Аннотация: Фантастический рассказ, входящий в цикл "Драконьи рассказы", повествующий о приключениях и странствиях Увина Джара.
На сей раз, мы просто так не отделались. Нам предстоял большой перелет. И это не какая-то там получасовая болтанка, которую легко пережить, вспорхнув и приземлившись на соседнем острове. На этот раз отец решил перелететь через океан, за которым, по его мнению, есть большая земля. А это значит, что будет и пища, и место для будущего жилья.
Позвольте представиться, я - Шог, самый младший в нашей семье. Кроме меня и отца с мамой в ней есть Кориг, старший братец, и Оаль - моя сестра. Мы - самая обычная семья. На островах, таких, выше крыши. И 'выше крыши' следует понимать буквально, так как все дома здесь находятся один над другим. Семье Увина, то есть нашей, страшно повезло. Везение заключалось в том, что жить нам довелось не в какой-то там грязной норе, а на самом последнем ярусе, под самим небом. Не буду лукавить, потолкаться в норах нам все же пришлось, но ни я, ни кто бы то ни было еще из нашего семейства, старался о том факте не вспоминать. Жизнь под небом была прекрасна. Когда садилось солнце, можно было потрогать его красные лучи или вовсе - высунуть язык и поболтать им как полотнищем между воздушных струй. За день каменная площадка, на которой обретались пять тел, здорово нагревалась. Все дело в минерале, из которого она была выстроена. Помню, как отец решил не мелочиться и сделать ее из ярхи - и плевать на высокую цену. Стоимость камня в тот момент никого особо не волновала. Так или иначе, деньги будут выплачены, а дом останется навсегда. На том и порешили.
На наших островах всем, что касалось денег, заправлял Тамс Крива. Что можно сказать об этом типе? Помимо самого факта, что субъект был сказочно богат - ничего! Тамс возлежал на огромной куче сокровищ, которых с каждым днем становилось все больше и больше. Ему очень нравился этот рост, который сам, владелец кучи именовал не иначе как самолично выдуманным словом - 'динамика'. Постепенно, стяжатель богатств, прибрал к рукам всю собственность на тех жалких клочках суши, что болтались посреди океана. Но один из скалистых островов, в центре которого возвышались серые, неприступные скалы, стал его самой настоящей твердыней. Ее все так и прозвали - замок. Пока Тамс наслаждался просторами дворца, мы, Джары, продолжали ютиться в крохотной пещерке на одном из подземных уровней. В ней, каждый член нашей семьи мог претендовать не только на крышу над головой, но и на пол под лапами. Дождавшись ночи, мы рано ложились спать. Перед сном, каждый высыпал себе под бок или спину маленький горшочек с монетами. Вы даже представить себе не можете, насколько это было приятно. Завораживающе приятно! Валяться, иногда почесывая всей пятерней за ухом, отлеживая по очереди бока и следя за приключениями во сне. Какое-то время всех это устраивало. Но однажды, отец решил, что хватит с нас лилипутских апартаментов: 'Все, сегодня же утром слетаю к Тамсу! Чертова сыродельня меня доконала!'
- О чем ты, Увин? - Вмешалась мама. Если ты собрался к этому скряге, то я, против! Слышишь, я против!
- Файя, дорогая, ну что ты так разнервничалась. От лишнего горшка с монетами еще никто не умирал!
- Ты хотел сказать, до сих пор никто не умирал. Ведь так, Ув? Это очень важное уточнение. Потому что лучше я сама придушу тебя, чем ты сделаешь то, что вбрело в твою глупую голову! Скажу вам по секрету, маму в таком состоянии я прежде не видел. Она была просто в ярости! Из ее глаз выстреливали такие молнии, что будь наш дом не из куска камня, а какой-нибудь бревенчатой избушкой, не миновать ему пожара.
Вообще-то родители редко ссорились. Настолько редко, что я даже не могу припомнить другого такого же случая. Мягкий, податливый и даже уступчивый - вот как можно было описать характер отца. Как позже выяснилось, мы глубоко заблуждались, и скоро, нам пришлось в этом убедиться. Дослушав очередную гневную тираду, он рассерженно выпалил: 'Та-а-к!' и при этом настолько грозно двинул бровями, что мама сразу же замолчала. Затем она отвернулась, и впервые на моей памяти заплакала. Папа, конечно, смутился, весь его грозный запал куда-то делся: 'Фа, слышишь, перестань, ну дался он тебе, этот дурацкий горшок. Зато у нас будут... Не буду пока говорить что, но поверь мне, тебе и детям обязательно понравится'. Затем он взял лапами ее плечи и тихо обнял. Позже, отец рассказал все, что приключилось с ним дальше. Дело было так...
- Перелетев на остров, - начал он - я, немедля двинулся к замку богача. Замок встретил меня серой безжизненной громадой. У единственной его двери, (а попасть внутрь можно было только таким способом), не было ни единой души. Я помедлил, прежде чем решился схватить за кольцо и затарабанить им в массивную каменную плиту. Ту, что сейчас зрела на меня своим единственным, вытянутым к вершине глазом. Какое-то время ничего не происходило, но вскоре, по ту сторону двери послышался скрежет. Заработал шумный механизм, и плита медленно приоткрылась, явив мне заспанную физиономию прислужника. Глаза его оценивающе, даже с некоторой ленцой глянули на меня.
