Плахотникова Елена Владимировна : другие произведения.

Последний хранитель (начало)

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 5.34*11  Ваша оценка:

ХРАНИТЕЛЬ МОСТА
         Елена Плахотникова

        
        
        
0.

         Бывают мосты, как двери,,. Бывают мосты, как звери.,, Бывают мосты...
         Что это, деда?
         Старое, недописанное стихотворение. В нашем мире оно почти не известно.
         Почему?
         Тот, кто написал его, жил в другом мире и ничего не слышал о нашем. Это потом...
         Деда, не хочу о стихах!.. Расскажи о Хранителе Моста
         Лучше я расскажу тебе о твоем отце.
         Нет. О Хранителе! Я так хочу, я приказываю!
         Продолжительное молчание в ответ.
         Ну, пожалуйста, деда, расскажи о Хранителе...
         Тяжелый вздох, усталый голос:
         - Хорошо. Я расскажу тебе о Хранителе... и о твоем отце - хранителе Хранителя - и
         о его спутниках... расскажу так, как они сами рассказали мне.
         (Из разговора, подслушанного ночью).

        
        
        
1.

        
Хранитель Башни

        
         Не люблю я рассказывать эту историю... Но кроме меня ее никто не сможет рассказать. Правильно рассказать. Безприкрас и преувеличений. Мало кто слышал ее всю. Хранитель не отличается болтливостью. А остальные еще меньше любят вспоминать те давние времена. Иногда от воспоминаний больнее, чем от старой раны. Не помню кто сказал, что воспоминания это невидимые шрамы души. Думаю, он прожил не самую спокойную жизнь. Это мог сказать и Хранитель. Последний Хранитель... Его жизнь точно не была спокойной. А смерть легкой.
         Когда-то, их было много: много Мостов и много Хранителей. Иногда Хранитель всходил на свой Мост и шел, пока ни исчезал. Из Мира или только с глаз случайного наблюдателя - не знаю. Сам я такого не видел.А мало ли чего могут наговорить... Никто не спрашивал Хранителя, куда он уходит и зачем. Никому и в голову не приходило, что-то спрашивать! Ведь не требуют у солнц ответа, сколько еще они будут светить! Хранителям поклонялись. Хранителей боялись. Говорили о них только шепотом. Их желание было законом. Голос Хранителя повергал в трепет любого, а взгляд...
         Так было когда-то.
         Хранитель уходил по Мосту и возвращался. Иногда один, иногда с ним приходил кто-то еще. Так в Мире появились другие. Все они пришли из иных Миров. И были они разными: огромными и маленькими, прекрасными и уродливыми, опасными и беззащитными... Много странных и непонятных существ побывало в нашем Мире. Кто-то задержался, кто-то быстро исчез, оставив после себя смутные воспоминания н легенды...
         Не знаю, почему Хранители позволяли чужим входить в наш Мир, почему изгоняли одних и позволяли остаться другим. На этот вопрос теперь некому ответить. А в Мире появились тъанги, атирны, хосты, и норторы. Их теперь называют еще Повелителями Врат.
         Никто уже не помнит, какой Мост привел их в Мир, какой Хранитель... Они пришли всем кланом - мужчины, женщины, дети - и среди них не было слабых, больных или старых. А еще норторы были чем-то похожи на Хранителей. Словно когда-то те и другие принадлежали к одному народу. Но что-то разделило их, заставило пойти разными путями. И вот дороги снова сошлись. Но радость встречи быстро переросла в ненависть. (Или в зависть? Не знаю...)
         Норторы пожелали сравняться с Хранителями. Потребовали того же почета и власти. По праву общей крови. А Хранители смотрели на них, как на неразумных детей. А еще Хранители запрещали подходить к Мостам. Всем. И только немногих впускали в свои Башни, делали Учениками. Так же они поступили и с норторами. Некоторыми из них.
         И все чаще Хранители брали норторов в ученики, не всех, но и этого хватило...
         У будущих Повелителей рождалось немного детей (меньше, чем у тех, кто пришел в Мир перед ними), а вот у Хранителей детей не было вовсе. Хотя каждый год, на празднике Лета, Хранитель мог выбрать невесту. Если девочка была четвертым ребенком в семье, то чуть ли ни с рожденья она знала, что Хранитель может увести ее в Башню. Такое часто случалось. И до прихода норторов, и после него, но никто не слышал, чтобы Четвертая, став женой Хранителя, стала бы еще и матерью его ребенка. Только дочери норторов не становились невестми Хранителей. Ни разу. Не смог народ норторов родить Четвертую. А Хранители никогда не меняли своих законов. Ни для кого.
         Сезон сменялся сезоном, эор эором, Хранители уходили и... не всегда возвращались. Место прежних Хранителей занимали их Ученикн. Почти все из них были норторами, и все продолжалось, подчиняясь давно заведенному порядку. Но если прежних Хранителей остальные норторы боялись и терпели, то с высокомерием Учеников они мириться не стали.
         И тогда началась война, которая затронула все расы. Война всех против Хранителей. Война за свободу.
         Мир застонал и содрогнулся. Горы задрожали и рассыпались в прах. Камень плавился, моря кипели, земля покрывалась трещинами, а города превращались в пустыни. Дожди сжигали леса. Воздух и вода становились ядом.
         Война закончилась смертью всех Хранителей. А свобода... Свободу каждая раса поняла по-своему.
         Со смертью Хранителей исчезли Мосты и Башни. Сами. Никто не разрушал их. Не сразу вспомнили, что Хранитель что-то хранит. И от чего-то. Я тоже не думал об этом. Я охотился. На Хранителей.
         В тоже время в Мире стали появляться Врата.
         Правда, оставался еще один Мост. На нем и умер последний Хранитель. Я убил его. Возле Моста. Последний был сильным бойцом. И очень упрямым. Даже смертельно раненый, он прошел несколько шагов и упал уже на Мосту. Даже мертвый, он не сразу успокоился: из его тела возник еще один Хранитель, только призрачный, но и тот не ушел от меня. Там, где он упал во второй раз, Мост обвалился и рухнул в реку. Но Башня сохранилась, хоть никто и не мог войти в нее.
         Странная у меня потом началась жизнь. Иногда мне казалось, что вместе с Хранителем, я убил и себя прежнего.
         Я поселился рядом с Башней, и меня стали называть хранителем Башни. В шутку. А я не сильно возражал. Кому нужен убийца Хранителей, когда убивать уже некого.
         Со временем мое прежнее имя все забыли. Иногда я и сам не сразу мог вспомнить, кто такой Дода Ру. Жена не узнала моего настоящего имени. Я перестал им гордиться.
         А еще мне понравилось стоять у начала Моста. Там я смотрел на разрушенный пролет и думал, думал... А время текло, как вода в реке. Я даже не заметил, когда моя дочь научилась ходить и говорить.

