Корни взорвали землю за час до полудня, когда город начал затихать в предчувствии самых жарких часов. Перекликались возчики, где-то вдали лениво перегавкивались собаки. Тэнни и Сита сидели на краю фонтана на городской площади, опустив в него ноги. На ратуше пробил второй час Тхайэри.
И все изменилось.
Первыми взлетели в воздух булыжники, которыми была вымощена мостовая. Они барабанили по крышам домов, со звоном вышибали стекла, Сита с визгом кинулась прямо в воду, прикрывая руками голову, а Тэнни так и сидел дурак дураком, потом все-таки неуклюже перелез через край фонтана на мостовую, глядя вверх, и остался стоять.
Из-под земли вырвались чудовищные корни, словно сам лес пришел сюда. Они заполнили собой воздух, хлестали во все стороны, покрывались листьями и выстреливали все новыми отростками.
На глазах у Тэнни один из них оплел и вырвал из стены балкон бабушки Аллантин. Грохнулись вниз и раскололись горшки с землей; алый цветущий кустик паланелы стал похож на кровь.
Рядом кто-то кричал, истошно и пронзительно, на одной ноте, ржали лошади, но Тэнни стоял столбом, пока один из корней не сшиб его с ног; он отлетел прочь, врезавшись затылком в стену. Перед глазами вспыхнуло белым, и он потерял сознание.
Когда он в следующий раз пришел в себя, его куда-то несли.
Тэнни попытался открыть глаза, но не смог: слишком заболела голова, стоило хоть лучику света проникнуть между сомкнутых век.
- ...Жалко... - донеслось до него. - ...Ребенок...
Он никак не мог услышать все, слова приходили к нему словно бы издалека, гулом отдавались в голове.
- ....Поискать еще... - так же гулко сказал и второй голос. - ...Видел девочку...
Тэнни снова уплыл в темноту.
***
Он открыл глаза снова, когда уже стемнело.
Он лежал на длинной кушетке в незнакомой комнате, укрытый жесткой курткой. Большую часть комнаты отгораживала ширма из светлой ткани, причудливо расписанной темно-красными цветами. Очень дорогая, у него дома никогда ничего такого не было.
Он был совсем один.
Тэнни сел на кушетке, и боль снова отдалась в затылке. Он вскинул руку, трогая его, почти уверенный, что на пальцах останется кровь, но нет - у него даже волосы не были влажными.
Куртка с шуршанием съехала с его ног, и за ширмой кто-то шевельнулся.
- Ты проснулся? - спросил незнакомый голос.
Человек, который сидел там, за ширмой, наверное, был не старше папы Тэнни.
- Да. А где я?
- Давай назовем это походным лазаретом.
- Чего?
- В какой-то дом возле площади стащили раненых, - со вздохом пояснил человек.
Тэнни вспомнил свистящие в воздухе корни и камни и неуверенно спросил:
- А что случилось-то?
- Случился шестьдесят девятый пограничный отряд Лиасы.
- Прибрежников?! - вырвалось у Тэнни.
Из-за ширмы донесся смешок.
- Можно и так назвать, если хочешь.
- Что им у нас надо?
- Искали Резчика.
- Резчика? У нас? - недоверчиво переспросил Тэнни. - Да что ему тут делать?
- Не знаю.
Тэнни, забывшись, потряс головой и тут же снова схватился за затылок.
- Мне надо идти, - он спустил ноги с кровати.
- Ночь на улице, куда ты пойдешь?
- Но мама!..
- Вы жили в одном из домов возле площади?
- Нет.
- Тогда твоя мама в порядке. Били только по домам вокруг площади. Беспокоится, конечно, но ведь до утра ничего плохого не случится. Она больше испугается, если ты ночью будешь по улицам бегать.
- А почему по площади? - недоверчиво спросил Тэнни.
- Думали, что где-то там скрывается Резчик.
- Вы точно знаете, что только по площади? Точно?
- Совершенно. Ложись и спи.
Тэнни поколебался и опустился снова на кушетку. Он даже куртку на себя натянул. Она пахла ис-травой, которую курил папа тоже, и крепким настоем лакки, и Тэнни глубоко вздохнул, уткнувшись в нее носом. Может быть, мама в самом деле не будет очень уж беспокоиться. А утром он сразу побежит...
Он вздохнул еще раз. Это было немножко похоже на то, как сидеть осенью на крыльце рядом с папой, с головой укрытым его курткой. Хотя все равно не совсем то.
Он перевернулся на бок, носом к спинке кушетки, но та как раз пахла неприятно, словно бы сладковатой гнилью.
Тэнни перевернулся снова.
Через окно на него смотрела луна, похожая на выпученный глаз чудовища, заглядывающего в комнату. Было жутко, и Тэнни перевернулся на спину, посмотрел в потолок, по которому плясали длинные черные тени.
