Аннотация: ...еще раз перекривил он. - Рандом, меня зовут, Агент Рандом, Отдел Исполнения Наказаний.
Агент Случая
[Agent of Random (англ.) - агент случая]
Warning! Рассказ содержит нецензурное слово, могущее обидеть людей с неокрепшей психической организацией.
Все произошло в сентябре. Случайно. К Антону Шланге приехали знакомые друзья по бизнесу из Венгрии. Один из них вполне сносно говорил по-английски, был любезен, знал кто такой Булгаков и имел образование. Второй - по-английски не говорил вовсе, не знал кто такой Толстой и образование свое ничем не обнаруживал. Антон решил, что гостям в Городе должно быть непременно приятно. Были прогулки водные, на параходе-ресторанчике по реке, пешие - по улицам древнего города, астральные - по красивым физическим телам местных женщин. Вместе с тем, с наступлением сумерек все поняли, что день заканчивается как-то особо неуклюже. Уж очень он выдался каким-то бесполым, что ли. Сказывалось напряжение от астральных прогулок и так образовавшаяся истома.
- А хотите, парни, я угощу вас любовью наших прелестных девушек? - вдруг догадался Антон, внезапно обнаружив сюжет, способный исправить положение. - Я, как радушный хозяин, естественно, плачу.
Иштван тут же бросился переводить Дьордю с английского на венгерский в чем, собственно, суть дела. Венгры начали оживленно беседовать. Секешфехервар. Херварсекешфехер. Рехерсекешравхер.
- Нет, нам нельзя. У меня герл-френд, я ей верен уже три года - скоро свадьба. А Дьорд говорит, что может потерпеть. Боится принимать местное, опасается акклиматизации и диареи, - сказал Иштван.
- Ну тогда стрип-бар? - нашелся Антон.
- Стрип-бар? Вахеррехерсекеш стрип-бар? Окей? Да, пожалуй, в стип-бар нам можно, - ответил Иштван.
Друзья, недолго думая и совсем почти не совещаясь, выбрали для гранд-финала приятного вчера варьете, находившееся прямо в гостинице в которой и жили. Верность верностью, но ведь мало кто из нас знает точно, что дальше не зайдет.
Заплатив коверчардж Антон, Марк и Дьордь расслоились в удобных креслах с наилучшим углом обзора. Девушки уже были за работой. Изнуряли присутствующих мужчин и ставили в неловкое положение редких женщин. Женщины были или жены или герлфренды. Их ранее достигнутое status quo заметно ухудшалось с каждым новым выступлением очередной дивы. Явившись в варьете, они поняли, что поступили в высшей степени опрометчиво. Не провели анализ рисков. Дивы побеждали. И в тактике и в стратегии. Девушек варьете можно было сразу же после танца вести к себе в номер или куда еще по сходной цене в 250-300 долларов плюс скидки - так говорил Дежурный Сутенер заведения, - причем еще и выбирать из штата числом 15 единиц. Выбирать, ко всему, их можно было каждый день; жены и герлфренды же требовали технического обслуживания и ремонта и сменить их было совсем нелегко, пусть и целесообразно экономически. На лицах последних невооруженным глазом читалось смущение, недовольство и страх. Иногда они выходили в женскую комнату "попудрить носик" и, "два в одном", оценить свои шансы на будущее, сличая себя с увиденным. Выходили они с тем же неизбывным беспокойством на лице. Увиденное живописало картины грядущих катастроф.
С мужчинами все было проще. Престарелый индус прикрывал "шатер" в месте на котором Гитлер обычно скрещивал руки. Только посланец страны с наиболее многочисленным синклитом мистиков сидел и всячески ерзал. Глаза его были навыкате. Так смотрит на мир глубоководный морской окунь, когда попадает на сушу и, от перепада давления, зрительные органы его становятся похожими на распахнутые "зенки" индусов, очутившихся в стране с более либеральными порядками нежели в штате Джамму и Кашмир. С той лишь разницей, что окуню в его таком положении обычно приходится плохо, индусу же было скорее хорошо. Антон, Иштван и Дьордь вот уже сорок минут как сидели, держась неверными руками за внутренности своих карманов, инстинктивно, словно это могло как-то помочь, теребя монетки и упаковки жевательной резинки "Вриглиз-Сперминт", уже дышащие их собственным теплом. Скользкое стекло бокалов, запотевших от холодного пива и избыточного потоотделения превозмогающих мужских организмов, также было совсем ненадежной опорой. Бокалы чуть видимо подрагивали, а друзья глупо улыбались самим себе, пытаясь, время от времени сказать что-то умное. У них, впрочем, мало что получалось. Природа - это стихия. Она не знает моральных императивов и берет людей за то, за что хочет. Хочет же она многого. Берет же часто и без разбора.
