Когда "тёплая компания" вывалилась из дверей администрации на улицу, я оттащил Пашку в сторону и прошипел ему на ухо:
- А "чумаданчик"-то чего ж не вручил по назначению?
Он обескураженно пожал плечами:
- Дык эта... не берёт!
- Как "не берёт"?
- Вот так! Без докУменту, говорит, ни-ни! Чтоб всё было честь по чести. Органов боится.
- О как!.. Ну и чё теперь?
- Да чё "чё"? На фиг нужно. Перебьётся. Будем мы ещё по ихним инстанциям в очередях париться! Мы его натурой задавим!
- Ты это о чём?
- Ну дык эта... О чудесах материализации. Или "не айс"?
Я вздохнул:
- "Айс"-то "айс"... Но мне знать надо, что именно создавать. Картинку хотя бы...
- Вот за это можешь не переживать! В его папочке энтого добра - хоть завались. Прожектёр ещё тот. Мечтатель кремлёвский, яти его мать!
- В смысле?
- Да проектов разных у него там!
- А ты-то откуда знаешь?
- Сам и показывал!
- С чего это вдруг такое доверие?
- Э-э!.. Дарагой! Да ты его глазки не видел, когда я ему содержимое "чумаданчика" продемонстрировал... Сразу стелиться начал, всё передо мной выкладывать.
- Когда вы успели? Ведь всё же время на баяне...
- Обижа-аешь! - Пашка лукаво сверкнул глазом. - Мастер за рулём!
Я улыбнулся:
- Ну, коли так... То тебе и карты в руки.
- Это в каком смысле?
- Что у них там по плану первое?
Пашка крутанулся на пятках:
- Да вот этот сарай, - он указал пальцем на видневшееся метрах в пятидесяти здание. - Уважить надо язвочку Наташу.
- Это тот самый Дом культуры?
- Ну дык!.. Николаич! - обернулся он к тревожно прислушивавшемуся к нашим переговорам Славику. - Я правильно понял? Это, что ли, Дом культуры?
- Совешенно верно! - подсеменил Славик, мигом оставив окружение женщин на попечение Саньки с Игорем. - Пойдёмте, я введу вас в курс дела.
- Э, да чего там "вводить"! - скроил Пашка глумливую улыбочку, небрежно отмахиваясь от Славика, как от надоедливой мухи. - Я сам, кому хочешь... гм-гм! - И прогнусавил мне на ухо: - Домпер гудермесский помнишь?
- Само собой...
- Вот его и изобрази!
- Рядом? Или вместо этого?
- А на фига этот сарай будет рядом торчать? Только вид портить?
- Ну-ну...
Славик с вежливой улыбочкой прислушивался к нашему диалогу, улавливая с пятого на десятое. Он переминался с ноги на ногу, чуть пританцовывая, будто хотел в туалет. У женщин всё это время рот не закрывался ни на секунду. Они весело трещали с моими "делегатами" и, естественно, никто не догадывался, что сейчас произойдёт.
"Сарай культуры" бесследно исчез и на его месте возникло белоснежное здание архитектуры пятидесятых годов двадцатого века. Это была точная копия Дома Пионеров нашего городка, о котором упоминал Пашка. Браслет извлёк его из моей памяти. Издалека было плохо видно, но даже, по-моему, царапины на побелке колонн, и те были налицо.
Наступила гробовая тишина. И вдруг её прорезал истошный вопль вперемежку с матюками. "Язвочка Наталья", как метко окрестил её Пашка, сорвалась с места и, увязая в сугробах, кинулась бежать по направлению к новорождённому Дому Культуры. Она орала дурным голосом и строчила словами, как из пулемёта, всё время оглядываясь в нашу сторону и потрясая кулаками. Среди множества слов можно было разобрать только: "У меня ж там!.." и "Вашу мать!.." со всеми причитающимися эпитетами.
