Шлагбаум поднялся, и машина въехала на территорию базы. Из узкого окна рассеянно глянул дежурный. Николас не стал парковаться у исследовательского корпуса и свернул налево к медицинскому блоку. Ему страшно не хотелось показываться врачу. Хотелось скрыть, утаить и забыть о произошедшем. Но правила предписывали сообщать обо всех необъяснимых случаях. Пока лишь врачу.
Ник выбрался из теплого салона и поежился. Мокрый и холодный воздух неприятно налип на лицо, волосы и одежду. Замерев на секунду в нерешительности перед дверью, Николас вошел.
Доктор Сергей Мишин поднял взгляд на посетителя, кивнул и продолжил что-то писать. Николас уселся на стул. Обстановка медицинского кабинет лишь усилила его переживания. "И почему врачи не любят уют?" - подумал он: "Все эти белые холодные поверхности. Холодное стекло. Холодный воздух. Тишина и яркий свет. Уникальная атмосфера стерильности". Доктор продолжал писать. Ник даже усомнился, помнит ли он о вошедшем пациенте? Подумав о себе, как о больном, Ник вдруг решил, что зря сюда пришел. Но если встать и уйти, то что? Заметит ли Мишин или так и продолжит писать?
- Итак? - неожиданно четко прозвучало в тишине кабинета.
Николас вздрогнув выпал из задумчивости. Он замялся, облизал и закусил нижнюю губу. Доктор спокойно смотрел, похоже, не собираясь ничего более говорить.
Наконец Николас глубоко вздохнул и сказал:
- Я опять видел "лошадку". Минут пятнадцать назад. В лесу у дороги.
На душе стало спокойнее. Ник потер ледяные пальцы и сунул руки между колен. Доктор скорчил гримасу, словно разминая мышцы лица. Он посмотрел на Николаса, потом повернулся к терминалу и, словно помогая себе печатать, начал диктовать:
- Ни-ко-лас, - кинул взгляд на бейдж на груди, - Семицкий. Тридцать восемь. Та-а-ак. Вес... Рост... Ммм, дальше... Заведующий лабораторией биофизики, корпус А-3. Восемь месяцев. Первый случай месяц назад... Ваша жена тоже видела?!
Николас, снова впавший в сонливую задумчивость, не понял вопроса.
- Жена?
- Вы ехали из поселка с женой?
- А! Нет, один. - Ник снова замялся. - Жена дома. Плохо себя чувствует. Простыла, наверное.
Тут же подумал: "Зачем я оправдываюсь, это же совершенно не важно". Но врач тем не менее что-то напечатал в файл.
- Где? - Мишин пощелкал по кнопкам и на стене появилась проекция карты исследованной местности. - Сможете показать?
На карте теснилась пара зеленых меток - два места прошлых встреч.
- Да, почти там же, - Ник встал и ткнул пальцем в проекцию, увеличивая масштаб. - Тут. На повороте.
- Та-а-ак, - Мишин снова уткнулся в монитор, - третий случай наблюдения лоша... э-э-э, объекта за месяц. Опишите, пожалуйста, поподробнее.
Туман этим утром слегка расступился. Черные стволы, ветки, сучки, неопавшие листья, все было словно вычерчено углем. Лишь верхушки вязли в тумане. Глубже в лес деревья переставали быть различимыми и размывались в темный мутный фон. Влажный плотный воздух сковывал движения веток. Первые заморозки покрыли инеем листья и вянущую траву.
Вдруг Николас поймал периферийным зрением движение. На грани видимости между стволами перебежала чья-то фигура, несомненно, человеческая. Высокая и грациозная, Нику хотелось думать, что это была девушка. Призрак скрылся в темном бесформенном сплетении кустов и показался на мгновение чуть ближе. Дорога сделала поворот, а через полминуты впереди замаячили прожектора базы. Ник притормозил, но остановиться или вернуться не решился. Ему казалось, что он видел там ее лицо.
- У Вас было желание остановиться и выйти к объекту?
Доктор выслушал пациента, не отрывая взгляда от монитора, и теперь неожиданно задал вопрос. Николас постепенно возвращался в медицинский кабинет. От воспоминаний, высказанных вслух, его прошиб пот и слегка знобило.
- Нет. Я был довольно сонный, не люблю рано вставать, - зачем-то сказал он. - На автомате проехал с километр, а потом уже и до базы.
- Вы уверены, что это не кто-нибудь из персонала?
