- Ты какой вкус заказывал? - спросил Трубин, придирчиво обнюхав свой контейнер с питательным концентратом. - Цыпленок гриль?

- Фруктовое суфле, - хмуро буркнул Денис, ковыряя пластиковой ложкой массу подозрительного серого цвета.

- Это - фруктовое суфле?! На твоем месте, я бы уже давно выбил у департамента новое оборудование. Обеспечил бы себе приличное существование: и кормежку, и новые солнечные батареи, и...

Денис скрипнул зубами, но промолчал. За две недели, что Трубин жил на Саламандре, они успели уже раз десять поссориться, причем дважды дело чуть не кончилось мордобоем.

После обеда занялись плановым тестированием охлаждающих установок. Этот процесс даже доставил бы Денису удовольствие, если бы не Трубин.

- Ты давно тестовую базу обновлял? Полгода назад?! Да за последние месяцы уже несколько раз стандарты менялись! Что значит "незначительно"? У тебя, вообще, какое образование? А, понятно... Ну, с твоей квалификацией трудно осознать такие тонкости. Здесь нужны метод, система, понимание, что, куда и зачем... А чего ты взвился-то? Я же правду говорю. Сейчас свеженькое обновление закачаем!

В своем отсеке Денис некоторое время не мог успокоиться и все ходил, выплескивая эмоции в резких беспорядочных движениях.

- Тяжелый день? - сочувственно спросил мягкий баритон. В комнатах возникла едва слышная нежная музыка.

- Так себе, - ответил Денис сквозь зубы, но чуть расслабился и сел. - Прислали же напарничка!

В воздухе ощущался тонкий горьковатый аромат. Мелодию сменил мерный шорох прибоя: чуткий собеседник на ходу приноравливался к Денису, создавая пока невидимое, но уже доступное другим чувствам пространство мечты. Стены комнаты таяли на глазах, открывая дальний горизонт. Краски, поначалу скромные и неброские, приобретали сочность, туманные силуэты делались резче и контрастнее.

- Это Регия? - спросил Денис. Он часто вспоминал эту планету, на которой ему довелось работать лет шесть назад.

- Да. Ты не подумывал о том, чтобы туда вернуться? Ведь тебе там нравилось...

- Я не люблю возвращаться. Вернешься - а там все иначе. Нет уж!

- Как хочешь. А вот это помнишь?

Денис любовался видами, вдыхая нездешний воздух, прислушиваясь к умиротворяющим звукам... В глубине души он знал, что на той, настоящей Регии ничего такого нет. Это были всего лишь сохраненные и волшебно измененные мозгом образы, вроде слайдов, искусно обработанных дизайнером. Кусочки прошлого, которые программе с человеческим именем "Артем" удалось разыскать в его памяти и склеить, чтобы помочь ему справиться с раздражением.

Артем сильно выручал его, особенно в периоды одиночества. Пусть это был всего лишь виртуальный персонаж, зато настроенный лично на Дениса, почти двойник, умеющий в нужный момент сказать именно те слова, которые необходимы. А в остальное время не беспокоящий и не пристающий с идиотскими наставлениями. Электронный спутник, созданный с единственной целью - заботиться, умиротворять и подбадривать. Они были вместе уже восемь лет, за это время хочешь не хочешь, а привяжешься даже к программе.

Сквозь прекрасное электронное небытие медленно проступала стандартная комната с невыразительной обстановкой. Возвращение не угнетало: полученного от Артема заряда жизнелюбия хватало, как минимум, на сутки. До того, как появился Трубин...

- Спасибо.

- Я всегда рад помочь. Удачи!

Когда Денис уходил, вслед ему несся бережный шорох прибоя.

Утром блестяще образованный Трубин отправился настраивать оборудование второго корпуса, а примерно через час оттуда поступило сообщение о внезапном сбое температурного режима. Денис взглянул на монитор и обомлел. Все охлаждающие установки второго корпуса разом встали.

Он вызвал Трубина по внутренней связи.

- Рома... Уходи оттуда. Срочно покинь корпус.

