После завтрака прошёл час, когда Сукияки, закончив рисунок, заметила, что держит кончик языка высунутым. Ой! Нянюшка всегда за это так ругает. Картинка была готова. Вот селянин в залатанном кимоно несёт чайник. Чайник непростой, это лиса-оборотень! На фоне - гора и лес, где старичок выкупил у злых мальчишек раненую. Выследив спустя полгода скромного селянина, оборотень предложила хитрый план в награду. Продать пузатый медный чайник чванливому недалёкому волшебнику.
Рэнди-Хохолок наклонил голову. Суки убрала рисовальные принадлежности на край, чтобы друг получше рассмотрел картинку. Хохолок задрал нос, скептически оглядел одним глазом дрожащие линии и спорхнул на столик для письма.
- Как тебе, Рэнди?
- Голову долой!
Хохолок прошёлся по листу и вдруг задрал хвостик.
- Накакал... Накакал!
Суки вцепилась в рисовую бумагу, будто попугайчик может сделать с её трудом более страшное. По листку потекла кашица. В глазах девочки, непривыкшей к подобной змеиной критике, заблестели бриллианты слёз.
Дверь отдвинулась. Было ясно, что продолжения сказки сейчас не допросишься. Если Марико что-то затеяла, лучше не становиться на пути. Все остальные слуги боятся и почитают нянюшку. В эпоху Горящей Ветви, когда отец и братья сложили головы, защищая императора от заговорщиков, государь приблизил её старшую сестру, даровал должность кормилицы наследника. А тогдашний князь Фонда, подражая сюзерену, принял в челядь Марико. И она воспитывала дедушку. Смешно. Нянюшка самый старый человек в замке. Стражники и те побаиваются. Нянюшка до сих пор считает, что её служба дому Фонда это историческое событие. Как тогда рисовать новую картинку, раз Рэнди эту испортил?
- Маленькая госпожа! Час игр окончен, переодевайтесь. Идём на прогулку.
- Здорово! Боку слыхал, в городе бродячий театр!
- Во внутренний дворик. Снаружи буря. И вам неприлично дружить с сыном садовника. Почему не слушаете замечаний? Госпожа?! Что с вами? Промокните глаза! А если ваша мать захочет вас видеть?
Суки нахмурилась. Разве можно так покрикивать на княжну? Марико нужно быть поосторожней, ведь воспитанница когда-нибудь да вырастет и вот тогда задаст обидчикам. Если, конечно, нянюшка доживёт. Оценив печаль перспективы расставания с, казалось бы, символом родного замка, Суки смягчилась и решила просто чуть-чуть поставить нянюшку на место.
- Ты задержалась! Я когда тебя отправила за бумагой? А ты всё не идешь.
Марико замялась, покраснела бы, если б пергамент мог краснеть.
- Я встретила по дороге юного Орфу, госпожа, и перекинулась с ним двумя-тремя словами.
Орфу, "юный" тридцатипятилетний великан, родился в деревне, когда-то принадлежавшей семье Марико, а после известных событий отошедшей в казну. Общение с исполином, оборвавшим кимоно обо все заросли и наглотавшимся тины изо всех прудиков, доставляло старушке много сентиментальных минут. А Орфу знал, никто не запретит ему воздать должное княжеской кухне.
Сукияки подпрыгнула на подушке.
- Орфу в замке? Значит и Хирюки-сан тоже!
- Переодевайтесь, госпожа, время прогулки.
Сукияки повертела кистью.
- Ах, Марико, я устала, пока рисовала. Принеси попить.
- К моему возвращению переоденьтесь, госпожа.
***
Бумажный фонарь, которым Орфу освещал дорогу господина, стоял так, что Суки могла поиграть с ним. Изображая тенями кистей собачек и демонов на стене, она прислушалась.
- Господин Орфу, - повар с почтением обратился к земляку Марико, - вы сегодня как в реку упали.
Гость, и верно, поглощал уже шестой рисовый шарик с тунцом, не похвалив хозяина не единожды. Пусть ты и из знатных мест, и служишь иностранцу, да и мы не сухая ботва, а домашние Фонда.