"Что за глупый вопрос? Кому придет в голову ходить в тумане в лесу за пять километров от базы, одному? Одной", - подумал Николас, глядя на светло-серую пелену за окном кабинета.
- Не думаю, что это был наш... Человек.
Ник снова посмотрел на карту. Уже три отметки на полпути от научного поселка до базы. В лесу, в тумане. "Неужели вот так я и сойду с ума?" - подумал Ник: "Так скучно. Погружусь в мир видений и вымышленных существ. Потеряю связь с реальностью".
- Глупо будет не сказать Вам сейчас, - голос доктора стал деловитым, Николас подобрался, он ждал каких-то серьезных слов. - Тем более, что на днях, я думаю, эту информацию вынесут на обсуждение, и проблема "лошадок" станет и вашей головной болью тоже.
Николас уставился на доктора.
- Да, да. Боюсь, феномен "лошадки" вышел из нашей юрисдикции. Мы больше не считаем это психическим заболеванием. Вот, полюбуйтесь!
Ник не сразу понял, чем ему следует полюбоваться, потому что Мишин снова прильнул к монитору и застучал по клавишам.
- Смотрите, смотрите! - Доктор, не отрываясь, указал на проекцию карты. - Я вывожу метки всех случаев, так сказать, галлюцинаций.
Ник посмотрел на стену и ужаснулся. Карта заполнялась разноцветными значками. Сначала их появилось с десяток, но по мере открывания доктором файлов меток становилось все больше и больше. Путь между поселком и базой оброс особенно плотно. Три дороги, расходящиеся лучами к дальним форпостам, тоже четко обозначились значками. На самих заставах обозначений было меньше. Но вот поселок. Поселок утонул в многочисленных метках. Флажки появлялись даже во дворах. Даже внутри домов.
У Николаса зашевелились волосы на затылке.
Когда он вышел из медчасти, туман заметно сгустился. Соседние корпуса расплылись темными махинами. Где-то в тумане слышались отрывистые тревожные гудки сирены. Военные сигнализировали о возможности чрезвычайной ситуации "Видимость 0". В этом случае на базе включат тепловые пушки. До зимы так будет случаться все чаще. С морозами туман немного рассеется.
Николас не стал перепарковывать автомобиль и дошел до исследовательского корпуса пешком. После разговора с Мишиным он чувствовал себя опустошенным.
- И что? А я вот не видел! Да и почему их зовут "лошадками"? На лошадей что ли похожи? - Виталий сидел верхом на крутящемся стуле и покачивался из стороны в сторону.
- Ты шустрый, я погляжу. Поживи тут хотя бы с пару месяцев, не только "лошадок" видеть начнешь. - Беседу поддерживал Ларс Паррет, тучный мужчина с аккуратной бородой. - Есть у нас доктор Мишин, он и научил всех называть их "лошадками".
Когда Ларс сказал "их", новенький слегка притих и перестал качаться на кресле.
- Говорят, что когда к Мишину пришел первый пациент и сказал: "Доктор, я видел кого-то в тумане, что мне делать?" - тот ответил: "В следующий раз, крикните: "Лоша-а-а-адка" - и в ответ обязательно услышите: "Ё-о-о-ожик"!"
Виталий ничего не понял. Вообще-то это была местная шутка, после которой было положено смеяться. В отделе ее знал каждый, поэтому никто даже ухом не повел, и самому рассказчику пришлось самому криво усмехнуться.
- Да, в общем, у Мишина и спроси, когда пойдешь ему в первый раз жаловаться на глюки.
Виталий с тоской посмотрел в окно. Все словно утонуло в молоке. И еще это нервирующее резкое кряканье сирены, приглушенное толстым стеклом. Новичок поежился, встал и подошел к кофемашине.
- А зачем вы живете в поселке? И так стремно, а тут еще десять километров от базы пилить.
- Надоедает обитать в казарме. Хочется жить нормально, как дома. Хочется ездить на работу каждое утро, а главное после возвращаться домой, - задумчиво произнесла Алиса Велина, молодая женщина в лабораторном халате.
Она зашла сделать стаканчик кофе и заодно подключилась к разговору.
- И ничего "стремного", - она пристально посмотрела на Виталия. - Туман и туман. Неудивительно, что что-то мерещится. Зато поэтично.
- Меланхолично, - буркнул Ларс и отвернулся к компьютеру.
- Я, пожалуй, буду жить на базе, - резюмировал Виталий.
