Аннотация: Добавляю немного...Где взять силы, чтобы прийти в себя, и верить в лучшее, несмотря ни на что... Пожалуйста, комментируйте!!
"А тебе не хотелось съездить туда? Может, узнали бы что-нибудь о родителях?" "Куда съездить? В замок? Замок был разграблен и сожжен дотла. Узнать? У кого? В замке не осталось ни души. Две рядом находящиеся деревни полностью уничтожены, жители половина угнаны, половина исчезли. Бесполезно. Искать мне там некого и нечего". Мели, вся дрожа, порылась в карманах, и извлекла на свет носовой платок. И разрыдалась на моем плече...
Прижавшись к Мели, я гладила подругу по голове, по вздрагивающим плечам, и жалость к ней, и ее боль, ощущаемая мной как собственная, оттеснила мои личные переживания на второй план. Обхватив меня руками, она тихонько всхлипывала, когда послышались приближающиеся голоса.
Озорные дерзкие глаза, упрямые, непослушные иссиня-черные волосы - на нас, чуть усмехаясь, глядела Лори. "Ну, теперь понятно. Все ясненько..." "Ты о чем?" "О чем? О Корде, едва не разнесшим весь наш сторожевой пост в поисках некой исчезнувшей девицы...Встреча среди командиров наконец-то закончилась, и полчаса мы балдели. Как тут кто-то так постучал в дверь, что практически снес ее с петель - и на пороге возник твой барон. Дальше можно все объединить в один смысл: "Где Елена?! Мне нужно с ней поговорить! Ради Бога, где она?" - продолжая говорить, она быстро приблизилась и сграбастала меня в объятия, и тихо добавила: "Еле, он был .... страшен. Страшен в своем отчаянии. Я не знаю, что между вами произошло, но он сильно страдает". Мое сердце против воли сладко замерло - неужели из-за меня? И волна боли вновь готова была меня затопить... Я с трудом вспомнила, как дышать. А Лори, отстранившись, окинула меня цепким взглядом, и с радостным воплем бросилась на мою шею: "Еле!". На ногах мы не удержались, и по нарастающей грохнулись на Мели, оказавшейся мудрой и успевшей отпрыгнуть в сторону. Ниже земляного, сверху застланного досками, пола мы упасть не могли по логике, а через мгновение к нашей веселой возне присоединилась и Мели, и Айшат, в некотором ступоре зависшая поначалу.
Из деревянных ящиков мы быстренько соорудили подобие лежанки, застелили льняным полотнищем, под голову свернула куртку. Сие сооружение поставили вплотную к лежанке Инель. Девочки затопили печку, зажгли большие свечи, на стол приволокли снятый с костра котелок с дымящей картошкой, репой, и зажаренный кусок барашка. Айшат, попавшая к нам чуть позже Лори, была сразу определена в походную кухню, водовозом. Видели мы ее изредка, и всегда на повозке с ведрами, наполненными водой. Вот и сейчас, три ведра холодной воды стояли на скамейке, а два были водружены на печку. Мели махнула мне рукой и показала на кувшин. Дальнейшее разъяснилось быстро: полный кувшин горячей воды, какое блаженство, и низенькая покосившаяся дверца пристройки к нашей "опочивальне". А там деревянный сухой пол, скамейка, кадка с холодной водой и небольшое корыто... И вот все отмытые мы собрались за столом. Время шло, Инель должна была появиться с минуты на минуту, ее дежурство закончилось.
Раздался скрип отворяемой двери, и в проеме яркой звездной ночи показалась Инель. Секунды четыре она устало, спокойно обводила всех глазами, скользнула по мне и замерла; глаза ее недоуменно и сомневаясь вернулись... ко мне, и спустя мгновение она почти упала в мои объятия. Перебивая друг друга, одновременно задавая вопросы, умудряясь при этом есть, мы не замолкали ни на минуту. Я узнала, что Кэртон ученик кузнеца и заглядывается на его дочь, что малышка Лилия перебралась в город и сейчас ученица вышивальщицы; Нестор устроился в конюшню пока уборщиком, но это только начало; Ада - мамина помощница... Мама же их, Мария плоха, но наотрез отказывается уезжать из деревни, где у нее огород, куры, козы - целое хозяйство. И поэтому, закончила сумбурный рассказ Инель, ей придется просить перевести ее по службе на сторожевой пост ближе к деревне. Я же поведала о себе: о службе, о стычках, о жизни в гарнизоне. И коротко о Джоне, стараясь не реагировать на горящие любопытством глаза девчонок. О подземелье, о Сэре предпочла умолчать... Ужастики перед ночью не нужны. Никому...
Как когда-то, повернувшись к друг дружке, натянув суконное одеяло на головы, мы тихо общались... Причитания подруги о полковнике и его ранении, имевшем такие последствия, я прервала. Решив отвлечь ее от мрачных мыслей, стала рассказывать о бале в гарнизоне, и неожиданно вспомнила о Гасе. Инель поначалу не поверила, что речь идет о нем. На мой удивленный вопрос: "А в чем собственно дело?" тихо пробормотала, что тогда, во время драки именно он оттащил ее от стражников... И мы замолчали обе. Нахлынули воспоминания...
