Аннотация: А поезд - он тут как тут, он ведь сам себе - связь времен...
Эпиграф:
А поезд - он тут как тут,
Он ведь сам себе - связь времен,
Рельсы его пронизывают века...
Олег Медведев
Бывает время жить
И время делать дела,
Бывает время выходить на круг,
Бывает время вставать,
И выливать из ствола
Росу, скопившуюся к утру.
Бывает время летать
И это время пришло,
Упал закат, цветы и звёзды в грязи.
Так подставляй же, Пегас,
Своё стальное крыло,
Так унеси же нас, унеси!
- Мне до Маритуя, один. - Юра сунул руку с зажатыми в ней деньгами в окошко пригородной кассы. - Пожалуйста.
- Восемь тысяч сто пятьдесят. Молодой человек, у вас пятьдесят рублей не будет? Мелочи совсем нет.
- Двадцать сойдёт?
- Нет, не надо. Я, кажется, нашла... - Кассирша долго и нудно копошилась в ящичках, еще дольше выписывала билет...- Вот билетик, вот тысяча семьсот пятьдесят сдачи. Поторопитесь, молодой человек, "матаня" через пять минут отходит.
Подхватив рюкзак, Юра бросился к выходу. На больших вокзальных часах было 22.30. "Интересные времена настали, - думал он на бегу, - Сдача есть, очередей нет, баба за кассой не хамит, как обычно. Неужели исправляются?" Барахло, которое он не без выгоды для себя, вызвался отвезти на биостанцию, неприятно оттягивало плечи. " И на фига физиологам рН - метры? На хрена волку жилетка - по кустам её трепать?"
"Матаня" стояла на дальнем конце перрона. Крохотный поезд местного сообщения - четыре пассажирских вагона, вагон - лавка и один товарный. Всё, как обычно, разве что пустой товарный вагон был закрыт. "Обломался кто - то с "бичевозкой", мелькнуло в голове - Никакой экономии."
Успел он, что называется, тик в тик.
Через минуту после того, как рюкзак уместился в рундуке, а Юра - на рундуке, поезд неторопливо тронулся. Смотреть на давно осточертевшие пейзажи не хотелось. Знакомых рож по вагону не наблюдалось, зарубежный детектив был прочитан еще в электричке от Иркутска. Так что два часа пути можно было использовать с толком одним - единственным образом. то есть дрыхнуть.
За окном стремительно темнело. Загорелись тусклые плацкартные лампочки. По проходу пробежала проводница.
- Бельё брать будешь? - вид у женщины был не по сезону заморённый.
- зачем? Мне выходить через час.
- Ты куда едешь?
- В Маритуй.
- Куда - куда?!!!
- Ку - ка - ре - ку! В Маритуй.
- Нет такой станции. Ты в какой поезд садился, парень?
- Сюда. В этот... - Юра наморщил лоб, вспоминая, - В поезд местного сообщения "Слюдянка - Порт Байкал" А что такое?
- А то, что это не слюдянский поезд! Это "Чита - Челябинск" номер 271! Короче, сойдешь на ближайшей станции!
- Не понял?
- Чего ты не понял?
- Я же в "матаню" садился!
- Все вы куда-то садитесь, а потом... - Тётя была явно не в себе. То ли проблемы с вынужденным воздержанием, то ли что - нибудь не то съела. Омулька с ботулинчиком, вот глюки и поперли... - А потом пять пар белья, на хрен, пропадают!
- Так. Я не мог сесть не туда. Во-первых, я еще могу отличить местный поезд от рейсового. Во-вторых, я не пил вот уже две недели. Ничего. Так что извините, но...
- Но сойти все-таки придётся, молодой человек! - сбавила обороты проводница.
- Дайте я хотя б у людей спрошу? Может я и вправду ошибся? - Сделать так, чтоб проводница отвязалась, становилось насущной необходимостью. Свою нервную систему Юра трепетно любил и берег, не без основания полагая, что нервные клетки ему еще пригодятся.
- Мужики! - из соседней плацкарты высунулись три полууголовного вида хари. - Это что за поезд, в натуре?
- До Челябы поезд, братан, 271-й. Че барагозишь? Играть мешаешь!
