Действительно, на второй заимке Максима встретил хмурый, немногословный и явно чем-то озабоченный мужичище. "Этот точно на медведя один с рогатиной ходит" - подумал Макс, рассматривая в слабом свете керосинки сибирского богатыря.
- Нагнать можно, однако, - прогудел тот. - Токмо кто тропы не знает - не нагонит.
- Но Вы же знаете?
- Я отлучиться не могу. Ещё и другого гостя встретить надобно. Жданного.
- А я нежданный, получается?
- Выходит, что так, однако.
- А привет от Саввишны?
- Оно, конечно... токмо...
- А если... во имя святого великомученика Романова? - наудачу поинтересовался Максим.
Великан сел, вздохнул, в свою очередь всмотрелся в нежданного гостя.
- Почему одни?
- Так ушли же они вперёд!
- Вы хотите сказать, что Злата с этой, что... она?
- Ну да, ну, конечно же! Что же непонятного?
- Ничего. Просто накладка некоторая. Что же они сами-то... Совпадение. Но неважно. Собираемся и движемся. Нагнать надо как можно быстрее.
- Я смотрю, у вас совсем другой говорок-то.
- С волками жить... А здесь, действительно, с волками.
- Вы не охотник!
- Придёт пора, представлюсь. А пока для Вас - Егорыч.
Охотник - проводник быстро собрал котомку, вытащил откуда-то из укромного уголка два солидных карабина, протянул один Максиму.
- Торопиться надо, однако, - улыбнулся он в густую, добравшуюся чуть ли не до глаз бороду.
- Тогда в дорогу. Токмо с тропы бы не сбиться, однако, - "поокал", улыбнувшись и Максим.
Судя по всему, это не им грозило. Егорыч шёл уверенно и быстрым шагом, хотя, как заметил Макс, они пару раз петляли и ещё прошли хороший кусок по дну ручья.
"Сбивает со следа" - понял Максим. "Но кого? Кто мог вновь преследовать? Или это - предосторожность?" Спросить как-то не получалось - проводник шел быстро и молча, а говорить в спину не хотелось. "Потом", - решил Макс, сосредотачиваясь на других вопросах.
Странно всё это получается. Значит, эта вражина всё время закидывает меня в этот мир? Но зачем? Чтобы я оказал помощь здесь в борьбе с его же... соратником? Или ему всё равно куда, лишь бы подальше от его мира? А, может, в том мире он, Максим, сейчас более необходим, чем здесь? Вот, Великую Княжну спасаю с секретами семьи Романовых. А ещё старуха, назвавшаяся Алёной, рекомендует мне одного из вождишек грохнуть - иначе, мол, вскорости из него чёрт знает что вырастет. Не то Зверь, не то предтеча Зверя. Мелко это как-то. Не то, чтобы совсем внимания не заслуживало, но, похоже, что и без его вмешательства разберутся. И единственное, что заслуживает внимания, это презентованные Саввишной (Максим никак не мог называть её Алёной) крест и перстень. Для какой-то очень даже непростой миссии рекрутировал кто-то Саввишну полжизни их хранить и ждать меня. И ещё: значит, этот кто-то знал наверняка, что я появлюсь здесь. А бусы, которые сейчас на Ольге? Это всё случайно пересеклось вот здесь? А говорилось, что Ананка - богиня судьбы - неподотчетна даже Зевсу. На самом же деле всё предопределено. Или просчитано на множество шагов вперёд? Но что же это за дьявольские партии такие, и какие черти в них играют? Вот сейчас он, Макс мчится сопровождать беглянку. Словно и не Максим, а некий подпоручик, выполняющий некую тайную миссию. Вот пусть бы подпоручик её и выполнял. Не спас бы? Ну да, там, в монастыре или тогда, с тигром-людоедом потребовались какие-то особые качества. Даже ещё раньше - когда на красных напоролись... Но эта звериная лютая жестокость - это же не его. И даже вне его сознания она проявлялась. Да-да, он осознал себя Максимом только в пещере, под воздействием каких-то благовоний и зелья странной старухи. Хотя почему-то проявлялись в памяти некоторые самые яркие эпизоды. Ну, хорошо-хорошо. Зачем и почему сейчас вот в этом теле пробудилось моё сознание? Ведь и там, в том мире я не сразу осознал себя Максимом Белым. И там и здесь меня подтолкнула Алёна. В смысле пробудила, да? Ерунда какая-то. Враг закидывал меня сюда в сущность юнкера, теперь уже подпоручика, и только в последний раз Саввишна, назвавшаяся Алёной, пробудила в этом теле сознание Максима? А что тогда с тем пареньком, который ходил в психическую атаку? Он когда умер? Или теперь он находится в летаргии до той поры, пока я не выполню... чего? Того, чего он выполнить не в состоянии? Непонятно.
