Подымски Мишель : другие произведения.

Блэкаут

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Однажды солнце не взошло...
  Глава 1: Да будет тьма
  
   Ну и ливень! Как из ведра. И темно, хоть глаз выколи.
   Сколько там времени? В кромешной тьме я на ощупь нашёл мобильник. Да чтоб тебя! Сдох! Батарея села. Ладно, чёрт с ним. Какая, в конце концов, разница, сколько показывают часы?
   Выбросив из головы севший телефон, я улёгся поудобнее и вслушался в шум ливня. Как назло! Раз в год представляется возможность спокойно выбраться из города, отдохнуть, порыбачить, поваляться на солнышке, полазать по горам, и тут на тебе - льёт, как будто ему за это заплатили.
   И в горы завтра не получится. Скользко, можно сорваться. Петька, конечно, камикадзе и будет настаивать лезть в любом случае, но ну его в задницу. Хочет - пусть сам лезет.
   Долбаные синоптики! Ведь прогнозировали сухую погоду на всю неделю! Синоптик, как говорится, противоположность сапёру - если последний ошибается только раз, то первый может это делать сколько влезет и абсолютно безнаказанно.
   - А ведь странноватый дождик, - отозвался Сашка. Говорил он громко, но из-за шума дождя приходилось вслушиваться, чтобы расслышать слова.
   - Чем же он странноватый? Тем, что попортил нам весь отдых? - спросил я.
   - Ты хоть одну тучу на небе видел?
   - Не присматривался.
   - Зато я присматривался, - заключил Сашка. - Ни одной тучки не было. Даже самой маленькой.
   - Да ты пьян, - усмехнулся я. - Сколько пива в себя влил? Четыре? Пять?
   - Да блин, я трезвый как стёклышко, - буркнул Сашка. - Какого лысого ты меня алкашом считаешь?
   'А кем тебя считать после того случая на дне рождения моей бывшей?' - промелькнула мысль в голове, но вслух я её не произнёс. Сашка у нас вспыльчивый. Скажи такое - как минимум обматерит, а то, чего доброго, и в драку полезет.
   - Ты выглянь и посмотри на небо. Зуб даю, там и сейчас ни тучки, - продолжил Сашка.
   - Сам выглянь, - пробурчал я в ответ. - Может, протрезвеешь под дождём.
   - Там окошко сзади за тобой, открой и глянь, - прошипел он. - Сейчас подсвечу.
   Сашка зашуршал в поисках фонарика, а мне больше всего захотелось, чтобы он отсюда ушёл. Но Сашку не выгонишь, палатка-то его.
   - Вот зараза, - выругался он. - Фонарь сдох. Вчера же батарейки сменил! Твою же дивизию! Ещё и фонарь новый, дорогой. Собака!
   - Не понимаешь ты в технике, берёшь что подороже, а потом ругаешься, - пробубнил я. Из-за дождя и собственной ругани он всё равно не слышит. Сашка уже новым процом хвастался с полгода назад. Хвастался, пока проц не сгорел, когда хозяин внезапно открыл в себе страсть к оверлокингу.
   Дождь прекратился внезапно. Вот он шумел вовсю, бился о брезентовую крышу палатки - и вмиг пропал, будто его никогда не было. Грязная ругань Сашки стала громче, где-то послышался крик ночной птицы, стрекотание сверчков. Ёксель-моксель, во Петька с Мариной жару дают!
   Вздохи и крики из соседней палатки были громкими, будто они трахались прямо у меня под ухом. Вот кому дождь хорошую службу сослужил!
   - Кончился, кажется, - пробурчал Сашка. - Юр, мобильником посвети, сигареты найти не могу.
   - Умер мой мобильник. Батарея села, - ответил ему я.
   - То есть...
   - Не работает он! - это всё начинало меня злить.
   - Мой фонарь и твой мобильник - вот так, вместе? - недоуменно произнёс он, а потом послышался звук расстёгивающейся молнии. Сашка решил подышать свежим воздухом?
   А Петька с Мариной всё орут! И в своём всепоглощающем потоке пламенной страсти, как написал бы Петька, не подозревают, что мы с Сашкой их прекрасно слышим. Ух едрить - чего? 'Бей меня сильнее'? Петька и Маринка - садомазохисты? Твою дивизию! Никогда бы не догадался! Хотя чего ещё можно ждать от человека, зарабатывающего на жизнь пописульками дамских романов под женским псевдонимом? Интересно, Марина об этом знает? А Марина ли это? У него барышни меняются чуть ли не с третьей космической скоростью, а сам он гордо заявляет: мол, чтоб писать о женщинах, нужно женщин понимать. Казанова хренов! Хотя то, что при его заурядной, немного неряшливой внешности бабы к нему липнут гораздо лучше, чем ко мне или даже к атлетическому Сашке, - факт. Может, действительно через свои романчики он познал великую бабскую тайну?
   - Темно! - громко, словно чего-то перепугавшись, вскрикнул Сашка.
   - Без тебя, блин, знаю. Чего орёшь?
   - Да ты выглянь! - голос Сашки моментально из возбуждённого превратился в испуганный. - Ни звёзд, ни луны, ни хрена не видно! Как у чёрта в заднице!
   - О том, что небо тучи закрыли, ты, умник, не подумал? А о том, что мы в лесу? - фыркнул я.
   - Да блин, идиот, что ли? - голос Сашки задрожал и почти сорвался на крик. - Всё равно что-то было бы видно! Просвет в небе, сами тучи, что-нибудь! Ночь должна быть лунная! Я ослеп? - голос Сашки почти сорвался на фальцет.
   Я выругался про себя и принялся ощупывать свои вещи в поисках фонарика. Тот нашёлся быстро. Старенький, тяжеловатый, но ещё ни разу не подводил. - Да будет свет! - громко, словно читая заклинание, изрёк я и клацнул переключателем.
   Но слушаться фонарь не желал. Я щёлкнул ещё раз - ничего. Да чтоб ты сдох!
   Осознание всей ситуации тяжёлым грузом свалилось на мою голову. Что, если Сашка прав? Если фонари и мобильник работают? Не работают наши глаза? Что, если...
   Крики Петьки с Мариной моментально исчезли, а фонарь в моих руках изрядно потяжелел. Палец всё ещё раз за разом судорожно щёлкал выключателем в надежде увидеть свет. Но света не было.
   Нет, надо мыслить здраво. Как такое могло случиться? Нет-нет-нет. Техника вполне могла выйти из строя, скажем, под воздействием электромагнитного импульса, но ослепнуть вместе мы не могли никак!
   Я моментально вскочил и бросился к выходу из палатки, а брезентовый пол под ногами показался неимоверно скользким.
   А прав Сашка! В походе я не первый раз в жизни и знаю, что абсолютную темноту можно встретить разве что в самом дремучем лесу. А тут - речка рядом, на той стороне город, должны быть видны хоть какие-то огни! Но их не было.
   Что-то клацнуло, и яркий свет ударил в мои глаза, заставляя поморщиться. Нет, не яркий. Всего лишь спичка! Сашка зажёг спичку. Маленький огонёк еле заметно горел в его руке. Значит, мы не слепы. Проблема не с нами. Значит, просто исчез свет.
   Зря паниковали. Тучи, лес, а в городе за рекой наверняка произошла поломка на электростанции. Твою дивизию, перепугался как ребёнок. Но почему наша техника не пашет? Электромагнитный импульс, значит, погасил город и угробил нашу технику. Зараза! Грёбаная молния! Ладно, чёрт с ним. Моему телефону уже давно место на свалке вместе с фонарём.
   - Я вижу! Как приятно снова видеть! - в голосе Сашки звучало наслаждение. Его спичка потухла, оставив после себя лишь крохотную точку зажжённой сигареты.
   - Сдурел - в палатке курить? Спалишь же...
   - Да просто разнервничался, - ответил он, и огонёк медленно пополз на улицу. - А трава совсем не мокрая. Будто и не было дождя.
   - Нет, Сашка. Ты всё-таки пьяный.
   - Да иди и сам посмотри. Да и в воздухе пахнет чем-то... Даже не знаю чем. Впервые такой запах чувствую.
   Впрочем, запах я учуял уже давно, но не уделил ему должного внимания. Он напоминал вонь стёртой резины, умноженный на аромат каких-то женских духов, и, действительно, такой запах я ощущал впервые в жизни.
   Вздохнув, я выбрался из палатки и вдохнул пропитанный неизвестно чем воздух. Паранойей я никогда не страдал - но что, если всё это галлюцинация? Да ладно, откуда ей взяться?
   Было тепло и почти безветренно. Где-то рядом шумели листья, вдали хрустнула сухая кочка, опять послышался крик ночной птицы, в реке что-то плеснуло. Рыба, наверное. Обычные звуки ночной природы. Даже Петька с Мариной уже закончили своё дело. И темно, хоть глаз выколи! Только точка Сашкиной сигареты двигалась то вверх, то вниз.
   А трава на самом деле сухая! И вот это было действительно странно. Пытаясь держать Сашкину сигарету в поле зрения, я осторожно сделал пару шагов, стараясь ни на что не напороться. Наклонился - твою дивизию! Реально сухая!
   - Закурить хочешь? - спросил Сашка.
   Курил я редко: или под пиво, или когда надо было над чем-то подумать. А подумать при всей моей прагматичности было над чем.
   - Давай, - сказал я Сашке.
   Сперва он зажёг спичку, огонь которой снова показался мне слишком ярким, а потом достал из пачки в кармане сигарету и протянул её мне. Склонившись, я закурил.
   - Подожди, не гаси! - крикнул я Сашке, чуть было самостоятельно не погасив единственный островок света в царстве полной тьмы. - Посвети сюда, - я выставил руку и взглянул на свои командирские часы. Старые, ещё советские, от отца достались. Умели же при Союзе делать вечные вещи.
   Нет, не показалось!
   Стрелки часов вращались по кругу, словно гонялись друг за дружкой. А встроенный в часы компас вращался, словно я внезапно попал на Северный полюс.
   - Сколько там времени? - спросил Сашка, а я всё не мог отвести взгляд от часов.
   - На свои посмотри - мои, кажется, сдохли, - в подробности я решил не вдаваться. Сашка - человек экспрессивный, ещё, чего доброго, запаникует. Да что там, я сам несколько минут назад чуть в штаны не наложил.
   Сашка поднёс почти догоревшую спичку к своему запястью.
   - То же самое.
   Часы у него были электронные. Хорошие, но электронные. И по тону Сашки я понял, что их постигла судьба фонарей и мобильника. Спичка выпала из рук Сашки и тут же была притоптана его ногой.
   - У тебя спичек много? - поинтересовался я.
   - Две пачки, и зажигалка ещё где-то в палатке есть.
   Две пачки. Маловато. А зажигалка перестала работать. Хоть в ней и не было электроники, но, скорее всего, она сдохла.
   Что ж за хрень творится-то? Дождь, не оставляющий после себя влаги, убитая электроника, тьма вокруг и взбесившиеся вместе с компасом часы. Нет, это точно не молния. Может...
   Да чёрт его знает! Строить какие-то предположения было тем же, что спорить, кто лучше - 'Реал' или 'Барселона'. То есть бессмысленно.
   - Костёр бы разжечь, - подумал вслух я.
   - И как ты предлагаешь собрать ветки? - Сашка уже докурил и втоптал ногой в траву окурок.
   - Та брось, просто вслух думаю...
   - Утро придёт, там и решим.
   - Если придёт, - непроизвольно вырвалось у меня, хоть в приходе утра я ни капли не сомневался. Ну не погасло же Солнце, в конце-то концов!
   - 'Если'? - спросил Сашка, и тут его слова оборвал пронзительный крик. Он доносился будто бы отовсюду и тонул где-то среди деревьев. От него моментально заложило уши, а волосы встали дыбом.
   Кричала Маринка. Я собрался броситься к их с Петькой палатке, но в полной темноте её, конечно же, не разглядеть.
   - Марина! - крикнул Сашка.
   - Что случилось? - добавил я, не представляя, что её могло напугать и что можно сделать.
   Что-то вырвалось из темноты и сильно толкнуло меня в грудь. Не удержав равновесия, я повалился на спину. К счастью, трава была высокая, густая, и ей удалось немного смягчить моё падение. Что-то уткнулось в мои инстинктивно выставленные вперёд ладони. Что-то горячее и мягкое.
   Марина!
   Она орала так, что её крик явно слышали за рекой, и была, кажется, голая.
   - Марина! - я ухватил её за плечи и сильно тряхнул. - Всё в порядке! Это я! Юра!
   - Почему я ничего не вижу? - крикнула она, изгибаясь в моих руках.
   - Ночь тёмная, - прошипел я, пытаясь удержать её извивающееся тело.
   Говорил же Петьке не брать её в поход. Новичок, никогда не ночевавший на природе, - всегда бомба замедленного действия. Как для себя самого, так и для всей группы.
   - Я ничего не вижу! Зажгите свет! - вопила она, сильно приложившись локтем по моему глазу, так что на миг среди полной темноты я увидел искры.
   Но искры оказались настоящими. Сашка понял, что делать, и стоял рядом с зажжённой спичкой. Выражение лица Марины из гримасы страха мигом превратилось в гримасу смущения. Кажется, она поняла, что лежит на мне полностью голая, а я невольно облапал её с головы до пят.
   - Марина! - кричал уже Петька.
   Марина быстро и без единого звука сползла с меня. Никогда не мог подумать, что эта хрупкая и невысокая девушка может так много весить! Никогда не мог подумать, что довольно симпатичная обнажённая женщина, оседлавшая меня, не доставит ни капли удовольствия. Никогда не мог подумать, что почувствую небывалое облегчение, когда она с меня слезет.
   Всё когда-то бывает впервые.
   - Марина! - Петька был уже рядом. Его силуэт в тусклом свете зажжённой спички обнял силуэт Марины и прижал к себе.
   - Там что-то было! В палатке! Что-то...
   На миг воцарилась тьма, и Марина снова заорала, но Сашка тут же снова зажёг огонь, тем самым будто выключив истошный Маринин крик.
   - В палатку мог заползти уж или какое-то мелкое животное, - поднимаясь и отряхиваясь, заключил я.
   - Там был человек! - кричала Марина, а Петька безуспешно пытался её успокоить. - Нет, не человек. Что-то похожее на человека! Скользкое, как рыба! А ещё от него смердело!
   - Тебе приснилось, - сказал Петька. - Успокойся.
   - Да не спала я! - вскрикнула Марина.
   Как бы там ни было, неважно, кого из нас глючит, но нужно было что-то делать. Притом срочно, а то все с ума сойдём.
   Огонёк в руках Сашки снова на секунду погас, а Марина снова завопила ещё громче предыдущего, пока первый не зажёг очередную спичку. Показалось, что у меня вот-вот лопнут перепонки.
   - Спичек так нам надолго не хватит, - я взглянул на Сашку, который безмолвно стоял и наблюдал за этой картиной. - Надо разжечь костёр.
   - Что вообще произошло? Никогда не видел такой тёмной ночи, - спросил Петька, и я почувствовал на себе его взгляд.
   - А я знаю? - буркнул я. - Электроника сдохла. Фонари, телефоны, часы. Всё.
   - ЭМИ? - голос Петьки был нервным, готовым вот-вот сорваться, но при Марине, да тем более в таком состоянии, демонстрировать свои эмоции он вряд ли решится.
   - Чёрт его знает, - буркнул Сашка и зажёг очередную спичку, заодно подкурив сигарету. - Но трава после дождя сухая.
   - Хочешь сказать, радиация?
   - Хрен его знает. Посвети в палатку.
   Свет спички, который потух почти сразу, ничего не дал, но на ощупь мне удалось найти свой рюкзак и нащупать в нём рулон туалетной бумаги. Выбравшись, я пошарил ногой в траве, нашёл там сухую ветку и насадил на неё рулон.
   - Жги, Сашка.
   Вспыхнул огонёк, я поднёс к нему туалетную бумагу, а спустя миг у меня в руке горел самый настоящий факел. Марина сразу же вскрикнула, явно засмущалась и пулей метнулась в палатку. Уже и забыла про свою фантазию с чудищем. Чудищам в наше время в лесу не место. Они нынче 'Евровидение' выигрывают, а не по лесам шастают.
   Петька полез вслед за ней, снова оставив нас с Сашкой вдвоём.
   - Чего стоишь! - крикнул я. - Хворост собирай, пока светит.
   Как можно быстрее я нашёл место нашего вечернего костра и бросил на него почти догоревший факел. Костёр загорелся. Значит, действительно ветки остались сухими! Но ведь дождь лил с час, а может, и два.
   Какого хрена?!
   Хотя одна идея всё-таки была. Безумная, конечно, но сейчас другие не подходили. Рядом вроде как есть какая-то военная база. Может, экспериментируют с чем? Да ладно, это уже секретные материалы пошли.
   Выбросив из головы всё, я принялся собирать хворост. Минут через пять у нас уже был полноценный костёр. На какое-то время хватит, а там и утро наступит. Через месяцок-другой мы будем вспоминать эту историю и ржать, как над анекдотом.
   Мы с Сашкой уселись у костра и закурили. Маринка с Петькой успели одеться и присоединились к нам. Не прошло и пяти минут, а мы уже вовсю травили анекдоты и смешные истории из жизни.
   - А ведь весело! - буркнул Петька. - Так и напишу. Свет погас, и мир окунулся во тьму. Чёрную, как вороново крыло. Они остались вдвоём... Всё в мгновенье ока исчезло для них. Она провела пальцем по его мускулистому торсу, лизнула его мочку уха. Та была горячая, как уголёк костра...
   Не удержавшись, я громко заржал, а Сашка подхватил. Да и Маринка тоже ухохатывалась. Все безумные теории моментально покинули голову. Не смеялся только Петька.
   - Вы чего все? - недовольно пробурчал он. - Вон Маринке мои романы нравятся!
   - Смешно, как ты это декламируешь, - сквозь хохот сказала она.
   А ведь если он рассказал Маринке, что Анна Равгилова - это он, значит, у них всё серьёзно. 'Серьёзно', правда, для Петьки - понятие относительное. Это месяца два-три, пока не встретится другая молодая особа, которая разглядит его талант.
   - Смех смехом, но уже пора бы начать светать, - сказал Петька, моментально остановив наш хохот. - Сейчас часов полшестого-шесть. А зари не видно и близко.
   Меня передёрнуло.
   Петька хоть клоун, бабник и Анна Равгилова в одном лице, но вот чувство времени у него превосходное. Дружили мы с ним уже года три, и за это время он заслужил у меня да и у Сашки репутацию человека-часов.
   Все когда-то ошибаются. Но меня тоже не покидало чувство, что утро уже должно было наступить. Я посмотрел на восток. Там должна была быть речка, а за ней - город. Но ничего этого не было. Только сплошная тьма. А наш медленно догоравший костёр всё так же был единственным источником света.
   Красные от света лица вокруг обратились в камень. Во взгляде Сашки промелькнула паника. Маринка оглянулась вокруг и сильнее прижалась к Петьке. Тот тоже, кажется, был недоволен тем, что сказал, хоть и пытался продолжать улыбаться.
   Впервые за эту ночь я испугался по-настоящему.
  Глава 2: Путь в ночи
  
