, и покорно склонили головы - бросать вызов воину-шерлу, новых желающих не сыскалось. И хотя, Керл, сын Клианна полыхал черной злобой, рта он предусмотрительно не раскрыл.
   Дверь питейной распахнулась. Яркий золотой свет залил округу. Голоса и крики обрушились горной лавиной, на крыльцо посыпались встревоженные шумом посетители, большинство - навеселе.
   - Что здесь происходит? - Королевский гвардеец вышел вперед, расталкивая локтями зевак.
   Оглядев убитого, потом Сирилла, он резво припал на колено, отдавая честь.
   - Простите, не признал.
   - Встань, - сказал он стражу. - Этого, - указал на мертвое тело, - убрать. Этих, - кивнул на четверку стоявшую на коленях, - под арест на неделю.
   - Слушаюсь, - склонил голову гвардеец и обнажил оружие. - Встать! Руки за спину!
   Сирилл вернул оружие в ножны и вошел в питейную. В мире под толщей горы близилось утро, в мире под солнцем - на земли ложились длинные тени раннего вечера. Самое время забыться вином.
  
  
   ... Тьма подземной пещеры рассеялась, и флагманский корабль величественно выплыл в ослепительную белизну хмурого вечера. Весенний воздух Верхнего Мира опалил горло свежестью, а небо ослепило шапками синих облаков. Взведя штурвал, командор Дминар накинул на голову капюшон, укрыв лицо от призрачных лучей (несмотря на то, что стояла хмурь, даже незначительный свет оставлял на коже темных эльфов серьезные ожоги).
   Его клинок вознесся ввысь.
   - Строиться! - Прокатился глас Дминара над пешим строем.
   Пропел рог.
   Ударили барабаны.
   Взвились пестрые знамена наемников и черные с серебром стяги темных эльфов.
   Эльфийские конники натянули поводья, блеснув дорогими латами (остальные, из числа наемников, были пешими). В седле оказались только те, кто изначально откликнулся на призыв конными, приведя своих лошадей.
   - Занять боевые места! - Гудел командор. - Занять места!
   Сверкающие реки потекли по красной земле Фэр'айо. Пустошь, от края до края, накрыло оглушительным шумом и визгом, топотом и криками строящегося войска. Знаменосцы взмахнули черными флагами - сигнал к выступлению. Холодно завыл громадный горн.
   Первыми тронулись корпуса элитной эльфийской кавалерии. Блестели позолоченные стремена, вспыхивали панцирные пластины, в узде полыхали инкрустации камней. За ними двинулись конники-наемники на гнедых хадбанах.
   После командор Сирилл поставил пехоту, разбив на сотни и назначив каждой командира. Черные и зеленые гоблины шли в шеренги плечом к плечу, лязгая броней и отборно ругаясь на хавал-мано. Дальше стройными рядами перли зеленокожие ирчи Прибрежных Гаваней, отсверкивая шлемами с подъемными забралами холодной ковки. Следом, шагали копейщики - орки-степняки Ажинабада и Диких Степей и их голубокожие сородичи из Фаруха в клепано-сеченых кольчугах; гермероссцы и иные, отозвавшиеся темноэльфийскому королю. Замыкали войско пятифутовые низкие тролли, присланные Фульфуном Длинный Нос.
   В облаке красноватой пыли и нестерпимого шума войско короля Брегона выступило на Запад.
  
   * * *
  
   Эльфы, покинувшие Ательстанд, шли южным берегом Этлены, делая привалы лишь в самый темный и опасный час - перед рассветом. Они не пели, и почти не говорили. Усталость и отчаяние одолевали даже самых отважных и сильных; о стойкости женщин, детей и тяжело раненных говорить не приходилось. Их лучистые глаза меркли, а прекрасные светлые лица темнели подобно ранним зимним сумеркам. Казалось, дороге к спасению не будет конца.
   Рядом, понурив головы, плелись лабрадоры и хас-каси; позади, медленно переставляли копыта гордые белогривые тинкеры; сминая камень, тяжело катились заметно полегчавшие повозки. Не смолкала гулко шумевшая река, молодые побеги трав серебрились холодной росой, в прозрачных небесах пели птицы, а из зарослей чертополоха летели слаженные трели кузнечиков. По скалистым склонам скользили тени облаков. По каменистым ступеням струились сверкающие нити горных ручейков. Сзади разверзались темные ложбины. Впереди открывался просвечивающий насквозь березовый лес.
   Остин осмотрелся. Путь на запад был чист: до самого горизонта гряды холмов беспорядочно набегали один на другой, поднимались одинокими зеленеющими пригорками или опадали глубокими долинами в зарослях колючих трав; дубы и вязы одевали склоны яркой зеленью, опоясывая вершины живым махровым ковром. Вдали сверкали зеркала озер, и даже можно было различить извилистое русло Этлены бегущее мимо косогоров и зарослей.
   Молодой лесной эльф развернулся к процессии, растянувшей по каменистому брегу, и крикнул:
   - Через сорок миль Этлена поворачивает на юг! У излучины устроим привал! Но до тех пор никаких остановок! Вы измучены и устали, но прошу вас собрать волю в кулак и поверить мне! Оргол Дол в ста двадцати милях к Западу. Завтра вечером я приведу вас в крепость!
   Эльфы вздохнули. Еще сорок миль. А потом еще без малого восемьдесят. Молчаливые, покрытые пылью и сажей, прекрасные создания, сотканные светом и добром, величественно поплыли вперед. Даже под тяжестью вражьего меча гордый Перворожденный народ не сгибался и не роптал.
   Арианна, Эридан и Лекс, жавший вывихнутую руку к груди, шагали в самом конце подле супружеской четы Люки и Аинуллинэ. Она порхала птицей, торжественно вложив свою руку в руку мужа, и золото ее волос летело позади плащом сияющего света. Люка обменивался с ней короткими фразами, а сам косо поглядывал на Арианну. Девушка часто оглядывалась, подолгу всматриваясь в яркую пустоту речного побережья, но пенный сумрак оставался недвижен, и она чуть слышно вздыхала и отворачивалась. Юное девичье личико в серебре шелковых локонов полонила печаль - она кого-то ждала, а тот, все не возвращался.
   Эридан и Лекс украдкой переглядывались. Мальчишки догадывались: она тревожилась о волке-альбиносе отосланном на поиски темного эльфа. И если Эридан доподлинно знал, чем была вызвана великая тревога сестры, Лекс и Люка терялись в смутных догадках.
   - Лютый вернется, сестра, - не выдержал Эридан, когда Арианна бросила сотый взгляд через плечо. - И приведет Габриэла.
   - Конечно, - поддержал Лекс. - Учитель не причинит ему вреда.
   - Да, - эльфийка попыталась улыбнуться.
   Он-то не причинит. После того, как узнал, что Лютый - легендарный Призрак, а его хрупкая хозяйка смертоносная Тьма, прозванная Белым Лебедем.
   Арианна прижала руки к груди. Из головы не шли слова Габриэла в ночь бури.
   "С вами, госпожа, биться - не намерен. У нас есть враг серьезней..."
   Но, что если это был хитрый обман; пыль, пущенная в глаза? Доверия к исчадию ночи, пусть и прожившему с ними бок о бок много месяцев, вкушавшему хлеб с одного стола, да бившемуся не раз плечом к плечу с Остином и остальными, девушка все равно не питала. Она и сторонилась его неспроста; боялась - он почует, прознает ее второе имя, раскроет тайну и бросится мстить.
   Он узнал. Не бросился. Отступился. Как долго ему удастся сохранить темную душу в покое? Как долго он сдержит обещание не мстить той, что разрушила его жизнь и стала причиной унизительного изгнания из родного края? Загадка.
   - Лучше бы вы и дальше оставались в неведении, господин, - шепнули нежные губки Лебедя, а длинные шелковистые ресницы прикрыли яркую зелень глаз - страх пронзал ее сердце, раня отчаянием и смущая беспокойством.
   Долго шли в шуме волн и зелени благоухающих вишен, засыпанных голубыми огоньками бабочек; слева сверкала речная гладь с отраженными облаками. Все стремительнее поднимались зеленые стены леса.
   Арианна перевела взгляд на бледного, покрытого испариной Лекса и кивнула на левую руку:
   - Тебе надо к лекарю.
   - Ничего, боль терпима, - слабо улыбнулся он. - Я не обманываю.
   - Глупости, Лекс, - мягко возразила Арианна. - Твое упорство удивляет. Лорд Илмар или лорд Эстрадир мигом вправят кость.
   - Я же сказал, я цел. - Насупился упрямец. - Я не ребенок. Я мужчина. Сам о себе позабочусь. И кость вправлю тоже сам, когда решу.
  
  
   ... Весенние сумерки затягивали предгорья длинными, синими тенями. Клубы сотен костров, точно клочья туманов, вились над побережьем и плыли вдоль скал к яркому зареву заката. В последних огнях вечера пылали снежные пики Драконовых гор.
   Многие, рассыпавшись у тепла, пребывали в тревожной думе о грядущем безрадостном дне. Измученные и раненые спали на каменистой земле, прикрытые шерстяными плащами. Дети жались к матерям. Мужчины из числа воинов - заступили в дозор. Остальные готовили ужин.
   - Мы здесь, как на ладони. Враги обнаружат нас в два счета и раздавят, как червяков, - озираясь в темноту, сомкнувшуюся за спинами, бубнил Мардред.
   - Женщины и дети устали. Раненым нужен отдых. Да и нам не помешает, - отвечал Остин, подбрасывая в костер веточки можжевельника. - До рассвета останемся здесь.
   - Ждете, что он вернется и снова станет вашим щитом? - Пробубнил огр.
   Остин поднял голову. Серый глаз лесного эльфа полыхнул металлом. Эллион и Хегельдер обернулись. Арианна застыла с ножом в руке и острое лезвие отбликовало багрянцем. Котелок с водой плевался раскаленными брызгами и чадил густым ароматным паром. Эридан и Лекс обменялись взглядами, а братья Левеандил и Рамендил нахмурились. Рамендил открыл рот, но брат толкнул младшего локтем.
   - Не жду, - холодно сказал Остин. - Но если он вернется... буду рад. Габриэл хороший воин. О таком союзнике можно только мечтать.
   - Мечтать? - Хрипло усмехнулся Мардред. - Может, он уже мертв? Или вернулся к своим, чтобы привести сюда войско исчадий и перебить нас большим числом.
   - Учитель на такое не способен! - Возмутился Лекс.
   - Наивность так умилительна, мальчик, - рассмеялся огр. - Но на войне не уместна.
   Эллион сильнее оперся о изящный лук. На золотистом лице лучника плясали багровые отсветы, глаза превратились в бездонные черные провалы. Недавняя отлучка Габриэла из постоялого двора в Аяс-Ирите (о которой он так и не обмолвился) и подозрения огра всколыхнули в душе эбертрейльца давно забытые чувства, что лежали где-то на глубине темным осадком недоверия.
   Огр продолжал:
   - Не знаю, чем исчадие околдовал вас, а тем более вас, - он обратился к Хегельдеру и Эллиону, Левеандилу и Рамендилу, - на ваших глазах эти... - он не подобрал слов, - спалили ваш родной Эбертрейл! Скажу, что валларро Одэрэк Серый Аист был прав, называя темного чужаком. Вы слишком доверились ему. Понимаю, он - эльф, хоть и темный, ваш - сородич. Вы светлые - добряки. Веруете в свет, меряете иных по себе, не ждете удара. В этом ваша погибель...
   - Мардред, заканчивай, - устало сказал Хегельдер. Советник мял правой рукой край походного плаща и золотое кольцо на среднем пальце сверкало каплей теплого солнца. - Верим, не верим, не в этом дело. Король Аннориен говорил, "не сложно найти сильного союзника, сложно его удержать". Габриэл - сильный союзник. Он нам еще пригодится.
   - Я с лордом Хегельдером согласен, - нехотя поддержал соратника Эллион. - Я к темному любви не питаю, и все же считаю, нам не стоит его гнать. Пока - не стоит.
   - Да ради богов, - хмыкнул огр и ушел к соседнему костру.
   Там тихо напевал, играя на лютне, рыжий менестрель. Ему подпевал Мьямер, рядом ворковали влюбленные Люка и Аинуллинэ, возле - бросали в огонь кусочки коры их приемные сыновья Элфер и Брэм, а Элла Звездное Пламя усердно начищал подаренный Остином клинок. Эминэлэмец, спасенный из рабства аяс-иритского старосты, проявил себя в ночь бури отважным бойцом и Люка взял парнишку в ученики.
   Когда Мардред исчез в темноте, Арианна и Эридан переглянулись. Девушка вернулась к нарезке овощей; ее пепельноволосый брат притих и, обхватив колени, предался размышлениям.
   - Огр стал слишком много брать на себя, - заметил Лекс, потирая вывихнутый локоть, причинявший жгучую боль.
   - Не суди его строго, - посоветовал Остин. - Мардред многое пережил. Он потерял дом, любимую. Любой на его месте вел себя так же.
   - Ну, ну, пережил. Как все мы. - Парировал Левеандил. Юный воин выбросил красивые руки в звездное небо и потянулся. Широкие белые рукава опали к локтям.
   - Когда-то я знал другого Мардреда, - Задумался Остин, потирая виски.
   - Верится с трудом, - улыбнулся Рамендил, блеснув белоснежными зубами. Он устроился на плаще, расстеленном прямо на голой земле, и подпер голову рукой. - Поделитесь?
   Под боком гремела северная река. В глубоких кривых ложбинах и скальных трещинах свистели зловещие переливы ветров. Вдоль противоположного берега плыли пряди туманов. Тихо поскуливали лабрадоры и хас-каси. Цокали о каменистую твердь конские копыта.
   Остин начал рассказ:
   - С Мардредом мне довелось столкнуться на заре царствования Умбера Кривоносого, когда вместе с отцом не повезло проезжать северный уезд Немера, чтобы сэкономить дорогу в Озерный Край. В те дни он служил телохранителем короля и следовал за Умбером неотступной тенью. У огров иные представления о добре и зле, но во многом они похожи с нашими. Для нас убийство ни в чем неповинных путников бессмысленный и страшный грех, для огров - тоже, но только если эти путники подданные союзнических королевств. Всех других Умбер считал захватчиками, пришедшими на его земли с целью захватов и грабежей...
   - Разве его войско, вторгшееся в который там раз! в Озерный Край или Либер, ведет себя иначе? - Хмуро спросил Левеандил, оправляя рукава полукафтанья.
   - Еще хуже, - кивнул Эллион и его отросшие до плеч волосы, слегка колыхнулись.
   - Это так, - согласился Остин, - но вопреки репутации, которая за ним закрепилась, сам Умбер называет себя честным и благородным королем. Именно такую честь он и проявил, когда приказал казнить меня и отца только потому, что мы светлые эльфы и являемся врагами его лучшего союзника - Эр-Морвэна.
   - Немыслимо! - Возмутился Лекс.
   - Для нас, но не для огров. Не стану вдаваться в подробности, что нам довелось пережить в Немере, скажу - мы спаслись только благодаря помощи Мардреда. Не знаю, почему он не остался глух к нашей боли, почему помог бежать накануне казни. Я часто спрашивал его, но так и не добился ответа. Возможно, он устал смотреть на ежедневные казни. Возможно, не простил короля за то, что тот забрал его любимую женщину в гарем. У огров нет понятий - муж и жена, они говорят моя женщина, мой мужчина и не отличаются верностью возлюбленному до могилы, но, как правило, избрав пару, создают что-то вроде семьи в нашем понимании. Умбер лишил Мардреда семьи дважды. Сначала, когда отнял любимую, потом, когда назначил личным телохранителем. По законам их королевства: охрана и прислуга лишена возможности иметь пару, потому что обязана отдавать все свое время служению Его Величества. За помощь нам Мардред попал в немилость и тоже бежал. В Немер с тех дней он не возвращался.
   - Печальная история, - молвил Рамендил, глядя в звездное небо.
  
  
   Остин нашел Арианну после полуночи. Девушка спряталась под громадным вязом необычайной толщины; неровный узловатый ствол состоял из нескольких сплетенных меж собой стволов, а крона величавой красы раскидывалась на сотни футов во все стороны, затмевая прибрежную зелень Этлены.
   Она сидела на мшистой подушке, положив голову на колени. Волна серебристых волос ниспадала по спине и хрупким плечикам, ложилась на землю и горела светом холодного пепла. Белые, с узорной вышивкой рукава, раскинутые по траве лебедиными крыльями, трепетались на ветру. Изумрудные глаза внимательно следили за бегом водяных гребней, летевших через всю равнину Трион в далекие неизведанные королевства юга.
   За быстро надвигающимися тучами тухли крупные звезды. Сияющую красоту юной эльфийки скрадывали бегущие по склонам тени. Сердце Остина вдруг переполнила горькая щемящая тоска. Долгое время он жил нуждами и заботами приюта, пав в темный омут горестей и печалей, позабыв о собственных чувствах, позабыв - он все еще жив, позабыв, как крепко и безнадежно он был влюблен.
   Владетель Ательстанда бесшумно опустился рядом - на молодом эльфийском лице замигали зыбкие отсветы речной глади.
   - В чем причина твоих печалей?
   Арианна выпрямилась. Волосы потекли по груди, упали на колени, серебрясь в свете угасающих звезд. Она ответила не сразу.
   - Мне горько смотреть, как мир разбивает наши надежды. Рамендил сказал: "печальная история", и я понимаю, что она печальна не только для Мардреда, а для всех нас. Остин, мы чужие, куда бы ни подались. Нам не найти места под солнцем, пока на наших землях будут хозяйничать орки, гоблины, ирчи, тролли, темные сородичи. Куда бы мы ни бежали, враги всюду нас настигнут. - В ее глазах стыла неподдельная боль. - Мы доберемся до Оргол Дол, а что дальше? Мы не можем прятаться вечно. Харисуммцы или ирчи Гаваней или черные гоблины, кто-нибудь обязательно нападет на наш след. И что тогда? Опять бежать? Но куда? Если знаешь, скажи, потому что я - нет.
   - Твои слова ранят мне сердце, - сказал Остин, и кивнул: - но они истинны.
   - Это наши земли. Вся равнина Трион когда-то принадлежала золоту эльфийской короны, - ее голосок звенел пением весеннего ручья. - Надо созвать совет. Ты сын валларро. Ты властен призвать властителей нашего народа. Всех, кто еще жив. Здесь, неподалеку есть еще несколько приютов. Услышав твой зов - они придут.
   Остин слушал и темнел лицом.
   - Падение Эбертрейла и разгром Эмин Элэма - только начало. Ты сам говорил: король темных эльфов собрал наемников. Они готовятся к решающей битве. Никто не останется в стороне. На кону судьба нашего мира.
   Поразмыслив Остин согласился:
   - Горько признавать - ты во всем права. - А потом встретился с ней взглядом. - Оргол Дол не самое лучшее место для общего сбора, но и не самое худшее. Утром я разошлю вестников на север, запад и юг.
   Арианна улыбнулась.
   Ветви вяза застонали под налетевшим порывом. На горизонте потухла звезда и речная гладь вскипела яростным шумом. Хлынул дождь. Костры на побережье гасли один за другим, и чернота ночи подернулась дымчатым паром.
   Кажется, Остин и Арианна даже не заметили: все сидели и сидели, не сводя друг с друга глаз. Воздух меж ними словно накалился. Он сдвинул руку - их пальцы соприкоснулись. Свет искренней любви вспыхнул в его сердце и озарил открытые участки кожи: молчать о пылающих чувствах стало невыносимой пыткой.
   Признание сорвалось с его губ:
   - Я люблю тебя.
   Оно было, как гром средь тихих зимних сумерек. Серый глаз загорелся теплым блеском надежды, по лицу потекли лучики золотого света. Он ждал ответ... Но улыбка на губах Арианны погасла и девушка отпрянула. Лицо скрыл пепельный водопад, пальцы исчезли в широких рукавах. Шум дождя неожиданно стал резким, раняще звонким и пронзил сердце подобно стали.
   Остин отвернулся - не этого он ожидал. Надежду, воссиявшую в благородном сердце, задуло, точно пламя свечи. Она столько лет была рядом, но ее сердце всегда было далеко - холодная, как кусок льда, недосягаемая, как лучистая звезда Мал'Алэна. Ее бессмертная красота создана не для него, она никогда не любила и никогда не полюбит его - простого эльфа и сына валларро, беглеца, потерявшего дом и смысл жизни; но как ни горько принимать правду, ее придется принять. Лучше сейчас. Боль уйдет. Со временем. А если нет - свет Арвы Антре засияет для него вечным покоем, как избавление от бремени непосильной муки.
   Из лагеря доносились приглушенные шелест и звон - эльфы прятали утварь, закутывались в плащи. Скулили псы, недовольно фыркали кони. Веяло дымом и пряными ароматами весенних трав, а воздух наливался непередаваемой свежестью.
   Молодой лесной эльф величественно встал и твердо молвил, точно ничего не случилось:
   - Примите благодарность за совет, леди Арианна. Ваша проницательность дороже золота, ваши слова мудрее речей провидцев. Мы созовем совет, какого прежде не помнил эльфийский народ.
   Он ушел, не обернувшись. Мелкие холодные капли шелестели в листьях вяза; по щекам Арианны беззвучно катились горячие слезы.
  
   * * *
  
   Тропа, петляя вдоль шумного речного русла, к следующему вечеру вывела к заброшенной пограничной крепости, возведенной на обломке древней скалы.
   - Оргол Дол! Оргол Дол! Крепость впереди! - Полетел радостный крик.
   Из сумеречных хребтов медленно соткались темные кружевные башни, бьющие в кучевые облака острыми отблескивающими клинками.
   - Добрались, - с облегчением вздохнул Агроэлл, приобняв жену за плечи.
   На фоне хмурого неба пограничный форпост казался огромной разинутой пастью фантастического трехголового Турула [птица, напоминающая сокола], сраженного великим эльфийским героем - Лисеем Могучий Лук в Год Созвездия Белого Орла. Он и его грандиозные подвиги вселяли в сердца Перворожденных трепетные воспоминания о былом величии, и светили путеводной звездой по горному миру мрака и льда.
   На кам'рэ Оргол Дол значил "Одинокий Страж". Крепость отстроили на южном берегу Этлены по указу Лагоринора и использовали, как пограничный заслон Гелиополя от неспокойных земель Севера. С гибелью Города Солнца пришла в упадок и крепость. И все же мрачные стены Оргол Дола в качестве временного пристанища много лучше продуваемых ветрами прибрежных заводей Этлены, открытых и незащищенных, точно проходной двор.
   Остин взмахнул рукой - остановиться и осмотрелся. Полуразрушенная зубчатая стена плавно огибала серые стены замка, и уходила в густой еловый бор, опоясывающий предгорья темно-зеленым занавесом. Старые рассохшиеся врата качались на скрипучих петлях; створки, украшенные золотой резьбой и цветным орнаментом, выцвели и поблекли. Из внутреннего двора доносились тревожные шепоты и шорохи, несло холодными запахами камня, сырой земли и тленности. С проржавевших карнизов стекала вода, в трещинах фундамента дико свистело и рычало. Вдоль темных стен шипели высокие стебли влажных трав, облупленные крыши не внушали доверия.
   - Крепостью владеет злая сила, - тревожно сказала жена Агроэлла леди Фелисия. - Нельзя здесь задерживаться.
   - Мы пробудем здесь столько, сколько нужно, - звеняще ответил Остин, обнажая благородный На-Эн. - Люка, Хегельдер, Эллион, идете со мной.
   В Оргол Дол они вошли, оглядываясь и прислушиваясь - нет ли в углах вражьих засад, и не притаились ли в ямах и колодцах голодные лесные хищники. В тишине громадного двора роились отсветы меркнущего дня. Монотонно шумел дождь. Ряды колонн покрывала затейливая резьба, а у вершин они были обломаны, будто надкушенные гигантскими челюстями. Колонны тянулись от врат до входной двери, образуя символический арочный переход, пятнавший плиты, засыпанные прелым настом прошлогодней листвы.
   Остин кивнул и эльфы разделились. Однорукий Хегельдер минул полянку с ландышами и вышел к северным пределам замка. Величественные арки и окна опутывали дикие вьюны. Глухую монолитную стену заткало зеленым мхом. Сбоку, из неясного полумрака донесся странный гул. Советник опустил руку на эфес. В лицо дунула гудящая струя. Он присмотрелся - в проредившем тумане обрисовались черты громадного колокола, лежащего на боку. Ветер резвился меж металла, создавая шумные отзвуки, похожие на низкие голоса. За ним лежало три колокола поменьше. Хегельдер прошел еще немного и уперся в стену разрушенной колокольной башни. Крепость держалась долго; со смертью эльфийского короля - пала. Пустота и утраченные надежды этого места тяготили его сердце. Он с печалью коснулся мокрой кирпичной кладки и двинулся дальше.
   Эллион с луком за спиной обошел крепость с юга. Унылые окрестности не радовали - слева тянулась глухая стена; с высоты птичьего полета безучастно глядели дыры-окна, кое-где шумели разросшиеся стебли сорняков, справа из туманной дымки проглядывали белые стволы иссохших берез. Один вид "Одинокого Стража" угнетал и умертвлял волю.
   Блеснувший вдали огонек, заставил Эллиона приблизиться - то под засохшим кустом смородины белела матовая кость ключицы; рядом, присыпанный листьями, покоился череп. Высокие утоненные скулы, слегка вытянутые миндалевидные глазницы, заостренный подбородок, нежный оттенок слоновой кости - погибший был эльфом, вероятнее всего воином, павшим в чреде многих сражений с враждебными народами севера и востока.
   Порыв прокатился по земле, с шумом увлекая пестрый лиственничный ковер и череп, освобожденный от гнета смородиновых листьев, вперил в лучника пустые провалы, точно упрекая "ты жив; мне же выпало гнить под солнцем и дождем, не погребенным, как вору и убийце". По спине Эллиона скользнул леденящий холодок - мрачная, молчаливая цитадель была пронизана духом смерти и прожжена отчаянием. Теперь понятно, отчего она объята могильным холодом и гробовой тишиной, не слышно пения птиц, не видно следов зверья - древнюю обитель давно избрали своим пристанищем Души существ из загробного царства.
   Пока Хегельдер и Эллион обследовали замок, Люка наведался в крепостной сад, что примыкал к Оргол Долу с востока. Мир, погруженный в недвижность черно-серого серебра и белого золота, давил на глаза. Крупные капли лизали плиты и стены. От стука подошв гуляло эхо. Люка свернул в аллею, обрамленную низенькими кустиками сирени - на земле появились очертания древней давно заброшенной тропы, еще сохранившей кое-где на белом камне узор. Сверху сомкнулись арки переплетенных корявых сучьев и сухих коряг, в шепоте мертвых листьев слышалась песнь покинутого и всеми забытого эльфийского форта.
  
  
   ... Остин, сжимая меч в синих огнях, двинулся к главному входу. Над выломанными дверьми поблескивал разбитый фонарь. Мокрое крыльцо покоилось на резных столбах; с арочного навеса звонко капали россыпи брызг. Орлиный Глаз преодолел ступени и вошел. Глубокий холодный мрак заколебался - главная зала была просторной, но давно нежилой. Из мебели торчал большой опутанный искристой паутинкой стол; по полу рассыпались стулья; в дальнем углу темнела смутная громада камина, в столпах света кружились пыльные водовороты.
   Остин перешел в соседний покой. По облупленным плитам стелился дождливый свет, играл на пробитых стеклах высоких арочных окон. В дырявые стены врывались холодные синеватые отблески темнеющих небес. Дальше залы переходили в другие покои, еще более царственные, темные и гнетущие. Меж воздушных переходов анфилад звучало эхо, переполненное печалью былых свершений и тенью минувших побед. Потолок расписывали узоры эльфийских преданий и мифов.
   - Замок пуст. Живых нет... - осторожный голос Эллиона прилетел сбоку.
   Лучник прошел под высокой аркой, блеснув узором, выбитым по древку лука.
   В противоположном проеме показался Хегельдер.
   - Одни мертвецы. - Его голос отразился от безжизненных сводов. - Все бывшие стражи.
   - Завтра захороним останки, - решил Остин.
   - Я сообщу, что крепость пригодна для ночлега, - в разбитом окне появилось полуясное очертание Люки.
   - Да, - колеблясь секунду, кивнул Остин. - Сообщи.
   ... Через минуту Янтарный Огонь позвал:
   - Опасности нет! Входите!
   Эльфы направились в пограничную крепость сияющей рекой. Но не все.
   Эридан и Лекс (морщась от боли) сидели на низеньких пеньках, окаймленных оборками древесных грибов, и теребили мокрые листья лопуха. Арианна не торопилась спускаться с пригорка. Девичье сердце томилось в ожидании, а изумрудные глаза высматривали волка в туманных далях.
   На севере из вороха облаков торчали вершины Драконовых гор. Над косыми хребтами кружили юркие черные точки - стаи свободолюбивых горных орлов. В сторону запада текли равнины, устланные донником и яруткой, чередуясь с зелеными холмами и островками густых лесов. За ними простиралось сереющее плато Орха Маган, засыпанное крупинками в дрожащих смутных ореолах - воздушные города эвейтов - свободолюбивых горцев-сильфов, дальних родичей эльфов. Еще дальше, под низким горизонтом Запада, блестела сталь Моря Ветров.
   Юг шумел пушистыми кронами дубов. Сквозь играющие зеленой филигранью листья, просматривалось русло реки. Здесь Этлена круто забирала на юг и плела синее полотно прочь от севера. Ропот волн становился все глуше, звонкая песнь - все тише. А за кудрявыми макушками виднелся темно-желтый край лишенной жизни Блеклой Степи Варэд-ран-Шай, пересеченный Великим Караванным Путем с востока на запад.
   - Входите! - Звал Люка, - Оргол Дол безопасен! Входите!
   - Сестра, - звонкий оклик брата заставил ее обернуться.
   - Иду.
  
   * * *
  
   К ночи ветер нагнал облаков и моросящий весь день дождь усилился. Хмурое небо не почернело, как обычно случалось, когда Верхний Мир накрывало закатом, а разлилось темно-густой синей мглою, разорванной островками белых облаков с перемигивающимися в прорехах бледно-зелеными звездами. Недалеко от перевалов Халлор-А-Наррар грохотали горные водопады. С восточных склонов Драконовых гор летели отзвуки срывающихся в пропасть камней.
   Крепость гудела. Вместить всех желающих Оргол Дол был неспособен - в ее темные недра отправили только женщин, детей и раненных. Мужчины остались ночевать под открытым небом. Их руки и ноги немели под порывами пронизывающих ветров; одежда и промокшие плащи не давали тепла.
   Эридан поглядел на огонь сквозь капли, свисающие с края капюшона. Под северным ветром бьющееся пламя костра развивалось полотнищем алого знамени. Левеандил и Рамендил, протянув руки ближе к трескучим языкам, отогревались. Андреа, вытянув босые ступни к углям, запрокинул голову в небо и подставил утонченное лицо непогоде. Остин стоял поодаль и, подпирая плечом обломанную колонну, всматривался в темень, населенную треском сучьев и шумом дождя.
   Арианна разломила пшеничную лепешку и, передав брату и Лексу, обернулась. Лицо владетеля Ательстанда выглядело бледной маской, но девушка ощущала жгучие волны отчаянной тоски и невыносимой печали, что от него исходили. Эльфы умело маскировали чувства от орков, гоблинов, гномов и прочих, но запереть их от проницательных сородичей не могли. Прошлой ночью она едва не разбила другу сердце, а может, разбила, кто знал, и теперь мучилась чувством вины.
   Вздохнув и перебросив влажную копну серебра на правое плечо, эльфийка отвернулась. Какую бы привязанность она не питала к Остину, ответить взаимностью не могла. Слишком много тайн стояло за плечами Арианны Белый Лебедь, и подвергать страшной опасности дорого сородича - ей хотелось меньше всего. Благо, Орлиный Глаз был великодушен - о случившемся накануне не рассказал; не выдал ни делом, ни видом; может, выглядел чуть растеряно и менее уверено, чем обычно и только.
   Почуяв ее взгляд, Остин перекинул лук на левое плечо и покачал головой. Предаться печалям он не успел - заросли спиреи ломко затрещали, рассыпаясь ворохом блестящих брызг. Одноглазый молниеносно потянулся к колчану, но застыл - из черных кустов вылетела ворона. Улыбка почти расцвела на эльфийских губах, и тут же угасла. На сердце было слишком тяжело, чтобы радоваться встрече с птицей вместо недруга: на рассвете он разослал откликнувшихся добровольцев на поиски валларро. Среди них ушел все еще обиженный Мардред, отбыли гном Туби, дозорный Мьямер и другие отважные смельчаки с сердцами из стали.
   Наступила глубокая ночь, но еще ни один из двадцати бесстрашных воинов не вернулся. Устремляя взор в дождливую пустошь, Остин пытался рассмотреть хоть какие-нибудь движения, но этим вечером над Оргол Долом безраздельно властвовала непроницаемая эльфийскому взору стена мрака.
   - Только тьма, - вздохнул он, возвращаясь к костру.
   - Да будь у вас хоть два глаза в такой темноте все равно ничего не рассмотреть, - хмыкнул Эридан, дожевывая лепешку.
   - Скорость хороша только при ловле блох, - улыбнулся Андреа, - в деле мира и войны поспешность не к добру. Они вернуться в час, отмерянный звездами.
   - Согласен, - Остин опустился между Левеандилом и Эриданом и принял из рук девушки краюху хлеба и белый мягкий сыр.
   Эридан отхлебнул медового нектара из серебряной фляжки, которую всегда носил при себе и протянул сестре, но Арианна отказалась.
   - Дай-ка мне, - попросил Лекс и вздрогнул от боли в руке.
   - Я могу помочь... - чарующе промурлыкала девушка.
   - Не надо. - Отказался упрямый мальчишка и сдвинулся ближе к Рамендилу.
   Тот (доев скудный ужин) косо поглядел на Лекса. "Упрямец", читалось в его глазах, но Лексу было все равно.
   Меж тем Остин распорядился:
   - Через три часа смена караула.
   Где-то на восточной стене несли дозор Люка и его новый ученик Элла. Около Западных Крепостных Ворот встали Хегельдер и Эллион Первый Лук. После полуночи их сменят братья Левеандил и Рамендил; а Остин и Андреа заступят на восток.
   - Есть время вздремнуть, - потянулся Андреа.
   - Небо словно прохудилось. Мне в такой дождь не уснуть, - печально сказал Левеандил и вынул резную флейту из запахнутого полукафтанья, расшитого золотом.
   Над мраком потекли переливы сотканные печалями прошлых расставаний, тоской былых разлук, надеждами на новые теплые встречи и в костре заплясали крошечные былинки видений. Эридану показалось, даже ветер стих, прислушиваясь к плачу по утраченным надеждам, а мокрые облака затрепетались, расступаясь светом звезд. Он прикрыл глаза и опустил голову на плечо молчаливой сестры. Игра эбертрейльца Левеандила очаровала и горечь понемногу отпустила измученные эльфийские сердца.
   За соседним костром лекарь Эстрадир вел сказ о короне Лагоринора, что звалась Неугасимая Звезда. Теплый голос вещал:
   - ... она заключала в себе неограниченное могущество, даруя жизнь или же отбирая ее. Знания о том, кто выковал Неугасимую Звезду, из какого материала и зачем - давно утрачены, но мы помним, она была прекраснее всего, чем когда-либо обладал наш народ. Она пылала, как солнце, была легка, как облако...
   Справа слышался звонкий голос валларро Агроэлла Летняя Флейта. Собрав вокруг стайку юных эльфов и эльфиек, не пожелавших коротать дождливую ночь в духоте стен, мудрый владыка Серебряной Заводи рассказывал притчу об Оргол Доле:
   - ... великую крепость прошлого называли Хранителем Севера и посвящали такие строки:
  
   Страж, что из камня мрак разгоняет,
   Земли эльфийские оберегает,
   Варваров с Севера прочь отгоняет,
   Грорвов и троллей светом стегает,
   Пламя Востока железом встречает,
   Недругов эльфов огнем привечает...
  
   Под монотонный шум дождя, игру флейты, мягкие звенящие голоса и воющий свист Эридан задремал. В эту ночь его посетил дар предвидения. Ему снился Габриэл и... Мрак, который следовал за ним, подобно развевающемуся черному плащу. Что-то очень темное и опасное оживало в глазах темного эльфа, но что - Эридан не разобрал. Все, что запомнил юнец, что сон этот был страшен и опасен. Он переполнил его душу смутой нетающей тревоги и заставил задуматься о хрупкости бытия.
  
   * * *
  
   Остин, закутавшись в светло-зеленый походный плащ, стоял на обломке надвратного выступа и оглядывал окрестности Оргол Дол. Лук из орешника и колчан на узорной перевязи, переброшенной через грудь, тускло поблескивали темным золотом. Длинные серо-русые волосы, перетянутые кожаным ремешком, трепетались на ветру.
   Снизу мерно поскрипывали сломанные врата. Под обрушенной аркой туда-сюда рассекали эльфы: величественно и статно, - как корабли с белыми парусами по гребням пенных волн Заокраинного Моря. Налево от стены шумели молодые побеги берез. Направо, в щелях и глубоких трещинах копошили птенцы горных орлов.
   Поправив повязку на глазу, Остин спросил:
   - Что-то случилось?
   Хегельдер выступил из-за его спины и, осторожно навалившись на крупный осколок, сообщил:
   - Останки павших преданы земле.
   Остин кивнул.
   - Разосланные на разведку дозорные только что вернулись. Следов непрошенных гостей не обнаружено. Впрочем, как и следов Габриэла.
   Из вертикальной щели изящно выплыл царственный орел и, распахнув золотисто-коричневые крылья, стремительно взмыл в вышину, раскинувшуюся холстом цвета скорби. Остин проследил за полетом гордой птицы, отливавшей бронзой в черноте.
   - Остин, Оргол Дол ненадежен, - посетовал Хегельдер. - Крепостных стен нет. Замок пронизан дырами. Обороняться в таких условиях невозможно. Если нападут - мы не продержимся и часа.
   - А куда нам идти, Хегельдер? - Остин впился в эбертрейльца серым глазом. - Знаешь, где мы будем в безопасности? Просвети.
   Советник короля Аннориена бросил взор на запад. Туманное молоко накрывало мир и западные леса, казалось, уходили куда-то за границы эльфийских земель. В прорехах виднелось плато Орха Маган с отблескивающими эвейтскими шатрами независимых сильфийских горцев.
   - Подадимся к сильфам, - предложил Хегельдер. - Испросим помощи у сородичей.
   - Помочь - они помогут, но, уверен, новым ртам рады не будут. К тому же, сильфы - народ гор и пещер. Они кочуют с места на место чаще, чем луна меняет свой облик. Сегодня стоят у подножий Драконовых гор. Завтра уйдут на юг в пески Ашарана, через неделю встанут лагерями на побережье Моря Ветров, через месяц затеряются в Диких Степях. Верите, что кочевая жизнь для нас, Могучий Ясень?
   - После гибели Эбертрейла, я мало во что верю, - резко ответил солнечный эльф и поспешил оставить владетеля Ательстанда в гордом одиночестве.
  
  
   Эридан брел через размокший от дождя внутренний двор. В душе шевелились отголоски ночного кошмара, а темные мысли давили, сокрушая ледяными тисками неопределенности. Все, чего хотел пепельноволосый юноша вскочить в седло вольного жеребца и умчаться навстречу рассвету. Но он не мог бросить раненного друга, сородичей, сестру, наконец.
   - Посторонись!
   Эридан вздрогнул и отскочил к стене - мимо величаво прошагал эльфийский дозор. Со стены возвысился чистый голос:
   - Смена караула! Смена караула!
   Проводив утонувших в тумане эльфов, он еще немного поразмыслил обо всем, что мучало его, а потом не на шутку обеспокоился, куда запропастилась Арианна. Он нашел ее на отлогом холме, поросшим крупным остролистом, и молча сел рядом.
   В чаще пела Этлена. Пики заснеженных вершин терялись в призрачной дрожи унылого дня. Просторы юга шумели свежей зеленью. Запад осаждали мраморные вихри туманов.
   - Ночью мне придется покинуть тебя, - мелодия девичьего голоса слилась с заливистой трелью реки.
   - Это из-за Остина? - Нахмурился Эридан. - Что между вами произошло? Таи свои чувства от других, но не от родного брата.
   - Он открыл мне сердце, - призналась девушка, с пепельных ресниц слетели капли.
   Юноша не удивился.
   - А мне нечего дать ему взамен, - она опечалилась. - Остин наш друг. Мне больно видеть, как он страдает. Еще больнее чувствовать его надежду. Он все еще верит, что однажды мое сердце разгорится в ответном пламени любви.
   - Его надежды бесплодны? - Сухо спросил брат.
   - Увы.
   - Поэтому уходишь?
   - Не только. Габриэл знает мою тайну.
   - Что? - Вспыхнул Эридан, разворачиваясь. - Когда он узнал?
   - Все открылось в ночь, когда горные тролли атаковали Ательстанд. Ты просил его помочь найти меня. Он вошел в наши покои, и неведомо как отыскал маску и клинок Белого Лебедя.
   Эридан опустил голову, закрывая лицо ладонями.
   - Что я наделал? Я не думал, что безобидная просьба приведет к такому. В ту ночь столько всего случилось. Началась гроза. Шли тролли. Остин приказал спускаться в подвал. Я не мог тебя отыскать. Мне стало страшно. Я бросился за помощью к Учителю...
   Эридан осекся.
   - Учитель. Нет, не учитель, в первую очередь он исчадие ночи. - Юноша уставился в лицо Арианны. - Он причинил тебе вред? Посмел тронуть...
   - Белого Лебедя? Своего врага? - Перебила эльфийка. - Нет. Габриэл проявил могучую выдержку. Он дал слово, что не скрестит своего клинка с моим, пока мы выступаем против общего врага. - Она помолчала. - Наше будущее, брат, ведомо только звездам. Я допускаю, что однажды один из нас падет от меча другого, но не сегодня и даже не завтра.
   - Я не допущу! Если он хоть пальцем тебя коснется...
   Арианна обхватила юного брата за голову и глянула в глаза, кипевшие бурей.
   - Никогда не принимай на себя удар Белого Лебедя, Эридан. Слышишь? Никогда. Она - только мое бремя. Я взвалила на себя великий груз, мне одной и нести.
   Темные небеса посеяли влагой. Дождь шумно застучал по дырявым крышам башен, потек по полуразрушенной крепостной стене. Крупные листья остролиста задрожали, как головы болванчиков. Со стороны крепости донесся звон и лязг - эльфы спешили укрыться внутри Оргол Дола.
   Эридан стер с лица воду и кивнул. Под пронизывающим ветром и кусачим дождем его передернул озноб. Арианна поцеловала брата в лоб и вспорхнула с холма, раскинув рукава-крылья.
   - Вернемся под крышу.
   Эридан послушно встал. Намокшие пепельные волосы темными плетями лежали на плечах и спине. Ресницы отяжелила вода. За шиворот текло, и промокшая льняная рубаха облепила изящное и худое тело эльфа.
   - Не уходи, - попросил он. - Не бросай меня.
   - Мне придется, - вздохнула Арианна. - Остин позаботится о тебе. А когда Габриэл уйдет своей дорогой, я вернусь.
   - Опасаешься не устоять и сойтись с ним в битве?
   - Опасаюсь, не устоит он.
   - А как же я? Он знает - я брат Белого Лебедя, - беспокоился юноша.
   - Ты не только брат Белого Лебедя. С недавних пор, ты его ученик. Вспомни, он клялся честью воина, что несет за тебя ответственность и отвечает за твою сохранность головой. Честь не позволит ему причинить тебе вред. Мне - очень даже. Мне он в верности не клялся.
   - Но ты сама сказала, он обещал в ночь битвы.
   - Что есть обещания исчадий? Рисковать вами я не стану.
   - Останься еще на день. Прошу.
   - Да, брат мой, если просишь - останусь, - Пообещала девушка, и горькая печаль от скоро расставания еще сильнее сжала ее сердце.
  
   * * *
  
   Хмурый майский день быстро поблек, накрывшись вуалью раннего вечера. Павшая ночь оказалась холодной и дождливой, а перед рассветом посыпала крупа. Снежинки кружились в темноте, и очень быстро "Одинокий Страж" укрылся белым покрывалом. В предгорьях севера - пора весны свирепа и тяжела, и беглецы претерпели на себе все тяготы ночевки в тенях подножий могучих гор.
   Под утро лужицы и ручейки прихватило льдом. Ветер разорвал железные тучи и в паутине облаков проступил бледный край луны. Утром восток заполыхал пурпурным заревом, и впервые за последние дни розовое золото растеклось по хребтам и горным склонам, предвещая новый ясный рассвет.
   Утомленные мраком и холодом эльфы, подобно бледным теням выскальзывали из Оргол Дола и протягивали узкие красивые ладони навстречу разгоравшемуся оранжевому диску, подставляли утонченные лица теплым лучам, струящимся сквозь облака. Сплошные ковры трав, застилавшие западные и восточные склоны наливались силой весны. Хрупкие бутоны источали нежнейшие медовые и ванильные ароматы. В шепоте переплетенных ветвей слышалась надежда и понемногу усталость в эльфийских сердцах отступила.
   ... Ожидание затянулось. Быстро темнело, а от разосланных Остином воинов не было вестей. Некоторые эльфы дремали. Те, кто стоял на постах бодрились тихим пением. Сидевший у костра лекарь Эстрадир подбрасывал пучки смородиновых веток в огонь и они, вспыхивая, ярко озаряли сонные эльфийские лица.
   Сон тут же сняло, когда сумерки огласил властный голос валларро:
   - Мы слышали, нас здесь ждут.
   Вечерняя мгла расступилась и к кострам вышли лесные и солнечные эльфы. Все Владыки. Прекрасные. Величественные. Гордые. С достоинством королей они плыли по двору - в их светлых с золотом и серебром одеждах обитался незамутненный свет. Светло-русые, серебристые, темно-золотые, огненные волосы отливали расплавленной медью и темным золотом; в больших искристых глазах плясали яркие отблески, губы озаряли улыбки. Вслед за эльфами возвращались и те, кого много часов назад на их поиски отсылал Остин.
   - Лорд Эвер Ясноглазый! - Плавно поднялся он, с губ слетел вздох облегчения. - Дошли. Слава, Всевидящему. Добро пожаловать, владыки.
   - Лорд Остин, рад встрече, - отозвался тонкий как тростинка лесной эльф в снежной мантии, расшитой капельками халцедона и отороченной соболиным мехом.
   - Лорд Стефан Сверкающее Перо, давно не виделись, - приветствовал Остин благородных властителей. - Рад снова свидеться, лорд Олли Синий Клинок.
   - Лорд Остин Орлиный Глаз, взаимно, взаимно, - отвечал почтенный Олли, нареченный Синий Клинок. Он был молод лицом и телом, но душой слыл древним стариком, убеленный почтенными сединами прожитых эпох.
   - Мы давно вас ждем, - Остин приглашал к костру. - Проходите.
   Владычественные господа рассаживались у огня. По лицам было не угадать числа прожитых под звездами и лунами лет, все они были молоды и красивы, но серебристые паутинки вокруг глаз, тонкие сплетения морщинок у губ выдавали их истинный возраст - эры, они прожили целые эры под неусыпным оком Властелина Над Облаками.
   Совет на правах равного начал Агроэлл Летняя Флейта. Он почтено приветствовал дорогих гостей, прибывших из приютов, рассыпанных по склонам Драконовых гор. Самыми уважаемыми считались мудрейшие братья Фарк Несокрушимое Копье и Дарк Разящий Меч, опирающийся на узорный посох, вырезанный из ветви бузины.
   - Жаль Аннориен Золотое Солнце не дожил до этого дня, - вздохнул Эллион, памятуя, что эбертрейльский правитель тоже был наделен верховной властью и считался равным среди великих.
   - Как и семеро владык Эмин Элэма, - шепнул Элла Звездное Пламя под нос. Эльфы, преданные одним из своих же - Одэрэком Серый Аист и павшие в Граде Сияния от рук ирчей-завоевателей тоже принадлежали к единому эльфийскому братству власти. Один из погибших был отцом Эллы, и слезы невольно навернулись на его глаза.
   Впрочем, не только погибшие валларро не почтили своим присутствием созванный по воле Остина совет (отцом которого тоже являлся валларро - лорд Эрлиндор). Хоть Остин и отказался от великой участи, передаваемой по наследству, право голоса среди Властителей эльфийских земель, однако, не утратил.
   - Благодарю за оказанную честь, - он согнулся в глубоком поклоне. - Не все прибыли сегодня, но в том нет их вины. Одни давно покинули наш мир, отойдя в лучшие края. Иные засели в белокаменных башнях, отстроенных на недосягаемых вершинах гор, и, окружив себя неприступными кольцами стен, надеются переждать бурю, которая вот-вот сметет всю равнину Трион.
   Остин не назвал имен, но все поняли, молодой эльф имел в виду короля Иллиодора, повелителя высокогорных эльфов. Арианна и Эридан обменялись взглядами, понятными только им двоим. Девушка прикрыла глаза длинными ресницами, а младший брат недобро ухмыльнулся - одно имя Иллиодора переполняло брата и сестру ядовитой ненавистью и разрушало все светлое и хорошее, что жило в их добрых душах.
   - ... третьи ушли в скитания по Заокраиному Морю в поисках благословенного края и не вернулись, - продолжал он. - Сейчас не об этом речь! Мой отец был валларро! Одним из вас! На правах его сына я призвал вас, чтобы совместно принять решение, от которого будет зависеть дальнейшая судьба нашего народа! Мы - те немногие, кто еще не пал и не сдался врагу! И нам надлежит распорядиться своим будущим! Этой ночью, в первый день мая Года Созвездия Льва, в крепости отстроенной нашим благословенным королем Лагоринором нам предначертано сделать выбор!
   - Ночь будет долгой, - буркнул Андреа другу Мьямеру. Голос неунывающего весельчака на этот раз был тревожен.
   Мьямер пожал плечом и отошел. Вмешиваться в дела великих, он не хотел. Андреа ушел за ним.
   - Эрлиндор был бы горд, узнав, как возмужал его сын. - Величественно поднялся Эвер Ясноглазый. - Твои речи тронули мое сердце. Выбор действительно предстоит сделать, и он будет непростым. Все мы помним предание наших отцов, о том, что после падения Гелиополя они покинули город и разошлись по четырем сторонам света. Эльфы, ушедшие в леса, возвели города на берегах безымянных рек. Они остались жить под сенью крон в уединении, роднясь с шепотами трав и цветов, и так появились лесные эльфы.
   Иные пошли на запад. Путь привел их к побережью Моря Ветров, бушующему возле западных нагорий Гор Жизни. Там, узрев одинокую Скалу Эдэн, заброшенную в бушующие волны силой темного огня, они были покорены ее блеском и возвели на ней Эмин Элэм - Град Сияния. Осев в городе, они нарекли себя солнечными эльфами и постановили править городом Совету из Семи Достойнейших Валларро.
   Другие наши солнечные братья, пустились в опасное путешествие на юг. После многодневных скитаний они остановились на побережье сверкающего озера на границе с Белым Лесом, решив, что отныне их новый дом станет лежать в тех краях. Они долго и упорно воевали за чудесные земли с орками Колосажателя и, однажды, одержали победу, к которой их привел молодой воин по имени Аннориен.
   Еще одни, устав от страхов и печалей бросилась в горы в надежде укрыться в тенях низин и ущелий. Но найти новый дом оказалось непросто. Только пройдя тысячи миль на запад и после на юг, они нашли свой обетованный край в котловине Эль'Эвен, где основали Сокрытое государство Бет-Фэдэль. Иллиодор принял правление, короновал себя и с той поры они стали именоваться высокогорными эльфами. Отрезанные от нас, солнечных и лесных, они закрылись в своем уютном мире и не желают покидать свое убежище. Это их право. Не нам судить своих братьев и сестер.
   Последние наши сородичи были сломлены смертью Лагоринора и гибелью Гелиополя больше всех остальных. Все потому, что все они были связаны кровным родством с Лагоринором и четырьмя его Братьями Повелителями Стихий. Да, да, господа. Неприятно осознавать, что ушедшие под землю эльфы, ставшие темными, те, кого мы привыкли называть исчадиями ночи, наши злейшие враги, - есть прямые потомки первых эльфийских королей и не в наших жилах течет кровь Лагоринора и его братьев, а в жилах наших темных сородичей. Мы давно забыли об этой правде, господа. Старались не вспоминать, как кошмар, гнетущий души. Что ж, не мы одни. Исчадия ночи тоже отказались от кровного родства с королями древности. Они давно основали новые династии, законы и традиции. Возжелай они или мы отыскать потомков Лагоринора и его братьев среди темных эльфов - вряд ли нам улыбнется удача. Да и зачем? Никому уже сто тысяч лет не приходит в голову возродить род первого эльфийского короля ал'Эбен Блистающего. Прошлого не вернуть. Об этом предупреждал еще пророк Оруа Великий.
   Эвер Ясноглазый замолчал. Глаза воззрились на огонь.
   Листья нежно шуршали по каменным плитам. Заливисто журчала в темноте река. Ветер теребил эльфийские волосы и одежды, лежавшие красивыми мраморными складками на земле.
   - Я напомнил об упадке и разъединении народа не для того, чтобы разбередить старые раны, - продолжил Эвер, - а для того, чтобы напомнить, кто мы и чего лишились. Первая твердыня нашего народа - Эбертрейл пала в огне исчадий ночи. Вторая - Эмин Элэм была предана одним из нас и разграблена ирчами Прибережных Гаваней. Последняя - столица высокогорных эльфов Арэт-Фэдэль пока в недосягаемости для врагов. Но, уверен, гибель Иллиодора и его государства - вопрос времени. На шее нашего народа затягивается петля.
   - Простите, мой господин, - вмешался Левеандил. И, вскочив, поклонился со словами: - Вы сказали три твердыни народа эльфов. Эбертрейл. Эмин Элэм и Арэт-Фэдэль. Но вы забыли еще одну - Мерэмедэль. Разве, темные, не наши сородичи? Разве они не такие же эльфы, как мы?
   - Сядь, Левеандил, - бросил Эллион. - Быстро.
   Левеандил пожал плечом и сел. Над костром пролетел переливчатый шепот.
   - Сородичи, - кивнул Эвер Ясноглазый. - Были. Теперь они наши враги. Называть их столицу одним из столпов эльфийского народа - позор.
   - Почему? - негодовал Левеандил.
   - Потому что они объявили нам войну! - Зло ответил Стефан Сверкающее Перо. - И хватит об этом!
   - Не только они, - взял слово Остин и поднялся. - Все намного печальнее.
   - Говори, - попросил Олли Синий Клинок.
   Остин вдохнул ледяной воздух гор и пустился в долгий рассказ. Все началось после того, объяснил он, как в приют прибыли беженцы из Серебряной Заводи во главе с валларро Агроэллом. Спустя месяц в Ательстанде появился темный эльф. Некто Габриэл, сын Бриэлона - изгнанник. Он был так слаб, потерял много крови и не приходил в сознание, что до замка его несли на руках.
   - Он дал слово, поклявшись честью шерла. Мы позволили ему остаться. Видно, сам Всевидящий, ниспослал его в нужный час. Беды сыпались на Ательстанд, как из рога изобилия.
   Орлиный Глаз кратко упомянул все несчастья, рухнувшие на приют и то, как тяжело их приходилось решать. Но не это удивило приглашенных на совет, а то, что темный совсем не страшился солнца, а глаза его подобно хамелеону меняли цвет с черного на кристально голубой оттенок.
   Потом Остин, рассказал о предательстве Одэрэка Серый Аист и нападении на приют ирчей. От одного из зеленокожих им стало известно, что король Брегон затеял великий поход на Запад, и Град Сияния был взят ради ценного металла - адаманта.
   - Раньше по Верхнему Миру ходили слухи, будто он искал величайшую ценность эльфов - корону Неугасимую Звезду. Думается мне, планы он изменил. Какие цели Брегон преследует теперь точно неведомо, - говорил Остин, - но благими их назвать никак нельзя.
   Эльфы качали головами. Горестные вести сообщал им юный сын Эрлиндора.
   - Ательстанд был разрушен несколько ночей назад, - продолжал Остин. - Брегон послал ищеек. Горные тролли принесли Живой Огонь драконов Ий-Дъии и не оставили от замка камня на камне. - Он горько вздохнул. - У нас больше нет дома. Нам не найти пристанища. Мы просим вашего совета и вашей помощи.
   Он поклонился и сел.
   Луна проступала сквозь облака размытым пятном. Подсвеченные мягким сиянием небеса переливались над головой. Ветер бессильно бился о стены Оргол Дол. С шипением улетали ворохи раскаленных искр. Эльфы молчали.
   Страшные тени прошлого довлели над валларро.
   Некоторое время величественные господа обдумывали слова Остина, а после пустились в жаркий спор. Их голоса зашумели, как кроны дубов в непроходимых чащах; закипели, как штормовые океанские волны в дни гнева пучин. Одни предлагали взойти на пики далеких гор и, и подобно высокогорным эльфам Бет-Фэдэля переждать бурю под защитой каменных стен; другие взывали объединить имеющиеся силы и бросить армии Брегона вызов. Третьи предлагали еще более безумные решения.
   - Надо строить корабли. Много-много кораблей из дуба, сосны и вяза и бежать за Великое Море как можно скорее. Предки верили - за Великим Морем есть острова пригодные для жизни. На них мы-то и возродим наш угасающий год от года народ солнца, лесов и гор!
   - Нет, - возражали вторые, - надо объединять силы и дать наглым подземным выскочкам бой! Свет солнца еще на нашей стороне! Когда лучи коснуться кожи темных эльфов, они побегут с поля боя!
   - Кто побежит, темные? Не верим! - Встревали другие. - Говорим вам, уйдемте в горы! Там в лучах солнца и при свете звезд убережем наш светлый род от гибели до поры до времени. А как наступит затишье, вернемся на равнину Трион. Уйдем сейчас! Пока не слишком поздно!
   Арианна накинула капюшон. Лучшего времени, чтобы уйти и придумать было нельзя. Валларро были захвачены спорами. Луна спряталась в облаках и тусклый костер освещал только треть внутреннего двора.
   Девушка поцеловала опечаленного Эридана и шепнула:
   - Крепись. В свой час я найду тебя.
   Она крепче обхватила ножны с клинком, и тут случилось то, чего никто не ожидал. Ветви шиповника затрещали и расступились. Из тьмы выплыли две багровые точки, разрастаясь в размерах алыми фонарями.
   - Лютый? - Широко распахнул глаза Эридан.
   Хэллай выступил на свет и волчья морда оскалилась в подобии улыбки. Эридан и Лекс переглянулись. Арианна медленно встала, всматриваясь в мглу позднего вечера. Если вернулся волк, посланный за темным эльфом, то где сам сумеречный воин?
   Эльфы, захваченные спорами, появлению альбиноса не придали значения.
   - Нет! - Предлагали первые, - уплывем!
   - Никуда мы не поплывем! Дадим бой! Покажем, на что еще способен светлый эльфийский народ!
   - Нельзя затевать бой! Уйдем в горы и спрячемся! Так у нас есть шанс выжить!
   - Все это не поможет вам! - Сильный голос перекрыл гомон внутреннего двора.
   Спорщики прикусили языки и обернулись. Габриэл вышел к костру, и рука Арианны стиснула ножны до боли. Вот и он. Подкрался к пограничной крепости бесшумно: так, как умели только тени, призраки и темные эльфы.
   - Вернулся, - буркнул Остин, не зная, то ли радоваться, то ли тревожиться.
   Мнение одноглазого разделяло большинство. В звенящей тишине стала слышна возня птенцов в щелях стен, да шорохи веток смородины о мокрые камни кладок.
   - А-а, - потянул Стефан Сверкающее Перо, - тот самый изгнанник, о котором вы говорили?
   Габриэл, сложив руки по бокам, со всем почтением поклонился и молвил:
   - Приветствую вас, лорды и владыки. Мое имя Габриэл. Я сын Бриэлона.
   - Свет тебе, сын Бриэлона, - ответил за всех Эвер Ясноглазый. - Проходи, Дитя Сумерек, обогрейся у огня.
   Пока парень подходил уверенным, кошачьим шагом, валларро с интересом его разглядывали. Затянутый в черное беззастежное полукафтанье, расшитое серебром, в белоснежной рубахе под горло (это открытие стало для благородных владык настоящей неожиданностью), с копной черных волос, собранных на макушке, с юным открытым лицом. Он был высок и строен, силен и грозен, а еще, по меркам, проживших тысячи эпох, очень-очень юн.
   Габриэл оглядел черными, как пустота иных миров глазами собравшихся и продолжил тем же стальным, леденящим душу голосом:
   - Король Теобальд мертв. На престол взошел наследник.
   - Мы знаем, - бесцветно сказал Олли Синий Клинок. - Как и то, что он задумал поход на запад. Он готовится сокрушить нас.
   - Не вас, - покачал головой исчадие, и сложил руки за спиной. - И в поход он выступил не против вас. По крайней мере, пока. Он собрал под свои знамена многотысячное войско наемников, чтобы повести их против Теней Запада.
   Удивленный ропот прокатился над костром. Встревоженные голоса зашептались, срываясь на крики и споры, и не было силы, способной утешить несчастных.
   - Брегон мечтает о безграничной власти. Грезит о непомерном могуществе с самого детства. Он сядет на трон Гелиополя, и все ваши потуги окажутся бесполезны. - Габриэл говорил бесстрастным, равнодушным тоном. - Среди его помощников кое-кто появился. Он называет себя Звездочет. Это он надоумил Брегона ступить на запретные тропы Далекого Запада.
   - Король Эр-Морвэна спятил! - Вскричал Фарк Несокрушимое Копье. - Тени Запада нельзя тревожить. Это приведет к гибели всего сущего на равнине Трион.
   Уловив недоумение на лицах юных сородичей, мудрейший из властителей пустился в объяснения:
   - В дни первых зарниц, когда солнце и луна ходили рука об руку, а звезды горели и днем и ночью, на землях Запада случилась страшная кровопролитная война. Летописей о ней не сохранилось, и сейчас мы можем только гадать, кто с кем сражался, и за что одни проливали кровь других. Случилось это так давно, что за это время океаны успели пересохнуть, став пустынями, а безжизненные скалы разрослись до густых чащ с дикими травами. И когда на равнину Трион ступили Перворожденные - Лагоринор и четыре его брата, эта война оказалась лишь смутным отражением в зеркальном отблеске звезд, всего лишь эхом в песне ветров запада. Но мудрость Лагоринора была безгранична. Сердце короля чуяло угрозу, что шла от проклятых земель, укрытых вечными тенями. Он нарек ее Ночной Страной и запретил переступать границы тех мест! И ни один эльф, гоблин, огр, гном не смел приблизиться к Изломам Эндов, вняв предостережению великого, ибо, знал - если Тени Ночной Страны пробудятся, мы познаем что такое ад еще при жизни.
   Габриэл задумался. Давным-давно он слышал о каких-то Тенях Запада, но что и когда - вспомнить, как на зло, не мог. Впрочем, сейчас его это не волновало.
   Качнув головой, он отрезал:
   - Свой путь Брегон избрал. Никакие предостережения прошлого его не остановят. Ваши разговоры пустой звон в тишине. Судьбу нашего общего дома решили без нас.
   Валларро угрюмо молчали. Пламя пожирало бревна янтарем, ветер гудел в вышине, в укрытиях стен тихо ворчали ночные птицы. Наконец, Эвер Ясноглазый заговорил:
   - Ты, сын Бриэлона, сказал: Брегон мечтает сесть на трон Гелиополя. Но ты забыл кое-что, Дитя Сумерек.
   - Что?
   - Трон Гелиополя не признает правителя без короны Всевластия. Старое предание гласит, Неугасимая Звезда покоится вместе с останками Лагоринора в Лунном городе, и без нее город не отзовется владыке. Никто не знает, где искать Иссиль Итин. Эти знания утрачены и развеяны по ветру, как прах павших на поле боя воинов. Брегону не стать Лагоринором.
   Парень усмехнулся:
   - Все еще не верите, что Брегон способен отыскать путь в Иссиль Итин? Не будьте так самоуверенны, благородные владыки. Он разрушил Эбертрейл, не потому что хотел доказать могущество Эр-Морвэна над армией светлых, и не потому что у него были счеты с Аннориеном Золотое Солнце. Он разрушил одну из ваших столиц, чтобы добраться до последнего Стража Семи Хрустальных Пик Алиана. Чародея схватили, но тайны Иссиль Итина он не открыл. Тогда Брегон послал шпионов, чтобы разыскать его учеников.
   Лекс Грозовая Стрела нервно дернул плечом. А Эридан вздрогнул - неприятный холодок побежал по его позвоночнику. Раньше Учитель не был так откровенен, и никогда не упоминал о том, что Брегон разыскивал учеников Алиана.
   - Он обрушит с неба звезды, но добудет Неугасимую Звезду, - жестко проговорил Габриэл. - Поверьте. Я знаю Его Величество лучше, чем кто бы то ни был.
   - С чего вы взяли, что у Алиана были ученики? - Встревожился Агроэлл.
   Габриэл хищно улыбнулся:
   - Я был отослан на их поиски.
   Валларро зароптали - все, что говорил темный эльф, ставило под угрозу само существование народа Рассвета. Король Брегон слишком далеко зашел.
   - Двое из них сейчас здесь. Среди нас. - Шерл обернулся. - Не так ли, Эридан и Лекс?
   - Что? - Вскочил Остин. - Лорд Габриэл, вы решили пошутить?
   - Похоже, что я шучу? - С непроницаемым лицом поинтересовался темный эльф. - Пусть мальчики сами поведают, кем были до того, как попали в приют.
   Эридан и Лекс переглянулись. Лекс нехотя кивнул. Эридан отвернулся, не ответив.
   - Так это правда? - Воскликнул Люка. - Вы были учениками чародея Алиана?
   - Недолго, - признался Лекс, прижимая к груди распухшую руку. - Я пошел в ученики пять зим назад.
   Пепельноволосый брат Арианны молчал, опустив голову.
   - Эридан? - Позвал Габриэл.
   - Три зимы назад, - тихо сообщил он, не поднимая головы. Кажется, он был чем-то раздосадован, а может, злился.
   - Он говорил с вами об Иссиль Итине? - Фарк Несокрушимое Копье был крайне возбужден. В больших голубых глазах полыхало пламя.
   - Со мной - никогда, - звеняще бросил Эридан.
   - А с тобой, Грозовая Стрела? - Вопросил валларро, тряхнув рукавами цвета лунного сияния. - Почему ты молчишь, дитя? Он показывал тебе карту?
   - Нет, не показывал.
   - И ты не знаешь туда пути? - Голос Фарка дрогнул.
   - Не знаю.
   - Слава Всевидящему, - выдохнули многие благородные лорды.
   - Алиан не показывал мне карту, - слова Лекса оборвали блаженный восторг, - он оставил ее мне.
   - Тебе?
   - Где она?
   - Ты ее спрятал?
   - Отвечай же, дитя!
   Вопросы посыпались на юношу со всех сторон. Он поморщился от боли в вывихнутой руке, голова кружилась, но он стойко сносил муку. Плавно поднявшись, он пояснил:
   - Она всегда со мной. Чародей высек ее на моем теле.
   Фарк Несокрушимое Копье издал возглас удивления, Эллион распахнул рот, Эридан и Арианна обменялись взглядами, а Габриэл нахмурился, потому что усомнился в честности Лекса. Он много раз видел обнаженного по пояс мальчишку, пока обучал его и остальных в тренировочной гостиной Ательстанда, и никаких карт на теле солнечного не проявлялось.
   - Где? - Поинтересовался перепуганный Агроэлл.
   - На спине, - пояснил юноша, снимая полукафтанье и рубаху одной рукой.
   - Ты ранен? - Замечая распухший локоть ученика, спросил Габриэл.
   - Нет, - сквозь зубы процедил Лекс, обнажившись по пояс.
   - Там ничего нет, - возмутился Фарк.
   - Алиан высек карту звездной пылью. Она отражается только в звездном или лунном свете, - поспешно объяснил мальчишка и развернулся.
   Лунный свет просочился сквозь прорези в небесном потолке, и косые лучи коснулись золотистой кожи. Как по волшебству на спине проступил подрагивающий ковер древних рун.
   Габриэл, ошеломленный в первый миг, взял в себя в руки, снова приняв невозмутимый вид. Некоторое время его лицо казалось размытым пятном в полутьме, освещенной кострами, но в глазах, сверкавших, как серебристые звезды Остин заметил что-то вроде коварства, которое мгновенно сменил холодный расчет, а после и вовсе присущее всем темным эльфам безразличие.
   Прочие не обращали на него внимания. Они приблизились, чтобы лучше рассмотреть гениальное творение величайшего из чародеев нынешней эпохи, но быстро разочаровались.
   - Карта начертана на агаль. Этот язык давно мертв. - Сокрушенно сказал Дарк Разящий Меч. - Даже, если бы карта попала к властителю Эр-Морвэна, он не прочел бы ни строчки. Алиан Горный Лис был величайшим из мудрецов нашего времени и величайших хитрецом. Теперь я постиг его тайный замысел. Он передал карту ученику, но передал на агале. Корона останется не потревожена.
   В тоне Габриэла послышалось раздражение:
   - Не будьте так наивны. Я говорил вам, и повторю, если темный эльф задумал дело, рано или поздно он достигнет цели. Брегон один из таких. Ему хватит сил встретиться лицом к лицу с Тенями Запада, а потом вернуться за Лексом и разгадать шифр-агаль. Сейчас он утратил интерес к Неугасимой Звезде. Звездочет сплел вокруг него паутину лжи, что ведет его на Запад. Но он никогда не забывал о короне.
   - Гвоздь мне в сапог! - Выругался Мардред, вскакивая. - Паутину лжи плетешь сейчас ты, паршивое исчадие! Твои сладкие речи могут затуманить разум только тем, кто не побывал в застенках ваших подземелий и не вкусил щипцов и игл ваших пытарей! - Огра трясло от ярости. - Зачем ты вернулся? Тебя никто здесь не ждал!
   - Мардред, не время... - подал голос Эллион.
   - Вы, лорд Эллион! Вы тоже ему верите? - Хрипло возмутился огр. - Как вы могли поддаться его чарам? Он и его сородичи повинны в смерти вашей семьи!
   Эллион что-то зашипел сквозь зубы и опустил некогда остриженную голову.
   - А, вы, лорд Хегельдер? На ваших глазах исчадия схватили Аннориена! Вы потеряли руку, стараясь его отбить!
   Советник подался назад, темнея от гнева. Изуродованную руку он поспешил спрятать в складках охотничьего плаща.
   - Темный лжет всем вам! - Стоял на своем Мардред.
   Парень воспринял необузданную злобу огра хладнокровно; не поддался гневу, остался спокоен, рассудителен и собран. Только пожал плечом и процедил:
   - Жаль, что в ваших глазах, я всегда останусь врагом.
   - Всегда, - злобно прохрипел огр.
   - Хватит! - Оборвал Эвер Ясноглазый, возвысив голос. - Не время для склок!
   Огр замолчал и, сердито бросив ругательство, сел у костра.
   Эвер обратился к сородичу:
   - Ответь нам, Дитя Сумерек, что бы сделал твой народ, окажись в таком безвыходном положении?
   Габриэл замер, глядя в огонь. Его лицо горело отраженным светом пламени. Узорное серебро вышивки серебрилось на вороте и широких рукавах. Длинные черные ресницы опустились.
   - Мой народ не сдался бы на милость судьбе, - твердо ответил он. - Мы используем любую возможность, идущую к нам в руки. Мы наносим удар первыми, а не надеемся на чудо.
   - К чему ты ведешь? - Насторожился Остин.
   Лесной эльф вспомнил, как однажды зимой они обсуждали оборону Ательстанда в тишине замковой библиотеки. В то утро глаза темного сверкали тем же пламенным заревом, и призывал он действовать тем же расчетливым самоуверенным тоном бесстрашного одиночки - воителя.
   - Мы нанесем удар по самолюбию Брегона - твердо сказал Габриэл, и окружающим стало не по себе. - Пока он с наемниками пойдет на Запад в надежде подчинить себе его Тени, мы отыщем Неугасимую Звезду. Карта у нас, - он кивнул на расписанную затейливым серебром спину Лекса, - нам это по силам, благородные лорды и леди.
   Предложение темного привело валларро в ужас. К горлу Лекса подступил комок - сказанное Учителем обидело мальчишку до глубины души, он вдруг почувствовал себя не больше, не меньше, а всего лишь инструментом для достижения цели.
   - Карта у нас, - согласился Фарк Несокрушимое Копье, - но ее невозможно прочесть.
   - Есть у меня одна мысль, - хитро улыбнулся Габриэл.
   Он единственный не терял оптимизма, а его уверенный голос намекал - еще не все потеряно и шанс одолеть врага, хоть и ничтожен, но есть. Это дарило эльфам надежду. Однако, никто не знал, что на самом деле таилось на дне темной души изгнанника, и от этого светлым становилось еще и страшно.
   - Даже если вы найдете Неугасимую Звезду, что потом? - Глаза Стефана Сверкающее Перо обжигали недоверием. Он, как и остальные полностью не верил темному сородичу.
   - Гелиополь. - Заявил Габриэл. - Я пойду в Гелиополь. И вам советую. Там у нас есть хоть какая-то надежда выжить. Идти следует немедленно...
   - Мальчишка! Что ты несешь! - Вскричал Стефан, поднимаясь и встряхивая пепельной копной, - священный для всех эльфов Гелиополь неприкосновенен! Прежние валларро наложили запрет на вход в святыню! Идти в Гелиополь - идти против Всевидящего! - Сверкающее Перо обратился к сородичам: - Зачем мы вообще его слушаем? Лорд Фарк, лорд Дарк, лорд Эвер? Зачем доверяем ему наши жизни? Что если все его слова ложь? Что если он ведет нас в ловушку? Быть может, все это замысел короля Брегона, а? Он соберет всех Детей Рассвета в одном месте и разом покончит с нами!
   - Об этом говорю и я! - Мардред снова вскочил, обнажая клыки. - Прислушайтесь к разуму! Не слушайте лжеца!
   Глаза Габриэла вспыхнули, и даже в отблесках костра можно было заметить, как рассвирепел темный эльф. Сурово и раздраженно он произнес:
   - Хотел бы перебить вас, давно уже сделал и не стал возиться с вами, как с детьми! Послушайте меня, Гелиополь - ваша единственная надежда сберечь вымирающий род! Чем дольше вы медлите, тем меньше шансов спастись. По приказу Звездочета возвели воздушный флот. Корабли отчалили на Запад по небу. Десятитысячная армия наемников двинулась по земле. Пока вы сидите и спорите, ваш враг движется к цели!
   - Тогда... все кончено... все, что нам осталось сесть на корабли и бежать. Бежать за Великое Море, - не переставал надеяться, что его одобрят Олли Синий Клинок.
   - Готовы добровольно обречь себя на вечное скитание? - Габриэл удивленно вскинул бровь.
   Самый древний из валларро - Дарк Разящий Меч, с волосами, осеребренными вечерними звездами, оперся на посох и встал:
   - Бессмертный Город Солнца, как и бессмертная история, все помнят о ней и все говорят, но никто не видел воочию. Во времена его расцвета я был еще мальчишкой. Тогда он носил гордое имя Гелиополь. Не было могущественнее и красивее города под Солнцем и под Луной. Но сила его была не только в непреступных стенах и сильном гарнизоне. Свет солнца стоял на защите городка предков. Древние фонтаны с солнечной водой били в центре и на окраинах. Они являлись сердцем Гелиополя. Они вдыхали в него жизнь. Сейчас город забыт и покинут. Его сердце больше не бьется. Верховный король не оставил наследника, и после его смерти город погрузился во тьму. Величественные стены населили твари из мрака. Говорят, они правят городом до сих пор. Но не это останавливает нас вернуться. Да, Золотой Трон признает того, кто возденет Неугасимую Звезду, это правда. Но самозванец будет править недолго. Гелиополь отзовется только истинному наследнику Лагоринора. Самозванец может сесть на трон, может провозгласить себя новым Верховным королем, но таковым не станет. При нем город останется мертв, самозванцу не возродить былого величия. На это способен только наследник...
   - Не ради возрождения Города Солнца, а ради спасения вашего народа! - Габриэл бесцеремонно прервал его и холодный голос прожег умы светлых эльфов живым огнем. Словно полководец, призывавший полки на битву, словно владыка, вершивший правосудие, словно давний друг, готовый расстаться с жизнью, парень призывал их, как подобало истинному королю: - Если Тени Запада пробудятся, наступит эра мрака. Как долго вы сможете жить во тьме? Неделю? Месяц? Не пройдет и двух лет, как от вашего народа останется лишь воспоминание! Вы вымрете как мухи. Все! До последнего ребенка! Старый мир рухнет! А в новом вам уже не будет места!
   - Хватит! - Вскричал Эвер Ясноглазый.
   Повисла мертвая тишина. Сквозь дыры в облаках сочились лунные лучи и освещали юные напуганные лица. Неподалеку певуче переговаривались выставленные на стены дозорные.
   Первым поднялся Остин.
   - Габриэл с нами уже давно, и ни разу не дал повода в себе усомниться.
   - Это правда, - развернулся Лекс, продрогший до жути. - Учитель не подводил.
   - Глупцы, - вопил Мардред. - О, глупцы!
   Но эльфы больше не хотели слушать огровых подозрений. Изгнанник разжег огонек надежды в измученных горестями эльфийских сердцах. Они уверовали его словам и вверили ему жизни.
   - Дни древности миновали. Время былых королей ушло. Быть может, твоя воля, Дитя Сумерек, выведет нас к свету. Быть может, пришло время забыть прошлые клятвы и обратить взор в новый рассвет. Когда-то Гелиополь был нашей неприкосновенной святыней, но мир не стоит на месте. Времена изменились. Надлежит измениться и нам, - величественный Эвер Ясноглазый покорял спокойствием.
   - Вы предлагаете поступиться заветами древних и потревожить Гелиополь? - Ужаснулся Стефан Сверкающее Перо.
   - Не предлагаю. Я это сделаю. - Светло улыбнулся Эвер.
   - Решение принято! Да свершится воля владык! - Нараспев произнес Дарк Разящий Меч, стукнув посохом о каменную плиту.
   И никто не посмел оспорить принятое большинством голосов решение.
   Последним камнем преткновения стал спор о том, как "снять" карту со спины Лекса Грозовая Стрела. Наимудрейший Дарк Разящий Меч вздохнул:
   - Алиан призвал древнее эльфийское волшебство, чтобы заговорить пыль. Во мне осталось немного колдовской силы, но перенести рисунок на чистый лоскут, я, пожалуй, смогу.
   Он передал бузинный посох Агроэллу, а сам оборвал от подола мантии широкий плат и подбросил в воздух. Невесомый шелк спланировал и обвил спину Лекса, прилипнув, будто вторая кожа. Ткань пробежалась звездной рябью и на поверхности проступили очертания старины.
   - Карта ваша, - древний эльф протянул ее юному сородичу. - Распорядитесь ею достойно, лорд Габриэл.
  