- Непонятно! - словно читая его мысли, остановился проводник, озадаченно покачивая большой головой.
- Что-то не так?
- Вот здесь они сбились с тропы и пошли прямо к реке. Что-то Михайло насторожило. Давай совсем бесшумно за мной.
С удивительной для своего большого тела гибкостью уклоняясь от разлапистых еловых ветвей, охотник начал принимать правее и правее от тропы. А когда уже стал слышен шум реки, опустился на колени, прислушался и дал Максиму знак передвигаться ползком.
Лесная река была исключительно красива своей чистой спокойной водой. Родная река Макса была в отдельных местах и пошире, но... бурливее что ли? И берега в основном - камень на камне. В лучшем случае кустами поросшие. А здесь - вековые сосны, как они, корабельные, да? разошлись в стороны, и в воде отражалось голубое небо с мелкими облачками. Максим вспомнил, что также отражалось небо в той заводи, где он купался с друзьями - одноклассниками и вздохнул. Вернётся ли он в свой мир?
От ностальгических воспоминаний юношу оторвал проводник, тихонько толкнув в бок и поведя стволом карабина в сторону другого берега. Там, довольно далеко, на краю опушки, на холме несколько человек хлопотали, разводя костёр. Трое...нет, четверо недавно отгребли к тому же берегу на какой-то странной лодчонке.
- Туда смотрите, - прошептал попутчик Макса, протягивая ему бинокль.
"Там" - то есть немного в стороне от уже начинавшего дымиьтся костра, стоял какой-то, привязанный к дереву красноармеец. И рядом - двое в кожанках. И у костра вообще-то возились красные. И в лодке плыли они же.
- Попались таки - прошептал проводник. - А где же... Дай-ка... - он вырвал у Макса бинокль.
- Вон там, - глухо простонал он через несколько секунд, и дрогнувшей рукой вернул бинокль Максиму.
Взглянув, Макс поднялся во весь рост и рванулся к излучине, где, почти у самой воды лежали двое - охотник и красноармеец. С длинными рыжими волосами, которые сейчас теребил лёгкий ветерок.
- Немедленно назад! - ещё успел крикнуть вслед проводник. Но Максим уже мчался к Злате. Враги заметили его, когда до девушки оставалось шагов пятнадцать. Несколько раз пальнули. Затихли. Затем - словно ветерок похолодил ногу, и вдогонку - звук одиночного выстрела. Мастер. В смысле снайпер. Специально - в ногу, чтобы не ушел. Вон, и те, в лодке, гребут обратно. Аж брызги во все стороны. Да чёрт с ними. Злата... Максим рванулся дальше. Через несколько шагов обратил внимание, что ему не больно. Взглянул на штанину - пуля прошла насквозь. Ну что же. Значит, и здесь он стал неуязвимым? Это будет для кожанок очень большой неожиданностью.
Он уже добежал до девушки, схватил её на руки, посмотрел в лицо. Мертва? Осторожно положил на землю, проверил пульс. Есть! Или это дрожат его пальцы?
- Злата... ты только потерпи... ты только не уходи... Я сейчас... - шептал Макс, пытаясь определить ранения. Вся гимнастёрка на груди была залита кровью. Одним движением разодрав её надвое, юноша всхлипнул, затем закрыл глаза, поднёс ладони к ранам и попытался сосредоточиться на исцелении. "Ну же!" - уговаривал он себя. " Как тогда, с Анютой. А не хочу, чтобы она умирала. У меня же есть силы! И я отдаю их ей..."
- А это ещё что за фокусы-покусы?
- Колдун, наверное. Эй, колдун, кончай, дело есть. С нами пойдешь, - ткнул штыком в спину Максима красноармеец.
Ох, не вовремя догребла веселая четверка до этого берега. А может, и вовремя? Может, такова и была им предначертана судьбой кончина - обуглится в головешки на берегу красивой реки.
