Аннотация: Убираю три главы, повествующие о путешествии Макарки в Америку. Что-то из них позднее вставлю в Ведуна, но многое, наверное, останется за кадром. Думаю выложить эти главы как отдельный рассказ. Глава 9-я часть 1-я от 14. 12. 2011.
Глава 9 часть 1-я
На следующий день проснулись поздно, спешить было не куда и это располагало понежиться в кровати, что они и сделали. Через часок встали, привели себя в порядок и первым делом заглянули к Кузьме. Тот спал, как и задумал Ведун. Похвалили Дуняшу с Лаской и спустились в зал. Макарка заказал им уже поздний завтрак, а сам, обглодав бараний бок, заторопился на площадь.
- Поучу местных еще немного, а доскажу про Амарик опосля, - объяснил он, - Пронька, хоть и не плохой воин, но многого не знает, - и, выпив залпом кружку пива, убежал.
Покончив с завтраком, собрались проведать Карпа и еще нескольких девчонок, но подошел Михей и, помявшись, доложил:
- Инструмент кузнечный Иван подарил хороший, даже походную кузню оставил. Осмотрел я тут лошадок и повозки, которые в Петровскую пойдут. Пяток коняшек перековать надо и телеги ремонта требуют, а то не дотянут до места. Мне бы помошничка нужно, Михал Потапыч, а то спросил у мужиков, те отнекиваются и кивают на тебя.
Мишаня вздохнул, почесал затылок и решил сам помочь Михею. Ведь в голове постоянно мелькают мысли, что он разбирается в кузнечном деле, вот и надо себя проверить.
- Иди, возьми любого мужика поздоровее, мехи качать, а ковать я тебе помогу. Кузнеца здесь есть, только работать в ней не кому, но наковальня, горн и мехи там имеются. Опробуем заодно и новый инструмент.
Михей убежал, а он, отправив Иву проверять больных, поплелся переодеваться. Когда подошел к кузне, там уже пылал горн, а Михей раскладывал инструмент. Здоровый мужик, обливаясь потом, усердно качал мехи. Сначала перековали лошадей, потом занялись повозками. У двух лопнули передние оси и требовали кузнечной сварки, сняв их и отправив в горн, стали ждать, когда те разогреются до белого коленья.
Вышли из кузни передохнуть и удивленно открыли рты. Бабы, да и мужики тоже, забыв про воинскую науку, толпились перед ними. Вышла вперед опять та шустрая бабка, что припахала Мишаню с Ивой у дома Карпа, и поклонившись, попросила.
- Ведун, спасибо тебе, что подправил нашим бабам здоровье, но раз ты и в кузнечном деле смыслишь, так помоги еще раз. Три года, как сбег от нас кузнец в Вашенскую, не выдержал издевательств Головы. Вот и приходиться нам с каждой мелочью туда бегать. Плохо без кузнеца, выручай Михал Потапыч, всей деревней тебя просим.
Мишаня вздохнул, махнул рукой обреченно и сказал:
- Тащите, что там у вас есть. Только сначала крупное. Я на три - четыре дня смогу задержаться, а потом мелочью Михей один займется. Останется он здесь недельки на три, не бросать же вас, ему же в конце и за работу заплатите, так как бесплатно только чирей на заднице может образоваться.
Народ оживленно загомонил, зашевелился, мужики стали определять, что требует немедленного ремонта, а что может подождать. Четыре дня Мишаня ложился затемно и вставал с восходом солнца. Работы было много и они с Михеем выкраивали время только на обед, а потом опять вставали к наковальне. Однажды тот его спросил:
- Михал Потапыч, а где ты обучался кузнечному ремеслу? Я за эти три дня узнал от тебя больше, чем от своего дяди за три года.
Мишаня задумался. До этого вопроса как-то не придавал значение тому, что уж очень он профессионально справляется с кузнечной работой. Руки делали все сами и в голове появлялись знания о работе с металлом, будто он всю жизнь этим занимался. Копание в своей памяти ничего не принесло, и Ведун со вздохом признался:
- Не помню, Михей. Меня тут не очень давно дубиной по голове приложили, вот и забыл кто я, где жил, куда шел, у кого обучался. Но, оказывается, руки все помнят и знания по мере надобности появляются.