         Все чаще она появлялась у Моста, брала меня за руку и вела в дом, к столу. А жена все чаще оставалась в саду, но я почти не замечал этого. Сказать, что я был несчастлив, трудно. Но я жил, как во сне.
         А еще мне хорошо думалось у Моста. Раньше. Я даже не знал, что умею так думать.

         Наш Мир изменился и не в лучшую сторону. Вместо Хранителей Мостов пришли Повелители Врат; исчезли Мосты - появились Врата. А вместе с ними появились толпы чудовищ. Повелителям трудно держать Врата закрытыми все время, и уничтожать всех чудовищ, что прорываются в наш Мир. Давно уже ходят слухи, что в прежнее время Хранители делали ту же самую работу, только уничтожали чудовищ в начале Моста. Что Мосты были границами, а глупые Ученики разрушили их и пустили беду в дом.
         Не знаю, откуда брались эти слухи, но они очень не нравились Повелителям. Их распространение каралось смертью. И тех, кто слушал, и тех кто болтал. И сейчас еще карается. Но слухи не прекращаются. Как не прекращается война возле Врат.
         Каждый Повелитель мог вступить в бой и однажды исчезнуть вместе с Вратами. Через день-два врата появлялись на прежнем месте, а вот Повелителя и незваных гостей больше не видели.
         Но был один, кого звали и ждали Хранитель. Настоящий. Последний. Его Мост, хоть и уводил в реку, но все-таки был. Его Башня стояла и не разрушалась.Значит, ее хозяин где-то живет, и когда-то обязательно вернется. Тогда он разделается с врагами и наведет порядок в Мире. Многие верили в это, не знаю уж, почему. И, думаю, многие опасались возвращения Последнего.
         Я тоже ждал его. И не боялся. В тот день, когда мою дочь забрали, я разучился бояться. Ее мать могла стать невестой Хранителя, а дочь... она была у нас первой и единственной. Жена так и не оправилась после родов. Она всегда была прекрасной и доброй женщиной, а в последние дни ее красота стала удивительно хрупкой и призрачной. Дочери было пять лет, когда ее мать заснула под деревом и не проснулась. А через десять лет нашу дочь забрали. Я не хотел ее отдавать. Ведь она не Червертая и могла остаться... Но мне сказали, что дочь Убийцы призовет настоящего Хранителя. А я... я стал просить их. Я, который никогда никого ни о чем не просил! Я стоял на коленях и просил. А надо мной смеялись. Но я никого не убил тогда. Не смог. Моя девочка смотрела на меня так, что я до сих пор помню тот взгляд. Она сама ушла с ними.
         С этого дня я остался один. Только я и Мост. Каждое утро я подходил к нему и ждал, когда из воды появится высокая фигура, поднимется по Мосту, пойдет мне навстречу... Что случится потом, я не знал. Но что-то обязательно изменится. Вечером я возвращался в пустой дом. А восход опять всхречал у Моста. Волны лизали берег и мои ноги, время текло незаметно и неостановимо, дни сменялись днями, а я ждал.
         И мне казалось, что весь Мир тогда притаился в ожидании.

        
        
        
        