- Мне бы Тамса. Я бы хотел...
- Какая разница, что ты там хотел, сегодня мы никому не подаем. Пшел прочь, оборванец!
Мгновенно закипев и даже успев выпустить струйку раскалённого пара, я прорычал в ответ: 'Это кто еще здесь оборванец? А ну-ка, повтори еще раз, коротышка! О боги! Вы свидетели! Да я же сейчас просто разорву в клочья, этого жалкого мягкотела!' Предки нашей семьи никогда не отличались кротостью характера, а уж если их по-настоящему разозлить, то тем более. Поэтому разнесшийся по округе безумный рык был настолько чудовищен и злобен, что мелькнувшая было в глазах прислужника оторопь, сразу же сменилась самым настоящим страхом. Его глаза забегали из стороны в сторону, а потом и вовсе опустились в пол.
Совершенно другим тоном, с извинительными и почтительными интонациями, он сообщил: 'Мудрейшему Тамсу Криве будет доложено о вашем приходе. Как вас представить?'
- Меня зовут Увин Джар, и я к вам на счет займа - все еще рыча, бросил я карлику. При этом, словно невзначай коснулся языком переднего, самого длинного и изогнутого клыка. Думаю, нужно быть невероятнейшим глупцом, чтобы не понять этого движения, не постичь его грозного смысла. Коротышку этот жест смутил еще больше, поколебавшись несколько секунд, помявшись, он, продолжил, будто бы как раз для таких случаев и стоял здесь, у этой, здоровенной каменюки. Вышло это у него так: 'А-а-а-а! Да чего ж ты тогда молчал? Надо было с этого и начинать!'. Вид мой в этот момент являл собой полнейшую нелепость. Еще бы! Такая резкая перемена! Я настолько проникся моментом, что даже ущипнул себя за нос. Не морок ли все это? Но боль была самая, что ни на есть настоящая. А потом я разразился хохотом. В какой-то момент этот дьявольский, грохочущий и булькающий звук передался и самому его виновнику. Странная, наверное, была картина - два хохочущих кретина у распахнутой двери. Толстенная каменная плита, повинуясь некой могучей силе отворилась. Все еще давясь от хохота, и не особо при этом, заботясь о мнении окружающих, я ввалился внутрь. Никогда прежде мне не доводилось бывать в таких громадных и величественных апартаментах. Мой провожатый довел меня до противоположной двери и аккуратно в нее постучал. Зайдя в нее, я оказался в гораздо более скромной по своим размерам зале с очагом у дальней стены и массивным столом, заваленным сейчас многочисленными бумагами. Стол был деревянным, добротным и всем своим видом напоминал доисторического мастодонта, стоящего в самой гуще необозримой, колышущейся разнотравьем равнины. Рядом с ним находился приблизительно такой же огромный стул. Сидящему на нем карлику, он был явно великоват, и своими великанскими размерами походил скорее на трон, только вот хозяина стула этот факт абсолютно не смущал. Бульдожья физиономия, прервавшая изучения длинного, свисавшего чуть ли ни не до самого пола свитка, уставилась на меня тяжелым, немигающим взглядом. Дружелюбие и теплота в этом взоре отсутствовали напрочь. Это был луч холода и недоверия. Взгляд я выдержал, но его владелец, видимо уже сделав для себя какие-то выводы, полностью потерял ко мне всякий интерес. Он снова зарылся в бумагах. Повисла долгая тишина, которую изредка нарушал шорох переворачиваемого пергамента, и если бы в этот момент я не издал громкое 'Кх!', неизвестно, сколько бы еще мне пришлось так простоять.
- Что нужно, господину.... Э-э...?
- Джару, - заполнил я повисшую паузу.
- Меня зовут Увин Джар. Я с северного острова.
- Превосходно, - пробормотал в усы старикашка! С тем же успехом, он мог бы сейчас произнести: 'ужасно' или 'отвратительно' или что-то в таком же духе. Ничего бы при этом не изменилось.
- За деньгами? - Я молча кивнул.
- Тогда давай сюда. Договор стандартный. Отработал и все, считай, долг исчерпан, но если вздумал обмануть, то.... Полагаю, не надо объяснять, что бывает в таких случаях? Дождавшись, когда я отрицательно качну головой, старик продолжил: 'Позволь, я все-таки напомню. Обманщиков мы бросаем с обрыва с хорошим таким, увесистым камнем. Естественно, перед этим как следует обмотаем тело веревкой - чтобы уж наверняка. Да ты ее знаешь? Толстая такая, прочная!' - старик зловеще зыркнул и, ухмыльнувшись, продолжил: 'Ее плетут из водорослей и продают на рынке западного острова. Ха-х! Не думаю, что ты увлекаешься подводным плаванием. Хотя, может, я и ошибаюсь. Так как? По рукам?'
- По рукам!
- Тогда сумма. Назови ее?
- Пять тысяч монет золотом! Выпалил я единым махом. Мягкотел удивленно вскинул брови.