- Чего это с ней? - повернулся Пашка к онемевшему Славику. Но тот молча смотрел вслед "язвочке" и тихо серел лицом. - Челюсть-то подбери! - одёрнул он его. - Кишки простудишь!.. Куда её хрен понёс?
- Видимо, работу пошла принимать, - усмехнулся незаметно подошедший Санька. - Ишь, как обрадовалась! Исполнилась мечта завклубом!
- На радость эти песнопения как-то не тянут... - Пашка толкнул Славика в бок. - Чё пристыл? Не доволен, что ли?
Тот осоловело, всем корпусом повернулся к нему и жалобно проблеял:
- Как это понимать?..
Пашка заржал:
- "Как понимать"? Это надо понимать как шефскую помощь нашей фирмы! Ты просил отремонтировать ту хибару, что именовалась у вас Домом Культуры? Мы его отремонтировали! Чем старое латать, так лучше сразу новое построить! А? Вот теперь это - Дом Культуры! Можно даже сказать: Дворец! А то, что было - это не дом, это сарай. - Он панибратски хлопнул его по плечу: - Пошли тоже работу принимать!
Но Славик с места не тронулся.
- Вы мне не ответили...
- Чего ещё?
- Как... это... ну...
Он не находил слов, чтобы выразить обуревавшие его чувства и только кивал на новоявленное чудо.
- Хватит "какать"! Пошли! Сам всё увидишь!
Пашка бесцеремонно подхватил его под руку и потащил следом за убежавшей "язвочкой". Люба, едва поспевая, хвостом увязалась за ними.
- Идём, что ли? - предложил Санька.
Но я отмахнулся:
- Чего я там не видел?
- А дифирамбы послушать? - подкатился Игорь с кривой ухмылкой.
- Уже слышал. И довольно громко.
Санька коротко рассмеялся:
- Можно понять товарищей. Надо бы как-то поаккуратнее преподносить наши "услуги" населению.
- Предложи.
- Ну... - чуть задумался Санька, прищурясь. - Вот, хотя бы составить список желаемого. Принять к сведению. А уж потом ночью и явить миру чудо. Как-то так...
- Ты думаешь, наутро реакция будет чем-то отличаться от той, что мы только что наблюдали?
- Скорее всего, нет. Только мы этого видеть не будем.
- Тебя это напрягает?
- Ну... Не так, чтобы очень... Но немного есть. Приедается. К хорошему тоже быстро привыкаешь.
Вернулись они минут через пять. Довольно быстрым шагом. Втроём. "Язвочки" с ними не было. На Славика было страшно смотреть: всё лицо его покрылось какими-то пятнами, а выражения глаз я правильно понять так и не смог.
- Вовчик! - ещё издали крикнул мне Пашка. - Отмотай назад!
- В смысле?
- Ну... Твою же мать!.. - он выругался, провалившись в сугроб, когда нога съехала с протоптанной в глубоком снегу узкой тропинки. - "Сарай" верни на место!
- Это ещё почему? - уже хором спросили мы.
- Да у Натальи там... - он опять провалился по колено в снег, но теперь с другой стороны тропинки. - У неё там чего-то было. И вместе с "сараем" ушло. Думаешь, чего она так орала?
- Чего "было"?
- А я знаю? Не говорит. Только обзывает нас последними словами.
- Презентация Дома Культуры не состоялась? - хохотнул Санька.
- Какая там "презентация"! - он подошёл к нам и стал отряхивать снег со штанин. - Не дала нам и рта раскрыть. Такое впечатление, будто похоронила там кого!
- Молодые люди... Вам вот смешно. А мне как быть? Как отчитываться за это чудо архитектуры?
- Так это уже твои проблемы, Николаич! - фыркнул Пашка. - Наша задача - дать! А твоя - соврать! И нам дела нет, как ты будешь там выкручиваться в энтой своей прокуратуре. Не велик труд, я думаю, бумажки как надо подмахнуть? Ты же тоже не в накладе останешься?
- Ну зачем так грубо, - покосился он на Любу. - Скажем так...
Но как он хотел сказать, мы не узнали, потому что в его кармане зазвонил мобильник.
