Этот мир мало чем отличался от других гуманоидных миров. По крайней мере, от большинства из них. Здесь была почти такая же трава. Здесь были почти такие же леса и поля. Только более блеклых расцветок. Здесь была почти такая же вода, только даже в реках она имела легкий болотный привкус и текла медленно и тягуче.
Здесь и местное солнце тоже было почти таким же, его свет и тепло были даже более комфортными, чем в других мирах, но жители старались лишний раз не выходить на открытые пространства, словно боялись его лучей.
Здесь всё было почти таким же. Вот именно - почти. Из-за этого "почти" и находилась сейчас здесь наша группа.
Вообще-то, в таком составе нас собирали крайне редко и только лишь в случаях особой важности. Тогда, когда требовалась экстренная "зачистка". И причина для таких экстренных зачисток тоже всегда была лишь одна: обнаружен очаг неведомой заразы, несущей смертельную опасность не только окружающим мирам, но и всему уровню в целом. Именно такой термин и существовал - "зараза", когда природа возникшей угрозы была неизвестна, а времени на ее изучение не было. А потому и не существовало методов борьбы с ней, кроме зачистки. Выборочной или тотальной - это уже решалось на месте. Специально для принятия таких решений в "группу зачистки" дополнительно включался кто-то из оперативного Центра, имеющий соответствующие полномочия.
Включался всегда, в обязательном порядке - но в этот раз его не было. Решение должен был принять командир группы. И это говорило о том, что времени даже на общее обследование и изучение ситуации нет совершенно. Да и выданное нам оружие говорило о том же. У этого оружия существовало мудреное название и короткая аббревиатура - КС.
В отряде очень скоро его стали называть "косой смерти", и по буквам получалось, и принцип действия был схож. Внешне "коса" выглядела как небольшой раструб с короткой рукоятью. Из раструба при активации выстреливало тонкое искрящееся жало. Разматываясь по спирали, оно словно "выкашивало" все впереди себя, издавая при этом звуки, похожие на мелодию "погремушки" гремучей змеи. Да и впечатление, действительно, было, как от косьбы: не оставалось вообще ничего, лишь ровная поверхность, усыпанная трухой из всего, что находилось на пути "косы".
Группа уже ушла далеко вперед, а я все еще стоял на гребне небольшого косогора, осматривая окрестности. Я - это Шакал. Кличка у меня в отряде такая неофициальная. Вообще-то, клички у нас не приняты, у каждого есть личный идентификационный код. Код, который мы несем внутри себя, и по которому нас можно не только "окликнуть" или определить наше местонахождение, но и, при необходимости, восстановить нас заново, как Феникса из пепла. Мы были, по сути, неуничтожимы и почти бессмертны. Хотя при восстановлении часть памяти терялась, но это не смертельно. Главное - наши исходные матрицы находились где-то в удаленной базе, к которой не имело доступа даже руководство Центра. Конечно, и эти матрицы были в чьем-то ведении, но мы об этом мало задумывались.
Но все же, хотя клички и не были приняты в официальном обращении, но они существовали, и даже считалось за честь быть удостоенным каким-либо емким и образным прозвищем. Начальство на это смотрело сквозь пальцы, потому что обращение друг к другу по этим своеобразным "именам" допускалось лишь во время проведения операций, для которых и формировались каждый раз специальные группы. Но все же и здесь было одно табу: командира группы так и положено было называть просто Командиром.
Наша сегодняшняя группа получилась весьма внушительной: все были в отряде известными личностями, и все имели свои клички.
Неважно (пока неважно), кто тогда был в этой группе: эти имена непосвященным ничего не скажут. Достаточно того, что я называю себя - Шакал.
В отряд случайно не попадают. И уж, тем более, учитывая разную специфику выполняемых заданий, там не место тем, кто отягощен эмоциональностью и разными "моральными" излишествами. Но даже на этом общем фоне я умудрился получить такое, можно сказать, нелицеприятное имя.
Впрочем, никто и никогда не вкладывал в него какой-то двоякий смысл, да я и сам не комплексовал, относился к этому вполне равнодушно. Просто все дело было в тех функциях, что обычно я исполнял в группах зачистки. Я всегда шел в качестве последнего "чистильщика" - кому-то же надо делать и эту работу. Роль такого чистильщика особенно значима в случаях ликвидации "заразы": надо быть скрупулезным и точным, нельзя оставлять позади никого из выживших. Может быть, этот выживший и не является разносчиком "заразы", - но здесь недопустим любой, даже самый минимальный риск.
На той территории, откуда поступил сигнал о наличии "заразы", зачистка шла уже несколько дней. Мы методично "прокашивали" мир. Сначала нам пытались оказать сопротивление, правители этого мира даже выставляли против нас регулярные войска. Но что они могли сделать со своим допотопным вооружением против наших "кос"? К тому же, у каждого из нас была индивидуальная многослойная защита. Защита, которую обычным оружием не пробить.