В лабораторию вошел Николас, снял пропитанный туманом плащ.
- Бездельничаете? - серьезным голосом спросил он, обращаясь к Виталию.
Тот опешил, а заведующий лабораторией, воспользовавшись моментом, вынул из автомата готовый кофе и тут же отхлебнул.
- Ладно, занимайтесь пока своими делами, - внезапно подобрев, продолжил Ник, - завтра обсудим планы. У тебя есть планы?
Виталий отшатнулся от прямого взгляда начальника, но Ник уже обращался к Ларсу. Повисла пауза, и бородач понял, что разговаривают с ним.
- Напиться сегодня в дрыбадан.
- Хорошо, но только после работы.
Ник смотрел на невысокую, слегка полноватую женщину, с удивительно милым лицом и копной роскошных темных волос, схваченных в длинный хвост. "Что я могу сказать про нее?" - думал он, сидя за столом на кухне: "Я, конечно же, ее очень люблю".
Ник поморщился, ему не понравилось, как сухо он это подумал. Жена, словно услышав его мысли, повернулась к нему и чуть заметно улыбнулась.
"Неужели так вот и пропадают чувства? Растворяются в этом чертовом тумане. Вытягиваются постоянной сыростью и холодом. Желания, стремления, амбиции, теперь любовь. В голове остается одна вата. Я даже не злюсь, ни на себя, ни на кого. Когда я последний раз ругался с Маринкой? И что осталось от любви, кроме самого слова?"
- Я сегодня разговаривала с кем-то, - неожиданно сказала Марина.
"С кем-то?! Я думал, мы знаем всех на этой планете?"
- Новенький? Кто-то с базы?
- Нет, - женщина вздохнула и села напротив Николаса.
- Ты, - немного помолчав начал Ник, - ты разговаривала с "лошадкой"?
- Я не знаю, - Марина сцепила пальцы. - Не знаю, кто это был. Он появился на лужайке перед домом. Я вышла. Это был мужчина, в возрасте. Такой, обычный. Спросил, не страшно ли мне. Я сказала, что нет.
Николас вдруг поймал себя на мысли, что ему как раз стало страшно. Он посмотрел в окно, и на миг ему показалось, что он видит фигуру в конусе света от фонаря на дороге перед их домом.
- Сказал, что мы совсем не боимся. Ник?
Николас уставился на жену, потом снова в окно. Лужайка, фонарь, дорога - все в тумане. Никого.
- Не боимся, - прошептал Ник.
Марина неопределенно качнула головой, встала и вернулась к кухонным делам.
- Заходила Лара Миранчук с ребенком, проведать. Он постоянно плачет, ужасно. Она говорит, что пугается новой обстановки и новых людей. Зачем тогда приносила?
- Ребенку нужно привыкать, не всю же жизнь он будет тут торчать. Когда Глеб улетает?
- Да брось, они только полгода здесь. Еще работать и работать. Она прилетела на шестом месяце.
На следующий день на базе все разговоры были о ЧП. Рано утром лаборант из "планетарной биологии" не явился в лабораторию. Некий Бранд, молодой парень, частый собутыльник Ларса Паррета. Вечером, как завелось, они шумно посидели с компанией холостяков, а наутро коллега обнаружил пропажу. Дверь жилого модуля была нараспашку, квартира успела промерзнуть и заполниться туманом.
Ларс утверждал, что парень крепко напился и, вероятно, ушел ночью гулять. Прямиком в туман. В лес вокруг поселка.
К обеду никаких новостей от поисковых групп не появилось. Военные развернули бурную деятельность. Было очевидно, командование базой знает что-то еще. Нечто заставившее их срочно послать патрули к дальним форпостам.
После обеда по внутренней связи объявили о совещании командования базы. В обязательном порядке приглашались заведующие лабораториями и начальство службы безопасности. Также в списке значились диспетчеры миниатюрного космопорта и первые пилоты двух шатлов, надежно прижатых к земле плотным туманом и километрами облачности.
Николасу было тревожно. Он весь день не находил себе места, слоняясь по исследовательскому корпусу. Хотелось с кем-нибудь поговорить, но Мишин настоятельно рекомендовал не разговаривать ни с кем о "лошадках" до совещания. Вечером вернулись поисковые группы. Судя по унылому молчанию, Бранд не нашелся. Ни тела, ни следов. И это было неудивительно.
