Плотников Евгений Михайлович. Ужас Сибири

Страх Сибири

(сценарий фильма ужасов)

Посвящаю этот циничный бред помраченного маразма

сразу двум Ольгам - Ольге из далекого, увы, Усолья-Сибирского,

подавшей идею, и Ольге Тониной, чья книга о похождениях

доблестных красавиц вдохновила на написание сего...

Сцена первая. В лес, все в лес!

Америка. Небоскребы. Вид с высоты птичьего полета - огромные окна, заполненные народом улицы, машины, стоящие в пробках, толстый негр, ай, блин, АФРОАМЕРИКАНЕЦ, выходящий из "Макдональдса". Камера поднимается выше, выше ... вид площадки для вертолетов на крыше небоскреба. Следующий кадр - вертолет снижается, садится, из него выходит, опираясь на трость, пожилой мужчина, белый. Его встречает молодая иссиня-черная афроа... короче, негритянка в стильном офисном костюме.

- Здравствуйте, Вирджиния.

- Здравствуйте, профессор.

- Чем обязан столь высокой чести? Меня вытащили с лекции, ничего не объяснив, сунули в это мерзкое летающее чудовище, привезли сюда... в чем дело?

- Профессор, вас хочет видеть сам мистер Нимнул.

- Глава компании "Биолоджик продакшн"? Ну, это меняет дело. Идемте же, моя любимая ученица!

Кабинет главы компании "Биолоджик продакшн". В огромных окнах отражается сквозь мутный городской воздух заходящее солнце. За огромным столом для совещаний сидит ужасно толстый человек в дорогом костюме - сам мистер Нимнул.

Роскошные, красного дерева тяжелые двустворчатые двери открываются. Входит негритянка Вирджиния, за ней - профессор ботаники Гарвардского университета Саймон Грин. Толстяк встает.

- Здравствуйте, Вирджиния, профессор, позвольте представиться - Горацио Нимнул. Да-да, тот самый Нимнул, приятно познакомиться. Присаживайтесь, у меня к вам дело.

- На сто тысяч долларов? - иронично спрашивает профессор.

- Обижаете, Саймон! Как минимум на сто миллионов! И вы поможете мне их заработать!

- Простите, мистер Нимнул...

- Просто Горацио, профессор, просто Горацио!

- Простите, Горацио, но я не понимаю, зачем мне вам помогать?

- Ну хотя бы ради трех процентов от прибыли. Гигантской, головокружительной прибыли, Саймон! А сто тысяч... да я выпишу вам чек на сто тысяч прямо сейчас, если вы пообещаете не разглашать тайну. Какую тайну? А вот какую! - на окна опускаются шторы, на стене загорается экран. На экране - цветущее растение.

- Рододендрон Адамса... - благоговейно шепчет профессор.

- И спасение Америки! И огромные, огромнейшие деньги! Так вы подпишите обязательство, профессор?

По лицу пожилого ученого пробегают чувства - печаль, радость, грусть, снова радость, решимость.

- Да. Подпишу. Но при чем здесь Америка? Это растение - из России, не так ли?

- Да-да-да! А теперь - смотрите! - Горацио Нимнул щелкает невидимой кнопкой и начинается фильм.

