1967-й год. Страна отмечает важную дату - 50 лет советской власти. Мой еврейский дедушка вытаскивает газету из почтового ящика и комментирует это событие: "Вот уже пятьдесят лет мы живем ненормальной жизнью".
А мы нормальную жизнь не помнили, и нам казалось, что живем мы очень даже неплохо. Время было такое хорошее, работа интересная, так что я ходила каждый день на работу как на праздник. Мы работали с Наташей в одной лаборатории: я была старшим лаборантом, а она просто лаборантом. Наташе было тогда 19 лет, мне побольше, я уже закончила университет. Витала я тогда в облаках, а Наташа была моей противоположностью, она уже все знала про жизнь. И для этого были причины. Мамы у Наташи не было. Она умерла. Жила она с папой и мужем Колей. Значит, была хозяйкой в доме. А я жила с родителями на всем готовом, с вкусными мамиными обедами каждый день. Готовить я не умела, но зато у меня очень хорошо получалось с мытьем посуды. Но мама зная, что я очень много работала и уставала, говорила мне: "Оставь посуду. Я сама помою".
Возможно, знание жизни у Наташи было связано с работой мужа. Коля был милиционером, а о том, какая у них тяжелая жизнь, Наташа мне рассказывала: "Представляешь, Оля, какой-нибудь идиот залезет на крышу, надо его снимать. И кто это будет делать? Милиция, конечно!" А Коля был такой высокий, стройный, красивый, похожий на цыгана. Поручили ему однажды после концерта певицы Зыкиной преподнести ей корзину с цветами. Она как обняла его, Коля решил, что конец настал - косточки, кажется, хрустнули.
Случилось, что накануне Нового года Наташа с Колей оказались недалеко от нашего дома и позвонили, что зайдут. Сидим, беседуем, а по квартире снует моя любимая маленькая племянница, которая тогда ходила в детский сад. Им поручили к празднику вырезать из бумаги не то снежинку, не то украшение на головку, и малышка ищет, кто из взрослых может ей помочь. Но, как назло, все чем-то заняты, и я вот тоже сижу с гостями. Тут за дело взялся Коля. Забрал у нее сложенную в несколько слоев бумагу и ножницы и начал трудиться. Результат получился не совсем новогодний: у Коли получилась пятиконечная звезда.
Однажды Наташа рассказала мне, что они были с Колей на просмотре фильма про шпионов. Видимо, просмотр был не в кинотеатре, а в специальном учреждении, потому что после фильма начались воспоминания. Принесли фотографии, на которых участники просмотра были бравыми молодыми людьми. А их воспоминания не были веселыми. Пока они служили Родине во враждебной стране и рисковали жизнью, тыловые крысы сделали карьеру, заработали всякие почести и награды, занимаясь при этом известно чем.
Как-то Наташа позвонила мне. Я не сразу поняла, почему она так взволнована. Она звонила из больницы, куда попала с гриппом. Но дело было не столько в гриппе, сколько в ее беспокойстве о будущем ребенке. Наташа просила меня приехать поговорить с врачом. Не первое обращение такого рода. Я уже привыкла, что врачи меня ошибочно принимали за коллегу. Теперь надо было договориться о встрече с Колей. Я сообщила ему, что по дороге с работы на станции "Площадь революции" буду ждать его около бюста Ленина, который на высоком постаменте находился у самой задней стены зала, откуда был выход из метро. Спрашивала потом про этот бюст у многих. Никто его не помнил. Значит, только мы с Колей знали о нем.
Ждать пришлось недолго. Коля появился... в милицейскиой форме и повел меня к машине. А на улице народа много, место бойкое. Я сжалась от ужаса - милиционер ведет меня к машине, а в ней за рулем сидит еще один. Мне показалось, что все на меня смотрят и думают: "Во, попалась!" Наташа была совершенно права, попросив меня поговорить с врачом. Эти двое в форме нашли какую-то скамейку у стены, уселись и начали непрерывно болтать какие-то глупости и хихикать.
А врач мне очень понравилась. Она объяснила мне, что волноваться совершенно не надо, потому что уже третий месяц беременности и эмбрион полностью сформирован. Я сразу после беседы написала записку для Наташи, чтобы она успокоилась.
Неожиданно случилось радостное событие: Коле дали ордер в ателье, где можно было заказать верхнюю одежду. Оказалось, что ни ему, ни Наташе ордер этот был не нужен. Его презентовали мне. Нашла я это ателье, выбрала красивое сукно на зимнее пальто, но вот меховых воротников у них не было. Уж и не помню, где и как я воротник достала, так что всё закончилось благополучно.
Время было послехрущевское, следовательно, послелысенковское, но с кадрами в генетике было всё еще очень плохо. А в Детском психдиспансере решили создать лабораторию по диагностике хромосомных аномалий у детей и попросили меня у них поработать, так что у меня получилось две работы сразу. После своей основной работы я приезжала домой, съедала мамин обед и во второй половине дня ехала в психдиспансер. А у Наташи к этому времени уже родился сынишка Костик, поэтому она перекочевала ко мне в психдиспансер, чтобы работать по вечерам. Ей так было удобнее.
Приезжаю я как-то вечером на эту свою вторую работу, а Наташа уже там и говорит мне: "Оль, Колька билеты в цирк достал. Давай пойдем!" Я просто оторопела от такого неожиданного предложения. Всё во мне воспротивилось. Приехала работать, а тут этот цирк. И чего я тогда напрасно тащилась сюда через весь город? Я долго отказывалась, но Наташа взялась за меня всерьез: "Ну ты пойми, я же из-за Костика совершенно нигде не бываю...". Тут я и сломалась, тяжело вздохнув: "Ладно, поехали".