Тревога и страх достигли, казалось, своей кульминации, когда Николас уже выезжал за ворота базы. Вдруг его посетили мысли, что глупо было оставлять дома Марину одну, пусть даже приболевшую. Вдруг привиделся вымерший поселок, покинутые дома, чьи хозяева ушли в неизвестность, повинуясь странному зову.
Николас запаниковал. Автомобиль, разрывая туман в крупные клочья, помчался к поселку, слегка скользя на мокрой дороге. Темнеть только начало, но Ник включил фары. Свет то слепил его самого, отражаясь в плотных облачках тумана на дороге, то вырывался вперед, подсвечивая кусты и стволы деревьев.
На очередном повороте Николас увидел людей, стоявших кучкой в лесу. Вернее, не людей. А тех, встречи с кем отмечал Мишин на карте. Существа, так похожие на обычных людей, смотрели на приближающийся автомобиль. Ника обволокло какое-то отупение. Он нажал на педаль, и машина, опасно скользя по дороге, миновала поворот.
Дом был пуст. Дверь на задний двор была распахнута, Марины нигде не было. Николас сел прямо на пол и закрыл лицо руками. К дому стягивались фигуры. Появлялись из леса, переходили дорогу под светом уличного фонаря, останавливались на лужайке заднего дворика.
Об исчезновении жены заведующего лабораторией прознали быстро. Сотрудники перешептывались и кидали печальные взгляды на осунувшегося Николаса, когда тот появился на работе утром. Он скинул пальто, позвонил кому-то из кабинета и отправился в административный корпус, где располагался штаб командования базы.
В небольшом зале было тесно. На экстренное совещание собралось заметно больше народа, чем приглашалось во вчерашнем сообщении. Полковник Михаель Нойман, начальник штаба и формально старший по станции, потратил несколько минут, чтобы утихомирить собравшихся. Гул голосов стал понемногу стихать и вовсе сошел на нет, когда полковник начал свой доклад.
- Мне неприятно сообщить вам, что на базе, форпостах и колониальном поселении вводится чрезвычайное положение. Пока мы рекомендуем всем жителям научного городка переселиться на базу, но, возможно, вскоре нам придется на этом настоять.
В зале стояла тишина, ни возгласа возмущения не последовало.
- Как вам уже известно, за последние сутки из поселка пропало трое жителей. Это Хельмут Бранд, Марина Семицкая и час назад поступило заявление о пропаже научного сотрудника Майкла Варнэ. Надеюсь вам не надо объяснять, какие опасности грозят заблудившимся в тумане людям.
Николас сжал кулаки, последняя фраза резанула его по сердцу.
- К тому же, командование и группа исследователей во главе с доктором Сергеем Мишиным считают эти события не случайными.
Собрание настороженно загудело.
- Все мы знаем, что сотрудников исследовательского центра, персонал базы и военнослужащих посещают видения. Как правило, это образы людей, едва различимые в тумане, появляющиеся вдоль дорог и в окрестностях поселка. До сих пор эти случаи считались результатом психических отклонений...
Коротко о домыслах относительно природы "лошадок" рассказал сам Мишин, а в конце своего доклада сказал примерно то же, что и Николасу два дня назад. Публика примерно представляла себе предмет разговора и некоторые участники начали скучать. Но когда полковник развернул на гигантском экране карту с пометками, зал взорвался. На этот раз потребовалось куда больше времени, чтобы успокоить собравшихся.
- Я лично беру на себя ответственность за задержку этой информации и непринятие своевременных мер, - отрапортовал Михаель Нойман. - Мы не ожидали, что контакт будет развиваться столь стремительно и по такому сценарию.
Слово "контакт" вызвало очередную волну шума.
- Результаты исследований, - перехватил инициативу Мишин, - позволяют нам утверждать, что "лошадки" - не плод воображения, а разумные существа, обитатели этой планеты.
- Почему же мы считали эту планету необитаемой в течение целых двух лет?! - выкрикнул кто-то из зала. Кто-то из старожил, имеющий право сказать "этих" двух лет.
- Может быть, это связано с существами, атаковавшими колонистов в первые месяцы?
- Были ли близкие контакты с призраками?
- Могут военные поймать "лошадку"?
Отдельные реплики снова утонули в шуме голосов. Группы участников собрания начали бурно обсуждать новую версию друг с другом. Совещание разбилось на микроконференции. Мишин громко попросил внимания.