Рослый человек в дождевом костюме из соломы дожевал, отёр усы.
- Всё дело в том, уважаемый, что хозяин уезжает домой.
Видя, что ждёт объяснений, здоровяк продолжил.
- Домой вообще, в свою страну.
- Вот так дела, - протянул повар. Он сразу же проникся сочувствием к обездоленному великану.
- А как же вы? Что будет с вашей службой?
- Господин сказал, что порекомендует меня своему преемнику. Письмо напишет и отдаст мне. А сам - за море!
- Вот так дела, - сокрушился повар.
***
Хотя Галактион Червяков провел на островах Страны Зари два года, отдельные обычаи до сих пор вызывали оторопь. Да, Галактион обзавёлся слугой из местных, и тот всюду сопровождал господина, платил мелкие деньги трактирщикам, паромщикам и так далее.
Но брать служанку в баню - было в этом нечто вавилонское. Мыться вместе, да ещё и при слугах - особый пунктик Страны Зари. Что вода, нагретая в бадье, не меняется годами - моющийся, прежде чем влезть в неё, обязан смыть всю грязь над отдельным тазиком - Червяков приказал себе забыть. Что ж, сейчас он парится в одной воде со всей династией Фонда, а это очень символично для дипломата.
Почти невесомая в воде княжна соскочила с него и отдалилась к противоположному краю бадьи.
Пора. Теперь, когда они физически перестали быть единым целым, пора сделать это и морально.
- Я всё хотел тебе сказать. Завтра-послезавтра я уезжаю на континент.
- Тебе там понравилось? Что-то забыл или не сделал? Зачем тебе в Поднебесную так скоро снова?
Столько вопросов и все неправильные.
- Так положено, - пояснил посол, покраснев за косноязычие. - Место займёт новый человек из моей страны, а я возвращаюсь, по дороге нужно сделать кое-что и на материке.
Никогда не лезущий за словом в карман на официальных переговорах посол не знал что добавить. Повисла пауза.
- Я тоже хотела что-то тебе сказать, - начала, наконец, госпожа Фонда, летом я выйду замуж, вроде бы.
Возможно, при других обстоятельствах, весть огорчила бы посла, а сейчас у него как камень с души убрали. Сатори-сан повернулась к дверям, услышав топот ножек и писк её Сукияки.
Бесцеремонно растолкавшая мечников юла ворвалась в купальню.
- Мамочка, это правда?!!
- Что милая? С тобой что-то случилось?
- Не держи меня за дурочку!!! - затопала Суки-тян. - Дядя Хирюки, это правда?!!
- Хм, - хмыкнул Галактион. - Ты спроси, что хочешь знать, а мы ответим.
Сукияки набрала побольше воздуха.
- Я слышала от слуг, что Хирюки-сан уезжает!!!
- Что здесь такого, милая? - заметила госпожа Фонда, - Хирюки-сан волен ездить куда вздумается.
Столкнувшись со стеной непонимания, Суки-тян глубоко вдохнула, и закричала что было сил.
- Но он уезжает навсегда!!! Навсегда!!!
На этот шум смогла сориентироваться даже почтенная нянюшка, безуспешно разыскивающая по замку воспитанницу.
- Сатори-сама, я виновата. Доченька снова меня обвела вокруг пальца.
- Об этом мы поговорим позже. И с тобой тоже, Суки-тян.
Сукияки, вырываясь из любящих, но слабых рук, успела забрызгать физиономии глупых взрослых и всё вокруг, прежде чем на помощь нянюшке пришла служанка.
- Вот и всё, о чём я хотел тебе рассказать, - подытожил Галактион.