- А ты начинаешь мне нравиться. Надо иметь недюжию наглость, чтобы заявиться сюда и требовать у Кривы ведро монет. А отдавать-то чем будешь? Впрочем, не важно. Вернешь с процентами или отработаешь. А если надумаешь хитрить - хлебнешь водицы. Чего, чего, а ее-то здесь навалом.
В тот день Тамса Криву я так и не увидел, зато вдоволь насмотрелся на его коротышек - прислужников. За своими крепкими стенами, замок скрывал их целое воинство. Одних только стражников, под чьими взглядами, очевидно, скисало молоко, я насчитал пару десятков, а были еще и другие. Их яркие ливреи время от времени мелькали в разных частях зала. Ну да ладно, шут с ними! Зато, когда мои лапы сжали долгожданный горшок с пятью тысячами золотых монет, настроение резко подскочило вверх. Сам не свой от радости, я понесся к родному острову желая побыстрее обрадовать новостью семью.
- Увин, ты совершенно сбрендил! Ну чем же мы будем отдавать? - мама пыталась добиться от отца хоть каких-то внятных объяснений. Она даже подключила свой любимый безотказный сверлящий взгляд, но ко всеобщему удивлению все разрешилось как нельзя лучше.
- Дети, все идите сюда! - Скомандовал отец, и, не дожидаясь пока мы соберемся, начал свою речь: 'Знаете, я ведь всегда мечтал о новом доме! Просто представьте себе хоть на секунду: вы просыпаетесь ранним утром, и вместо скучных, облезлых камней над головой, видите рассветающее небо, а ночью, когда первые монеты успели впечататься в бока, вам светят далекие звезды. Неужели вам не надоело изо дня в день разглядывать одинаковый, скучный пейзаж?! Не надо отвечать, я и без того знаю ответ! Нам нужен новый дом, и я его построю на самом верху. А долг.... Это всего лишь деньги. Не стоит волноваться из-за такого пустяка'. Вот так я и очутился под землей.
Вся длинная галерея, в которой мне довелось трудиться, была полна старателей, пытавшихся поймать за хвост самое неуловимое из всех сущностей во вселенной - удачу. Скажу по чести, я не сильно - то и надеялся на ее благосклонность, но именно мне, новичку-золотоискателю повезло почему-то больше всех. Открою вам сразу небольшой секрет: чтобы достичь хорошего результата в добыче золота, вовсе не нужно беспорядочно молотить железом вокруг себя. Эдак вы ничего не добьетесь, ну разве что, станете обладателем выдающихся мозолей на лапах и, поднимите горы никому не нужной пыли. Ударять нужно грамотно, а это означает, что каждый удар должен откалывать хоть небольшой, но все же кусочек, в котором, возможно, найдется кое-что поценнее серой пыли. В конечном счете, ободрав все лапы и прищемив хвост, я чему-то, да научился. Можно назвать это мастерством. Поднаторев в оном, я наловчился настолько метко и четко орудовать кайлом, что все вокруг лишь диву давались, насколько лихо это у меня выходит. К концу третьего месяца, я уже осваивал собственную штольню. И хотя результаты пока еще были более, чем скромны, я все же не поддавался унынию, надеясь, в конце концов, нащупать собственную золотую жилу. Мягкотелы до сей поры не жаловали меня своим вниманием. Но по разговорам, которых я вдоволь наслушался среди здешних старожил, это лишь до тех пор, пока я не наткнусь на что-то стоящее. Вот тогда они зашевелятся по - настоящему, хотя, не в моих привычках тревожиться раньше времени. Пока что с коротышками я сталкивался лишь при подсчете выработки, под обширным навесом, что примыкал вплотную к скалам.
Удар за ударом, который я наносил по едва заметной трещине, должен был по моим расчетам отколоть добрый кусок камня. А если при этом она пойдет дальше, в самую глубь породы, то возможно выломается валун, какой мне посчастливилось выкорчевать дня три тому назад. Этот камешек, будь он неладен, заставил меня попотеть! Он не только завалил проход в наружную галерею, фактически отрезав меня от всего остального мира, но и вынудил почти до самого вечера судорожно разбирать завалы. Между тем, я настойчиво расширял глубокую трещину. Теперь уже в ход пошли клинья. Их я вбивал по всей длине расщелины, коей суждено было отколоть гигантскую каменную глыбу. Чтобы не повторять прошлых ошибок, я, как следует, приготовился и укрепил основание каменного валуна. И вот, наконец, послышался характерный треск. Это означало, что камень отошел от основной стены. Прежде чем я заметил долгожданные желтоватые блестки, прошло еще немало времени. Я прекрасно понимал, золотоносная жила не постоянна и может также внезапно оборваться, как и началась. Однако, опасения мои были не к месту. Жила, судя по всему, была не только богатой, но еще и весьма обширной. Расчищая измельченный камень, я обнаружил еще несколько глубоких трещин, причем одна из них скрывала весьма любопытную полость, из которой струился мягкий синеватый свет. Никогда прежде мне не доводилось встречать ничего подобного. Руки сами нащупали инструмент, и началась долгая работа по расчистке каменного тайника. Я настолько увлекся, что даже пропустил время обеда, чего до сих пор старался не делать. Моя толстая шкура покрылась густым сизым налетом, лапы дрожали от бесконечных ударов и когда стих звон, перед моими глазами засиял чудесный небесно-голубой алмаз. Стоя перед ним в ступоре, я не мог заставить себя отвезти взор. Так продолжалось до тех пор, пока за спиной не послышались многочисленные шаги и не раздался знакомый еще по замку старческий голосок: 'Так, та-а-а-к! Что это ты там прячешь?'