   Минут с пятнадцать мы сидели молча. А может, полчаса. Или целый час. Никто за всё время не проронил ни слова. Костёр почти угас, оставив после себя лишь тлеющие искры. Петька прижимал к себе Маринку, та громко сопела, Сашка курил одну сигарету за другой. И все смотрели на восток. Ждали хотя бы малейшего утреннего проблеска.
   Но утро не приходило.
   - Где-то половина седьмого, - первым отозвался Петька.
   - Да ты нас всех пугаешь! - вспылил Сашка. - Хватит уже тебе. Писательница, мать твою!
   - Успокойся, - сказал я Сашке, понимая, что Петьке нет смысла врать, а Сашка, когда боится, всегда ищет повод на кого-то прикрикнуть, а то и ввязаться в драку.
   - Если Солнце погасло... - начала Маринка.
   - Не могло оно погаснуть, - прервал её я. Погаснуть-то не могло, но о том, что могло случиться, у меня не было ни единой версии. Дождь, не оставляющий после себя влаги, а потом тьма.
   - Мы бы помёрзли, - добавил Петька.
   - Не сразу, - констатировал я, перебирая палочкой тлеющие угли. - Если выключить сковородку, еда же сразу не становится холодной. Тут тот же принцип. Только не могло же в самом деле погаснуть Солнце!
   - Наша электроника сдохла, - начал Сашка. - День не наступает. Вспышка на Солнце? Излучение?
   - Какая разница? - Маринка оказалась самой прагматичной из всех нас. - Нам нужно добраться до города за рекой. Кто-то там уже знает, что происходит.
   Она была права. Гадать бессмысленно. Ждать - тоже. Если солнце не взойдёт - рано или поздно у нас закончатся припасы. Ладно с водой проблем не будет - речка рядом, но вот где взять еду? А если в самом деле через какое-то время начнет холодать? Всё, что мы могли делать, - это попытаться найти других людей, которые были недалеко. Вон там, за рекой.
   Я поднялся и всмотрелся вдаль. Дали не было. Была полнейшая тьма, простиравшаяся на мили вокруг. Перед моими глазами поплыли разноцветные бесформенные пятна. На миг показалось, что вдали что-то замерцало. Но я понимал, что это игра сознания. Оно показывало то, что разум хотел увидеть.
   - До моста километра три, - вздохнул Петька, голос которого казался как никогда серьёзным. - Три километра в темноте.
   - А если переплыть? - предложил Сашка. Он-то, скорее всего, переплывёт. Сашка - парень спортивный. Я - чёрт его знает. Ну, допустим, переплыву. А вот Петька, который со спортом в последнее время явно враждовал? А Маринка?
   - Я не смогу.
   - И я, - подтвердили мои домыслы Петька с Мариной.
   - Тогда я поплыву сам, найду лодку, вернусь за вами, - предложил Сашка.
   - Ну доплывёшь ты, - я повернулся на голос, но Сашки не увидел. Только черноту. - Что дальше? Ты думаешь, там, в городе, знают, что происходит? Если нет - то там вот-вот наступит паника. Как ты найдёшь лодку вслепую? Даже спичек у тебя не будет. А если и найдёшь - как потом отыщешь нас?
   В ответ Сашка только громко вздохнул.
   - Я действительно что-то видела там, в палатке, - отозвалась Маринка. - Не видела, конечно, скорее почувствовала. Что-то мокрое, скользкое. И большое, - её голос дрожал. Конечно же, она боялась. Как и все мы. Только вот женщины прятать это обычно не умеют. - Я уже подумала, что мне почудилось. Но сами видите, что происходит!
   - Хочешь сказать, на нас напали инопланетяне? - несмотря на всё, Петька хихикнул.
   - А почему нет? - заявила Марина. - Сами видите, что происходит! Кто мог бы не дать солнцу взойти? Ну кто?
   Я не знал кто. Да и никто из присутствующих. А может, никто на Земле.
   - Допустим, ты права, - сказал Петька. - Допустим, это всё устроили пришельцы. Допустим, один или несколько из них были здесь. Но мы ещё живы. А значит, убивать нас они или не хотят, или не могут.
   - И зачем они здесь? - спросил я. - Вот ты, Петька, писатель. Точнее, писательница, - надо же, в такой ситуации у меня даже чувство юмора не исчезло. - К нам прилетают инопланетяне вкупе с технологиями, способными погасить Солнце, и устраивают нам вечную ночь, если не ледниковый период. Зачем?
   - Я откуда знаю? - пробурчал Петька. - Я даже научную фантастику не пишу.
   - А твоя 'Стихийная академия' - не фантастика? - встрял Сашка.
   - Нет, это романтическое фэнтези. А последним, что ты читал, наверняка был букварь.
   Ох, зря он это сказал. Но Сашка не отреагировал.
   - Петька, - я посмотрел туда, где предположительно он сидел. - Ты говорил, что пишешь то, что модно.
   - Какое это имеет сейчас значение? - Петька хоть и сам прекрасно знал, что пишет под спрос, но, когда ему это говорили, начинал нервничать.
   - А вот какое. Представь, что научная фантастика стала модной. И ты пишешь роман об инопланетянах, погасивших Солнце. Зачем они могли это сделать?
   - Хрен его знает, сказал же, - злобно пробормотал Петька. - Ну, к примеру, они жили на холодной, отдалённой от светила планете. Но по каким-то причинам их планета начала гибнуть, и они решили переселиться на Землю, приспособив её под себя. Или они от природы слепые, а свет на них действует как кислота на человека. Людей они не осознают, а просто решили колонизировать планету. Но нашлась девушка, которая смогла полюбить одного из пришельцев. Она научила его видеть свет, любоваться рассветами и закатами, наслаждаться...
   - Хватит! - остановил его я. Петька тоже, оказывается, сохранил свое чувство юмора, которое он чувством юмора явно не считал. Раньше думалось: вдруг придёт апокалипсис - всеобщая паника, все в страхе, во всех прорезаются самые отвратные их черты. Но нет. Солнце не встало, а мы вот так спокойно сидим у тлеющего кострища, обсуждаем причины случившегося и даже умудряемся шутить.
   А может, это вовсе и не апокалипсис. Просто перемены, которых никто не ждал.
   - Так что делать будем? - прервал мои размышления голос Сашки. Он был единственным, чьё местоположение я хорошо представлял из-за постоянно горевшей в руках сигареты.
   - Нужно идти к мосту, - ответил я. - Если пойдём по берегу, нам не нужно будет обходить деревья. Будет быстрее.
   - Вещи надо забрать, - вмешался Петька. - По крайней мере самое необходимое.
   - Палатки тоже, - сказал я. - Возможно, нам снова понадобится костёр, а они отлично горят.
   - Надо ещё раз разжечь костёр.
   - Лень ветки в темноте искать, - сказал Сашка и зажёг спичку. Через миг в его руках был уже сноп огня, который он бросил в тлеющее кострище. Рубашку с себя снял. Может, оно и правильно.
   Яркий свет резанул по глазам, и я мысленно обрадовался тому, что снова могу видеть лица. Всматриваться в них, видеть эмоции.
   - Давайте быстрее, - добавил Сашка. - Ты, Юр, - обратился он ко мне, - подкинь пару веток, а мы пока соберёмся.
   Я принялся искать хворост, а остальные - собираться. На всё у нас ушло минут десять. Самый большой рюкзак оказался у Петьки. Маринин. Я ещё вчера задавался вопросом: 'Чего она туда напихала?'. Неужели как в фильмах про всяческих буржуев, попавших в джунгли, - пара вечерних платьев, гора косметики, бижутерии и гель для душа, который сделает вашу кожу идеально гладкой?
   В фильмах такой груз обычно в итоге летел в пропасть с моста или обрыва. Устанет Петька - то же самое будет и с этим рюкзачком. Ладно, не мое это дело. Хочет - пусть тягает.
   - Пошли, - сказал Сашка, отдав мне мой рюкзак и залив костёр водой. Тьма опять холодными колючками впилась в глаза. Непривычно. Пугающе. Вот так гаснет свет, и мир исчезает. Вслед за ним приходит состояние беспомощности. Желание увидеть хоть маленький лучик света в кромешной тьме. Но оно не приходит.
   Мы нащупали руки друг друга и двинулись к реке.
   Первым шёл Сашка, за ним - я, дальше - Маринка, и Петька замыкал наше шествие. Двигались мы еле-еле. Долго же идти будем! Вспыхнула мысль, что лучше было оставаться там, у костра. Что Петька ошибся и из-за горизонта вот-вот выглянут первые рассветные лучи. Но я уже и сам понял, что солнце уже давно должно было быть на небе.
   Под ногу подвернулась какая-то кочка, и я чуть было не зарылся носом в землю, в последний момент успев зацепиться за плечо Сашки. Маринка за спиной тихо ойкнула, а Петька принялся её успокаивать.
   Ещё минут десять-двадцать мы шли молча. Из леса доносилось потрескивание веток и шум листвы. Иногда складывалось впечатление, что за нами кто-то крадётся. Но, скорее всего, это играло мое подсознание.
   - Там в палатке, - прервала молчание Марина, заставив меня испугаться, - что-то блеснуло. Такая синеватая вспышка. Думала, мне показалось, но теперь понимаю - там в самом деле был свет.
   - Может, это было всепоглощающее пламя страсти, как сказал бы Петька, - попытался пошутить Сашка, но никто не засмеялся.
   - А сейчас мне кажется, что кто-то за нами наблюдает, - продолжила Марина.
   Я инстинктивно оглянулся, хоть смысла в этом не было - везде сплошная, кромешная тьма. В такой темноте что хочешь может показаться. Что треск веток - клацанье зубов, а шелест листьев - чьи-то шаги. Мне тоже казалось, что из тьмы кто-то на меня смотрит. Но я понимал, что это игра воображения и ничего более.
   Или не игра?
   В лесу что-то промелькнуло. Какой-то еле заметный синеватый огонек. Может, чей-то фонарь? Может, только у нас сдохла вся электроника? Или же отключение случилось на время?
   Держа правую руку на плече Сашки, левой я полез в карман, куда ткнул свой мобильник, достал его и попробовал включить. Ноль эффекта. Батарея разрядиться не могла. Это старая Нокия, ещё монохромная, которую я купил как раз для таких вот вылазок. И батарея две недели держит, и потерять не жалко.
   А что, если разрядились только батареи? Если вся техника в порядке, но элементы питания по каким-то причинам моментально сели?
   Только я собирался высказать своё предположение вслух, как в лесу опять что-то мелькнуло. И в этот раз синеватый свет заметили все.
   - Эй, мы здесь! - закричала Марина.
   - Кто там? Помогите нам! - завопил Петька, почти переходя на фальцет.
   Нет, это не фонарь! Фонарь не мог подпрыгивать на два метра верх, резко падать вниз, а потом вращаться по кругу!
   На какой-то момент я окаменел и впился пальцами в Сашкино плечо.
   - Не орите! - вырвалось у меня из уст, но никто не обратил на это внимания. Все кричали, звали то, что считали светом фонаря. А оно приближалось. Свет становился всё ярче, и только когда он больно ударил по глазам, все моментально затихли.
   - Что это? - испуганно прошептал Петька.
   Знать бы.
   Оно летело на высоте двух - двух с половиной метров. Синеватый светящийся шар. Краем глаза я углядел лица Сашки и Марины. Они выглядели как камень. Или как зомби из сериалов. Рты приоткрыты, глаза навыкате. Я и сам заметил, что больше не боюсь. И в то же время не могу отвести взгляд от загадочного светила, плывущего прямиком к нам.
   Будто он превратил меня во что-то. В не-человека. В живую статую, лишённую эмоций, инстинктов, желаний. Не хотелось ни бежать, ни бояться, ни спасать друзей. Полная апатия. Будто всем, что существовало в мире, был этот синеватый свет.
   Оно зависло прямо над нами. Светящийся шар размером с футбольный мяч. А всё вокруг потонуло в синеватом свете. Но мне было плевать. До задницы, что это, откуда оно прилетело и зачем повисло над нашими головами.
   На какой-то момент показалось, что моё сознание отделилось от тела и начало медленно исчезать. Его место занимало что-то другое. Тёплое и приятное, как майский день, отдых на природе или секс с любимой женщиной.
   А потом кто-то дёрнул меня за руку, и я опять испугался.
   Трава под ногами показалась льдом. Ноги были готовы поскользнуться и отправить меня в нокаут. Я снова слышал своё сбившееся дыхание, тарахтение сердца в груди, чувствовал странноватый запах горелой резины и дорогих духов.
   Поднять голову я боялся. Что-то будто говорило изнутри - не надо. Не стоит на него смотреть.
   А потом начало темнеть.
   Я повернулся и увидел светящуюся точку, которая удалялась от нас прямиком к городу.
   - Что... что это было? - заикаясь, выговорил Петька.
   - Без понятия, - донёсся голос Сашки. - Показалось... будто я умираю, - сказал он. Никогда ещё мне не доводилось слышать голос Сашки таким испуганным. Гроза нашего двора в школьные годы, а потом - профессиональный лыжник, вынужденный распрощаться со спортом из-за подлой травмы ноги, человек, которого мне редко приходилось видеть испуганным, сейчас говорил дрожащим голосом, едва выговаривая звуки.
   - Точно неземное, - сказал я, понимая, что мой голос звучит не лучше Сашкиного.
   - Там что-то было, - пробубнила Марина. Как ни странно, её голос звучал лучше наших. Может, уже отбоялась своё? - Вон там, перед нами. Кажется, машина. Я хорошо не разглядела.
   Я понемногу приходил в норму. Пот перестал хлестать ручьем, пальцы отпустили Сашкино плечо. Хотелось, очень хотелось увидеть хоть что-то. Хотя бы лучик света. Но перед глазами снова становился тот светящийся шар, который будто говорил, что во тьме безопасно.
   А откуда я взял, что та штука опасна? Она не напала на нас, ничего не сделала, все остались живы. Банальный страх человека перед неизвестным?
   Хотя бояться было чего. Будущего. Свет погас, электроприборы перестали работать, а над нами только что пролетела странная светящаяся штуковина.
   Рядом снова вспыхнуло, и мне показалось, что та штука возвращается. Но это была лишь спичка в руках Сашки. Огонь начал разгораться. Сашка поджёг какую-то тряпку. Я увидел, что перед нами действительно стоит автомобиль. Старенький внедорожник, упёртый капотом в дерево.
   - Глянем ближе, - предложил я. - Может, внутри кто-то есть.
   Но внутри никого не оказалось. Лишь горстки битого стекла на передних сиденьях.
   - Тут рядом по карте есть дорога через лес, - сказал Петька. - Наверняка он ехал по ней, когда это всё началось. А потом потерял управление, съехал с дороги, но остался жив и ушёл.
   Водительская дверца машины оказалась открыта, значит, скорее всего, всё так и было.
   - Здесь есть кто? Ау! - крикнула Марина, но ей никто не ответил.
   - Свети сюда, - сказал я Сашке, который набросил горящую тряпку на ветку.
   Я стряхнул рукавом битое стекло с сиденья, сел за руль и попробовал завести мотор. Ключи водитель этого автомобиля оставил в зажигании. Впрочем, я знал, что это не имеет смысла. Раз хозяин машины не смог выехать отсюда - не смогу и я. Интересно было другое - заведётся ли она вообще.
   Не завелась. Зажигания не было.
   На кресле пассажира обнаружился маленький фонарик. Я щёлкнул переключателем - глухо. Не работает. Порылся в бардачке - тряпка, записная книжка, гаечный ключ, бутылка с водой и складной нож. То, что обычно и возят в бардачке. Ещё нашлась пачка сигарет, валявшаяся рядом с коробкой передач. Я протянул её Сашке, и тот аж подпрыгнул от радости. Свои, наверное, уже все скурил. Под ногами я нашёл мужскую рубашку, измазанную кровью. Поранился он. Может, уже мёртв.
   - Бензин надо слить, - сказал Сашка, сняв рюкзак и ища в нём что-то, что можно было поджечь. - Тогда сможем сделать более живучий факел.
   - Да, не помешает, - ответил я.
   Сашка подсвечивал, а мы с Петькой принялись осматривать багажник в поисках шланга. Сливать бензин не пришлось - в багажнике оказалась полная канистра, а вот бак был почти пуст. А ещё тут нашлось ружьё. Охотничья двустволка. Наверняка водитель машины был охотником и приезжал сюда пострелять зайцев.
   - Сашка, умеешь им пользоваться? - спросил я, демонстрируя находку. - Думаю, оно нам может пригодиться.
   - Дай посмотрю, - Сашка взял ружьё и передал мне факел. - Хм, стрелять мне никогда не приходилось, - ответил он, - но наука, думаю, несложная.
   - Я умею, - отозвалась Марина, а я не поверил своим ушам. Уж не думал, что такая девушка, как Марина, может уметь стрелять.
   - Мой дядя любил поохотиться и, когда я была подростком, часто брал нас с отцом пострелять уток. Стреляла я неплохо, но убийство несчастных птиц энтузиазма у меня не вызывало. Дай-ка взгляну.
   Сашка передал Марине ружьё, и та сразу же открыла его.
   - Пустое, - сказала она. - Где-то там должны быть патроны.
   Металлическая коробочка с патронами лежала в углу багажника. Я передал её Марине, и та сразу зарядила оружие.
   - Если порох не намок, должно стрелять.
   В свете самодельного факела, который мы уже успели обработать бензином, я смотрел на удивлённое лицо Петьки, наблюдавшего, как его пассия ловко управляется с ружьём.
   Теперь идти было легче. У нас был бензин для факелов, было ружьё на случай непредвиденных обстоятельств, да и все как-то немного повеселели. Чем бы та светящаяся штука ни была - нам она не навредила.
   Сашка пошёл первый, держа факел в руке; мы трое - за ним.
   - А ты кем работаешь? - спросила меня Марина.
   - Мучителем, - ответил я шуткой, которой обычно отвечал на этот вопрос.
   - Ты депутат? - удивлённо спросила она.
   - Не настолько сильно мучителем, - ответил я. - Всего лишь стоматолог.
   Маринка засмеялась.
   - Хорошая работа, наверное...
   - В зубах ковыряться мало удовольствия. Лучше бы я, как Петька, был Анной Равгиловой, а он проводил дни, ковыряясь во ртах.
   - Просил же не называть меня так, - буркнул Петька.
   - Зато я буду знать, как тебя дразнить, - сказала Марина, на что Петька только фыркнул.
   - А вообще, психиатром хотел быть, - продолжил я. - В медицинский поступал именно с такой целью. Но, как это в таком возрасте бывает, влюбился в одну девушку. А она выбрала стоматологию. Вот я за ней и последовал. Дурак был, с ней у нас всё равно ничего не сложилось. Она была первой красавицей универа, а я долго, до лет двадцати трёх, сохранял внешность прыщавого подростка. А после выпуска она уехала к себе в Луцк, и мы с ней ни разу не виделись. Не сглупи я тогда - ковырялся бы сейчас в мозгах, а не в зубах.
   - Там ещё одна светящаяся штука! - крикнул Сашка, и мы все, как по команде, обернулись.
   Над лесом действительно плыл ещё один шар. На этот раз выше.
   - Не стреляй! - крикнул я Марине, заметив, как она прицеливается из ружья. - Мы не знаем, чего ждать от этих штуковин.
   Закружилась голова. Показалось, что подкашиваются ноги, а силы покидают тело. Но продолжалось это недолго. Лишь пока светящаяся штуковина находилась над головой.
   Она, кажется, нас даже не заметила. Поплыла над рекой в сторону города.
   - Там ещё одна! - воскликнул Петька.
   Эта уже была далеко от нас. Метров пятьсот. А вон ещё. И ещё. С каждым мигом светящихся точек становилось всё больше. Они будто появлялись из воздуха. Всё вокруг вспыхивало голубым. И все они, игнорируя нас, летели в сторону города.
  Глава 3: Прибытие
  
   Это было красиво. Тысячи, миллионы разноцветных огоньков вспыхивали вокруг. Отражаясь в реке, они неслись к городу на том берегу. Водная гладь искрилась и переливалась. Покрывалась блестящими волнами, блестела, вспыхивала.
   Но в то же время это было страшно. Откуда пришли эти огоньки? Зачем? Что они собой представляют? Кто или что их послало?
   Я как заворожённый смотрел на то, как они облепили собой город. Стали видны очертания высотных домов, водонапорных башен и памятников у реки.
   Представляю, что сейчас там творится.
   Сперва люди проснулись и не увидели в небе солнца, а теперь множество синеватых огоньков облепляли противоположный берег, как игрушки - новогоднюю ёлку.
   Горизонт запылал. Город на его фоне выглядел как сказочный - синий ореол, под которым виднелись тени домов.
   - Что, если они спасают нас? - сказал Петька.
   - Спасают? - переспросил Сашка.
   - С нашим Солнцем что-то случилось, и кто-то там наверху решил помочь человечеству, дав ему свои источники света и тепла.
   - Не верится мне, что кто-то там действительно беспокоится о человечестве, - вмешался я. - Да и Солнце... Как-то странно это всё. Дождь, утро не наступило, электроника сдохла, теперь вот эти светящиеся шары.
   - Что-то мне уже не особо хочется идти в город, - сказала Марина. - Кто его знает, что там сейчас творится. А если те шары совсем не с добром к нам прилетели?
   - Думаю, лучше подойти и взглянуть, что там происходит. Дальше видно будет, - ответил я. - По крайней мере, нам эти шары ничего не сделали.
   - Да, - согласился Петька. - Нужно узнать, бежать нам или же благодарить кого-то за спасение.
   Факел нам больше не требовался. Сияние города хорошо освещало путь, будто стояла лунная ночь. Вот теперь были шансы добраться до города раньше, чем за неделю. Все наши попытки идти вслепую теперь казались каким-то анекдотом.
   Я посмотрел на часы. Их стрелки всё так же гонялись друг за дружкой по кругу, а компас вертелся как волчок.
   А вдруг Петька прав? Земля попала в какую-то космическую аномалию, люди оказались без электроэнергии, тепла и света, а добрые инопланетяне решили нас спасти? Но не верилось в такой расклад. Может, я пересмотрел фильмов и перечитал книг про вторжение пришельцев на Землю. Может, во мне говорил подсознательный страх человека перед неизвестным. Но картинка с высшей расой - опекуном человечества не складывалась.
   Тот светящийся шар, повисший над моей головой. Впечатление было такое, будто кто-то препарирует мой разум, путает мысли, изменяет что-то внутри сознания. Но если это оружие для воздействия на разум - почему он улетел? Что, если он не хотел делать плохо, но так вышло? Побочный эффект? Поняв, что воздействует на меня отнюдь не положительно, шар убрался. Только полетел он к городу. В место массового скопления людей.
   Так, гадать бессмысленно. Доберёмся - увидим, что оно на самом деле. А шли мы быстро. Вот уже в синеватом свете вырисовывался мост. В это время здесь должно было быть полным-полно рыбаков - на мосту, в лодках, на берегу. Но никого. Тихо и пустынно. Только игра ветра на листьях деревьев да потрескивание насекомых в их коре.
   Хоть и стало светло, но ноги шагать не хотели. Они словно противились, то вопя об усталости, то - о желании устроить привал и перекур. Предчувствие? Интуиция? А хрен лысый его знает.
   Зачем мы вообще идём в тот город? Интерес? Страх темноты? Наверное, между людьми и комарами есть что-то общее. И те и другие согласны лететь на свет, невзирая на опасность. Вот кто-то вполне этим мог воспользоваться.
   Эх, ну и мысли...
   Когда-то выйду на пенсию - пойду к Петьке в соавторы. Будем Анна Равгилова и какая-нибудь Софья Долдугина. И писать мы будем о злобных инопланетянах, воспринимающих людей как комаров, и о любви простой землянки к представителю их вида.
   От своих шутливых планов я невольно улыбнулся. На пенсию выйду... Тут бы до завтра дожить. Если это завтра наступит.
   - Вот такую синеватую вспышку я и видела в палатке, - заговорила Марина, увидев плывший над рекой ещё один шар света. - Теперь-то вы верите, что там кто-то был?
   - Сейчас я во что угодно поверю, - вздохнул Петька. Он пыхтел и тяжело дышал. Растерял свою и без того паршивую физподготовку за год. В походе годичной давности Петька ещё хоть как-то за нами поспевал. А сейчас располнел, пивное пузо выросло. И пивные сиськи. Ну точно Анна Равгилова.
   Мы вышли на мост, и моему взгляду предстала картина прямиком из декораций каких-нибудь 'Ходячих мертвецов'. Длиннющий ряд машин, похоже, простирался на километры. Поцарапанные, разбитые, с побитыми стеклами.
   - Ну и авария же здесь произошла! - присвистнул Сашка.
   - Сам вижу. Вопрос в том, почему здесь, на въезде в город, - я пробежался взглядом по автомобилям. Не может быть такого.
   - Ну, электроника отказала, вот и...
   - Сашка, - прервал его я. - Город небольшой. Двести-триста тысяч населения. А машин здесь - как на подъезде к Петербургу. Откуда? Я не удивился бы такой картине в городе, но здесь...
   - Внутри пусто, - констатировала Марина, заглядывая в окна машин.
   - Что, если это массовое похищение? - предположил Петька, снимая с плеч рюкзак.
   - То есть? - Марина посмотрела на него.
   - Пришельцы устроили аварию и похитили всех, кто был в этих машинах. Там в лесу мы тоже нашли автомобиль без водителя. Хоть водитель в темноте далеко зайти не мог.
   Петька говорил громко, будто рассказывал главную идею в его жизни, а его лицо в синеватом свете сияло энтузиазмом.
   - Зачем мы им? - спросил я.
   - Кто их знает? Может, мы настолько разные, что априорно не способны понять друг друга. Может, они не считают нас живыми. Или разумными. А возможно, понятий 'жизнь' и 'разум' для них и не существует.
   Петька громко вздохнул и уселся на капот одной из машин. Марина присела рядом с ним. Зря они это, я бы дошёл до города, а там было бы видно. Но раз хотят отдохнуть - посидим. Тем более дальше по пути были густые деревья, свет из города доходить не будет, и идти опять придётся в потёмках.
   - Дай сигарету, - обратился я к Сашке и, получив желаемое, закурил и посмотрел в сторону города. Отсюда он был виден хорошо и больше не напоминал город под светящимся куполом.
   Это скорее был туман. В яркой синеватой дымке тонули хаты частных секторов, высотные дома, улицы, площади и памятники. Город будто плыл в клубах светящегося тумана. И это пугало, но вместе с ним манило.
   Действительно, мы - как комары. Может, кто-то зажег нам свет, мы прилетим, а после по нам ударят дихлофосом.
   Почему все молчат?
   Сашка и Маринка тихо сидели на капоте одной из машин и безмолвно глядели друг на друга. Сашка, который явно ни капли не устал, бродил среди рядов машин в поисках чего-то интересного. Мне тоже говорить не хотелось. Ни говорить, ни идти, ни чего-либо делать. И это была не усталость, не страх, не тревога, а самая обычная лень. Вот бы сейчас на мягкий диван и читать какое-нибудь легкое чтиво типа Петькиного под приглушённые голоса из телевизора. Нет, даже читать лень. Просто закрыть глаза, положить на лицо подушку и так лежать. Долго-долго.
   - Эй, идите сюда!
   Услышав голос Сашки, я машинально обернулся.
   - Юр, сюда иди. Тут труп, - сказал он уже тише.
   Краем глаза я посмотрел на Петьку с Мариной. На слова о трупе они никак не отреагировали. Всё так же сидели и всматривались друг в дружку. Интересно, она в самом деле считает Петьку симпатичным? Ладно, может, перенервничали и устали.
   Я поднялся и, протискиваясь между рядами машин, пошёл к Сашке. За метра три до него я ощутил резкий трупный запах. Чувствовать и видеть подобное я привык. Хоть на хирурга и не учился, но в университете нас водили в морги для демонстрации всех человеческих внутренностей не раз. Но всё равно стало неприятно. К горлу подступила тошнота. Хорошо хоть, вчера вечером есть не хотелось и я не особо нажимал на шашлыки.
   Мысленно выругавшись и постаравшись взять себя в руки, я посмотрел в окно машины, у которой стоял Сашка. Зрелище не из приятных. Даже в полумраке была видна начинавшая гнить кожа, которую успели облюбовать насекомые, неестественно сдвинутая челюсть, почерневший рот и глаза, которые, казалось, всё ещё смотрели на меня.
   Фу, блин, мерзость!
   Но как раз это и было самым интересным!
   - Что скажешь? - спросил Сашка.
   - То, что этому трупу как минимум недели две! - ответил я.
   - Но ведь этого быть не может! - воспрепятствовал Сашка. - Когда мы шли по этому мосту вчера утром, этих машин и трупа здесь не было!
   - Значит, или его привезли сюда позднее, или...
   Позабыв про запах и про увиденную только что мерзость, я принялся обыскивать взглядом стоявшие рядом машины.
   Да нет, не может такого быть. Это только в романах Петьки Равгиловой бывают попаданцы, прыжки во времени, прекрасные принцы на огнедышащих драконах и долго вкупе со счастливо.
   - Присвети, - позвал я Сашку, увидев в одной из машин газету.
   Это была обычная политическая газетёнка с каким-то разъевшимся политиком на заглавной странице. Но прежде всего меня интересовала дата.
   - Сюда свети, - сказал я Сашке, и он поднёс спичку ближе.
   Восемнадцатое июля 2015 года. Вчерашняя. Нет смысла возить подобные газеты месячной давности. Значит, в будущее мы не попали. Мы всё там же, в том же месте, в том же времени. Но откуда тогда этот, чёрт его подери, труп?
   - Пошли, - позвал я Сашку и направился к Петьке с Мариной.
   Сашка тоже казался каким-то неуловимо необычным. Будто всю его вспыльчивость, местами переходившую в агрессию, удалили. Словно он был измучен, хоть такая дорога бывшего спортсмена измучить ну никак не могла.
   - Там труп, - сказал я, приблизившись к нашим влюблённым.
   - И? - первая подняла взгляд Марина. Взгляд и голос были такими, будто бы её только что разбудили.
   - А то, что он здесь лежит по минимуму недели две, - сказал я, на что Марина только кивнула. - А если наши пришельцы используют что-то, заставляющее ткани быстрее стареть? - спросил я с опаской, что всё это может оказаться правдой. А запах, похожий на смесь тёртой резины и духов, говорил, что я могу не ошибаться.
   - Но мы же не постарели! - громко вскрикнул Петька, поднимаясь с капота машины.
   Я внимательно вгляделся в его лицо. Да то же самое. Кажется. Слегка полноватое, толстые щёки, тёмно-каштановые волосы. При таком освещении, конечно, не особо разглядишь, но Петька вроде не изменился. Потом я всмотрелся в Сашку. Тот же коротко, почти налысо остриженный атлет со сломанным носом.
   Помню, как я ему этот нос сломал. В девятом классе. Мы с родителями тогда только переехали в новую квартиру, а местная ребятня с Сашкой во главе решила проверить, из какого теста я сделан. Отделал тогда он меня хорошо, зато я ему оставил память о той драке на всю оставшуюся жизнь. Как ни странно, Сашка оказался не таким уж придурком, каким он мне представился в начале нашего знакомства, и через полгода-год стал моим едва ли не лучшим другом. И курили в туалете за школой первый раз вместе, и водку пробовали вместе, даже потрахались впервые почти одновременно. Не друг с другом, конечно же.
   Эх, воспоминания. Беззаботное детство.
   Я ещё раз обвёл всех взглядом. В Марину всматриваться смысла не было, я с ней только позавчера познакомился, но остальные были в норме.
   - Чёт меня рубит, - сказал Сашка. - Пойдём, может?
   Меня тоже клонило в сон. А ещё всё было до лампочки. Эти синие штуки, пропажа солнца, труп... Всё до задницы. Лень что-то делать. Лень думать. Хотелось просто расслабиться. Хоть прямо здесь. Но разумом я понимал - нужно идти вперёд. Нужно узнать, что здесь творится!
   Мы пошли дальше. Молча.
   И если Сашка никогда не был многословным, то молчание Петьки меня беспокоило. Он же из тех людей, которых невозможно уговорить заткнуться. У него вечно то старый анекдот вспоминался, то история из жизни, то он стремился поделиться со всеми сюжетом своей новой книги. Но экстраверт и прирожденный болтун Петька сейчас молчал как рыба, а до меня доносилось только шарканье его ног за спиной.
   Не похоже это было на Петьку.
   Даже когда мы познакомились - а познакомились мы в моем кабинете, куда он пришел лечить кариес, - Петька не умолкал, из-за чего следующему пациенту пришлось ждать лишние полчаса. А на другой день он позвонил мне в клинику, повторно поблагодарил за лечение и спросил, не хочу ли я познакомиться с одной его подругой. И даже фото её скинул! Голой! На рабочую почту! Отчего моя коллега, женщина в возрасте и старой закалки, добравшаяся до ящика раньше меня, начала косо смотреть в мою сторону. Это предложение я проигнорировал, но Петька не остановился! Он набрал ко мне на работу в моё отсутствие, выведал номер моего мобильного и позвонил. Посреди ночи. Пьяный голос в трубке вещал, что его хозяин сейчас сидит в ночном клубе с друзьями и прекрасными барышнями и что я должен срочно взять такси и приехать к нему. Я, конечно же, послал его. Матом. Но оказалось, что Петьку так просто не остановить.
   На следующий день он явился ко мне в клинику с одной из своих бесчисленных любовниц - мол, у неё что-то с зубом. Мне хотелось ещё раз его послать, но профессиональная этика не позволяла. У его довольно симпатичной подруги оказался кариес в начальной стадии. Работа несложная. А потом Петька предложил мне встретиться после работы в баре рядом с клиникой. Тогда я подумал, что, если откажусь, он никогда от меня не отцепится. Бывают же психи! Да и знакомство с девушкой, которое он предлагал, лишним явно не было. Тогда мне с личной жизнью не везло.
   С Танькой - так звали ту девушку - у меня не сложилось. Она оказалась легкомысленной нимфоманкой. С такой можно регулярно трахаться, но вот серьёзные отношения не построишь. А когда появится та, которая понравится не только моему члену, но и сердцу, - не отвяжешься. Ради удовлетворения инстинктов проще уж нанять профессионалку - хлопот меньше. А вот Петька оказался не такой уж надоедливой занозой в заднице и конченым психом с недостатком общения. Весь вечер травил анекдоты, так что у меня от смеха аж щёки заболели. После двух бокалов пива я пригласил его на рыбалку в выходные, куда мы обычно ходили с Сашкой. И он пришёл. Так началась наша дружба.
   И дефицитом общения он не страдал. Наоборот - у него был вагон и маленькая тележка знакомых по всему городу. Даже когда я единожды в жизни сел пьяный за руль и, как назло, попался, Петька меня выгородил через знакомых.
   'Хороших людей я чувствую и не хочу упускать момент для знакомства', - так он постоянно говорил.
   А сейчас Петька молчал. И Маринка, и Сашка. Да и я тоже.
   Мост кончился, и мы снова шли в почти полной темноте, лишь где-то впереди маячил лучик синеватого света. Свет в конце туннеля, чёрт его возьми.
   - Стойте! - послышался строгий голос из кустов. Я обернулся. В темноте передо мной стояли три человеческие фигуры. Все высокие, широкоплечие, прямо как принцы со страниц Петькиных романов. Военные?
   - Кто такие? - спросил один из них. - Назовитесь.
   - Мы тут отдыхали. Рядом. За рекой, - отозвалась Марина. - Мы не здешние. Из Киева. Что здесь происходит?
   - Имена, фамилии, отчества...
   - Александр Григорьевич Козырный, - первым отозвался Сашка. Подходит же ему его фамилия.
   - Петр Андреевич Даниленко, - прошептал Петька.
   - Марина Викторовна Заболотная, - назвалась Марина.
   Было в голосах моих приятелей что-то неестественное. Будто бы говорили они под действием гипноза или наркотиков.
   - Попов, - я секунду помедлил, пытаясь разглядеть собеседника. - Юрий Константинович.
   - Попрошу вас сдать ваше оружие, - сказал тот, кого я принимал за военного. - Мы проведем вас в ваши жилые модули.
   Наши жилые модули? Здесь? В этом городе?
   - Так вы нам скажете, что творится? - это всё начинало меня злить. - Куда делось солнце? Кто вы такие? Что такое те синие светящиеся штуки?
   - Сдайте ваше оружие, и мы проведем вас в сектор свободы.
   Сектор свободы! Прямо как персонаж рекламы, призывающий покупать новый и сверхнадежный йогурт для похудения. Только голос говорившего был жёсткий, механический. Будто говорили через лист бумаги.
   Краем глаза я заметил, как Марина сжимает охотничье ружьё. Хоть бы не выстрелила. Их же минимум трое и, возможно, все вооружены.
   - Не стоит, - сказал я Марине.
   - Вы нам скажете, что произошло? - теперь уже проснулся Петька.
   - Вас обо всём проинформируют на месте, - ответил голос. Стоял его хозяин как вкопанный, что тоже выглядело странно. Не будет нормальный человек стоять вот так - ноги на ширине плеч, руки по швам, ни единого движения, - если он не участник почетного караула Кремля.
   Маринка рядом замялась с ноги на ногу. Она явно чувствовала опасность, да и все понимали, что здесь что-то неладно. Но всё-таки Марина сделала шаг вперёд и подняла ружьё в вытянутой руке.
   Правильно сделала. Было бы оружие у Сашки - тот бы точно выстрелил.
   Одна из трёх фигур сделала шаг, потянулась за ружьём...
   И в этот момент в полумраке я смог его рассмотреть.
   Захотелось бежать. Гнать как можно дальше отсюда. Куда угодно. Прятаться, улепётывать. Знай я пять минут назад, что здесь увижу, - не пришёл бы сюда даже с пистолетом у виска.
   Но ноги не слушались меня. Не хотели идти. Будто бы тело, в отличие от разума, чувствовало себя в безопасности.
   - Пройдёмте, - сказал тот, кто только что забрал у Марины ружьё, и я снова смог его увидеть.
   Это могло быть чем угодно, но только не человеком.
  Глава 4: Раки
  
