Она как скрипка на моём плече.
Д.Самойлов.
1.
Я словно скрипка на твоем плече:
Ты струн моих касаешься умело,
И все, о чем Душа еще не пела,
Рождается, как пламя на свече...
И я молчать уже не захочу,
Какая б нота в сердце ни запала...
И плачет скрипка музыкой устало,
Когда о чем-то больно скрипачу...
2.
Она бы, может, выбрала свечу,
А он - в кругу прожекторного света;
И вновь играет скрипка скрипачу
Его душевной смутою задета...
За нотой нота... Слух его остёр,
Но взмах руки - наивная потуга
Унять судьбы бушующий минор:
Сплошное "выхождение из круга"!..
...Скрипач устал. На бархат положив
Напарницу, ушёл в свои заботы...
Но не смолкает музыка Души:
Она не знает, что такое ноты...
3.
Вплетается в судьбу за нитью нить.
Не допустив в рисунок варианта,
Пришла пора в одном соединить
Звучанье струн с талантом музыканта...
И музыка, душою трепеща,
Во всех сердцах безумьем заиграла!..
...Как долго жизнь для этого Плеча -
Единственную скрипку подбирала...
Весь мой город будто выдуман
Небо щедро разукрашено облаками,
в их реальность мир нечаянно канул:
весь мой город будто выдуман Мураками
и в картинах будто выписан Левитаном.
Каждый день он для своих человеков
то таинственен, то ярок и бурен:
скуп на красочность закат - это Чехов,
жжёт как солнечный удар - это Бунин.
Утром солнечный желток в небо вытек
и разлёгся на холстах серых кровель.
Где над Ратушей полёт - это Витебск,
Где пейзажи из окна - это Гомель.
Лёгкая рука
День снова был - нерадостен, неясен,
но, знать, у ветра - лёгкая рука:
в какие-то незримые "свояси"
уже плывут туман и облака,
уже, сквозь них просачиваясь, небо
звездится, прикурив от фонарей,
и сон, как вездесущее плацебо,
внушает нам, что утро мудреней...
А до утра равны и жнец, и швец!
Бодрится лишь бессонница слепая,
да Бог пасёт бесчисленных овец -
для тех, кто их считает, засыпая...
Лиргерой
Ты делай со мной что хочется, - говорит он. -
Влюбляйся, ласкай, прощайся, сживай со свету:
для лиргероя легко сочетаться с ритмом
любого ему навязанного сюжета.
Он любит твоей любовью, дыханьем дышит
твоим, и отзывается безотказно:
подаренный, может, "снизу", а может, свыше
изящно сотворённый момент соблазна.
И всё у него, как в жизни: и ночь, и солнце,
и лиргероиня, что так на тебя похожа.
А он со своей стороны бытия смеётся:
ты делай со мной, что хочешь. Я буду тоже...
Вдохновение
Думал, что у него - никогда. А на-ка, гляди-ка вот:
сердце - в запале какого-то танца дикого,
и судя по боли, пляшет на битых стёклах...
Из черноты углов страхи ползут настырненько,
а у него ни боярышника, ни пустырника,
и чужие души бродят в его потёмках...
Надо бы вспомнить - какого это недуга признаки,
но вокруг голоса, голоса - и призраки, призраки!
Когда же он случайной строкой сочинил их всех?
Хорошо хоть они смастерили свои компы, сети:
не надо стирать их, как буквы на палимпсесте,
и новый текст рукой выводить поверх.
Он бы не стал всё заново: неплохо ж придумал, вроде бы,
но слишком устал от "дай, помоги, Господи, Гос-по-ди!",
и ни от кого - "как ты там? держишься? ничего не болит?
что ты не спишь так поздно (или так рано)?"
И он вздыхает, стирает туман со своего экрана,
нажимает задумчиво Ctrl+A... А потом Delete
блокирует навсегда. И нервно думает об ином исходе:
"В конце концов они - это то, что сейчас со мной происходит..."
Дышать
А на лаврах спать - жёстко и неудобно:
торчат нелепо, как в глазах библейские брёвна;
не то что у ближнего - всего лишь соринка, сучок...
И нервы, не выдержав, начинают стучать в литавры:
убирай, говорят, свои дурацкие лавры,
открывай, говорят, запрятанный сундучок;
доставай из него крылья, перья и всё такое,
А то ж покои твои задыхаются от покоя!
Как там модно сказать? - закрывай гештальт!
Когнитивным коктейлем душеньке потакая
(он покрепче любых коньяков и солнечнее токая),
глотай не глядя - и дышать, дышать...
Стихами...
Остановка
И хлопнет метро в ладони своих дверей,
как фокусник перед началом манипуляций...
С утра подгоняет время: скорей, скорей,
а мы - почти не умеем сопротивляться.
У нас судьба расписана по часам,
по нашим, взрослым: планам, обедам, играм;
и каждый верит, что всё выбирает сам,
и каждого Бог уже для чего-то выбрал...
Бегут минуты: время не спит, устав -
и днём, и ночью, бедное, тянет лямку,
и молча смотрит, как трогается состав,
к восьми часам назначенный на "Лубянку".
Мелькнут - чей-то локон, чей-то овал лица,
поверхностный взгляд, убегающий - не всмотреться...
"Осторожно! Двери закрываются!
Следующая - остановка сердца..."
(Погибшим от взрыва в московском метро в марте 2010 года)
Простое
Друг мимо друга проходят люди.
Тысячи троп пролагают ноги.
Люди несут за плечами судьбы,
долго носить суждено немногим.
Души - воздушны, тела - покорней
тяжести бренного их "богатства".
Люди летали, когда б не корни:
ими земля и жива пока что...
Нынче осень...
Нынче ветрено и волны с перехлестом.
Скоро осень, все изменится в округе.
(И. Бродский)
Нынче осень. Нынче сумерки и ливень.
Скоро снова поменяются пейзажи:
всё меняется. И все. А ты наивен,
как ребёнок с минимальным бренным стажем.
Настроения к тебе приходят кризом -
слишком бурно, слишком яростно и живо!
Как ты слаб, наш рьяный гений, на капризы,
как силён, из нас вытягивая жилы...
Мы не бездари, не гении - да ладно!
Посмотри на это чуточку иначе.
Нынче осень: обострение талантов
и других неописуемых болячек.
Благодарствуй за любую перемену
и прощай несостоятельность реалий.
Жизнь сама всегда рассчитывает цену:
как любили - чтобы так и поминали...
Мы к Небесным не приладимся Законам
без изъянов: что им бренные пожитки!..
От ошибок здесь никто не застрахован,
даже тот, кто не способен на ошибки...
У нас не Переделкино
Ну да, у нас не Переделкино,
и нет, у нас совсем не Болдино,
но в парке есть избушка белкина,
полянка, листьями заболтана.
А домик мой окном фасадовой
стены - на все закаты пялится,
где небо тихо солнце скрадывает,
сжимая сумрачные пальцы.
И с чем бы годы ни знакомили,
куда б дороги ни стремились бы,
мне хорошо в осеннем Гомеле.
И очень верю во взаимности.