... о чем думает птица, пролетая над моей головой...?
Дождь. Мелкая противная изморось покрывает лицо липкой паутинкой отвращения ко всему живому.
Ненавижу дождь.
Под ногами лужи, грязно и слякотно. Огромный прямоугольник крыши нежилого двадцатиэтажного дома, обитый рубероидом, и черт знает, чем там еще, начинает неприятно пахнуть. Если присесть на корточки и пригнуться как можно ниже к поверхности крыши, то можно заметить тонкие струйки зловонных испарений. Но я этого делать не буду. Мне и так достаточно того, какой великолепный вид открывается моему восхищенному взору.
Заводские районы! Что может быть приятней для горожанина, выросшего в квартире дома, уткнувшегося окнами в трубы, сваи и помойки? Разве что только дороги, перекрестки, развилки, проспекты и мрачные захламленные переулки. Черные, словно я на пепелище каком-то, мокрые деревья, одинокие, голые, печальные и гнетущие. Вымершие асфальтовые пенаты...
Утро в городе в шесть часов - в этом есть что-то неприличное. Буд-то подглядываешь за кем-то пока он в душе. Город, голый, сонный и бесстыдно распростертый по все четыре стороны от моей крыши, раздражает. Очень раздражает!
Я иду к краю неуверенными маленькими шажками. Честно говоря, боюсь. Прямо чувствую, как трясутся коленки. С каждым шагом все громче бьется сердце, по моему, оно хочет мне что-то сказать, но мы, увы, давно уже говорим на разных языках. Да и не только с ним. Это просто феномен какой-то - моя жена! Говорю три слова - четко и лаконично: "я тебя люблю". Она мне в ответ орет, именно орет: "не ври мне, старый кобель, ты вчера ни ... не был на работе! Я тебе звонила кобель ты ...!"!?!?! Ну, положим, я трубку из принципа не брал - нечего из семейной жизни шпионские игры устраивать! Не маленькие уже! А доверие? Это слово уже совсем ничего не стоит? А если я в туалет вышел? Да и какой, к черту, туалет! И какая, к черту, работа, если я про любовь говорил... эх!
Вот и бордюр.
Ничего себе, ощущение. Просто ужас какой-то. Внутри все сжимается в комочек, волосы дыбом, паника охватывает все мое существо, а ноги не то, что дрожат, они не гнутся, они деревянные!
Это плохо. Надо бы оттолкнуться посильнее, чтобы в стену не попасть...
Делаю глубокий вдох, закрываю глаза. Насколько это вообще возможно, освобождаю голову от всяких мыслей. Это получилось на удивление легко.
Ну, что ж...? С Богом!
Шаг назад. Два вперед.
20-й этаж.
Позади...
Первое ощущение - как будто кто-то дал под дых. Секунда -вторая - уже ничего, только дышать трудно.
Почему-то вдруг вспомнилось детство, когда я провалился в прорубь. Помню, было холодно, страшно и темно и откуда-то сверху кричал старший брат. А потом помню его руки - сильные и уверенные они тащили меня наверх.
Только сейчас я понял, что ору как резаный во всю глотку.
14-й этаж.
Хм, забавная история случилась у нас Димоном на этом четырнадцатом этаже. Там, помнится, жила моя первая любовь - Настя Орлова. У Димона, полагаю, это тоже была первая любовь. Тот день, когда мы встретили с ним Настю, был началом нашей войны и концом дружбы.
Мы завязывали драку, едва завидев друг друга, ожесточенно махали кулаками и покрывали весь мир смертельными проклятьями. Однако так длилось ровно до тех пор, пока однажды, столкнувшись со своим соперником у дверей возлюбленной, я не заехал Димону аккурат в солнечное сплетение и он, судорожно хватая ртом воздух, не рухнул вниз, просчитав затылком полтора пролета ступенек.
С тяжелейшим сотрясением мозга, он был отправлен в больницу, я под домашний арест, Настя на дачу, а наша война - в небытие.