Я резко обернулся. У входа в мою штольню стояла дюжина мягкотелов. Голосок принадлежал сребровласому карлику с лицом, похожим на подошву старого башмака - моему старому знакомому. Ухмыльнувшись, 'башмачник' указал на мерцающий в полутьме камень. Ждавшие приказа, вооруженные странными длинными трубками, охранники начали просачиваться в штольню. Дело принимало скверный оборот. Незаметно переместив вес на левую лапу и обхватив ручку кайла, я приготовился защищать свою собственность.
- Что вам нужно? - с угрозой в голосе поинтересовался я, глядя как мягкотелы занимают места вокруг меня.
-Увин... Я припоминаю тебя, - Слова струились из его уст будто медовая патока. Говорил он медленно, неторопливо и растягивал слова.
- Мне все равно, что ты там помнишь, - резко бросил я ему в ответ, но тот лишь оскалился, оголив острый частокол желтых зубов.
- Если вы, за камнем, то он мой. Я нашел его и имею на него все права, как только выплачу долю Кривы.
- Вот именно, дорогой мой! Вот именно! Как только выплатишь? Только вся беда в том, что ты не собираешься ничего выплачивать. До меня дошли слухи, будто бы ты решил убраться с островов. А это означает нарушение нашего договора.
- Вздор!
- Возможно. Примем это как версию, - спокойно произнес старик. Однако, заниматься поисками правды у меня нет никакого желания.
- Все равно, это ложь! Ничего из того, что вы мне здесь наговорили, я не затевал! - выкрикнул я старику, который в ответ лишь состроил кроткое и печальное выражение своей башмачной физиономии.
- Что ж, вполне ожидаемый ответ, и тем хуже для тебя. Смотря мне прямо в лицо, старик подал знак охране.
Трубки в руках мягкотелов ожили. Ружья направились на меня. Не дожидаясь выстрелов, я начал операцию по собственному спасению. Конечно, я допускал вероятность провала, но все равно действовал. Как только крошечные снаряды коснулись моей драгоценной шкуры, тело пронзила невыносимая боль. Я просчитался. Врагов было слишком много, а я, не так уж то и быстр. Сознание, не выдержав болевого натиска, облегченно покинуло меня.
В себя я пришел лежа на полу. Спина дико выла. Как оказалось, причиною боли послужила груда острых каменюк, впившихся в мой правый бок. Голубой алмаз исчез. Испарился даже мешочек с золотым песком, куда я ссыпал все найденные крупицы! Меня попросту обчистили!
Еще до всей своей золотоискательской работы до меня долетали обрывки слухов, которым, впрочем, я не сильно то и верил. И они твердили, что Крива не чист на руку. Иначе откуда такое богатство. Славные Боги, я ведь не мог даже помыслить, что одно из таких злоключений произойдет со мной. Ярость и гнев захлестнули меня. Подумать только, найденный сегодня алмаз мог бы с лихвой покрыть не только долг, но и гораздо больше! Я выругался. Немного помогло, хотя мысли одна мстительнее другой вились вокруг проклятого коротышки, его подручных. Постепенно я все больше и больше накручивал себя. Прикидывал, как сообщу о сегодняшней находке жене и детям. Расскажу им о том, как прошляпил ее. 'А как, собственно старикашка пронюхал об алмазе?' - задал я самому себе резонный вопрос. В поисках ответа на него я пристально оглядел свою мрачную келью. И что здесь необычного? Да ничего. Одни камни, пыль да коптящий факел в углу. 'Как же тогда они обо всем пронюхали?' В сердцах я отшвырнул в сторону отколотый кусок камня с кромкой, напоминающей лезвие кинжала. Отлетев, он ударился в стену и разлетелся на множество мелких, бритвенно-острых осколков. 'Все, решено! Долг Криве заплачен сполна! Больше этому мошеннику я ничего не должен!'
Внезапно, куча щебня, щедро осыпанная градом осколков, зашевелилась. По правде говоря, в тот момент я даже не успел, как следует испугаться. В придачу ко всему, инстинкт, которому я привык всецело доверять, сейчас попросту молчал. Совершенно ошарашенный, застывший от удивления, я глазел на необычное явление.
Ожившие камни странно подрагивали. Изредка, из общей груды выстреливала мелюзга. Концом кайла, тем что загнуто вовнутрь, я осторожно пошевелил ближайшую серую массу. Ничего. Тогда, осмелев, я начал разгребать всю кучу. Она неожиданно отреагировала, начав разбрасывать камни во все стороны. Происходило настоящее извержение, хаос. Но меня он нисколько не волновал. В ужасе я наблюдал, как из самого центра каменного вулкана показалось странное существо. Та его часть, что к этой минуте уже высвободилась, походила на морского осьминога. Однажды, после сильного шторма, на берег выбросило одно такое чудовище. Несмотря на сильную вонь, которую издавала вздувшаяся плоть, снедаемый любопытством, я подошел тогда к нему поближе и придирчиво рассмотрел разбросанные в беспорядке конечности. Поставь его рядом с каменным уродцем, и отличий наберется не так уж-то и много. Вполне вероятно, оба существа состояли между собой в довольно близком родстве.