На экране - полчища. Неисчислимые тьмы ТОЛСТЫХ людей. Они едят гамбургеры, запивая их диетической колой, они пытаются протиснуться в узкие двери, они с размаха прыгают в бассейн, поднимая тучи брызг. Голос за кадром: "По данным Национального Центра по предотвращению хронических болезней и сохранению здоровья США\National Center for Chronic Desease Prevention and Health Promotion, 300 тыс. американцев ежегодно умирают из-за недугов, вызванных ожирением. 60% жителей США обладают лишним весом, примерно 20% из них страдают ожирением. Несмотря на все усилия медиков, пропагандирующих воздержание от переедания и здоровое питание, их успехи на этой ниве довольно скромны - число полных, а значит, нездоровых американцев, постоянно увеличивается. По данным журнала Parade, 36% американцев ныне едят больше, чем год назад. Четверо из десяти американцев, опрошенных службой Gallup, считают себя людьми с лишним весом. Любопытно, что шестеро из десяти респондентов заявили о том, что они хотели бы избавиться от лишнего веса, но лишь каждый пятый опрошенный предпринимает какие-то конкретные шаги в этом направлении... И вот оно, спасение!" На экране - ОЧЕНЬ ТОЛСТЫЙ белый старик. Надпись - "Герхард Венцель, университет штата Юта". Кадры - молодой упитанный лаборант роется в препаратах на складе, находит мешок с незнакомыми соцветиями, несет его в лабораторию, где показывает актеру, очень похожему на герра Венцеля. Тот машет рукой - это рододендрон, Джо, заварите его как чай и пейте, ценности он не имеет. На черном фоне - надпись: "За одну неделю лаборант профессора Венцеля похудел на 12 фунтов!" Фотография стройного молодого человека. Снова голос: "Герхард Венцель, признав свою ошибку, занялся внимательным изучением растения. И выделил вещество, которое гарантированно способствует стабилизации пищеварительных процессов в организме! И вот оно - "Антиожирин" - новый негормональный препарат, гарантированно позволяющий без особых усилий сбросить лишний вес! Не имеет противопоказаний! Не вызывает аллергии! Сочетается с любыми лекарственными препаратами!"

Экран гаснет.

- А в чем собственно проблема? - спрашивает профессор. - Как я понимаю, синтез вещества уже освоен. Зачем вам нужен я?

- Вы замените Венцеля, мой дорогой Саймон, и добудете нам эти цветы! Время! Нас ограничивает время! У нас нет сырья, этот чертов лаборант выпил почти все! А Герхард, мир праху его, узнав о том, что он упустил, умер от огорчения! Вирджиния говорит, что лучше вас, профессор, в Америке никто не разбирается в русской траве! Помогите мне, и я вас озолочу!

- Хм, что я должен сделать?

- Вы не должны, вы просто обязаны поехать в Сибирь и привезти мне эти, как их, соцветия! С русскими все договорено, они предоставляют проводника и обещают не чинить препятствий! У вас будут лучшие специалисты, каких только можно найти у нас! Так что, Саймон, я подписываю чек на три миллиона долларов?

- Подписывайте . Я давно мечтал побывать в Сибири. Где контракт?

Ручка, зажатая в старческой руке, подписывает бумагу. Подпись - М-р Саймон Грин... буквы наливаются красным, расплываются и перетекают в название фильма

СТРАХ СИБИРИ...

Сцена вторая. Биг рашен форест.

Под крылом "Боинга" - сибирский город. Самолет садится (кадр крупным планом "Компания "Сибирские авиалинии" на носу воздушного судна) на бетонку. Аэровокзал - шум, гам, теснота, цыгане-попрошайки, толстые краснощекие бабы с огромными сумками, суровые милиционеры с огромными овчарками.

Экспедиция - шесть разноцветных людей, два негра, трое белых и один латинос, выходят из здания, обремененные багажом.

- Проф, нас кажется должны встречать местные аборигены? - томно говорит негр, ботаник Иезекийя Уильямс.

- Да, конечно, местный университет обещал... а впрочем, вот он, кажется!

На крыльце аэровокзала стоит высокий бородатый человек могучего телосложения, в руках его маленький плакат с надписью по-английски "Экспедиция профессора Грина". Все пятеро американцев подходят к нему.

- Здравствуйте! - говорит тот на плохом английском. - Я есть Владимир Сороковикофф, факультет охотоведения. - Кто есть профессор?

- Я Саймон Грин. Здравствуйте, молодой человек. Куда мы следуем?

- Гостиница "Ангара", сэр. Выезд на место - утром, в 9.00. Мы едем на нашу базу, а вас провезут немного дальше и помогут найти проводника. Снаряжение для похода доставлено и проверено.

- Спасибо, Владимир.

- Не за что, сэр, все оплачено. - и по-русски - СТОЙ, САМКА СОБАКИ! Куда женщина легкого поведения, сумку тащишь! - Владимир бросается за человечком восточной наружности, отбирает у него сумку Джессики - белой полной женщины-эколога. - В хлам приборзели, чурки нерусские, в натуре! - не переставая ругаться, Владимир деловито и качественно пинает по открытым местам сжавшегося в комочек воришку. Тот визжит. И снова по-английски, спокойным голосом. - Предлагаю садиться в машину, коллеги.