А утром неугомонная Лори взяла со всех слово, что пока я не дам своего согласия, барону моего местоположения не выдавать. Хотя, тут же заметила она, больно нужно барону их сведения - если он захочет, все сам узнает. Мели и Инель растворились в предрассветном тумане, уйдя на дежурства, а я медленно, но верно погружалась в депрессию. Когда мне было так плохо? Я не могла припомнить... Перед глазами упорно стоит его лицо, я слышу этот чуть хриплый голос, от которого словно в бреду сползаю вниз, на пол. Его чувства, его желания, спрятанные в глубине темных глаз, смотревших на меня так, что я всем своим существом понимаю - спасения нет...
Чувствуя, что разбита в прах, и сердце болит так, что нестерпимо хочется выть, лишь невероятным усилием воли сконцентрировала внимание на Лори. У нее вечерняя смена. Девушка щеткой начищала до блеска ботфорты. Сдвинутые на переносице тонкие брови, подведенные коричневым карандашом, упрямые темно-карие глаза, непослушная прядь иссиня черных волос по жизни выбивается из общего пучка и всегда портит ей настроение. Лори младше нас на четыре года; к принцессе она попала от Ее Величества - узнав, что бунтарка - дочь старого солдата, королева и направила ее сюда, зная о стражницах. Характер Лорины проявился сразу, лукавить она не умеет. Если ей не нравится, то узнаешь об этом первым от нее самой; если наоборот - точно также. В первый раз я столкнулась с ней вскоре после кончины барона: стоя в угрожающей позе на террасе, рядом с покоями фрейлин, она, сжимая кинжал, шипела, что б мол, не подходили, всех порежу к черту, достали ее все. Перехватив удивленный взгляд Инель, я, помнится, осторожно спросила суть проблемы. Не сразу, но достаточно быстро выяснилось, что фрейлины и юные барышни из свиты Ее Высочества Лорину обидели. Не признали в ней девушку. Черные короткие волосы, тонкая еще мальчишеская фигура и задиристый характер сыграли с Лори плохую службу. Очень рано потерявшая мать, и обитавшая в домике, недалеко от кузницы, где работал отец, она легко дружила со сверстниками, лазила с ними по крыше, воровала яблоки и груши из дворцового сада, удирала от садовника, с руганью бегавшего за ними с хворостиной....Со смертью отца выяснилось непригодность Лори быть при дворе хотя бы служанкой или по крайней мере, помощницей посудомойки. Девица отбилась от рук. И Королева, один раз вспомнив о ратной и преданной службе старого вояки Мегаша, отправила девочку к принцессе..... авось что получится. Мы тогда успокоили ее, как могли, близко к ней не подходя, ее не нервируя, рассказали историю Мели, нашу добавили, и вскоре стали замечать желание девушки познакомиться с нами поближе. Лорина отрастила волосы, мужественно терпя надоедавшую прядь, фигура ее немного округлилась, характер остался прямым, вспыльчивым и быстро отходчивым. От нее прозвучала лишь одна просьба - называть ее Лори, что без проблем нами и было исполнено.
Только с попытки десятой смогла немного включить мозги. Я, понимая, что мне на что-то надо жить, что сейчас здесь нахожусь исключительно ввиду привязанности девочек, что о моем возвращении в особняк барона не может быть речи, это в конец меня убьет, я решилась просить аудиенцию у человека, которая вскоре станет супругой барона.... Аудиенцию Ее Высочества принцессы Виолетты. О Боже, вот сказано главное, и как душа на части рвется! Тем же вечером в канцелярии я написала прошение о приеме меня на службу или разрешении отбыть к прежнему месту дислокации - в дальний гарнизон....Оставалось ждать....