   * * *
  
   Ранний рассвет раскрасил небо пурпурным. Ночной туман смело на восток. По долинам, заснеженным хребтам и макушкам шумных крон расползалось обманчивое тепло.
   Эльфы сворачивали лагерь. Вчерашний совет принес новую надежду. Валларро решили вести беглецов Ательстанда и тех, кого повстречают в пути - на северо-запад, в город предков Гелиополь; Габриэл готовился отправиться на поиски Неугасимой Звезды. Братья Левеандил и Рамендил порывались пойти с другом, напрашиваясь в попутчики, но темный отказал.
   - К тому же, - улыбнулся он, - ваши храбрые сердца нужнее здесь - защищать свой народ от врагов, что встретятся на пыльных тропах равнины Трион.
   Кому было не до споров, так это Лексу. Сидя на сухом бревне возле догоравшего костра мальчишка, кое-как натянувший рубаху, мучительно сдерживал стоны, и пока другие были поглощены сборами, пытался унять боль в вывихнутой руке. Силы вытекали из него, как стремительный поток из горного озера.
   - Тебе нужна помощь, - заметил Габриэл, когда сел справа от него; слева сидел мрачный брат Арианны.
   Пристальным взглядом цвета хмурого зимнего неба он осмотрел вывих Лекса и присвистнул.
   - Серьезный. Надо вправлять.
   - Спасибо за беспокойство, учитель, но я о себе сам позабочусь, - занервничал тот, косо поглядывая на крепкого и строго воина.
   - Боли не будет, - пообещал Габриэл, сдерживая улыбку. - Обещаю, это как бабочка сядет тебе на руку...
   Лекс замотал головой и сдвинулся к краю.
   Эридан поднял голову и мрачно сказал:
   - Лекс, позволь ему помочь.
   - Дай руку, - повелел шерл.
   Лекс нехотя подчинился, а Эридан сдвинул брови из-за неожиданной мысли - будто темный являлся не простым воином, а королем древней эпохи - в его властном голосе всегда звучало столько горделивой решимости, что порой пробирало почище ветров с Ледяных островов; или может, исчадия ночи все такие?
   Габриэл ощупал Лексово плечо и аккуратно обхватил руку в предплечье и за локоть.
   - Не дергайся, - недовольно сказал он.
   Грозовая Стрела зажмурился, проклиная собственный страх. Как он может зваться воином, когда страшиться боли. Там, в Ательстанде, вызвавшись на бой с эминэлэмцами превосходившими и силой и умением, он не питал страха, а сейчас все его тело почему-то закаменело.
   Раздался хруст. Кость встала на место. Лекс прикусил губу, чтоб не закричать. Перед глазами поплыло. Теплая рука подхватила его отяжелевшую голову. Щека коснулась расстеленного плаща - Габриэл уложил обмякшего ученика у тлеющего костра.
   - Вот так. Еще есть время. Боль измучила тебя, а сон излечит.
   Лекс свернулся у огня, накрылся вторым плащом и закрыл глаза. Жжение в руке еще мучало паренька, но уже не такое острое, как минуту назад. Блаженный покой распростер над ним объятия, увлекая в радужную лавину грез.
   - Спасибо, учитель, - буркнул он, засыпая.
   Габриэл улыбнулся.
   Эридан меж тем смотрел, как в огне корчились и тлели веточки смородины да слушал крики, звон и скрипы телег. Сборы в дальнюю дорогу - дело не пяти минут.
   - Я никогда тебя не забывал, - вдруг молвил бывший маршал Мерэмедэля.
   Эридан одарил его недобрым взглядом. В изумрудных глазах появился страх. О чем это он?
   - Как-то в Ательстанде ты спросил, помню ли я тебя?
   - Вы сказали - нет.
   - Я солгал. - Вздохнул Габриэл. - Не хотел тебя пугать.
   - Зачем пугаете сейчас? - Шепнул ученик. - Это потому, что теперь вы знаете, ЧЕЙ я брат?
   - Твоя сестра ни при чем, - резко сказал темный воин. Синие глаза впились в его лицо. - От моей руки Арианна не пострадает. Как и мой ученик.
   Эридан опустил голову, посмотрел в шипящие угли и прошептал:
   - Такой странный поступок. Ваш враг перед вами. Брат вашего врага перед вами, но вы не торопитесь отправить нас в Арву Антре. Почему?
   - Думаешь, все темные эльфы - палачи и мучители? Думаешь, среди моего народа нет достойных, а лишь поголовно слепые и глухие к чужой боли бессердечные отморозки и кровопийцы?
   - Раньше я только так и думал. А теперь... не знаю, - Эридан потер лицо. - Вы спасли мне жизнь. Дважды, - Он припомнил, что помимо запрета пыток, шерл остановил карающую руку Брегона в Эбертрейле. - Вы не тронули сестру. Даже сейчас вы боретесь за нас, зная, что исход битвы предрешен не в нашу пользу.
   - Исход битвы еще не предрешен. - Габриэл встал.
   В час расставания он предстал перед Эриданом статным и гордым воином великого королевства Сумерек.
   - Что бы ни случилось, что бы ты ни узнал, помни, я не только твой учитель, я твой друг. Помни, Эридан.
  
  
   ... Арианна стояла у крепостных ворот, наслаждаясь теплом рассветных лучей. Над пиком Караграссэм всходил огненный шар. Кипевшая пеной Этлена, полыхала раскаленным морем огня. Под ногами волновались душистые травы. Воздух звенел трелями цикад. Тихо и безмятежно было наступавшее весеннее утро в предгорной равнине, скрытой от злых, вражеских глаз.
   - Дитя, нам пора, - позвал Эвер Ясноглазый.
   Снежно-серебристый хэллай, дремавший у ног девушки, вскинул голову и повел серыми ушами.
   Теплая рука опустилась на ее плечо:
   - Арианна.
   - Выступайте без меня, валларро Эвер. Я пойду с лордом Габриэлом, - ее нежный голос был преисполнен решимости.
   - Уверена? - Встревожился Эвер, оборачиваясь к темному эльфу. Габриэл как раз укладывал вещи в походную сумку: плащ, шерстяное одеяло, съестные припасы.
   - Да. Ступайте в Гелиополь. Мой брат отправится с вами.
   Эвер Ясноглазый заглянул в пронзительно зеленые глаза эльфийки и на прекрасном лице владыки отразилась печаль. Что он увидел: крах надежд, темное будущее или даже скорую гибель девушки?
   Вместо ответа, он кратко напутствовал:
   - Пусть хранит тебя, Всевидящий.
   И покинул ее.
   Арианна, охваченная сомнением, стояла у реки до тех пор, пока позади не раздались взволнованные голоса. Дети звонко восклицали:
   - Смотрите! Смотрите!
   Она развернулась; Лютый, грозно заурчав, вскочил на огромные лапы. Эльфы бросали вещи и завороженно всматривались в утреннее небо, прикрывая светло-серые, голубые, зеленые и карие глаза лодочками ладоней.
   - Это птицы!
   - Гигантские птицы!
   - Они летят на Запад!
   Из лохмотьев свинцовых облаков вальяжно выныривали темные полупятна. Трепетались черные крылья-паруса. Мерцали сталью обтекаемые тела. Купаясь в облачных вихрях, воздушные исполины плыли на фоне висевшего над горизонтом солнца. Словно огнедышащие драконы, ожившие из преданий минувших дней, они устрашали мощью и непобедимостью.
   Габриэл бросил сумку и расправил плечи. Рядом взволновано переговаривались эльфы.
   - Это не птицы, это флот Его Величества, - пояснил он, не удивившись диковинным творениям. - Держат курс в Ночную Страну.
   В отличие от встревоженных светлых сородичей он провожал суда с холодным сердцем и ясным умом. Когда "птицы" утонули в облаках, а их ползущие по рассветной земле тени пропали, он снова заговорил, и его слова прозвучали роковым приговором:
   - Там глубоко под землей стучат молоты, куются мечи, льется металл. Торопитесь. Пока на поверхности еще спокойно, но скоро все изменится. Брегон свершил задуманное - он развязал войну.
  
  
   Глава 14. Пепел и Огонь
  

Долгое путешествие начинается с одного шага

(Тибетская мудрость)

  
   После полуночи темный эльф засобирался в дорогу. Многие желали ему успеха и светлого неба. Иные сторонились и считали эту затею глупостью. Третьи опасались, что необдуманные деяния могут привести к непредсказуемым последствиям.
   Он коротко простился с юными учениками и новыми друзьями и, пока запад дремал в свете блеклых звезд, накинул на голову капюшон и нырнул в чернеющий пролесок. Эллион Первый Лук провожал его странным взглядом. Эттэль по-прежнему покоился в его заплечных ножнах, а Габриэл (будучи законным владельцем мастерски сработанного клинка) так и не заявил на него прав.
   Это до глубины души потрясло королевского лучника, который, заплутав в лабиринтах невесомой души, теперь не знал: преклониться перед ним за стойкость и сдержанность или рассердиться за пренебрежение. Эбертрейлец прекрасно помнил о древнем законе Детей Сумерек. Сто восьмой постулат Кодекса Воина гласил: чужак, коснувшийся боевого клинка шерла - все равно, что его осквернил, и с того момента шерлу воспрещалось идти с этим оружием в бой. Не от того ли парень стал равнодушен к мечу?
   - Ну, и демон с тобой, - махнул Эллион и вернулся к костру.
  
  
   ... Арианна тепло обняла брата и Лекса, попрощалась с подругой Аинуллинэ, набросила на плечи шерстяной плащ цвета последнего снега и с тяжелым сердцем последовала за своим вынужденным недругом-попутчиком. Над головой сомкнулись лохматые ветви берез и звезды, мерцавшие крупными сапфирами, пропали из виду. Тающий сумрак встретил темного господина и его хрупкую спутницу с распростертыми объятиями.
   - Я иду с вами. Не забыли? - Нагнала она Габриэла.
   - Забудешь это, - колюче молвил он.
   Девушка вздохнула. Но не злость шерла причиняла ей боль. Виновником ее грусти был Остин. За все те дни, что они шли от пограничного Оргол Дол, он ни разу с ней не заговорил, а порой делал вид, что не видит и не слышит ее. Он не пришел проститься с ней даже в час, возможно, их последней встречи под мирным небом Триона, заявив, что не может оставить пост. Давний друг едва ли не разбивал ей сердце. А, впрочем, она сама была виновата в его холодности и отчужденности.
   ... Тропинка плелась через лес, и рассветное солнце то появлялось в просветах густых дубовых крон, то исчезало. Сквозь стволы на западе просматривался сивцовый луг, в туманах востока темнели отвесные силуэты полуразрушенных крепостей, юг блестел зеркалами призрачных прудов.
   Утро, напоенное жаром безоблачного неба, обещало знойный и тихий день. Теплая лесная земля приято грела ступни. Воздух дрожал от звенящего, неугомонного стрекота лесных насекомых.
   Габриэл шел на два шага впереди, вдыхая терпкие ароматы можжевельника, и бережно раскрывая ветви кленов в росе. Арианна плыла следом, изредка бросая на него острожные взгляды.
   Последовать за ним ее вынудило недоверие. Лебедь, хорошо знакомая с хитростью и коварством Детей Сумерек, не поверила в добрые намерения изгнанника, внезапно воспылавшего страстным желанием защитить Детей Рассвета, потому и отважилась взять на себя роль сторонней наблюдательницы, а если потребуется и... безжалостной воительницы.
   Звонко хрустнула ветка рябины, в небо взмыл зяблик. Арианна обернулась, уже зная, кто спугнул лесную птаху, мирно спавшую в прохладе листвы. Он крался за ними от Белой Скалы, прятался в шелесте влажных лютиков, сливался с режущими зарослями боярышника и оборачивался пятном неясного света на дне глубоких лощин. О его приближении сообщали перепуганные птичьи крики и шум ломающихся под копытами зверей веток.
   - Лютый, не шали.
   Из душистых трав донесся недовольный рык. Над голубыми васильками мелькнули встопорщенная лунно-серебристая шерсть и снова пропала.
   Передохнув четверть часа на берегу озера, темный эльф и его спутница свернули с тропы и углубились в холодеющий сумрак, все сильнее забирая на юг. Розовый шар еще грел им спины, но чем глубже они продвигались в мохнатую глушь, тем сильнее оживали тени весенних сумерек. Габриэл не сбавил темпа, даже когда над головой задрожали зеленоватые звезды, а лес оплелся вуалью сна.
   Перед полуночью погода испортилась. Теплый восточный ветер сменился обжигающе-ледяными порывами с севера, изо рта потекло облачное кружево пара, и страшно озябшим путникам пришлось сделать привал.
   - Не хотите поделиться мыслями? - Спросила Арианна, протягивая онемевшие пальцы к жару огня. Белоснежный хэллай, свернувшись клубком, лежал подле нее подобно стражу, оберегавшему свою королеву.
   - Они вам не понравятся. - Дернул плечом Габриэл, глядя в костер.
   Пламя жалобно трещало, клонясь под ударами грозного вихря.
   - Пойдем Лесом Предков Грим Фодур, от него свернем в Пустошь Молчания. Срежем угол через Кротовый Перевал, ненадолго заглянем в Эйр-Шир и выйдем к Тролльботну [ущелье троллей] с севера.
   - Это гиблые места, - покачала головой Арианна.
   - Да, - согласился темный эльф. - И малоприметные. Мы проскользнем по равнине Трион ни кем не замеченные. - Его глаза прищурились. - Но дело в другом, не так ли? Вы боитесь мне довериться. - Он усмехнулся и отхлебнул из фляжки.
   Она хранила бесстрастный вид. Ветер гудел по верхушкам дубов, в сплетениях крон громко ухала сова.
   - Не тревожьтесь, госпожа. Я буду вашими глазами во тьме и вашей броней в огне, - Габриэл взглянул на нее исподлобья.
   Если она удивилась, то вида не подала.
   - Верите, что разыщите Блуждающий Мост? - Скептически улыбнулась Арианна.
   - Я не верю, - покачал головой сумеречный воин. - Я знаю.
   - Очень самоуверенно. Признаю - это качество в крови темных идет первой строкой. - Она прикрыла глаза, когда в лицо ударил ледяной порыв. Огонь, с жадностью пожиравший сухие бревна, осыпал небесную темень новой порцией сверкающих брызг.
   - Почту за комплимент, - тонкие губы эльфа холодно улыбнулись.
   - И чем Троллевый рынок поможет? - Мелодично спросила она, приняв из рук исчадия ломоть хлеба и зеленое яблоко, в свете огня блестевшее изумрудом.
   - Там кое-кто живет, - уклончиво ответил парень и стряхнул с лица подброшенную ветром прядь.
   - Кто?
   - Знаток древних языков. Он из мостовых троллей.
   Девушка бросила короткий взор на грудь попутчика - там во внутреннем кармане его серебристого полукафтанья прятался лоскут шелка с запечатленной картой, ведущей в Иссиль Итин.
   - Вы ему доверяете?
   Габриэл покачал головой "нет", но, сверкнув ледяными глазами, заметил:
   - Знаю одно. Масками он точно не пользуется.
   - Намекаете на Горгано, - процедила она. - Да, это была я. Я разорила ту мерзкую деревушку и не жалею. Вы даже не представляете, что гоблины творили в ее подземельях. Они пытали похищенных эльфов не для того, чтобы что-то узнать, а просто, потому что любили смотреть, как мои сородичи мучаются и истекают кровью. Эти крики и стоны они называли лучшей музыкой на свете.
   - Да плевал я на отребье, что там обитало, - зло бросил он и поморщился. - Дело в другом. Вы покушались на жизнь Теобальда. Честь шерла не позволит мне оставить это без наказания.
   Лютый, дремавший в стеблях зверобоя, уловил в его тоне угрозу и вскинул огромные уши. Красные глаза лениво приоткрылись и блеснули зловещими отсветами пламени Ун-Дамор. Обнажившиеся клыки полыхнули огнем.
   - Спокойно, малыш, - через силу улыбнулся Габриэл и перебросил ему кусок хлеба, который зверь поймал на лету, - мы только говорим. - Он вдруг махнул рукой, - хотя, какой теперь смысл.
   - Смысл есть, - возразила Арианна. - Белый Лебедь нужна Верхнему Миру. Но вам не понять. Вам неведомы дружба, верность, любовь. У вас нет добра и зла. Есть только три ваших проклятых закона. Мы - другие. Мы не можем жить спокойно, когда наших братьев и сестер угнетают, пытают и забивают просто ради потехи. Если бы не Лебедь, то и Лекса давно не было в живых. Мальчик закончил или под пытками грорвов, или ваших исчадий, какая разница! - Она осеклась, заметив в его широко распахнутых глазах искру неподдельного горя. - Простите.
   Ветер высекал шумные мелодии из соцветий спеющих трав. Лунное серебро просачивалось меж ветвей, пятная поляну бело-серыми лужицами.
   - Вы правы, - наконец, бесцветно произнес Габриэл. - Брегон добился бы от Лекса правды и сейчас вполне возможно шел не на Запад, а в Иссиль Итин.
   Он что-то прикинул в уме и спросил:
   - Вы узнали, что он ученик последнего Стража Семи Хрустальных Пик, потому поспешили на помощь?
   - Я не знала, - покачала она головой. - Узнала вместе со всеми на совете. Было мне и не ведомо, что Алиан один из Стражей. Я никогда не интересовалась тайнами королевского двора Аннориена.
   - Но вы отправились в Горгано, чтобы спасти Лекса? - Нахмурился Габриэл.
   - Я... - она насторожилась. Настойчивость, с которой темный вызнавал сокровенные секреты ее сердца, начинала раздражать. - Почему вы спрашиваете?
   - Вас наняли неспроста. В игру вмешался кто-то третий. Он узнал, что Брегон разыскивает Лекса и обратился к лучшей наемнице равнины Трион. В Горгано вы опередили меня на час с небольшим. Я приехал к пепелищу.
   - Ох, прощу прощения, что расстроила вашу охоту, - огрызнулась Лебедь.
   - Вы помните имя заказчика? Его внешность? Может, другие детали? - Эта история очень обеспокоила молодого шерла. Он хмурился, сопоставлял факты, будто вычисляя шпиона среди союзников, и со стороны это казалось странным.
   - Я не спрашиваю имен и не разглядываю лиц. Тот, кто хочет нанять меня, вешает на Ведьмин Вяз алую ленту с указанием времени. - Она помолчала. - Откровенно говоря, в последний раз я пошла против воли заказчика.
   - То есть?
   Арианна наклонила голову на бок и потрепала дремлющего хэллая.
   - Я должна была его убить. - Слова дались ей нелегко. - Но не смогла поднять руку на невиновного. Мальчик напомнил мне брата, и я отступила.
   Силуэт Габриэла едва читался в черни сумерек. В слабой пляске пламени было не разглядеть лица, но девушка почувствовала, как ошеломлен был воин ее откровением.
   - Лекс юн и безобиден. Кому выгодна его смерть?
   - Возможно тому, кто... хочет защитить Иссиль Итин, даже ценой крови невинных и сохранить местоположения города в тайне, - пожала плечом Арианна.
   - С этим не поспоришь, - кивнул Габриэл и надкусил кислое яблоко.
  
  
   ... Всю ветреную ночь изгнанник провел в дозоре. Пока Арианна крепко спала у костра, он пытался отделить правду от лжи, продумать стратегию нападения, а если удача отвернется, то и линию обороны.
   Брегон вел разговор о Лексе и Иссиль Итине исключительно за закрытыми дверями, размышлял Габриэл, наблюдая за течением зеленоватых туманов, освещенных молодой луной.
   Наследный принц Эр-Морвэна никогда не скрывал своих притязаний на эльфийский престол, но, как правило, все его деяния ограничивались вялыми интригами или бесполезной возней за спиной великого и грозного отца. Единственным, по-настоящему, заметным свершением Его Высочества можно считать только необдуманный штурм Эбертрейла, повлекший тяжкие последствия, как для эльфов Верхнего Мира, так и для всех Детей Сумерек. В свою кровавую игру он допускал ограниченный и неизменный круг приближенных и посторонних из числа придворных или верных "псов" (какую бы преданность те не доказали) в сокровенные тайны не посвящал.
   Так кем же был загадочный наниматель, что требовал от Лебедя убийства Лекса: благодетель Детей Рассвета? Чудом уцелевший Страж Семи Хрустальных Пик? Или убийца, преследующий исключительно собственные интересы? Если он был эльфом, то какого рода и происхождения: лесной, солнечный, высокогорный или темный; если происходил из числа других рас, то кто его подослал - жадные гномы Аскья Ладо, свирепые гоблины Харисумма, затаившие обиду орки Фаруха или, хуже всего, смертные варвары с далеких северных островов?
   Габриэл опустил голову и грубо потер виски пальцами в перчатке. Длинные широкие рукава роскошного одеяния замерцали отраженным сиянием луны. Вихри с шумом раскачивали стволы, срывали шлейфы искристых листьев и забрасывали ворохами пряной зелени чернеющие овраги и глубокие расселины.
   Как все запуталось в светлом мире Властелина Над Облаками.
  
   * * *
  
   Лютый, свесив набок длинный розовый язык, бежал, огибая кряжистые стволы и торчащие из земли узловатые корни. Лунно-седая шерсть колыхалась волнами белых озер и в блеске полуденного солнца сверкала первым снегом.
   Он остановился у переливающегося по камням ручейка и, взмахнув пушистым хвостом, вопросительно оглянулся назад. Арианна и Габриэл отстали на сотню шагов, плывя в гордом молчании вдоль ложбины, оплетенной цепкими молодыми побегами. Тень оттепели, мелькнувшая меж ними вчерашним вечером, с восходом солнца исчезла, и их души снова заледенели.
   Хэллай недовольно мотнул взъерошенной головой и зарычал. В кроваво-алых глазах мелькнул отблеск непонимания. Гордые, глупые упрямцы! Ну ладно, исчадие - волк никогда не испытывал к нему теплых чувств, но хозяйка. Отчего она вдруг стала так сдержанна и осторожна, чего боится и почему все время молчит?
   В лазури леса закричали соловьи. Лютый навострил уши с темными кисточками и, сбросив бремя размышлений, кинулся в орешник. Наступило время охоты.
   ... К вечеру чаща изменилась. Дубы стали крупнее и реже. Полянки, поросшие вересковыми коврами или фиолетовыми фиалками, раздались вширь. Шорох птиц и зверей уступил грозному шелесту могучих крон и воющему свисту всемогущего ветра.
   Красивое лицо Габриэла заметно помрачнело, непринужденная эльфийская ловкость подернулась налетом напряженного ожидания неожиданной атаки. Обманчиво расслабленные руки приготовились выхватить клинок и скрестить с оружием неприятеля. Холодная тревога парня передалась и юной Арианне.
   - Что такое? - Звонко спросила она.
   - Прошлой ночью здесь пролилась кровь. - Ответил он, вглядываясь ясно-голубыми глазами в просветы, залитые закатным огнем.
   Хэллай вскинул острую морду, выбросил шерсть точенными иглами и заворчал в сторону вечерних зорь.
   - Туда, - темный эльф бесстрашно бросился навстречу опасности.
   - Упрямый и решительный, - вздохнула девушка и, приподняв жемчужные юбки, поспешила за ним.
   Едкий запах настиг их еще на подходе к тлеющим руинам. Чутье темного эльфа не подвело. В свете утренних огней кто-то напал, разграбил и сжег селение лесных эльфов, спрятанное в сердце чащи. Вытоптанная поляна была пронизана множеством самых разнообразных следов: конские копыта перекрывали гигантские отпечатки собачьих лап и едва заметные очертания легких эльфийских подошв. Габриэл обнажил безымянный клинок, блеснувший синевой, и вошел в деревню.
   Большое черное кострище испускало беловатые кольца остывающего дыма. По изуродованной и залитой кровью земле были разбросаны вещи поселенцев. Около большого камня лежала груда щитов и несколько обломанных мечей. У сгоревших руин крайнего дома блестели осколки фарфоровой посуды, ваз, чащ, а еще женские бусы и браслеты. Тут и там на выжженной дотла траве валялись обрывки одежды, высокие изорванные сапоги, заколки, гребни и кольца.
   Арианна скользила за Габриэлом и ее сердце сжимали ледяные тиски. Истинный же приступ отчаяния накрыл ее, когда она увидела свежий курган обугленных и почерневших эльфийских тел. Рядом на колу торчала голова эльфа с полуприкрытыми зелеными глазами. Серебристые волосы трепались безжизненной седой паутиной, губы были искажены предсмертным криком, лик навек запечатлел печать пережитого унижения и боли.
   В убитом и обезглавленном эльфе узнавались черты Трома, нареченного Утренний Свет. Он был владыкой оскверненной деревушки и младшим братом Агроэлла Летняя Флейта. Вместе с красавицей женой и двумя дочерями он частенько наведывался в Серебряную Заводь и вел многомудрые беседы со всеми желающими. Уже не наведается.
   Убедившись, что убийцы ушли, Габриэл вложил сталь в заплечные ножны и с интересом следопыта обратил внимание на разбросанные подобно гроздьям винограда цепи следов. Он медленно перемещался от одной группы отпечатков к другой, присаживаясь у каждого, и подолгу рассматривая их голубыми глазами. Чуть позже Арианна узнала - он умел читать знаки так же легко, как если бы это были руны кам'рэ.
   Глубокие - от конских копыт и едва заметные оттиски эльфийских ног его не заинтересовали. А вот третьи - собачьи (точнее, поначалу он принял их за собачьи) заставили шерла помрачнеть. Крупные и стройные; боковые пальцы отставлены назад, подошвенные мякиши выпуклы и рельефны, но самое неприятное: когти на передних и задних лапах составляли не меньше пяти дюймов в длину и трех в ширину. Ни одна даже самая крупная собака не могла похвастаться такими внушительными размерами.
   Парень медленно выпрямил спину, еще раз окинув погибший участок леса и припомнил, что уже видел похожие следы раньше, а потому легко понял, кому они принадлежат. Впрочем, он и не сомневался: те, кто привел этих тварей калечить и убивать были хорошо ему знакомы.
   Вернувшись к Арианне, он стиснул ее плечо.
   - Уйдем.
   Даже сквозь платье и наброшенный шерстяной плащ цвета звезд она почувствовала, как холодны были его длинные, очень сильные пальцы.
   - Уйдем.
   Запах горелой плоти преследовал их пока они, прикрывшись пологами сумерек, пробирались на юг скошенными линиями холмов; угнетал, пока петляли меж долин с кривыми пнями; душил средь вечерних долин и отпустил лишь ближе к полуночи, у скалистой гряды Лив Лотэр, где попутчики сбавили шаг и перевели дыхание.
   Предстояло подыскать очередное место для ночлега.
   ... Слева простирались поля, поросшие сорняками и колючками, рассыпанные здесь, будто по недосмотру древних королей; восток сверкал нитками Сиварских рек-ручейков. Вместо звездного неба серела беспросветная пустота.
   Габриэл остановился в тени гигантского вяза и, бросив походную сумку к корням, огляделся. Рядом темнел ствол упавшего дерева, а около - заросшие мхом камни, напоминая стол и низенькие табуреты, будто вышедшие из-под молотков усердных цвергов-краснодеревщиков. Молодая луна куталась в облаках. В угнетающей темноте слышался лишь шум высоких трав, скрип дерев и далекое бормотание лесного ручья.
   Опустившись на одно колено, шерл с бывалым мастерством следопыта развел костер. Вспыхнуло зарево и, занявшийся язычок пурпура выхватил место ночного привала. Темный эльф величаво расправил плечи, одернул полукафтанье и пригласил девушку:
   - Садитесь к костру.
   Эльфийка, подсвеченная пеплом лучистых волос, подчинилась. В слабом свете огня ее кожа была бледнее мертвой луны, а изумрудные глаза блестели слезами.
   - Мне жаль, - молвил парень, опуская пшеничную лепешку на угли.
   От усталости и печали, она не чувствовала ни голода, ни жажды.
   - У вас есть предположения, кто мог сотворить такое? Гоблины? Тролли?
   - Только догадки, - нехотя ответил он. Несмотря на все хладнокровие, которое воин постарался придать собственному облику, она прочла в его глазах - он знал убийц.
   Отказавшись от хлеба и мягкого сыра, Арианна перебросила волосы на правое плечо и сорвала несколько листиков дикой мяты. Растерев в ладонях, она вдохнула их терпкий отрезвляющий аромат и посмотрела в темноту.
   - Мы выследим их и уничтожим, - девичья горечь сменилась жаждой мщения, являя иную суть ее загадочной души. Нет, она явно была не из лесных эльфов. - Это наш долг.
   - Долг. - Фыркнул Габриэл.
   Дети Сумерек впитывали понятие "честь" с молоком матерей и чтили неприкосновенной святыней своего гордого, но холодного народа, а вот чуждое слово "долг" было для них расплывчатым призраком из далекого прошлого - отголоском эры первого эльфийского короля и практически ничего для них не значило . С момента исхода из Гелиополя и обретения нового королевства, исчадия никогда не считали себя кому-то обязанными или, тем более, должными.
   - Там, откуда я и Эридан родом, долг чтят превыше всего остального, - объяснила она и на прекрасное юное лицо пала тень глубокой печали. Похоже, воспоминания о доме ранили ее до глубины души.
   - Слышал, вы бежали из родных мест. Тогда ли леди примерила маску и стала откликаться на имя Белого Лебедя?
   - Это долгая история, - неохотно призналась Арианна, чувствуя, как изучающий взгляд темного эльфа блуждал по ее лицу и телу, прикрытому светлым плащом.
   - Кто научил вас искусству владения меча? - Безэмоционально допытывался парень. - Я видел, как вы двигаетесь, как наносите удары и сокрушаете противника. Ваши движения схожи с техниками, которые практикуют на дальнем востоке. За горячими песками Ий-Дъии, у подножия Алых Хребтов спрятан загадочный храм Лиги Хранителей Справедливости, где воспитывают...
   - Габриэл, - она остановила его рукой.
   Тяжелый взгляд воина жег ее огнем.
   - Вы Хранительница Справедливости? - Не отступал изгнанник. - Были Хранительницей?
   Арианна смутилась:
   - Прошлое лучше оставить в прошлом. Скажу одно. Побег из дома, суровая реальность Верхнего Мира, бесконечные смерти друзей и сородичей изменили меня. Арианна Белая Лебедь не могла помочь. Но другая - в маске, без имени и прошлого могла стать символом, светом утраченной надежды народа Рассвета.
   Пристальный немигающий взор Габриэла заставил ее передернуть плечами и замолчать.
   - И она ей стала, - хмыкнул он.
   Воистину Дети Рассвета были полными противоположностями Детей Сумерек, но, пожалуй, в этом и крылась сила обоих народов, некогда бывших единым целым. Наивные, ранимые и добрые светлые эльфы прекрасно дополняли грозную мощь, крепость и силу темных сородичей, а состраданием и любовью оттеняли их хладнокровный расчет, беспринципность и безразличие.
   Неожиданно для самого себя Габриэл подумал, что будь у владык Теобальда и Аннориена Золотое Солнце больше мужества и твердости, они могли пойти дальше и заключить не только Пакт Дружбы, но и объединить свои войска, или больше того - создать новое великое и несокрушимое государство Высоких Эльфов. Идея мелькнула подобно вспышке новорожденной звезды, пустив в его сильном, непоколебимом сознании прочные корни и неожиданно указала путь, по которому следует идти в будущее.
   - С вами или без, я покараю убийц, - резкий тон вернул его в беззвездную майскую темноту.
   Габриэл смерил ее взглядом и лег на ковер из пышных трав. Черные волосы рассыпались по зелени листы, присыпанной крупицами росы.
   - Обсудим это утром. - Постановил он. - Дежурите до середины ночи, потом я вас сменю.
   Арианна стиснула окованную рукоять, но благоразумно заставила себя придержать язык. Каким бы жарким не было их желание прикончить друг друга, оба, похоже, смирились, что спор закаленной стали придется отложить до более подходящих времен. Не прислушаться к шепоту мудрости было бы верхом эльфийской глупости и позора.
   Она поднялась на ноги и тронулась поляной, освещенной роем светлячков. Лютый прищелкнул клыками и выдавил глумливый рык.
   - Нет, - шепнула Арианна, и, бросив короткий взор на растянувшегося у огня воина, сердито добавила, - он намного хуже.
   И не заметила, что Габриэл усмехнулся.
  
   * * *
  
   Оселок скользил по лезвию, высекая крапину и тонкий мелодичный звон. Тихо потрескивали бревна в догорающем огне. Справа в лунном свете серебрилась туманная долина, слева стеной поднимался безмолвный ночной лес. И вдруг...
   Отравленный злобой холодок выскользнул из северного подлеска. Хэллай, обнюхивающий скользкий корень, обвитый мхом, вскинул голову и утробно зарычал. В следующий миг ночь сотряс пронзительный, леденящий душу вой. Арианна вспорхнула и обернулась, но темнота, сомкнувшись злобным занавесом, теперь угрожающе молчала. Только скелеты деревьев рвали серую облачную даль, да клочья белого тумана лениво лизали изъеденную насекомыми кору. Снова взвыли. На этот раз с запада. Потом еще - с востока и юга.
   Воительница вздрогнула, когда возле уха раздался мужской голос:
   - Нас выследили.
   Габриэл подкрался бесшумно, как бесплотный Дух Арвы Антре.
   - Нет нужды искать убийц, миледи. Они сами нас найдут.
   - Вы знали? - В ее голосе звенело удивление. - Это те, кто погубил селение Трома?
   Шерл кивнул, наблюдая за лунным светом, сочащимся сквозь листву.
   - Кто они? - Шепнула Арианна.
   - Пепел и Огонь.
   Эльфийка понятия не имела, что это такое, но решила:
   - Примем бой.
   - Их слишком много, - качнул головой воин и поморщился - свежие ароматы сырого леса быстро сменялись тленотворной вонью и горелым смрадом.
   Рев и хрип разлетелся над чащей в сотне локтей левее. Земля забилась в приступе нарастающей дрожи. По поверхностям тихих прудов покатилась частая рябь, застонали ломающиеся кусты.
   Габриэл засыпал тлеющие угли, подхватил походную сумку и крикнул.
   - Бежим!
   Арианна вложила оружие в ножны, махнула ощерившемуся хэллаю и ворвалась в рябинник белым облаком.
   Они бежали, почти не касаясь земли. Деревья в свете молодой луны казались взъерошенными темными великанами. Сбоку вздымались гряды мшистых бесформенных камней, тут же чернели развалины древнего моста, шумел камыш. У костлявых подножий скал плавали реки туманов.
   Чудовища, хрипя от ярости и иссушающей жажды, тем временем проворно настигали. Их громадные тени мелькали в просветах бурых стволов и виднелись средь кудрявых малинников. Габриэл бросил взгляд через плечо - клубы жидкого пепла неслись по пятам. Бездушные глаза поблескивали цветом луны. Жесткие, пронзительные глотки исторгали рваные хрипы. Мощные жилистые тела покрывала короткая шерсть-панцирь.
   Громадина с желтыми, как перезрелый сыр глазами испустила жуткий вой и выскочила из-за гребня, преграждая эльфам путь. Ее серая мохнатая тень рассыпалась по поляне неясным призрачным силуэтом. Когти-кинжалы вспороли твердую почву, саблезубые клыки сверкнули клинками из белой стали. Эти твари перемещались облаками раскаленного пепла, а при необходимости принимали облик огненных псов размером с коня.
   Габриэл резко сменил направление и, схватив Арианну за руку, бросился в высокую заросль куманики. Пасть одичалой твари изрыгнула струю серебристого дыма, срываясь в прыжок. В этот момент облако снежного вихря налетело справа и смяло темную тушу рухнувшим монолитом. Два диких зверя завертелись по поляне в оглушающе визгливом хрипе. Лапы взбивали комья чернозема, мощные тела обламывали нижние сучья и колючие голые кусты.
   - Сюда! - Габриэл кинулся к синим валунам.
   С одной стороны разверзлась широкая дугообразная трещина, унизанная острыми осколками. Сзади катился ревуще-рычащий хриплый вал. Удушливая вонь забивала легкие, высекала слезы и наполняла кровь ядовитым отчаянием. Ночь была временем их торжества: ни сталь, ни огонь, ни доблесть не могли им противостоять. По крайней мере, пока они шли по следу жертвы. Будь Габриэл один, он бы принял отчаянный бой, но он был не один, и темное чутье безнадежно шептало: пока он примет на себя ярость одних, ярость других растопчет хрупкую жизнь Арианны.
   Гибкий эльф лихо перемахнул через выросший перед ним, лоснящийся в слабом сиянии, древесный корень и, молча подхватив спутницу, опустил с той стороны. Они пробежали уже много миль, но какими бы выносливыми и крепкими ни были их воля и сердца, воителей стала одолевать усталость.
   Ночная поляна встретила беглецов звенящей тишиной.
   - Сразим их! - Крикнула эльфийка.
   Ее щеки покрыл румянец, серебро волос оттеняло огромные сверкающие, как изумруды глаза. Она показалась ему прекрасной Норвэн из преданий великих предков.
   - Мы не готовы, - возразил он.
   - Почему?
   - Потому что они идут за тобой, Белый Лебедь! - Взмахнув рукавом, Габриэл ткнул в холодный, воющий сумрак. - Они посланы не пугать или пленять! Они посланы убивать!
   Глаза эльфийки распахнулись. Ядовитый, хриплый кашель саблезубых тварей неумолимо нагонял.
   - Тогда для меня все закончится сегодня. - Ее клинок уверенно пополз из ножен. - Уходите, лорд Габриэл. Не зачем умирать обоим.
   Габриэл скривился. Как великодушно с вашей стороны, леди Тьма.
   Девушка повернулась к нему спиной, ее рука потянулась к фибуле в виде кленового листа. Через секунду светлый плащ лег на траву. Шерл скрипнул зубами, осматриваясь. Бежать некуда. С трех сторон поляну замыкали леса, а четвертую - резала щель бездонной пропасти. В сотне шагов свирепо бились Лютый и один из четвероногих "охотников".
   Взгляд внимательных эльфийских глаз упал на обломок трухлявого дуба, обвешенного гирляндами белых лиан, что стыл над краем синего тумана. По скользким корнями текла роса, на обглоданных ветках серебрились паутинки.
   - Арианна. - Он подтолкнул ее к трухлявой махине. - Быстрее.
   Чтобы уместиться в спертой темноте полого ствола им пришлось едва ли не встать друг другу на ноги. Было душно и тесно. На коре роились полчища мух, бабочек и слепней и их неприятное монотонное жужжание слегка скрашивало вой близившихся демонов из ада.
   Белый Лебедь оцепенела. Она сокрушила немало жутких монстров, но с ожившим огнем еще не встречалась. Сначала из туманного мрака послышалось злобное гортанное ворчание, потом темноту подсветили две пары ядовито-желтых глаз. Быстро множившиеся тени подплывали к мертвому древу сгустками золота и пепла, и можно было понять - их облик высок и ужасен.
   Расступавшийся туман показал могучие тела с длинными жилистыми лапами и вытянутыми мордами с саблезубыми пастями. Вздувшиеся маслянистые мускулы перекатывались при каждом новом шаге, в желтизне зрачков пылало подземное пламя, с клыков сыпала слюна, орошая замершую в испуге твердь. Из ноздрей рвались клочковатые клубы, а могучие глотки исторгали рев вулканических чрев и могли на раз перекусить гоблина или орка.
   Яд смерти, что тек в их жилах, передавался лесу - там, где ступала их когтистая лапа, травы и кусты обугливались, чахли и умирали. Там, где они проходили - оставались лишь выеденные пеплом и огнем развалины и руины.
   Арианна, не мигая, следила за мечущимся морем огненных глаз у ствола, сглатывая из-за запахов гнили, горечи и металла. Ее рука непроизвольно потянулась к рукояти, но сильные пальцы Габриэла сжали тонкое запястье девушки. Темный эльф притянул ее, прижав спиной к собственной груди, и крепко обхватил за талию и плечи. Так крепко, что стало тяжело дышать.
   - Не двигайся, - повелел он.
   Эльфийка застыла, теряясь под напором Черной всесильной тени, что принесли с собой создания, высекающие огонь и источающие пепел. И только присутствие уверенного в себе Габриэла вселило в нее покой. Ровное, глубокое и спокойное дыхание воина позволили проницать - страха он не ведал вовсе. Арианне подумалось, что сам Властелин Над Облаками послал такого защитника эльфам Верхнего Мира в самый горький и тяжелый для них час. Габриэл был олицетворением стойкости, силы воли и смелости, и стал для них чем-то вроде негласного предводителя.
   Прошла целая вечность, прежде чем раздался протяжный зов эльфийского рога и чудовища умчались в сумерки. Как только звериные отзвуки поглотил ветер - растаял и ядовитый запах тлена.
   Шерл освободил девушку из второго вынужденного объятия и она осторожно, чтобы не коснуться насекомых, развернулась. Снежное лицо парня, освещенное лунным лучом, сочившемся чрез дырявую кору, было неподвижно; глаза устремлены вдаль.
   - Они вернутся?
   - Они - новые ищейки короля. На смену одним придут другие, потом третьи. Так будет продолжаться до тех пор, пока не будет схвачен Белый Лебедь. - Габриэл ударом ладони пробил тонкую древесную стенку и выбрался на воздух.
   Сердце Арианны забилось быстрее. Прежде их было двое - тех, кто знал ее опасный секрет. Она и младший брат Эридан. Теперь их трое, и это по-настоящему пугало девушку. В ней тлело негодование, а мудрость предков, живущая в крови, так некстати, шептала: однажды, исчадие ночи ранит ее в самое сердце, и случится это в миг, когда она будет более всего беззащитна. Но другая часть светлой эльфийской души, отринув подозрительность и сомнения, неожиданно поддалась очарованию темного воина. Рядом с ним она чувствовала себя защищенной, как никогда. Это все больше кружило ей голову и отзывалось в сердце неясным томлением.
   Сквозь переплеты ветвей светил шар исчезавшей луны. В ее неверном свете на полянку вышел Лютый. Серебристая шерсть зверя лоснилась кровью, мышцы на плечах оказались разодраны, передние лапы сильно изранены, из бока торчал молочный клык сокрушенного противника. Девушка опустилась и почесала хэллая за ухом. Он, тихо поскуливая, ткнулся холодным влажным носом в ее плечо.
   ... Воительница осматривала волчьи раны, храня подавленное молчание. Габриэл, скрестив руки, недолго за ней наблюдал, потом заговорил:
   - Мы называем их - балрады. Они - волкодавы-убийцы. Монстры без души. Грорвы специально выводят их для охоты или ведения боевых действий. При правлении короля Дагоберта Четвертого Эр-Морвэн иногда закупал этих тварей.
   - Охотиться на нас, - закончила Арианна, смазывая раны зверя целебной мазью.
   - Да, - мрачно кивнул шерл, расправляя плечи.
   Ветер трепал эльфийское полукафтанье, бросая подол на торчащие коряги и острые корни.
   - При Теобальде услугами балрадов пользоваться перестали. Похоже, сынок возобновил сотрудничество и прикупил несколько партий. - Габриэл посматривал на недвижную стену леса, чуть заметно шевеля ушами. - Они ушли. Но к ночи могут вернуться.
   - Почему они не убили меня? - Мелодичный голос эльфийки вплелся в песнь рассветного ветра. - Не мог же трухлявый дуб защитить?
   - Не мог, - согласился изгнанник, оправляя серебристую перевязь, переброшенную через грудь. - Они учуяли вас. А потом меня. Этих тварей вывели специально для истребления Детей Рассвета, а также гномов, орков, белых гоблинов. Поначалу балрады не разбирали, кто свой, кто чужой. Нередко нападали и на нас. Однажды, вырвавшись из подчинения, они перебили целый темноэльфийский отряд, переправлявший партию из Барсо в Соленые Упокоища. Чтобы впредь такого не повторилось, черные гоблины стали с рождения приучать щенков к отвращению нашей крови. Теперь волкодавы не могут напасть на темного эльфа, даже если тот - их враг. Иначе - это их убьет.
   - О, - ее пепельные брови взметнулись. - Теперь ясно, почему вы так страстно обнимали меня в дупле. Отбивали мой запах.
   - Можно и так сказать.
  
   * * *
  
   - Балрады? - Шепнула Арианна.
   Темный эльф вслушался в птичьи трели Леса Предков и вошел в прядь тумана:
   - Нет.
   Белые звезды сияли бледнее, воздух очистился, а малоприметная тропа зазмеилась в чахлых зарослях омелы. Шерл, как и прежде, держался на два шага впереди, был собран и внимателен. Арианна за ним не гналась и шла подле волка, прихрамывающего на переднюю лапу. Покалеченные мышцы хэллая вздувались и слегка кровоточили, по раненному боку сочилась прозрачная сукровица. Время от времени он останавливался и, поскуливая, зализывал раны.
   Мир вокруг расцветал красками весны. В облаках носились ласточки. Глухая чащоба не издавала ни шелеста. Темные стволы оплетали кустарники с лаковыми листьями, прихваченными предрассветными заморозками. Справа, под сухой елью, играл искрами конусообразный муравейник, слева - в овраге, поросшем трехлистным клевером, урча глодали кость. По траве катался тихий родник.
   ... Скрытые тенями облаков эльфы шли до позднего вечера. Погруженный в мысли Габриэл, казалось, не замечал компании. За все время, что тропа вела их краем дремучего Грим Фодура, он ни разу не обернулся и не удостоил попутчиков словом. Арианна обменивалась с питомцем взглядами и пожимала плечами - сдержанная холодность Детей Сумерек у них в крови.
   При первом всходе луны тропа привела к реке. Они остановились на мшистом одеяле, чтобы передохнуть и пополнить запасы воды. Пока Лютый плескался в хрустальных волнах, фыркал и рычал (когда вода попадала в его чувствительный нос) с северных хребтов Гор Жизни, что высились теперь на севере, набежала железная туча. Взвизгнул ветер, преломив дубовые ветки, и бухнул гром.
   Габриэл присмотрел старое дерево с огромными узловатыми корнями, служившими хорошей защитой от ветра и косого дождя и процедил:
   - Заночуем здесь.
   Арианна печально кивнула. С каждым шагом к Блуждающей Скале он все больше отдалялся. К чему бы это?
   Костер обогрел продрогших попутчиков, кутавшихся в мокрые плащи. Неожиданный раскат треснул над головой барабанами горных троллей. Хэллай зло фыркнул и уронил голову на землю, прикрывшись передними лапами.
   - Это просто гром, - шепнула Арианна. Не надеясь на ответ спутника, она все равно начала: - В детстве, когда мы с Эриданом были совсем маленькие и пугались грома и молний, нянюшка, чтобы нас успокоить, рассказывала древние предания. Однажды случилась страшная гроза. Вода лилась из неба, будто заговоренная чернокнижниками, а гром рушил стены замков и крепостей. Тогда-то она и сказала, что небеса дрожат и плюются белым огнем по вине одноглазых великанов, живущих на Сером Облаке. Рожденные бесконечной тьмой по ту сторону звезд, эти существа очень жестоки и злы. Они часто топчут облака, устраивая кровавые схватки, а в это время небеса Верхнего Мира сотрясают сильные ураганы.
   Она немного помолчала. И продолжила:
   - Мы с Эриданом решили, когда вырастем - объявим войну их королю и низринем войско великанов за край горизонта. Тогда, надеялись мы, больше не будет страшных гроз, не будет мрака, и равнина Трион снова станет несокрушимым оплотом великого эльфийского владычества. - Она загадочно вздохнула. - Как это было глупо.
   Габриэл покосился на Арианну и молвил:
   - Детство темных эльфов иное. Как только ребенку из высшего сословия исполняется девять, его отдают в кузницу боевого искусства и назначают учителя. Там он познает мастерство ратного дела, учит правила, вписанные золотыми рунами в Кодекс Воина, и самое главное впитывает Три Закона народа Сумерек. После школы юноши и девушки поступают на службу. Девушки служат сто лет. Потом они вольны выбирать: продолжить службу или посвятить себя семье. Мужчины такой привилегии лишены. Они несут воинскую обязанность до конца своих дней.
   - И нет способа избежать этой муки?
   Голос парня был холоден и мертв, как штормовые ветра злобного севера:
   - Отказавшись от службы, темный эльф покрывает себя позором, становясь изгоем в глазах сородичей. Бегство из королевской армии равносильно смертному приговору. Нет, моя леди, в Эр-Морвэне не слышали о справедливости. Только о подчинении.
   Ливень стекал с поникших веток стеклянным водопадом, приминал кусты и травы. В его отражении Габриэл увидел тени далекого и безрадостного прошлого. Своего собственного прошлого.
   - Что значат Три Закона? Почему это важно для вас?
   - Это знак уважения. Символ смирения младшего перед старшим. Солдаты подчиняются командирам, командиры - капитанам, капитаны - командорам, командоры - главнокомандующему, а он, в свою очередь, королю. Власть владыки неоспорима. Равными ему считаются только шерлы - воины, получившие высший титул и благословение Иссиль.
   Мутный взгляд исчадия обрел четкость и он протянул ей руку:
   - Позволите?
   Она ожидала, что его точенные белые пальцы вновь будут холодны и безжизненны, как, тогда, в деревне Трома, но, почувствовав в крепкой хватке тепло и намек на нежность, удивилась. Отогнув большой палец девушки, он провел по нему со словами:
   - Этот, как самый могучий, символизирует Первый закон и отдан Силе. - Он отогнул указательный палец. - Указательный принадлежит Второму закону, символизирующему Бесстрашие. А средний отдали Третьему закону - Преданности.
   - Вам никогда не хотелось изменить свою жизнь?
   - Все, кто мог привнести перемены, жили при Теобальде. Их уже нет в живых, - Габриэл помрачнел, - равно, как и короля.
   - Теобальд был вам дорог?
   - Он заменил мне отца, - глухо отозвался темный эльф. - Я и сестра были детьми, когда Бриэлон погиб на поле боя. Мать давно отошла в Обитель Предков. Мы остались сиротами. Заслуги и богатство рода не могли спасти нас от участи отверженных. В нашем мире дети, оставшиеся без покровителей, лишаются всех привилегий. Чтобы выжить, некоторые уходят в провинции и работают там за еду. Другие бегут в Верхний Мир, - он пожал плечом, - кто-то до времени обрывает жизнь. Нам с Селеной повезло. Теобальд вырастил нас, как родных. Он был мудр и щедр. Брегон может похвастать только гордыней.
   В слабом зареве молодое лицо воина белело маской изо льда. Его выдала лишь дрожь в уголках глаз. Он был переполнен горечи и печали.
   - Ваша сестра в Мерэмеделе? - Осторожно поинтересовалась Арианна, отжимая светящиеся серебром волосы.
   - Она и племянники. - Кивнул расплывчатый силуэт напротив.
   - Племянники?
   Со дня знакомства она считала Габриэла мрачным типом; холодным и пустым. В Горном приюте он держался обособленно, скользил тенью во тьме, был неприметен и тих, и ей почему-то казалось, что в Мерэмедэле он жил похожей жизнью: бесстрашный одиночка с каменным сердцем, верный только клинку и короне.
   - Вы не говорили о племянниках.
   - Вы не спрашивали, - резко бросил он.
   Лютый зарычал. Два алых глаза блеснули из-под белоснежных век.
   Его тон смягчился:
   - Эджиннал и Агата.
   Парень переломил сухую ветку и подбросил жадным, урчащим огонькам. Серо-черные гребни облаков оплела зубчатая цепь. Треснул гром.
   - Я беспокоюсь за них. И за сестру. - Его кулаки сжались. - Брегон безумен. Он не ведает, что творит. Он опутал подданных оковами страха. Его руки сожжены кровью невинных. Он восстал против Теней Запада, не понимая, что ведет народ к краю. Он лишил жизни многих благородных господ, - Габриэл вспомнил друзей, соратников, бывшую невесту, что были преданы ненасытному Серому Страннику с косой, и боль пронзила его сердце, - а теперь мечтает умертвить равнину Трион.
   - Кто-то был вам не безразличен? В жизни до изгнания?
   Проницательность Арианны не понравилась шерлу. Но искра его ярости тут же погасла, уступив равнодушию.
   - Не будем ворошить прошлое. Вы были правы - так лучше для всех.
   ... Ужинали в молчании. У каждого было над чем поразмыслить.
   - Господин, - ясный голос Арианны прозвучал в тот момент, когда Габриэл засобирался в дозор, - я давно хотела сказать...
   Он плавно обернулся и застыл обломком несокрушимой скалы.
   - Я признательна за брата. Плен и пытки едва не сломали Эридана. Я видела, как с каждым днем его глаза тухли, тело чахло, а душа высыхала. Он слабел и угасал, а я ни чем не могла помочь. Когда он пошел к вам в ученики, его дух воспрянул, а в затухавшем сердце вспыхнул огонь. Видели бы вы, как он был счастлив, когда впервые мне сообщил, что утром отправится с учителем на первый урок. Как бы трудно ему не было постигать бэл-эли - ваша опека спасла его от ранней гибели.
   Парень улыбнулся, порывисто развернулся и шагнул в дождь.
  
   * * *
  
   Пронзительный крик настиг их у скалы, торчавшей из соснового бора правильной пирамидой. В солнечную погоду ее склоны блестели, как полированные зеркала, а в такую мрачную и дождливую, как сейчас, лишь тускло отблескивали размытыми очертаниями сосен и елей.
   Габриэл остановился. Клинок в звездных искрах лег в ладонь. Другой он призвал Арианну замереть у него за спиной. Волк нырнул в подлесок, угрожающе рыча. Больше двух дней они двигались лесами на юг и ни разу не напали на след волкодавов. Утром третьего ветер сменился и с ворохом облаков принес ароматы горячего пепла и пролитой крови. Огненные твари бродили где-то поблизости.
   Из-за высоких и необъятных, как языческие башни стволов послышался треск пряных иголок и загнанное дыхание бегущего существа. Габриэл сделал шаг, поднимая блеснувшую сталь. Тяжелые длинные рукава его мокрого полукафтанья обвисли спущенными парусами.
   Но вместо врага из можжевеловой гущи появился ребенок. Девочку - эльфийку сотрясала дрожь; она рыдала, размазывая по серебристому личику грязные слезы. Ее босые, почерневшие ноги спотыкались о кочки и мшистые камни. Серо-серебристые волосы и порванное платье оттенка весенней листвы присыпали тлевшие клочья пепла. В расширенных от ужаса глазах стыл ужас.
   Едва она выскочила, над макушками сосен поплыли клубы черного дыма.
   - Милая, - прошептала Арианна и бросилась к ребенку. - Что случилось? Ты ранена?
   Та рыдала, не в силах объясниться.
   - Как твое имя?
   - Ф... Фе... Фенара, - провыла эльфийка, опускаясь на листья.
   - Не плачь, Фенара, - Арианна села рядом.
   Из леса все отчетливее слышались злые, каркающие крики, конское ржание, треск пламени и холодившие душу звериные хрипы, будто выкованные из дыхания Ледяных океанов или слепленные гневом вулканических жерл Ий-Дъий.
   - Останьтесь здесь, - приказал шерл.
   Лебедь пересеклась с грозным взглядом его голубых глаз и кивнула.
   - Береги их, - повелел он хэллаю, сверкавшему алыми фонарями - зрачками из зелени хвойного бора.
   - Будь острожен! - Ветер бросил девичий крик в спину воина, метнувшегося в хвою.
   Он не обернулся, лишь махнул благородным лезвием неназванного клинка и пропал в серебре печального вечера.
   ... Близкий закат окрасил лесную опушку в кровавый оттенок. Прямо за ней, вдоль побережья тихого пруда, догорали и плавились камни и бревна павшего эльфийского поселения, где пепельно-бурые тени теснили горстку лесных эльфов к расколотому надвое древу. Правее дымилось пепелище, по которому в облаке не тающей пыли, бродила четверка кохейланов. Сидевшие в седлах (спрятав лица под роскошными капюшонами) громко смеялись и осыпали светлых эльфов ругательствами.
   Первыми его учуяли балрады. Чудовища из огня и пепла зашлись в яростном кашле и, бросив пленников, метнулись к прогалине.
   - Мальтифис? - Грубый окрик заставил вожака ищеек замедлить бег.
   Всадник лихо развернул кохейлана, уронив левую руку в перчатке на ножны. Правую с изломанным запястьем он берег, прижимая к груди. Трое солдат последовали примеру командира: первый обнажил клинок, второй и третий вскинули узорные луки, молниеносно наложив на тетиву стрелы с черным оперением.
   Бузинный ветки затрещали и осыпались каплями росы, стебли чистотела с гулким хрустом полегли к земле - в полусвет закатного зарева выступил Он. Его отличала благородная внешность. Роскошный наряд серебрился узорами народа Рассвета, в заплечных ножнах темнел великолепный клинок. Весь облик незваного эльфа дышал неукротимой смелостью и мужественным самообладанием, внушая невольное восхищение и трепет.
   Волкодавы обступили путника и ощерились, вздыбив шерсть на загривках. Они долго плевались слюной, всаживали когти в размокшую почву, и били распущенными хвостами, но не посмели напасть. Невозмутимый воин направился к сородичам с кошачьей грацией и балрады послушно уступили ему дорогу, виновато отводя кипящие морды.
   Командир откинул капюшон и расхохотался:
   - Шерл Габриэл? Вот это встреча!
   Габриэл криво улыбнулся, потому как тоже узнал командира королевских ищеек. Керл, сын Клианна. Солдат, посмевший поднять руку на Аинуллинэ, когда та оплакивала смерть сына; брат Эрла Плетки - надзирателя и изувера, страшно пытавшего заключенных и находившего в этом особое удовольствие. Габриэлу довелось столкнуться с Керлом и по эту сторону решетки и по ту, и он прекрасно помнил, насколько черно было его отравленное ненавистью к Верхнему Миру сердце.
   - Иссиль свидетельница, я знал, ты не сдох, любимец Теобальда! - Прошипел Керл сквозь зубы. - Как ты спасся из Мертвого леса? Говорили, ты был тогда при смерти.
   Звонко воспела тетива. Стрела сорвалась в полет. Неназванный клинок взлетел и пал сполохом темного огня - разрубленное пополам древко исчезло в траве.
   - Не стрелять! - Проревел Керл. - У нас старые счеты.
   Он поднял кривое запястье и оскалился:
   - Как долго я ждал этого часа. Как много раз представлял, как вгоню в твое сердце меч.
   - Поздравь себя, ты дождался, - выплюнул Габриэл.
   Волкодавы, бродившие по кругу черно-алой рекой, захрипели. Этот пронзающий разум хрип, показался Керлу язвительной усмешкой. Он побагровел и вскричал:
   - Молчать!
   Твари притихли.
   - Черт, когда Пепел и Огонь не учуяли Белого Лебедя, я понял что между ними и ею встал один из нас. Но и подумать не мог, что... ты. - Он рассмеялся. - Сознаюсь. Узнав о наборе в группы ищеек, я, не раздумывая, оставил тюремный пост и подал заявку. И вижу, не ошибся. Закончим спор?
   - Как вам будет угодно, - презрительно фыркнул шерл, попутно подмечая незавидное положение пленников и удобные позиции сопровождающей Керла охраны.
   Лесные эльфы, молчаливо, но гордо толпились у ели. Они были избиты, перемазаны копотью и кровью, но несмотря на это, их кожа и светлые волосы сияли мягким серебром, а во взорах читалось сочувствие.
   Габриэл перевел взгляд на сородичей. Среди них он узнал одного: короткостриженого и покрытого сетью шрамов - Рагнара Светоборца, ненавистника Детей Рассвета. В двух других исчадиях, замерших в седлах с взведенными луками, он рассмотрел провинциалов из Угольной Лощины и Железных Ключей.
   Надзиратель спешился, поднимая меч, выкованный из несокрушимой маэ-ро.
   - Помнится, ты обещал свернуть мне шею, изгнанник, - прыснул он.
   - Я слово сдержу, - насмешливо пообещал темный воин и потянул пряжку. Серебристая перевязь соскользнула к ногам - ничто более не сковывало его движений.
   Керл сделал выпад и они скрестили клинки.
   Бой исчадий вселил в сердца лесных эльфов неподдельный страх. Пронзительно звенела сталь. Сумерки освещались вспышками синевы. На выжженную почву сыпались водопады оранжевых искр. Над пепелищем выросла стена из пыли.
   Надзиратель бился, как разъяренный зверь, его соперник - как укротитель стихии. Но бой, затеянный в тенях Леса Предков, оказался не честным с самого начала. Как только Габриэл стал теснить Керла к оврагу, его осыпали градом стрел. А после того, как выбил из руки надзирателя меч, с тыла его атаковал Рагнар.
  
  
   ... Арианна и Фенара дожидались в густом бархате алых соцветий. Девушка тихо напевала, а юная беглянка, широко раскрыв глаза, следила, за божьей коровкой, стекавшей в капле воды по изогнутому стебельку алоэ. Боль пережитой трагедии смывало дождем - на губах ребенка расцветала улыбка.
   Внезапный волчий визг сотряс спокойствие Леса Предков. Фенара вздрогнула и закрылась рукавами. Арианна вскочила, оборачиваясь к соснам. Где-то там, в зареве заходящего солнца метались противники. Битва показалась ей черно-белым танцем силуэтов, игрой лесных теней, беззвучной и стремительной схваткой света и тьмы. Однако, когда воительница выскользнула к месту сражения - все было кончено. Клинок с оскалом волчьей пасти из агата пополз к земле.
   Всюду догорали обломки сожженных строений. Изодранное белое знамя с изображением журавля в полете трепыхалось на коряге. Неподвижная гладь лесного пруда (на побережье которого и случилась бойня) отражала лоскутное покрывало мирно бегущих облаков.
   Лесные эльфы бродили от одного трупа балрада к другому и печально качали головами. Чуть в стороне по земле распростерлись тела исчадий, ныне прикрытые бархатными темноэльфийскими плащами. В траве отблескивали обломки роскошных клинков и переломанные дуги луков. Отбежавшая четверка жеребцов, возвращалась к полянке.
   - Мама! Мама!
   Фенара бросилась вперед. Рукава и подол ее тройного платья поплыли над цветами, как облака над вершинами гор.
   - Дочь моя! Ты жива! - Красивая эльфийка выскользнула из утешающих объятий сереброволосого мужчины и бросилась к ребенку. В заплаканных глазах женщины ожила искра вечного света Мал'Алэны.
   Арианна с грацией лебедя вложила оружие в ножны и отыскала глазами Габриэла. Темный эльф, прислонившись плечом к тонкому стволу рябины, осматривал правую ладонь. Ту, которую чуть более полугода назад отравило жало Эттэля. С тех пор на ней красовался короткий шрам, но сейчас, в свете серого вечера девушка различила - рана снова кровоточила. Из правого плеча парня торчала стрела, еще одно оперенное древко мерцало в его левой лодыжке. Несмотря на болезненные увечья, снежное лицо эльфа не выражало эмоций.
   Но было понятно и без слов - схватка с сильными, не изнуренными длительным переходом сородичами далась ему нелегко. У ног шерла лежала походная сумка, сверкающая перевязь и безымянный клинок в чужой крови.
   Она шагнула, чтобы помочь, но он поднял голову и смерил ее презренным взглядом. После этого самостоятельно вырвал стрелу из плеча, потом из ноги и уронил их в листья подорожника. После - ловко подхватил свои вещи и скрылся в лесу. Оттуда доносилось пение волн, перекатывающихся по камням: промывать и перевязать раны темный воин отправился в одиночестве.
  
   * * *
  
   Препроводив павших в Арву Антре, выжившие лесные эльфы собрались у костра за час до полуночи.
   - Я все еще не нахожу слов, лорд Габриэл, - признался валларро Колибор, нареченный Лунный Журавль. - В прежние, светлые и мирные времена нарушить завет предков и осквернить Гелиополь присутствием - посчитали бы за смертный грех. Но, - он вздохнул и стиснул в руке спасенное знамя его рода, сотканное из серебристого аксамита и белого атласа, - как вы верно заметили, прежние времена прошли, а нынешние давно не светлые и не мирные.
   - Вы согласны?
   Черные глаза темного эльфа сверлили недоверчивого владыку погибшего поселения.
   Колибор потер заостренный подбородок и поглядел на окружение. Справа оруженосец Диор чинил надломленную дудочку. Слева молчала прекрасная жена Миэль, на коленях которой спала Фенара.
   Валларро неуверенно кивнул:
   - Другого пути у нас ведь все равно нет.
   - Нет, - Габриэл поворошил угли - широкие рукава его полукафтанья, прихваченные у локтей браслетами, разошлись и в разрезах блеснули белоснежные рукава нижней рубахи.
   Колибор дернулся. Он все еще не мог поверить, что происходящее - не обманчивый морок, напущенный поветрием Валиенты Паучий Яд. Когда к ним на помощь выступил темный эльф, он решил, что сходит с ума, ибо виденное было абсурдно и не укладывалось в голове. Когда исчадие совершил стремительный бросок, одержав ошеломительную победу над противником превосходящим числом и силой, подумал, что, скорее всего, уже умер и попал в Чертоги Серого Странника. Ну, а после того, как узрел, что победитель облачен в цвета Детей Рассвета и отныне перешел на сторону Верхнего Мира, окончательно сбился с толку.
   - Поступим следующим образом. Утром заберете коней, - Габриэл кивнул в сторону вороных красавцев, дремавших на привязи в десяти ярдах от костра, - и двинетесь на Запад. Лютый выведет вас к собратьям, идущим под началом Остина Орлиный Глаз, валларро Агроэлла Летняя Флейта и советника Аннориена - Хегельдера Могучий Ясень.
   Услышав знакомые имена, Миэль улыбнулась и посмотрела на мужа.
   - Агроэлл, - кивнул Колибор, - давно я не видел старого друга. - Его глаза заблестели, по бледной щеке потекла скупая слеза. - Как печально, что я принесу ему весть о гибели брата. Тром Утренний Свет был нашим общим другом. - Он смущенно вытер лицо. - Несправедливо, что твари из мрака множатся и процветают, а мы угасаем, как звезды в зимнем небе на рассвете. Больно видеть, что наши надежды рушатся. Долгий путь испытаний завел нас в тупик, не стал часом нашего дивного и победного триумфа.
   Рука Диора дернулась - приятная мелодия дудочки оборвалась. Стало тихо и темно, как в усыпальнице первого эльфийского короля. Огонь лизал обугленные ветки, швыряя алые фонтаны. Ночное небо бурлило густыми облаками, которые не могли пронзить даже лучи ярчайших звезд этого мира. Души Детей Рассвета горели в отчаянии: как долго они страдали от холодов и туманов, как много их погибло под клинком кровожадных врагов, но все эти жертвы оказались напрасны. Они чуяли - им не встретить новый рассвет, не пропеть Песнь Возрождения.
   - Мы только ступили на путь испытаний, господин. - Глубокий голос Габриэла вывел лесных сородичей из оцепенения. - Битва впереди. - Он встал и почтенно поклонился: - Отдыхайте. Завтра вам понадобятся силы. Леди Арианна окажет всю необходимую помощь.
   Изломанные коряги дрогнули, и Габриэл растаял в дождливой полумгле. Миэль обратилась к девушке:
   - Как давно вы знакомы с исчадием? Почему мы должны ему верить?
   Арианна положила руку на мокрую шерсть спящего хэллая и ответила:
   - Вы не должны. Достаточно того, что ему верят Остин и Агроэлл.
   Колибор покачал головой:
   - Я предвижу опасность. Один из огненных демонов бежал. Что помешает ему напасть на нас по дороге?
   Опасения валларро были понятны.
   - Вы ему не нужны, - звонкий голос девушки чуть дрогнул.
   - А кто нужен?
   Арианна молчала.
   - Зачем они напали, если все так, как вы говорите? - Не отставал Колибор.
   - Чтобы выманить добычу.
   - А кто добыча?
   - Я. - Отвернулась Белый Лебедь.
   Над костром снова поплыла мелодия Диоровой дудочки.
  
  
   ... Ранним утром лесные эльфы взобрались в седла кохейланов и двинулись за белоснежным хэллаем. Волк долго не хотел расставаться с хозяйкой, но все же подчинился. Габриэл настоял на том, чтобы Дети Рассвета прикрылись роскошными плащами темных сородичей, заверив - если кто и заметит издали небольшой отряд, то примет их за патрульных из Унг Махрил, что лежит в сорока милях к северу от Алой Крепости Сивары, и не посмеет остановить. Колибор согласился.
   В первых проблесках зари они распрощались.
  
  
   Глава 15. В поисках Блуждающего Моста
  

За каждым вечером следует утро

(Турецкая пословица)

  
   - Рорг Намар. Пустошь Молчания, - Арианна всмотрелась в безжизненный пустырь, простершийся до горизонта, и тихо напела старинную поговорку.
  
   Пустошь Скорби, Пустошь Печали,
   Край бездорожный, край одичалый.
   Пустошь Боли, Пустошь Молчания,
   Днем - тишина, а ночью - страданье.
  
   - Пошли, - поторопил ее Габриэл. Он твердо намеревался отыскать Блуждающий Мост, но прежде предстояло минуть королевство привидений и не сгинуть в пасти безумия.
   Сухие обрывки перекати-поля катались в вихрях ветра, рассеивая семена по голой холмистой степи. В дождливой мгле шумно волновались золотистые островки колосьев. По воздуху, как по волнам кружились шаровидные семена мышиного горошка и легкий пух сорных колючек. Вольный ветер свистел в тишине.
   Габриэл остановился около путеводного камня и прищурил серо-синие глаза. В туманах севера проступали слитные силуэты темных башен. К югу, западу и востоку расползались серо-желтые, бесконечные просторы. У подножия голого гребня вилась темная полоса. Когда-то ее называли Тропой гномов.
   В золоте Эпохи Темного Рассвета эти земли принадлежали эльфийской короне и находились под защитой Гелиополя. После его падения, Рорг Намар перешел во владения гоблинов, которые вдруг обнаружили, что здешние недра полны черных и голубых бриллиантов. Алчущие твари мигом организовали добычу драгоценных камней. А, как известно, нет лучших копателей и горняков, чем длиннобородые гномы Сапфировых гор - Аскья Удо.
   Пленных ускья-удов стали сгонять сюда со всей равнины Трион, заставляя работать до изнеможения в холоде, голоде и цепях. По этой тропе гномы уходили рыть карьеры и перебирать тысячи тонн колючей породы. Обратно не возвращался никто. Прознав о дикой несправедливости, в которую загнали его народ, тогдашний король гномов Бидли Бронный Шип пришел в бешенство и бросился за помощью к королеве ведьм. Он посулил ей награду, в случае если она освободит его подданных от пут. Дреззела Ядовитый Цветок выслушала гномьего владыку и пообещала исполнить просьбу. Но подлость ведьм граничит с их ненавистью, а жажда залить Верхний Мир тьмой - ходит рука об руку с желанием обрушить на землю солнце. Дреззела извратила мольбу Бидли и наложила на Рорг Намар страшное Проклятие Тишины.
   Как только она произнесла последние слова зарока, эту Пустошь накрыло молчание. Гоблины разбежались, а пленные гномы, прикованные к рудникам и карьерам неподъемными цепями, сгинули тут в горе и одиночестве.
   С той поры Рорг Намар пришел в запустение.
   А ныне слыл пристанищем темных птиц, вольного ветра и призраков прошлого.
   - Путь свободен, - молвил Габриэл и двинул к подножию острого гребня.
   Он вновь стал задумчив и отстранен. Все его тело дышало болью: пораженные наконечниками плечо и нога, отзывались муками; рана, открывшаяся на ладони, сильно кровила. Из всех противников, тяжелее всего давались битвы с искусными и проворными сородичами Эр-Морвэна. На сей раз, удача оказалась на его стороне, и он отделался парой царапин. Габриэл криво усмехнулся - в новой битве с гвардейцами короля все может закончиться много печальней.
   Небо темнело. Покинутые земли затягивало туманом.
   Два высоких силуэта плыли навстречу закату до тех пор, пока под ногами не стали угадываться извивы Тропы гномов. Воин и девушка свернули западнее и ветер стал дуть им в спину. Чем глубже они продвигались в сердце пустошей, тем однообразней и мрачней становилось вокруг. В шелесте сухостоя тропа спустилась в лощину и потекла вдоль нагорных подошв. Под ногами белели кости и черепа низкорослого народа, сокрушенного проклятьем ведьм. Придать земле останки копателей было некому.
   ... Они разожгли костер под навесом скалистых стен. Рядом бежала шумная река. Эльфийка сняла узкие сапоги и помассировала лодыжки. Тепло приятно обогрело утомленные ноги. Габриэл отстегнул заплечные ножны, бесшумно положил около пламени, и лег на влажный травянистый покров. Над снежным лицом взмыли сплетенные стебли мятлика и пырея. Сквозь них чернели островки вечерних туч. Несколько бессонных ночей, усталость и раны навалились, как снежный ком. Веки медленно смыкались. Успокаивающая музыка трав и песни кусачего ветра вытолкнули уставшего и раненного эльфа в неглубокую дрему.
   Его чуткий сон прервало чирканье камня по металлу. Ресницы, обильно смоченные дождем, дрогнули; первое, что попалось на глаза - близкая темнота бесконечного неба. Сбоку веяло жаром огня и съестным.
   - Как долго? - Спросил он, поднимаясь.
   - Часа три, - не отрываясь от сверкающей стали, ответила Арианна.
   Габриэл потянул тренированное тело и вынул лепешку из углей. После вечера в компании лесных сородичей их походные сумки заметно оскудели. Однако, по расчетам шерла, те припасы, что еще лежали на самом дне, должны были обеспечить им неголодный переход до Эйр-Шира.
   - У него есть имя? - Воин кивнул на меч.
   - Элагор.
   - Осколок Льда.
   - Да, - улыбнулась Арианна. - Знаете мертвый язык?
   - Не знаю, - покачал он головой.
   - Откуда узнали, что меч наречен на агале? - Эльфийка отложила клинок в мокрую траву.
   - Понятия не имею, - пожал он плечом. Утраченный перевод просто пришел ему в голову.
   - Матушка подарила мне его на совершеннолетие, - хрустальный голос девушки отозвался в его сердце ноющей болью. - Дар означал, что пора безмятежной юности прошла и моя жизнь мне более не принадлежит. Но принадлежит моему народу и будущему супругу.
   Сдержанность парня улетучилась, в душе шевельнулся интерес.
   - Будущий супруг? Вот от кого бежала грозная леди Лебедь, прихватив младшего брата.
   Арианна печально улыбнулась.
   - Бежать из дома было идеей Эридана.
   - Хм, - сдержал улыбку темный эльф и, открутив крышечку полупустой фляжки, заметил: - мой ученик не так прост, как можно подумать.
   Арианна заливисто рассмеялась:
   - Как и его учитель.
   Габриэл размял правую ладонь, перетянутую окровавленным бинтом, и поморщился. Холод и сырость Рорг Намар не способствовали скорому излечению ран.
   - Почему вы его не вернули?
   Он взглянул вопросительно. Смольные волосы, собранные в хвост, разметались по плечам.
   - Эттэль? - Пояснила воительница. - Клинок принадлежит вам?
   - Моей семье. Уже больше сотни веков.
   - Я не понимаю. - Она чуть заметно кивнула в сторону его левой руки, где указательный палец обвивала полоска черно-белых самоцветов. - Ваше кольцо. На нем оттиск королевского рода. Навершие клинка, который принес Эллион, было украшено той же геральдикой. Первый Лук бравый воин, но он не имеет на оружие прав.
   Габриэл коснулся длинными пальцами висков. Вырезанное из слепящих кристаллов кольцо брызнуло белым светом.
   Не дождавшись ответа, Арианна полюбопытствовала:
   - Вы из рода владык?
   - Мой отец приходился Теобальду двоюродным братом. Я и Брегон кровные родственники. Наши предки происходили из рода Элкерфеста - Победителя Горного Короля. - Парень поднял руку с кольцом. - Черный дракон означает силу, белая змея - мудрость.
   Ошеломленная Арианна медленно поднялась. Наброшенный на плечи плащ соскользнул и тонкий шелк двойного платья, залепетав под порывом, обтянул ее хрупкую, точенную фигурку.
   - Вы имели право бросить Брегону вызов...
   - Одержать победу и взойти на престол. - Устало закончил Габриэл. - Да, это так.
   Арианна нахмурила брови. В зареве огня ее личико показалось воину особенно хорошеньким. Когда Эридан был чем-то огорчен или удивлен, он морщил лицо и сводил брови совершенно, как она. Улыбка коснулась губ учителя при воспоминании о юном ученике.
   - По правилам, записанным в Летописи от Сотворения, король, складывая бремя владычества, лично избирает приемника. Теобальд намеревался сообщить имя сразу после празднества в честь Луноликой. Претендентов было двое. Брегон и...
   - Вы, - выдохнула она, рухнув на траву. Суховей жег щеки и шею. - Я вмешалась в ход эльфийской истории...
   - И подтолкнули всех нас к краю, - насмешка шерла ранила ее.
   Арианна сверкнула взглядом, но он не отреагировал.
   - Еще есть шанс все исправить, - минуту спустя проговорила Лебедь. - Вернитесь в Мерэмедэль. Заявите о своем праве. Война закончится, не успев начаться, и вы, - ее глаза вспыхнули надеждой, - спасете Верхний Мир.
   - Слишком поздно. - Процедил Габриэл.
   - Почему?
   - Я изначально отказался от притязаний на трон.
   - Что? - Арианна не поверила ушам. - Почему?
   - Это касается только меня. - Оборвал он и, откинувшись на траву, заложил руки под голову. - Часов через пять тронемся в путь. Ложитесь.
   Арианна надула губки и, расстелив плащ на земле, отвернулась. Больше они не разговаривали.
   ... Габриэл не спал до зари. Он вглядывался в белеющие шапки дождевых облаков, и долго размышлял над словами попутчицы, а после вдруг задумался о ней самой. До изгнания из Мерэмедэля, он знал лишь ее репутацию: наемная убийца, враг его народа и короля. Но стоило ему узнать ее без маски, он понял, она совсем иная: хрупкая, ранимая, мечтательная - лучик Рассвета с чистой душой и отважным сердцем. Чего таить: они с ней не такие уж разные. Беглянка, отказавшаяся от прошлого; бесприютная бунтарка, не покорившаяся нравам эпохи; воительница, бросившая вызов судьбе и верующая в собственные идеалы - чем не его зеркальное отражение в Верхнем Мире? Чем не его тень, отброшенная рассветным огнем на запад?
  