Мама объясняла ему, что это просто ветви деревьев, но Тэнни все равно их побаивался.
Он натянул куртку на голову и почти уже уснул, когда почувствовал, что у него замерзают ноги. Он заерзал, подбирая их под себя и натягивая угол полы и на них.
- Да что же ты все ерзаешь? - сонно спросили из-за ширмы.
- Холодно.
Сказать "страшно" Тэнни гордость не позволяла. И на это не следовало бы жаловаться, просто как-то вопрос застал его врасплох.
За ширмой вздохнули. Что-то скрипнуло, потом зашуршало, и по ту сторону вдруг вспыхнул свет. Через ее верх прямо к Тэнни метнулся шарик золотого света, так быстро, что тот только сдавленно охнул. Он с размаху врезался ему в бок, расплескавшись крупными искрами, осевшими на куртке, голых ногах, лице и волосах Тэнни. Волна тепла накрыла его с головой, как одеяло, и он ошеломленно притих.
- Хватит, что ли?
- Да, спасибо.
- Да спи ты уже, вот и будет спасибо.
Тэнни и старался спать, но теперь покоя не было уже его соседу. Под ним снова что-то заскрипело, потом раздался короткий треск, и в комнате запахло ис-травой. Сквозь ширму Тэнни увидел вспыхивающий алый огонек.
- Вы же сами не спите, - пробормотал он. - И еще мама говорит папе, что когда болеешь, курить нельзя.
Особенно если тебя ранили, когда чокнутые прибрежники решили разнести город посреди бела дня. А он ведь был на площади вместе с Тэнни. Сам же сказал, что сюда стащили всех раненых.
Человек за ширмой засмеялся.
- Придется прислушаться, раз мама говорит. Мама - это серьезно.
Тэнни зачарованно следил, как огонек скрутки плывет куда-то в сторону и гаснет.
Он снова понюхал ворот куртки, пахнущей ис-травой, и спросил:
- Это ваша куртка у меня, да?
- Моя. Что, сильно скрутками воняет?
- Да нет. Папа тоже курит.
Человек за ширмой не ответил, и Тэнни, подождав, спросил:
- Так чего вы сами-то не спите?
- Так, вспомнил кое-что.
- А что?
Тот усмехнулся.
- Ты такое еще не поймешь. Сказку тебе, что ли, рассказать?
Тэнни чуть было не обиделся. Вообще-то, он был уже большой для такой чепухи и все прекрасно мог понять... да все подряд мог понять! Но сказка все-таки была лучше, чем ничего, а он ведь и не просил, значит, не как маленький вел себя. А мама и теперь еще иногда ему рассказывала.
- Расскажите.
- Ты слышал историю о девушке, превращенной в птицу?
- Не.
По ту сторону ширмы вспыхнул свет. Тэнни ожидал, что к нему вылетит еще один шарик, но ничего такого не случилось.
Вместо этого человек за ширмой провел по ней кончиками пальцев, и под его прикосновениями темно-красные цветы изменились, как капли чернил в воде.
- Давным-давно, - начал он, - жила девушка...
Один из цветов вытянулся вверх, превращаясь в изящный девичий силуэт (Тэнни сразу вспомнил тетю Нилу, такую же высокую и тонкую, с копной завязанных в узел черных блестящих волос).
Пальцы его соседа то здесь, то там прикасались к ширме, и под ними сказка о девушке, повздорившей с самой хозяйкой леса, оживала и менялась. Лианы вдруг перетекали в потешную мордочку обезьянки, высокие стебли трав становились стволами многолетних деревьев, стремящихся к солнцу, и огромным пауком, выслеживающим добычу, металась среди них тень руки.
Тэнни глядел, затаив дыхание. Он много раз видел, как маги расцвечивают свои рассказы, даже папа всегда колдовал, когда рассказывал про рыбалку, но никогда он не устраивал таких представлений.
И когда, наконец, за ширмой взошло солнце, заливая все горячим светом, и девушка вышла из Леса и увидела перед собой родной город, Тэнни сумел выдохнуть - длинно и прерывисто, словно до этого долго плакал.
Свет за ширмой погас.
- Ну все, - сказал сосед Тэнни. - Спи теперь.
Наступила тишина, и Тэнни осторожно улегся обратно на кушетку и натянул на себя куртку. Когда он закрыл глаза, с внутренней стороны его век расцвели темно-красные цветы.
Он встал, отпирая дверь, и Тэнни впервые его увидел. Он был высокий, с темными волосами, небрежно связанными в хвост, и подмигнул Тэнни, обернувшись перед тем, как посторониться, впуская в комнату человека в серой военной форме.
"Прибрежник", - судорожно сглотнул Тэнни.
- Чего орешь так, - сказал его сосед. - Мальчишку вон...
- Какой мальчишка?! Резчик удаляется от города! Быстро, Дар, пошли!
- Кто сказал?
- Малка!