   Я шел бездумно. В полной темноте. Шарканье моих кроссовок по асфальту было единственным ориентиром в царстве тьмы и тишины. Откуда мне известно куда идти? Ноги будто вели меня сами. Поворот, еще поворот. Без малейшего представления о конечной цели моего шествия.
   Где-то рядом шли Петька, Сашка и Маринка. Я их не видел и не слышал, но знал - они рядом. А еще то существо с мордой, напоминающей рака. Эта длинная черная, а может, тёмно-зелёная морда с двумя длинными, постоянно шевелящимися усами. Они извивались как черви, то напрягались, то скручивались в спираль. И эти твари сейчас шли за нами. Пусть себе идут. Какая к черту разница?
   Все до лампочки! Весь мир до задницы и пропади он пропадом. Лень думать. Лень испытывать эмоции. Лень представлять.
   Внезапно посветлело. Только что была тьма - хоть глаз выколи, и тут раз - и стало светло, будто над головой одновременно взошли десятки солнц. Мне не хотелось смотреть, разум требовал отдыха, но я все же поднял голову. Моему взору предстали тысячи, если не миллионы синих огоньков. Они застилали собой небо, плавали над улицами, кружили над площадями, сопровождали людей.
   В уши сразу же хлынули миллионы звуков. Возгласы людей, стук, какая-то музыка, топот чьих-то шагов, а еще треск. Как будто рядом была высоковольтная вышка.
   Как же хотелось отдохнуть! Хоть на миг закрыть глаза. Но я смотрел. Это важно. Нужно смотреть.
   Люди...
   Они казались вполне обычными. Ничем не взволнованными. По тротуару рядом с супермаркетом шли двое громко хохочущих мужчин. На лавочке сидела целующаяся пара. Пожилая бабушка неслась куда-то, будто ей было лет двадцать. Женщина везла перед собой коляску с ребенком, что-то напевая про себя.
   Вроде все как обычно, но что-то не так. Что-то изменилось кроме появления синих светлячков в небе.
   Пересилив себя, я еще раз оглянулся по сторонам.
   Вот, может оно. Все улыбались. Будто бы кто-то сжег рядом поле конопли, а ветер принес дым в город. Все казались беззаботными. Трое взрослых мужчин дурачились, забравшись в фонтан. Рядом с ними танцевала почти голая женщина, на которую никто не обращал внимания. Подросток лет тринадцати играл на скрипке незатейливую мелодию, а девочка, по-видимому, сестра скрипача, громко пела что-то на иностранном языке. Кажется, итальянском.
   Одно из тех существ медленно шло по улице. Теперь было видно хорошо - морда не черная, а темно-зеленая. Антропоморфный рак.
   Мои глаза закрылись сами, а мир качнулся. Будто я не спал с неделю. Все, чего хотелось - побыстрее в кровать. Ужас!
   - Вам сюда, - донесся до меня голос рака. - Второй этаж, четвертая квартира.
   Голос его был нечеловеческий, словно говорили в воде. Но все равно. Второй этаж, четвертая квартира.
   - Спасибо, - я поблагодарил рака, хоть понимал, что ему это вряд ли нужно и вошел в дом. Лестница, блин, хоть бы не упасть. Держась за перила обеими руками, я пошел вверх. Что-то сверху освещало мне путь. Синеватым светом.
   Вот она. Квартира номер четыре. А ключей-то у меня нет...
   Я положил ладонь на ручку двери и та скрипнув открылась. Обычная квартира, залитая синеватым светом. Вешалка на стене, на ней какая-то одежда. На полу три пары обуви - мужские туфли, кроссовки и сандалии. Дверь на кухню. Нет, на кухню не пойду. Главное - кровать.
   Я прошел дальше, в большую комнату. Льющийся из-за окна синеватый свет освещал коричневый ковер на полу. Еще один такой же был прибит на стену. Под ним на тумбочке стоял старенький советский телевизор, журнальный столик, мягкое кресло и главное - диван у противоположной стены. Не раздеваясь и не разуваясь я плюхнулся на диван. И сразу же уснул.
   Не знаю, сколько мне довелось проспать, но усталость как ветром сдуло. Я вскочил с дивана, осмотрелся. Та же комната родом из девяностых. Хозяин, по всей видимости обожал ковры. Телевизор. Интересно, работает? Щелчок кнопкой включения ничего не дал.
   Потянувшись и заскочив в довольно чистый туалет я принялся за изучение квартиры. Вторая комната оказалась более современной спальней. Огромное окно, завешенное темными шторами, сквозь которые проглядывали синеватые лучи. Стоявшая под ним большая двухместная кровать, на которой могли спокойно уместиться пятеро, заставила меня пожалеть, что я не до конца вчера исследовал квартиру. Еще здесь был компьютерный стол и, соответственно, компьютер на нем. Конечно же, он не включился.
   Подойдя к окну, я распахнул шторы и мне открылся вид на оживленную улицу. Люди бродили под моим окном, что-то кричали и громко смеялись. И все это в лучах тысяч синеватых светил, рассыпанных по небу.
   Ну и черт с ними, со светилами. Надо что-то делать. Энергии было предостаточно, а вот куда её деть - загадка. Упав на пол я сделал два десятка отжиманий, потом вскочил и пулей побежал в ванную.
   Обрамленное металлической рамой зеркало показало мое лицо. Как ни странно, после всех событий, бодрое. Только щетину, потихоньку превращающуюся в бороду надо бы сбрить.
   А вот и бритва.
   Но побриться мне не дали. Стоило умыть лицо и отыскать пену, послышался стук в дверь.
   Хозяин квартиры! Блин, какого черта мне раньше не пришло это в голову? Почему из моей памяти напрочь вылетело то, что это чужой город и в чужая квартира? Ёксель-моксель! Сейчас придется объяснять, что я не вор.
   Я подошел к двери, на ходу придумывая объяснение, открыл, ожидая увидеть удивленное лицо хозяина. Но вместо выпученных глаз, отвалившегося подбородка и возгласа наподобие 'Ты кто и как здесь оказался' моему взору предстала длинная зелёная морда с глазками-бусинками и червями-усами.
   - Здравствуйте, Юрий! - почти что прокричал рак. Можно было подумать, что он говорит с дружеской интонацией, если бы не эта зелёная морда.
   - Приглашаем вас посетить выставку велосипедов! Велосипед вам наверняка понадобится! - воскликнул рак и тыкнул мне в руку какую-то бумажку. - А после приглашаем вас на открытие нового торгового центра по улице Горького, - еще одна листовка оказалась в моих руках. - А если захотите отдохнуть - на соседней улице круглосуточно работает ресторан 'Венеция'. Вы узнаете его по вывеске.
   Смотря на рака-рекламщика, я невольно рассмеялся.
   - Кстати, меня зовут Павел, приятно познакомиться! Я распорядитель этого сектора!
   Пожимать протянутую руку рака, которая, как ни странно, не была клешней, мне не хотелось и я ответил только кивком головы. Рак по имени Павел! Ну надо же! От приступа смеха заболел живот.
   - Вы освоитесь, Юрий! - провозгласил Павел. - День-два и вы придете в норму и сможете приступить к работе. А пока что наслаждайтесь отдыхом!
   Он легонько поклонился и ушел вниз по лестнице.
   В кастрюлю бы тебя, рак Павел!
   Желудок требовал чего-то перекусить и, закрыв дверь, я двинулся на кухню. В выключенном холодильнике раков не нашлось, зато там были несколько десятков яиц, фарш, крабовые палочки, пара сосисок, огурцы и пачка апельсинового сока. Газовая плита ожидаемо не работала, пришлось довольствоваться теплыми, но пока не испортившимися сосисками и изделием химзавода, гордо именующимся 'Крабовые палочки Водный мир'.
   Запив еду апельсиновым соком, я принял душ, побрился и решил переодеться. Найденные в шкафу джинсы и футболка оказались чуть великоватыми, но и это лучше, чем моя провонявшая костром и потом грязная одежда. А вот обувь из коридора оказалась маловата. Пришлось влезть обратно в свои кроссовки.
   Черт, как опять можно было забыть, что у этой квартиры есть хозяин и он может в любой момент вернуться? Почему тот рак вообще привел меня сюда? А какая разница? В любом случае надо уходить.
   Обойдя еще раз квартиру, я нашел на подоконнике пачку сигарет. Надо взять.
   Стоп!
   Мои глаза скользнули по пачке 'Винстона'.
   Сашка! И Петька с Мариной! Как можно было про них забыть, черт его дери? Паскуда! Надо срочно отыскать рака и спросить где они!
   Засунув сигареты в карман, я спешно вышел из квартиры, закрыл дверь и был готов спускаться, но за моей спиной что-то протяжно скрипнуло. Дверь моей, точнее не моей, а не пойми чьей квартиры была открыта.
   - Сейчас пойдем гулять! - донесся ласковый женский голос. - Посмотрим выставку велосипедов!
   Из двери показалась коляска с годовалым ребенком, а вслед за ней и мать чада - блондинка лет двадцати пяти - тридцати.
   Моя челюсть отвисла от удивления. Там же никого не было! Я не мог не заметить! А если бы там кто и был - он не мог не заметить меня!
   Женщина закрыла дверь и пыталась поднять коляску чтобы спустить её по ступенькам.
   - Вам помочь? - спросил я, почувствовав, что снова обрел дар речи.
   - Да, помощь, пожалуй, не помешает, - улыбнулась она.
   Взяв коляску, которая оказалась тяжелой даже для меня за передний край, я начал медленно спускаться по ступенькам.
   - Вы здесь живете?
   - Да, - ответила она.
   Что происходит?
   - Давно?
   - Года три как.
   - Только вы и ваш ребенок?
   - Еще есть муж, он ушел пораньше с друзьями. Мы договорились встретиться с ним на выставке.
   - Велосипедов?
   - Угу.
   - Кажется, нам по пути, - сказал я. Если мне принесли приглашение на эту выставку, наверняка такие же достались и остальным. Значит, они могли быть там. Лучшего способа отыскать их мне на ум не приходило.
   Лестница закончилась, я открыл дверь и опустил коляску на асфальт. Только теперь мне довелось нормально осмотреть свою новую знакомую. Довольно красивая, особенно в районе бюста. Черты лица немного острые, но в общем вполне так ничего. Даже жаль, что она замужем.
   - Спасибо большое, - женщина расцвела в улыбке. - Кстати, меня Таня зовут. А это, - она указала на коляску, - Максимчик.
   - Юра, - кивнул в ответ я. - Недавно здесь. Хочу получше узнать город.
   - Тогда пойдемте...
   Слова Тани прервал внезапный крик ребенка и она принялась успокаивать своего Максимчика. Не люблю детского крика. Как лезвием по ушам. Лучше отойти и осмотреться.
   Обычный город, обычные люди, обычные деревья и необычный синий свет исходящий от необычных точек в небе. Будто все звезды космоса стали ближе. Синий свет стелился по улицам, проникал сквозь листья деревьев и окрашивал голубоватыми оттенками лица людей. А еще ни одного автомобиля. Точнее, они были - стояли у обочины улицы. Синяя 'Мазда', серый 'Опель', пришелец из эпохи динозавров зеленый Москвич. Но на ходу - ни одного.
   Я попытался прокрутить в памяти вчерашний день и это получалось с трудом. Будто вспоминал события многолетней давности. Дождь, палатка, погас свет, мы шли в темноте, потом мост с множеством разбитых машин и рак. Все как в тумане. Сашка, Петька и Марина. Но вот лицо её не помню, хоть убей.
   В глаза ударило синим светом. Чтоб тебя? Что это? Светящаяся хрень спустилась ко мне? А потом мысли перемешались, будто их сбили в миксере. Зачем? Что я здесь делаю? Где я вообще нахожусь?
   Пустота и синий свет. И треск, как от высоковольтной линии над головой.
   - Вы идете? - кто-то дернул меня за руку, заставив испугаться.
   Таня. кажется так. Она стояла рядом и улыбалась. Наконец-то ей удалось успокоить своего Максимчика.
   - Куда? - спросил я.
   - Так на выставку велосипедов. Вы же хотели...
   - Да-да, конечно.
   Велосипеды? Зачем мне туда? Я наверняка собирался купить себе велосипед.
   - Идемте, - у меня закружилась голова.
   - Свет спустился к вам. Иногда они так делают, - защебетала Таня. - Это хороший знак. Значит, вам повезет.
   - Может и повезет, - ответил я, хоть в чем мне должно повезти не было ни малейших представлений.
   Мы пошли по блестящей синевой улице.. Люди, идущие навстречу улыбались, как герои американских фильмов. Но главное - глаза. Как стеклянные, и зрачки расширены....
   Ах да, раки. Один из них шел прямиком к нам. Здоровенный, под три метра. С длиннющими, до пояса, усами. Раки. Кажется, они нам помогают. Когда рак прошел рядом, Максимчик снова заплакал.
   - Кто они такие? - спросил я Таню, когда она закончила успокаивать свое чадо.
   - Это Василий, живет недалеко. Они помогают нам. Защищают от диких.
   Она их даже различает! Вот бы не подумал, что эти морды как-то могут отличаться одна от другой.
   - Но кто они такие? Ясно, что не люди.
   - Какая разница? Они нам помогают. Охраняют порядок, заботятся о нас. Вот если бы вы не появились - я бы, наверное, пошла к Павлу. Он этажом выше живет. Хороший он. И поможет когда надо, и поговорить с ним можно. А еще они защищают нас от диких.
   Перед моими глазами предстала морда рака Павла, пытающегося изображать из себя рекламного агента. Так, с моей памятью что-то не то. Мысли как каша. Как можно забыть рака Павла? Ведь мы с ним только что говорили! А Петьку с Сашкой и Маринкой? Я же шел на эту хренову выставку в надежде их найти!
   Ёксель-моксель!
   Да, точно, тогда погас свет... Инопланетяне! Да, так мы и предполагали, эти раки прилетели из космоса. Но что-то я не вижу никаких разрушений и тотального апокалипсиса. Люди да, странные, но зачем им все это? Неужто чтобы продавать велосипеды?
   - Осторожно, - дернула меня Таня. - Чуть под велосипед не попали!
   Я посмотрел вслед удаляющемуся велосипеду с тучным мужичком в седле. Что это было у меня на уме? Да хрен его знает. Блин, в тридцать с хвостиком лет память как у старухи!
   - А дикие? Кто это? На вас кто-то нападает?
   - А я их видела? Говорят, они опасны, но благодаря таким, как Василий и Павел к нам они не доберутся.
   Мы свернули на другую улицу. Эта была уже, но зато изобиловала деревьями, кустами и прочей зеленью. Два небольших магазинчика - одежда и продукты, парочка велосипедов рядом с ними, дальше - баня, бар 'Тардис' с припиской 'Больше внутри, чем снаружи'. Статуя худощавого мужичка в твидовом пиджаке держащая кружку пива рядом с ним. Как же захотелось пива! Надо будет зайти.
   А вывески-то все абсолютно одинаковы! Большие красные буквы, выполненные в один размер и в едином стиле. Что на магазинах, что на баре, что на бане - все одинаковое.
   - А у вас какая работа? - Таня оторвала меня от созерцания вывесок.
   - Работаю садистом, - вырвался заготовленный ответ. - Не в том смысле, - поправил я, заметив, как опускаются уголки Таниных губ и сдвигаются брови. - Зубы лечу. Раньше лечил...
   То, что было только на прошлой неделе казалось для меня далёким и туманным, как воспоминания из какой-то прошлой жизни. Словно бы не было того всего, есть только здесь и сейчас. И я в этом здесь и сейчас никто. Но, как ни странно, меня это устраивало.
   - А я демонстрирую одежду, - хихикнула Таня.
   - Модель?
   Она кивнула.
   Хм, не похожа она на модель. Они все высокие и тощие, а Таня... Она была красивой, а не модельной внешности. Красота и стандарт - как ни крути, а понятия разные.
   - Раньше в магазине торговала. Знаете, как измучивалась? Приходила домой и уже ничего не хотелось. Даже Вовка, муж мой начал говорить, что я уделяю ему мало времени. А с Максимчиком бабушка сидела. А сейчас все по-другому. Все довольны, - щебетала она, постоянно улыбаясь и демонстрируя ровные зубы.
   - И как давно это было? Ну, магазин?
   - Ой, кажется, будто в прошлой жизни. И не вспомнишь так сразу. Хоть на самом деле совсем недавно. Не хочу об этом вспоминать.
   Я решил не настаивать.
   - Пришли, - вскликнула Таня. - Нам туда.
   Это было большое здание без окон, которое когда-то наверняка было кинотеатром или ночным клубом. Над двухстворчатой дверью висела вывеска 'выставка велосипедов, приглашаем всех желающих'. Такими же красными, одинаковыми буквами как и все вывески, которые мне пришлось сегодня видеть.
   - Я пойду, - сказала Таня, маша рукой полноватому мужчине в бейсболке. - Вон мой Вовка.
   - Удачи.
   - И вам удачи.
   Я провел её взглядом и пронаблюдал за воссоединением счастливой семьи. Они сразу же обнялись, поцеловались. Редко сейчас такое увидишь. Разве что в Петькиных книжонках.
   Петька! Да, надо его найти. Он точно где-то здесь. Ускорив шаг, я направился к входной двери выставки.
   Людей здесь было много, но в большом здании это не чувствовалось. Посреди огромной залы стояла дорожка, на которой парень-экстремал демонстрировал фигуры высшего велосипедного пилотажа. Еще здесь находилась небольшая площадка, где дети могли опробовать двухколесный транспорт под свой размер.
   Я принялся озираться в поисках знакомых лиц. Здесь были мужчины. женщины. дети и даже раки, которых я уже игнорировал. Но вот знакомых лиц не было.
   Какой-то заросший мужик в надетом не по погоде плаще почему-то пялился в меня. Чего он хочет? Почему смотрит, будто мы знакомы? Может, в самом деле знакомы, но я его не помню?
   - Не хотите взять велосипед? - ко мне подскочила худенькая девушка в красной кепке с каким-то логотипом. - Все, что есть на выставке, может стать вашим. Вот. - указала она на зеленый спортивный велик. - Как для вас сделан! Хотите опробовать? Если вам не нравится цвет, у нас имеются другие расцветки.
   Тараторила она настолько быстро, что я не мог вставить ни слова. описав все достоинства товара, она наконец-то замолчала и посмотрела на меня умоляющими щенячьими глазами.
   - А сколько стоит? - спросил я, озираясь в поисках того мужика. Его и след простыл. Ладно, пёс с ним.
   - Все бесплатно! - ответила она. - Вы, наверное, новичок? Деньгами уже давно никто не пользуется!
   То есть... Все же случилось только вчера. Или не вчера?
   Вздохнув, я прошел мимо упрашивающей вернуться девушки и устремился в толпу, чуть не столкнувшись с раком. Бред какой-то!
   - Автограф не дадите! - услышал я чей-то голос и, сам не зная почему, обернулся.
   Парень и девушка брали автограф у слегка упитанного, улыбающегося во все тридцать два зуба мужчины. Интересно, кто он? Местный певец? Или актер? Писатель?
   Да ёлки-палки!
   Я еще раз посмотрел в его лицо.
   Как я мог забыть Петьку?
  