Напарник удивленно на него посмотрел, но промолчал. Наконец, к вечеру четвертого дня работы в кузнице, все сложные дела подошли к концу. Михей уверил Ведуна, что с остальной мелочевкой он справиться легко и один, а молотом помахать найдется кому, и Мишаня, облегченно вздохнув, отправился на постоялый двор. Там уже была протоплена баня и Ива, не дав зайти ему в зал, сразу отправилась с ним в парную.
Хорошо попарившись и смыв с себя копоть и грязь, Мишаня, наконец - то уселся за накрытый стол. Здесь его ждал Макарка, распаренный и довольный жизнью. Париться в баньке ему понравилось, и он заставил хозяина протапливать ее каждый день. Так как ведун был занят, то с веником шаманила над ним молодая бабенка, которая отметила его узкоглазую морду поцелуем в первый день ихнего пребывания здесь, о чем он и сообщил, довольно скалясь, Ведуну.
- Однако не только ты с веником шаманить можешь, вот она, - и указал на засмущавшуюся молодуху, - не хуже тебя им дерется.
Пока ужинали, на небе зажглись звезды и прежде чем ложиться спать решили заглянуть к Кузьме. Ива уже доложила Мишане, что тот пришел в себя и идет на поправку. Атамана они застали за поедание окорока и другой снеди, которую ему подсовывали сиделки. Выглядел он бодро, щеки порозовели и даже округлились маленько. Увидев Мишаню с Ивой, уверенно сел и попытался встать. Ведун его остановил:
- Сиди, рановато тебе еще бегать. Давай знакомится, как тебя зовут и кто ты - знаю, ну а я лекарь, Михал Потапыч - и приобняв невесту, продолжил - это моя будущая жена и по совместительству ученица, Ива. Вот пришли к тебе за разрешением поселиться в Петровской. Какой ответ нам дашь?
Кузьма заволновался, даже стал заикаться:
- Ты что говоришь, Михал Потапыч, разве таким нужно разрешение? Тебя везде примут, даже в Хузарии будешь одним из первых, да меня свои прибьют, если узнают, что отплатил за лечение хоть малой обидой.
- Вот и отлично, а против кузнеца и мельника, что со мной переселяются к вам, ты тоже не против?
Атаман был рад такую новость слышать, но потопом загрустил.
- Мельниц - то в округе нет, да и у нас тоже.
- Карп, так мельника зовут, хочет поставить свою, деньги на это он имеет.
Кузьма расцвел:
- А какую он строить будет ветряную или водяную?
- Вот с ним встретишься и все обговоришь, да еще дядька Иван вам подарок от жителей Вашенской оставил - сто бронек с оружием.
Услышав это, атаман неожиданно опечалился:
- Броньки, конечно, нужны, плохо у нас с ними, но это сейчас не так важно. Голод нам грозит, Михал Потапыч. Ты, наверное, уже слышал про этого сволочного жреца, который у нас завелся. Пропадать не только люди стали после его угроз, но и все посевы на полях за неделю сгнили. Хотел я с атаманом Вашенской поговорить, чтобы хоть немного зерна и еще чего - нибудь они нам продали. Даже собирался съездить к ним, но вишь как получилось.
- Почему немного, а не сколько потребуется?
- Да денег у нас в казне маловато, недавно мы здесь обосновались, а в долг Семка не даст.
- Ну, я думаю, атаманом в Вашенской сейчас дядька Иван, с ним договориться можно. Прикинь сколько и чего надо, чтобы до следующего урожая дотянуть и все выкладки завтра отдашь мне, а я свяжусь с Иваном, думаю, он нам не откажет. Поля ваши тоже очистим от гадости и того, кто это сделал - накажем.
Кузьма повеселел и рассыпался в благодарностях.
- Кончай ерунду говорить, - прикрикнул на него Ведун. - Это моя прямая обязанность от таких уродов землю очищать, - и вздохнув, добавил, - хотя и не хочется этой фигней заниматься, но надо. Все, готовь список, что вам из продуктов потребуется и отдыхай, завтра отправляемся в Петровскую.
Ночь прошла спокойно, но рано утром, выйдя после завтрака во двор, Мишаня увидел пяток незнакомых дружинников. Макарка был рядом и доложил:
- Вот эти, шаман, тебя хотят видеть. Под утро уже пришли. Пронька пустил сюда только пятерых, два с половиной десятка за тыном ждут. Молодец, однако, службу знает.
От незнакомцев отделился один в дорогой кольчуге и богатом плаще. Подойдя к Мишане, критически оглядел его и спросил хузарина:
- Этого щенка ты называешь Ведуном?