   * * *
  
   Минул четвертый день, а они по-прежнему шли Тропой гномов.
   Затерявшись в самом жутком уголке равнины Трион, им было не до разговоров и обменов любезностями. Жалящий суховей кружил по холмам и низинам. Почву резали рваные трещины. Все звуки изменили тональность и преисполнились визга и ярости. Грохот реки в низине стал оглушителен и резок. Эхо шакалов - пронзительно и зловеще. Монотонный шелест трав - утомителен и горек.
   Их одолевала усталость, терзал холод и обливал дождь, а Габриэла (к прочим бедам) утомляли незаживающие без целебного нектара раны. Так продолжалось долгими безрадостными днями и дождливыми беззвездными ночами. На исходе пятого заката они спустились в долину, и вышли к полуразрушенной башне, оплетенной сухостоем осота. Рядом обломанными зубьями серели края старого колодца с высоким журавлем, покрытым слоем песка и пыли.
   - Граница света и тьмы, - прошептала Арианна.
   Габриэл внимательно прислушался: не идет ли по следу вожак Мальтифис. Балрад бежал на север и теперь голодный и обозленный, наверняка, бродил где-то среди уныния Рорг Намар, - без сомнения, вынашивая план страшной мести.
   - Это он? - Лебедь потянулась к клинку. Шелковые волосы полетели по ветру накидкой из нитей света.
   - Нет, - успокоил воин, расслабив кулаки. - Шакалы.
   В подтверждении его слов издали послышался лающий вой. Рорг Намар и впрямь был полон этих уродливых, гнусных созданий.
   - Ночью ветер изменится. Задует с востока, - голос Габриэла казался шепотом летнего прибоя. - Разведем костер у западной стены.
  
  
   ... Стемнело, в вышине поплыла межзвездная пыль.
   Арианна занялась ужином, а Габриэл обнажился по пояс и сел у костра. Невзирая на сильную боль, он не пытался ускорить выздоровления и за все время пути осмотрел свежие раны всего один раз.
   Алые отблески озарили рельефное тело, обрисовав сильные мускулы рук; выхватили на предплечье ажурную татуировку и свежий рубец на левом боку не старше семи-восьми месяцев. Эльфийка заметила этот шрам еще осенью, когда помогала Эстрадиру и Илмару в одной из комнат Ательстанда и давно хотела узнать, как воин его "схлопотал".
   Интерес взял вверх над учтивостью и она тихо спросила:
   - Откуда он?
   - Прощальный дар Брегона, - холодно ответил шерл и, бросив взгляд на пробитую ладонь, процедил: - один из многих его "даров".
   А после его тонкие губы неожиданно расплылись в улыбке.
   - Что смешного? - Девушка вопросительно изогнула бровь, в мерцании огня казавшуюся гранатовой.
   - Вспомнил королевский суд и физиономию лорда Гелегана.
   Арианна не понимала.
   - Швырнув в меня малахитовой подвеской, он заявил, что мы с вами любовники. Потому я и помог вам скрыться из Мерэмедэля.
   Из ее рук выпали нож и целебные листья (которые она собиралась протянуть попутчику).
   - Возмутительно! - Вскочила она. - Как он смел такое выдумать? А вы? Вы ведь опровергли эту чушь?
   - Нет, - спокойно молвил темный эльф.
   - О, Всевидящий! Почему? Чтобы я и исчадие... Да никогда!
   Отсветы огня играли на юном возмущенном лице, лучились в длинных волосах. Порывы колыхали юбки и расшитые затейливыми орнаментами рукава, ниспадавшие до самой земли.
   Габриэл долго смотрел на нее со странным блеском в глазах, а потом переспросил:
   - Никогда? И даже мысли не допускаете...
   - Нет, - выдохнула она. - Я скорее умру, чем отдам свое сердце исчадию ночи. Как вообще можно полюбить Дитя Сумерек? Бессердечного, жестокого мучителя, падкого на кровь и разрушения.
   Она запнулась, заметив, как утонченное лицо напротив исказила гримаса.
   - Вот как, - процедил воин. - Очень честно, миледи.
   И растянув серебристый бинт, принялся самостоятельно перетягивать рану.
   Нежные пальцы перехватили его за руку. Виноватый голос шепнул:
   - Я не вас имела в виду.
   Габриэл покосился на нее и выдавил:
   - Конечно, нет.
   Он был страшно зол, но все же позволил ей промыть раны и наложить повязки. Закончив, девушка мягко улыбнулась, надеясь на прощение шерла, но его лицо осталось холодно, как ледяные пики Элсурских гор. Он набросил льняную рубаху, застегнул пуговицы на стоячем воротнике и встал. В руке блеснули ножны с безымянным клинком.
   - Габриэл, - позвала Арианна, примирительно протягивая руку. - Сегодняшняя ночь - моя. Вам нужен отдых.
   - Раны не смертельны. Выживу.
   Он собирался уходить в дозор, как с юга донесся свистящий рокот и оглушительный треск. Небо вспыхнуло красным огнем и на фоне облаков стало разрастаться пятно. Эльфы поспешно всмотрелись в безлунную даль и вслушались в шум, отдающий воем ветра в пещерном мраке. Клок ползучей тучи приближался. Уже через пару секунд стало понятно - воздушный простор рассекали две сотни ведьм на летающих метлах.
   - Прячьтесь за стену, - прошипел темный эльф, а сам бросился к огню и растоптал тлеющие угли.
   Девушка спешно схватила разложенные на земле сумки и нырнула в тень старого колодца. Габриэл присоединился к ней через несколько мгновений. Они затаили дыхание. Налетевший ведьмин клин затмил редкие звезды и напоил воздух оглушительным гамом. Их глотки источали каркающие хрипы демонической песни:
  
   Аграк такхри ракут манах!
   Дахди семат даон давига!
   Махдар вион захрат севах!
   Гагор бракэт скарага вига!
  
   Чертовки исчезли в темноте так же внезапно, как и появились. Проводив их неугомонную суть, эльфы удивленно переглянулись. Через Пустошь Молчания не пролегало оживленных путей, а любое здравомыслящее существо обходило сей проклятый край, как можно дальше, дабы не соприкоснуться с проклятием Дреззелы Ядовитый Цветок (которое по народным поверьям до сих пор отравляло эти песчаные степи). Через Норг Намар шли только отчаянные и неустрашимые смельчаки. Таковыми являлись Габриэл и Арианна, а еще, судя по всему, шайка из двух сотен воющих ведьм.
   - Летят на северо-запад. - Арианна задумалась. - В Ночную Страну? Брегон заключил перемирие с королевой ведьм?
   - Маловероятно, - пожал плечом парень. А, что-то прикинув в уме, помрачнел.
   В памяти неожиданно всплыли обрывки воспоминаний о Шефонском Замке, что был запрятан во тьме Элсурских гор и темная, удушливая правда, которую он так старался позабыть.
  
   * * *
  
   Закатное солнце село за море и вода вспыхнула тысячей искр.
   Дети Рассвета уже много дней скользили вдоль скалистого морского побережья, купаясь в свежести волн и внимая песням белогрудых чаек. Вязкий воздух полнился мошкарой и стрекозами. В основании береговых обрывов, у обвалившихся камней и по скалистым островкам шелестели бузина и терн. По пологим морским террасам вились вьюны. В огне заката поблескивали почки верб.
   В часы зорь и заходов эльфы пели песни. Так было и сейчас. Мелодичный звон сплетался с шумом волн, накатывающих на каменистый брег, и плыл над Морем Ветром одухотворенным гимном надежды. Когда песнь окончилась, Остин махнул рукой и велел остановиться.
   - Привал.
   В десяти милях южнее пролегал Караванный Путь. Дорога там была вымощена камнем, через каждую полсотню миль стояли колодцы с чистой водой, а через сотню - горели огни постоялых дворов, предлагая еду и кров. Но по совету темного эльфа беглецы держались от него подальше. То, что Дети Рассвета спешили в Гелиополь - лучше было хранить в тайне.
   - Левеандил, Рамендил, - обратился Орлиный Глаз к братьям, - на вас восточный фланг лагеря, Эллион, Мьямер, ваш - южный. Люка, Элла - северный, Хегельдер, со мной на запад.
   - Лорд Остин, останьтесь, - Мардред приковылял со стороны повозок с провиантом. За три недели пути переломанная нога огра заметно окрепла, и ему все реже приходилось прыгать на одной или прибегать к помощи костылей. Но не всегда. - Я пойду с Хегельдером.
   - Ты еле держишься.
   - Вы тоже, - хрипнул тот и, махнув советнику, - я иду, - похромал в заросли терна.
   Владетель Ательстанда вздохнул.
   - Узнаю, старину Мардреда.
   Эридан проводил дозорных взглядом и опустился подле разведенного костра. Лекс подбодрил печального друга:
   - Не волнуйся за нее. Габриэл - сильный воин. В случае опасности он защитит Арианну.
   Эридан покусал губы. Защитит ли? И немного подумав, сказал:
   - Когда мы сбежали из дома, - он что-то прикинул в уме, - много лет назад, то поклялись друг другу, что больше никогда не расстанемся. Но звезды жестоки. Верхний Мир только и делает, что разлучает меня и сестру, терзая души неведением о судьбе другого.
   - Она вернется. И Учитель - тоже, - сильный дух Лекса горел надеждой.
   - Да услышит тебя Властелин Над Облаками, - согласился Эридан и поглядел в небо.
   Запад накрыла закатная тень, на востоке рассыпались звезды. За соседним костром собрались эльфийки. Кухарка Миллиана, Аинуллинэ, Эмми с Глэсс, гнома Бель орудовали ножами. Кто-то справа попросил:
   - Андреа, друг, спой. Порадуй нас песней.
   Менестрель взял лютню из белой ивы. Красивый музыкальный звон взвился в дыме бессчетных костров. Эльфийская песня обернулась летним ветром, что приносит победу над злобной зимой.
  
   Звездное небо,
   Алый рассвет,
   Море Ветров
   И эльфийский завет...
   Вещая песня
   Льется повсюду,
   Слушайте звезды,
   Ткущие судьбы...
   Вне расстояний,
   Вне территорий,
   Ткут свет надежды
   Астэр и Норвен,
   Шепот их слышен,
   Шепот столетия:
   "Дети Рассвета,
   Скоро победа..."
  
   Пригревшись у костра, Эридан задремал. Его разбудил крик огра, топающего по камням.
   - Лорд Остин! Лорд Остин!
   - Что случилось? - Орлиный Глаз вышел из дымного мерцания огоньков.
   - Там это...
   - Враги?
   - Не знаю...
   Зелень бирючины затрещала, выпуская четырех вороных кохейланов. На каждом сидело по два эльфа и еще по два ребенка, прикрытых плащами народа Сумерек. Однако, один из всадников сжимал серебристый лоскут с эмблемой парящего журавля, а одеяния его спутницы лучились светом.
   Агроэлл узнал родовой символ старого друга и ошеломился:
   - Колибор Лунный Журавль. Но как? Как вы здесь оказались? И откуда кони?
   В тот же миг ночь подсветили ядовито-алые глаза волка, а серая, колючая шерсть взволновалась пенным гребнем.
   - Лютый? - Воскликнул Эридан и вскочил вперед. - Где моя сестра?
   - Мы расстались с ней больше семи дней назад. Она была жива и здорова, - заверил красивый эльф с лунными волосами, не уступавший гордой стати эльфийским владыкам, что его окружили. - Мы отправились на север. Она вместе с лордом Габриэлом - в Пустошь Молчания.
   Он спешился, подул ветер и знамя с журавлем взлетело парусом.
   - Пустошь Молчания? - Хрипнул огр из-за спин. - Троллева мать!
   - Расскажите нам все, лорд Колибор, - попросил Остин, заметно мрачнея.
  
  
   ... Пристегнув к поясу ножны с На-Эном, владетель Ательстанда поглядел на обломки безнадзорного Скаргарда, темневшего в густых туманах юго-запада и вздохнул. Когда-то древний гарнизон оборонял Горский Тракт от треклятых ирчей Прибрежных Гаваней, мечтавших захватить короткий северный путь, которым пользовались в Эпоху правления Лагоринора. Теперь - в сумерках эльфийского владычества, Скаргард молчал еще одной утраченной легендой. Сначала о нем забыли, а после - предали все подвиги забвению. Крепости превратились в руины, стены - рассыпались прахом, и все ушло.
   - Куда это вы? - Топот огра отдался в голове Остина ударами гномьих молотков.
   - В Рорг Намар. Лютый проведет меня коротким и безопасным путем.
   - Боитесь за нее? - Мардред оскалил глянцевые клыки. - Сначала отпустили с исчадием, а теперь...
   - Дело не в этом, - разозлился лесной эльф и, оправив повязку на лице, признался: - Я сразу хотел идти вместе с ними, но долг перед подопечными Ательстанда не позволил поддаться велению сердца. Теперь, когда Гаярские Топи пройдены, а земли ирчей - позади, я стал свободен. Агроэлл и Хегельдер доведут наш народ в город предков и без моей помощи.
   - Кости Эвенна Белоокого! - Хрипнул Мардред и прыгнул на одной ноге, помогая палкой. По зеленоватому лбу скатилась струйка пота. - Вы боитесь за нее! Это правильно. Я тоже не доверяю исчадию! Слишком легко он выступил против своих же. Я иду с вами.
   - У тебя сломана нога.
   - А у вас нет глаза, но я не напоминаю вам об этом каждый час, - прыснул он грубым горловым смехом. - Хотите или нет, я не отстану.
   Орлиный Глаз улыбнулся. Взлохмаченные облачные тверди стремительно светлели.
   - Ладно. Уходим сейчас.
  
   * * *
  
   В свете первых звезд появились призраки.
   Тропа гномов тянулась мимо древнего кладбища, с лихвой оправдывая жуткую репутацию этого места. Все звуки и шумы поблекли, дикий мертвый край оглох - им завладели духи павших копателей. Они вились вереницей бесплотных низкорослых облаков - их тела покрывали язвы рабства, кожа истончилась, губы высохли, зубы заострились. Они обратились в чудовищ, застрявших в чистилище и отвергнутых светлым Небом.
   Озлобленные гномьи тени тянули к эльфам когтистые руки и метались над осколками костей отблесками зимнего света. Их тихие, молящие голоса просили о помощи, угрожали расправой, осыпали проклятиями, напевали прощальные песни и пронзительно звали сойти с тропы.
   - Дочь моя, это я, твоя мать. Остановись, посмотри на меня...
   - Сынок, это ты? Клянусь бородой, это ты! Как вырос и возмужал...
   - Сестра? Милая сестра, почему ты молчишь?
   - Господин? Не уходите, не бросайте вашего преданного конюшенного...
   Габриэл и Арианна, взявшись за руки, шагали в молчании. Под ногами сверкали голубые и черные бриллианты. Из бездонных карьеров летели вопли и стоны. Танцующие пылевые смерчи затмевали луну и звезды.
   Тени Пустоши, коварные, как духи гор и сломленные, как защитники Эбертрейла, преследовали их до первых лучей и растаяли только в грохоте волн Уг Кар - Пограничной Реки. Как только воин и девушка перебрались по мосту на западный берег Уг Кара, проклятые наделы, наконец, потеряли над ними власть.
  
  
   - Трехчасовой отдых и в путь, - сказал шерл, вешая сумку на сук.
   Арианна наклонила голову на бок. Ее раздражал этот командный тон, но возразить не хватало сил. Рорг Намар осушил жизненные силы воительницы, как ажинабадское солнце хрупкий пустынный родник. Она кивнула и, устроившись на листьях омелы посеребренных росой, тут же уснула.
   Через час небо обложило и над прибрежной полосой залег сумрак. Габриэл обошел побережье, но кроме стрекота цикад и шуршания трав, покой Уг Кар нарушали лишь мерный шум дождя и посвисты ветров.
   Отпив из фляжки, шерл разоблачился до пояса и, не внимая туманной сырости, затеял тренировку. Он двигался легкими, пружинистыми шагами, кружил и делал обманные выпады. Под сапогами скрипели молодые стебли да ромашки, росшие меж камней. По разгоряченному бугристому торсу и мускулистым рукам струилась дождевая вода. Собранные в хвост волосы метались хвостом кохейлана. Клинок, игравший утренним светом, ткал кружево смерти и плясал в такт точным, отработанным движениям лучшего мастера бэл-эли.
   Сломанные ребра звенели натянутой струной, пронзенную ладонь жгло огнем, но Габриэл отсек все чувства и слился со стихией войны подобно богу Хаосу. Он обратил свое тело в меч, что разил врагов без страха и сомнений. Глаза закрыты, тонкие губы сомкнуты, дыхание уверенно, биение сердца монотонно. Он стал вспышкой света, огненной змеей, сполохом молнии; неуязвим, непобедим и велик. По венам побежал азарт, мускулы налились забытой сумеречной силой. То к чему он так долго стремился - вернулось к нему.
   Подбросив клинок, темный эльф перемахнул через голову и бесшумно прыгнул на камни. Расправив плечи, он вытянул руку, и в изящную ладонь с длинными тонкими пальцами легла узорная рукоять. На сегодня достаточно.
   Завершив тренировку, он вонзил лезвие в землю и спустился к реке освежиться. Проточная вода охладила разгоряченное лицо с высокими скулами, но не успел сумеречный воин умыться, как уловил в небе злой хрип. Сине-серые глаза коснулись облаков. По южному горизонту плыли недобрые тени. Он напряг острое зрение и понял - через сердце Пустоши летел очередной ведьмовской клин в остроконечных шляпах. На метлах, вырезанных из веток Ведьмина Вяза, висели желтые, покачивающиеся фонари, и подсвечивали облачные барашки светом ущербной луны. Парень задумался. Какое дело носит подданных Валиенты Паучий Яд туда и обратно? Что на это раз задумали сварливые колдуньи Черноземья? Новую гадость соседним королевствам, подлость немногочисленным союзникам, или на сей все гораздо страшнее?
   Ветки майского шиповника гулко хрустнули и он отвлекся. Из тени древних валунов выступил могучий лохматый зверь с длинными изогнутыми рогами - королевский олень. Житель леса насторожился и всем своим видом выразил глубокое и печальное удивление. Из ноздрей валил густой пар, глаза отблескивали серебром, по великолепным рогам бегал огнь. Олень постоял с минуту и, почуяв - угрозы нет, грациозно двинулся по в рассветную даль.
   Встреча с одиноким зверем переполнила темного эльфа тоской и злостью. Как бы он не стремился вернуть потерянную жизнь - никому еще не удавалось обмануть звезды и отвоевать украденное прошлое. Даже лучшему воину империи. Даже любимцу короля.
   Величественно поднявшись и набросив белую рубаху, он потянулся за верхним полукафтаньем и широким поясом из серебра и... Воздух стал тяжелее, ветер зашептал чуждым гласом опасности.
   - Он здесь! - Прошипел Габриэл.
   С противоположного берега налетел хрипящий собачий рев. Олень вздрогнул и дал деру, вырвав копытами пласт с желтоватыми конями. С соседнего куста сорвалась ворона и с воплем кинулась ввысь.
   - Арианна!
   Но девушка была уже на ногах, а в ее руке горел обнаженный клинок.
   Габриэл на ходу подпоясался. Рукав-крыло взлетел к цепи пещер на южном горизонте:
   - До Кротового Перевала сорок миль. Быстрее.
   - Нам не успеть.
   - Успеем!
  
  
   ... Мальтифис плавился в исступленном бессилии. Белый Лебедь, из-за которой Пепел и Огонь пересек полравнины Трион и сбил лапы в кровь, ускользнула от него в Пустошь Молчания. А все из-за темного сородича, что встал на ее защиту. Вожак балрадов жаждал перегрызть ему глотку и распороть грудь, выпить кровь и отравить собственным ядом, но ритуал "отвращение крови", запрещал ему причинять вред кому бы то ни было из народа Сумерек.
   Огненный монстр исторг из пламенной утробы гневную струю пара, грозно сомкнул челюсти-убийцы. Проклятый темный эльф! Из-за него Мальтифис лишился стаи и хозяина и теперь вынужден скитаться по Рорг Намар среди бесплотного гномьего сброда и вынюхивать пропавший след беглянки.
   Он облизнул заплесневелую кладку разрушенного колодца. Сладковатый аромат фиалки и жемчужной пыли пощекотал его восприимчивый нос. Она была здесь четыре ночи назад. Вскинув пламенную голову, зверь принюхался. Тончайший аромат жертвы утекал по Тропе гномов на северо-запад, прямиком к Уг Кар - Пограничной Реке. Если Мальтифис постарается, то нагонит Лебедя уже завтра на рассвете. А расправившись с девчонкой, все же снимет скальп с темного предателя, пусть при этом пламя сердца пожрет его самого! Полыхнув желтыми глазами, он залился хрипом, напоминавшим отчаянный предсмертный смех. Пора на охоту, Пепел и Огонь. Твой час настал.
   Оттолкнувшись от выцветшей и сухой, как тысячелетний пергамент земли, он взлетел и обернулся облаком текучего пепла. Злобный степной суховей понес его в оранжевый закат.
   Сильнейший аромат фиалки обжег балрада у прибрежной полосы Уг Кар. Он рухнул о земь, соткавшись из алого пламени, и кинулся по четкому следу девчонки. Белый Лебедь спала вон у того поникшего клена всего час назад, а теперь бежит через Лютиковую Долину к Кротовому Перевалу. И Он рядом с ней! Балрад мотнул башкой, разбрызгивая ядовитую слюну. Та, едва коснувшись трав и цветов, выжигала их навеки. В погоню!
   Он настиг их у Мглистой Расселины, убегавшей отвесными стенами в бесплодную черноту. Прекрасная, хрупкая эльфийка в ореоле тумана и статный могучий эльф в кипени мрака лихо пересекали Расселину по шаткому бревну, переброшенному через обрыв. Воин обернулся, блеснув серебром глаз, и коварно улыбнулся. Светлый плащ взвился закатным облаком, и он грациозно перепорхнул на противоположный край. Лебедь была уже там и что-то кричала своему "защитнику".
   Мальтифис издал протяжный, убийственный вой и прыгнул на бревно. Из-под внушительных лап текли потоки пепла, травившие мир. Из пасти струились пары, убивавшие жизнь. Хлипкое бревно дрожало и ерзало под тонной стального чудовища. Внизу чернела пропасть, оплетенная сетями удушающей мглы.
   До жертв оставались считанные ярды, но тут темный эльф выхватил из заплечных ножен клинок и взмахнул. Синяя сталь вгрызлась в бревно. Оно вздрогнуло, тут же покрылось трещинами и с гулом рассыпалось. Балрад утробно завизжал и канул в пропасть в фонтане серых щепок. Мгла объяла его черной паутиной, а огненное тело пронзили острые клыки громадных корневищ.
   Он издал мучительный стон; окутался прядями раскаленного пара. Из ран побежала кровь. Лапы забились в конвульсиях. Левый саблезубый клык сломался и распорол щеку.
   Белый Лебедь снова от него ускользнула. На этот раз навсегда.
  
   * * *
  
   - Вы тоже слышите? - Арианна насторожилась.
   Габриэл шевельнул ушами и кивнул:
   - Нас преследуют. Насели от Лютиковой Долины. Тяжеловес на... одной ноге. Эльф. И крупная собака.
   - Новые ищейки Брегона?
   - Не уверен.
   Арианна задумалась.
   Каменные своды Кротового Перевала отблескивали дождевой водой. Узкая тропа не шире полсотни дюймов, зажатая с двух сторон высокими скользкими стенами, убегала в синий туман. Изредка своды резали широкие дыры, и эльфы замечали мутный свет полудня. Поблизости капала вода, под землей слышалось копошение и писк. Они шли Перевалом который час и который час слышали шорох и неверный ритм преследователей. Однако, те не нагоняли и не нападали. Как странно.
   Габриэл вдруг подобрался, как песчаная кобра перед броском и, прищурив черные глаза, метнулся в полумрак. Арианна и рта раскрыть не успела, потому что в следующий миг послышался высокий вскрик, и на стену выбросило Остина. Ножны звонко звякнули о камни, а сам владетель Ательстанда едва удержал равновесие.
   - Всевидящий! Зачем так грубо? - Рассердился он.
   - Остин? - Воскликнула Арианна, распахивая изумрудные глаза. - Что ты... Где Эридан?
   Одноглазый эльф оправил плащ, сколотый у горла фибулой в форме лилии, серебристую перевязь с чеканными бляхами и, сморгнув пыль, ответил:
   - Идет со всеми в Гелиополь.
   - Но почему ты здесь...
   Девушка осеклась. Потерянный и одновременно сияющий облик молодого мужчины говорил за него. Волосы Остина пылали серебром, кожа сияла светом, серый глаз лучился любовью и нежностью. В его сердце жила надежда, он дышал ею, как воздухом и тянулся к той, что была холодна и далека, как безучастные луна и звезды.
   Арианна прикрыла тускнеющие от горечи глаза. Она безумно дорожила другом и была безмерно благодарна ему за все, что он для нее сделал. Но как бы сильно он не мечтал, она не могла его полюбить.
   - Не надо было приходить. Ты нужен тем, кто торопиться в город предков.
   - Нет! - Запротестовал он и печально признался: - я виноват, что не пришел проститься. Это мучило меня. А еще я... волновался за тебя.
   - А это, Орлиный Глаз, ни к чему.
   Сумрачная завеса разорвалась, и темный эльф появился в компании огра и хэллая-альбиноса.
   - Не желает миледи рассказать другу, чем занимается по ночам? Может, после этого в нем поубавиться тревог, - усмехнулся шерл.
   - Габриэл! Что ты себе позволяешь? - В сияющих глазах воительницы вспыхнуло пламя негодования. Волосы взвил невидимый ветер и они окружили ее броней.
   Остин впервые узрел гнев подруги.
   - О чем он?
   Она выдохнула, успокаивая себя.
   - Неважно. Не слушай его.
   - Да, лорд Остин, не слушайте меня, - ухмыльнулся Габриэл и бесшумно поплыл в туман. - Идете? - Бросило эхо его голосом.
   Через минуту они нагнали воина, казавшегося скульптурой из лунного камня. Недоверие отравило эльфийские сердца, потому дальше пошли в безмолвии.
   Волк Черноземья вырвался вперед и растаял миражом. Лишь его тень каталась над серыми сводами, да алые точки иногда вспыхивали в клочьях тумана впереди. Сзади, хромая, грохотал огр. Шершавые стены терли его плечи наждачной бумагой и он глухо ругался на гортанно-кричащем языке Немера.
   Так продолжалось довольно долго.
   Скорбный вой ворвался в пещерную тишину бранью зимнего ветра и затмил Перевал леденящей тенью. Мардред выронил палку и, подперев стену плечом, выхватил меч. Лютый заворчал, запалив глаза. Остин остановился и выхватил На-Эн.
   Новый поток визгливо-кричащего хрипа полоснул по эльфийским ушам и унесся на восток.
   - Гвоздь мне в сапог! - Взревел огр. - Что за...
   - Вам лучше не знать, - равнодушно ответил Габриэл, входя в столп звездного света, сочившегося сквозь потолочный колодец. Узоры на плечах его полукафтанья замигали серебром, а волосы в хвосте стали цвета сапфиров.
   - Почему?
   Арианна накрыла голову капюшоном и пояснила:
   - Это балрад. Последний из стаи. Их еще называют Пепел и Огонь. - Воздух заметно похолодал. - Ищейка темных эльфов.
   - Пусть приходит! - Зарычал Мардред. - Я отплачу им за гибель Ательстанда!
   - Он не придет. Уже нет.
   Арианна кратко рассказала о переходе через Пустошь Молчания и упомянула о гибели Мальтифиса во тьме Мглистой Расселины.
   - Все из-за вашего темного сброда, - бросил огр Габриэлу в спину. - Исчадия не успокоятся, пока не перебьют всех светлых сородичей, да, изгнанник?
   - Мардред, - одернул Остин, вдвигая в ножны клинок.
   Габриэл хладнокровно промолчал и померк в извивах тумана. Арианна и Лютый исчезли за ним. Огр хрюкнул от злобы и хотел разразиться бранью, но Остин предупредил:
   - Держи свой гнев при себе. - И махнул, - пошли.
   Через триста ярдов тропа вывела в прохладу темнеющего леса.
  
  
   - Троллевый рынок? Вы надеетесь пробраться на Троллевый рынок и остаться в живых?! Вы окончательно лишились рассудка! Лучшего места, чтобы расстаться с жизнью и придумать нельзя! Там собрались убийцы-некроманты, мошенники-чернокнижники, обманщики-чародеи, авантюристы-ведуны со всей равнины Трион! Если не терпится сдохнуть, лорд Габриэл, могу прикончить вас прямо сейчас! - Огр хрипел от ярости и гоготал в истерическом смехе, рассевшись на старом пне. Его голова дергалась на мясистой шее и зеленоватая лысина отражала блеск низких звезд.
   - Заманчивое предложение, - прошипел темный эльф и криво улыбнулся, - но, нет. Спасибо.
   - Почему туда? - Остина грызли страх и удивление.
   - Там живет знаток агаль.
   - И все же, считаю, не следует нести карту, раскрывающую местоположение усыпальницы Лагоринора и четырех его братьев, в царство зла.
   - А куда следует? - Полюбопытствовал шерл, смерив его сине-серыми глазами, еще не потемневшими до черного, но уже утратившими пронзительную яркость дня.
   Владетель Ательстанда поник серебристой головой. Ремешок, перетягивающий волосы, упал ему на скулу, стек на шею и грудь.
   - Выбора нет, - грустно согласилась Белый Лебедь, стоя у березы.
   Габриэл посмотрел в долину, где серебристые крыши Эйр-Шира блистали в смешении последних солнечных лучей и блеске первых звезд. Эйр-Шир - твердыня, возведенная белыми гоблинами на закате правления Лагоринора, давно утратила прежнюю роскошь и уже много столетий слыла захолустьем не лучше и не хуже сотен тысяч подобных городков.
   В трех милях к западу поблескивали серебром домики еще двух схожих селений - Смол-Шир и Мидл-Шир. С востока глядела серо-желтая степь Рорг Намар. С юга несло соленым прибоем Моря Ветров, а север дышал дремучими лесами и отсвечивал пиками величественных Серебристых гор Аред Вендел.
   - Переночуем в Эйр-Шире, а утром отправимся на поиски Блуждающего Моста, - властно распорядился воин и ступил на дорогу, спускающуюся со склона.
   Она была не очень широкой и напоминала скорее проселочную, чем оживленный купеческий тракт, по которому частенько колесили повозки и крепкие коротконогие дестриэ. По обеим ее сторонам тянулись березовые леса и непролазные заросли конопли.
   - Когда все закончится, я его прикончу, - пообещал Мардред и, оперевшись на палку-костыль, поплелся к городу в долине.
   Остин, Арианна и хэллай тронулись следом.
  
   * * *
  
   В Эйр-Шире царило оживление.
   Широкие улицы, облицованные белым камнем, напоминали плетенье рукодельницы, присыпанное драгоценными камнями. По обочинам светили узорные фонари на кованых ножках, и под каждым толпилось два-три белых гоблина, что вели возбужденные беседы на местном наречии.
   Этот народ отличался от черных и зеленых собратьев, как небо отличалось от земли (потому-то те их люто ненавидели). Белые гоблины слыли мирными мастерами, трудолюбивыми фермерами, а еще непревзойденными хозяйственниками и счетоводами (правда, не всегда честными). Неспроста в Эйр-Шире на каждом углу располагались Денежные Дома да Лавки-Хранилища, где зажиточные торговцы и промышленники (и, конечно, мошенники сколотившие состояние неправедным путем) хранили свои сбережения под защитой надежных заклятий-оберегов.
   Со стороны площади, окольцованной сразу четырьмя Денежными Домами, послышался возбужденный спор. Говорили на всеобщем. Габриэл мотнул головой в ту сторону и свернул в тенистый проулок. Через двадцать шагов эльфы разобрали сильные гоблинские голоса, отраженные от каменных стен.
   - Когда, говоришь, они отчалили? - Приятным тембром спросил первый.
   - На третью ночь после новолуния. Взлетели птицами и отправились на запад.
   - Обманщик и подлый лгун! - Протестовал третий, с более резким и картавящим слогом. - Ко'абли не ходят по небесам! Их стихия - `еки и мо'я!
   - Я гостил у тетки в Мидл-Шире и сам видел, как на вечерней заре десять блестящих ладей вознеслись в облака! - Обиделся рассказчик. - Слыхал, их заклял колдун из темных эльфов. Вроде по имени Звездочет или как-то так.
   - В'ешь! Все ты в'ешь! - Не верил картавый. - Вот поколочу тебя, будешь знать, как ду'ить мозги!
   Арианна и Остин обменялись взглядами. Габриэл нахмурился. Неужели белые гоблины спорят о воздушном флоте Его Величества Брегона...
   - Посторонись! - Взревела глотка погонщика.
   Из-за угла вынырнул экипаж, запряженный тройкой пятнистых пейнтхорсов [порода лошадей]. Прогрохотав по площади и обдав спорщиков фунтом дорожной пыли, он свернул за памятник основателю Эйр-Шира и растаял в белом свете уличного освещения.
   - Посторонись! - Долетел новый взрыв погонщичьего рева из соседнего переулка.
   - Сду'ел? - Завопил картавый, мигом забыв о споре с товарищем. - Ну, п'ойдоха, попадись мне!
   - Идемте, - темный эльф уже исчез за поворотом.
   На окраине Эйр-Шира было спокойней. Из окон домов, стиснутых узорными заборчиками, лился свет. Пахло печеным мясом и пшеничным хлебом. Вокруг - ни души, только отзвуки песен, лай собак и шелест июньских цветов в огородных наделах. Через сотню шагов "улыбнулся" двухэтажный гостиный дом "Волшебный Цветок".
   Дверь хлопнула и на крыльцо "Цветка" вывалился гном с торчащими пиками усов. Кудрявая борода, рассыпанная по груди, забавно качалась, пока он топал по ступеням железными сапогами и орал на всеобщем:
   - Клянусь секирой, больше никогда не доверюсь счетоводам из Эйр-Шира! Вложить триста фунтов драгоценных алмазов и за сто лет получить полпроцента прибыли? Жулики! Ворье!
   Спрыгнув на каменную дорогу, гном затопал, как на параде. Левой рукой он потрясал в пустоту, правой тащил за собой внушительный кожаный саквояж с нашивкой в виде двух перехлестнутых молотов, венчанных шлемом-короной в звездах.
   - А, ну с дороги, эльфьи морды! - Карлик бесцеремонно толкнул Габриэла и Остина широкими плечами.
   - Аскья-лад, - хрипнул Мардред и сплюнул. - Хорошо не аскья-уд.
   Кого ни спроси, ответили б сразу - гномы Аскья-Ладо никогда не отличались учтивостью и слыли жуткими грубиянами, однако до собратьев из Аскья-Удо им было далеко. При виде черных гномов аскья-удов другие народы бросались в рассыпную. К счастью, в последние века на поверхности они не появлялись. Кто-то шептал, забияки открыли золотую жилу в недрах Сапфировых гор и который год копают, роют, бурят, пополняя и без того переполненные сокровищницы короля Брейга Острый Топор, кто-то, напротив, уверял - их давно прибрало пламя преисподней и подгорного народа давно нет в живых.
   - Клянусь секирой, ноги моей больше не будет в этом треклятом городишке... - орал силуэт, удалявшийся в звездную ночь.
   Остин поморщился и оправил наряд.
   В чем-то светлые и темные эльфы все-таки имели точки соприкосновения - и те и другие не переносили ворчливых и вечно недовольных карликов-землекопов, грызущих недра в поисках несметных сокровищ. И не важно, откуда те были роддом.
  
  
   ... Заприметив посетителей, белый гоблин-управляющий опустил перо в чернильницу и расплылся в улыбке. В троих он узнал эльфов, ибо они лучились юностью и красотой (и не важно, что один из них темный), в последнем - вонючего и безобразного огра. Кто только не переступал порог его собственного двора за последние двадцать пять лет и, как это часто бывало, не все визитеры приходились ему по душе. К примеру, этот огр.
   - Что желают почтенные господа и леди? - Стараясь не глядеть на Мардреда, учтиво спросил он.
   - Три комнаты, - ответил Габриэл. На стойку упал золотой пейс.
   - Разумеется, - кивнул тот и открыл книгу регистрации. - Ваши имена, почтенные?
   На перламутровую страницу в аккуратных вязях, легла еще одна монета. Глаза управляющего вспыхнули, как факелы.
   - Они не нужны, - сурово распорядился темный эльф.
   Белый гоблин шумно захлопнул книгу с золотом:
   - Желание гостя - закон.
   Он снял со стены три железных ключа в форме птичьих клювов и протянул посетителям.
   - Комнаты семь, восемь и девять. - И выпытал: - В Эйр-Шир по делам или проездом?
   Темный воин забрал ключи.
   - По делам.
   - Надумали открыть вклад или пополнить вложение, угадал? - Закивал гоблин, - понимаю. Дам совет. Не связывайтесь с Денежным Домом Крута Кривохвоста. Он известный плут. Возьмет ваши пейсы под пятьдесят процентов годовых, а сам припишет вам сто штрафов и в итоге оставит с одним, двумя процентами прибыли, а то и вовсе оберет, как несчастного мастера Глуинда Лежебоку или лорда Пэтра из Элейска. Последним он обокрал почтенного гнома, с которым вы столкнулись в дверях. У, как он кричал, как возмущался...
   - Мы слышали, - бросил Габриэл и развернулся к лестнице, улетавший наверх белым полотном, но вдруг повременил и задал вопрос: - О каких парящих кораблях толкуют жители?
   - А-а, - управляющий почесал на затылке проплешину. - Это - ерунда. Слухи, господин.
   - Подробней.
   Гоблин повертел головой и, не заметив посторонних, перегнулся через стойку:
   - Не так давно соседний городок почтил своим прибытием король исчадий, э... прощу прощения, темных эльфов. Те, кто видел сопровождающие его ладьи, клянутся Светом, что они парили по облакам. - Он разогнулся и обнажил кривые зубы, - чушь, обман. Нет в мире силы, что подняла бы дерево или металл. Может во время первых эльфийских королей и была, а теперь нет. Говорю же - ерунда. Треп болтливых глупцов.
   - Очевидно, треп, - тон Габриэла был ледяным.
   - Приятного отдыха, господин, - крикнул белый гоблин вспорхнувшему на лестницу парню.
  
  
   ... Камин плевался ворохом огненных брызг. По потолку скакали тени, порожденные пляшущими языками. Сквозь окно сочился свет полной луны. Пахло пылью, потом прежних постояльцев и свежестью чистого постельного белья.
   Габриэл сложил сумку и ножны на кровать и плавно опустился на теплые камни у очага. В черных глазах замигали искры, серебро на одеждах запылало звездами. Он поднял правую руку и снял бинт, пропитанный высохшей кровью. Идеально прямой росчерк пересекал ладонь алой полосой. Он поморщился - не столько от боли (хотя руку жгло до одури), сколько от ненависти к "другу" Брегону. Какую бы судьбу не уготовила ему Иссиль, он дал слово, что сокрушит сына Теобальда в не меньшее пламя позора и заставит испить ту же горечь, какой захлебывался все эти месяцы сам. Каких бы усилий это не стоило.
   Взмахнув чистой эластичной лентой, Габриэл обмотал ею правую ладонь, завязал на запястье и замер с идеально прямой спиной. Проверять раны на плече и лодыжке не имело смысла - Арианна прекрасно обработала и перевязала их еще в Пустоши Молчания - и к удивлению воина, он их даже не чувствовал.
   За спиной раздался горестный вздох. Потом еще. Темный эльф обернулся - безучастное лицо осветил лунный луч, стек по волосам, рассыпанным на рельефных предплечьях и груди. У окна, спрятав руки в широких светло-зеленых рукавах, стоял Остин. Он любовался белым сиянием звезды Норвэн, чаровался темно-желтым Астэром, поражался яркости созвездия Льва и растекался океаном отчаяния и горя. Кожу Габриэла кусали незримые шипы Остиновой тоски, а сердце леденил бездонный холод безответной любви. Если одноглазый так страдает, значит - он открылся Арианне и... получил отказ.
   Шерл отвернулся к огню. Ранимые натуры светлых сородичей раздражали его, вызывая лишь недоумение и смех. Однако, прислушавшись к себе, он понял, что испытывает не только коварную насмешку над чувствами отвергнутого, но и ревнует. Что?
   Габриэл стиснул зубы и резко наклонил голову - на юное лицо посыпались мягкие пряди. Ревнует? Белого Лебедя? К Остину? Невозможно! Темные эльфы не ревнуют! Скорее на Ледяных Островах вырастут цветы, ирчи Прибрежных Гаваней сложат оружие и возьмутся сеять и пахать, а король высокогорных эльфов Иллиодор выступит из колдовских теней Эль'Эвена и примкнет к Хегельдеру и светлым валларро.
   Новый горестный вздох растекся по мглистой комнате плачем летнего ветра. Габриэл сморщился и грациозно встал. Подхватив ножны с мечом, он бесшумно скользнул к двери.
   - Куда ты? - Голос Остина отливал надломленностью.
   - Выйду на воздух, - ответил он, не оборачиваясь, и захлопнул дверь. Находиться подле души, терзавшейся безответной любовью, он больше не мог.
   Где блуждал шерл и какие тайны хранил в глубине каменного сердца, было ведомо ему одному. Но когда он вернулся "Волшебный Цветок", на лестничном пролете его поджидал недовольный Мардред.
   Габриэл остановился у первой ступени и скрестил руки. Невозмутимый и бесстрашный вид высокого и утонченного исчадия, сокрытого серебром дорожного плаща привел огра в бешенство. Юный темный эльф смотрел холодно и властно, так же, как в былые времена это делал король Умбер Кривоносый и бранные слова сорвались с огровых губ сами собой.
   Выслушав, Габриэл остался безразличен, как кладбищенская тишина:
   - Это все?
   - Троллева мать! Да я тебя, мальчишка, своими руками удавлю! - Проревел гигант.
   - Встань в очередь, - холодно посоветовал шерл и оттолкнул его плечом. - Дай пройти.
   Несмотря на легкость, бесшумность и птичью изящность присущую эльфийскому народу - сила его удара едва не опрокинула здоровенного огра через перила. Лишь зацепившись палкой за узорного льва, он устоял на одной ноге. Зеленая пятерня размером с тележное колесо выскочила вперед и стиснула раненое плечо изгнанника. Габриэлу потребовалась вся его выдержка, чтобы не издать стон боли и удержать на бледном, красивом лице маску невозмутимости. Он развернулся и, стряхнув гигантскую лапу, прошипел:
   - Не забывайся, Мардред.
   - Я знаю, твою подлую душу, лорд главнокомандующий, - рявкнул зеленокожий. - Говори, куда ходил?
   Темный эльф воинственно промолчал.
   - Тебя не было два часа, - огр обдал его зловонным дыханием. - Решил нас предать?
   - Что за чушь? - Вскипел Габриэл и его глаза отсветились серебром.
   - Может ты и провел Остина и Арианну, но не меня. - Изо рта Мардреда летели вязкие слюни. - Я знаю, что ты ведешь нас в ловушку. Нет никакого Блуждающего Моста, я прав? И на Троллевый рынок ты не собираешься. Ты несешь карту своему королю! Кости Эвенна Белоокого, как я раньше не догадался! Вот почему флот исчадий ошивается поблизости! У вас здесь встреча? Да? Ты уже отдал ее? Или собираешься? Когда? Где?
   Только сейчас парень почуял кисловатый аромат браги, исходивший от великана.
   - Ты пьян. - Презрительно фыркнул он. - Иди, проспись.
   И неуловимо взлетел на второй этаж сгустком темного света. Его ледяной голос пригрозил из полутьмы:
   - Не смей больше следить за мной, огр.
  
   * * *
  
   Едва рассвело, путники покинули Эйр-Шир и забрали на север. Габриэл свернул с дороги в каменистые дебри и направился в глухие, враждебные леса.
   Вязы сходились так близко, что в некоторых местах образовывали сплошные своды и скрывали небо и летнее солнце. Кусты превратились в непроходимые заросли, полянки поросли пучками колючего чертополоха и напоминали дикий пустырь в упадке и запустении. Остин и Арианна поводили плечами, ощущая гнет злобных сил, следивших за ними из-за каждого ствола и из каждого оврага. Белоснежный альбинос щерился, рычал и срывался на хрип в темные участки, залитые светом блуждающих огоньков. Мардред скалил клыки и хватался за рукоять, заслыша шорох трав или бульканье озер. Только темный эльф оставался спокоен и не страшился ужасов дремучего мира. Он часто останавливался и чуть заметно шевелил ушами, будто прислушиваясь, и снова смело продолжал путь.
   Лесная тропа взвилась на лысый холм, а оттуда потекла каменистым берегом в змеистых трещинах и провалах. Шумела черная вода. Серый пух облаков, обгоняя солнце, катился на запад. Тени двигались по углам стремительно приближающегося Тролльботна, походившего на оскал закаменевшего чудовища.
   Эти земли были средоточием темных чар, морока и отчаяния. Вместо птиц и зверей здесь обитал глубокий мрак. Вместо ветра - вился ядовитый туман, а зло осаждало душу любого, кто дерзнул переступить его пределы.
   ... Когда Ущелье Троллей осталось за спиной, а тропа привела на берег с бродячим туманом, - наступил ранний вечер. Попутчики сняли капюшоны и осмотрелись. Серебро и тьма эльфийских волос вспыхнула в огнях заходящего светила, лучистые глаза прогнали стелющуюся тень.
   Немного правее блестел знаменитый Тролльванн [озеро троллей]. К югу уходила равнина с рухнувшими каменными постройками. По северу и западу плелись кривые гребни утесов, и волны там с грохотом бились об отвесные стены. По землям востока растекались холмистые долины, выжженные мглой.
   - Зачем ты завел нас в эту проклятую глушь? Где ты видишь здесь Блуждающий Мост? Где ты вообще видишь здесь намек на жизнь, исчадие? - Рыкнул гигант и, допрыгнув к кочке, обвитой чахлым вереском, с грохотом на нее упал. Палка-костыль легла в траву; плащ расстелился у ног, одну из которых фиксировала железная конструкция.
   Темный эльф ударил кресалом по огниву и высек оранжевую искру. В гнезде сухого хвороста закурился дымок, дальше - вздулось пламя. Он поднял голову и светло-голубые глаза парня отразили пляску занимавшегося костра.
   - Слыхал о терпении, Мардред? - Ядовито поинтересовался он, сбив рассерженного огра с мысли. - Думаю, нет.
   Лютый припал к земле и прикрыл морду пушистыми лапами. Из зубастой пасти вырвался ироничный смешок.
   Меж тем Габриэл выпрямился и, оправив перевязь, скрестил руки в широких рукавах.
   - Дождемся заката.
   Остин покачал головой и сел у костра. Сняв лук из орешника и колчан, молодой владетель Ательтсанда отпил из фляжки и вздохнул. Стоило ему бросить взор на Арианну, его серый глаз начинал светиться блеском отчаяния, а лучистый свет кожи обретал нездоровый, мертвенный оттенок. Он страдал от любви, выжигая себя, как факел в зимнюю ночь и чтобы, хоть немного унять скорбь безутешного сердца заговорил:
   - Еще ребенком я прочел о Троллевом рынке в "Записках следопыта" авторства Адобэ Молчаливого. Знаменитый путешественник и картограф короля Лагоринора был младшим братом мыслителя Эдвина Мудрого и всю свою жизнь посвятил изучению тайн и загадок равнины Трион. Его руками были созданы карты ий-дъйских пустынь, описаны приливы и отливы океанов востока, проложены тысячи маршрутов с севера на юг и с запада на восток. Со временем он заинтересовался и таинственным рынком троллей. Адобэ утверждал: его врата замаскированы под опору Блуждающего Моста, отыскать который под силу только тому, кто однажды уже побывал там по приглашению местных троллей или обладает особым колдовским даром - видеть то, что сокрыто. Ищущий Мост должен подумать о нем и ноги сами выведут его на верную дорогу.
   - Сказки на ночь, - рыкнул огр.
   Остин продолжал:
   - Другим найти его невозможно. Он блуждает по Верхнему Миру, подобно вихрю или ночным облакам. А еще Мост невидим. Мостовые тролли очень щепетильны. Они открывают Врата с последним лучом солнца и закрывают в свете зари. - Молодой лесной эльф горько усмехнулся. Ожившее прошлое причинило ему холодную боль. - Отец триста лет искал рынок, надеясь найти лекаря или мага, который смог бы вылечить мать от сонной лихорадки, насланной ведьмами Черноземья. Но не продвинулся в поисках ни на йоту. Она... - сглотнул, - умерла. - Он посмотрел на Габриэла с печалью: - Решил, что отыщешь его за одну ночь?
   - Решил. - Ледяные глаза шерла проницали тлеющий горизонт. - Я бывал на рынке вместе с отцом, Теобальдом и Брегоном в Год Созвездия Большого Пса. Мы прибыли по приглашению короля Гиль'Гекка, чтобы заключить взаимовыгодный союз. Теобальд обязался оказывать троллям военную помощь, а рыночные алхимики и маги, в свою очередь, согласились готовить для нас нужные эликсиры и снадобья. - Он помолчал, прислушиваясь к шорохам закатного мира. - Когда принц Брегентус Алмазный Зуб убил старшего брата и занял трон, он разорвал наш союз. Больше двухсот лет темные эльфы не переступали границ Троллевого рынка.
   - Так, какого тролля мы туда прем? - Взорвался огр.
   Снежное лицо Габриэла осталось мертво и лишь синие глаза, темневшие в закате, полыхнули.
   - Во время последнего визита на рынок мой отец спас одного придворного переводчика. Ему грозила виселица за неверный перевод с алати-даур, но Бриэлон убедил Гиль'Гекка, что казнь не лучший способ ведения дел.
   - Странно слышать это из уст потомка палачей, - буркнул под нос Мардред, но так, чтоб его не расслышали.
   - Переводчик все еще жив? - Спросил Остин.
   Габриэл улыбнулся краем губ:
   - И все еще должник рода Дракона и Змеи.
  
  
   ... Солнце закатилось за ту сторону суши, и над берегом Тролльвана пронесся ураганный порыв. По зеленой воде побежали круги. Листья шумно зашуршали о камни. Мраморные одежды светлых эльфов и роскошное черное облачение темного шерла затрепетались, как полотна королевских знамен. Синий луч взошедшей луны прожег облачные одеяла и осветил холмистую долину. Внезапно занавес теней затрепетал, и привычную картинку перечеркнула щель, ведущая в иное измерение.
   - Кости Эвенна Белоокого! - Взрычал огр. Забыв о сломанной ноге, он вскочил лихим зайцем. - Это правда!
   В огне ярких звезд полыхнули грандиозные стальные опоры, соединенные двумя готическими башнями не меньше пятидесяти ярдов в вышину. По железным креплениям моста побежали отблески белой луны. Прочные канаты в десятки легуа [1 легуа - от 4 до 6,6 км] загудели голосами штормовых бурь. В одной из ближайших опор размером с замок проступили очертания ворот, подсвеченных алыми огнями тролльего мира. Раздался скрежет. Створы распахнулись, выплескиваясь водопадом света, невообразимого гомона, треска колес, стука копыт, свиста и клубов пара.
   Габриэл холодно улыбнулся.
   - Нас приглашают.
   Изумрудные глаза Арианны вспыхнули, а сердце переполнила радость:
   - Надежда еще есть.
  
  
   Глава 16. Продавец грез
  

Нет ничего сокровенного, что не открылось бы,

и тайного, чего не узнали бы

(Лука, 12:2)


   Перо в умелых пальцах мастера переводов выводило на пергаменте замысловатую вязь. Настольная лампа то и дело дрожала, падая на стол косой линией золота. Он поднял голову и шикнул - свет выровнялся. Роившаяся в стекле вереница волшебных огоньков, добытых алхимиками квартала Ртутной Луны из морских жемчужин, собранных с кипящего дна Вод Океанского Света, притихла. То-то же.
   Перо окунулось в чернильницу и снова коснулось бумаги. Новое рунное плетение пополнило ряд переведенного текста со старинного гоблинского наречия хитка-занту. Мостовой тролль похихикал - речь шла о каком-то древнем рецепте бессмертия, найденном в ущельях Беллийских гор кем-то из гоблинов.
   Ингредиенты были более, чем странными: "В молоко дракона, убитого в миг солнечного затмения, добавить перетертый корень ползучей игарки и измельченную пыль упавшей звезды. Тщательно перемешать и вскипятить. В полученное зелье влить сок бузины, найденной на заброшенном кладбище и досыпать скорлупу яйца, снесенного черной одноногой курицей в ночь летнего солнцестояния..."
   Черные гоблины возомнили, что будут жить вечно? И смех и грех, подумал он.
   А вообще-то, Сирикус Лавво давно отошел от дел и держал Лавку Переводов скорее для прикрытия, нежели заработка на жизнь. Но отказать старому другу, заявившемуся на Троллевый рынок из горного селения Барсо, не смог. Тот осыпал его золотыми слитками и попросил перевести ажурные символы, вплавленные в серебро магической дощечки не раньше Эпохи Темного Рассвета, обещав вернуться через две полных луны.
   Время было хоть отбавляй и переводчик, потянув одеревеневшую спину, поглядел на стеллаж с поющими шкатулками. Он был не стар и не молод, а как говорили его родичи - в самом расцвете сил. Да и внешность у него была - одно загляденье, по крайней мере, местные троллины мечтали захомутать Лавво в мужья который год. Мутно-зеленые глаза торчали навыкат, огромный распухший нос глядел картофелиной, в щели рта роились крупные, острые зубы, по коричневатой сморщенной коже вились побеги липких лишаев, густые волосы лежали на плечах спутанными водорослями, из правого уха росло деревце, покрытое ядовито-зеленым мхом. Его голос звенел скрежетом эльфийского клинка о кости желтых великанов Шар-Рахри, а смех выл волчьим ревом, вплетенным в северные ветра Драконовых гор.
   Надо сказать, мостовые тролли сильно отличались от своих свирепых собратьев, рожденных чревом Роковых Скал. Те питались камнями и сырым эльфийским мясом, были тупоголовы и вонючи; больше всего на свете они страшились палящего солнца и от того всегда прятались под броней. Не походили мостовики и на низких трусливых троллей из пещер и гротов Алых Хребтов; эти либо вступали в ряды наемных войск и резали, жгли и крушили, либо тряслись над сундуками с тоннами солнечных рубинов, дымчатых опалов, кровавых гранатов, лазурных сапфиров, натасканных со всех уголков равнины Трион. Здешние тролли не боялись солнечных лучей, не питались сырой плотью и не терпели беспорядка, а еще их злые, скупые сердца боготворили деньги и развратную любовь.
   Лавво перевел взгляд алчущих глаз на полки, заставленные свитками и рукописями. По кипам полуистлевших книг бегал пузатый таракан с глянцевым брюшком. Стопка старинных манускриптов блестела толстым слоем пыли, шурша краями, как листья на сквозняке. В ворохе пожелтевших страниц, вырванных из фолиантов ведьм, устроил гнездо волосатый паук с сомном горящих глаз-бусинок.
   Переводчик поскреб нос мизинцем. В юности он горел жаждой знаний, мечтал изучить все семь языков равнины Трион и расшифровать девятнадцать мертвых диалектов, что расцветали, благоухали и увядали сто тысяч Эпох под неусыпным оком Всевидящего. Как только ему исполнилось восемнадцать троллевых лет, он кинулся в Языковую Академию, расположенную в квартале Одноглазых Мудрецов, а через пять лет уже поступил на службу при дворе владыки Гиль'Гекка в качестве королевского переводчика. Один неверный перевод с поганого драконьего наречия алати-даур поставил жирный крест на его блестящем будущем.
   Снаружи разлился пронзительный звук паровозного гудка, по рельсам загремели колеса, послышалось густое шипение пара, испускаемого чугунной трубой, и Лавво встрепенулся. После визга свистка состав остановился и его каморку тряхануло: стол подпрыгнул, лампа плюнула фонтаном белых брызг, а стальная чернильница в форме слона, блеснув глазами из бирюзы, опрокинулась. По зеркальной столешнице потекла маслянистая лужа с сильным ароматом мускуса. Переводчик прорычал проклятье в округлое оконце, врезанное в середину потолка и, сорвав желтый шерстяной шарф, кинулся промокать чернила.
   Его уши наполнил шум рявкающих глоток. Но крик смотрителя станции перекрыл их всех:
   - Отправление через минуту! Торопитесь! Торопитесь!
   Тролль вскочил и топнул ногой - вот невезуха, испортил любимый шарф, подарок покойной сестрицы Литиссы.
   Темные стены дохнули пылью и клочками ватного мха - новый оглушающий свист пронзил его голову эльфийской стрелой; загремели механизмы, застучали колеса и состав помчался по рельсам в гудящую даль. Жить в квартале Зловонный Оазис близ вокзала Пяти Перекрестков - удовольствие не из приятных, но он поселился здесь, чтобы всегда быть на передовой, ведь каждую неделю получал бесценные посылки с севера.
   Лавво перекусил перо и бросил в тлеющую жаровню, пыхтевшую справа алым солнцем. Зашипело. Три кудрявых завитка взмыли под высокий потолок, затянутый гниющим ковром бурового эпифита. Пахнуло гнилью болот и тролль оскалился. Мечты юности - глупость, о которые он теперь вытирал ноги. Больше того - он давно о них не вспоминал.
   Обогнув стол и сдвинув горящую лампу на середину (на случай если снова тряхнет), Лавво вышел на узенький балкончик с железными перилами, оплетенными плющом. По морщинистой коже скатился пласт паровозного дыма; ноздри защекотали запахи чугуна, пропитки шпал и угольной пыли. Где-то там свистел смотритель; по перронам катились колесики разномастных тележек. Переводчик обвалил тощее тельце на "плющ" и оглядел свое королевство. С высоты седьмого этажа оно казалось ему творением хитроумного паука-сталелитейщика.
   В центре - высокая серая башня владыки Брегентуса, а вокруг разноцветная паутина Троллевого рынка, запруженная домиками, колдовскими лавками, борделями, цирюльнями, питейными, кузнями, винными и другими жизненно важными заведения бездушной державы. Дальше чернели сотни дымящихся труб; вместо луны - синяя копоть и туман, вместо звезд - вечный бурлящий шторм, вместо свежести - мутный ветер из грязи и монотонный скрип стальных канатов и тросов. И так столетие за столетием.
   На залитый светом перрон поднялся сгорбленный тролль, опирающийся на два костыля. У него было сухое морщинистое лицо, сальные белые волосы, потрепанная золотая мантия с эмблемой пылающего на ладони огня. Лавво склацнул рот, потому как узнал в нем мастера Картикуса, алхимика из квартала Мертвых Звезд. Послышались долгий гудок, мерный стук колес и шипение пара. Из дымной завесы вылетел состав и озарил станцию визжащим сигналом.
   - Опять поехал к любовнице, - пробубнил Лавво, наблюдая, как ветхий алхимик внезапно отбросил костыли, распрямил спину и вскочил в вагон, поражая ловкостью и прытью. Он похихикал. - Езжай, езжай, старый обманщик. Все давно знают - никакой ты не умирающий доходяга.
   - Остановка одна минута... - долетело эхо смотрителя, - не задерживаемся, проходим...
   Лавво глянул на станционные часы, гремевшие винтиками и шестеренками, и недовольно оттолкнул горшок с кактусом. Близилась полночь, посыльный запаздывал, а у него, как нарочно, куча заказов. Если паршивый мальчишка задержится еще на час - он не успеет разнести их в срок и это сильно повредит его безупречной репутации.
   Расставшись с ремеслом королевского толмача, он нашел призвание в искусстве торговли. Его имя гремело на весь Троллевый рынок, о нем шептались по углам Темных Аллей, ему посвящали лунные сонаты, а в уличных похабных песнях называли Торговцем иллюзиями, Купцом сна, Продавцом грез. И были совершенно правы. Он научился оживлять сказки и дарить всем страждущим неземное наслаждение. Вернее, не он сам, а его чудодейственные кристаллы. Их доставляли с ледяных и мрачных, как сердце тьмы, вершин Серебристых гор Аред Вендел, а вернее с трех безмолвных Пиков: Танахин, Тэйра, Тро. И всякий раз, припадая к своему "сокровищу" тролль трепетал, ибо кристаллы, горевшие ярче звездного света на воде, переполняли его жадное сердце радостью скорой наживы.
   Из коридора донесся топот железных ступней и гортанный рык. Лавво обернулся и деревце, росшее из уха посыпалось лощенными почками.
   - Заявился, - прорычал он, вбегая в комнату и захлопывая балконную дверь. Уличный гомон и вокзальный грохот разом пресеклись - стало тихо, как в могиле праотцов. Лишь таракан шелестел по обложкам книг, да паук царапал когтистыми лапками истертые листки с заклинаниями.
   - Господин Лавво, господин Лавво...
   - Не ори, - тролль распахнул дверь и втащил мальца за шиворот рубахи, пошитой из грубого некрашеного рами.
   Тролльчонок неуклюже поклонился и протянул сверток, замотанный серебристой парчой.
   - Только что доставили из Сулахенны.
   Лавво схватил его и сорвал парчу. На ладонях переводчика лежал лакированный сундучок, запертый серебряным замком в форме бочонка. Убедившись, что его не вскрывали, он вынул из кармана рубин, блеснувший каплей крови, и протянул посыльному.
   - Жду тебя через неделю.
   - Да, господин... - не успел тот договорить, как был выставлен за дверь.
   Заперев дом, мостовой тролль плюхнулся на стул, сдвинул серебряную дощечку, увитую орнаментом наречия хитка-занту и поставил сундук. Стянув с мизинца левой руки золотое кольцо-печатку с выбитыми инициалами С. Л., он прислонил его к замку и повернул против часовой стрелки. Гулко щелкнуло и крышка приоткрылась. Из-под нее поползла кусающая морозная свежеть и холодный синеватый свет. В Верхнем Мире существовали реликвии старше Звезд Запада - и эти кристаллы были одними из них.
   Лавво прикрылся рукой, когда его глаз коснулось творение духов гор. Слепящее солнце казалось блеклым фонарем подле ледяных камней с Аред Вендела. Он бережно вынул кристаллы и рассортировал на три горстки. Первая, с Пика Танахин - цвета индиго, предназначалась для любовных снов; вторую, добытую в оледенелых трещинах Тэйры, цвета ванили использовали, чтобы вызвать грезы славы и богатства; третья, вырванная из пасти каменных клыков Тро, с отблеском дыма и пепла, обманывала бессмертием и вечной жизнью.
   На комнату пало таинственное безмолвие. Тролль коснулся кристалла из последней горсти, поднял и заглянул в зеркальные грани - тени изменили формы и наклоны, отделились от стен и сводов и закружились оживающим водоворотом. Угрюмую мглу разорвало сильными токами воздуха и перед глазами поплыли персиковые и вишневые сады, узорные скамьи и фонтаны из белого мрамора и хрусталя, сказочный дворец, парящий над облаками цвета лимона, крепости и башни, украшенные сияющими стягами из золота и серебра. Из иллюзорных языков пламени возникли придворные и слуги, музыканты и жрицы любви. Они окружили Лавво вереницей сладкоголосых спутников, припали ниц, стали целовать одежды. Тянулись века, летели эпохи, плелись эры, а он продолжал жить королевской жизнью, не ведая горя, не зная забот, не вкушая горечи тлена - бессмертный, великий и любимый монарх мира, наколдованного его ушлым разумом.
   Переводчик замотал головой, разбрасываясь волосами-водорослями. Блаженное видение потекло радугой по синему небу и пропало.
   В жаровне догорали угли, по книгам ползал усатый таракан, убранство населяли лишай, мхи, склизкие насекомые и гниловатый запах - он вернулся к себе.
   Заигрывать с грезами опасно. Стоит один раз им открыть душу и от желания переживать их снова и снова будет уже не спастись. Так было со многим его клиентами - переступая черту вымышленных сказок - возвращаться в реальный мир они не хотели.
   Отложив кристалл, переводчик обтер со лба пот и принялся за работу.
   Пест усердно растирал ледяные камни по дну фарфоровой ступы в сиварской позолоте. Крошево кристаллов хрустело и отблескивало многоцветными искрами, текли ароматы имбиря, ванили и дымного пепла. Покончив с молочением, он ссыпал смеси в три разных флакончика из льдаррийского хрусталя, закупорил опаловыми пробками и аккуратно сложил в бархатное нутро чемоданчика. Замотавшись в теплый шерстяной шар и покрыв голову широкополым глянцевым котелком, Сирикус Лавво отправился на работу.
  
  
   ... Он прошел подвесным мостом, огибавшем клокотавшее озеро серной кислоты, стекавшее сюда со стороны квартала чернокнижников, пробрался узким парапетом вдоль железнодорожного вокзала, гомонящего мешаниной звуков, минул громадную паровую установку, нависавшую над Академией Магов, что кипела молочными клубами и плевалась раскаленными искрами, а еще обеспечивала весь Троллевый рынок круглогодичным теплом и спустился на кривую улицу Семи Ураганов, где со времен Первых Зорь обитали ашаранские дервиши-прорицатели и орки-скитальцы Диких Степей.
   Ему были знакомы каждая плитка, каждый выступ и каждая цветочная клумба. Со стороны перекрестка несся бойкий торг амулетов и оберегов. Продавец орал на всеобщем:
   - Защитные талисманы от ран и увечий, добытые у Изломов Эндов! Вазы из горного хрусталя, шкатулки из турмалина и подсвечники из лунного камня, отгоняющие злых демонов! Исцеляющие печати, вырезанные из костей Перворожденных эльфов! Сборы ядовитых грибов для устранения соперников и конкурентов! Черепа единорогов для продления жизни! Зачарованные гномьи клинки, приносящие победу в любой битве! Фарфоровые чаши для общения с Белыми Духами Арвы Антре!
   Слева тянулась глухая стена цирюльни, убегая в квартал музыкантов и скрипачей - оттуда летели песни, звон бокалов и сыплющиеся о плиты зубы. Справа пестрели магазинчики с колдовскими книгами и редкоземельными камнями, лавки магических специй и волшебных снадобий. Дальше к востоку грудились прилавки, полные загадочных скелетов, черных фруктов и диковинных существ в позолоченных клетках.
   Послышался визг колес и близкое шипение - над головой прогрохотал состав. Пала завеса густого пара, Лавво нырнул в нее, как в водопад, а выйдя - стряхнул с плеч угольную сажу. Через двадцать шагов взмыли кованые ворота громадного замка. Сквозь приоткрытую створку на мраморном полу виднелась выложенная белыми камешками надпись.
   - Молись, читай, читай, читай, перечитывай, трудись и обретешь [девиз средневекового общества алхимиков], - без труда перевел он древний лозунг мрачных исследователей.
   - А! Господин Лавво! - Донесся голос из внутреннего двора. Сумрак разрезало плывущее пятно фонаря и осветило спешащего к нему тролля. - Господин Утикус вас ожидает.
   Лавво кинул охране "ждите тут" и пошел за провожатым. Нос резанули тяжелые ароматы металлов и кислоты. Сбоку стояла глухая стена из серого камня, с другого -открывался овальный двор в фиолетовом свечении. Оно вырывалось из окон главной башни, венчавшей замок куполообразной надстройкой.
   - Братья выпаривают эссенцию силы, - пояснил провожатый и свернул за угол, в полутьму. - Сюда, господин Лавво, - и уперся в железную дверцу. Стоило ей распахнуться на переводчика пали лучи зеленоватого света, а воздух замутнило горячим глицериновым туманом.
   Лавво сдержался, чтобы не чихнуть и последовал внутрь. Залу заливало светом, сочащимся из настенных ламп. Сияние плелось по полу и стенам и походило на скачущие тени оживших гомункулусов. Он все же чихнул.
   Провожатый подвел к огромному круглому столу, в сердцевине которого пыхтел разожженный очаг. На нем кипели колбы из хрусталя, бурлили чайники из фарфора, грохотали сосуды из металлов - все они дымились желтыми и красными испарениями и окружали соседние предметы ожившими кошмарами буйного, нездорового рассудка. Возле них вертелся старый мостовой тролль в пропитанной парами и жидкостями мантии, и на его спине вспыхивал знак Ордена Воды - водопад, текущий в звездную чашу.
   - Принесли? - Прорычал алхимик, не отрываясь от колб. В нездешнем свете он казался пришельцем из Адских Расселин. - Оставьте на полке у стены. Деньги заберите там же.
   Лавво снял котелок, вежливо поклонился и поспешил оставить чокнутого ценителя ядов в его отвратительной цитадели. Дальше он спустился в крохотный дворик, пересек рыночную свалку, наваленную под пятью перекрестными виадуками, и вышел к западной части рынка. Здесь гудело и скрежетало механическое колесо, приводимое в действие раскаленными струями пара. Оно подавало воду в дома и лавки местных жителей и ею же обеспечивало королевский дворец. По гигантским лопастям стекал свет близких фонарей и Лавво зажмурился, чтобы не ослепнуть.
   Бубух. Тут же заорала троллина:
   - Смотри, куда прешь!
   Переводчик открыл глаза - проходя мимо лавки с благовониями, он задел плечом глиняный горшок и тот рухнул на мостовую. Злобная продавщица вывалила из-за прилавка и затрясла могучими кулаками.
   - А, ну возмещай ущерб, негодяй!
   Охранники Лавво потянулись к мечам, но он остановил. Протянув крикунье пейс, тролль обнажил гадкие зубы:
   - Прошу прощения, госпожа.
   Над головой (в который раз) прогрохотал состав и накрыл торговые крыши струями раскаленного пара. Троллина схватила монетку и оставила переводчика в покое. Он заторопился. Намечалось еще две встречи. Сначала Сирикус наведался в квартал, объятый кисловатыми и испарениями и тошнотворными миазами, за что получил название Адская Кухня, где продал пыль кристаллов с вершины Тро некому осквернителю могил, а после заглянул к королевскому советнику Паполтикусу, чтобы вручить тому грезы любви с пика Танахин.
   Домой он вернулся под утро, ликуя и смачно отрыгивая пары Бурлящего Пива. Его рот расплывался в улыбке славного заработка. Некромант и советник осыпали его по-королевски и, дабы отметить этот успех, Лавво заглянул в лучший здешний бордель "Кроличья Нора", где надрался до кончиков ушей и опробовал пару аппетитных "крольчих". Уже много лет его душа была подобна пустому сосуду, наполнить который могли только золото, бриллианты редкой огранки, славная выпивка и кутеж. Мечты юности - разгадать тайны древних, постичь мертвые языки и научиться понимать предков давно ушли в небытие.
   ... Ключ выскользнул из дрожащих пальцев-сосисок и со звоном упал на порог. Лавво выругался и, подперев плечом дверь, наклонился, чтобы поднять. Визжащий свисток прибывающего состава пропилил в его черепе дыру. Он зарычал, мотая башкой:
   - Да сколько можно.
   - Сирикус Лавво? - Из темноты переулка донесся глубокий, сильный и одновременно юный голос.
   Переводчик выхватил из-за пояса литиевый нож с сюрпризом - в кончике находилась капсула с лунной ртутью и даже незначительный порез или касание к коже вызывали мгновенную смерть неприятеля.
   - Кто здесь?
   На свет входного фонаря выступили четыре фигуры. Три высокие и утонченные (едва они появились, мрак рассеялся, а воздух наполнился благоуханием весенних цветов) и четвертая - грузная и неотесанная, как обрубок ствола. Лавво принюхался - был еще зверь, то ли пес, то ли волк и он бродил где-то поблизости.
   - Я - Лавво, - прохрипел переводчик, - а вы кто?
   Впрочем, он уже догадался, что под роскошными плащами скрывались эльфы. Один из них выступил вперед и отбросил капюшон. Отблеск фонаря коснулся красивого снежного лица. Огромные черные глаза вспыхнули кипящим серебром. Лавво разинул рот. Он помнил этот демонический блеск из мира теней. И помнил мальчика лет шести... Теперь перед ним высился гибкий, ловкий и смертельно опасный воин из народа Сумерек.
   - Габриэл? - Прохрипел переводчик. - Габриэл, сын Бриэлона?
   Темный эльф кивнул.
   - Как поживает твой отец? - Отрывисто спросил Лавво. Он отлично помнил, кому обязан жизнью и что долг сумеречному семейству до сих пор не выплачен.
   - Он мертв, - сухой безжизненный шепот в ответ. - Нам нужна помощь, Сирикус.
   Тот судорожно закивал:
   - Да, да, входи. Входите все.
  
   * * *
  
   Увеличительное стекло упало на руну "райдо" и она расширилась. Одной рукой Лавво вертел плат белого шелка, разложенный под настольной лампой, второй водил лупой, выхватывая отдельные элементы сложного орнамента, стелившегося по ткани без пробелов и каких-либо знаков препинания.
   - Райдо. Руна Дороги, - сказал переводчик. - Она повторяется в каждой строке по два три раза, а сразу за ней стоит заглавная руна "луны", - он ткнул когтем в ажурный комок, - вот видите? - И крепко задумался. - Почему "луна" выделена, а прочие руны нет?
   - Почему? - Габриэл держался у балконной двери и, оттягивая штору двумя пальцами, следил за улицей и железнодорожной станцией, роившейся пассажирами.
   Лавво почесал ухо с деревцем во мхе и пожал плечами.
   - Я думаю, это криптограмма.
   - Чего? - Гаркнул Мардред и поерзал на узком табурете, что стонал под ним воплями умиравшего осла.
   Переводчик распрямился; свет настольной лампы выхватил его лишайное лицо.
   - Криптограмма, - повторил он по слогам. - Зашифрованное сообщение, записанное сплошными символами. Прочесть их можно только при мощи ключа или таблицы, наложенной поверх текста.
   - Но... - огр похрюкал и громко шмыгнул, - у нас нет ключа, да... лорд Остин?
   Владетель Ательстанда стоял с отрешенным видом у стеллажа с поющими шкатулками. Он повернул голову и встретил недоуменный взгляд желтых глаз.
   - Да, Мардред, у нас нет ключа.
   - Ключ - полбеды, - Лавво вскочил и метнулся к сейфу, на ходу снимая с мизинца золотое кольцо-печатку. За ним полетел кисловатый шлейф пива. С плеч посыпались блестящие почки. - Даже если нам удастся выделить верные руны и сложить в правильную комбинацию, мы их не прочтем. Это агаль. Мертвый язык вашего короля Лагоринора. - Тролль приложил кольцо к замку. Раздался щелчок и дверца сейфа отворилась. - Могут пройти годы, а может века, прежде чем я смогу подобраться к сути заколдованного послания.
   - У тебя одна ночь, - жесткий голос Габриэла заставил Лавво вздрогнуть и выронить толстенную книгу-словарь. Бум. Облако сухой пыли затмило комнату предрассветным туманом. Отмахивая ее, тролль выдавил: - Ночь? Габриэл, это невозможно! Знаешь, как сложно читать погибшие языки? Красноглазые драконьи мудрецы переводили надписи с осколка Бетэль-Глизы семьдесят лет! Философы Эбертрейла корпели над Манифестом Саллаха больше века! Астрологи Аллеура читали Ферский диск, извлеченный из песков Ашарана сто сорок лет! Стелу Лагоринора, вкопанную в побережье Великого Моря не перевели до сих пор!
   Темный эльф по-кошачьи плавно подошел к столу, сдвинул лампу от края на середину и невозмутимо повторил:
   - У тебя одна ночь, Сирикус.
   - Я не...
   - Приступай, - ледяным тоном повел парень. Он толкнул стул и сел на него "верхом". Его широченные рукава в серебре опали к полу и осветили перекошенного от раздражения тролля.
   Лавво бросил "Словарь мертвых наречий" на стол и, насупившись, склонился над эльфийским шелком.
   - Так и знал, что не высплюсь сегодня.
   И снова рыгнул. Пожалуй, зря он выпил столько пива.
   С улицы налетел свит, послышались жгучий скрип торможения и мощное шипение. Полились голоса, заскрипели тележки, затопали сапоги. Далекое эхо рычало:
   - Отправление через минуту...
   Арианна и Остин передернули плечами, будто надеясь сбросить вал резких, ранящих их светлые сердца, звуков. Гомон стального мира причинял сотканным светом настоящую боль. Свободолюбивые эльфы, привыкшие к просторам звездных лугов и благоуханиям бескрайних садов, не представляли, как можно тут жить. Не лучше чувствовал себя огр. Он то и дело вздрагивал и морщился от каждого визгливого скрипа. Даже Габриэл, привычный к сумраку и смраду подземелий, видел мир паровых механизмов - чуждым и извращенным творением Иссиль.
   - Что с рукой? - Спросил Лавво, когда состав укатил.
   - Ничего, - Габриэл махнул рукавом и скрыл перебинтованную ладонь тяжелыми складками полукафтанья. Тишина давила и он поинтересовался: - Зачем ты поселился около станции? Тебе не претит вечный шум?
   - Ни капли, - рыкнул мостовой тролль, подцепив когтями шелк и развернув вниз головой. - Я давно отошел от дел и перевожу теперь скорее для удовольствия.
   - Чем же вы занимаетесь? - Осведомилась Арианна.
   - Торгую уникальным товаром.
   - Торговец на Троллевом рынке, - усмехнулся огр. - Ага, это странно.
   - Уникальным? - Заинтересовался Остин.
   - Самым, что ни на есть. - Самодовольно рявкнул тролль и, отвлекшись от карты, мотнул к стене. - Взгляните туда.
   На ней сверкала картина, сложенная из драгоценных камней. Венцом творения были кристаллы цвета индиго, ванили и дымного волокна.
   - Грезите о славе, деньгах, любви и долголетии? Мечтаете носиться по лесам голодным волком? Парить средь звезд прекрасной птицей? А может, желаете убить заклятого врага? - Хихикал тролль, - иль править миром, как короли и королевы древности? Тогда вам - ко мне. Пыль кристаллов с Аред Вендел творит чудеса.
   - Вы продавец грез, - изумилась Арианна, по ее плечу стек водопад волос.
   - О, да, дорогая. - И не без гордости добавил: - Лучший на Троллевом рынке. Не желаете осуществить мечту?
   - Не сегодня, - жестко отрезал Габриэл.
   В резком тоне темного воина звенела угроза. Да и сам он был очень напряжен. Ожидал от "переводчика" подвоха? Вполне вероятно.
   ... Тянулось время, а переводчик, пыхтевший над ковром узорного текста, молчал. Но в какой-то момент он вдруг вскочил и бросился к жаровне, рассыпая клочья подкладки. Несмотря на внушительное состояние, сколоченное на торговле снов, на деле он был ужасно скуп и прижимист (как и все, кто держал на Троллевом рынке лавку, магазинчик или ремесленную). Отставив чайник, он бросил шелк с картой на тлеющие угли и выкатил глаза.
   - Что ты сделал? - Изумился Габриэл.
   Запахло паленой тканью.
   - Я понял, почему руны "луны" были записаны заглавными, когда перевел следующие за ними символы, - залепетал Лавво. - Они служили подсказкой. Смотрите.
   Сплошная вязь вспыхнула и в каждом ряду остались всего по две три руны, составлявшие цельное предложение.
   - Мы нашли послание. Осталось его перевести.
   - Гвоздь мне в сапог, он справился, - подивился Мардред.
   Тролль подхватил щипцами горящий шелк и перебросил на стол. На секунду он замер, потрясая волосами-водорослями, а потом неожиданно расщедрился:
   - Хотите красного чаю с лавандой?
  