Тут у Антона зазвонил телефон.
- Да, дорогая, - сказал Антон жене в трубку, - Что я делаю? Работаю. Со мной коллеги из Венгрии. Мы сейчас в ресторане, ну ты знаешь, в нашем любимом, грузинском, "Бабушкино Хачапури", обсуждаем новый проект. Да, скучаю. Ты в порядке? Вот и ладненько. Обнимаю. - Это звонила моя жена, - сказал Антон друзьям, нелепо улыбаясь. Те зацокали языками и понимающе улыбнулись в знак поддержки. Нам, мол, всем нелегко, а тебе и подавно. - Я сказал ей, что сейчас на работе, - Шланге лукаво улыбнулся.
Иштван перевел. Венгры засмеялись. "Хороший все же выдался у нас вечер, веселый", - подумал про себя Антон. "Ну это ты, дружок, жене своей скажешь, что хороший, как вернется", - ответил Антону собственный Внутренний Голос мысленными импульсами, состоящими сплошь из электрических реакций фосфора мозговых клеток. "Мне-то, хоть не ври, да? Я-то о тебе, знаю все, у меня не забалуешь. Например, знаю, что Маше ты не разу не изменил". "Не изменил, не изменил", - вмешался в монолог Антон. "Не представилось случая, стороной прошел, вот и не изменил. Ладно", - продолжил он "кладя конец" разговору и тем оправдывая свою мужскую бездеятельность в части постоянного оплодотворения валентных связей, - "отбой. Тут вон эта, раскосая, выходит. С круглой попкой".
Раскосая произвела катастрофический эффект на Дьордья. Он наклонился к Иштвану и что-то жарко зашептал ему в ухо, словно это было ухо самой раскосой, отчаянно помогая себе в этом деле руками. Секешфехервар. Херварсекешфехер. Рехерсекешравхер. "Неужто решение приятно?", - подумал Антон, отвлекаясь на мгновение на венгров.
- Дьордь говорит, что еще минут пятнадцать и он будет вполне готов изменить своей жене, - перевел Иштван с венгерского на английский, - Я думаю, нам самое время идти.
- Ну что ж, пошли, - с видимой неохотой сказал Антон и они пошли.
Хорошей итальянской работы туфли словно были чем-то смазаны и неприятно прилипали к полу.
Проводив друзей до холла, Антон стал с ними тепло прощаться. Они, в свою, венгерскую, очередь, поблагодарили Антона за чудо как хорошо проведенный вечер и, в особенности, за его завершение. Потом подарили друг другу скабрезные, с взаимным пониманием некоторой ущербности семейного положения, улыбки и расстались до полудня, когда Антон на своем "внедорожнике" повезет их в аэропорт. Оттуда они отправятся в Будапешт, где все привычно и не нужно опасаться акклиматизации.
Антон совсем уже собрался выходить из холла гостиницы, как вновь зазвонил мобильный "Эриксон".
- Ну так что, халдей, напишешь ты мне статью о последнем альбоме Depeche Mode? - спросил у Антона голос в трубке. Это был голос Сашки Дворникова, известного в миру как DJ Лязг, что курировал несколько рубрик в модном "мальчуковом" журнале "Раз-Boy". Jazz, sex, boxing и все такое. Антона он привлекал к делу освещения музыкальных новинок по старой памяти и еще оттого, что считалось, что Шланге обладает хорошим вкусом. Лучше чем that of Артемия Троицкого. Что не весьма бесспорно.
- Напишу, - ответил Антон, продолжая оставаться под спудом терзаний.
- Только смотри, чтобы все было непременно в твоем стиле. Так как ты обычно о них пишешь. С тонкой издевкой. Отправь мне свой "опус" по "мылу" завтра до одиннадцати. Мне очень нужно.
- Не волнуйся, Сашка. Я это сделаю, - заверил Антон знакомого ди-джея.
"Да, я это сделаю", - повторил Антон уже мысленно и заторопился обратно в стрип-бар. "Хорошо, все же, что Маша в отъезде", - прокомментировал ситуацию Внутренний Голос вдогон. Запахло фосфором.
Антон все еще не совсем решился на неизбежное и в виду этого ему понадобилось научение по жизни. У Шланге не было психоаналитика, не из-за денег не было - средствами он располагал и не шуточными. Не любил Антон просто органически всяческую принудительную лоботомию в принципе, и, поэтому, для наставления все больше полагался на Случай. Случай, обычно, являлся ему опосредованно, в виде "Совета дня" WAP-услуги популярного оператора мобильной связи. Антон нажал на пару кнопок на теле аппарата, они понимающе пискнули и выдали текст:
"Когда сидишь на двух стульях - главное не защемить яйца".
