Поддубный Николай Васильевич :
другие произведения.
Люди и тени
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оставить комментарий
© Copyright
Поддубный Николай Васильевич
Размещен: 20/07/2007, изменен: 19/09/2011. 109k.
Статистика.
Повесть
:
Проза
,
Приключения
,
Фэнтези
Иллюстрации/приложения: 1 шт.
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
Аннотация:
Познав самого себя, никто не останется тем, кто он есть...
Поддубный Николай Васильевич
akula_by_68@mail.ru
Могилёв, Беларусь
Люди и тени
КНИГА ПЕРВАЯ
Часть 1. Призрак
Моих прижизненных фотографий осталось немного. Вот я маленький, вот уже в школе,
здесь армейские снимки... О! Пирушка! Хорошее было время!.. И всё.
Впрочем, кому они нужны эти фотографии? Близким они не дают ничего, кроме боли,
а всем остальным... Не всё ли им равно, каким я был при жизни?
Жил я глупо. Посчитал, как-то: из трёх лет семейной жизни целый год я проспал, полгода провёл на работе и полтора года в ссорах с женой.
Что? Кто я такой? Да теперь, пожалуй, никто! Призрак, тень. Смерть моя была ещё
более нелепой, чем жизнь. Я возвращался с какого-то фуршета в не очень трезвом
виде. На переходе, как образцовый пешеход, остановился и стал ждать заветный "зелёный".
Но от судьбы не уйдешь. Мимо проезжал грузовик, груженый кирпичом. На повороте
его немного занесло, и колесо попало на бордюр. Один из кирпичей, плавно
отделившись от остальной кучи, нанёс мне "повреждения несовместимые с жизнью".
Очнулся я на кладбище, возле скромного металлического креста, с табличкой, на
которой была выгравирована моя фамилия и две даты. Сначала я подумал, что это
шутка и хотел, было, пнуть табличку ногой, но... Нога прошла сквозь металл!
Помню, что тогда я испытал настоящий, неподдельный ужас. Не помня себя от страха,
я помчался домой, поднялся на второй этаж и, сходу проскочив сквозь дверь,
увидел плачущих родных. Я крикнул, но мой крик так и не был услышан.
Кто я теперь? Тень, призрак... Я стою перед вами, но вы меня не видите. Я кричу,
но никто не слышит моего крика. Я - тень. И я одинок. Мне так тоскливо, что я
хочу умереть. Но я уже умер, поэтому мне приходится бродить между вами, с каждым
днём всё больше и больше утрачивая надежду на счастливый исход...
Жаль, что моих прижизненных фотографий осталось так немного...
Конец первой части
Часть 2. Среди людей.
Глава 1.
- Что это за место?
- Это мечта. Твоя, моя, вон тех людей в телогрейках...
Великий Некто. ПСС, Т. 11, с.44, стих 18.
Лето выдалось на удивление жаркое. Над дорогой висело раскалённое марево, в
котором невозможно было различить силуэт случайного прохожего. Мальчишка, лет
восьми, в изрядно потрёпанной одежде, сошёл на обочину и уселся под раскидистым
дубом. Он потёр кулаками глаза, взъерошил свои, и без того торчащие во все
стороны волосы, и достал из висевшей на плече котомки кусок хлеба.
По дороге неспешно проскрипела повозка, в которой спорили двое подвыпивших
торговцев.
- Ты ничего не знаешь о йодле! Йодль - это горное эхо в голосе! Вот, послушай:
йоло-и, йоло-и, йоло-и-и-ик! Вот, ик, это,ик, йодль! - он умолк, пытаясь
подавить икоту и этим воспользовался его оппонент.
- И это, по-твоему, йодль? Да так никто не поёт! Вот, слушай: йоло-ло, йоло-ло,
йоло-ло-ло... Вот! Это - настоящий йодль!