Американцы нервно переглядываются, малость охренев от такой неполиткорректности. Негр судорожно сжимает и разжимает кулак.

Кадр - группа садится в микроавтобус и уезжает, лавируя между такси и грузовиками...

Следующий кадр. Утро, на ветках деревьев сквера и камнях фонтана - легкий иней. Большое пятиэтажное здание, вывеска - "Гостиница "Ангара". К гостинице подъезжает автобус - старый ЛиАЗ, на боку автобуса нарисованы медведь, обнявший бутылку водки и тонкая пятиконечная звезда в пятиугольнике с надписью "СССР". Экспедиция входит в автобус, автобус трогается.

За окном - блеск наружной рекламы, обшарпанные дома, расцветающая черемуха, молодая листва канадских кленов. В автобусе кроме экспедиции - человек двадцать бородатых либо небритых молодых мужчин суровой наружности, которые молодецки ухая пьют водку из пластиковых стаканчиков.

- Куда мы попали, профессор? - тихо спрашивает латинос Хорхе Вальдес, неведомо зачем нужный в этой поездке орнитолог - специалист по галапагосским пингвинам. - И кто эти люди?

- Студенты-охотоведы, Хорхе. - отвечает Саймон Грин. - Они отправляются на практические занятия по учету зверя в лесу.

- Да, сэр! - перебивает объяснения профессора слегка пьяный голос одного из русских студентов, причем на хорошем английском с оксфордским произношением. - Мы будем считать поголовье кабарги в горах Большого Хамар-Дабана! Не бойтесь нас, мы добрые люди и никому не желаем зла. Кстати, не хотите ли выпить? Эта водка уж явно лучше, чем ваше кукурузное виски!

- Спасибо, я пожалуй воздержусь...

- Ну что ж, нам достанется больше, сэр.

Следующие кадры. За окнами автобуса - вечер, Джессика спит на плече негритянки-микробиолога Джейн Симпсон, профессор о чем-то беседует с Владимиром, Хорхе выпивает с охотоведами... один из студентов достает гитару и начинает петь, остальные подхватывают:

Rodilcya v taiga ya pod sosnoiu

V telogreike s rigei borodoiu

Menya v vodku okunuli

V tri portyanki zavernuli

I ohotovedom narekli!

Rogden na Podaptechnoi, tam I sdohnu

A pomru tovarichi, ne ohnu

Mne v adu naidetsya mesto

Budu tam nachalnik tresta

U chertei panti zagotovlyat!

- О чем они поют, Владимир? - перебивает профессора Иезекийя Уильямс.

- Студенческий фольклор. - отвечает тот. - О том, как хорошо учиться в нашем институте и о том, что истинного охотоведа боится даже сама смерть. Нечто вроде, как бы это сказать... - На лице Владимира появляется сумрачная усмешка. - ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АД...

Сцена третья. Проводник.

Камера, вид сверху. Таежное село. Редкие дома и огороды вдоль реки, огромные выпасы, на которых пасутся бело-рыжие мохнатые коровы, сосны и кедры. Камера спускается вниз - и к восьмиугольному дому, покрытому дерном (рядом с верхушкой крыши растет молодая березка) подъезжает ГАЗ-66 с арктической оранжевой будкой вместо кузова. Из будки, трясясь и пошатываясь, вылезают все, кроме профессора, тот вместе с Владимиром едет в кабине.

- Со времен моего дедушки в России ничего не изменилось... - ворчит под нос зоолог Курт Зиммель. - Такие же отвратительные дороги, такие же отвратительные люди...

Из кабины спрыгивает Владимир, помогает спуститься профессору, после чего кричит:

- Вася! Вася, выходи, я гостей к тебе привез!

- Владимир, а вы уверены, что проводник дома?

- Конечно, он когда в лес уходит дверь палкой подпирает. - отвечает Владимир и снова по-русски - Вася!

Со скрипом открывается дверь, из восьмиугольного дома выходит маленький старичок, садится на порог, кладет на колени винтовку-трехлинейку (крупным планом - примкнутый к винтовке трехгранный штык, блеск солнца сквозь мутные бурые потеки на гранях), вытаскивает из кармана трубку, закуривает и говорит, обращаясь к Владимиру:

- Эти, чо ли? - лицо, изборожденное морщинами, не позволяет понять эмоций. Кажется, что говорит статуя.