Аудиенция состоялась через два дня в Малом Тронном зале. Роскошная обстановка, позолоченные резные зеркала, паркет, натертый до блеска, и она, принцесса, восседающая в кресле для высокоблагородных собраний. Пока мне не махнут рукой, рта я открыть не могу. Это ясно.... Не ясно, сколько я так простою - в поклоне. Камердинер тихонько меня подтолкнул, оказывается, рукой мне махнули, а я не заметила. 'Ваше высочество, прошу вашего Высочайшего позволения вернуться мне на службу. В любую из частей...' 'Ховард, мне известно, что последнее ваше место службы - дальний гарнизон. Но я не возражаю, если вы присоединитесь к старшей стражнице Донован, и окажетесь в ее отряде. У Донован скоро состоится свадьба, вероятно, потом она уйдет со службы нянчить детей - и вы ее замените. Так что, я не возражаю против вашей кандидатуры в рядах моих стражников' Я молчала, с ужасом в душе представляя, что мне предстоит. Каждый день видеть его, слышать его, знать, что он не мой, что он с принцессой, что мое будущее с ним невозможно.... Счастье быть с ним выпало мне лишь в гарнизоне - действительно, счастливые дни - вот только не понимала я тогда этого. Я не такая сильная, точнее, слишком слабая для проверки своего сердца на прочность. Я пристально взглянула на удачливую соперницу - вот она, сидит в высоком, с подлокотниками кресле: у нее яркие голубые глаза, белая кожа, тонкий, словно высеченный, чуть вздернутый носик, пухлые губы, светлые длинные волосы; и вся она такая стройненькая, ладненькая, одним словом, принцесса. Ну, повспоминает он меня несколько недель, может пару месяцев, но когда рядом такая красавица, какой мужчина выдержит? Посмотрела на нее, и тошно стало. Куда уж мне... 'Ваше высочество, не сочтите за дерзость, но могу ли я служить в каком-либо из городов Хайтенгелла?' 'Вас чем-то не устраивает служба в королевском дворце? Жизнь в довольствии? Вы дерзите....' - в ее голубых, красивых глазах отразилась злость. 'Ховард, мне не интересны ваши личные проблемы, вероятно, вы пожелали того, что в принципе невозможно, посмотрите на себя, кто вы? Всего лишь служака... Вы обязаны, просто должны знать свое место в этом мире! Вы запросто могли стать отходами нашего общества, но вам дико повезло. И ваше поведение разочаровало меня. Вряд ли вы так уж достойны, как о вас пекутся.... Я заканчиваю наш разговор - или вы служите во дворце, в конюшне, в добром здравии, или отправляетесь в дальний гарнизон, к прежнему месту службы'. И что мне оставалось ответить на столь гневную тираду юной принцессы? 'Хорошо, ваше высочество, сегодня вечером я отбываю в гарнизон'. Там смерть, я знаю. Но там возможна борьба, а здесь сплошная мука.... Я сделала выбор.
'Нет, Ховард, через неделю во дворце состоится королевская помолвка, я приказываю вам находиться в охранном карауле в зале для церемоний... Обстановка в мире опасная, приглашенных будет много.... После церемонии я не задерживаю вас. Вы отправляетесь для дальнейшей службы в дальний гарнизон. Хочу, чтобы вы знали - меня не волнует ваша жизнь, ваши переживания, ваши несчастья, я требую неукоснительного выполнения ваших обязанностей, вам ясно?'. Мне было ясно. Все правильно. Так и должно быть. Поклонившись, пятясь спиной, я вышла из зала. Преодолев на негнущихся ногах лестничный пролет в шесть мраморных, с инкрустацией, ступеней, я обессилено добралась до комнаты ожидания, где меня собственно и ожидала Мели. Она мерила комнату большими, нетерпеливыми шагами и уже начала поигрывать эфесом шпаги. Увидев живую и невредимую меня, она испустила сдавленный вздох облегчения и молча схватив за руку, потащила к парадным дверям...
'Ну, чем порадуешь?' 'Я остаюсь здесь до церемонии помолвки, а затем вновь отправляюсь в дальний гарнизон.... Кстати, не просто здесь. Мне надлежит быть в охранке в зале для церемоний' 'Ты.... будешь здесь во время самой помолвки?' 'Точно. Я буду в охранном карауле' 'Но я не понимаю..... Быть здесь во время церемонии, зачем? Стражников вполне хватает! Тебе же будет больно! Смотреть на них! Может, ей объяснить? И дальний гарнизон! Это же .... ужасно. Тебя там едва не убили..... Ты ей ничего не сказала?' 'Кому - ей? Принцессе? Ну ты мудрая, однако'. 'Не мудрая, а злая. Ее высочество должна понимать, что для тебя это мучительно!' 'Мели, я уверена, что она это знает. Знает, что мне будет тяжело! Поэтому я и обязана быть в охранке, это типа наказания....' 'И что теперь?' 'Да ничего, Мели, ничего. Сожму зубы, отстою в этом ненавистном карауле, и потом буду на пути в гарнизон....'. 'Где тебя опять будут пытаться убить?! Здорово. План потрясающий, лучше не придумать'. 'Ты можешь предложить что-нибудь другое?' 'Объясни, ради Бога, зачем опять ехать в дальний гарнизон? Ты едва оттуда выбралась живой! Неужели больше для службы нет мест?!' Что я могла ответить.... Коротко, с горечью, из меня вырвался смех: 'Мели, родная. Ну, конечно, для службы полно мест. Но конкретно для меня или здесь - что мне неприемлемо, или там. Улавливаешь?'. 'Твою мать, я так и чувствовала, что не все так просто! Может, мне с ней поговорить? Попытаться объяснить, что....' Я не выдержала: смотреть на мучения подруги, которая обязана светиться счастьем в связи с предстоящей собственной свадьбой, было слишком! 'Хватит, Мели! Что предначертано, то и будет! Сама, прошу, не лезь. Пожалуйста....' - разговаривая, мы дошли до нашей казармы. Присев на лежанку, мы отвлеклись, возвратились караульные. К нам подсели Инель и Лори. Очень кратко, держа себя в ежовых рукавицах, Мели пересказала последние новости, связанные со мной.... Ответом ей послужила гробовая тишина. ...