2.
         Выездной консультант

        
         У вас есть воображение? Тогда подключайте. Каждый камень на дороге и каждый лист на дереве я описывать не буду.
         Этот южный городок не многим отличался от сотни других городков: те же узкие улочки, та же одуряющая жара, яркие одежды прохожих, громкая и быстрая речь, а непередаваемый аромат экзотической пищи не мог перебить запах потного человеческого тела. Лачуги и отели, шикарные яхты и утлые скорлупки, что служат аборигенам десятки лет. Искатели приключений и скучающие туристы, богатые стервы и малолетние шлюхи, продавцы и покупатели, жаждущие развлечений и готовые развлекать. Дикий коктейль, где смешалось несовместимое. Такое увидишь в любом южном городе. Видел один знаешь, на что похожи другие.
         Но все-таки одно отличие было: карнавал.
         Это стихийное бедствие хуже пожара, наводнения, военного переворота и землетрясения вместе взятых. Дни, когда аборигены забывают свое имя и домашний адрес, а у приезжих начинаются проблемы с головой: от состояния легкой невменяемости до буйного помешательства. Карнавал и город превращается в опытную шлюху, что отдается любому, и получает больше, чем ей собирались дать.
         Карнавальные дни и в городе много шума, музыки, цветов. А население увеличивается раз в десять, и это как минимум. Все местные жители, способные передвигаться самостоятельно, выходят на улицы. Смешиваются с армией туристов, и вся эта орда что-то жует, пьет, орет глупейшие песни, глазеет на огни в небе или на полуодетых красоток, в идиотских карнавальных костюмах. Работать в такой обстановке может только гений или кретин.
         Я не работал. Я возвращался после работы. Пешком. На окраину. Надеялся еще до утра убраться из города. Шансы были, конечно, небольшие, но альтернатива привлекала еще меньше. Комнату или номер снять уже нереально. Ниши и арки оккупированы целующимися парочками, а некоторые, особо нетерпеливые, совокуплялись, не обращая внимания на прохожих. И таких сексуальных маньяков к вечеру становилось всё больше. А как еще можно назвать человека, который умоляет изнасиловать его, и обязательно в присутствии собственной жены. Я не противник однополой любви, но зачем посреди улицы?.. Конечно, я слышал, что на карнавале бывает весело, но даже не думал, чтобы настолько.
         В переулке меня ждал еще один сюрприз: небольшая компания, активно занятая друг другом. Я обошел клубок недораздетых человеческих тел, из которого слышались вздохи, стоны и почему-то блеянье. Не хотелось мешать людям, приятно проводить время. Тем более, что они не входили в круг моих профессиональных интересов. Но любители шведского варианта камасутры обратили на меня столько же внимания, сколько глубоководные рыбы на орбитальный спутник. Несколько метров я еще думал, как те семеро разберутся со своими конечностями, а потом переключился на другое.
         Декоративные фонарики давали мало света, и приходилось внимательно смотреть под ноги: в переулках попадались спящие. Прямо на земле. С бутылкой или кулаком под головой. Ни шум, ни отсутствие удобств не мешали им. Спать на земле мне не хотелось, но добраться до своей машины было не просто. Я оставил ее на окраине и взял на прокат малолитражку, но и ту пришлось бросить, когда все улицы стали пешеходными.
         Переступил через очередного пьянчужку и направился к площади. Ехать по мосту я не стал, вот и пришлось идти вокруг. Город мне не нравился: ненавижу бардак карнавалов и мосты. Того и другого здесь хватало.
         В последний раз я был на карнавале вместе с Амадой. Она хотела увидеть настоящий праздник, пока не стала слишком толстой для дальних поездок. Я не смог отказать ей. День и ночь мы веселились, как ненормальные, а на обратном пути попали в аварию.
         Шар молнии, падающий столб, крик жены и темная вода за лобовым стеклом...
         Это в кино всё выглядит красиво и заканчивается легким испугом. В жизни получается по-другому.
         Очнулся я в больнице. Увидел лицо шефа и сразу понял: Амады больше нет. А вот мне повезло: я не умею болтать в бреду. Шеф сообщил, что за покушением, если это было покушение, стоят чужие. И я ему поверил. Компания всё делает чище, аккуратнее и, главное, результативней. А вот в другую версию, с несчастным случаем, от которого не застрахованы и особы королевской крови, я не поверил. Сам устраивал такое одному несговорчивому монарху, было дело. Но напоминать об этом шефу не стал: он не страдал забывчивостью. И излишней доверчивостью. Если уж говорит, что несчастный случай мог быть, то лучше молча кивнуть: вдруг судьба решила устроить для меня один, показательный. Хоть и не верю я в совпадения и случайности.
         После больницы я вернулся в Компанию, и занялся проверкой своего случая. Тщательно и дотошно, как умею. Шеф не мешал. Потом я перешел к прежней работе, той, что получается у меня лучше всего. Но всякий раз, отправляясь в командировку, я теперь интересуюсь: есть ли в пути мост, и проводится ли в городе карнавал? Шеф мирится с моими причудами: работу я выполняю лучше многих, а как исполнитель добирается до нужного места шефу всё равно.
         Срочное сообщение я получил, когда возвращался с очередного задания. Мне настойчиво порекомендовали отложить все дела и заняться очень важным клиентом. И вот я меняю маршрут и попадаю в город, где полно мостов, а толпы народа безумствуют на карнавале. Найти здесь клиента?.. Ха! Интересно, каким местом думают аналитики Компании? Конечно, карнавал самое подходящее время для таких дел: в праздник всякое может случиться. И расследование, скорее всего, будет формальным. Но чего мне стоил этот день и это задание! Боюсь, кто-то очень скоро пожалеет, что спихнул его мне.
         Я уже выходил из переулка, мечтая о встрече с этим "кем-то", когда две веселые матроны, закутанные в яркие накидки, едва ни столкнулись со мной. Я уклонился от их объятий и тут же услышал шорох за спиной. Лежащий бродяжка перестал притворяться пьяным, а дубинка в его руке не выглядела карнавальной бутафорией.
         "И говорила мне мама не гулять по темным улицам без автомата, а я, дурак, не послушал..."
         Усмехнулся, вспомнив любимую присказку сержанта, и отступил к стене. Этот бродяга еще не знает, с кем связался. Но тут одной из матрон приспичило танцевать. Она закружилась на месте, взмахнула широким плащом. Я дернул головой, но ткань всё же коснулась моего лица. От сильного пряного запаха перехватило дыхание.
         И яркие цвета сменились темнотой, шум оглушительной тишиной, а удара дубинкой я вообще не почувствовал.

        
        