- О! - обрадовался Пашка. - Вот и прокуратура! Легка на помине!
- Типун вам на язык... - пробормотал тот, приглядываясь к надписи на дисплее и меняясь в лице. - Алё, Танечка... - проблеял он умильным голоском, приложив телефон к уху и отворачиваясь от нас. - Да... Да... Да тут у меня это... встреча... Что?.. Скоро... Какое молоко?.. Ах, молоко!.. Да, купил... Я помню... Да-да... Я тоже...
Пока он охмурял свою Танечку, Пашка кривил за его спиной рожи, комментируя разговор. Хорошо хоть Люба не видала. Она моментально оглохла и ослепла, как только Славик стал облизывать мобилу, и потому Пашкиного глумления не усекла.
- Жена звонила, - как бы извиняясь, повернулся Славик и встретился с Пашкой лицом к лицу. Тот запоздало среагировал и не успел сменить его выражение.
Что-то про себя поняв, Славик сухо проронил:
- Ну так что, молодые люди... - и осёкся, не увидев на горизонте "Дворца", как его назвал Пашка. "Сарай" стоял на прежнем месте.
- Ума не приложу... Как вы это делаете? - подавленно просипел он.
Люба послушно повернулась в нужную сторону и, поджав губы, тоже отвердела лицом.
- Секрет фирмы! - Пашка значительно поиграл бровями. - И открывать его мы вам не обязуемся.
- Да ладно... Ради Бога... - убито пробормотал Славик. - Вы мне одно скажите... - Он в нерешительности потоптался на месте, перекладывая папочку из одной руки в другую. - Что это нам будет... стоить?..
В этот момент зазвонил мобильник, но теперь уже у меня. Я и без того ощущал какую-то неясную тревогу, а потому испуганно схватился за телефон:
- Алло... Что случилось?
- Ничего не случилось, - раздался в трубке мужской баритон.
Я моментально внутренне напрягся. В последнее время незнакомые голоса ничего хорошего с собой не несли. Взгляд на дисплей ничего не выяснил: номер был незнакомым.
- Кто вы?
- Не узнал? - добродушно хехекнул баритон и что-то в этом "хе-хе" отозвалось в душе отдалённым воспоминанием. Я в пожарном порядке прокручивал в памяти лица своих знакомых и не находил соответствия голосу.
- Извините, нет...
- Них-них-ничего себе! - хохотнула трубка. - Гудермес уже что? Выпал из памяти?
И тут будто пелена с глаз упала!
- Бог ты мой! - заорал я обрадованно. - Вовка! Ты, что ли?!
Мои спутники хором навострили уши.
- Ну, вроде как я, - рассудительно ответил говоривший. - На Бога пока не тяну, но ангелом - может когда и стану. Надеюсь.
- Бли-и-ин!!! - завопил я радостно, одновременно обращаясь и к заинтересованно обступившим меня друзьям и к собеседнику в трубке. - Вовка Борисов отыскался! - Я переключил мобильник на громкую, чтобы всем было слышно нашу беседу. - Ты где пропадал?! Ни слуху, ни духу! Столько лет!
- "Отыскался"! Я-то на месте всё время был, - спокойно отвечал добродушный Вовка. - А вот тебя отыскать было довольно сложно. Да и Другов куда-то запропастился... Никого найти не могу.
- Да вот он, Другов! Рядом со мной стоит! - разорялся я на всю деревню, не в силах сдержать фонтанирующую радость от вновь обретённого товарища. - И Пашка тоже здесь! И Игорь!
- Это хорошо, - с тем же непрошибаемым улыбчиво-спокойным радушием констатировал собеседник. - Это просто замечательно. Ну и как вы там поживаете? Хе-хе! Поделки поделываете?
Ай, как мне был знаком этот с виду толстокожий, а на самом деле очень тонко завуалированный юморок! Как давно я не слышал этих его завёрнутых в притворную "косолапость" сентенций!