***
Замок Фонда, как лучник, примостился на уступе скалы среди латимерий, высматривая пыльные столбы набега голодранцев-соседей. Уже двадцать лет в этом не было нужды. Государь Страны Зари сумел переадресовать воинственность феодалов за море. Крепость разрослась людскими, мастерскими, складами на верхотуре, хозяйственными пристройками и пристройками к пристройкам. Посольство - зал собраний, писарские комнаты, кабинет Галактиона, жилища Галактиона и помощников расположились всё разом в одном поместье. Императору было выгодно, что иноземцы не разбредались по острову, оскорбляя дух подданных незнанием обычаев, а жили и работали в одном месте. На прошлой неделе Митрофанов, гренадёр охраны, будучи в увольнительной в городе, бегло объяснился с хозяином подвернувшегося дома о нужде, как и было наказано, да только впёрся в туалетную комнату в сапогах. Три дня после Червяков замечал, как аборигены при виде него перешептываются. Европейцы, они все на одно лицо.
Поместье отошло в казну очень давно, ещё когда отец Марико, гувернантки-старушенции из замка Фонда, разрубил надвое злокозненного хозяина. Всякий вассал, если ему пожаловать этот окруженный садом клочок земли, воспримет дар как намёк. А тёмным иностранцам всё равно.
На душе тяжело - Орфу своей сценой испортил настроение.
- Хозяин, я прочитал всю книжку, что вы мне подарили, всю. И там европейский господин не отпускал от себя слугу, а забрал его с собой и они пережили ещё много, много приключений!
- Это книжка, Орфу. Книжка.
- Господин!
Галактион отложил блокнот с наброском замка. Пусть другой посол подбирает ключики к местным рыцарям. Галактион разговаривал всего раз, когда Фонда-сэнсэй снизошёл до беседы о садоводстве. Галактион полностью опростоволосился - весь сад его родителей представлял собой насаждение яблонь, груш, слив, вишен, а уродцев, которых лелеют местные, посол видел впервые.
Потный обильно раскрашенный демонами матрос высунулся из люка в полу.
- Подходим, господин.
***
После спёртых внутренностей подлодки якудза в галдящем порту пахло... бодряще. Дёготь, специи, вино, водоросли. Галактион вышел на погрузочную платформу дока, где якобы грузилась флотилия шелковозов. А на деле - мы в ваши дела не суёмся, вы в наши дела не вмешивайтесь, господин.
Галактион, прежде чем отыскать оговоренного попутчика, успел отказаться от сервиза тончайшего диньского фарфора, от порошка из известного тигриного органа, несомненно идущего ему шёлкового одеяния, от прелестей девицы по имени Май Вонг, недорого посмотрел канатоходцев и бесплатно поимку вора.
Рикша вёз ровно. Попутчик умудрялся заглядывать под шляпы встречным девушкам, а посол читать письмо. Писали - Червяков удовлетворительно окончил Императорскую академию и высочайшим указом произведен в статские советники.
- Тоже выперли?
- А-мн...
- Да не тушуйся. По бабам скакал и доскакался?
- Нет.
- Значит, за пьянку. Не боись. Ты ведь тоже обер-офицерский? Прорвёмся. Меня из-за бабы. Командир гарнизона набросал кляузу, мол, лазал я к жене на мансарду. Перевели поручика Взбзднёва из гвардии в драгуны. В прежнем чине, подлюки. Штабное рыло на дуэль вызвать побоялся. "Я писатель и не могу глупо рисковать собой!" Тьфу! Писателишка. Шлюха, как все писатели.
- Отчего же?
- А то нет? Возятся, пыхтят, чтоб доставить читателю удовольствие. Ладно бы - по любви. Так от сутенера-издателя денег ждут. Презираю!
- А...
- Однако, думаю, а как наш бегунок не пустит ветру в пассажиров? Бывало, вызовут в крепость с рапортом, ходишь как на иголках, держишь в себе. А вечером выйдешь - караульный солдат смеётся - ай да вашбродь, вот бабахает!
- Можно огоньку?
Бумажный лист, хранившийся у Галактиона два года, и придавший письму совсем другой смысл, вмиг сгорел.
***
Тысяча шатров эскорта императора окружала походный дворец. Первый этаж - офицерская столовая. Скрип ремней, немытые тела. Тараканьи глаза.