- Новая теория порождает массу вопросов. У меня их тоже немало. Мы собрались именно затем, чтобы обсудить наше предположение относительно призраков в свете собранной информации, которой я собираюсь поделиться с вами. После этого каждый отдел начнет работу в своем направлении.
- Но прошу не забывать, - вмешался полковник, - приоритетной задачей является найти способ разыскать наших людей. Командование на данный момент считает контакты с объектами опасными, а мотивы и действия существ агрессивными. Пока военные будут действовать, исходя из этого утверждения.
К вечеру туман рассеялся. Дорога была видна на пару сотен метров вперед. Лес казался живее и разнообразнее, чем обычно. Николас неспешно вел машину в поселок. В голове шумело от огромного количества информации, выданной им сегодня. Весь день кипела работа. Анализировали, строили догадки, проверяли, опровергали.
Николас не сказал никому, что Марина разговаривала с "лошадкой". Мысли о ней причиняли ему почти физическую боль. За день он не смог ни разу заставить себя произнести ее имя. Сердце его сжималось, перехватывало дыхание, и Николаса накрывало отчаяние.
В кустах довольно далеко от дороги Николас увидел остов автомобиля. Редко туман позволял разглядеть его, и все уже почти позабыли о первой жертве "лошадок". Пожилой ученый, первый рассказавший всем, что видел кого-то в лесу, не пережил своего второго контакта. По версии следственной группы, Майер отвлекся на галлюцинацию во время вождения и вылетел на большой скорости с дороги. Автомобиль проехал по кустам сотню метров и врезался в ствол дерева. Майера нашли мертвым. Черепно-мозговая травма. Никаких следов вокруг обнаружено не было. А теперь оказалось, что "лошадки" - не плод воображения.
Николас остановил машину на обочине. Вышел и побрел по заросшей колее, продавленной автомобилем Майера. Он остановился у заржавевшего кузова. Вынул руку из кармана плаща, снял перчатку и коснулся крыши.
- Мы не хотели, чтобы так случилось, - послышался женский голос за спиной.
Николас одернул руку и резко повернулся. Перед ним стояла высокая молодая девушка, в длинном балахоне со снятым капюшоном. Ник на мгновение залюбовался правильными чертами лица. Девушка поджала тонкие губы и посмотрела на остов. Подошла ближе.
- Нам неприятно, когда вы умираете. Даже когда испытываете боль. Физическую боль.
Ник заворожено наблюдал за своей собеседницей. Он все понимал, но совершенно не знал, что сказать. Девушка тем временем обошла останки автомобиля вокруг и снова приблизилась к Нику.
- Вначале вы пугались всего. Не вы, а те, - девушка неопределенно махнула рукой в сторону базы, - ваши военные. Я не знаю, как долго мы спали. Мы уже не помним, кто питал нас в прошлом. Чей страх мы пили. Это уже не важно. Пришли ваши солдаты и разбудили нас своими страхами.
Девушка взяла Николаса за руку. Прикосновение было холодным, но не мертвецки ледяным. Словно ее руки замерзли и искали тепла. Ник несильно сжал ладонь.
- Теперь вы совсем не боитесь. Ваши солдаты тоже быстро перестали пугаться и начали стрелять. Казалось, один наш вид заставлял их открывать огонь. Их выстрелы нас убивали. Это было неприятно, мы так не хотели. На наше счастье прилетели вы, не военные. Мы стали для вас людьми. Ваши страхи были тоньше и слаще. Но и вы скоро привыкли. Видишь?
Девушка подняла их сомкнутые кисти. Николас послушно посмотрел на руки, но не отпустил замерзшей ладони.
- Вы привыкли. Вам стало совсем не страшно. Потом он, - девушка кивнула в сторону ржавого остова, - он подсказал нам. Вас пугает загадочное, необъяснимое. Тогда, ваш старик ужасно испугался одного из нас, подошедшего к дороге поближе, чтобы почувствовать эмоции из пролетающих машин. В следующий раз мы специально ждали его у дороги. Его страх был острым и живительным. Мы не знали, что он сорвется с дороги и умрет. Это было очень плохо.
Николас не заметил, как они неторопливо пошли, словно влюбленные гуляли по осеннему лесу.
- Что вы сделали с Мариной? - прохрипел он, с трудом разлепив ссохшиеся губы.