Макарка схватился за саблю, открыл рот, видимо хотел пообещать хаму сделать секир башка, но Ведун положил ему руку на плечо и ответил сам:
- Не веришь - не надо, а хамить - то зачем?
- Да я тебя сейчас прикажу выпороть.....
В это время вышла Ива с сумкой, одетая в свой ковбойский костюмчик. Воин замолчал, изумленно уставился на нее, потом облапил сзади и ухватившись за груди, прохрипел:
- А девка хороша, пожалуй возьму ее с собой, у меня еще таких не было.
Мишаню, увидевшего это, захлестнула ярость. Его любимую женщину лапает какой - то урод. Время замедлило свой бег, в небе моментально образовалась огромная туча, загрохотал гром, засверкали молнии, и от нее стала опускаться воронка смерча. Хмырь, лапавший Иву, валялся на земле в ужасе, открыв пасть. Руки у него почернели и отваливались кусками, с ногами тоже происходило что - то неладное.
Его товарищи ушли по колено в землю и продолжали погружаться, что - то крича. Смерч не дотянулся до земли и завис, водя своим хоботом над двором, будто выискивая жертву. Мишаню переполнило чувство всесокрушающей мощи, его сознание находилось сейчас везде. Он был тучей, смерчем, ветром, землей и еще много чем. Ведун видел, как за тыном в ужасе метались и разбегались кони, как незнакомые воины, преодолевая ураганный ветер, встали, подняв щиты, вокруг человека, который пытался колдовать. От него несло тленом и разложением. Мишане он не понравился, и он, мазнув по этой группе порывом ветра, увидел, как колдун осыпается прахом, а броньку и оружие на воинах моментально съедает ржавчина.
Ведун хотел подняться выше и посмотреть на Петровскую, но тут почувствовал какое - то неудобство, а потом увидел испуганные глаза Ивы и услышал ее крик:
- Очнись, пожалуйста, ведь все сейчас здесь разрушишь!
Рывком спустился с небес на землю, поцеловал невесту, повисшую у него на шее, отпустил плечо шипевшего от боли Макарки и осмотрел двор. Разрушений не наблюдалось, лишь мужики, готовившие обоз к отправке, залезли под телеги, а остальные попрятались кто куда. Подошел к валяющемуся воину, тронул ногой руку, она осыпалась трухой, с другой произошло тоже. Ива окликнула его и указала на четырех человек, ушедших почти по пояс в землю. Мишаня хлопнул в ладони и их стало выдавливать на поверхность, а смерч, все еще висевший над двором, втянулся в тучу.
Освободить четырех мужичков, матушка земля освободила, но вот выплюнула на поверхность босых.
- Сапоги, наверное, как плату за работу взяла, - подумал Мишаня.
Рядом продолжал шипеть и материться Макарка, наконец, ему это надоело, и он пожаловался:
- Шаман, ты наверно, мой плечо сломал. Рук совсем не могу поднять. Зачем так хватать надо было? Я бы секир башка этому козлу сделал и все, а ты вон какой страх нагнал на людишек, - и, раздевшись по пояс, приказал, - лечи, давай.
Мишаня ухмыльнулся, помял плечо хузарина, Ива дала ему что - то выпить и тот довольный, помахав рукой, сообщил:
- Ну, все! Моя здоров. Этим башка рубим или нет? - и указал на четверку босых чужаков, которые подползли к Ведуну и хором просили простить их, но вот за что? И сами не знали.
Мишаня задумчиво посмотрел на них и поинтересовался:
- Зачем я вам понадобился? Али заболел кто?
Дружинники опять хором ответили:
- Не знаем мы, это боярин Бореслав захотели тебя увидеть, а почто? Нам не ведомо.
- Макарка, там за тыном дружинники этого урода толпятся, надо бы их сюда загнать. Можешь этих вояк не опасаться, безоружные сейчас они. Лошадок, на которых они сюда прибыли, тоже нужно собрать. Лишними, в Петровской, кони не будут.
Хузарин радостно оскалился, вскочил на свою коняшку, крикнул что - то Проньке и умчался выполнять приказ. Мишаня опять задумался, а потом попросил Иву привести боярина в чувство. Трех минут не прошло и он подал голос. Сначала призывал Бога Крома и проклинал Ведуна, потом пошли угрозы расправиться с ним немедленно и жестоко, но попытавшись встать и пошевелить руками, наконец понял, что с ним случилось, и завыл.
Ива, которой надоело это слушать, влила ему в рот эликсир и боярин успокоился.