- Володь! Да чего там рассусоливать! Давай лучше встретимся и там поговорим!
- Хорошо бы, если так, - с сомнением в голосе проговорил тот. - Но ты даже не спросил, где я обитаю?
- Да какая разница?! - засмеялся я довольно. - Называй адрес!
- Ну, Москва... - прозвучало из трубки как-то неуверенно.
- Москва большая! Где тебя искать?
- А ты сам-то где? - удивился тот. - Что, тоже в столице нашей Родины?
Я хохотнул:
- Нет! - И обратился к Саньке: - Где это мы сейчас?
- Кажется, на Ярославщине, - ответил тот и насмешливо покосился на Пашку: - Если повар нам не врёт.
- Не врёт, не врёт, - сощурился тот недобро и ткнул пальцем в вывеску на сельсовете: - Читай! Чёрным по белому!
- Ну, допустим, по красному... - усмехнулся тот. - И не чёрным...
- Привет, Сань! - пророкотала трубка. - Паш, тоже привет! Игорёк, ты где там? Тоже здравствуй.
- Привет, привет... - буркнул тот, зябко поводя плечами. Они знакомы были только вприглядку, изредка сталкиваясь у меня дома, когда один уходил, а другой наносил мне визит. Поэтому радости особой Игорь не испытывал. Их мало чего связывало.
Зато у меня с Вовкой было чего вспомнить. Сошлись мы с ним на почве выжигания по дереву года за два до описываемых событий. Он проходил у меня ликбез по правилам использования новоприобретённого апарата и вскорости переплюнул своего учителя по качеству отделки любовно выписанных (или как лучше сказать: выжженных?) работ. Глядя на его творения, ни за что нельзя было сказать, что их касалась такая, в принципе, грубая вещь, как игла выжигателя.
Его страстью, как, впрочем, и моей, было изображение обнажённого (и не очень) женского тела, вплетаемого в разнообразные мистические сюжеты. Уж вылизывал он свои работы до такой степени, что мне и присниться не могло такое качество отделки.
У меня с выжигателем были простые отношения. Как тот же Вовка с немалой долей досады отмечал, мои работы сильно отдавали диснеевщиной. А он стремился к максимальному реализму. Каждую складочку, каждую морщинку на телах и на минимуме одежды своих "герлов"он вылизывал часами.
Одна только вещь ему никак не давалась: компоновка сюжета своих картин. За этим он и бегал ко мне. При разработке очередного страдальческого шедевра мы с ним засиживались часто-густо до поздней ночи. Я был обязан растолковать ему расположение и степень насыщенности каждой тени, каждого светового пятна. Порой это было очень утомительно, но отказать ему я был не в состоянии.
Вроде как всё понявший, он утаскивал свою доску домой и там смолил её "до посинения". Через день-два он вновь появлялся у меня с новой кучей вопросов и недоумений по поводу светового оформления всё той же картины. Но вещи получались у него, конечно, отменного качества.
Что любопытно, на продажу своих шедевров он ни в какую не соглашался. Любые посулы натыкались на вежливый, но твёрдый отказ. Не мог он расстаться со своими "детищами" ни за какие коврижки. Так и висели они у него дома на стенах на зависть многочисленным посетителям.
Вот это-то совместное наше творчество и было резко прервано, лишь только я обзавёлся браслетом. События завертелись так, что мне было уже не до выжигания. И уж, тем более, не до живописи. Хотя, мастерскую, максимально приближённую к образу своей прежней "берлоги", я себе в "Тадж-Махальчике", всё-таки, организовал. Даже вид за окном соответствовал прежнему. Только появлялся я в той мастерской не так часто, как того душа просила. Всё время что-то мешало. Суета какая-то.
- Ну так что? - продолжал я сучить ногами от нетерпения. - Адрес-то скажешь, или секрет какой?
- Никакого секрета нет, - рассудительно рокотала трубка. - В Долгопрудном я обитаю. Только ты сам не найдёшь. Давай я тебя встречу с электрички. Ты когда сможешь ко мне заглянуть?