Сейчас я стоял лицом к заходящему солнцу, повисшему низко над горизонтом. Его диск едва пробивался через густое красное марево, затянувшее все видимое пространство. Воздух был тяжелым и застоявшимся, пропитанный миазмами гниения, терпким привкусом горелой плоти и разлагающейся крови.
Слева был овраг, наполовину заполненный телами аборигенов. Видимо, здесь прятались жители небольшого поселения, которое мы перед этим прошли - и здесь же их настигла "коса". В отличие от открытых пространств, где все превращалось в мелкое крошево, на складках местности детальную зачистку производить было труднее, потому и требовался тот, кто шел сзади и проверял чистоту обработки.
Я спустился в овраг, прошел до его конца. Приборы индикации наличие живой биомассы не регистрировали. Я уже хотел подниматься наверх, как один из приборов пискнул. Чуть в стороне, в редких кустиках, непонятно как уцелевших во время обработки, было что-то живое. Скорее всего, какой-нибудь мелкий зверек - но проверить надо было. Этого требовала и инструкция, и весь мой опыт предыдущей работы давно убедил меня в том, что мелочей в таком деле не бывает.
Когда до кустиков оставалось несколько шагов, из них кинулись прочь две невысокие фигуры. Вслед им метнулось жало, но я не хотел сразу убивать: мне стало любопытно, кто же это мог уцелеть после такого "прокоса", и не просто уцелеть, а еще и так резво бегать. Поэтому слегка подкорректировал полет жала, и оно ударило бегущих лишь по ногам.
Я подошел вплотную. Да, это были аборигены: самка и ее детеныш. Они лежали на боку и все еще пытались встать. Из отрубленных ног хлестала кровь. Я не хотел продолжать их страдания, да и никогда не любил созерцать подобные картины - всегда относился к тому, что я делаю, как к обычной работе.
Я поставил "косу" на точечный режим, и жало, как стрела, вонзилось в грудь самки, туда, где должно находиться сердце. Она умерла сразу. Мгновением позже жало впилось в детеныша. Но детеныш - не умирал. По внешнему виду трудно было определить его пол, да это меня и не интересовало.
Детеныш вдруг открыл глаза, и я встретился с его немигающим взглядом. Сначала во взгляде была боль, потом удивление, потом непонимание, а дальше - выплеск ненависти небывалой силы. Несмотря на всю имеющуюся у меня энергетическую защиту, я ощутил удар такой силы, что едва не потерял равновесие. Мои глаза стала застилать какая-то мутная пелена.
Жало продолжало оставаться в груди своей жертвы, кромсая там все, но детеныш никак не желал умирать. Наоборот, казалось, что его сила еще более возросла. А я все не мог освободиться от его взгляда. Даже сейчас, хотя прошло немало времени по всем мыслимым и немыслимым меркам, я иногда продолжаю видеть этот его взгляд, словно он поселился во мне и продолжает жить. А тогда я лишь машинально сумел переключить режим "косы", и жало принялось кромсать тела, свивая и распуская свои спирали.
Я, наконец-то, сумел полностью прийти в себя. Передо мной на земле лежала неопрятная куча, похожая на мелко нарубленный фарш.
Я уже хотел возвращаться, но тут шкала индикации наличия живой биомассы снова засветилась, фиксируя, что в этом "фарше" по-прежнему сохраняется жизнь. Присмотревшись, я смог это определить и визуально: в некоторых местах "фарш" дрожал и шевелился.
Мне стало немного не по себе: неужели это и есть то, из-за чего наша группа сейчас находится здесь?
Ситуация явно становилась нештатной. Установив вокруг "фарша" сдерживающий силовой экран, я послал сигнал экстренной связи. Командир откликнулся сразу:
- Что у тебя, Шак?
- Командир, нужно твое присутствие.
- Прямо сейчас?
- Да. Срочно.
Через несколько секунд на гребне оврага обрисовался силуэт. Я махнул рукой, показывая, чтобы он спускался вниз.
Коротко обрисовал ситуацию.
- Ты считаешь, что это и есть "зараза"?
- Трудно сказать. По крайней мере, "это" ведет себя довольно странно. Да и встречаться мне с таким еще не приходилось.
Командир приподнял раструб своей "косы".
- Мне перед выходом выдали вот этот экспериментальный образец. "Огненный" вариант. Убери экран на время. Я эту кучу дерьма спалю, а ты после сразу же снова поставишь экран.