  Глава 5: Амнезия
  
   - Да все отлично, Юр, не переживай! - затараторил Петька, усевшись на стул.
   Мы сидели в кафе под открытым небом рядом с выставочным павильоном. Отсюда открывался красивый вид на городской парк. В свете синих светляков деревья блестели, будто были покрыты инеем. А окруженные голубым ореолом дома за парком выглядели как величественные башни древних колдунов. Где-то рядом во всю глотку пела птица. Интересно, как небесные жители уживаются с этими светилами?
   - Я тут уважаемый автор фантастических детективов, а не Анна Равгилова с любовными романчиками, - продолжил Петька. - Мне нравится. Всегда мечтал писать такое, а не розовые сопли. Теперь могу себе это позволить. Денег-то не существует! А еще жениться собрался. Знаешь, Юрка, ведь в душе я не законченный бабник, который бросает даму после первого же перепиха. Я - романтичная натура. Когда встретил ту самую - понял, больше никаких гулянок. Хочешь тебя с ней познакомлю? Её Света зовут...
   - Стой, а как Маринка? Она же где-то тут! - удивился я. - И вообще мы же тут со вчера, как ты успел славу себе заработать? По-моему, Петька, ты или под чем-то, или дурачишься.
   Официант - трехметровый рак принес нам кофе. Петька отпил сразу же, а я все не решался.
   - Какое вчера? Я здесь уже с полгода! Два романа выпустил. Почитай, если хочешь. Наконец-то на обложке гордо стоит имя Петр Даниленко! - с гордостью заявил Петька. - Это ты, похоже, чего-то принял. Наведался в их центр психотропных веществ? - прошептал он, указывая взглядом на рака. Скажи, как оно? А то моя Светка меня туда отпускать не хочет.
   Так, что-то с ним не так. Какие полгода? Но если он прав? Если это не Петьку глючит, а меня? Если это я потерял счет времени? Или получил амнезию, а вместе с ней утратил порядочный кусок жизни?
   - Ты Сашку и Маринку-то видел? - спросил я, обдумывая, пробовать ли мне кофе.
   - Маринка? - Петька призадумался. А, моя бывшая? Прикинь, она гонщица! На полном серьезе! Гонки у нас, кажись, послезавтра. Приходи на трек за городом! Увидишь, как она с великом управляется. А Сашки нет, не видел. Но здесь каждый занимается тем, чем всегда хотел. Думаю, тебе надо поспрашивать среди спортсменов. Помнишь, как он после травмы в депрессию впал, курить начал? Здесь он точно спортсмен. Ту же Маринку спросить можешь, они наверняка пересекались. Да пей ты, не бойся! Кофе не отравлен.
   И я рискнул. Кофе оказался вкусным. Давненько не пил такого вкусного кофе! Может, попросить у рака что-нибудь поесть? Противный привкус почти испортившихся сосисок и крабовых палочек до сих пор держался в моем рту. Я нашел взглядом рака. Несмотря на три метра роста, телосложение тяжелоатлета и неприветливый серо-мышиный комбинезон в этом существе была какая-то грация.
   - Давай пиццу закажем, - словно услышав мои мысли, протараторил Петька. - Здесь она вкусная.
   Согласившись, я смотрел как Петька подзывает рака, тот записывает заказ и удаляется.
   - Слушай, говоришь, ты тут уже полгода. А за городом ты когда-нибудь бывал?
   - За городом дикие. Туда не пускают, да и смысла нет туда соваться, если не хочешь стать обедом дикого.
   - Кто такие эти дикие?
   - Точно не знаю, но думаю, это люди, которые остались вне городов, без Солнца и одичали. Говорят, они нападают на все, что движется. Но сам я дикого никогда не видел, да и видеть не хочу. Кстати, моя следующая книга будет о диких. В ней они будут их, - он указал на рака, который уже шел к нам с подносом, - врагами из космоса. Агрессорами.
   Пицца, которую принес нам рак, выглядела довольно аппетитной. Под запекшейся корочкой просматривались ломтики сыра, мяса и овощей. Я сразу же взял ломоть и откусил большой кусок. К тому же неплохая!
   - Слушай, а кто они такие? - проглотив еду, спросил я. - Ну, наш официант...
   Слово 'рак' при всей схожести мне употреблять не хотелось.
   - Покровители они, - ответил Петька. - Солнце погасло, электромагнитные волны с него сожгли всю электронику, а они нам помогли. из них так и прет альтруизм. Они даже от имен своих отказались в пользу наших.
   Так, или Петьке кто-то промыл мозги, или же что-то не так со мной. Те все глюки в моей памяти... Ну не летели же они к нам ради того, чтобы готовить пиццу и помогать спускать по ступенькам коляски в конце-то концов!
   А этот блеск и пустота в глазах прохожих, да и Петьки тоже, увеличенные зрачки...
   ...могут быть всего лишь реакцией глаз на непривычные источники света.
   Я взял еще кусок пиццы и с аппетитом проглотил.
   - И что ты думаешь о новом мировом порядке?
   - Мне нравится. Да и всем нравится, - жуя, ответил Петька. - В начале были те, кто протестовали, если уж ты не помнишь, но они быстро остепенились. Нашли в этом всем достоинства.
   - А кто всем этим правит? Рак? То есть покровитель? - исправился я.
   - Рак! - рассмеялся Петька. - Помню, по началу я сам их так называл. Нет, никто не правит. Правителя вообще нет. Ни у городов, ни у стран, ни у планеты.
   - Как это возможно?
   - А очень просто. Все удовлетворены, все делают то, что хотят. Правительство просто не нужно.
   - А как же маньяки? Клептоманы? Насильники? Любители походить голышом в общественном месте?
   - Знаешь, Юр, - Петька взялся за большой кусок пиццы. - Сколько здесь живу ни разу не слышал об убийствах или изнасилованиях. Ни разу! Может, покровители вылечили нас от всего этого?
   Не верилось, что кто-то может вот так взять и изменить человечество за одну ночь. Разве что всем поголовно промыли мозги. Но кто его знает, какими познаниями обладают пришельцы?
   - А они когда-нибудь рассказывали о своем мире? Своем обществе? Природе? Климате?
   Петька покачал головой:
   - Нет. Да и кому оно надо? Мы живем в мире, который всегда хотели. Разве что нет кино, Интернета и видеоигр. Но и потребность в них отпала. Говорят, альтернатива есть в центре психотропных веществ. Принимаешь таблетку - и ты Геральт из Ривии, бодро рубящий монстров. Или принцесса в объятиях принца. Или космический десантник. Или Анна Равгилова, дописывающая очередную книжонку. На что фантазии хватит. Но это говорят. Сам я там не был. Сходи по возможности, потом расскажешь. Я, кстати, тут рядышком живу. На Пушкина. Дом номер восемь. Заходи, если захочешь, в гости. Буду рад. Кстати, а велик-то себе возьми. Без велика паскудно. Я-то дома работаю, но все равно нужен. Каждый день катаюсь по утрам. Смотри, как похудел! - Петька привстал и прижал свою просторную рубашку к телу.
   Таки правда! Если раньше Петька из-за сидячего образа жизни отращивал пузо и уже понемногу начал смахивать на морскую свинку, то сейчас явно постройнел. А значит...
   ...значит, действительно прошло больше времени, чем мне казалось! Не мог же он исхудать за одну ночь!
   - А откуда это все берется? - спросил я. - Бесплатные велики, еда и прочее?
   - А пес их знает! - ответил Петька. - Да и мне по барабану. Дают - бери, бьют - беги.
   - Наливают - пей, - добавил я.
   - Не, не пью! Разве что бокал пива в честь окончания книги. Это, понимаешь, ритуал! Ладно, Юр, пора мне бежать. Дома Светка заждалась уже. А ты живи и наслаждайся. Заходи, если что. Со Светкой познакомлю. Она тебе понравится. Да и, - он поморщился, - так и быть, сделаю исключение, попьем пивка как в старые добрые времена. А еще со Светкиной подругой познакомлю!
   Не изменился он! Все так же в сваху играет!
   - Давай, Петька, - мы обменялись рукопожатиями и он, запихнув в рот остатки пиццы, пошел к павильону, уселся на стоящий у стены велосипед и уехал.
   - Сока принесите, апельсинового или яблочного, - обратился я к забирающему посуду раку. И почему не спросил Петьку, не живет ли за дверью его квартиры еще кто-то? Забыл. Ладно, шанс мне еще представится.
   Я выпил стакан яблочного сока, вернулся в павильон и выбрал себе велосипед. Горный, с серебристой рамой. Мечтал о таком, когда мне было лет двенадцать. Но тогда были девяностые и владелец подобного велика приравнивался к нынешнему хозяину 'Феррари'.
   Детские мечты сбываются!
   Усевшись на свое приобретение, я медленно покатил по улице рассматривая дома, прохожих и изучая город. Тут парикмахерская, фруктовая лавка, свечи и светильники. Возле последнего я остановился и абсолютно бесплатно взял себе коробку восковых свечей. Пригодятся. После заскочил в магазинчик продуктов и взял два литра колы и несколько банок консервов. На прилавке лежала колбаса и мясо, но как его сохранить в условиях утопии без электричества мне не представлялось, а спросить не решалось. Поинтересуюсь у Петьки. А еще надо было бы разузнать у него про одинаковость вывесок. И вообще у меня к нему осталось множество незаданных вопросов! Я даже не знал, как в этом мире приготовить чай! А ведь на прилавке он был!
   И что теперь? Возвращаться в ту же квартиру?
   Наверное. Но на всякий пожарный, чтоб не быть принятым за первого клептомана этой утопии надо бы уточнить. А по тротуару рядом как раз разгуливал рак. Ходил он медленно, то в одну сторону, то в другую, как будто дежурил.
   Может, здесь все же есть силовые структуры?
   Сейчас его и спросим.
   - Здравствуйте, - я остановил свой велосипед рядом с раком.
   - Добрый день, Юрий.
   Он знает мое имя? Впрочем, такому уже пора бы переставать удивляться.
   - Вы не подскажете, как мне быстрее проехать домой?
   - Конечно. - раздался глухой голос рака. Чем он говорит я так и не понял. Рта или чего-то, что могло бы им быть у рака не было. Может, он где-то под одеждой? фантазия нарисовала мне полный острых клыков рот на пузе пришельца.
   - Вы живете на улице Горького, дом два, квартира четыре, - продолжил рак. - Езжайте по этой улице, сверните направо, затем налево и триста метров прямо. Рекомендую вам взять карту. Они лежат в почтовых ящиках каждого дома.
   - Спасибо, - я поблагодарил рака и двинулся дальше.
   Домой, если это можно было так назвать, я добрался быстро и, войдя в дверь, сразу же заметил, что что-то изменилось. Обувь была приведена в порядок, а не разбросана как раньше. Одежды на вешалке стало меньше.
   Здесь все-таки кто-то живет.
   Захотелось развернуться и уйти, пока меня не заметили, но интерес победил.
   - Здесь есть кто? - спросил я, проходя на кухню. Кухня тоже претерпела изменения. Не было холодильника и газовой плиты, а на столе лежали полупрозрачные кубики. На ощупь- лед. Но что странно - лед был сухой. Просто холодные кубики.
   В углу кухни, где раньше стояла плита обнаружилась небольшая буржуйка. На угле готовить, что ли?
   Но откуда здесь все это взялось? Надо привыкать к подобным метаморфозам.
   Я прошел в комнату и мое сердце ёкнуло от страха. Зараза! Он откуда здесь взялся? На диване, совсем по-человечески положив ногу на ногу и водя носком из стороны в сторону сидел рак. Он смотрел в стену, но как только я вошел, сразу же повернул голову и впился в меня своими глазами-бусинами.
   - Здравствуйте, Юрий, рад вас видеть! - рак моментально вскочил.
   - Вы меня напугали.
   - Я заходил к вам утром. Павел, если забыли.
   Мне еще предстоит научиться отличать их по мордам?
   - Я немного приспособил ваше жилье, - сказал рак. - А еще вот, держите, - он протянул мне белую бумажку.
   - Что это? Приглашение на очередную выставку?
   - Приглашение на работу. Начинаете завтра, в девять. Мы считаем, что вы уже можете начать. Ваш офис находится в соседнем доме. У дверей вывеска - не заблудитесь. Но если хотите еще отдохнуть - всегда пожалуйста. А сейчас позвольте раскланяться.
   Рак действительно слегка поклонился и быстро покинул квартиру.
   На работу? Мне? Какую еще работу?
   Я повертел листовку в руках. Взглянул.
   'Попов Юрий Константинович. Врач-психиатр. Часы работы с девяти до семнадцати'.
   Ё-мое! С какого перепугу психиатр? И как вообще здесь определять время? Командирские часы, которые все еще были у меня на руке, вертели стрелками как и раньше.
   Без алкоголя здесь не разобраться.
   Я вышел из квартиры, постоял у закрытой двери и прислушался. Кажется тихо. Потом спустился вниз, нашел небольшой ларек и взял три банки Карлинга. Больше рак-продавец или, точнее, раздатчик, не дал, мотивируя это тем, что много пить нехорошо и сказал, что следующую дозу алкоголя выдаст не раньше, чем через неделю.
   Надо же, хреновы раки беспокоятся о моем, блин, здоровье и трезвости ума!
   Возвращаясь назад, я заглянул в почтовый ящик и нашел там карту города вместе с толстой газетой. Последняя оказалась странноватой - нежно-голубая бумага с черными буквами. Никогда не видел, чтоб газеты печатались на голубой бумаге.
   Ладно, хрен с ним.
   Вернувшись в квартиру, я открыл пиво и вышел на небольшой балкон.
   То ли мне показалось, то ли синие огоньки над городом немного притухли, будто бы поднялись выше. Подстраиваются под цикл дня и ночи? Город сейчас выглядел действительно красиво. Приходилось мне когда-то бывать в Мурманске и любоваться северным сиянием. И оно не шло ни в какое сравнение с тем, что я видел сейчас.
   В небесах синей россыпью сияли миллионы огоньков, то гаснущих, то загорающихся сильнее, будто по небу проложили гигантскую гирлянду. Голубоватый свет нежно падал на деревья, крыши домов, улицы, заставляя их светиться, словно их обрызгали фосфором. Все еще блуждающие внизу люди сияли голубоватым светом. Вокруг голов женщин с пышными прическами горели нимбы. А вдали среди домов проглядывался сияющий, как новогодняя ёлка, горизонт.
   Я высунулся с балкона и посмотрел налево, где должна была быть река. Из-за домов хорошо разглядеть её было невозможно, но и та частичка, которую мне довелось увидеть, завораживала. Водная гладь переливалась голубым, фиолетовым и янтарным, а над её поверхностью роем каких-то фантастических насекомых плавали белесые огоньки-искринки.
   Фотоаппарат бы! Но им сейчас не воспользуешься.
   А там на улице...
   Да это же тот самый мужик в плаще! Какого чёрта он за мной ходит? Не, ну его в задницу. Пусть делает что хочет, не думаю, что Петька прав и психи окончательно вывелись.
   Вдоволь налюбовавшись видом, а заодно прикончив первую банку пива, я вернулся в квартиру и взялся за газету. Делать все равно больше было нечего. Ни компьютера, ни даже телевизора. Закрыл дверь на всякий и уселся на диван.
   Прямо над заголовком 'Городской вестник' небольшими буквами значилось 'Здравствуйте, Юрий Константинович! Мы создали эту газету специально для вас. Подобрали оптимальный цвет фона для ваших глаз. Надеюсь, вы получите удовольствие от чтения'.
   Они специально для меня перекрасили бумагу в голубой цвет? Нихрена не шарят эти раки в человеческом восприятии. Голубой с черным - не самое лучшее цветосочетание для чтения. Да и сама бумага была какая-то необычная. Немного шершавая и пахла не пойми чем. Но запахом я был доволен.
   На первой же странице шла статья с восхвалениями нового режима какой-то Людмилой Зайченко. Эта дама пенсионного возраста хвалила раков за то, что вылечили её от радикулита. А вот и Петька. Его улыбчивое лицо красовалось на следующей странице рядом со статьей о новой книге.
   А фотоаппараты у них оказывается были. Как-то же они смогли запечатлеть улыбчивую Петькину морду. Да и выпуск самой газеты без электричества, конечно, возможен, но трудноосуществим. А судя по приписке подобные талмуды они выпускали каждую среду и субботу. Чего-то скрывают эти раки...
   Откуда они узнали, что я хотел стать психиатром? Мысли читают?
   От осознания, что эти уродцы могут сканировать мою память меня передернуло.
   Да и как я могу работать психиатром? Психиатрию мы, конечно, изучали первые четыре курса до выбора специальности, но ни нужных знаний, ни практики у меня не было. Вот как лечить параноидальное расстройство, когда человек думает, что за ним следят, не общается с людьми, стыдится, что у него есть мобильник и закрывает корешки книг в своем шкафу газетами, чтоб никто не увидел?
   А пёс его знает!
   А как лечить того, кто завидует всем подряд и хочет быть кем угодно, лишь бы не собой? Аналогично.
   Я бегло пролистал газету, отложил её в сторону и открыл вторую банку пива. И только после нескольких глотков вспомнил - меня же могут искать! Как такое вообще возможно забыть?
   У меня же есть родители и старший брат. И они сейчас места себе не находят не представляя куда я мог исчезнуть.
   Зараза! Я поднялся с дивана, отыскал в кармане найденную утром пачку сигарет и спички, закурил.
   Нет, все не так гладко, как думает Петька. Воспоминания здесь перемешиваются, исчезают, будто в голове кто-то роется. Допустим, эти раки - телепаты. Но зачем им это все? Как для меня мог пройти один день, а для Петьки целых шесть месяцев? Не провалялся же я полгода на вот этом диване! Без еды и воды столько времени прожить невозможно. Да и если прошло полгода, то сейчас должна быть зима. Хотя если Солнца больше нет, вместо него эти синие штуки, черт его знает, как там с датами. Я осмотрел газету в поиске числа, но его там не обнаружилось.
   Да и Таня, которая вышла из моей квартиры. Как она там оказалась?
   Галлюцинации? Их насылают раки?
   Может, но что я, черт его дери, делал полгода и почему я этого не помню? Они залезли в мою башку и вырезали оттуда воспоминания? Зачем? Что я сделал, что они заставили меня забыть? Мешал стоить их долбанную утопию?
   Я напряг память и попытался вспомнить события последних дней.
   Сегодняшние прокручивались в голове без труда, а вот со вчерашними уже было напряжно. Поход по мосту, уставленному машинами в лучших традициях 'Ходячих мертвецов'. Труп в одном из автомобилей.
   Как же тяжело вспоминать...
   А если взять другие воспоминания?
   Я прокрутил в голове сюжет Терминатора и Матрицы, вспомнив имена героев и играющих их актеров. Припомнил химический состав Лидокаина, имена генеральных секретарей СССР, победителей Лиги Чемпионов за последний десяток лет. Пробормотал несколько фраз на английском и латыни.
   Все воспоминания, которые не имели непосредственного отношения к моей жизни были на месте. А вот воскресить в памяти день рождения отца стало проблемой. Помнил, что где-то осенью, но какого числа? Ведь знал же! Точно так же обстояли дела и с другими родственниками, друзьями, да и со мной самим. Все как будто вертелось на языке, но спрыгивать не хотело.
   Проклятие!
   Я глотнул еще пива, поднялся, прошелся по комнате, на которую опустился полумрак и прислонился головой к стене.
   Хрень какая-то! Может, я сошел с ума и мне все это кажется? Что Солнце пропало, что по небу плавают синие светильники, что по городу бродят гребанные раки!
   Захотелось что-нибудь разбить и я изо всех сил ударил кулаком в стену. Острая боль прошла по руке аж до плеча, но меня это немного успокоило. Почему нельзя вспомнить? Мир сошел с ума или я?
   Только теперь я заметил, что стало светлее и обернувшись, увидел светило, висящее прямо перед моим лицом.
   Как же легко и приятно!
   Ко мне пришла небывалая легкость, будто мой вес резко уменьшился. Сейчас взлечу!
   Банка пива выпала из моей руки и лязгнула о пол. Мое лицо расползлось в улыбке. Они что-то подсыпали в пиво? Нет, не пиво. Блаженство! Они дарят нам блаженство!
   Белесые искры затанцевали перед глазами. В какой-то миг показалось, что мне под силу изменить мир. Голубого света становилось все больше, а мира все меньше. Сияние застилало все вокруг. И это было приятно.
   А потом я полетел.
  Глава 6: На свободу
  