" Ты будешь жить. Бери... Бери..." - продолжил Макс прерванную на мгновение попытку. И вдруг вспыхнул ярким светом камень на перстне, и отозвался, согрев сердце чудесный крестик, и где-то внутри родилась и начала подниматься волна таинственной великой силы исцеления.
- Да-а! Вот та-ак! Бери! Бери-и-и! - в восторге кричал Максим, глядя на уже подзабытое чудо - перетекающие из него в девушку лучи. А затем он увидел, как эти волны движутся по артериям, добираясь до самых дальних клеточек, как вновь начинают радостно светиться ещё несколько секунд назад тускло мерцавшие клеточки мозга. Жива! И будет жить. Сейчас... Сейчас... Он вспоминал, как он там, в своём мире восстанавливал больные или повреждённые органы... И получается! Словно музыкант, осторожно трогающий клавиши рояля после десятилетнего перерыва, Максим также осторожно прикасался своим полем к ранам. И как тот же музыкант восторженно осознавал - получается! Но получается же!
- Это... ты? Господи... что это... - уже пришла в себя Злата.
- Подожди, милая, подожди, моя хорошая... - шептал юноша, продолжая исцеление. Но ждать не пришлось. Не поняв, что произошло конкретно, но, видя своих товарищей без движения лежащих возле странного незнакомца, враги вначале подивились странному свечению, а вот теперь начали стрелять. Очень неприятное впечатление оставалось от попаданий снайпера - уже несколько дыр в гимнастёрке. Но это пустяки. "А если в неё?" - испугался Максим. Схватив девушку на руки, он быстро понёс её в лес.
А уже за опушкой навалилась боль и слабость. Хотя, может, боль проявилась и ранее - просто не до неё было? И вот, слабость. Макс положил девушку на мох, присел рядом. Теперь она будет жить. Вот мне бы только ещё один сеансик. Надо силёнок набраться. Пойду, выгляну на солнышко. Может, и подзаряжусь, как в старые добрые времена? А как же...
- Что с ней? - словно из-под земли вырос над ними проводник.
- Ранена. Но жить будет.
- Дай, взгляну...
- Оставайтесь здесь, я скоро приду.
- Вам затаиться надо. "Товарищи" скоро будут здесь.
- Затаится? А как же с... попутчицей?
- Ольгу пойду выручать я. А вам надо затаиться. Да что же это... Что это с ней? - дошло, наконец, до охотника. Раны на юном теле Златы уже затянулись и даже покрылись тоненькой корочкой.
- Это же не сегодняшние ранения, а?
- У неё просто быстро заживает, - счастливо улыбнулся Максим. - И, знаете что... Давайте, затаитесь с ней Вы. А я пойду к "товарищам" выручать Ольгу. У меня лучше получится.
- Это почему же, господин юнкер? - иронично поинтересовался проводник.
- Уже подпоручик, господин...
Но проводник не поддался на провокацию и не открыл своего звания.
- А получится у меня лучше вот, хотя бы, по этому, - показал Максим на дырки в гимнастёрке. - Я заговоренный.
- Угу. А что ты с теми четырьмя сделал?
- Вот-вот. А посему, - выхаживайте девушку.
- Но я не могу... Я должен...
- Спасать Великую Княжну? После меня. И ничему не удивляйтесь. Я им сейчас устрою представление.
Максим вышел на опушку, взглянул на противоположный берег. Второй лодки у врагов не было, поэтому отрядец десятка с два человек перебирался через реку вброд приблизительно в метрах восьмистах отсюда. Ну, значит, время есть. Максим, внутренне напрягшись, поднял глаза к солнцу. Получилось! Но получилось же! Солнечный свет не опалил сетчатку глаз, а необъяснимым образом начал проникать в Максима, заряжая его чистой лучистой энергией. С восторгом Макс переживал уже подзабытые ощущения. Может, именно это и спасло красных, которые растянувшись цепью и загнув фланги, выбрались на берег и уже окружили неподвижного юношу в красноармейской форме.
- Давай руки вверх! - скомандовал грузный бородатый мужик, наставив на Макса "винтаря". Тот, наконец, оторвал взгляд от солнца, посмотрел на противника.
"Глаза красные" - вспомнил Максим свои первые опыты с солнечными лучами. "Ничего, это даже на пользу". Медленно повернувшись, он осмотрел своих врагов. Ну, какие вот это враги? Мужики, может, фронтовики, действительно воюющие за землю - крестьянам. Враги подпоручику, но не Максу.
- Ты, дядя кто таков и откуда? - поинтересовался Макс на всякий случай у бородатого.