  
   - Итак, вот, что я перевел. Вы пейте, пейте чай. - Тролль прокашлялся и зачитал:
  
   Там, в сердце гор город лежит.
   Белый металл его сторожит.
   Семь Хрусталей его берегут.
   И под Иссиль водой стерегут.
   Есть тайный час сумерек дня.
   Сходятся двое, огонь и вода.
   Луч упадет в серую сталь.
   Свет первых звезд и откроет Алтарь.
  
   Лавво замолчал.
   Полутемную залу окутала пронзительная, колющая сердце, тишина.
   - Чего-то подобного я и ожидал, - нахмурился Габриэл.
   - Я что-то не взял в толк... - рявкнул огр.
   - Кто б сомневался, - прошипел темный эльф и, заметив гневный взгляд Арианны, отвернулся.
   - Опять загадка?
   - Да, Мардред, опять.
   - Может, вы что-то не так перевели? - Задумался Остин.
   - Я не так? - Взорвался Лавво, - как вы могли такое подумать...
   - Не начинай, Сирикус, - пригрозил темный эльф и, вернув чашу с чаем на стол, встал. - Там, в сердце гор город лежит, - повторил он.
   - Лунный город спрятан в горах? - Предположил огр.
   - Или под горой?
   - Белый металл его сторожит, - продолжал начитывать парень.
   - Белый металл? - Бровки Арианны дрогнули. - Во времена правления Лагоринора Белым металлом называли серебро.
   - Все знают, что Лунный город отлит из чистого серебра, - вставил слово Лавво. - Но как он может его сторожить? И зачем?
   - Семь Хрусталей его берегут, - легкий тон Габриэла затмил безмолвье тролльих чертог.
   - Алиан Горный Лис - учитель Лекса и Эридана был Стражем Семи Хрустальных Пик, - напомнила девушка.
   - По преданию Иссиль Итин открывается только этим Стражам, - вспомнил Остин. - Но я никогда не задумывался, что такое Хрустальные Пики. Горы из Хрусталя? Колонны из хрусталя? Башни?
   - Семь Башен из Хрусталя? - Девушка покачала головой. - Таких не существует.
   - Они могли существовать во времена первых эльфийских королей, - предположил Остин и сделал глоток.
   - Нет, - возразил Габриэл. Он замер у жаровни и его глаза налились неживым огнем цвета зимнего неба. - О них бы сохранились упоминания. В легендах, мифах, сказаниях. - Он помолчал и продолжил: - И под Иссиль водой стерегут.
   - Что-то из хрусталя стережет Лунный город под луной. А при чем здесь вода? - Размышлял Лавво.
   - Есть тайный час сумерек дня. Сходятся двое, огонь и вода, - зачарованно шептал Габриэл, не слушая собеседников. - Тайный час сумерек.
   - Рассвет? - Обернулась Арианна.
   - Скорее закат, - покачал головой шерл. - Сходятся двое... Огонь и вода.
   - Стихия солнца - огонь.
   - А стихия луны - вода, - продолжила Арианна за Остином. - Тайный час на закате, когда встречаются солнце и луна.
   - Луч упадет в серую сталь...
   - Луч солнца или... - огр понял, - луч луны!
   - А что это за "серая сталь"?
   - Металл? - Лавво почесал лоб. - Расплавленный металл?
   Остин поморщился:
   - Озеро расплавленного металла среди гор?
   - Озеро, - повторил Габриэл и развернулся к собеседникам. - Естественно. Это озеро. - Его глаза сверкнули потусторонним светом. - Семь Хрустальных Пик - это не горы, это горные водопады.
   - Семь водопадов, стекающихся в чашу единого озера, - переводчик присвистнул от радости. - Надо же...
   - Свет первых звезд и откроет Алтарь, - подвел итог темный эльф.
   - В эпоху Темного Рассвета Алтарями называли все священные для эльфов места, - освежил в памяти давно утраченное знание владетель Ательстанда.
   - Хотите сказать, Алтарь - это... и есть усыпальница первых эльфийских королей? - Захлопал глазами Мардред.
   - Полагаю, да. - Габриэл обратился к Лавво, - есть карта равнины Трион?
   - Где-то была, - тролль кинулся в темноту, а через минуту расстелил перед гостями старинную карту, вырезанную по элейскому аксамиту.
   - Что мы имеем? - Темный эльф склонился над плетениями рек, извивами гор и лесов, кругами болот и городов. Остальные тоже прильнули.
   По столешнице запрыгали эльфийские тени. Мелодии поющих шкатулок притихли, словно прислушиваясь, а с улицы прилетел новый визжащий свист и треск колес.
   - Лунный город спрятан где-то в районе семи горных водопадов. Возможно, его отстроили на берегу озера, или... - Габриэл прищурил глаза, - даже на дне. Похоже, что город охраняет какое-то древнее заклятие, наложенное на металл и потому он незрим. Но на закате, в час, когда солнце еще не село, а луна уже взошла - его можно узреть сквозь волшебную пелену сокрытия. А именно в миг первых звезд.
   - Так просто? - Огр почесал подбородок, но ему не ответили.
   Темный эльф внимательно смотрел на карту Триона.
   - Семь водопадов в котловине гор...
   - Таких не много, - Остин указал на узелок черных точек и пунктиров в северной части полотна. - Бурлящие Нэтаканы в Низком ущелье Драконовых гор. Всего сто сорок миль от Ательстанда, - вспомнив погибшее дело всей своей жизни, он помрачнел.
   - Нет, - возразил Габриэл, - не они. Из-за облаков и вечного мрака на севере редко видны первые звезды, а солнце и луна сходятся там только зимой. Но зимой все водопады скованны льдом.
   - Может, горная плеяда Нок'Ликай - Крылья Ангела? - Сверкающий ноготок Арианны коснулся точки блеснувшей маслом и огнем.
   - Нок'Ликай протекают по склонам Алых Хребтов, - задумался Габриэл. - Древние архитекторы не спрятали бы город из чистого серебра в землях низких троллей.
   - А что если Тэль-Фосс? - Лавво дернул головой. На карту посыпались набухшие почки.
   - Скверные Водопады? - Рявкнул Мардред и допил красный лавандовый чай. - Чертоги утопленников и мертвецов? Ристалище проклятых и заблудших?
   - Почему нет? - Габриэл бросил непонятный взор на воительницу. - Тэль-Фосс много веков покрывает репутация таинственности и зла. Не плохая завеса от страждущих отыскать Иссиль Итин. Не находите, леди Арианна?
   Он колко намекнул на Ведьмин Вяз и загадочность, которой так любила прикрываться госпожа Белый Лебедь. Выдержав его взгляд, она бесстрастно произнесла:
   - Не понимаю вас, лорд Габриэл.
   Остин удрученно вздохнул. Темный эльф появился в Ательстанде с приходом зимы, но подобрал ключ к тайникам души Арианны много раньше и узнал ее секреты много быстрее, нежели он - друг, соратник, помощник, кто угодно, только не возлюбленный и не свет ее сердца.
   - Вы уверены, что Иссиль Итин спрятан за Скверными Водопадами? - Прервал неловкое молчание Лавво.
   - Мы не узнаем, пока не проверим, - бодро и уверенно заявил Габриэл. Походный плащ взметнулся серебристым облаком и сокрыл его фигуру. - Пора в дорогу.
   - Уже? - Досадливо буркнул переводчик. - А, может, еще чаю?
   В этот момент Мардред покачнулся. Эльфы обернулись, замечая, как из ослабевших рук огра выпали чашка и блюдце. Он глухо зарычал и с тупым стуком завалился с табурета. Через мгновенье гигант похрапывал в пыли.
   - Что... - Остин плавно метнулся к помощнику и пошатнулся. Русые волосы колыхнул ветерок и молодой владетель бесшумно рухнул у дивана.
   Арианна поднесла к носу опустошенную чайную чашу и вдохнула аромат.
   - У кристаллов нет аромата, дорогая, - зловеще оскалился Лавво. - Нет вкуса. И цвет напитков они не меняют.
   Глаза Габриэла залились смертоносной тьмой, от былой небесной чистоты не осталось даже искры. Лицо исказило гневом.
   - Ты опоил нас, - зарычал он, выхватывая клинок.
   Картину мира смазало, точно кистью неумелого художника, ноги и руки налились свинцовой усталостью. Он припал на одно колено и удержался от падения лишь, навалившись на рукоять благородного меча.
   - Не бойтесь, это всего лишь сонная пыль.
   - Зачем? - Шепнула Арианна, засыпая.
   Переводчик распрямился и возвышенно залепетал:
   - Иссиль Итин. Лунный город, хранящий всемогущую эльфийскую корону Всевластия. Вы представляете, сколько желающих найдется выкупить у меня секрет ее местонахождения? Тысячи. Миллионы! А сколько они мне предложат? - Он судорожно захихикал, - я стану самым богатым троллем в Верхнем Мире! Да что в Верхнем! На всей равнине Трион не найдется купца богаче и важнее меня, Сирикуса Лавво Третьего!
   - И только, - прошипел Габриэл, удерживая тающее сознание на границе яви и сна. - Все дело в деньгах?
   - Дело всегда в деньгах, Габриэл, - злорадно ответил Лавво. - Так утроен мир.
   Арианна сползла по стенке и закрыла глаза. Нежный свет, исходивший от девушки, подернулся матовым налетом и потух. Габриэл сопротивлялся наваждению дольше остальных и все еще пытался встать.
   - Не надо, парень. Позволь сну победить. Откройся самым смелым мечтам и фантазиям, - увещевал тролль. - Поверь, тебе понравится.
   Воин народа Сумерек почувствовал, как тренированное тело отказало ему подчиняться, разум наполнился вязким и загустевшим туманом, а глаза запестрило калейдоскопом чужеродных видений. Не в силах сопротивляться воле камней Аред Вендела, он опустился на каменный пол и уснул.
   Откуда-то из темноты донесся слабый-слабый шепот Лавво:
   - Сладких грез.
  
   * * *
  
   Ощущение головокружительного падения длилось не дольше минуты. А потом появились первые размытые картины: призрачное сияние лунных лучей; заснеженные склоны Элсурских гор. Штрихи и линии огромной горной расселины на дне, которой темнел Шефонский Замок - тайное убежище ведьм Черноземья. Он уже бывал здесь однажды, в далеком детстве - во времена, когда его отец Бриэлон еще служил главнокомандующим Его Величества короля Теобальда.
   Лавво обещал красочные сны? Ничего подобного. Габриэла увлекло в самый жуткий и беспросветный кошмар его прошлого. То, что он столько лет пытался забыть, отсечь из памяти и отречься, как от проклятия, настигло водоворотом радуг, звезд и туманов.
   ... Винтовая лестница стекала куда-то во мрак. Вокруг было тихо, под ногами блуждал зимний холодок. Далеко внизу мерцали алые отблески, будто занимавшегося в очаге огня. Призрачные голоса отдавались эхом.
   Не испытывая и тени страха, юный Габриэл смело спускался во мглу. Чем ближе приближалось мерцание, тем отчетливее зоркие глаза эльфа различали очертания пылающего жертвенного камня десять футов в длину и пять в ширину. Огонь плевался искрами подобно пасти ненасытного Ночного Дракона Глаурга Ужасного, заливавшего Трион огнем и кровью в Эпоху Мрачного Начала.
   Впереди обозначилась каменная арка, а за ней разостлался широкий подвал. Мальчишка обнажил клинок и только теперь понял, что жертвенник сложен в величественное погребальное кострище, в изголовье и ногах коего темнели столбы со стальными цепями.
   Оранжевый сумрак дрогнул и "выбросил" солдат, обитых броней от макушек до пят. По доспехам прыгали зайчики света, в стальных перчатках отразилось удивленное юное личико. Не успел Габриэл и пискнуть, они нависли над ним надломленными стволами погибших дерев. Над заостренными ушами прожужжала сталь, а его руки ловко заломили за спину. В этот же миг из пучины сумрака, окутанного дымом, раздался злобный, женский голос:
   - Здравствуй, темный принц. Здравствуй, Тот, кто будет повелевать Тенями Запада.
   И тут видение пропало.
  
  
   ... Приглушенный шик чугунных труб и визжание несмазанных колес вернули его назад. Как только грезы утонули во тьме, виски ударило нестерпимой болью. Габриэлу потребовалось несколько секунд, чтобы вернуть над телом утраченный контроль и вспомнить прошлую ночь до мельчайших подробностей.
   Лавво. Неблагодарный обманщик. Одно слово - тролль.
   Высокородный шерл королевских кровей стиснул зубы, чтобы не выругаться отборной бранью босяков низших кварталов Мерэмедэля.
   Металлический скрип отвлек и он осмотрелся. Потолок и стены терялись в полумраке; везде и всюду валялись проржавевшие цепи и кандалы; на окнах решетки. Очередная тюрьма. Кто бы сомневался.
   Габриэл пошевелил руками и ногами. Они были свободны, но спину и поясницу сдавливало стальными веревками, а обоняния касался очень знакомый, чарующий аромат фиалки. Парень приподнял голову и с трудом сдержал смех. На нем лежала бесчувственная Арианна. Мраморной щекой девушка покоилась на его рельефной груди, а по беззастежному полукафтанью рассыпала серебристые локоны. Гулявшие над полом сквозняки колыхали девичьи волосы и они, касаясь обнаженной кожи воина, вызывали в нем легкое возбуждение.
   Дева, чья красота пленяла тысячи сердец, а взмах смертоносной руки карал или миловал, вновь завладела его сознанием. Он пытался бежать от мыслей о ней. Но напрасно, ибо чем больше гнал от себя ее образ, тем сильнее отравлялся желанием не отпускать ее ни на миг. Робкий отзвук душевного тепла, безжалостно задушенный им еще прошлой зимой на склонах Драконовых гор, вскипел внутри заревом чистого рассвета. Отрицать это, значило отрицать саму Иссиль - он все больше проникался к вчерашней неприятельнице... интересом, симпатией, любовью?
   Темный эльф хмыкнул и откинул голову на каменный пол. Лавво, чертов шутник.
   Эльфийка шевельнулась.
   - Что... - она приподняла голову и выдохнула, - мы что...
   - Связаны между собой? Да. - Злорадный тон исчадия привел ее в недоумение, а самодовольное лицо с застывшей на губах усмешкой разожгло в сердце вал возмущения.
   - Не смей улыбаться!
   - И в мыслях не было, - рассмеялся Габриэл.
   Отчаянная злость эльфийки внезапно обернулась рассветной птицей смущения. Она уткнулась в его грудь, чтобы скрыть румянец. Нелепость! Еще никто и никогда не заставлял ее сердце так странно трепетать. Исчадие! Свалился же на ее голову проблемой.
   Габриэл чуть слышно вздохнул и уже серьезно добавил:
   - Чувство юмора у него не изменилось.
   Белый Лебедь фыркнула. И спросила через минуту:
   - Где мы?
   - В тюрьме.
   Свет фонарей выхватил темные контуры двигавшихся по углам "привидений". А точнее, других пленников.
   Арианна приподнялась, пытаясь их рассмотреть, и потянула за собой связанного с ней парня. Внезапно мир перевернулся и она оказалась придавлена к полу сильным, но легким телом темного эльфа. Лица девушки коснулся терпковатые ароматы медового ореха и сумеречного снега.
   - Предпочитаю быть сверху, - бесстрастно молвил он, обращая взор в темноту.
   - Нахал, - прошипела она и замерла.
   Дети Сумерек легко скрывали чувства за невозмутимыми, хладнокровными лицами, но повелевать сердцами, увы, не умели. Даже против воли Белый Лебедь уловила, как бешено в этот миг колотилось его сердце, а потом ужаснулась - ее сердце ухало во много раз громче. Но почему?
   - Я вижу других заключенных, - спокойный, теплый голос прогнал сердечное наваждение.
   - Остин? - Спросила она, чувствуя, как затихает биение в груди.
   Серо-синие глаза шерла изучили черные углы и ниши подземелья.
   - Он в углу. Просыпается. Огр пока спит.
   Лязгнул засов, заскрипела железная дверь и тишину ворвался жаркий ветер. Габриэл поморщился. Арианна осталась недвижна. В платине огня появился Лавво и пять стражей в латах и тяжелых ботинках, облепленных металлическими заклепками и крючками.
   - А... проснулись, - утер он рот. - Поднимайте этих двоих, - он кивнул в сторону связанных воина и эльфийки. Нырнул в угол и, осветив полусонного Остина рыкнул, - этого тоже. - Через мгновенье переместился к Мардреду. - И этого.
   Тот, запрокинув голову, громко храпел с блаженной улыбкой на морде.
   Лавво пнул его в сломанную ногу и прорычал:
   - Подъем!
   Огр дернулся и разлепил желтоватые глаза, блеснувшие под веками полумесяцами из чистого золота. Оглядев переводчика пьяным взором, он смачно отрыгнул и выдавил:
   - Ты кто?
  
  
   ... Колеса отстукивали по рельсам, выбивая мерную музыку порядка. Тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук. Через каждый пять минут металлический грохот и шум затмевал свистящий гудок, через каждые десять - меж сидений пробегал тролль-контролер в блестящем цилиндре и сером шарфе, через каждые пятнадцать - состав подкатывал к очередной станции и резко останавливался, отчего скрипел и ухал хуже визга голодных шакалов.
   Темного эльфа и его спутников сковали по рукам и ногам, усадили в один из вагонов и под конвоем повезли в Королевский квартал. Лавво рухнул на кожаное сиденье напротив и с удовольствием посматривал на Остина, Арианну и Мардреда, одурманенных верещанием и грохотом. Сердца сотканных светом и добром переполняли ужас и отвращение ко всем этим мертвым механизмам, неживым двигателям и неодушевленным конструкциям, которые, тем не менее, двигались, "кричали" и создавали извращенное подобие жизни и смерти. Лишь исчадие ночи оставался холоден и равнодушен к троллевой суете.
   - Нравится мой мир? - Хихикнул мостовой тролль.
   Габриэл смерил его высокомерным взором и отвернулся к закопченному окну, отлитому из некачественного стекла. Темно-голубые глаза принялись запоминать, все чего касались (будет проще во время побега). Пейзажи сменялись стремительнее полета облаков. Мощеные белым камнем перроны с фонарями и лавочками; высокие виадуки с узорными перилами и массивные подвесные мостки-арки; трубы далеких заводов и кварталы в дыму и пепле.
   Сверху донесся гул. По булыжной мостовой потекла тень. Темный эльф приподнял голову и в грязном мареве неба различил контуры гремящего дирижабля. Единственный в своем роде, он служил средством передвижения для богатых господ, ведь на узеньких улочках Троллевого рынка, запруженных лавками, магазинчиками, кирпичными стенами, рухнувшими железными будками, обломками колес и механизмов было невозможно не то, что проехать, а нормально пройти.
   - Прекрасное творение изобретателей квартала Фабричных Молотков. Король Брегентус заказал себе похожий. - Лавво закинул голову, сверкнув полами котелка, - пожалуй, я тоже такой закажу. - Он подмигнул Арианне, - ведь скоро стану богаче короля.
   Бело-мраморное лицо эльфийки не выказало чувств, но в глубине изумрудных глаз всколыхнулся огонек скорого возмездия. Переводчик захихикал.
   - И не надейся, дорогая.
   Раздался свисток. Вдоль окон прокатился голубоватый вал кипящего пара, состав ухнул и остановился на станции вокзала Ржавых Часов. Чтобы не привлекать внимания, ручные кандалы с пленников сняли, а ножные утяжелили пятифунтовыми чугунными гирями, клейменными королевской печатью.
   - Не сбегут, - заверил тролль-стражник и, громыхнув тяжелыми ботинками, взревел. - На выход!
  
  
   ... Габриэл бесшумно ступал по перрону, подмечая каждого встречного пассажира, Арианна и Остин, изящно плывущие следом (даже несмотря на кандалы) искали в архитектуре железнодорожного вокзала слабые места, а тяжело хромавший Мардред примечал расположение станционной охраны. Если бежать - то прямо сейчас.
   Мимо проходили тролли в разнообразном одеянии. На лавочках болтали уродливые троллины в воздушных шляпках и атласных платьях, затянутых громоздкими корсетами. У фонарного столба топтался низкорослый толстяк в кожаном жилете и широкополом цилиндре. Время от времени он вынимал карманные часы и поглядывал на них с нетерпением. Край его шерстяного шарфа лежал на грязных плитах и об него - точно о коврик вытирали ноги. У железной будки-крепости в металлическом нагруднике и защитных очках-гогглах горланил станционный смотритель:
   - Отправление через тридцать секунд! Занимайте места согласно купленным билетам!
   Тут и там с тяжелыми дубинами, закинутыми на плечи, прогуливались стражи-охранники. У каждого на поясе поблескивали короткие мечи и овальные щиты из твердой стали.
   Габриэл нахмурился. По крыше соседнего магазинчика текла неприметная тень. Ее можно было принять за обрывок тумана или прядь парусины, подхваченной кислотными ветрами. Но тень имела сердце, душу и намерения. Проницательные глаза юного шерла приметили ее еще при тюремном каземате. Там она пряталась в толпе прохожих, скрывая себя плащом и капюшоном. Здесь перемахнула с магазинчика на лавку кузнеца и упорно свернула за Лавво и эльфами к соседнему перрону, начищенному до блеска подошвами приезжих и путешественников.
   Когда вокзальная толпа осталась позади, а до лестницы ведущей в Королевский квартала - всего сто ярдов, жесткий женский голос перебил рев колес и шепот пара:
   - Ты даже не представляешь, какое сокровище угодило в твои сети, Сирикус Лавво.
   Тень соскользнула с крыши и преградила процессии путь, облокотившись на скрипучие перила.
   - Ты кто такая? - Зарычал переводчик, а стражи лихо обнажил мечи.
   Женщина, замотанная с ног до головы черным балахоном рассмеялась. На лицевой прорези блеснули два огромных желто-карих глаза с вертикальными зрачками.
   - Глупец! Обернись! - Она ткнула пальцем в Арианну, - вглядись. Вглядитесь все! Сама Белый Лебедь сейчас перед вами в цепях!
   На руке незнакомки блеснула татуировка скорпиона и девушка невольно вздрогнула (память унесла ее к деревне черных гоблинов Горгано и признании плешивого подавальщика таверны "Секира и кулак"; он сказал "чаще всего пленных привозит женщина с татуировкой скорпиона"). Могут ли они быть связаны? И если да, то как?
   Лавво злобно гаркнул:
   - Дура! Белый Лебедь - лучшая наемная убийца Верхнего Мира! Ее невозможно поймать!
   Арианна опустила голову.
   Габриэл не шелохнулся, сохраняя горделивую осанку и бесстрастный вид. Мардред громко хрюкнул - теперь ему стало понятно, как хрупкой девчонке удалось сокрушить громадную тушу горного тролля во дворе горного приюта той страшной весенней ночью. Любовное сияние Остина угасло - он был поражен больше других. Верная подруга все это время водила его за нос, как тупоголового орка-степняка. Он открыл ей свое сердце, а она над ним посмеялась. Ощутив кусачую волну его боли, безликой и безмолвной как ослепшая тьма, Арианна закрыла глаза. Доверие Остина испарялось весенним инеем на лепестках оживших цветов. А вместе с ним и любовь.
   Тролль развернулся к воительнице:
   - Скажи ей, что ты не Белый Лебедь! И покончим с этим. Ну! Ты ведь... или...
   Светлые эльфы не чинили вреда живому, не развязывали войн и никогда не лгали на прямой вопрос.
   - Это правда, - шепнула Арианна.
   - Какой сюрприз, - выдавил Лавво, поправив котелок.
   - Отдай Лебедя мне, - затребовала незнакомка.
   И это привело Габриэла в ярость.
   - Зачем она тебе? - Прошипел он.
   - У нас незавершенные дела, - огрызнулась та, блеснув желтизной в карих глазах. Ее кулаки сжались.
   - Нет! - Рявкнул Лавво. - Эльфов и огра хочет видеть Его Превосходительство! Всех эльфов и огра! Если девица - Белый Лебедь, тем лучше! Я получу к награде еще сто тысяч золотых! Что за чудный денек, - промурлыкал он и ощерился довольным котом. - Пошла, - бросил женщине в черном, - прочь! Убирайся! Не стой на пути! - Из-за пояса переводчика вытек литиевый нож и отразил свет фонарей. - Пошла! Прочь!
   - Ты пожалеешь, Лавво, - пригрозила незваная гостья и канула в паровой мрак.
   - Испугала, - буркнул мостовик.
   Не успел он сделать и шага, как в сумраке угла блеснули две алых точки и послышалось грозное ворчание.
   - Что опять такое? - Зарычал он, разворачиваясь.
   - Сейчас, - шепнул Габриэл светлым сородичам через плечо.
   Свирепый рык вспорол духоту - белый вихрь мелькнул перед глазами стражей-троллей и утащил одного в темноту.
   - Нападение! - Заверещал Лавво и сразу же получил от Габриэла сокрушительный удар в челюсть. Перевалившись через ограждения, он рухнул на рельсы и затих.
   Темный эльф уже атаковал охрану. Под шквалом резких наступательных движений лучшего мастера бэл-эли, конвоиры растерялись; а один, чтобы защититься, бросил в него эльфийские ножны с клинками, которые нес тролльему королю в качестве трофея (отобранное оружие эльфов). Поймав на лету свой неназванный меч, воин осыпал врагов серией точных и беспощадных ударов.
   Арианна молниеносно подхватила тяжелую цепь с двумя гирями, что оплетала ее лодыжку. Проржавевшая сталь резанула паровой полумрак и пала в голову стража. Хищно свистнуло и девушка отослала гири в грудь второму, а после и третьему конвоиру. Габриэл бросил на нее косой взгляд - Лебедь была сильнее и крепче, чем можно вообразить. Ее плавные, отточенные перемещения поражали грацией, а легкость и изящество с которыми она низвергала врагов, заставляли сердце биться в возбужденном восхищении.
   Остин "отплыл" к стене и, перехватив запястье наступавшего, вывернул литиевый кинжал и с силой вогнал тому в грудь. Мардред раскидывал облепивших его стражей, точно обезумевший смерч. Мимо пронеслось рычащее белое облако. Во мрак с диким криком ужаса улетел еще один мостовой тролль.
   Габриэл перекинул мечи Остину и Арианне, и отшатнулся от летящей в его голову дубины. Она прошипела над правым ухом и разнесла узорную лавочку. Шерл на секунду замер, чтобы оценить ситуацию и по узорчатому бледно-синему лезвию, зажатому его перевязанной ладонью, покатились волны сияющего света.
   Наконец, махнув, он крикнул:
   - Стражи-смотрители!
   И сокрушил тролля с дубиной.
   - Их слишком много, - прорычал огр, добив последнего конвоира ударом в затылок. - Но если их отвлечь, вы успеете затеряться в толпе.
   - Не вздумай жертвовать собой, - жестко отрезал Остин, однако Мардред опустил тяжелую лапу на хрупкое плечо друга.
   - Лорд Остин, я благодарен вам за то, что позволили остаться в приюте. Это были лучшие годы моей жизни. Но еще это и были пустые годы... без моей Ванды. - Огр поник огромными плечами. По хмуро сведенным надбровным дугам побежали искорки света. - После того, как Умбер забрал мою женщину в гарем, моя жизнь закончилась. Я служил ему, но я ненавидел его. Потом я узнал вас и помог вам бежать. Вы показали мне, что можно жить по-другому... но... без нее...
   Габриэл не стал возиться с кандалами и просто срубил с них гири. Перекинув серебряную перевязь через грудь и застегнув все пряжки, он вложил сверкнувший клинок в ножны и поторопил:
   - Уходим немедленно.
   Мардред словно очнулся и, облекшись грозной свирепостью, повелел:
   - Бегите!
   Остин пожал его громадную зеленую руку и печально сказал:
   - Прощай мой верный друг.
   - Прощайте, - а потом обернулся к Габриэлу и неожиданно прорычал: - не подведите их, лорд главнокомандующий.
   Эльфы и белоснежный хэллай исчезли на лестнице в тот самый миг, когда железный вал охранников навалился на Мардреда убийственной мощью. Огр оттягивал время и бился разъяренным львом, но через семь минут пал смертью храбрых.
  
  
   ... Полутемные улицы Троллевого рынка, бурлящие криками и ядовитыми испарениями, петляли и виляли, как орда пьяных гномов после веселой пирушки. Эльфы, прикрывшись неприметными плащами, свернули в неосвещенный квартал магов и вышли к городской свалке, светящейся лиловым из-за ядов и химикатов. Минули вокзал Железного Облака, украшенный удивительным механическим троллем, шевелящим стальными руками и головой и вошли в квартал Клубничных Сладостей. По обеим сторонам дороги потянулись бордели, притоны и дома терпимости.
   - Выведи нас отсюда, - шепнула Арианна волку.
   Лютый принюхался и угрожающе заурчал. Серебристая шерсть на загривке встопорщилась, когда дверь притона распахнулась и в пепельную ночь вывалился пьяный, голосящий песню, тролль. Зверь потрусил на север и нырнул в неприметный переулок, дремавший в скрипе фонарей.
   - До входных ворот пара миль, - Габриэл обвел глазами главную торговую аллею рынка.
   Земля задрожала в грохоте резвых колес. Пар потек свистом паровозного гудка. Над головами эльфов (по мосту) пронесся состав в четыре вагона.
   - Давайте отсюда выбираться, - предложил Остин и поежился.
   - Назад! - Зашипел Габриэл, увлекая девушку и владетеля замка в темноту.
   По центру аллеи вышагивал элитный отряд темных эльфов. Высокие, красивые, в сверкающих доспехах, при полном вооружении и с ужасными черными глазами. Торговцы и покупатели бросали товар и в ужасе кидались от них кто-куда. Мерно стучали сапоги. Дружно грохали щиты. Впереди всех шагал согбенный эльф в черных одеждах.
   - Сэт? - Габриэл узнал Брегонова прислужника и подхалима. - Какого черта, он здесь...
   - Знаешь его? - Шепнул Остин.
   - К сожалению.
   - Зачем исчадия заявились на рынок?
   - Иди и спроси у них, - фыркнул темный эльф и надолго задумался. Когда темноэльфийский отряд растаял в рыночной давке, он молвил: - Они не могли прийти сюда пешими или конными. Скорее всего, прилетели на одном из Небесных кораблей Звездочета. Есть одна мысль. За мной.
   Троллевый рынок они покинули за минуту до наступления зари.
  
   * * *
  
   Очнувшись, он ощутил невыносимую боль. Последнее, что помнил Сирикус Лавво - огромный кулак Габриэла летевший в его "милую" рожу. Переводчик застонал и коснулся рукой лица. Глаз заплыл, нос-картофелина был сломан, мшистое деревце, росшее из уха - загублено, а во рту не хватало двух передних зубов. Ничего не скажешь, темный эльф приложил его на славу.
   Паровозный гудок приближающегося состава, проехался по черепу Лавво механической пилой. Что за напасть! Тролль потряс головой, выбил из ушей гальку и перевалился на живот. Перед глазами пробухчали металлические колеса, сыпавшие искрами торможения. Состав чухнул и остановился. Лавво стер с себя сажу и возблагодарил Парящие Камни - упади он на пару ярдов левее и его бы переехало уже раз двадцать.
   Переводчик поднялся и подумал, что король Брегентус будет не в восторге, когда узнает, что эльфы сокрушили его лучших стражей, точно неопытных новобранцев и сбежали. Хорошо хоть карта с Иссиль Итин все еще при нем. Возможно, хотя бы это смягчит гнев здешнего правителя.
   Не успел Лавво сделать и шага, как был сбит жестоким ударом в голову. Щеки обожгло железом - он рухнул на соседние рельсы. По лбу потекла кровь, в ушах зазвенело. Он схватился за литиевый нож, отравленный лунной ртутью, но чья-то нога в тяжелом сапоге ловко его выбила.
   А потом она насела сзади и, оттянув ему голову, приставила к горлу кинжал с широким лезвием.
   - Кто ты? - Начал он испуганно. - Я богат и заплачу.
   - Мне не нужны твои грязные деньги, - прошипела женщина, просившая о выдаче Белого Лебедя несколько минут назад.
   Тролль злобно заворчал: опять эта стерва!
   - Только сведения. Зачем Белый Лебедь приходила к тебе? Она просила что-нибудь перевести?
   - Да, - признался тот, скребя когтями по рельсам. Грани кинжала рвали его шею, как солнечные лучи зимние облака. - Эльфы принесли древнюю карту. Они ищут Лунный город.
   - Лунный город, - донеслось ее злобное шипение. - Что еще они говорили? Куда пойдут? Где остановятся?
   - Не знаю! Не знаю! Клянусь Парящими Камнями!
   - Лжешь! - Кинжал вскрыл его шею и на камни, шипя и плавясь, закапала темная кровь.
   Вдалеке загудела паровая труба. Задребезжали колеса. Рельсы накалились и запрыгали по земле. Пасмурную муть фабричных миазм прорвала стремительная тень состава, летящая к соседнему перрону. Лавво зарычал - если он не уберет с железнодорожного пути тело - его размажет по магистрали.
   - Ладно, ладно, - завопил он, перекрикивая гам. - Я слышал, они шептались о Городе Солнца! Встреча там!
   - Гелиополь, - прохрипела убийца и ее вертикальные зрачки по-кошачьи расширились.
   - Да, да, - вопил Лавво, обливаясь потом. - Хватит! Я сказал тебе все, что знал! Освободи меня!
   Женщина отняла кинжал и толкнула переводчика под свистящие колеса паровоза.
   - Освобождаю!
  
  
   Глава 17. Шах и мат
  

Одержать сто побед в ста битвах -- это не вершина воинского искусства.

Повергнуть врага без сражения -- вот вершина

(Сунь Цзы, Искусство войны) 

  
   Пешка из черного ортоклаза скользила туда-сюда по белой и черной клеткам. Брегон, развалившись в кресле с узорными ножками и спинкой в форме дракона, наблюдал за ее движением и тихо посвистывал. Когда она ему наскучила, он коснулся точеной фигуры "королевы" и очертил плавный изгиб полированного камня.
   Шахматы. Любимая игра Лагоринора ал'Эбен Блистающего и четырех его братьев Повелителей Стихий. Теобальд тоже был от нее без ума. Брегон же напротив - ее ненавидел. Он толкнул королеву пальцем.
   Бо-о-ом. Фигура рухнула на доску с долгим, протяжным эхом.
   Правитель встал и подтек к узкому стрельчатому окну, прорезанному в корабельном борте на уровне пяти футов от пола. Красноватые отсветы заката высвечивали сводчатый потолок и серебристые стены, украшенные объемной резьбой. Пышное королевское убранство дышало коварством и злобой, трюмной воздух окутывало холодное и безысходное уныние. По хрустальным столам прыгали тени ненависти; в кувшинах и кубках отражалась затаенные обман и предательство.
   Король порывисто огладил шелковистые волосы, ниспадавшие вдоль восковых щек, и ударил кулаком о расписную балку. Все его движения, повороты и наклоны головы сквозили лихорадочным нетерпением. Он чего-то ждал, но не получал ответа.
   Вдоль борта струились перламутровые гребни облаков. В прорехах просматривались плеяды снежных скал, вьющиеся ленты кристальных рек, темно-зеленые пятна чащ и болот, нити дорог, блюдца озер, остроконечные скальные хребты.
   Брегон перевел взор на юг. Огненный шар солнца исчезал в пучине Великого Моря, рассыпая квадраты золота на цветущие долины и луга. На востоке чернели обрывки диких скал, теряющихся в пене шумных волн. Далеко на западе просматривалась клыкастая гряда, окруженная мраком и пеплом. Изломы Эндов. Преддверия Ночной Страны.
   Король перевел взгляд с таинственных, свинцово-серых и высушенных обломков на озеро, текущее в полутемной расселине. Возле него темнели боевые порядки пеших и конных войск. Вот уже много недель флот темных эльфов продвигался к границам Далекого Запада по небесам, а непобедимая армада наемников все это время маршировала по земле. Десять тысяч мечей, копий и щитов. Десять тысяч немилосердных душегубов, палачей и мучителей. Армия достойная Его Величества из рода Дракона и Змеи.
   У стола пошевелился Гелеган и Брегон сморщился. В последнее время главнокомандующий все чаще являл свою непокорность. А споры, которые он затевал со Звездочетом, так и вовсе выводили молодого короля из себя. Властитель грезил о Неугасимой Звезде, троне Гелиополя и послушной армии Теней Запада, но пока довольствовался склоками, ссорами и скандалами среди полководцев.
   Солнце гасло в сумерках вечера, небо наливалось белыми звездами.
   И тут... Его царственного слуха коснулось далекое эхо знакомого голоса. Король благоговейно прикрыл глаза и расслабил каменевшие от напряжения мышцы - он все-таки отозвался. Не подвел. Остался верен короне.
   Плавно обернувшись, Брегон взмахнул рукой в кольцах и браслетах:
   - Лорд Гелеган, подойдите. Мои замыслы изменились.
   - Изменились? Но Ваше Величество...
   - Молчать! - Как он устал постоянно спорить со старым герцогом из рода Черных Соколов. Как только Гелиополь покорится, он немедля отошлет ворчуна на эшафот.
   - Прощу прощения, - сложился тот пополам.
   Брегон заговорил властно и жестко, пресекая все попытки возразить.
   - Вот мой приказ. "Кипарис" я велю отослать в Гелиополь. "Самшит" пусть немедля разворачивается и идет к Тролльботну. Сэт, где ты? - Обратился он в сумерки углов.
   - Я здесь, повелитель, - прислужник выполз на коленях и поцеловал подол сверкающих королевских одеяний.
   - Отчалишь на "Самшите" к Троллевому рынку (ты уже бывал там однажды, сопровождая меня, и легко его отыщешь). Погуляй по улицам и переулкам несколько дней. Купи что-нибудь, а потом отправляйся в Гелиополь и жди моего возвращения.
   - Я не понимаю, зачем это...
   - Не нужно понимать, тупица! Делай, как я велю!
   - Простите повелитель, - слуга распластался у королевских ног, - я все сделаю.
   - Этот, - Брегон топнул по полу, вычеканив долгий металлический звон, - флагманский, "Фантом", и сопровождающая меня "Андромеда" должны сейчас же сменить курс на юго-запад. Подыщите подходящий городок - там и заночуем. Когда я получу новое сообщение - мы продолжим путь.
   - Сообщение? - Подал голос еще один знатный лорд, преданный Брегону всем сердцем - пожилой советник Зэхра, сын Харата. Он сидел возле жаровни и с недоумением глядел на него. - От кого?
   Правитель Эр-Морвэна сверкнул ртутными глазами. В выражении его лица смешались победное коварство и наивеличайшее облегчение:
   - От самого преданного сына нашего народа, дорогой маркиз.
   Эти распоряжения Брегон отдал в ночь, когда Габриэл и его светлые союзники заночевали в гостинице "Волшебный Цветок" миловидного Эйр-Шира.
  
   * * *
  
   Ветер купался в черных глянцевых парусах. Просмоленное днище скользило по облакам, как по океанским волнам. Сполохи жгучих лучей осыпали палубу закатным огнем и отскакивали бликами от наполированного руля.
   Управлять "Самшитом" оказалось даже проще, чем отбить его у двух десятков королевских стражей в тенях Блуждающего Моста. Габриэл крутанул штурвал и бросил взгляд на сияющий осколок хрустал, парящий над форштевнем. Ни солнце, ни луна не могли затмить неугасимое свечение белого камня. Ни льду, ни огню не сравниться с холодом и жаром, истекающим из его острых граней. Вот, значит, какое "чудо" Звездочет даровал Брегону в качестве подарка; вот, значит, что заставило воспарить металл и древесину словно лебединое перо. Камень Эреба. Утерянное наследие эльфийского народа.
   Из облаков вынырнул аист. Взмахнув крылами, он приблизился к левому борту и мигнул холодным глазом. Темный эльф покосился на птицу и покачал головой. Враг преподнес неприятный сюрприз. Звездочет намного опасней и умней, чем можно представить. Увы, юный шерл не раз обжигался недооценивая соперников, нес потери - самоуверенно рассчитывая на помощь союзников, терял надежду - принимая не ту сторону, и потому решил - подобного с ним больше не повториться.
   ... Щелкнуло и цепь со звоном полегла на палубные доски. Через минуту звон повторился - чтобы вскрыть творение безумных изобретателей Троллевого рынка и освободить себя и Арианну, Остин провозился три долгих дня. Не проронив ни слова, он встал и отошел от подруги. Боль в его сердце затухала, как солнце на закате, а вместе с ней умирала и неодолимая тяга к Арианне Белый Лебедь.
   До Семи Хрустальных Пик оставались считанные мили. Оправив повязку на глазу, он всмотрелся в облачную пелену. Гребни и хребты далеких гор горели в закатных лучах, ущелья и низины топил недвижный жемчужный пар. На западе сверкали воды Великого Моря, с севера грозили корявые росчерки Изломов Эндов. Восточный горизонт курился мутным туманом и, ветер, изредка меняющий направление, приносил оттуда ароматы зеленых лугов Элейского Королевства.
   - Мардред сделал свой выбор, - девичья ладонь коснулась его плеча. Голос очаровал мелодией арфы. - Он сделал это ради нашего будущего.
   - Да, - вздохнул Остин. - Я знаю.
   В безвольные пальцы владетеля Ательстанда ткнулся влажный нос. Лютый заурчал и приподнял морду, вскидывая снежные уши с пушистыми кончиками. Но оскал-улыбка снежного зверя не утолили печали лесного эльфа. Ни что не могло их утолить.
   Вечерний сумрак колыхнулся и Остин с Арианной увидели Габриэла. Он приближался мягкими, пружинистыми шагами, скользив рукой о перила борта.
   - Приближаемся, - сообщил темный. - Тэль-Фосс прямо по курсу.
  
  
   ... Через четверть часа "Самшит" приземлился на плоской, точно столешница вершине скалы. Габриэл хитро улыбнулся - управлять судном было одно удовольствие - неведомым образом кристалл подчинялся силе капитанской мысли и исполнял простые команды вроде: "верх", "направо", "налево" "вниз". Как только дно корабля коснулось земли - Камень Эреба потух, и на палубу рухнули июньские сумерки.
   Спустившись по сходням, эльфы замерли у рваного края обрыва. Прямо перед глазами возникло творение дней великой старины: семь острых вершин, казавшихся хрустальными пирамидами, замыкали долину кольцом неприступных сверкающих стен. Внешние склоны были гладкими и сверкающими, как зеркала, а внутренние опадали грозными, рокочущими водопадами и скатывались тоннами кристальной воды в округлое озеро на самом дне.
   - Постелью ему были горы, покрывалом облака и мягкий лунный свет, - Арианна зачем-то прочла строчку из старинной баллады о ветряном драконе.
   Габриэл отступил от края заоблачных высот:
   - Разведем костер.
   И вновь на хрупкие эльфийские плечи навалилась горечь ожидания. Долгого, утомительного.
   - Если мы не ошиблись, Лунный город покажется в свете первых звезд, - темный эльф обернулся. Алый кусочек заходящего солнца лежал на кряже Кагахэм каплей сгустившейся крови. С противоположной стороны мигал бледный диск всходящей луны.
   - На берегу? - Задумался Остин, оттолкнув ногой почерневший камень. Освобожденное пламя вспыхнуло с новой силой.
   - Не уверен, - пожал плечом шерл.
   - Под водой?
   - Узнаем.
   Послышался легкий, звонкий голосок. Габриэл и Остин глянули через плечо. Арианна сидела у края ущелья и, склонившись над клинком своего рода, тихо напевала. Божественный эльфийский перелив парил над мрачными твердынями угрюмого запада, доселе не слыхавшего ничего кроме воплей, мук и криков скорби и наполнял эти места теплом и светом.
   Остин отвернулся и спросил:
   - Давно ты знаешь ее тайну?
   Габриэл, прикрывший глаза, открыл их и встретил серый взгляд сородича.
   - Не особо, - сильный голос покрыл шипенье вод, летящих в бездну.
   - Почему не сказал? - Сердце Остина все еще терзала ложь девушки.
   - А что бы это изменило?
   Владетель Ательстанда стиснул рукоять На-Эна и признал:
   - Наверно, ничего.
   ... Ночь застигла их гомоном цикад. Солнце и луна сошлись на небе в пару и пала тишина. Эльфы поднялись на три каменные ступени, так, чтобы долина Тэль-Фосс открывалась им, как на ладони. Озерную гладь, отражавшую звезды, пронзили копья серебра. Мутная вода закипела, а после отхлынула к берегам, обнажив песчаное дно и... Лунный город.
   Он был огромен и с гребня скалы казался странным зигзагом, отмеченным крупными и мелкими "точками".
   - Башни, крепости и храмы, - понял Остин и наклонил голову, - в одном из них спрятана усыпальница Лагоринора.
   Мардред отдал жизнь, чтобы они попали сюда невредимыми. Итак, они здесь. Оставалось разобраться, где именно спрятана Неугасимая Звезда и как ее забрать.
   - Иссиль Итин велик. Там тысячи строений, - шепнула Арианна. - Потребуются недели, чтобы исследовать каждый уголок.
   - У нас нет недель, - возразил Габриэл - извечно холодное, но прекрасное изваяние из белого мрамора. Что-то знакомое почудилось ему в очертаниях Иссиль Итина, что-то близкое и родное. Он дернул бровями, понимая, что видел похожий символ-зигзаг в далеком прошлом.
   Парень проворно сбежал с гребня горы.
   - Что? - Удивился Остин.
   Сумеречный воин проигнорировал вопрос. Он опустился на одно колено около костра, расчистил площадку от камней и сучьев и на мягком песочном грунте начертал "изображение" города.
   Когда его спутники встали по левую и правую руки, он выпрямился и сказал:
   - Иссиль Итин воспроизводит одно из созвездий северного неба. - Он вскинул руку, ткнув в зигзагообразное скопление звездных огоньков, мерцавших над горизонтом. - Очертания города повторяют его на удивление точно.
   - Точно. Почти одинаковы, - согласился Остин, переводя взор от звезд к узору на песке. - У него есть название?
   - Созвездие Дракона.
   - Уверен?
   - Я знаю его лучше прочих.
   - Почему?
   - Я был рожден в его сиянии. - Габриэл снова опустился к земле и указал на первую точку, - оно состоит из двадцати трех мелких звезд и семи крупных. Эта зовется Глаз Дракона. Эта, - тонкий снежный палец подтек к следующей точке, - Рог Дракона. Эта Сердце Дракона, а эта - Корона Дракона.
   - Седьмое строение к юго-востоку, - прикинул Остин.
   Улыбка озарила непорочную красоту Арианны:
   - Корона. Лучшего места для сокрытия Неугасимой Звезды и придумать нельзя.
   Парень кивнул:
   - Спускаемся вниз.
   ... Высокая луна обливала каскады каменных глыб. Загадочно мерцали отхлынувшие воды магического водоема. Витиеватая тропинка бежала по отлогой скале, упираясь в песчаное, полное крупного жемчуга, дно.
   Спустившись, эльфы и волк, осмотрелись. Их окружали массивы шипящих водопадов и путникам показалось они шагнули в сердце облаков. Справа лежало нагромождение камней, поросших зверобоем, слева простирался густой ковер медовых трав.
   Габриэл отстегнул ножны и бросил в высокие стебли; развязал широкий пояс и стянул верхнее полукафтанье. То же проделал Остин. Сбросив сапоги и оставшись в льняных рубаках и брюках, они отважно вошли в холодную воду; их узкие тени заколыхались по поверхности. К счастью она не поднималась выше колена и не могла стать препятствием на пути.
   - Ждите на берегу, миледи, - велел Габриэл, не оборачиваясь.
   Вода кололась, как лед и он сморщился. Через несколько мгновений туманы озера поглотили его величественный силуэт. Еще через миг в бурлящем мареве пропала серебристая голова Остина.
   Издали донесся протяжный, леденящий кровь вой. В скалах и на гребнях гор неживые голоса стали вторить ужасному воплю. Эльфийка повела плечом и плотнее завернулась в плащ. Пальцы теснее обхватили рукоять Элагора.
   Все понятно - Скверные Водопады заполнили незримые духи зла. Они бормотали о потерянных и загубленных душах, выли от отчаяния и одиночества. Эти места не пользовались успехом средь жителей равнины Трион - и вполне справедливо. Вот потому-то древние строители и спрятали Лунный город в печальном царстве оживающих демонов, вопящих из-за преград черных сумерек. Умно.
   Арианна плавно опустилась у воды. Лютый упал подле госпожи и ощетинил лунную шерсть. Алые глаза настороженно бродили по вершинам Хрустальных Пик, объятых парами водяной пыли.
   - Потерпи, - попросила девушка, не сводя взора с величественных крепостей и дворцов, что дрожали миражами пустынь, - они отыщут корону, и мы никогда сюда не вернемся.
  
   * * *
  
   Эридана разбудил долгий, свистящий порыв. Под щекой кололись побеги мятлика, перед очами гасли присыпанные пеплом угли костра. Ветер качал чахлые деревца и приносил отдаленный гул волн, бьющихся о каменистый берег. Под рокот Великого Моря светлые эльфы-беглецы спешно собирались в новый путь.
   - Эридан, вставай, - Лекс потормошил его плечо. - Десять минут назад вернулись разведчики. До Гелиополя - сорок миль. Врагов не обнаружено.
   Пепельноволосый эльф потянулся и встал. Он встряхнул плащ, оправил перевязь и принял из рук Люки горящий фонарь. Мерцание пламени в стекле принесло ему утешение и скорую надежду на обретение дома. Пристроившись в конце колоны, подсвеченной огнями, он бодро зашагал навстречу мечте.
   Эльфийская процессия текла огненной змеей вдоль русла Ваиры пронзавшей Воробьиные Скалы лентой серебра. Взбиралась на холмы и спускалась в долины. С первым лучом тени угрюмых гор остались позади, а впереди разостлались маковые луга. В паре миль к северу сиял их родной Гелиополь. Чем ближе Дети Рассвета приближались к древней столице, тем ярче разгорались их глаза; сердца исцелялись отвагой, а души - светом былого величия.
   - Он прекрасен, - прошептал Левеандил Око Бури.
   Взобравшись на возвышенность, золотокосый парнишка первым увидел город-святыню. Рядом его младший брат Рамендил смаргивал с пушистых ресниц бриллиантовую пыль. Сзади слышались возгласы восхищения, кто-то запел:
  
   Гелиополь, дом родной!
   Чистый звездный Аллион
   Призывает нас домой
   Город света золотой!
  
   Город Солнца высился на могучем скальном основании и был обнесен зубчатой стеной, сложенной из белого зеркального гранита. Над сточенными зубцами чернели обломки башен и крепостей; в скорбном безмолвии таились дворцы и многоярусные парки и скверы. Прекрасные творения мастеров минувших эпох покрывала смертная тень, великолепные строения покрыла многовековая пыль.
   Слева неприступную стену обвивала тропа. Она убегала к неширокой плоской площадке, засыпанной обточенными прибоем камнями, о которые со злобным шипением ударялись гребни черных волн. Дальше, к горизонту, кипело Великое Море. Справа в холодный пурпур молчания завернулась каменистая долина. Еще дальше вздымались вершины Закатных Гор, над алыми очертаниями которых кружились тени хищных птиц.
   Эльфы, преисполненные изначального восторга, сникли. Гелиополь был холоден и мертв. Все помнили о проклятии Лагоринора ал'Эбен Блистающего, все знали - город оживет, когда его границы переступит наследник первых королей. Но не было наследника. Вот уже много тысяч лет.
   Сквозь оделяло облаков пробился луч и осветил Королевскую Башню, погруженную в тень бесконечного одиночества. Рядом с ней замигали грандиозные резиденции Повелителей Стихий и царственные замки знатных особ.
   Эллион Первый Лук первым осмелился прервать скорбь собратьев:
   - До заката считанные часы. Исследуем город и если он безопасен, заночуем внутри.
   Эбертрейлец гордо вскинул голову и махнул рукой. Отросшие волосы, собранные в хвост на затылке, сверкнули ярче пламени.
   - Он прав, - поддержал друга Хегельдер Могучий Ясень. Статный советник Аннориена, оставшись после ухода Остина за главного, распорядился: - Левеандил и Рамендил осмотрят северную часть города, Андреа и Мьямер - южную, Люка и Элла зайдете в город с востока, Я и Эллион обследуем запад. Встретимся у Королевской Башни, - он указал на острый шпиль, сверкавший в золоте лучей и снеге облаков, - через час. Остальные! Укройтесь вон за теми холмами и ждите сигнала. Валларро Агроэлл, валларро Колибор, Эридан, Лекс я на вас полагаюсь.
   Красавец Люка обнял молодую жену и, кивнув Элле, поспешил за гордыми Эллионом и Хегельдером. Андреа и Мьямер поспешили на юг. Золотокосые братья, коротко простившись с прекрасными Эмми и Глэсс (к которым прикипели сердцами за время похода), направились на север.
  
  
   ... Солнце таяло и тени долины вытягивались. Сбоку шептало неспокойное море. В расселинах стелился туман. Беглецы стискивали кулаки - им было холодно и больно, у них не было крыши над головой, много печальных беззвездных ночей они не ведали покоя и исцеляющего сна. Их добрые, светлые сердца желали одного, чтобы Гелиополь вновь приютил их и дал им повод жить. Исполнится ли мечта? Кто знал.
   Эридану было неспокойно. Он озирался по сторонам и невольно содрогался. Обманчивое затишье наполняло его тревогой. Слишком тихи и безмолвны казались чертоги Лагоринора, слишком спокойно и безмятежно выглядело Великое Море, слишком пустынна и холодна лежала к западу Полусветная Долина. Что-то тут не то.
   На холм взлетел Люка и крикнул:
   - Город свободен! Входите!
   Светлые эльфы возрадовались. Подняв фонари над головами, они потекли по широкому арочному мосту прямиком к Закатным Воротам, испещренным древними письменами-приветствиями на агале. Унаследовав милосердие, справедливость и гостеприимство Первых Высоких эльфов, нынешние Дети Рассвета до сих пор не могли смириться с тем, что истинное наследие первых эльфийских королей и родовой знати хранила кровь их темных сородичей - исчадий ночи. Воистину несправедливая насмешка Властелина Над Облаками.
   Широкие городские улицы были погружены в густую синеву, что грызла подножия заброшенных домов. В переулках и отводах клубился сумеречный туман. Эльфы нервно поправляли плащи и прибавляли света, борясь с отчаянным, забвенным мраком, обитавшем в этом месте.
   Миновав высокую башню с узорным куполом в виде луковицы, они свернули в проулок и вышли к Площади Четырех Стихий. Сумеречный туман бежал от эльфийского сияния и они заметили в центре обломок скалы, а приглядевшись, поняли - то была выдающаяся статуя из лунного камня. Она казалась прекрасной и одновременно ужасала упадком - трещины избороздили мраморное тело, ползучие глицинии опутали блестящие одеяния, величие и прежнюю мощь смыло проливными дождями и смело штормовыми ветрами.
   Узнав в печальном облике Верховного короля, Эридан прошептал:
   - Это Лагоринор.
   Беглецы сгрудились у статуи и, утонув в несчастье, не заметили, как на соседних крышах зашевелись незваные гости.
   - Твари из мрака? - Предположил Агроэлл, хватаясь за меч. Память о том, что эльфийскую обитель населяли монстры темноты, не покидала их ни на минуту.
   - Назад, под крышу! - Крикнул Хегельдер, обнажая клинок.
   Эллион вскинул лук - стрела пронзила мрак и холод. С коротким криком некто сорвался с крыши и пал на камни у их ног. Разглядев его, они ужаснулись - это был воин темноэльфийского отряда! Свистнуло в ответ. Эллион сдавленно вскрикнул и, выронив лук, завалился на колени - из его плеча торчало оперенное древко.
   - Нет, - прошептал Эридан, вскидывая голову. - Не твари... темные эльфы.
   Вечерний туман унесло - с крыш и куполов на беглецов глядели ряды стальных наконечников. По гребнистым шлемам перебегали холодные огни, на нагрудниках вспыхивали круглые бляхи искусной чеканки. Они тянулись сверкающей ратью с севера на юг и с запада на восток. Несметное полчище исчадий ночи окружило их огнем и мечом.
   Опасный голос разбудил молчание города. Раскатистое эхо отразилось от камней и пронеслось над Площадью Четырех Стихий:
   - Сопротивление бесполезно! Сдавайтесь!
   - С кем имею честь говорить? - Крикнул Хегельдер.
   - Командор Дориан, сын Тибальта из рода Ашай-Мади!
   Только сейчас молодой советник с ужасом осознал, что с легкой подачи Габриэла (поверив ему и проникнувшись его речами в Оргол Дол) завел свой народ в ловушку.
   Люка и Элла, Левеандил и Рамендил, Андреа и Мьямер устремили на него глаза. Их взгляды вопрошали: "Что делать? Стрелять или подчиниться? Умереть или позволить себя позорно пленить?"
   Трещали натянутые тетивы, гулко хрустели перчатки из кожи - взявшие их на прицел теряли терпение. На размышление оставалась секунда. Могучий Ясень беспомощно оглядел женщин, детей и раненных (еще со времен битвы в Ательстанде) и зажмурил голубые глаза. Все было кончено для народа Рассвета.
   - Повторяю в последний раз! Сдавайтесь! - Голос разил смертельной угрозой.
   Хегельдер вздохнул и униженно встал на колени. На тускневшие плиты лег королевский клинок. В сияющей стали осветилось отрешенное побледневшее лицо советника, не решившегося брать на душу грех убийства сородичей. Смущенные и застигнутые врасплох светлые эльфы подчинились и так же сложили оружие.
   Дети Рассвета проиграли, даже не успев вступить в битву.
   Браво, лорд Габриэл, браво. Блестящий ход.
   Лекс опустился на колени и жалко свел плечи; золотые локоны распались по лицу и груди, укрыв горькие-горькие слезы. Он глухо выдавил:
   - Учитель нас предал.
  
   * * *
  
   По озерной поверхности побежала частая рябь и темные воды шумно заколыхались. Из дымки выступили Остин и Габриэл, который что-то нес в руках. Арианна напрягла эльфийское зрение (пусть и видела в полутьме во сто крат хуже исчадий) - это был деревянный сундук, окованный железными листами и обитый серебряными заклепками в форме змей, кусавших собственный хвост.
   - Вы нашли его? - Звездный свет скатился с длинных девичьих волос, когда она поднялась.
   - Похоже на то, - Остин вышел на берег, стряхнул тяжелые капли и сел на траву. Эльфийские сапоги наползли на его изящные ступни.
   Темный эльф тряхнул черными волосами, рассыпав фонтан брызг, и поспешил облачиться в полукафтанье. Подняв находку с побережья, он пристально обвел купол неба с запада на восток. Уши шевельнулись, точно прислушиваясь. В огромных черных глазах полыхнул кипящий холод странного превосходства. Этот взгляд испугал Арианну и Остина. Габриэл кого-то ждал?
   - Вернемся к костру, - шерл ловко скрыл сундук в широком рукаве-крыле и шагнул в темноту. Опасения светлых его не тревожили.
   ... Сначала они заметили дымчатый силуэт плывущего над головами днища. Потом сумерки вспыхнули голубоватым и тень обрела форму царственного корабля. Он шел на посадку. На его правом борту горело грозное: "Фантом".
   Облачная пелена колыхнулась, и звезды потухли за еще одной вытянутой тенью, наплывавшей с востока. "Андромеда". Она зависла над землей в сотне ярдов, через борт перебросили несколько веревочных лестниц. Прыткие сгустки мрака перемахнули на лестницы и проворно соскользнули на землю. Через мгновенье "псы" Его Величества сомкнули ряды, обнажая мечи. Как только смертоносные жала окружили Габриэла, Остина и Арианну стальным барьером, раздался приказ:
   - Не двигаться!
   Потрясенные Арианна и Остин потянулись к клинкам, а Лютый ощерился и зарычал, и только Габриэл остался спокоен, как камень.
   Гвардейцы лязгнули и расступились - в центр круга вошел король. Чело венчала платина, по серебру и тройным набивным шелкам слетали искры света, за спиной водопадом струился бархатный плащ в мехах и самоцветах. Восковое лицо расплывалось в самодовольной улыбке.
   - Нашел карту? - Вопрос короля ударил Арианну больнее хлыста.
   Габриэл молчал.
   Брегон дернул бровью:
   - Нашел Лунный город?
   Габриэл развел широченные рукава, опавшие в травяные волны, и швырнул окованный сундук к его ногам.
   - Лучше, - невозмутимо молвил он. - Корону Верховного короля.
   Брегон открыл рот. Но только на мгновенье. Пустые, безжалостные глаза исчадия запылали мертвыми лунами, сиявшими в дни Мрачного Начала, а каркающий смех заглушил рокот Скверных Водопадов.
   - Я знал, что на тебя можно положиться! Но такого не ожидал! Великолепная работа, старший маршал! Великолепная!
   Отсмеявшись, король пнул сундук и повелел:
   - Доставьте моим колдунам. Они вскроют магический замок.
   Два гвардейца отделились от боевого строя и, подхватив сундук, уволокли в сторону "Фантома".
   Габриэл подошел к королю с высоко поднятой головой и привычно занял место за его правым плечом. Руки он сложил за спиной - знак смирения пред своим повелителем, голову чуть наклонил - проявил почтение и уважение. Ни слова, ни полслова бывшим союзникам он не сказал, и потому Арианна и Остин уже догадались о чем Его Величество поведет речь.
   - Мы не знакомы, - властный голос заполнил июньскую ночь. - Я Брегон, сын Теобальда из рода Дракона и Змеи, владыка Эр-Морвэна. А вы, светлые...?
   Те молчали. По щекам эльфийки текли слезы, взор владетеля Ательстанда сверкал гневом и возмущением. В высокой траве хрипел взбешенный хэллай. Две алые точки, мелькавшие меж стеблей, жгли мертвым пламенем Ун-Дамора.
   - Опустите мечи, - любезно посоветовал Брегон. - Все кончено. Вас сгубили доброта, наивность и сострадание.
   Гвардейцы Брегона разоружили девушку и мужчину. Волк обнажил клыки и приготовился атаковать, но король рявкнул:
   - Уйми псину или ей конец!
   - Спокойно, Лютый, не надо, - Арианна опустилась на колени и обняла зверя за шею, смяв лунную шерсть. Прикосновения хозяйки ненадолго погасили враждебный огонь в глазах Призрака Черноземья.
   - Должен признать, - Брегон явно наслаждался трагедией преданных и обманутых эльфов. - Все было спланировано заранее. Мы намеренно затеяли спектакль с показательным судом, чтобы ваши милосердные сородичи прониклись теплотой и состраданием к бесчестно обвиненному шерлу. - Он усмехнулся. - Сработало. Став свидетелями жестокого избиения в Мертвом лесу, они не смогли бросить связанного и умирающего пленника. И... забрали с собой. Сработало. Так мой лучший воин проник в стан врага в качестве несчастного и угнетенного изгнанника и начал свою игру. Но все, что делал Габриэл, сын Бриэлона, было не ради спасения вашего народа, но во славу и величие Эр-Морвэна!
   Габриэл держался за правым плечом Брегона с суровым, неживым лицом.
   - Вы слишком доверились ему, открыли сердца, прониклись его болью. Глупцы! Вы ждали, что темный сородич возглавит вас и пойдет против родного королевства?! Вы еще большие дураки, чем можно себе вообразить! Забыли? - Издевательски рассмеялся Брегон, - темным эльфам нельзя верить. Никогда.
   Арианна поднялась в ауре сияющего света и гордо расправила плечи. Теплый ветер высушил ее слезы, звездный свет омыл прекрасное лицо.
   - Такое невозможно спланировать, - ее голос был печальнее песни умиравшего солнца.
   - Возможно. Очень даже возможно, - оскалился король.
   - Я видел раны. Он едва не умер по пути в приют, - поразился Остин. - Вы были готовы пожертвовать своим же ради сомнительной надежды? А если бы Эллион и остальные бросили его в Стих Оргул?
   - Шерл Его Величества всегда готов к смерти! - Выкрикнул один из королевских гвардейцев. - Смерть во имя короля - высшее благо!
   - И все равно не верю, - у Остина не укладывалось это в голове.
   - Светлые всегда были тупицами! - Гоготал Брегон. - Поверили в изгнание! Надо же! Я бы никогда не изгнал своего лучшего воина из-за глупых обид и недомолвок! Габриэл больше чем мой друг и союзник! Он мой кровник! В его жилах течет королевская кровь! Он сам вызвался исполнить это задание и доставить ко мне не только карту Лунного города, которую укрывал один из вас - Лекс Грозовая Стрела, о, да, я все знаю, не удивляйтесь, но и тебя, - он выбросил руку, блеснув перстнями, - Белый Лебедь.
   Девушка не дрогнула, но Лютый обернулся облаком смертоносных шипов и заворчал, принимая атакующую стойку. Король темных эльфов продолжал:
   - Все сложилось удачно. Неугасимая Звезда в моих руках! Белый Лебедь в моих руках! Горстка глупых светлых эльфов схвачена в Гелиополе и тоже в моих руках!
   - Что? - Остин вздрогнул. - Поход в Гелиополь - западня? - Он впился в лицо Габриэла. - Отвечай.
   Тот поднял голову и опалил лесного ледяными, как северное сияние глазами. Только сейчас Орлиный Глаз понял, как ошибся, не вняв словам доброго друга огра. Надо было прикончить исчадие еще тогда - на берегу Этлены, пока была такая возможность. Ведь, как оказалось, даже его увечья и бессилие были изощренным пунктом хитроумного плана властителя Детей Сумерек.
   - Мардред был прав, - горестно прошептал Остин, - темные никогда не меняются.
   - Никогда. - Железный голос Габриэла сокрушил последние надежды светлых эльфов. В шестой месяц Года Созвездия Льва их народ обратится прахом истории и навеки истает в сиянии звездных огней.
   - Все продумал, - процедил Остин, сжигая "изгнанника" серым глазом. - Мы спасли тебя, позволили остаться, видели в тебе союзника, а ты...
   - Я темный эльф, господин. Тьма - мой единственный союзник, - его излишне самоуверенный тон показался владетелю Ательстанда наигранным.
   - В кандалы их! - Рявкнул Брегон, утомившись сентиментальностью сотканных светом. - Пора выступать! Из-за вас мне пришлось отклониться от курса на сто пятьдесят миль!
   От непроницаемой стены мрака отделились тени с белыми цепями. Но стоило им приблизиться, Лютый издал гортанный хрип и смял одного. Загремели мечи, кто-то крикнул:
   - Убить его!
   - Нет! - Арианна метнулась к волку, но была схвачена крепкими руками гвардейцев.
   Остин кинулся к ней и был остановлен тяжелым ударом в висок.
   Преисполнившись гнева, воительница оттолкнула одного, ловко вывернулась из стальных перчаток второго, но опоздала.
   Стрела прорезала сумрак и с хрустом вонзилась в мягкую плоть. Волчий визг оцарапал тонкий эльфийский слух. Белое облако откатилось по скалистому гребню и сорвалось с обрыва. Через миг зверь исчез в пене ревущего водопада.
   - Лютый, - вскрикнула Арианна, точно ранили ее, а не волка, и упала в траву.
   Шипящие стебли, укололи юное лицо и хрупкие руки. Пронесшийся порыв, вскинул волосы и на мгновенье скрыл девушку и вопящих рядом с ней солдат: одному Лебедь сломала нос, второму - запястье.
   Брегон не стерпел:
   - Ах ты, дрянь!
   Королевский Вутулар выпорхнул из ножен черной шелковой лентой. Девушка закрыла глаза - сопротивляться не осталось сил. Облачаясь в доспехи Белого Лебедя, она знала: рано или поздно карающий меч врага ее настигнет. Пусть лучше сейчас. Она готова увидеть Белых Духов вечной весны; и там пред величием предков ей не будет стыдно. Ибо всю свою жизнь она жила не ради себя, но во имя благополучия других.
   Сталь Вутулара сверкнула и... ударилась о неожиданную преграду. Плеснул фонтан горящих искр, раскаленное золото засыпало колышущиеся цветы. Брегон отпрянул, отводя меч, - перед ним, как по волшебству, проступил облик Габриэла. Это его клинок "запретил" королевскому оружию оборвать жизнь Арианны. Парень снес яростный взгляд короля и опустил оружие.
   - Не здесь. Не сейчас. - Повелительно сказал он. Безымянный клинок с тихим шепотом вернулся в простые, но красивые ножны, сотканные умелыми кузнецами Верхнего Мира, и Габриэл снова покорно сложил руки за спиной.
   Брегон с недоумением воззрился на него, ожидая объяснений. Сияющий Вутулар пал в траву.
   - Убийцу Теобальда следует судить по закону, Ваше Величество, а не мстить ей среди скал, - твердо пояснил шерл. - Ваши подданные должны увидеть вашу приверженность Трем Законам. Так они узрят в вас посланника Иссиль и проникнуться вечной преданностью и уважением.
   Брегон поморщился, как от лимонного сока на языке, но через минуту кивнул.
   - Как я сам не подумал? Ты всегда и во всем прав. - Обозрев бескрайние просторы Тэль-Фосс, король удовлетворенно выдохнул: - честный и открытый суд над убийцей Теобальда докажет мою любовь покойному отцу и верность королевству. Это возвеличит меня в глазах моего народа. Точно! Просто замечательно! Поднимайте девку! И этого, - он мотнул в сторону бесчувственного Остина. - Бросить их в трюм и не спускать глаз! Вылетаем!
   Через пять минут Воздушные Крепости исчезли в коридоре туч.
  
   * * *
  
   О паркет стукнулись чернильница с пером, ваза со спелыми фруктами, кувшин с вином и несколько свитков с донесениями. Опрокинув стол одной левой, Габриэл метнулся к хрустальной статуэтке и спихнул ее с постамента. Битый звон осколков привел молодого маршала в новой приступ неконтролируемой ярости. Он бросился к узорным гобеленам и превратил творения мастеров в облако пыли. Бесшумной тенью вырос у стрельчатого окна и одним ударом сломал вертикали полукруглых арок.
   ...Сквозь него струилась ненависть; мрак застилал глаза; гнев прожигал пронизывающими ветрами севера. Предатель. Изменник. Отступник. Нет, хуже - темный эльф, исчадие ночи, извращенное порождение Луны и Сумерек. Народ без сердца и души. Народ, которому не ведом белый свет, ненавистны любовь и добродетели, а искренности и привязанности слывут слабостью и позором.
   Его сердце истекало кровью, жаждало выпрыгнуть из груди и сгореть в пламени горящих звезд. А все потому, что он не мог простить себе того, что сделал.
   Стояла глухая ночь. Небесный корабль оплетал беловатый туман. Свинцовые тучи заволокли горизонт, пожирая луну. Ветер визжал вдоль бортов пугливой птицей. Рядом парил "Самшит", левее - "Андромеда".
   Габриэл прошипел ругательство и, прислонив лоб к стеклу, надолго замер в хаосе разгромленной королевской каюты. Ногти воина прочертили в стенах бороздки и, коснувшись деревянных украшений, стиснули до хруста костей. Правая ладонь затрещала нестерпимой болью - белоснежная повязка окрасилась бардовым, по запястью потекли красные капли. Он все еще слаб, все еще ранен, а любое усилие правой ладони приводило к сильному, болезненному кровотечению.
   Развернувшись, он бесшумно сполз по стене. Голова упала на руки, растрепанные волосы скрыли снежное лицо.
   - Брегон, зачем ты это сделал?
   Впрочем, Габриэл и сам знал - зачем. Чтобы лишить лучшего воина Эр-Морвэна преимущества, привязать к себе и каждый день напоминать увечному калеке (не способному держать клинок), что ему не место на троне, но... место у трона - советником, другом и братом.
   - Лжец, - выплюнул воин.
   Да, Брегон настоящий лжец. Он и сегодня солгал Арианне и Остину, сказав, что весь этот план - был планом Габриэла.
   На самом деле, все обстояло не так.
   Он вспомнил тот кошмарный вечер конца сентября, посвященный празднованию Луноликой Иссиль. После того, как Белый Лебедь напала на Теобальда, а он вместе с войском кинулся по ее следу, владыку увели тайной тропой. За ним исчез и Брегон. Что случилось в королевских покоях между отцом и сыном оставалось загадкой, но когда Габриэл вернулся с ожерельем "убийцы", принц заявил, что его отец умирает. Очень странно, если учесть, что воительница даже не задела короля.
   А потом состоялся тот разговор.
   В тиши величественных покоев принц предложил хитроумный план - чтобы вызнать месторасположения Лунного города - нужна карта; а карта у некого Лекса Грозовая Стрела, что бежал из Горгано благодаря стараниям Белого Лебедя.
   - Для тебя это плевый пустяк, - заверял Его Высочество, - ты проберешься в обитель светлых эльфов, узнаешь, где прячется сопляк, выкрадешь его и вернешься в Мерэмедэль.
   В тот миг парню показалось это... интересным.
   И пусть для этого пришлось претерпеть значительные муки, а именно публичную отставку, опалу, арест, тюрьму, идиотский суд и бесчестную бойню в Мертвом лесу, Брегон заверил друга - риск определенно стоит того.
   Габриэл с неистовой злобой саданул затылком о стену.
   Все оказалось сложнее. Уже с первых минут сего грандиозного плана он понял, что дав согласие - совершил большую ошибку. Неспроста он терзался муками совести на коронации и после: во время заговора, побега и жизни в Ательстанде.
   Невероятно! Но светлые сородичи стали ему небезразличны. В их чистых, ясных глазах он стал другом, наставником, лидером; их наивные, невинные сердца прониклись к нему - жестокому врагу их народа - искренней теплотой и любовью. Они никогда не видели в нем растоптанного и униженного изгнанника (в Эр-Морвэне такие умирали в отчаянии и одиночестве практически мгновенно), но видели в нем равного себе мастера меча. Они, жившие все это время с горьким привкусом поражения, поверили ему. Они, развеянные и потерянные среди бушующего зла, возложили на него надежду.
   - А ты их подвел, - холодный голос провел черту между Габриэлом прошлого и Габриэлом настоящего.
   Брегон страшно изменился, приоткрыв дверь и ступив на проклятые тропы запретного Запада. Но ведь и Габриэл стал другим. Он, наконец, прозрел; он сделал выбор.
  