И одно и второе имело подвижные конечности - щупальца, служившие их грозным хозяевам, как руками, так и ногами одновременно. Множеством блюдцеобразных присосок, существо с легкостью поднимало не только мелкие камни, но и огромные, гораздо больше него самого, глыбы. Глаз у выбравшейся наружу твари был всего лишь один, и он имел не привычную для всех форму, а опоясывал вытянутую голову длинным мерцающим поясом. Защищавшее, глаз веко на вид выглядело тяжеловесным. Картину дополнял серо пепельный цвет шкуры, впрочем, и он был не таким уж постоянным. В зависимости от того места, где в данный момент находилась тварь, ее тело обретало одинаковый с ним оттенок. Заметив меня, застывшего неподвижно посреди галереи, она, медленно поползла в мою сторону, и я в ужасе понял, что неподвижность не такая уж и хорошая маскировка. Зрелище гигантского, разбрасывающего глыбы существа потрясало. Сейчас оно напоминало плуг, вспахивающий вместо земли каменную пашню.
Мелькнула запоздавшая мысль о близком и пока еще возможном спасении. Однако одного взгляда, брошенного на выход из кельи, было вполне достаточно, чтобы попрощаться с этой идеей навсегда. Расстояние до выхода было чересчур велико. И преодолеть его за те несколько секунд, что все еще были в моем распоряжении, не представлялось возможным. Похоже, я только что изобрел еще один способ самоубийства! Приняв во внимание все эти доводы, я поступил так, как вероятнее всего поступил бы любой другой на моем месте, а именно, замер и постарался слиться с окружающим. Да уж! Камешек из меня вышел еще тот. И хотя мои действия одобрили б все выжившие при встрече с мерзким головоногим, я понимал, что допускаю какую-то досадную ошибку. Скир разгадал мою маскировку в два счета. Если я раньше не упоминал, как называли каменных осьминогов на наших островах, то теперь вы это знаете. Их звали Скирами.
В ту пору, когда лет мне было всего ничего, и крылья мои только-только познали вкус неба, я приземлился на одном из тех огромных булыжников, что без дела торчат в центре океана. И надо же такому случиться, среди руин некогда высоких, иглоподобных шпилей, среди всех этих скал, я наткнулся на необычное создание, которое своими чертами напоминало моллюска. Тогда я еще не знал, что подвергал себя серьезной опасности, а скир был настолько занят своими изысканиями, что даже не обратил на меня никакого внимания. В отличии от предыдущей, встреча с теперешним скиром не сулила для меня ничего хорошего. Его мощное тело двигалось поразительно быстро и даже в какой-то мере грациозно. Существо обладало прекрасными рефлексами. Но и это было далеко не главным. Без какого-либо особого усилия, тварь могла прикончить любого, кто встал бы у нее на пути, воспользовавшись смертоносными шипами. В большинстве случаев, смерть от их укола наступала очень быстро. Тварь приблизилась ко мне. Ее липкие щупальца уже коснулись ног. Сначала эти прикосновения было робкими и даже какими-то растерянными, но затем, будто бы почувствовав отсутствие угрозы, на глазах становились все смелее и смелее. Меня прошиб ледяной пот. Каждую конечность моллюска покрывала серая, вязкая слизь, поэтому довольно скоро мерзкий налет облепил все мое тело. И только когда змеевидный отросток приблизился к шее, я, наконец, не выдержал и скинул извивающегося угря. Такое грубое обращение возмутило Скира. Он приготовился отплатить обидчику. Щупальца его запульсировали, и покрылись странными бугорками. Спустя еще мгновенье, на вершине каждого из таких бугорков проклюнулась тонкая игла. Вероятно, внутри она была полой, так как крошечная прозрачная капля на ее острие не могла возникнуть из неоткуда. Тварь приготовилась атаковать. Мне в этой сцене отводилась роль мишени.