Засыпая той ночью в слезах, я поклялся себе, что больше никогда не ударю друга и никогда не потеряю голову из-за женщины. И я долгие годы сдерживал свою клятву.
Потом я женился...
10-й этаж.
Полдороги, полпути...
Вот и мне сейчас полпути - 35 лет. Не молодой, не старый. Не юнец, не умудренный летами старец в сединах. Ни то - ни се. Так, вишу как гигантская в 180 см. марионетка на веревочках. Маша заведует руками, друзья и братья делят ноги, кто-то крутит моей головой, а я страдаю, переживаю и мучаюсь на своей виселице, ведь к сердцу нет веревочек, некому дергать за них, указывая путь моей усталой мышце...
8-й этаж.
Помню, мне было 8 лет, и мама пела мне песню. А я прятался под одеялом и плакал. Я не понимал тогда, что моя болезнь - грипп, скоро пройдет, и я снова смогу бегать и веселиться. Мне тогда казалось, что я на всю жизнь останусь прикованным к кровати, что мне теперь всегда будет темно страшно и душно.
Грипп конечно прошел, а страх - нет. Иногда я просыпаюсь посреди ночи и судорожно вскакиваю на ноги, сдавленный вздох облегчения проносится по комнате, и я в изнеможении опускаюсь на краешек кровати, опасаясь разбудить Машку. Мои щетинистые щеки мокрые и соленые.
7 этаж.
Скоро рассвет. Скоро оживут эти улицы. Народ повылазит из своих панельных скворечников, и слякотный ландшафт окрасится цветами их зонтиков. По-своему красивая картина. Неброская и ненавязчивая, но что-то есть, без сомнения, в серых тонах и блеске воды. Запрятанный в прямоугольники окон мир просыпается, и границы его словно исчезают на миг...
5 этаж.
Ветер все сильнее бьет в лицо. Глаза слезятся, а волосы, словно я Горгона какая-то, тысячами змей извиваются каштановым шлейфом. Моя одежда трепыхается на мне, трещит по швам. Ее тянет наверх, а меня ... вниз. Меня почему-то всегда тянуло вниз...
4 этаж.
Каждый из нас когда-либо задумывался над смыслом жизни. Кто-то решил все раз и навсегда, кто-то непременно возвращается к этому вопросу на протяжении всей жизни. Я принадлежу, верее принадлежал к числу первых. До сего момента. Я много в каких передрягах бывал, но вот с такого ракурса жизнь еще не наблюдал. Это многое меняет. Нет. Это меняет все...
3 этаж.
... и еще понимаешь, что жизнь - это план. График работ, или расписание уроков. Он висит в глубине сознания, на пыльной стенке, выжженный Солнцем и заляпанный каплями варенья. Где-то оторван кусочек... Никто не удосуживается на него посмотреть, никто не сверяет с ним дневную норму мудрости, однако, есть такой рубеж...
2-й этаж.
...когда это получается как-то помимо твоей воли. Жена все чаще начинает беспричинные ссоры, в ее речи растут децибелы, и все чаще встречаются сравнительные обороты, они изобилуют превосходными степенями.
Жизнь, ранее неподдающийся законам фейерверк эмоций и чувств, вдруг становится жестким алгоритмом. Ты - переменная Х, она - переменная У.
Z=x+y - это функция, над решением которой бьется твой маленький Лобачевский, перекрещивая и завязывая в необозримом пространстве будущего всевозможные параллельные прямые...
1 этаж.
...однако, на поверку оказывается, что это новая формула без решения имени "Мать твою за ногу...".
Неразрешимая от того, что после стольких лет поисков оказывается, что переменные Х и У совсем неизвестны друг другу...
2-й этаж.
Трос сработал жестче, чем мне говорили. На мгновение даже показалось, что моя голова оторвалась от тела. Бррррр. Премерзкое ощущение.