- Да, дядя Вася. Их надо до ущелья того, ну, где саган-дайля растет большая, проводить и обратно потом.

- Дак там через узость идти, эта толста-то - старик указывает на Джессику. - Не пролезет поди.

- Ну, им надо, дядя Вася. Двести долларов дают.

- А в рублях ето скоко буит, а?

- Шесть тысяч.

- Скажи, пусть десять тыщ платят. Кроме меня тот распадок никто не знат, Бадмашка Долбаевский, который прошлых мириканов туды водил, че то года три назад померши.

Владимир переходит на английский:

- Профессор Грин, проводник просит за свои услуги триста пятьдесят долларов. Говорит, что он один знает это место. Он говорит правду.

- Что это за человек?

- Ветеран второй мировой, местный охотник, сэр. Ему можно верить.

- Хорошо, скажите что мы согласны.

- Дядя Вася, они заплатят.

- Эт хорошо, тады пусть тут палатки свои ставют да до утра ждут, мне собраться надо, да обмыть это дело. Самовар ташшы.

На широкой поляне рядом с домом стоят шесть маленьких палаток, у дома проводника Василия накрыт вытащенный на улицу грубый стол, на котором разложены в живописном беспорядке немудреные сибирские закуски - сушеная рыба, вяленое мясо, черный хлеб, фиолетовые луковицы местных растений. За столом сидят дядя Вася и Владимир, пьют самогон, наливая его из дымящего (крупным планом - сморщенный сапог с японской национальной символикой на трубе) самовара. Говорят по-русски:

- Володька, а как мне с имя говорить-то?

- Молча, дядя Вася, что с ними разговаривать. Проводи да все. Давай за успех безнадежного дела!

- Ну дык, как Союз порушили, так все дела поди безнадежны. Но все таки чо имя сказать, если не туды идут?

- Стоп.

- Ууу, как у нас прям. А если идти надо?

- Гоу, дядя Вася.

- Ну, это сложней, но ничо, запомню поди. А как по-ихнему "иди на хер", знашь?

- Фак ю, дядя Вася.

- Вот женщина нехорошего поведения неруси! Налей-ка мне ишо стаканчик. Во...

Следующий кадр. Вечер, машина и Владимир отсутствуют, у костра сидят американцы-ученые и проводник... неожиданно отсвет костра падает на лицо Курта Зиммеля и глаза старика дяди Васи широко раскрываются в приступе узнавания...

Ретровставка. Концлагерь, изможденные люди в форме РККА, огромный немец с мегафоном, рев на лающем хохдойче: "А сегодня у нас - дискотека! Пулеметчик Ганс прокрутит два новых диска!" и выстрелы. У немца - лицо того самого американца, что сидит напротив, только на нем форма и петлицы с рунами. Побег, тот же немец, расстреливающий бегущих в лес красноармейцев из МГ-34, 43-1 год, Курская дуга, то же лицо в оптическом прицеле, удар в плечо, госпиталь, родной дом...

Неожиданно проводник встает, и говорит по -немецки (брови Курта Зиммеля удивленно приподымаются).

- Der ruhigen Nacht, der GЖttes! Wir gehen morgen um 7 Uhr morgens hinaus. - и уходит в темноту.

- Он сказал, чтобы к семи утра мы были готовы к походу... - изумленно говорит Курт.

Сцена четвертая. Брошены и забыты.

Жаркий таежный полдень. Экспедиция, сильно растянувшись, поднимается в гору. Впереди - проводник, по его безучастному морщинистому лицу ничего не видно, но (крупный план!) глаза суровы и решительны. За ним идет профессор, замыкает строй Курт Зиммель.

- Уф, не могу больше. - жалуется толстая Джессика - откуда такая жара в холодной Сибири?

- Здесь летом может быть до пятидесяти градусов по Цельсию в тени. - Хорхе Вальдес дышит ровно и спокойно. - Джессика, ты не знаешь...

- Уф, что?

- Вирджиния. Вы ведь вместе работаете?

- Да, вот уже полтора года.

- У нее есть парень?

- Ну, насколько я, уф, помню. - морщится Джессика. - Нет. Ее вообще не привлекают мужчины.

- Зато она привлекает мужчин! Какая грудь, какая талия, какие ноги!

