Она достала свои старенькие дешёвые духи с запахом сирени и закрыла глаза. Глянцевая зелень сердечком, махровые гроздья цветов пролились ароматом весны и юности. Нет, наивность осталась всё та же, она неизменно сопровождала хозяйку духов во всех злоключениях, в которые та немыслимо умудрялась въехать на своём тарантасе, именуемом в просторечии судьбой.
Вот и теперь, вдыхая искусственный и потому чуть приторноватый запах сирени, женщина (о, боже, сколько лет уже женщина!) заново пробегала мыслями по сумасшедшим в своей нелепости закоулкам событий, куда её заводила, а чаще заносила своенравная, как она сама, воля случая.
Глупый возница-разум! Он умел размышлять только в покое, лениво медитируя на обочине очередного тупика, в который заводили хозяйку её верные, неизменные спутники - чувства.
Прагматизм не был с нею знаком, а она о нём знала понаслышке, большей частью из историй, нашёптанных книгами, что были "проглочены" смолоду без счёта, но и без памяти. Так - смутное впечатление о будто бы встреченных героях и персонажах дымно растворилось в общих впечатлениях о жизни, небрежно ею проживаемой.
Скука, скука, скука... Даже сюжеты собственных трагедий не казались ей заслуживающими особого внимания - пребывая в самом их пекле, она не имела возможности ясно и холодно мыслить, а, мучительно пережив их, опустошив сосуды чувств до дна, отвоевав сознание у миражей, она не видела смысла ворошить прогоревшие угли.
Сейчас Кармен размышляла. Это была та редкая минута пустоты чувств, когда она была готова отсечь из памяти последнюю полуторагодовую плеяду переживаний. Нет, она не оговорилась. На этот раз это был какой-то странный сад чувств, где она бродила все эти месяцы, не умея ничего создать, но каждый раз удивляясь самой себе - что она делает в этом саду?
Он определённо не походил на рай - более того, он был населён некоторым количеством Теней, странных, однако ничуть не пугающих. Если бы нам пришла охота разузнать о них подробнее, наши усилия пропали бы втуне - Кармен не смогла бы сказать ничего определённее тех неясностей, что нашептали они ей сами бесконечными в своей повторяемости ночами.
Как существо вечно любопытствующее, она прислушивалась к их голосам, вдыхала ароматы прозы и стихов, временами отмахиваясь от невесть откуда, не по сезону, взявшейся мошкары. Впрочем... В этом саду всегда была середина мая. Ей было неважно, подходил ли этот климат интригующим её Теням - довольно было того, что цвели родные с детства деревья.
Белую кипень цветущих яблонь она не отдала бы ни за одно объяснение в любви, потому что знала - чувство отцветает прежде, чем погибает самая слабенькая из цветущих красавиц...
Вот потому она выбирала чувство к Цветку. Как ни была непрочна её память, всё ж таки тут она добросовестно подсказывала ей: чувства к цветам более долговечны. И сегодня, вдыхая запах отцветшей месяц назад сирени, она убеждалась в этой неискушённой, в общем-то, правоте своего разума.
...Ау, Тени! Докажите мне иное! Молчат... Только слепит яркой зеленью неисхоженная их тропами трава...