- Руки, сказал, подыми! Нашёлся племяш, - уже пришёл в себя от удивления дядя.
- Ну, должен же я знать, кто меня полонил.
- Ишо чего! "Полонил". Это мы в Мировую немчуру полонили, так полонили. А тебя, сопля белогвардейская, так и чести никакой. Вяжи его, робя!
Ну что с ними делать? Всё же запах потных тел и нечищеных зубов набросившихся врагов вызвали отвращение, которое перевесило симпатии к угнетённому классу. Максим ударил им по рукам, парализовав, правда, только кисти.
- Что же это, Господи? - прошептал всё тот же бородач, поднимая к лицу огромные, словно лопаты, ладони с неподвижными пальцами. Загремели, падая винтовки. Кто-то пронзительно закричал.
- Цыц там! - басом гыркнул на крикуна командир. Он посмотрел на протянутые к нему руки, затем перевёл взгляд на юношу.
- Понимаешь, дядя, не хочется тебя убивать. И их тоже. Все от сохи, небось?
- Ты, беляк, не финти здесь. Убивать он не хочет! Получи! - и он попробовал ударить Максима ногой. Правда, времена здесь были не те, удары ногами никто не отрабатывал, и увернуться от здоровенного сапога труда не составило. Пришлось парализовать и ноги. И остальным тоже. Чтобы неповадно было.
Вот теперь посидите, подумайте о житье- бытье, а мне некогда. Мне девушку выручать надо.
- Смилуйся, господин! - вновь заверещал кто-то.
- Цыц, там! Видишь, куражится, падла! - попытался приподняться командир. Да-а. "Гвозди ковать из таких вот людей". Поговорить бы "за жизнь" да некогда. Если на том берегу поймут, что здесь что-то не так, могут просто смотаться. Ищи их потом в этой тайге! Или ещё хуже - убить Ольгу. Хотя, это вряд ли. Но кто его знает. Надо полностью привлечь их внимание на себя. Вот, блин, гонор не дает хитрить. Дал бы им меня захватить , отвезти в лагерь, а уже там... Нет, взяв меня, кинулись бы за Златой. А мой таинственный проводник встал бы грудью на защиту. Нет. Так лучше. Устроим им психическую атаку.
Макс взял карабин наизготовку и, выстрелив в сторону противоположного берега, откинул винтарь в сторону и направился к реке. Вначале кто-то пальнул один разок в ответ. Потом - тишина. Соображают, что делать. Один же. Пускай идёт. Встретим.
Но такие мысли могли, видимо, были у противника только до той поры, пока Максим не ступил на воду. Нет, чуда стразу не случилось - он погрузился по пояс, потом дно ушло ещё ниже. Надо нырнуть. И врезаться в дно. Вот так! И теперь, во второй своей сущности, Максим вынырнул, правда, уже без ружья и без одежды. Встав на поверхность воды, юноша медленно направился навстречу врагу. Конечно, тут же съехала и поплыла куда-то одежда. Неприятно как-то вообще голышом. Но ничего, так ещё необычнее.
Вот теперь это была, действительно, "психическая" атака. Во все века люди боятся непонятного и сверхъестественного. И во все века стараются поначалу это уничтожить. Вот и сейчас - начали стрелять. Из всего - наганов и маузеров, винтовок и даже - из двух пулемётов. "Неужели всё-таки спасли от огня арсенал Саввишны?" - мелькнула мыслишка у Макса.
А затем, как и следовало ожидать, у врагов начали рваться нервы. Нет, в Бога они не верили уже давно. А вот...
- Нечистая!
- Сатана!!!
Огонь смолк. Ещё пару раз безболезненно, но неприятно просвистели сквозь голову две пули, вероятно, того же снайпера. И всё. На непонятное и необъяснимое люди реагируют по-разному. Часть наиболее продвинутых просто побросала оружие и скрылась в лесу. Но большая часть, сбившись в стадо, стояла неподвижно, казалось, даже не дыша, не отрывая глаз от приближавшегося паренька. Теперь им было всё равно, как он выглядел. Ужас не давал разуму хоть несколько критически осознать происходящее. А когда комиссар заверещал: "Стреляйте же, это какой-то фокус" и пальнул из своего нагана, а потом упал и обуглился, всё стало ясно. Стадо опустилось на колени и со смирением протянуло руки к вышедшему на берег... Богу? Ангелу? Чёрту? Сатане? - неважно, главное высшей силе.