  
   ... Королевский шерл переоблачился в строгий черный наряд, полагающийся главнокомандующему Эр-Морвэна, вернул за спину неназванный клинок и застегнул на груди металлические пряжки заплечной перевязи. Собрал волосы в хвост и собрался выскользнуть в окно, но тут услышал из коридора знакомый бас.
   - Все это время был здесь? Почему не сообщили?! С дороги! Я хочу его видеть!
   Топот тяжелых солдатских сапог смешался с резким лязганьем доспехов и тихими покорными голосами:
   - Слушаемся, шерл Сирилл.
   Дверца грохнула и в каюту ворвался Сирилл. Глаза командора вспыхнули двумя благородными опалами, тревожное выражение бледного красивого лица со шрамом сменилось умиротворением.
   - Будь я проклят...
   - Здравствуй, Сирилл. - Габриэл коротко улыбнулся и принял объятие друга.
   - Я хочу все знать, - заявил он, отступая. - Сейчас же.
   За окном мелькнула молния, из-за грома задрожали стекла. В ее призрачном свете командор заметил на друге привычную форму командующего войсками и дернул бровями.
   - Гелеган больше не командующий?
   - Уже нет, - Габриэл скрестил руки на груди и привалился к стене.
   - Он знает?
   - Узнает.
   Новая вспышка озарила переломанные балки, ворох щепок вместо стрельчатых арок, осколки феррского фарфора и битые горы льдаррийского хрусталя. Сирилл нахмурился еще больше.
   - Нет времени объяснять, - стальной голос маршала резал, как стекло. - Скажи лучше, как Селена и племянники?
   - Нормально. Со дня твоего изгнания они жили у нас. Фрелла и Гвендолин не отходили от них ни на минуту.
   От сердца Габриэла отлегло - хоть в чем-то Его Величество сдержал слово: не тронул сестру и детей. Хотя, судя по мрачным прогнозам Хилого-Эгберта - одурманенный Звездочетовой магией король, ныне будто поднятый из заброшенных захоронений силою колдовской ненависти, был способен на любые мерзости. Примером тому служили казни высоких лордов из Ложи Советников и Ложи Тайных. На щеках шерла мелькнули желваки - об этом он еще спросит с Его Величества, как должно.
   - Ну, - сказал Сирилл и потер шрам. - Рассказывай.
   В коридоре снова завозились. В полосе дверного света заметались тени и в каюту вошли два прославленных темноэльфийских командора. Граф Бесмер, сын Бьорна из рода Гэфтэл'о'Франэв и виконт Дминар, сын Лендеэла из рода Дракона и Змеи. Лица обоих светились удивлением и радостью.
   - Они не солгали. Вы здесь, милорд, - чуть слышно молвил Бесмер. Он грациозно прислонил руку к правому предплечью и плавно опустился на колено, покорно склоняя голову.
   То же проделал командор Дминар; его голос торжествовал надеждой:
   - С возвращением, лорд главнокомандующий. Иссиль услышала наши мольбы и вернула нам истинного приемника короля.
   Даже если Габриэл нахмурился, они этого не заметили.
   - Поднимитесь, - попросил он. - Я еще не владыка.
   Командоры подчинились, ликуя сердцем. Их предводитель вернулся, чтобы бросить вызов тени рока, нависшей над Эр-Морвэном, и навести долгожданный порядок.
   - Ваши верные солдаты с вами, - заверил Дминар.
   Габриэл кивнул - это то, что сейчас было важнее всего.
   - Благодарю за преданность.
   Жесткий стук и грозный крик прервал беседу благородных лордов.
   - Шерл Габриэл, правитель призывает вас немедля!
   Воин зло хмыкнул, гордо расправил широкие плечи и обратился к соратникам:
   - Я найду вас позже.
  
   * * *
  
   Темное лицо короля оплетал морок тяжелых дум. На впалых щеках и глубоко посаженных глазах лежали тени синего холода. Перед ним лежала шахматная доска, но глядел ли он на фигуры или куда-то прочь - пряталось за ширмами непроглядного мрака.
   Дверь неслышно открылась - вошедший Габриэл сложил руки по швам и отдал нижайший поклон.
   - Ваше Величество.
   Брегон очнулся и качнул головой.
   - Ты играл с моим отцом почти каждую неделю, - кивнул на шахматную доску, - может, теперь сыграешь со мной?
   - С удовольствием, - равнодушием шерл прикрыл свою ярость.
   Устроившись напротив, он чуть заметно усмехнулся. Король взял белые фигуры, ошибочно полагая - первый ход дает игроку преимущество и контроль за центром доски. С другой стороны, так даже лучше - сам воин предпочитал атаковать черными.
   Брегон тронул последнюю пешку слева.
   - А два - А четыре.
   Хочешь раскусить замысел врага? Позволь ему первый ход.
   И Габриэл позволил. Он глянул на Брегона прищуром хладнокровного охотника. Ход крайней фигурой был ужасно, непозволительно глуп и заметно ослабил заявленные позиции короля. А, впрочем, он и принцем не блистал мастерством шахматиста, так с чего бы ему начинать сейчас?
   - Е семь - Е пять, - принял Габриэл.
   - Б два - Б четыре, - судя по всему, Брегон разбирался в игре не больше, чем, скажем, в механике Троллевого рынка.
   - Ф шесть.
   - Ц два - Ц четыре.
   - Б шесть.
   - Д два - Д четыре.
   Старший маршал дернул губами. Брегон всерьез или издевается?
   - Е два - Е четыре.
   Похоже, все-таки всерьез.
   Они играли полчаса.
   И все это время воздух покоев дрожал напряжением. Ущербная луна то появлялась в просветах грозовых облаков, то пропадала, сомкнутая взлохмаченными, пуховыми клыками. Дождевые капли осыпали стекла редкими гроздьями, изредка мигали алые звезды.
   - Знаешь в чем прелесть этой игры? - Чистый голос Габриэла заставил Брегона поморщиться, а легкое серебристое сияние, исходившее от снежной кожи маршала, прищуриться.
   - В чем?
   - Победа достается не самому умному и не самому способному, а тому - у кого более зоркий глаз. Стоит ослабить наблюдательность и это приведет к оплошности. Стоит потерять сосредоточенность и поражение не заставит ждать. - Шерл провел хитроумную комбинацию и завершил партию: - Шах и мат, Ваше Величество.
   - Впечатляет, - признался молодой король. Упустив нить игры после пятого хода, он предвидел поражение, но не думал, что "брат" так долго будет водить его дураком. - Меня до сих пор мучает вопрос. - Брегон забыл о шахматах.
   - Какой?
   - Ты действительно готовился проникнуть в мои покои и убить? Тогда, осенью, - напомнил он. - Или все эти тайные встречи заговорщиков были частью нашей игры?
   Габриэл зло улыбнулся.
   - Безусловно, Ваше Величество, частью нашей игры.
   - И ты не помышлял о моем устранении?
   - Ни разу, - Габриэл лукаво прикрыл глаза. Как же плохо, оказывается, Его Величество знал своего главнокомандующего.
   Облегченно вздохнув, Брегон махнул слуге:
   - Налей нам вина.
   Пока юнец наполнял бокалы, Габриэл бесстрастно рассматривал каюту. Стены облицованы мрамором, пол - из руды олова. Невесомые жемчужные драпировки поблескивали оттенками зимнего рассвета. В острых углах таился туман, в клетках на низких тумбах копошились вараны.
   - Когда это случилось?
   - Что? - Не понял король.
   - Когда умер Теобальд? До или после моего изгнания?
   - После. - Габриэл не двигался. Брегон прошипел, - ладно, до. Почти сразу после покушения. Ножи Белого Лебедя были отравлены. Отец слег, и уже не оправился. Какая теперь разница? Лучше скажи, что ты видел в Лунном городе?
   Не меняя каменного выражения, воин ответил:
   - Ничего особенно. Вода отхлынула и обнажила город. Мы вошли, отыскали усыпальницу и забрали первый попавшийся сундуку.
   - Первый попавшийся? - Вспылил Брегон. - Так ты не уверен, что короны...
   - Они в сундуке, - бросил Габриэл. - Я уверен.
   Восковые щеки Брегона заалели. Лицо его соперника белело льдом.
   - Все еще зол на меня? - Спросил Брегон, отпив "Клэт де Ви".
   Шерл скользнул взглядом по кровавой повязке на правой ладони:
   - А должен?
   - Знаю, я перестарался в Стих Оргул. Мы уговорились об избиении, но не об этом..., - он кивнул на искалеченную руку парня. - Но ты сам виноват, друг. Зачем надо было ломать мне нос?
   - Считай, нашло вдохновение.
   - Вот и это... вдохновение, - тем же тоном прошипел король. Через мгновенье он взял себя в руки и завел деловым тоном. - Главное светлые выродки поверили нашему спектаклю и забрали тебя с собой. - Он откинулся на спинку отцовского кресла. - Зачем ворошить прошлое? Скоро я надену Неугасимую Звезду, подчиню Тени Запада и сяду на трон Гелиополя. Ты станешь моим Первым Советником и будешь блистать уже мастерством политика, а не воина.
   - Слабое утешение для птицы с подрезанными крыльями, - съязвил изгнанник.
   Он махнул рукавом, чтобы скрыть перебинтованную ладонь в широких складках (как привык в Ательстанде), но вспомнил - у плащей и курток, пошитых в Подземном королевстве, рукава намеренно были заужены и укорочены. Сердце заколотилось от острого желания сорвать с себя тесный, душный наряд главнокомандующего и облачиться в легкую льняную рубаху и удобное полукафтанье Детей Рассвета.
   Чтобы занять себя хоть чем-то, Габриэл стал расставлять фигуры по клеткам.
   - Предлагаешь мне реванш? - Хмыкнул Брегон.
   - Боишься?
   - С чего бы? - Король небрежно отослал пешку "на смерть". - Твой ход. - И проследив за черным "слоном" противника признался: - Твои поступки непредсказуемы. Порой это пугает. Но именно за это я тебя и ценю.
   - Ты еще не раз удивишься, - загадочно пообещал Габриэл.
   - Поражаюсь твоему умению втираться в доверие. Эти двое у Тэль-Фосс до последнего не верили, что ты их подставил. - Брегон залился отрывистым смехом, - представляю лица солнечных ублюдков, схваченных в Гелиополе. Они пересекли пол равнины в надежде на спасение, а нашли там свою могилу.
   Пальцы Габриэла стиснули ортоклазовую ладью. Злые антрацитовые глаза залились мертвенным светом, а голос прошелестел эхом пещер:
   - Очень смешно.
   И только железная выдержка не позволила ему обнажить клинок и снести голову в платине и жемчугах напротив. Двинув по клеткам ферзя, Габриэл сменил тему:
   - Чем они заслужили твой гнев?
   Сын Теобальда поднял удивленные глаза:
   - Кто?
   - Советники твоего отца. Почему ты отдал приказ казнить их вместе с семьями? В чем провинились благородные граф Вигго? Барон Малиус, баронет Келевор? Их жены и дети? За что тень твоего гнева накрыла маршала Кэллиана и других командующих?
   Брегон постучал матовыми ногтями о столешницу, с недовольством припоминания эти имена.
   - Заговорщики и мятежники. Они ослабляли мою власть и крали уважение народа. По настоянию Звездочета смутьянов арестовали и уничтожили.
   - Звездочета, - зло повторил Габриэл. - Вот как. Скажи мне, друг, это по его совету ты отослал чертова Охотника и банду горных троллей на поимку Белого Лебедя?
   - Где они? - Всполошился Брегон, мигом вспоминая об обещании осыпать того квинталом золота в случае поимки воительницы. Ныне его услуги стали без надобности.
   - Мертвы. - Процедил шерл.
   Властитель Детей Сумерек облегченно вздохнул.
   - Хвала Иссиль.
   - Ты и мне не доверяешь, так? Вот потому-то подстраховался Охотником.
   - Откуда я знал, что ты выйдешь на девку раньше? - Взорвался Брегон и треснул по столу. Доска и шахматы со звоном прыгнули. - Ожидание отравило меня! Потери лишили выдержки! Ты не посылал депеш! Не подавал знаков! Не отзывался на Меано! Я думал ты погиб.
   - И потому на всякий случай отослал еще и отряд балрадов под командованием подонка надзирателя. Я прав? - Тон изгнанника колол острее кинжала.
   - Уймись! - Зарычал Брегон и смахнул шахматы на сверкающий пол. - Я повелитель! Я действовал во благо королевства! Солдат не учит короля!
   - Простите, Ваше Величество, - Габриэл вытек из-за стола и застыл в глубоком поклоне с идеально прямой спиной. Он знал, что подчеркнутая официальность всегда раздражала Брегона и потому, чтобы ударить больнее, прошипел: - Поход против Теней Запада тоже посоветовал Звездочет? Вы теперь во всем потакаете прихотям своего загадочного фаворита? Осталось разве - передать ему трон.
   - Не разочаровывайте меня, лорд главнокомандующий, - пригрозил Брегон. - Вам ли не знать, какая безрадостная участь ждет тех, кто встает у меня на пути. Не только их. Но их детей, сестер, братьев... племянников.
   - Ты не посмеешь, - прорычал шерл, разгибаясь.
   - Уже посмел, - прохрипел Брегон и открылся: - Все это время мои "псы" следили за домом командора Сирилла, который так любезно приютил Селену с детьми. Да, Габриэл, да. В случае твоего отказа или предательства - они немедля убили бы их. Было достаточно одного моего сигнала. - Брегон хищно осклабился. - Они все еще под прицелом, а потому, друг, советую проявить благоразумие и подчиниться. Два раза просить не стану.
   Габриэл скрипнул зубами и вернулся в низкий поклон - в волосах, собранных на макушке, полыхнула серебристая лента. Все же Его Величество не сдержал обещания. А чего удивляться - они никогда это не делал. Набрав в легкие воздух, шерл произнес:
   - Я забылся. Мне нет оправдания.
   - Вот именно, - рявкнул венценосный властитель, - забылся! - Ногти трижды стукнули о стол. - Слушайте мой приказ, старший маршал. Вы отправитесь в Гелиополь и проследите, чтобы всех светлых выродков, схваченных в стенах и окрестностях, казнили на месте. К моему возвращению Город Солнца необходимо очистить и подготовить к коронации.
   Габриэл выпрямился и с мукой прошипел:
   - Просите стать меня палачом?
   Звезды резко погасли и по оконным стеклам злобно забарабанили капли.
   - Не палачом, - процедил король. - Моей десницей! Докажите, что достойны доверия короля. Свяжите себя великой клятвой повиновения и служите мне сто тысяч лун, как служили моему отцу! Отриньте из сердца сомнение и целуйте мои одежды, как целовали одежды моего отца! Или узрите смерть сестры и племянников.
   В черных очах Брегона плясало пламя. Он жаждал поклонения, подобострастия и немого обожания; он искал безмерной покорности в каждом, кого касался его смертоносный взор. И он не ведал слова "нет".
   Над покоями короля пронесся угасающий шепот Габриэла:
   - Я исполню приказ, владыка.
   Воин послушно опустился на колени и склонил голову. Его легкое, гибкое тело одеревенело, суставы заломило, но он подчинился со стойкостью, высекающей слезы искреннего восхищения.
   - Так-то лучше, - удовлетворился безумец в короне и встал.
   Из-под тяжелых одежд выпорхнул кинжал. Брегон аккуратно перехватил его двумя пальцами и протянул к коленопреклоненному парню. Крученная рукоять из белого золота посыпалась фонтаном искр. Навершие, венчаное вензелем дракона и змеи, блеснуло солнцем на рассвете.
   - Он твой по праву.
   Величественно поднявшись, Габриэл принял оружие титулованного шерла и спрятал за широкий пояс цвета зимней луны. Отдав новый земной поклон, он гордо развернулся и чеканным шагом поспешил к двери.
   Вкрадчивый зов настиг его на пороге:
   - Ты все еще со мной, друг?
   Габриэл остановился, но не обернулся.
   - Ты со мной? - Настойчивей спросил Брегон.
   Раздался щелчок и дверца каюты, отделанная жемчугами и малахитами, открылась и закрылась. В покое стало тихо, лишь потрескивало пламя в хрустале, да за стрельчатыми окнами шумел полуночный ливень. От темноты отделилась тень. Поступью первоклассного убийцы, она перетекла по полу и застыла за спиной короля.
   Пожилой голос заметил:
   - Ему нельзя доверять. Он слишком долго был со светлыми. Он впитал их дух и стал Вестником Рассвета. Убейте его.
   Брегон наморщил лоб, две глубокие складки прочертили бледную кожу.
   - Что может один против легионов? Не больше, чем клинок против каменной стены. Нет, лорд Зэхра, опасения беспочвенны.
  
  
   ... Габриэл возвращался тесными тамбурами и переходами, минуя шумные кубрики и кают-компанию, из которой несся смех добровольцев, что повелись на обещания Звездочета.
   Высокие, самоуверенные голоса вещали:
   - За скорую победу!
   - За пленение Теней Запада!
   - За короля Брегона, будущего повелителя равнины Трион!
   Звенели кубки и хрустальные бокалы, из бутылей с вином вылетали пробки.
   Брегон собрал на флагманском "Фантоме" триста верных "псов", чтобы даже под куполом неба не чувствовать угрозу собственной значимости. Если так - далеко не все подданные королевства преданы ему душой и телом. Быть может, из этого получится извлечь выгоду, предположил юный главнокомандующий и пошатнулся - яростный порыв тряхнул корабль точно ураган тонкий ствол ивы. В ближайшей каюте повалились стол, стулья, послышался звон стекла и крики.
   Габриэл нырнул в сумрак распахнутого люка, светившегося чужеродным металлом, и заметил высокую, худую тень в серебрящейся мантии лекаря. Тень прижала левую руку к правому предплечью и уважительно склонилась. В черных волосах сверкнули драгоценные бусины.
   - Его Величество прислал осмотреть вашу руку, - со всем уважением молвил врачеватель.
   - Лорд Маримор, - Габриэл невесело улыбнулся. В последний раз они виделись в подземной тюрьме Мерэмеделя, когда лекарь прижигал его рану раскаленным прутом. - Не нуждаюсь, - отказался он.
   - В таком случае не смею вас задерживать, - попятился лекарь, боясь разогнуть спину и поднять голову, ибо все еще чувствовал свою вину перед шерлом.
   Маршал хотел идти, но лекарь вдруг прошептал:
   - Простите мою дерзость, но вы должны кое-что знать.
   Он позволил себе встретить смертоносный взгляд того, кто по его вине совсем недавно терпел унизительную пытку раскаленным металлом. Сглотнув, Маримор виновато опустил глаза:
   - Полгода назад мне поручили осматривать тело покойного короля. Я помню ту ночь. Меня призвал Его Высочество и сообщил: Теобальд умер несколько часов назад. Но он солгал, господин. Тело пролежало в королевских покоях не меньше месяца.
   Темный воин настороженно прищурился.
   - Уверены?
   - Клянусь жизнью. Но это не все. Меня смутил характер раны, - лекарь перешел на шепот, - он был убит прицельным ударом в сонную артерию. Размеры раны точно указали на размеры клинка, а вернее кинжала. Лезвие - длинное, прямое, обоюдоострое, двенадцать дюймов в длину. Сечение линзовидное, по центру узкий дол. Рукоять без крестовины с массивным навершием, скорее всего отяжеленным украшением из серебра. Такие отливают только по специальному заказу и наделяют эмблемой рода.
   Габриэл ошеломленно выдохнул. Он понял, о каком оружии шла речь. Из-за пояса выпорхнул кинжал шерла и лег на крепкую беломраморную ладонь.
   - Похож?
   Лекарь смахнул бриллиантовый пот и плавно кивнул.
   - Боюсь, что... да. - Помедлив, он добавил: - Я думаю, вы имели право знать.
   Он поклонился и растаял в тьме корабельных переходов.
   Габриэл покосился на подарок, венчанный родовой эмблемой. Очевидная истина гремела в сознании грохотом тысячи бурь. Вигго, сын Иарта предупреждал - Брегон коварный лжец, использующий всех и вся ради достижения желаемого. Обманщик, не ведающий чести и сострадания. Убийца, прокладывающий дорогу к трону по трупам врагов и союзников.
   "Он предал не только отца, он предал и тебя", кричал тогда граф от отчаяния.
   Не только меня, шипело сознание изгнанника. Весь свой род.
   Пальцы стиснули рукоять из белого золота. Костяшки налились огнем и побелели - сталь застонала, размягчаясь, как подтаявший воск. Через мгновенье воин бросил кинжал и скрылся - роскошную металлическую рукоять продавили глубокие отпечатки справедливого гнева.
  
   * * *
  
   Тело скрутило горячей судорогой. Руки и ноги оцепенели и задергались в непроизвольных конвульсиях, оглушительно загремели цепи. Голова запрокинулась и забилась затылком о каменный пол. Изо рта брызнула пена, единственный глаз закатился, красивое лицо перекосило от боли, серебристые волосы слежались в комок.
   - Ударь еще! - С удовлетворением зарычал тюремный охранник. - Посильнее!
   Сквозь прутья поползла пика с наконечником из пылающего "огня". Новый жгучий "укус" вырвал из груди Остина хриплый, мучительный стон и на мгновенье парализовал стройного лесного эльфа - болевой шок отсек все чувства и бросил сознание за черту уродливой темноты. Он скорчился изломанной веткой, и чтобы сдержать очередной вопль, прокусил губу до крови. Эти ублюдки не дождутся от него мольбы о пощаде. Он умрет, но не скажет им ни слова.
   Откуда-то из сумрака, слышались вязкие искаженные смешки:
   - Хорошая штука. Как Звездочет ее называет?
   - Драконий Огонь.
   Послышалась суета, мелькание теней и требование:
   - Дай, теперь я попробую. А то ты слабо "кусаешь", светлый даже не стонет.
   - А, может, ему нравится? - Рассмеялся другой. - Кто знает предпочтения этих ничтожеств.
   Владетель Ательстанда приоткрыл слезящийся глаз и тяжело выдохнул. Ледяные плиты остужали избитое тело, а ночные сквозняки, проникавшие в щели обшивки, исцеляли мучительную горечь, рвавшую сердце из-за предательства Габриэла. Он видел коварные отблески красноватых вспышек, слышал утробный рокот нарождавшегося грома, обонял сладковатый предгрозовой воздух и мечтал раствориться во мраке взбаламученного неба.
   Воины разлучили их с Арианной еще у Скверных Водопадов. Девушку увели в неизвестном направлении, а его бросили в тюремный отсек и заковали в цепи. Первые полчаса охранники жестоко его избивали, а теперь решили опробовать новую "игрушку", сотворенную извращенной магией Звездочета.
   Услышав голодный смех изуверов, Остин стиснул кулаки и сплюнул кровь. Его сердце учащенно забилось, а тело напряглось в ожидании очередного удара электрического разряда.
   Но его не последовало, зато послышался сдавленный хрип, грохот и лязг доспеха о дерево - это по лестнице скатился часовой. Те двое, что пытали Остина, зашипели и бросились навстречу нарушителю порядка.
   Раздался удивленный крик:
   - Кто вам позволил?
   Шелест клинка.
   - Стоять!
   Металлический удар и падение.
   - Вас арестуют!
   Звон скрещенного железа. Три резких удара, глухой вскрик и тишина.
   Остин медленно лег на спину, на лицо упал тяжелый комок слипшихся волос. Он сдул его и поглядел меж прутьев - в коридоре блуждал густой полумрак, озаренный беловатым свечением наконечника брошенной пики. Рядом с ней лежала груда черноты, чуть подальше еще одна - по куполообразным выгнутым наплечникам и шлему плясал полусвет, у горла поблескивала фибула в форме собаки. "Псы" Его Величества - безжалостные губители Эбертрейла; любители мучать и калечить. Он прищурился - у черного мраморного каскада (Остин опознал в нем лестницу) лицом в пол застыл еще один - тот самый часовой.
   По ступеням бесшумно сбежали две пары ног в высоких мягких сапогах, отделанных серебром. Следом еще две. За высокими, гибкими фигурами летели черные бархатные плащи, в руках пламенели двуручные эльфийские клинки. Тени сбросили капюшоны. Троих Остин видел впервые, последнего - был готов задушить собственными руками.
   - Ты... - его голос надломился и грозный крик потух в булькающем стоне.
   - Сирилл, проверь клетки. Дминар, черный ход. Бесмер, следи за лестницей. - Отдав распоряжения, Габриэл вырос у маслянистой решетки.
   Перед глазом пленника сверкнуло и замок истаял горстью пепла. Решетка распахнулась с противным визгом.
   - Ты как? - Спросил Габриэл, возвращая клинок в заплечные ножны.
   Остин бессильно скребанул ногтями о пол. Он хотел вскочить и набить темному морду, но от бессилия и судорог, гулявших по мышцам, не мог даже самостоятельно сесть.
   - Ты лгал нам... - шепнул он, пока Габриэл снимал с него кандалы. - Нашел наше слабое место и ударил, да? Так учит этот ваш "Меч в кулаке"?
   Парень замер с цепями в руках.
   - "Меч и Кулак", - поправил он и его черные глаза блеснули... раскаянием.
   Шерл прекрасно помнил, как наставлял светлых союзников перед атакой на легион черных гоблинов из племени Коршуна. Тогда, в свете горных звезд, они стояли плечом к плечу - непобедимая армада отваги, доблести и дружбы. Если бы Люка, советник Хегельдер, братья Левеандил и Рамендил, Мьямер, менестрель Андреа, даже вечно хмурый Эллион знали, что всего через несколько месяцев падут от его же руки, пошли бы они за ним в ту ночь? Доверили бы ему свои жизни и честь?
   - Я не прощения пришел просить, - глухо молвил Габриэл, возвращаясь к цепям, - знаю, что никогда его не получу. Я пришел спросить, - он развел ладони и кандалы соскользнули с лодыжек и запястий Остина, - ты хочешь спасти Арианну и остальных?
   Владетель Ательстанда долго сверлил его серым глазом - сомнение и страх опутывали его доброе, великодушное сердце и бередили душу ненавистью. Однажды, он доверился исчадию ночи и жестоко за это поплатился. Можно ли поверить ему еще раз? Очевидно, придется.
   Рваное дыханье стало спокойнее и он признал:
   - Хочу.
   Темный эльф помог ослабевшему сородичу подняться и привалиться к стене. Протянув ему серебристую фляжку, он тихо сказал:
   - Так помоги мне, Остин.
   Лесной отхлебнул и закашлялся. Иссушенное горло наполнил целебный нектар и "искусанные" мышцы заметно окрепли. Утерев дрожащей рукой влажный подбородок, он твердо кивнул.
   - Все, что в моих силах.
   Из сумрака вынырнул хромой конвоир. Рядом бесшумно плыл суровый Дминар.
   - На колени, - приказал он схваченному и отрапортовал: - Остальные "псы" мертвы. Заключенных не обнаружено. Пока - все тихо.
   Конвоир бухнулся на пол и бросил на Габриэла ненавистнический взгляд.
   - Вам не сойдет это с рук, старший маршал!
   Габриэл величаво распрямился и навис над ним осколком темноэльфийской ярости.
   - Куда увели Белого Лебедя?
   - Она умрет до того, как вы...
   Клинок Сирилла оцарапал его меж лопаток и тот дернулся.
   - Ай, ладно. Его Величество приказал запереть ее на "Андромеде".
   - Отослал в Мерэмедэль. - сплюнул Сирилл с отвращением. - Хочет поразвлечься перед казнью.
   Вся столица который год нервно перешептывалась об извращенных играх Брегона за закрытыми дверьми его покоев. И если в годы правления отца он их скрывал, взойдя на престол - стал ими гордиться.
   Сверкнула молния и небесный корабль тряхнуло. Распахнутая решетка с лязгом хлопнула о железные прутья. Конвоир вздрогнул и покосился на Габриэла. Шерл остался мертвенно спокойным и поинтересовался:
   - Как далеко сейчас командор Маркус?
   Сирилл задумался:
   - В поле досягаемости. А что?
   - Срочно отошли ему письмо. Пусть разворачивает корпус легкой кавалерии и возвращается в Мерэмедэль.
   Сирилл кивнул, хоть и не понимал - зачем; главнокомандующий разъяснил:
   - Над нашими семьями занесен меч короля. "Псы" Его Величества "пасут" твой дом. Пасли с самого начала. Пока они под ударом - у меня связаны руки. Действуй, друг.
   - Ясно, - Командор все понял и бросился к лестнице.
   Габриэл обернулся к Бесмеру и Дминару. Теперь его умом владела леди Лебедь.
   - Времени мало, господа. А по сему - план такой.
  
   * * *
  
   Тонкие эльфийские пальцы перебирали жемчужные струны королевской арфы. Высокие звуки омывали просторы Шепчущих Степей, склоны Великих Холмов, мрачные чертоги Багровых лесов, и возвращались к берегам Безымянного Озера керамическим эхом.
   Эльфийская мелодия отгоняла тени полуночи, озаряя арфиста бледным золотом рассвета. Он сидел, прислонившись к стволу одинокой ивы, ронявшей узловатые ветви в тихую гладь, с закрытыми глазами и одухотворенным лицом.
   В темноте что-то свистнуло. Солнечный эльф пошевелил ушами. Он был не юн. Преклонные года проступали в строгих, резких чертах с высокими скулами и широким лбом; в степенных и величавых движениях, в выцветших до серо-белого оттенка глазах и в глубоких, рассудительных речах, что порой он заводил с алыми закатами или бледными рассветами. На мизинце левой руки музыканта блистало золотое кольцо с дымчатым опалом. В снежных волосах трепеталась черная лента с золотой отстрочкой. Белоснежные тройные одеяния, подпоясанные широким поясом в форме дубовых листов, ниспадали на вересковый ковер осколками искристого льда. В ногах темнел деревянный посох с навершием из серебра.
   Эльф приоткрыл глаза. В Эпоху Первых Зорь он был членом тайного братства и служил Лагоринору ал'Эбен Блистающему. Музыкант печально склонил голову - после его гибели, он отрекся от прошлого, взял новое имя и, поселившись в уединении, эпоха за эпохой стал оплакивать своего короля...
   Звезды беспечно блекли в ванильных облаках. Бледная луна тонула в трясине цепкого горизонта. Мерно шелестели гребни волн, укачивая старинную, ладью, покрытую тленом времени. Поперечные перекладины походили на обглоданные ребра, истлевший киль казался белеющим скелетом гиганта, выброшенный в звезды угрюмый форштевень - черепом оскаленного существа. А вместе обломок древнего корабля представлялся окаменевшим драконом, сраженным рукой бесстрашного эльфа-воителя Лисея Могучий Лук.
   Музыкант вернулся к игре и длинные пальцы ловко пробежались по тоненьким струнам. Озерная гладь колыхнулась и закипела пузырьками. Арфист продолжал. Вода разошлась и на поверхность всплыла голова: блеснули черные, глянцевые глаза; синеватое лицо облепили ярко-зеленые, длинные пряди. Владычица озера. Привлеченная чарующим переливом, она хлестнула по воде рыбьим хвостом и, вскочив на прочную балку, заслушалась музыкой Высоких эльфов.
   Сбоку зашумело. Песнь Скорби (а теперь его звали именно так) обернулся на звук, черная траурная лента в волосах блеснула позолотой. Владычица юркнула в темноту и скрылась в пучине.
   Над травами блеснула серебристая грива, рядом еще две. Печальная луна прогнала облака и выхватила из мрака стройных, поджарых скакунов с крепкими жилистыми телами. Они сбились в табун, наполнив ночь пронзительным ржанием. Теплый ветер перебирал атласные гривы, запускал пальцы в роскошные хвосты - кони пряли ушами и гордо скидывали величественные головы. Большие мудрые глаза бликовали темной платиной, из ноздрей валил пар.
   Музыкант не играл, потому как перевел взгляд на север, а после на запад. Справа, в тумане расстилались обширные земли Ан Керон, проступая обломками полуразрушенных башен и сторожевых застав Унг Дэрад, за ними шумели ветры Яхонтовых Лесов, а дальше на восток блестели росистые травы Полусветной Долины.
   Слева, в лунном зареве чернели хребты Изломов Эндов. Ядовитая мгла клубилась над ущельями и вершинами мрачных гор. Горизонт поглотили их шипастые, как дубины орков, хребты. Песнь Скорби долго жил в сумраке Ночной Страны, долго соседствовал с Краем Разбитых Надежд, долго скрывался в Тени Среди Лета, но не отравился ее всеразрушающим изначальным злом. По крайней мере, пока.
   Отложив арфу, он склонил голову. Снежные волосы стекли по высоким скулам и мягко легли на ухоженные ладони. Утратив своего короля, он утратил смысл жизни. И лишь клятва, данная Лагоринору на смертном одре, все еще удерживала его в потерянном и изуродованном мире насилия и пустоты.
   Неожиданно кольцо с дымчатым опалом обожгло его мизинец, а сердце пронзила ноющая боль. Арфа скатилась с коленей, пав на траву. Взвыл хищный ветер, нагнав на луну ворох черных облаков. Воздух стал холоднее, а по озерному берегу потекла тень. Из вишневых зарослей закричал соловей, а вольный табун, громко заржав, кинулся в Яхонтовый Лес.
   Эльф коснулся груди и выдохнул:
   - Лунный город осквернен, - его глаза закатились, голова отклонилась, уши задергались, слушая звезды. - Короны эльфийских королей украдены. - Рука стиснула широкий рукав. - Тени Ночной Страны зашевелились.
   Песнь Скорби сорвал с пояса льняной мешочек, перевязанный алыми тесемками, и на траву высыпались гладкие камешки. В годы расцвета он делал предсказания исключительно по звездам; все, что мог позволить себе сейчас - погадать на старых рунах.
   Вопль ветра заставил эльфа открыть глаза и посмотреть расклад. Увиденное ему не понравилось. Он коснулся сверкающей руны длинным, острым ногтем и нахмурил изгибы светлых бровей.
   - Перевернутый "дракон", - посмотрел на вторую и третью, - руна "судьбы" и "эльган" - руна воина. - Его глаза помутнели, голос упал до шепота: - Они говорят: Он - воин, идущий по лезвию бритвы. За его спиной Дракон и Змея, впереди - Тень Смертного Мрака. Один против демона. Один против затаенного зла. Ему не победить этого врага. Ему не встретить рассвет.
  
  
   Глава 18. Полуночный Путь
  

Только безумец может думать, что подчинил себе демона

(Абдул Альхазред, Некрономикон)

  
   Никто не мечтал попасть сюда добровольно.
   Это царство падших душ, обитель безмерного отчаяния и вечных мук - так напевали об этом месте бескровные губы эльфийских менестрелей. Эта земля лежала за границей закатного горизонта. Она не ведала солнца и луны со дня своего сотворения. Имя ее - Ночная Страна.
   Фавн Хогет, отосланный сюда Звездочетом в теплые дни осени, стоял у края темного ущелья и глядел на древнюю дорогу, растворявшуюся в холодном тумане. Она плелась от крутого спуска и, достигая глубокой пропасти, переходила в широкую каменную арку полуразрушенного моста, засыпанного вулканическим пеплом.
   Фавн чихнул и поежился. До того, как прибыть в это ужасное место, он никогда не слышал ни о Ночной Стране, ни о Полуночном Пути, но что-то ему подсказывало - этот старинный и жуткий арочный мост в зияющих дырах и есть тот самый Полуночный Путь. Лишь минуя его смертоносный оскал и безжалостные челюсти, можно подойти к неприступной стене, сложенной из черных гранитных плит и рассмотреть очертания входных ворот.
   Хогет клацнул клыками, сбрасывая с губ горький налет сажи, витавший в темном полусвете. Туман поредел, обнажив исполинскую тень оградной стены. За ней-то и лежала Ночная Страна, пристанище умервщленных, но не умерших Теней. Зловещий взблеск выхватил угрюмые контуры крепостей и силуэты башен с кинжальными пиками, что монолитными колоннами врезались в пламенеющее небо.
   Громадное облако, походившее на тело летучей мыши, снесло на север и фавн уставился на Изломы Эндов, тянувшиеся с востока на юг чудовищным, изогнутым хребтом. Древние костистые горы дремали в облаках угарного газа, а их бурлящие жерла, плюющиеся сгустками кипящего огня, казались уродливыми ранами с рваными краями.
   Хогет отступил, шурша посохшими стеблями и рассыпающимися камнями. Боги Вулканов гневаются за то, что он потревожил их безмолвный покой и страшное его накажут...
   Шурх, он оступился и рухнул в облаке нетающей пыли. Откашлявшись и продышавшись, он горько вздохнул.
   - Зачем господин отослал меня сюда? Что ему здесь надо?
   Он искренне не понимал.
   Но ты и не должен, шептал внутренний голос. Господин спас тебя от смерти и ты будешь служить ему до конца своих дней.
   Фавн вынул из кармана кольцо невидимости Нумерон и расширил глаза; во мгле оно блеснуло искрой звездного света и, пав на его заросшее жестким волосом лицо, отразилось в темных зрачках.
   - Да, - шепнул он благодарно, - господин велел ждать и я дождусь.
   Возможно, подумал юный фавн, если Боги Вулканов меня не заметят, то и вреда не причинят. Надев Нумерон на палец, он пропал.
   ... Зловещая тишина умертвляла. Заунывный ветер ворошил пыль, порождая образы клыкастых чудовищ. Они плясали вокруг Хогета, лишали крепости и по крупицам отнимали рассудок. Чтобы отвлечься, он старательно глядел по сторонам или прохаживался взад-вперед. Не помогало. Слева Изломы Эндов изрыгали реки клокочущего металла, справа зияли пропасти в туманах, перемежавшиеся с отвесными скалами; впереди таился Полуночный Путь, ведущий в сердце абсолютного зла. Ничто не могло утолить его печали, сердце все сильнее сжимала холодная сталь.
   Скоро свет поблек, а воздух наводнили пепельные вихри. Наступил вечер. Фавн заполз в узкую каменную нишу, выдолбленную кем-то древним в монолите скалы, и достал из седельной сумки горсть черствых корней. Он дожидался Звездочета уже третью неделю и все это время умирал от голода (запасы еды стремительно таяли) и мучился сильной жаждой (последнюю воду он допил несколько дней назад).
   Неужели господин бросил преданного слугу? Или может с ним случилась беда и он давно вознеся в Арву Антре?
   Фавн забросил корешок в рот и захрустел. Он будет ждать Звездочета. Будет!
  
  
   ... Звероподобные тучи сталкивались, кусались и неслись куда-то за смертный горизонт. По земле, изрезанной зубастыми трещинами, ворочались вихри из пепла. Один такой влетел в "берлогу" фавна и осыпал спящего грязью. Хогет расчихался и, вскакивая, саданул лоб о низкий свод. Зашипев, он выскочил из укрытия, но не прошел и трех шагов - споткнулся об острый валун и завалился в землю лицом.
   Лоб взорвался болью, в ушах загремело. Ну, вот - теперь вскочит огромная шишка. Фавн раздосадовано сплюнул и сел в плавающем мареве золы. Отчаяние обуяло его и он, всхлипнув, уронил голову на черные от грязи ладони. Это ужасное место стало для него тюрьмой. Видно он сильно насолил Лесным духам Либера, раз они бросили его в одиночестве и скорби и не где-нибудь, а в ужасе Ночной Страны.
   Хогет потряс головой, сбрасывая с изогнутых рожек горячий вулканический пепел - сначала он потерял родных и страну, а теперь, судя по всему, лишился и приютившего его господина.
   Трубный глас прорвал пустоту, камни посыпались в пасти разинутых бездн, а угольные облака подсветило с земли. Фавн вскинул голову и едва не вскрикнул - по небу плыл небесный корабль; за ним - еще несколько. Облачные вихри то расступались перед ними, то бросали их в мглистую бездну туч. Вопящий ветер гудел в снастях, рвал черные паруса и жаждал ободрать обшивку.
   В тот же миг из темной лощины в кольце скал, послышались горловые вопли на хавал-мано, аннотте и прочих наречиях равнины Трион. Замелькали сотни огоньков. Проревели горны, застучали бубны, загрохотали барабаны, затопали железные сапоги, защелкали подковы и стремена. Армия короля темных эльфов вступила в Ночную Страну.
   Фавн бросился на тропинку, круто спускавшуюся в лощину, и захрустел по ядовитой гари. Огоньки разрослись до пылающих факелов и кованых фонарей. Отчетливые силуэты нестройного ряда ослепили глаза - доспехи, надетые на орков-фаруханцев, гермерросцев, черных и зеленых гоблинов и прочих наемников сверкали почище серебра в лавке ювелира.
   Грозный вопль заглушил лязг металлической реки:
   - Стоять! Раз! Два!
   Полетели первые приказы:
   - Роголом! Назначаешься начальником лагеря! Ситка Рванная Щека! Веди сотню в караул! Рурк Мясник! Сменишь их на закате!
   Фавн вбежал в море огней и железного гомона. Пустынная лощина, лишенная деревьев и камней, волновалась тысячами шлемов, гремела тысячами доспехов, сверкала морем пик. Орки из Фаруха разжигали костры, тролли воздвигали палатки, черные и зеленые гоблины разбирали повозки, орки Ажинабада и Аллеура расседлывали лошадей. Другие рыли валы, третье устанавливали заграждения, четвертые поджигали сигнальные огни.
   Гудящие тучи метали молнии и поливали косым дождем, переходящим в крупу. Ветер выл разъяренными демонами. Справа громоздились клыкастые оконечности Изломов Эндов с отвесными стенами. Слева бурлило раскаленное озеро, отливая бронзой. Но наемникам все ни по чем. Король Брегон обещал славную поживу - он заверил, что Ночная Страна хранит не только ужасные Тени Запада, но и несметные сокровища изначальных цивилизаций, - и пришлые твари горели в предвкушении не столько славной бойни, сколько славной дележки добычи.
   Жерла близких вулканов угрожающе заворчали. В пламенные облака, лишенные всякого света взметнулся фонтан раскаленной магмы. Обширный военный лагерь залило кровавым заревом. Хогет в ужасе присел к земле, ожидая начала атаки, но ничего не случилось и адскую пустошь снова накрыло паром.
   Он двинулся дальше. Неподалеку сцепились черный гоблин, рожденный в ущелье Беллийских гор и его зеленый родич из Хариссума. Первый, поблескивая нагрудником с эмблемой племени Грифа, теснил второго к обрыву и рычал:
   - Топай, топай, лживая морда, харх!
   Второй отбивался щитом, украшенным перехлестнутыми серпами, и выл:
   - Клянусь, командир, я не виноват! Это Хват Лупоглаз выпил вино! Он один!
   - Брешешь! То же он сказал про тебя! - Грорв изверг рык и столкнул соплеменника в темноту.
   Ненасытная "пасть" поглотила хариссумца, издавшего короткий, удивленный вскрик.
   Хогет поежился и юркнул к скале. Не стоит попадать под горячую руку омерзительному грорву, особенно сейчас.
   Через двадцать шагов прилетели злобные крики. Два низких тролля устанавливали палатку и не могли поделить: кому вбивать колышки. Края их опавшего "дома" трепались ветром, веревки носились змеями.
   - Дай сюда! - Первый выхватил из рук второго молоток и замахнулся.
   Стальной отсвет упал на лицо фавну и он зажмурился.
   - Держи гвоздь! - Зарычала троллья глотка.
   Раздался грохот и второй взвыл:
   - А!!! Болван! Ты отбил мне палец!
   Когда Хогет открыл глаза - горные злыдни уже катались по камням и грызли друг друга клыками.
   Фавн проводил драчунов недоуменным взглядом и пошел краем лагеря. Буйный ветер вздыбил пепельную тучу и кинул в лицо. Откашлявшись и протерев слезящиеся глаза, он пересек печальное королевство теней и вышел к южному краю лощины. Здесь, в белом свете, приземлялись величественные небесные корабли. Черные знамена, отделанные аксамитом, сверкали слитыми месяцем и луной. Через борта перебрасывали канаты, о камни ударялись исполинские якоря, подбирались паруса, выбрасывались сходни.
   Хогет остановился, распахивая рот. Такого чуда он в жизни не видел. По палубам сновали юркие высокие тени; неслись сильные голоса Детей Сумерек. Среди густого мрака виднелись воины в светящихся, мастерски сработанных доспехах: по вычурным наплечникам вились узорные нити, кирасу покрывала выпуклая выбивка цвета темного золота, латные перчатки украшали крюки, над шлемами без забрал горели драконьи гребни в самоцветах. Между ними плыла тень с посохом.
   - Господин! - Обрадовался фавн и кинулся к сходням.
   Звездочет важно сошел на камни и обозрел туманную мглу, над парами которой плыли хищные зубцы неприступной стены, прятавшей Ночную Страну.
   - Я вернулся, Властелин, - пробормотали губы старого астронома. - И я не один.
   Мутные смерчи окружили его раскаленными башнями, копченое небо осыпало чем-то сухим и колючим. Клочья туманов расползлись, являя полуразрушенный широкий мост, уводящий в леденящую темноту.
   Звездочет улыбнулся и вынул из широкого рукава медальон в форме свернувшегося дракона, кусавшегося себя за хвост. Уроборос. Драгоценный камень вспыхнул серебряным огнем, по резным чешуйкам пробежались синеватые вспышки, глаза-бусины зажглись пламенем. Отдавая его, Брегон даже не понял, какую ошибку совершил. Издревле они хранили разум королей от темных чар и колдовских наваждений. Расставшись с медальоном, сын Теобальда добровольно передал волю в руки злобного Толкователя Звезд и более уже не был самостоятелен. Все это время им вертели, точно куклой. Не зря по королевству витали слухи, будто Звездочет околдовал Правителя и тот стал орудием в его опасных руках. Все было именно так.
   - Твой наследник в пути, - обратился Звездочет к гудящей темноте. - Он вернет тебе украденную жизнь, заплатив своей собственной.
   - Господин! - Пронырливое тело юного фавна разорвало хмурь. Клацая копытцами, он пересек тропку и очутился рядом.
   - Хогет, - холодно улыбнулся темный эльф и грузнее оперся на посох.
   - Я ждал, как вы и велели. Никуда не уходил.
   Воздух был отравлен нестерпимой вонью вулканических газов и серных озер и Звездочет поморщился.
   - Ты... молодец, - наконец, снизошел он до ответа.
   - Что вы прикажете? - Фавну не терпелось выполнить новое поручение и бежать из этого "котла".
   - Надо ждать, - не обрадовал астроном.
   - Тринадцатого короля из рода Дракона и Змеи? - Спросил Хогет, вспоминая последний разговор в Башне Пустоты Охр'Дуруд. Интересно, подумалось фавну, как там Дух ароматов? Не скучает один в астрономической башне?
   - Да, - шипящий голос бросил его обратно в мрачный мир теней. - Запасись терпением. Он придет с восхода солнца.
  
   * * *
  
   Бледный свет падал на ее неподвижное лицо. Голову и спину кололо твердое дерево, руки обжигал холод цепей. Онемевшее тело, некогда гибкое и прочное, как ива, не отзывалось.
   Где-то наверху топали тяжелые сапоги, гремело железо и звучали равнодушные приказы. За завесой теней барабанил дождь, встречные порывы бились о толстые, обитые металлом доски. Пахло деревянной стружкой, просмоленной бечевкой и жаром раскаленных решеток.
   Арианна поняла - ее бросили в корабельную тюрьму. Надо открыть глаза. В переплетении шелковистых ресниц растекся сумрачный потолок, кованые клетки и изогнутый борт, сколоченный из альхенской древесины. А потом грудь сдавило болью и глаза наполнились слезами: Лютый! Он сорвался в Скверные Водопады, доблестно приняв стрелу, предназначавшуюся хозяйке.
   Преданный волк-альбинос более не сопроводит ее в опасных странствиях к Соленым Упокоищам, не прикроет в жарких пустынях Диких Степей и Ажинабада, не последует через Мертвый лес в царства ужасных великанов Шар-Рахри. Свет его жизни погас в блеске полной луны и рокоте каскадных вод.
   Страшный удар заставил ее вздрогнуть - сверху что-то сильно треснуло; это рухнула мачта с поперечной балкой и лопнули надутые паруса.
   - Нас атакуют! - Взревел чей-то бас.
   - Право по борту!
   - Целься! Огонь! - Ревел уже третий.
   Воздушную Крепость потряс шквал свирепых ударов, запахло горелым. Застонали шпангоуты, с потолка осыпалась пыль.
   Арианна дернула пальцами и попыталась встать, но из нее точно выпили силу.
   - Они на палубе! - Гремел звучный голос. - К бою!
   Эльфийка прикрыла глаза и вспомнила - ее оцарапали Когтем Инкуба - сильнодействующим ядом, сваренным по рецепту ведьм Черноземья. Он парализовал от нескольких часов до нескольких дней, превращая тело в мертвый камень.
   - Как вы смеете? - Орали с верхней палубы. - Король вас повесит!
   Чужие клинки сошлись в яростном танце борьбы - благородная сталь звенела тоньше льдаррийского хрусталя. Знакомые голоса звучали отчетливее. Арианна насторожилась - слух обманывает ее; это никак не могли быть Остин и Габриэл.
   Она попыталась подняться, но провалилась в туман. Сквозь шорох дождя звякнул замочный щелчок, зашелестели подошвы.
   - Арианна, - щеки коснулись чьи-то холодные пальцы.
   - Она без сознания, - пел другой голос, - ее чем-то отравили.
   - Вынесу на воздух, - с запястий соскользнули жалящие "зубья", стало легко. - Остин, забери Элагор. Он - там, у стены.
   Сильные руки подхватили безвольное тело и прижали к широкой груди.
   Очень скоро трюмные мгла и духота сменились пьянящими ароматами боярышника и веющей свежестью дождевых облаков. На ресницы легли бриллиантовые капли, кожу ожгло южным ветром, смешанным с таинственным дыханием дремучего леса. Она просыпалась.
  
  
   ... Габриэл вынес девушку из "Андромеды" и, опустившись на колени, уложил на ворсистый мох близ густого орешника. Неподалеку темнел мост, перекинутый через кристальный поток, бегущий по листьям подорожника визгливыми ручейками. В зелени чащ свистели зяблики. Утренний свет пронзал шумные листья копьями золота и искрился в боках поспевающего шиповника.
   Темный эльф смочил руку в воде и побрызгал мраморное лицо Арианны. Длинные ресницы эльфийки дрогнули, но чарующая красота осталась безмолвна. В слабом свете зари ее кожа белела слоновой костью, пепел волос горел звездами января. Пухлые губы мерцали спелыми вишнями, овал лица отблескивал драгоценным серебром. Ее высокая грудь вздымалась и опадала под тонким платьем, плавные изгибы тела манили прикоснуться и исследовать себя.
   Воин окунул руку повторно, но замер, застигнутый желанием, потекшим по венам вязкой смолой. Она была непростительно близко. Тепло его сильного, молодого тела окутывало ее подобно пуховому одеялу. Низ живота свело колющей судорогой. Он испытывал подобное во время утех с многочисленными любовницами. Но сейчас кроме страсти, его захлестнули и другие, ранее неизведанные эмоции. Они цепляли душу и царапали нервы осколками хрусталя. Все ощущалось как-то иначе - острее и ярче.
   Габриэл выдохнул сквозь зубы и закрыл глаза. Биение отважного сердца гулко отдавалось в ушах. Благородная кровь пламенела, а тело кружило водоворотом могущественного, как сама земная твердь, влечения.
   Эльфы Верхнего Мира вот это называют... "любовью"? Неужели вот это непонятная и чуждая народу Сумерек нега и есть давно утраченное, забытое, но такое желанное чувство? Неужели именно его воспевают менестрели былого и будущего, а влюбленные без преувеличения называют даром небес?
   Найдя в себе силы подавить бесстыдный призыв, Габриэл отвернулся. Его руки окунулись в журчащие волны, на бледное лицо легли прохладные капли. Проточная вода смыла последние сполохи наваждения, вернув воину невозмутимую уверенность. Он развернулся к эльфийке и... уперся взглядом в распахнутые изумрудные глаза.
   Ненависть исказила ее доселе дивное личико. Из тайника широкого рукава вынырнула заточка и сверкнувшее лезвие бесшумно полетело в горло шерла, прикрытое стоячим воротником. Руки парня взлетели, блокируя удар, и сталь чиркнула по серебристому браслету на его левом запястье. Эльфийка вскрикнула и замахнулась, метя уже в висок. Темный эльф изловчился и выбил заточку из еще неокрепших пальцев воительницы.
   - Арианна, нет! - Воскликнул Остин.
   Она обернулась - владетель Ательстанда стоял в тени щербатого ствола и сжимал ножны с ее Элагором, а потом перевела взгляд на Габриэла, в светло-голубых глазах которого отражалось золото ясного дня. Он молчал, потому первой заговорила она.
   - Мы верили тебе, - голос девушки резал разочарованием. - Мой брат верил, а ты... - она выдохнула. - Те исчадия появились на Троллевом рынке неспроста? Ты позвал их?
   Габриэл кивнул с мрачным видом.
   - Конечно, мы и впрямь дураки. - В ее глазах заблестели слезы скорой потери: - Доверились искусному лжецу и притворщику. - Она покачала головой: - Ты не заслуживаешь жизни.
   Габриэл бесстрастно поднял заточку, легшую в листья земляники, и вложил в белые ладони Арианны.
   - Верно. Не заслуживаю. Готова довести дело до конца?
   - Габриэл, не надо, - потребовал Остин.
   Темный эльф не обратил на протест лесного и тени внимания. Его синие глаза впились в ошеломленную эльфийку.
   - Чего ты ждешь? Убей меня. В Ательстанде твоя рука не дрожала. - Его голос стал резче, - разве моя смерть отличается от смерти ненавистных тебе черных гоблинов или кровожадных троллей? Это ведь то, чего я стою?
   Он обхватил руку с заточкой своими ладонями и рывком притянул к груди.
   - Ударь в сердце. Сверши правосудие. Покончи с врагом.
   В зарослях испуганно притихли птицы. Серые тучи сомкнули коньки, временами скрывая светило. Бурливое облачко сбрызнуло легким, теплым дождем.
   Белый Лебедь тряхнула волосами, спадавшими до зелени трав и ее огромные сияющие глаза затуманились. Красивые руки, стиснутые стальными ладонями темного эльфа, предательски дрогнули. Безликая Тьма, отважная воительница, Белый Лебедь, бесспорно, нанесла бы один разящий удар, но не гонимая миром беглянка, которую знали под именем Арианна.
   Заточка выскользнула из онемевших рук девушки и скрывалась в землянике. Арианна опустила голову, по ее щекам покатились слезы. Теперь она казалась потерянной, как луна, освещавшая чужие миры, и сердце Габриэла пропустило удар. Он притянул ее к себе и обнял за плечи. Уткнувшись в его широкую грудь, она прошептала:
   - Он убьет их, понимаешь? Как Аннориена Золотое Солнце. Как Алиана Горный Лис. Как... Лютого. Убьет всех, кто искал прибежища в Гелиополе. - Она сдержала стон отчаяния. - Я потеряла брата во второй раз. Я снова его потеряла.
   Голос темного эльфа величественно растекся по лесной глуши:
   - Не поддавайся горю. Еще не все потеряно.
   - Разве? - Она отняла лицо от шелка мужской рубахи, благоухавшей медовым орехом.
   - Верные мне командоры идут в Гелиополь. Мои войска займут город и вызволят Эридана и других пленных. Они будут держать оборону до последнего.
   Арианна печально покачала головой, слизывая с губ соленые капли.
   - А потом? Брегон заполучил корону Всевластия. Как только он подчинит Тени Запада, нас не спасут даже стены города предков.
   - Этого не случится, - хмуро бросил Габриэл и плавно поднялся. Проницательный взор изгнанника устремился к западному горизонту, накрытому стеклянным мостом семицветной радуги.
   - Откуда такая уверенность? - Остин почти бесшумно ступал по ломким земляничным коврам.
   - Я остановлю короля.
   - Как?
   Холодный взор Габриэла потек по извивам скалистых пустошей, низинам туманных фьордов, занавесям таинственных лесов.
   - Отправлюсь в Ночную Страну, - прошипел он.
   Налетевший порыв склонил глянцевую зелень подобно черной лапе князя демонов. Темное пятно зябликов с криком бросилось в небо; из чащи донеслось злобное бормотание духов леса. Одно упоминание имени проклятых земель вызывало необъятный и повсеместный ужас. Даже бесплотные духи страшились тех мест.
   - Что? - Прошептал владетель Ательстанда немеющими губами, - это чистое самоубийство.
   Шерл зло усмехнулся и хотел было ответить, но слитный вал колючего боярышника затрещал и с хрустом раздвинулся. Незнакомый державный голос произнес:
   - Послушай его, юноша. Он абсолютно прав.
   Со стороны леса вышел могучий эльф. От него исходил лунный свет и, казалось, само светило парило над его головой. В полуснеге волнистых волос, вьющихся по спине, трепеталась черная лента с золотом. На серебряном поясе в форме дубовых листов поблескивал льняной мешочек. Пришелец точно парил над землей, и в то же время опирался на тонкий посох, покрытый блестящей выбивкой.
   Остин схватился за На-Эн. Однако, незнакомец статно поклонился, намекая, что пришел с миром.
   - Приветствую вас, путники. Мое имя Ноэл Песнь Скорби. - И дальше обратился к Габриэлу, - Свет тебе, идущий по лезвию бритвы. Я искал тебя три дня.
   Габриэл плавно обернулся и Песнь Скорби схватился за сердце:
   - О, чудо из чудес. Одно лицо с владыкой.
  
   * * *
  
   - Прижизненных портретов Лагоринора не сохранилось, а после его кончины нам стало не до этого, - вздохнул Песнь Скорби, всходя на пологий склон, усыпанный светло-лиловыми лепестками душицы.
   - Рад, что напомнил вам Верховного короля, но не понимаю, как это поможет в грядущей войне. - Хмыкнул Габриэл.
   Песнь Скорби торжественно кивнул.
   - Терпение.
   И поднялся на старый мост. Внизу бежал ручей, справа розовели поля, облитые всходящим солнцем, слева торчали елки и сосны. Песнь Скорби глянул вперед, на гладкое, белое полотно лесной дороги и двинулся дальше.
   - Осиротев, наш народ впал в смятение. Мы утратили мудрость и погрузились в бессмысленный спор о том, кто должен занять место правителя.
   - Мы помним горькую историю нашего народа, - вмешался Остин, шагая справа. - За смертью Верховного короля пали и четыре его брата-убийцы - Повелители Стихий. Высокие эльфы спорили много веков, но так и не нашли замены Лагоринору. Сам он, как и его братья, не оставили прямых наследников. Это привело единый народ к расколу.
   Песнь Скорби покачал головой, вид у него был угрюм и задумчив. Он сосредоточенно провел рукой по волосам. Его грации и красоте можно было только позавидовать, и от того его юные спутники искренне недоумевали зачем молодому мужчине посох старика.
   - Да, - начал он. - Летописи гласят, что однажды в Гелиополь пришел незнакомец и внушил братьям Лагоринора, будто Блистающий несправедливо носит корону Всевластия, не делясь этой силой с равными по крови. После этого Повелители Стихий воспылали к Лагоринору черной завистью и задумали его убить. В час смерти Лагоринор проклял того, кто вложил стихийные клинки в их руки и... на этом письмена всех летописей обрываются. Стражи Семи Хрустальных Пик намеренно утаили всю правду. Они сделали это для того, чтобы защитить Неугасимую Звезду. Ибо, как вы помните, после проклятия Лагоринора она изменила вид и не досталась незнакомцу.
   - Было иначе? - Усомнилась Арианна.
   - Истина намного печальнее. Незнакомец... Он, - Ноэл долго подбирал слова, - он не был чужаком. Он был братом-близнецом Лагоринора. Величайшим эльфийским королем, которого знали, как Эссафир ал'Эбен Темнейший.
   - Вы ничего не путаете, господин?
   - Нет, юная леди, - заверил Песнь Скорби. - Я тысячу лет служил Лагоринору и был с ним в последний миг его великой жизни. Он умер на моих руках. А рядом в агонии корчились Владыка Воды, Господин Земли, Повелитель Огня, Властелин Воздуха. Жестокая расплата настигла братьев короля незамедлительно.
   - Что побудило Эссафира подточить власть близнеца? - Холодно поинтересовался Габриэл. - Только ли желание воздеть Неугасимую Звезду и править эльфийской равниной единолично?
   - Не только, - согласился Песнь Скорби и глянул на невозмутимое лицо воина, еще раз пошептав губами о чем-то своем, - ты, верно, рассуждаешь, юноша. - Посох стукнулся о мшистый камень и Ноэл отбросил его с дороги. - Первые Эльфийские Короли ступили на земли равнины Трион в Эпоху Мрачного Начала. Тогда весь мир был огромной искалеченной и истерзанной пустотой. Небо застилали черные облака, в темных гротах и дремучих лесах метались уродливые твари, а редкие города, над коими реяло владычество страшных Теней, теснились вокруг Твердынь Всевидящего, подобно стадам овец вокруг пастырей, оберегавших их мечом и кнутом. Эльфийские короли вдохнули жизнь в равнину Трион, развеяли мрак, возвели бессмертный город и нарекли его Гелиополь. Вскоре из-за Заокраинного Моря потянулись другие эльфы. Равнина стала нам домом, а бесстрашные братья - королями. Наступила Эпоха Первых Зорь. Счастливая, благословенная, прекрасная. Лагоринор получил титул Блистающего, ибо немеркнущим светом солнца затмевал своего всевластного покровителя. Эссафир же нарекся Темнейшим, ибо сумраком волос и глаз спорил с очарованием лунных и звездных ночей.
   Трион разрастался эльфийскими крепостями и острогами. В те времена было сложено много дивных поэм, напето много славных од, написано много мудрых книг. Наш народ растекался по четырем сторонам света. Мы исследовали скрытые царства в низинах гор и по берегам рек, открывали потаенные уголки в лесных чащах и на пиках ледяных утесов, познавали древние тайны темных озер и бескрайних степей. Наша Эпоха подарила миру мыслителя Эдвина Мудрого и картографа Адобэ Молчаливого, мудреца Палио Элдарима и... пророка Оруа Великого. Мы несли Песнь Жизни, но не ведали, что Шепот Гибели уже сгустились на границах эльфийского королевства, а в проклятом уголке нашего мира зашевелились Тени языческой цивилизации прошлого.
   Дыханье зла стало медленно наползать с Далекого Запада и обращать наши земли в голые скалы, каменистые долины, смоляные озера, гнилые болота, бездонные пропасти и мертвые пустыни.
   Он замолчал, мрачно взирая в небеса. Над пиками северных гор гуляли облака.
   - Неустрашимый Эссафир ал'Эбен Темнейший не мог спокойно созерцать упадок родного королевства. Чтобы понять, какой враг объявился за границей заката, он собрал верный отряд и воскликнул: "Я не пожалею жизни, но принесу тебе правду, мой король!" - Ноэл грустно улыбнулся. - Его решительность покоряла, а перед отвагой можно было лишь преклониться. Когда-то он был не менее велик, чем Лагоринор, а, возможно, даже превосходил светлого близнеца искренней жаждой нести эльфийскому народу добро и свет. Вместе с верными воинами он отправился на Запад.
   Габриэл нахмурился - это до боли напомнило ему нынешние неразумные деяния Брегона, сына Теобальда. Холодный порыв сорвался вниз, взбил волны клевера, вскинул шелковые волосы воина, собранные на затылке. Черный плащ взблеснул тяжелыми складками, а вышивка отсветила золото лугов, залитых белым светом полудня.
   - Шествуя к Ночной Стране, он еще не ведал, с каким могущественным злом ему предстояло столкнуться. Он верил, что легко победит скверну бесплотного сумрака. - Песнь Скорби помотал головой, - но Тени Запада нельзя победить, а тем более подчинить. Им можно только подчиниться. Эссафир понял это слишком поздно. Чудовищная сила поглотила отважного эльфийского короля. Еще сам того не ведая, он стал отблеском возродившегося ужаса. Еще сам того не понимая, он стал голосом тьмы закатного края.
   Что произошло в Ночной Стране - мы вряд ли узнаем. Эссафир пропал на сто лет. Сердце шептало Лагоринору - случилась беда. Проклятые земли навсегда поглотили его верного брата. - Ноэл кивнул: - Летописи следующих эпох лишь вскользь упоминают, что первый эльфийский король запретил приближаться и переступать границы земель Запада, дав им имя Ночная Страна. Теперь вы знаете, что двигало Блистающим в то время.
   Габриэл хмурился. Темное чутье никогда его не подводило, и он спросил:
   - Эссафир не погиб?
   - Нет. Он вернулся одной безлунной ночью. Но вернулся другим, чужим и опасным. Вот почему записи тех времен сохранили память о "чужаке" и "незнакомце". Лагоринор был несказанно счастлив возвращению близнеца, - Песнь Скорби угрюмо склонил голову, сея локонами с ароматом ванили, - радость ослепила его. Он не заметил темных преображений Эссафира и не понял, что тот более ему не верен. Темнейший склонил братьев во зло, посеял смуту среди придворной знати и стал первым клином, вбитым в величие нашего народа.
   - Вы сказали, что проклятье Лагоринора настигло четырех его братьев, - пропела Арианна. - А что же Эссафир?
   - Он бежал в ночь убийства Блистающего, - отвернулся Ноэл, точно что-то недоговаривая. - На его поиски отослали сто отрядов по сто воинов. Следов так и не нашли.
   - Считаете, он спасся?
   - Не думаю. Проклятье Лагоринора не оставило ему шансов. Эссафир давно мертв, - голос Ноэла был тверд и уверен - он искренне верил в то, что говорил. - Но не Тени Запада.
   Он замолчал. Его юные спутники не осмелились задать вопросов и тоже надолго погрузились в угнетенное молчание. Если все это истинна - над владычеством света навис погибельный рок, а равнине Трион грозит бесславный конец под пятой демонической тени, что в Эпоху Первых Зорь уже пыталась уничтожить эльфийский народ.
   Арианна и Остин поникли головами и лучистые волосы прикрыли их прекрасные, задумчивые лица - с падением Гелиополя вся жизнь светлых эльфов превратилась в бесконечную борьбу за выживание; девушка бросила взор на Габриэла. Он шел с идеально прямой спиной и неживым лицом. Что ж, жизнь темных эльфов тоже мало походила на беззаботный праздник звездного света.
   - Прошу, сюда, - Песнь Скорби свернул на охотничью тропу. - Мой дом в трех часах ходьбы.
   Он остановился у куста сирени и долго глядел в небо. Северный горизонт клубился свинцом. По скалистым склонам стелились синие обрывки жемчужных туманов. Ветер изредка приносил протяжное эхо раскатов.
   - Надо торопиться.
   Габриэл, Остин и Арианна последовали за проводником в царство лесных огней.
   В зарослях омелы копошилось семейство серых ежей. У кряжистого тополя рыла нору рыжая лиса, и кончик ее белого хвоста метался над травой парусом плывущего корабля. По длинным росистым веткам сновали юркие белки. Звенели колокольчики, шелестели пырей и мятлик, набухали бутоны диких роз, а соловьи прославляли летний зной.
   - На исходе второго дня поисков, - снова заговорил Ноэл, - я видел корабли, плывущие по облакам. Они держали курс на запад.
   - Брегон, - прошипел Габриэл. Под подошвами его сапог ломко хрустели бусинки звездных цветов. Тяжелые полы плаща обламывали хрупкие веточки герани. - Уверен, армия короля уже пересекла Мглистые Пещеры и вышла к Изломам Эндов.
   - Врата Разделения Душ должны оставаться закрыты, - в ужасе прошептал Песнь Скорби и остановился. - Однажды Эссафир дерзнул заглянуть Теням Запада в глаза и поплатился за это королевством. Этого не должно повториться.
   - Брегон твердолоб, - поморщился Габриэл. - Некто Звездочет вбил ему в голову, что двенадцатитысячная армия наемников в доспехах из адамантовой руды покорит Ночную Страну в один взмах меча.
   - Звездочет? - Светлый образ Ноэла исказило трещинами мглы.
   - Знаете его? - Темный эльф прищурил ультрамариновые глаза, темнеющие в тон облаков.
   - Возможно.
   - Кто он? - Ласковый ветер подхватил чарующий голос Арианны, закрутив в шелесте дубовых листьев.
   - На службе первых эльфийских королей состояло семьдесят семь Братств. Наиважнейшим считались Братство астрономов или Звездное Братство, Стол Предсказателей и Орден Стражей Семи Хрустальных Пик. Первые заложили основу толкования звезд, вторые разгадывали знаки и составляли пророчества, последние - оберегали историю нашего народа. - Вольный порыв прокатился по кронам дубов и листья зловеще зашептали лесные заклинания. Солнце спряталось за рокочущие тучи. Меж корней возникли пряди тумана. - Ураган ближе, чем я думал. - Песнь Скорби ускорил шаг и продолжил. - Так вот. Тех, кто служил в Звездном Братстве, звали Звездочеты. Может, он потомок астрономов прошлого. А может, обманщик, прикрывающийся древним титулом.
   - Он не обманщик, - сурово возразил Габриэл. - Он принес с собой Камень Эреба. Благодаря нему громоздкие корабли воспарили в закат.
   Ноэл остановился, схватившись за горло, точно ему перекрыли воздух.
   - Как ты сказал? Камень Эреба? Магический Камень Лагоринора?
   - Да, - хмуро ответил тот. Визгливая волна вскинула его волосы и взметнула плащ.
   - Что такое? - Остин прищурил серый глаз: Песнь Скорби стал белее мертвеца.
   Грузно оперевшись о посох, он недобро пояснил:
   - Камень Эреба был украден из Золотого Дворца в ночь убийства Лагоринора. Мы не сомневались, им завладел Эссафир.
   - Звездочет и Эссафир были знакомы? - Присвистнул Габриэл. Только этого не хватало.
   - И Темнейший передал ему Камень, - Остин сложил руки на груди. Силы вернулись к молодому красивому эльфу, а недавняя жуткая пытка на корабле забылась зимней тенью на рассвете.
   - Зачем это Эссафиру? - Арианна придерживала волну метущихся волос.
   - Может, к тому времени он был уже мертв, - пожал плечом Остин, - или Звездочет отнял Камень силой.
   - Нет, тут что-то другое, - Габриэл чуял подвох в словах Песни Скорби.
   Прекрасный Ноэл, не тронутый золотом тлена и серебром забвения явно недоговаривал или намеренно умалчивал некоторые детали. Парень коснулся переносицы длинными пальцами и помассировал - опять его оплетает паутиной тайн и загадок. Тихим, но твердым голосом он произнес:
   - Неважно как Камень попал к Звездочету, важно - зачем он сподвиг Брегона на поход в Ночную Страну. Полагаю, дело не только в желании угодить и помочь ему захватить Гелиополь. Он что-то скрывает. Не удивлюсь, если им движет какое-то древнее зло.
   - Тут я соглашусь, - печально кивнул Песнь Скорби. - Идемте.
  
  
   ... В тенях ранних сумерек путники обошли широкий скалистый хребет, вставший на пути ощетинившимся драконьим хвостом, свернули на север и ступили на заброшенный Валунный тракт, проложенный силами гномов Аскья Удо.
   Около часа он вился вдоль каменистого склона, огибая темные овраги и вертикальные камни, а после круто забрал на запад и потек чрез луг. Сбоку блестела озерная гладь, по побережью вились густые заросли ив, а впереди вставала стена мрака Ночной Страны.
   - Я живу на берегу Безымянного озера не одну сотню веков. Народы Верхнего Мира верят - в эти места нельзя приходить. Попав под влияние Теней Запада, обратно можно не вернуться. - Ноэл прикрыл глаза, - в чем-то они правы.
   - Почему же вы не покинете проклятый край? - Владетель Ательстанда оправил повязку, сползшую с незрячего глаза.
   Песнь Скорби загадочно улыбнулся.
   - Я хранитель величайшего сокровища нашего народа. Тот, кто передал его, взял с меня клятву, что я буду хранить это, пока не вернется наследник. Вот почему смерть обошла меня стороной, а губительное дыханье Теней Запада не возымело силы. - Он помолчал и огорошил попутчиков: - Меня бережет Неугасимая Звезда Лагоринора.
  
   * * *
  
   Круглая комната была обустроена в стволе необъятного дуба. Крышу и боковые стенки оплетали стебли вьюнов, в потолочное отверстие вытекал дымок, поднимавшийся из небольшого очага, сложенного из обожженных камней. В пламени трещали и плавились смолянистые корни, пахло смолами и прелой листвой.
   Над очагом поблескивал керамический чайник. Изогнутый носик плевался завитками снежного пара. Рядом на низеньком столике сверкали чаши из феррского фарфора. У дальней стены темнела кровать с узорными ножками, левее стояла лакированная полка с канделябром. Над ней висел овальный щит, украшенный семиконечной звездой в центре солнца, а выше два перекрещенных клинка с рукоятями, окованными золотом. В беге голубоватых языков древняя сталь отливала облаками студеного севера, а золото горело знойным солнцем востока.
   Ноэл подбросил в очаг пучок трав и огонь озарил бледные эльфийские лица. Габриэл стиснул металлический обломок цвета луны и глянул в круглое окно. Дикие молнии вспыхивали красноватыми бестиями, высвечивая кипень белесого тумана, метавшегося над озерным побережьем. Ветер клонил ивы и кусты. От ярких вспышек скалистые хребты казались облитыми кровью.
   Темный эльф перевел взгляд на осколок.
   - Все обман. Корону никогда не прятали в Лунном городе. - Он представил, реакцию Брегона, когда маги преподнесут ему пустой сундук, и злорадная улыбка тронула тонкие, красивые губы.
   - Правильно. - Песнь Скорби поворошил шипящие угли. - Все это время она хранилась в моей скромной хибаре. Стражи Семи Хрустальных Пик предполагали, что неразумно оставлять ее без присмотра, но так же понимали, что обязаны сотворить легенду о том, что корону захоронили вместе с Лагоринором. Они начертали двенадцать карт-обманок - по числу стражей - и передавали их из поколения в поколение, от учителя к ученику. Вплоть до Эпохи Туманного Утра.
   - Это и есть всесильная Неугасимая Звезда? - Остин покосился на уродливый металлический обломок, отблескивающий мертвой луной в руках темного сородича, и признал: - Не бог весть что.
   - Проклятье Лагоринора извратило ее облик, - Ноэл отложил кочергу и стал разливать по чашам мятный чай. - Но даже в таком виде она заключает великую мощь. Не случайно за ней охотятся все кому не лень.
   - Почему Лагоринор передал ее вам? - Габриэл передал изломанную корону Арианне и впился в Ноэла глазами.
   Песнь Скорби подвесил чайник над пламенем.
   - Я не только служил Его Величеству, но и был его лучшим другом. После предательства братьев, гордый дух короля был сломлен. Из его тела, пронзенного стихийными клинками, медленно утекала искра. Он призвал меня перед самым концом и вложил корону в мои похолодевшие руки.
   - Храни ее, - попросил он. - Храни, пока мой истинный наследник не заявит о себе.
   Заливаясь слезами, я поклялся, что сохраню Неугасимую Звезду ценою жизни и, если потребуется, буду ждать Его Кровь до конца времен.
   Приняв мой ответ, Лагоринор закрыл поблекшие глаза и отправился в бессмертие под песнь цветов и облаков. Лучистый свет его величия истаял, звезда могущества закатилась. А мы осиротели.
   Песнь Скорби закрыл глаза. Черная траурная лента мигнула в его локонах.
   - Мы скорбим о гибели вашего друга и нашего короля. Всегда скорбели, - мягко заверила Арианна и передала искривленный осколок Остину.
   - Теперь вы понимаете, почему Тени Ночной Страны опасно тревожить, - Ноэл обвел их взглядом. - Если Брегон откроет Врата Разделения Душ - миру придет конец.
   - Откуда вы знаете, что нынешний король Детей Сумерек решился на этот поход? - Удивился Габриэл.
   Ноэл снял с пояса мешочек, брякнувший деревянным, и положил на ладонь:
   - Руны. Они рассказали о его планах. Они же привели меня к тебе, воин, идущий по лезвию бритвы. Их выбор - великая честь.
   - Польщен, - ядовито процедил темный эльф и отклонился на спинку.
   Песнь Скорби плавно взмахнул широким рукавом, предлагая чай:
   - Будьте, как дома, - и, заметив тень сомнения на юных лицах, улыбнулся, - он не отравлен.
   За окном шелестели затихавшие капли, еще подвывал шквалистый ветер, но громовую ярость уже снесло к границам вечного холода Ледяных Островов. Сквозь скрещенные ветви ив пробивалась ущербная луна, и поверхность Безымянного Озера казалась бирюзовой.
   Ноэл молча встал. Дверца хлопнула и в комнате стало тихо. А уже через мгновенье в уличных сумерках заиграла арфа. С минуту эльфы наслаждались упоительной мелодией, высеченной руками искусного музыканта. Растерянность сменилась усталостью, недоверие - покоем. А потом задумались над услышанным.
   Остин встал и отложил Неугасимую Звезду на лакированную полку. Серый, осторожный глаз устремился к темному эльфу, застывшему в кресле в бардовом свете очага.
   - Думаешь, он солгал?
   Габриэл не шелохнулся. Дрогнули лишь длинные, черные ресницы.
   - О чем-то сказал правду. Что-то утаил. Полагаю, он верит - это ради нашего блага.
  
  
   ... Струны тренькнули и перелив оборвался. Владычица озера, отсвечивающая зеленью волос, мгновенно пропала в кобальтовой синеве. Послышался всплеск, блеснул чешуйчатый хвост. По глади побежала частая рябь.
   Ноэл отложил арфу:
   - Уже уходишь?
   От мрака отделилась бесшумная тень и вступила в лунный водопад. На черные волосы легла пыль бледного инея, в сером свете отчетливо виднелось белое, как снежные вершины Драконовых гор, лицо, в огромных темных глазах заискрился свет звезд. Скрестив руки на рельефной груди, Габриэл не ответил.
   Песнь Скорби поднял посох и поднялся. Сияние одежд окутало его ангельским нимбом, светлое облако волос распалось за спиной. Подплыв к прекрасному и суровому чаду Сумерек, арфист посмотрел туда, куда смотрели зоркие глаза юного воина. Сквозь горизонт.
   Там, до самых облаков вздымались пепел, гарь и огонь; корявые горные пики были грандиозны, черны и ужасны; по изгрызанным склонам текли реки металла; пламенные бури метались над угольными пустошами, а ядовитые испарения затмевали обзор.
   - До Изломов Эндов семьдесят миль, - заговорил Ноэл. - Ты пойдешь коротким путем. Старой тропой, проложенной по дну ущелья Мглистых Пещер.
   По-отечески участливый голос арфиста вывел Габриэла из равновесия. Парень прикрыл глаза, удерживая невозмутимую холодность на грани страдания мускул. Он чувствовал: путь на запад - это путь в один конец. Но иначе не мог.
   - Отринь чувства, юноша, - посоветовал Ноэл. - Они делают тебя слабым. Забудь прошлое. Оно давно не имеет значения. - Он повернулся в темноту: - Пойдем. Я провожу.
   ... Песнь Скорби вел по узкой пустынной дороге в сторону скал. Ветер вился в жутком хохоте духов гор и остервенело рвал светлые эльфийские плащи. Синеватый свет заливал голые пустыри и островки каменистого леса. Сухие стебли чистотела оплетали эльфийские сапоги, точно силились остановить двух неразумных путников.
   Когда скалистые хребты нависли надтреснутыми башнями, затемнив луну и звезды, арфист остановился. Габриэл прошел сверх того три шага и тоже замер. Впереди чернел узкий подгорный проход с крутыми, полированными как зеркала склонами. Они вздымались в облака и грызли их драконьими клыками. Слева, много миль на запад простиралась пыльная долина, затопленная туманом. Справа разверзался бездонный провал. Из холодной пропасти доносились глухое ворчание ночных демонов; из низин и глубоких ущелий им отвечали песни голодных шакалов.
   Чуть слышно вздохнув, Габриэл развернулся. Тени скал скрывали его лицо и Ноэл не мог видеть эмоций воина. Слышал только голос, а он, как и всегда, был уверен и тверд. Старший маршал никогда не был склонен к беспочвенным страхам, он умел командовать и любил покорять. Таким он был раньше - таким останется до последнего вздоха.
   - Передай моим... - он задумался, подбирая слова и понял, что имеет право их так назвать, - моим друзьям... - шерл вновь замолчал, слушая, как ветер поет панихиды израненной земле и погибшему свету, - я благодарен им за то, что помогли мне понять, кто я есть.
   - Передам, - пообещал Ноэл, его голос дрожал. - Удачи.
   Габриэл накинул капюшон и решительно шагнул во владения Теней.
  