"Гм-гм, - подумал Антон, - И что теперь?" Совет не то, чтобы высказывался однозначно против сидения на двух стульях, отнюдь, он просто призывал с должным вниманием относится к своим муде. Так по-старорусски звались тестикулы. Тот, кто в древности не соблюдал нужное правило как того было надо - согласно мифологии лишался адекватного восприятия реальности. К нам описание этого незавидного состояния дошло в форме необычайно емкого определения "мудак".
- Вы опять к нам, - радостно улыбнулся Антону Дежурный Сутенер и не стал повторно брать с него двадцатидолларовый коверчардж. Видно с Антоном приключился известный в сутенеровой практике наблюдения случай.
Теперь Антон сел уже за столик. К нему тот час подкралась барышня, которую он всю натер глазами еще в составе международной делегации.
- Здравствуйте, - мяукнула она. - Такой красивый молодой человек не должен скучать в одиночестве, ведь правда?
- Правда, - не нашелся чего более сказать Антон.
Барышня тут же заказала у официантки, тоже ничего, но сортом ниже, "мелколистовой, гранулированный", гигантскую плитку шоколада ценой, верно, во все 10 долларов, включая торговую надбавку. "Зачем платить больше?" вспомнил Антон мудрый совет девушки Галы из одноименной рекламы и решил решиться прямо сейчас. "И то верно", - солидаризировался с Антоном Внутренний Голос. "Ты и так выложишь сумму и немалую. Ну, положим, 250-300 "бакинских" - так это они шельмуют, это для приезжих лохов расценки, что с нефти хлеб едят, я думаю, что за 150 сторгуешься. Да, вполне".
- Юноша, - Антон подозвал к себе Дежурного Сутенера, - сойдемся ли мы на 150?
- За эту - "полтора ствола"? - напыжился Дежурный Сутенер.
- Командир, ты пойми, это все, что у меня сейчас есть. Правда. И все это дело у меня в первый раз. Если не сейчас, то может случай не скоро представится.
- Ну, если в первый раз, - сказал Дежурный Сутенер фальшиво колеблющимся тоном "пушера", "присаживющего" с долгим прицелом на иглу нового "клиента", - тогда можно. Пожалуй.
Ночь полная огня пролетела быстро. Изнуренный телесно, но всячески довольный собой Антон отошел ко сну. Сон пришел к нему под перестук колес первого трамвая. С девушкой они подружились. Она предложила, чтобы дальше все у них было "просто так", стало быть, "по любви", ну почти "по любви", пусть будет по-вашему, за малую, но регулярно выплачиваемую "спонсорскую" сумму. По такому случаю Юлия попросила разрешения остаться у него и вместе позавтракать. Чтобы, значит, за утреннем кофе и обсудить бизнес-план и график выполнения работ. Антон был только рад перспективе. Это, промеж прочего, означало, что он сделает с ней еще одно бесплатное "это" утром, и станет оно "добавочной потребительской стоимостью". Вау!
- Юля, можно я стану называть тебя Хулия? - поинтересовался Антон.
- Конечно, милый, - сказала продажная любовь, а про себе подумала: "Хоть жениться обещай, только деньги плати".
Утром Антон проснулся куда раньше девушки, и, как-то сразу, и, вместе с тем, случайно, увидел свой музыкальный центр Bang Und Olofsen. "Статья, твою мать, Антоха, вставай!" - заорал Внутренний Голос матом Антону во внутреннее же ухо. "Не добудишься тебя, хоть из пушек пали, что твой Буш по Саддаму. Я ж тебе во снах являлся ураганом Лили там, зайчиком плюшевым с "калашом", чтоб проснулся скорей, а ты все дрыхнешь. Нельзя, Антон, товарищей подводить. Не по-людски это. Это я тебе говорю, а я - почти что совесть. Замещаю я. Ее ты вчера совсем пришиб, вся в синяках". "Отстань!" - рявкнул Антон себе вовнутрь, словно бросая гранату системы РГД и там все стало тихо. Как на селе. "Но, ведь, и правда, статью-то нужно сочинить" - все же подумал он. А. Шланге, Ph. D., к делам относился со всей серьезностью и не мог написать глумливую статью об альбоме не прослушав его полностью, и, соответственно, не определив там самые уязвимые места.
Он вставил диск в чейнджер и из колонок раздался металлический аромат музыки Basil Boyz. Антон слушал рассеяно. Лирика следующего трека схватила его за живое, дорогое самое, значит, куда в последние сутки у него сливался весь жизненный эликсир. Приятное тепло растеклось там в ожидании скорого повторения чуда. Как первые пятьдесят грамм добротного коньяка.