- Где командир? - обратилась к ним " высшая сила", накидывая на себя длинную комиссарскую кожанку.
- Вот, вот он! - услужливо вытолкали из своих рядов покорные каратели своего бывшего поводыря.
- Не я! Это всё комиссар! - завизжал бывший, не осмеливаясь вставать с колен.
- Встать. Смотреть за всеми. Пристрелить каждого, кто пошевелится!
- Есть! Я, ваше... ваше... я их! - с восторгом перешёл на службу новому хозяину командир отряда, уже высматривая выдавших его подчинённых. Было очевидным, что именно они и "пошевелятся". И самый ушлый понял, что жить ему - пока не отвернётся "новый".
- Ваше... Господин! Дозволь слово сказать! Важную информацию имею! - вскочил он и вновь нырнул в толпу.
- Не стрелять! - одёрнул Максим уже выцеливавшего командира. - Вставай! Говори!
- Я сам знаю! Больше, чем он! И всё расскажу!
- Врёшь! Всего не расскажешь!
- Оба расскажете. Ты - ткнул Максим пальцем в командира - остаешься стеречь своих. Ты - со мной. Рассказывай.
- Они оба, оба эту девушку пытали. Им приказано было живой её доставить, но они смеялись, что не было приказа "живой и невредимой". Это они её вот здесь привязали, и брали с костра угли...
Максим уже бегом бежал к краю опушки, где к молодой сосенке была привязана Ольга.
- Господи!
Максим уже видывал многое. Но вот так - девичье тело? Он обернулся, посмотрел на маячившего над коленопреклонённым отрядом командира.
- Теперь иди ты, охраняй своих.
- Какие они мне "свои"! Я мобилизованный, да мой брат, тоже. Мы их того отряда, что на том берегу... А они - все один к одному! - стал открещиваться солдат, в ужасе глядя, как вспыхнул факелом, страшно заорал и рванулся к реке его бывший командир.
- Иди! И вытащи из стада палачей.
- А можно, я и брательника своего подключу. А то вон, зашевелились - закинул протекцию новый приблатнённый.
- Давай. Всё. Отстань! - рассеянно отмахнулся Максим, уже настраиваясь на целительство. И вскоре коленопреклоненная толпа с ужасом увидела, как из рук этого дьявола полились на их пленную голубые лучи, постепенно полностью её окутав. (Не желая тратить время и причинять девушке новую боль, Максим решил пока её не отвязывать). Ожоги были страшные и очень болезненные, но, к счастью ни один орган повреждён не был. Всё-таки должны были они доставить пленницу живой. И в тоже время хотелось, ох как хотелось, комиссару и командиру обладать великими тайнами. Информация - это тоже власть. Или смерть. Но от смерти такие люди тогда отмахивались, а власти жаждали.
Уже через несколько минут Ольга открыла свои изумительные, полученные по наследству от отца глаза лани. Удивлённо взглянула на окутавшее их сияние. Узнала Максима, улыбнулась. Отвела взгляд в сторону и вдруг задрожала.
- Он...
- Никого теперь не бойтесь.
- Нет, он...
Максим тоже на мгновение отвлёкся. К ним приближался невесть откуда появившийся монашек. Где-то Макс его уже видел. Постой- постой... Да это же тот самый юный инок, которого собирался застрелить комиссар в монастыре, допытываясь у настоятеля, где беглянка. И именно эта угроза сломала, свела с ума старого монаха. А этот, гляди, жив. Но что ему...
- Бусы... Он и сразу хотел, но потом согласился подождать, пока меня... меня... Возьмите! - девушка рванула себя драгоценное украшение и передала Максиму за секунду до того, как к её горлу протянулась невероятно длинная рука монаха.
- Убери лапы! - крикнул Макс, ударив всей своей ненавистью по волосатой лапе.
"Вот тебе и монашек! Как купил!" - разозлился юноша. Но сюрпризы только начались - удар Макса подействовал, но как-то странно. Вдруг жутко преобразился монах, превращаясь в какое-то черное клубящееся облако. И нахлынул кипящей смолой на Максима. Но успел Макс сделать гигантский прыжок в сторону, перенося схватку подальше от девушки. А затем враги сплелись в смертельных объятиях, и огненный шар покатился по поляне, уничтожая на пути своём парализованных ужасом людишек. Но вскоре животный инстинкт возобладал, и с десяток уцелевших ЧОНовцев растворились в тайге. Конечно же, потом никто не верил в россказни выловленных дезертиров о том, что Некто пришел к ним по воде, как Иисус к апостолам, что исцелил он двух дев, что накинулся на Него дьявол в обличии монаха и в их битве погиб отряд, а Он в битве своей с сатаной вознесся на небо.