"Если меня не глючит, то всё правильно. Мог и правда залезть не туда. Надо отсюда сваливать. Если завтра приборов в лабе не будет, преподы будут хавать меня без соли. И про обещанную пятёрку за практику лучше не напоминать. Спрыгну на Андриановской, до утра спущусь на Старую железку потом прыгну на утреннюю...Черт! Утром же она обратно идет! По шпалам, пешочком? Фигассе - двадцать километров!"
- Видимо, правда не с того пути сел. Вы на Андриановской останавливаетесь?
- Теперь прямо до Иркутска - проводница уже смотрела почти сочувственно - Андриановская только по распоряжению начальника поезда.
- А...он где?
- В штабном вагоне, шестом, где ж ему еще быть? Если договоришься...
- Иду. Еще раз извините за беспокойство - рюкзак можно пока у вас оставить?
- Беги. Штабной вагон отсюда третий, до станции минут сорок - похоже, женщина окончательно сменила гнев на милость.
- Спасибо! - Юра пулей вылетел в тамбур...И замер. Много раз он слышал этот звук и не мог ошибиться. Звонкий, ровный перестук колёс вдруг сменился приглушённым, нерезким рокотом. Так звучат только рельсы Кругобайкалки.
- Ёхарный бабай! - выдохнул Юра - Надо разбираться.
И толкнул дверь соседнего вагона.
Держись, машинист!
Брось прощальную улыбку на шпалы.
Только дожить до рассвета
Только дотянуть до рассвета,
Держись, машинист!
И наша сказка возвратится к началу.
Ах, какое грустное небо,
Ах, какое тёмное небо,
Держись, машинист!
В котомке светел флейты
Деревянный блик
В руках черна лопата с углём,
Внизу угрюмый ком
Покинутой земли
Ассиметричен и закруглён
Ему уже не помочь,
Который век подряд
Над ним витает дурная ночь,
Его радары врут,
Его зенитчики спят,
Ему никто не в силах помочь!
...после чего застыл в изумлении. Такие вагоны он видел только в старинных фильмах. Дерево, начищенная латунь, сиденья с высокими спинками. И пассажиры, под стать декорациям: мужчины в сюртуках, дамы в платьях в пол, проводник при форме, в фуражке и белом фартуке. Изумлённое - "Ох!" в повисшей тишине прозвучало как-то особенно резко. Молоденькая мещаночка в кокетливой шляпке с вуалеткой прижимала к губам кружевной платочек, потрясённо взирая на голые волосатые Юрины ноги, торчащие из коротких шорт.
Остальная публика похоже тоже была шокирована. У какого - то мужчины интеллигентного вида съехало на нос пенсне. А бородатые мужики с крайних сидений размашисто перекрестились, бормоча при этом что-то вроде "Изыди!"
Первым опомнился проводник. - Ты че тут шлендраешь, нехристь? На тя ж люди смотрют, срам какой! - закричал он, хватаясь за неизвестно откуда взявшуюся кочергу.
Юра удивлённо оглядел себя. Ну, старые джинсы обрезал - самый писк у практикантов этим летом. Майка "Адидас" новая оранжевая, кроссовки "Рибок". С "Шанхайки", конечно, но половина Иркутска по жаре так ходит.
- Слышь, дядя! - возмутился Юра - Хватит придуриваться, глушите камеру и дайте пройти. Мне к бригадиру надо!
- Куды-куды? - удивился проводник.
- К начальнику поезда!
- Щас! - ответил проводник и заорал - Евтихий Ермолаи-и-ич!
- Чо? - из середины вагона поднялся здоровенный мужик в казачьей форме.
- И чо это за чудо в перьях?
- Да вот, буянит, господин подхорунжий!
- Буянит, говоришь? Щас мы это прекратим!
С этими словами он ухватил ничего не понимающего Юру за плечо, и поволок через весь вагон. Мда, ручки у мужика - медведь позавидует, трепыхаться бесполезно. В тамбуре было душно, и пахло разогретым по жаре железом, машинным маслом и пылью. Евтихий Ермолаич притиснул Юру к хлипкой стенке и прогрохотал:
- Пачпорт давай...нигилист!
- Пачпорт? Ну вот тебе паспорт! - Юра протянул руку к заднему карману.