   Выспался!
   Даже несмотря на то, что спал на полу в луже разлитого пива. Перебрал, наверное. Но голова не болела, во рту не сушило. Значит, пиво оказалось хорошим. А теперь нужно вставать и идти на работу.
   Я поднялся и с трудом отодрав прилипшую к полу футболку и потянулся.
   Надо бы переодеться.
   Приняв душ и почистив зубы, я порылся в шкафу и отыскал там бежевый деловой костюм и белую рубашку как раз по своему размеру. Подойдет. Я же все-таки врач-психиатр. Туфли, стоявшие на полу шкафа, как ни странно, оказались как раз по моей ноге.
   Хоть я не знал какой час, но ощущал, что опаздываю. Стереть бы это пятно с пола, но пусть оно подождет до вечера. Опаздывать в первый день не хорошо.
   Сегодня на улице было холоднее, чем вчера. Градусов пятнадцать-семнадцать. Воображение так и рисовало над головой серые тучи, готовые вот-вот разразиться дождем. Но, конечно же, никаких туч не было. Были только синие светляки, которые медленно и лениво двигались по небосводу.
   Оседлав велосипед, я быстро добрался до нужного здания и сразу же увидел красную вывеску. Попов Ю. К. Психиатр. Похоже, мне сюда.
   Положив руку на ручку двери, я вспомнил, что наверняка нужен ключ, но он не потребовался. Дверь тихо скрипнула, обнажая взору небольшой коридорчик, выкрашенный в нежно-салатовые цвета. Следом за ним находился маленький, но уютный офис. Под зашторенным окном стоял массивный стол, на нем лежали какие-то бумаги и открытая на середине толстенная книга. Вокруг стола расположились четыре мягких стула - одно, со стороны окна явно мое и еще три таких же напротив. Еще здесь стоял книжный шкаф, до отвала набитый всяческими справочниками, а стену украшал горный пейзаж.
   Подойдя к окну, я одним резким движением распахнул шторы и открывшийся вид мне не понравился. Это был какой-то глухой двор с разбитой детской площадкой, рядом с котором на лавочке восседали две пенсионерки и о чем-то активно беседовали со стоящим напротив них раком.
   Апельсины! Вот это то, что нужно. На подоконнике стояло блюдце с тремя цитрусами и яблоком. Но стоило взять фрукт в руку, как меня постигло разочарование. Папье-маше.
   Подбрасывая искусственный апельсин в руке, я уселся за стол. Кресло оказалось мягким и очень удобным. А что у нас здесь за книга?
   Множество всяких медицинских терминов. Значение некоторых из них я знал, других - припоминал, о третьих догадывался, но общая картина была более-менее понятна. Психиатрия, чтоб её...
   И где же мои пациенты?
   Часа два я страдал чем попало - просматривал книги из шкафа, выходил на улицу, полностью обшарил кабинет. В выдвижном ящике стола нашлись коробки с пилюлями. В одних красные, в других синие, в третьих белые. Коробки были полностью белые с одной единственной надписью - сильные расстройства восприятия реальности на красных, средние расстройства на синих и незначительные - на белых.
   Вот этими таблетками у них лечится любая зараза? Хм, странно. А еще интересно, кому этот кабинет принадлежал до меня. Здесь явно кто-то работал - это было ясно по обстановке. Но куда он делся? Может, у меня есть напарник, с которым мы будем лечить людей поочередно? Неплохо было бы с ним познакомиться.
   Посреди дня в дверь моего кабинета постучали.
   - Входите, - сказал я. Неужели первый пациент пожаловал? Или же мой напарник?
   Дверь с легким скрипом открылась и на пороге появился тощий темноволосый мужчина с заросшим щетиной лицом. Бледный как труп, с глазами навыкате и трясущийся, как лист на ветру, он напоминал наркомана. Неужели здесь таковые имеются?
   - Здравствуйте, - легонько кивнул посетитель.
   - Добрый день. Садитесь.
   Кажется, где-то мы уже встречались.
   Он уселся на одно из кресел и начал оглядываться по сторонам.
   - Как вас зовут? - спросил я, подложив руку под подбородок.
   - Андрей. Марченко Андрей Петрович, - представился он, кутаясь в свой плащ, хоть в кабинете было тепло.
   - Что вас тревожит?
   - Проблема не у меня, проблема у вас, - от пронзительно посмотрел мне в глаза, отчего мне стало немного не по себе.
   - И какие же у меня проблемы? - развел руками я.
   - С вашей памятью, - ответил он. - Вы же постоянно забываете, что случилось с вами вчера, позавчера, год назад. Вы забываете родных и друзей. Забываете свои жизненные приоритеты. Я знаю, что вы появились тут недавно. И процесс не зашел еще настолько далеко, чтобы вы стали полноценным гражданином этого общества, - он постоянно подглядывал на руку, будто забывал, что говорить и посматривал в шпаргалку. - Вы все еще можете вспомнить, что с вами произошло и как вы сюда попали.
   Спутанные мысли, амнезия, да, было. Я же вчера думал об этом, а потом появилась та светящаяся штуковина.
   - Вы же понимаете, о чем я говорю! - воскликнул Андрей. - Вот, - он показал мне руку. Ладонь и запястье были полностью исписанными какими-то словами. - Мне пришлось сделать татуировки по всему телу, чтобы не забыть, кто я такой и что здесь делаю. Они как-то влияют на разум.
   - Кто они?
   - Эти существа зелёного цвета. Раки, усачи, зелёные - их по-разному называют. Я знаю, что вы думали над этим. Еще пару дней - и вы полностью забудетесь, будете считать свою жизнь идеальной и навечно останетесь в системе. Или же пойдете со мной. Вы сомневаетесь в этом мире. И могу доказать, что вы не ошибаетесь.
   Меня пробило дрожью и я сильнее вжался в кресло. Все воспоминания вчерашнего вечера промелькнули в моей памяти.
   - Кто вы такой? Кажется, мы уже встречались...
   - Я следил за вами, - ответил Андрей. - Некоторые очень быстро забывают свою прежнюю жизнь. Точнее, они помнят, но считают её незначительной. Мне нужно было удостовериться, что вы еще не окончательно потеряли рассудок. Я из тех, кого здесь называют дикими.
   Дикие! Да, про них рассказывал Петька...
   - Мы не то, чем называют нас эти твари. Мы обычные люди. Живем вне городов и пытаемся что-то противопоставить вторжению. Но пока что, честно признаюсь, у нас хреново получается.
   Я снова попытался вспомнить день рождения отца и ужаснулся - не только день рождения, а и его лицо напрочь вылетело из моей памяти. Перед глазами пронеслось далекое воспоминание. Сколько мне тогда было лет? Не помню. Знаю только что был подростком. Мы с папой сидели на рыбалке. Я видел его рост, фигуру, даже небольшие усы, но вот лицо было закрыто пеленой.
   - Хочешь? - тогда спросил он, заметив мой взгляд на своей сигарете. - Хочешь - держи.
   Тогда я и не ждал, что отец так поступит. Взяв дымящуюся сигарету и повертев её в руках, я еще раз взглянул на папу.
   - Ну, чего ты ждешь? Хотел же, - усмехаясь, сказал он.
   И я затянулся.
   Помню, как горячий дым обжег мое горло, как закружилась голова и заслезились глаза, как я кашлял минуты две без перерыва, выбросив сигарету в воду.
   - Гадость? - спросил отец и получив от меня ответ кивком сказал:
   - Вот и не бери эту заразу в рот. Если бы я мог поговорить с собой в прошлом - первое, что сказал бы себе - не начинай курить.
   Вспоминать было больно, будто от этого в моей голове росла огромная шишка, готовая разорваться как только будет пересечена невидимая черта. Глаза начали слезиться, прямо как тогда, на реке.
   - Пойдем, - позвал Андрей и привстал с кресла. - Мы сможем сделать так, чтобы вы вспомнили.
   Я был готов подняться и идти. Но если это ловушка? Если раки меня проверяют, подхожу ли я их обществу? И стоит мне выйти отсюда - со мной опять что-то сделают? Сотрут память или что похуже.
   - Таблетки возьми, - Андрей подошел ко мне. Он читал надпись на второй руке. - Они помогают забывать, но мы научились с помощью них же обращать эффект. Раньше здесь работал другой человек. Почему-то он не поддавался влиянию светляков. Он снабжал нас этими таблетками и докладывал нам обо всем, что здесь происходит. Но раз его нет, значит, попался ракам.
   Нужно рискнуть. Это все идеальное общество... Оно напоминало город наркоманов. Все одинаковые, у всех стеклянные глаза и все счастливы. Может, для них это и хорошо, но меня перспектива отказаться от воспоминаний и прошлой жизни не прельщала.
   Я открыл шкафчик и принялся рассовывать таблетки по карманам. Что не влезло забрал Андрей.
   Мы вышли на улицу. Никаких раков здесь не было. Как и людей. Значит, не проверка.
   - Поедем к юго-восточному концу города, - сказал Андрей, залезая на свой велосипед. - Там почти нет охраны. Мы там постоянно проскальзываем. Если что - за периметром ждут наши. Они помогут, если раки нас обнаружат и завяжется бой.
   Бой? Вот к такому жизнь меня не готовила. Драться мне приходилось разве что в школе, а из оружия я держал в руках только пневматический пистолет, из которого мы с Сашкой когда-то стреляли по банкам.
   Ладно, надеюсь, обойдется без этого.
   Я залез на свой велосипед и поехал вслед за Андреем.
   - Не гони, - повернулся он ко мне. - Не нужно привлекать внимание. Люди - то такое, но раки могут заподозрить неладное.
   Да куда гнать-то? Ощущения как при гриппе: голова болела и кружилась, по телу бродил противный озноб, глаза слезились. Педали все время норовили выскользнуть из-под моих ног, а руль уйти в сторону. Хорошо, что хоть как-то сохраняю равновесие.
   Свернув вслед за Андреем, я краем глаза заметил рака. И рак как-то странно смотрел в мою сторону. Заметил что-то неладное? Не нужно смотреть на него.
   Мы съехали с асфальта на улицу, выложенную камнем и велосипед запрыгал по неровной кладке. Все внутри меня переворачивалось. Желудок оказался где-то возле горла и был готов вывернуться наизнанку. Хорошо не успел позавтракать...
   На людей я внимания не обращал, а вот встречающиеся раки заставляли мои ладони потеть и соскальзывать с руля.
   - По-моему спалились, - фыркнул Андрей, когда мы оставили позади очередного рака. - Постарайся не думать о побеге. Они ставят какой-то блок на такие мысли и тело начинает реагировать. Ты весь потный и глаза как у рыбы.
   А о чем тут думать, ёлки-палки, как не о побеге?
   - Налево! - крикнул Андрей.
   Светляк, паскуда! Он летел над улицей прямиком к нам.
   Резко повернув руль и въехав в небольшую арку, я оказался в неприметном дворике.
   - Если эта штука приблизится - мы потеряем сознание, а все мысли будут сброшены, - крикнул Андрей.
   Вот что было со мной вчера.
   Я попытался ускориться, но это было тяжело. Педали еле двигались, велосипед постоянно клонило в сторону. Резкий поворот руля еле спас меня от столкновения с лавочкой.
   Взглянув в зеркальце, я увидел, что светляк нас преследует.
   - Не бойся, внизу, среди домов они медлительны, - сказал Андрей. - А в оцепление брать не умеют. Главное - выбраться пока раки не поняли куда мы направляемся. Если светляк приблизится - не смотри на него.
   Мы вынырнули из дворика и мне в глаза ударил синеватый свет.
   Зараза!
   Прикинув, куда поворачивать, я закрыл глаза и крутанул руль. Что-то мокрое прикоснулось к моему лицу. Стало холодно. Очень холодно. Моя кожа становится гусиной. В нос ударила вонь тертой резины и женских духов. Горло сжало, будто бы меня кто-то душил. Упал?
   Когда свет, пробивающийся сквозь закрытые веки исчез, я посмотрел и еле успел повернуть руль чтобы не врезаться в дерево.
   - Быстрее! - крикнул Андрей.
   Ехать было все тяжелее. Рядом мелькали деревья, дома и люди, сливающиеся в единую кляксу. Ветер ударил в лицо, отчего стало немного легче. Мы были уже почти за городом. За следующим домом начинался густой лес.
   Андрей громко свистнул. Что-то громко застучало, заржало. Из-за дома нам навстречу выехала пара всадников на лошадях. Один из них держал в руке охотничье ружье, второй - автомат. Рядом с ними шла еще одна оседланная лошадь.
   - Пересаживаемся! - крикнул Андрей, слезая с велосипеда. - Дальше на велике не поедешь.
   Он забрался на коня и протянул мне руку. Никогда не ездил верхом. все когда-то бывает впервые. Схватившись за руку, я выбрался на лошадь и ухватился руками за плащ Андрея.
   - Главное - покинуть периметр. За периметром они не преследуют, - сказал Андрей.
   - Раков пока немного, мы видели двоих, - сообщил один из всадников. - Но, думаю, придется воевать.
   - Там сумка к седлу привязана, достань оружие, - Андрей повернулся ко мне.
   Я нащупал рукой ткань. Вот она. В ней оказались обрез охотничьего ружья и пистолет.
   - Пистолет оставь, - сказал он.
   - Я стрелять не умею!
   - Целишься и стреляешь. С предохранителя сними - это справа. Только нас или себя не подстрели. Целься ракам в живот или в глаза. Но!
   Он погнал лошадь и меня пронзила острая боль в спине. Пистолет чуть не вылетел из моей руки. Твою ж... Никогда не думал, что ездить верхом - это больно.
   Чем дальше мы заезжали в лес, тем темнее становилось. Светляков в небесах было все меньше. С меня ручьем лился пот, но зато на голову стало легче.
   - Раки! - крикнул один из всадников.
   Рядом что-то защелкало и лошадь ушла из-под меня. Синее небо крутанулось перед глазами, а в следующий миг мое плечо нашло что-то твердое. Чтоб ты сдох!
   Грохотнуло ружье, за ним застрекотал автомат. Рак стоял неподалёку. Он выглядел темной фигурой среди деревьев. Не заметить, если бы не два светящихся желтым глаза.
   Я схватил очутившийся в траве пистолет, нащупал предохранитель. Кажется, так. Зажав оружие в двух руках, я нажал на спуск и пистолет дернуло вверх. Гребанная отдача.
   Теперь уже я сильнее сжал рукоять, выстрелил. От грохота заложило уши, но рак не шелохнулся. Он выставил вперед руку, на которой было прицеплено какое-то оружие. Оно тихо стрекотало, но, похоже, раки тоже не были лучшими снайперами.
   Один из всадников упал с лошади и громко крикнул.
   Я выстрелил еще раз, целясь в живот, и рак пошатнулся.
   - Бежим! - дернул меня Андрей. - Они замирают, если попасть куда надо, но скоро он восстановится.
   Он подбежал к упавшему всаднику.
   - Помоги мне, - крикнул он, поднимая раненного.
   Кажется, он дышал, только потерял сознание. Увидев две светящиеся точки с другой стороны, я дважды выстрелил. Но очевидно не попал. Целиться из одной руки, второй поднимая раненого, было ой как тяжело.
   Мы укрылись от рака за огромным дубом. Всадник, отстреливающийся с автомата от рака, подъехал к нам.
   - На лошадь его!
   Тяжелый же этот мужик!
   Было трудно. Пот стекал на глаза, а силы уходили с каждой минутой. Но мы с Андреем смогли водрузить раненого на лошадь.
   - Давай вперед! - крикнул Андрей и всадник погнал коня.
   За моей спиной что-то тихо стрекотало. Рак продолжал вести огонь по нашей позиции.
   Я попытался отдышаться, а Андрей тем временем выглянул из укрытия.
   - Когда скажу - бежим туда, - он указал направление рукой. - Там повозка.
   Сил на слова не было и я молча кивнул.
   - Готов?
   Нет, не готов. Ноги шатались, как ватные, горло болело, словно там обзавелся ёж.
   - Три, два, один, побежали!
   Андрей рванул в лес. Собрав последние силы, я рванул за ним. Под ногу что-то попало, пришлось приложить все силы чтоб остаться на ногах. Казалось, что деревья двигаются, преграждая мне дорогу, но стрекот оружия рака отдалялся.
   А потом что-то укололо меня в ногу и трава полетела мне навстречу. Ветка скребанула по лицу, заставляя взвыть.
   - Юр! - донесся до меня голос Андрея.
   - Меня, кажется, ранили, - простонал я, чувствуя, как немеет нога.
   Вокруг была темнота, лишь там, откуда мы пришли виднелись голубые огоньки.
   - Надо перевязать ногу.
   Я ощутил касание Андрея, услышал, как рвется тряпка, а потом он начал перевязывать мне ногу почти у бедра.
   - Ниже! Чуть выше пятки!
   - Они стреляют парализаторами. Нужно чтобы токсин не распространился, - буркнул он, до боли затягивая повязку. - Здесь они не должны нас преследовать.
   - Воды, - прохрипел я и в моей руке оказалась теплая фляга.
   - Пей.
   Жадно, в несколько глотков я осушил ёмкость и ёж покинул мое горло. Андрей стоял рядом и всматривался вдаль. В свете оставшихся позади светляков был виден только его силуэт.
   - Надо идти, - сказал он, протягивая мне руку.
   Нужно было подниматься, но нога вела себя как каменная. Она была тяжелой и согнуть её казалось невозможным. Казалось, что мое тело весит по меньшей мере килограмм двести.
   Андрей достал из-под плаща какую-то палку, чиркнул спичкой и в его руке зажегся небольшой факел. Я закинул руку ему на плечо и мы пошли. Сколько времени мы шли не представляю, может, минуту, а может, час.
   Запряженная двумя конями повозка ждала нас у реки. На ней сидели два человека и третий лежал.
   - Вот и вы, - сказал один из них.
   Андрей помог мне взобраться на воз, уселся сам и потушил факел. Настала полная тьма.
   - Но! - кто-то погнал лошадей. Воз начал подпрыгивать, а голова кружиться. Ёж снова вернулся к моему горлу.
   - Как они идут в темноте? - спросил я, пытаясь говорить хоть что-то, чтобы не потерять сознание.
   - Мы их тут раз сто прогнали, пока они не научились находить дорогу вслепую, - ответил кто-то.
   Это было последним, что я услышал перед тем, как отключился.
  Глава 7: Главный
  
   Я с трудом открыл глаза. Веки будто весили тонну и никак не хотели подниматься. А ещё холод. Как же холодно!
   Вокруг меня была небольшая комнатка без окон с обитой штукатуркой, через которую проглядывали кирпичи. В углу на табуретке светилась керосиновая лампа. Кроме этой табуретки и моей раскладушки, здесь никакой мебели не было.
   Я поднялся, сделал пару шагов по комнате, потянулся. Как же затекла спина!
   Куда это меня занесло?
   Воспоминания появились не сразу и отрывками. Лес, стрельба, потом повозка... Да, мы удрали из города. Голова весила тонну, кожа казалась резиновой.
   Где-то за стеной послышались шаги, скрипнула дверь, и я повернулся.
   - Проснулись? Вас хочет видеть Главный, - сказал молодой парень в камуфляже и с ружьём на плече.
   - Ладно, пошли к главному, - ответил я, надеясь, что тот всё мне прояснит.
   Мы вышли в длинный коридор, освещаемый редкими свечами. Всё это напоминало обитель какой-то секты, не хватало разве что пентаграмм на стенах.
   - Где мы?
   - Это старый заброшенный завод, - ответил парень. - Здесь у нас военный штаб. За два километра к северу - палаточный лагерь гражданских: там в основном женщины, дети, старики и калеки. Мы между ними и городом. Если раки решат напасть - мы предупредим гражданских и те успеют уйти. Ты кто по специальности? В последнее время мы одних экономистов, менеджеров да программистов вытаскиваем, от которых пользы на вылазках ноль. Оружия никогда в руках не держали.
   - Садист, - на автомате ответил я. - То есть стоматолог, чуть не переквалифицировавшийся в психиатра.
   - О, замечательно. Даже лучше, чем боец. Врачи нам нужны, - никак не отреагировав на случайно брошенную шутку, ответил мой спутник. - Нашего врача во время вчерашней операции забрали раки, один остался, но он у гражданских, там он больше нужен. Мы уж думали, что без медика остались.
   - Так вчера же все вернулись, - я прокрутил в памяти наш побег. - Тот раненый, Андрей, сказал, что они парализаторами стреляют.
   - Мы проводим несколько операций одновременно, в том числе и несколько ложных для отвлечения. Раки не умеют координироваться, и это пока что лучшая тактика. Меня Степан зовут, кстати.
   - Юра, - представился я.
   - Главный тебе всё расскажет. Сюда, - Пётр открыл передо мной тяжёлую металлическую дверь.
   Главный сидел на стуле за массивным столом, явно сделанным ещё при Союзе, и пристально разглядывал стоявшую на нём шахматную доску. Было ему явно за пятьдесят, и был он явно военным. Об этом говорил его поношенный китель.
   - Садись, - не отрываясь от доски, указал он на стул напротив. - Играешь?
   - Не гроссмейстер, - присаживаясь, ответил я, - но пару раз в школьных турнирах участвовал.
   - Вот и замечательно, тоже не гроссмейстер, - он поднял голову, улыбнулся из-под пышных седых усов и принялся расставлять фигуры на доске. - Майор Григорий Владиславович Козлов. Впрочем, мы тут без званий - можешь меня называть просто Главным.
   - Юрий Константинович Попов, стоматолог, - отчитался я. - Хотя и пытку могу провести, если вдруг понадобится.
   - О, так ты как раз нам и нужен. Не зря, значится, вылазку провели, - Главный поднялся и протянул мне руку для рукопожатия.
   - Может, и не зря, - я пожал протянутую мне руку, после чего Главный наклонился и достал из-под стола бутылку водки и два стакана. Следом за ними на столе появилась тарелка с нарезанным лимоном и три огурца.
   - Играем так, - усмехнулся Главный. - Каждая фигура имеет определённую стоимость. Двадцать грамм - пешка, пятьдесят грамм - кони и слоны, сто грамм - ладья, и двести граммов - ферзь. Берёшь фигуру - принимаешь соответствующую дозу.
   Правила игры заставили меня искривиться.
   - Ну-ну, нос не вороти! - рассмеялся Главный. - Ты всё вспомнил? Вспоминать не трудно?
   Я порылся в памяти. Лицо отца вспомнилось, а вот дата его рождения так и осталась где-то за гранью.
   - Нет.
   - Во-о-о-т, - протянул Главный, - мы тебе антидот ввели, но водка хорошо помогает вспоминать.
   - Какой антидот?
   - У нас тут химик есть, вот он из таблеток этих раковских антидоты и делает. Потом познакомитесь. Чёрные или белые? - Главный указал взглядом на доску.
   Доска была развернута белыми ко мне, потому я выбрал их.
   - Ну ходи, раз белые.
   Первый ход я сделал стандартно - Е2-Е4 и с презрением посмотрел на бутылку водки. Чего-чего, а пить мне не очень хотелось.
   Главный ответил тем же, походив королевской пешкой на два поля.
   - А вы как здесь оказались? Тоже в городе были? - спросил я, передвигая ферзя на F3. Хоть шахматные аналитики и говорили, что ферзя до миттельшпиля лучше не трогать, но я всегда предпочитал начинать партию именно так. Да и партия была у нас не совсем обычная. Кто получит преимущество в начале, тот быстрее напьётся и даст нехилый шанс противнику.
   - Не, меня там не было, - ответил Главный. - Тут рядом, на окраине, военная база. Вот там и сидел. Я да пара-тройка десятков молодых бойцов. Лето, нас мало было. Когда это началось, мы пробовали сопротивляться, но где там! Рака попробуй замочи! Вот мы и отступили, решили вести партизанскую войну.
   С этими словами он сходил конём на F6.
   А почему бы и не рискнуть, отдав ему преимущество в начале? Будь он хоть быком, но двести грамм водки - это двести грамм водки.
   С этой мыслью я походил ферзём на F6, убирая с доски чёрного коня.
   - Уверен? - Главный хитро усмехнулся мне из-под усов.
   - Уверен.
   - Быстро смекаешь, - хохотнув, Главный забрал моего ферзя пешкой и разлил водку по стаканам. Мне - пятьдесят грамм, себе - почти полный стакан. - Вот и пришла очередь пить за знакомство.
   Мы чокнулись, и я, зажмурившись, стараясь не вдыхать запах, осушил стакан.
   Ух идрить! В горле сразу же запылал огонь, и я закашлялся. Он что, чистого спирта туда налил? Я схватил дольку лимона, за ней - огурец и начал жадно паковать в рот, пытаясь перебить жжение.
   - Это что за отрава?
   - Степановская особенная! - с ноткой гордости воскликнул Главный. - Наш Степан гонит. Казёнку, которая была, давно выпили. Да, знаю, на вкус дрянь ещё та, зато голову прочищает лучше любого коньяка!
   Чтоб тебя! Никогда в жизни не пил грёбаный самогон!
   - У меня для тебя, кстати, задание есть. Выдам сейчас, пока трезвый, - сказал Главный, вытирая усы. Он что, не закусывал даже? - Так вот. Вскрытие сделаешь.
   - Вскрытие? - удивился я. - Кого и зачем?
   - Да рака разрежешь, глянешь, что у него внутри творится. Вторая группа вчера шла с заданием захватить рака. У них получилось, правда ценой потери врача. Но рак по дороге умудрился сдохнуть. Хрен его знает от чего. Михалыч строит теорию, что от потери контакта со своими. Но то неважно. Раз он сдох - значит, они смертны и их можно убить. Он в подвале лежит. Мы даже не знаем, из чего эти твари состоят и какие у них слабости. Вот это тебе и предстоит узнать. Если надо будет помощь - парням скажи, они помогут. И Михалыча позови. Это учёный, наша светлая голова. Он сам хотел вскрывать, но ты как раз кстати появился.
   - Что же, теперь придётся переквалифицироваться в патологоанатома, - усмехнулся я. - Надеюсь, ненадолго.
   - Твой ход! - Главный указал взглядом на доску.
   Я походил пешкой на G3, открывая путь слону. Главный же вывел второго коня.
   - Я вот что хотел спросить...
   - Ну? - посмотрел мне в глаза Главный.
   - Какой сейчас год? Месяц? День? Дело в том, что я не помню последние полгода своей жизни. Вообще не помню.
   - Сейчас тридцатое января шестнадцатого. С прошедшим Новым годом! Знаешь, когда всё это началось, произошёл какой-то сдвиг во времени. Будто время смешалось. Кто-то говорил, что завтрашний день уже наступал. А кто-то с позавчера перемещался в сегодня. Сдвиги незначительные. Михалыч говорит, что во время прилёта сюда пришельцев время будто сдалось в складку, а потом резко выпрямилось. Говорит, технология их перемещения основана на гравитации, а сжатие времени - побочный эффект. Хочешь, сам с ним об этом потолкуй. Но не в том смысл. Изменения времени охватывали где-то в две, максимум три недели. Но полгода? Не представляю, что с тобой могло случиться. Может, не хотел забывать, как бывший психиатр, наш шпион. Вот они что-то с тобой и сделали.
   - Ясно, - кивнул я и вывел слона на крайнее поле. В ответ Главный сходил ферзём, затем я - конём, потом рокировка. После мне пришлось выпить дважды по двадцать за взятие пешек, и на душе полегчало.
   Весь тот город с раками, довольными зомбированными людьми и светляками казался таким далёким и смешным.
   - Слушайте, допустим мы победим - что тогда? Вот смотрите - Солнца нет. Не факт, что оно появится. Мы даже не знаем, где находится Земля. Может, не они прилетели к нам, а украли нашу планету? Отсюда гравитационный и временной сдвиг. Может, в том и прикол, что мы от них уже зависимы. Без них мы существовать не можем. Поэтому сопротивление сделает только хуже.
   - Я в это не верю, - ответил Главный. - Знаешь, а ведь мы даже не знаем, чего эти чёртовы раки хотят! Они не объявляли никаких требований, не отвечали на попытки наладить контакт. Просто пришли и начали переделывать планету под свой вкус. Зачем?
   - Может, они считают, что таким образом помогают нам?
   - Плевать мне, что они считают. Михалыч говорит, что Земля там же и Солнце на месте, просто почему-то до нас не доходит его свет. Прогоним раков - всё вернется на свои места.
   Надо бы познакомиться с этим Михалычем.
   Главный побил моего коня и, как я раньше, подставил ферзя под пешку. Я посмотрел на бутылку 'Степановской особенной' и невольно скривился. Двести граммов этой бурды за раз точно не выдержу, а содержимое желудка мгновенно окажется на полу. Поэтому я отказался от подарка и сходил ладьёй, выставив её так, чтоб Главный не мог двинуть ферзя из-за открывания шаха.
   - А оружие ваше как работает? - поинтересовался я.
   - Так в калаше же электроники нет. Чистая механика, - рассмеялся Главный, будто бы услышал вопрос 'какого цвета трава?'.
   - В моих часах тоже нет, и как с ума сошли.
   - Покажи.
   Сняв с запястья свои командирские, я протянул их Главному. Он посмотрел на них с видом знатока.
   - Хорошие часы. У меня такие же были. Помню, после развала СССР меня в Америку послали, по обмену опытом. Там я понял, что советские часы - всем часам часы. А ихние 'Ролексы' только для показухи и созданы.
   - 'Ролексы' вообще-то швейцарские...
   - А какая разница? Дерьмо - оно ведь и в Африке дерьмо. Предложил я тогда америкосскому командиру на спор прочность часов испытать. Молотком долбануть. Я своим только стекло после того сменил, а он свой с-с-сролекс раздолбил в щепки, - он протянул мне часы, а потом побил моего слона и выпил. Любит же он пить...
   - Так почему они не работают, а автомат работает?
   - Хрен его знает. Михалыча спроси. Он трындел про магнитное поле какое-то, но я в этих его полях - как целка в постели. Ходи давай.
   Что там у нас на доске? Такой расплывчатой доске с весёлыми фигурками? Так-с, по-моему, если сходить слоном сюда, убрать эту пешку, можно влепить мат. Надо ходить. Ходить, блин!
   Двадцать грамм! Это круто!
   Фу, блин! Тошнота подкатила к горлу. Может, сдаться?
   - Как же вы время-то отмеряете? - внезапно я вспомнил про часы.
   Главный полез под стол и извлёк оттуда песочные часы. Только вместо песка в них было что-то белое, похожее на соль.
   - Так и измеряем. Каждый день один человек дежурит по часам, вовремя переворачивает. Остальные уже подстраиваются, - Главный сходил и выпил. В моей голове уже всё мешалось, и я даже не заметил, что он забрал. Шахматная доска уплыла куда-то вдаль.
   А шанс поставить мат-то всё ещё оставался! Вот только придётся ферзя бить и, соответственно, пить двести граммов. А мне ой как не хотелось. Ладно, была не была. Сам согласился на эти грёбаные правила.
   Я сходил ладьёй и убрал с доски его ферзя.
   - Мат, товарищ Главный!
   От внезапно нахлынувшего счастья захотелось попрыгать.
   Он искривился, пробежал по доске взглядом.
   - Мат так мат! Но двести пей. Ферзя-то ты забрал! - он принялся наливать мне водку. - Я тоже остаток допью. За компанию.
   Придётся пить. Надежда на то, что Главный расстроится поражению и забудет мне налить, растаяла. Я посмотрел на стакан, пытаясь представить, что в нём обычная вода, выдохнул, схватил ёмкость и отправил содержимое в рот.
   Да чтоб тебя!
   Желудок загорелся, и я почувствовал себя огнедышащим драконом. Пол качнулся, и я начал заваливаться. Последним, что увидели мои глаза, была шахматная доска. Кажется, у Главного был ход! А может, не было. Чёрт их подери, эти алкошахматы!
   Я вскочил с кресла, задел стол, и фигуры посыпались на пол.
   - Закуси, - откуда-то издалека раздавался голос Главного. Но он в моих глазах уже превратился в кляксу. Пол пошевелился, лишая меня равновесия. Удара я почти не почувствовал, просто вмиг обнаружил себя лежащим.
   - Главны-ы-ый!
   Я слышал, как растягивается моя речь. Какая разница, Главный или не Главный. Надо закрыть глаза! Никаких Главных! Глаза закрыть хочу, твою дивизию. Чтоб вы передохли, грёбаные раки.
   Мои веки сомкнулись, а комната задала пляс.
   Где это я?
   Мою голову сжало тисками, во рту царил отвратительный привкус - и как же хотелось пить! Кирпичный потолок плавал над моей головой. Я попытался сесть, и комната закружилась каруселью, заставив меня плюхнуться обратно. По телу пробежал противный озноб, мышцы заныли.
   Да, я на заброшенном заводе. И я напился. Чёрт его дери, этого Главного!
   - Проснулись? - донёсся до меня чей-то голос.
   - Не знаю, - мои губы еле шевелились. - Воды! - от каждого звука горло было готово разорваться.
   - Рядом с раскладушкой.
   Я повернулся и обнаружил полуторалитровую пластиковую бутылку. Схватив её и отвинтив крышечку, жадно принялся пить. Литр точно вдул, остальное вылил на голову.
   Зараза!
   - Вас все уже ждут в подвале, - сказала стоявшая в двери расплывчатая фигура в камуфляже.
   - Давайте отменим. Как-то нехорошо мне...
   - Михалыч сказал, если вы не придете, он сделает всё сам. А Главный просил проследить, чтобы вскрытие делали вы.
   Я громко и грязно выругался, отчего меня словно ударили по затылку кувалдой. Затем попытался подняться на ноги, и пол снова качнулся. Хреново похмелье! Последний раз такое со мной было после выпускного в институте!
   - Главный выделил вам одежду, переоденьтесь.
   Рядом на табуретке я заметил серый камуфляжный костюм.
   - Какое переодеваться? - но, опустив голову и увидев большое пятно, которое воняло блевотиной, я кивнул.
   - Подожду вас за дверью.
   Это было самое трудное переодевание на моей памяти. Сбросив одежду, я как-то натянул на себя военный костюм, который показался мне жутко неудобным. Штаны норовили слететь, тельняшка противно колола тело.
   Всё, кажется, понял. Штаны я надел задом наперёд, а тельняшку - навыворот. Переодевшись ещё раз и набросив на себя камуфляжную куртку, я вышел из комнаты, одновременно вспомнил дату рождения отца - двадцать седьмое сентября - и мысленно обрадовался. Значит, что-то есть в этом самогоне.
   Спуск по скрипучей металлической лестнице вслед за Степаном показался мне подъёмом на Эверест.
   Степан... Степановская...
   - Это ты ту бодягу гонишь?
   - Я, - улыбнувшись, ответил Степан. - Понравилась?
   - Чтоб тебя...
   - Пройдёт, - усмехнулся он. - Через пару часов будете как новенький.
   Мне захотелось дать ему по морде, а заодно и Главному, но я удержался.
   - С первого раза все плюются, - насмешливо произнёс Степан. - А потом входят во вкус. Проходите. Михалыч потребовал, чтобы лишние ему не мешали.
   Сейчас увидим этого Михалыча, местное светило науки.
   В небольшом подвале, освещённом десятком керосиновых ламп, уже ждал высокий худощавый мужчина с длинным лошадиным лицом и высоченным лбом, переходящим в лысину. Одет он был в джинсы и синюю клетчатую рубашку.
   - Михалыч, - представился он. - Борис Лазурченко, но называй меня просто Михалычем.
   Я кивнул. На представления не было сил. Хоть задать ему пару вопросов, раз уж он здешний ученый, хотелось.
   - Начнём?
   В отличие от меня, он выглядел бодрым и полным энергии. Рядом на сдвинутых металлических столах лежал рак. Здоровая хрень, метра три ростом.
   - Я уже осмотрел его, - забормотал Михалыч. - Оболочка - не кожа. Какой-то твёрдый материал. Похоже на внешний скелет. Оно твёрдое и не сгибается. Непонятно, как он вообще мог двигаться.
   Я подошёл к раку, заглянул в его два выпученных глаза-бусины. Никаких век или чего-то подобного у него не было. Глаза выглядели как искусственные да и чувствовались как искусственные на ощупь.
   - Думаю, что его глаза - протезы, - забормотал Михалыч.
   - Похоже на то, - согласился я.
   Главным моим страхом было то, что труп будет вонять и мой желудок в таком состоянии не выдержит. Будь здесь мёртвый человек - я бы точно не выдержал. Но рак не имел никаких запахов. Вообще.
   Нагнувшись к нему, я принюхался. Чувствовался гнилой запах старого подвала, ржавого металла, разлагающихся досок. Но труп, к счастью, не смердел.
   И тут что-то схватило меня за руку, заставив пошатнуться, и развернуло. От сиюминутного ужаса похмелье мгновенно отступило, а сердце дёрнулось.
   Михалыч держал меня за воротник и смотрел мне в глаза каким-то безумным взглядом.
   - Что вы творите? - пробормотал я, пытаясь оттолкнуть его, но он твёрдо стоял на земле.
   - Я должен был удостовериться, что вы внимательно слушаете, - сказал Михалыч и оглянулся, будто боялся слежки. А потом отпустил меня, подошёл к двери и проверил, что та хорошо закрыта. - Знаете, зачем Главный настоял, чтобы вы были здесь?
   - Ну, я как бы врач, хоть и стоматолог, - больше всего мне сейчас хотелось быть подальше отсюда. На миг я даже успел пожалеть, что не остался в городе. - Чтоб тебя, Михалыч! Меня едва кондратий не хватил! - наконец-то мой страх ушёл, уступив место злобе.
   - Главный - взрослый мальчишка, ищущий, кому бы набить морду. Классический солдафон с солдафонскими замашками. Он не понимает, что они, - Михалыч жестом указал на рака, - могут не считать себя нашими врагами. Просто у них другие понятия о морали, добре и зле. Главный ищет способ уничтожить их - я же ищу способ поговорить с ними, объясниться. И считаю, что диалог возможен. Главный настоял на вашем присутствии, потому что после вскрытия он вызовет вас к себе и заставит доложить обо всём. Он знает, что я не буду с ним откровенен до конца, потому прислал вас. Мне же хотелось бы, чтобы, если мы найдём слабые места пришельца, вы не рассказывали о них Главному. Иначе он поведёт все силы в атаку, а это может пагубно отразиться на всём человечестве. Понимаете? Даже если Главный отобьёт один город, что будет после этого со всеми остальными, он не думает. Здесь нужен не силовой подход, а научный и дипломатический.
   - Кажется, понимаю, - закивал я, не зная, что ответить.
  Глава 8: Внутри рака
  