Пронька с десятком своих подопечных привел толпу дружинников боярина. Броньки на воинах не было, оружия тоже, одни ножны от мечей болтались. Все, что было металлического на них, осыпалось ржавчиной. Местные вояки смеялись, вспоминая, как кто - то из пленных хотел выхватить меч, но в итоге в руках оказалась только рукоять. Мишаня приказал всем молчать и, глядя в глаза боярину, попросил:
- Ну, Бореслав, расскажи, как ты познакомился с колдуном, о своей помощи ему и зачем я вам понадобился?
Боярин от этих слов дернулся, видимо рассказывать очень не хотелось, но что - то заставило говорить его правду.
Гудим появился в имении Бореслава два с половиной года назад и назвался лекарем. Сначала жил тихо, приглядывался, потом как - то после пирушки сообщил боярину по секрету, что он жрец очень могущественного бога Крома. Если Бореслав будет ему служить, то Кром поможет во многих делах, например: избавиться от врагов, приумножить богатство, продлить жизнь и молодость. Для этого надо создать алтарь и окропить его человеческой кровью. Боярина манила обещанная награда, да и с врагами хотелось посчитаться. Насчет человеческих жертв он вообще не заморачивался. Холопов было много, и если пропадет десяток другой - никто не заметит. Свалят на зверье, благо его водилось в лесах множество. Алтарь соорудили в дальнем имении боярина в подвале. Первой принесли в жертве молодую девчонку, а потом он уже не запоминал несчастных, их было много. Бог действительно помогал, двое его заклятых врагов померли в страшных мучениях и никакие лекари не помогли. Богатство тоже прибывало, имение тех двоих он присоединил к своему. Главной целью Гудима был Черниговский князь Ратибор, чем он не угодил жрецу - не понятно.
Желание занять место князя в Чернигове у Бореслава было, Гудим обещал поспособствовать ему в этом, но говорил:
- Пока рано что - то делать, жертв больше нужно. Да и охраняют князя жрецы Велеса, а с ними они тягаться сейчас не могут, сил еще маловато
Однажды Гудим разбудил его ночью и приказал собираться в дорогу, прихватив с собой малую дружину. Бореслав ни о чем не спрашивал, знал, что если надо, жрец сам ему все расскажет. Выступили той же ночью, три дня добирались до Киржача. В город входить не стали, остановились на постоялом дворе. Жрец поспрашивал о чем - то народ, а потом все - таки один ушел в город. Вернулся к вечеру и приказал двигаться в сторону порубежья. На следующий день он рассказал, что его погнало в дорогу.
Брат Гудима, Крив, тоже служил богу Крому. Он хорошо устроился у князя Василия, жена которого, большая дура, очень надеялась на помощь жреца. Хотела избавиться от мужа и князя Игоря, ну а Крив был только за. Оказывается они с братом давно поделили сферы влияния: старшему достались князья Василий с Игорем, а Гудиму - Черниговский Ратибор. Какие еще были планы у жрецов, он не знал.
Так вот, той ночью он почувствовал, что брат умирает в Киржаче. Помчался в город, прихватив с собой боярина, надеясь спасти родную кровь. Но на полпути понял, что Крив мертв. Заехал в Киржачь только удостовериться, там и узнал жрец, что братца за жабры взял ведун. Потому они и убрались из города так быстро. Почему Гудим не узнал, куда направился Ведун после Киржача - неизвестно, но это им вышло боком.
Когда под утро подъехали к Делягино, жрец отправил Борислава закупить продукты, они второй день путешествовали голодными. Всех их не пустили, но это было нормально, никому не хотелось видеть у себя дома столько вооруженных людей с неизвестными намерениями. Здесь - то и услышал Бореслав от охраны, что Ведун ночует на постоялом дворе. Захотелось посмотреть на него хоть издали. Спросил у хузарина, охранявшего дверь на постоялый двор, тот ответил, что шаман скоро появиться и велел отойти подальше. Бореслав не спорил и стал ждать, наконец появился Мишаня, мужички пояснили боярину, что это и есть Ведун . Бореслав удивился, тому, что какой - то сопляк называет себя Ведуном. По рассказам он знал, что ими становятся после более сотни лет обучения, а этот, скорее всего, поддельное колечко носит. Вот и пожелал боярин вывести мошенника на чистую воду.
- Что из этого получилось - видят все, может только Гудим спасся?
- Не надейся, - хмыкнул Мишаня, - нет его больше на этом свете.