- Поупивались вы там! До белой горячки понажирались! Где девка? Не знаешь? К стенке! - кричал проводивший впоследствии дознание "представитель центра". Правда, и его несколько смутили не совсем обычные следы на месте последней стоянки отряда. Останки плоти были, конечно, уже сожраны нашими братьями меньшими, но амуниция, обмундирование...
- Понажирались, устроили пожар и сгорели, - решил он, рассматривая оплавленный кусок того, что ранее было комиссарским маузером.
- Для этого какая температура нужна, - покачал головой его местный коллега.
- Я слышал, у вас здесь в лесных пожарах...
- Так то в лесных. А на поляне... от костра...
- Хорошо. Твоя версия?
- Знаете... Охотники говорят... Иногда с неба сходит огонь... У нас есть места, где лес вывален и опален целыми верстами... Может и здесь...
- Угу... Метеорит. Тунгусский. Слыхал. Но нескладно. Здесь же ни вывала, ни пожарищ. Мм-да. Что докладывать-то будем? Сучку-то упустили! Уже в Харбине, небось. Эх! Ничего доверить нельзя! А этот ваш... Тень, да?
- Он... вообще-то... скорее ваш. Мы о нём... только в смысле, должны были помощь оказывать...
- Неважно. Что, тоже ни слуху ни духу?
- Вы же слышали показания. Этот сатана в личине монаха... Разве не он?
- И...?
- Что-то здесь произошло... необычное. Они же захватили эту вашу беглянку. Затем проявили самодеятельность - пытать начали. А потом кто-то пришёл на помощь. И Тень пыталась помешать.
- И они вознеслись на небо?
- Возможно, сильный взрыв... А может, гипноз?
- И что, гипнозом этим вот так расплавили маузер?
- Ну, я не знаю...
- И знать нечего! Значит так. Поупивались, пленную упустили, в страхе перед пролетарским возмездием часть разбежалась, часть переметнулась к белым. Подло и трусливо убив командира и комиссара. Все задержанные расстреляны.
- А... Тень?
- О ней лучше забудьте. Ничего не известно. Возможно, дальше преследует объект. Если я скажу, что агент, пытаясь задержать врага, вознёсся на небо, меня, в лучшем случае, запрут к душевнобольным.
Он зря ёрничал, этот представитель центра. Максим и Тень действительно, оторвавшись от земли, стремительно рванулись вверх - туда, где нет голубого неба, где со дня сотворения мира ведут вечный спор Свет и Тьма. А может, и не ведут никаких споров, а мирно уживаются? Или просто терпит Тьма до поры до времени эти назойливые, протыкающие её лучики? Потому, что знает - вечность всё равно за ней. Придёт пора и рассеются в бесконечности все эти сгустки материи, порождающие эту рябь, эти волны на поверхности океана Тьмы. И Вселенная остынет, замрёт в вечной бездонной мёртвой темноте. Так к чему же тогда эта возня, это противостояние? Но неправда, не уживается и не терпит Тьма своего младшенького соседа. Потому, что Свет породил жизнь, а она породила Разум. А он вплотную подошёл к тому, чтобы создавать новые Вселенные. Вместо остывших старых. Вот этого допустить нельзя! А, может, и это не так. Может, сидит где-то кукловод и управляет всем- всем- всем. И им - тоже. И следующим...
Может быть. Разберёмся со временем. А пока Максим изнемогал в борьбе с новым, невиданным ранее врагом. Черное липкое облако окутывало его, скрывая от живительных сил бурлящих в космосе потоков излучений. Удары ненависти не помогали, как не помогает жертве-звезде её жар порвать паутину чёрной дыры. И вскоре Максима начала окутывать тьма. Только и прорывали её несколько лучей. " Что это?" - подумал Максим, отвлекаясь от тяжёлой борьбы. " Ага! Да это же амулеты! То есть то, что выглядело там, на земле амулетами". Решив попытаться соединить их в один более мощный луч, Макс соединил эти три источника света. Вспышка! Яркая, ослепляющая, наверное, даже видимая с земли. Дикий злобный, разрывающий... что сейчас вместо органов слуха? Ну, неважно, это самое и разрывающий рёв. И ещё где-то вдали густой стон. Тьма?