- Уф, Вальдес, а не заткнулся бы ты, тяжело ведь!

- Не знаю, я привык. Вот если морозы градусов под сорок, у них зимой именно такие... а что это Иезекийя на меня так странно смотрит? Он ведь тоже твой сослуживец.

- Уф, достал, ты его привлекаешь как мужчина. Иезекийя у нас гей, уф.

- Черт побери, в вашей компании есть хоть кто-нибудь с обычной сексуальной ориентацией?

- Профессор, уф.

- Тогда я поближе к нему. А Вирджиния... о-о, Вирджиния! - Хорхе уходит вперед.

- Уф-ф... Мерзкий нетолерантный шовинист! - бурчит себе под нос Джессика.

Новый кадр. Экспедиция - у узкого прохода между двумя огромными камнями.

- Gehen es kann nur hier. Es gibt keinen anderen Weg in diese Schlucht. auf gehts!

- Курт?

- Профессор, он говорит что другого прохода в это ущелье нет. Надо лезть.

- Ничего не поделаешь, только пусть он идет первым. Кстати, поинтересуйтесь при случае, откуда он так хорошо знает немецкий?

Кадр - Джессика, с трудом протискивающая толстое тело сквозь скальную щель. Камера медленно показывает упитанную белую ногу сквозь порванные джинсы, комаров, впивающихся в ослепительно белую кожу, разорванную блузку, большую дряблую грудь, вываливающуюся из надорванного бюстгальтера, проклятия и стоны...

Новый кадр. Вечер, почти ночь, костер рядом с небольшим родником. Шесть палаток в живописном беспорядке. Рядом с костром - пластиковое ведро, в которое негр Иезекийя льет родниковую воду через биофильтр, при этом игриво косясь на Хорхе Вальдеса, что-то пишущего на ноутбуке. Из темноты выходит проводник, на штык его винтовки надеты четыре ободранных натертых солью, которая блестит в свете полной Луны, бурундука. Отодвинув от костра негритянку Вирджинию, проводник начинает жарить бурундуков над углями. Бурундучий жир шипя, падает на угли, Вирджиния принюхивается, приглядывается, убегает в кусты. Громкие звуки рвоты...

Утро. Профессор вылазит из палатки, одевает очки и видит прямо перед собой те самые кусты того самого рододендрона - огромные, пятисантиметровые белые соцветия.

Далее - сцена, напоминающая сцену из времен "золотой лихорадки". Все шестеро судорожно рвут соцветия, набивают ими мешки, Джессика попутно их ест... наконец, устав, они собираются в центре лагеря.

- Пожалуй, все. - говорит профессор. - Этого нам хватит для исследований. Пора возвращаться. Да, а где наш проводник?

Все оглядываются, Вирджиния даже кричит - Васья, Васья - но ПРОВОДНИКА НЕТ.

- Он бросил нас! Бросил! - панически вопит Иезекийя Уильямс. - Что делать!? Проф, что делать?

- Руссиш швайн. - тихо говорит Курт Зиммель. - Они не изменились, прав был дедушка. - и громко: - Коллеги, нам надо собирать лагерь и возвращаться по старым следам. Я скаут, нас обучали ориентированию, не беспокойтесь. К тому же у нас ведь есть карта, Саймон?

- Да-да, и спутниковый навигатор тоже...

- Так зачем паниковать?

Следующий кадр. Группа подходит к скале и обнаруживает, что проход завален. Причем завален так, что пробраться нет никакой возможности.

- Он нас бросил! - вновь вопит негр. - Он нас покинул! Мы... мы БРОШЕНЫ И ЗАБЫТЫ на этой дикой земле!

Сцена пятая. Первая кровь.

Вид с высоты птичьего полета - бескрайняя тайга, скалы, где-то вдалеке отблескивает большое озеро... Экспедиция стоит у завала.

- Мы брошены и забыты на этой дикой, дикой земле! - орет негр. - Что делать, что делать? Проф, вы это все затеяли, скажите мне - что делать?