Огненное жало сплело вокруг "фарша" паутинный "кокон", внутри которого мгновенно вспыхнуло ослепительное пламя. Потом последовала яркая вспышка, и все потухло. Внутри "кокона" теперь лежала лишь небольшая горка пепла. Паутина распалась на отдельные нити, и жало снова втянулось в раструб "косы".
- Проверь.
Но я не успел. Прибор индикации включился сам, сигнализируя о том, что внутри этой кучки пепла по-прежнему есть какая-то жизнь.
Командир немного помолчал.
- Хреново. Такого даже я не видел.... Что ж, осталось последнее средство.
Он достал из кармана небольшую коробочку.
- Аннигилятор. Тоже последняя модель.
- Как он работает?
- Надо лишь открыть заднюю панель, включение произойдет автоматически, и аннигилятор сам втянет в себя то, что необходимо полностью утилизировать. Не смотри, что коробочка маленькая, целую планету может переработать.... Я сейчас поставлю ее отверстием к этой гадости, включу, а ты снимешь силовой экран.
- Подожди, Командир, так не пойдет.
- Почему?
- Фиг ее знает, как она себя поведет.
- Кто?
- Да эта "гадость".
- Что же ты предлагаешь?
- Я зайду внутрь силового экрана, поставлю аннигилятор вплотную к "пеплу", и лишь после этого его включу.
Надо сказать, что то, что предлагал я, инструкцией категорически запрещалось: активация любого устройства, сходного по принципу действия с аннигилятором, внутри силового экрана с одновременным нахождением там неведомой "заразы" и исполнителя - это грубейшее нарушение норм. Но в данной ситуации у нас не было другого выхода: включить аннигилятор дистанционно, через стенки силового экрана, не представлялось возможным.
- И сделаю это я, потому что ты - Командир, и твой риск в этом случае будет неоправданным.
Я предложил это не потому, что такой уж "безбашенный" или отважный, просто работа - есть работа, и каждый должен выполнять то, что ему положено. Командир это понимал не хуже меня.
- Хорошо. Но ....
- Командир, если со мной начнет происходить что-то не то и не так, то ты меня просто ликвидируешь. Всего-то делов .....
Однако все прошло нормально. Я успел выпрыгнуть за пределы силового экрана, а аннигилятор втянул в себя не только пепел, но и все вокруг него в радиусе нескольких метров. Когда он отработал, и индикация погасла, мы подошли вплотную. И тут же снова запищал мой биоанализатор. Рядом с аннигилятором его даже зашкаливало. То, что, по идее, должно было перестать существовать, продолжало жить. Жить там, внутри аннигилятора. Более того, его активность даже возросла.
- Шак, вот тебе еще контейнеры, обеспечивают максимальную степень защиты и герметичности. Упакуй аннигилятор, контейнеры вставь один внутрь другого. А я пока свяжусь с Центром.
Командир отошел в сторону. Всё правильно: в таких случаях, пока не принято решение, любой член группы, кроме Командира, имеет право лишь на минимум необходимой ему информации. А я и так уже знал слишком много, чтобы предполагать, какое решение примет Центр.
Подошел Командир.
- Все готово? Пошли, Шак. Давай сюда контейнеры, они будут теперь у меня.
Против ожидания, мы направились к своей группе обычным способом, видимо, Командиру требовалось еще какое-то время на обдумывание.
По пути он вызвал группу.
- Шаман, зачистку пока остановить.
Потом, не поворачивая головы, сказал:
- Шак, никому ни слова о том, что произошло. Понял?
- Понял, Командир - не дурак.
Когда вся группа собралась вместе, Командир объявил, что, в связи с особыми обстоятельствами, зачистка временно прекращается, мы входим в контакт с правительством аборигенов и берем этот мир пока под свое управление.
Власть нам была передана безропотно, миром по-прежнему управляли аборигены, но ни одно решение не принималось без ведома и согласия Командира. По сути, он стал диктатором, да и среди аборигенов именно такое прозвище и ходило, правда, с добавлением эпитета "кровавый", произносимого шепотом и с ужасом в глазах. При других обстоятельствах это умение аборигенов создавать мифы, которыми они сами себя пугают до полусмерти, вызвало бы в группе подобие некоторого веселья, но сейчас всем было не до смеха. Группа понимала, что что-то пошло не так, и что я об этом знаю больше других, но вопросов никто не задавал.
Эфа вообще нервничала, хотя и старалась этого не показывать. Женщин в отряде было считанное количество, и на такие задания их, обычно, не брали, учитывая особую специфику. За исключением Эфы. Но здесь и она стала явно сбоить.
Почему я, вроде, ни с того, ни с сего, упомянул об Эфе, хотя до этого ни на ком из членов группы вообще не акцентировал внимание? Потому что позже она сыграла в моей судьбе особую роль, о которой я, возможно, и расскажу, но, конечно же, не сейчас.