- Но - но, не замай! Вдруг у тя там бонба или левольверт? Стой смирно, сам достану!
Казак вынул паспорт - Ишь ты! Обложка то кака! Так: Пав - лов Ю - рий Сер-ге-евич...Что за писарь безграмотный? Пишет как то не по нашему... Двадцатого марта, тысяча девятьсот...семисить пятого году??? Чо???
Юра понял, что если не убежит от этого придурка сейчас (он хорошо знал что такое Иркутское Казачье войско, шашка и наган его справедливо раздражали), то не убежит вообще. Резко оттолкнув офонаревшего казака, он рванулся в следующий вагон...
...и нос к носу столкнулся с человеком в будённовке.
- Стой, стрелять буду! - завопил тот.
Та область сознания, которая отвечала за связь с реальностью, похоже, отключилась всерьёз и надолго. Иначе свои приключения он обьяснить не мог...
- Ты глюк! - заявил он прямо в лицо ошалевшему комиссару. - Или ты мне снишься!
- Чаво? - тот судорожно дергал застрявший наган из кобуры, и, похоже, начинал нервничать. - Эй, Павлов, Ефремов, живо сюда! По проходу прибежали еще двое в таких же в шапках и длиннополых шинелях, но с винтовками.
- Взять его!
- Ну, мужики вы даёте, в натуре! Так не... Тут куда то в район Юркиного лба воткнулся (впрочем не сильно, а лишь так, чтобы отключить) приклад "трёхлинейки".
"Во сне не бывает так больно..." - успел подумать он, падая...
...Сознание возвращалось медленно и неохотно. Без него было как-то хорошо и спокойно, а тут...
- Что будем делать, товарищи? Пломбы на вагоне целые. Как он сюда попал?
- Залез, наверное...
- Да ну тебя, Петя! На ходу, что ли, с неба свалился? В опечатанный вагон?
- Сдать его в городе, а там разберутся!
- Ага. А нас под трибунал. Всех. За несоблюдение сохранности груза. Знаешь ведь, кого и куда везем!
- Я артиллерист, товарищ старший майор, в ваших делах не понимаю ничего... Смотри-ка, очухался!
В поле зрения появились сапоги. Кожаные и довольно поношенные. Один из них слегка коснулся Юриного бока.
- Вставай! - Юра собрался с силами и сел на полу, тряся головой. Перед глазами мелькали круги. Подташнивало.
- Кто такой?
- Юра...
- Фамилия ё...?!
- Павлов...
- Владимир! Проверь по спискам, есть у нас такой?
- Нет, товарищ старший майор. Нету, я и так вижу.
- Во, бля! Так, в списках его нет. В вагоне его нет. Документов у него нет... Петр, дай штык.
- Зачем?
- Разговорчики! Щас его вообще не будет. И мы ничего не знаем. Пошли! - тот, кого называли "майором", причем почему-то старшим, схватил его за шею и толкнул к выходу.
- Ефремов, набери воды, кровь потом замоешь.
"Меня ведут убивать - дробно простучало в голове. - Меня сейчас убьют. И я проснусь. Это хорошо."
...В этом тамбуре было накурено до синевы, гольная махра. И запах - мочи, крови...безнадёжности!
- Так... - прозвучало за спиной - отдай - ка часы. Они тебе уже не понадобятся. - ловкие руки расстегнули ремешок. - Щас!
Юра почувствовал смерть. Она сидела на острие штыка и неслась к нему, чтобы вонзиться в спину. Под левую лопатку."А ведь промахнётся сейчас" - лениво подумал он. Тело его, между тем, действовало быстро. Влево и вперёд, в закрытую дверь тамбура, уходя от удара...
Острая сталь распорола кожу и мышцы на правой руке, но было уже поздно - опечатанная дверь вагон - зака открылась. И закрылась...
Под белым пером
Бьётся радуга над шатунами.
Только дожить до рассвета,
Только дотянуть до рассвета,
Под белым пером!
Буквы тлеют на полнеба за нами
Ах, какое грустное небо
Ах, какое тёмное небо,
Под белым пером!
Я скоро стану большим,
И я назад вернусь,
С подножки спрыгну у серых стен.