- Спокойно, Иезекийя. - профессор Грин сосредоточенно думает. - Проводник нас бросил, но! - он поднимает палец. - Первое. У нас есть карта местности. Второе - из любого положения есть выход! Делаем так - мы оставляем наши вещи здесь, их охраняю я и со мной... пожалуй, Джессика, ей не очень хорошо. Долина небольшая, обойти ее за три-четыре часа и найти хотя бы более или менее пологий склон - вполне реально. Делимся на пары - Вирджиния идет с Куртом, Хорхе - с Уильямсом. Та пара, что первой находит путь, возвращается. Думаю, мы выберемся отсюда еще засветло.

Бросив рюкзаки на землю, пары расходятся. Впрочем, Курт прихватывает с собой дробовик, а Иезекийя - сумку и косметичку.

Профессор Грин и Джессика сидят на камнях у завала. Джессику периодически тошнит чем-то зеленым.

Негр и латинос идут вдоль склона холма.

- Хорхе?

- Что, Уильямс?

- Хорхе, а тебе никто не говорил, что ты очень привлекательный мужчина?

- Слушай, давай проясним этот вопрос раз и навсегда. Я нормальный католик и не испытываю никакой склонности к извращениям, так что все твои приставания бессмысленны. Ты меня понял?

- Ах, какой горячий темперамент, как в тебе бушует знойная кровь Юга...

- Уильямс, ты можешь думать хоть чем-нибудь, кроме центра наслаждений? Мы в критической ситуации, сам же только что страдал! Ищем дорогу, понял?

- Вот именно в такие моменты, глупенький, и надо брать от жизни все! Ради чего мы живем, как не ради любви и страсти? Вот, смотри - природа ликует, течет ручей, все готово для того, чтобы я отдался в порыве леденящей душу радости...

- Отвянь.

- Ты можешь подождать немного? Я спущусь к ручью, наберу воды и сварю из местных трав отвар, который пробудит в тебе чувство! Это займет совсем немного времени!

- Иди куда хочешь.

Негр достает из сумки котелок и биофильтр, на ходу подкрашивая губы, убегает вниз по склону, сквозь кусты.

Кадр - черная курчавая голова, сзади. Камера отходит, негр - вид со спины, идет к ручью, котелок звенит о низко свивающие ветки и камни... нечто темное, неоформленное наваливается на него сзади, в кадре - огромная лапа. Темнота. Новый кадр - ноги негра, волочащиеся по мху и опавшим прошлогодним листьям, негромкое урчание...

Хорхе не дожидаясь Уильямса, продолжает идти вдоль склона. Выходит на усыпанную небольшими камнями поляну, посреди которой - огромный пень с торчащим вверх отщепом - как будто сосну сломали и унесли.

- Уильямс, смотри! - Хорхе трогает отщеп, оттягивает его и отпускает. Тот издает неожиданно приятный, мелодичный дребезжащий звук. - Уильямс? Не прячься, я слышу, ты подходишь сзади... даже не думай, я тебе го... - в кадре - огромная лапа, темнота. Ноги латиноса, волочащиеся по мху и камням. Негромкое урчание...

Сцена шестая. Минус три.

Тем временем Вирджиния Симпсон, любимая ученица профессора Грина, и зоолог Курт Зиммель, специалист по плоским червям, идут в другую сторону.

- Смотри, Джинни, как ты думаешь, кто оставил эти знаки? - Курт показывает стволом дробовика на следы когтей на стволе сосны, так, на уровне примерно двух метров.

- В компании я работала как микробиолог. Поэтому не очень сильна в высших млекопитающих. Твой вариант?

- Это медведь, Вирджиния. Большой медведь.

- Он... он наверное голодный?

- Не знаю. Но находиться рядом с ним - не хотел бы. Вряд ли его остановит картечь, патронов с пулями у меня нет.

- Что ты предлагаешь?

- Идем осторожно, смотрим по сторонам, если видим зверя - громко кричим и стреляем. Может быть, нам удастся его отпугнуть...

Следующий кадр. Вирджиния и Курт стоят на вершине сопки, внизу - тайга, река, вдалеке - берег озера и деревня, виден дым из труб.

(Коллеги, только не надо кидать тапки. Это не наш ужастик. Судя по тому, что они про нас снимают, печи на Руси топят круглый год)

- Слава Богу, мы нашли путь! - радостно восклицает Вирджиния, вскакивает на огромный камень. - Мы спасены! Мы... - камень начинает предательски шататься под ней.