"Но каков противник!" - удивлялся Максим, приходя в себя. "Сам, без этих причиндалов не одолел бы. Значит, не просто так меня всё время закидывали в этот мир. Точнее - в тот", поправил себя самого юноша, наткнувшись взглядом на притулившийся в углу комнаты столик с монитором. И жалюзи на окнах. И люстра с энерогосберегалками. Да и вообще... Прощайте Ольга, Злата и поручик Белый. Что с ними будет дальше? Спасёт ли их странный охотник? Наверное, теперь спасёт. И что? Что это изменит? Узнает мир какие-то тайны Романовых? Или станет Ольга знаменем всего Белого движения? Какое ему, Максиму дело до этого? Нет, что-то должно там случиться. Не случайно же направила туда Тьма такого могущественного бойца. Да и хитрого. Как тогда несчастным монашком прикинулся! А как в этой своей смоле меня... Если бы не триада... вот - вот. Все-таки кто-то просчитывал ходы гораздо дальше. И даже эти амулеты оставил на пути беглецов гораздо раньше. И оставил их стеречь несчастную Саввишну. Несостоявшуюся Алёну. Ну и партейки! Это на сколько же ходов вперёд? Настоящий юнкер Белый ещё в Ледовом походе не замёрз, а уже... Нет, гораздо раньше. Если Саввишна берегла кольцо ... лет сорок, да? Ну, пусть, тридцать. Значит, тогда ещё...ещё... Это что, только Ленин родился, а уже началось? Или... Если бусы фамильная драгоценность Романовых, то... Нет, ну его! Я свою партию там сыграл. Хм... сыграл. Поучаствовал. Ну и пусть. Немного жаль, конечно... с моими-то возможностями в той заварухе можно было бы... Что? Ну, что ты делал бы там со своими возможностями? Каких дров в этой великой смуте наломал? То-то же. Поэтому, наверное, и нужен был ты там для решения одной задачи - убрать Тень. Этот тоже, судя по всему, мог натворить там дел. И тоже к бусам тянулся. Может, они, как резонатор, усиливают любые способности? Нет, тогда бы он сорвал их с Ольги сразу, а не ждал меня. Понял в последний момент? Что же он, недалекий такой? Да нет... Нет... Не знал, что за силу порождает триада? Что, словно в ядерных реакциях, превышение критической массы даёт совершенно иное качество? Невероятной силы "качество"? Должен был знать. А не знал он вот чего - что у меня уже и перстень и крест! И Ольга, и я были приманкой. Тень гонялась за нами для завладения одним элементом триады. И не спешила, зная, что один элемент из трех критической массы не образует. И накинулась на меня, когда силы мои были на исцеление направлены. Значит... значит я вроде потайного взрывателя в мине оказался? Сапёр один вытащил, второй, думает - "всё". Вытащил её на свет божий, а она... Нет, не совсем удачное сравнение. И вообще, может, всё не так!
Прервав на этом сбившиеся на какую-то неприятную канву рассуждения, Максим поднялся с кровати, более внимательно осмотрелся. Бывал он здесь. Ну, конечно же, он дома у Алёны. Не у той Саввишны, и не у той девчонки в родном мире. Ах, туда бы сейчас! Интересно, может, хоть на побывку отпустят? Как в армии - десять суток, не считая дороги. Один раз отпустили же. Да и то - зачем? Может, чтобы крестик сыну оставил. Хм... сыну.
Что-то полоснуло по сердцу. Макс, уже в знакомой ванной замер, глядя в зеркало. Сыну? Это я - папаша? А где-то там - безотцовщина? Это ему уже... уже... Нет, это ерунда какая-то. Сколько же я прожил? В родном мире, в этом и в мире гражданской войны? Или всё это - не считается. Вот, в зеркале мне сколько? Шестнадцать - семнадцать? А в мозгах? А по опыту жизни? Рехнуться можно! А вдруг время там течёт быстрее и я, даже попав туда, встречу этакого здоровенного оболтуса и старушку-жену. Хм... жену... Мать - одиночку! Ладно, хватит хмыкать и хныкать. Кто-то идёт. По шагам узнаю - Алёна. Здешняя Алёна. Лётчица. Бизнес-вумен. Сейчас начнется разборка насчёт её бойфренда.