   Уж чего-чего, а шпионских интриг я от этого места не ожидал. По идее, человечество в опасности должно сплотиться, а оказывается - где там! Всегда найдётся кто-то недовольный другими. Кто-то, кто захочет противопоставить себя остальным. Кто-то, кто хочет того же, но другими способами.
   Но в словах Михалыча был смысл. Нельзя воевать с тем, чего мы не понимаем. В городе раков немного - но кто знает, сколько их появится, если люди решатся на удар? В конце концов, у них в заложниках целый город и они умеют влиять на психику людей. Мы атакуем, а они выставят против нас таких же людей, как и мы, записав им в мозг соответствующую задачу. И что тогда? Главный отдаст приказ стрелять по своим?
   Нет, не вариант. Сперва нужно узнать, кто такие эти раки и чего они от нас хотят.
   - Согласен, - я повернулся к Михалычу. - Нельзя атаковать неизвестно что с неизвестными намереньями.
   - Рад, что мы нашли общий язык, - на устах Михалыча засияла улыбка. - Тогда начнём.
   Я осмотрел небольшой столик с инструментами рядом с раком. Здесь лежали как хирургические принадлежности, так и грубые технические инструменты: пара дрелей, зубило с молотком и тому подобное. А вот перчатки надо надеть.
   Закончив с перчатками, я посмотрел на рака. Никаких признаков мышц у него не было, как и гениталий. Во всём остальном - человеческая форма тела, если не считать отсутствия шеи и этой головы с усиками. Как же вы, гады, размножаетесь? Может, гермафродиты? Я попытался поднять его руку - ух и тяжёлая! С полцентнера и не меньше!
   Я взял молоток, принялся стучать по панцирю рака, ища мягкие ткани.
   - Уверен, что, когда мы его вскроем, не будет ядовитых испарений?
   - Нет, - ответил Михалыч. - Сам про это думал.
   - Может, нам нужны противогазы или хотя бы повязки?
   - Если что такое и будет - мы не знаем его природы. Не факт, что оно не сможет просочиться через противогаз. К тому же яд не обязательно нужно вдыхать, он может воздействовать на кожу. А костюмов химзащиты у нас нет.
   Ладно. Похоже, в случае чего придется быстро бежать отсюда.
   Звук ударов молотка звучал так, будто удары приходились по пустой поверхности. Может, они умеют сбрасывать кожу, как змеи, а её хозяин уже далеко? Михалыч тоже вслушивался, не говоря ни слова.
   - Вот! Ещё раз там же! - воскликнул он.
   - Сейчас.
   Я ударил ещё раз по тому же месту на животе. Действительно, звук был другой. Там внутри что-то находилось.
   - Попробуем просверлить, - предложил Михалыч и взялся за дрель. - Держи его, чтобы не шатался.
   Я прижал его руками, хоть с таким весом рака смысла в этом не было.
   - Кажется, входит, - сказал Михалыч и вытер пот со лба. - Но трудно.
   Действительно, дрель погружалась в рака, по миллиметру, но прогресс был. Михалыч посверлил ещё минуты две, потом, весь измученный, протянул дрель мне.
   - Давай по очереди.
   Я кивнул, взял инструмент и продолжил работу. Это было трудно. Обороты еле шли, я вмиг покрылся потом, а сердце застучало так, будто я пробежал пару километров. Сюда бы кого-то из бойцов Главного, желательно покрупнее.
   Кряхтя и периодически вытирая лоб, я давил всё сильнее. И тут дрель резко пошла вниз, а я еле удержался, чтобы не упасть на рака. В глаза что-то брызнуло, и в голове сразу прокрутился разговор о ядовитых внутренностях рака. Но ни боли, ни ослабления я не ощутил. Будто в лицо брызнули обычной водой.
   - Прошли! - вскрикнул Михалыч, а я вытянул дрель. Из дырки на живот рака выступила бесцветная жидкость.
   - Кровь? Без эритроцитов? - я на миг удивился, но понимал, что ждать красной человеческой крови от этого существа было глупо. - Сюда бы зонд с камерой.
   - Что имеем, то имеем, - ответил Михалыч. - Даже не исследуешь эту кровь. Электрические микроскопы не пашут, а обычному света керосиновых ламп явно не хватит.
   Я положил дрель на столик и прислонился к холодной стене подвала, чтобы немного прохладиться. Давно так не работал руками, да ещё и с бодуна. А бесцветной крови становилось всё больше. Она начала скапывать на пол, создавая под столами, на которых лежал рак, лужу.
   - Может, заткнуть течь? - предложил я.
   - Подожди-подожди. У меня есть идея, - Михалыч весь засиял и начал нарезать круги вокруг стола. Он взял на палец жидкости, попробовал её на язык. Сдурел, что ли? А тем временем капли превратились в порядочную течь.
   - Мы тут всё затопим.
   - Не затопим, - ответил Михалыч. - Её не хватит.
   - Вдруг он больше внутри, чем снаружи?
   Шутки мой напарник явно не понял.
   Что там за идея родилась у светила науки по имени Михалыч, я не спрашивал. Голова опять заболела, во рту пересохло, и оставалось лишь стоять у стенки, ожидая облегчения.
   - Где тут найти аспирин? - спросил я, но Михалыч не ответил. Сильно был занят пришельцем. Ладно, переспрошу, когда он успокоится. Сейчас он напоминал сумасшедшего учёного из какой-нибудь кинокомедии, который только что придумал очередной способ захватить мир. Он бубнил что-то себе под нос, смотрел на рака то с одной, то с другой стороны и вызывал невольную усмешку.
   А потом рак открылся. Резко и беззвучно, заставив меня вздрогнуть от удивления. Его морда и грудная клетка разделилась на две части, которые сейчас были подняты к потолку. Изнутри ручьём хлынуло несколько литров жидкости.
   - Это костюм! - затараторил Михалыч. - Биомеханический костюм! Настоящий пришелец внутри! Так я и подумал, когда начали отходить воды! Он сделан по принципу матки! Воды ушли, костюм не смог поддерживать жизнедеятельность хозяина, и сработала система экстренного открытия!
   Чтоб тебя!
   Я мигом подскочил к столу и посмотрел внутрь рака.
   Внутри находился огромный красный пузырь с белыми прожилками, к которому тянулись прозрачные артерии. Когда-то в институте нам показывали человеческую плаценту. И это очень сильно напоминало её. Если бы не размеры.
   Изнутри потянуло запахом внутренностей, но мне уже было плевать. Я схватил скальпель и начал медленно и аккуратно разрезать плаценту.
   - Сейчас глянем, как ты выглядишь, долбаный пришелец.
   Сделав продольный разрез, я взялся за края плаценты и одним движением раскрыл её.
   Я ожидал увидеть что угодно. Зелёного человечка, мыслящего червя, разумную медузу, но только не то, что предстало моим глазам. Скальпель выпал из моей руки и, громко лязгнув, упал на пол. По моему телу пробежала дрожь, кожа мгновенно выбросила огромное количество пота.
   - Это человек! - воскликнул Михалыч. - Они выглядят так же, как мы! Но по теории вероятности шанс этого равен нулю...
   - Нет, это не пришелец, - прервал его я. - Это наш. Землянин. Он мой друг.
   Перед моим взглядом лежал Сашка. Он словно спал мирным сном. Закрытые глаза, влажные губы. Будто бы ему снился какой-то сон.
   Моя рука потянулась к нему. Тёплый. И пульс на месте. Он дышит!
   - Он живой! - воскликнул я. - Ему нужна помощь. Надо вытащить его отсюда!
   - Подожди, - остановил меня Михалыч. - В костюме может быть система жизнеобеспечения. Если мы вынем его - он может умереть. Сперва нужно исследовать, где и как он соединён с внешней оболочкой и какие побочные эффекты может иметь извлечение.
   Мне хотелось вытащить его, очистить от этой инопланетной дряни, но Михалыч был прав. Костюм изнутри - сплошная органика. Здесь может быть какая-то загвоздка.
   А ведь получается, что все раки - это мы. Люди! Они используют нас самих!
   Дверь подвала с грохотом открылась. На пороге стоял Главный и смотрел то на меня, то на Михалыча.
   - Вижу, вы справляетесь! - воскликнул он. - Только воняет же здесь у вас! - он закашлялся, а я уже привык к запаху и успешно игнорировал его. - Как успехи? - Главный прошёл в комнату и посмотрел на Сашку. - Кто это?
   - Сверху, - принялся объяснять Михалыч, - биомеханический костюм. А это...
   - Они такие же, как мы! - прервал Михалыча Главный. - Это упрощает задачу. Свои-то уязвимые точки мы знаем...
   - Постойте! - вмешался я. - Это не инопланетянин. Это человек. Наш человек, с Земли. Я знаю его. Инопланетяне сажают в эти костюмы людей!
   - То есть, - Главный опустил взгляд в пол. - Получается, вскрытие дало больше вопросов, чем ответов. Мы даже не знаем, как выглядят и где находятся эти чёртовы пришельцы!
   - Да, - подтвердил Михалыч. - А потому вам лучше поумерить свою агрессию. В городе нет инопланетян. Там только люди.
   - Он жив? - Главный указал взглядом на Сашку. - Может, он может нам что-то рассказать о враге.
   - Жив, - кивнул я. - Но без сознания.
   - Приведите его в чувство! - Главный грязно выругался и ударил кулаком в металлическую стену. - Михалыч, судя по этому костюму, что можно сказать об их технологии?
   - Это сплав техники и органики...
   - Ты мне не заливай! Как быстро уничтожить или вывести из строя такой костюм? - Главный смотрел на нас с презрением, как начальник смотрит на служащего, завалившего важную работу.
   - Он - человек! - я подошёл к Главному и посмотрел в его глаза. - Что вам не понятно в этих словах? Такой же человек, как и мы с вами! Вы же не собираетесь воевать с людьми?!
   - Прежде всего, он - предатель. А предателей я ненавижу и поступлю с ним ещё хуже, чем с врагом. Он ещё жив только потому, что я надеюсь получить от него информацию.
   - Я знаю Сашку! Он никогда не перешёл бы на сторону врага всего человечества! Александр Козырный - может, вы слышали его имя. Бывший лыжник, выступал за нашу олимпийскую сборную в Турине и Ванкувере. Вы видели, что происходит в городах? Людей заставляют забывать, мыслить иначе...
   - Хватит! - рявкнул Главный. - Ты знаешь, как становятся предателями? Одних покупают за деньги, другим угрожают, третьим промывают мозги вражеской идеологией. Но это не вызывает ни капли сочувствия к ним. Мотивы не важны, а предатель есть предатель, подлая сволочь, - с этими словами Главный покинул комнату, а на его место пришёл молодой солдат с автоматом на плече.
   - Главный приказал не спускать с вас глаз, - сказал он.
   Паскудство!
   - Увидел? - Михалыч легонько похлопал меня по плечу. - А я тебе о чём говорил?
   Но на Главного вместе с его крестовым походом против пришельцев мне было плевать. Главное - спасти Сашку. Я подбежал к костюму-раку, который сейчас напоминал открытый саркофаг, и принялся его ощупывать. Нужно найти, где он соединён с этой хреновиной, и найти способ отключить, не убив при этом друга.
   Похмелье прошло окончательно. Не до него было. Чтоб вас всех, долбаные пришельцы, кем бы вы ни были! На голову тяжёлым молотом обрушился страх. Если сделаю что-то не то? Если ошибусь? Если Сашка умрёт из-за меня? Но оставлять его так было нельзя. Пойми попробуй, что правильно, а что нет!
   - Помоги мне, чёрт тебя дери! - крикнул я Михалычу и краем глаза заметил, что приставленный к нам солдат смеётся.
   Тварь! Ему, уроду, смешно то, что один мужик облапывает другого - полностью голого. Наверняка этот безусый юнец не понимает, что такое дружба. Если бы не Сашка, я, не побоявшись автомата, засадил бы ему сейчас по роже.
   - По-моему, он не соединён с костюмом, - сказал Михалыч, когда я взялся третий раз обыскивать тело Сашки.
   - Как это возможно? Как он получал питательные вещества? Если эта штуковина устроена по принципу матки, значит, должна быть пуповина.
   - Два варианта, - вздохнул уставший Михалыч. - Или с открытием костюма все контакты отсоединились сами, или же эта жидкость, которая из него вылилась, служила для соединения экзоскелета с пользователем. Думаю, что его можно и нужно вытащить.
   Сашка словно спал. Нормальное для спящего человека дыхание и сердцебиение. Он даже иногда издавал какие-то звуки, но на слова это похоже не было.
   - Здесь есть носилки? - спросил я. - А медпункт?
   - Сейчас принесу, - кивнул Михалыч и спешно удалился.
   Я посмотрел на охранявшего нас солдата. Тот ходил то вперёд, то взад, будто скучал. И хоть бы помог, так нет. Стоит и лыбится!
   Надо кончать на него реагировать, просто воспринимать как предмет мебели. А то в самом деле нарвусь на пулю.
   Михалыч вернулся быстро вместе с самодельными носилками.
   - Помоги мне его вытащить! - я взял Сашку под руки, Михалычу досталась нижняя часть тела. Тяжёлый же он! Мы вдвоём с большим трудом вынули Сашку из костюма и переложили на носилки.
   - Нам на второй этаж. В медпункт, - сказал Михалыч, и, взяв носилки, мы понесли Сашку наверх.
   Подниматься по скрипучим металлическим ступенькам было неимоверно тяжело. Моя одежда вся промокла от пота, огромные влажные бусины стекали на глаза, мешая рассмотреть путь. Но я боялся остановиться. Было страшно, что даже секундную остановку, чтобы вытереть рукавом лоб, Сашка не переживёт.
   Шедший за нами по пятам солдат только добавлял злобы.
   Медпункт оказался довольно большой, обставленной керосиновыми лампами комнатой с несколькими койками по краям. Нарисованный красной краской символ анархии на стене ещё больше роднил это место с убежищем каких-нибудь сумасшедших сектантов.
   На одной из них сидел тот самый боец, которого ранили, когда меня вытаскивали из города, и читал книгу. Под его взором мы переложили Сашку на свободную койку и укрыли одеялом. Наконец-то я отдышался и вытер со лба пот.
   И что с ним делать теперь? Как помочь Сашке, я не представлял. Анализы не сделаешь, рентгена тоже нет. Нужны какие-то лекарства? Витамины? Один господь знает.
   Хоть верующим я никогда не был, а церковь последний раз посещал с десяток лет назад, но мне захотелось перекреститься.
   - Кто это? - спросил лежавший на кровати боец, поднялся и, сильно хромая, подошёл к нам. - Тут слух прошёл, что вы предателя нашли. Это он? А ты, - он перевёл взгляд на меня, - хоть бы спасибо сказал. Кстати, меня Иван зовут.
   - Спасибо, Иван, - сквозь зубы процедил я и, не зная, что делать, прошёлся по комнате.
   - Ух, ему задам, как очнётся!
   - Только тронь его, и я тебя убью! - выпалил я в ответ.
   - Ты чё такой дерзкий? - буркнул он и поковылял обратно к своей койке. - Вам помогай, вытаскивай из города, а вы тут рявкаете, как собаки.
   - Лучше бы вы меня не вытаскивали.
   - Так возвращайся в город. Хреновы раки всех принимают. День-два - и ты снова зомбак.
   Я сжал кулаки в попытке подавить злобу. Сейчас сорвусь! Они хуже этих раков да и самих инопланетян.
   - Не стоит! - похлопал меня по плечу Михалыч, когда во мне окончательно воцарилась готовность наброситься на своего оппонента с кулаками. - Они так приучены. 'Командир' у них равно 'бог', своей головой в армии думать не учат.
   Я глубоко вдохнул и посмотрел на книгу, которую только что читал Иван. Анна Равгилова. 'Стихийная академия'. Ну надо же!
   - Чё так смотришь? - буркнул он. - Да, знаю, сопливая бабская книжонка. Но тут с чтивом проблемы. Что есть - то и читаю.
   - Не достоин ты, Иван, Анну Равгилову читать, - ответил я и, мысленно улыбнувшись себе, пронаблюдал, как округляются его глаза.
   - У нас тут новый пациент? - в комнату вошла совсем молоденькая девчонка в камуфляже, с завязанными в хвост кудрявыми волосами и, как ни странно, накрашенная. Тягу к косметике в женщине, наверное, ничем не убьёшь.
   - Это Ира, - представил Михалыч. - Была студенткой второго курса мединститута, а потом - помощницей нашего врача. А это Юрий. Наш новый доктор.
   - А, это вы, - Ира смущённо улыбнулась.
   - Смотри за ним, - я взглядом указал на Сашку. - Если будут какие изменения - сразу же скажи мне. Витаминные растворы какие-то есть?
   - Да, что-то было.
   - А капельница?
   Она кивнула.
   - Поставь капельницу с витаминами, - решил я. Поддержка Сашкиному организму точно не будет лишней. - Трубка для искусственного питания есть? Питательные смеси?
   - А вот этого нет, - ответила Ира.
   Чёрт! Я даже не знаю, сколько он пробыл внутри рака и насколько атрофировался его желудок! Паскуда!
   Сашка легонько повернул голову. Казалось, что он вот-вот откроет глаза, посмотрит на меня знакомым взглядом, спросит, что мы здесь делаем. Но где там! Никому не известно, что сотворила с ним внеземная технология. Если рассуждать трезво, то его тело, возможно, придёт в норму, а вот что они сделали с его разумом - загадка.
   - Думаю, нам стоит спуститься в подвал и исследовать костюм, - предложил Михалыч. - Только так можно понять, какое влияние эта штука имела на его организм.
   - Сам не справишься? - Мне не хотелось покидать Сашку. Оставлять его на попечение второкурсницы медфака рядом с тупыми солдафонами, готовыми сотворить что угодно по приказу Главного.
   - Костюм больше органика, чем механика, - ответил Михалыч, - а я физик. Думаю, это больше по твоей части.
   - Да, согласен, - ответил я, понимая, что Михалыч прав. Рак был единственной ниточкой к пониманию состояния Сашки, и мне нужно сделать всё от меня зависящее, чтобы спасти друга.
   - Присмотри за ним, Ира, - она уже монтировала капельницу рядом с Сашкиной койкой. - Проверь рефлексы, чувствительность глаз, свёртываемость крови. Обо всём докладывай только мне и никому другому.
   - Хорошо, - ответила Ира и сочувствующе посмотрела мне в глаза.
   - Вообще-то главный здесь не ты, - отозвался Иван.
   - Если уж меня назначили врачом, то в этой комнате главный я. И не подпускай к нему никого, - добавил я уже Ире.
   Вместе с Михалычем мы спустились обратно в подвал. Рак лежал в той же самой позе раскрытого саркофага. Внутренности выглядели отвратно - как разделанная туша животного - и ужасно воняли. Похоже, без пилота костюм начинал разлагаться. И поскольку холодильника здесь нет, придётся работать быстро, пока сюда не набились насекомые.
   - Интересно, он всё время был внутри или как-то выходил из костюма? - сказал Михалыч скорее сам себе, чем мне.
   И тут меня осенило. Понимание тяжёлым грузом свалилось на голову, заставив присесть и удивлённо открыть рот. Это неимоверно, но теперь у меня уже не было сомнений.
   - Шесть месяцев, - прошептал я себе под нос. - Шесть месяцев, на которые меня лишили памяти...
   - То есть? - спросил Михалыч.
   - Я знаю, где находился последние шесть месяцев. Внутри такого же рака!
  