В ту самую минуту, когда я уже успел попрощаться с жизнью, за спиной раздался шорох. Реакция скира была молниеносной. Иглы изогнулись по направлению к источнику звука и разом выплюнули яд. Судя по тому, что позади послышался звук падения, я сделал вывод: смертоносные стрелы нашли свою цель. Забыв про меня, скир бросился на повалившегося обидчика, а я, не раздумывая ринулся в противоположную сторону, за спасительной сталью. Схватив инструмент, я развернулся и на миг встретившись взглядом с единственным глазом уродца, метнул кайло. Все происходило настолько быстро, что времени на обдумывание и принятие решений не оставалось. Я четко видел, как острие, описав в воздухе полумесяц вонзается в голову монстра. Оставался еще молот. Его я ухватил в тот момент, когда скир с рассеченной головой начал судорожно бить щупальцами. Умирая, он продолжал выстреливать яд во все стороны без разбора. Мне повезло. Ядовитые плевки проносились мимо, и лишь одному удалось вскользь коснуться ноги. Конечность при этом скрутила дикая судорога. Не знаю, как мне удалось остаться в сознании, но я выдержал, хотя потерял при этом всякую чувствительность. Скир к этому времени затих, и я приблизился к нему, волоча за собой бесполезную ногу. Одного взгляда хватило, чтобы удостовериться в его смерти. Не одно существо не выживет после такого удара. Рядом с ним лежало еще одно тело - им оказался мертвый мягкотел. На его лице навсегда застыло удивление. Похоже, бедняга так и не понял, от чего умер. В руке коротышка все еще сжимал бесполезную трубку. Разжав стиснутые пальцы, я вынул ее и подверг внимательнейшему осмотру. Ничего необычного - полая внутри, причем внутренняя поверхность идеально гладкая. В качестве зарядов, которые я обнаружил в валяющейся подле сумке, была банка со странными, копошащимися червями.
Разглядывая мертвецов, я всерьез задумался и задал самому себе резонный вопрос: 'как дальше быть?' К моему огорчению, выводы совсем не внушили какой-либо радости, скорее уж наоборот. Первое, в чем я был полностью уверен - мертвый мягкотел. Его намерения, по странному стечению обстоятельств, очутившемуся неподалеку от моей галереи, были ясны. Старому хрычу нужно было приглядывать за мной, а кто с этим справится лучше всего? Правильно! Опытный соглядатай! В конце концов, не скира же об этом просить? Далее шел алмаз и золотой песок. Все эти украденные находки уже самим своим фактом подтверждали предположения о слежке. И, конечно же, я догадывался, где мне искать пропажу. Тамс не чист на руку, это факт, с которым не поспоришь. Его сподручные, эти мягкотелы - коротышки, обирали золотодобытчиков. Последние же, по непонятным пока причинам старались помалкивать о подобных случаях. Только вот я, Увин Джар, молчать и вздыхать об утрате не собираюсь!' Потихоньку, в моей голове созревал план мщения. Я был уверен, что осуществив его, не только отомщу своим обидчикам, но и верну пропажу, а в этом мне поможет скир. Отстегнув с пояса мертвеца - коротышки нож, начал аккуратно срезать кончики игл со щупалец каменного монстра. Вскоре их набралось приличное количество. Ими я наполнил банку, из которой предварительно вытряхнул всех парализующих червей. В действенности такого оружия, я даже не сомневался. Совсем недавно, всего один крохотный заряд, встретившись с моей несчастной ногой, едва не стоил мне жизни. А что бы произошло, если бы он воткнулся в грудь? Вероятно, подобного рода рассуждения не волновали бы меня сейчас. 'Посеяв ветер, пожнешь бурю!' - старинная мудрость, которую я не раз слышал в детстве от старика Джара, моего деда, пришлась сейчас как нельзя кстати. Я был готов к битве!
С момента последней встречи, замок Тамса нисколько не изменился. Все та же серая громада подпирала собой небеса. Задрав голову, я кивнул облакам, словно бы те были живыми. Все. Трубка, заряженная иглами наготове. Дождавшись, пока дверь распахнется, я плюнул первой иглой. Ядовитый шип, безошибочно найдя цель, воткнулся в ошарашенное лицо, не успевшего даже ничего понять стража. Тот беззвучно рухнул на пол, а я, перепрыгнув через тело, ринулся дальше. Зала была не так пуста, как прежде. Для дня мести здесь было довольно-таки многолюдно. Некоторых из присутствующих я узнал сразу. Старые знакомые. В копях, правда они выглядели несколько иначе, да и разговоры вели совсем не так, как здесь. В пыльных коридорах, они, не церемонясь, обзывали нас скотом, и передвигались в сопровождении минимум трех - четырех хорошо вооруженных стражей. Что-то обожгло ногу. Разглядывать рану, не было времени, но вот размахивающего палашом мягкотела, я разглядел очень даже неплохо.
- Убейте его, идиоты! - истошно вопил визгливый старикашка.
Я заметил его, и он это отметил, выкрикивая приказы направо и налево еще стремительнее и громче. Коротышку с палашом я сразил тем, что прихватил с собой из копей. Мешок за спиной соскользнул с плеча и свалился на пол. Свободной лапой я вынул молот и тут же метнул его в соперника. Тот изогнулся всем своим карликовым тельцем, словно бы костей в его теле отродясь не было. Воспользовавшись представившейся случайностью, я выстрелил иглой. В глазах заплясали чудовищные огоньки. Похоже, я начинал входить во вкус. Не дожидаясь, когда соперник встретится с полом, я несся уже к другому. Два следующих мягкотела атаковали одновременно. Тот, что слева, решив подсечь мне ноги, взмахнул алебардой. Я отпрянул назад и выстрелил. Несмотря на то, что делал я это наугад, ядовитая стрелка все-таки нашел свою цель. Лицо толстяка с алебардой как-то странно застыло, его шея при этом неестественно выгнулась. Мышцы вздулись, превратившись в канаты. Перед тем как упасть, глаза коротышки закатились. Смерть настигла его.