'Что?! Черт возьми! Надо еще раз попробовать - так нельзя! Она же там точно погибнет!' - и крикнув, Лори вдруг рванула из казармы, что-то возмущенно вопя, и столкнулась с Айшат и ее вечными спутниками - ведрами, содержимое которых вмиг и оказалось на обеих девушках. Раздавшийся следом поток отборных ругательств, яростный удар по пустым, звякнувшим ведрам и полыхающие бешенством, глаза, желающие хоть чьей-нибудь смерти. Или на худой конец, пинка.... Взъерошенные волосы Айшат, изумленный остановившийся взгляд на Лори, и ее гениальный вопрос: 'А что происходит?' И Лори, в ответ выпавшая из реальности, округлившимися глазами несколько секунд глубокомысленно рассматривала лужу, где собственно пребывала не одна - и расхохоталась. А за ней и мы все....Потом, уже вечером мы еще раз обмозговали сложившуюся ситуацию - вариантов было негусто. А точнее, уже известные нам. Или здесь, под королевским боком или там, где возможно все. Тяжко затушив свечу, Инель прошептала: 'Ладно, закончили обсуждение. Спать пора'. На следующий день спозаранку Лори выдвинулась в дорогу - она хотела отложить поездку, но мы смогли ее отговорить. Ей день на дорогу, чтобы прибыть на место памяти об отце - в этот день, два года тому назад, старый солдат Мегаш ушел в светлые миры....
Оставалось продержаться семь дней. Мучительных, беспросветных. О том, что Корд бывает во дворце, я догадывалась по переглядкам подруг. Тема Джона между нами не поднималась. Подчас очень хотелось спросить о нем, но страх мертвой хваткой зажимал мне рот. Я панически боялась услышать - о чем? Наверное, о безразличии, равнодушии, или вообще о вдруг вспыхнувших чувствах между.... Нет. Лучше ничего не знать. Так, где-то там, глубоко внутри, тлеет, продолжает тлеть робкая надежда, что обо мне помнят, думают, что я не забыта.... С трудом удалось сохранить спокойствие, когда, проходя мимо девчонок, услышала, что Джон устроил форменный допрос Инель, и капитально разнес 'оборону' Мели. Что он спрашивал?! Чем интересовался, чем или кем? И что ему ответили.... Почти бегом я добралась до пасущихся лошадей; черный, как вороно крыло, Буран - пришпорив его, я понеслась навстречу ветрам.
И что-то почувствовала.... Нехорошее, темное. Возможно, раньше такого внимания я не придала бы, но, имея за плечами опыт гарнизона, не замедляя бега красавца коня, развернула его обратно. Холодящее дыхание по коже. Чьи-то глаза, безжизненные и полные ненависти. И присутствие незримое, но ощутимое - и сердце вздрогнуло от неминуемого, заболела душа. Я поняла, кто это.... Сэра, неужели опять? Назад, от конюшни я брела, крепко держа глаза сухими. Девочек испугать нельзя. А то, еще вмешаться надумают - при всей их смелости и отваги, здесь они бессильны. Как, впрочем, и я. Оставалось пройти несколько шагов и, завернув за угол казармы, встретиться с подругами, кто не занят на дежурстве.... Как меня пронзило - ничего особенного, я просто услышала его голос. Он не слушал их объяснений - холодным, режущим по металлу, голосом он не требовал, он разнес всю защиту стражниц. От его хорошо контролируемой ярости подогнулись колени. У меня. Да, а как же девочки? Последние его слова я услышала столь отчетливо, будто он специально подошел к краю здания: 'Я прошу вас передать Елене, что я хочу с ней поговорить. Мне очень нужно с ней увидеться. И просто объяснить. Неужели я о многом прошу?' - и в наступившей тишине послышались его удаляющиеся шаги. В тот же момент слезы брызнули из моих глаз, а я из последних сил добрела до своего места. Смотреть на девочек сил уже не было....
...Прохлада коснулась моего лба. Подняв свинцовые веки, я поняла, что не в состоянии держать глаза открытыми. И вновь погрузилась в спасительную темноту. Что-то горькое влили мне в рот - я покорно проглотила. Тихо. Как же тихо. И холодно.... Я с огромнейшим напряжением не испустила вопль ужаса; я опять в подземелье?! И там, над головой этот страшный, ненавистный люк, в котором виднеются жуткие морды, с извивающимися червями. И она, с мертвенно-синим, изъеденным лицом, все ближе и ближе!! А-аа!!... И что-то опять проталкивают в мой, сжатый от страха, рот.....