  Глава 9: Против всех
  
   Картошка, которую нам подали в столовой, была холодной и безвкусной. Есть не хотелось абсолютно, и я только ковырял вилкой в пластмассовой тарелке, вглядывался в свет керосиновой лампы и вспоминал о пицце, которую мог бы сейчас есть, останься я в городе.
   Михалыч же, напротив, ел с аппетитом и, смачно причмокивая, отправлял в рот один кусок картошки за другим.
   Мы вдвоём сидели в пустой столовой - остальные члены группы Главного уже давно поели и отправились выполнять приказы. На этаж ниже нас лежал обложенный нетающим льдом из города костюм-рак, в изучении которого мы за несколько часов так и не продвинулись.
   - А поймать синюю светящуюся штуку не пытались? - я решил нарушить молчание.
   - Ещё как пытались, - пережёвывая картошку, ответил Михалыч. - Но они то ли нематериальны, то ли умеют становиться нематериальными на время. Проходят через что угодно. Как её словить, никто не знает.
   - Ясно, - коротко ответил я и снова взглянул на своё блюдо. Надо бы поесть. После закуски в кабинете Главного в моём рту ещё ничего не было. Но как тут поешь, если на этаж выше лежит Сашка и я не знаю, чем ему помочь?
   Блин!
   - Ты так и не вспомнил, как был раком? - спросил Михалыч.
   - Нет, - покачал головой я. - Это как вспоминать сон десятилетней давности. Ты знаешь, что он был. Есть какие-то ощущения. Но вот воспроизвести его в памяти не можешь. Помню только ряд каких-то непонятных эмоций. Даже названия к ним не подберёшь.
   - Если бы смочь понять, что хранит тот ганглий под черепом рака...
   - Если бы. Думаю, тут кто угодно на Земле окажется бессильным.
   В ответ Михалыч одарил меня неодобрительным взглядом. Он не любил, когда ему говорили 'ты не сможешь'. Упорный, как баран, Михалыч считал, что человек может всё, нужно лишь нащупать правильный подход. И такие словосочетания, как 'не можешь' или 'не осилишь' не нравились ему больше, чем любая прямая обида. Терпел он мои слова наверняка только потому, что знакомы мы с ним были слишком мало, чтобы хорошо выучить его характер.
   - Дали бы мне эту штуку раньше, когда было электричество и приборы! - внезапно обозлившийся Михалыч громко ударил кулаком по столу и выругался матом. - Извини, вспылил, - он моментально, будто ничего и не было, пришёл в себя. - Ты поешь. Слабость нам сейчас ни к чему.
   - Не хочу, - я отодвинул от себя тарелку. - Если голоден, можешь съесть мою порцию.
   - Уверен?
   Я кивнул, и Михалыч с аппетитом взялся за еду.
   - Как думаешь, куда исчезло Солнце? Главный говорит, что Землю могли переместить...
   - Не слушай этого идиота! - искривился Михалыч. - Это всё равно как заявить, что Земля плоская. Если даже у пришельцев есть технологии, чтобы переместить целую планету, мы бы не могли ничего не почувствовать. Гравитацию не обманешь.
   - Так где наше Солнце?
   - Там же, где и было. И Земля там же - на солнечной орбите. Просто свет по какой-то причине до нас не доходит. Что-то его блокирует или поглощает.
   - Зачем это пришельцам?
   - Может, это вышло случайно. Они могли не рассчитывать на такой эффект. Не факт, что инопланетяне вообще осознают, что такое свет. Или же они предвидели появление таких людей, как Главный, и обезопасили себя от большого и объединённого сопротивления. На нас они не обращают внимания. Группа маленькая, много урона нанести не может. Такие группы сейчас есть по всему миру. Где-то больше, где-то меньше. Но поодиночке они слабы. А отсутствие света не даёт им объединиться. Даже Главный понял, что посылать людей на поиски других групп, подобных нашей, без света и связи бессмысленно, хоть никто не сомневается в их существовании.
   - Там в городе, - сказал я, - когда мы подходили к нему, на мосту стояло множество разбитых машин. В одной из них был труп двухнедельной давности, которого там быть не должно. А в самом городе моя квартира... - я на миг замолчал, подбирая слова. - Там жило ещё какое-то семейство. Вход один, но вёл он в два разных места...
   Михалыч проглотил ещё кусок картошки и посмотрел мне в глаза.
   - Может, случайные временные сбои. То семейство просто находилось в другом времени, скажем на секунду раньше или позже. Или сбои пространства. Или план инопланетян, чтобы всех разместить. Я склоняюсь к искривлению времени: когда произошло вторжение - мы все почувствовали некую рассинхронизацию.
   Дальше он заговорил какими-то мудрёными непонятными простым смертным терминами.
   - Зачем Земля нужна этим пришельцам? Как ты думаешь? - прервал его я.
   - Тут можно только теоретизировать. Ничего не докажешь, ничего не опровергнешь. К примеру - наше техническое развитие значительно превосходит моральное. Для них раса, подобная нашей, - угроза. Поэтому они решили подправить наше моральное развитие, направив его в нужную сторону. Или же это всё вышло случайно. Инопланетян, может, вообще нет - всё делает какая-то брошенная ими машина в соответствии со своей программой. Возможно, с помощью такой машины строилось общество на их планете. Или же их цели вообще не связаны с нами, они нас не осознают, мы попали под побочный эффект. А ещё может...
   - Всем через десять минут собраться в зале совещаний, - прозвучал из коридора громкий мужской голос, прервав Михалыча на полуслове.
   - Главный опять что-то задумал, - злобно пробормотал Михалыч и принялся быстрее доедать картошку.
   - Надо послушать.
   Я встал, прошёлся по столовой, пока Михалыч доедал картошку. Полюбовался еле заметной в свете керосиновых ламп надписью 'Цой жив!' на одной из стен и 'Мама-анархия' - на другой.
   А ведь то, что творится с людьми, по сути, и есть анархия. Каждый делает, что хочет, может быть, кем хочет; ни денег, ни правительства, ни законов. Без пришельцев люди никогда не пришли бы к такому строю. Но не об этом мечтал подросток, когда-то написавший на стене заброшенного завода эту надпись. Не об этом. Интересно, если этот юный анархист сейчас смотрит за всем этим со стороны - он рад? Да вряд ли. Я и сам в юности и анархистом себя считал, и панком, и металлюгой, и рисовал подобные надписи на стенах. Но вот о том, что кто-то залезет в наши головы и переделает нас под ту самую утопию, уж точно не мечтал.
   Михалыч доел, и мы направились в зал совещаний.
   По дороге я заскочил в медпункт и взглянул на Сашку. Он всё так же лежал с закрытыми глазами на боку и будто спал. Как же тебе помочь?
   - Он переворачивается, что-то бормочет во сне, - сказала Ира. - Это не похоже на кому. Будто он сильно устал и отсыпается, - она выглядела встревоженной и подавленной. Конечно же, она тоже переживала за Сашку.
   - Если он не проснётся, нам придётся как-то его покормить, - заключил я. - Ты идёшь на совещание?
   - Да, сейчас...
   - Нет. Оставайся здесь, - в голову стрельнула мысль, что подручные Главного могут попытаться что-то сделать с Сашкой.
   - Но приказ Главного...
   - Ты ему не подчиняешься. Будь с Сашкой. Что было на совещании, тебе перескажут.
   Она секунду подумала, кивнула и растянула ярко накрашенные губы в широкой натянутой улыбке. Подбодрить пытается?
   - Будь здесь, и, если люди Главного попытаются что-то сделать с Сашкой, сразу же найди меня, - настоял я, и она согласно кивнула.
   Зал совещаний на третьем этаже завода был такой же комнатой, как и все остальные здесь. Облезлые кирпичные стены, хруст облетевшей штукатурки под ногами и керосиновые лампы. А ещё пара разбитых окон, через которые в комнату, завывая, проникал холодный ветер.
   Здесь было человек тридцать, в основном в военной форме. Некоторые из них сидели на стульях и ветхих столах; кому не хватило места, стояли, опершись о стену. Все шумели, разговаривали, курили у окна самодельные сигареты.
   Увидев облокотившегося о стену Андрея, я кивнул ему в приветственном жесте. Андрей ответил тем же.
   - Кто он? - спросил я Михалыча, одновременно ища взглядом себе место. - Он вытащил меня из города...
   - Бывший СБУшник, - ответил тот. - Сам по себе мужик неплохой, но, как и остальные, привык выполнять приказы, а не думать своей головой.
   - Какой-то ты как сам не свой, - сказал я Михалычу, который будто не находил себе места. Постоянно топтался, смотрел на всех недоверчивым взглядом и чесал свою лысину.
   - У Главного в голове наверняка родилась новая безумная идея, вот и думаю, как бы он не перегнул палку. Если честно, то мне уже ясно, что он задумал. И это меня не радует.
   - И что же?
   - Сейчас сам услышишь, - Михалыч вздохнул и облокотился о стену. - Тебе тоже его идея не понравится.
   Неужели он решил что-то сделать с Сашкой? От этой мысли у меня закружилась голова. Где-то внутри принялся расти пузырь злобы. Если это так, нужно вынести Сашку отсюда, пока идёт совещание. Другого шанса может не быть...
   - Все здесь? - прозвучал голос Главного, заставив присутствующих притихнуть.
   Он окинул взглядом помещение, будто бы считал подчинённых, и уселся на деревянный стол.
   - Итак, - начал он. - Кто не знает, все раки в городе - это люди, которые перешли на сторону врага. Внешняя оболочка - лишь предоставленный им пришельцами костюм...
   Тварь! Он говорил минут с пять, объясняя всем, что люди в костюмах больше не люди, что уничтожать их - правое дело. Мне захотелось высказаться в ответ, но Михалыч остановил меня.
   - Ничего не сделаешь, а вот он, скорее всего, обвинит и тебя в предательстве.
   Прав был Михалыч. А автоматы и ружья в руках некоторых военных однозначно говорили, что лучше не дёргаться.
   - Мы тут подумали и разработали план, после которого пришельцы точно покажут нам свое лицо, - продолжал Главный и довольно усмехнулся. - Раки, как и все остальные люди, дышат воздухом. А у нас есть несколько баллонов с усыпляющим газом. Андрей и Фёдор, - Главный указал жестом на моего спасителя и сидевшего рядом с ним мужчину, - пойдут в город и выявят места, где лучше всего заложить баллоны. Места массового скопления раков. Потом мы заложим баллоны, усыпим всех, войдём в город и разделаемся с раками. После этого, думаю, наши враги покажут нам личико.
   Он с ума сошёл?
   Я подался вперёд с мыслью сказать Главному, что сам был в костюме рака, но остановился. Это не выход. Скажи ему такое - и этот идиот решит, что меня прислали шпионить.
   - Не горячись, - шепнул сзади Михалыч.
   - Если ничего не сделать - этот придурок навлечёт беду на всё человечество! Мы даже не знаем, чего хотят эти пришельцы!
   Чтоб их всех!
   Я подошёл к курившему у окна солдату и попросил у него сигарету. Нужно было хоть как-то привести свои нервы в порядок. Сигарета оказалась самокруткой, сделанной из газеты, но и это сгодится.
   Закурив, я вернулся к Михалычу и продолжил слушать тираду Главного.
   - Они убивают в нас саму суть человека! Мы, возможно, единственные, кто способен положить этому край. Если мы этого не сделаем, мир может навсегда остаться во тьме...
   Как по листку читает! Интересно, кто писал ему этот текст?
   - По-моему, нам здесь больше делать нечего, - сказал Михалыч, в чём я с ним был полностью согласен.
   Хорошо было бы, если бы нас нашла другая такая же группа, в которой руководил бы кто-то умнее Главного и выше по званию. Но где там! А ведь в городе остался Петька. Что с ним будет, если Главный воплотит свой план? Что будет со всеми остальными?
   А что, если...
   Нет, на такое не решусь. Убить Главного - это слишком. Да и не факт, что это что-то изменит. Руководить точно меня не поставят, да и Михалыча тоже. Будет очередной такой же солдафон.
   - Разведывать они будут день, может два, - сказал Михалыч. - За это время нам нужно придумать, как выйти на связь с пришельцами.
   - Если бы знать, как это сделать, - сквозь зубы процедил я. - А если и сделаем - не факт, что они нас поймут.
   - У меня есть одна идея, - сказал Михалыч.
   - Рассказывай...
   - Ты говоришь, что был внутри рака. Так?
   - Да. В этом я уверен. Но ничего не помню. Ни что я делал, ни что чувствовал, ни с кем встречался. Ничего.
   - А что, если мы снова подключим тебя к костюму?
   - То есть?
   - Те таблетки, которые используют пришельцы для промывания мозгов особо упёртым, - мы умеем обращать их действие, создавать обратный эффект. Именно так наши разведчики проникают в город, не теряя память в один момент. Если мы дадим тебе этих таблеток и подключим к раку? Я думаю, они связаны в некую общую сеть, из которой ты сможешь что-то узнать о пришельцах.
   - Он же сломан, - воспрепятствовал я. Хоть на самом деле во мне заговорил страх.
   - Он отсоединён от сети, - сказал Михалыч. - Наверное, у неё есть некий радиус. Поэтому раки не выходят из города. Но если мы сможем усилить сигнал костюма и опять влиться в сеть раков? Мне кажется, костюм не умер и не собирается. Он просто спит, как и Сашка.
   Если он окажется прав, можно попробовать. В конце концов, это была пока что единственная теория, как спасти Сашку.
   - Как ты предлагаешь усилить сигнал? - спросил я.
   - В этом здании есть много металла. Ступеньки, оконные рамы. Я хочу попытаться подсоединить ганглий к ним.
   - Он же наполовину органический!
   - Если понять, как он работает, можно попробовать. Другого варианта нет, - Михалыч посмотрел мне в глаза. - Нужно попробовать.
   Я согласно кивнул, хоть мне сама идея не нравилась. А если в скафандр встроена защита от другого пользователя? А если после этой процедуры пришельцы найдут эту базу? А если подключение будет смертельно? Мы ведь не знаем, чёрт его дери, как работает этот костюм! Но попытаться стоило. Это всё, что у нас было. И я был готов на риск.
   Сашка всё так же ворочался на своей койке. Будто бы он хотел проснуться, но что-то не позволяло ему.
   - Можно попробовать дать Сашке тех таблеток, которые противостоят внушению.
   - Можно, конечно, но у них есть свои побочные эффекты. Дрожь, жар, слюна хлещет как из ведра. Я думаю вот что, - вздохнул Михалыч, - если мы сможем оживить костюм - проснётся и Сашка. Они всё ещё связаны каким-то полем и зависят друг от друга.
   Хотелось верить в то, что вот я залезу в ту штуковину, смогу выйти на контакт с пришельцами, уговорить их оставить Землю в покое, а Сашка проснётся. Но если рак сделан только под одного владельца? Если он убьёт меня? А даже если всё получится, смогу ли я поговорить с инопланетянами? Лучше бы туда полез Михалыч. Он физик, законы физики везде одинаковы, а значит, он быстрее мог бы найти общий язык с пришельцами. Но мне уже однажды выпало счастье побывать в таком костюме, значит, забираться туда мне безопаснее.
   Мы вернулись в подвал, где всё так же лежал раскрытый рак. Ох, ну и внутренности! Как распоротая свиная туша. От мысли, что мне предстоит туда лезть, я невольно искривился.
   - Вот, - указал Михалыч на ганглий, - сюда мы воткнём провод и проведём его к металлическим конструкциям. Когда ты заберёшься внутрь, я попробую найти контакт.
   - Ты уверен, что всё выйдет?
   - Нет, но других вариантов не вижу.
   Он прошёл к столу в углу комнаты, взял моток алюминиевой проволоки, прикрутил один конец к металлической трубе в углу, а второй аккуратно воткнул в ганглий. Как же он спокойно всё это делал, будто бы проделывал такое тысячи раз.
   - Раздевайся, - сказал он мне.
   - А так не пойдёт? - лезть туда голышом мне ой как не хотелось.
   - В костюме точно есть контакты, которые должны соприкасаться с телом. Так что снимай одежду. Полностью.
   Раздевался я медленно, где-то в глубине желая отстрочить момент залезания в рака. Хоть в подвале было холодно, но из меня ручьём лился пот.
   - Готов? - спросил Михалыч.
   - Да готов, готов, - ответил я, сложив одежду и, прикрывая рукой достоинство, подошёл к раку.
   - Вот, - Михалыч протянул мне стакан. - Раствор подействует быстрее, чем таблетки.
   Я выпил раствор одним махом. Фу! Ну и гадость! Степановский самогон в сравнении с этим был эталоном приятного вкуса!
   - Если он вдруг закроется - не бойся, - предупредил Михалыч. - Думаю, такое может случиться. Вдруг что - разомкну контакт.
   Я кивнул, не желая ничего произносить, и принялся забираться внутрь рака. Меня тошнило, голова закружилась от гадкого запаха, желудок оказался рядом с горлом. Ещё немного - и меня вывернет.
   - Ложись, - сказал Михалыч. - Верхний контакт наверняка должен быть рядом с головным мозгом, нижний - со спинным.
   Фу!
   Я закрыл глаза, пытаясь думать о чём-то другом, но что-то другое в голову не лезло.
   - Голову сюда, - Михалыч помог мне уложить голову, и неприятные запахи исчезли. Здесь было приятно. Ни влажности, ни вони, никаких гадких ощущений. Я даже наслаждался удобствами. Всё тело будто отдыхало. Боль и головокружение ушли, сменившись приятным расслаблением. Как в горячей ванной, только намного круче! Меня будто несло куда-то, нежно покачивая на тёплых волнах.
   А затем пришли чувства. Радость, горечь, злоба, любовь сменяли друг друга быстро-быстро. За эмоциями невозможно было уследить и понять, что же я ощущаю на самом деле.
   Тысячи чувств, знакомых и незнакомых. Даже таких, которые я никогда не ощущал и которым не мог подобрать название. То полёт, то падение, то ходьба, то ползанье, а потом опять полёт, и он мягко переходил в падение.
   То меня мучили угрызения совести, то они сменялись приступом внезапной наркотической радости.
   Я не видел, не ощущал своего тела. Лишь приливы эмоций. Иногда мне хотелось убраться отсюда, наступали приступы страха и ненависти, но всё это быстро сменялось. В следующий миг будто наступил рай. Блаженство.
   А потом я открыл глаза и увидел нависшее надо мной лицо Михалыча.
   - Ты что-то узнал? - спросил он.
   - Да, я знаю вcё.
  Глава 10: Контакт с неизвестностью
  