Шаг за шагом, войдя в роль ангела упокоения, я продвигался в нужном направлении. К старику. Тот поглядывал на меня издалека злобным, полным ненависти взглядом и размахивал каким-то нелепым кинжалом. Не знаю, откуда и как, но в зал, где шла битва, постоянно прибывало пополнение. Карлики возникали, словно из-под земли и тут же набрасывались на меня. А силы мои были почти на исходе. Конечно, какое-то время я еще смогу стрелять. Это пока на меня не навалятся всей мягкотелой кучей. Нужно поторапливаться. Поэтому, решившись на отчаянный шаг, я ринулся к старикашке. Вон, он, проклятый! Главное - успеть добежать и сграбастать гаденыша. Врезавшись в толпу, окружавшую моего врага, я орудовал всем, чем мог: когтями, хвостом, молотом, оказавшимся здесь просто незаменимым. Расшвыряв защитников, я, наконец, схватил старика. Ох, как он завопил, зовя подмогу!
- Похоже, один из нас сейчас умрет! - Я наслаждался, наблюдая за тем, как бледнеет лицо моего врага. На самом деле, я даже не думал его убивать. Я блефовал. Но старикашка об этом даже не догадывался. Сейчас, всем своим видом он выражал покорность и смирение. Старый хитрец.
- Уйми своих молодцов. Прикажи остановиться! Повторять дважды мне не пришлось. Мягкотел что-то выкрикнул лазутчикам, и они отступили, хотя находились всего в нескольких метрах от того места, где я удерживал старика.
- Что тебе надо? - Вымолвил, наконец, пленник.
- Вот только не надо здесь устраивать представлений, - грубо перебил я его, - не я все это начал, а вы, проклятые коротышки. Вы украли мой алмаз и мое золото.
Пленник зло усмехнулся, - Твоего здесь, только лапы, да голова с хвостом. Все твои находки принадлежат Тамсу.
- Ха-х, похоже, ты и сам поверил в эту чушь. Тем хуже для тебя. Вели, своим мягкотелым друзьям принести мой алмаз! Выполняй! - злобно зашипев, встряхнул я старикашку.
Мягкотел повиновался, правда, при этом окатил меня испепеляющим взглядом. Его визгливый голосок разнесся по всему залу. Язык, на котором он отдавал приказания, был мне не известен. Прозвучавшие слова, сильно смахивали на шипение змей. Оказалось, коротышки, когда им было нужно, умели общаться на своем, лишь им понятном языке. И хотя, толмачество никогда не было моей сильной стороной, сейчас я без труда смог угадать смысл этих чуждых слов. В переводе, это было чем-то вроде: 'Тащите камень, олухи! Живее!'
Приказание было мгновенно выполнено, и вскоре, неподалеку лежал сверток со светящимся голубым камнем. Больше оставаться в этом змеином гнезде у меня желания не было. За обиды я отомстил. Если же мне позволят беспрепятственно уйти, то смертей больше не будет. Разумеется, злобный старик не в счет, мерзавца придется захватить с собой! Все эти мысли я втолковал в голову старого плута.
Драгоценность перекочевала в мешок за спиной. Старик крякнул, ему до боли в печенке надоела вся эта ситуация. Нужно было срочно что-то предпринять, иначе алмаз уйдет навсегда. Сейчас, чтобы не случилось, он отдаст приказ атаковать, и наглого Джара пронзят десятки острых копий. Однако осуществить намеченное пленнику не позволил случай. Внезапно раздался оглушительный рев. Стены замка вздрогнули. Дрожь, переданная камню, нарастала с каждой секундой! Старик, только что готовый на отчаянный поступок похолодел, а затем и вовсе затрясся. От ледяного страха ему захотелось забиться подальше в подземные залы, под толщу земли, лишь бы только не слышать невыносимых звуков. С остальными мягкотелами ситуация была не лучше. Ужасающий рев, принадлежавший по видимому хозяину замка, поверг их в полнейшее смятение. Кое-кто даже бросил оружие и теперь убегал прочь. Кутерьма и неразбериха среди коротышек возникла жуткая. Они спешили к каким-то, своим убежищам. Отворяли тайные двери, и, толкаясь, протискиваясь, вопя, разбегались кто куда. Когда переполох унялся, я к своей безумной радости обнаружил, что про меня и старика позабыли. Кроме нас двоих, в зале не осталось ни души.'Просто грех, не воспользоваться отличным моментом!' - справедливо заключил я. А ведь он таковым и являлся! Поблагодарив богов, решивших напоследок дать мне шанс выбраться живым из сегодняшней переделки, я припустил со всех ног. Пленнику, которого я крепко держал за ворот кафтана, пришлось не сладко.
Всю дорогу он едва поспевал за моими быстрыми шагами. Временами мне приходилось и вовсе тащить его на себе, однако его вес по сравнению с теми глыбами, что приходилось ворочать в копях, был настолько мал, что я даже не обращал на него внимания. Из замка мы выбежали, не встретив ни одного стража. Хозяин здешних скал продолжал бесноваться. Что означал сей грозный рык, я не знал, и выяснять, если честно, не собирался. Еле живой от стремительного бега, старый пройдоха надрывно дышал, и походил сейчас на выброшенное из морских глубин животное.