   * * *
  
   Пламя приятно согревало озябшие руки. Но не могло согреть душу.
   В темноте носились дымные смерчи и пылевые облака. Над крутыми гребнями и каменистыми равнинами метались туманы. В небе свирепствовали тучи, поглощая бледное сияние умиравшей луны. Снежные хлопья и вулканический пепел опаляли все, чего касались режущими как осколки краями.
   - Проклятое место, - прорычал наемник (говорили на всеобщем - приказ начальника лагеря), черный гоблин из Горгано по прозвищу Буйная Голова.
   Он сидел у пугливого огонька и озирался вокруг. По опаловой коже лба и щек стекали крупные капли пота. Толстые пальцы в мозолях нервно подрагивали. Его устрашали не столько удушливый смрад и пламенный ветер, сколько нетленное зло, притаившееся в тенях кривых скал и бездонных оврагов.
   - Будь проклят тот день, когда я откликнулся на зов Его Величества Брегона, - не унимался он. - Тупица! Как я мог довериться темным эльфам!
   За соседним костром сидел орк из Фаруха. Голубокожий вояка протянул ноги ближе к костру и бросил на Буйную Голову угрюмый взгляд. Шлем с берилловыми рогами, сдвинутый на затылок, блеснул следами множества боев, плащ грубой выделки съехал с мощного, мускулистого предплечья, обнажив металл кольчуги.
   - Чудовищное место, - снова прорычал Буйная Голова.
   Издали послышалось дикое ржание, звон упряжи и грозные вопли, бьющие по ушам. Звуки неслись со стороны полосатых палаток ажинабадцев и орков-степняков.
   - Даже кони бесятся здесь от страха! - Еще громче рявкнул он. - Зачем гадкий король притащил нас сюда?! Почему все еще не явился?! Где его носит?!
   Если по прибытии, наемники думали только о битве и скорой дележке сокровищ, то проведя несколько ночей в компании злых шепчущих ветров и оживших теней, заметно подрастеряли боевой запал. Все больше сборное войско разных рас и народов одолевали суеверный ужас и леденящие сомнения. А после того, как в пропасть ни с того, ни с сего сбросилось четверо обезумевших бойцов, и вовсе поверили в древние проклятье о разгневанных Тенях Запада, вынужденных томится за высокими стенами неприступной ограды.
   К северу забурлило серное озеро, выстреливая шафрановыми лилиями тягучего смрада. Левее багровел излом утеса, под ним тянулось русло кипящей магмы цвета дымного олова. В неспокойном полумраке слышался хруст и лом камней.
   Вначале Буйная Голова не обратил на него внимания - здесь все время кто-то сновал по нужде, обходил дозором, бегал по поручениям; всякое бывает. Но уверенная поступь заставила его обернуться. Плавающая зола разорвалась и наемник увидел силуэт в блестящем шлеме. Это топал низкий тролль-пехотинец. Серый плащ тащился за ним по земле; безвольные руки болтались вдоль щуплого тела; на мертвенном, бездвижном лице блестело два безумных глаза; мясистые губы бормотали бессвязную чушь.
   - Гляньте, - заворчали наемники, - это же Змеиный Язык!
   - Куда это он? - Возопили с другой стороны.
   - И он тоже лишился рассудка? - Ужаснулись с третьей.
   - Пятый - за третий день, - подвели неутешительный итог с четвертой.
   Будущий самоубийца быстро минул костер Буйной Головы, обдав того кислым запахом браги, преодолел груду черных валунов в каплях серы, минул гулко бьющиеся палатки гермерросцев, прошел вдоль темных утесов и замер у края обрыва, источавшего омерзительный запах тлена.
   В эту голодную щель об острых краях бросилось уже четыре обезумевших наемника. Попытки их остановить закончились трагедией - второй и третий утащили в Пропасть Смертников (как ее окрестили) своих же спасителей.
   - Конец ему, - вздохнули воины.
   Над лощиной прокатился порывистый шепот, от которого задрожали сердца. Буйная Голова готов был поклясться, что в гомоне вулканического рева расслышал властный голос, повелевающий подчиняться. Он вскочил в тот момент, когда Змеиный Язык раскинул руки и с торжественным криком: "Я иду, Властелин" кинулся в черноту. Он летел с безумным, счастливым хохотом. И эхо этого невменяемого смеха еще долго носилось над притихшим и испуганным лагерем.
   Как только пехотинец исчез в роковой пустоте, к ней потянулись зеваки. Буйная Голова не пошел. Чего там смотреть? Очередной труп, разорванный острыми клыками призрачного дна? Насмотрелся.
   С отвращением сплюнув в огонь, он сел.
   - Тени жаждут нас совратить, - прорычал орк-аллеурец, щуря глаза от едкого дыма.
   Он сидел в паре ярдов правее. От него несло прокисшим молоком и навозной горечью - казалось, он не мылся и не стригся со дня своего рождения. Длинные волосы были переплетены в несколько кос, перевиты длинными шпильками и спускались по спине чуть ли не до земли. Злобные звериные зрачки то расширялись, то сужались. Полуголое, мощное тело покрывали начищенные до блеска доспехи, на талии темнел кожаный пояс. Его украшали кривые ножи с медными рукоятями разных форм, сушеные корни и разноцветные лоскутки, нарезанные из элейского аксамита. Аллеурец взял один и, приложив к обветренным губам, что-то пошептал и пустил по ветру.
   Отрез взвился точно схваченный рукой зла, пронесся над пыльными пустырями и корявыми хребтами и сорвался в бурлящее жерло.
   - Духи этого места обозлены, - заявил аллеурец. - Мраку, заключенному в сердце Ночной Страны, не терпится освободиться. - Он оглядел рожи, обернувшиеся на его хрип. - Король Брегон ошибся. Это место проклято, а теперь и мы - тоже.
   Легкие шаги, похожие на мягкий шепот теплых волн Великого Моря, зашуршали левее. Так ступают только эльфы. Буйная голова запустил толстый палец в нос с горбинкой, и покосился. В тьме, подсвеченной кострами, появились три высоких господина. Тот, что шел в центре - был главным. По бокам шли воины в адамантовой броне.
   Телохранители, понял гоблин, усердней ковыряя в носу.
   - Что происходит? - Эльфийский голос показался здешней черни невыносимо певучим, растекающимся сладкими ароматами цветов и фруктов.
   Буйная Голова скривился. Он узнал в вопрошающем главнокомандующего Гелегана, сына Хебейла. Ходили слухи, что высокомерный любитель роскоши и драгоценных украшений уже не полководец, а командор (кем и был до повышения). Якобы, прежний главнокомандующий вернулся с секретного задания и король вернул ему все титулы, звания и почет. Получив письмо о лишении чина, Гелеган впал в ярость и прирезал трех слуг; шептались - он бесится до сих пор. Гоблин вынул палец из носа и сунул в рот. А, ну их! Только Тьма разберет этих высокородных исчадий и их непонятные церемониалы!
   - Я спросил, что происходит?
   Вперед выскочил начальник лагеря Роголом и неуклюже поклонился.
   - Еще один убивец, господин. Прыгнул только что.
   Гелеган прошипел ругательство на кам'рэ, взмахнул рукой в драгоценностях и повелел:
   - Да засыпьте вы эту чертову пропасть! А вы, - крикнул он зевакам, - хватит туда пялиться! Быстро отошли! Что, нет работы, остолопы? Я подкину! Займитесь рытьем траншей! Укрепите лагерь! Он же просматривается на много миль с юга и востока! Шевелитесь! Это приказ!
   Темный эльф и впрямь в бешенстве, понял Буйная Голова. Неприятно, наверно, воспарить под облака, а после с треском рухнуть обратно на твердые камни и отбить себе благородные бока.
   Зеваки зарычали проклятья на родных языках, но повинились приказу. Через миг их необъятные туши в ржавых доспехах растаяли в тумане и мгле. Гелеган бросил взор на черную, точно разинутая пасть щель в испарениях, а потом, кивнув охране, развернулся и потек облачком света по гудящей лощине (желая скорее спрятаться под защитой стен небесного корабля).
   Буйная Голова отвернулся к костру. Орк-аллеурец прав - не надо было приходить в это проклятое место. Пока не поздно - "делай" ноги. Так он и поступил. После полуночи грорв-горганец дезертировал. Вместе с ним в бега пустились еще три сотни наемников.
  
   * * *
  
   Брегон страдал от сырости, кутался в теплую накидку с пушистым мехом, но палубы не покидал. Облака обтекали "Фантом" гребнями белых волн. Сверкавшие в вышине созвездия казались очаровательно яркими и невероятно близкими - протяни руку и коснешься. Расстилавшаяся под судном Полусветная Долина светилась фосфорическим золотом спелых трав.
   С севера отблескивали воды Великого Моря, царившие тревожным волнением; гигантские волны метались в немой ярости, накатывая на каменистые берега, и завораживая древним величием. Чуть ближе горели огоньки Гелиополя - видно, темноэльфийская армия достигла цели и сломила сопротивление светлых сородичей. Похвально.
   На юге в тенях утесов таились островки старых плато. Дальше в свете луны проступали зубья Сапфировых гор, неприступные недра которых скрывали недружелюбное гномье королевство Аскья Удо.
   Звезды чем-то затмило и Брегон повернулся - близ корабля мелькнула хищная птица. Взъерошенные перья топорщились жалами копий, изогнутый клюв на фоне лунного шара смотрелся лезвием косы; недвижные, будто гранитные крылья походили на погребальные плиты, вырванные из земли черным заклятьем.
   Дурное предвещание. Посул неудачи. Повелитель Эр-Морвэна притопнул: почему именно сейчас?
   - Ваше Величество! Ночная Страна! - Сообщил капитан, выкручивая штурвал.
   После захода солнца ветер дул с востока и флагманский корабль достиг границ Далекого Запада раньше, чем того ожидали. Забыв про птицу, король всмотрелся вперед. Но как он ни пытался пробить глазами сумрак Ночной Страны - не сумел. Она точно отгородилась от потомка Победителя Горного Короля пологом набежавших облаков и туманов.
   - Бесмера и Дминара ко мне! - Приказал он, оставляя попытки разглядеть военный лагерь.
   Слуга поклонился и бросился в трюм. Он вернулся через минуту с воплями горького разочарования.
   - Мой, повелитель! Командоров нет в каютах. Их оруженосцев и прислуги тоже. Судя по всему, они сошли во время пересадки главнокомандующего Габриэла на "Самшит".
   - Аха-а, - потянул Брегон. Матовые ногти оцарапали полированные перила.
   - А еще, - задрожал слуга, - исчез корпус легкой пехоты, отданный командору Сириллу. В трюмах остались только верные вам гвардейцы и несколько десятков орков из Фаруха.
   - Бунт на корабле, - прохрипел король.
   Раздался ломкий хруст и он отдернул руку от перил. Три ногтя на левой руке были сломаны.
   - Они сделали выбор. По возвращении в Мерэмедэль их кровники будут казнены. Прикажи писцам подготовить списки дезертиров, - пнув слугу сапогом, он встряхнул пальцами.
   - Да, повелитель, - покорно промурлыкал тот. - Уже.
   - Стража! - Король застучал по палубе каблуками. - За мной!
  
  
   ... Корабельное днище плавно опустилось, взбив пылевой смерч.
   - Закрепить судно! - Скомандовал капитан.
   Через борт перекинули цепи и якоря. Спустя миг спустили сходни, спустя два - Брегон порхающе сошел с "Фантома". За ним, маршируя, спустилось двенадцать невозмутимых гвардейцев.
   Впереди проступила лощина в оранжевых точках и шевелящихся тенях, окруженная Изломами Эндов. Мутный воздух обжигал легкие и раздражал эльфийскую кожу. Над лагерем носился невыносимый запах серы, сухого пепла, лошадиного навоза и пота наемников.
   Тут же появился Звездочет.
   - Добро пожаловать.
   Возле него плелся какой-то низкорослый фавн; копыта постукивали о гальку, по загнутым рожкам гуляли огоньки близких костров.
   Брегон презрительно фыркнул, а после процедил:
   - Итак, я сделал все, что ты требовал. Моя армия здесь. Я - здесь. Как, по-твоему, я должен покорить Тени Запада? Они там, - он кивнул в сторону чуть заметной исполинской стены и съязвил: - под защитой камней и туманов! Мне пойти и просто постучать в ворота? Авось откроют?
   Астроном перехватил посох и склонил голову, пряча конское лицо с глумливой ухмылкой.
   - Стучать не зачем, Тринадцатый король. Достаточно разомкнуть замочные оковы и Врата Разделения Душ сами перед тобой распахнуться.
   С чего бы? - хотел рявкнуть король, но не стал. Ярость, блестевшая в глазах, сменилась азартом. Злая душа возликовала в надежде на быструю и легкую победу. А что если восхождение Созвездия Льва и впрямь предвещало ему громкий успех и власть над равниной Трион?
   - Разомкнуть оковы? - Задумался он, оборачиваясь к полуразрушенной арке моста. Туда, куда махнул Толкователь Звезд.
   - Клянусь Иссиль. - Подтвердил Звездочет. - Твоя армия не оставит от Имлуи Мифит камня на камне. Тени Запада давно утратили былое могущество. Время не пощадило их силу. Эпохи отобрали славу. Звезды напророчили слабость. Пройди Полуночным Путем. Открой Врата. Достигни желаемого.
   Наставления Звездочета укрепили волю короля и лишили последних сомнений. Он пройдет Полуночным Путем и покорит твердыню зла!
   Из сумрака появился разжалованный герцог.
   - Ваше Величество, - он поклонился и прошипел: - Обязан доложить, что часть бойцов бежала еще у Мглистых Пещер. Ряды наших войск самовольно покинули корпус тяжелой кавалерии командора Бесмера и легкой кавалерии командора Маркуса. Всего - тысяча бойцов. - Гелеган огляделся, - Я не вижу Бесмера и Дминара. Где они? Я немедля потребую объяснений!
   - Они предпочли смерть, - выдавил Брегон, медленно поворачивая голову к командору и его гребнистый шлем заполыхал самоцветными камнями.
   - Я не... - забормотал Гелеган, но спохватился, - Прискорбно, когда лучшие из нас теряют дух воина. Это бьет по всему королевству. Эр-Морвэн понес невосполнимую утрату...
   - Закончили? - Нетерпеливо прервал Брегон.
   Гелеган склонился, осыпаясь жемчужными локонами. В прядях сверкнули нити с опаловыми шариками. Даже в военном походе любитель красоты остался верен себе и блистал не меньше, чем на столичных парадах в честь побед.
   - Трубите сбор. Наступление через десять минут.
  
  
   ... Арочный мост был наполовину разрушен и походил на скелет громадного змея, переброшенного чрез бездонную пропасть. Двадцать ярдов в ширину (по нему спокойно могли разъехаться две телеги), пять в высоту; над головой сотни пролетов, скрепленных узорными плетениями из черненого серебра; вдоль каменных перил - сомны факелов, присыпанных золой и пылью. Интересно, когда их разжигали в последний раз? Наверняка, не позже Эпохи Мрачного Начала.
   - Пора, Тринадцатый король, - голос Звездочета вознесся смерчем, вплетаясь в пепельную мглу.
   Брегон хотел спросить, почему он зовет его "Тринадцатый король", но заметив в руке астронома блеснувшую сталь, подался назад. Пальцы короля инстинктивно схватили рукоять Вутулара, но тот успокоил:
   - Прежде, чем исполнить предназначенное, господин, необходимо принести жертву и окропить подножие Полуночного Пути кровью невинного. - Переложив кинжал в правую руку, Звездочет крикнул через плечо: - Хогет! Подойди!
   Фавн послушно подклацал и поклонился, сверкнув забавными рожками.
   - Господин?
   Теперь Брегон понял, зачем коварный астроном таскал за собой этого юного парнишку. Он уготовил ему роль овцы на заклание. Как это в духе народа Сумерек.
   - Посмотри туда, - Звездочет махнул во тьму Полуночного Пути. - Что ты видишь?
   Фавн всмотрелся в клубящуюся муть и пожал плечами.
   - Ничего особенного.
   Сверкнуло лезвие и сталь полетела Хогету в шею. Брегон застыл в напряжении - еще секунда и фавну конец.
   Каким-то неведомым чутьем уроженец Либера, почуял подвох и стал оборачиваться.
   - Господин, я...
   В глаза ударил холодный отсвет, на лицо упали отблики кинжальных граней. В последний миг Хогет подался назад, вскидывая руку. Кинжал распорол ему локоть и вместо шеи вонзился в предплечье. Фавн взвыл от боли и повалился.
   Взревев от злости, Толкователь вырвал лезвие из тела либерца. Дорожка алых брызг легла на каменные ступени-подножие. Фавн стиснул обильно кровоточащую рану и поднял голову. В темных глазах юноши мелькнули ужас и непонимание. Весь его стройный мир пошатнулся. Господин спас его от мародеров Умбера Кривоносого и вывез из погибавшей Зенны, чтобы... убить самому?
   Звездочет занес кинжал для нового удара. Он не испытывал жалости к несчастному фавну. Его не трогали душевные страдания обманутого слуги. Ему было плевать на чувства сироты, что доверился ему, как родному отцу.
   Кинжал бесстрастно летел в шею Хогета, но внезапно земля содрогнулась. Пыльные вихри отнесло и на мосту вспыхнули факелы. Звездочет покачнулся, выронив ритуальный клинок. Воспользовавшись моментом, раненный фавн откатился в темноту. Его не преследовали. Астроном и король завороженно следили, как в слепящем зареве огней просыпался давно погибший Полуночный Путь, а далеко впереди, в красноватом свете проступили очертания старинных ворот, покрытых выпуклыми узорами диковинных существ и животных.
   - Тени Ночной Страны приняли жертвенную кровь, - возрадовался Звездочет, распрямляясь. Стукнув посохом о первую степень, ведущую на мост, он пригласил: - Пора, Тринадцатый король.
   Брегон разжал рукоять Вутулара, напряженно выдыхая.
   - Никого не впускать! - Повелел он гвардейцам и сделал шаг.
  
  
   ... Король не спешил, внимательно осматривая пролеты, каменные опоры и полированный настил. Мост или, как величал его Звездочет, Полуночный Путь был древнее луны и солнца. Камень истерся едва ли не обнажая кости. В глубоких выбоинах и щербинах чернели сгустки вулканической гари. Потолочные своды облепляли неясные тени, наделенные отвратительным подобием жизни. Он был пропитан духом первозданного мрака, ибо чем ближе потомок первых эльфийских королей (как думал Звездочет) приближался к Вратам Разделения Душ, тем сильнее трепетало его сердце, а кровь в жилах густела от непривычного страха.
   Это место отмечено дьявольской сутью. Беги, пока Тени Запада не поглотили тебя. Не верь словам обманщика...
   - Еще сотня ярдов и ты у цели! - Полный удовлетворения голос вырвал Брегона из невеселых дум.
   - Откуда ты узнал об этом месте? - Спросил Брегон, чтобы отогнать шепот туманов. Ужас нарастал в нем подобно пыльной буре в красных пустынях двуногих драконов. Душа утекала в пятки отливами Заокраинного моря.
   - Перед смертью мой прежний Властелин рассказал о Ночной Стране и взял с меня клятву, что когда придет время, я...
   - Что за чушь? Мой отец никогда не упоминал Ночной Страны, - возмущенно перебил Брегон.
   - Речь не о вашем отце, - покачал головой Звездочет. Перестук его посоха о камень казался стрелками, отсчитывавшими последние мгновенья Верхнего Мира. - У меня был иной господин. Тот, кто передал мне Камень Эреба.
   - Брат Лагоринора? - Вспомнил Брегон. - Один из четырех повелителей стихий?
   Тот замялся. Сумрачный вихрь пронесся стаей черных птиц.
   - Он был ему братом, - витиевато признал астроном. - Это правда.
   - Какую клятву он потребовал принести? - Король сплюнул вулканическую пыль. Мало того, что она облепила его доспехи, так еще постоянно лезла в рот и глаза.
   - Что я найду его наследника.
   Владыка Эр-Морвэна издал смешок. Он до сих пор не мог вникнуть во всю эту нелепицу.
   - Нашел?
   - Да, Ваше Величество, - удовлетворенно прошипел Звездочет.
   - И кто он? - Брегон едко рассмеялся: - уж не тот ли козлоногий фавн?
   Астроном недовольно побурчал и выдал что-то вроде:
   - ... он идет рядом со мной...
  
  
   ... Пыльные тучи истаяли и перед глазами возникли Врата Разделения Душ, врезанные в монолитное полотно величественных стен. Лунный луч осветил ужасающее строение, нависшее над двумя крошечными эльфами тенью смертного рока.
   Базальтовые створы были плотно запечатаны замком в форме полумесяца. В его центре темнел рычаг из слоновой кости. Брегон внимательно осмотрел сложнейший механизм, покрытый вензелями и узорами, что надежно скрывал замочные скважины и механические ловушки. Лунное серебро облизало прекрасный орнамент, выхватывая несколько драгоценных камней, окаймлявших полумесяц с выпуклой стороны. Чтобы открыть такой запор, потребовалось бы как минимум, умение лучших мастеров королевства, а еще пара-тройка коней-тяжеловесов.
   - Это уловка, - заверил Звездочет. - Замок прост до не приличия. Просто поверни рычаг против часовой стрелки и войди.
   Брегон заколебался. Неужели он достиг конца пути и вот-вот ухватит птицу удачи за хвост?
   - Ну... - Взвизгнул Звездочет.
   И тут послышался звон металла и хриплые крики.
   - Нет, маршал!
   - Стоять!
   Король резко развернулся. Туманную дымку за его спиной озаряли всполохи синевы. В курящемся сумраке виднелись силуэты в отблескивающих доспехах. Меж ними крутилась тонкая фигура в ореоле серебра. Срежет стали переходил в булькающие стоны и глухие удары о полированный мрамор.
   Брегон не поверил глазам:
   - Габриэл?
   После всех мучений, на которые король обрек изгнанника, он бился искуснее его непобедимых "псов"; а клинок в его правой (намеренно изувеченной) руке порхал легче бабочки и разил, крушил, опрокидывал карающей дланью Иссиль.
   Сын Теобальда предполагал подобный исход, но не ждал его столь рано. Тем более не ожидал, что старший маршал встанет у него на пути именно сейчас. Надменная самоуверенность сыграла с ним злую шутку. Всегда играла с ним злую шутку.
   - Отпирай замок! - Взревел Звездочет, толкая Брегона в плечо. - Я остановлю наглеца, кем бы он ни был.
   Он вскинул посох и бросился в сердце битвы. Его Величество отшвырнул полы царственного плаща и прильнул к замку. Обхватив рычаг из слоновой кости обеими руками в перчатках, он издал страдальческий стон и навалился на него всем эльфийским весом. Механизм затрещал, испуская тысячелетние клубы песка и пара. Короля окутало удушливым облаком. Глаза забило горячим пеплом.
   Рычаг завизжал химерами и горгулиями, но все же пополз против часовой стрелки. А меж тем, позади слышался резкий скрежет, падение чего-то деревянного, а напоследок... вопли Звездочета. Через миг его туша влетела в базальтовую стену чуть правее от Брегона.
   От потрясения король, разжал руки и отскочил. По камню сползало то, что осталось от его скрытного, лживого союзника. По правому виску стекала кровь, бледное конское лицо было изодрано и вымазано сажей. Изо рта сочилась слюна. На левой руке не хватало пальцев. Тело под мантией содрогалось в конвульсиях, отчего сломанные стекла очков мерцали частыми паутинками. Из-под тяжелых складок выпал расколотый медальон-уроборос.
   Ближайший факел затрепетался и погас, накрыв Звездочета полутьмой.
   Брегон перевел взор на Врата Разделения Душ и охнул. Они открывались без посторонней помощи. Повелителю Эр-Морвэна не почудилось: из появившейся щели выскользнули громадные пальцы, сотканные бесчисленными потоками жидких теней, и налегли на грохочущую створку, помогая ей сдвигаться.
   Заунывно взвыл ветер. Но в его шелесте буйствовал не рев всесильной стихии, в нем торжествовали вопли Теней Запада:
   "Свобода!"
   - Остановись, - твердый, как подгорная сталь, голос привел Брегона в себя.
   - Нет! - Взрычал он, разворачиваясь и выхватывая Вутулар. - Тени Запада будут моими!
   Закатные сумерки растеклись, обнажая светлый и прекрасный облик шедшего к нему воина. В его руке горел клинок - так блестели белые звезды в Эпоху Первых Зорь, прославляя эльфийские добродетели. Так блестела величайшая в истории корона Лагоринора Неугасимая Звезда.
   - Глупец! - Крикнул Габриэл. - Они не принадлежат этому миру и никогда тебе не подчиняться! Звездочет солгал! Он использовал тебя, как ты использовал меня! Признай, наконец, что стал жертвой обмана!
   - Ложь! - Вскричал король. - Ты пришел отобрать мою победу!
   И атаковал. Габриэл изогнул гибкое тело, выгибая спину назад (его излюбленный прием) и королевский Вутулар прошил пустоту. Брегон рыкнул, извернулся, меч описал широкую дугу. Шерл снова не допустил сближения и избежал укуса стали, просвистевшей над правым ухом.
   - Бейся! - Зарычал Брегон, делая выпад.
   Габриэл парировал удар. Четкий прием мастера бэл-эли вырвал Вутулар из королевских рук и черный клинок пал на мрамор, отражая пляску факелов. Брегон тут же выхватил кинжал с рукоятью из белого золота. Габриэл был готов. Вернув меч в заплечные ножны, он захватил кисть короля, сблизился, нанеся удар коленом в пах и вывернул его запястье. Брегон взревел, роняя оружие. Габриэл не дал ему опомниться - он опрокинул потрясенного противника на камень и саданул в его солнечное сплетение, закончив бой.
   Одуряющий скрежет заставил Габриэла обернуться - рычаг из слоновой кости стремительно вращался против часовой стрелки и Врата Разделения Душ (наполовину отворившись) шеркали по черным плитам. Тени рвались со стороны закатной преисподней; они ужасали оскалами демонических лиц, сводили с ума неестественными тембрами, опаляли глаза и открытые участки тела.
   Средь темного вихря появилась одна - главенствующая. Плотная, как стекло, черная, как мрак подземелий, огромная, как королевская башня. И, взвизгнув, испустила оглушительный вопль. По мосту прокатилась мощь урагана. Чтобы устоять, Габриэл схватился за парапет. Пламя факелов пали на восток и погасли. А ревущая волна полетела дальше: к хребтам, пропастям, утесам, военному лагерю, разбитому в тумане лощины.
   Эта ярость мигом погасила все факелы и сорвала все палатки. Тысячи расседланных коней заметались в испуге, тысячи наемников завопили на семи разных языках. Спутались лязг, треск, стоны, бряцание - вояк накрыло кромешной темнотой и диким ужасом - Тени Запада пошли в наступление?
   У стены возопил израненный Звездочет:
   - Властелин, я исполнил клятву! Ваш наследник разомкнул оковы! Просыпайтесь! Осушите его! Заберите жизнь и переродитесь в новой Эпохе!
   Габриэл бросил на старика сердитый взгляд. Тайны, приоткрытые Ноэлом Песнь Скорби, обрели для него, наконец, четкие смыслы. Звездочет намеренно затеял этот поход к Изломам Эндов - он мечтал не покорить Тени Запада, он мечтал их освободить.
   Сплюнув пыль, парень стиснул зубы. Превозмогая бешеные порывы, задувавшие из быстро разраставшейся межвратной щели, он достиг створки и, обхватив вращающийся рычаг, замедлил вращение. Врата остановились. Хрипло крикнув, Габриэл подчинил сложный механизм силе крепких мышц - рычаг стал вращаться в обратном направлении. С протяжным стоном створки стали закрываться.
   - Что ты делаешь? - Задергался Звездочет. - Не смей! - Несмотря на страшные увечья, он нащупал в складках еще один кинжал и пополз к темному эльфу.
   Габриэл не обращал на безумца внимание. Его легкое, тренированное тело свело судорогой смертной боли, ибо жгучие канаты теней жалили его руки и ноги, оплетали голову и плечи, выжигали все чувства, забивали горло и ослепляли глаза. И только благодаря стальному характеру и несгибаемой воле королевский шерл не выпускал из рук рычага.
   Заглянуть Теням Запада в лицо и остаться в живых?
   Нет. Габриэл предчувствовал - битва с яростью древнего мира станет последним делом его недолгой жизни. Прекрасное и печальное дитя Сумерек более не сопротивлялся судьбе. Пред ослепшим взором и оглохшим разумом тухли унылые краски смертного края и расстилались звездные долины, лунные парки, цветущие скверы, золотые леса... знакомые голоса родичей призывали домой... еще немного и он переступит черту Арвы Антре.
   Болезненный укус под правую лопатку вырвал сознание темного эльфа из полузабытья, второй - чуть выше, окончательно привел в чувства, третий - едва не отнял жизнь. Оказалось, Звездочет кромсал его спину клинком. Старик замахивался и бил - замахивался и бил, рыча на мертвом языке и чередуя фразы на кам'рэ:
   - Властелин... Просыпайся... Осуши наследника... Забери душу Брегона из рода Дракона и Змеи...
   Габриэл захрипел. Утраченные чувства влились в него, как пряное либерское вино в серебристый сосуд и едва не свели с ума от боли. Пальцы онемели, шелковая рубаха облепила окровавленную спину, тело скрутило болевым шоком.
   Толкователь Звезд замахнулся, дабы ранить воина в четвертый раз, но тот изловчился и из последних сил перехватил запястье убийцы. Подтолкнув астронома к воротной прорехе, в тьме которой проступали очертания каменной лестницы убегавший в сумрачную бездну, он крикнул:
   - Отправляйся к своему властелину, - и втолкнул его в Ночную Страну.
   Короткий, дикий вскрик оборвался хлопком и падением вниз по ступеням. Взметнулся пепельный заслон. Врата Разделения Душ с визгом захлопнулись. Сложный врезной механизм потух и оплавился. Мрак Теней Запада остался, как и прежде, запечатан по ту сторону магических стен.
   Габриэл опустился на колени, потом завалился. Из обожженных глаз струилась кровь; из-под спины ползла маслянистая лужа цвета рубина. Боль сменялась холодом, напряженные мускулы отнимались.
   Тень, от которой он доблестью ратного сердца спас Верхний Мир, накрыла его самого. Последнее, что видел темный эльф - расплывающиеся орнаменты сводов моста. Тяжело выдохнув вулканической гарью, он потерял сознание.
   Где-то в туманах протяжно взвыл волк.
  
  
   Глава 19. Встречи и союзы в городе предков
  

Не падай духом в несчастье

(Неизвестный автор)

   Эридан смахнул с лица соленые капли и поднял голову. Локоны повисли на ушах изорванной паклей, обкусанные губы неприятно покалывало. В узенькую решетку под самым потолком втекали тусклые лучи июньского солнца и разрывали его душу отчаянием. Он каждый миг вспоминал Арианну, изнывая от муки: жива ли она или предана, схвачена и убита?
   Впрочем, худо было не ему одному. Всем тем, кого исчадия пленили и бросили в подземелья Гелиополя позапрошлым вечером. Здесь царствовали смутный свет и тишина; за стенами и крышами наоборот - стояло теплое и летнее утро.
   Во время правления Лагоринора эти казематы использовали в качестве тюрем для свирепых орков с юга, диких ведьм с запада, да беспощадных троллей и гоблинов с севера и востока. Ныне, камерам, запертым ржавыми замками, суждено было стать последним приютом светлого эльфийского народа. Судя по разговорам, сегодня на заходе в город заявится лорд главнокомандующий, чтобы лично проследить за тем, как Детей Рассвета отправят на казнь.
   Лорд главнокомандующий? Габриэл. Кто же еще.
   Полыхающий фонарь, блестевший в скобе коридорной двери, задрожал. По стенам побежали безликие формы. Горька судьба низвергнутых - нет им спасения, нет им пристанища; повсюду гонимы, везде нежеланны.
   Сбоку пошевелился Лекс. Кажется, он больше прочих был сломлен предательством Учителя. Свет его чистых глаз угас, кожа потемнела, локоны поблекли. Жизнь крепкого, юркого паренька держалась на волоске. Горе было столь велико, что он не мог пошевелить и пальцем.
   - Лекс, - позвал Эридан. - Не бросай меня.
   Грозовая Стрела поднял голову. Слипшиеся, пересохшие губы разошлись:
   - Вечером нас все равно убьют. Лучше я отправлюсь к Последним Вратам по доброй воле, чем позволю покрыть себя позором. Я... воин, - он сдвинул русые брови к переносице, - я не дам им лишить себя чести.
   Честность друга бросила Эридана на дно темноты. Лекс был прав. Арианна и Лютый, наверняка, уже мертвы, Остин и Мардред тоже. Если все, что им осталось, это последовать в вечную весну, - глаза Эридана полыхнули зеленой сталью, - они уйдут не как побежденные, но как воины, бившиеся за свободу до последней капли крови.
   - Сделай кое-что в память об Алиане Горном Лисе, - попросил пепельноволосый мальчишка.
   Грозовая Стрела не поднял головы. Эридан продолжил:
   - Устрой пожар.
   Солнечный эльф удивленно посмотрел на друга. Легкий отблеск жизни заиграл в ярко-синих глазах.
   - Пожар? - Он бросил взор через плечо.
   По сумрачным коридорам бродили тюремные стражи, едко посмеиваясь и позволяя недобрые шутки в сторону пленных. Звенели адамантовые доспехи, сыпали огнями гребнистые шлемы. Где-то в соседней каморке устроился надзиратель. По внутренним лестницам и залам лязгали солдаты, там же, чуть выше, расположились три сотни воинов, захвативших Гелиополь.
   - Да, - Лекс загорелся идеей. - Спалим подземелье. Отправим исчадий в ад.
   Эридан воодушевленно кивнул. Это в память о тебе, сестра, подумал он, усаживаясь напротив друга. Чародей Алиан открыл в Грозовой Стреле Мага Огня и только-только научил основам управления пламенной стихией. Эридан понятия не имел, к какой стихии лежали его способности, но почему-то был уверен, что тоже к огненной. Если он напитает друга своей энергией, передаст всю свою силу, у Лекса может получиться.
   Юноша глянул на факелы, рассыпанные вдоль стен. Присмотрев подходящий, он мотнул серебристой головой:
   - Вон тот, левее. Используй его.
   Лекс закрыл глаза и выдохнул. Брат Арианны опустил руки ему на плечи и сосредоточился. Ладони закололо. Эльфийская сила потекла от эльфа к эльфу и стала заполнять опустошенное тело Грозовой Стрелы.
  
   Тьма еще не покорила меня,
   Рок еще не сломал...
  
   Обескураженный Эридан открыл глаза и обернулся.
   Это напел Андреа. Он теребил пальцами широкие рукава полукафтанья - исчадия отобрали его лютню, и ему не хватало прекрасного инструмента, к которому он привязался в приюте.
  
   Не сдамся огню,
   Не сдамся врагам...
  
   В дальнем углу, прислонившись спиной к камню, Хегельдер Могучий Ясень и братья Левеандил и Рамендил устало подняли головы. Багровые отблески выхватили их безжизненные лица, точно выточенные алмазным ножом из серого камня. Подле них, обхватив золотистую голову, молчал печальный Мьямер. Едва услышав напев, молодой страж оживился; глаза засверкали первой росой.
  
   Не страшно уйти,
   А страшно смириться...
  
   Седой лекарь Эстрадир открыл глаза; рядом с ним зашевелился его друг травник Илмар.
   В другом конце клетки, сидя на голом полу, пошевелились влюбленные супруги. Люка одной рукой нежно обнимал жену за талию, второй сжимал ее дрожащие пальцы. Она положила голову на его плечо и беззвучно плакала. Но как только шелковый голос менестреля коснулся их слуха, пара воспрянула. На эльфийских губах занялась светлая улыбка. Возле них, обхватив притянутые к лицу колени, покачивался остриженный Элла Звездное Пламя (не успел мальчик почувствовал вкуса свободы после аяс-иритского плена, как тот час угодил в новый). При звуке эльфийской песни он ожил.
  
   Не боли боюсь,
   А судьбе покориться....
  
   Агроэлл Летняя Флейта и Колибор Лунный Журавль, принесший скорбную весть первому о смерти брата Трома, величественно повернулись. В серебре их роскошных волос вспыхнул свет луны.
   Подстреленный лучник Эллион, отползший к решетке и обхвативший грязные, закопченные прутья, обернулся. На его плече алело большое пятно, лицо искажала боль. Однако, услышав ликующий мотив, он улыбнулся.
   Андреа пел и в торжество его гимна стали вплетаться высокие, дивные голоса, что были чище снежного серебра, нежнее весеннего дождя, величественнее пик Сапфировых гор. Через миг напевало все гелиопольское подземелье:
  
   Холод можно стерпеть,
   И во тьме есть свой путь,
   Не от смерти бегу,
   А от вражеских пут.
   Голод друг мне теперь,
   А клинок - младший брат.
   Поле брани зовет -
   На войну - погибать...
  
   Звездный свет даст мне сил,
   Солнце станет броней,
   В переливе ветров,
   Я схлестнусь с темнотой,
   И умоюсь огнем,
   И познаю металл,
   Но не дрогнет рука,
   Пусть печален финал!
  
   Тюремщики зарычали ругательства и направились к клеткам, чтобы наказать певцов. Из ножен поползли мечи, с плеч сорвались свистящие хлысты.
   Эридан сглотнул и сжал плечи Лекса до боли.
   - Сейчас! - Воскликнул он.
   Грозовая Стрела выбросил левую руку в сторону факела и повелел:
   - Подчинись!
   Мирно дремавшее в специальном металлическом кольце пламя взлетело багровым полотнищем, с силой лизнув потолок. Раскаленная жидкость брызнула во все стороны, покрывая исчадий кипящими каплями. Они взревели и бросились прочь.
   Лекс повернул ладонь - повинившаяся его воле стихия огня выплеснулась из бронзовой рукояти. С похоронным ревом она потекла по узким тюремным коридорам и через миг приняла форму дракона. Он превосходил самые огромные морские суда, когда-либо виденные эльфийским взором. Над огромной головой клубился пламенный нимб, змеистое тело, словно начертанное кистью художника, полыхало металлическими чешуйками, где каждая была не меньше двадцати футов в ширину; гигантские когтистые лапы высекали водопады искр, жалящий копьем хвост стегал стены бичами разъяренных орков.
   Пленники, опаленные жаром текучей массы, отпрянули от решеток и замерли в блаженном страхе, а конвоиры и тюремщики исчезали в пасти неумолимого чудовища. Они визжали, кричали, роняли клинки, но не могли спастись. Даже легендарная адамантова сталь спасала лишь каждого третьего, а то и четвертого. Все подземелье наводнилось грохотом, стонами, скрежетом и обожженными телами. Несло горелым, раскалившимся металлом и оплавленным камнем.
   Надзиратель выскочил из своей каморки в нижней льняной рубахе.
   - Что тут...
   Его черные глаза распахнулись от изумления; восковое лицо перекосило от ужаса. Он задохнулся криком и в этот момент волшебное "чудовище" слизало его багровым языком.
   - Решетки, Лекс! - Крикнул Хегельдер.
   Советник, видевший смерть своего короля, кипел от гнева и желания мстить вражьему легиону, засевшему тремя этажами выше.
   Грозовая Стрела вывернул запястье правее. Пламенный монстр, изрядно подрастерявший в размере и ныне не превышавший пяти футов в вышину, врезался в решетчатые заграждения. Светлые эльфы торжествовали - древний, претерпевший пытку временем, металл потек расплавленной вощиной. Шипела и пузырилась сталь. Подземелье окутало облаками железного пара; на языке стоял привкус крови.
   Протрубил чистый рог, затмивший все иные звуки. Потом еще - ближе и громче.
   - Что это? - Изумились пленники.
   Откуда-то сверху донеслись голоса. Забацали двери, загремели кольчуги.
   - Они идут! - Люка отстранил жену, - останься здесь, - повелел он и поцеловал Аинуллинэ в губы.
   Лекс тряхнул ладонью - чудовище из жара и огня рассеялось золотым дымком. Но сам он едва держался от усталости и истощения. Из носа закапала кровь, а тело затрясло в лихорадке.
   - Молодец, парень, - Эллион, позабыв о ранах, похлопал мальчишку по плечу и полетел в коридор. За ним ринулись остальные.
   - Побудь с ним, - повелел валларро Агроэлл Эридану.
   Глаза Лекса закатились и он повалился.
   - Лекс, - испугался Эридан, подхватывая друга. Но тот не отвечал.
  
  
   - Наши мечи и луки бросили сюда, - Хегельдер высадил дверь плечом и ворвался в кладовую, заваленную оружием.
   Освобожденные вбежали следом. Над потолком вознеслось пыльное серебро. Стало трудно дышать. Металлический шум и лязг нарастали.
   - Быстрее! Вооружайтесь! - Скомандовал золотоволосый советник и дернул ушами.
   Теперь сверху неслись не столько топот спешивших в подземелье исчадий, сколько громкие звуки борьбы: стон скрещенных мечей, свист оперенных стрел, визг разбитых доспехов. Темные эльфы передрались между собой? С чего бы ради? Молодой Хегельдер встряхнул густой гривой, схватил первый попавшийся щит и меч и отринул глупые мысли (все же согревшие душу светлым огоньком - а вдруг).
   Эллион закинул на плечо лук и колчан и высмотрел в груде металла ртутный блеск навершия из обсидиана. Королевский лучник только недавно узнал, что искусный клинок Габриэла был изготовлен знаменитым кузнецом Бри Хафенкелем и не одно столетие служил благородному роду Дракона и Змеи, а потому зло усмехнулся - именно родовой сталью темных эльфов он и будет кромсать их бесчестные сердца.
   Рядом Левеандил и Рамендил выхватили из мерцающей груды знакомые ножны в сиварской позолоте - из гнездышка поблескивали рукояти их простых, но от того не менее смертоносных клинков. Они обменялись улыбками. Что могло быть лучше славной битвы, о которой благодарные потомки сложат Великую Песнь, вписав их имена в историю Эпохи Туманного Утра.
   Справа выросли Люка и его ученик Элла. Янтарный Огонь выцепил клинок и эбертрейльский лук, Звездное Пламя взял себе меч и кинжал с рукоятью в адамантовых вкраплениях. Слева Андреа застегивал на груди чеканные пряжки серебряной перевязи, за ним гремели оружием Агроэлл, Колибор и прочие из валларро.
   Мьямер разжег фонарь и теплый свет озарил прекрасные эльфийские лица.
   Бешеный ритм звенящей стали спустился на этаж. Хегельдер озадачился. Темные и впрямь сражались меж собой. Но что они не подели? И может ли нечаянная удача обернуться для светлых победой над элитным войском Эр-Морвэна?
   - Рассредоточьтесь, - повелел он, выбегая на лестницу.
   Черные тени метались всего несколькими пролетами выше. Кричали на кам'рэ и советник уже мог расслышать их вопли:
   - Вы совершаете преступление!
   - Вас обезглавят...
   Последний не договорив, захрипел. Упало что-то металлическое, стало тихо.
   Хегельдер обернулся и прошептал сопровождавшим его Люке и братьям:
   - По моей команде.
   Он стиснул нагревшуюся рукоять единственной рукой. Вторая - ему бы сейчас не помешала.
   Ступенька. Еще одна. Его легкую поступь можно было принять за шелест капель, стекавших по стенам подземелий. Сзади верным щитом шли боевые товарищи.
   Пролет оборвался арочным проходом и широким коридором, залитым ярким утренним солнцем. Советник сщурил заслезившиеся глаза, его лицо и волосы засияли - он узрел свет; он падет в блеске рассветных лучей. Однорукий прижался к проходу спиной и осторожно осмотрелся. Коридор был пуст, если не считать нескольких поверженных солдат, распростершихся под круглыми окнами на мозаичных плитах.
   В окнах виднелся город предков. Это величие, застывшее в хрустале и камне, ослепило его. В безоблачное небо устремлялись узорные шпили городских башен; по северной площади, объятой сине-серыми клубами пара, тек рассвет; вдали блистала золотистая арка моста.
   Он не заметил, как из темного угла выскользнула тень с обнаженным мечом.
   - Враги, - вскричал Хегельдер, занося оружие. Солнечный луч коснулся стали и она воспламенилась.
   - Нет! - Рявкнула тень мужским голосом.
   Меч Хегельдера просвистел у нее перед носом. Тут же появились Люка, Левеандил и Рамендил. У всех троих гневно пылали глаза.
   Тень отскочила в полумрак, так, чтобы свет утра ее не ужалил, и сорвала капюшон. Светлые узрели красивого молодого мужчину из народа Сумерек. В его черных глазах светилось негодование, губы подрагивали, отчего ровный шрам на подбородке топорщился изломанной молнией.
   - Стойте, - крикнул исчадие. - Я Сирилл, сын Ребела из рода Фамил'Насэ, командор Шестого легиона Левой Руки! Нас прислал Габриэл!
   - Габриэл, - зашипел Хегельдер и снова занес клинок. Ярость перемазала лик советника точно грозовая туча летний небосклон.
   - Нет! - Зарычал командор. Клинок вновь просвистел в каком-то дюйме от его носа. - Да угомонись, кретин! Мы прилетели помочь!
   - Советник, - прикрикнул Люка, опуская меч. Так же поступили и братья.
   Хегельдер выдохнул и вытер лоб плечом не слишком чистого полукафтанья. По золотистой коже оттенка спелого персика размазались дорожки сажи. Его руки плавно опали, жало уткнулось в белую плитку. Смерив Сирилла ясными голубыми глазами, он отвернулся к окну и повесил голову. Слушать темного эльфа было выше его понимания, ибо он не верил ни единому его слову.
   Сирилл вздохнул, спрятал клинок в ножны у бедра и поднял руки в перчатках. Знак - что он безоружен и не намерен атаковать.
   - Со мной около тысячи бойцов. Гелиополь теперь под нашей защитой. Вы все свободны. - Он кивнул на улицу, - верные мне воины прочесывают город в поисках лазутчиков и тайных шпионов короля...
   На лестнице послышались возвышенные голоса и мягкий шорох шагов - в коридор выбежали светлые эльфы. Туманный свет коснулся их утренним теплом. Они выглядели растерянными и подавленными. Среди прочих выделялся раненный в плечо эбертрейлец. Он растолкал собратьев и, не сбавляя шага, направился к Сириллу.
   - Ты сказал, вас прислал этот предатель? - Он поднял руку, - это ему от меня!
   Неожиданный замах и челюсть Сирилла обожгло кулаком. Командор пошатнулся, но устоял. Нос взорвался болью, из разбитой губы хлынула кровь. Темный эльф прижал руку к лицу и отскочил от разъяренного солнечного сородича. Ярость шерла сменилась искренним недоумением - схлопотать в физиономию вместо Габриэла в его планы явно не входило.
   - Эллион, прекрати! - Приказали из толпы. Сирилл понял - это сделал один из повелителей Детей Рассвета, валларро.
   В больших глазах Эллиона промелькнула тень смертной муки. Он покачнулся и рухнул на вовремя подставленные руки Люки и братьев. Кровавое пятно на его плече заметно увеличилось.
   - Он в обмороке, - сообщил Левеандил, когда втроем, они уложили лучника на холодный пол.
   - Потерял слишком много крови, - констатировал Люка, ощупывая плечо Эллиона. Тот был бледен и покоен, как мертвец.
   Сирилл сплюнул кровь и, сдержав приступ злости (он мог понять мотивы солнечных; если бы его предал друг, одним тумаком он бы не ограничился - свернул, как минимум, пару шей), сказал:
   - На корабле есть лазарет. Несите туда.
   - На корабле? - Не понял Люка, встречая взгляд темного.
   Сирилл многозначительно улыбнулся, и на разбитой губе блеснула капля крови.
  
   * * *
  
   Когда июньское солнце закатилось, Сирилл, сын Ребела отдал приказ:
   - Надвратную и Угловые Башни подготовить к встрече неприятеля. На сторожевых вышках расставить дозорных. Осмотреть состояние кладок. Заняться починкой крепостных стен. Все дыры и трещины залатать до рассвета. Осмотреть город и составить подробный план. Спуститься в городские подземелья и исследовать их на наличие тайных входов и выходов. Обо всем, что будет обнаружено докладывать лично мне. "Самшит" и "Кипарис" привести в боевую готовность. Ни одна мышь не должна проскочить сюда без моего ведома. Всем ясно? Тогда за работу!
   Припав на одно колено и прижав к правому предплечью пальцы левой руки, эр-морвэнцы выкрикнули:
   - Сила, бесстрашие, преданность!
   И разошлись. Детей Сумерек ждала ночь напряженной работы.
  
  
   ... По небу катились взлохмаченные облачка, очерченные каймой. Они были легки и прозрачны, закрывая лунный лик лишь серебристой дымкой, и он лил яркий свет, не теряя ни единого луча. Блистание лунного света отражалось от глянцевых чешуек крыш и играло в доспехах дозорных, расставленных по неприступным зубчатым стенам.
   Сирилл стоял у облома для ведения варового боя на внешнем кольце и задумчиво осматривал крепостные строения. Первая оградная стена имела ширину двадцать ярдов и была прикрыта высоким и широким парапетом из металла и камня. Над Надвратной Башней искрилась ажурная часовенка, скрашивая суровый облик военной твердыни. Угловые Башни, снабженные сторожевыми вышками, темнели острыми пиками. Они представляли собой небольшие площадки, огороженные перилами и покрытые крышами-шатрами, и что самое важное - в углах каждой из них имелся колокол для оповещения.
   С той стороны ограды закричали - там возводили оборонительные валы, заделывали трещины и щербины, укрепляли кладку фундамента.
   Командор перевел взгляд на второе кольцо стен, возведенное непосредственно для защиты Гелиополя. За ней тянулись вереницы серебристых башен, сверкали отсветы сотен факелов, лились тонкие, нежные голоса, стучали молотки, грохотали повозки - Дети Рассвета не бездействовали. Они знали - если горстка темных эльфов падет, а осада затянется - защита Гелиополя ляжет на их хрупкие плечи.
   Сирилл скептически качнул головой - защитники из них, конечно, слабые, но лучше, чем никого, - и глянул вниз. Пространство меж первым и вторым кольцами показалось ему запутанными лабиринтом: у подножия темнились узкие коридоры с толстыми стенами, винтовые лестницы (некоторые обрывались весьма неожиданно), ловушки-колодцы; дальше мигали огнями десятки военных покоев, караулки, сторожевые будки, хозяйственные сооружения. Похоже, что во времена расцвета Города Солнца в этом укрепленном внутреннем дворе располагался мощный эльфийский гарнизон.
   Пламя факела задрожало. Плавной, бесшумной походкой приближались Бесмер и Дминар. Отдав честь, командоры сообщили:
   - Дозорные на вышках.
   - Западная стена укреплена. Закатные Ворота заклинены.
   - "Самшит" приведен в полную боевую готовность. Орудия укреплены и заряжены. "Кипарис" получил незначительные повреждения во время штурма. Сейчас его латают наши кузнецы.
   - Численность войск?
   - Небольшая, - признал Дминар. - Триста конников корпуса легкой кавалерии. Триста - тяжелой. Около девяти сотен пехотинцев при полном вооружении...
   - Для охраны крепостной стены, - перебил Бесмер и потопал по истлевшим мосткам, - вполне хватит. В наши ряды влились еще пятьсот добровольцев из светлых, - он улыбнулся, - все бывалые воины. Эбертрейльцы. В основном лучники из Белой Гвардии Аннориена, еще несколько десятков мечников.
   Сирилл хмыкнул. Каких-то полгода назад он своими глазами наблюдал, как обезумевшие "псы" Брегона безжалостно кромсали столицу солнечных эльфов на опушке Белого Леса, а сейчас он будет биться плечом к плечу с теми, кто уцелел в той кровавой резне. Нити Судеб, что сплетала Иссиль, порой приводили в оцепенение даже мудрых Толкователей Звезд и Читающих Сны, что говорить о простых солдатах, привыкших исправно исполнять указы? Сирилл даже не пытался скрыть, что был потрясен.
   - Есть другая проблема, - выдохнул Дминар. - у нас нет воинов для охраны второго рубежа и флангов, - он кивнул вправо, к стене. - Лучников расставим на башни и вдоль стен, пехоту задействуем в обороне. Кавалерию придержим до вылазок.
   - Вряд ли успеем, - признал командор из рода Фамил'Насэ. - Как только падет внешнее кольцо - город не спасти.
   - Шерл Сирилл! - По каменной лестнице бежал солдат неблагородных кровей; он был замотан в черные балахоны, поверх которых сверкали доспехи с выбитым на нагруднике месяцем и луной. - Карта Гелиополя составлена, - из стальной рукавицы выскользнул лоскут шелка. - Мой, господин, - упав на колено, он смиренно склонил голову и протянул карту.
   - Вольно, старшина, - приказал Сирилл.
   Солдат несколько опешил. Прежде высокородные шерлы никогда не позволяли ему стоять на своих двоих в их присутствии, а тут...
   - Поднимись, говорю, - повторил командор, разворачивая шелк. - Ты больше не в королевской армии. Здесь все равны, будь он маршал или боец.
   Воин выпрямился и стянул с лица маску из плотной черной ткани. Ему только-только исполнилось шестнадцать эльфийских лет. Восковые щеки горели алыми пятнами от долго, утомительного бега через весь город, волосы цвета черного жемчуга облепили влажный лоб, в темных глазах искрились страх и в то же время благодарность.
   - Д...да, шерл Сирилл, - ответил он неуверенно.
   - Свободен.
   Старшина развернулся и исчез в темноте.
   Сирилл опустил глаза и посмотрел на карту. Бесмер и Дминар тоже. Предстояло еще так много успеть, а время в их положении - самая настоящая драгоценность.
  
  
   ... Наемную армию ждали с севера-запада. Западная Стена кишела солдатскими голосами, сливавшимися с отдаленным шумом лагеря, что светлые эльфы разбили за внутренним кольцом стен. Одни громко смеялись, восклицали и разили бранью. Другие тихо напевали, левее шептались мягкими голосами.
   Темные эльфы не решались входить в Гелиополь, светлые, напротив, старались не выходить во внутренний двор и держались под защитой неприступного "забора". До слуха мерэмедэльцев доносился лай хас-каси и лабрадоров, звон колокольчиков на упряже коней. Еще чаще - звуки эльфийских песен, круживших в печальных мелодиях лютен.
   Горячие клубы дыма подымались в расшитое звездными узорами небо.
   Так продолжалось два дня.
  
  
   ... Всю ночь Сирилл изучал карты и планы подземных тоннелей, прорытых под мостовыми, площадями и дворцами Гелиополя, потому как хотел как можно лучше организовать оборону, о которой его просил лучший друг Габриэл. Но на рассвете его одолела усталость.
   Он спустился во внутренний двор и вошел в высокий добротный дом с арочным проемом, занавешенным немерским бархатом - негласный военный штаб опального эльфийского войска. В овальной комнате двадцать на тридцать шагов располагались круглый стол, несколько стульев, застывший холодом камин, старинная мягкая мебель и стеллажи с грудами пергаментов и свитков, покрытых плесенью и пылью.
   Сирилл снял плащ и сел за стол. Воспоминания о доме нахлынули неожиданно. По его расчетам - корпус легкой кавалерии командора Маркуса уже должен был прибыть в Мерэмедэль, обезвредить "псов" Его Величества и взять под защиту Фреллу и Свена, а так же Селену и двух ее малышей. Только бы не сорвалось, закусил он припухшую губу.
   Ход его мыслей прервал шелест занавески. В дверях мялся мальчишка в замызганной бесцветной одежде с длинными оборванными рукавами. По пепельным волосам плелись змейки багровых огней и казались оттенка заката. В первый миг командор не узнал его, но стоило ему заговорить, как тот час вспомнил голос - это тот самый ученик чародея, которого Габриэл спас в Эбертрейле от гнева (еще тогда) принца Брегона.
   - Вы друг Учителя? - Спросил светлый, поглядывая на Сирилла. Пальцы вцепились в косяк, точно тот мог защитить его от всей скверны этого мира.
   - Учителя? - В первый миг командор не понял, но через секунду рассмеялся - Габриэл не изменил приверженности Трем Законам и остался истинным шерлом Его Величества даже будучи в изгнании. - Да, я его друг.
   Эридан, смущенный внезапным смехом, развернулся и хотел уходить в разгорающееся утро, но Сирилл окликнул:
   - Постой. Так ты его ученик?
   Тот огрызнулся:
   - Был. До того, как он предал нас, бросив на растерзание этим...
   Но во время прикусил язык, заметив на лице командора странную тень печали.
   - Твое сердце возликует, если я скажу, что все это принесло ему лишь страдания и горе?
   Юноша непонимающе захлопал пепельными ресницами.
   - А, неважно, - надсадно выдохнул Сирилл и уткнулся в какие-то схемы и чертежи.
   Наступила неловкая пауза.
   - Мы думали, между темными не бывает дружбы, - пожал плечом светлый юнец; уходить он передумал.
   И войдя, пригрелся у переносного очага, обливавшего каменные стены золотыми и гранатовыми пятнами. На тлеющих углях лежали подогревались пшеничные лепешки, рядом на столике лежало холодное мясо и мягкий сыр.
   - Голоден? - Поинтересовался Сирилл. - Ешь.
   Эридан откусил от хрустящей лепешки и спросил:
   - Что это?
   - Подробная карта города предков, - темный не поднял головы. - Город разделен на четыре равных квадрата. Северный аллион. Южный. Западный и Восточный. В центре Королевская Площадь и Золотой Дворец. Есть здесь Зимняя и Летняя Резиденции Лагоринора, а еще четыре величественных Дворца. Скорее всего, они принадлежали четырем братьям - Повелителям Стихий. Гелиополь очень стар. Улицы захламлены. Большинство башен и крепостей разрушены. Продолжительной осады он не выдержит. Внешние стены рассыпаются на глазах. Внутренние - прочнее, но и их надолго не хватит. - Сирилл выложил поверх первого чертежа еще один, больше похожий на набросок. - Что меня радует, так это крайне разветвленная сеть подземелий. Мои бойцы обследовали только треть, но даже этого достаточно, чтобы понять, наши славные предки очень часто ими пользовались. - Командор ткнул пальцем в черный узор. - Возможно, это сыграет нам на руку. Как только начнется атака, всех мирных спустим под землю, вот сюда, в районе Башни Тысячи Лун.
   Юнец поглядел на схему подземных штолен и прошептал:
   - Вас правда прислал Габриэл?
   - Лорд главнокомандующий просил вызволить вас и удерживать город до победы.
   Эридан всхлипнул и прикрыл глаза. Воспоминание об Учителе полоснуло его сердце лезвием бритвы.
   - Почему?
   Сирилл поднял голову:
   - Что почему?
   - Почему он так поступил?
   Командор замялся:
   - Спросишь у него сам. Когда он вернется.
   Эридан распахнул глаза. Тлеющие угли бросали на потолок его длинную, густую тень.
   - А он может не вернуться?
   Друг Габриэла отрывисто пожал плечами, в черном хвосте отлились алые сполохи, по шевронам, нашитым на узкие рукава, легли полосы света. Заметив на лице мальчишки испуг, он попросил:
   - Назови имя.
   - Эридан, - буркнул тот.
   - А твоего друга?
   - Лекс.
   - Он маг? - Темный эльф подпер подбородок.
   - Он был ученик мага. - Эридан открыл глаза и судорожно вздохнул. - Управлять огнем - это все, чему его успели обучить.
   - Как он сейчас?
   - В лазарете на вашем корабле. Запретная магия забрала его силы. Жизнь едва в нем теплится, - грустно молвил Эридан. Серебристые локоны вовремя скрыли побежавшие слезы.
   Сирилл хмыкнул:
   - Вы практикуете магию первых эльфийских королей? В Эр-Морвэне она строжайше запрещена. Нам не позволены даже руны.
   Эридан удивленно раскрыл рот.
   - Король Дагоберт Четвертый Пепельный запретил их в Эпоху Алого Восхода. Хочешь знать почему?
   Тот кивнул.
   - Однажды, возвращаясь из Сиварского королевства, Его Величество заночевал в Дэлея Арор, где столкнулся со старой вещуньей из Черноземья. Она предложила разложить руны за один золотой пейс. Дагоберт не был суеверным правителем, наш народ вообще не суеверен, - вставил он пояснение, - и согласился. Она предсказала ему скорую гибель от руки темного эльфа из самых низов. Король, конечно, не поверил, обвинив ведьму и ее ремесло - обманом, призванным дурачить умы. По возвращении в столицу, он сразу же запретил руны. Однако, через три года ему пришлось признать правоту вещуньи.
   В восточной провинции Эдель'Митто вспыхнуло восстание рудокопов. Не желая нагнетать обстановку, а на тот момент мы вели две войны: с гномами Аскья Ладо за Кремниевые Шахты и с феррцами за возможность выхода к Великому Караванному Пути с юга, Дагоберт отправился туда лично. Он хотел усмирить восставших не мечом, а словом. Не вышло. Один из рудокопов нанес ему смертельную рану. Король прожил еще несколько недель и умер. Он, э... - командор осторожно пояснил: - был дедом нынешнего короля.
   При упоминании о Брегоне - Эридана передернуло. Перед глазами мальчишки тот час встали закопченные своды пыточных камер в багровых пятнах, в лицо ударила раскаленная струя жара подземных печей, по хребту скользнул холодок металлических щипцов, применяемых во время истязаний, запястья и лодыжки свело кольцами кандалов.
   - Тебе дурно? - Эридан так побледнел, что Сирилл забеспокоился.
   Юнец замотал головой.
   - Нет.
   Занавесь из немерского бархата колыхнулась и в покои вошел высокий стройный эльф. Его вытянутое лицо перетягивала серебристая повязка, скрывая один глаз. На мгновенье он напомнил Эридану лорда Остина. Та же степенная удаль и манеры, красивая подтянутая фигура и спокойный, глубокий голос.
   - Шерл Сирилл, - обратился вошедший.
   - Командор Дминар?
   Эридан не сводил зеленых глаз с двух темных сородичей из благородных родов. Они были родичами Габриэла, но отчего-то, казались, совсем на него не похожи. Юноша поймал себя на мысли, что в золоте дня Учителя вообще было не отличить от дитя Рассвета. Если бы не его волосы цвета вороного крыла.
   - Вам стоит взглянуть, - Дминар быстро вышел.
   Друг Габриэла выскочил из-за стола, бросая на ходу:
   - Идешь?
   ... Сирилл взбежал по узенькой крепостной лестнице и остановился у парапета. Эридан поспешил за ними, стараясь не обращать внимания на гвалт и лязг, гулявший по переполненному гарнизону. Наверху их дожидался еще один темный эльф. Сирилл обратился к нему "командор Бесмер".
   - Вон, - Бесмер махнул рукой за стену, в сторону горизонта. - Около трехсот-трехсот пятидесяти миль на восток.
   Эридан застыл у зубца и прищурил глаза - в полутьме разгоравшегося утра его зоркость сильно уступала темным сородичам. Но все же кое-что он рассмотрел. К северу лежали густые туманы; воздух там был холоден, зима сурова, а вечно печальное небо сыпало дождем и снегами. На юг тянулись нагорья в сосновом бору, дальше расстилались пологие склоны в сплошном ковре душистых трав, переходящие в подножия Великих Горных Хребтов. От подножия Восточной Стены простиралось огромное маковое поле.
   А на горизонте переливалось оранжевое облако, объятое сполохами и пыльными смерчами. Присмотревшись, юнец понял - оно, подсвеченное летними лучами, стелилось по земле в подобии движения.
   Внезапно из-за гребня выглянуло солнце и темные эльфы мгновенно развернулись и теперь глядели во внутренний двор на гарнизон и второе кольцо стен; кожаные, поскрипывающие перчатки торопливо оправляли капюшоны бархатных плащей, накинутых на головы. Только Эридан продолжал смотреть на восход и терялся в догадках - на что он глядит.
   - Балрады? - Мрачно спросил Сирилл.
   Бесмер кивнул. Именно так он и думал.
   - А кто это? - Удивился Эридан.
   - Пепел и Огонь. Смерть, заключенная в стальную броню, - сурово пояснил Дминар.
   - Если так - дело паршиво, - выдохнул Сирилл. - Надо знать точно. Направьте конный разъезд к Унг Галлур.
  
   * * *
  
   - Осторожней, эти древние полы могут обвалиться в любой момент, - предостерег Люка, придерживая Левеандила за плечо. На груди юного эльфа блеснул кулон с аметистом - дар его возлюбленной Глэсс.
   За ним легонько ступал Рамендил - у горла паренька мигал подарок леди Эмми: роскошная брошь из рубина.
   - Все вместе, - обратился Янтарный Огонь к друзьям, когда они остановились у запертых створ на огромных петлях.
   Тяжелая дверь распахнулась, открывая просторное помещение. Андреа Шелковый Голос коснулся губ и что-то прошептал - они вошли в тронный зал первых эльфийских королей.
   Стены и колонны, поддерживающие крышу, сияли толстым слоем пыли, сквозь которую почти невозможно было прочесть древние надписи и рассмотреть богатую резьбу в позолоте. Пол был выложен разноцветными плитами и складывался в древний герб Лагоринора: семиконечная звезда в центре сияющего солнца. У дальней стены на возвышении сверкало золотое кресло с высокой спинкой и подлокотниками в драгоценных камнях.
   - Трон Верховного короля, - прошептал Элла Звездное Пламя. - Мы его нашли.
  
  
   ... Эридан вернулся в Гелиополь перед полуднем. Он вошел через Третьи ворота и пошел мимо небольшого сквера с беседками и рядком ажурных скамеечек; свернул в широкий переулок, засыпанный каменной крошкой и осколками стекла (недавний бой королевских "псов" и верных воинов Габриэла дополнил разрушающийся город парой штрихов беспорядка) и далее взял на север - к площади Зимнего Рассвета. Над головой вздымался лес воздушного серебра и сверкающего хрусталя эльфийских башен, теремов, чертогов, палат, крепостей, замков.
   Юноша спустился на ярус ниже и вывернул к высокому поместью, когда-то принадлежавшему одному из знатных лордов, приближенных Лагоринора. Несмотря на столетия упадка, роскошь трехэтажного строения захватывала дух: множество портиков, резных и слуховых окошек, повсюду лепные украшения; по бокам башенки, облитые серебром. Прекраснее он видел, пожалуй, только на Родине (которую ему пришлось покинуть).
   Минув сплетение соединительных арок, он вышел на широкую, пустынную улицу, мощенную белым камнем. Его слуха коснулись отдаленные голоса. С каждым шагом, они становились отчетливее, музыка - громче, собачий лай - пронзительней. Повеяло дымом костров и пряными травами целебных настоек.
   Вдоль дороги тянулись жилые кварталы, перемешанные с прекрасными храмами в белых узорах, тут и там проскальзывали пагоды с крышами в выцветшей круглой черепице. Вдали виднелись башни с колокольнями.
   Как только Эридан вернулся лагерь, разбитый под сенью массивной Башни Солнца, на него налетел Хегельдер.
   - Властелин над Облаками! Где тебя носило?
   Эльфы, рассыпавшиеся у костров, обернулись. Большинство беженцев во главе с валларро Агроэллом укрылись в добротных домиках, на улицах же остались сменные отряды часовых под командованием Хегельдера, Колибора и Люки. Эридан удивился: а где, кстати, Янтарный Огонь? Обведя лагерь глазами, он понял, что кроме эбертрейльца отсутствовали его отважный ученик Элла, золотокосые братья и Мьямер с Андреа.
   - Они ушли осмотреть Королевскую Площадь и Золотой Дворец, - объяснил советник и вновь прорычал чересчур резким для солнечного эльфа тембром: - Где ты пропадал?
   Несмотря на своевременную помощь, оказанную темными эльфами, ни Хегельдер, ни мудрые валларро по-прежнему им не доверяли. А, что если это очередная ловушка Брегона? - справедливо опасались они и, возможно, были правы.
   Эридан чуть сморщился - расскажи он о своем визите в штаб исчадий, Могучий Ясень, наверняка, устроит ему нагоняй.
   - Я был у Лекса.
   Молодой советник сдвинул золотистые брови, суровая красота его лица не смягчилась. Не верит? Сбоку, у костра сидел Эстрадир и боролся с ветром, перебиравшим седой шелк его прядей. Лекарь смахнул с лица упрямый локон и прервал затянувшееся молчание:
   - Как мальчик?
   Эридан пожал плечом:
   - Без изменений.
   И снова встретил взгляд Хегельдера.
   - Больше не уходи надолго, - настоял тот и отошел к башне с большой смотровой площадкой и серебристой крышей-шатром. Там толпились три высоких воина с луками и клинками в кожаных ножнах за плечами. Изогнутые дуги рассыпали слезы солнца, оперенье смертоносных стрел блестело лунным серебром, по рукоятям стекали водопады света. Советник Аннориена всерьез ожидал от темных сородичей очередного подвоха и, судя по всему, был готов дать отпор в случае необходимости.
   Эридан покачал головой и подсел к ближайшему костру. Стянув сапоги, он вздохнул и отсутствующим взором уставился в танцующее пламя. Солнце уже достигло зенита и заливало площадь и прилегающие улицы, занятые кострами эльфийских часовых. Он чувствовал себя потерянным и одиноким. Если бы Арианна была рядом, отчаяние и муки предстоящего сражения со злом темноэльфийского короля, что он нес, куда бы ни ступала его треклятая нога, не так терзали храброе сердечко пепельноволосого юнца. Но сестра затерялась за границами мира Теней, а вместе с ней Остин, Мардред и Габриэл. Даже Лекс, впавший в тяжелое забытье, бросил его одного.
   Эстрадир зачерпнул чашечкой эльфийский навар и протянул.
   - Выпей. И не спорь.
   В маслянистой жидкости отразилось солнце, а когда над чашей склонился мальчишка - его опустошенные глаза и пепельные брови. Теплый ароматный пар ласково обтек по лицу. Ладони согрело разгоряченным фарфором в лазурных цветах. Он осушил чашу и протянул Эстрадиру.
   - Спасибо.
   Лекарь улыбнулся.
   Слева, на привязи, хрустели орехами и сушеными фруктами величественные кони. Сбоку играла эльфийская дудочка. Под эту мелодию Эридан устроился у костра и закрыл глаза. Он сосредоточился на мерном биении сердца и мысленно попросил дар предвидения приоткрыть ему завесу на дороге снов. Он страстно хотел утолить печали неведения и молил богов перенести его к сестре или хотя бы Учителю, но...
   Тьма окутала его мягким бархатным покрывалом.
   ... Бурлящие потоки заливали рот, глаза и уши. Водный круговорот крутил и вертел, выбрасывал на поверхность и снова утягивал на дно, в ледяную тягучую бездну. Он чувствовал себя пылинкой, закрученной в смертельный водоворот, ощущал песчинкой, вскинутой приливной волной и утянутой в морскую пучину. Вокруг грохотало, ревело, гудело, сыпались пенные брызги, в звездном серебре искрились ревущие струи - лишь спустя несколько минут борьбы со стихией, он понял, что летел по кипящей глади водопада в глубокую, озерную котловину.
   Сильный удар о поверхность и густая синяя полумгла сомкнулась над головой. Пришлось вложить в руки и ноги все силы, чтобы выскользнуть из хватких объятий водных духов и поплыть к крутому росчерку бережка. Левый бок страшно саднило. Обернувшись, он понял, что ранен - на сияющей глади расплывался кровавый узор. Клацнули клыки. Из глотки вырвался хриплый стон.
   Не эльф, понял Эридан. Он не эльф. Даже не двуногий.
   Берег стремительно приближался. Вода, обтекала покрытое шерстью тело. Через несколько тяжелых минут его вытолкнуло на камни. Мягкие подушечки лап больно заколола галька и острый песок. Встряхнувшись облаком воздушной пыли, он доковылял до блестящего камня и привалился к нему спиной. Острый слух уловил феерию ночных звуков: в траве стрекотали кузнечики, в скалистых нишах скреблись когти летучих мышей, в вышине порхали крылья ночных птиц, на высоком каменном гребне звенело железо и текли высокие, злобные голоса. Он навострил уши, втянул сырой воздух с привкусом металла и ароматом собственной крови.
   Это были темные эльфы. Все жестокие воины. Среди них его госпожа и ее друг. А еще этот гадкий изгнанник, обманом заманивший их в эту ловушку. Их уводят на громадины, парящие по облакам. Послышались шумы взметающихся в звезды судов. Он опоздал, не защитил хозяйку. Он - серо-серебристый, как предзакатная луна волк-альбинос, хэллай Арианны.
   ... Его глаза светились зеленоватым огнем, под лапами звонко хрустели сухие ветки. Рваные раны еще причиняли сильную боль, но уже не отнимали скорости и внимательности, как в первые часы после спасения из Скверных Водопадов Тэль-Фосс. Впереди, в серебре лунного света лежала узкая долина, по югу струился полноводный ручей, за ним лежала лавовая пустошь в снеге тумана. Запад раздирали клыки мглистых горных хребтов, оседавших коварными низинами и хищными ущельями в пропастях.
   Призрак остановился и принюхался. Он преследовал темных эльфов несколько дней, четко чуя след Арианны, но некоторое время назад след пропал, будто ее накрыл купол незримости. Справа блеснул призрачный огонек. Над землей провизжал яростный порыв. Северный горизонт зачернило. В трещину бурлящего сумрака просочилась ярчайшая вспышка - лунный луч на секунду осеребрил снежные макушки Аред Вендела и вновь потемнело. С севера надвигалась гроза.
   Падая от усталости, волк присмотрел в поросли низкорослого ельника каменную пещеру, вздымавшуюся над землей раскрытой морской раковиной и, взобравшись в тень сумеречного убежища, обвернулся хвостом и уснул. Очень скоро снаружи заколотился дождь.
   Холодный и бледный рассвет еще занимался, когда хэллай почувствовал под боком теплый посапывающий комочек. Алые, как огонь гномьих печей глаза распахнулись, нос шевельнулся. Рядом спала молодая волчица. Клыки свирепого зверя обнажились, из подушечек выскользнули стальные когти-убийцы, на хребте зашевелилась черная полоска меха. Вдохнув свежесть летнего тепла, он осознал - волчица не причинит ему вреда; судя по всему, эта пещера была ее маленьким секретным укрытием.
   Хэллай уронил морду на лапы, как вдруг протяжный волчий вой пронесся над сенью светлеющего мира и отозвался в его сердце болью. Лютый вскочил, вскидывая уши; его густая, слипшаяся в кровавые колтуны шерсть, вспыхнула как сталь отполированных доспехов. Беспокойный вой летел с Далекого Запада - из царства страданий и слепой тьмы, что эльфы называли Ночной Страной. Он нес послание об одиноком сумеречном храбреце, заступившем путь Теням Запада и расплатившимся за это собственной жизнью.
  
   * * *
  
   Блеклые звезды плавали в дымке светлеющих небес. Изломы Эндов, терявшиеся в льде облаков, темнели тучами на горизонте. В Полусветной Долине метался клочковатый туман. На севере ревели морские валы, катающиеся по сонным берегам. На юге розовыми шапками алели величественные вершины Сапфировых гор. В кустах напевал королек.
   Юный Лиам, сын Дарго подышал на посиневшие руки и потер усталые глаза. Заступив на пост перед закатом, он простоял в сторожевой вышке южной Угловой Башни целую ночь. Устав тянуть спину по струнке смирно, темный эльф прислонил ножны к стальным перилам и сел в тени крыши-шатра. Уже несколько дней его донимали слова шерла Сирилла, брошенные тем невзначай.
   "Вольно, старшина. Ты больше не в королевской армии. Здесь все равны, будь он маршал или боец".
   А что, если командор прав? Что если, они и впрямь равны и нет больше господина и низкородного слуги, нет повелителя и подчиняющегося? Какая разница, где был рожден эльф - в захудалой кузнечной мастерской низших кварталов или в блеске жемчужных палат с полами из руды олова? Когда-то все они были единым народом. Лиам бросил взгляд на башенки Гелиополя цвета лунных огней. В его душе вспыхнула искра смятения и чего-то нового, возможно, светлой и чистой надежды - когда-то они были едины даже с народом Рассвета, так почему бы не попытаться начать все с начала?
   Ветер оцарапал когтем и принес далекое конское ржание. Лиам вскочил и, шевеля ушами, уставился в рассветное море тумана. Боярышник, ромашка и тимьян полегли подобно роте павших солдат и в прорехах малахитовых волн блеснули две светлые тени. Старшина прищурился - два жеребца шли легкой рысью. Их шелковистые бока блестели жемчужным перламутром, гривы и хвосты сливались водопадами, золоченые уздечки мигали огнями Эльтинийских маяков. В седле каждого держался всадник в плаще; за ними парило облако зимнего вихря.
   Лиам вызвонил тревогу. Через минуту рядом возникли Сирилл и Дминар.
   - Что такое, старшина?
   Лиам махнул в сторону Полусветной Долины:
   - Всадники, шерл Сирилл.
   Две тени, перемахнув через ручей, пропали в гуще жемчужного пара, а через мгновенье прорвали завесу рассветного серебра и очутились в нескольких сотнях ярдов от внешнего кольца стен.
   Напряженность Сирилла сменилась покоем, зоркие глаза расслабились.
   - Порядок, Лиам. Это - свои. - И перевалившись через перила, крикнул воротным часовым: - Откройте ворота!
  