        
3.
         Охотник из клана Кугара

        
         У темноты бывает разный запах: любви и смерти, крови и охоты, ненависти и покоя. Эта темннота пахла неволей. Я попал в неволю, испив Чашу Крови. Не многие сумели не захлебнуться ею. Всего лишь четверо из тех, кто был во дворе крепости. Живой попадает в клетку, а мертвый... не знаю, куда попадают мертвые. Я выжил. Зубами и когтями дрался за свою жизнь. И выжил. Не победил. В битве, где есть враги и нет друзей, где дерутся все против всех, где раненого добьют, а упавшего затопчут... это не битва. И не охота. Это бойня, где нет победителя. Есть мертвые. И живые.
         Я выжил, и получил в награду каморку, с тремя каменными стенами, и решеткой вместо червертой. Соседние каморки заняли трое выживших, что разделили со мной Чашу Крови.
         Нас вели коридорами и лестницами. И решетки лязгали за нашими спинами. Много решеток. Таких же прочных, как у моей клетки.
         А зачем так много, если и одну не открыть?
         Внизу я понял, что такое много решеток. Узкий длинный коридор и два ряда пустых каморок с открытыми дверцами-решетками. Столько металла я не видел за всю свою жизнь. И столько камня... моей стала третья каморка по правую руку. На следующее утро привели еще четверых. И еще... каждое утро появлялись охранники, а вместе с ними новые пленники, что не захлебнулись Чашей Крови. Воины и охотники. Лучшие бойцы своих кланов. Или изгнанники, что сумели выжить в одиночку. Такие, как я. Или Гатур. Мы не искали встечи друг с другом после той ночи. Но на охоте всякое случается. И мы опять встретились. И попали в сеть Ловчих. Не знаю, кто забрал жизнь Гатура, и какой была его сметрь. Но утром он не встал возле столба, и не склонился перед вонючими хостами. Как я. Как все остальные.
         Привыкнуть можно ко многому, но к запаху этих тварей... Он остается и после их ухода. Пленникам в дальних каморках повезло, они видят охранников реже меня. Хост и еда плохое сочетание, но хост и еще три хоста куда хуже. Каждое утро они проводят мимо меня пленников, от которых пахнет кровью и смертью, и возвращаются. Клетки по левую руку наполняются от дальней стены и до лестницы. И я жалею, что не попал в крепость на двухлунье. Тогда в город отправляется караван, и все пленники идут с ним. В городе их ждет еще одна Чаша Крови, только поменьше. Для двоих. А тот, кто доживет до Трехлунья, встретится с одним из Повелителей. Говорят, никто не вернулся после такой встречи. Но это говорят хосты. А им нет веры. Сам я не был в Городе и никогда не видел Повелителей. Но если то, что о них говорят, правда, то Гатуру повезло больше.
         Скоро я узнаю это. Осталось совсем немного. Четыре последние каморки скалятся голодными пастями. Ждут. И я жду. Долго. Целое двухлунье. Жду, чтобы узнать, зачем Прародитель Кугар оставил мне жизнь.

        
        
4.
         Выездной консультант

        
         Голоса сливались в монотонный гул. Я с трудом отличал женские от мужских, но не понимал ни слова. Даже язык казался мне незнакомым, хоть я свободно говорю на шести и еще три понимаю более или менее. К тому же у меня дико болела голова. Боль пульсировала, словно не по барабану, а по моей голове лупил тощий, как угорь, барабанщик. Его разрисованная к празднику физиономия напоминала африканскую маску. Не знаю, красавцем или уродом он был без этой краски, но барабанщиком он точно был адским. Ему бы в аду по пустым котлам стучать. Да и сама обстановка мало напоминала ту, что я вижу в своей квартире.
         Свечи, факелы, костерки и плошки с горящими фитильками образовали большой круг. Я находился внутри него. Рядом со мной еще несколько человек. Кто-то стоял, кто-то, как и я, сидел, но никто не пытался выйти из огненного кольца. Мне тоже было все равно, где находиться.
         Парочка в центре круга исполняла экзотический танец. А проще говоря, избавлялась от одежды под музыку. Если можно назвать музыкой буханье барабана и заунывное подвывание вместо песни. Кто измывался над вокалом, меня мало интересовало. Одежда танцоров не снималась, а срезалась узкими полосками. Похоже, этот танец исполнялся впервые, парочка только училась пользоваться холодным оружием, и тела обоих украшали царапины. Но танцоры словно не чувствовали боли, и не замечали крови.
         С каким-то равнодушием я отметил, что эти двое хорошо сложены и... слегка удивился. Обычно, я куда живее реагировал на красивых полуодетых азиаток. А тут смотрел, как законченный импотент на безрукую Венеру: вроде бы женщина, а совсем не хочется. Но у танцоров было другое настроение им хотелось. Ему уж точно! Может, и мне бы захотелось, если б об меня так терлись. Но я был одним из зрителей, и не мне досталась такая горячая партнерша. И не меня возбудили, чтобы потом оскопить.
         Обычно, люди после такой операции теряют сознание или воют дурным голосом. Но танцор продолжал двигаться, бессмысленно улыбаясь. Его кровь попадала на девушку и плиты пола.
         Я еще подумал, что с такой раной долго не живут, но мысль появилась и лениво уползла куда-то.
         Потом танцор упал, а девушка стала отрезать от его тела кусок за куском. Она протягивала их через огненную границу, а запах паленой плоти не унюхал бы только мертвый. Куски исчезали, словно кто-то забирал или поедал их. Но почему-то это тоже не вывело меня из состояния равнодушия. Казалось, я сплю и вижу глупейший сон: закончив нарезку мяса, девушка подходит к костру в центре круга, взрезает себе живот и спокойно выкладывает внутренности в огонь. Словно только там им и место. Все это она делает с идиотской улыбкой на лице, а потом и сама ложится в костер. Как в постель заждавшегося любовника.
         Конечно, я понимал, что должен бы ужаснуться или хотя бы удивиться. Ведь не каждую вечеринку устраивают такое развлечение. Но мне было невыносимо скучно. Будто я давно уже умер, и ничего не могло пробудить интереса к жизни. Или к смерти. Мне было все равно, где я, как попал в эту компанию, и что со мной будет.
         Кажется, я заснул с открытыми глазами. Или закрытыми. Не помню. Но несколько минут или часов точно выпали из моей жизни. Мои соседи по кольцу куда-то исчезли. Все, кроме одного.
         Им оказалось существо, одетое и раскрашенное настолько причудливо, что я не смог определить его пол. Как не смог помешать, когда оно стало выцарапывать что-то на моей груди. Не знаю, что чувствует дерево под ножом, желающего увековечить свое имя, но мне было все равно. Думаю, меня можно было свежевать заживо я не стал бы сопротивляться. Потом уже в моей руке оказался нож, резчик по живому мясу куда-то исчез, и я увидел то, что загораживала несуразно широкая фигура.
         Алтарь.
         И лежащего на алтаре человека.
         Я сделал шаг к нему, и царапины на груди заныли. Это было первое чувство за весь вечер. Или ночь? Казалось, еще немного и я стану самим собой, вспомню... Но тут порезы заныли еще сильнее, я машинально коснулся их, посмотрел на ладонь, и не стал вытирать кровь. Мне хотелось слизнуть ее. А еще меня тянуло к человеку на алтаре. Неотвратимо и настойчиво. Я шел и слышал, как бьется чужое сердце. И этот стук сводил меня с ума. Еще сильнее, чем стук барабана. Я хотел вернуть тишину, даже если для этого нужно кого-то убить. Слава богу, опыт есть.
         Остановился у алтаря, посмотрел на клиента.
         Мужчина. Лет тридцать-тридцать пять. Кожа белая. Волосы черные. Худой. Высокий. Выше меня. Одет в дорогой карнавальный костюм. Похож на благородного разбойника или обедневшего вельможу, какими их часто рисуют на обложках женских романов. Темная кожа верхней одежды и желтая ткань нижней разрезаны и вымазаны в крови. На груди царапины. Возможно, они складывались в какое-то слово или в символ, но кровь мешала рассмотреть. Да мне и не хотелось рассматривать. От десятка царапин клиент все равно не умрет, ему потребуется моя помощь.
         Пленник задергался, но освободиться не мог. Его ноги были связаны нейлоновым шнуром, что не гармонировало с историческим костюмом. Еще два шнура на шее и поясе не давали жертве скатиться с алтаря. К чему крепились эти шнуры, меня мало интересовало. Как не заинтересовали свободные руки пленника. Помешать они мне не смогут.
         Я улыбнулся и облизал губы. "Вельможа" смотрел на меня огромными глазами. И я вдруг понял, что мне мало его убить. Захотелось попробовать на вкус. Один мой знакомый предпочитал печенку врага, другой мозги, а мне понадобилось укусить сердце, что стучит громче барабана.
         Пленник дергался, бормотал непонятное. Пришлось прижать его свободной рукой, чтобы бессмысленные трепыхания не испортили удар. Мои пальцы устроились поверх царапин, как паук в центре паутины.
         И тут "граф" заорал так, будто моя ладонь обожгла его. Я невольно отдернул её.
         Пальцы стали скользкими от крови, и мне опять захотелось облизать их. На этот раз я не стал сдерживаться.
         Не правда, что только вампирам нравится чужая кровь. Мне она тоже понравилась.
         А потом со мной что-то стало происходить. Я еще успел удивиться, куда это делись равнодушие и спокойствие начала вечеринки, и тут нечто растворилось во мне окончательно.
         Я снова стал самим собой. Крисом Тангером выездным "консультантом" Компании.