'.....бедняжка, жар у нее был сильный. Еле-еле вернули ее... Спасибо всем Богам, у барона врач хороший оказался. А так не спасли бы....Знаешь, понаблюдала я за Кордом, любит он ее. Поначалу рвался в особняк ее перевезти, да старичок врач сказал, что не выдержит Еле. Сидел он здесь бледный, ее за руку держал, просил не оставлять его. Представляешь? Мели как раз дежурила, а здесь появилась принцесса. Ну, думаю, все, конец заботам барона. А он встал, посмотрел на нее так ... пронзительно, ну, она и ушла. Такого взгляда никто бы не выдержал. По волосам рукой проведет, и смотрит, смотрит. Знаешь, будто насмотреться не может. А в глазах такая боль стоит, что жутко становится... Мне кажется, он так и сидел бы, да прибыли гонцы с моря, поехал доклады принимать. Уходил, чуть ли не клятву с меня взял, что не отойду я от нее'. 'Слушай, Инель, так завтра, в пять часов помолвка Ее высочества и барона. Может, так даже лучше. Присутствовать не будет, переживать....' 'Лори, мне стало жаль барона. Правда жаль. Он по-настоящему Еле любит, и страдает, а женится на ....'.
Моя голова болела, но соображать стала. Тихий шепот подруг вернул меня в действительность...Не открывая глаз, пережидая приступ слабости, я приняла решение. Помолвка... Пусть будет больно, пусть. Боль иногда целительна - исчезают иллюзии, отшибает дыхание, но срабатывает сильнейший инстинкт выживания, и человек, через боль и мучения, начинает дышать, опять. Надеюсь... Я должна завтра быть на помолвке, увидеть его в последний раз, и сразу уехать. В дальний гарнизон. А там, как повезет. Скорее всего, долго мучится мне не придется. Или наоборот, это как карта ляжет....
Я открыла глаза, услышала радостные крики девочек и сердце болезненно сжалось. Скоро я буду этого лишена; этой дружбы, верности, радости, так греющих и поддерживающих в любые моменты жизни. Тихонько приподнялась на локтях, старательно игнорируя протесты подруг. Оперлась о стену, с удивлением заметив, что лежала на кровати... 'Как себя чувствуешь?' - спросили все почти хором. И все практически одновременно двинулись в мою сторону. Такое единение не могло не радовать. И я с трудом, но хихикнула. Реакцией на это стало медленное удивление, переходящее в радостное облегчение. Всех, известив о моем решении быть на Королевской помолвке, я была тверда, и возражения не принимала. В конце концов, именно так мне и надлежало поступить. Куриный бульон с сухариками, травяной отвар, рисовые лепешки... Мне нужны силы...
Ближе к вечеру вернулась с поста Мели и подсела ко мне. 'Ты уверена?' 'Да. Мели. Сколько можно трястись? А потом буду вспоминать хорошее, и грустить в одиночестве. Знаешь, по иронии судьбы, вспоминаются именно дни в гарнизоне.... Там он признался мне, там я поняла про себя, там были наши поцелуи....Ладно, ты права, пока я жива, надо жить. С некоторых пор я стала любить жизнь'. 'Я не хочу с тобой расставаться...' - Мели с тоской посмотрела на меня; Бог мой, темные круги под глазами, осунувшееся, бледное лицо. 'Что с тобой?' 'Не знаю. Слабость сильная. И мутит'. 'Ты врачу показывалась?' 'Нет, конечно. А если врач возьмет и скажет, что я в положении? Тогда туго будет. Я уж лучше перетерплю'. 'Точно?' 'А то. Все чесноком. Только больше не болей'. 'Постараюсь'. Оставшийся вечер прошел в каких-то бесконечных разговорах о нас обо всех....
А тут Айшат вынырнула из темноты; на повозке вместо привычных глазу ведер с водой, что-то упакованное в холщовые мешки. Парадная военная форма. По случаю помолвки королевской особы, была выдана и мне. Блестящие черные ботфорты, синие, заправленные в сапоги, узкие штаны, шелковая со стоящим воротничком, с жабо, красиво уложенное на воротник камзола, с вышитыми манжетами, блуза, ну и сам камзол, ярко синий, сзади шлица, приталенный, с большими медными пуговицами... А на следующий день мы спозаранку выдвинулись во дворец. Все молчали... Переглядываясь, рассматривали себя и других, покуда шли по деревянной дорожке, к воротам, куда отгоняли лишние и ненужные экипажи. У чугунных ворот пост, охрана принца Далмона, стражницы Ее Высочества располагались в личных и приближенных апартаментах принцессы. Но сегодня особый день...
Длинные залы, комнаты, коридоры, освещенные множеством свечей в канделябрах - сейчас утро, еще и пасмурное. У всех сторожевые посты по окружности большого бального зала, мраморно-белого и величественного. Здесь будет сие мероприятие. Я старалась об этом не думать, а если честно, не думать вообще. Носятся служанки, натирают и без того блестящий паркет, в фартуках мимо нас проходят старшие слуги, расставляют цветы, сдергивают какие-то большие полотна, под которыми обнаруживаются шедевры - все Королевское Семейство. В художниках я не разбираюсь, поэтому охи проходящих фрейлин по достоинству оценить не могу. Бедненькие. В пышных платьях с корсетами, затянутые в 'рюмочку', с набеленными лицами, с мудреными прическами, они как стая птах, сбивались кучками и шептались, шептались.... Я примостилась на подоконник, рядом с Инель. Вкатили белое фортепиано. Рядом с ним отгородили угол: на возвышение принесли флейты, контрабас, скрипки, арфы. В черных смокингах ровными рядами прошли музыканты: сейчас их репетиция.