  
   ... Ладони закололо от боли. Арианна вздрогнула и поняла, что впивается ногтями в их нежную кожу. Медленно расслабив кулаки, она прикрыла глаза, чтобы не выдать нахлынувшей скорби. Как бы ни сопротивлялось ее сердце, Габриэл давно стал ей не безразличен. К горлу подступил комок, безутешное сердце кричало - его путь окончен, их - обречен.
   - Все же ушел, - тяжело сглотнул Сирилл.
   Его взор бессмысленно блуждал по лиловым теням, зачехлившим углы военного штаба, а руки неистово стискивали и разжимали рукоять в золотой оковке.
   - Из тьмы Ночной Страны не возвращаются. - В ясных глазах Бесмера дрожали отблески гнева и недоумения. Он перевел взор с Арианны на Остина и растерянно потер лоб.
   Девушка прикрыла бледное лицо широченным рукавом. Раскатившийся халлийский шелк в узорной набивке плавно полег на яркие огоньки васильков, оплетавших прогнившие напольные плиты.
   - Мы одни, - подвел Остин и подбросил в тлеющий очаг обрывок ивовой коры; в свете вспыхнувшего пламени закраснели бляхи на серебряных перевязях и скудная, ветхая утварь вокруг.
   Эльфийка и владетель Ательстанда коротко рассказали обо всем, что случилось после их встречи с Ноэлом Песнь Скорби (опустив, правда, подробности о короне Верховного короля), а после добавили, что сердобольный эльф дал им по жеребцу и указал кратчайшее направление к Гелиополю. Где-то у сторожевой заставы Унг Дэрад их нагнал выживший Лютый. Через день они достигли города предков.
   Снаружи послышались высокие, светлые голоса. Поступь Детей Рассвета невесома и легка, как течение волн Великого Моря или шепот изумрудных листьев Белого Леса - услышать ее мог только другой эльф, будь он солнечный, лесной или высокогорный (что до поступи Детей Сумерек, ее не улавливали даже светлые сородичи). Бархатистая занавесь в кайме мягкой бронзы отдернулась. Вместе с утренним ветром в штабной полумрак втекла сияющая река светлых голов.
   Сирилл, Бесмер и Дминар напряженно переглянулись. Вперед вышел красивый статный эльф и поклонился. Золотистые локоны соструились с прямой спины и коснулись полов. Выпрямившись, он величаво заговорил:
   - Мое имя Хегельдер Могучий Ясень. Я привел свой народ в Гелиополь в надежде защитить от ужасов Верхнего Мира. Но он настиг нас даже в доме наших царственных предков. Мы знаем - сюда приближается наемное войско короля Брегона. Знаем, - и хотя его голос звучал ровно и спокойно на этих словах он дрогнул, - что господин Габриэл пожертвовал собой, переступив границу сумрака, дабы Тени Запада не пробудились. - Он помолчал, смяв длинный рукав верхнего полукафтанья цвета предгрозовых облаков. - Поскольку солнце еще не окунулось во тьму, а Алые Хребты каждое утро опаляет рассветный огонь, смею предположить, что юный воин преуспел в этом безнадежном деле, отдав за это... - Хегельдер вдруг запнулся и качнул головой. Когда он снова заговорил, то повел речь об ином. - Ряды ваших войск уже пополнили некоторые эбертрейльские лучники. - Он кивнул за спину. - Мы пришли присоединиться.
   Секунду Сирилл молчал, а после чинно сложил руки по швам и поклонился с прямой спиной.
   - Добро пожаловать.
   - Расступитесь! Дайте пройти! - Звонкий, заливистый крик пронзил унылую штабную серость.
   Арианна распахнула глаза - в зареве огней обрисовался бледный, осунувшийся Эридан в мятых полукафтанье и брюках.
   - Брат мой, - прошептала она, когда юноша упал в ее объятия.
   - Я цел, сестра, - заверил он и слабо улыбнулся.
   Оглядевшись и не заметив Габриэла, он нахмурился. А считав скорбь утраты в зелени сестринских глаз, ему поплохело.
   Как он мог! Зачем нас бросил? вскричало сердце юного эльфа, и он едва не застонал. Тогда, у подножий Драконовых гор, засыпая на холодном камне сторожевого Оргол Дола, он видел вещий сон, где Габриэл и мрак слились - как воин и клинок в запале боя, но не смог его растолковать. Теперь он понял - то был знак, подсказка: Теням Запада было суждено украсть жизнь храброго сына Бриэлона. Так и случилось.
   Стиснув зубы, Эридан взял себя в руки и выцедил:
   - Так это правда? Его больше нет?
   Штаб затянуло отчаянием и долгим молчанием.
   Глубоко вздохнув, Сирилл поднял руку.
   - Мои друзья и помощники, отсрочим скорбь. Впереди - битва. Подкреплений ждать неоткуда. А расклад дел не в нашу пользу.
   Командор подошел к столу, забросанному обрывками шелковых карт и чертежей. Конечно, они были не чета творениям королевского картографа Адобэ Молчаливого, но выбирать не приходилось.
   - Итак, что мы имеем, - он замолчал, прикидывая, как бы распорядился расстановкой сил Габриэл будь сейчас рядом. Лорд главнокомандующий не раз разбивал врага малым числом и в гораздо худших позициях, нежели та, какую они имели сейчас, и Сириллу страшно не хватало его мудрого совета. Новые светлые союзники сомкнули ряды вокруг стола, когда он ткнул пальцем в ажурное плетение, изображавшее внешнее кольцо. - Нам повезло. Гелиополь имеет хорошую фортификацию стен и внутригородскую архитектуру. Лорд Хегельдер, возьмете на себя внутреннюю безопасность?
   - Что от меня требуется?
   - Превратите кварталы в хорошо укрепленные очаги обороны и создайте непроходимые заслоны. В случае прорыва внешнего кольца и вторжения во внутреннее - пусть враг завязнет в переулках и на площадях.
   - Сделаю, - кивнул королевский советник.
   Ноготь Сирилла потек по волнистой линии:
   - Смотрите. Внешняя стена опоясывает город двойным кольцом. А с севера, вдоль морского побережья - одинарным.
   - Вряд ли противник пойдет на штурм со стороны Великого Моря, - Дминар кивнул на карту, - на узком клочке суши в двадцать ярдов особо не развернуться, - и улыбнулся, - к тому же весь берег засыпан обломками старых кораблей. Старая Лучезарная Пристань уже сама по себе - лабиринт с препятствиями.
   - Вы правы, не пойдет, - согласился Сирилл. - Пехотный корпус Брегона ударит сюда - в Западную Стену и Закатные Ворота. - Холеный эльфийский палец, отсвечивающий лунным светом, переместился на южную линию, - конники, скорее всего, обойдут город с юга и вломятся в Южную Стену. - Темный эльф сморщил лицо, - проблема в том, что кладка в этой части самая уязвимая. Парящие Ворота едва держатся на петлях. Несколько манипуляций с тараном и они падут.
   - Заложим ворота валунами, - пропел высокий сопрано Андреа.
   - Уже, господин менестрель, - вздохнул Сирилл с печалью. - Это отстрочит падение ворот на один-два дня. А дальше?
   - Хватит, чтобы задействовать корпус тяжелой кавалерии и ударить им в тыл, - осклабился Бесмер из рода Гэфтэл'о'Франэв. - Брегон ждет от нас обороны, а не наступления.
   - То есть? - Прищурился Мьямер.
   Матовый ноготь командора ткнул в дугу Парящих Ворот:
   - Используем уловку цвергского командующего Сальватта Стремительного, описанную Террой Грамматиком в Хронике "Сто Великих Побед Эпохи Темного Рассвета". - И Бесмер напомнил: - Войско цвергов насчитывало в два раза меньше солдат, чем войско низких троллей, осаждавшее их столицу. Зная, что третьего штурма крепостная стена не стерпит, Сальватт пошел на хитрость. Он вывел конников за ограду, привлекая внимание врага. Низкие тролли подняли по тревоге всю свою кавалерию и бросились в погоню. Цверги заманил их в скалистое ущелье Гор Жизни, где засевшие в засаде полки спустили на противника камнепад.
   - Вокруг нас сплошные холмы и долины, - заметил Люка Янтарный Огонь. Он хоть и служил при Аннориене простым командиром разведывательного отряда, но в тактике боя разбирался прекрасно. - Воробьиные Скалы в полсотне миль к востоку, Сапфировые горы еще дальше - в трехстах к юго-западу. Предлагаете прогнать королевскую гвардию исчадий через полравнины?
   Командующий конной кавалерии пропустил "исчадия" мимо ушей, и ответил:
   - Предлагаю отвлекающий маневр, Дитя Рассвета. Не ваш ли прославленный Аннориен Золотое Солнце поступил так же во время войны с Зарагом Колосожателем за право владеть Белым Лесом? - Он сделал паузу и нашептал: - Демоны с горящими крыльями. Ложное наступление. - А криво улыбнувшись (похоже, темные эльфы только так и умели улыбаться), пожал плечом: - Я читал "Битву Миров" Эдвина Мудрого. В Эр-Морвэне все его читают.
   Повисло молчание - светлые эльфы были удивлены. Исчадия ночи изучают историю Детей Рассвета?
   - Габриэл бы одобрил, - кивнул Сирилл спустя минуту. Он прекрасно понял намек соратника "отвлеки и бей, куда не ждут".
   - Он так и поступал, - заверил Бесмер. - Вспомните битву у Бен-Нави.
   Его губы оживились, черные глаза вспыхнули огнем былого торжества. Разве можно забыть славную победу, благодаря которой Эр-Морвэн завладел сотнями акров аллеурских пустынь, полных земляного масла и горючих камней.
   - Или осаду шар-рахрийского Аллуима, - Согласился Дминар, удовлетворенно скрипнув кожей перчаток. - Славный маневр тогда придумал лорд главнокомандующий.
   Высокий, светлый голосок нарушил благоговейные воспоминания темных.
   - Мы служили в королевской коннице Эбертрейла и можем помочь.
   В красноватом свете возникли две высокие тени с волосами цвета золота. Левеандил поклонился и длинный полукафтаний рукав в звездных искрах плавно лег на пыльный пол.
   - Я, Левеандил Око Бури. Мой брат - Рамендил Эндермеран.
   Бесмер оценивающе оглядел парней и поинтересовался:
   - Опытные конники?
   - Н-не очень, господин, - Рамендил величественно разогнулся. На плечах юнца сверкали две косы, у горла блестела золотая брошь с рубином в виде сердца. Подарок любимой.
   - Как долго служили?
   - Около года.
   - Ладно, - хмыкнул он и неожиданно решил: - Назначаю вас своими заместителем и первым помощником. Пойдете со мной в авангарде.
   Сирилл потер шрам. Лунное зарево его лица поблекло.
   - У нас чуть больше шести сотен конников. Не больше пяти сотен лучников. Тысяча пехотинцев-защитников. Нет камнеметов, арбалетов и прочего важного снаряжения и воинского обмундирования. И это еще не все плохие вести. Несколько часов назад из Унг Галлур вернулся конный разъезд. С востока приближается войско балрадов.
   Дети Рассвета пришли в замешательство - юные, чистые лица замутнило тенями тревоги и неизвестности. И только прекрасная Арианна и смелый Остин глубоко опечалились, уже ведая, кто есть Пепел и Огонь во плоти. Белоснежный хэллай, дремавший у ног девушки, ощерился, обнажая клыки. Сухожилия его предплечий, изодранные стальными зубьями этого ужаса в Грим Фодур, все еще саднили и причиняли страдания. Он не забыл тварей, рожденных в ущельях Беллийских гор, и жаждал отомстить.
   - Что это такое? - Элла Звездное Пламя тряхнул подросшими волосами цвета бронзовых колосьев и Сирилл быстро разъяснил.
   Светлые эльфы впали в уныние. Огненных демонов из-за границ закатных сумерек им хотелось встретить здесь меньше всего.
   - ...и вот, пока мы будем сдерживать лобовой натиск и удерживать фланги, нам в тыл ударят чудовища из огня, - безрадостно закончил он.
   Стало тихо. Воительница подняла руку и мелодично сказала:
   - Легион монстров не коснется стен города.
   - Сестра, - испуганно шепнул Эридан, хватая ее запястье.
   - Не тревожься, брат, - вымученно улыбнулась Арианна; на бледных эльфийских щеках девушки блестели влажные дорожки, над верхней губой посверкивали бриллиантовые росинки слез. - Я буду не одна.
   Лютый вскочил, издав угрожающий рык. Пушистый хвост ударил в пол, взметая пыль.
   - Я вас прикрою, - тихо сказал Остин, не поднимая темневшего от горя лица.
   На этой ноте эльфы закончили.
  
  
   Глава 20. Возмездие
  

Победи себя и ты победишь тысячи битв

(Будда)

  
   Для эффективной обороны Гелиополя внешние стены поделили на четыре участка. За самый сложный - Западный, отвечали корпус легкой пехоты Эр-Морэвна под командованием шерла Сирилла и контингент лучников Белой Гвардии Эбертрейла под началом лорда Люки.
   На защиту правого фланга - от побережья до Морозных Ворот и вплоть до Восточной Угловой Башни, встал отряд мечников из числа добровольцев-эминэлэмцев под руководством Дминара, сына Лендеэла и Мьямера, стража Ательстанда. Здесь же установили небесный корабль "Самшит" на случай прорыва.
   По Южной стене рассыпались войска "сводного отряда" из темных эльфов-провинциалов под управлением командора Бесмера и несколько десятков мечников-эбертрейльцев и их лесных сородичей из разоренных поселений под клинком советника Хегельдера Могучий Ясень; дальше по стене встало Высшие Войско королевских шерлов (всего двадцать восемь воинов).
   Корпус мерэмедэльской тяжелой кавалерии, отданный в ведение юных королевских гвардейцев Левеандила и Рамендила, укрылся в гарнизоне в ожидании отмашки - атаковать.
   Тыловую Восточную Стену и Рассветные Ворота оставили леди Арианне, ее брату Эридану и лорду Остину Орлиный Глаз. В отличие от прочих защитников им предстояло схлестнуться с убийцами не из крови и плоти, а с демонической сутью забытого прошлого, что была возрождена алчностью гоблинских сердец.
   Армия Брегона была на подступах - с полудня западный горизонт воскурился непроницаемой пылью, подсвеченной вспышками яростных огней и холодными воплями королевских горнов, а уже к вечеру заметались первые тени.
  
  
   ... Факел горел неровно, вспыхивая красноватым пламенем. Волны, с грохотом бившиеся о каменистый берег, казались недобрым шепотом ведьм. В лазурном небе парили юркие точки - к месту кровавой бойни прилетели падальщики.
   Сирилл прохаживался по стене, прикрывая кожу от закатных лучей, и не сводил глаз с горизонта. Полусветная Долина, пересеченная ручьями, рощицами и коварными оврагами, выглядела пустынной и мирной, как тенистые равнины Арвы Антре. Лишь изредка ветер доносил обрывки голосов, горловые крики, бряцающее эхо доспехов, слитный топот конских копыт.
   Командор остановился около Надвратной Башни, скрашенной ажурной часовенкой. В сторожевой вышке тихо переговаривались дозорные, бряцали чешуйчатые кольчуги. Над Угловыми Башнями развивались знамена. Черные глаза мазнули по благородным геральдическим символам древних родов. На черном бархате серебрились вышитые слияние месяца и луны - герб Подземного королевства, рядом - на древке колыхалось эбертрейльское крылатое солнце. Дальше шептался стяг павшего Эмин Элема - град в кайме сияющих звезд, возле него - летняя флейта Агроэлла и прочие стяги валларро. Замыкал прекрасный ряд - парящий журавль лорда Колибора.
   - Уже близко, - сказал Люка, сидевший на парапете. На нем сверкала кольчуга, на голове - потертый шлем. Заплечные ножны переливались оковкой из золота.
   Сирилл запахнул полы и остановился. Элла, жадно глядевший в облачную взвесь, растекавшуюся по долине, подтвердил:
   - Меньше мили.
   Возле, в нетерпении топтались мерэмедэльские пехотинцы в адамантовых доспехах; лучники Лесного города, напротив, припали к стенам и удивляли молчаливым спокойствием. Их руки в бурых перчатках лежали на зубцах, пластинчатые шлемы мигали белыми искрами, на цельнометаллических латах вспыхивало "солнце с крыльями".
   Мигнула яркая звезда и вечер разорвался пронзительным воем. Пел рог врага. Сирилл встрепенулся. В тот же миг с колоколен в сторожевых вышках полились частые, тяжелые удары.
   - Началось, - прошипел он, откидывая капюшон.
   Жалящее солнце рухнуло за край заката, и теперь народу Сумерек более не было нужды опасаться смертельных ожогов, проедавших их бледную, восковую кожу так же, как алхимическая кислота гранит и камень.
   Пехотинцы, бряцая металлом, метнулись на позиции. Эбертрейльцы величаво потянулись к лукам из прочной альхенской древесины.
   Элла выбросил руку:
   - Там!
   Пыльная завеса расступилась и они увидели слепящую полосу быстро надвигающегося огня.
   - Королевская конница, - пояснил Сирилл.
   Железная река ползла в свете разгорающихся звезд: стройно шагали обученные кохейланы, звенела позолоченная упряжь, на всадниках же сверкали чеканные пластины.
   За кавалерией темных эльфов, ощетинившись копьями, тряслась черная масса наемников-аллеурцев; над их головами реяли черно-желтые пятиугольные знамена с семью широкими развевающимися лентами.
   Следом перла пехота.
   Передовой отряд сплошь темнел легионами черных и зеленых гоблинов. Тут перемешались наемники из Беллийских гор и твари Харисумма, присланные Неххо Гадким. Их бесчисленные стяги пестрели вышивками Коршунов, Грифов, Филинов, Беркутов, хариссумцев же - двумя перехлестнутыми серпами.
   Левый фланг составляли копейщики Ажинабада и Диких Степей. Правый - орки фаруханцы и ирчи Прибрежных Гаваней. Замыкали пехотные ряды гермерроские гладиаторы. В ржавых шлемах и низкокачественных доспехах мелькали сотни разожженных факелов. По траве волочились шипованные дубины или простые бревна, обшитые прочной сталью.
   Подошедшие на стену Бесмер и Дминар хмыкнули. Десятитысячное войско Брегона уменьшилось на половину. Похоже, пребывание в Ночной Стране не пошло наемникам впрок. А, может, их до дрожи испугали Тени Запада и они, невзирая на щедрую награду, обещанную королем, бежали, позабыв обо всех воинских обязанностях? Не суть. Пять тысяч осаждающих намного лучше десяти.
   Однако, радовались эльфы не долго.
   Прорезав облака, в Полусветную Долину стали спускаться небесные корабли. Флагманский "Фантом" и шесть боевых сопровождающих ладей. По стене пронесся возглас отчаяния. Против такой силы не устоять.
   Зная гордыню Его Величества, Сирилл успокоил:
   - Брегон прибережет волшебные суда на конец. Город Солнца нужен ему в целости и сохранности. Он пришел повелевать не руинами.
   По мосткам кто-то приближался. Отвлекшись от долины, эльфы обернулись.
   - Эллион? - Воскликнул Элла от неожиданности.
   Люка нахмурился:
   - Что ты здесь делаешь?
   Под факелом, чадившим кудрявой струйкой, стоял первый лучник Эбертрейла. Он был бледен и тощ, а взгляд строгих, выцветших глаз пронизывал насквозь - но смотрел не на соратников, а на близившееся войско врага. Медленно скинув лук и тяжело на него оперевшись, Эллион пошатнулся от касания встречных ветров и перевел взор на друзей. Золотые волосы, лежавшие на наплечниках в золотых набивках, колыхнулись.
   - Вернитесь в лазарет, - посоветовал Дминар. - Вам нужен отдых.
   - Наотдыхался, - слабый голос лучника едва достиг острого слуха сородичей. - Я с вами.
   Загрохотала барабанная дробь. Топот и лязг стал оглушающе невыносим. Рев тысяч каленых глоток заглушил грозное дыхание Великого Моря и треск всех факелов.
   Сирилл закрыл глаза, воззвав о помощи к Иссиль, а после понял - если бы Габриэл был рядом, он чувствовал бы себя уверенней и легче. Будучи шерлом Его Величества и командором Эр-Морвэна он провел немало боев на открытых территориях, но все это - с подачи лорда главнокомандующего, его хваткого ума стратега и аналитика. Юный маршал продумывал каждую мелочь и следил за каждой деталью, а на случай беды всегда приберегал запасной план, а то и два.
   Сейчас такого плана не имелось.
   Стиснув зубы, Сирилл принял шлем из рук оруженосца и процедил:
   - Приготовиться.
  
   * * *
  
   Пролился эльфийский рог, загудели абидебские барабаны, взметнулись серебристые замена - сигнал к атаке. Брегон выпустил в бой передовой отряд гоблинов -легионеров.
   Они тут же рассыпали войсковые порядки. Отделившаяся от них сотня, прикрывшись щитами, потянулась к побережью Великого Моря (левому флангу Гелиополя).
   Вторая - стала обходить город с юга. Впереди бежал черномордый гоблин со стягом на длинном копье, гортанно вопя на хавал-мано; у его пояса болтался массивный одноручный клинок, шлем отсверкивал бутоном лунного цветка. За ним перла вереница в панцирях и кольчугах с обнаженными мечами и щитами в левой руке. Они распевали какую-то похабную песнь и обрывки их ругательств больно резали нежный эльфийских слух.
   - Идут к позициям Хегельдера и Бесмера, - сказал Люка, наблюдая за "рекой" неприятеля, скрывшейся за углом Южной Башни. - Эти по наши души, - глянул он прямо перед собой.
   Оставшиеся гоблины Беллийских гор и Харисумма лихо сомкнули "черепаху", залив себя щитами с набивкой черепов, и грозно ухнули.
   - Лучники! - Крикнул Эллион, прицеливаясь.
   Его голос затерялся в звоне близившейся "черепахи". Чуть дальше фыркали эльфийские кохейланы, да громко ржали аллеурские хадбаны. По левому флангу гремели доспехи эльфов-защитников, справа слышались накатывающие морские валы и звучные приказы командора Дминара и командира добровольцев Мьямера.
   - Залп! - Крикнул Первый Лук.
   Эльфийские стрелы накрыли гоблинов шатром. Несколько крайних взвизгнули и вывались из строя. Оставшиеся мгновенно сомкнули ряды с резким лязгом.
   - Залп!
   "Черепаха", осыпанная новым градом стрел, потеряла еще с десяток бойцов, но через минуту все же столкнулась с Закатными Воротами. Те издали жалобный стон и прогнулись.
   - Не проломят, - крикнул Элла, перегнувшись через парапет и глянув на врага. Над его правым ухом свистнуло, потом чуть ниже и парнишка сдавленно вскрикнул. Схватившись за шею, он почуял горячую влагу и плавно осел под зубец. Меж пальцев хлестала кровь.
   - Элла! - Кинулся Люка. - Жив?
   Шею эминэлэмца оцарапало темноэльфийской гвардейской стрелой.
   - На, зажми, - Янтарный Огонь протянул ему платок, а сам кинулся к бойнице, высматривая стрелявшего.
   Справа мерно свистело. Эллион руководил:
   - Лучники! Залп! Лучники! Залп!
   Слева, в металлическом звоне и плаче колоколов, командовал Сирилл:
   - Бойцы! К оружию!
   Снизу летел визг дерева - гоблины пытались разбить Закатные Ворота тараном, что прикатили в центре "черепахи".
   Люка увернулся от пронесшейся вражьей стрелы и высмотрел в море серебрящегося металла того самого гвардейца. Сидя в седле, он накладывал стрелу на тетиву, вздымая лук в блестящих узорах. Исчадие целился поверх зубцов - в кого-то из своих - темных эльфов, а, может, хотел прикончить воина из светлых, как знать.
   - Эллион! - Крикнул Янтарный Огонь, - сними его!
   И махнул в сторону гвардейца. Прилетевшая стрела укусила его нагрудник и отскочила. Люка рухнул в укрытие. Правильно - над макушкой промелькнуло еще несколько оперенных убийц.
   Первый Лук искусно выхватил стрелу, набросил на жемчужную нить. Свистнуло. Люка глянул в бойницу - королевский гвардеец Брегона схватился за шею и рухнул под копыта коня.
   Не успел Люка возликовать, как услышал рычанье Сирилла:
   - Осадные крючья! Ползут по стенам! Атакуют Вторую и Третью башни!
   Он вскочил и кинулся к корпусу легкой пехоты, вынужденно ставшему оборонительной силой Города Солнца. За ним увязались несколько светлых эльфов и раненый Элла. Звездное Пламя поспешно вытянул из ножен Блэв'Нарет (нареченный так после битвы за Ательстанд), и вслед за учителем ворвался в ожесточенную схватку с отрядом грорвов.
  
  
   ... Лунная ночь давно окутала Верхний Мир и высинила мечущиеся силуэты врагов. Свет белых звезд обливал тварей, копошившихся под стенами в крошеве морского побережья и останках собственных родичей. Шлемы с пучками белых перьев метались островками одичалых духов пустынь; гремели горловые вопли, трещали перекладины древних кораблей. Эти гоблины были из племени зурачей и на своем стяге несли Черного Филина.
   Командор Дминар отер тыльной стороной перчатки вытянутое лицо, забрызганное кровью противника, и поправил щитовой ремень.
   - Лестницы строят, - зло бросил Мьямер, опираясь на парапет. Левое оплечье воина было исполосовано острыми кинжальными бороздами, на нагруднике в узорных бляхах темнели свежие, глубокие вмятины.
   Лучники из числа добровольцев поливали зурачей стрелами; гоблины, не успевая прикрыться щитами, валились, но на их место вставали новые и продолжали сколачивать корабельные балки.
   - Ударим с "Самшита"! - Выкрикнул кто-то из темных эльфов.
   Дминар гаркнул:
   - Нельзя! Можем повредить Морозные Ворота!
   Его едва расслышали. На левом фланге кипел отчаянный бой - во всю громыхал зычный глас Бесмера. Закатные Ворота сотрясало тараном гоблинов из племени, шедшего под стягом Грифа. Туда уже спешили войска "сводного отряда" и три десятка мечников-эбертрейльцев под началом Хегельдера.
   Со стены метнулся ливень стрел. Зурачи шарахнулись в рассыпную. Знаменосец взревел и пал ничком - оброненное им знамя истаяло в черной маслянистой воде. Вертлявая стая белоголовых сипов, кружившая над побережьем, подняла оглушающий гвалт. Дминар прищурил глаза - один из падальщиков рухнул вниз, спланировал над распростертым легионером и, отхватив от морды изогнутым клювом мясистый кусок, взмыл обратно в звезды.
   Внизу снова застучали по дереву. Послышались ругательства на ломанном кам'рэ - гоблины-зурачи обещали отрезать эльфам головы, засолить в бочки и сто лун возить в качестве трофея.
   - Сволочи, - сплюнул Мьямер, сжимая пальцы.
   - Ударим в их тыл, - крикнул Дминар. Он обернулся к ополченцам из Эмин Элэма. - Посеем панику, сомнем боевые... - командор хотел сказать порядки, но глянув на свалку, устроенную гоблинами у северных стен, махнул рукой, - и дожмем у стены. Лучников ко мне! Слушайте сюда.
   - Готовься к вылазке! - Скомандовал Мьямер.
  
  
   ... Набегающие волны серебрились в зареве тающей с одного бока луны. Мерный шелест по камням - шух, шух, шух, - был на руку эльфийскому отряду, ибо скрывал их смертоносное приближение. Эминэлэмцы, ведомые Дминаром и Мьямером, перетекли в косую тень корабля, выброшенного на камни в час гуляющего шторма, и выжидающе замерли. Дминар обернулся и поднял сжатый кулак - знак ждать сигнала.
   В стороне, на побережье, засыпанном горящими точками, стоял оглушительный грохот: порывы налетающего ветра доносили рявканье и хриплые вопли, стук и кольчужный лязг. Одна часть зурачей рубила шпангоуты, гулко колотя одноручными клинками, вторая проворно подтаскивали готовые лестницы к неприступным полированным стенам и Морозным Воротам Города Солнца.
   Свистела плеть, летели крики гоблинского вожака:
   - Шевелитесь, лентяи! Мы должны ворваться в город раньше Коршунов и Грифов, тогда добыча и пленные будут наши!
   С шумным вздохом набежала черная, как смоль волна. Дминар поднял вспыхнувший в звездах клинок и указал на запад, юго-запад. Эльфийский отряд разделился в полном молчании. Два десятка поплыли за Дминаром, столько же за Мьямером. Ступали осторожно - берег был завален обломками перекладин, обрывками балок, засыпан острыми валунами и мусором; когда-то Лучезарная Пристань тянулась вдоль Великого Моря на сотню ярдов с запада на восток, теперь представляла собой бесформенную свалку в клыках и пене.
   Вдали грохотали барабаны. С дальних флангов неслись звуки ожесточенных боев, где-то неподалеку стонала окованная сталь Закатных Ворот, щедро поливаемая ударами вражеского тарана. Волна откатила в море, обнажая песчаную гладь. Мьямер, промокнул влажный лоб ледяным наручем, поправил шлем и стал обходить лагерь гоблинов по правому флангу.
   Те не ждали атаки, и потому, когда Дминар смял их края, а воины Мьямера вклинились в центр, пришли в замешательство. Некоторых охватил страх и они завопили:
   - Демоны Праха! Это демоны Праха! Они утащат нас в подземный огонь!
   Свистнула плеть. Над ночным побережьем взмыл лающий вой вожака:
   - Тупицы! Бросайте бревна! Хватайте мечи! Это эльфийские лазутчики!
   Гоблины падали, вставали, выхватывали мечи и снова валились под мелькающими клинками бесстрастных эльфов. Их стоны заглушал лязг кольчуг, а крики перекрывал гвалт щитов. Мелющий каменный скрежет под сапогами сменился хлюпающим кровавым месивом.
   - Тесните их к стенам! - Вопил Дминар, рубя направо и лево. Его меч порхал в хищном танце победы. - К городским стенам!
   ... Старшина Лиам вздрогнул от пронзительного крика и, обернувшись, чуть не споткнулся. На камни оседала гоблинская тварь в изодранных доспехах - раскосые глаза, еще секунду назад горевшие неистовой жаждой эльфийской крови, помутнели. Сразивший легионера воин уже разворачивался, взмахивая клинком, дабы столкнуться с новой вражеской ратью, заключавшей его кольцом.
   Лиам бросился на помощь и гоблинский вал потеснил их мимо искореженных обломков к корме старого развороченного судна, утекавшего носом в черную морскую гладь. Темные рожи скалились в злорадных улыбках, в стеклянных глазах сверкали отблики порхающих клинков, в растопыренных пастях мелькали клыки.
   - Бери левый фланг, - крикнул воин, а сам вклинился в правый.
   Завязалась ожесточенная рубка. От слепящих всполохов у Лиама заболели глаза. Он блокировал вражий выпад и снес чью-то голову, развернулся, чтобы покончить еще с одним, но тут его правое плечо взорвалось невыносимой болью. Одноручный меч зурача прошил его насквозь, точно нож испеченную сдобу. Гоблин довольно заурчал и вырывал сталь. Брызнул кровяной фонтан. Лиам захрипел и повалился на камни, что в лунном свете блестели опаловым огнем. Ослабевшая рука выронила клинок - еще секунда и гоблин оборвет его жизнь.
   Но вдруг он пошатнулся и, издав короткий рык, завалился на бок - из шеи зурача торчала эльфийская стрела. Лиам сморгнул повисший на ресницах пот и заметил рядом воина, с которым только что бился на пару. Тот откинул меч и старшина узнал командира Мьямера.
   - Ранен? - Он едва перекрикивал грохот боя и, не дожидаясь ответа, свистнул в сторону: - Андреа! Эстрадир! Помогите!
   Из серебрящейся толчеи выпорхнули две гибкие тени с клинками.
   - Унесите раненого, - приказал Мьямер, оправляя шлем.
   Менестрель и лекарь ловко подхватили дрожащего, обессилившего старшину под руки и кинулись в темноту.
   Через пять минут битва у Морозных Ворот окончилась. Воины Дминара и Мьямера оттеснили гоблинов к подножию стен, где их накрыли стрелы ополченцев. Не выжил никто. Недостроенные лестницы так и остались валяться на побережье в блеске тлеющих углей; им пели волны, ветер и луна.
  
  
   ... С нежного макового лепестка скатилась крупная росинка. Эридан проследил за каплей и перевел взор на поле пурпурного шелка, раскинувшегося ковром в сиянии бледных звезд. Маки чуть заметно покачивали "головами" и будто сонно перешептывались. Потом посмотрел дальше.
   Вдоль южных косогоров лохматились кудрявые ивы. Их длинные тени черкали маков цвет острыми скрещенными клинками и казались пиками врагов, нацеленными на Город Солнца. По юго-востоку тянулся зубчатый хребет, весь склон которого засыпали крыши давно покинутого эльфийского селения. На севере блестела черно-синяя морская полоса; оттуда несло водорослями и тиной. За спиной ночным великаном стыл город предков - у Южных и Северных стен грохотал бой: свистели стрелы, громко звенели мечи, эльфийские командиры подбадривали воинов, разжигая в усталых сердцах искры доблести, храбрости и гнева.
   Юноша закрыл глаза; вокруг боролись за свободу и будущее, а его терзала потеря. Он никак не мог поверить, что Учитель мертв. Арианна и Остин рассказали обо всем, что пережили сразу после побега с рынка троллей, но момент ухода Габриэла в Ночную Страну опустили. Им было больно вспоминать? Или Габриэл ничего им не сказал - просто взял и ушел? Скорее всего. Эридан покачал головой - какая разница, учителя-то все равно не вернуть.
   Длинные пальцы коснулись его плеча. Он обернулся - Остин кивнул головой на восток.
   - Смотри.
   На вершине холма показался всадник на высоком кохейлане. В лунных огнях серебряная сбруя мигала чеканными бляхами, в свете звезд сиял расшитый черпак. Через мгновенье к нему присоединились еще четверо. Постояв несколько секунд на гарцующих жеребцах, они махнули кому-то за гребень и, слетев по склону берегом узкой реки, резво помчались к Рассветным Воротам.
   Над оплывшими вершинами холмов взметнулся дымный смог. Он алел рассветным заревом и отдавал зловонием тысячи сгнивших тел.
   - Это они. Балрады, - сказала Арианна, обнажая Элагор. Певучую легкость ее сладкого, чарующего голоса унесло вихрями войн и лишений. Ныне в нем читались лишь ненависть и готовность мстить прислужникам темного короля.
   Остин элегантно выпрямился. Пальцы стиснули рукоять На-Эна. Эридан встал рядом и закинул меч на плечо - по серой стали скатился лунный луч.
   Всадники галопом влетели в маковое поле и сбавили бег, лишь заметив у кромки Стального Моста три зыбких светлых силуэта.
   - Кто такие? - Кринул гвардеец Брегона, придерживая коня. Вороной кохейлан захрапел, вскинул голову и едва не встал в свечку.
   Из сумеречного предела решительно выступила Арианна. За ней показались ее спутники.
   - Вы еще можете уйти. - Предупредила Белый Лебедь. - И балрады тоже. - Она махнула в сторону огненной лавины, стекавшей с холмов дымным чадом.
   Блестящий шлем с гребнем дернулся и темный эльф разразился хриплым смехом. Веселье перекинулось его сопровождению.
   - Уйти? - Заливался он гоготом. - А кто меня заставит? Ты? Или эти двое недоносков?
   Остин прищурил единственный глаз, а Эридан сдвинул брови. Зря ты так грубо о нас, исчадие.
   - Вас - трое, - гаркнул хохочущий "пес". Контуры его доспехов начинали гореть красным. - С нами целая армия! - Он махнул за плечо - огненный поток Пепла и Огня стремительно приближался.
   Арианна плавно опустила голову и отступила на шаг.
   - С нами тоже.
   Неожиданно земля задрожала. В сумраке заклубился снежный туман, через секунду потрясший маковое поле яростным волчьим лаем-хрипом. Четверка всадников удивленно заозиралась.
   - Засада! - Возопил гвардеец, смеявшийся громче других. - Назад! - Он вздернул поводья, разворачивая коня, и вот что увидел.
   Белые тени, вылетевшие из полумрака с севера и юга, воткнулись во фланги армады балрадов. У подножия холмов завязалась схватка чудовищ. Белые клочья налетали на островки пылающего огня и ворчали, хрипели, изрыгали сотрясающие небо и землю вопли. Окутанные огнем и пеплом балрады выли, срываясь на кашель, сверкали желтыми глазищами, обнажали клыки.
   - Волки-хэллаи! - Взревели темные эльфы. - Они привели ужас Черноземья!
   Белый Лебедь усмехнулась. Идею натравить Призраков ведьм на Пепел и Огонь черных гоблинов подсказал Лютый; он же привел смертоносный вихрь когтей и зубов к Гелиополю меньше, чем за сутки. А сейчас вожак альбиносов сражался вместе со своей стаей против демонов, воскрешенных из древних могил извращенной магией гоблинских племен.
   - Убить их! - Вскричал гвардеец. Кохейлан вертелся под ним волчком. - Убить светлых эльфов!
   Солдаты короля обнажили клинки.
   Кони сорвались вперед.
   Первый взял левее и двинул на Остина. Не приметив в цветах коварный овраг, он поддал в бока, но в следующий миг копыто его скакуна подломилось и всадник с лязгом вылетел из седла. Через секунду На-Эн отделил его голову от тела.
   Второй, размахивая длинным двуручным клинком, направил конягу к Эридану и грохот его приближения на секунду забил рев, дерущих друг другу глотки балрадов и хэллаев. Юнец не дрогнул (еще несколько месяцев назад он бы лишился от ужаса чувств; сегодня встречал противника с высокого поднятой головой). Уроки лорда Габриэла принесли свои плоды - разожженная учителем искра бесстрашия в сердцах неопытных учеников, теперь полыхала там неистовым пламенем.
   Вспомнив пару приемов бэл-эли, Эридан предпринял ложный маневр отклонения влево, а сам поднырнул под коня. Всадник замешкался, потеряв противника под стременем. Выпорхнувший из-под крупа клинок, подрезал подпругу - исчадие рухнул на землю и получил мгновенный удар в горло.
   Третий и четвертый бросились к Арианне. Запел Элагор. Взблеснули пепельные локоны. Через секунду враги лежали у ног девушки. В тот же миг Остин отбросил меч и, сорвав с плеча лук, подстрелил последнего гвардейца. Вздрогнув, он завалился на конскую шею, а после с лязгом исчез в траве.
   ... Битва хэллаев и балрадов длилась десять минут. Призраки ведьм одержали победу. Пепел и Огонь угас навсегда. Над маковым полем снова воцарился покой.
  
   * * *
  
   Лекарь Эстрадир склонил голову и прошептал:
   - Да приведут тебя Белые Духи в Арву Антре.
   И остекленевшие глаза старшины, глядевшие в ясную синеву, были закрыты тонкими золотистыми пальцами. Несмотря на все усилия и суету, Лиам, сын Дарго скончался от потери крови.
   Эстрадир накрыл паренька его же плащом и отвернулся.
   - Еще один, - тихо сказал Эллион.
   Он сидел, опираясь на бурый от крови и копоти лук, и слегка покачивался от усталости. Перед глазами лучника по-прежнему мелькали уродливые рожи мертвых гоблинов, лежащие на широких галереях стен. А после всплывали прекрасные эльфийские лица темных и светлых эльфов, что пали прошлой ночью в сиянии звезд и звоне стали.
   - Четвертый за час, - вздохнул Хегельдер и привалился к торцу военного штаба.
   И хотя защитники Гелиополя понимали - потери королевской пехоты были несоизмеримы с теми, которые понесли они сами (передовой отряд Брегона был полностью истреблен, а у них погибло всего семнадцать бойцов, и все благодаря чудодейственной броне из адаманта), все же для них это было безумно! много.
   Плыл терпкий запах зверобоя, подорожника, брусники, тысячелистника; бурлил котелок. Справа застонал раненный в шею и бедро Элла. Аинуллинэ стиснула его руку и звонко позвала:
   - Леди Бель, помогите!
   Гнома, бинтовавшая чью-то рассеченную голень, передала целебные повязки юным Эмми и Глэсс:
   - Заканчивайте здесь. - И потопала к Весенней Капели. - Иду, леди Аинуллинэ.
   Слева, за стенами гарнизонных построек слышался высокий голос жены Колибора - леди Миэль.
   - Фенара, принеси еще воды! Скорее! Вы! Укладывайте раненных сюда!
   Мимо прошагали воины с носилками. Через минуту еще двое в другом направлении - и тоже с раненным.
   Светило полуденное солнце. Темные эльфы укрылись от палящих лучей под крышами укреплений и зданий, их светлые сородичи остались у костров. Кто был не ранен - заступили в дозоры.
   За внешним кольцом грохотали сапоги, лязгали доспехи и щиты. Злобно ругаясь, наемники разбирали наваленные у подножий курганы из тел черных и зеленых гоблинов. Обезумевшие дикари под стягами Коршуна, Грифа и Беркута бросались на Закатные и Парящие Ворота бушующими океанскими волнами и громоздились у кладок несметными полчищами саранчи и только милостью Всевидящего не прорвали вчера внешнюю оборону Гелиополя.
   - Как закончат, снова пойдут на штурм, - мрачно заметил Остин Орлиный Глаз и сплюнул. - Кто там остался? Степняки. Ирчи. Гермероссцы.
   Он подпирал арочный проем, украшенный серебром и драгоценными камнями, опустив руки на навершие меча. Левее, у пылающего костра томились Арианна и ее смертельно уставший младший брат. На коленях девушки лежала массивная волчья голова. Уши торчком, глаза налиты зарей, лунная шерсть слиплась от крови и испятнала грязью светлые одежды эльфийки. Сам Лютый тихо поскуливал и подергивал задними лапами, изодранными стальными клыками балрадов.
   - Штурм мы худо-бедно отобьем, - подал голос Дминар, не покинувший городских улиц даже с рассветом. - Есть другая проблема. Брегон не любит ждать. Еще день неудач и он задействует небесные корабли.
   Командор оправил капюшон и плавно перетек в тень, отброшенную величественной башней, горевшей золотом и серебром. То же проделали шерл Сирилл и граф Бесмер.
   - Полторы тысячи защитников против семи волшебных громадин? - Воскликнул Люка и поправился, - это в лучшем случае - полторы. Еще немного и нас обескровят. Ряды наших войск редеют, - тяжело признал он и тряхнул головой. Несколько капель крови рухнули в горящее пламя и угли зашкворчали.
   - Волшебными их делают Камни Эреба, - задумался Бесмер. На бледном, с синеватым отливом лице полыхнули черные глаза истинного исчадия. - Без камней это просто корабли. Бесполезная груда дерева и металла.
   - Вы предлагали хитрость, - вспомнил Андреа. Осторожно переступая через раненных, укрытых плащами, он подошел к костру и опустил на плиты мех со свежей водой.
   - Абсолютно верно, господин менестрель, - зловеще улыбнулся Бесмер.
   И пусть темные эльфы ныне встали на сторону света, в душе они остались хладнокровными, расчетливыми воинами с кусками камня вместо сердец. И мыслили не менее прагматично и твердо.
   - В сумерках предпримем вылазку, - постановил командор и глянул на Дминара и Сирилла. Те дернули тонкими синеватыми губами в подобии одобрительной улыбки и кивнули.
   - На вылазку? - Звонко воскликнул Левеандил Око Бури. Его золоченная голова взмыла поверх серо-бурого гарнизона, засыпанного оранжевыми огоньками.
   - Наконец, - поддержал старшего юный Рамендил.
   В этот момент пропел эльфийский королевский рог. Воздух встряхнул бой барабанов. Эльфы встрепенулись, вскакивая у костров. На стенах заметались дозорные. Колокола залились звонким плачем. Остин, как в воду глядел - Брегон не стал ждать и отдал новый приказ штурмовать.
   - Предпримем, если продержимся, - угрюмо процедил Хегельдер, накрывая волосы шлемом с эмблемой крылатого солнца. - Занять позиции!
  
  
   ... Стены и Угловые башни Гелиополя поливало градом орочьих и ирчьих стрел.
   Закатные Ворота стонали и изгибались под ударами исполинских таранов ажинабадцев и степняков.
   Галереи и переходы забрасывало камнями и крупными бревнами, что летели из мощных рук гладиаторов-гермероссцев.
   - Лестницы! Лестницы у Восточной Башни! Мечников ко мне!
   - Они роют под стены! Лучников! Лучников сюда!
   Вдоль стен рассыпались изящные эльфийские воины. Дружно взлетали луки, слитно ложились стрелы.
   - Залп!
   Шшух.
   - Залп!
   Шшух.
   - Парящие Ворота слетают с петель! Навались!
   Удар и визг металла.
   - Держать!
   Удар и визг металла.
   - Держать!
   Вдали грохотали барабаны. В стане королевских сил метались полотнища - Брегон отсылал к стенам все новые и новые полки наемников.
   - Залп!
   Шшух.
   Удар и визг металла.
   - Держать!
  
  
   ... Стрела просвистела в дюйме от уха Эридана и он прижался к стене. Вокруг кипел ожесточенный бой. Справа резались шерлы и заскочившие на галереи ажинабадцы. Слева солнечные и лесные эльфы оттесняли к краям прущий вал орков Диких Степей.
   Мальчишка взмыл над парапетом. Вся Полусветная Долина, морское побережье и дальние холмы были засыпаны палатками врагов и реяли разноцветными стягами. Провыл рог. От дальних шатров отделилось очередное подкрепление.
   Заметив сверкающую волну неприятеля, он вздрогнул. Земли предков дрожали под топотом их железных подошв. В чешуйках панцирей блистали солнечные блики. Шепот волн Великого Моря пропал в лязге несокрушимых щитов. Воздух плавился от бесчисленных шлемов, текущих алыми огнями под ярким солнцем июня. Копий было больше, чем звезд на небе, щитов - чем капель в море.
   Брегон отослал всю свою пехоту, оставив при себе лишь три сотни гвардейцев и аллеурскую конницу, коей под стенами было не развернуться.
   - Этих приберег на сладкое, - понял Эридан и бросил взор на свалку металла, огня и дерева, копошащуюся у подножия стен.
   Там сверкали мириады когтей, клыков и лысых голов. Одни выискивали слабые места, трещины и поломки; другие, под навесом щитов выбивали Закатные Ворота; третьи метали осадные крючья; четвертые карабкались по лестницам и вспрыгивали на галереи.
   Мальчишку радовало хотя бы то, что Брегон не решился использовать зажигательные смеси (как во время штурма Эбертрейла), потому как боялся нанести городу серьезный ущерб. А, впрочем, какая к демонам, радость.
   - Злой рок! Нам не выстоять! - Крикнул в отчаянии кто-то из эминэлэмцев за секунду до того, как изогнутая сабля степняка отсекла ему голову.
   Брызнула кровь, легкое эльфийское тело перевалилось через парапет и сорвалось в металлические волны, бившиеся о стены в неистовой ярости. Степняк издал гортанный рык и сразу же кинулся к Эридану. Тот не растерялся, ненависть наполнила его дыханием рассвета; он сжал рукоять и рухнул убийце под ноги. Степняк споткнулся, завалился и получил удар в оголившуюся шею.
   Эридан подскочил.
   Отовсюду выдвигались лестницы врага. По перекладинам в оглушающем рыке и скрежете карабкались ажинабадцы и зеленокожие ирчи. Бессчетное воинство.
   Прямо перед ним взмыла уродливая морда с совиными глазами. Около мальчишки выросла тень - блеснуло серебро и степняк с яростным визгом покатился вниз. Тенью оказался Сирилл. Он тут же крикнул:
   - Сзади!
   Там взбирался зловонный гигант Прибрежных Гаваней. В лапе ирча горел зазубренный меч. Мгновенье и он полетел обратно с рассеченным шлемом и проломленной головой. Эридан опустил оружие.
   Сирилл хлопнул его по плечу рукой в кожаной перчатке:
   - Так держать!
   И растворился в кипени беспощадной сечи.
   ... Кошмарный штурм Гелиополя продолжался до заката. Трижды Брегон посылал герольдов с предложением "покориться и сложить оружие". И трижды получал отказ.
   Светлые и темные союзники стояли насмерть, ибо сдача города предков была для них неприемлемым бесчестьем. Они поклялись защищать его до последней капли крови и не пустить на трон самонадеянного самозванца, обманом захватившего власть в Эр-Морвэне и возомнившего себя вторым Лагоринором ал'Эбен Блистающим. Они были готовы погибнуть на развалинах твердыни, возведенной величайшими праотцами, только бы не позволить диким наемникам ворваться внутрь и осквернить ее дворцы и храмы. Они проявили беспринципное мужество и отвагу - и вырвали этот день у короля.
   В пронзительном вое бессилия и злобы войско Его Величества отступило ни с чем.
  
   * * *
  
   В темноте узкой улицы, ведущей к тайному ходу, было не протолкнуться. Вооруженные конники заполнили ее еще с заходом солнца. Всего шесть сотен бойцов и несколько командиров. Предстояло налететь на спящий аллеурский лагерь, вставший на той стороне реки, выманить их на открытую территорию и навязать бой. А если повезет - утащить за собой и королевских гвардейцев Брегона, тем самым оставив его шатер без должной охраны. Если повезет.
   Густые тучи расползлись и небо подмигнуло синими звездами. С вечера морской горизонт затянуло мглою, к ночи пошел дождь.
   Левеандил вместе с младшим братом, командором Бесмером и Хегельдером находился в авангарде. Он обернулся и поморщился - ветер смел с соседней крыши россыпь капель и швырнул ему прямо в лицо. Заместитель кавалерии встряхнулся и факел в его руке дрогнул, стрельнув кипящим фонтаном. Где-то там, во тьме июньской полуночи засадные отряды Люки, Дминара и Мьямера (что покинули Гелиополь еще засветло) уже, наверное, подходят к первым вражеским палаткам и злобным часовым.
   Левеандил развернулся в седле и нервно сжал мокрые поводья. Таявшая с одного бока луна мигнула на севере. Звезды потухли, снова посыпались капли. Шумно бухнулись о берег неспокойные волны - предстояла долгая ночь.
   - Тушить огни, - скомандовал Бесмер.
   - Открыть ворота, - приказал Сирилл.
   Ржавые петли дрогнули и створки распахнулись с тяжелым стоном.
   - Выступаем!
   Сборная кавалерия Гелиополя ровным строем поспешила в жуткую темноту - навстречу заточенным копьям, голодные до крови глоткам, раскосым глазам и сверкающим аллеурским мечам.
   ... Через четверть часа всадники перешли на рысь. Под копытами гулко чавкало. Бряцали нагрудники и пластины, заливавшие конские морды и бока. Дождь хлестал по лицу, барабанил по шлемам и щитам.
   Впереди блеснула гладь извилистой реки. Южная оконечность Полусветной Долины перетекла в полянку и потянулась вдоль русла. Кони ускорили бег. Тишина таяла в лае и гомоне приближавшегося лагеря. Очень скоро замигали тысячи ярких огней, рассыпанных по холмам, низинам и каменистому побережью. На дальнем гребне скалистого утеса чернели мрачные громады - то покоились воздушные королевские суда.
   - Готовься! - Проревел Бесмер.
   Неподалеку взвизгнул часовой. Видно, заметил эльфийскую кавалерию. Тут же затарахтел абидебский барабан. В лагере степняков началось смятение. Полуголые орки выскакивали из палаток и прыгали в грубые седла гнедых хадбанов. В зареве дрожащих костров их мощные, величественные жеребцы казались тенями чистого мрака, вынырнувшими из Последних Врат Арвы Антре.
   - Натасэ арасэр! - Гаркнула глотка сбоку от Левеандила. По мокрой траве прошуршали копыта, закаленные знойными песками Ашаранской пустыни.
   Солнечный эльф заметил блеск и отклонился. Над плечом эльфа просвистело копье. Степняк зарычал по-собачьи, и выхватил саблю. Левеандил обнажил клинок и они скрестили оружие.
   Меж тем кавалерия Бесмера влетела в аллеурскую конницу и навязала бой.
   Всадники рубились, тыкали копьями, выбивали из седел круглыми массивными щитами. Гремело, выло, фыркало, грохотало и лязгало. Нудно выбивал ритм барабан.
   Со стороны эльфийских шатров зловеще завыл рог. Гвардейцы Брегона заметили рубку и пришли аллеурцам на помощь. В воздухе засвистело.
   - Щиты! - Выкрикнули из окружения Бесмера.
   Выброшенная "защита" схлопотала ливень темноэльфийских стрел. Аллеурцы завопили, некоторые исчезли в траве - их жилистые, скользкие от пота и крови тела дрожали оперенными древками. Хрипевшие хадбаны, выбрасывая убитых наездников, срывались прочь.
   - Сомкнуть ряды! Сомкнуть ряды! - Орал Бесмер, используя секундную передышку.
   Он метался меж рядов в блеске кольчужного серебра, а широкий бархатный плащ летал за ним облаком из черноты. За ним неотступно следовали два всадника. Первый - Рамендил, второй знаменосец, что сжимал черное эр-морвэнское знамя, расшитое серебром и драгоценными камнями.
   - Сомкнуть ряды!
   Левеандил, наконец-то, распоров орка-аллеурца, развернул коня и привстал на стременах. В его больших глазах заблестели огоньки сотен костров - сеча теперь кипела на левом крыле. А в центре в тусклой луне сверкали маковки палаток неприятеля, но там было спокойно.
   Пропел рог Гелиополя.
   - Отступаем! Отступаем!
   Эльфийские конники резво бросились в дождливую темноту. Аллеурцы и подоспевшие на вороных кохейланах гвардейцы короля острым клином бросились вдогонку и Полусветная Долина задрожала. Воздух пропитали яростный визг орков-степняков, грохот адамантовых доспехов темных эльфов, треск ломающих сучьев и гул конских копыт.
   Левеандил ударил по бокам, срываясь в галоп. Справа шумно хлопали изодранные пологи опрокинутых палаток. Слева обугливались пятиугольные знамена Аллеура. Сзади, в полной темноте таились эльфийские шатры господ и командующих. Под копытами хрустели доспехи, мечи, обломки лат, чьи-то тела и обрубки конечностей; взблескивали сбруи погибших лошадей.
   Когда юный эбертрейлец перемахнул реку вброд и вылетел к поляне, Бесмер и Рамендил разворачивали конницу по широкой дуге, огибая пологий холм, поросший белыми ромашками.
   Клин наступающих всадников-степняков бряцнул, сомкнул ряды и ускорился.
   Бесмер (на серо-черном кохейлане) вырвался чуть вперед. За ним "вынырнул" Рамендил. Взметнулись древние стяги, венчанные золотыми и серебряными лоскутками. Блеснули благородные клинки в кожаных перчатках темных и светлых эльфов.
   Левеандил вздрогнул и на мгновенье оглох.
   Конники Бесмера с невыносимым лязгом ударили преследователям в лоб, а засадный отряд Сирилла с оглушающе металлическим грохотом смял их левый фланг.
   Выхватив меч, Око Бури с криком бросился в самое пекло. Хороший получился отвлекающий маневр - очень хороший.
  
  
   ... Переливающийся теплым светом кристалл взлетел и плавно упал на узкую золотистую ладонь лорда Люки. Он стиснул в руке добытый трофей и штаб накрыло закатом печального вечера. Разомкнул пальцы - голубоватый, зимний свет пополз по стенам и потолку. Дети Рассвета прикрыли большие, лучистые глаза широкими светлыми рукавами в вышивках и узорах. Дети Сумерек вовсе отвернулись от нестерпимого белого пламени, источаемого гранями древнего минерала.
   - Камень Эреба. Точнее семь его частей, - грубовато сказал Дминар из-за плеча.
   Люка открыл крышку сундука и, бросив туда осколок, шумно захлопнул. Режущий свет угас. Дминар развернулся, смаргивая. Перед глазами темного командора все еще плясали белые мушки.
   - Без них корабли не взлетят. - Подытожил он, роняя руки на навершие. - Флот Его Величества обезврежен.
   Эльфы - союзники облегченно выдохнули.
   Все прошло, как по маслу. Пока Бесмер, Сирилл и золотокосые братья отвлекали врага навязанным боем, три малочисленных отряда по десять эльфов пробрались им в тыл и выкрали Камни Эреба.
   - Еще секунда и я бы прикончил короля исчадий, - зло бросил Мьямер.
   Воин сидел в дальнем углу и затягивал зубами окровавленную повязку - его левая рука и предплечье были рассечены, нижняя рубаха обратилась в лохмотья.
   Дело обстояло следующим образом: когда Люка, Дминар и Мьямер ворвались в шатер Его Величества, Брегон избивал одного из своих подданных и был так увлечен, что чужаков заметил не сразу. Только отменная реакция его верных "псов" спасла владыке Эр-Морвэна жизнь и прикрыла от кинжала что метнул Мьямер в его королевскую рожу.
   - Всего секунда, - негодовал Мьямер, рванув края бинта, - и все было бы кончено.
   - Не все, - возразил Агроэлл Летняя Флейта.
   Он держался у полок, присыпанных пылью, и время от времени обводил глазами союзников.
   - Неугасимая Звезда по-прежнему у него, - напомнил он. - Слышали угрозы пленных гвардейцев и того, м... командора Дориана? Колдуны Брегона с минуты на минуту вскроют сундук, преподнесенный ему у Скверных Водопадов Тэль-Фосс. - Его голос затвердел, резанув стеклом. - Против судьбы не устоять. Гелиополь падет в любом случае.
   Эльфы с ужасом прислушались к словам мудрого валларро. В запале битв и сражений, они напрочь позабыли о всемогущей короне Первого эльфийского короля, бесчестно захваченной проклятым сыном Теобальда где-то на полпути от Мертвых гор к Ночной Стране.
   Но тут штаб наполнил мягкий, мелодичный голос:
   - Не в этот раз.
   Перворожденные обернулись. Через маленькое оконце лился утренний свет, от чего красивое серебристое лицо Остина лучилось светом.
   - Не в этот раз, - повторил он. И впервые за много скорбных дней улыбнулся. - Брегона ждет большое разочарование.
  
   * * *
  
   Сине-фиолетовые стебли люпинов в треть эльфийского роста с жалобным стоном ломались под эльфийскими сапогами. Всюду мелькали озлобленные гвардейцы, прикрытые бархатными плащами; слева выли раненные наемники и пронзительно ржали кони.
   Не внимая ни крикам, ни стонам, Гелеган, сын Хебейла из рода Черных Соколов сгорбившись и сжавший, как старец из древних сказок, спешил в алый с серебром шатер Его Величества, сверкавший на холме в рассветных лучах. Злые глаза герцога блуждали по огромному лагерю, разворошенному ночной вылазкой гелиопольской кавалерии, а тонкие сухие губы шептали проклятья.
   Над ухом визгливо зарычали - темный эльф дернулся и отскочил. Хрустя влажным клевером, пробежали двое орков-степняков с носилками - заметив Гелегана, один из них сверкнул злобными, ненавидящими глазками.
   Из боковой палатки выскочил гладиатор-гермероссец и что-то поспешно запихнул за пазуху. Он бросился к чужому хадбану, вскочил в седло и бросился на запад. Выскочивший следом орк-аллеурец с окровавленной повязкой на голове, заверещал на всеобщем:
   - Держите вора! Он стащил у меня золотое кольцо и сапоги!
   В южной части лагеря поднялся вой. Несколько степняков вскочили в позолоченные седла и поспешили за вором вопящей "тучей".
   Гелеган поморщился и сильнее натянул капюшон - жемчужные волосы щекотнули шею. Как он устал от грубости невеж и варваров, собранных в "великое" войско короля. Как измучился их тупостью, неотесанностью и дикостью.
   Под ногами шуршало. От сладкой свежести пышных трав першило в горле. Кто бы мог подумать! Обласканные королевским почетом командоры Бесмер и Дминар переметнулись на сторону Детей Рассвета. Туда же умчались командор Маркус и шерл Сирилл, прихватив отборную кавалерию и эр-морвэнскую пехоту. А ему досталось командование этим тупоголовым сборищем дикарей!
   О близкий берег шлепнулись волны. По спинам зубастых гребней потекли розовые реки рассвета. Солнечные лучи прорвали сгущенный туман и одели вершины запада и юга в одежды охры и золота. Дождливые облака уносило на север.
   Гулко встрепенулось черное с лунным блеском знамя. Гелеган распахнул глаза - перед носом хлопнули алые пологи королевского шатра и стража у входа с лязгом отступила.
   Приоткрыв тканевую занавеску, вновь назначенный главнокомандующий переступил порог и тут же столкнулся с выбегающей на улицу тенью. Всхлипнув женским голосом, она обернулась посмотреть - не упал ли господин и, убедившись, что нет, бросилась дальше - голые восковые ступни захрустели по траве, из-под капюшона блеснули черные локоны.
   Гелеган недовольно дернул бровями и вошел.
   Полумгла королевского шатра не смутила исчадие ночи. Задымленные тканевые стены подпирали шесты, и тлеющие в центре угли окрашивали их сумеречным багрянцем. У противоположной стены в богато отделанном кресле сидел полуголый, растрепанный Брегон. Черные волосы лежали на плечах и мускулистой груди; босые ступни мяли высокий, мягкий ворс пестрого ковра (судя по вычурным узорам полудиких демонов и богов, он был доставлен из самого Маракиша); расслабленная рука сжимала серебряный кубок с ароматным вином. У подножия кресла валялось несколько пустых бутылей.
   - Ваше Величество, - Гелеган сложил руки по швам и чинно поклонился.
   Брегон вяло поднял голову и сморщился. Сверкание колец, серег и браслетов старого герцога резануло по глазам.
   Оставаясь в поклоне, тот спросил:
   - Чем могу служить?
   Брегон отбросил кубок с вином - по серебру ковра потекла кровавая лужа, закинул руку на перила и бросил:
   - Я жду объяснений.
   Гелеган напрягся, потому как знал, что король в бешенстве. И было от чего.
   Мало того, что лучшая часть темноэльфийских войск дезертировала еще на подходах к Ночной Стране, а отвернувшаяся удача не позволила Его Величеству отпереть Врата Разделения Душ и подчинить своей воле Тени Запада, так после всего - эти самые "дезертиры" разбили занявшие Гелиополь королевские войска и захватили город. Но и это не все. Самым болезненным для самолюбия темного короля было то, что сборная кучка эльфийских ополченцев и перебежчиков разбила его грозное многочисленное войско, и в довершении ко всему - нагло выкрала Камни Эреба.
   Не дождавшись ответа, Брегон взъярился:
   - Моя армия пала, так и не взяв Гелиополь! У меня больше нет пехоты, а этой ночью я лишился кавалерии! Все из-за вашего недальновидного командования! О! - Потянул он, - будь на вашем месте Габриэл, я бы уже сидел на городском престоле, издавая первый указ! - Брегон осекся и, поняв, что упомянул имя опального шерла, зашипел: - Проклятый Габриэл!
   Гелеган выпрямился и заговорил (с трудом сдерживая дрожь):
   - Мой повелитель, твердыня предков великолепно укреплена. Чтобы ее взять потребуются месяцы, а, возможно, годы...
   - Годы? - Проревел Брегон и вскочил. - Вы сказали годы? А может лучше Эпохи, Гелеган?!
   Придворная свита в серебре и золоте едко засмеялась из глубины шатра. Громче всех хихикал старый маркиз Зэхра, сын Харата.
   - Ваше Величество, даже прославленные полководцы древности иногда терпели поражения. Вспомните, к примеру, главнокомандующего Оливера, сына Таи из рода Мадайев, попавшего впросак у крепости Глоред-Дин в Год Созвездия Лебедя. Только благодаря своевременному подкреплению, подошедшему из Унг Арвет его войско...
   - Довольно скулить! - Рявкнул Брегон, взмахивая рукой. Пламя костра судорожно затрепеталось и по тканевым стенам пронесся вихрь теней. - По-вашему это достойно темного эльфа?
   Гелеган замолчал, прожигая взглядом наглого выскочку из рода Дракона и Змеи. Если бы не заговор против Теобальда - не сидеть бы тебе сейчас на троне, паршивый мальчишка, а влачиться в тени его любимца и приемника Габриэла, сына Бриэлона.
   - Рассуждай точь-в-точь, как вы, - Брегон вскинул палец, - легендарный автор Кодекса Воина - лорд Бриан, умер бы в плену ведьм еще в первый год своего заточения. - Король шумно рухнул в кресло.
   - Что это значит? - Старый эльф недоумевающе моргнул.
   - Вы были обязаны подохнуть, но добыть мне ключи от города, - прошипел правитель, подаваясь вперед. - А не трястись за свою драгоценную жизнь, уважаемый лорд маршал.
   - Я заверяю, что еще ничего не потеряно, - высоким, паническим голосом начал тот. По хребту скатилась капля ледяного пота. - Сегодня же я вышлю конные разъезды в Мерэмедэль с просьбой о подкреплении. Ряды пехоты мы пополним новыми наемниками. Они, - он ткнул белым пальцем в стенку шатра, имея в виду защитников Гелиополя, - могут засесть там на многие месяцы, но однажды и у них закончится вода, снадобья, продовольствие...
   - Нет, - покачал головой Брегон - черные локоны соскользнули с его обнаженных предплечий. - Бесполезная возня. Все это больше не важно.
   - У вас есть план? - Сглотнул Гелеган. Предчувствие неминуемой беды не покидало его с того момента, как он переступил порог королевского шатра.
   Солнечные лучи просочились в дыры тканевого потолка и упали на маракишский ковер узкими копьями золота. Командующий отскочил, чтобы не получить ожог. На его руках слитно зазвенели браслеты. Сзади послышался лязг доспехов - входили гвардейцы.
   - Вам это знать не обязательно, - ощерился Брегон и взмахнул бледной рукой в синих жилах.
   С шелестом поползли чужие клинки. Гелеган схватился за рукоять, но вздрогнул - его внутренности взорвались огнем, а из груди вырвалось жало меча. Застонав, он дернулся; руки безвольно опустились. В глазах помутнело и вечная тьма навек поглотила злую эльфийскую душу старого герцога.
   Брегон дернул плечом; пронзенного лорда поспешно выволокли наружу.
   - Вина, - рявкнул он за спину.
   Из пурпурного сумрака выскочил слуга с кубком в изумрудной нити и откупоренной бутылью. Плеснув терпкого напитка с ароматом гвоздики, он пал на колени и протянул королю. Брегон отпил и откинул голову на спинку. В потолочные дыры сочился яркий свет - утро плавно перетекало в день.
   Его Величество долго наслаждался сладостью либерских вин, прежде чем в шатер вбежал Сэт и рухнул у королевских ступней.
   - Мой повелитель, колдуны вскрыли сундук.
   Брегон оживился.
   Полог дернулся - в шатер вошел степенный эльф в темной мантии, расшитой символами четырех стихий. В руках он нес сундук с откинутой крышкой. Содержимое полыхало неземным светом, будто сундук был набит топазами, бриллиантами, сапфирами, турмалинами. Опустившись на колени, колдун протянул его ближе к Брегону.
   - Мой король.
   Тот медленно наклонился, распахивая сверкающие глаза, и его сердце забилось в предвкушении долгожданной победы. Неужели Неугасимая Звезда отныне будет принадлежит ему одному? Неужели его мечта исполнилась?
   Сэт не удержался и, приподнявшись, поглядел на владыку, но заметив на бледном лице черную тень ярости, с ужасом уткнулся в ноги. Пронзительный, нездоровый крик короля выдернул его из оцепенения. Король вопил громче духов гор.
   Взяв себя в руки через час, Брегон прошипел:
   - Вот, значит, как? Ладно. Подготовьте арену.
  
   * * *
  
   - Что они задумали? - Левеандил стоял на галерее и не верил глазам.
   У подножия Западной Стены копошились орки и гермероссцы. Одни уносили туши убитых, обрывки амуниции, сломанные клинки, вторые расчищали площадку для...
   Рамендил наклонил голову - в шлеме сверкнул лучик заходящего солнца. На востоке расползалась синяя мгла.
   - Арена? - Понял он, когда гвардейцы застелили пышные травы Полусветной Долины деревянным настом и встали вокруг, сжимая ярко горящие фонари. - Это боевая арена.
   - Король исчадий сошел с ума? - Фыркнул Эллион, тяжело опираясь одним плечом на зубец.
   - Вполне. - Сирилл смахнул капюшон.
   Солнце село в багровые тучи и ни одна звезда не оживила горизонт - он был пуст и темен, как безнадежная тьма. Над южными хребтами восходила луна.
   Полог королевского шатра дернулся (его перенесли под стены за час до заката) и в вечернюю прохладу выступил Брегон. Запел эльфийский рог Мерэмеделя.
   - Призывают к вниманию, - хмыкнул Бесмер.
   Прикрываясь щитом, герольд громко крикнул:
   - Слушайте, укрывшиеся в Городе Солнца! Слушайте! Король говорит!
   - Это не к добру, - покачал головой Хегельдер. Советник Аннориена медленно выплыл из полумрака, прислонившись к парапету.
   Эльфы поспешно высыпали на западную стену, заполнили галереи, башенки, часовенки и сторожевые вышки. Брегон терпеливо ждал, лишь руки в перчатках зло мяли навершие Вутулара, да губы кривились в усмешке.
   Сбоку шелестели морские волны. Разгорались яркие летние созвездия.
   - Говори! - Крикнули со стены.
   - Предложит мир? - Прошептал Элла с надеждой.
   Король в серебряных доспехах, покрытых плащом, важно проследовал к лестнице и поднялся на наспех сколоченную арену.
   - Нет, - горько вздохнул Люка, - не мир.
   Поводив глазами по галереям и башенкам внешней стены, он усмехнулся. Сотни и сотни эльфийских глаз смотрели на него с неприкрытым отвращением и злостью. Всех их ждал неприятный сюрприз.
   Подняв руку в звездное небо, Брегон заговорил:
   - Ваша отчаянная оборона заслуживает уважения! Ваше упорство восхищает и потрясает! Ваша воля крепка! Вы отважны! Храбры! И очень глупы!
   По стенам пробежался неодобрительный шепот.
   - Вы решили, что разгромив наемников и украв Камни Эреба, одержите надо мной вверх? - Король расхохотался. - Вы думали, что обнаружив пустой сундук вместо Неугасимой Звезды, я сдамся и отступлю? Нет! Ваши действия унизили меня! Меня! Владыку Подземного королевства! Меня! Потомка Победителя Горного Короля! - Он замолчал, слушая ропот со стен. - Все еще не поняли, что я не прощаю оскорблений? Так пора начинать!
   Брегон махнул одному из стражей. Тот сорвался в темноту. Ожидание тянулось мукой. У эльфов начинало ныть в груди - невыносимое чувство смутной тревоги холодило их души.
   В гнездах трещали факелы. Хлопали разноцветные знамена. Наконец, летний мрак лязгнул цепями. Из-за палаток кого-то волочили.
   - Сюда его, - приказал Брегон, топнув сапогом.
   Гвардейцы протащили по ступеням обмякшее тело и бросили у ног короля.
   Защитники Гелиополя снова зароптали. Руки пленника были скованны за спиной, босые ноги обвивали цепи, на голове - плотный мешок. Он не шевелился. Неужели был мертв?
   - На колени. Мешок долой.
   С городских стен сорвался дружный вопль. Одни зашипели, иные отвернулись, третьи не сдержали крика.
   - Нет, - хрипнул Эридан, уткнувшись в плечо Арианны. Его пальцы свело как от боли.
   Девушка прижала руки к вспыхнувшим щекам и не в силах смотреть, тут же зажмурилась.
   Справа ошеломленно шептались. Слева сыпали бранью.
   - Так он жив? - Выдохнул Остин.
   Они-то считали, он давно сгинул в Ночной Стране и смирились с его потерей.
   А он жив?!
   - Вот он, ваш предводитель! Ваша надежда! Ваш Вестник Рассвета! Любуйтесь! - Яростно крикнув в тишину, король схватил пленника за хвост и оттянул голову, чтобы эльфы лучше рассмотрели лицо.
   Защитникам Гелиополя этого не требовалось. Они и так узнали в изувеченной и истощенной тени Габриэла, сына Бриэлона. Его глаза были скрыты повязкой, стянутой узлом на затылке. По бледным, впалым щекам, обрамленным сапфировыми локонами, струилась кровь. Бескровные, пересохшие губы растрескались. На шее багровел воспаленный след от ошейника. Края рубахи расходились и на груди и предплечьях синели кровоподтеки и ссадины.
   Брегон отпустил волосы и парень немедля рухнул на доски в остром лязге цепей. Видно, его сознание томилось на границе яви и забытья, и он не осознавал, где он и что с ним происходит. А, может, вовсе пребывал в тяжелом беспамятстве после побоев и пыток.
   - Вы отобрали у меня корону и трон! Я убью вашего избранника у вас на глазах! Это вам мое возмездие!
  
  
   Глава 21. Рассвет
  

Лишь побывав в темноте, узнаешь, как ярок солнечный свет

(Х. Цзычен)

   Его знобило, как от порывов пронизывающего ветра. Ледяная боль сжимала сердце, перехватывала дыханье и разрывала каждую клеточку искалеченного тела. В ночном бреду чудились ожившие тени, что пытались его задушить; он срывался в бездонные колодцы, полные мрака и захлебывался в горечи мертвых вод; чуял опаляющий зной зла, затаившийся за неприступными стенами Ночной Страны, и слышал их губительный зов.
   - Габриэл, вернись... Освободи нас...
   Он дернулся и проснулся. Попытался пошевелить рукой - она в цепях, вторая тоже. Шевельнул головой и вздрогнул от боли - шею оцарапали заостренные шипы. Постарался открыть глаза - не смог, их стягивала тугая повязка. На щеках мокро. Слезы. Нет, липкая подстывшая кровь. Он ослеп? Ах, да...
   Воспоминания пронеслись черно-белым калейдоскопом. Подгорная тропа и Ноэл Песнь Скорби. Изломы Эндов и Полуночный Путь, подсвечный тусклыми факелами. Схватка с Брегоном у Врат Разделения Душ и... Габриэл дернулся - Звездочет трижды ударил его кинжалом, перед тем, как издохнуть в том мраке, - теперь понятно, почему рубаха облепила горящую спину, а он сидит в вязкой луже собственной крови.
   Воин безнадежно вздохнул - он-то надеялся, что давно на пути к Последним Вратам, а Иссиль опять вернула его в жестокий, беспощадный подлунный мир. Как он устал. Когда все это закончится.
   Пахло сыростью и железом. Монотонно гудели доски. Совсем близко горланили на орочьем наречье аноттэ, топали тяжелые сапоги. Сбоку потрескивало жаркое пламя. Он в тюрьме, и скорее всего в корабельной. За бортами отчетливо хрипел свирепый голос неба, в узкие подпотолочные окна лучился слабый полуденный свет.
   Преодолев жгучую волну боли, он медленно прислонился к стене и...
   Раздался стон. Отчетливый, жалобный стон. Пальцы Габриэла похолодели. Он здесь не один? Левее зажурчали кандалы. И снова грустный, горький стон. А после тихий голосок забормотал на шеере - языке Либера. Возле него фавн, понял темный эльф.
   Будто почуяв, что к исчадию вернулось сознание, тот перешел на всеобщий:
   - У меня был дом. И дружная семья... - всхлип, лязг цепей. - С рассветом мы уходили на виноградные поля и трудились там до первых звезд. Выращивали красные и розовые сорта винограда. Готовили вино. "Сан-Гриал", "Ласточкино гнездо", "Штоф'Икем" - вот фирменные марки нашего семейства. Слышали о таких? - Печальный вздох. - Конечно, нет. Знаю, что до всем известного "Клэт де Ви" им далеко, но... - скорбное вытье, - я любил свой до-ом, свое ремесло-о. Понимаете, люби-ил...
   Шерл не отвечал.
   Фавн, в общем-то, не ждал. Знал, что темный слишком слаб и измучен для разговоров.
   - По вечерам мы собирались у горящего камина. Попивали розовое вино и пели песни. - Сдавленный стон, шорох кандалов. - А потом нас атаковала армия Умбера Кривоносого... Они прошлись по Либеру огнем и мечом. Плодородные поля с виноградниками, изобильные леса и звонкие, вьющиеся реки обратилась в пылающие руины. Мою семью убили... - Долгий всхлип, втягивание носом. - Я сбежал, побирался. Сначала по Агре, потом попал в Зенн. Меня мучали голод и болезни. Я больше не верил в спасение. И тут меня заметил господин. - Долгое рыданье в ладони. - Он спас меня. Увез в Орх'Дуруд. Обещал заботится, а сам обманул!
   Фавн уткнулся в ладони и глухо зарыдал.
   Габриэл разлепил сухие губы, чтобы спросить его имя, но не хватило сил.
   - Обману-ул, - повторил юный жалобщик, звонко бряцая цепями.
   Темный эльф чуть слышно выдохнул. Фавн замолчал, явно прислушиваясь.
   - Вы слышите меня, господин? - Забряцали кандалы. Похоже, он мотал головой, проверяя, не подслушивают ли за дверью, - вас схватили у Врат Разделения Душ. Без сознания. Меня тоже. Мы на корабле. Нас куда-то везут. Не уверен, но говорили о каком-то Городе Солнца.
   Воин не двигался.
   - Только не умирайте, - взмолился фавн. - Не оставляйте меня одного. Мне очень страшно...
   Габриэл попытался ответить, но беспощадные сумерки опутали его истекающее кровью тело и изнывающее в агонии сознание. Под горестные мольбы сокамерника он провалился в пустоту.
  