Коля нас ждал у входа. Билетов было четыре, а нас-то трое. Значит, один билет надо как-то пристроить. У Коли все сработало четко: надо этот билет отдать командировочному, который в московском цирке ни разу не был, а скоро уедет и может больше никогда в цирк не попасть. Коля именно такого отыскал в большой толпе желающих. И вот мы уже втроем сидим совсем рядом с ареной. Коля в милицейской форме.
Из того посещения цирка я запомнила три выступления. Прямо во время представления неожиданно возле арены появился сам Никулин в пиджаке с короткими рукавами и коротких брюках. Вид у него был нелепый и не только из-за костюма. Он с таким нескрываемым удивлением вытянув шею смотрел на происходящее на арене, как будто говорил: "Эй, ребята, а чего это вы все тут делаете?" Он так и стоял, этот замечательный артист, не произнеся ни единого слова, а все зрители умирали от хохота.
Конечно, мне запомнились слоны, проходящие по кругу арену. И не потому, что они такие огромные, а потому, что мы близко сидели. И деться нам было некуда от такого явного запаха навоза. Но вот новое выступление: под куполом цирка два юноши замечательной красоты проделывают какие-то сложные упражнения. Постепенно их начали медленно опускать на арену, так что удавалось их увидеть поближе. Они нам с Наташей очень понравились, и мы в этом признались друг другу. Домой я заявилась очень поздно. Папа удивился: "Где ты так долго была?"
И потом смеялся, когда я рассказала, что была в цирке. У меня было и вещественное доказательство: мой теплый, толстый, синтетический шарф имел тот самый слоновый запах.
А дальше такая неожиданная история случилась. Едем мы с Наташей поздно вечером с работы в метро. Я вышла раньше, а ей надо дальше ехать. Потом мне Наташа рассказала, что к ней подошел молодой человек и сказал, что он недавно видел нас, ее и меня (вашу подругу). Наташа удивилась и поинтересовалась, где этот юноша мог нас видеть. Оказалось, что у него на работе, в цирке: "Я видел вас, вы сидели рядом с милиционером. И я заметил, что очень вам понравился". Интересно, болтался где-то под куполом цирка и так много успел разглядеть, исполняя свой воздушный номер. Но это еще не конец истории. Наташа рассказала, что во время ее прогулок с Костиком в коляске этот молодой человек нередко их сопровождал.
Конечно, случались и невеселые события. Рассказала мне Наташа как-то, что застала Колю в слезах в больнице, у постели его близкого друга, тоже милиционера. У него было восемь ножевых ранений. Хорошо, что он выжил. А однажды мне позвонила Наташа, почти рыдая, и сказала, что Костику в поликлинике поставили страшный диагноз ? менингит. Я спросила, что она замечала у сына? Оказалось, что ничего не замечала. Постаралась ее успокоить, сказала, что это, скорее всего, что-то перепутали в поликлинике. Не может менингит протекать совсем бессимптомно. Я не ошиблась. Похожая история была и у моей сестрички. Маленькому племяннику приписали какое-то заболевание почек. И при этом никаких проявлений болезни не наблюдалось. И опять перепутали. А страшно было то, что у действительно больного ребенка был хороший анализ.
Время шло, и наступил в моей личной жизни очень ответственный момент. Математик, который должен был помочь мне со статистической обработкой моих научных трудов, обратил на меня пристальное внимание. Да и мне пора было подумать не только о науке. Но вот беда, математик был сильно меня моложе. Тут я и решила позвонить Наташе, которая гораздо больше меня про жизнь понимала. Наташа мне сказала дословно следующее: "Ты чего, Ольга! Математики ведь долго не живут. Я вот одного такого знала..." Я, конечно, удивилась, что Наташа вот и такое знала, но как-то ее положительное отношение на меня повлияло. Я так и живу с тех пор с этим математиком не один десяток лет в постоянном страхе его внезапно потерять.
Связь моя с Наташей и Колей стала ослабевать, потому что вместе с Наташей мы больше не работали. Я знала, что Наташа закончила архивный институт, а Коля потом стал получать юридическое образование. Вроде оно было нужно для дальнейшего карьерного роста. Знаю, что Наташа принимала в этом активное участие, помогала Коле, делая за него конспекты.
К Наташе, к ее архивным связям я обратилась, когда мне пришлось разбирать домашний архив моих умерших родственников. Мне было жаль выбрасывать множество старинных открыток, которые хранились в семье с начала века. Многие из них были просто письмами, но были и такие, которые я видела в продаже в букинистических магазинах. Они были ценными, так как никаких адресов и сообщений не содержали. Среди моих знакомых не было тех, кто мог бы заинтересоваться этими открытками. Надо было поискать коллекционера. Наташа для меня такого нашла.
Встреча состоялась в квартире, где всё это хранилось. Пришел мужчина лет шестидесяти. Про каждую из открыток он спрашивал: "А эту можно?" Конечно, можно. Я ведь его для этого и пригласила. Когда с открытками мы закончили, он стал энергично ходить по комнате и спрашивать уже про разные предметы, вазы и прочее, задавая тот же вопрос: "А это можно?" Тут я подумала, что лучше бы он поскорее ушел. Позвонила Наташе, чтобы рассказать про странного человека. Оказалось, что Наташа не была с ним лично знакома, просто нашла его через кого-то после моей просьбы, так что никак не могла отвечать за странности этого коллекционера открыток.
Вот, пожалуй, на этом мои воспоминания о Наташе и Коле можно закончить. Жизнь не стоит на месте. Многое уходит и больше не возвращается, остается только долгая и добрая память.