- Да хоть щас! - вырвалось у меня непроизвольно. - Чего тянуть?
- Хе-хе! - добродушно рыкнула трубка. - Узнаю Одессу! Шутник. Тебе добираться ещё не меньше суток.
Я было раскрыл рот, чтобы начать убеждать его в обратном, но в этот момент получил ощутимый толчок в бок. Санька приложил палец к губам и молча показал: "Пусть так!"
- Ладно, Володь, - сразу остепенился я. - Всё верно. Это я от радости сдурковал. Короче, мы у тебя послезавтра высаживаемся в Долгопрудном. А во сколько тебе удобно?
- "Мы"? - удивился тот, не ответив на мой вопрос. - Вы что, все хором явитесь?
Я хохотнул. А Пашка перефразировал известную поговорку:
- Боливар четверёх не вынесет, что ли?
- Да не... - замялся собеседник в трубке. - Я вам буду только рад. Но где я вас спать положу? Мы тут с Валентиной сами едва...
Пашка гоготнул:
- Вовчик, да ты не тушуйся! Спальные места не понадобятся! Мы к тебе только на полчасика заглянем!
- Тогда я ничего не понимаю, - вздохнул Вовчик. - Через пол-страны ехать на полчасика? Вы что, транзитом через Москву? Вы, вообще, что там делаете все вместе, на Ярославщине?
- Подарки раздаём! - заржал Пашка и покосился на стоящего чуть в стороне Славика. - А у нас их не берут! Стесняются!
Славик делал вид, что усердно обсуждает что-то с Любой и нас вовсе не подслушивает.
Вовчик в трубке опять вздохнул:
- Приколисты...
- Ладно-ладно, - поспешил я смягчить впечатление от бестолкового разговора. - Послезавтра, так послезавтра. Ты не сказал, когда тебе удобно?
- Ну, я не знаю... - смутился тот. - Когда там у вас поезд приходит?
И опять, только я хотел взбрыкнуть "Какой, на фиг, поезд?", как Санька меня опередил:
- В десять утра тебя устроит?
- Вполне.
- Ну, тогда жди нас.
- Ладно, - ещё раз вздохнул тот. - Давайте. Жду.
Когда в трубке раздались короткие гудки, Санька наклонился к моему уху и пробубнил:
- Ты куда всё время торопишься? Человек совсем ещё не в теме, а ты его - обухом по голове! "Да хоть щас!" - передразнил он меня. - В запасе - вечность, а по тебе не скажешь. Будто уже завтра - конец света!
- А разве нет?
- Не кипишись: ремешок твой шарик удержит на краю. Обещал. Помогай лёд пообкарнает и вся недолга. А с Вовкой тем более - некуда спешить. Его в курс дела вводить - ещё день терять. Если не больше. А у нас ещё здесь до хрена и больше дел. Как раз до послезавтра и управимся.
- Ишь ты! - иронически хмыкнул Пашка, вплотную приблизив к нам свою кудлатую голову. - Скорый какой! Ширь-пырь-нашатырь! "До послезавтра"! Да тут и за год не управишься!
Санька только насмешливо посмотрел на него:
- А подслушивать нехорошо.
- Да я мимо проходил, - тут же сотворил Пашка равнодушную физиономию, пожимая плечами. - Смотрю - вы стоите, о чём-то перетираете. Дай, думаю, пособлю хорошим людям. Ну и нарвался - на самую, что ни на есть, чёрную неблагодарность!
Всё это краснобайство сопровождалось выразительной жестикуляцией и хлопаньем себя по ляжкам в притворной досаде. Во взгляде Славика, внимательно наблюдавшего весь наш балаган, явно читалась унылая мысль: "Ой, зря я с ними связался!" Он просто не мог решить, как относиться к нашей команде. Весь его прежний опыт администратора в данном случае ничего толкового подсказать не мог. Да и, видимо, память о "волшебном чумаданчике" заставляла его терпеливо выносить все Пашкины выкрутасы.