Оглянувшись назад, на распахнутые широкие двери, мне поплохело. Согнувшись в три погибели, Мели с белым от напряжения лицом и прикушенной от боли губой, сползала вниз... Черт! Рядом тут же послышался придушенный вздох - самой себе Инель ладошкой зажала рот, тыкая мне пальцем на фрейлин, пока еще ничего не замечающих. Бросив Инель: 'Оставайся на месте', рванула к ней. Поймав ее почти у пола, с колотящимся сердцем, готовым уйти в пятки, всматривалась в пепельно-белое лицо, в закатившиеся с синевой глаза. Заслонив ее от всех, с помощью подскочившей Элании, находящейся на посту у лестницы, мы вынесли ее из зала. Оглянувшись, поняли, что вовремя успели - в зал, величаво ступая, вошла Ее высочество в окружении нескольких барышень. Изображение вдруг 'поехало' у меня перед глазами, стало расплываться - наспех вытерев слезы рукавом, я тихо прикрыла двери. На балконе, усадив Мели на пуфик, я растирала ее ледяные руки, а Элания примчалась из кухни с кружкой воды. Я расстегнула камзол, сняла жабо, ослабила воротник - Эла, тронув меня за плечо, извиняющее пробормотала, что ей надо идти. Мотнув головой 'спасибо, все нормально, иди, спасибо', легонько дула на Мел, и гладила по рукам. Ничего умнее придумать не смогла.
В момент, когда на лицо подруги стал возвращаться румянец, я едва не заплясала. Дыхание стало спокойнее и глубже, в глазах появилась осмысленность. Мели потихоньку приходила в себя. 'Как ты? Ох, и напугала же ты.... Тебе срочно к врачу надо! Пойми, Мел' Она в ответ лишь попыталась улыбнуться. Тихо поднявшись, не взирая на мои протесты, что еще рано, она, дернув меня к себе, приобняла за плечи, и мы пошли назад. Мел остановилась, облокотившись о дверь; ко мне подскочила Инель. 'Слушай! Вошла принцесса, следом едва не распугав ее фрейлин, вошел, нет, ворвался барон. Что-то он ей начал говорить и, похоже, что-то такое, отчего Ее высочество едва не побелела. ... Что же он ей сказал?! Потом они стремительно ушли в ее апартаменты, одни ушли, фрейлины вон стоят, и .... до сих пор их нет. Вот. Как Мели?' 'Лучше. Душно здесь, вот ей и стало плохо. Инель, я не хочу... ничего...знать... о нем, ладно'. С другого конца зала ко мне подбежала Лори; и о том же! Вы, что, сговорились?! 'Слушай, он что-то говорил о невозможности сделать ее счастливой! Может.... может, он пытается отказаться от помолвки, а?' - и в нетерпении уставилась мне в лицо. Боже, ну не хочу говорить об этом, и думать не хочу! Отстаньте!!
Двери распахнулись - принцесса, огорченная, задрав нос кверху, проплыла к трону, уже принесенному, но еще не установленному на постамент. Мгновение спустя показался Джон...
Господи, как же он красив! Встав перед ней на одно колено, он произнес что-то коротко и четко, и Ее высочество ногтями впилась в подлокотники сидения. 'Что происходит?' - тихо, толкнув меня в бок, спросила Инель. Я не знала. Но тоже, не отрываясь, смотрела на побледневшую принцессу и барона, по-прежнему стоящего перед ней на одном колене. Резко, неожиданно вскочив, ее высочество закричала: 'Арестовать барона Корда! Сейчас же! Это приказ!' Мы ошарашенно молчали, хотя нет, молчали все...
Полминуты гнетущей тишины, когда никто не может пошевелиться; и топот ног, действующий на сознание взрывом. Караульные солдаты, с арбалетами за спинами, взявшие Корда в кольцо. И сдавленный вздох, пронесшийся по залу. Джон арестован?! Где же, черт возьми, принц Далмон! Резко сдавило грудную клетку, мне стало трудно дышать. Стоять вблизи шепчущихся девушек, ошеломленно галдящих о невозможном поступке несравненного барона Корда вконец стало невыносимо...
Я отошла от девочек, но приблизиться к арестованному Джону не посмела. А он кого-то искал... И вдруг, увидев меня, почти рванулся от стражников, но тотчас был остановлен. Он что-то им сказал, и вся эта троица через всю залу двинула ко мне. Это обстоятельство сделало меня центром всеобщего внимания, черт! Внимательно глядя на Джона, я еле дышала. Он был бледен, но его глаза ... они горели так, что все горечи улетели из моей души. 'Ты будешь меня ждать?' 'Что?' 'Я отказал принцессе, и буду сослан по ее распоряжению в военную тюрьму, за дальний гарнизон. Я не могу без тебя. Эти девять дней были адом. Когда раньше я долго тебя не видел, мне все равно казалось, что я сносно существую. Но я себя обманывал... А теперь я еще почувствовал твою любовь, и точно знаю, чего хочу. Хочу больше всего на свете. Быть с тобой. Твоя служба будет в дальнем гарнизоне?' 'Да' - я с трудом, потрясенная, открыла рот. 'Значит, недалеко от меня. Я люблю тебя. И какое блаженство тебе в этом признаваться...' Почти истеричный вопль Ее высочества заставил наши барабанные перепонки страдальчески заныть: 'Увести немедленно!'...