   Помню, как в старших классах я по дурости попробовал какой-то самопальный наркотик, сваренный дворовым умельцем из лекарств, взятых в ближайшей аптеке. И, когда начало отпускать, пришло недомогание, бессилие, небывалая усталость. Сейчас ощущения были такие же, только в десять раз сильнее.
   По коже гулял холодок, заставляя меня трястись, мышцы непроизвольно напрягались, голова болела и кружилась, желудок выворачивался наизнанку.
   - Как Сашка? - прошептал я.
   - Он очнулся, но Главный приказал запереть его в камере, - ответил Михалыч.
   Чтоб тебя!
   Я постарался побыстрее выбраться из рака, поскользнулся и оказался на полу, только сейчас заметив, что кроме нас с Михалычем здесь присутствуют ещё человек десять. Все следили за ходом нашего эксперимента.
   - Зачем ты их позвал? - спросил я.
   - Сами пришли. Ты пробыл внутри больше суток, - ответил Михалыч. - Мне и так еле удалось их уговорить не вытаскивать тебя раньше времени.
   Больше суток...
   Не может быть. Я же только что туда забирался! Прошло несколько минут, может десять, пятнадцать, не больше!
   - Ты узнал что-то? - спросил Михалыч. - Разведчики вернулись. Главный готовит атаку на город с применением газа.
   - Нет никаких инопланетян! Не с кем воевать! - выкрикнул я. - Отведите меня к Сашке!
   Подниматься было трудно. Ноги разъезжались в стороны, не хотели слушаться, как и всё тело. Во мне всё ещё мельтешили тысячи эмоций, но это уже были не мои чувства. Словно эхо... Михалыч положил мне на плечи какое-то одеяло.
   - У тебя, похоже, жар, - сказал он.
   - Ну чего тут? - я услышал голос Главного и поднял голову. - Вылез всё-таки? Ты ещё человек или уже раб инопланетян?
   Главный показался необычайно большим, размером с небоскрёб, его голос звучал как гром.
   - Нет инопланетян, - ответил я уже шёпотом. - Воевать не нужно.
   И тут же мне в ухо прилетел ботинок. В глазах сразу потемнело. Мозг будто отделился от черепа и запрыгал, как мячик. И только после этого пришла боль и станцевала в паре с головокружением.
   - Ты смотри! - голос Главного звучал далеко-далеко. - Мы тут спасательную операцию готовим, а эти хотят связаться с врагами и предупредить их! Ишь какие! Признавайся, они тебя к нам шпионить послали? Что тебе пообещали пришельцы? Вечную жизнь? Горы золота? Или столетний, мать твою, оргазм?!
   Я начал задыхаться. Лишь спустя несколько секунд дошло, что меня ударили в живот.
   - Тащите в камеру. Потом приду и допрошу его, - рявкнул над моей головой Главный.
   - Одежду ему дать? - спросил кто-то.
   - Пусть так посидит. И поймёт, что будет, если он всё нам не расскажет.
   Михалыч что-то пытался возразить, но меня уже взяли под руки и куда-то тащили. Серый пол мелькал перед моими глазами. Затошнило, но благо желудок был пуст. Как же сушит во рту.
   Меня тащили вверх по лестнице, и ступеньки больно били по коленам. Но кричать я не мог. Даже дышать удавалось с трудом. Какие же вы сволочи, люди! Что вы творите? Вы давно заслужили вторжения. Самого настоящего вторжения с испепелением всего сущего.
   Что-то скрипнуло, и меня бросили на холодный влажный пол, так что я больно ударился. Хотелось повернуться, но тело отказывалось повиноваться. Оно лишь дрожало. Ногу схватила судорога, и я застонал. А потом что-то упало на меня. Оно было твёрдым и колючим. С небес донеслись чьи-то слова, и, пересилив себя, я смог открыть глаз.
   Тьма, сплошная тьма.
   - Лежи спокойно.
   Кажется, это был голос Сашки. А может, и нет. Разум отказывался думать и что-либо различать. Перед глазами рисовались разноцветные круги, а горло наждаком царапала жажда. Перед глазами то темнело, то светлело. Что-то холодное и колючее впилось в лицо.
   Я открыл глаза. Всё вокруг было как в тумане, но я узнал нависшее надо мной лицо Главного.
   Это был его кабинет. Керосиновые лампы, шахматная доска, шкаф.
   - Ну что, расскажешь, как убить их? - спросил Главный.
   - Воды, - прошептал я, ощущая, как по моему горлу ползут трещины.
   - Дайте ему воды.
   К моему рту поднесли пластиковую бутылку, и я начал жадно глотать.
   - Хватит, - сказал Главный. Бутылку убрали. Теперь я мог рассмотреть всё как следует. Главный медленно расхаживал по комнате. Можно было сказать, что он раздумывает, если бы этот человек умел думать. Рядом со мной стоял один из солдат. Я взглянул на себя. Исцарапанная грудь, раздражение на животе, наверное, от сырости. Ниже были серые мешковатые штаны.
   - Выкинешь что-то - он тебя пристрелит, - сказал Главный. - Понял?
   Я кивнул.
   - Как победить пришельцев?
   - Их невозможно убить. И они не пришельцы...
   - Брешешь! - рявкнул Главный. - Давай-ка мы тебя закроем ещё на пару часов, а потом спросим ещё раз.
   - Я всё объясню, - хоть и понимал - вряд ли он поверит. - Только приведите Михалыча.
   Только он мог найти научное подтверждение моим словам, а заодно спасти нас с Сашкой.
   Да, Сашка там был. В той комнате. Вспомнив его голос, я на мгновенье обрадовался. Чувствовал он себя явно лучше меня.
   - Хорошо, - сказал Главный, хоть я и не ожидал, что он согласится. - Приведите Михалыча.
   За спиной скрипнула дверь. Михалыч выглядел помятым, уставшим; он хромал на одну ногу, а под его глазом красовался огромный синяк. Сволочи!
   - Рассказывай, - спокойно и безразлично сказал Главный. - Как их убить? Где их слабые места? Чего они от нас хотят?
   - Пообещайте, что мы все втроём с Сашкой останемся живыми, - я посмотрел в глаза Главного, которые выглядели сейчас как куски стекла. Пустые и безжизненные. Словно это был и не человек вовсе, а какой-то механический двойник.
   - Зависит от того, что ты расскажешь, - спокойно ответил Главный.
   - Они не враги нам, - выпалил я.
   - Да? Это они тебе внушили?
   - Не внушили. Я будто бы был ими. Думал, нет, чувствовал как они. Эмоциональный обмен...
   - Вы чё там, трахались? - рассмеялся Главный. - Эмоциональный обмен, блин!
   Вот идиот же! И что такому рассказывать, если он всё равно не поймёт?
   - Они общаются при помощи эмоций? - спросил Михалыч. Его, похоже, уже одолевал научный интерес.
   - Да, если это можно так назвать. Если мы получаем информацию, которая порождает эмоции, то они, наоборот, сперва эмоции - потом они превращаются в информацию.
   - Ты говорил, они не с другой планеты...
   - Не с другой планеты, - ответил я. - С другого временного измерения. Те светящиеся штуки...
   - Светляки? - спросил Михалыч.
   - Да, светляки. Мы думали, что это аппараты. Нет, они и есть живые существа.
   - С другого временного измерения?
   - Да, - я схватил со стола листок бумаги с карандашом и провёл вертикальную линию, - вот. Это наше временное измерение, которое ощущаем мы. Здесь, внизу, прошлое, а тут, вверху, будущее. Посредине - настоящее. Но время не одномерно. Оно, как и пространство, имеет несколько измерений.
   Я начертил горизонтальную линию, пересекающую первую.
   - А это их временной поток. Возможно, существуют ещё временные измерения. Может, их три, как у пространства, может, больше. Пространство, насколько я понял, у них тоже другое. Придя в нашу временную линию, они захватили с собой часть своего мира. Мы не можем его воспринимать, нам он кажется тьмой. Поэтому мы не видим Солнца.
   - Интересно...
   Михалыч о чём-то задумался, прикрыв руками лицо. А Главный всё так же стоял у меня за спиной. Я чувствовал, как он буравит меня взглядом. Он знал, что мне проще рассказать обо всём Михалычу, чем ему. Ну пусть слушает. Может, поймёт чего.
   - Почему они здесь? - спросил Михалыч.
   - Они всегда были здесь, но лишь пронизывали нашу временную линию. Мы их не замечали из-за разности пространств. Да и контакт длился какие-то доли секунды. Главное для них - эмоции и обмен ими. Логики у них или нет, или она отличается от нашей. У нас с ними был симбиоз. Обмен чувствами. Как вдохновение. Оно приходит от контакта человека с ними. Или внезапная смена настроения без какой-либо причины.
   - Но как они оказались в нашем пространстве? В нашей временной линии?
   - Они не знают, или же я не понял. Мне понятны лишь крупицы того, что они хотели сказать. У них гораздо больше эмоций, чем у нас, и общаются они при их помощи. Но они не осознают нас. Как и раньше мы не осознавали их.
   - Возможно, какой-то катаклизм во времени, - задумался Михалыч. Похоже, он мне верил.
   - Если они не осознают нас, почему они на нас напали? Отключили электричество? Наклепали этих раков? - рявкнул Главный, и я повернулся к нему.
   Он выглядел разъярённым и уж точно не верил ни единому моему слову. Но продолжать стоило. Он не поймёт - может, поймут другие.
   - Они электрическая форма жизни. Им нужна была наша электроэнергия, чтобы выжить в нашем пространстве, и они взяли её. Рефлекторно.
   - И раков они тоже рефлекторно наклепали?
   - Это не они, - ответил я и, встав, посмотрел в глаза Главному. Они пылали злобой. Будто он был готов вцепиться в моё лицо. - Раков создали мы. Люди! Это наши костюмы. Для военных или для спасателей, а может, ещё для чего. С прибытием светляков кто-то из учёных получил заряд вдохновения и придумал такую штуку. А из-за сжатия времени вышло так, что его проект реализовался. Их могли разработать в альтернативной ветке нашей истории.
   - Но они атакуют нас! Что ты несёшь?
   - Не атакуют. Охраняют порядок. Из-за постоянного контакта со светляками у нас образовалось общество, в котором каждый может делать то, что хочет. Девушка хотела работать моделью, но не имела подходящей внешности, - мне вспомнилась Таня с Максимчиком, - она это получила. А мой друг хотел писать детективы, а не романтику. И тоже получил своё. А те, кто оказались в костюмах раков, наверняка желали охранять общество. Служить ему. Так и вышло. Это наш выбор! Может, не полностью сознательный, но наш! Постоянный эмоциональный обмен со светляками сделал так, что эмоции у нас стали главенствовать над всем остальным!
   Я всмотрелся в лицо Главного. Разъярённое и покрасневшее. С огоньком ненависти в глазах. И мне стало понятно. Он тоже попал под влияние светляков! Неважно, где мы находимся. В городе, вне его. В мире со светляками наши мысли становятся реальностью!
   Главный наверняка всегда мечтал спасать мир от какого-либо врага. В детстве он играл в войну, всегда будучи на стороне наших. После он защищал слабых одноклассников от сильных и наглых сверстников. Потом пошёл в армию с надеждой, что ему представится возможность спасти родину. Возможность представилась. Светляки своим эмоциональным обменом дали ему её!
   А Михалыч. Он наверняка мечтал о научных открытиях во благо человечества. Именно он придумал, как подключить рака. Стал единственным учёным сопротивления.
   Я измерил взглядом Главного. Красные щёки, гнев в глазах, оскалившийся рот. Нет, он не сдастся. Ни за что. Ведь это его мечта - противостоять врагу. И чем серьёзнее этот враг, тем лучше. Так Главный и видит всё это. И не может видеть по-другому. Если раньше он и был другим, то сейчас его эмоции, мечты, потайные желания окончательно победили в нём разум.
   Жаль его. Ведь он всем нутром ощущает, что именно к этому готовила его жизнь. К борьбе с врагом, с которым может справиться только он.
   - Бред какой-то, - выпалил Главный. - Или ты на их стороне, или они слили тебе дезинформацию.
   - Послушайте его, он прав, - встрял Михалыч. - Постоянный эмоциональный обмен. Как я раньше об этом не подумал! Мы стали обмениваться эмоциями не только со светляками, а и между собой! И сами построили свою утопию, где каждый может жить как хочет.
   - Заткнись, - рявкнул Главный и постучал в дверь. - Закройте их.
   Чтоб тебя!
   Пара военных с оружием взяли нас под руки и вывели из кабинета.
   Он всё-таки решил использовать свой план. Но, если это утопия, под газовую атаку попадут лишь те, кто всегда хотел быть жертвой. Есть такие люди. Жаждущие подчиняться, как эти военные. Жаждущие быть чьей-то жертвой.
   Но хорошо ли это для человечества? Конечно же, нет. В обществе, где эмоции доминируют над разумом, прогресс невозможен.
   И какова моя роль во всём этом? Чего в глубине подсознания хотел я? Охранять порядок? Раз оказался в костюме рака - наверняка в глубине души мне этого хотелось. А потом? Почему меня выпустили из рака? Надоело? Я захотел иного? Стать психиатром? Возможно. Но, в отличие от Михалыча и Главного, это не было целью всей моей жизни. В школе я хотел быть телеведущим, а перед тем - милиционером, а в глубоком детстве, как и все мальчики, космонавтом.
   Может, 'милиционер' и поспособствовал тому, что я оказался в раке. Но какая мечта всей моей жизни? Была ли такая? Что-то, к чему меня тянуло с пелёнок и что, когда я повзрослел, не забылось, а стало ещё сильнее? Что-то, что тянуло меня вперёд невзирая ни на что? Что-то, что подбодряло в пути, служило светом в конце туннеля? Нет, не было у меня мечты. Или же она где-то глубоко-глубоко в подсознании.
   Дверь комнаты, отведённой под камеру, открылась, и меня сильно толкнули внутрь. На миг, пока не закрыли дверь, я увидел лицо сидевшего внутри Сашки.
   А потом грохнула дверь, послышался щелчок замка, и колючая тьма когтями впилась в глаза.
   - Сашка!
   - Здесь я, - безразлично ответил он и зажёг спичку, подкуривая сигарету. - Вот. Выпросил у одного из солдат. Эх, хорошо, что с тобой всё в порядке.
   Мы по-дружески обнялись. Какой же он был холодный. Как снег. Но главное, что он жив, что больше не лежит там, на койке в медотсеке, что снова говорит.
   - Ну чего? Выпустят нас отсюда? - спросил он.
   - Знаешь, Саш, если мы не мечтали всю жизнь сидеть взаперти, думаю, да, - ответил я.
   - То всё, что ты ему сказал, было правдой? - спросил Михалыч.
   - Чистейшей правдой. Они даже не знали, что мы существуем, пока я не вышел на связь. Для них мы только эмоциональный поток. И они пришли на него. Не могли не прийти. В этом их суть.
   - Но почему сейчас? Почему всё не осталось как раньше?
   - Не представляю.
   Я оперся о холодную стену и присел. Хорошо, что из-за всего этого поменялся климат. Будь на дворе зима - вмиг превратились бы в ледяные статуи.
   - Но почему, если они обмениваются эмоциями со всеми нами, то нам это удалось сделать, только подключив тебя к раку? - не унимался Михалыч. Я слышал, как он шаркающими шагами меряет нашу небольшую комнатушку.
   - Знать бы. Может, внутри него эмоции сильнее. Как-никак, они связаны общим полем. Дай закурить, - обратился я к Сашке, ложно надеясь, что сигарета хоть немного поможет согреться.
   Если бы это помогало согреться. Я затянулся, но от этого становилось только холоднее. Кожа на моих ногах была гусиной, а зубы готовы были вот-вот раздробить друг друга. Наверняка после этого мне самому пригодится садист-стоматолог. Интересно, как у них с лечением зубов без электричества? Хоть вряд ли они болеют, как и что либо другое. Организм может исцелять сам себя, а эмоциональный обмен со светляками этому способствует. К тому же раки кормят людей исключительно здоровой пищей.
   - Не сидите, - сказал Михалыч. - Замёрзнете.
   Он был прав. Я поднялся, затоптал сигарету и принялся выделывать танцевальные па. Танцор с меня никакой - даже на школьных дискотеках никогда не танцевал, но в такой темноте всё равно никто не видит. Сашка, судя по звукам, тоже задвигался.
   - С ними можно как-то договориться, чтобы они нас покинули? - скрипя зубами, спросил Михалыч.
   - Не знаю. У нас был, можно сказать, односторонний диалог. Я будто бы был одним из них. Но насколько знаю - они сами не поняли, что произошло. Они нас не видят, не слышат, не осознают.
   - Или это какой-то катаклизм, - пробормотал Михалыч, - или есть кто-то третий. Некто постарался, чтобы светляки попали к нам. Ну, или мы к ним. Нужно ещё раз выйти с ними на связь.
   - Это трудно. Не знаю, переживу ли ещё один сеанс этой связи, - ответил я.
   - Может, Сашка смог бы.
   - О чём вы? - очнулся Сашка, и я коротко пересказал ему всю нашу процедуру контакта.
   - Если нужно, я это сделаю, - ответил он.
   - Мне кажется, здесь нужен более эмоциональный человек, чем мы трое, - предположил я. - Вот Петька подошёл бы.
   - Петька точно подошёл бы. Рассказал бы светлякам историю о стихийной академии, - пошутил Сашка. Хочется же ему шутить, когда зуб на зуб не попадает.
   - Не думаю, что наши пространства и временные линии схлестнулись спонтанно, - сказал Михалыч. - Сколько лет человечеству, и этого никогда не случалось. Шанс, по теории вероятности, слишком низок.
   - Думаешь, инопланетяне всё-таки существуют? - спросил я.
   - Может... А может, что-то другое. Возможно, если пойти по уравнению...
   Но я его уже не слышал. По коридору кто-то бежал. Стучали сапоги, слышался чей-то крик.
   Что там произошло? Может, кто-то рискнул выступить против Главного? Зараза!
   Я застучал в дверь. Тишина. Только удары сапог по металлическому полу.
   - Раки! Раки движутся к нам! - донёсся чей-то голос.
  Глава 11: Начало конца
  
   Нападение?
   Почему? Зачем городским атаковать этот лагерь? Хотя из человека войну просто так не выгнать. Ни светляки, ни кто-либо другой на это не способны. Людям нужен адреналин, нужна опасность, нужны свистящие над головой пули.
   А раз мир со светляками может удовлетворить всех, то и желающих повоевать - тоже.
   - Надо выбираться, - крикнул Сашка и чем-то сильно ударил в дверь. Не сломает он её, конечно. Дверь здесь тяжёлая, металлическая. Не просто так Главный выбрал именно эту комнату как место заточения.
   Откуда-то донеслась автоматная очередь. Кто-то громко крикнул.
   - Предупредите гражданских, пусть уходят! - командирским тоном приказывал Главный. - Всем занять намеченные позиции!
   Кто-то снова выстрелил.
   - Помогите, ну! - воскликнул Сашка.
   - Саш, не пытайся! - ответил ему я. - Быстрее кости себе сломишь. Проще в кирпичной стене дырку пробить, чем сломать эту дверь.
   В ответ он грязно выругался. Как всегда, он на нервах грозный и пойдёт хоть в огонь голышом.
   На миг перед моими глазами предстала мрачная картина: часть солдат перебьют, часть заберут в город, часть отступит, а мы останемся здесь. Закрытые. Умирать в темноте от голода, холода и обезвоживания. В вони собственных испражнений.
   Мне тоже, как и Сашке, захотелось попытаться сломать дверь. Но где там! Тут и вдесятером не сломаешь. Что делать? Ждать, что нас выпустят? Что заберут раки? Да чёрт его знает.
   Я злился на всё вокруг. На светляков, Главного, человеческую природу, непрошибаемую дверь нашей темницы. На всё. И еле удерживался от того, чтоб начать колотить кулаками стены.
   Выстрелы и возгласы отдалялись. Приказы Главного - тоже. Так и оставят нас здесь. Никому не нужных.
   И тут замок щёлкнул. Показалось? Сейчас что угодно могло показаться. Нет. Дверь действительно открывалась. А на пороге стояла Ира. Выглядела она взвинченной: волосы растрепались, зубы нервно закусывали губу, а взгляд метался то в одну, то в другую сторону.
   - Выходите! - сказала она.
   - Нас приказали отпустить? - спросил Михалыч.
   - Никто не приказывал, но не оставлять же вас здесь. Битву Главный наверняка проиграет, их мало, броню рака так просто не прошибёшь, а умереть в такой вот комнатке мне бы точно не хотелось.
   - Спасибо, - поблагодарил я. Не все, значит, сошли с ума. У кого-то осталась доля здравого смысла.
   Мы один за другим вышли из камеры в осветлённый лампами коридор. Глаза заболели от света, но быстро пришли в норму.
   - Отправляйтесь к гражданским. Уйдёте вместе с ними, - предложила Ира.
   - Согласен, - кивнул Сашка.
   - Нет, - твёрдо сказал Михалыч.
   - Что? - удивился я. Сбежать сейчас казалось лучшей перспективой.
   - Нам нужно ещё раз выйти на контакт со светляками, - принялся объяснять Михалыч. - Нам нужно уговорить их уйти. Такой мир нас не устраивает. Не устраивает человечество.
   Он был прав, но, чёрт его дери, это страшно. Люди главного начнут стрелять по нам, как только заметят. Раки - тоже. А возвращаться в город мне не хотелось - и уж тем более не хотелось умирать.
   - Может, кто-то другой...
   - Нет, - прервал меня Михалыч. - Нет других. Мы не знаем, где они, чем занимаются. Раз уж мы смогли выйти на контакт со светляками, мы должны его завершить.
   - В этот раз я попробую, - вызвался Сашка.
   - Нет! - воскликнул я. - Там можно пробыть очень долго. Время в костюме идёт иначе. Ты сможешь выйти...
   - Не мешай! - Сашка уже перешёл на крик. - Такой мир меня не устраивает!
   - У меня есть опыт общения с ними, - сказал я. - Мне не нужно, чтобы ты умер!
   - Михалыч говорил, что нужна сильная эмоциональная реакция, - сказал Сашка, глядя мне в глаза. - Так вот, у меня до сих пор депрессия из-за той чёртовой травмы! Я до сих пор не могу найти себя в чём-то другом! Посреди ночи просыпаюсь, вспоминая о том случае, как её получил. Меня не интересуют ни женщины, ни деньги, ничего! Только бы вернуть то время! Надеюсь, такой эмоциональной реакции хватит?
   - Давайте сперва доберёмся до подвала, - сказал Михалыч и был прав. Мы вполне можем и не попасть к раку.
   Внизу стрекотали автоматные очереди. Каждый выстрел громом раздавался в голове. Холод прошёл, уступив место жаре.
   - Отступаем! Их много! - крикнул кто-то.
   - Держать строй! - послышался голос Главного. - Мы должны выиграть время гражданским для отступления!
   Кто-то громко закричал. Снова застрекотал автомат, ему подпело охотничье ружьё.
   - Сюда! - Михалыч направился по ступенькам вниз.
   Мы пошли за ним. Я, за мной - Ира, замыкал Сашка. Хоть бы он чего не выкинул! В его состоянии всё возможно. Зараза!
   Что-то ударилось рядом со мной о стену. Какая-то жидкость. Зелёная или коричневая - не разглядеть. Транквилизаторы раков!
   - Быстрее! - крикнул я. Сердце забилось сильнее. Ступеньки под ногами стали движущимся навстречу эскалатором.
   - Они бегут! Пленники!
   Твари!
   - Быстрее! - это кричал уже Сашка.
   Я зацепился и чуть не упал вниз, едва успев схватиться за плечо Михалыча. Чтоб вас всех! По ноге прошла волна боли. Застрекотал автомат. Теперь уже в нашу сторону. На голову посыпалась штукатурка.
   - Сволочи! - вырвалось у меня. - Вы не понимаете, что творите!
   В ответ прозвучало несколько выстрелов. Сашка крикнул.
   - Саш! - я дёрнулся назад, чуть не сбив с ног Иру.
   - Всё нормально, идём! - крикнул Сашка. Но по голосу было слышно, что не нормально. Сашка хрипел и еле выговаривал слова.
   Обойдя Иру, я ухватил Сашку под руку.
   - Держись.
   Снова выстрелы. Кусочки штукатурки ударили в лицо. Но дверь уже была близко.
   - Заходите, - Михалыч придерживал дверь и, когда я помог Сашке войти, сразу же закрыл её. В дверь кто-то застучал, но было не до этого.
   - Сашка!
   Я уложил его на пол. Из его живота текла кровь. Тёмная. Артериальная.
   Что-то во мне перевернулось, будто мир вывернулся наизнанку. Я пытался руками зажать его рану. Не помогало.
   Сашка пытался говорить. Он хрипел, ворочался, смотрел мне в глаза.
   - Не умирай!
   Михалыч дал какую-то тряпку и, схватив её, я сильнее зажал Сашкину рану. Пот лился ручьём, стекал на глаза, стало тяжело дышать. В голове что-то взрывалось. Раз за разом. Исчезли запахи, звуки. Будто в мире остались только мы с Сашкой. И он умирал. Его губы окрасились алым. Я чувствовал, как всё реже бьётся его сердце. Как жизнь медленно, но верно покидает его тело.
   Наверняка пробита печень. Его не спасти. А тем более в таких условиях. Но моё тело отказывалось слушаться голоса разума. Руки всё сильнее зажимали рану. Перед глазами всё вращалось.
   Голос, прозвучавший рядом, показался мне Сашкиным. На миг я даже поверил, что он стоит рядом и теребит меня за руку. Я повернулся.
   - Он умер, - тихо пробормотал Михалыч. Его покрытое густой щетиной лицо расплывалось в свете керосиновых ламп.
   - Отстань! - крикнул я в готовности наброситься на него.
   - Он не ответит, - сказала Ира. - Нам нужно...
   - Ничего больше не нужно...
   Всё вокруг словно превратилось в замедленную съемку. Голос Михалыча растягивался, стук в дверь казался нескончаемым громом. Я не знал, что делать. Не смог его спасти, когда это так было нужно. Сашка словно ещё смотрел на меня широко открытыми глазами.
   Нужно подняться. Нужно забраться в рака, пока люди Главного сюда не добрались.
   Но тело отказывалось слушаться.
   - Сашка, ты был хорошим другом.
   Что-то рвануло меня назад.
   - Нужно закончить то, для чего мы сюда пришли! - голос Михалыча больно бил по перепонкам.
   Да, нужно.
   Я поднялся и, не отрывая взгляда от Сашки, будто боясь, что с ним что-то произойдёт, начал снимать штаны.
   - Раствор, - Михалыч протянул мне стакан. Теперь я не почувствовал того мерзкого вкуса, как в первый раз.
   Дверь была готова вот-вот сломаться. А я забирался в рака.
   Дай боже сил остановить всё это. Пусть я до них достучусь. Теперь у меня была нужная для контакта эмоциональная реакция!
   Костюм принял меня теплом, но я всё ещё был здесь. В подвале завода. Дверь упала, послышались выстрелы. Михалыч, держась за живот, упал на пол. Вслед за ним - и Ира.
   А потом автомат нацелился на меня. Чёрная дыра ствола. Такая маленькая, она казалась необычно огромной. И из неё выглядывала смерть.
   Полёт...
   На какое-то мгновенье я поверил в существование души. Ощутил, как она отделяется от тела и возносится в небеса. Я стал всем, а всё стало мной.
   Я снова чувствовал то, что чувствовать не мог, и знал то, чего знать не способен.
   'Мы не виноваты'.
   Голос звучал отовсюду и одновременно изнутри меня.
   'Знаю', - ответил я мысленно, но сразу же понял: они получили послание. И смогли его понять. Теперь они были глубже. Где-то внутри меня. И пытались пользоваться моим восприятием.
   'Кто-то другой соединил наши миры. Мы лишь обмениваемся эмоциями. Мы не знали, что вы существуете. Мы не воспринимаем физические тела. Только время'.
   Тоже знаю.
   Не представляю откуда. Просто знаю.
   'Эти ваши костюмы - они усиливают эмоциональный сигнал. Поэтому мы можем говорить. Вы для нас такое же открытие, как и мы для вас'.
   Верните всё!
   'Мы не можем. Пространство и время. Наше и ваше. Они переплелись. Стали единым целым'.
   Но это разрушит нас всех!
   Меня охватила злоба, она отразилась где-то вовне и вернулась назад в сто крат сильнее.
   'Но мы не можем'.
   Кто стоит за всем этим? Может, тот, кто сделал это, сможет вернуть всё назад? Мысли сами одна за другой всплывали в моей голове и передавались светлякам. Я даже не успевал их обдумать. Будто бы говорило моё подсознание.
   'Мы не знаем. Кто-то словно открыл нам дверь, откуда шли сильные эмоции. А мы не могли сквозь неё не пройти. У нас нет сознания как у вас. Сейчас, для этого диалога, мы используем твоё сознание и твои понятия. Мы же пользуемся только эмоциями. Сейчас, будучи в твоем сознании, мы тоже ощущаем боль. Боль за то, что причинили боль твоей цивилизации. Мы не знали, что в мире есть кто-то, кроме нас'.
   То есть кто-то пригласил вас сюда? Это могли быть люди?
   'Не люди. Вряд ли люди. Существа. Мы чувствовали их среди вас, но не могли обмениваться эмоциями. Их чувства совсем другие. Отличаются от ваших и наших. Они для нас как яд'.
   А тогда, когда я вспоминал, а вы спускались с небес? Хотите сказать, вы не хотели блокировать мои воспоминания?
   'Воспоминания - это чувства. А чувства для нас - это жизнь'.
   Значит, наш мир навсегда останется таким?
   'Необязательно. Мы сами желаем вернуться к первичному состоянию. Ваши эмоции слишком хаотичны для нас'.
   Какой способ?
   'Мы можем предотвратить слияние'.
   То есть вы можете путешествовать во времени и не дать этому всему произойти? Почему же вы до сих пор этого не сделали?
   'Мы можем путешествовать во времени не только как вы - вперёд, а ещё и назад. Но, не имея логики, мы не можем воздействовать на мир. Мы не сможем понять процессов, которые привели к слиянию'.
   И каков выход? Вы можете перенести туда меня? Или кого-то другого из людей?
   Внутри меня забрезжила надежда. На то, что можно всё изменить. Вернуть Сашку. Не допустить всего этого кошмара.
   'Нет. Ваши тела не в состоянии проходить сквозь время назад. Для этого нужна более тонкая конструкция. А вот воспоминания - это тоже эмоции. Они могут вернуться назад во времени. Мы можем взять твои воспоминания и направить их туда, где это всё не произошло. В твоё тело на том отрезке времени. Ты будешь всё помнить и сможешь предотвратить слияние'.
   Делайте...
   Темнота вокруг закружилась и погустела. Я кричал. Хоть не слышал своего голоса, но кричал. Сквозь тьму прорезался лучик света. Он расширялся, рос на глазах. Сашка. Я снова его увидел. Он лежал на полу и истекал кровью. А двое солдат тащили меня за руки.
   Они что-то говорили, но их голоса были лишь гулом.
   Успели ли светляки? Взять мою память и перенести в прошлое?
   Я снова чувствовал, как человек. Мог мыслить как человек. Но сил не было.
   А потом один из солдат расплылся. Превратился в разноцветную кляксу. Я выпрыгнул из рака, поскользнулся, упал, но удара не почувствовал. Пол будто состоял из воздуха, а я падал.
   - Сашка!
   Мой крик был тягучим, неестественным и длился вечность. Тело Сашки передо мной расплывалось, как воск в огне. Я потянулся к нему и увидел свои руки. Они тоже менялись, плыли, рассыпались на осколки.
   Время рушится!
   Значит, я всё изменил? Этого больше не существует? Я спас всех? Или сделал ещё хуже?
  
   ***
  
   - Поздравляю с отпуском! Так ты решил? Пойдёшь в поход? - голос Сашки в телефоне был бодрым. Наверняка он уже позавтракал и совершил утреннюю пробежку.
   - А куда мы денемся? - ответил я, одновременно делая бутерброд.
   - Я тут думаю новую палатку прикупить, старая уже никуда не годится. Давай сходим вместе, потом пива попьем, отпразднуем твой отпуск. Петьке я звонил, он придёт.
   - Ну, только позавтракаю, умоюсь и побреюсь, - ответил я.
   А хотел же улечься спокойно на диван и посмотреть парочку фильмов.
   - Ладно. Тогда давай часа через два на Золотых воротах. Там рядышком спортивный магазин.
   - Лучше через три.
   - Замяли.
   - Тогда до встречи.
   Не терпится всё ему, ищет новых приключений на пятую точку. Я нарезал колбасы, положил её на хлеб. Сейчас перекусим. Хорошо бы нормальной еды приготовить. Уже не помню, когда ел нормальную домашнюю пищу. Завтра-послезавтра к маме надо будет заскочить, там хоть накормят по-человечески.
   Ай, как же закружилась голова!
   В глазах зарябило, и я еле смог устоять на ногах. А потом будто бы ниоткуда появился синий свет. Хоть бы не упасть! Собака!
   Я протёр глаза, взглянул на валявшийся у моих ног бутерброд. Твою же дивизию! Переутомление, наверное. А перед отпуском работы было навалом. То бабушка с коронками, то дети, которые кричат, не успеешь к ним прикоснуться, то Инесса с дентафобией, то прокуренный мужик, от запаха которого и повязка не спасает!
   Подняв бутерброд, я выбросил его в мусорное ведро и принялся делать заново.
   Свет, свет исчез. Что за дурацкая фантазия. Солнце не взошло, электроника вырубилась, синие штуки над головой и раки размером больше человека. Зря я вчера на ночь ужастик посмотрел.
   Сашка...
   Он лежал бездыханный, с дыркой в животе, из которой текла кровь.
   И...
   Всё это было на самом деле! Я будто был там. Всё видел.
   Нож выпал из моей руки и лязгнул по полу. Сердце забилось быстрее, а лицо покрылось плёнкой пота. Я взглянул на календарь.
   Нужно всё изменить! Не дать этому произойти! До блэкаута оставалось пять дней.
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"