- Остановись! Прошу тебя, Увин, остановись! - хрипел он в надежде, что я услышу его.
Однако прийти в себя я ему не позволил, а вместо этого, обвив цепким захватом, взлетел. Пленник не унимался. Он кричал, ругался, проклинал, и тут же умолял меня пощадить его. Всего этого я не слышал. Стенания мягкотела заглушил поток воздушных струй, а после, я сосредоточился уже на совершенно другом.
Ветер странный приятель. Иногда, когда ему самому этого хочется, он может с вами поговорить. Его язык вы поймете сразу, будто бы знали его всю свою жизнь. 'Однажды, еще в детстве, впервые встав на крыло, я познакомился с ним, и с тех пор шипение, вой, свист приобрели для меня определенный смысл.
Набрав приличную высоту, я прислушался к ревущим порывам. Похоже, ветру явно есть что сказать. Напрягаться не пришлось. Свистящий, кричащий и грохочущий воздушный поток обрел форму. В голове отчетливо прозвучало: 'Опасность! Опасность!' Я удивился и даже повертел головой, пытаясь обнаружить источник угрозы. Однако кроме собственного хвоста да зловредного карлика ничего нового не разглядел. Хвост, как хвост, карлик как карлик. Ничего особенного. Тем временем, тусклое солнце, всю дорогу к замку, сопровождавшее меня, внезапно скрылось. Вместо него, среди грязных вихрастых облаков я разглядел то, что заставило меня поднажать. Исполинская тень, загородившая солнечный диск неслась прямо на меня.
'Да, видать, я его крепко расстроил!' Я криво усмехнулся, а в этот момент в моей голове уже зрел план. Итак, что мы имеем? Один весьма злобный дракон летит сюда явно не для того, чтобы поделиться со мной забавной историей. Ему нужна моя жизнь! Что ж, желание гостя - закон! Бросив в завершение взгляд на каменные шпили острых и таких опасных скал, я уже твердо знал, что следует делать. Единственное, что пока меня волновало - все еще болтающийся в когтях мягкотел. Лапы я разжал в тот момент, когда скалы внизу, наконец, уступили место морю. Старик ухнул вниз. Меня он больше не интересовал. Свою порцию страха он получил вдоволь, и если в нем найдется хоть толика ловкости, то до берега уж как-нибудь доберется. Извернувшись под немыслимым углом, я нырнул в воздушный карман, который буквально вытолкнул меня вверх. Теперь я несся к скалам, и в этот момент чудовищный снаряд врезался в мой хвост. От такого сильного удара на мгновение я потерял ориентацию. Поток закрутился винтом, все замелькало перед глазами. Если бы забытье продлилось чуть дольше, я бы закончил свои дни, так и не добравшись домой, на дне моря. Слава богам, этого не случилось. Худо-бедно, но мне все же удалось выйти из опасного виража. Впрочем, радовался я не долго, вскоре последовало повторение. Правда на этот раз, Тамс слегка просчитался, так как хвост остался целехонек, зато нога получила по полной. 'Если случится третье попадание, то я врежусь в утес! Стоп, только не надо паниковать! Все, что мне нужно - долететь до скал, и дождаться пока этот настойчивый идиот как следует разгонится. Обычно в мыслях все происходило гладко. Что же будет на самом деле - известно лишь богам.
До скальной гряды я добирался непростительно долго. Сильно ныло тело в местах попаданий, да еще и приходилось вращать головой словно сумасшедшему. Тамс исчез. Что же задумал хитрый змей? Впрочем, не важно, важно совсем другое - скалы в этих местах очень высоки и походят на самые настоящие пики. А вот здесь я, пожалуй, задержусь. Крыло выставленное поперек воздушного потока мгновенно снизило скорость. Я забарахтался, будто впервые очутился в небе. Этой нарочитой заминкой воспользовался не дремавший Тамс. Черной иглой пропорол он облака и явно собирался сбить меня вниз. 'Острые камни пожнут сегодня долгожданную жатву!' - решил змей. И уже предвкушал победу. В этот момент, распластавшись и зависнув в воздухе, я целиком закрыл один из острых пиков, направленных не обычно, как все - вертикально, а почти горизонтально. Обсидиановый снаряд уже несся в мою сторону. Солнечные лучи отражались от его сверкающей, черной брони. До столкновения оставались считаные секунды. Торжествующе ухмыляясь, Тамс выдвинул вперед длинные белые клыки. Я приготовился и начал считать.
- Пять, четыре, три, впе-ре-д!
Глаза летящего на меня змея безумно округлились, но поделать он уже ничего не мог. Не успевал. На его глазах происходили жуткие вещи. 'Как он посмел, этот бездельник, и мелюзга! Посмел обмануть, перехитрить меня! Ах!' Пара взмахов крыльями и вот я уже в нескольких десятках метрах от нужного места. Удар! Тамс так и не смог избежать страшного крушения, нанизавшего его безупречно черное тело на какие-то убогие, не имевшие даже намека на чахлую растительность, скалы.
Я выдохнул, тело все еще дрожало от сильного напряжения. Уже не оглядываясь на мертвеца, я повернул к дому.