No hidden catch,
No strings attached,
Just free love
- возвестили колонки.
В это же самое время за дверью в квартиру Шланге стоял юноша лет 17 с виду, пять футов 3 дюйма росту, весь в ювенильных угрях и свойственном возрасту нетерпении. Он держал в руке совсем готовый к употреблению пульверизатор, при нехитрой помощи которого юркие подростки споро наносят граффити на различные поверхности и тем делают городской ландшафт более "выпуклым" на первый взгляд. Друзья звали юношу - "Прыщ", любимая девушка - Зайчик, отец - "Митька, туалетный работник", а паспортный стол готовился назвать его Дмитрием Б. Лядищевым, годным к строевой в мирное время. Недавно он примкнул к молодежному движению "DM- Свободные Радикалы". Зная приверженность его членов к нарочитому радикализму, а также к коротким стрижкам, кожаным куткам и обыкновению устраивать свои джамбори в разных индустриальных местах, многие расшифровывали эту аббревиатуру как Depeche Mode, хотя иные, посвященные глубже, знали, что в действительности DM это - Doloj Mudakov. Дима-"Прыщ" очень уважал Дэвида Гана и еще находился в постоянном поиске "своей банды", словно подросток Савенко. В отчетный период Дмитрий состоял в ячейке движения и слыл среди "свободных радикалов" "чумовым боевиком". Постановлением НАХУ (Народного Хурала) означенного движения "презренный щелкопер" Ланге за недобрые высказывания о музыкальных лидерах современности был приговорен к вандализации собственной двери через нанесение ее поверхности надписи сугубо похабного содержания: "Ланге - хуй".
Вот это-то и был уже весьма готов начертать юный Дима, как вдруг услышал знакомую мелодию и слова.
"Надо же", - подумал Прыщ, - Как же верны эти строчки: "нет скрытых ловушек, нет прикрепленных вожжей, просто свободная любовь". Он использовал все свои познания в английском языке, чтобы вновь приотворить дверь в потаенное знание. "Вот Катьке, ей бы все вечно жениться и детей рожать. Квочка", - еще раз подумал Дмитрий, но уже - о своей подружке. "Брошу я ее. И не буду ничего рисовать на этой двери. Не справедливо это, не сообразно. Не может человек плохим быть, если слушает правильные песни. Пойду прямо сейчас и брошу Катьку. Только сначала мы два раза сделаем с ней "это". Чтоб, значит, с запасом".
И ушел.
Рядом стоял Агент Случая и едва успел отскочить. Ветер, образовавшийся от уходящего Мити, взъерошил его редкие волосы.
- Что, мужик, - сказал Агент Случая, глядя на девственную дверь Ланге, публичную казнь которой в последний момент трогательно заменили помилованием, - думаешь сорвалось у меня? "Не представилось случая, проходит стороной", - передразнил Антона Агент. - Поговори еще у меня.
Он поднес кулачок ко рту и, кажется, дунул в него. Но - нет, примстилось. Он просто, после некоторой паузы, аппетитно затянулся сигаретой.
- Разозлил, стало быть, ты меня, Антон Шланге, 1965 года рождения, женат, не привлекался, не сидел, не замечен, малый предприниматель, ул. Коперника 14, строение 1, кв. 45, в этот раз крепко. Ну не изменял бабе своей десять лет, так и сиди дальше, семейный долг исправно сполняй. Не умеешь давать взятки - не берегись. Посодют тебя. И на случай не пеняй. Себя лишь кори, хаять же никого не смей. Теперча же ты за базар весь ответ держать будешь. По полной обязательной программе с показательными выступлениями. Оттого как у меня для каждого человечка доброе слово сыщется и всякий притык. Не представился", - еще раз перекривил он. - Рандом, меня зовут, Агент Рандом, Отдел Исполнения Наказаний.
Агент Рандом, словно учуяв неладное, вдруг прекратил курить и поднес дымящуюся сигарету к глазам.
- Ишь-ты. "Мальборо" обрел. Штатовское. Во как.
Так сказал и отошел в сторону. Чтобы не оказаться задетым женщиной, держащей наготове ключи от ее общей с Антоном Шланге квартиры. Маша, волею случая, смогла достать себе билет на самолет, прилетевший на день раньше. Чтобы побыстрее, значит, и показать мужу купленные в командировке подарки и тело, полное нерастраченной понапрасну в поездке любви.
- Эй, Антон, привет! Я - дома! Правда, ты рад? А что это у тебя за печальная музыка такая? Ты стал любитьDepeche Mode? А меня ты еще любишь? Иди, же, встречай меня, шалунишка! Ну, что ты там делаешь? И почему в коридоре так накурено, мы же договорились?
И она распахнула свои объятья чтобы заключить в них любимое тело.