Приду на старый вокзал
Который знал наизусть,
да и теперь забыл не совсем
А в полночь губы вспомнят
Очертания нот
Когда то крепко был заучен урок.
И улыбнётся флейта,
И, извиваясь споёт
Тугой мотив железных дорог.
Теперь Юра уже ничему не удивлялся. Новый вагон больше походил на самолёт, чем на поезд. Глубокие уютные кресла с подлокотниками, неяркий свет матовых ламп.
- Мы приветствуем Вас в поезде линии местного сообщения "Слюдянка - Северобайкальск" Займите любое из свободных мест - прошелестел бесплотный компьютерный голос. Свободных мест было много. Юра уселся в кресло, откинул столик - почти как на самолёте. Вместо пакета с гигиеническими салфетками в углублении оказался компьютерный терминал. Удивляться Юра уже устал. Что с того, что Кругобайкалка заканчивается в Порту Байкал? А между Портом Байкал и Северобайкальском - исток Ангары, шириной в два с лишним километра и 460 километров скалистого берега, где и коза-то не всегда проходит? Что с того, что за последние полтора часа его пытались убить, начистить морду, высадить из вагона? Это всё мелочи. Не мелочью была надпись, горящая в углу странно плоского монитора. "Программа "Дорога" - компания "Союз" 2052."
- Что Вам угодно? - снова прошелестел компьютер.
В горле у Юры пересохло. Он знал, о чём надо спросить, но не решался. Было страшно.
- Справку. Какое сегодня число?
- Сегодня 15 июля 2053 года. Что - нибудь ещё?
- Да. Павлов Юрий сергеевич, год рождения 1975. Где родился, женился, умер? Проживаю в Иркутске...то есть проживал.
- Простите, но справка по данному вопросу выходит за пределы моей компетенции. Запрашиваю сетевые программы. Поиск... вывод на экран в текстовом формате.
Через несколько минут по экрану поползли строчки.
"Павлов Ю.С. 1975 - 1997(?) Пропал без вести. Уроженец Иркутска. Студент биолого - почвенного факультета ИГУ. Последний раз его видели садящимся в поезд местного сообщения "Слюдянка - Порт Байкал" на станции Слюдянка. Предположительно, следовал до пункта Маритуй, где и по сей день находится научно - исследовательская станция ИГУ. В пункт назначения не прибыл."
- Хватит с меня! - заорал Юра - Прошлое, будущее, поезд этот дурацкий! Остановите ледокол, я сойду! Стоп-кран где???
- Экстренная остановка поезда осуществляется нажатием красной кнопки на левом подлокотнике Вашего кресла, под стеклянным колпачком. Со своей стороны считаю необходимым напомнить, что остановка поезда без уважительной на то причины влечёт за собой штраф в размере 12 рублей 50 копеек. Так же спешу предупредить, что выход из вагона струнной трассы находится на высоте 5 метров от уровня поверхности и компания не несет ответственности за...
- Хрен с ним, со штрафом!
Откинув стеклянный колпачок, Юра от души саданул кулаком по кнопке.
Поезд остановился плавно и медленно, без единого толчка. "Вот сейчас я выйду, добегу до машиниста и скажу ему все, что думаю. Гады!!!"
Щебенка насыпи заскрипела под подошвами кроссовок. Поезд стоял перед ним, и не было в нём ничего необычного. Четыре пассажирских вагона, вагон - лавка и один товарный сзади. В голове состава стоял маневровый тепловозик - вроде тех, что таскают по Кругобайкалке вагонетки с гравием. Дверца машиниста была открыта. Юра вскарабкался в пропахшую машинным маслом и соляркой кабину.
Она была пуста. Лишь покачивалась на шнуре брошенная телефонная трубка.
- Черт возьми! Этот хмырь сбежал. И что дальше?
- Алло, 6032! - вдруг ожила трубка - Почему встали, почему не двигаемся? У вас опоздание 10 минут! Охренели вообще!
Он захлопнул дверь кабины, взял трубку.
- Сейчас поедем. Хрен знает - куда, хрен знает - зачем, но поедем!
...И взялся за рычаги, как - то странно и знакомо слившиеся с руками. Поезд тронулся.