На горизонте показалась "язвочка Наталья". Она выволокла на крыльцо "Сарая культуры" два необъёмных клетчатых баула и колдовала над замком, тщательно запирая свои владения. Когда сей процесс её удовлетворил, она с удивительной лёгкостью подхватила драгоценную ношу и заковыляла по тропинке в нашу сторону, оскальзываясь в рыхлый снег.
- Вам помочь? Или вы сами? - вылез Пашка с предложением. сложив руки рупором.
- Без сопливых обойдёмся! - огрызнулась та и с гордым видом пронеслась мимо нас, бросив на ходу: - Без меня не начинайте! Я щас вернусь! У меня там... - И скрылась за поворотом.
Пашка хохотнул:
- Вот блин! "У неё там..."! Так мы будем с той хибарой до вечера воландаться! - Он повернулся к Славику: - Давай, Николаич, колись, что там у тебя по плану следующее. Запарили!
Тот гнусаво залебезил:
- Но вы не ответили на мой вопрос...
- Какой ещё вопрос?
- О цене ваших услуг...
Пашка переглянулся с нами.
- Не воруй! Вот и вся плата!
Славик моментально покрылся пятнами и просипел:
- Как... вас понимать?..
- Не придуривайся, Николаич! Ты всё прекрасно понимаешь. "Чай и мы в лесу не звери, понимаем что к чаму"!
Но Николаичу по статусу Филатовский "Стрелец" был как-то без нужды, а потому юмора он не оценил и молча пялился на Пашку, всё так же переминаясь с ноги на ногу.
- Ну, что смотришь? Денежку я тебе давал? Давал! Ты её не берёшь. Говоришь - проблем не хочешь с законом. Ладно, уважаю! Хоть и не всё здесь так гладко... Да ты не тушуйся! - похлопал он Славика по плечу, видя, что тот порывается сказать что-то в своё оправдание. - Здесь все свои! - Он оглянулся на нас и подмигнул. - Ты до конца дослушай... Раз денежка вам без надобности, зайдём с другой стороны. Со стороны сугубо матерьяльной. Процесс будет протекать примерно так... Сейчас мы все вместе садимся в нашу "ласточку" - вон она, видишь? Притомилась уже, нас дожидаючись. Правда, Игорёк?
- А то! - цыкнул тот сквозь зубы.
- Вот. Все вместе садимся в нашу "ласточку", - повторил он вдохновенно, не снимая руки со славикова плеча. - Едем по подведомственной тебе территории, и ты, согласно там своим бумажкам, тыкаешь пальчиком в очередную развалину и говоришь: "Хочу, чтоб была как новая!" Ну, перед этим, конечно, знакомишь нас со своим проектиком, коих у тебя в папочке - сверх всякой меры. Ну, а мы, есессно, воплощаем в жисть решения партии и правительства. Тут же, не отходя от кассы! Наш стиль работы ты уже видел.
- Да уж... - промямлил Славик невнятно.
- Вопросы есть? - Пашка повернул к нему ухо, как бы прислушиваясь, но, не дав ему и рта открыть, тут же констатировал: - Вопросов нет! Значит, что?
- Что?
- По коням! - Пашка выставил вперёд свою клешню и первым двинулся по направлению к машине.
- Но позвольте...
- Что опять? - Пашка круто развернулся на пятках и чуть не сверзился с утоптанной тропинки.
- Мы же все туда не поместимся, - заискивающе прогнусавил Славик, указывая подбородком в сторону "ласточки". - Может быть, всё-таки, каждый на своей?
Пашка гыгыкнул и переглянулся со мной:
- А вот этот момент пусть тебя не волнует. У нас ахтомобиль - резиновый! Ещё десять раз по столько влезет!
- Ну, это ты, конечно, хватил! - криво ухмыльнулся Игорь.
Славик только головой покачал и степенно двинулся в указанном направлении, придерживая безмолвную Любу за локоток и что-то тихо ей гундося на ушко.