        
        
5.
         Зовущая из клана Кугар

        
         Запахи стали резче. Звуки громче. Даже писк луукти доносился от Длинного озера. Слышно, как растет трава, и распускаются цветы куавы. Тело удивительно легкое и сильное. Будто я стала луйрой, и крылья только и ждут, когда я взмахну ими, поднимусь над лесом, долечу до Мий.
         Зеленая Мать улыбается мне.
         Все мы её дети. Все, кто смотрит на нее, кто помнит. И кто забыл. Только отцы у нас разные. Мий любит своих детей, но чаще приходит к дочерям. Пришла она и ко мне. И лучший воин клана услышал мой Зов. Никто не стал мешать нам. Никто не остановил. Пришло мое время.
         Мы бежали знакомыми местами, потом теми, где охотники бывают редко. Я легко замечала их следы. Старые, еще с прошлого сезона. И уводила Адри всё дальше и дальше.
         За Мутным ручьем начинается Старый лес. Запретное место. Там ходят только чарутти. Но для Зовущей нет запрета. Я прыгаю через ручей. Адри прыгает за мной. И настороженно принюхивается. Что-то тревожит воина. А я ничего не чувствую. Будь рядом враги, я бы учуяла их первой. Нам некого бояться. А в Лесу можно охотиться. И жить. Столько, сколько позволит Зеленая Мать. Не хочу, чтобы нас быстро нашли и заставили вернуться. Я слишком долго ждала. Я и черная Тон. Четырехлапая волнуется. Ей кружит голову запах самца. Она спешит, а я не пускаю её. Тон злится. Не понимает, чего я жду. Не знает, что разреши я ей, и всё закончится очень быстро. И Адри убежит. Мы сами прогоним его. Потом он, конечно, придет и останется, как оставался с теми, кто звал его до меня. Но это будет к концу сезона. И мне станет не до игр. Мий дала мне несколько дней, и я не хочу терять их.
         Адри заворчал и сразу же смолк. А я поняла, что в Лесу слишком тихо. Тихо и пусто. Куда-то подевались бабочки и светящиеся жуки. Ночные птицы и звери не подают голоса. Трава не шуршит. Листья не шелестят. Всё замерло. Притаилось. Затихло, как перед дождем. Плохая примета. Очень плохая. И место не удачное. Высокие деревья, колючие кусты они укроют от врага, но от дождя спасти не смогут.
         В воздухе уже пахнет водой. Как возле реки или озера. Но озера в Старом лесу нет. Только ручьи. Редкие и мелкие. И они не пахнут смертью.
         Адри посмотрел на меня. Молча. А чего говорить? И так всё ясно: нам нужно укрытие. Пещера. Или большое дупло. Или старая куава. Ее листья спасут от любого дождя. Это знают все. Даже сосунки, еще не принятые в клан.
         Рядом укрытия нет, и Адри забрался на дерево. Быстро и красиво, как умеет только он. А я стою внизу и смотрю. Мне нравится смотреть на него. Когда он не видит, не хвастается. Под черной шкурой бугрятся мускулы, и тело птицей летит с ветки на ветку. Всё выше и выше. Кажется, что сама Мий позвала его, и Адри спешит к ней, забыв обо мне.
         Нет, не забыл!
         Остановился на верхних ветках. Они гнутся, но держат. Осмотрелся. Потом быстро спустился, и мы побежали. Адри впереди, я за ним. Я не спрашивала, куда мы бежим. Адри нашел укрытие, и мы мчались к нему со всех ног. Ног и лап. А дождь шелестит по листьям. Всё громче и ближе.
         Мы не успели.