  
   ... Лунный луч соскользнул на пленника, осветив затылок холодным серебром. Темный эльф вдруг хрипло вздохнул и поднял голову, слипшиеся от крови и пота волосы колыхнулись.
   - Господин, - позвал Хогет.
   Габриэл откинул голову, прислоняясь к склизкой стене.
   - Они идут, господин.
   И-за дубовой двери, крепко-накрепко запертой засовами по ту сторону, слышались тяжелые шаги. Окошко, прорезанное в дубовой двери, откинулось.
   - Эй, ты!
   Шерл не шелохнулся. Освещенное лунным светом лицо, залитое кровью, походило на маску, высеченную из снежного мрамора, без тени эмоций, без отблеска чувств, без признаков жизни.
   Пришедшие орки перепугались, в голосе одного послышалась хриплая дрожь:
   - Открывай! Его Величество нас живьем закопает, если он подохнет до поединка.
   Хогет нервно сглотнул. Темный эльф был равнодушно молчалив. Лунный луч чуть сдвинулся и его сияющий облик поглотил тюремный сумрак.
   - Господин, - пискнул фавн, когда дубовая дверь, окованная пластинами железа, со скрипом распахнулась и в камеру ввалились наемники из орков.
   Один из них ткнул воина в бок носком сапога, обитым металлом.
   - Эй, исчадие, давай, просыпайся!
   - Оставьте его, - зарычал Хогет и схлопотал оплеуху.
   - Не лезь!
   Опрокинувшись на пол, он отполз в противоположный угол и сжался в комок. Из носа потекло. Открывшаяся на предплечье рана прыснула кровью.
   Меж тем орки подхватили изгнанника под локти и рывком поставили на холодный пол. Цепи хищно зашелестели, а ошейник оцарапал шею. Он поморщился и глухо зарычал от боли.
   - Пшел, - приказал солдат, когда цепи были вырваны из гнезд и перехвачены его и рукой сослуживца.
   Габриэл повиновался и, пошатываясь, вышел в коридор; по холодным тюремным плитам за ним тянулся кровавый след. Хогет проводил его глазами, полными слез, и зарылся в почерневшие от грязи ладони. Он не чаял более увидеть юного эльфа из народа Сумерек. Потому как был абсолютно уверен - ему и самому осталось недолго.
   ... В лицо ударил сырой, спертый воздух трюмных переходов. Под ногами что-то с визгом разбегалось. Судя по запаху - откормленные стаи крыс. Звонко капала вода.
   Пятерня в металлической перчатке толкнула его в спину.
   - Сюда.
   Габриэл через силу сдержал стон - орк задел рану, оставленную кинжалом Звездочета, - а после почувствовал, что силы на исходе. Головокружение усиливалось. Ноги едва ему повиновались, еще несколько шагов и он упадет.
   - Стой.
   Небольшая низкая дверь подалась с визжащим скрипом. Навстречу лязгали легкие гвардейцы в драгоценных доспехах. В руке первого рычало пламя. После потери зрения темноэльфийский слух шерла заметно обострился. Теперь он слышал шелест одежд, шипение капель смолы, свист сумеречного ветра тремя этажами выше, песни сладких трав и шелест бурных волн, а еще злобный, рычащий голос Брегона.
   - Снять с него ошейник. Руки сковать за спиной. На голову - мешок. - Скомандовал тот, что держал факел. - Быстро! Его Величество не любит ждать.
   Орки бросились исполнять. Вот тут силы вновь оставили темного эльфа и он потерял сознание. Из глубины могильного мрака, до него донесся окрик королевского "пса":
   - Что с ним?
   - Э... подыхает, - предположил фаруханец.
   - Проклятье. Вытаскивайте его наружу.
  
   * * *
  
   В сознание его привели разъяренные крики:
   - Вот он, ваш предводитель! Ваша надежда! Ваш Вестник Рассвета! Любуйтесь!
   А потом Габриэл понял, что стоит на коленях; руки обездвижены за спиной, а чья-то мертвая хватка оттягивает его голову за растрепанный хвост. Сквозь плотную повязку и сомкнутые веки пробивался расплывчатый свет звезд. Ночной ветер с ароматами соли и водорослей терзал избитые и израненные мускулы. Так значит, он под открытым небом, близ побережья, у подножия стены, залитой светом дымящихся факелов.
   Сильные королевские пальцы разжались и он рухнул на полированное дерево в звоне лязгающих цепей. Тело свело судорогой.
   - Вы отобрали у меня корону и трон! Я убью вашего избранника у вас на глазах! Это вам мое возмездие!
   Откуда-то сверху громко зароптали и Габриэл различил знакомые голоса. Хрипловатые Сирилла, командоров Бесмера и Дминара, высокие - советника Хегельдера и Эллиона Первый Лук, тонкие Левеандила и Рамендила...
   Все они были здесь. Его друзья, союзники, ученики и... Арианна. Сердце воина ужалил скорпион отчаяния. Он так и не успел сказать ей... Габриэл стиснул зубы до боли - нет, сейчас не время поддаваться чувствам, должно вернуться к истокам - стать, тем, кем он был рожден - отважным, хладнокровным воином на службе короля.
   - Стража! Снять с него кандалы, - рявкнула Брегонова пасть. А после он обратился в вышину: - Я не последний мерзавец, каким вы все меня считаете! Я не стану казнить связанного и ослепленного пленника ради удовольствия! Я проявлю неслыханную милость! Я позволю умереть ему на поле боя, как благородному королевскому шерлу, которым он когда-то был, - последние слова Брегон выплюнул с ненавистью.
   Стража быстро освободила Габриэла от цепей. Свобода показалась ему еще более тяжким грузом.
   - Вставай, - приказным тоном бросил король. - Бейся со мной.
   Тяжело оперевшись на локти, Габриэл приподнялся. Пошатнулся, но выпрямился. Даже в лохмотьях, избитый и раненый, он сохранил гордую осанку смелого и свободного господина. Обаяние юности и снежное лицо, освещенное внутренней несокрушимой силой, сделали его прекрасным и величественным воином - истинным шерлом Подземного королевства.
   С высоких стен донесся слитный выдох. Кто-то звонко крикнул:
   - Не сдавайтесь, учитель!
   Брегона перекосило от злобы. Он рывком сорвал бархатный плащ и швырнул за пределы ярко озаренной арены. Из сверкающих ножен выпорхнул клинок с матово-черным лезвием.
   - Дайте ему оружие, - приказал он.
   Под ноги изгнанника швырнули клинок. Он медленно опустился и нащупал холодную сталь, укусившую задеревеневшие пальцы. Коснулся рукояти, украшенной искусной выбивкой, и узнал в нем свой безымянный меч, подарок Остина. Она легла в ладонь, как влитая. На секунду в сердце запылало украденное пламя воина, но тут же поблекло до огонька. Он потерял слишком много крови, провел в забытье слишком много часов - силы покинули его так же, как душа покидает остывшую плоть.
   Только бы хватило духу на последний рывок, только бы Иссиль не подставила подножку в решающий момент.
   Запел эльфийский рог - сигнал к началу поединка. Габриэл утратил способность видеть, а потому пришлось опираться исключительно на слух. Его окружала мутная темнота, полная удивительных шорохов, неясных шепотов и злобного ворчания.
   Из далекого, почти забытого детства донесся слабый голос старого учителя Бениамина:
   "Ты не всегда сможешь положиться на зрение и слух. Однажды насупит момент, когда тебе придется биться в полной темноте или полной тишине. Ты должен научиться слушать и слышать самого себя. Помни, самый страшный враг воина не легионы противника и не смерть от клинка на бранном поле, самый страшный враг воина - его страх и неверие в себя".
   Габриэл вдохнул солоноватый воздух. Справа дышало Великое Море - опаловая гладь сверкала в лунных лучах; свистевший ветер выводил тоскливые песни; монотонно гудели фонари.
   Чуть слышно лязгнул металл. Движение воздуха заставило его насторожиться. Доспехи из адаманта почти не издавали звуков, покрывая эльфийские тела подобно второй коже, но все же они не были беззвучны.
   Давление воздуха усилилось, наливаясь воющим свистом. Парень ловко отклонился в сторону - перед лицом полыхнул огонь Вутулара. Через секунду взревел король - он промахнулся?! Превозмогая боль избитых мышц, изгнанник сделал выпад - безымянный клинок секанул королевскую сталь. Затлелись искры. Брегон вскрикнул и отскочил.
   Потеряв опору, Габриэл покачнулся, точно от ураганного порыва, но устоял. А в следующий миг босые пятки шерла оскользнулись в крови, что хлестала из его ран на спине. Брегон воспользовался удачным стечением обстоятельств и с хриплым криком нанес удар. Описав дугу, Вутулар понесся в голову изгнанника, но был остановлен безымянным, полированным лезвием, выброшенным тем в последний момент. Пронзительно чиркнуло и Габриэла, стоявшего на одном колене, осыпал фонтан брызг.
   Взбешенный король отпрянул. В бледных лучах тающей луны пластины его доспеха блестели набивным шелком. Посеревшее лицо покрывали бусины пота, черные глаза, горящие из-под налобника, всматривались в выпрямляющегося соперника. Тот поднял мертвенно-бледное лицо, перетянутое повязкой, и на сине-черных губах блеснула насмешливая улыбка. Дрожащая, изуродованная страшным шрамом, рука крепче стиснула клинок, выкованный эльфами Верхнего Мира. Сделав два легких, пружинистых шага, Габриэл атаковал.
   Только бы хватило сил...
   Налетевший морской ветер зашелестел высокими стеблями. С севера набежала облачная муть и заволокла луну. Яркие точки фонарей стали островками света в сгустившейся полуночной тьме.
   Светлые и темные эльфы, наблюдавшие за поединком со стен, тревожно зашептались. Их колотило от напряжения. А тут еще арену затянуло мраком и силуэты бойцов пропали. Все, что они могли видеть лишь отсверки двух клинков, кусавших друг друга, да слышать дробный, ранящий звон.
   Эллион сорвал с плеча лук и выхватил стрелу. Полегшая на тетиву она застыла в немом ожидании взведенных рук. Пробить доспех из адаманта невозможно - стрела лишь чиркнет королевские латы, но не убьет Брегона.
   Лучник выругался сквозь зубы - он ничем не мог помочь Габриэлу. Как и все те, кто с замиранием сердца наблюдал за битвой двух врагов. Первый был закован в доспехи, сыт, обогрет и полон сил; второй - ослеп, качался от потери крови, был измучен и избит. Эллион сплюнул. Честный поединок, нечего добавить.
   Рядом томились Эридан и Арианна с рассыпанными по спине волосами. Из глаз девушки катились слезы. Эллион нахмурился - на ее потемневшем от горя лице не было места надежде - так оплакивали только ушедших родителей или утраченную навеки любовь. Заметив пристальный взгляд эбертрейльца, она прикрылась рукавом и отвернулась.
   По другую руку шипел Хегельдер, а темные командоры Сирилл, Бесмер и Дминар впивались глазами в томительную мглу и поводили заостренными ушами - эти видели много больше светлых сородичей и заметно волновались.
   Раздался короткий сдавленный вскрик и - оборвался. Точно величественная птица промчалась над парапетом и скрылась в туманах теплого юга. Эллион жадно вгляделся перед собой. В следующий миг появилась арена, где Габриэл стоял на коленях с низко опущенной головой, зажимал рану на боку и сипло дышал. Хвост воина рассыпался и ветер свободны играл его черными, влажными прядями. Клинок лежал в трех локтях левее.
   Брегон стоял прямо и срывал искореженный наруч. Дзинь. Часть доспеха упала в траву. Он поднял голову и прошипел:
   - Как долго ты будешь бегать от вечности, друг? Сколько надеешься ускользать от Последних Врат? Надумал прятаться от Арвы Антре до конца времен? - Он зло усмехнулся. - На тебя жалко смотреть. Ты умираешь. Хватит сопротивляться! Уйди достойно! Как шерл короля! Поклонись мне, признай своим королем и я отпущу тебя на покой, - он милостиво махнул Вутуларом, - даю слово, Габриэл.
   Парень наощупь отыскал потерянный клинок, сжал рукоять и начал подниматься. Оборванную рубаху продувал свирепый ветер побережья, шелковые лоскуты гулко хлопали по мускулам, светящимся лунным светом.
   Брегон топнул с досады. Когда, черт возьми, его одолеют усталость и боль?
   Изгнанник разогнул онемевшую спину и выпрямился. Он имел гордый, бесстрашный вид воина, готовившегося вознестись и предстать пред взором Иссиль. Чуть слышно его губы шепнули:
   - Был только один правитель, которого я признавал. Ты его убил.
   Самообладание темноэльфийского короля дало течь - он взревел, кидаясь в атаку.
   Безмолвные наблюдатели вздохнули со стен. Дети Сумерек едва не стонали, ибо знали - на их глазах разворачивалось ни что иное, как битва претендентов за право владеть троном Эр-Морвэна. Детям Рассвета было невдомек, что поединок на арене - не просто схватка двух давних врагов из рода первых королей, а нечто большее. Лишь позже они узнали ее истинный смысл. А пока...
   Брегон свирепо наступал, нанося легкие болезненные удары. Габриэл отбивался, передвигаясь с удивительными легкостью и проворством. Каждое его движение было полно грации и мастерства, однако ни от кого не укрылось - он на пределе своих возможностей.
   Король ускорялся. Изгнанник глухо шипел, получая уколы в плечо, порезы в предплечья и руки, удары под колени и в босые ступни. Хлопавшая рубаха сбивала и оглушала его. Откатившись от противника, он рывком сорвал халлийский шелк, оставшись в одних брюках, перетянутый широким серебристым поясом. Острый звон слева сообщил ему - летит меч короля. И выбросил клинок. Раздался звон и безымянный клинок разлетелся. Все что от него осталось - рукоять с обломком лезвия. Осколки хрусталем осыпались на доски.
   Брегон не медлил и кинулся подобно большой ядовитой змее. По ушам Габриэла скрежетнул шелест пенных волн и... бросок врага - он отклонил левое плечо в узорной татуировке, но запоздал. Вутулар вошел ему строго под ребра. Сумеречный воин поперхнулся воздухом и по твердым кубикам пресса потекла горячая кровь. Сердце заколотилось, выбивая предсмертный ритм. Со стен сорвался взрыв стонов, всхлипов и криков.
   В лицо ударило дыханье Брегона:
   - Вот и все.
   Он не позволил поверженному сопернику упасть. Подхватив в раз ослабевшего "друга", король плавно опустил его на доски, опускаясь следом с торжествующей улыбкой на темных губах.
   - Одна неудача - ничто, - коварно шептал он, - я найду Неугасимую Звезду. С тобой или без тебя. Я ее найду.
   Брегон вырвал меч из грудины Габриэла - брызнувшая эльфийская кровь потекла по полированным доскам из альхенской древесины - и съязвил:
   - Увидишь Теобальда, передай ему от меня поклон.
   Хватая воздух, Габриэл приподнял сведенную судорогой левую руку и сорвал с лица повязку. Правой - нащупал на поясе короля драгоценный кинжал и с усилием разомкнул веки. Воспалившиеся, полуослепшие глаза цвета ясного неба напряженно всмотрелись в восковое лицо противника.
   - Ты... видишь меня? - Пробормотал Брегон в растерянности и хотел добавить "этого не может быть, Тени Запада ослепили тебя", но захрипел. Вместо слов из королевского рта брызнула кровавая пена.
   Рука Габриэла безвольно соскользнула к земле - из шеи Его Величества торчала рукоять из белого золота, украшенная гербом дракона и змеи. Брегон содрогнулся и потянулся к кинжалу, но тот прочно засел в его тонкой, благородной шее. Черные глаза правителя затуманились - оружие, которым он совсем недавно украл жизнь своего отца, низринуло его в темноту. Медленно отклонившись, он завалился на доски грудой сверкающего серебра и затих.
   С западного края донесся пронзительный вскрик. Вопил его верный слуга Сэт. Предчувствуя назревающую свару, он кинулся в темноту, вскочил в седло королевского кохейлана и умчал в темноту.
   Грохнули городские ворота - из Гелиополя высыпали воины.
   Одни орали:
   - Прикройте маршала щитами!
   Другие:
   - В бой!
   Со стен прыснула туча стрел. Загремели клинки и щиты. Строй Брегоновых гвардейцев сшибся с легкой пехотой Сирилла и светлыми эльфами Хегельдера.
   Габриэл не слышал. Упав на арену, он узрел неземную прелесть сияющего Созвездия Льва и его сердце остановилось.
  
  
   ... Однажды, он уже шел этой дорогой в никуда (полгода назад - после жестокого побоища в Мертвом лесу Стих Оргул) и в тот раз ему удалось ускользнуть от забвения вечной весны Арвы Антре. В этот - вряд ли получится.
   Вокруг царила мрачная тишина; темнели стены в неясных символах; в треногах безучастно мигали факелы; кое-где просвечивали мертвые стволы иссохшихся берез, под ногами сверкали скользкие плиты. На душе было невыносимо тяжело, в застывшем сердце - пустота и печаль, эхо шагов причиняло физическую муку. Наконец, впереди проступили очертания Последних Врат. Габриэл внимательнее всмотрелся в их облик и поразился невообразимой древности и величественности этих створ. За Эпохи они слиняли, потеряли краски и покрылись плотным слоем паутины. Заметная трещина, начинавшаяся у вершины, зигзагом черкала их металл и терялась в сумрачных плитах холодного пола.
   Створы дрогнули и с ужасающим лязгом стали отворяться. Ослепительный свет облил эльфа горным водопадом, пьянящие ароматы цветов и трав вскружили голову. Добро пожаловать домой, Дитя Сумерек...
   И вдруг окружающие очертания смазались, метнулись вдаль, а его швырнуло в бездну бесконечного сумрака, окутанного седыми пучками зловонных дымов.
   Злобный женский голос произнес:
   - Здравствуй, темный принц. Здравствуй, Тот, кто будет повелевать Тенями Запада.
   Слепящий блеск факела резанул по глазам. Габриэл огляделся и понял, что вернулся в сон-воспоминание, обрывок которого из его сознания вырвали дурманящие кристаллы продавца грез Лавво еще на Троллевом рынке. Он вновь его переживет.
   Ужасное подземелье было подобно драконьей пасти. Ему только семь. В груди от ужаса колотится сердце. Скрученные руки за спиной сжимают два крепких воина в кольчужной броне.
   Он мотнул головой, сбрасывая с глаз темную прядь.
   Из темноты, пропахшей кровью, вынырнула фигура, облаченная в просторный, колыхающийся саван-накидку. Алое зарево высветило ее свинцовую бледность, угловатые черты лица, пухлые глянцевые губы. Свистнул ледяной порыв - северный ветер заиграл длинными распущенными локонами, что были черней полуночи; тряхнул тяжелый подол слепящих одежд. В одной руке она сжимала обнаженный клинок, во второй мешочек из домотканого сукна, в каких обычно хранили руны.
   - Мы ждали тебя, сын Бриэлона, - хрипло молвила она и распахнула жуткие глаза, поблескивавшие смолой и темным коварством.
   Ведьма Черноземья? Это она приветствовала его "темным принцем" чуть раньше? Похоже на то.
   Забыв о страхах, мальчик выдохнул:
   - Как вы узнали, что я приду?
   Ведьма тряхнула мешочком - на каменный пол посыпали округлые камушки с вырезанными по гладкой поверхности палочками и черточками.
   - Руны никогда не лгут.
   - Ты предсказательница? - Предположил Габриэл.
   - Я - Руга Мифиста. Вещунья королевы Валиенты.
   - Валиенты Паучий Яд? - Прошипел мальчишка и дернулся в стальных перчатках воинов. Любой здравомыслящий житель равнины Трион знал - попасть в сети королевы ведьм или ее прислужниц - верная и мучительная смерть.
   Повеяло холодком и сыростью. Красное пламя затрепетало и по стенам с потолком, затянутым коврами клыкастых сталактитов, метнулся ураган теней. Ведьма визгливо рассмеялась, подтверждая правоту ребенка.
   Набравшись храбрости, он выдавил:
   - Чего ты хочешь?
   - Спасти от тебя мир.
   Она щелкнула пальцами. Пылающее пламя за ее спиной гулко затрещало и расступилось, открывая взору четырехугольный жертвенник, высеченный из черного гранита. Он был покрыт древними заклинаниями, раскалившимся добела на черном фоне.
   Габриэл недоумевающе захлопал огромными, бликующими серебром глазами. Раскаленный, металлический воздух царапал ему горло.
   Голос Руги Мифисты разнесся криком голодного воронья:
   - Королевства рождаются и умирают. Смертные правители сменяются, чаще чем опадают листья в Вечном Саду. Все это пустое. Все - суета. Только Тени Ночной Страны будут существовать вечно. Ты был рожден, чтобы уничтожить равнину Трион и провозгласить владычество Теней Запада. Ты станешь их полководцем и поведешь их за собой. Да, мальчик, не удивляйся. Они давным-давно отметили тебя своей дланью.
   Все начнется в день смерти твоего короля. Он предложит тебе корону и власть, и ты примешь их с великой гордостью, с великой благодарностью. Но как только к тебе обратятся "Ваше Величество" ловушка захлопнется. Начнется твое восхождение. Ты станешь последним королем Эр-Морвэна, и первым королем Ночной Страны. Все падут от твоего меча. Все сгорит в пламени, что ты разожжешь. Никто не спасется. Даже мы. Ее Величество Валиента не готова умирать. По ее приказу мы следили за тобой много месяцев. Искали подходящий момент, чтобы умертвить.
   В те юные годы Габриэл еще не обладал властью над отважным сердцем и не умел искусно прятать бури эмоций и чувств, потому Руга прочла его подобно книге. На снежном, худеньком лице мелькнули ужас и сомнение, а после черные глаза темного эльфа заволокло гневом.
   - Ты лжешь, тварь! С чего бы каким-то там Теням обращать на меня внимание?
   - Все просто - ты... - ведьма не договорила и прислушалась.
   Темный эльф тоже услышал - легкая поступь, острый звон благородных клинков, сильные, раскатистые голоса.
   Губы бесовки расползлись рваной раной - блеснули гнилые зубы в червях:
   - Исчадия идут ему на помощь! Скорее! Бросайте мальчишку в огонь! Он должен сгореть заживо! Только так Тени Запада не смогут его воскресить!
   Воины потащили отчаянно сопротивлявшегося ребенка к пылающему жертвеннику. Гудящий жар опалил его лицо, по хребту покатились липкие капли.
   - Торопитесь! - Рычала ведьма.
   Высоко свистнуло. Оперенная стрела впилась ей в горло. Волна черных волос колыхнулась плащом и Руга упала. На горячие каменные плиты закапала зеленовато-черная студенистая кровь.
   Сверху бряцнуло. Габриэл поднял голову - эльфийская стрела пробила шлем и выпорхнула кроваво-белым наконечником из глаза вояки, тянувшего его на костер. Тот рухнул и задергался в предсмертных конвульсиях.
   Почуяв свободу, мальчик изловчился и вырвался из рук последнего конвоира.
   - От меня не уйдешь, - заревел тот, выхватывая меч.
   Над головой ребенка пролетела шипящая звезда цвета сумеречной луны. Воина в доспехах будто подхватило невидимой рукой и прибило к осклизкой стене - из его груди торчала окованная рукоять, блестевшая королевской эмблемой дракона и змеи. Второй прислужник ведьмы выронил оружие и тоже испустил дух.
   В подвал ворвались темные эльфы - Бриэлон, Теобальд и четверо гвардейцев. В блестевших от гнева глазах командующего отразилась бешеная пляска погребального костра и белое лицо сына, замершего у стены. Он бросился к нему и обхватил за плечи.
   - Почему ты ушел из общего зала? Зачем спустился в подземелье один? - Негодовал Бриэлон.
   - Все обошлось, - Габриэл слабо улыбнулся отцу, руки которого были холоднее льда, а в глаза полнил вязкий страх.
   - Сынок, - Покачал головой главнокомандующий.
   - Ступай наверх, Габриэл, - Теобальд вдвинул клинок в ножны. - Не стану отрицать, ты храбрец. Но порядок мы наведем здесь и без тебя. Йонно, Себастиан, - обратился Его Величество к гвардейцам, - проводите принца в его покои.
   Бриэлон поморщился. Он не любил, когда Теобальд называл его сына "принцем", хотя знал, владыка имел на это полное право. Как-никак, Габриэл приходился ему двоюродным племянником и значился вторым претендентом на трон Подземного королевства Эр-Морвэн. После Его Высочества Брегона, разумеется.
   - Иди с ними, - кивнул Бриэлон, отпуская стиснутые плечи сына.
   Послушно поклонившись королю, Габриэл развернулся и пошел к блестящим от сырости ступеням. Вокруг полыхали огни, а гвардейцы, гремя чеканными бляхами, тащили убитое тело первого конвоира к костру.
   Теобальд приказал:
   - Ведьму тоже в огонь.
   Габриэл бросил на нее взгляд. Молодое, красивое лицо вещуньи превратилось в уродливую маску из бородавок, лишаев и гнили - с ее смертью обманное чародейство истаяло, явив истинный лик мерзкой твари. Юное эльфийское сердце дрогнуло в сомнении - а вдруг темное пророчество Руги Мифисты не ложь?
   Пока он размышлял, перед глазами скользила мутная лестница, потом пол коридоров, а рядом тихо позвякивало гордое, молчаливое сопровождение. Темные эльфы не спускали с принца глаз, пока не подвели к двери. Нижайше склонившись, они развернулись и встали у порога караулом.
   Захлопнув дверь, Габриэл потер виски - от головной боли двоилось в глазах, - а потом в два шага подойдя к окну, толкнул витражные створки. В комнату со свистом ворвался рой снежинок. Чистый высокогорный воздух обдул лицо и наполнил покои морозной, выбивающей слезы свежестью. По телу эльфа пробежала дрожь, воля окрепла, лицо посуровело. Холодные серо-синие глаза обвели бесцветный пейзаж. На северо-востоке белыми контурами дыбились спины Элсурских гор. Несколько миль южнее проступали хребтины Кряжистых Валунов, за ними синели туманные отроги, сливавшиеся с низким небом севера. У подножия замка растекалась белая, бескрайняя долина. Лунные лучи прорубали пуховые перины облаков, играя сполохами по сугробам и льду, блеща огнем в скованных озерцах.
   Поежившись от знобящего ветерка, темный эльф прислонился к оконному проему и прищурился. Светало, и туманы быстро рассеивались. Все заметнее выступали трещины и рытвины на заснеженном покрывале долины, все белее становилось вокруг.
   Отойдя от окна, мальчик сел за стол и подпер подбородок. Чем дольше он обдумывал слова Руги, тем сильнее убеждался - услышанное в адском подвале Шефонского Замка останется ему одному; эта правда должна уйти с ним в сияющие чертоги богов и однажды кануть во тьму пустоты. О пророчестве никто и никогда не должен узнать.
   А еще лучше, если он раз и навсегда о нем забудет. И он забыл.
  
   * * *
  
   Веревка со свистом рассекла теплый воздух и обвилась вокруг лежащей на плитах колонны из белого мрамора.
   - Готово. И взяли.
   Заскрипел камень. Взметнулось облако пыли. Колонна поползла вверх, осыпавшись каменным крошевом.
   - Помедленней!
   Люка слегка расслабил веревку. Элла и Левеандил с Рамендилом тоже. Несколько долгих секунд и колонна встала на место, дополнив длинный колонный ряд Площади Четырех Стихий. Люка стянул с лица запыленную ткань и улыбнулся:
   - Осталось еще три.
   Рядом грохотали молотки Мьямера и Эридана. Чуть левее темные эльфы, прикрытые черными плащами, разбирали завалы. Ремонтные работы были в самом разгаре. Гелиополь гудел, гремел, стучал и кипел тысячами голосов Детей Рассвета и Детей Сумерек. Эльфы восстанавливали разбитые дороги, полировали стены, приводили в порядок проулки и скверы, латали внешнюю стену, надвратные башенки, сторожевые вышки с часовенками, чинили пострадавшие Закатные и Парящие Ворота.
   Люка смахнул янтарные бусинки с золотистого лица и поднял лучистую голову. В разрывах облаков сверкали синие озерца близкого неба. Купола и крыши искрились драгоценными камнями. Летели приятные, нежные голоски - некоторые из светлых эльфов пели. Воздух был тугим, солоноватым, с парящими водоворотами цветочных лепестков. За северной стеной шумело Великое Море. Хегельдер Могучий Ясень предложил снести ту стену и восстановить Лучезарную Пристань Лей Эрелл, еще служившую первым эльфийским королям. Когда-то ее полнили величественные корабли с белыми, как северные звезды, парусами и Хегельдер заметил, что было бы неплохо восстановить традицию. Люка его поддержал, но от мнения одного мало, что зависело. Город Солнца их общий дом - надлежало собрать совет валларро, пригласить владык темных эльфов и пуститься в долгие обсуждения.
   Над головой просвистела веревка.
   - Люка, помоги! - Крикнул Элла.
   Янтарный Огонь вернулся к колоннам, но неожиданно город тряхнуло. Раздался долгий, протяжный гул, подобно гулу ветра, рвущемуся из медной трубы. Гвалт, пение и оглушительный звон молотков прекратился.
   - Что это? - Воскликнул Левеандил, глядя на плиты в трещинках.
   - Вроде из-под земли, - прислушиваясь, сказал Рамендил.
   Темные эльфы, чинившие подножие дворца, покачали головами:
   - Мы исследовали подземные ходы вдоль и поперек. Там ничего нет.
   И снова над городом прокатился гудящий стон. На этот раз чище и выше.
   - Определенно из-под земли, - настоял Рамендил.
   Люка обменялся взглядом с Эллой. Кареглазый эминэлэмец пожал плечами и заявил:
   - Под плитами города что-то живое.
  
  
   ... Мягкие пальцы сжимали его безвольную ладонь, усердно отогревая теплым дыханием. Пахло фиалкой и горечью целебных трав. В огне потрескивали бревна. Высокий голос менестреля сливался с тонким звучанием воздушных струн.
  
   Как длина холодная ночь,
   Как темно тоскливое небо,
   И никто не в силах помочь,
   Приютить обогреть добрым словом...
  
   Как сурова чужая зима,
   Как безжалостно синее море,
   Не найти мне приют в темноте,
   Не сбежать от страданья и горя...
  
   Ресницы встрепенулись. Лежать на воздушной перине оказалось приятно. Одно омрачало - тело болело так, будто его истоптал разъяренный табун аллеруских маанеги. Сделав над собой усилие, Габриэл приоткрыл глаза. В первый миг он видел ту же тьму в белых хаотичных точках, круживших роем светлячков. Потом проявились очертания высокого сводчатого потолка, выложенного фресками из серебра и драгоценных самоцветов; стен, сверкающих оттенками жемчугов; огромного кипящего камина; резной мебели из альхенской древесины; широченных полукруглых окон в занавесях из узорчатого агройского атласа.
   Он повернул голову и увидел ангельский лик. Арианна чуть слышно выдохнула, улыбнулась и... засияла. Кожа эльфийки вспыхнула, по пепельным локонам потекли капельки света, огромные зеленые глаза загорелись ярче малахита. Прижав его пальцы к задрожавшим губам, она попыталась что-то сказать, но слова застыли у нее на языке.
   Габриэл ласково коснулся щеки девушки, очертил высокую мраморную скулу и ощутил влагу. Разлепив сухие и растрескавшиеся, как ий-дъийские пустыни губы, он хрипло выдавил:
   - Не плачь. Вам больше ничто не угрожает.
   Арианна кивнула, но с длинных ресниц все равно посыпались капли. А темный эльф не мог оторвать от прекрасной девы взгляд. Сверкающие волосы окружали ее недвижимую фигурку звездным серебром и слегка колыхались в красках тусклого дня. Она дрожала веточкой ивы под пронизывающим ветром февраля. Пьянящий фиалковый аромат ускользал изменчивой, непостоянной тенью. Кровь застучала в его висках сильно и равномерно, сердце затрепетало подобно лунному свету на глади реки. Отрицать это, значило отрицать саму Иссиль - он к ней неравнодушен.
   Рядом тихо и деликатно кашлянули, привлекая внимание.
   Габриэл повернул тяжелую после пробуждения голову. У кровати в струящихся мантиях стояли лекари Эстрадир и Маримор, правее травник Илмар. Возле камина появился рыжий Андреа. В сияющих глазах менестреля загорелась радость. Только сейчас темный воин заметил - песнь и музыка стихли. Зато послышался грохот улиц: щебет соловьев, стук молотков, звонкие эльфийские голоса, шуршание и волочение утвари.
   - Поправляйтесь, господин, - шепнула Арианна, бережно положив руку Габриэла на кровать.
   Сердце воина заныло. Он хотел просить ее остаться, но промолчал.
   Воспарив над полом, она прикрыла раскрасневшееся лицо широким рукавом в узорчатой выбивке и покинула покои.
   - С возвращением, милорд, - облегченно вздохнул Маримор. - Луноликая услышала наши молитвы, - на испуганное лицо лекаря возвращался покой.
   Будучи прославленным врачевателем Эр-Морвэна, что служил еще королю Теобальду, он, как никто, понимал, насколько были ничтожны шансы юного шерла на выздоровление. Внутренний огонь его жизни погас - Габриэл был мертв чуть больше минуты, и только слаженные деяния искусных целителей и мудрых колдунов вырвали его душу из цепкой хватки Арвы Антре и вернули в подзвездный мир.
   - Вы родились в "рубашке", господин, - склонился седой Эстрадир, приветствуя. - Это дар небес.
   Через четверть часа Гелиополь облетела весть, что лорд главнокомандующий очнулся. И город возрадовался.
  
   * * *
  
   Габриэл сидел на кровати в расстегнутой рубахе из тонкого льна, с голой рельефной грудью, которую перетягивали тугие бинты, и глядел на спинку ближайшего кресла (на нее набросили царственное одеяние для Его Величества). Широко расставленные длинные босые ноги утопали в мягком ворсе ковра. По спине тек теплый сквозняк, несший приторный аромат цветущих вишен. У резного столика Эстрадир смешивал какие-то травяные смеси.
   - Господин, - он подошел к Габриэлу с чашей в облаке горьковатого пара, и протянул с поклоном. - Выпейте.
   Темный эльф скривился. Эстрадир разогнулся и, заглянув в его снежное лицо в синяках и кровоподтеках, открыл рот о чем-то спросить, но не успел.
   Двери, украшенные золотыми чеканными узорами в виде звезд и цветов, гулко распахнулись - в покои вошла толпа светлых и темных эльфов в воздушных одеяниях. Они низко кланялись и молча становились вдоль перламутровых стен. Так продолжалось несколько минут.
   Сипло дыша, шерл обвел вошедших взглядом и кивнул в знак приветствия. Многие из них сильно рисковали, когда отрекались от короля-узурпатора. В случае неудачи их и их семьи постигла бы суровая кара. Но все же они остались верны своему главнокомандующему и покойному королю Теобальду, за что Габриэл был им безмерно благодарен.
   Несколько слуг подбежали к кровати и, припав на колени, натянули на ноги шерла высокие сапоги. Габриэл сцепил зубы и встал, слегка покачиваясь, - слуги помогли облачиться в черное полукафтанье и подпоясаться широким серебряным поясом в морозных узорах. Проведя руками по распущенным волосам, ниспадавшим на плечи, он статно выпрямился и хотел сделать шаг, но пошатнулся и тяжело опустился на кровать.
   Красивое, бледное лицо помертвело от невыносимой боли, с губ едва не сорвался стон. Брегон не только пробил ему легкое, чуть не отправив за границу рассветов и закатов эльфийского народа, но заодно нанес не меньше полсотни колотых и резаных ран, и продырявил правую ступню. Судя по всему, ходить самостоятельно ему еще долго не светит.
   Из толпы эльфов отделился высокий молодой мужчина и быстро направился к раненному господину. В его руке темнела длинная, узкая... палка.
   Габриэл напряг зрение (неокрепшие глаза видели плохо - все, кто стоял у стен казались размытыми пятнами золота и серебра) и поднял голову. Перед ним очутился Остин. Владетель Ательстанда торжественно поклонился и протянул трость с ручкой из дымчатого опала в виде головы дракона с разинутой пастью.
   Темный эльф задумался на мгновенье, тряхнул головой и прошипел:
   - Издеваешься?
   Остин сузил серый глаз:
   - Нисколько.
   Хотя насмешливая улыбка на губах одноглазого говорила об обратном. Еще как издевается.
   Он подставил парню плечо, обопрись мол, и кивнул на дверь.
   - Пойдем. Народ хочет видеть своего героя.
   Тяжело вздохнув, Габриэл вложил в ладонь драконью голову, оперся о плечо светлого сородича и поднял себя рывком.
   ... Запутанные коридоры Летней Резиденции встретили его восторженным восклицанием эльфийских голосов. Мужчины и женщины отдавали воину земной поклон и желали скорейшего выздоровления и всех благ. Габриэл сдержанно кивал и старался стучать своей тростью как можно тише.
   В арочном проходе его дожидался Эллион. Первый Лук подпирал косяк и стискивал пальцами роскошные ножны в обсидиановой крошке. Он сам только-только оправился от полученных ран и изнуренным, пугающим видом ни чуть не уступал юному шерлу из Эр-Морвэна.
   Завидев роскошную свиту, эбертрейлец выступил вперед и пробормотал:
   - Вот ведь лихо с голубыми глазами. Ни словом не обмолвился, что был приемником короля.
   Глубоко вздохнув, Эллион возложил ножны на подрагивающие от головокружения ладони и выступил вперед. Почтенно опустившись на одно колено, он протянул Габриэлу благородный Эттэль.
   - Прошу простить мою дерзость, господин. Все это время я владел королевским оружием, не имея на то прав. Мое сердце сжигала ненависть. Я мечтал о мести всем исчадиям ночи. Я не ведал, что вы королевских кровей. Это, конечно, меня не оправдывает. Мое поведение не достойного титулованного гвардейца и вашего..., - он запнулся и продолжил: - я готов понести наказание.
   Габриэл отнял руку от плеча Остина и потянулся к клинку. Пошатнулся, но устоял. Сжав ледяные ножны правой рукой, он тихо молвил:
   - Поднимитесь, лорд Эллион. Вы ни в чем не виноваты.
   И передав трость Мьямеру, обнажил Эттэль. Длинная лента металла в рунной выбивке поймала солнечный луч и заполыхала. На снежное лицо Габриэла пал косой росчерк бледного золота. Рука налилась крепостью, сердце переполнила радость - священный клинок его рода вернулся к нему.
   - Правда, что его изготовил сам Бри Хафенкель? - Замер в восхищении Эллион. В ясных глазах лучника отражался бег огоньков.
   - Правда, - донесся голос Сирилла из соседнего перехода. Он быстро подходил: - Мастер Хафенкель изготовил сто двенадцать клинков и каждому дал высокое имя. Два клинка принадлежали погибшему роду Мейо'Даниат; первый - создателю бэл-эли Инглариону, второй - его брату Эдварду. Еще несколько десятков он передал шерлам знатных родов нашего народа. Один перешел королю Конраду Первому Сумеречному. Четыре были подарены роду Дракона и Змеи. Первый клинок давно захоронили вместе с усопшим правителем Дагобертом Четвертым Пепельным. Еще три Вутулар и Эттэль с Веттелем сейчас здесь, в Гелиополе. Что стало с оставшимися мечами Хафенкеля нам неизвестно.
   Сирилл дождался, пока Габриэл вложил Эттэль в ножны и упал на колено со склоненной головой и прижатыми пальцами к правому предплечью:
   - Ваше Величество, подданные в нетерпении.
   Высокий титул ранил воина неприятным воспоминанием - зловещий глас вещуньи Руги все еще гремел над ним раскатами мертвого грома, отражаясь от стен подземелья Шефонского Замка. Но, сохранив невозмутимое спокойствие, он расправил плечи и улыбнулся.
   - Вперед.
  
  
   Парадная дверь стремительно приближалась, и за ней слышались голоса, клокочущий шум волн, заливистые трели птиц. Два караульных в блестящих латах с крупными чеканными бляхами звучно пристукнули копьями и распахнули мощные, тяжелые створы.
   Габриэл вышел на каменную галерею, сомкнутую колоннами и прекрасными статуями древних правителей, и моргнул. Одуряюще сладкий, с примесью морской соли воздух оцарапал раненное легкое. От сияния золотых и серебряных куполов, сводов, арок, маковок башенок и крепостей заслезились воспаленные глаза.
   По небу полудня плыли воздушные облака. В воздухе крупными снежинками плавали белые и розовые лепестки. Площадь Четырех Стихий была забита до отказа - у подножия галереи волновался океан светлых и темных голов, огороженный тройной шеренги королевских гвардейцев из народа Сумерек.
   Звучно запели горны. Темные эльфы, завидев владыку, мгновенно упали на одно колено со склоненной головой. Светлые эльфы оказались чуть сдержаннее и лишь опустили головы, прижав руки к сердцам.
   Габриэл выступил вперед и поднял правую руку в приветственном жесте. Широкий в серебре рукав упал до локтя, бесшумно коснулся мраморных плит. Шерл облачился в традиционный наряд светлых эльфов, дополнив его элементами рода Дракона и Змеи, и удивил собравшихся сдержанной элегантностью и скромной роскошью.
   Он держался прямо, величественно. Голубые глаза смотрели зорко, холодно. Юное, снежное лицо сияло равнодушием. Несколько вишневых лепестков мягко легли на его волосы, два опустились на левое плечо. Габриэл набрал воздуха в грудь, чтобы обратится к подданным, но сипло выдохнул. Раненное легкое украло возможность громко говорить, вообще, нормально говорить. Из-за спины появился золотоволосый советник Хегельдер и привлек внимание:
   - Дамы и господа, лорд Габриэл, сын Бриэлона из рода Дракона и Змеи приветствует вас и благодарит за мужество и стойкость! Мы вместе отстояли славный город предков! Вместе вернем его к жизни!
   Толпа отозвалась восторженным ревом.
   Еще долго темные и светлые эльфы подходили к гладким ступеням галереи, чтобы поговорить со своим спасителем, отблагодарить и пожелать здоровья, а когда, наконец, с церемониями было покончено, Габриэл в свите соратников спустился в город.
   Шумело Великое Море. В воздухе плавно кружились белые и розовые лепестки. Тени струились по прямым, древним улицам, теряясь в переулках и тая на площадях. Над грандиозными башнями и крепостями с острыми точно иглы шпилями реяли жемчужные и черные знамена - над ними кружили стайки сизых голубей. Отовсюду слышалась эльфийская речь. Хлопали калитки и двери, ржали кони, лаяли псы. Кое-где вился дымок - пекари пекли хлеб, кузнецы зачинали производство оружия и доспехов. Город предков казался мирным и безмятежным, каким и был в Эпоху Первых Зорь.
   Королевская свита свернула на широкую улицу, оканчивающуюся широкой площадью в рамке фиолетовых и насыщенно зеленых декоративных деревьев. У невысокой беседки им встретились валларро Агроэлл и валларро Колибор. Правители лесных эльфов почтительно склонились и Габриэл ответил улыбкой.
   Дальше двинулись на юг. Чтобы не терять времени, Сирилл заговорил о том, что произошло после поединка с Брегоном.
   - Три сотни королевских "псов" бились до последнего и погибли в последней схватке. Прислуга и сопровождение отреклись от тирана и ждут возможности присягнуть новому владыке. Орки-фаруханцы бежали. Выжившие наемники тоже, - Сирилл зло усмехнулся, - но прежде, они под чистую разграбили военный лагерь. Гелеган убит. Все высокие полководцы из свиты прежнего короля тоже. Маркиз Зэхра покончил с собой. Мы обыскали корабли и нашли там нескольких пленников. Пятеро из наших. Отказались исполнять указы командования. Еще был раненный фавн. Лекари его выходили.
   Габриэл слушал с бесстрастным видом. Лишь трость мерно постукивала о полированные плиты, да чуть слышно летели сиплые вдохи.
   - Кстати, - вспомнил командор, тронув подбородок, - грум Брегона сбежал, - (Габриэл понял, что имелся в виду прислужник Сэт). - Мы вели его до Воробьиных Скал, но у излучины Ваиры он как в воду канул.
   - Черт с ним, - махнул Дминар, блеснув кольцом рода.
   Хегельдер, изучивший Гелиополь, как свои пять пальцев, позвал:
   - Сюда.
   И повел через широкий переулок к трехступенчатому бульвару, окаймленному старыми липами. В самом конце отблескивала чаша фонтана. Габриэл прищурил глаза. Сирилл нервно замолчал. Мягкий, струистый шелест эльфийских одежд исчез. Эльфы замерли в двадцати шагах от волшебного строения, некогда бившего водой цвета солнца. Несмотря на суету, заполнившую широкие, светлые улицы Гелиополя, город по-прежнему был мертв. Все помнили проклятье первого эльфийского короля, все знали - только его кровный наследник вернет этим стенам истинную жизнь и разожжет в нем огонь - негасимый под небесными дождями и непоколебимый под воющими бурями; только с его возращением город предков очнется от многотысячелетнего забвения и сонного гнета и оживет.
   Хегельдер тяжело вздохнул и предложил:
   - Продолжим путь. Золотой Дворец в трех кварталах южнее.
   Оставив пересохший фонтан, королевская процессия свернула к шумному скверу Антрим Кэлл. Полуденное солнце било сквозь нежные бело-розовые лепестки вишневых крон, скользило по золотым куполам беседок и вычурным колоннам в объемной резьбе. Через несколько минут в просветах листвы замигали фасады Золотого Дворца. До твердыни Лагоринора оставались считанные шаги.
   Судя по Хроникам Королевских Будней, составленных Эдвином Мудрым, Золотой Дворец никогда не использовали в качестве жилья. Здесь проводились торжественные и официальные мероприятия: встречи послов, заседания городских и военных Советов, сборы королевских Братств и Орденов, судебные тяжбы, праздничные церемонии награждения героев и тому подобное. Вот потому эльфы приняли решение разместить раненных в домах знатных особ, а бесчувственному Габриэлу отвели Летнюю Резиденцию Лагоринора, которую (как писал Эдвин) первый эльфийский король любил больше остальных своих дворцов и замков.
   В прохладе душистых крон вели беседы валларро Детей Рассвета Эвер Ясноглазый, Стефан Сверкающее Перо, братья Фарк Несокрушимое Копье и Дарк Разящий Меч. Заметив Габриэла, они плавно поднялись со скамей и с почтением поклонились, а узнав, что процессия держит путь в Золотой Дворец, присоединились.
  
  
   - Короны Верховных Королей, - торжественно молвил Мьямер. Именно ему выпала честь ворваться в шатер Брегона и вырвать сундук, в котором они и лежали у наглого наемника из Гермеросса, задумавшего сбежать.
   Габриэл отнял руку от плеча Остина и сделал два шага. Цук, цук, прогремело по древней напольной мозаике. В центре тронного зала на столике их хрусталя полыхали четыре священных реликвии. Первая корона - Водная Бирюза, принадлежавшая Повелителю Вод и Морей, представляла обруч, сплетенный из нитей серебра цвета зимнего неба, что украшал огромный прозрачный сапфир.
   Он перевел взор. Земная Твердь была высечена из черного мориона и вспыхивала белыми огоньками, словно небо в ослепительных звездах. Король, владевший Твердью, подчинял себе бескрайные долины и горные хребты, глубокие ущелья и песчаные дюны, от того и звался Господином Земли.
   Огненный Щит, выкованный из теплого золота, был обсыпан кроваво-красными цирконами и одним большим рубином. Впитавший в себя всю мощь и силу Солнца обруч нестерпимо жег глаза, ибо владычествовал над всяким огнем смертного мира.
   Корона короля воздуха Воздушный Предел оказалась ажурным плетением из жемчужных нитей в мелких бриллиантах, переливающихся светом звезд Заокраинного Запада. Она походила на каплю невесомой слезы, блик лунного света, что вдыхал в измученные эльфийские сердца утерянную надежду на воскрешение их народа. Высокие Эльфы прошлого почитали Воздушный Предел не столько за власть над ветрами, бурями и ураганами, сколько видели в ней бесценный талисман-хранитель рода Лагоринора.
   Юный король прикрыл глаза. От слепящих брызг разболелась голова. За спиной заспорили валларро. Ну, вот, опять.
   - Оставим короны в Гелиополе, - предлагали одни.
   - Мы и без того потревожили покой древних королей! Если оставим их венцы себе, проявим верх неуважения к предкам! - Возражали вторые.
   - Они помогут возродить город!
   - Чушь! Без Неугасимой Звезды эти короны всего лишь красивые побрякушки из драгоценных металлов! Древняя сила давно покинула их суть!
   Габриэл открыл глаза и оглядел величественный зал первого эльфийского короля. Спор валларро усиливался. Не выдержав, он порывисто развернулся и многократное эхо усилило тихий, твердый голос Его Величества:
   - Короны вернуться в Иссиль Итин.
   Валларро замолчали, с удивлением обратив взгляды к холодному, бледному, как призрачная тень парню. И только глаза, пылающие сине-серым огнем, выдавали в нем злость.
   - Не успел надеть корону, а уже считаешь себя вправе решать за Детей Рассвета, исчадие? - Недовольно фыркнул Стефан Сверкающее Перо. Габриэл помнил - почтенный владыка и на прошлом совете в Оргол Дол открыто демонстрировал свою неприязнь.
   - Не время затевать распри, - вмешался Эвер Ясноглазый.
   - Почему? Мальчишка - король исчадиям, не нам, - грубо бросил Стефан.
   Вооруженное сопровождение Его Величества схватилось за рукояти. Зашелестела обнаженная сталь.
   - Так и знал, - печально покачал головой Эллион. Неужто, светлым и темным эльфам и дня не продержаться без ссор?
   Габриэл поднял руку, придержав ретивые сердца своих гвардейцев, и спокойно согласился:
   - Это так. Я вам не король. Но я вправе решать, уважаемые валларро. Сундук с коронами был украден из Лунного города моими руками. Моими - будет возращен.
   Стефан открыл рот, чтобы возразить, но с лестницы донесся невесомый шорох шагов. Валларро и воины обернулись - в тронный зал вбежал Эридан. Перевязь юнца вспыхнула в лучах июльского солнца. На губах расцвела улыбка. Еще вчера Габриэлу доложили - Эридан отбыл к Унг Галлур в составе отряда Люки, дабы привести сторожевую заставу в порядок, и в городе отсутствовал.
   - Учитель! - Воскликнул ученик, кидаясь вперед. - Вы очнулись!
   Он припал к груди шерла, точно сын к груди давно потерянного и вновь обретенного отца. Габриэл пошатнулся, побледнев, зашипел от боли.
   - Полегче, парниша, - посоветовал Сирилл.
   Эридан пропустил слова командора и, схватив учителя за свободную руку, потянул.
   - Идемте! Вы должны его увидеть!
   По мозаике звонко полетело эхо металлического перестука: цук, цук, цук. Пепельноволосый мальчишка увлек короля за собой. Хегельдер проводил их взглядом и, поравнявшись со Стефаном Сверкающее Перо, процедил:
   - Даже в такой день не смогли сдержать язык за зубами, да, Ваше Сиятельство?
   Валларро смерил эбертрейльца презрением и пригрозил:
   - Не лезь, Могучий Ясень. Ты более не королевский советник Аннориена. Ты - никто. Оборванец из погибшего и растоптанного Эбертрейла. Твое мнение давно утратило вес.
   - Спасибо за напоминание, - прошипел Хегельдер и вышел с "хвостом" роскошной свиты нового короля.
  
  
   - Видите? - Чуть не плача, прошептал Эридан. - И так уже много дней.
   Габриэл вернул безвольную руку Лекса на грудь и сдвинул брови. Грозовая Стрела был мертвенно-бледен и одновременно прекрасен. Волна золотых волос спадала на лоб, скрывая виски густыми волнистыми прядями, в свете теплых огоньков они горели огненно-желтыми оттенками. Веки плотно смежены и неподвижны, истончившиеся, бескровные губы - сухи.
   - Магия Огня выпила его жизненные соки, - горько шептал Эридан. Рядом тоненько трещали свечи. - Он призвал огненного дракона, чтобы вытащить нас из подземной тюрьмы и заплатил за это здоровьем. Лекари не могут найти причин. Говорят, он просто уснул и больше не просыпается. Я не знаю, как ему помочь. Никто не знает.
   Эридан смял края расшитых рукавов и уронил голову на плечо учителя. Тот качнулся, сглотнул - ну как объяснить мальчишке, что он причинял ему боль? - и криво ухмыльнулся - да, никак, бесполезно. Выждав, когда боль откатит а дыхание восстановится, Габриэл заверил:
   - Мы найдем способ помочь Лексу. Обещаю.
   Эридан слабо кивнул.
   В арочном переходе возник Сирилл.
   - Ваше Величество, начинаем.
   Шерл коснулся плеча ученика.
   - Пойдем. Негоже пропускать Поминальный Плач за тех, кто отдал жизни ради победы над тьмой.
   ... Печаль и скорбь полнила город предков три дня и три ночи. Павших одели в чистые светлые одежды и провожали в небеса с высокими почестями. Все светлых эльфов упокоили на сколоченных наспех ладьях и пустили по волнам Великого Моря, дабы те отыскали путь в вечную весну Арвы Антре. Темных эльфов (без различий за кого те бились и умирали) было решено похоронить в Эр-Морвэне. Брегона тоже.
   Тела и останки наемников-убийц и осквернителей сложили на краю Полусветной Долины и безмолвно сожгли в тенях заката. Больше о них не вспоминали.
   Настал вечер, сгустилась ночная тьма и вспыхнули звезды, и новый день забрезжил огнями, и вот снова поползли густые туманы и сумерки завладели столицей. Надлежало отправлять траурный кортеж. Бесмер и Дминар вызвались сопроводить его до Мертвых гор и далее в Мерэмедэль. Габриэл отослал с ними сотню гвардейцев и заодно передал Дминару письмо для сестры.
   - Я вручу его леди Селене, сразу же как вернусь в столицу, Ваше Величество, - поклялся виконт из рода Дракона и Змеи и спрятал перламутровый клочок шелка в нагрудном кармане.
   Габриэл благодарно склонил голову.
   - Пусть хранит вас Иссиль.
  
   * * *
  
   Клочки серых туч брызгали крупными, тяжелыми каплями.
   Во взвеси дождя Арианна опустилась на колени и обхватила волка-хэллая за могучую серебристую шею. Прощание с верным другом разрывало ее сердце на куски. Пронесся злобный посвист и меж пальцев девушки заволновалась жесткая, короткая шерсть. Лютый издал печальный рык и лизнул заостренное ухо хозяйки.
   - Я тоже буду скучать, - чуть слышно шепнула она.
   Об одинокую скалистую гряду с шумом ударились пенные волны. Ветреное утро оборачивалось непогодой и свирепым штормом. В ветках пышного кустарника тревожно закричала птица. Из можжевеловых зарослей отозвалась другая.
   Девушка развела руки в длинных рукавах, лежавших на поникших от капель травах, и бросила взор к синим холмам, затопленным густыми туманами. У одной из расселин поблескивали два зеленоватых глаза хищницы. В ее пещере белый волк зализывал раны после падения в Скверные Водопады Тэль-Фосс, с ее помощью привел стаю хэллаев-альбиносов для удара во фланги и тылы кровожадной тучи балрадов, с нею пожелал обрести свободу в диком раздолье дремучих лесов и бездонных озер.
   - Ступай. Ты свободен, - Арианна в последний раз потрепала волка за ухом и выпрямилась. Ледяной порыв взметнул ее платье, завертел волосы пепельным вихрем.
   Призрак хрипнул на прощанье, развернулся и сорвался в туманную дымку. Через несколько мгновений он поравнялся с ожидавшей его волчицей и вскоре растаял смутным отблеском в одной из пещер.
   Эльфийка печально улыбнулась и вернулась на мост, ведущий к Закатным Воротам. Хлесткий дождь тарабанил по гладким узорным плитам. Адской злобой кипели волны побережья. Надо скорее вернуться под стены. Девушка сделала шаг и... насторожилась - эльфийское сердце распознало угрозу, а обоняние - непривычные запахи пропитки шпал. Обернувшись, она долго глядела на молчаливый ландшафт. Завесы дождя и тумана отгородили от нее долину, Великое Море в скалистых глыбах и южные хребты с заброшенными домиками, но Арианна не верила обманчивой тишине. Там кто-то таился; кто-то жег ее ядовитыми, как моровое пламя глазами и пах горячим чугуном и угольной пылью. Она это чувствовала.
   Древний враг? Обиженный наниматель? Посланец Лиги Хранителей Справедливости?
   В листьях клена взвизгнула чайка. Со стены послышались крики дозорных и колокольный звон - смена часовых. Арианна встрепенулась и поспешила в Гелиополь. Как только девушка скрылась под защитой Закатный Ворот, в глубине ущелья загорелись желто-карие глаза с вертикальными зрачками той, что мечтала убить ее с момента их встречи на Троллевом рынке.
   Низкий голос слился с воем штормового ветра:
   - Клянусь Парящими Камнями, я уничтожу Белого Лебедя и отомщу за тебя, сестра.
  
  
   - Библиотека, - Сирилл возвысил лампу над головой. Он сделал это для сопровождавших свиту светлых эльфов - ему, рожденному в мире вечного сумрака, свет, как таковой, не требовался.
   Библиотеку наполняли стеллажи, старинные полки и шкафы. А еще ее так давно не открывали, что фитили, плавающие в масле, едва не гасли в затхлом, пропитанном пылью, воздухе.
   Опираясь на трость, Габриэл подошел к ближайшей из полок: ровные ряды книг покрывал густой снежный налет. Пахло плесенью. Он повернул голову - на столе горела лампа, а возле лежала древняя книга, покрытая плотным слоем серебра. Сквозь него с трудом читалось: "Предсказания Оруа Великого". Габриэл хмыкнул: известное имя. Оруа был личным астрологом Его Величества Лагоринора ал'Эбен Блистающего и много столетий составлял для последнего правдивые гороскопы и предсказания.
   - Здесь десятки тысяч книг. А может, сотни, - восторженно молвил Остин. Он вспомнил старинную библиотеку Ательстанда и то, что в ней хранилось много меньше томов, и тут же помрачнел. Воспоминание о погибшем семейном гнезде вскрыло в его сердце старую рану. Дом звал хозяина обратно.
   Неожиданный гул вырвался из-под земли и сотряс библиотеку. Страшно тряхнуло. С полок повалился книги, в воздух взмыли пылевые облака.
   - Опять землетрясение! - Воскликнул Левеандил Око Бури. - Толчки повторяются каждые три - четыре дня! Все началось сразу после нашей победы!
   - Солдаты прочесывают подземные ходы и штольни, но пока не могут найти причину, - прижал уши Сирилл.
   Габриэл промолчал, слушая угасающий гул исполинской тверди, что рассеивался под сводами эхом обманчивого многоголосья. Рамендил Эндермеран убеждал - под землей проснулось древнее и, вероятно, свирепое чудовище Эпохи Мрачного Начала или какой-нибудь ужасный монстр, упрятанный туда магами в дни правления Лагоринора. Габриэл сомневался. Что бы это ни было, оно не могло быть живым и разумным, по крайней мере, не из плоти и крови.
   Новый приступ тряски застал Эллу Звездное Пламя на лестнице. Эминэлэмец чудом удержался на ногах, а не сполз по ступеням, опрокинувшись на спину. Карие глаза парнишки горели ярче разожженных ламп. Отыскав Габриэла в библиотечной полутьме, он подбежал и обратился высоким, светлым голосом:
   - Господин! Я пришел просить вас о помощи.
   Шерл медленно раскрыл глаза.
   - Слушаю, Элла.
   - Мы, - он замолчал, подрастеряв изначальную уверенность, - мы собираем войско, чтобы выбить ирчьего главаря Яруга из Эмин Элэма и отвоевать город, так же, как отвоевали Гелиополь.
   - Град Сияния стоит на Скале Эден. Она оторвана от материка и окружена бушующими водами свирепого Моря Ветров, - напомнил Сирилл из-за соседнего стеллажа. - Будет непросто ее отбить.
   - Знаю, - горестно прошептал Элла и впился в белое, неподвижное лицо Габриэла, - но мы верим, если господин будет с нами, у нас получится! - Звездное Пламя нервно дернул плечом, - вы... вы ведь возглавите добровольцев?
   Габриэл покачал головой:
   - Я покинул дом много месяцев назад, Элла. Мои сестра и племянники все еще считают меня мертвым. Народ Сумерек в смятении и скорби. Много доблестных воинов и шерлов погибло у этих стен. Как новый владыка, я должен разделить с подданными тяготы потерь и утрат.
   - Прошу вас, - взмолился Элла. - Вы нужны нам, лорд главнокомандующий. С вами мы выбьем ирчей из Эмин Элэма за пару недель.
   - Соглашайся, - Остин привалился к углу и улыбнулся: - Он ведь не отстанет.
   Сын валларро Бритфулда взирал на темного эльфа страдальческим взором. Казалось, откажись Габриэл возглавить поход к Скале Эдэн, сердце Эллы замрет прямо в тенях здешних пыльных фолиантов. Юный король Эр-Морвэна вздохнул и, хотя его душу одолевали не свойственные сумеречному народу печаль и грусть, ответил:
   - Так и быть. Я возглавлю войско, Звездное Пламя.
   Эминэлэмец отдал земной поклон, уронив длинные, сколотые у локтей, рукава на темные плиты и выдохнул:
   - Это лучший миг в моей жизни... Ваше Величество.
   Из тысячи светлых эльфов, пребывавших в Городе Солнца, Элла первый признал Габриэла своим повелителем.
   А в подземелье все так же странно урчало и город слабо потряхивало.
  
   * * *
  
   Снаружи бушевал штормовой ветер, налетевший с севера еще по утру; хлестал колючий дождь, гулко грохотали волны в пенном серебре. Во дворике Летней Резиденции Лагоринора, напротив, было тепло и тихо. В бледном свете золотистых светильников посверкивали листья густого сада с правильными рядами фруктовых деревьев. Посреди него взлетали струйки множества фонтанов. Мелодично журчали искусственные пруды. В центре двора, около плетенной беседки, стояло широкое золоченное кресло. На его спинке сверкала семиконечная звезда в центре солнца. Рядом на столике из льдаррийского хрусталя мигал кувшин пряного либерского вина и серебряный кубок.
   Габриэл отложил старинную книгу с предсказаниями Оруа и отклонился на спинку. Многие страницы были залиты бурым и не читались, на других письмена выцвели и пропали, а некоторые вообще безжалостно выдрали Иссиль знает когда и они серели жалобными огрызками, топорщась от переплета.
   Тренькнул горящий фитилек, позолотив темные волосы Его Величества. Из глубины Летней Резиденции неслись нежные мотивы флейт и свирелей, да тихое пение чистых голосов.
   Шерл плеснул в кубок рубиновый напиток и сделал глоток. Те пророчества, что он уже разобрал, не представляли интереса и касались дел давно почившего прошлого. Надежда отыскать упоминания о Тенях Запада и их полководце таяли, как быстро смеркающийся вечер в Элсурских горах. Габриэл поднял глаза к куполообразному потолку, просвечивающему свинцовыми облаками, и недовольно дернул губами.
   Не только злое ведьминское прорицание бередило ему душу. Столько тайн осталось не раскрыто, столько головоломок ему не поддалось. Кем был тот загадочный Звездочет? Кто и зачем нанял Белого Лебедя убить его лучшего ученика Лекса Грозовая Стрела? Почему заглянув во мрак Ночной Страны, он не умер, как предостерегали легенды, но выжил и стал чуточку сильнее? Куда пропал Эссафир ал'Эбен Темнейший и что его связывало со Звездочетом? Почему мантикоры, виверны и прочие зубастые твари не растерзали его, хотя имели для этого все основания?
   И это только малая часть из того, что он хотел понять.
   Приятную музыку оборвали звонкие голоса. Парень фыркнул - заявились светлые валларро. Точнее те из них, кто еще остался в городе предков, ибо многие (Агроэлл Летняя Флейта, Колибор Лунный Журавль, Олли Синий Клинок) простившись с Его Величеством, забрали семьи и сородичей и пожелали вернуться в вынужденно покинутые ими города и селения.
   Громче всех восклицал Стефан Сверкающее Перо. Владыку Детей Рассвета возмущало, что исчадие ночи, еще вчера бывший им врагом, сегодня жил в обители Лагоринора и вел себя точно коронованный правитель Города Солнца. Габриэл на упреки лишь кривился и шипел:
   - Обождите месяц и мы уйдем на войну.
   Но, Стефан добродетелью терпения не обладал и с каждым днем раздражался все больше.
   Оперевшись на ручку-дракона, темный эльф поднялся с кресла и под пение фонтанов вошел в глубину загадочного сада. Подальше от склок и споров с наимудрейшими народа Рассвета.
   Над головой шелестели кроны. В свежей зелени щелкали соловьи, серебрились лепестки лилий и роз, по глади прудов перебегала тихая рябь. Несмотря на кажущуюся красоту, королевский сад пребывал в страшном запустении: большинство вишен, слив и яблонь засохло, клумбы покрывали сорные травы, чаши фонтанов растрескались и раскрошились, всюду виднелся сор.
   Габриэл напряг слух - за буйной порослью, покрытой капельками бриллиантовой росы, кто-то неразборчиво бормотал. Через три шага стало понятно, говорили на языке фавнов. Его Величество был знаком с шеером лишь смутно, но сумел-таки различить некоторые слова, вроде "одиночество", "обездоленный", "брошенный", "обман".
   Опираясь на трость, эльф бесшумно вышел из сумеречной полумглы и заметил фавна, копавшегося в клумбе с засохшими цветами. Ловкие пальцы коленопреклоненного парнишки, поросшего густой смольной шерстью, прореживали сорняки, высвобождая иберисы, амаранты и люпины.
   Темный эльф узнал этот тихий шепот - он принадлежал второму пленнику. Тому самому, кто своими мольбами и настойчивыми беседами в трюме корабля не давал ему соскользнуть за грань теней и до срока раствориться в вечности Арвы Антре.
   Учуяв незнакомый запах, фавн встопорщил кудрявую шерсть, обернулся и неловко вскочил, ударившись головой о низкую ветку. Но увидев темного эльфа, мгновенно забыл о своих синяках и, припав на колени, склонил рогатую голову.
   - Я не знал, что здесь кто-то есть.
   - Твое имя Хогет? - Вспомнил Габриэл, и повелел, - поднимись.
   Хогет неуверенно повиновался. Жутко смущаясь короля темных эльфов (в которых он раньше видел только кровных врагов), парнишка потупил взор.
   - Хогет, сын Гора Краснорогого.
   - Ты в прошлом ухаживал за виноградниками?
   - Да, господин. До войны с немерцами.
   - Как попал в Ночную Страну? - Строго спросил Габриэл. - Служил Звездочету?
   Хогет вспыхнул, глаза расширились от гнева:
   - Я верил ему. Он вывез меня из Либера и приютил. А потом...
   Фавн поник и снова забормотал на родном диалекте.
   - Использовал в качестве жертвенного барана, - сурово закончил король.
   Хогет горестно кивнул - на его шее и предплечье белели плотные, заскорузлые бинты. Звездочет наградил преданного слугу шрамами на всю оставшуюся жизнь и не успел завершить ритуальное убийство, пожалуй, только милостью небес.
   В дальних залах зазвучали приятные переливы. Похоже, ропчущие валларро покинули королевские покои и в обители Лагоринора остались лишь друзья и соратники юного сумеречного владыки.
   За тонкими переплетами стен бесился ветер, у побережья грохотал прибой.
   - Господин, - фавн облизнул губы острым языком. - Я хотел спросить, позволено ли мне служить вам?
   - Мне не нужен слуга, - покачал головой Габриэл, темные пряди, рассыпанные по плечам, отлились серебром.
   Хогет припал на колено.
   - Тогда я готов стать вашим рабом.
   - Тем более раб, - жестко бросил темный эльф.
   Фавн свел плечи и напрягся - сейчас его погонят, заявив, что грязному голодранцу из Либера не место среди блеска и роскоши эльфийской столицы.
   - Но, - холодный, металлический голос полоснул сердце Хогета страхом, - мне нужен садовник.
   Фавн поднял голову, открыв от изумления рот.
   - Могу ли я доверить сад Лагоринора толковому виноградарю? - Глаза Его Величества отражали мягкий теплый свет. На тонких губах промелькнула улыбка.
   - Да, господин. Вы не пожалеете! - Воскликнул фавн, клацнув заостренными клыками.
   Габриэл окинул цветущий комплекс, парящий во мгле, и бодро сказал:
   - Можете приступать, лорд Хогет.
   - Спасибо, Ваше Величество.
   Фавн еще долго смотрел в след высокой, изящной тени в роскошном одеянии, медленно таявшей за ветвистыми стволами фруктовых дерев. Когда величественный шерл пропал, он потянулся к рогам и на волосатой ладони новоиспеченного садовника сверкнула платина с серо-голубым алмазом. Нумерон. Узкие глазки Хогета превратились в щелки. Заигравшийся у порога Полуночного Пути Звездочет совершенно позабыл о кольце невидимости, что вручил юной жертве прошлой осенью в Орх'Дуруд. Фавн из Либера улыбнулся - он уже знал, как следует распорядиться магической драгоценностью бывшего господина-обманщика.
   Да, так он и сделает.
   ... Минула последняя неделя июля.
   Весь август эльфы приводили город предков в порядок, а по вечерам устраивали пиры. Первое время Дети Сумерек сторонились шумных торжеств Детей Рассвета, но вскоре стали присоединяться, а после вошли во вкус, добавив празднествам новых красок и традиционного сдержанного веселья Эр-Морэвна.
   ... В шуме пиршеств и всеобщей радости наползли густые туманы осени.
  
   * * *
  
   Темный эльф нашел Арианну на широкой полукруглой террасе, примыкавшей к главным покоям Летней резиденции. Отсюда открывался великолепный вид на северные кварталы Гелиополя, часть восточного небосклона, полыхавшего рассветной зарницей, и южный край побережья, увенчанный загадочной стелой Лагоринора.
   С моря налетали колючие порывы и девушка зябко передергивала плечами, покрытыми плащом, ниспадавшим тяжелыми складками. Заслышав легкую поступь, она обернулась и сразу склонилась.
   - Господин.
   На террасу вышел Габриэл. Тростью он давно не пользовался, лишь заметно прихрамывал на правую ногу. Его чистые голубые глаза горели печалью.
   - Уже уезжаете? - Спросил он.
   Арианна плавно расправила плечи и, встретив пронизывающий, с оттенком скорби взгляд шерла, потупилась.
   - Уже. Ательстанд нуждается в восстановлении. До холодов осталось не много. Остин больше не может медлить. - Она подняла голову. Притягательный взор голубых глаз сбивал ее с мыслей, и она развернулась к высоким перилам. Немного помолчав, эльфийка добавила: - Эридан хотел остаться с вами, но передумал.
   - Конечно, - Габриэл неслышно подплыл, и его плечо слегка коснулось плеча Арианны.
   Внизу простирались широкие, торжественные улицы, укутанные клочьями рассветного тумана. Дальше сине-черными мазками расстилалось кипящие гребни Великого Моря. Над волнами кружили белые гомонящие точки и их пронзительные крики волновали эльфийские души.
   - С нами поедут Люка, Аинуллинэ, их приемные дети Брэм и Элфер, гнома Бель с супругом. Еще сотня обитателей приюта. - Тихо продолжала Арианна. Холеные девичьи пальчики стискивали кованные орнаменты до боли. Отчего ей так плохо? От чего сердце обливается кровью, а душа противиться разлуке с тем, кого она когда-то считала врагом?
   Парень молчал. Свет фонарей стелился по полированной глади террасы. В покоях шелестели слуги и придворные.
   - Когда вы выступаете в Эмин Элэм? - Вдруг спросила воительница.
   - Через неделю.
   - Элла - счастлив. Он верит в вас, господин.
   Габриэл помрачнел. Ясная синева глаз потускнела.
   - Да, знаю.
   - Берегите себя, лорд главнокомандующий, - прошептала она срывающимся голосом. Дети Рассвета по-прежнему величали его этим титулом.
   Темный эльф заглянул в светящееся лицо девушки и, нащупав ее ладонь в складках набивного шелка, поднес к губам и поцеловал.
   - И вы себя берегите, миледи.
   Снизу донесся зов Эридана:
   - Все в сборе, сестра! Ждем только тебя!
   - Пора, - грустно улыбнулась эльфийка, высвободив свои пальчики из крепкой руки короля.
   - Еще увидимся, - кивнул он.
   Арианна загадочно взмахнула ресницами.
   - Непременно, лорд Габриэл.
   И исчезла, унося с собой пьянящий аромат фиалки и его храброе сердце.
   Он проводил ее взглядом, потом элегантно обернулся к восходу, оперся на перила и всмотрелся в неясную даль.
   Временами ветер стихал и морская поверхность ненадолго успокаивалась, серебрясь в свете гаснущих звезд. Долгую ночь, полную кошмарных видений, стремительно сносило к горизонту. Над эльфийским миром разливался рассвет. Избавит ли он от ужасов злобного мрака? Вернет ли расколотому и разобщенному народу эльфов надежду на объединение? Как знать.
   Окраины столицы просыпались. На улицах слышались первые высокие голоса, хлопали двери, по каменным дорогам грохотали груженые повозки, на стенах стучали солдатские сапоги, хлопали знамена и стяги.
   Его Величество хотел возвращаться, но, что-то ощутив, остановился. Невзрачный холодок, зародившийся в глубине эльфийской души, оцарапал его стеклом, пространно намекая: все только начинается для тебя, Габриэл, сын Бриэлона.
   Все только начинается.
  
  
   ЭПИЛОГ
  
   Горные вершины молчали в облаках раскаленного пара. Кипящие вулканические жерла плевались сгустками пылающего огня. На многие мили тянулись русла расплавленных металлов, по их сторонам чернели обугленные и изуродованные тенью тополя. Они вздыхали в пустошь мертвого мира и безнадежно протягивали мертвенные ветви, тщетно надеясь рассеять сердитые тучи и узреть сияние бледных звезд. От дрожащих утесов исходил ропот, подобный шуму подземных водопадов.
   Справа гудел высокий, ужасный лес, населенный демонами без имен и прозвищ. Слева в плавающем пепле и клубах дымного марева щетинились обрубки башен, клыки крепостей и обломки замков. Древняя, как сырые кости земли столица Ночной Страны - Имлуи Мифит пела о былом.
   Звездочет полз. Долго, мучительно, сбивая локти и колени в кровь, он полз.
   ... Иссушенные вулканическими суховеями глаза среди каменных глыб и обломков различили тропу. Она вилась через пепельную долину к разрушенному мосту, после просматривалась вдоль дымящейся пропасти и упиралась в окутанную туманным мраком громадную башню-иглу, пронзавшую ураганные облака точно меч.
   - Усыпальница Властелина, - полопавшиеся губы не хотели ему повиноваться. - Я здесь, - провыл он подстреленным шакалом, - я иду к вам, - прошипел ядовитой гадюкой.
   Он преодолевал засыпанную щебнем тропу, травился удушливым смрадом, заходился кровавым кашлем, тлел в жаре пламенных ветров, но не сворачивал с пути. Вокруг висел мрак, сыпал пепел, слышались леденящие шепот и смех. Армия демонических глаз следила из злобных туманов. Сквозь призрачный наст облаков светила луна. Башня-игла неумолимо приближалась.
   Еще полсотни выдохов и он у цели.
  
  
   ... Обожженная до черноты рука упала на раскаленную крышку древней гробницы, поставленной на трехступенчатое возвышение. И пусть в башне было темно, холодно и страшно, Звездочет не поддался ужасу потустороннего мира.
   Встав на колени, он собрал последние силы и, навалившись на крышку, сдвинул ее. Металл ужасающе взревел. Взметнулись шлейфы непроницаемой пыли. Та упала со звоном тысяч медных колоколов. Звездочет зажал уши и с криком рухнул - сердце старого эльфа чуть не выскочило из груди. Он потерял сознание, а когда пришел в себя, одуряющий звон затих, а плавающий занавес рассеялся.
   Потерев горящие огнем глаза, астроном приподнялся и заглянул в пустоту уродливого гроба. На дне, в прахе и тлене покоилась тень существа с идеальным, точеным лицом цвета звездного мрамора, с черными длинными волосами и сомкнутыми веками в пушистых ресницах, - мертвая и холодная как безжизненные пики Аред Вендел, древняя и ужасная, как призраки Пустоши Молчания Рорг Намар. Руки существа были сложены на груди, на белом, прозрачном, словно заледенелая ветвь пальце сверкало черно-белое кольцо: в тусклом сумраке едва угадывались очертания дракона и змеи.
   Звездочет протянул подрагивающую руку и коснулся лба, щек с высокими скулами, губ, но они были тверды и неподвижны.
   - Нет, Властелин, нет, - взвыл Звездочет. По грязному лицу покатились слезы, - я отыскал вашего наследника и заставил пройти Полуночным Путем, так почему вы продолжаете спать? Пробудитесь! Ваш верный слуга молит о пробуждении!
   Эльф затряс головой. Он затратил столько сил и времени, чтобы ему угодить: армия наемников, крепчайшие доспехи из адамантовой стали, воздушный флот - все это было создано не ради военных успехов королевства темных эльфов и этого отвратительного Брегона, сына Теобальда... Все это было создано в дар владыке Ночной Страны и его Теням.
   И что же, все в пустую?
   - Властелин, молю, проснитесь!
   Злобный, насыщенный тленом и удушливыми парами воздух раскалился. Вой теней Ночной Страны слился в безумный хор торжества и удовольствия. Звездочет покосился на усопшего и вздрогнул. Неподвижные веки древнего существа дрогнули, поползли вверх и... распахнулись. На Толкователя Звезд уставились не глаза, - провалы, залитые непроницаемой тьмой, исполненные мрачной алчности, дикой ярости и неутолимой жажды власти. Кто бы ни лежал в гробу среди ужасных руин Имлуи Мифит - он пробудился.
   Звездочет сполз по скользкой стенке цитадели и благоговейно выдохнул:
   - Свершилось.
  
  
   март 2019
  
   Продолжение романа следует...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

177

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"