- Да Лес ему в кости! - ругнулся Дариан и подошел к Тэнни, который сидел на кушетке, стиснув в охапке его куртку и глядя на них во все глаза. - Я возьму мою куртку, - весело сказал он. - Теперь-то ты уже не замерзнешь. К маме беги сейчас, как мы уйдем.
Тэнни безвольно выпустил из рук куртку - серую, форменную, отряда прибрежников.
- Как же... - пробормотал он. - Как так...
Дариан уже выходил за дверь, небрежно накинув ее на плечи. На ширме вместо темно-красных цветов так и осталось изображение города, видного с холма, и, глядя на него, Тэнни едва не заплакал.
***
Дариан Хлейд, маг отряда Лиасы, закурил очередную скрутку. Под его взглядом Лес прорастал сквозь город, преследуя убегающего Резчика, и вслед за ним шел шестьдесят девятый.
НА МОСТУ
Дагар уводил своих людей от отряда прибрежников уже почти два пятерика.
На девятый день ему отказал слух. Это значило, что он потратил всю магию, которая была, и теперь она будет питаться им самим. Он мог только выбирать порядок, в котором начнет отказывать тело.
Кьяра поняла все сразу. Теперь она старалась держаться по меньшей мере вполоборота к нему, а на привалах и вовсе садилась так, чтобы он мог хорошо видеть ее лицо и читать по губам. Она же повторяла для него все, что говорили остальные у него за спиной, - как и всегда.
Кьяра была его помощницей с тех пор, как ему исполнилось девять и он оглох впервые. Дагар привык смотреть на ее губы, видеть, как она беззвучно смеется, резать из дерева, не отводя от нее глаз: пальцы его помнили дело так хорошо, что он мог себе позволить говорить с Кьярой.
Дням, которые они провели вместе, наступал конец.
Магия всегда жадно и быстро жрала его тело; он знал, что другие Резчики могут долго платить понемногу - одним ухом и другим, одним глазом и другим, пальцами ног, обонянием, голосом, лишь бы работали руки. Его магия принимала только целое. Они не успевали дойти до гор, где отряд прибрежников не смог бы преследовать их.
Он отвлекся, и Кьяра стукнула его по колену, привлекая внимание.
"Уверен, что стоит тратить на это силы?" - беззвучно спросила она, кивая на деревянного жука в его пальцах.
Дагар кивнул, продолжая вырезать крошечные крылья. Он должен был знать, где отряд прибрежников; если их не догонят до моста, если к мосту он еще сможет сохранить руки, Кьяра и остальные уйдут в горы живыми. Пока что он не говорил ей о своих планах - знал, что Кьяра будет против, может, даже попробует ему помешать. Собирался сказать только на месте.
Когда жук был закончен, Дагар поднес его ко рту и коротко дохнул. В руке, щекоча ладонь, затрепетали крылья, и он разжал руку и подбросил жука в воздух. Тот полетел прочь, быстрый, как брошенный камень; должно быть, он гудел. Такие всегда громко гудели, когда летели.
Они с Кьярой проводили его взглядом, потом Дагар закрыл глаза.
Он был жуком и мчался среди деревьев, ловко уворачиваясь от свисающих лиан и ветвей, расходящихся веерами. Огромный белый цветок расцвел перед ним, но он уже пролетел мимо.
Впереди показался просвет, и жук рванулся к холмам, с которых был виден город внизу. Прибрежники вошли в него день назад, оставив после себя разрушенную площадь и множество раненых.
Рядом мелькнуло что-то серое, похожее на форменную куртку прибрежников; жук опустился на ветку дерева, спрятавшись под большим глянцевым листом. Отсюда он мог бы видеть все и остаться незамеченным.
Он и видел, оба они видели; прибрежники шагали мимо, похожие на псов, идущих по следу. Они двигались гораздо быстрее, чем он надеялся, но все же шанс добраться до моста первым еще был. Магов среди них было двое - боевик, тот самый, что бил по городу, со скруткой в зубах (Дагар диву давался, что за тварь это была и где прибрежники его откопали; ведь маг не из старых, но к Лесу взывал так, будто имел право), и белобрысая девчонка-провидица. Тоже не из старой семьи, но из тех, кто может угадывать лучше других.
Жук переместился по ветке, чтобы лучше видеть, и девчонка остановилась. Ее лицо было плохо видно, и он разобрал по губам только обрывки слов:
"...риан, сдурел?.. чика ...ери!"
Маг обернулся и вынул изо рта скрутку, приглядываясь к ветке, на которой сидел жук. Тот уже все понял и взлетел, рассекая воздух жесткими крыльями, но маг швырнул в него недокуренную скрутку, и та полетела так, словно была камнем, и ударила жука, сшибая на землю. Через мгновение он вспыхнул.
Дагар открыл глаза в их лагере. Они опережали прибрежников всего на полдня пути или около того.