        
        
6.
         Крис Тангер. Выездной консультант

        
         Какой-то человек дергался и кричал, вцепившись в мою руку. В правую. Ну, это я еще мог понять: в ней я держу нож. Но с левой рукой происходит что-то странное. С той, что я прижимал к груди незнакомца.
         Кожу ладони слегка покалывает, а от запястья до плеча поднимается волна тепла. Приятно, хоть и не привычно. Да еще волоски на левой шевелятся и потрескивают. Как перед грозой.
         А невнятно бубнящий голос, что чудился мне весь вечер, стал громким и отчетливым. Словно телевизор за стеной включили на полную мощность.
         "...шишь меня? Крис, ты слышишь меня? Крис..."
         - Слышу.
         Ответил я почему-то вслух. И руку с незнакомца убрал. Ну, это ясно, почему.
         "Тогда беги, пока можешь! Гостей здесь едят. Но сначала они развлекают хозяев..."
         - Знаю.
         Сам понял. Без подсказки Хранителя. Так что ничего нового он мне не сообщил. Спасибо, хоть разбудил раньше, чем я стал десертом для веселых хозяев.
         Теперь я не только слышал, но и видел. За огненной границей располагались зрители. Несколько десятков. Мужчины, женщины, дети. Или карлики. Одежда и раскраска соответствуют моменту. Как у тощего барабанщика, что лупит со всей дури по натянутой коже. Нет на него учителя музыки! Все зрители что-то пьют, болтают, переходят с места на место или лежат. Обычные люди, каких полно в любом городе, если не думать, что они жуют. И скольких уже сжевали.
         Какой бы дрянью меня ни накачали, похоже, ее действие закончилось. И мне стало не всё равно, как и когда закончится моя жизнь. Меньше всего хотелось, чтобы это случилось в чьем-то брюхе.
         Незнакомец по-прежнему удерживал мою руку, хоть я и не пытался убить его. Пока не пытался. Не противник он мне такой же гость, как и я. А вот двое, что подходили с разных сторон, это уже серьезнее. У каждого палка с крюком, похожая на багор. До блеска отполированная рукоять. Кажется, этим оружием часто пользуются.
         Разбираться, гости передо мной или хозяева, не было времени. Да и повышенное любопытство иногда вредит здоровью.
         Противники приближались, и мне понадобилась вторая рука. Срочно. Но незнакомец вцепился в нее мертвой хваткой. И разговаривать с ним бесполезно. Нужно время, чтобы он успокоился, и стал слышать меня, но времени как раз и не осталось.
         - Извини, приятель...
         Удар быстро успокоил незнакомца, но мою руку не освободил.
         - Ну, если ты и спать без меня не можешь, то это точно любовь.
         Сказал гадость и почувствовал себя живым!
         Перерезал шнуры на спящем красавце. Это быстрее, чем пальцы ему ломать. Знал я и тех, кто думал по-другому. Мир их праху.
         - Значит, пойдем вместе.
         Незнакомец не возражал. И еще пару часов возражать не будет. К счастью, он весил намного меньше, чем я думал. Килограмм на тридцать меньше. А при его росте и комплекции это уже патология. Но не мне сейчас жаловаться. Устроил легкий груз на плече и пошел на прорыв.
         Казалось, я выбрал самое неудобное место для прорыва: через алтарь, барабан и барабанщика. Но за ними было меньше всего зрителей. Когда под ногами путаются аборигены, это здорово уменьшает скорость передвижения.
         Крючконосцам пришлось разделиться. Пока один оббегал алтарь, второй поймал мой нож. Горлом. И настолько удивился, что не сразу упал. А я успел вернуть оружие. Оставшийся противник оказался назойливым, но не очень умным. Бросил в меня багор, а промахнувшись с трех шагов, пошел с голыми руками. Конечно, мужик он здоровый, но обниматься с ним я не стал. Справился с ножом. На расстоянии. Только самоубийца близко подойдет к такому амбалу.
         Здоровяк удачно упал, и мне не пришлось прыгать через огонь. А бежать по телу в костре так же просто, как по бревну над рекой.
         "Если не можешь от чего-то избавиться используй это".
         Любимая присказка моего сержанта, что мог вбить немного ума даже в самого тупого новобранца.
         Я нашел применение тому, кто держал мою руку. Вряд ли я единственный, кто умеет здесь бросать ножи, так что соня стал неплохим щитом, чтобы прикрыть мне спину.
         А "музыканта" я пнул на прощание. В голову.
         Я прорвался. И испортил зрителям весь кайф. За мной бросились все, кто еще мог передвигаться. Сталкиваясь, мешая друг другу, падая и ругаясь. Эта неразбериха очень помогла мне. Я успел к ближайшему выходу раньше остальных бегунов.
         Темные коридоры, слабо освещенные помещения, опять коридоры. Некоторые выглядели так, будто не люди строили их.
         Я знал, что бегу под землей, но в подвалах какого-то замка или в легендарных катакомбах, разбираться не стал. Важнее было уйти от погони. Двое бродяг, что попались навстречу, не смогли остановить меня. Даже не пытались. Не в том они были состоянии, чтобы пытаться. Второй вообще разговаривал со своим ножом и зачем-то целовал его. Нож я забрал. А вот прятать тела было некогда.
         Я не думал. Действовал. Привычно. На уровне инстинкта. Сначала спастись. Потом разобраться. Во всем. И со всеми, причастными. Тело справлялось с заданной нагрузкой, но в туннелях темп пришлось снизить. Налететь на засаду или подвернуть ногу было бы глупо.
         Звуки привычно разделялись на безопасные и угрожающие. Свернул туда, где слышался шум воды.
         Неясные голоса впереди, и я остановился.
         Преследователи прошли мимо. Слепили друг друга фонарями, и скрыться от них было нетрудно. В этих подземельях взвод спрятать можно, и хозяева ничего не заметят. Решил пристроиться за поисковой группой и... столкнулся с отставшим. Почти наступил на него. Это стало большим сюрпризом для нас обоих.
         Мальчишка задержался завязать шнурок, и вдруг поймал того, за кем все гоняются. Поймал сам, как герой. А если не поймал еще, то сейчас... включить фонарь, поднять пистолет...
         Эти мысли легко читались на грязной, поцарапанной физиономии. Уже и самодовольная ухмылка стала расползаться по ней.
         "Самый опасный враг всегда выглядит неопасным".
         Еще одна поговорка моего сержанта. Но мальчишка никогда не слышал ее и не услышит.
         Я выглядел совсем неопасным: щурился от яркого света, гнулся под тяжестью незнакомца, и дышал так, будто вот-вот свалюсь с инфарктом. Мальчишка видел мою правую руку, и думать забыл о левой. Как все правши. Откуда дурашке знать, что я левша, а в армии и правую натренировал.
         Мальчишка очень удивился перед смертью. Но закричать не смог. Трудно это, с перерезанным горлом. А вот выстрелить...
         Дьявольщина! Бывают случаи, когда человеку не обойтись без двух рук!
         Паршивец не попал в меня, но шуму наделал.
         Иногда мне кажется, что любой город можно взять во время карнавала. Никто и внимания на стрельбу не обратит. Но это наверху. Там буханье фейерверка перекроет и минометный залп. А вот внизу одного выстрела хватило, чтобы поднять тревогу. И направление указать.
         Топот погони сразу стал ближе.
         Я рванул к реке, молясь, чтоб по пути не оказалось решетки. В лучшем случае, меня пристрелят возле нее. Конечно, я тоже могу прихватить кого-то с собой, но играть в меткого стрелка не было настроения. Все равно я лучше, но у меня только пять патронов.
         Нырнул в узкий, темный коридор, слыша вопли за спиной. Кажется, преследователей слало больше, а крики злее. Значит, выход уже рядом. Я еще прибавил, не опасаясь острых углов и крутых ступенек. Пару лишних царапин я переживу. И... ворвался в огромное темное помещение.
         Эхо шагов и голосов заметалось среди невидимых стен. Звуки стали дробиться, искажаться, сбивать с толку. Рокот воды оглушал...
         Вот она река! Я почти оторвался...
         Не сразу понял, что поверхность подо мной слегка пружинит.
         "Мост!"
         От одной мысли у меня перехватило дыхание, и к горлу подкатила тошнота.
         Но, прежде чем я остановился, нога провалилась в пустоту.
         В другое время я бы сохранил равновесие, но с грузом на плече...
         Я ухнул в темноту.
         Полет был недолгим. Вода сомкнулась над головой. Ноги я себе не сломал. Вообще не достал до дна!
         Течение подхватило меня и поволокло, не давая всплыть, вздохнуть. Я до хруста стиснул зубы.
         Подводный заплыв оказался долгим. Легкие стали гореть без воздуха. Перед глазами появились звезды и круги таких расцветок, каких я никогда не видел.
         Расстаться с незнакомцем мне не удалось, хоть я и не удерживал его больше. Только он держался за меня. Да еще наши тела переплелись. И был реальный шанс застрять в узком русле. К счастью, не встретилось ни одного по-настоящему узкого места. Но небольшой водопад почти вышиб из меня дух.
         Жив мой попутчик или захлебнулся, об этом я не думал. Мысли не посещают головы, которыми стучат об камни. А мертвецов я давно перестал бояться.
         Еще один водопад, и меня с размаху приложило к наклонной поверхности. Пальцы наткнулись на поручень, и машинально сжались.
         Я вывернулся из потока, ухватился второй рукой. Ни вес чужого тела, ни напор воды не остановили меня. Я их просто не заметил. Что-то надо мной было чуть светлее окружающей темноты. И оно притягивало меня, как пьяницу бутылка.
        