- Или мы становились более жадными, а может вы привыкали к нам. Ваш страх все слабел, наш голод рос, - девушка смотрела вперед, ее прямые светлые волосы покачивались в такт шагам. - Я не знаю, кто из нас решил увести вашего человека в лес. Тот был пьян, ему было все нипочем. Это было бы разочарованием, если бы не испугались его товарищи. Тогда, утром, мы все пришли к вашим домам, так свеж и интенсивен был страх людей, обнаруживших один из домов пустым. Страх, смешанный с беспокойством, это было прекрасно.
Девушка повернулась к Николасу и улыбнулась.
- Тот, что заблудился в лесу, проснулся трезвым. Испугался. Мы нашли новый источник пищи.
Спутница остановилась и посмотрела Николасу в глаза. Ее взгляд был спокоен и проницателен. Казалось, она читает все незаданные Ником вопросы, внемлет каждому его чувству.
- Смешно, наверное, слышать это от меня, - почти прошептала девушка, - но я боюсь. Боюсь, что путь, который мы выбрали, приведет нас в тупик.
Она помолчала. Николас выпустил тонкие пальцы своей собеседницы, но еще чувствовал их прохладное прикосновение.
- Мы вернем вам людей. Они начинают страдать физически, нам это очень неприятно. Когда вы все узнаете, вы перестанете бояться. Нам придется снова уснуть.
Николас облизал губы.
- Мы всегда чего-то боимся.
- Сейчас почти ничего. Еще немного и будет совсем ничего.
Девушка печально посмотрела куда-то. Сделала шаг назад, отстраняясь от Николаса.
- Мы пришли, - девушка кивнула на появившуюся из тумана глухую стену базы. - Я пойду. Что-то случилось.
Ник хотел что-то еще сказать, но девушка развернулась и скрылась в сероватой пелене. Он проводил ее взглядом. Посмотрел на свою ладонь и потер пальцы, словно вспоминая прикосновение тонкой руки, начавшей согреваться к концу их прогулки.
Постояв немного, он развернулся и оглядел стену. Прикинул, где бы могли быть ворота и побрел по вытоптанной дорожке.
На площадке перед воротами базы стоял его автомобиль. Николас не успел удивиться, он ошарашено смотрел на ворота. Они были наглухо закрыты. Впервые за все время пребывания его на этой планете.
К нему вышли двое в защитных костюмах. Без лишних разговоров его протащили в карантин. Около часа Николас томился в неведении. Шагал по небольшому стерильному блоку, пытался понять, что происходит и что делать ему. Пока его вели в медицинский корпус, Ник успел увидеть, что парковка базы забита машинами. Гражданских на улице не было, зато появились военные патрули. Резкими, короткими гудками перекликались наблюдательные пункты.
- Здравствуйте, Семицкий, - в палату вошел доктор Мишин и пара людей из службы безопасности. - Как Вы себя чувствуете?
Тон доктора не был дружественным, не был он и нейтральным. Мишин уселся напротив Николаса, который устроился на кушетке. Еще один мужчина уселся в углу на стул, а его коллега остался стоять в дверях.
- Чувствую себя нормально. Что здесь случилось? На нас напали?
- Можно и так сказать. Где Вы были?
Николас помедлил. Он оглядел своих собеседников. Все трое внимательно и терпеливо смотрели на пациента. Именно так почувствовал себя Ник.
- Я ехал домой. Остановился у машины Майера. Вы знаете ее, да? - Ник поискал отзыва у присутствующих. Сидящий в углу мужчина утвердительно моргнул и чуть качнул головой.
- Не знаю, зачем. Просто остановился и вышел. И встретил кого-то.
Николас замолчал.
- Кого Вы встретили, Семицкий? - придвинулся вплотную Мишин.
- Девушку, - неуверенно ответил Ник, доктор пристально посмотрел на него. - "Лошадку". Я говорил с ней.
На лицах не появилось ни тени удивления. Николас смутился, он ожидал чего-то другого: воскликов, массы вопросов, вызов новых специалистов. Но его слушатели просто сидели и терпеливо ждали продолжения.
- Мы говорили, гуляли по лесу. Наверное, за полчаса мы дошли до базы и она ушла.
Про себя Ник подумал, что, возможно, они шли дольше, что пять километров они бы шли час, или что-то около того. Но поправляться он не стал.
- Тут вы меня и схватили.
Мишин сделал глубокий вдох и произнес уже более мягко:
- Мы вас не хватали, Николас. Пройдете полное карантинное обследование, напишете отчет и будете свободны. Когда вернетесь в лабораторию, спросите своих сотрудников, что случилось за десять дней Вашего отсутствия. И заодно помогите им подготовить оборудование и образцы к эвакуации.
