я вхожу в этот город где прошлое замерло тенью
здесь латается жизнь серебристой окраской оград
а любовь застывает на фото в кулоне нательном
и всё лучшее было когда-то лет ...адцать назад
музыкант за углом горько стонет и плачется блюзом
саксофонный футляр пополняется горсткой монет
и сверкает монетка достоинством в десять иллюзий
заблудившимся солнечным зайчиком в низком окне
вечера здесь окрашены привкусом бурой малины
и свербящей истомой пропитан насквозь тротуар
и фатальным дыханием женщин из фильмов феллини
изнывают дороги под жгучими взглядами фар
я вхожу в этот город где даже булыжникам тесно
и рябая листва красит узкие улицы хной
здесь теряются сны под лохматым зонтом поднебесья
а надежды заходят за крыши лиловой луной
***
я слезами дождя просочусь сквозь небесные ставни
возвращусь в этот город так скоро как только смогу
но теперь навсегда насовсем чтоб кому-то оставить
недосказанность слов
недописанность строк
недочувственность губ
Ещё из одного дневника
К полудню сомкнулись в согласии стрелки.
А время летит, не успеешь и ахнуть.
И в комнате воздух отнюдь не апрельский.
Кукушка в часах скоро выкрикнет "ахтунг!"
Глаза у девчушки, как чёрные сливы.
С полгода назад в них растаяло детство.
Оно распрощалось с ребёнком счастливым
в разрушенном доме, что был по соседству.
Как часто теперь наступает двенадцать...
В подвале не слышно весенней капели.
И девочка быстро привыкла бояться,
при этом привыкнуть любить не успела.
У мамы ладони - прозрачные льдинки.
А девочка тщетно пытается верить,
что снова родится, но только блондинкой,
с другими детьми чтобы в солнечном сквере
вдыхать свежий воздух...Но волосы сажей
спадают на плечи, как крылья вороньи.
Да окна подвальные взяты под стражу
решётками ржавыми. Где-то хоронят
родных. И кукушка зловеще напомнит -
закончилось время. Пора одеваться.
Согласие стрелок. Ещё один полдень.
Ещё одна память. И снова двенадцать...
...Как мама похожа теперь на старушку,
а раньше красивой её называли.
Ну как же прогнать эту злую кукушку,
чтоб больше не прятаться в тёмном подвале.
Между любовью и осенью
а осень влажною улиткой
настырно выставила рожки
ржавеют листья под ногами
и надо лето хоронить
cлова как бусинки на нитку
нанизываю осторожно
но изнутри томлюсь стихами
и прячу уши в воротник.
всё чаще стало небо плакать
трясёт осина мокрой чёлкой
и тонут отголоски лета
в протяжных россыпях дрозда
а от рассвета до заката
придётся нам терпеть так долго
а от заката до рассвета
приятно время коротать
рассвет оставил небо в ранах
и межсезоньем пахнет воздух
а пальцы ветра - тоньше лезвий -
срубили с ветки рыжий чуб
я говорю "уже не рано"
ты говоришь "ещё не поздно"
и так щемяще манит бездна
прикосновеньем милых губ
***
успев пригреть но толком не согреть
рябое солнце спать ложится рано
запястья утомившихся дерев
в траву роняют яблоки Сезанна
и оглянуться хочется назад
навечно чтобы в памяти застыло
как радугу поймала стрекоза
прозрачной сетью распростёртых крыльев
но осень шепчет жухлою листвой
о том что лето убежало ланью
туда где счастье рыбкой золотой
исполнить может три моих желанья