        
        
        
7.

        
Охотник из клана Кугара.

        
         Я спал и видел сон. Непонятный, странный.
         Я захотел проснуться.
         И проснулся.
         Утром.
        
         И кто только сказал, что утро бывает добрым? Вот ночь это да! Ночь - это самое лучшее время. Время охоты.
         Я охочусь. Впереди дичь. Бежит, боится. Я догоняю ее. Вкусная добыча. Поел. И побежал дальше.
         Кусты. Звериная тропа. И еще одна дичь. Стоит на месте. Боится, но не бежит. Охотится. 
         На кого охотится? Не вижу.
         У дичи-охотника только две ноги. А в руках - палка. В палке смерть. Для кого смерть?
         Для меня! Моя дичь охотится на меня!!
         Непр-р-равильно!!!
         Смерть вылетает из палки. Кусает меня за бок. Злая оса. Злее железной.
         Непр-р-р-равильно! Больно!
         В палке есть еще осы. Не дать им вылететь. Пусть спят.
         Прыжок. Удар.
         Больше нет охотника. Только дичь. Мертвая дичь. Добыча. А добычу надо съесть. Н хочется, но надо. Так пр-равильно.
         Теперь домой. В логово. Пора. И лапа болит. Начинается дождь. Дождь хорошо. Смоет следы.
         Собака. Боится. Скулит. Они все боятся. А зарычишь прячутся.
         Дом. Логово. Высоко. Мокро. И лапа соскальзывает. Больная. Срываюсь. Еще прыжок. Трудно допрыгнуть. Надо. Допрыгнул.
         Я внутри. Дождь все сильнее. Хорошо в логове. Сухо. Тепло. Нет злых ос. Можно спать. Сплю...