- Вот дурни-то, - пробурчал мальчишка и впился зубами в кусок хлеба. Хлеб был
чёрствым и даже острые детские зубы едва справлялись с ним. Мальчик снова
пошарил в своей котомке и достал фляжку с водой. Вода была тёплая и отдавала
тиной - он набрал её из мутного ручья, через который переходил утром. Тем не
менее, это была вода. Мальчик вздохнул, сделал глоток и, поколебавшись, положил
фляжку в котомку. Затем он прислонился к тёплой коре дуба и задремал.
Вечер не принёс прохлады, но мальчику было довольно того, что солнце не слепило
глаза и не обжигало лицо. Он забросил котомку за спину и пошёл по дороге. Вскоре
он достиг небольшой рощи, где решил развести костёр.
Кусочек сала, нанизанный на заострённый прут шипел и ронял капельки жира в огонь,
поднимая целые фонтаны искр. Вдруг мальчик встрепенулся и вглядываясь в темноту
сказал:
- Кто здесь? А ну, выходи!
Я оглянулся, но никого не заметил. Неужели он обращался ко мне? Не может быть!
- Выходи, я сказал!
Я вышел из тени и встал чуть левее костра. Мальчик повернулся ко мне и спросил:
- Ты кто?
- Призрак, - ответил я, ощущая, как вся моя сущность наливается радостью.
- Да? А похож на живого.
- В самом деле?
- Ну да! А можно я тебя потрогаю?
- Попробуй, - я протянул ему руку, и он попытался схватить меня за предплечье.
Его ладошка прошла через мою руку и дёрнулась, будто её кто-то укусил.
- Ой, ты ещё и током бьёшься, - удивленно сказал мальчик. Несильно, правда... -
он посмотрел на свою ладонь.
- Извини, я не знал.
- Да ладно! Лучше скажи, что ты тут делаешь?
- Понимаешь, когда я умер, мне стало скучно в городе...
- А ты где жил? - перебил мальчик.
- В Гомеле.
- А я в Смоленске... Извини, что перебил. Почему скучно-то?
- Понимаешь, словом не с кем перекинуться.
- Что, в Гомеле нет призраков?
- Нет, а в Смоленске?
- Тоже не встречал, - вздохнул мальчик. - А с людьми говорить ты не пробовал?
- Они меня не слышат. И не видят. Ты - первый, кто смог меня увидеть.
- Дела-а, - сказал он и снова засунул в костёр прутик с салом. - Хочешь? -
протянул он мне кусок хлеба.
- Нет, спасибо, - усмехнулся я.
- Ах, да, извини...
- А ты... Как тебя зовут?
- Вася. Вася Васильцов.
- А я Паша. Вася, а ты сам-то как здесь очутился?
- Сбежал.
- Как это? От кого?
- А вот так! Дедушка всё со своей скрипкой!.. Он хотел, чтобы я музыкантом был,
а я о море мечтал, - в голосе мальчика зазвенела обида. - Хотел моряком стать.
Вот и сбежал. Как до моря добрался, не знаю. Два месяца с пиратами...
- Здорово! 'И капитан нам крикнет басом: - Вперёд, орлы, на абордаж! И опрокинув
бочку с квасом, я доставаю свой палаш...' Тьфу! Конечно же, не 'доставаю', а 'вынимаю'!
Всё равно романтика! Пенные буруны в кильватере, скрип такелажа, звон сабель...
- Угу! - промычал Вася, откусывая кусок ещё горячего сала. - Я тоже так думал. И
боцман мне то же рассказывал.
- А что, разве не так?
- Конечно! Я два месяца в трюме просидел, картошку чистил на всю команду. А моря
даже не видел. Пришлось и от них сбежать. В первом же порту, когда старпом повёл
меня за провиантом.
- А теперь куда идёшь?
- Не знаю... Хотелось бы ещё раз попытаться. Устроиться на какой-нибудь клипер.
Торговцы свои команды берегут, может юнга им пригодится.
- А домой не хочешь?
- Ну уж нет! Надоела мне эта скрипка! Дедушку и бабушку повидать хотелось бы...
Но не сейчас. Здесь интереснее!