Его увели от меня...Не мигая, не борясь с хлынувшими слезами, я неотрывно глядела ему вслед. У выхода неожиданно застопорилось - вошла свита Ее Королевского Величества. Улучив момент, он все-таки оглянулся - он обошелся без слов, его глаза поведали мне все, что он смог сказать, и о чем пришлось промолчать...
VII.I
А дальше... А дальше одновременно произошло несколько событий - изменивших, как впоследствии выяснилось, все...
Джон, и его караул - их удивленные, и быстро меняющиеся лица на потрясенные... Крики Мели, Инель, кого-то еще, разобрать я уже не смогла... Голубой туман, отделяющий меня от всех остальных! Вот он развеялся. Оглядываясь, я видела всех будто через какое-то голубое стекло; Мели, мечом попыталась пробиться ко мне - но страшно была отшвырнута в сторону! Я посередине большого бального зала; голубой свет, ярко переливаясь, режет глаза. И только тогда я увидела ЕЕ...
Она возникла из тумана, я знала ЕЕ! Значит, мне не суждено умереть в дальнем гарнизоне... Она уже пыталась меня там убить, правда, нельзя было использовать магию. А сейчас что, можно? Взмахнув рукой, она направила в мою сторону кольца тумана, из которых стали появляться... те самые твари подземелья! Ох. Я с трудом вздохнула, руки взмокли; вытащив меч и кинжал, я тряхнула головой, но это не помогло. Непрошенные, мешающие мне слезы упорно копились в глазах. В сознание еще успел проникнуть крик, могучий крик Джона: 'Елена, беги!'. Я не успела сформулировать встречный вопрос 'а куда?', как на меня накинулись... Та же ярость, та же дикая сила ненависти. Как-то отражая все их удары, краем глаза увидела, что жуткая женщина что-то вертит в руках. Что-то невыносимо сияющее, яркое, болезненное. Парировав удар мечом в правой руке, левой с кинжалом инстинктивно заслонилась от летящего огненного шара. Удар был такой силы, что спиной я крепко врезалась в голубой, как мне казалось, туман... Боже... 'Туман' оказался твердым и холоднючим, а я, подтащив ноги к груди, сплевывала кровь и пыталась хоть немного подышать. Она замахнулась следующим шаром.... Достаточно четко я поняла, долго мне не продержаться. Твари подходили ближе, запах и вонь, исходящая от них, проникала в самое сердце, с болью выкручивая его. Сжав меч, я молилась. На секунду что-то отвлекло меня; Мели и Инель, не оставляя попыток, ломали стулья в попытке пробить брешь в голубой стене... Схватка возобновилась; я успела кому-то врезать изо всех сил, врезать так, что костяшки руки были сбиты в кровь. Хук слева; я крепилась. Удар пришелся по глазам, слепящий, огненный. На миг я провалилась в прострацию. С нарастающим страхом, с душой, охваченной ужасом, я неумолимо ждала последнего удара, последней боли, последней агонии....
Тихо приоткрыв глаза, я замерла: все враги были повержены, над ними возвышалась ярко рыжеволосая девушка. Сэра...
'Ну, здравствуй. Если коротко - Я - Сэрок. Женщина-воин. Я дочь солнца, одна из его лучей. Объяснять нет времени... Послушай, единственное, что я могу сделать для тебя, это ненамного остановить время. На миг, но остановить. Это в моих силах. А ты .....ты должна постараться вспомнить, кто ты и что ты'. 'Я? Что я могу вспомнить? Я помню практически всю свою жизнь! Как жила в поселении Дертоне с бабушкой и дедом, как стали беженцами, как меня подобрала Мария Кларк... Я помню, все'. 'А что было до Дертона?! Какая была твоя жизнь? Ведь там вы поселились, когда тебе исполнилось семь'. 'До Дертона? - я хотела, я разрывалась от желания сказать, что прекрасно помню. И дом, и родителей, и спокойную, наверное, мирную жизнь. Хотела очень, и не могла....
К своему ужасу, вдруг действительно осознала, что.....что не помню! Ничего!! Из моего сознания неожиданно улетучились последние горестные события, связанные с Джоном и его королевской помолвкой, Виола, принц Далмон и все остальное. Осталась только Сэрок. Непонятная, пугающая, в военном облачении, и ярко рыжеволосая...Я смотрела в ее зеленые глаза, и неожиданно в памяти всплыл давний обрывок разговора между бабулей и дедом, случайно подслушанный перед самым отъездом:
'...Давно хотел тебя спросить - заметила, она становится на мать похожа'. 'Молчи....Сейчас услышит, опять выспрашивать начнет, а ей еще нельзя, понимаешь, нельзя...' 'Жалко мне девчонку, такое узнать предстоит....' 'Мы рядом будем, чем сможем - поможем...'.