        
         Странный сон мне приснился. Странный и неправильный. Я вырывался из него, как из сети Ловчих. Вырывался и вырвался.
         Я проснулся.
         Утром.
        
         И кто это сказал, что утро бывает добрым? Вот ночь это да! Ночью снятся сны. Разные. Интересные. А утром надо просыпаться, выключать настырный будильник. Собираться на работу. Завтракать...
         Ненавижу!
         Просыпаться, собираться, завтракать. Я никогда не завтракаю. Просто кусок в горло не лезет. Утром я еще сплю. Поднимаюсь и сплю. Собираюсь и сплю. Еду на работу и тоже еще сплю. Только за час до обеда я превращаюсь в человека. И просыпаюсь.
         Не люблю просыпаться рано утром. Организм у меня такой. А если за окном дождь, то...
         Стоп! За каким окном?! Дождь прямо здесь, в комнате! Стучит по подоконнику, заливается в распахнутое окно. И какой это умник не закрыл его на ночь?
         Я, что ли? Да быть того не может!
         А капли шлепают по полу: "может, может..."
         Выбираюсь из-под одеяла, закрываю окно. Холодно. Противно.
         Ну, еще бы не холодно. Я голый, а под ногами мокрый ковер. Интересно, и куда это я одежду дел?
         А вот она, кучей на ковре. А трусы с майкой где?
         Ничего себе!
         И кто это порвал их в клочья? Вроде сам ночевал. Н-да, бельишко придется заменить.
         Кажется, совсем немного выпил вчера, а чего-то натворил: бок болит. Что там у меня? Не видно. Где тут зеркало?...
         Ну, и дела!
         Это что же у меня над лопаткой? На синяк не похоже. Ссадина. И здоровая. В палец длинной будет. Чем же это меня? И кто?
         Стою перед зеркалом, вижу в нем голого мужика, и усмехаюсь. Это я сегодняшний сон вспомнил. И того придурка, что стрелял в меня серебряной пулей. Хотя, почему в меня? Это же не я был, а вовкулак какой-то. Или как их там правильно называют?.. А потом увидел в зеркале ковер и перестал усмехаться.
         Измазанный ковер. Кто-то прошелся по нему грязными лапами. Наследил. А следы как от большой собаки. Но у меня нет собаки. И никогда не было. И кошки нет. Не живут у меня долго кошки. А вот следы есть. От окна и до зеркала. И на зеркале след. Длинная полоса бурого цвета.
         Царапаю пальцем, зачем-то облизываю его.
         Во рту солоноватый привкус, в ушах звон, в глазах темнеет. Темно.
         Да, что это со мной?!
         Нет уже ничего. Все проходит. В ушах не звенит. Стали громче звуки. Запахи резче. И в глазах светлеет. Вот и опять могу видеть.
         Здоровенная псина скалится из зеркала.
         Кто такая? Откуда взялась?! А где же я?
         Хочу обернуться, и зверюга в зеркале дергает башкой. Потом садится, скулит.
         Мне страшно... внутри зверя, а ему страшно снаружи. Сейчас не его время. Мое. В это время я обычно встаю и собираюсь на работу. Обычно. Но сегодня все не так. Сегодня я встал раньше. И сам. Обычно меня будит мама. Мне всегда не хватает будильника. Нужен еще ее голос.
         Шаги за дверью. Идет мама.
         Нет! Только не сейчас!!
         Зверь в зеркале шевелит ушами, прислушивается.
         Дверная ручка поворачивается.
         И зверюга скалится.
         Дверь начинает открываться. Медленно. Тихо. Мама всегда заходит тихо. Чтобы не испугать "деточку".
         Зверь подобрался для прыжка. А я пытаюсь вырваться из лохматой шкуры. Удержать зверя, загнать внутрь.
         Дверь открывается.
         Пытаюсь...
         Открылась.
         - Доброе утро, сы...
         Прыжок!
         ... и мой зверь падает, сбитый тяжелой лапой.
         В голове звенит. С трудом отрываю ее от ковра.
         - Нужно раньше ложиться, сынок.
         Надо мной стоит мама, грустно улыбается. Ладони сложены на животе и спрятаны под фартук. А серые волоски на руках быстро истончаются и светлеют.
         - Мама, мне это снится? Или...

        
         Я рвался из сна, как из собственной шкуры. И вырвался. Из сна. В темноту. Горло болело. Будто я кричал во сне. Или пытался измениться. В ошейнике. И бок болел. Левый. Над лопаткой. Царапнул о шип решетки.
         Решетка. Камень. Вонь хостов и запах пленников. Всё знакомо. Я проснулся. Правильно говорил Наставник: нельзя спать ночью. Самые страшные сны приходят в темноте. Неправильные. Один раз только сказал. Перед Испытанием. Я не поверил. Не бывает неправильных снов. Сон или есть или его нет. Совсем глупый тогда я был. Наставник знал, что говорил.
         Нельзя спать ночью. Когда Санут гуляет по небу. Украдет он твою душу, подарит тени, и станешь жить на стене, как наставник наставника.
         Хорошо, что эта ночь прошла. И я проснулся в своей шкуре. Скоро приведут последних пленников, и принесут еду. Жаль только, хосты ее приносят. А от их вони хоть нос закрывай.
         Но лучше уж хостов видеть, чем такой сон. Чтобы кугар стал собакой... Страшнее только Чаша Крови. Хорошо, что сны быстро забываются. А непонятные сны еще быстрее. Непонятный это был сон. И чужой. Совсем чужой. Не для меня.
        
        
        
        
        
        
        
        

Оценка: 5.34*11  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"