- Однако, люди всегда норовят сесть в углу залы или у окна. А что значит, если в центре?
- И что значит?
- Не знаю, ты сел, вот и думаю.
Психоанализ ныне драгуна прервал человек в немыслимом красном платье, сразу как вошёл, взявшийся вытирать рукавом рот, терёть нос.
- Наш великий император поручил приветствовать чужеземцев мне, министру Яэ Бу. Я министр Яэ Бу, министр.
Гостеприимство сановника распространилось ровно до заснеженной горной тропинки, где стояли генерал Ганака из дома Такаси, соперник Галактиона и сухонький седой человек, в фуфайке, с лыжами, с вязанкой хвороста за плечами.
- Веди их в монастырь, Они Мэ. Я же поднимусь с паланкином.
Минут пятнадцать они поднимались молча.
- В те далёкие времена, - неожиданно начал старик, - когда заговорщики пали, и император Страны Зари объявил войну Поднебесной, я окончил прославленную Ссукскую школу. Я брёл по морскому побережью на востоке в поисках с селения.
- Вдруг я увидел солдат с пронзительными взглядами и обнажёнными мечами.
- Я не был в той высадке, старик, не косись, - хмыкнул Ганака.
- Я сбросил одежду и отдал захватчикам. Но они увидали мои рисовальные принадлежности. Пришлось согласиться на их просьбу и странствовать с обозом, рисуя похабные картинки. Мне, живописцу Ссукской школы!
- Шли годы, по дороге нам попались девочка, младенец и собачка. Тогда никто не знал, что это великий маг Бо и его первая жрица. Девочка убедила меня бежать, ведь даже трёхногая собачка бежит, а я - здоровый мужчина. Мы странствовали сорок лет. Когда слуги императора начали охоту на мага - было пророчество, что он свергнет правление - маг уничтожил всех слуг.
- Вот это я называю борьбой с бюрократией! - выдохнул генерал. Взбзднёв любовался пейзажами.
- Племянник императора сверг дядю и правит ныне. В благодарность он выстроил монастырь, свой тайный дворец, где Бо и жрица обитали до конца дней. Я же жду прихода вдохновения, ведь я столько выстрадал, и по правилам Вселенского равновесия мне должен быть подарен шедевр.
- А может быть так и надо, может, есть в этом какая-то посконная правда, - протянул Червяков.
- Вы меня понимаете? Вы видели мой горб?
Они Мэ сбросил верёвочные лямки и показал горб.
- А как называются шишечки, которые появляются от сидения?
- Геморроидальные узлы, - подсказал Червяков, всполошившись, - не нужно, милый человек, не показывай.
***
Через час обысков и допросов они увидали государя, юношу в желтом платье, с занавеской из жемчуга на козырьке шляпы.
- Жалкие черви склоняются перед вашим императорским величеством, и согласно статусу, имеют право находиться в тридцати шагах от вашего величества и поднимать глаза до пояса величества, - сообщил Яэ Бу.
- Пусть сядут в десяти шагах.
- Ваше великолепие излишне милостив к недостойным.
Мастер Потоков закрепил тяжелую голову на трапеции. Иноземец, выигравший состязание, дрых, как в колодец свалился. Воин, пришедший с ним, сны видел. Но Мастер считал себя скромным для подобных зрелищ. Мастер нащупал канал с координатами с бумажки, вынутой победителем из газыря изумившегося воина. Мощный пласт магии Гималаев устремился в Страну Снегов. Полработы сделано. Но контролировать процесс нужно самому. Ни один из умственнонеполноценных не справится. За то и платят. Кто ещё есть в памяти чужестранца? Они Мэ. Снова видит себя упругим лучом знания, вонзающимся в Мировой разум, раз за разом, чтобы зачать Эру справедливости и красоты. Девочке снится рисунок. Девушка, на самом деле лисица, просит сгорбленного старика продать её в весёлый дом. Мастер Потоков взбил подушку, на который сидел и приготовился смотреть сон.