- Джинни, спускайся немед... - камень выскальзывает из-под ног негритянки, увлекает за собой остальные камни склона, Курт крича нечто вроде "Шайзе, думкопф ниггер фрау" погибает под осыпью. На поверхности - рука с зажатым в ней ружьем.

Негритянка рыдая, смотрит сверху. Потом решается, хватает ружье из окостеневающей руки Зиммеля (кадр - пальцы разжимаются медленно, из под камня сочится кровь, истерический женский голос : "Мне надо вернуться, надо предупредить профессора!") и убегает в лес...

Сцена седьмая. Вечер втроем.

Профессор Грин, выглядящая крайне больной Джессика (причем явно сбросившая килограмм 5) и оборванная и измученная Вирджиния сидят, забравшись как можно выше по завалу.

- Профессор, мы нашли дорогу, но Курт погиб. Его убило камнем! И здесь бродит огромный медведь!

- Вирджиния, не впадай в панику. Давайте поужинаем, дождемся Уильямса и Вальдеса, а потом спокойно тронемся в путь.

- Да, да!

- Вот, завернитесь в одеяло, прилягте, не волнуйтесь. Джессика, как ты себя чувствуешь?

- Плохо. Но идти смогу.

- Это хорошо... - Саймон Грин смотрит вдаль, туда где колышется зеленое море тайги. - У меня как раз перед этой экспедицией было нехорошее предчувствие, и сон дурацкий приснился.

- Какой сон? - слабым голосом спрашивает Вирджиния. Джессику в очередной раз тошнит зеленым. На камни.

- Мне приснилось, будто я еду по огромному лесу на старом "лендровере". Еду на месте пассажира, а за рулем - мой друг Дик Картер, который погиб во Вьетнаме, в 1964-ом, но я почему-то знаю, что он жив. "Дик, куда мы едем?" - спрашиваю я. "К огромной черной башне посреди пустыни, где живые теряют вес, а мертвые обретают его" - отвечает мне Дик. - "Только надо бояться ежей. Здешние ежи прокалывают шины, никаких запасок не напасешься". Мы выезжаем на берег широкой реки, вроде нашей Биг-Ривер, на пустынный берег и видим - через реку перекинут мост, но дорогу к мосту преграждают огромные, бесчисленные ежи, иглы которых блестят холодным металлом. "Саймон, друг!"- говорит мне Дик. - "У меня есть цепи и куски моего сбитого вертолета, давай укрепим колеса". "А если объехать?" - спрашиваю я. "Объезжать бесполезно". - отвечает друг. - "Они все равно преградят наш путь. Только сквозь них, только сквозь!" Мы укрепляем шины и едем прямо по ежам, которые хрустят под колесами. "Тихо!" - шепотом предупреждает Дик. - "И не вздумай петь, они этого не любят. Под звуки любой песни они собираются в кучу и давят насмерть того, кто посмел запеть в их присутствии." И тут мобильный телефон в моем кармане начинает звонить. А звонок у меня - развеселое "Take Me Home Country Roads". Ежи начинают собираться вокруг нас, заваливают машину своими телами, я задыхаюсь, почти не замечая боли от игл, которые прокалывают меня насквозь - и просыпаюсь. А после этого - отправляюсь сюда, в эту ужасную Россию и попадаю в такую вот жуткую историю, девочка. Радует лишь то, что цель экспедиции достигнута и жертвы наши - не напрасны...

- Вам надо срочно записаться на прием к психоаналитику, профессор - хрипит окончательно позеленевшая Джессика...

Сцена восьмая, совсем маленькая.

Ночная деревня. Где-то на окраине фырчит генератор, в домах горит свет, в окнах - отблески телевизионных экранов, лает собака, мычат коровы, кажется, сам воздух преисполнен благодати... в сарае у озера кто-то виртуозно играет на балалайке.

То не ветер ветку клонит,

Не дубравушка шумит,

То мое, мое сердечко стонет,

Как осенний лист дрожит... - выводят струны и слышится в них широта степей, глубина рек и озер, необъятность недр и вольность дубрав России... проводник Василий выходит из своего восьмистенного дома, идет к озеру.

Извела меня кручина,

Подколодная змея,

Эх, гори, сгорай моя лучина,

Догорю с тобой и я!