- Ты рехнулся! Не видишь, что делается? Все опытные экземпляры сдохнут, нас за такое по головке не погладят. Нужно хотя бы часть фризов запустить!

- Аварийные скоро включатся автоматически. Уходи, там через четверть часа будет пекло.

- Ерунда! - бодро отозвался Трубин. - С аварийными фризами я протяну не меньше часа. Разберусь на месте, что и как. Не дрейфь! - он отключился.

Денис увеличил монитор с отчетами аварийных систем второго корпуса. За последние пять минут температура там поднялась на четыре с половиной градуса. И если напарник в ближайшие четверть часа не примет решение вернуться...

- Я нашел! - Трубин ликовал. - В графике напряжения почему-то оказалась величина не того порядка. Откуда она взялась, ума не приложу...

- Потом разберемся. Возвращайся немедленно!

- Сейчас. Запускай фризы. У меня не выходит: из-за жары что-то заклинило...

Пока они разговаривали, в лабораторном отсеке, где был Трубин, стало жарче еще на полтора градуса. График температуры в подсобных помещениях вообще круто и стремительно полз вверх. Все оказалось хуже некуда: при ошибочно заданном скачке напряжения перегорел автономный источник питания второго корпуса. Нужно было срочно подводить к фризам энергию от общестанционных аккумуляторов, а это значило, что часть фризов первого корпуса придется отключить, чтобы уменьшить нагрузку... Жизненно важные для станции отсеки герметизировать... Четвертый и шестой фриз пусть пока отдохнут ...

- Я не могу выйти! - в лихорадочное мелькание мыслей Дениса вторгся голос Трубина. -Аварийка законсервировала корпус! Отключи ее ненадолго!

Температурный график успел переползти критическую красную черту.

- Не могу. Надень скафандр и иди в тот отсек, который рядом с аварийными фризами. Я сейчас запущу остальные.

- Быстрее, слышишь! Тут уже нечем дышать!

Отключить первый фриз первого корпуса. Так, во втором один из фризов заработал. Отключить третий фриз - там, где складские помещения... Кажется, еще одна установка во втором корпусе ожила... Прошло около получаса после того, как Денис получил первый тревожный сигнал. Ничего не поделаешь, придется обесточить еще девятую и десятую установки. Их потом нужно будет включить раньше всех, иначе плакало очистное оборудование.

- Рома, ты как?

- Издеваешься? Сколько можно возиться с такой элементарной проблемой! Какого черта ты вообще лез в...

Денис отключил связь. Из девяти фризов второго корпуса сейчас худо-бедно работали три плюс два аварийных. Температура почти не поднималась, но и не падала. На мониторе общего состояния выскочил тревожный красный флажок. От долгого жара в центральном отсеке вот-вот могли "поплыть" стропила из якобы сверхпрочного и термостойкого пластика...

Денис вытер пот. Вокруг тоже становилось жарковато. Если вырубить еще одиннадцатый и двенадцатый фризы, то удастся более-менее стабилизировать обстановку во втором корпусе и отключить систему консервации. А значит - вывести Трубина. Потом законсервировать корпус снова, послать сигнал бедствия и ждать подмоги. Одиннадцатая и двенадцатая установки обслуживали жилые отсеки Трубина и самого Дениса. А в отсеке Дениса был Артем.

Денис вырубил одиннадцатый фриз. Восстановить Артема будет невозможно, Дениса об этом предупреждали сразу. А заполучить нового спутника - проблема. Да и не хотел Денис другого...

Шесть фризов второго корпуса работали! Кривая температурного графика наконец-то, пусть медленно, начала опускаться. Но красное сообщение о том, что могут не выдержать опоры, все не исчезало.

"Источники питания работают на пределе!" Этого еще не хватало... Если временно отключить двенадцатый фриз, риск станет меньше. Но кто знает, сколько выдержит такая тонкая и изощренная программа, как Артем. И сколько лет понадобится, чтобы приобрести нового спутника, и притереться с ним, и будет ли он так же чуток и всепонимающ, как...

Денис вспомнил, что внутренняя связь с Трубиным отключена. Стоило включиться, как его оглушил пронзительный визг.

