Хохлюшкин Игорь

  
***             
Вы окрестили нас Ордой,
собак заливистая стая.
Была когда-то золотой
Орда. Услышьте: ЗО-ЛО-ТАЯ!
 
Не к вам беда входила в дом.
Не вам - невольничья дорога.
Вы отсиделись за Днепром
От ясака Орды крутого.
 
Не раз спасали вас, не раз
За ваш уют ходили драться.
Но благодарности от вас
Вовек России не дождаться.
 
И в новый век, большой игрой,
Несете смерть по тайным тропам.
Вы окрестили нас Ордой...
Тогда плати же дань, Европа!

На восторг
Не на Запад, не на Восток,
не к полянам нектаром плещущим,
я на Запах и на Восторг
улетаю к желанной женщине!

С ней узорами глаз слиясь,
растворяясь друг в друге полностью,
ворошу, словно сено, смеясь,
я любимой льняные волосы.

И раскачивая Тишину,
в гамаке безмятежно спящую,
мы любовь воспеваем одну:
неподдельную, животворящую.

Не погибнет её росток
если верить в него неистово.
Не на Запад, не на Восток,
лишь в Любовь я лечу, как в Истину.

Пять минут
С тобой мы говорили слишком мало.
Метро. Привычный мне маршрут.
- Поговорим о жизни, мама.
До смерти, мама, пять минут.

Ты говоришь, что скоро сессия,
что я гуляю до зари.
Но у весны зажата в прессе я.
(Минуты: пять, четыре, три...)

У молодости в эмиграции
останусь, 
жизнью голодна.
Поговорим... 
Ещё - две станции.
И будет - вечная одна.

Застынет солнце, как оскомина,
в далеком нашем городишке.
Как жаль - тебя не познакомила
с моим единственным мальчишкой.

Тебе бы он пришелся, мамка!
С ним так надежно, так уютно.
Вцепилась взглядом мусульманка.
Бежит последняя минута.

Вагон качается, как маятник,
не довезет он до апреля.
Слагаются секунды в памятник.
Уж виден свет в конце тоннеля.

- Ступай же, торопись, красавица,
к дверям протиснуться успеть.
Замрите!
Двери открываются
в смерть.


 
Радуга
Мой сын нарисовал мне радугу.
Под радугой алеет ягода.
Над радугой желтеет солнышко
И пролетают три воробышка.
Посередине - речка синяя,
У горизонта - лес осиновый.
И мама, с желтыми мимозами,
бросает в небо мячик розовый.

И лист бумаги,как резиновый,
Дает мальчишке фантазировать.

На речке появилась лодочка.
На берегу - солдат в пилоточке.
Стоят у леса, за опушкою,
Два танка с голубыми пушками.
Мальчишки там играют в салочки,
Девчонки ловят хрупких бабочек.
А два танкиста, в шлемах бархатных,
Пьют "пепси" и играют в шахматы.

И лист бумаги, как резиновый,
Дает мальчишке фантазировать.

На небе, будто на работе,
Похожие на бегемотов,
Два облака сидят, усталые,
И плачут словно дети малые.
Ведет свою буренку бабушка
На малахитовую травушку.
И дедушка идет с ней вместе,
с баяном,и горланит песни.

И лист бумаги,как резиновый,
Дает мальчишке фантазировать.
И я гляжу на лист и радуюсь -
Мой сын нарисовал мне радугу.

Слова разлуки
Слова разлуки, как рябина, горькие.
Сказав "прощай" не скажешь "здравствуй" вновь.
Как будто жизнь разрезана на дольки и
Забытою оставлена любовь.

И будешь долго созревать до истины.
Весну не вспоминают в листопад...
Слова разлуки, ягодами кислыми,
Нетронутые на ветвях висят.

Дождливое
Дождь бежал по Маросейке,
по асфальту день-деньской;
по бульварам, по скамейкам
к переполненной Тверской
дождь бежал, собой пугая
кавалеров и девиц...
Им наполнилась Тверская,
и десятки тысяч лиц
провожали дождь укором,
ожидая в стороне...
Дождь бежал наперекор им.
Может быть - бежал ко мне?

Что делать?
Кажется, муж твой спит.
Тесной квартирки житель.
Выпит дешевый спирт.
Горя застиран китель.
 
Смотришь одна в окно.
Вечер опять изгажен.
Выйти во двор? - Темно.
И - с синяком - куда же?
 
Раньше он был орлом.
Не позволял бесчинства.
Выветрена бухлом
Сила его мужчинства.
 
"Бьёт - значит любит" - врёт
Странная эта строчка.
Если не любит - бьёт! -
Точка.
 
Что же терпеть? - Кричи! 
Боль не держи в секрете.
В рожу швырни ключи:
 
- учатся в школе дети?...
- брошенкой слыть смешно?..
- стать не сумела смелой?..
 
Поздно уже, темно,
И не понять, что делать..

Клеопатра
  
   О, ЧТО тебе Антоний?.. - Клеопатра!
   Играешь с Римом, словно с леопардом?
   Когда-нибудь клыки покажет он
   А ТЫ - Любви Последний Фараон!
   Вон, тот мальчишка, египтянин смуглый
   Поставит жизнь на кон за твои губы
   Мечтая в ночь волос твоих зарыться,
   Ведь - ТЫ Любви Последняя Царица!
  
   О, Клеопатра! Что Тебе Антоний!
   Когда в глазах твоих полмира тонет.
   О, Клеопатра! Он не будет - цезарь.
   Но с ним и ты в небытие исчезнешь.
   И мне сказала Клеопатра тихо:
   Антоний - моя царственная прихоть.
   Исчезнет Рима гордый бастион,
   Но - Я Любви Последний Фараон!