Командир организовал несколько выборочных экспедиций в разные части этого мира. И каждая из этих экспедиций сеяла среди аборигенов даже еще больший ужас, чем в то время, когда мы просто планомерно зачищали территорию. Ведь тогда не оставалось никаких свидетелей, среди населения циркулировали лишь слухи, никто ничего конкретно не знал. А здесь, проведя локальную экспедицию, мы возвращались назад, в столицу, и все желающие могли посмотреть на результаты зачистки. Не имея никакого представления о причинах, вызвавших эту акцию.
Обычно выборочно изолировалось какое-то локальное место, которое дистанционно "выкашивали", а потом мы с Командиром шли его детально обследовать. Мы искали "заразу", но поиски долго оставались безрезультатными. И все же в одном селеньице, почти со всех сторон окруженном небольшими болотцами, мы обнаружили сразу двух таких особей. И опять это были детеныши.
Больше экспедиций мы не предпринимали, а, немного погодя, Командир объявил, что наша миссия здесь заканчивается. Центр принял решение полностью блокировать этот мир и готовить его к тотальному "стиранию". Пока идет процесс подготовки, наша группа останется здесь. Потом нас отсюда выведут по специальным эвакуационным маршрутам.
Вечером я зашел к Командиру.
- Чего тебе, Шак?
- Командир, я отдаю себе отчет в том, что нарушаю правила субординации, но я хочу знать правду и думаю, что имею на это право.
- Какую правду?
- Командир, я не первый день в отряде и прекрасно понимаю, что та проблема, которая возникла здесь, даже для Центра является абсолютно нештатной. Сейчас перед Центром стоит задача, в которой нет ни одного известного параметра. Из этой ситуации напрашивается лишь один выход.
- Какой?
- Уничтожить этот мир со всем его содержимым, включая и нашу группу. Но и после этого очищенное пространство будет по-прежнему представлять опасность, поэтому этот сегмент наглухо запечатают. Так?
- Так. Но - не совсем. Насчет группы ты не прав. Нас все равно отсюда выдернут.
- Но ведь нет гарантии, что мы теперь тоже не являемся разносчиками этой заразы. Особенно я и ты. И что, Центр будет так рисковать?
- Для нашей группы готовят специальный карантин. ... У тебя еще есть вопросы? А то у меня сейчас будет сеанс связи по отработке последних аспектов предстоящей эвакуации.
- Когда эвакуация?
- Послезавтра.
Я сидел на выщербленных ступеньках президентского (или царского, я так это и не мог понять) дворца и думал. Да, нас отсюда эвакуируют. Да, нас поместят в карантин. Но вот вопрос: сколько времени мы проведем в этом карантине? По-видимому, столько, сколько понадобится для детального изучения этой "заразы", ее диагностики и способов нейтрализации. Нет никакой гарантии того, что этот карантин не окажется бессрочным.
Меня такой расклад не устраивал. Конечно, этот мир сейчас "запечатан", но у меня был в арсенале один способ выхода из закрытых миров, выхода, о котором не знали даже лучшие специалисты Центра.
Когда-то, в одной из дальних экспедиций, я случайно натолкнулся на небольшую "щель", как бы разрыв в "ткани времени". Но по возвращении я не стал об этом докладывать. Позже, уже во всех мирах, где приходилось бывать, я специально искал такие разрывы и всегда их находил. Единственное, чего я не знал - куда можно выйти через эти разрывы.
Наверняка, такие лазейки должны быть и в этом мире, стоит лишь поискать, а как их искать, я знал. И, вообще-то, неважно, куда они ведут: поблуждаешь по лабиринтам и все равно выберешься куда-нибудь в обжитые пространства. Но, если уходить, то делать это надо сегодня. Завтра мир оплетут изоляционными оболочками, и тогда уже и разрывы будут закрыты.
Но существовала еще одна проблема - своим уходом я ставлю себя вне закона. Меня будут искать, и, если найдут, то я рискую получить самый максимум - отключение моей индивидуальной исходной матрицы. Был и положительный аспект: матрицу не отключат, пока я "в бегах", иначе найти меня станет практически невозможно. А с помощью матрицы меня все равно когда-то обложат со всех сторон.
Но, во-первых, это произойдет далеко не сразу, поскольку район моего вероятного пребывания в тот или иной интервал времени можно будет первоначально определить лишь в общих контурах. Так что запас времени у меня будет. Во-вторых, став "вольным стрелком", я получаю возможность найти в других мирах достаточно эффективные и надежные методы защиты и мимикрии. Ведь даже в той части мироздания, что подконтрольна нашей системе цивилизаций, еще много неизведанных областей, особенно в уровнях, находящихся на границах с иными материальностями.