- Почему ты не отвечаешь? Помоги мне! Не молчи-и-и!

- Я здесь. Уже работают семь фризов, еще немного и...

- Урод! Я подыхаю, слышишь! У меня вот-вот закипит кровь в жилах! Мне нужно отсюда выйти, здесь невозможно находиться!

"Источники питания работают на пределе!" Денис сидел, тупо глядя на мониторы. Уж не Трубин ли будет вытаскивать его из отчаяния, снимать бремя раздражения, развеивать злость? Зримо создавать его, Дениса, мир, полный солоноватого ветра, шелеста травы, запаха влажного морского песка? Говорить "Удачи!" или "Я всегда рад тебе помочь"?

- Помоги мне!

Мониторы полыхнули и разом погасли - все, кроме тех, что показывали общее состояние базы. На оставшихся настойчиво мигала надпись: "Произошло обрушение свода второго корпуса. Аварийная система герметизирует первый корпус. Срочно возобновите работу установок охлаждения".

Денис подключил заново все фризы, один за другим. Пот заливал ему глаза. Система внутренней связи молчала. Он сидел за центральным пультом, стараясь думать только о том, что происходило со станцией. Когда с мониторов исчезли последние тревожные сообщения, он вывел на экран отчет электронного координатора, заверил его своим личным кодом и послал в департамент...

Хлопковый батник промок от пота и противно лип к спине и плечам. Наверное, следовало поесть, хотя голода не было, только жажда и нервное истощение...

Пищевой синтезатор окончательно свихнулся. На выходе Денис получил бурую массу, от которой разило паленой шерстью. Трубин опять будет упрекать его, что он не выбил для станции нового синтезатора... Денис постоял, тупо глядя на прозрачный контейнер в руках. Есть окончательно расхотелось. Он долго пил тепловатую воду прямо из крана очистного баллона, а потом и умылся там же, хотя инструкции это запрещали.

Можно немного отдохнуть, пока координатор тестирует весь уцелевший корпус сверху донизу. Лишь бы Трубин опять не сказал, что...

В жилом отсеке было гораздо прохладнее, чем в служебных. В лицо Денису повеяло ласковым ветерком. Вокруг шелестела пальмовая роща. Большой и яркий круг солнца опускался в море, и от него по воде стелилась дорожка расплавленного золота.

- Ты сделал все, что мог. Жаль, когда кто-то умирает, но сколько бы способов долголетия ни изобрели люди, жизнь рано или поздно кончается. С этим можно только смириться

Среди пальм зазвучала высокая чистая мелодия, от которой сжималось сердце.

- Плачь, если хочешь. Слезы приносят облегчение. Все проходит...

Денис с непривычной отрешенностью наблюдал, как Артем старательно извлекает все новые декорации из его памяти. Странно, что время обесцвечивает не все воспоминания. Какие-то пальмы сохранились. А сохранится ли эта ноющая боль от напрасной надежды, что стоит только заглянуть в пищеблок, как увидишь Трубина, сидящего за столом...

Вдруг неудержимо затряслись руки.

- Жизнь продолжается, в ней будет еще много хорошего. Нужно только...

- Замолчи.

- Я понимаю, ты винишь во всем себя. Это несправедливо, ведь он и сам...

- Я сказал, заткнись.

Чуть слышно звучала музыка, сквозь нее доносились тоскливые вскрики каких-то птиц.

- Я просил тишины!

Пальмы, закат, птицы и море - все мгновенно исчезло. Денис остался один в знакомой до зевоты комнате. Долгожданное безмолвие яснее всего другого сказало ему, что ничего уже не изменить. Возможно, действительно лучше было выплеснуть и забыть все, что случилось. Выхолостить и загнать в самый дальний угол памяти, чтобы не мешало жить. Но Денис хотел не облегчения боли, а... Собственно, он и сам не знал, чего хотел.

Он все сильнее раскачивался в кресле, потом вскочил, обошел все углы. И замер посреди комнаты, в растерянности обхватив голову руками. Артем не раз помогал ему справиться с гневом, разочарованием и обидой. Но против тоски, похоже, требовалось что-то совсем другое.