- Д-д-де... - Николас поперхнулся, а Мишин, видно, довольный произведенным впечатлением, уже встал, кивнул своим спутникам и направился к выходу.
Из поселка пропало шестьдесят восемь человек, еще тринадцать военных пропали с трех аванпостов и, что больше всего напугало командование, два человека исчезли прямо с территории базы. Все жители поселка были принудительно переселены на базу. Дальние гарнизоны консервировали объекты аванпостов и готовили коридор эвакуации. Ко времени возвращения Николаса на базу тактические заряды были в полной готовности.
- Это полное безумие! - орал Николас. - Вы нашли пропавших людей? Вы знаете, что призраки обещали их всех вернуть?!
- И где же они? Где наши люди и где Ваши призраки?! - полковник Нойман подошел к Семицкому вплотную и еле сдержался, чтобы не схватить того за грудки.
- Кто пустил сюда гражданского? - звучно сказал Нойман.
Пара дежурных подхватила Николаса под руки.
- Вы убьете всех их!
- Мы уходим отсюда. Вам понятно?!
- Там моя жена! - Николас рванулся, но бойцы скрутили его крепче и потащили к дверям.
- Послушайте, - произнес полковник тише. - Там много близких нам людей. Как это ни печально, у нас есть информация, что все они мертвы. Сейчас нам надо спасти тех, кто остался.
Николаса уже вытолкнули за двери, но Нойман успел сказать вдогонку:
- Поверьте, мне больно было потерять каждого из этих людей.
Ник шел, чертыхаясь, от диспетчерской космопорта, в которой теперь развернулся штаб подготовки эвакуации. Мимо пробегали военные, на грузовиках свозили к ангарам демонтированное оборудование и собранные образцы для дальнейшего изучения. Почти все было готово к погрузке на ожидаемый челнок.
Распахнулись ворота базы, и на территорию въехала бронемашина. Вернулась команда с южного аванпоста. Это были последние. Начался обратный отсчет.
- Все эти чертовы "лошадки" сдохли! - крикнул солдат встречающим. - Они там, в долине. Все трупы.
Трое человек подбежали к возбужденно кричащему солдату. Тот говорил взахлеб, громко и истерично.
- У них что-то стряслось, их просто покосило. Они отвратительны...
Бойца угомонили. Его рваная речь стала тише. Броневик двинулся дальше, а очевидца увели в медчасть.
- И они не смогли отдать нам пропавших, - прошептал Николас.
Через десять минут Ник изложил свою историю убитому горем Глебу Миранчук. Последней пропажей был его трехмесячный ребенок. Лара, его жена, впала в глубокую депрессию, теперь Глеб винил во всем себя. Николасу нужен был именно такой человек, отчаявшийся и отчаянный.
Вдвоем они вломились в строение контрольно-пропускного пункта. Первый сбитый с ног дежурный был обезоружен, еще двое взяты на прицел. Глеб и Николас остались глухи к угрозам и уговорам. Ник, повозившись с пультом, открыл шлюз, и бунт вырвался за территорию базы.
Машина мчалась по южной дороге. Туман завивался позади причудливыми воронками. Видимость была минимальной, но беглецов это уже не волновало. Они и так перешли ту грань, оказавшись за которой уже нельзя надеяться на возврат к прошлой жизни.
- Черт, черт, черт! - Николас вдруг забил ладонями по рулю.
Глеб испуганно уставился на напарника.
- Если я прав, там около сотни человек. Что с ними делать?
Миранчук успокоился, ему на миг показалось, что Ник забыл что-то действительно важное.
- Если ты прав. А я очень надеюсь, что это так. То мы заберем свое и уедем, - на удивление спокойно сказал Глеб. - Пусть Нойман разбирается с остальными. Пусть гонят изо всех сил или отменят эвакуацию.
- Да, - только и сказал Ник.
Запуск ракет уже не остановить. Николас это знал.
Вдруг на дороге показалось препятствие. Темная горка, похожая на тело в сером балахоне, лежала на встречной полосе. Глеб успел вскрикнуть, но Николас и сам уже увидел. Машина пошла юзом и, развернувшись, остановилась метрах в тридцати.
Николас тут же выскочил из салона и бросился к телу. Она была еще жива. Его недавняя собеседница. Она тихо стонала и, казалось, приходила в себя.
- Твой друг отчаянно боится, это так приятно, - "лошадка" попыталась улыбнуться.