- Но, разыгралси тут. - говорит Василий, снимая со штыка каравай и огромный кусок свиного сала с прожилками. - На вот, пожри, ты ж эту пропастину не кушашь, ты ж у нас антиллегент. А потом спи да завтра дальше работать надо, понимашь. Не хрена этим фашистам в тайге у нас делать. Да, Миша?

Слышится негромкое урчание.

На двери сарая - отпечаток огромной когтистой лапы...

Сцена девятая. Минус пять.

Утро. На холодных камнях, покрытых инеем, дрожащие Саймон Грин, почти пришедшая в себя (по крайней мере ее не тошнит, лицо ее просто бледное и исхудавшее) Джессика и серая от холода Вирджиния.

- В-вста-тавайте, женщины, н-нам надо уход-дить о-отсюда . - стуча зубами от холода, говорит профессор. - Нам н-надо в-выйти к людям.

Следующий кадр. Трое идут по тайге. Впереди -бледная тощая Джессика, в руках у нее - мешок с соцветиями чудесного цветка, за ней - кутающаяся в одеяло Вирджиния, замыкающим - профессор с дробовиком в руках.

- Быстрее, быстрее! - торопит Саймон. - Нам надо дойти до деревни засветло, нам надо выжить!

Где-то сзади и слева раздается негромкое урчание.

- Что это? - удивленно спрашивает Джессика. - Кто это рычит?

- Рычит? - профессор снимает очки, начинает протирать их носовым платком. - Не знаю, женщины, но надо двигаться как можно... МЕДВЕДЬ! Бегите!

Перед профессором, впервые за весь фильм (!) появляется медведь во всей своей красе - огромный, узкомордый, бурый, внушающий ужас. Саймон Грин замирает, оцепенев. Крупным планом - очки в правой руке и безумные глаза профессора, лишенные надежды... в кадре - когтистая лапа. Темнота. Джессика и Вирджиния бегут по тайге, в панике перепрыгивая через камни и корни. Вот и выход из долины ужаса, казалось бы, все - но тут негритянка падает, споткнувшись о торчащую из камней руку Курта Зиммеля - синюю, в трупных пятнах.

- Аааааа! - разносится крик над тайгой...

Сцена десятая, последняя.

Джессика - теперь уже тощая измученная женщина , не забывая судорожно прижимать к груди мешок с соцветиями, в разорванной куртке и разодранных снизу джинсах выбегает на проселочную дорогу, тяжело дыша садится, опустив ноги в глубокую колею. Постепенно на лицее ее появляется румянец, дыхание успокаивается.

Где-то вдали слышен гул мощного мотора. ..

Следующий кадр. Огромный лесовоз "ЗИЛ-131" прет по колее, за рулем - здоровенный рыжий мужик в телогрейке на голое тело. Зевнув, он чешет грудь, на груди и руке - самые разнообразные татуировки.

Владимирский централ, ветер северный,

Этапом из Твери, зла немерено!

- орут динамики лежащего на сиденье магнитофона. Мужик достает из-под сиденья заткнутую газетой бутыль с мутной жидкостью, выдергивает зубами пробку, плюет пробкой в магнитофон...

Владимирский централ, хотя я банковал,

- отпивает глоток, вдыхает воздух, зажимает бутыль коленями, достает из "бардачка" огромный соленый огурец, закусывает, громко чавкая...

Но не очко обычно губит, а к одиннадцати туз!

Джессика, размахивая руками, выбегает на дорогу.

- Помогите мне! Помоги...

- Ой, женщина легкого поведения! Ты чо! - мужик жмет на тормоз, мутная жидкость разливается по полу кабины...

... Черный экран. Жуткое, леденящее душу молчание. И сквозь черноту экрана проступают буквы

HAPPY END

Комментарии: 3, последний от 26/02/2023. © Copyright Плотников Евгений Михайлович (emp70@mail.ru) Размещен: 11/02/2011, изменен: 11/02/2011. 34k. Статистика. Статья: Проза		Оценка: *8.003** Ваша оценка:
Аннотация: В разговоре с подругой был упомянут ужастик американский про крокодилов. И подруга сказала - а что, тебе слабо такую фигню изобразить? Вот фигня. Ни на что не претендует. Чисто черный юмор.

Плотников Евгений Михайлович : другие произведения.

Ужас Сибири