Утром мы вновь вышли на дорогу. Редкие прохожие улыбались мальчику и, как обычно,
не замечали меня. День выдался пасмурный, а к вечеру и вовсе пошёл дождь. Вася,
поначалу радостно прыгавший под струями этого небесного душа, вскоре промок до
последней нитки и начал дрожать. Мне, как вы понимаете, дождь был нипочём, но
видеть, как мёрзнет ребёнок, я не мог. Поэтому, пробежавшись немного вперёд, и
заметив неподалёку жилой (судя по ярко освещённым окнам) дом, я вернулся за
Васей и заставил (подумаешь, пара легких разрядов из пальца в мягкое место!) его
совершить небольшой марш-бросок.
Усадьба была небольшой и хорошо ухоженной. Дверь открыла миловидная женщина
средних лет. Увидев насквозь промокшего Васю, она запричитала:
- Батюшки, да где это видано, чтобы дети в одиночку, да в такую погоду по лесу
шастали? А ну-ка, пошли! - она схватила его за руку и потянула на кухню, где
центральное место было отведено большой ванне. Она быстро стащила с мальчика
мокрую одежду и выплеснула в ванну содержимое большой кастрюли, стоявшей на
плите.
- Суп не состоялся, - прошептал я и подмигнул Васе. Тот улыбнулся в ответ.
Хозяйка, тем временем, разбавила кипяток в ванне холодной водой и капнула туда
же какой-то ароматной жидкости из красивого флакона.
- Залезай, - скомандовала она, и Вася послушно залез в ванну.
- Ухх, - сказал он, - горячевато!
- Потерпи, сейчас привыкнешь, - отозвалась хозяйка. Она взяла мочалку, мыло и со
знанием дела натёрла Васю с головы до ног. Через четверть часа, мальчик, вымытый
и распаренный, стоял на стуле, кутаясь в большое холщовое полотенце. Хозяйка
суетилась, развешивая у плиты уже выстиранную одежду Васи, продолжая, при этом,
причитать о тяжёлой жизни, доводящей детей до бродяжничества.
- А вы одна живёте? - спросил Вася.
- Нет, что ты! - всплеснула руками женщина. - У меня муж есть. Он сейчас за...
За едой пошёл. Скоро будет, - она задумчиво улыбнулась и мне очень не
понравилась эта улыбка. Я заметил, что зубы у неё почти треугольные. Такие зубы
я видел (на картинке, разумеется) у охотников одного из африканских племён. Они
были каннибалами.
Хозяйка слегка покраснела, подошла к мальчику сзади, нежно обняла и сказала:
- Ах, какой ты красивый, свеженький... Так и хочется тебя поцеловать!
Она наклонилась к Васиной шее и, ойкнув, отскочила в сторону. Наверное, ей не
понравился поцелуй призрака.
- Тт-ы не один? - заикаясь, спросила хозяйка.
- Ну-у, - замялся мальчик.
- Предупреждать надо.
- О чём? - с невинным видом спросил Вася.
- Ай! - махнула она полотенцем, отвернулась и сердито загремела посудой.
- Спроси у неё, куда ведёт дорога, - прошептал я.
- А куда ведёт эта дорога? - спросил Вася.
- Если утром пойдёте, то в город. А после обеда - к морю выйдете.
- Как это?
- А то не знаешь! - теперь она уже не была той гостеприимной хозяйкой, которая
встретила насквозь промокшего Васю. В голосе её звенела плохо скрываемая злость.
- Не знаю.
- Всё равно, объяснять не стану. Утром уходите! - она оглянулась и, немного
помолчав, добавила: - Я вам во флигеле постелю, тебе и демону твоему.
Ночь я провёл у дверей отведённой Васе комнаты, благо во сне я не нуждаюсь, но
ни хозяйка, ни пришедший далеко заполночь муж её, попыток пробраться к мальчику
не предпринимали. На вопрос мальчика о странном поведении хозяйки я отшутился,
мол, вымытый Вася оказался похожим на её первого жениха, отъявленного негодяя.
Наутро хозяйка покормила Васю не очень обильным завтраком, сославшись на то, что