.... и увидела себя в маленьком домике, где мы срочно собирали вещи, чтобы бежать...
Сидя в углу комнаты на узле с вещами, я наблюдала за бабушкой, в сотый раз обходящей нашу комнату. Глаза ее были грустными и затуманенными, а по щеке скатилась одинокая слеза. Накрахмаленный белый чепчик, коричневое с черными кружевами платье. Я смотрела на бабулю, и вдруг поняла, что она плачет. Испуганно соскочив, меня остановила ее рука - 'не мешай. Это просто эмоции'. Вошел дед. Устало прислонившись к косяку, стащил с головы шляпу и посмотрел на нас. Тревожно сверкнули серые глаза. 'В чем дело? Сколько можно собираться? Я вас спрашиваю' Беспомощно показав на нее рукой, увидела его смягчившееся, но грозное лицо. 'Нам давно пора. В поселении остались только мы. Все в повозках уже выехали. В чем дело, Алира?' 'У меня такое предчувствие, нехорошее предчувствие, что мы больше не увидим наш чудесный дом. Но мы, мы все же молодцы, нам удалось так долго и спокойно продержаться.... Эх, еще чуть-чуть бы, и как бы все изменилось....' И бабушка вновь заметалась по комнате, судорожно пытаясь сообразить, ничего ли не забыла, все ли взяла. А дед, ...дедушка вдруг начал посматривать то на меня, то на нее. 'Говоришь, предчувствие у тебя? Оно тебя никогда не подводило,....даже когда....неважно. Может, ничего страшного, если не дождемся пятнадцатилетия Елены?! Мы должны тебе сказать, Елена, что-то очень важное, невероятно важное!'. 'Нет! Не надо! Некогда разговаривать! Скажем в дороге, когда ей исполнится пятнадцать, а сейчас главное - успеть уйти от этих головорезов. Потом поговорим! Обязательно!'.
От возникшего в голове разговора, от боли за родных, сердце стало бухать где-то в районе лопаток, мучительно скатываясь вниз. Что-то упорно сжимало мое горло, не давая вздохнуть...Я боялась смотреть туда, за спину рыжеволосой девушки, где маячила жутко страшная темная фигура в развевающихся одеждах.
Мое старание не приносило успеха, больше ничего в голове не возникло! С отчаянием взглянула на Сэру или как ее там - Сэрок...Тяжко вздохнув, она прикрыла глаза. На ее красивом лице возникла страдальческая гримаса; она будто что-то мучительно решала про себя... 'Постарайся вспомнить! Хотя бы чуть-чуть...Не имею я права тебя защищать!! Пока ты....И сказать тебе ничего не могу! Напряги свои извилины...' - и нахмурившись, обернулась назад. В этот страшный момент что-то сверкнуло!! Сэрок стала исчезать! Я, едва не плача, успела уловить ее чуть слышный шепот: 'Вспомни!! Это единственный твой шанс!'...
В это мгновение до меня дошло, что эпизод с Сэрой был мгновенным, и дальше мне предстоит невиданное - как-то сразиться с той, для которой я перестала уже существовать! Крепко сжала меч; понимая, что против нее это не оружие, ничего спасительного в голове не появилось. Ни одной мысли,...ни одного воспоминания!! И еще я скорее почувствовала, чем услышала, душераздирающий крик Джона: 'Елена!!'. Бой был странным, я сражалась, размахивала мечом и понимала, что все бесполезно. Как - будто просто выматывала себя и свои силы: они таяли, быстро. С трудом дыша, вздрогнула от дикого ее хохота; в ее руке вновь что-то невыносимо сияло. Бессильно опустились мои руки - это конец, я поняла... Перед моими глазами не проносилась моя жизнь - пустота и холод сковали меня. Я заледенела. Сияющий шар с воем полетел в мою сторону. Боже!!! Меня едва не разорвало! Внутренности горели адским огнем. Соленый привкус на губах и весь мир сбоку! Я сбита с ног, в крови и глотаю ее же, давясь. Она замахнулась следующим шаром - а я закрыла глаза. Чтобы не видеть, чтобы не слышать...Благодаря боли я понимала, что еще жива...Но сердце мучительно отсчитывало последние удары. Последние, я знала это, и это было невыносимо! Знать, что это конец жизни, конец всему!! И дикая, лютая боль пронзила меня...
Кто-то заставлял сердце отбивать болезненные удары; немного придя в чувство - как в тумане, услышала слова Сэры: 'Выбор сделан, Елена. Я приняла решение, и буду за него отвечать. Твой кулон сияет, в его сиянии видят иллюзию - он создал видимость твоей смерти. Слушай внимательно! Ты очнешься и сразу ищи... Что она делает?! Черный огонь, пожирающий все живое! Елена, жизнь дороже, сама как-нибудь разберешься...' - и со страшной силой меня куда-то потащило, вопль застрял в груди, потемнело в глазах, желудок свернулся и понесся навстречу сердцу...А-ааааа!!...