- Что с вами стряслось?! У вас мор?
- Мы жадные идиоты, - прошептала девушка, - мы уткнулись в тупик еще раньше, чем я предполагала. И, похоже, убили себя.
- Что с нашими людьми? - Николас приподнял умирающую за плечи. - Они умерли?
- Нет, они еще там. На юге, где ваши постройки. Мы все время держали их близко, чтобы быстро вернуть их вам. Но кто-то украл у вас ребенка. Мы пировали страхом матери, мы не помнили чувств яростнее и чище, чем ее страх. А ребенок спал. Спал долго, ему было хорошо. Честно.
Николас хотел было встряхнуть девушку, ему не терпелось мчаться дальше.
- Я отнесу тебя в машину, расскажешь по дороге.
- Нет, - девушка неожиданно крепко обняла его за шею. - Ваш ребенок проснулся и своим необъятным, неосознанным, животным ужасом убил всех, кто был рядом. Я еще жива, потому что далеко. Но и здесь меня убивают волны его страха. Это больше, чем мы могли принять. Забери его. Забери их всех. А меня оставь в покое.
Николас быстрым шагом возвращался к машине. Глеб смотрел на него с ужасом и брезгливостью.
- Ты чокнутый? - он почти сорвался на визг. - Что? Что это там лежит?! Это они? Да?!
Ник уселся на водительское место.
- Она сказала, где искать людей.
- Она?! - Глеб вжался в сидение. - Ты называешь это "она"?
Николас еще раз глянул на лежащую девушку. Отсюда были видны лишь общие очертания ее лица и стелющиеся по асфальту светлые волосы.
- А что ты видишь? - повернулся он к спутнику.
- Я вижу уродливую кучу слизи, друг, - выдавил из себя Глеб.
Машина забуксовала колесами на мокрой листве и рванула дальше.
- Транспорт с южного аванпоста вернется через двадцать минут. Они придут вместе с волной, - полковник Нойман прохаживался по диспетчерской.
В помещении суетились люди, операторы рассчитывали траектории посадки челнока. Пока от спасения их отделяли десятки километров плотной облачности, типичной для осени в этих широтах Туманной. Пока ни один асс не мог бы посадить корабль.
Весь персонал был выстроен на военном плацу и ждал инструкций по посадке на челнок. Николас и Марина стояли обнявшись и смотрели в небо. Они видели густое, чуть подсвеченное молоко, но ракеты уже вышли из шахт на дальних аванпостах.
Толпа ахнула, когда ватное небо озарилось ярким светом трех взрывов. Высоко в атмосфере сейчас росли ужасные и завораживающие своей адской красотой огненные шары. Облака испарялись с огромной скоростью. Вечный туман истончался и исчезал. Вскоре люди услышали нарастающий гул. Взрывная волна уже затухла до порыва сильного ветра, но над базой словно сорвали покров.
Все зажмурились. Над ними в чистом, голубом небе светило яркое солнце. Стало жарко в привычной одежде. Ожидающие эвакуации, радостно галдя, начали стаскивать с себя плащи и теплые куртки. Не прошло и четверти часа, как в небе показалось темное пятно приближающегося челнока.
Николас смотрел в иллюминатор. Огромная воронка в плотной пелене облаков до горизонта начинала затягиваться. Погасло зарево термоядерных взрывов. Планета торопливо возвращалась к обычной жизни. Плотная облачность прятала под собой выжженную землю, пустые, покинутые строения колонизаторов и кладбище странной цивилизации.
"Она была не права", - думал Ник: "Мы не разучились бояться. Они сами пили наш страх быстрее, чем мы его могли чувствовать. Странно, что, лишившись страха, мы стали лишаться всего спектра чувств. Изъяв одну составляющую, человек рискует потерять всю общность. Любовь теряет свою остроту, когда уходит страх потери, боязнь ссоры и разрыва. Доброта тушуется без боязни кому-то навредить. Надежда становится сухой без страха будущего. Хотя, что нам бояться будущего? Мы подумаем и вернемся. Постараемся начать все с начала. Если кто-нибудь из них выжил". Ник посмотрел на спящую у него на плече Марину. Погладил ее волосы и нечаянно разбудил.
Марина смешно проморгалась и глянула в иллюминатор.
- Ой. Я наверное спала, - она глубоко вздохнула, приходя в себя.
- Да мы все, наверное, спали, - улыбнулся Николас. - Давай уж просыпаться.